Непокорный для Фиалки

1

– Отец? Ты меня звал? – заглядываю в его кабинет, ожидая увидеть только его.

Но, к моему большому сожалению, оказывается он там не один. И даже не абы с кем. А со своим начальником безопасности. Грубый и наглый тип! Натягиваю на лицо одну из своих «приветливых» улыбок и прохожу в центр комнаты.

Я – светлая княжна Филана Армбелинг. Приёмная, но любимая дочь Князя Теорона Армбелинга. Родных детей у него нет, так уж вышло, зато есть я. Как таковых привилегий у меня нет. Знатный род не с рождения, – родители были простыми рабочими – светскими манерами обладаю поверхностно – оттого и не зарится на меня высший свет. Да отцу, пожалуй, это только и на руку. Чем меньше ухажеров, тем меньше проблем.

Устало вздыхаю и с гордостью смотрю на родителя. Осанку прямее, ручки сложены одну на другую. Будем пытаться казаться более элегантной в глазах этого мужлана Глена.

– Филана, думаю, тебя не стоит знакомить с моим начальником безопасности.

– Не стоит, – подтверждаю. Имела честь лицезреть неприятное действо с ним в главной роли. Ну как, неприятное. Скорее неприличное. Средь бела дня в наглую лапал дочку конюха. И не только лапал.

– Вот и славно. С этого момента он твой на год, – огорашивает меня своим отцовским словом.

– Что значит… мой? – выдаю непослушным голосом.

– Твой, Филочка, – воркует этот тип, нагло развалившись в бархатном кресле. – Хотя, – тянется в мою сторону и с шумом вдыхает воздух. – Фиалка. Приятно пахнешь, – развязно улыбается.

Люблю принимать по утрам ванну с пеной исключительно со сладкими запахами. Но именно сегодня захотелось разнообразия, чего-то цветочного. Отговорила меня судьбинушка от привычного, а то звал бы меня персиком. Я даже поёжилась от такого.

– Отец? – игнорирую Глена.

– Тебе не стоит углубляться в причины данного наказа.

– Что значит не стоит?! – восклицаю возмущенно. – Теорон Армбелинг, я живу одна, если ВЫ не в курсе. Не считаете, что подселять ко мне мужчину не совсем здравый смысл?

– Я рад, что моя хозяйка более эмоциональная, – хмыкнул Глен. – А то ненароком решил, что придется изнывать от скуки.

Стреляю глазами в этого нахала, а потом опаляю взглядом Князя. Тот устало выдыхает и, видимо, уже подумывает изменить своё решение. Но удача разворачивается ко мне задом. Чтоб ты был проклят, Глен Рокферг.

– Придется вам уживаться вместе. И тебе, Фила, это пойдет на пользу больше всего...

Не успеваю возмутиться и поинтересоваться: «А с какого, простите, перепугу то?!»

– … Тебе пора выходить из своего укрытия и учиться находить язык с мужчинами.

– Это он то мужчина? – хмыкаю, глядя с высока на сидящего всё так же вразвалочку моего нового раба. – Увольте, батенька! С такими иметь дело нет желания!

– С какими такими? – лениво, но с едва уловимыми нотками угрозы интересуется ОН.

– Бабниками! – пыхчу, как паровой автомобиль.

Тьфу, дожила называется. Меня теперь насильно госпожой делают. В наших краях рабство не такое уж редкое дело. У многих дворян, знаю не понаслышке, их по двое, а то и по трое. Кто использует их для хозяйства, а кто и… по естественной нужде. Окидываю оценочным взглядом подтянутого мужчину и воочию представляю каким рельефным выглядит его торс, какой он на ощупь. Сама от своих же мыслей заливаюсь краской, что не остается без внимания.

– Хм-м-м, – раб довольно ухмыляется своим мыслям и, кажется, уже начинает строить на меня планы. Не дождется!

2

– Вижу, подружитесь.

– Отец…

– Ставь свою подпись на документе и можете быть свободны. Только…

Уже заношу руку над документом, чтобы поставить подпись, но от последующих слов эту же самую ручку и роняю. На пол.

– … в подоле не принеси.

Глен опускается на одно колено, подбирает уроненный мной предмет и как бы невзначай – хотя думаю специально – касается моей оголенной лодыжки. Меня, как огнем опаляет. Отскакиваю от него в сторону и шиплю разъярённой кошкой:

– Не смей меня трогать.

Лицо мужчины в ту же секунду искривляется от болезненных ощущений. Это понятно по тому, как он шипит, сдерживая не то крик, не то брань. Я с испугом бросаю взгляд на бумагу.

– Я же не ставила свою подпись! Так почему?

– На документе твоё имя. Этого достаточно, чтобы иметь возможность приструнить обнаглевшего раба.

– Что же будет, когда я поставлю подпись?

Я даже забываю, как дышать. Господская подпись, по слухам, имеет особую силу на таких документах.

– А ты поставь и проверь, – ухмыляется батюшка. – Ему даже полезно. Рабство – не курорт. Он и так избежал смертной казни.

Да что же он такого натворил, что его приговорили к высшему наказанию? Обычно преступники отделываются штрафами или исправительными работами, более злостные – отправляются на каторгу. А чтобы к смерти? На моей памяти таких было всего двое. И он один из них.

Перевожу ошалелый взгляд на мужчину, а тот выглядит совсем присмиревшим. Один глаз прикрыт, видимо, не отошел еще от острой боли, дыхание тяжелое, словно марафон пробежал. И если бы он стоял и дальше с закрытым ртом, я бы его даже пожалела.

– Что, госпожа, хотите меня утешить в своих объятиях?

– Где подпись ставить?!

Ставлю свой росчерк, хватаю документ и вылетаю из кабинета, бросая на ходу, чтобы следовал за мной. Мужчина хмыкает, но подчиняется. Ну я тебе устрою райскую жизнь! Женского внимания хочется? Обломишься! Будешь выкладывать свой энтузиазм в хозяйственных делах. Полы помыть, окна, мебель давно хотела переставить. Будет от него хоть какая-то польза!

