Непоколебимая (книга 3)

Глава 1

Марина Агекян

НЕПОКОЛЕБИМАЯ

Глава 1

25 июня 1835 год, Кент, Англия

Шёл холодный проливной дождь, скрывая за туманной завесой весь мир. Тёмно-серые тучи угрожающе нависли над землей, словно стремясь продавить ее своей тяжестью. Крупные капельки дождя ритмично барабанили по крыше каменного склепа, куда совсем недавно занесли гроб умершего три дня назад герцога Рочестера. Новый герцог, высокий темноволосый мужчина с сединой на висках, отвернувшись от склепа, горестно вздохнул и кивком головы предложил всем присутствующим вернуться в дом. Все последовали его приглашению.

И лишь один человек остался стоять среди холода, горя и обреченности.

Человек, который не мог сдвинуться с места, пригвожденный непростительно-разрушительной тяжестью.

По его черной шляпе стекалась холодная вода, заливая мертвенно бледное застывшее лицо, капала на черный сюртук, сбегала вниз, спрыгивая на черные забрызганные грязью сапоги, и сливалась с вязкой, рыхлой землёй. Холодный ветер, завывая, пронизывал насквозь, но он ничего этого не чувствовал, не в состоянии пошевелиться и отвести взгляд от закрывающихся дверей склепа, как будто закрывали все входы в его собственную душу.

У него было такое ощущение, словно земля уходит из-под ног. Она действительно уже содрогалась и разламывалась, угрожая неминуемой гибелью. В этот самый момент Дилан ясно понимал, что не стал бы возражать. Потому что знал, что уже ничего не сдерживает его. Роковая обреченность должна была однажды обрушиться на него, ведь всё, к чему бы он не прикасался, уходило от него. Либо погибало. И всё потому, что однажды, гонимый за возможностью принести пользу этому миру, совершить нечто достойное и полезное, он сделал то, чему никогда не будет прощения. Это отравит не только его жизнь, но и жизни тех, кто окружал его, кто был ему дорог.

Это была расплата, которая настигла его.

За немыслимо короткий срок он лишился стольких дорогих ему людей, что стало совершенно очевидно: проклятье работало. Наказание за содеянное настигло его, стучалось в дверь и собиралось войти. Только непонятно, какая сила удерживала ее от того, чтобы полностью поглотить его.

Полный сознания того, что готовится помочь не только своей родине, но и семье, Дилан покинул страну три года назад в надежде обрести удовлетворение и хоть какое-то душевное спокойствие. Он был младшим сыном маркиза, теперь уже герцога, но даже имея такого могущественного родителя, чьим советами не мог обойтись сам король, Дилану приходилось добиваться всего в жизни самостоятельно. Сперва молодой и горячий, он слишком близко к сердцу воспринимал любые ошибки и промахи, потому что имел двух успешных братьев, и хоть Эрик был наследником титула, а Алан давно устроил свою жизнь, женившись и родив уже двух детей, братья никогда не пускались в соперничество и никогда между ними не было зависти и злости. Их детство прошло в безмятежности, искренней поддержке и счастливых мгновений, которые грели душу. Оттого Дилану хотелось преуспеть еще больше, чтобы быть достойным свих родных.

Он отсутствовал три года, но всё это время жил с мыслью о том, что его ждут. Ждёт преданная ему семья, ради которой он и отправился на континент. Здесь ждали его родные и друзья. Здесь ждала его и та, кого он любил. Агата, девушка трогательной красоты и необычайно тонкой натуры, она обещал дождаться его, пусть он отсутствовал дольше, чем обещал. Но обещания остались в прошлом. Обещания, которые превратились в горечь разлуки и чувство предательства, хотя он и не должен был винить ее за то, что она не сдержала слово.

