Непорочная

1 глава

— Покажи еще раз, я не запомнила, — просит Эль, моя соседка по комнате.

Поднимаю руку и прижимаю большой палец к ладони, а затем обхватываю его другими четырьмя пальцами. Расслабляю кисть и повторяю.

— Это точно всемирный сигнал о помощи? — Эль с недоверием и одновременно любопытством смотрит на меня. — Ни разу не видела, чтобы им кто-то пользовался. По крайней мере, в моем окружении.

— Если что, в баре, куда мы собираемся, в женском туалете висит памятка, какой коктейль и с какими добавками заказать на случай, если твой новый знакомый будет настаивать на продолжении вечера, а ты этого не хочешь.

— Правда? Мне казалось, это шутка… Постой, откуда ты знаешь? Ты же почти не выходишь на улицу!

В этом городе я действительно редко куда-то выхожу, а вот там, откуда приехала, приходилось почаще выбираться в свет.

— Постоянно мониторю соцсети.

— Ладно, мне эта информация ни к чему. — Эль идет к шкафу и достает платье. — В этом баре повышаются шансы встретить состоятельного парня. У меня в планах как раз урвать такого.

Все-таки иметь свой круг общения, хоть и небольшой, — бесценно. Я привыкла к Эль и ее взбалмошному характеру, а наши с ней редкие вылазки в город очень расслабляют и отвлекают меня от сложной умственной работы.

— Но жест, я запомнила. Буду сигнализировать каждому в баре, чтобы помогли спасти тебя от твоего главного абьюзера, — кивает Эль на мой ноутбук. — Ты сколько времени провела за ним, м? У тебя скоро горб на спине вылезет, и очки с во-о-от такими линзами будешь носить! — Она показывает пальцами толщину стекол.

Их точно не существует в природе.

— Я ведь почти собралась и даже не открывала сегодня ноутбук. — Трясу косметичкой, заканчивая наводить марафет и улыбаясь во весь рот.

— Ну да! А завтра опять в свой виртуальный мир погрузишься? Вот только молодость пролетит, а красота зачахнет. Нужно жить здесь и сейчас, — наставляет меня подруга.

Метр с кепкой, а туда же.

Может, она и права, но тусовки отнимают много сил, а профита от них никакого. Лишь усталость и головная боль. Куда интереснее заниматься своим делом. Ну или путешествовать, когда появляется возможность сменить обстановку.

— У тебя когда в последний раз парень был? — продолжает Эль свой допрос.

В последний? У меня и первого толком не было, но вслух не берусь об этом говорить.

— То-то и оно, — хмыкает Эль, по-своему истолковав мое молчание. — Это надо срочно исправить.

Закончив со сборами, мы вызываем такси и едем в бар. Данное себе обещание не думать о работе я с треском проваливаю уже через полчаса. Из головы не идет, что в недавно взятом заказе, в последний момент всплыли нюансы и мне на свой страх и риск пришлось согласиться на совсем не привычные для меня вещи.

У входа в бар полно народу и жесткий фейс-контроль, но нас пропускают.

— Места у барной стойки бесплатные, или же можем предложить вам столик с депозитом, — говорит девушка-администратор.

— Столик. Наверху. — Я оглядываюсь по сторонам.

Не так часто отдыхаю, и лучше переплатить, чтобы сидеть в хорошем месте с таким же обзором. Хотя это не гарантирует получение приятных эмоций.

За дополнительную плату нам предоставляют стол с лучшим видом. Из минусов — поблизости отдыхает компания. Сплошь из мужчин.

— У вас есть на примете что-нибудь еще? — указываю я в сторону шумной компании.

— Все будет хорошо, мужчины респектабельные, лишнего себе не позволяют, — заверяет девушка. — Это наши частые гости. Жалоб ни разу не поступало.

— Спасибо. — Бросаю еще один взгляд на сборище «респектабельных гостей». С виду и впрямь приличные. Но, как по мне, это ничего не значит. — И все-таки, есть место подальше? — гну свою линию.

— К сожалению, нет, — вежливо улыбается администратор и, пожелав нам хорошего вечера, уходит.

Мы с Эль располагаемся за столом. Подруга сияет от радости.