Добираемся до моего скромного жилища на окраине города в полнейшей тишине. Только стоя перед домом, Глен скептически приподнимает бровь и задает по истине возмутительный вопрос:

– А папашка то тебя не особо смотрю любит? В такой развалине живешь.

– К твоему сведению, я купила дом на свои личные сбережения, – шикаю на него. – Будь добр относится к нему с бóльшим уважением, если не хочешь ночевать под открытым небом.

– А есть большая разница? – буркает себе под нос и заходит следом за мной. – Ладно, признаю. Хибара хоть и убогая снаружи, но внутри вполне сносная. Сразу чувствуется женская рука. Занавесочки с цветочками, ковры мягкие, цветы, вазы. Тумбочка, правда, на честном слове держится, – скептически осматривает полуотваливавшуюся дверцу.

– От прежних хозяев досталось, – пожимаю плечами. – Будешь заниматься ремонтом, – кидаю между прочим и прохожу в небольшую гостиную. Из нее можно попасть в еще более маленькую кухоньку, ванную комнату и помещение, которое на данный момент используется у меня как склад. – Твоя комната, кстати.

Мужчина окидывает взглядом свое новое жилье.

– А рабам не положено разве спать в хозяйской комнате?

– С чего бы? – отступаю от него на шаг назад и выискиваю рабский документ, который успела уже бросить на диван. В нем должна быть написана формула подчинения для особо бунтующих личностей. Чую она пригодится мне не раз.

Мужчина прослеживает за моим взглядом и усмехается.

– Страшно, Фиалка?

– Я наслышана о твоих подвигах, когда ты еще служил моему отцу. Гордый воин, перерезавший логово бандитов в одиночку. От такого можно ожидать что угодно!

– Не в одиночку. Но слухи разошлись мне по нраву. Меня стали уважать, стали бояться. А знаешь, что самое смешное? Женщины сами выпрыгивают из своих платьев, только чтобы я обратил на них внимание. Мужчины меня бояться, а женщинам я нравлюсь, – с придыханием выдохнул Глен, глядя на мои губы.

– Не всем! – отрезвляю сама себя. Как бы не так, я не собираюсь попадать под его чары. Хотя хорош, с этим и не поспоришь.

– Это мы еще посмотрим, – услышала я в спину и поспешила скрыться в ванной.

3

Захлопываю за собой дверь и устало приваливаюсь к ней спиной. Милостивый, дай мне сил выдержать это испытание. Надеюсь холодная вода приведет меня в чувства.

– Госпожа, – глумливо протянул мужчина, – вам спинку потереть?

Да за что мне это? Спасибо, что хоть не вламывается без спросу.

Наскоро умываюсь и, как ни в чем не бывало, выхожу обратно в гостиную, стараясь унять свою нервозность.

– Есть будешь?

– А десерт после обеда полагается? – и меня многообещающим взглядом оглядывает.

Это он меня десертом называет?

Прохожу мимо него на кухню, словно и не поняла намёка. Милостивый…

По привычке беру свой бокал и хочу уже сделать себе чай, когда вспоминаю, что теперь я живу не одна и надо бы достать из своих запасов еще одну – для раба. Так уж вышло, что я бываю неуклюжей и частенько бью посуду, поэтому на этот случай весь мой запас находится на верхней полке. Открываю дверцы и нащупываю пальцами ручку. Не успеваю схватить заветный бокал, когда к моей спине прижимаются вплотную.

Одна рука мужчины покоится на моей талии, обжигая меня сквозь одежду, вторая скользит по моей ладони и ловко подхватывает кружку.

Ростом я ниже, так что его дыхание приходится ровно на макушку. Еще никогда мужчина не был ко мне в такой непосредственной близости. Испуганно оборачиваюсь, упираясь ему в грудь.

– Что же ты, госпожа, – усмехается мерзавец, – не пользуешься мной по назначению?

– П-по к-какому назначению? – предательски дрожит мой голос.

– Помочь, – кивает на верхнюю полку и ехидно так улыбается. – Но то, что ты подумала мне тоже очень нравится.

Мужчина только и успевает, что положить ладонь мне на щеку, как я инстинктивно выкрикиваю:

– Не трогай меня!

Раба выгибает дугой. Мужчина хватается за грудь и медленно оседает на пол.

– Может казнь и не такая уж и плохая идея была, – хрипит он.

Испуганно дёргаюсь. Что же с ним будет, если я использую формулу подчинения? Ему же и так, судя по виду, больно.

Ох, Филана. Слишком ты добрая, – отчитываю сама себя. – Доведёт тебя доброта до худого конца.

Натягиваю на лицо маску безразличия и прохожу к дивану. Хотела же я прочесть магический договор подчинения, вот и прочтём как раз! Хоть отвлекусь от болезненного вида мужчины. Не создана я быть грозной хозяйкой, так хоть прикинусь ей.

Чем дальше я читаю свиток, тем больше у меня лезут брови на лоб. Глен то хоть в курсе на что подписался?

Поднимаю на него поражённый взгляд.

– Привидение увидела, госпожа? – усмехается мужчина, словно не он только что тут кривился от боли. Крепкий, зараза.

– На каких условиях вы заключили договор с отцом?

– Фиалка, да какая разница? Наслаждайся моим обществом весь этот год. Пользуйся мной на своё усмотрение. Уверен, мы сможем друг друга удовлетворить, – делает двусмысленные намёки.

– Читай, – уверено передаю ему бумагу и с наслаждением наблюдаю, как с его наглого лица сходит пахабская улыбочка.

– Ну, Кня-я-яже, ну, удружил. Заботливый всё-таки твой папаня. За любую мою провинность назначена встреча с палачом. То есть я не только твой раб, но еще и выступаю твоим телохранителем. Постельку твою согласен охранять и днём и ночью, – в его голосе вновь появляются мурчащие нотки.

Как же меня раздражает этот тип.

– Вот только мне твои услуги не требуются. Я живу скромно. Защищать меня не от кого.

– Уверена? Князь мало когда ошибается.

