Неоновые мальчишки. Пелена облаков

РАСПИСАНИЕ РЕЙНА

ТОМ 2. НЕОНОВЫЕ МАЛЬЧИШКИ. ПЕЛЕНА ОБЛАКОВ. Глава 1. Рейн Спарк

Рейн лежал в ванной, разглядывая отражение на потолке.

Ни о чем не хотелось думать. Мысли стали ядом, обжигающим гортань, а чувства очередным стимулом себя ненавидеть. Он закрыл глаза.

Стук крышки кулона. Он сжал подвеску, рукой свисая над ванной. Не хотелось намочить фотографии, тем более не хотелось случайно уронить их в воду. Кулон оставался и был единственной самой значимой вещью… насколько бы Рейн не врал, что не любит подарки.

Пятница. Утренние пары с госпожой Дюной на улице.

На дворе была прекрасная погода: солнышко проглядывало сквозь тучи, уже летний ветерок начинал щекотать щечки, а пение птичек неподалеку успокаивало бурю внутри.

Рейн уселся в круг. Ари начал во всю рассказывать об Алесе, который на следующей неделе отправиться служить. А также бесконечно добавлять слова, наподобие “конечно, он же лучше”, “да, я не такой крутой, как он”. Если желчь Леона была омерзительной, что было говорить об Ари, который до смерти ненавидел себя. Как и Рейн.

Из класса Рейн больше никого не запомнил. Он знал, что где-то есть девушка, которая до беспамятства влюблена в Опала, знал, что с ним учились неоновые мальчишки, Леон Врат со своими стервятниками, а где-то и сын военачальника. Но всё это не имело значения, если не касалось возмездия.

Рейн поступал ради мести. Поступал, чтобы вершить правосудие, уничтожать зверей, по чьим жилам течет синяя кровь и чьи души полны позолоты. Поступал, чтобы возглавить парад смерти, отомстить за души родных, погибших, убитых. Отомстить за всех. И за Ирис, которая из-за жестоких мразей лишилась отца. Они хоть знают, насколько сложно маленькому ребенку объяснять, почему папа больше не приходит?! И за отца, который сгнил в тюрьме, потому что хотел лучшей жизни для своих детей.

Деньги – это инструмент. Рейн – это оружие. Месть – это судьба. Любая низость жизни станет грехом, с помощью которого Рейн Спарк проложит еще одну ступеньку к пьедесталу глав империи Жизни.

Неоновые мальчишки. Красный – Нёрфи Корт. Парень, чем-то напоминающий вампира. Что и знал Рейн о нём, так это о любви Нёрфи раздавать конфетки, курить, вечно крутить игральные кости на пальцах или тасовать карты. В том числе пить, что он и сделал предыдущим днём – напился в стельку. Его устойчивости после ночной заварушки можно было лишь позавидовать.

Оранжевый… Точнее, морковный – Еши Бланш. Сын Никеля Бланша, единокровный брат Николаса. А также человек, который не вылезает из книг. Что было о нём известно? Книги, книги, книги. Разбирается в экономике, скромный, тихий, не создаёт проблем, слушается брата, не интересуется вечеринками, алкоголем и сигаретами. Он читает. Сбегает в вымышленные миры. Да разве он смыслит хоть что-то о настоящем побеге от мыслей?

В отличие от Еши, Николас Бланш, тоже умел читать. Только вот не книги, а людей.

Ночной гонщик, глава Элиты Элит, желтый. Ему принадлежал желтый. Цвет злата и силы. Тот, кого все по какой-то причине слушаются. Человек, через которого решаются абсолютно все проблемы, тот, кто несомненно видит в Рейне угрозу. Тот, кто сгорит в пламени жажды крови вместе с семьёй.

И последний – Опал Деламар. Фиолетовый мальчишка. Плейбой, модель, обольститель. Не сосчитать, сколько девушек сидело на его коленях, и сколько он абсолютно так же мерзко успевал лапать в своей постели. Рейн нередко размышлял, как ничтожно этот уродец проводит пальцами по бедрам, поднимаясь выше к талии девушек. И как сильно в такой момент хочется его задушить.

Если Нёрфи и Николас сыпались золотом, что было говорить об Опале, который украшениями и жил. Он был прекрасен во всём – во вкусе, голосе, тембре речи, внешности, движениях, комплиментах, молчании, даже в учёбе и лести. Он был недосягаем, но и легкодоступен. Всё, чего он хотел, моментально возникало у ног. Он был самой главной неоновой вывеской Элитного общества.