— Боже! — восторгается она. — Тут так пафосно, что не знаю, какой вилкой себя заколоть, — произносит с придыханием, когда официант раскладывает приборы на столе и оставляет меню. — Спасибо, что согласилась пойти. Я почти два месяца грезила здесь оказаться! Просто чудо, что нам достался столик, обычно тут всегда ажиотаж.

Сервис в заведении и впрямь на высоте. Да и музыка отличная. Мне тоже нравится. Но до такой радости, как у Эль, далеко.

— И компания поблизости что надо. Вот бы с кем-то из них познакомиться…

— Даже смотреть не собираюсь! — обрываю я Эль. — И ты отвернись! Давай сначала поедим.

Мы заказываем ужин, официант приносит бутылку шампанского. С наслаждением нарезаю ножом сочный стейк и наконец-то, впервые за весь этот нескончаемо длинный месяц, пока корпела над работой, испытываю легкость.

— Так, все. — Эль складывает приборы в тарелку. — Еще чуть-чуть, и я лопну! Надо срочно отправляться на танцпол.

Пожалуй, соглашусь.

Я собираюсь выйти из-за стола, но, заметив входящее сообщение на телефоне, зависаю.

2 глава

— Ну ты и дуреха, Тонь! Думаешь, им не все равно, на что тратить бабки? Вон какие холеные, в брендовых шмотках, в часах, которые стоят, наверное, столько, что хватило бы на два первоначальных взноса за квартиру в центре города. На которую нам, кстати, за всю эту проклятую жизнь не заработать!

— Эль, прекрати…

— Явно ведь не бедствуют, этот счет им бы точно не ударил по карману.

— Нам тоже не ударит, — возражаю я. — И вообще, ты могла остаться с ними. Только без меня.

— И осталась бы! — недовольно буркает Эля. — Нормальные с виду мужики.

Вспомнив магнетический темный взгляд того брюнета, опять чувствую необъяснимый трепет.

— Нормальные не подсылают пьяных дружков, чтобы прощупать почву.

— А говорила, что отец алкоголик и ты почти сирота. Вот только деньгами и возможностями разбрасываешься, будто никогда на улице не жила! — Эль даже и не думает униматься, чем заводит и меня.

Из-за такой мелочи сцепились! Подумаешь, не захотела принимать никаких «подарков» от незнакомого мужика. Имею на это полное право!

— Напомнить, как в прошлом месяце мы неделю скрывались на даче у Тумановых, потому что ты располосовала лицо своему парню и потом боялась с ним встретиться? — выпаливаю, ощущая, как раздражение начинает переливаться через край.

— Рубин оказался плохим человеком, а я с плохими людьми не встречаюсь, — огрызается Эль.

Открыв приложение в телефоне, я проверяю, где такси, стараясь думать о том, что вскоре окажусь дома, а не о том, какую еще ответку бросить подруге. Если честно, очень устала.

— Блин-блин-блин… — испуганно верещит Эль, прячась за моей спиной. — Зачем я только о нем вспомнила?! Боже… Надо срочно уходить.

— Почему?

Поднимаю голову и, проследив за взглядом подруги, вижу ее бывшего парня. Если, конечно, пару недель встреч можно назвать отношениями.

— Да что ты так паникуешь? Вы же разбежались.

Эля пытается скрыться, но Рубин все равно нас замечает.

— Идем отсюда! — Подруга тянет меня за собой к выходу, причем не главному, а запасному.

О котором я до этой минуты даже не знала.

— Ты точно здесь в первый раз? — с усмешкой интересуюсь, забавляясь ее реакцией.

Еще пару мгновений назад Эль отчитывала меня за то, что я не приняла «ухаживания» какого-то смазливого толстосума, а теперь мы бежим по темному коридору от ее неказистого бывшего.

— Я с новым знакомым выходила покурить, пока ты богатого мажора клеила. За лестницей сейчас будет дверь на парковку.

— Да постой ты! Такси нас в другом месте ждет. Что не так с твоим Рубином? Ну увидит он тебя, что в этом такого?

— Быстрее ногами перебирай, Тоня!

С каждой новой секундой усиливается подозрение, что не только я чего-то не договариваю о своей жизни.

— Ну-ка стой, Элина! — кричит Рубин нам вслед. — Все равно догоню, дрянь!

— Что ты натворила, Эль? — Теперь и в моем голосе прорезаются встревоженные нотки.