4

– Уверена, – говорю твёрдо, хотя и быть сейчас уверенной ни в чём нельзя. – У меня для тебя другое предложение.

– Я весь во внимание, фиалочка.

– Филана. Меня зовут Филана. Либо Фила. Никаких фиалочек и пташечек.

– Понравилось за мной наблюдать? – ухмыляется раб, меняя неожиданно тему для разговора. – Я про недавнюю встречу у конюшни. Ты так долго наблюдала за нашей встречей, что я просто не мог оставить тебя без бонуса.

– Какого ещё бонуса? – хмурюсь.

– Не было у меня желания развлекаться с той девахой, но ради тебя…

– Ты отвратителен.

– Не обманывай себя. Я вижу твой взгляд. Я вижу, КАК ты смотришь на меня.

– Не зазнавайся, раб!

– Хочешь показать себя грозной хозяйкой? С удовольствием тебе подчинюсь, о, моя госпожа.

Всё желание с ним договариваться пропало.

Вскакиваю с дивана и уже дёргаюсь, чтобы уйти.

– Подожди. Не знаю, что ты хотела предложить, но у меня тоже есть к тебе предложение.

Скептически смотрю на него. Опять небось выскажет из ряда вон выходящее.

– Хочу заключить с тобой сделку. Я даю слово, что не буду пытаться клеить тебя. Не буду предпринимать ничего, что может соблазнить тебя, НО…

– Но?

– Но если я увижу, что ты засматриваешься на меня, – наступает, словно хищник, – я себя сдерживать не буду.

– Ты слишком высокого о себе мнения, – гордо смотрю на него.

– Так ты согласна?

– Согласна, если ты поклянёшься, что сдержишь своё слово.

– Можешь применить на мне эту чёртову формулу подчинения, – кивает на свиток. – Только не забудь сделать уточнение, что в случае нарушения сделки с твоей стороны, я имею полное право на тебя.

Это возмутительно! Какое он на меня право имеет? Нахал.

– Формулу я применять не буду, – шиплю сквозь зубы. – И уточнений никаких делать не буду.

– Тогда договариваемся устно? – Глен протягивает мне руку для рукопожатия.

С сомнением окидываю её. Надеюсь он ничего не задумал?

– Ну что ты как маленькая? Или миледи даже руки мужчин касаться боится? Тогда я князя понимаю.

– Понимаешь? – хмурюсь.

– Моё общество вынужденное, но поможет тебе перебороть страх к мужчинам.

– Я не боюсь мужчин, просто…

– Не заставляй себя, если захочешь – поделишься потом, – мужчина разворачивается и идёт в сторону ванны. – Можно? – указывает на дверь.

– Д-да!

Непривычно видеть его таким… разумным.

Может вернуться к отцу и постараться узнать новую информацию? Что это за уточнение в договоре про телохранителя? Он что-то знает, но мне не говорит или просто перестраховывается? Вроде в последнее время к князю никто не приезжал намекать на союз. Да и вообще, кому я сдалась без племени, без роду? Я же простолюдинка!

– Глен, – стучусь. Делаю еще несколько попыток и приоткрываю дверь, благо она открывается к ванной и не нужно прятать глаза, чтобы не дай бог не увидеть моющегося раба. – Глен, – зову уже громче.

– Заходи, госпожа.

– Я хотела предупредить, что собираюсь вернуться к отцу.

– К князю? Подожди минутку, я тебя провожу.

– Не стоит. Разговор будет конфиденциальный.

– Фила!..

Закрываю дверь и выхожу из дома.

Если не буду мешкаться, то должна успеть вернуться до темноты.

Передёргиваю плечами и спешу к поместью отца.

5

Вроде и поторопиться нужно, но хочется немного проветрить голову.

В городе течёт размеренная жизнь. Одна я сбита столку.

Торговцы, как обычно, кричат и зазывают к своим палаткам. Дети гурьбой проносятся мимо. И кто-то очень настойчиво выкрикивает моё имя.

Ищу глазами кто бы это мог быть.

– Дяденька!

– К Князю спешишь? – хрипит старик. Когда-то он служил моему отцу верой и правдой, а когда ушёл на заслуженный отдых, решил податься в торговцы. Продаёт выращенные в своём саду фрукты. – Вот, передай от меня угощения. И сама бери.

– Спасибо, обязательно передам, – завязываю на талии фартук и складываю угощение в подол. Князя удар хватит от моей шутки, но не могу не воспользоваться случаем. Не всё же ему меня шокировать. – Скажите, Афелий. А вы не замечали в последний свой год службы что-то странное или необычное?

– Не припомню, чтобы что-то привлекло моё внимание пуще прежнего. Что-то случилось? – тревожно интересуется мужчина.

Объясняю в двух словах, что сегодня произошло.

Мужчина задумывается.

– Глен прав, Князь просто так, от делать нечего, ничего не делает. Но и объяснять свои действия он вряд ли станет.

– А что же мне делать? – бессильно опускаю плечи.

– Выполни его наказ. Не противься. Глен, хоть и оболтус, но в обиду тебя не даст. И если представится случай защищать – защитит ценой жизни. И не приказу Князя.

– Не по приказу? – удивляюсь.

– Верно. Он не за красивые глаза стал начальником охраны. И не я его на этот пост рекомендовал. Сам заслужил, детонька. Не сомневайся. Или тебя что-то другое волнует? Ты только скажи, я ему уши то надеру.

– Палкой? – перевожу взгляд на «грозное» оружие. Афелий так забавно угрожает ей, что ненароком улыбаться начинаешь.

– И ей родимой приголублю. Я еще ого-го!

– Верю! – смеюсь. – Всё хорошо, дяденька. Пойду, а то до темна не успею вернуться.

– А где… раб то твой?

– Дома остался.

– Не пошёл? – с ужасом вопрошает.

– Сама оставила. Всего хорошего! – махаю на прощание и спешу дальше.

Афелий еще некоторое время кряхтит в мою сторону недовольно, мол: «Дурная, кому сказано выполнять наказы взрослых».

Добираюсь до поместья отца, когда уже сгущаются сумерки.

