Непокорённая искра

ПРОЛОГ

– Не хочу! Не хочу! Не хочу! – исступлённо повторяла она, прижимаясь лбом к плечу возлюбленного, а он утешал её, нежно поглаживая ладонью по спине и шептал:

– Мы что-нибудь придумаем, что-нибудь придумаем. Обещаю… Не плачь.

Она вскинула на него абсолютно сухие глаза.

– Я и не плачу и всё уже решила. Никто меня не заставит! Я… Я заручилась кое-какой поддержкой, да и брат мне поможет…

– Погоди? – он с тревогой заглянул ей в лицо. – Что ты задумала?

– У меня есть план, – она улыбнулась.

– А почему мне не сказала?!

– Теперь говорю… Ты же меня любишь?

– Конечно! Спрашиваешь ещё… Какой план?

– А если любишь… Пойдёшь со мной?

– Так какой у тебя план? – он напрягся, и голубоватая жилка на его шее, обычно каменная, затрепетала.

Она лукаво смотрела на него, но не собиралась мучить любимого неведением.

– Самый лучший! Мы сбежим! На другой континент. Таков план… Ну, что ты молчишь?!

– Э-э… Неожиданно…

– И? Что скажешь?

– Превосходно, – он продолжал обнимать девушку, невидяще глядя вдаль на расстилающиеся за её спиной подёрнутые сумеречным маревом болота и его длинные пальцы впивались в нежную плоть. Но опомнился до того, как возлюбленная хоть что-то почувствовала и ослабил хватку.

***

«Сорок пять, сорок пять – баба ягодка опять!»

Русский народный фольклор

Я всегда видела яркие и запоминающиеся сны, но этот превзошёл все предыдущие. Мне снилось, что я прогуливаюсь по проспекту своего родного города и в какой-то момент всё вокруг начинает меняться. Постепенно и неуловимо размываются серые очертания одинаковых многоэтажек, заиграв свежими красками, придавая вещам причудливые контуры… Знакомые с детства улицы, дома и даже скамейки живописно раскрашивались, становясь колоритнее, насыщеннее…

Внезапно налетел ветер и позолотил кроны деревьев, украсил их цветами, принёс восхитительные ароматы цветущих яблонь, сирени и лип… В конце проспекта мгновенно выстроилось новое здание с башней, увенчанной шпилем, а сквозь пухлые облака проступили снежные пики исполинских гор, и склоны их утопали в ослепительно-белой и розоватой пене пышных соцветий…

Сон казался таким реальным! Меня окружали звуки – голоса, шуршание шин по асфальту, скрип тормозов, смех, лай собак… Всё как в настоящей жизни. И я с радостью отправилась навстречу приключениям к киоску через дорогу, надеясь, что и вкус мороженого тоже почувствую на языке… Но едва лишь сошла с тротуара, как меня подхватил и закружил вихрь вместе с сорванными лепестками и через мгновение я обнаружила себя в своей комнате… Вернее, очень похожей на неё… Кровать выглядела больше, солиднее, с множеством вышитых птицами подушечек в изголовье… А у прикроватного столика в ночной сорочке стояла… Я.

Не может быть! Это не я… То есть, как будто я, если бы сбросила лет эдак двадцать пять… Да, мне буквально вчера исполнилось сорок пять, а на кровать присела совсем юная девушка, лет двадцати, не старше и торопливо разрезала серый почтовый конверт ножом для бумаги…

Я словно наблюдала за своим отражением в зеркале с разницей в двадцать пять лет! У меня такое же выражение лица, когда разворачиваю подарки. Вот только мне давно их никто не дарил…

Девушка вскрыла конверт, вытащила оттуда сложенный вчетверо листок, развернула и принялась читать. На губах её заиграла мечтательная улыбка… И вдруг в комнате мигнул свет – раз, другой, третий, и всё погрузилось во мрак… А в не зашторенные окна заглядывала огромная кроваво-красная луна… Не успел меня смутить этот факт, как помещение вновь залил электрический свет.

Девушка на кровати часто заморгала, улыбка её угасла, по щекам расползлась мертвенная бледность, взгляд остекленел, а нож и конверт, и бумага выпали из ослабевших рук. Она навзничь рухнула на постель, судорожно дёрнулась, словно пыталась вздохнуть, затихла, и осталась лежать неподвижно, уставившись в потолок широко распахнутыми глазами…

Крик застрял у меня в горле… Нет-нет-нет! В пекло такой сон! Не буду его смотреть! Нет! В воздухе запахло чем-то гнилостным и прогорклым, из углов наползали тени и тянули ко мне свои жуткие щупальца… Я оцепенела и отчаянно захотела проснуться или оказаться снова на той чудесной улице с видом на снежные горы и цветущие сады… Бесполезно…

Прочь из этого сна!

Я перепробовала все приёмы, вызывающие пробуждение от кошмаров – ущипнула себя, затопала ногами, замахала руками, закричала, хотя поначалу изо рта вырывались какие-то булькающие хрипы, а затем голос всё-таки пробился через стеснённое горло.

«Аааааа!»

Меня подбросило, потащило, утянуло или вытянуло прочь… Вот сейчас проснусь! Сквозь слабеющие объятья ускользающих сновидений до меня донеслись испуганные возгласы, и, похоже, кто-то плакал, а некто печально и настойчиво повторял:

«Мне жаль, так жаль… Аневризма. Это произошло во сне, она даже не почувствовала…»

Кто она?

Я парила, болтаясь между сном и явью, пока меня не швырнуло вниз, но удара не последовало. Я мягко опустилась на кровать, словно в пуховую перину…