Необычные странности и странные необычности

Необычные странности и странные необычности

Обиженный тролль

Грустный тролль на пеньке тосковал:

"Что же мне делать, совсем я пропал.

Люди в селении, как только увидят,

Камни бросают, стремятся обидеть.

Я же не сделал зла никому!

Старосту съел? Да это к добру!

Я его вежливо так попросил

О пропитании. Что за дебил!

Жалко хозяйство ему отдавать,

Вот и решил в меня он стрелять.

Руки трясутся, оскалился жутко,

Хуже, чем я после побудки.

Весь посинел, глаза вылезают,

Может, больной? Откуда мы знаем?

Вот чтоб не мучить больного напрасно,

Съел целиком и даже без масла.

Мучился только желудком потом.

Он оказался таким подлецом!

Нет, вы подумайте,

Разве ж так можно?

Он же с ружьем неосторожно

Попал ко мне в рот.

Ох, и народ!

Противный урод!

Целый день пришлось мне плеваться

И от патронов в лесу избавляться,

Даже свиданье пришлось отменить.

Ну, попадись мне, народ, берегись!"

Визит

Стук... шорох и стон.

Нет, это не он!

Пожалуйста, сгинь, пропади!

И сердце немеет в груди.

Тихо. Лишь сердца стук.

Пропал? Ну хоть как-нибудь

Дай знак, что исчез...

И вот... кажется... я идиот.

Улыбка от уха до уха:

"Ты что, не признал, Петруха?

Вот дали боги родню!

Здорово! Дай руку пожму!

Заважничал, чёрт городской!

А бледный-то, бледный какой!

Ну, это легко поправимо!"

Забулькал бутылкой игриво.

"Наливочка - чисто слеза,

Огурчики, хлеб, колбаса.

Ведь я не с пустыми руками,

Сейчас здоровье поправим!"

Каких я монстров боялся?!

Не тех мне надо пугаться.

Ведь после визита родни

Кричала печень: "Умри!"

А мозг выдавал картины

Безвременной жуткой кончины.

Из темноты забвенья

Доносится жуткое пенье.

Не может быть! Это я?!

Последствия сверхпития.

Зловоние дух вышибает

И жижа в рот заползает.

Очнулся - мохом покрыт,

А тело в трясине сидит.

В пупырышках морда и хвост

И гребень игольчатый рос.

А в лапах гадюка дрожала,

Шипела и ядом плевала.

Утопленник рядом сидел,

С ухмылкой на это смотрел.

Племянником весело звал,

Зубами добычу терзал.

Потом призвал подлечиться

И тухлой водицы напиться.

Теперь болото - наш дом

И мы приспособились в нём.

Волнует один лишь вопрос:

Красиво, в пупырышках нос?

И что это было?

Шорох листьев за спиной,

Что-то движется за мной,

Звон в ушах всё нарастает,

Голова в огне пылает,

Из-под ног тропа бежит,

Нет, не слышен тихий вскрик.

Сверху падает земля,

Стук лопаты, звук дождя.

Неподъёмным стало тело,

Будто резко онемело.

Хрип дыханья у лица,

Раздаются голоса.

Кто-то стонет и рыдает,

Где-то глухо подвывают,

Запах гнили накрывает

И всё ближе подползает.

Вдруг замолкли голоса,

Наступила тишина.

Замогильное молчанье

Будто пьёт мое дыханье.

Больше сил молчать уж нет,

Хоть бы слово мне в ответ.

Но вдруг боль пронзает тело,

Поиграли – и за дело.

Разрывают на куски,

Вот ещё один, лови!

И сознанье понимает,

Что конец уж наступает.

Скорбь и ужас, тлен и мрак...

Что ты пил вчера, дурак?

Бабкины проказы

”Какое хорошее зелье!

Его подмешаю в варенье.

Кто сладости любит безмерно,

Ослом закричит непременно,

Ушами научится хлопать,

Копытцами звонкими топать,

Морковку со вкусом жевать,

Чтоб зубы себе возвращать”.

Коварное дельце и злое,

А ведьмы любят такое,

Затеяла бабка одна.

И месть её будет страшна.

Она продавала конфеты,

Зефир, пирожки и рулеты

И очень гордилась котом,

Разбойником с чёрным хвостом.

Его она кликала Графом.

И грабил он с царским размахом.

Весь город в страхе держал,

Соперников всех разогнал

И правил рукою железной.

Ой, лапой, простите невежду.

Но жители вдруг взбунтовались

И дань платить отказались.

”Отвратные люди пошли, -

Вдыхала старушка пары,-

Вот-вот закипит моё зелье,

Устрою безумцам веселье.

Примерно я их накажу

И жуткую кару нашлю.

Мой Граф обижен и зол

И вынес им всем приговор”.

Злодейский замысел тот

Сорвал, как ни странно, енот.

Пройдоха в подвале томился

И кормом хотел поживиться.

Настойка готова была

И мирно ждала у окна.

Недолго она простояла,

К утру её уж не стало.

Загадка сия велика.

Куда вдруг исчезла она?

О чуде толкуют в народе,

Ведь так не бывает в природе,