– Папенька, – покорно захожу в его кабинет с опущенной головой, пытаясь скрыть прилипчивую улыбку, – не выполнила твой наказ. Принесла в подоле.

– Когда успела?! – хватается за сердце.

– Да вот, по пути сюда. Афелий передал гостинец. А ты о чём подумал? – невинно интересуюсь.

– Ах ты ж, дрянная! Не посмотрю, что выросла. Отхлестаю, чтоб уму разуму научить.

– Не всё вам, Княже, меня шокировать с утра, – приседаю в поклоне.

– Глен не покушался? – осторожно спрашивает.

– А должен?

– Сама же его бабником назвала. Значит, было за что, – разводит руками.

– И было. И покушался.

– Позови его! – тяжелая ладонь опускается на дубовый стол с такой силой, что не только вещи на столе подпрыгивают, а даже я. От испуга.

– А он дома остался, – гордо отвожу голову в сторону.

– Непутёвая! Я для чего его тебе дал?

– А и правда, для чего?

– Сядь.

– Мне и стоя неплохо.

– Сядь, я сказал!

Послушно прижимаю пятую точку к креслу и задерживаю дыхание. Это ж надо было мне так попасть. Ни разу не злила так отца, а тут…

– Что ж ты за девка такая бунтарская? Хорошо. Слушай…

Разговор выдался поистине не простым.

На улице давно потемнело.

Поёживаюсь от предстоящей дороги и спешу домой. Идти, конечно, лучше по главной дороге. Хоть людей сейчас и нет на улице, но… уже через некоторое время я слышу за собой еще одну пару шагов.

Оборачиваться не рискую. Делаю вид, что не слышу и прибавляю ход. Когда звук усиливается, мне не приходит ничего умнее, чем свернуть на узкую улочку и таким образом сократить дорогу.

Только мне эту самую дорогу и преграждают.

– Какие красавицы блуждают по ночным улочкам одни.

Сердце совсем ухает в пятки, когда рот мне затыкают со спины.

6

– Что же ты от меня бегаешь, госпожа?.. Отвернись и не подсматривай, – шепнули мне на ухо.

– А у девчонки то раб есть, – расхохотался один из мужчин, перекрывших мне дорогу. – Свали в сторону и не мешайся.

– Не мешать что? – ехидно усмехнулся Глен.

– Развлекаться. С девчонки не убудет.

– Увы, ребятки. Я госпожу ни с кем делить не намерен.

– А мы ведь хотели по-хорошему. Теперь пеняй на себя.

– Я весь в нетерпении, – глумливо поклонился им в ответ, никак не реагируя на нож.

Я с ужасом наблюдала развернувшуюся потасовку, а в памяти, незваными гостями, всплыли ужасы прошлого.

На глаза навернулись слёзы.

Я воочию видела прошлое нападение на меня. Один из приезжих в наш город напился и стал лезть ко всем без разбору. Я была молода и наивна, когда согласилась на просьбу показать расположение уборной. Сделать он со мной ничего не успел, отец пришёл на помощь вовремя. Но перепугалась я тогда знатно.

Папеньку ножом пырнули, скончался практически мгновенно. Матушку сердце подвело, когда та узнала о гибели мужа. А Князь… Князь под своё крыло сиротинушку взял. Считал, что и его вина в том была. Хотя я никогда не винила его в смерти родителей, наоборот, безмерно была благодарна, что не позволил вырасти беспризорницей.

– Я же просил не смотреть. За что мне такая непослушная госпожа досталась то?

Тёплые руки тянули меня дальше от злополучной подворотни.

Всё было как в тумане. Только призраки прошлого не хотели отступать. Слёзы лились градом.

Опомнилась я уже дома, прижатая к груди. Глен нежно прижимал меня к себе и гладил успокаивающе по спине.

Я вздрогнула, когда заметила следы крови на его рубашке. Нет-нет, он не может так же бесследно сгинуть из-за меня.

– Приму любое наказание, – раб встал на одно колено и покорно склонил голову.

– К-какое н-наказание? – еле выдавила из себя. Губы непослушно тряслись.

– Тронул супротив вашей воли, госпожа.

– Я не из-за этого плачу, – замотала головой. – У тебя кровь.

– Царапина, - отмахнулся и пристально посмотрел на меня. – Плохие воспоминания?

Я кивнула. Нет повода отнекиваться. Он видит меня насквозь.

– Поделишься? Вдруг легче станет.

Я жестом пригласила его на диван и принялась рассказывать. Кошмары долгое время меня преследовали, но вскоре отступили. Вот так же, когда я поговорила с Князем. Может и в этот раз не станут меня мучить?

После рассказа Глен задумался о чём-то своём.

– Об этом Княже говорил, значит.

– О чём – об этом?

– Как прошла ваша встреча? – проигнорировал он мой вопрос напрочь. – Узнала, что хотела?

– Узнала, – строго прозвучал мой голос.

– Поделишься? – осторожно поинтересовался мужчина.

Я кивнула.

– Только чуть позже. Набери ванну. Хочу смыть с себя неприятные воспоминания.

– Да, госпожа. У вас есть мята? Я заварю крепкого чаю.

– Посмотри в угловом шкафчике.

С этими словами я отправилась в свою комнату. Мне необходимо было скорее скинуть с себя платье. Настолько неприятно в нём было находится.

Вскоре в дверь постучали.

С каким же я наслаждением погружалась в тёплую ванну, вдыхая фруктовый запах. Так приятно было, что Глен позаботился даже о такой мелочи, как пена для ванны.

Тело расслабилось настолько, что я чуть не уснула. Благо прохладная вода привела меня в чувство.

Лёгкое ситцевое платье облепило тело вторым слоем «кожи». Даже неловко было выходить на кухню, где уже чувствовался аромат горячего напитка.

Глен заметил меня не сразу, а когда увидел… взгляд его поменялся. Мужчина тяжело сглотнул. Он медленно изучал мои ноги, скрытые платьем лишь по колени. На улицу я выйти в этом не рискнула бы, слишком уж откровенный наряд для посторонних глаз. А дома я привыкла в нём ходить. Даже забыла, что теперь не одна живу.