Парни сразу отошли в сторону, начиная что-то бурно обсуждать. Ари продолжал наседать на мозг, уже рассказывая о бизнесе, который хотел бы реализовать в будущем – что-то вроде собачьих боев или бара… Даже тут бар. Чертов бар, возле которого Рейн нашёл Нёрфи. Рейн не думал вникать. Он смотрел на четверку, в сотый раз пытаясь понять, КАК подобраться к ним. Проникнуть в дома, задушить Никеля во сне, вставить нож в горло Агнессы и раздробить череп Креону. Они заслуживали смерти. Все заслуживали умереть.

Опал стоял, что-то бурно обсуждая с Николасом. Кажется, он чем-то недовольствовался, пока Нёрфи, опершись о плечо Николаса, еле стоял на ногах. Его голова бесконечно дергалась вверх-вниз, а прерывистое дыхание слышалось за километр.

Ночная заварушка его не пожалела – впервые на Нёрфи были солнцезащитные очки, впервые он был не в черной рубашке, как вчерашней ночью, или в любимом красном пиджаке. Он был в… Рубашке Николаса? Эта легкая ткань, рукава до середины предплечья… Да, это была одежда Николаса. Неужели Нёрфи было плохо настолько, что он даже не смог доехать домой?

Рейн отогнал дурные мысли, похлопав себя по щекам. Времени на гадкое сострадание нет и не будет. Сострадание – бесполезная вещь номер 1. Он вытащил из сумки бутылку, принявшись делать маленькие глотки. И в момент этот ничем не отличался от пьяницы Нёрфи. Хотя, того гляди, все мальчишки были такими – сначала Деламар, потом Корт. Оставалось увидеть поддатых братьев Бланш. Мысль подобная позабавила, что Рейн перевел взгляд даже на Еши.

Как и следовало ожидать, Еши стоял, поджав плечи и молча наблюдая за концертом. Нёрфи наконец отстал от Николаса, присаживаясь на траву, пока Опал так и продолжал что-то очень умное пояснять на пальцах. Николасу уже не было интересно, он аж зевать принялся, а потом и часы на руке рассматривать. Всё изменилось, когда Нёрфи поднял руку, а потом повернул голову в сторону Рейна, указав на него пальцем.

Почему-то в эту минуту сердце нервно сжалось. Вся четверка смотрела на Спарка, пока он не мог пошевелиться. Его поймали с поличным.

Глава 2. Цена доверия

Мальчишки сидели до последнего. Николас не позволял им вытворять того, что вытворять даже в аморальном обществе не приветствуется. Когда Нёрфи потянулся к стакану, он сжал его руку в смертельной пытке, что у Корта даже лицо перекосилось. Когда к Еши подошли познакомиться, он рукой загородил братца, а после в этих девиц выдохнул дымом. Не говоря об Опале, который всё время пялился на танцпол, неимоверно сильно желая утанцевать в своих мыслях. Если Нёрфи и Еши смирились с суровой участью элитной Элиты Элит, Опал достал Николаса, по всей видимости, до такой степени, что в конечном итоге его действительно пустили на танцпол. Полным энергией и желанием настолько-то близко танцевать с очередной фавориткой. И всё это время, что бы не происходило, кто бы не говорил, Николас не отрываясь смотрел на Рейна.

Он следил за каждым движением – как Спарк принимает заказы, как кивает, объясняет, дает меню, говорит с официантками и указывает куда-то подбородком. Смотрел, как Рейн уходил в служебное помещение пару раз, как подходил к охране, когда видел у очередного посетителя запрещенный телефон. И смотрел Николас так примерно час. До тех пор, пока неоновых мальчишек не проводили в индивидуальную комнату.

Хоть Рейн и пытался делать вид, что не смотрит на них, он прекрасно чувствовал, что на него пялятся. Злость кипела внутри от подобных взглядов – принудительных, утвердительных, предупреждающих. Николас Бланш. Дьявол во плоти… Ну просто подобие своего папочки!

Николас со свитой отправился в комнату, по пути выцепив Опала с танцпола, который уже во всю резвился с очередной жертвой. Удивительно, насколько быстро Опал становился покладистым и послушным рядом с белобрысым Бланшем. Он даже на прощание девице не помахал.

Спустя еще минут десять за барную стойку вернулся Корвус Сор. Он прищурился, дождавшись, когда Рейн доделает коктейль и отвлечется от клиента.