Дилан отчаянно пытался уверить себя в том, что Агата ни в чем не виновата. Произошло нелепое недоразумение, по которой они так и не смогли получить письма друг друга. Решив, что он предал ее, она вышла замуж, а он… Целый год после прощания Дилан писал и ждал ответа от нее, но безуспешно. От нее не пришла ни одна весточка, ни единого слова. Он не мог поверить в то, что такая преданная и глубоко искренняя девушка, как Агата, не написала ему ни строчки. Хотя бы для того, чтобы сказать, что не будет ждать его. Это было не только на нее не похоже. Три года эта мысль не давала ему покоя, чуть не свела с ума, довела до полного отчаяния, но совсем недавно выяснилось, что они оба писали друг другу, вот только письма так и не нашли своих адресатов.

Невероятно!

Как Дилан ни ломал голову, он никак не мог понять, как такое могло произойти. Но теперь в этом не было никакого смысла. Агата уже была замужем. За его троюродным братом! – подумать только. И была безмерно счастлива с ним. Она любила Кристофера, любила так, как Дилану и не снилось. Ему было невероятно больно видеть, как ее глаза горят ради другого, как ее слова льются ради другого. Как ее сердечко бьется ради другого. Однажды она и его сердце заставила биться иначе, но… Агата действительно любила Кристофера, и может быть она была нужна ему больше, чем Дилану, поэтому Дилан отпустил ее, не желая приносить ей еще больше боли. По крайней мере, она писала ему и замуж вышла не сразу, а лишь недавно, но это не могло стать утешением. Всё было кончено, закончилось, так и не начавшись. Оборвалось раз и навсегда.

Дилан даже не думал, что ее потеря станет для него таким сильным ударом.

Но оказывается, судьба готовила ему не только это испытание.

Едва он опомнился от встречи с Агатой, как у него на глазах объявили предателем и убили его самого близкого, самого преданного друга, вынеся ему жуткий вердикт с такой поспешностью, что Дилан даже не успел моргнуть. Он был ошеломлен. Как? Дэнни, верный до мозга костей, несколько замкнутый, но беспредельно честны и справедливый, лучше других знающий, что такое честь и долг, был убит прямо в зале, где готовилось нападение на молодую Викторию, будущую королеву Великобритании, и самого короля Вильгельма. Дилан до последнего не верил, когда увидел, как Дэнни с пистолетом поворачивается к королю и его племяннице. Не мог Дэнни быть предателем! Это было так же невозможно, как и то, что можно победить ветер.

Глава 2

Глава 2

Едва войдя в дом, Дилан задрожал, попав в объятия теплоты. И только тогда осознал, что чертовски замёрз.

Черт, ведь стояло лето и по всем правилам должно быть тепло, но на улице царил такой собачий холод, словно царствовала самая лютая зима.

Из гостиной, что располагалось правее, раздавались тихие голоса. Несомненно, все гости были там. Многие приехали выразить уважение покойному герцогу и отдать дань его памяти. Многочисленные соседи, множества друзей. Дилан вздохнул. Здесь были дедушка Альберт, брат его бабушки, Кристофер, его собственный троюродный брат, и Уитни, сестра Криса. Дилан не видел их почти семь лет. Да, многое изменилось, многие переменились. Дилан был рад увидеть всех родных, даже родителей Агаты, которые так же приехали, чтобы поддержать его отца и мать.

Растирая руки так, что едва чувствовал пальцы, Дилан отвернулся от дверей гостиной. Он не мог пойти туда тем более в таком виде и собирался подняться к себе, когда раздался знакомый голос:

- Господи, Дилан, в каком ты виде? Почему раньше не вернулся в дом? Ты же промок до нитки!

К нему с обеспокоенным видом шла его мать, высокая худенькая женщина с каштановыми волосами, в которых уже не пытались скрыться серебристые нити, с худощавым, осунувшимся лицом, на которым появилось еще больше морщин за последние три года, и обеспокоенными серыми глазами, в которых светилась неизмеримая материнская любовь и теплота, когда она обращалась к своим детям.

- Матушка… – начал было Дилан, но не закончил, потому что его разбил жуткий кашель.

Лидия подошла к нему и встревоженно схватила сына за руку.

- Господи, ты простыл! Немедленно марш в свою комнату! Я велю сейчас же приготовить тебе горячую ванну и чай.