Взгляд продолжал изучать меня.

От лёгкого ветерка передёрнула плечиками и поёжилась.

– Холодно? Закрыть окно?

– Не холодно.

– Вы уверены, госпожа? Ваше тело говорит о другом.

Я проследила за его взглядом.

Грудь была напряжена настолько, что выдавала меня с потрохами. Поди докажи ему, что причина не в нём. Хотя он вроде и не настаивал на этом варианте.

Пришлось прикрыться рукой.

– Я всё же закрою окно, чтобы вы не простудились.

– Спасибо.

Мотаем на ус: в коротком не щеголять, бельё под платья надевать.

Глотаю горячего чая и грею озябшие от волнения руки.

– Что вы узнали от Княже?

7

– Ты же знаешь князя соседних земель?

А в ответ мне была тишина.

Тут вариантов не много. У нас только одни соседи. Все остальные соседствуют лишь косвенно.

– Ты же бывал в северных землях. Это я точно знаю.

– Допустим, – прозвучал отстранённый голос мужчины. Раб стоял ко мне спиной, скрестив руки за спиной, словно заключённый. Потому понять какое у него было выражение лица не представлялось возможным.

Я выжидала.

В итоге Глен не выдержал и встал в пол оборота. Моя маленькая победа. Теперь хоть буду видеть его лицо.

– Аланарт фон-Редфилт. Возраст около пятидесяти. Двое детей: старший сын главный наследник рода и дочь – совсем недавно ей исполнилось девятнадцать. Какого ответа ты от меня ждёшь?

– Так уж вышло, что с этим сынком у меня «тесная» связь.

Раб сузил недовольно глаза, а я внимательно впитывала каждую его эмоцию. Что-то эти двое скрывают… князь и раб. И я буду дурой, если поверю им на слово.

Теперь молчал он. И как же хорошо видно его напряжение. Прям любо дорого смотреть на это!

– Он приезжал свататься. Подал свою кандидатуру Князю. Объединение земель, укрепление связей. Вся эта чепуха с политикой. А князь дал право выбора мне. Не стал настаивать. Только я его узнала. Узнала этого паскудца, – прости меня Милостивый за сквернословие, – и отказалась. Ох, надо было видеть его лицо. Он чуть не побагровел. Не ожидал такого с «его величеством».

Я рубила фразы, практически выдавливая их сквозь зубы.

– А знаешь в чём причина?

– В чём?

– Это был его дружок… Его дружок тогда напал на меня. Именно его дружок пырнул отца ножом. А этот… Этот… его выгородил.

– Из его близкого окружения?

– Плевать мне откуда он был! Это не меняет того факта какой этот княжич гнилой.

Глен засмеялся в голос.

Милостивый, он с ума сошёл. Вскакиваю со стула и пячусь спиной к двери.

– Попала ты, Фиалка, так попала, – мужчина надвигается и в итоге зажимает меня в углу, словно мышь.

Вот уж и правда влипла.

Дышу ему в грудь, боясь пошевелиться.

– Кто бы мог подумать, что мы будем столь тесно с тобой повязаны, – томно шепчет мне на ухо, вызывая табун мурашек.

– Ты о чём?

– О Князе северных земель, – резко отступает от меня к окну, давая вздохнуть полной грудью. – Всё я тебе рассказать не смогу, но сутью поделюсь. Раз уж так раскрылись карты.

Да кто бы сомневался, что всю правду мне рассказывать не станут. Да и правду ли мне расскажут? А то ишь, раскатала губёшки.

– Только ответь мне сначала на вопрос.

– Какой?

– Почему Князь считает себя виноватым? Что ты его будешь винить в смерти родителей?

– Это были его гости. Я уже плохо помню причину сего празднества.

– Твоя мама была податчицей на банкете?

– Нет. Там собрался, если не весь, то треть города точно. Грех было такое событие пропускать, вот мы и…

Я совсем голову повесила. Можно сказать, я уговорила родителей туда пойти. Если кого и винить в их гибели, то только меня…

Глен глубоко задумался. Сложил опять руки за спиной и смотрел через окно куда-то вдаль.

– Что ж… Откровение за откровение.

8

Глен начинает рассказывать свою историю. Чтоб не упасть от услышанного я подбираюсь к столу и присаживаюсь обратно на стул.

– Всё началось несколько лет назад. Мы тогда первый раз отправились в северные земли. Молодые, дурные были. Не воспринимали всерьёз многое. После выполненного задания я с чистой душой оставил ребят одних и отправился гулять по городу. А когда вернулся…

Глен сделал продолжительную паузу, словно собирался с мыслями или скорее с духом.

– Рик… лежал на полу шатра, а под ним, с зажатым ртом, извивалась молодая девчонка. Было видно, что не по своему желанию она оказалась там. Пришлось оттаскивать парня и извиняться за его поведение. Девчонка даже слушать не стала, сразу убежала. «Ну и хорошо», подумал я тогда. На утро мы должны были уехать, но не тут-то было. В общем, наше пробуждение началось под пиками стражников. Оказалось, что Рик не абы кого потащил развлекаться, а княжну.

Я даже присвистнула. Вот так надо было вляпаться, так вляпаться.

– А он знал?

– Нет, конечно. Он на утро и не помнил ничего. Ответственность за жизнь подчинённых лежала полностью на мне, так что в мою светлую голову ничего не пришло лучше, как взять вину на себя. Княжна, конечно, обрадовалась. Отозвала стражников. Настояла на разговоре тет-а-тет.

Глен с шумом выдохнул. Было видно, как тяжело ему давался этот разговор. Всё это, если честно, смахивало на хорошо устроенную подставу.

– Тогда мы и договорились: я меняю жизнь своего подчинённого на встречи с ней. Хоть мне это и не нравилось, но пришлось подчиниться. Надо было вытаскивать ребят с чужой территории, но даже уже здесь, дома, эти встречи не прекращались. Это стало походить на преследование. Пришлось менять тактику и немного подкорректировать наши встречи. Только я зря думал, что она испугается активных действий с моей стороны, наоборот, в какой-то момент даже согласилась.