– Гляжу, ты усвоил урок, – подбородком указал он на лицо. Рейн невольно дотронулся до щеки, опуская глазки.

– Прошу прощения за позавчера. Подобного более не повториться.

– Тем не менее, – он взял тряпку, принявшись вытирать стойку. – За тот день ты получишь только за отработанные часы, чтобы не глупил на будущее. Тебе повезло, что никто не жаловался на твой внешний вид, пока я отсутствовал.

– Да я… – Рейн со всей дури прикусил язык, только чтобы не ляпнуть лишнего. За эти пару недель он уже понял, что администратор особо не любил выбирать выражения, нередко отщеплял злые или надменные фразочки. Однако его “авторитет” начинал раздражать. Сильно не нравилось, когда начальники или люди статусом повыше начинали упрекать новичков. В такое время хотелось вырвать им глотку и окунуть лицом в ведро с ледяной водой… Рейн медленно выдохнул. – Хорошо, я понял. Прошу прощения ещё раз.

– Кстати, о прощении, – он остановился, так задумчиво забив пальцами по столу. – Ты ведь знаешь, кто такой Николас Бланш?

– Ни… Николас Бланш? – попытался Рейн быть максимально тактичным, хотя и знал, что это невозможно. Паника. Паника. ПАНИКА! – Мы учимся в одной группе. А… почему спрашиваете?

– Не знаю, что ты ему сделал, – он повернул голову на Рейна. – Но меня сильно попросили, чтобы я отпустил тебя до конца дня в комнату номер три.

– Без понятия, о чем Вы.

– Будет проще, если ты не будешь сопротивляться, Рейн. – Он прищурился. Его голос был настолько грубым, как не был даже с тем барменом, которого не так давно выгнали. – Тебе нужно особое приглашение или дойдешь сам? Достаточно создавать мне проблем.

Дыхание затаилось. Стоило догадаться, что Николас Бланш ни в коем случае не будет играть по правилам Рейна. Да, не пересечься с неоновыми мальчишками было страшно, но еще страшнее было нарваться на злого Корвуса, а если еще и на злого Николаса в закрытом помещении…

Какой же наглый! Рейн не стал с ним говорить, так он без остановки пялился, явно с надеждой взбесить и продавить под своими требования. И у него это получилось, очень хорошо получилось, Рейн был в бешенстве! А потом… потом ещё и индивидуальную комнату снял, а после уговорил самого Корвуса Сора отправить на верную смерть!

Сжав пальцы покрепче в кулак и со всей дури откинув тряпку на выступ под стойкой, Рейн отправился к Элите Элит. Он не стал объяснять причины своей внезапной агрессии, как и знал – в этом нет нужды. Николас начал топить плот, на котором Спарк всё это время держался. А Рейн ненавидел плавать, особенно, когда другие считали, что он ОБЯЗАН самостоятельно плыть до них.

Он выдохнул. Музыка в коридоре с комнатами была не такой громкой, однако и недостаточно тихой, чтобы насладиться умиротворением. Он попытался еще раз. Вдох. Раз. Два. Три. Задержал дыхание. Выдох. Вдох. Раз. Два. Три. Выдох. Он постучался, после чего сразу зашел в помещение.

Это была комната, отдаленно напоминающая главный зал: тот же приглушенный свет, легкая джазовая музыка. Напротив входа стояла маленькая кухонька с барной стойкой и огромным выбором спиртного, а справа от входа диванчик с массивным телевизором на всю стену. Что и бросилось в глаза сразу, так это бильярд, расположившийся между стойкой и диваном. Не стоило исключать и несколько книжных полок с разными журналами, принадлежностями, наподобие кальяна и настольных игр.

Раньше Рейн не заходил в подобные помещения, поскольку они не были в зоне его досягаемости. Насколько он помнил, их обслуживанием занимались уборщицы, которые время от времени приносили список с тем алкоголем, который нужно подготовить для мини бара. В остальном он видел лишь кабинет Корвуса в конце коридора.

Он закрыл за собой дверь, оглядываясь по сторонам.

Николас сидел за барной стойкой, задумчиво разглядывая льдинки в виски. Опал, играющий в бильярд, и вовсе сморщил нос, словно увидел не человека, а какое-то отвратительное отребье. Нёрфи с Еши же в это время сидели на полу около дивана с картами. Стоило приглядеться, как ясно стало одно – Нёрфи учил Еши во что-то играть. Если вспомнить хотя бы те же игральные кубики, карты на ладонях, можно было смело предположить, что в покер.