— Я ничего. А вот Рубин барыжит дурью и, похоже, сам ее употребляет. В уши напел о любви, а потом пакет мне в руки сунул и попросил товар отвезти. Через весь город! — задыхаясь, отвечает она и толкает дверь на улицу. — Я его, конечно, послала и пакет в мусоропровод выкинула. Поэтому мы и шифровались тогда на даче у Тумановых. Думала, Рубин все понял и отстал от меня с концами, подобрав свою гадость. Но, видимо, нет.

— Офигеть!..

Интересно, в какой момент этот день пошел наперекосяк? В тот самый, когда мне пришло сообщение от человека, которого я не хочу видеть больше никогда?

— Так, давай звони таксисту, чтобы забрал тебя с парковки, а я попробую отвлечь Рубина. Встретимся дома.

— Эль, не глупи, вместе поедем…

— Это ты не глупи! Не я оплатила путевку и на днях уматываю отдыхать. Тебя из-за этой истории могут не выпустить из страны. Я отвлеку Рубина, а ты пока домой уедешь.

— Эль…

— Да ничего он мне не сделает! Я его в полицию сдам. Там ему и место. Иди, — толкает она меня.

Начинает мелко потряхивать. Ну и денек! Точнее, его окончание.

И ладно бы это, но на парковке ждет новый сюрприз. Не успеваю я пройти и пятидесяти метров, как чуть ли не носом утыкаюсь в спину того самого брюнета, который оплатил наш счет в баре.

Мужчина стоит у внедорожника и с кем-то болтает по телефону. Я тут же прячусь за соседнюю машину и жду, когда незнакомец договорит, сядет в свою тачку и уедет, но проходит две минуты, пять, а он и не думает этого делать. Таксисту за ожидание я должна уже больше пяти сотен. Хоть отказывайся и заказывай заново, по обновленной локации, но где гарантии, что такси приедет быстро, а я уйду незамеченной? Написав в чате водителю, чтобы подъехал ближе, выглядываю из своего укрытия, прижимая к груди коробочку с пирожными.

Ну что мне, в конце концов, сделает этот незнакомый мужик? Да ничего!

Водитель сообщает, что на парковку заехать не может и стоит у шлагбаума. Будет ждать столько, сколько потребуется, и я могу не торопиться. Еще бы! К тому времени, когда окажусь рядом с ним, плата за ожидание перевалит за тысячу. Дешевле пешком до дома дойти!

3 глава

От адреналина опять потряхивает. Я тороплю таксиста, чтобы ехал быстрее, и, оказавшись дома, тут же бросаюсь к ноутбуку. Пишу заказчику, что завтра хочу получить деньги за работу не вечером, как договаривались, а утром, и начинаю собирать чемодан. Нет смысла оттягивать неизбежное, дальше будет только хуже.

Звонок в дверь отвлекает от сборов. Смотрю в глазок и спрашиваю: «Кто?». Так поздно — я никого не ждала. Еще и Эль куда-то запропастилась. Однако не теряю надежды, что цветы, которые видны в маленьком отверстии, — это ее презент и эффектное появление.

— Вам доставка, — произносят писклявым женским голосом.

Я открываю дверь, уже уверенная, что это проделки Эль, но на пороге стоит незнакомая девушка примерно моего возраста.

— Здравствуйте. Это, наверное, вам... Соболезную. — Она сует мне в руки цветы, перевязанные черной лентой, и уходит.

Терпеть не могу желтые розы!

В букете торчит записка. Разворачиваю ее дрожащими пальцами.

«Надеюсь, этот год будет для тебя последним, сука. P. S. Если думала, что от меня можно скрыться, то, как видишь, нельзя».

Еще одно «шикарное» поздравление за этот вечер. Скрыться от Христофа, особенно с теми навыками, которым он меня когда-то обучил, — невозможно. Это было известно с самого начала, как и то, что его появление — всего лишь вопрос времени.

То ли от страха, то ли от усталости, или от всего вместе взятого, я оседаю на пол и даю волю слезам. Впервые за долгое время. И цветы эти с черной траурной лентой сейчас очень даже в тему. На секунду даже кажется, что Христоф вот-вот появится в комнате. Ненавижу!