- Думаю… не нужно…

Взгляд матери стал строгим.

- Еще как нужно! А ну, идём!

Она взяла его за руку и потащила за собой к лестнице, не терпя возражений.

Дилан подчинился больше потому, что чувствовал сильнейшую усталость. И невыносимую слабость. И отсутствие всякого желания сопротивляться матери. И хоть не хотел сейчас находиться в гостиной, переполненной гостями, но считал своим долгом быть рядом с отцом, чтобы поддержать его.

- Как отец? – хрипло спросил Дилан, продолжая прижимать руку к груди.

Герцогиня даже не обернулась, стремительно направляясь в его комнату.

- Он держится, но ты знаешь, как твой отец был привязан к дедушке Джону.

Да, все они не просто любили деда. Он был не просто главой семьи. Герцог Рочестерский был связующим звеном между ними всеми, помогал и поддерживал во всем, в чем только могли нуждаться его дети и внуки. За это и за многое другое он заслужил не только их вечную любовь, но и безмерную преданность.

- Это так ужасно… – прошептал Дилан, всё ещё не веря в то, что деда больше нет.

- Будет ужасно, если ты действительно заболеешь!

Открыв двери его комнаты, Лидия переступила порог и подвела к заранее затопленному камину дрожащего сына, который присел перед ним.

Дилан застонал от облегчения, когда ощутил живительное тепло. Господи, как хорошо!

- Сними мокрую одежду! – велела Лидия, отдавая приказания вошедшему за ними дворецкому. – Приготовьте ванную и принесите сюда куриный бульон. И крепкий чай с малиновым джемом.

Дилан не мог оторвать взгляд от пылающего огня, к которому тянул окоченевшие руки, но внезапно обнаружил, что улыбается.

- Ты помнишь, что я люблю малиновый джем.

Лидия даже фыркнула, стоя рядом с ним.

- Я вырастила тебя, если ты забыл об этом.

Дилан медленно обернулся к ней.

- Конечно, не забыл.

Кивнув, Лидия склонилась к нему и помогла снять промокший плащ, который тут же унес слуга. В соседней комнате уже готовили ванну.

Когда Лидия заботливо откинула от его лба темную прядь волос, Дилан заставил себя подняться на ноги и долго смотрел на мать.

- Я скучал.

Глаза Лидии предательски заблестели.

- Тебя не было слишком долго.

Да, слишком долго! – с горечью подумал Дилан.

- Здесь так много изменилось.

Покачав головой, мать помогла ему снять и промокший сюртук, с которого стекалась дождевая вода.

- Ты привыкнешь к переменам. – Она бросила на пол тяжелый сюртук и повернулась к нему. Взгляд ее стал печальными и таким странным, что Дилан даже поежился. – Тебе бы не помешали перемены… – Она вдруг подняла руку и коснулась его холодной, бледной щеки. – Я мечтала о том дне, когда ты вернешься и… И тоже найдешь себе достойную девушку…

Дилан застыл, как будто в нем что-то окаменело, и, резко сбросив с себя руку матери, отвернулся от нее. В груди вспыхнула такая резкая, обжигающая боль, что ее невозможно было утихомирить, одолеть. Господи, о чем она говорит!

- Хватит!

Об этом не могло быть и речи.

Глава 3

Глава 3

Что-то мелькало из тумана и снова исчезало. Голоса, тихий шепот… Ему было холодно. Так ужасно холодно, что Дилан боялся замерзнуть насмерть.

Черт, да что это с ним такое? Почему он не мог согреться? Не мог прийти в себя…

- Скоро тебе полегчает, – настойчиво шептал кто-то рядом, поглаживая его по голове, словно пытался успокоить. – Твои родители и Рейчел очень хотели остаться, но я заверила, что смогу позаботиться о тебе. Крис часто рассказывал, как ты изводил их своими рассказами о древностях и живописи. Ты побывал в своей любимой Флоренции? Можешь мне ответить?

Уитни. Будто бы из тумана выплыло лицо сестры, которая заботливо накладывала ему на лоб холодный компресс, пытаясь привести его в чувства.