Глава 3. В сердцах других

День ничем полезным не закончился.

Рейн долго лежал на кровати, пытаясь понять сказанные слова. Он постоянно анализировал выражения Николаса, попытки Нёрфи успокоить, да даже безучастное лицо Еши. И не мог найти никакой подходящий ответ для происходящих событий. Он канул в бездну небытия, из которой невозможно выбраться.

Следующий день был вторником. Пары по истории Фалсума с директором Кики.

Что и знал Рейн о директоре Кики, так это о его любви три часа подряд рассуждать на темы исторического характера. Неизвестно было, по какой причине именно он преподавал историю Элите Элит, однако иногда возникало ощущение, что происходит так по причине его неземной любви к старым картам, атласам и того, что другие называют прошлым. Пока господин Кики Кики не задавал лишних вопросов, Рейна всё устраивало.

Ничего необычного – аудитория уже была заполнена пришедшими студентами. Неоновые мальчишки, как всегда, безобразно сидели на последних партах среднего ряда. Опал закинул ногу на ногу, Нёрфи откинулся на спинку стула и с закрытыми глазами сосал свой чупа чупс. Еши, как и всегда, что-то читал, причем, с довольно спокойной рожей. А Николас и вовсе закинул ноги на парту и качался на стуле. Злым он не выглядел. По всей видимости, после вчерашнего удалось успокоить нахлынувшие чувства, которые съедали его с головой. Что ж, хоть одна стабильно отвратительная штука в этом мире – что Рейн не доверял мальчишкам, что они, хоть и согласились помогать, до сих пор не подпускали к себе.

Наказание Опала Деламара за недавнюю пьянку было закончено, иначе не объяснить, почему мальчишки опять поменялись местами – Николас сидел сзади с Нёрфи, а спереди Еши с Опалом. Рейн усмехнулся, проходя к своему любимому месту у окна. Эти мальчишки были, как… как детсадовцы, которые выходят на прогулку с ниточкой. Куда посадят, там и сидят.

Ари демонстративно задвинул стул, не давая сесть. Он не поднял на Рейна глаз, но этого и не надо было, чтобы понять, насколько Вински зол.

Да, Рейн не ответил ни на одно сообщение. Ни в субботу, ни в воскресенье, ни в понедельник, ни утром. А вчера, когда Ари принялся названивать во время пробежки, даже звук выключил, только чтобы никто не мешал. Николас принялся косо пялится, стоило Рейну повиснуть над партой.

– Дай мне сесть.

– Садись в другое место, – держал Ари стул.

– Ты злишься на меня?

– А ты как думаешь? – он посмотрел на Рейна. Что ж, как и следовало ожидать, глаза сверкали от злости. Еще немного и из них пошли бы красные огоньки. Он наконец отпустил стул, позволяя сесть за парту.

– Ладно, прости, – сдался Рейн. – Был не прав. Мир?

Рейн не любил, когда другие капризничали. Раньше так на постоянной основе делала Ирис, которая обожала манипулировать чувством вины и детской милотой. То и дело приходилось извиняться перед ней, что Рейн пришел на 10 минут позже обещанного или купил мало конфет. Не говоря о моментах, когда он случайно уронил мистера Зайчинкса в лужу. Пришлось два часа отмывать его всей химией подряд, которая только нашлась в доме. Рейн усмехнулся. И к чему ему вспомнилась Ирис?

– Что смешного? – еще крепче Ари обнял себя. Он аж ногой под партой ударил в бедро. Рейн вернулся в реальность, развеивая тучи воспоминаний над головой. – Ты хоть понимаешь, за что извиняешься?

– Ну-у… за всё?

– Рейн, блин! Тебе нравится меня бесить?

– Ему всех нравится бесить, как я понял. – Подключился Николас.

Что ж, уже даже удивляться очередному изречению белобрысого Бланша не было сил. Он всегда возникал, подобно дождю в солнечную погоду или несчастью в счастливый день. Рейна аж передернуло, стоило услышать столь знакомый голосочек.

Если у Опала был довольно басистый голос, у Еши молодой, у Нёрфи… Рейн закрыл глаза. Раз, два, три, четыре. Еще четыре секунды задержать дыхание. Раз, два, три, четыре. Выдох. Он улыбнулся, посмотрев на Николаса.