– Ты пользовался ей? – ужаснулась я его словам.

– То есть женщинами пользоваться нельзя, а мужчинами по твоему можно? – его глаза не выражали ровным счётом ничего, но я почему-то на интуитивном уровне догадывалась, что он крайне недоволен моей реакцией.

Я даже не нашлась, что ему ответить. Мне никакой из этих вариантов не нравился.

– Не было у нас ничего с ней. Посмеялся над ней и ушёл. Обиды только она не смогла мне простить. Заявилась к Князю и обвинила меня в домогательстве.

– Твоё слово против её. У вас же не было свидетелей.

– Слово простолюдина против аристократки. Как думаешь, кому поверят?

Конечно же аристократу, даже если он будет тысячу раз не прав!

– Сама на себе убедилась, на что способны северные князья. Меня обвинили в её изнасиловании. Она даже смогла предъявить бумагу, подтверждающую, что на ней действительно имеются следы захвата и грубых действий.

Девчонка молодая, а уже такая змеюка. Ух, вся в братца своего старшего пошла.

– Сначала она требовала выдать меня ей. Потом перешла на угрозы. Князь терпеливо выслушал все её изречения и отправил домой, сославшись на поимку виновного, то есть меня. Я уже готовился отправится на плаху, но княже решил посадить меня под арест. А потом уже выдал мне своё решение. Рабом меня сделал. Как-то с соседскими землями всё устроил, больше к нам не жаловали гости.

– То есть ты не сам согласился на рабство?

– Если бы меня сослали в рабство той девахе, то я бы лучше предпочёл казнь.

– А я значит хороший кандидат?

– Набиваешься на комплименты? – усмехнулся этот наглец.

Я его госпожа или он мой господин? А то я чувствую себя не очень уютно под его взглядом.

Точно. А я всё гадала в чём причина такого решения папеньки. Так всё на поверхности лежит и ждёт, когда же заметят.

– Князь решил перестраховаться? Мы же оба поперёк горла этой семейки встали. Княжич вряд ли просто так оставит отказ ему. Этот павлин слишком гордый.

– Я не сомневался, что ты умная девочка. Ты под моей защитой, а я… вроде как отбываю наказание.

– Вроде как? Ты совсем меня не воспринимаешь всерьёз?

– Я воспринимаю это как отпуск. Ну или задание под прикрытием, – промурчал мужчина.

– Как можно быть таким невозможным?

– Ты уже выстроила представления обо мне, и я не собираюсь их рушить.

– Даже если они ошибочны?

– Я не буду переубеждать тех, кто считает меня хорошим, и не собираюсь разубеждать – кто считает плохим. Я такой какой есть и другим уже не буду. Запомни это, Филана, – Глен облокотился на стол и внимательно посмотрел на меня.

А затем молча покинул кухню, тем самым давая понять, что наш разговор закончен.

9

Время шло, а я всё никак не могла уснуть. Крутилась себе в кровати с бока на бок, как волчок. Сама не заметила, как глубокая ночь наступила. А в голове назойливо крутилось: мог ли Рик таким образом подставить своего начальника? Быть может, княжна сама всё это устроила, чтобы что?

Может у Глена спросить?

А была не была. Встаю и иду в его комнату. Мягко подхожу к кровати с обратной стороны и уже протягиваю руку к его плечу, как меня хватают за руку и с силой дёргают на себя. Мужчина оказывается сверху, а я под ним. К тому же на моей шее смыкаются его пальцы. Воздуха катастрофически перестаёт хватать, и я начинаю задыхаться.

– Фила? Ты? – хватка становится слабее. – Что же ты творишь, дурная ты женщина, – раб падает лицом на подушку, отворачиваясь в противоположную от меня сторону. – Я же мог тебя убить. Никогда так не подкрадывайся.

– Я уже сочувствую твоей будущей супруге, – хриплю.

– Когда я засыпаю один, то не ожидаю, что рядом кто-то будет крутится. Если ты хочешь увидеть каким я бываю в постели, только попроси.

– Я не за этим пришла.

– А зачем? – еле слышно звучит его голос.

– Не спится. Хотела поговорить.

– Ночью спят. Или не спят, но по другой причине.

Его дыхание стало размеренным. Мужчина уснул.

Я смотрела на обнажённую спину Глена, а веки сами собой начинали слипаться. То ли стресс так подействовал, то ли ощущение, что я не одна.

Утром я подскочила с кровати, только вспомнив, что заснула не в своей комнате. Было так стыдно за своё поведение. Хотелось провалиться сквозь землю. Благо Глена рядом не было. Аккуратно открыв дверь, я постаралась незаметно проскочить в ванну.

– Проснулась? Завтрак почти готов.

Вот же. Не хотела с ним сталкиваться. А похоже придётся.

Наскоро умывшись и приведя себя в божеский вид, заглянула на кухню. Пахло чем-то невероятно вкусным.

– Как спалось?

Я поперхнулась, только что укушенным кусочком омлета. Ну вот зачем было припоминать?

– Нормально.

– О чём ты хотела поговорить?

Глен сел напротив и приступил к завтраку. Но после того, как я убрала непослушную прядь волос за ухо, нахмурился и потянулся к моей шее. Реакция моя была мгновенная. Подскочила на ноги, чуть не завалив стул на пол. Я и так чувствую себя неловко, не хватало еще, чтобы он меня сейчас касался.

– Это я тебе оставил следы на шее?

На автомате киваю.

Глен к большому моему удивлению обходит стол и встаёт на одно колено, низко опуская голову. Еще и вытаскивает ремень из своих штанов.

– И… что я должна делать? – задаю глупый вопрос.

– Готов ответить за свой проступок.

– Я не собираюсь тебя бить! Встань!

– Ты слишком снисходительна. Нельзя прощать нападения.

– А сам… как ты поступил с Риком? Наказал его?

Мужчина вздрогнул.

– Нет. Он сам себя наказал.

И голос такой… глухой. Неужели Рик с собой что-то сделал?