- Пить… хочу пить… – шершавым, как будто наглотался гальки, голосом простонал он.

Уитни тут же исполнила его просьбу, но когда Дилан запил, у него так сильно саднило в горле, что он едва смог сделать несколько глотков. Он даже пить не мог!

Истощенный, Дилан обессиленно упал на подушки и не мог больше пошевелиться.

Господи, как глупо он простыл! Вместо того чтобы заниматься важными делами, он лежит в кровати, как кисейная барышня и…

- Уитни, тебе нужна помощь?

Совершенно неожиданно у него перехватило дыхание. Дилан действительно не мог дышать, когда услышал еще один голос. Женский. Голос, который он никогда прежде не слышал. Голос, который пробрал его насквозь… Такой мягкий, обволакивающий, нежный, встревоженный и следка дрожащий… Все его нервы был до предела напряжены, но от звучания этого голоса мигом расслабились. Дилан даже перестал дрожать.

Но не переставал прислушиваться в надежде поймать это чудо.

Еще раз! Господи, пусть она заговорит еще раз. Кто это был?

Сил совершенно не осталось, чтобы открыть глаза и увидеть, кто это, но как будто… Нет, Дилан был уверен, что никогда прежде не слышал этот голос. Иногда, очень редко ему в сны проникало нечто странное… размытое… Почти как то неуловимое видение, которое предстало перед ним в день похорон деда, когда возникло в проеме дверей… Что-то столь отдаленное и едва уловимое, что оно мгновенно ускользало и расплывалось, едва Дилан пытался дотянуться до нее, чтобы понять, что это…

- Спасибо, я как раз хотела сходить за чаем. Ты побудишь с ним, пока я не вернусь?

Сердце Дилана на миг замерло.

- Да.

Он смог задышать. Господи, она не только заговорила! Она собиралась остаться.

Никогда еще ему не было так больно от того, что он не мог открыть глаза. Веки словно налились свинцовой тяжестью. Никогда еще Дилан не умирал так от желания взглянуть на кого-то.

Послышался легкий шорох. Дверь закрылась. Что-то холодное прижалось к его лбу. Смоченная в воде тряпка, чтобы сбить его жар. На этот раз это была не Уитни. Дилан приложил все силы, чтобы повернуться в ее сторону. Из горла вырвался сдавленный, болезненный стон. Ткань коснулась его лица, стирая испарину со щек, подбородка. Так осторожно… так нежно… Его пробрало до костей. Он хотел еще, хотел другого… Но по его разгоряченной коже скользила только мокрая ткань. И ничего больше… Он был слишком обессилен, чтобы удержать этот миг и мгновенно провалился в сон, испытав горечь сожаления.

В другой раз его разбудила колющая боль во всем теле. Ему было так плохо, что он не мог пошевелиться. Черт, у него затекли все мышцы, Дилан хотел перевернуться на другой бок, но боль пригвоздила его к кровати.

И снова на лоб опустилась мокрая ткань.

- Дилан, ты меня слышишь?

Уитни, – раздосадовано отметил Дилан, не сдержав разочарованного стона.

Черт, может он уже бредит?

Кто кроме Уитни мог еще быть в его комнате? Никто!

- Всё хорошо, – ласково заверила она, отводя назад прилипшую ко лбу мокрую прядь. – Скоро ты поправишься. Леди Клифтон прислала нам настойку, которая обязательно поможет тебе. Она сказала, что их готовит только сестра ее мужа. Герцогиня Пембертон, она сестра виконта Клифтона, который живет тут недалеко. Кажется, она еще и крестная нашей маленькой Элизабет.

Элизабет была дочерью Эрика и Клэр. И да, Дилан знал, кто такой виконт Клифтон, и кем была его сестра… Только не это волновало его сейчас.

Тело разламывалось от боли на столько частей, что ему казалось, он умирает. Он знал это чувство. Полной обреченности и совершенной беспомощности что-то сделать, хоть что-то исправить. Однажды он уже испытал полное падение не только нравственности и духа. Он был близок к смерти настолько, насколько никто не смог бы представить этого. И только благодаря Дэнни он смог вернуться с того света. Вернулся туда, где начался новый ад.