– Ого, – не сдержал он внутреннюю язву. Хоть мозги и отбило, еще не до той степени, чтобы давать обернувшимся повод для сплетен, приходилось сдерживаться. Даже Нёрфи голову поднял из интереса. – Моё присутствие впервые не проигнорировали. Неужели после вчерашнего мы стали настолько близки? За это дадут какой-нибудь приз? Конфетку, например?

Николас толкнул Нёрфи в плечо, головой указывая на Рейна. Корт та-ак закатил глаза, что Рейна даже чуть не стошнило от подобного высокомерия. Делал Нёрфи подобное профессионально, ничего не скажешь! Сразу видно, Элита Элит, человек, который времени не пожалеет доказать свою властность. Он тут же полез в карман пиджака, протягивая Николасу конфету. Он передал ее Рейну.

– На, – вполне серьезно сказал он. – Твоя конфета.

Рейна словно молнией ударили. Что и умел делать Николас, так это издеваться. Рейн так широко открыл глаза, как не открывал даже в школе, когда услышал сплетню, что одноклассница забеременела от старшеклассника.

Не долго длился ступор. Стоило Опалу столь недоуменно обернуться, а потом и осознать, что к чему, как его пробило на истеричный смешок. Он так громко залился в смехе, что даже девушки, поглядывающие за ним с первых парт, напряженно переглянулись. А у этого красавчика и вовсе чуть слезы не пошли из глаз.

– Ой, – еще раз ударил он ладонью по столу, стоило Николасу опустить руку и с таким гневом на него посмотреть. – Я с тебя не могу… А за этот дадут какой-нибудь… какой-нибудь… какой-нибудь приз? И Николас чисто, Николас чисто… – он задыхался, еле сдерживая смех. Николас пнул его стул под партой. – Ладно, ладно… Фу-ух! Я не могу. Я не могу с тебя, нет, Беляшик, я не могу. Ваше с ним общение, ваше общение… Даже с Нёрфи пьяными вы не настолько забавные, ХА-ХА-ХА!

Только Опал остановил истерику, как Николас в еще большем гневе начал пялится на его спину. Непонятно было, что именно вызвало у него такую реакцию – смех Опала, наглость Рейна или же взгляды со стороны. Бесконечные взгляды. Неоновые мальчишки. Не привлекать внимание.

Глава 4. Причины ненависти к Элитному обществу

В среду утром Рейн снова отправился на пробежку. Если бы не дождь, начавшийся примерно спустя час после начала марафона, он бы пробегал куда больше времени, чем желал изначально. Но реальность возвращала в отвратительный мир.

За окном творился кошмар – страшный дождь бил по окнам с ошеломительной силой, от которой закладывало уши. Повезло добраться до корпуса до того, как небо поразила молниеносная стрела шторма, а стекла зданий начали гудеть от потоков ветров. Тем более повезло, что у Кэтрин оказался довольно хороший зонт, который не сломался, стоило раскрыть его посреди улицы.

Рейн стоял около раковин в уборной на первом этаже, приводя себя в порядок. Хоть и удалось избежать смертельного потока ливня благодаря зонту, сказать того же об обуви, которой он столь неудачно шагнул в лужу, было нельзя. Охрана на входе возмущалась минут десять за грязь, пока наконец не пустила в здание с условием, что Рейн исправит недоразумение. Так что приходилось в экстренном порядке в очередной раз что-то мыть в раковине на первом этаже.

Пока забвенные мысли поглощали с головой, а падающая вода из крана успокаивающе действовала на нервы, дверь в уборную открылась.

– А-а-а, – вбежал Опал, принявшись на ходу стягивать с себя футболку. – Как же холодно!

Он бросил одежду в раковину, принявшись руками растирать свое обнаженное тело. Рейн заметно напрягся, стоило в очередной раз насколько резко встретиться с мальчишками.

– Какой же ужас на улице!

Опал был весь мокрым. Из всех щелей и поверхностей с него стекала вода. Он повернул голову, заметив Рейна.

– Господи, – начал он, когда к любимому подоконнику только-только подошли Нёрфи с Николасом, поглядывая в окошко. На улице творился такой хаос, что даже окно открывать было опасно. – Ты откуда тут взялся?

– М-м-м, – Рейн оторвал еще салфеток, протирая подошву. – Кажется, из утробы матери. Но я не уверен.

– А, – он нагнулся над ним. – Так ты из этих, что ли? Как их там… А, да, из кружка тупых шуток имени Николаса Бланша? У вас мэтч по дурацкому юмору, да?