Вытирая слезы, я думаю о том, что крутым финансистом, как мечтал отец, я не стала, зато влюбилась в программиста и вместе с ним постигала азы этой интересной профессии. Взломать любой компьютер не составит для меня особого труда. А если впредь буду тщательнее проверять информацию по заказу и избегать риска, то через пару лет смогу сколотить приличное состояние и больше никогда не иметь ничего общего ни с отцом, ни с Христофом. У каждого свой мучитель. У меня таких целых два.

Выкинув цветы в мусорку, я продолжаю собирать чемодан, переключаясь на исчезнувшую Эль. Очень переживаю за подругу. Оставлять ее совсем без присмотра на время моего отъезда не хотелось, и на днях я поделилась зараженной ссылкой, хотя обещала себе с близкими людьми так не делать. Эль по ней перешла. Я узнала пароль и теперь могу отслеживать жизнь подруги двадцать четыре часа в сутки. Пока включен телефон. Но сейчас он выключен! После запуска кода слежки ничего не происходит!

Страх опять топит с головой. Не следовало оставлять Эль одну. Но что теперь об этом думать?

Я иду на кухню и включаю кофемашину. Чтобы найти правильное решение, моим мозгам нужно что-то бодрящее, какой-нибудь допинг. Взгляд падает на коробку с пирожными. Ну не такой же!

Внутри все сжимается при мысли, что счет, с которого я увела деньги, принадлежит тому брюнету. Хотелось бы ошибаться, но факты указывают на это. Надо же было так вляпаться! Христоф как в воду глядел со своими пожеланиями и черными лентами. Необходимо как-то стрясти деньги с заказчика, успеть замести следы и улететь из страны. В противном случае у меня могут быть серьезные проблемы.

Эль появляется дома спустя два часа, и я испытываю облегчение такой силы, что аж ноги подкашиваются! Минус одна проблема.

— Я чуть с ума не сошла! — накидываюсь на нее с порога. — Почему так долго? Ты в порядке? — Осматриваю ее быстрым взглядом.

На Эль лица нет, бледная как моль.

— Не совсем, — отвечает она шепотом.

Глаза стеклянные. Да и сама похожа на хрупкую фарфоровую статуэтку: тронешь — и рассыпется.

— Так. — Я аккуратно обнимаю Эль и веду на кухню отпаивать чаем.

Хотя, наверное, не помешало бы чем-то покрепче, судя по ее сокрушенному виду.

— Рубин тебя… он…

— Нет, — качает Эль головой, опускаясь на стул. Смотрит перед собой в одну точку. — Но лучше бы так.

— Эль... — Щелкаю кнопкой чайника и сажусь перед ней на корточки. — Что произошло?

— Произошло… — неопределенно хмыкает она. — Этот козел меня на счетчик поставил. Тот товар, который я выбросила… Рубин сказал, что не нашел его, а там было очень много. Врет, конечно, все он нашел, но доказать я ничего не могу.

— Много — это сколько?

— Мне страшно называть сумму.

— Эль!

— Почти миллион.

— Рублей?

— Ну не долларов же. Откуда у Рубина такие деньги? Да и у меня тоже... Как вариант он предложил отработать.

— Что надо делать?

— Товар развозить.

— Ты ведь понимаешь, чем это тебе грозит?

— Понимаю. Сроком.

— Правильно, — киваю я. И вспоминаю: — А с телефоном что?

— Разрядился. — Эль достает мобильник из сумочки и кладет на стол. — Цветы? С черной лентой? — замечает торчащие из мусорки стебли.

— Не обращай внимания.

4 глава

— Расскажешь, от кого цветы? — просит Эль, кивая на букет роз.

Не мешало бы вынести мусор. Заодно и этот желтый веник прихватить. Раздражает.

— С меня завтрак, — ухожу я от ответа и показываю глазами на плиту: — С тебя уборка. Желательно по максимуму. И вещи на всякий случай собери. Только не очень много. Я вообще без багажа лечу.

— Я никуда не поеду...

— Поедешь, — мягко настаиваю. — Я зря, что ли, так рискую?

Эль шумно вздыхает.

Обычно подруга — ходячий сгусток энергии, а сейчас она словно заморожена в ледышку. Непривычно видеть ее такой несчастной.

— И все-таки, почему ты не сказала о своем дне рождения?

Заметив, что я недовольно сдвинула брови, Эль тут же продолжает:

— Мне надо отвлечься. Хоть на что-то. Кто прислал букет?