– Дурёха. Жив он.

Я расслабленно выдохнула. Да, богатая фантазия до добра не доведёт.

Завтракаем и отправляемся к князю.

Наедине я с ним говорила, теперь пришло время устроить совместную встречу.

Добираемся достаточно быстро.

– Итак, господа, – уверенно сажусь в кресло напротив князя. Глен же в позе охранника, то есть руки за спиной, встаёт рядом. – Очное слушание. Всех замешанных попрошу не умалчивать факты и приоткрыть дополнительные сведения.

– Я смотрю вы спелись. Всего день прошёл, а ты его уже приручила.

Глен хмыкнул, отрицая сказанное.

Ну да, чтоб он да кому-то позволил взять вверх над ним? Ну только если Князю, потому как служил верой и правдой ему. Чем вот мне его приручать? Собой сразу отказываюсь. Плохой метод. Действенный, согласна, но болезненный. Вот так сама к нему прикипишь, а потом… сердце вдребезги. Накой я ему буду после всего? Эх...

– Никто никого не приручал.

– Я привык отвечать доверием на доверие.

– Прошлое рассказала? – поинтересовался папенька.

Киваю.

– Ну что ж. Всё куда сложнее, чем видится каждому из вас.

10

Я затаила дыхание.

– Не лезла бы своим неугомонным носиком в эти дела, спокойно жила бы этот год. Да, как ты поняла, я приставил к тебе Глена не просто так. И не в качестве наказания. За свою дурную голову он уже сполна хватил. Нервы с княжной нужно иметь железные.

– А как же обвинения?.. Ну… в домогательстве, – тщательно подбирала слова.

– Этот детский лепет мне слушать не интересно. Молодая девчонка влюбилась, решила таким образом поднасолить за то, что вокруг неё собачкой не крутились. Её отец уважаемый человек. После того, как я пожаловал к нему с личным неофициальным визитом, он очень удивился. Сказал, что и не в курсе никакого нападения. А так как это могло пагубно повлиять на его репутацию, и бросить тень на всю его семью, он сам предложил решение проблемы.

– Сам предложил отдать его в рабство?

– Чтобы исключить возможность дальнейших проблем с нами, и обезопасить тебя.

– Меня? Я уже совсем перестала понимать. От чего обезопасить?

– От его сына. Он одержим тобой. После твоего первого отказа у него сыграл азарт: покорить непокорённое. После второго – ты задела его гордость. Сейчас – это скорее дело принципа. Не удивлюсь, что он захочет растоптать тебя.

– Ну, спасибо. Ну, обрадовал.

– Аланарт не хочет между нашими землями конфликтов. Мы давно союзники. Давние торговые партнёры. Заключение брака между детьми стало бы укреплением наших отношений. Возможно, если бы не твоя личная трагедия, то у меня бы и внуки уже появились. И ты бы была загружена заботами и не лезла бы своим любопытным носиком куда не следует. Но и без трагедии ты не стала бы моей дочерью. Замкнутый круг. Как ни крути, а хорошо сложится никак не могло с северными.

– Обрадовать тебя внуками я, уж прости, не смогу. Не с этим моральным уродом. Его княжество слишком мнит себя вершиной всея вокруг. Но из услышанного могу предположить, что и шанса у меня может не представится? Стать матерью.

Князь молчал. А Глен нахмурился, не понимая к чему я веду.

– Он же не спустит мне с рук такое оскорбление. И даже если соглашусь на брак, то стану лишь грушей для битья. Игрушкой в руках победителя.

– Рассуждаешь грубо, но верно. Такое вполне возможно. И Аланарт это не отрицает. Потому ему нужны доказательства виновности детей. Север не прощает опорочивание имени.

– И что он сделает с ними? Ничего серьёзного, – пожимаю плечами. – Это же возможность продолжение рода. Династии.

– Не забывай, что и ты мне не родная, но твои дети продолжат мой род.

– Не будет же он их жизни лишать…

Князь не ответил, но по его взгляду стало всё понятно. Ошибки не прощаются. Они стираются вместе с их владельцами.

Неуютно от такой правды. А я… я тоже попадаю под… Нет. Лучше не знать. Меньше знаешь, крепче спишь. Наш князь добрый, рассудительный и таким не занимается. Не занимается же?

На моём лице видимо всё было написано, так как княже усмехнулся.

– Хочешь знать про меня?

– Пожалуй, обойдусь, – осторожно прохрипел мой голос. Лучше буду в неведении.

– Теперь с тобой, – переключился князь на Глена. – Афели́на, к сожалению, пошла в брата. Так что и у тебя будет не меньше проблем. Теперь твоя жизнь и твои действия полностью зависят от Филы. Сделаешь что-то против её воли и… ты уже испытал малую часть той боли, что наносит договор рабу. Будь настороже каждую минуту. В твоих же интересах, чтобы до неё не добрались.

Я почти не слушала их разговор, размышляя о своем. Договор это хорошее подспорье в решении наших проблем. Только нужно будет узнать о нём побольше.

– Княже, позволь откланяться, – я поднялась из кресла и опустилась в поклоне. – У меня есть идея, которая должна сработать. Только один вопрос: на чьей территории нужно получить доказательства?

– Не имеет значение. Расскажешь свою задумку?

– Никак нет, – мило улыбнулась папеньки.

– Я же всё равно узнаю, – кивнул князь на моего раба.

– Боюсь, Глен узнает об этом тоже не скоро, а там уже менять что-то будет бессмысленно.

Княже задумался.

Раб, затаив дыхание, ждал вердикта. Ну прямо скажем не очень он верил в мою задумку. И правильно делал. Задумка опасная и чревата последствиями. Для жизни обоих.

11

– Хорошо, – принял решение папенька. – Занимайся своей затеей. Только я запрещаю действовать без моего ведома.

– Да, мой князь, – покорно склоняю голову. Я конечно дурная на идеи, но рисковать своей жизнью, и тем более чужой не посмею.

Раб следовал за мной тенью вплоть до выхода из поместья. А уж когда мы пошли по улицам города, то не выдержал и затащил меня в переулок, прижав к стене дома.