Рейн не стал отвечать. Он косо посмотрел на Опала, продолжив вытирать обувь.

Опал и вправду выглядел привлекательно. Несмотря на то, что кончики волос насквозь промокли, как и с ремня на штанах продолжала стекать вода, не оставалось вопросов, почему девушки его желали.

Ровные линии на животе, выпячивающаяся грудь и едва заметная из-за штанов розовая татуировка следа от губ, которая делала его образ еще желаннее. От приторности подобной страсти начинало тошнить. Рейн опустил глаза в раковину, продолжая молча мыть подошву.

Николас сел на подоконник, громко зевнув. Нёрфи устроился рядом, в том числе свесив ноги.

– Ну и не отвечай, – подошел Опал к раковине, в которую не так давно кинул свою футболку. – Всё равно ничего умного не скажешь. – Он принялся ее отжимать. – Черт, я промок насквозь! Как я на пары пойду?

– Иди без одежды, – усмехнулся Нёрфи, открывая очередной чупа чупс. – Поверь, так желающих с тобой переспать увеличатся в разы. Лови момент.

– А не надо было обжиматься с ассистенткой в переулке, – жестко отрезал Николас, доставая электронную сигарету из сумки. – Тогда бы и не попал под дождь.

– Ой, – Опал цокнул, – да кто бы говорил. Мог меня и подвезти вообще-то. Из-за тебя пришлось вызывать такси, кидала бесчеловечная.

– Ты даже такси не заслужил.

Рейн выключил воду, принявшись обуваться. Он еще раз проверил, что обувь не пачкает пол, после чего насухо вытер подошву, принявшись завязывать шнурки.

– А-ай, – запищал Опал, кинув идею отжимать футболку. – Это бесполезно. Теперь тут пятна! Спасибо, господин Николас Бланш, за неземную помощь своему любимому другу…

– А вы всегда так общаетесь? – перебил Рейн.

Что ж, его вопрос, как и всегда, оставлял желать лучшего. Он завязал шнурки, после чего наконец-то поднялся, подтягивая штаны. Он не ожидал поймать на себе осуждающий взгляд Николаса и недоуменный Опала. Лишь Нёрфи Корт, красный неоновый мальчишка, кажется, с любопытством смотрел за всеми его действиями, не проронив ни слова.

– А что не так в нашем общении? – решился Николас, слезая с подоконника. Он подошел ближе, выдыхая противным клубком дыма прямо в лицо. Рейн отмахнулся от гадостного пара, взяв еще бумажных полотенец в стойке.

– Я не говорил, что что-то не так.

– Ты имел в виду, что что-то не так. Я и спрашиваю, что именно?

– Вы щас опять посретесь, – заметил Опал, принявшись ко всему снимать штаны. – Я насквозь промок, лучше помоги мне одежду высушить, а не спорь с этим придурком!

Николас толкнул Рейна в плечо, подходя ближе к раковинам. Злость колючей проволокой скользила по коже, неимоверно сильно вынуждая желать убить кого-нибудь за все согрешения в жизни. Жадный, жестокий, властный… Раздражающий своей упрямостью и идиотизмом.

– И почему же я стал придурком? – не сдержал Рейн своего любопытства.

– Да потому что… – Опал стукнул руками по раковине. – У меня задница замерзла, я сейчас трусы тут сниму!

И он действительно снял. Рейн отвернулся, не желая видеть подобного позора, как поймал на себе чересчур любопытный взгляд Нёрфи. В отличие от Николаса, который поглядывал на него через зеркало, Опала, который во всю стягивал с себя одежду, а после пытался отряхивать, Нёрфи скорее был не раздраженным и злым, а немного уставшим. Хотя, насколько понял Рейн, Нёрфи всегда был таким, какой бы не был день недели или время суток. Спарк встал около подоконника, складывая на него сумку и принявшись рыться в содержимом.

– Гребаная ржавая вода… – прошипел Опал, осматривая футболку. – Она вся в пятнах теперь из-за нее. И как мне прикажете быть? Я не выйду в этом позоре к людям!

– Для начала хотя бы трусы надень, – отметил Нёрфи, указывая чупа чупсом на выставленный зад. – Не видишь, тут мальчик смущается от тебя.

– Я не смущаюсь, – ответил Рейн, старательно отвернув голову в сторону. – Скорее не вижу необходимости смотреть на чужое тело.