Проклятье! Он должен был поправиться. Еще рано умирать. У него были незавершенные дела. Он должен был… так много сделать и… И может еще раз услышать ее. Или увидеть. Дилан отдал бы всё на свете, чтобы увидеть ту, кто недавно разговаривала с Уитни. Он хотел знать, какого цвета были ее глаза… Зеленые? Да, Боже, пусть будут зеленые, такие…

В другой раз его пробудили ласковые попытки Уитни, когда она пыталась накормить его бульоном. Дилан с трудом сделал несколько глотков, но к его полной неожиданности этого хватило, чтобы он смог ощутить прилив пусть и небольшой, но необходимой силы, которая помогла ему перевернуться на правый бок, лицом к своей сиделке.

Глава 4

Глава 4

Дилан сидел в кровати, облокотившись спиной о мягкие подушки, которые придерживали его исхудалое, ослабевшее тело. Лихорадка длилась почти три дня, но он оправился, о чем радостно сообщила Уитни, все эти дни беззаветно ухаживая за ним. Его уже успели навестить бабушка Оливия и дедушка Альберт.

- Ну и напугал ты нас, – покачал головой троюродный дед, сидя в своем инвалидном кресле, который передвигал его огромный слуга, и с неутихающей тревогой смотрел на внучатого племянника.

Бабушка сжала ему руку, сидя возле него на кровати, и тоже грустно покачала головой:

- Я думала, что ты уже не встанешь.

Глаза ее поволокла предательская влага.

С трудом шевелясь, Дилан всё же заставил себя присесть, а потом медленно обнял худенькие плечи бабушки и прижал к себе.

- Конечно, я встану. Меня выходила такая упрямая девушка.

Поверх головы бабушки он взглянул на Уитни, стоявшую у подножья кровати. Сестра улыбнулась и подмигнула ему.

Господи, Уитни! После стольких лет видеть ее такой… живой, радостной было просто невероятно.

- Попробовал бы ты не встать, братец. Ты ужасно упрямый больной, ты знал об этом?

Не знал, потому что никогда не болел так долго и сильно, но…

Невольно взгляд скользнул по всей комнате, будто он что-то искал то, что потерял… Внутри не было никого. И не могло быть. Приснилось. Не иначе. Да и как это могло быть правдой? Она привиделась ему… подарила самый незабываемый поцелуй в его жизни и растворилась в ночи, которая и создала ее.

И все равно было такое ощущение, будто в комнате должно было быть кого-то еще…

Утреннее солнце заливало большую комнату, в которой он пролежал целых три дня. Лихорадка отняла у него почти все силы так, что он едва мог шевелиться. Дилан ненавидел свою непреодолимую беспомощность. Это было самое ужасное, что могло произойти с ним. Тем более теперь, но как он в таком состоянии отправится в Лондон в поисках правды, если не мог самостоятельно добраться до собственной уборной!

И его сон… Боже, он был таким реальным, что он… В какой-то момент Дилан на самом деле поверил в то, что не бредит, что ангел в его руках настоящий, а не плод его воображения. Ему хотелось встать и броситься на ее поиски, но… разве она могла существовать в этом мире?

Сердце сжалось от саднящей боли. Светило солнце, дул теплый июньский ветер, птицы щебетали снаружи. Мир снова стал светлым и прекрасным, как будто три дня назад не проходили похороны деда. Будто шесть дней назад не убили его лучшего друга.

Его размышления прервала вошедшая в комнату Уитни, которая с подносом в руке направлялась к нему.

Дилан хотел встать, чтобы приветствовать сестру, но сегодня с трудом перенес прогулку до уборной.

- Я принесла тебе куриный бульон и мясной пирог, – объявила Уитни, ставя поднос перед братом на его колени.

Дилан не хотел бульона, но должен был поесть, чтобы набраться сил и наконец покинуть постель. Но сейчас не это тревожило его.