– Что ты задумала? – шепнул в непосредственной близости от моих губ. – Рассказывай.

– Сделай шаг назад. На нас косо смотрят.

– Любуются, – сказал, как отрезал. – Госпожа не дотерпела до дома, что тут удивительного?

И правда, что удивительного? Раб зажал свою госпожу в переулке. Да на каждом шагу же такое происходит!

– Ты давал клятву.

– Наш уговор не закреплён рукопожатием, если мне не изменяет память. Но мы можем закрепить его поцелуем. Что скажешь? Один. Невинный. Лёгкий. Нежный.

Его бархатный голос обволакивал меня, задевал невидимые струнки души и сопротивляться становилось всё сложнее.

– И после этого ты от меня отстанешь? – гордо вздираю подборок, почти касаясь его губ.

– Уговор есть уговор, – победно улыбнулся нахал. – Только помни о второй части.

– Что ты будешь делать, – послышался старческий голос по правую сторону от нас. – Молодёжь совсем распоясалась. Обжимаются уже средь бела дня. Ни стыда, ни совести.

– Отец, проходи мимо… – раб неожиданно осёкся. – Афелий?

– Глен? Фила? Ты что творишь, негодник?

– Всё в порядке дядюшка.

– Дядюшка? – удивился Глен.

– Афелий, я как раз к тебе шла. Мне нужна помощь. Оставь нас наедине, – обратилась уже к Глену.

Мужчина недовольно шикнул:

– Пойду с кем-нибудь поворкую. А то забуду как с женщинами общаться.

С женщинами? А я кто?

– Что-то стряслось? – привлекает внимание к себе дядюшка.

Объясняю суть своей задумки и, затаив дыхание, жду что же он скажет. Только мужчина не спешит говорить свой вердикт. Смотрит внимательно на Глена, которого уже облепили две молодых девчонки.

Мне плевать. Отворачиваюсь, замечая довольный взгляд раба. На ревность меня пытается вывести? Как бы не так.

– Он знает?

– Нет. Хочу сначала всё выяснить.

– Не скрывай от него ничего. Он не прощает предательств. А по поводу твоего вопроса… я постараюсь выяснить с кем можно поговорить.

– Спасибо.

Прохожу мимо воркующей троицы с абсолютно равнодушным взглядом, хоть внутри и бушует ураган. Этот мужчина разрушил мою спокойную привычную жизнь.

* * *

Глен попросил разрешение заниматься, так сказать, поддерживать форму. Ну а мне что? Пускай занимается. Когда-нибудь он всё равно вернётся на службу.

Вот уже неделю любуюсь на эти тренировки. Если первое время я уходила гулять, только чтобы не мешаться под ногами, то сейчас… чтобы охладиться. На это просто невозможно смотреть спокойно! Когда он тренируется в майке, ещё ничего. На дневных занятиях эта самая майка оказывается куда-нибудь выкинутой. Жарко ему видите ли. Хотя сейчас дом и правда раскаляется от солнца и остывает лишь к ночи. Поэтому трудно сказать, где мне на самом деле жарче: дома или на улице.

Еще спустя неделю в дверь постучали. Оказалось, что Афелий отправил кого-то из его бывших подчинённых доставить мне записку.

– Глен, я к Афелию отойду.

Мужчина тут же подошёл к двери, бросил короткое: «За неё головой отвечаешь» и вернулся к своим упражнениям.

Мне стражника даже жалко стало. Побледнел весь и с запозданием крикнул: «Так точно!».

Похоже Глена даже будучи рабом боятся. Ну, или уважают. Это с какой стороны посмотреть.

– Он так строг с вами, что вы его боитесь? – осторожно спрашиваю уже в пути.

– Я не боюсь его. Просто он всегда выполняет сказанное.

– Прям уж всегда? – сомневаюсь.

– Поверьте на слово, княжна. Он никогда не бросает слов на ветер.

– А если… если он сказал, что сделает что-то при выполнении какого-то условия? – туманно объясняю. Это я про нашу сделку: «Он меня не трогает, пока я не дам ему повода». Повод я, конечно, давать не собираюсь, но всё же.

– Если сказал, значит сделает.

Остаток пути мы шли молча. Хотелось переварить услышанную информацию. С рабом вести осторожно и даже не пытаться играть с ним.

– Доставил в лучшем виде! – вывел из путаных мыслей голос стражника.

– Удивил. Я думал сбежишь сразу же, как только записку доставишь, – усмехается Афелий.

– Мне ещё голова нужна, – пожимает на прощание плечами и уходит.

– Глен сделал его ответственным за мою жизнь, – поясняю.

Дядюшка что-то наговаривает себе под нос, а потом сообщает мне имя и адрес человека, который мог бы мне помочь узнать больше о договоре между рабом и хозяином. Формула подчинения не только причиняет невыносимую боль при непослушании, но так же, по слухам, есть у неё очень интересные действия, способные вносить коррективы в уже данные приказы. А это очень может помочь в будущем, когда я научусь этим пользоваться.

Когда возвращаюсь домой, в гостиной Глена уже нет. Наверно, отзанимался и ушёл в свою комнату. Быстро разуваюсь, хватаю в спальне домашнее платье и направляюсь в ванну. Нужно освежиться после солнечных ванн.

Захожу, а там… Глен только из ванны выбрался.

Мне бы выбежать, да ноги не слушаются. Вместо этого стою и нагло рассматриваю его. От шеи к груди стекают капли воды. Хорошо, что хоть вокруг бёдер обмотано полотенце.

Смотрю на него и не могу отвести взгляда от мускулистого, натренированного тела. А он и не шевелится, даёт себя рассмотреть. Я медленно исследую его торс, руки, перехожу на бёдра.

Сердце учащает ход.

Поднимаю взгляд на его лицо, а он стоит… довольный! Ухмыляется. Его выражение так и кричит: «Я же говорил, госпожа!».

Не могу сдвинуться с места. Стою и смотрю, как он приближается ко мне.

– Ты немного опоздала, Филочка, – шепчет мне на ухо.