Внимательно глядя на Уитни, Дилан взял ее за руку и усадил ее рядом с собой. Он ведь отлично помнил… что на самом деле произошло с ней шесть лет назад. События, которые напугали всех и его настолько, что он едва смог оправиться от этого. И Уитни… Боже, бедная сестра! Какое чудо вернуло ее? Что бы это ни было, Дилан был невероятно счастлив видеть ее прежней, жизнерадостной. В ней продолжала оставаться некая скованность, но со временен он надеялся, и это пройдет.

- Как ты? – тихо спросил он, не в состоянии подавить дрожь в голосе.

Улыбка пропала с лица Уитни. Она поняла, о чем именно спрашивал Дилан.

Вздохнув, она отняла руку, опустила голову и повернула лицо к распахнутому окну, где утренний теплый ветер колыхал тяжелую алую гардину.

- Хорошо… Теперь хорошо.

- Ты… помнишь всех нас?

Уитни слегка побледнела, но тут же взяла себя в руки. Она всегда была необычайно сильной девушкой. Дилан помнил ее в ее первый сезон, хоть и видел ее редко. Имея невероятно властного и порой даже жестокого отца и почти бессердечную и безответственную мать, Уитни тем не менее выросла в удивительно добрую, милосердную и прелестную девушку.

- Некоторые вещи… Я постепенно всё вспоминаю, – храбро произнесла она, вновь взглянув на него. – А ты, Дилан, как чувствуешь себя сегодня?

Уитни была лишь на год моложе его, ей было двадцать пять, но иногда ему казалось, что она старше его на целых полвека, такая затаенная печаль светилась в ее красивых карих глазах.

Дилан снова взял ее пальцы в свои, заметив, как она дрожит.

- Я очень рад, что ты наконец вернулась к нам, вернулась в семью. – Осторожно, чтобы не перевернуть тарелки с подносом, которые покоились на его коленях, он медленно обнял сестру и прижал к груди. – Я очень скучал по тебе, сестренка.

Уитни еще крепче обняла его.

- Спасибо. Это… это очень многое значит для меня.

Дилан медленно отстранил ее от себя и потрясенно заметил, как на щеке ее осталась одинокая слезинка. Осторожно смахнув капельку, он заглянул ей в глаза.

Глава 5

Глава 5

День выдался на удивление теплым, как будто не было того холодного дождя, нескончаемых минут лихорадки и упущенного времени.

Дилан любил бывать в Кенте. Здесь царило особое очарование, которое дополняли золотисто-песчаные пляжи, изумрудные полня и пышные, ухоженные сады. Хоть Хэмпшир, где они жили, имел свою изюминку, но здешние красоты пленили с первых минут, когда он побывал здесь в первый раз. Ему тогда было семь лет. Дилан приехал сюда с родителями и старшими братьями. В тот далекий радостный день дед взял их на прогулку, показал все владения, а потом привел в конюшни, где хранил своё главное достоинство – своих ястребов. Дед разводил ястребов с давних пор. Это была не только его страсть, он приучил к этому младшего внука, у которого был свой собственный ястреб, выращенный и скормленный из его рук. Дилан жутко этим гордился, имея своё собственное место в вольере, специальное помещение в конюшне, отведенное для пернатых. Но со временем насущные заботы оторвали его от вольера, была школа, потом университет… И поездка в Европу.

Хоть стоял теплый солнечный день, Дилан вздрогнул и поежился, сидя на пляже на большом покатом валуне, обтесанном ветрами, водой и временем. Небольшая бухта открывала вид на голубую бездну английского канала, который сегодня спокойно накатывал на золотистый песчаный берег, не баламутя воду. Берега в этих местах были прямыми и ровными, но это место было похоже на жемчужину. Обнесенное пологими холмами и могучими деревьями, словно заботливыми руками взятая в объятия, выступала небольшая бухточка, в которой вода всегда была теплой и ласковой. Дилан часто плавал здесь, особенно с братьями, когда они в молодости приезжали сюда.

Теперь это всё казалось давно забытым прошлым, который даже не имел отношения к нему.

Дилан вздохнул и опустил голову, разглядывая замысловатый узор на камне.

Он ушел слишком далеко от жизни, как будто оторвался от своих корней. Не было больше деда, любимого ястреба. Остались только три: два самца и молодая самка. И теперь без деда они могли погибнуть.

Закончив дела в Европе, Дилан надеялся вернуться домой с большим запасом сил и планов, которые позволили бы ему заняться здесь чем-то важным, чтобы устроить свою жизнь, но теперь он даже понятия не имел о том, чем займется. Его служба короне закончилась с того мгновения, как не стало Дэнни. Единственное, чем сейчас мог заняться Дилан, это найти истинных виновников в смерти друга. Он не сомневался, что докопается до правды. Любой ценой. Иначе не представлял, как будет жить дальше. А дальше…

Чем он мог заняться? Дилан был сыт по горло политикой, куда его звали. Политика, которая однажды едва не погубила его старшего брата Эрика. Самое бесчестное, самое неблагодарное и грязное дело, которое в самом начале дает тебе безграничную власть, неуязвимость и богатства, а затем в мгновении ока отнимает это, оставляя не только пустоту, но и смерть. Дилан не собирался больше рисковать жизнями тех, кто был ему дорог. Он сделал слишком много, чтобы защитить их.

Теперь главной целью было добиться правды. И как можно скорее. Он должен был встретиться с лордом Уолтервудом, который наверняка знал больше, чем говорил. Возможно, так наставник хотел пощадить чувства своих подопечных, но он должен был рассказать всю правду.

А потом…

Дилан снова взглянул на бескрайние просторы воды, расстилавшиеся перед ним. Он не знал, что будет делать потом. У него не было даже своего дома. Да, он был младшим сыном и ни на что не претендовал, но и не хотел, чтобы ему что-то давали просто так. Отец предлагал ему поселиться в доме, который находился в Корнуолле, но Дилан привык добывать всё сам, поэтому отказался. Иначе просто не смог бы уважать себя. Он думал после поездки скопить достаточно денег, чтобы однажды купить собственный дом, начать собственное разведение ястребов. Бабушка не будет против, если он заберёт трех пернатых и организует новый вольер, тем более он с малых лет знал, как это делать. Но почему-то эта перспектива казалась безрадостной и ужасно тоскливой. Как будто в этом не было больше жизни. В былые времена, едва покинув дом, он бы немедленно отправился в конюшни, чтобы навестить ястребов, но и эта мысль не радовала его сейчас. Как будто что-то навеки умерло в нем…

Дилан резко встал, отыскал в песках и поднял маленький камень и со всех сил швырнул в море, как будто вода могла смыть боль и горечь и из его души. Камень прочертил в воздухе дугу и, булькнув, скрылся в голубой бездне, унося с собой память о произошедшем. Если бы так было и с прошлым, отвратительным и мрачным, которое он пытался забыть.

Единственное хорошее, что осталось от прошлого, была та ночь лихорадки, когда ему явился ангел. Дилан застыл, почувствовав, как теплые, даже горячие лучи солнца проникают под сюртук, жилет, рубашку и горячат кожу. Как будто это были ее прикосновения… ее голос… Наяву…

Перед мысленным взором возникло туманное видение, а потом резко сменилось другим, таким живым и реальным, что он снова вздрогнул. Видение, за которым совсем недавно наблюдал в столовой бабушки.

- Проклятье! – чертыхнулся Дилан, ощущая тяжелые удары сердца и… и оглушительную потребность снова увидеть своего ангела, снова ощутить вкус ее божественных губ, которые пленили его, заворожили и ни на миг не отпускали. Губы, которые он хотел найти больше всего на свете. – Надо заняться делами! – напомнил он, приказывая себе развернуться и вернуться домой.

Взгляд остановился на валуне, на котором он сидел. Сбоку чуть ниже от места, которое служило сиденьем, была выведена надпись. Время, вода и дожди отполировали камень так, что глубина надписи почти стерлась, но Дилан прекрасно знал эти строки, потому что еще в детстве, однажды прочитав их, запомнил на всю жизнь.