— Нечего особо рассказывать…

Посвящать кого бы то ни было в свои личные дела — ошибка, но, похоже, в общих чертах придется о себе поведать. Эль и впрямь надо отвлечься. Да и не только ей.

— Я вон тебе всю душу вчера излила… — даже не думает она сбавлять обороты.

Никогда не курила, но сейчас вдруг ловлю себя на мысли, что хочу попробовать. А еще — вернуться во вчерашний день и остаться дома. Порой жить в неведении лучше, чем знать о надвигающейся катастрофе. Выспаться бы тоже не помешало. Я валюсь с ног от усталости.

— Цветы мой парень прислал. Бывший. Мы встречались какое-то время. Я думала, у нас все по-настоящему, а оказалось, Христоф использовал меня. Держал при себе как страховочный вариант.

— Это он научил тебя клацать по клавиатуре и писать эти длинные формулы?

— Коды.

— Какая разница. — Эль закатывает глаза.

Вообще-то большая, но я не до такой степени зануда, чтобы объяснять это подруге. Тем более сейчас, когда она жаждет других историй.

— Да, он меня многому научил, из-за него я бросила экономический институт и пошла учиться на безопасника. Схватывала все на лету, стала лучшей на кафедре. Видеть восторг в глазах парня, по которому сходишь с ума, — непередаваемое ощущение! Постоянно хотелось быть еще лучше, получать его комплименты. Вот только лучшей я, увы, была лишь на словах и в картотеке студентов университета, а сердце Христофа давно занимала другая, и на мои чувства ему было глубоко плевать.

— То есть ты была у него не единственная?

— Хуже. Он был женат и скрывал это. Выяснился сей факт ужасным образом. На праздники Христоф уехал в другой город, якобы к родителям. Я решила сделать ему сюрприз к возвращению и взяла у его друга ключи, надела сексуальное белье... В общем, это был незабываемый вечер позора и унижения. Мой парень приехал вместе со своей женой.

— Бог мой, какой мерзавец…

— Только это еще не все. Христоф оправдывался перед женой, что я давно пытаюсь его соблазнить и разбить их семью. Это был удар ниже пояса. Тогда-то я и поняла, что была необходима ему лишь как преданная и умная овца, которая качественно выполняет свою работу. После такого предательства в кучу себя не собрала. На носу был диплом, экзамены... Я все завалила. Зато вдруг осознала, что мне на фиг не сдался этот универ, да и видеть Христофа я больше не могла. Взломала его телефон, подловила этого мачо на очередном леваке и сбросила видео его жене, кое-что еще замутила, а потом села в первый же автобус на вокзале и через несколько дней обосновалась здесь. Квартиру эту сняла. Остальное ты знаешь.

— Охренеть… И ты все это время молчала?

— Моя рана почти зажила. А раз зажила, то и не надо трогать. Стоит расковырять, как опять начнет саднить. Ну и вообще, в любой ситуации, которая возникает в паре, всегда виноваты оба. Я в тот момент была излишне романтична, в этом и заключалась ошибка. В подростковом возрасте, пока мои сверстницы интересовались мальчиками и ходили с ними на свидания, набирались опыта, я занималась учебой. А когда влюбилась и потеряла голову, получила такую пощечину. Мысль вступить с кем-то в отношения или хотя бы подпустить ближе до сих пор вызывает отвращение и страх.

— Постой, так ты девочка, что ли? — округляет глаза Эль.

Неопределенно пожимаю плечом.

— Еще раз охренеть, — усмехается она, и это ее первая улыбка со вчерашнего дня. — А с виду и не скажешь...

— Кругозор у меня широкий. Во всем остальном я наивна, словно ребенок.

— Нет, ну какой мудак… В голове не укладывается…

— Не меньше, чем твой Рубин.

— Вот как после этого людям доверять? — удрученно вздыхает Эль.

— Да никак. Но мне можно, — подмигиваю я, заканчивая жарить яйца на сковороде.

И едва не роняю наш завтрак на пол, когда несу его к столу.

— Ты вообще не спала? — Эль мигом подрывается помочь.

— Вообще, — отвечаю, садясь за стол.

Уснешь тут. Рискованно было соглашаться еще раз залезть в чужой компьютер, тем более когда уже оставила там свой след. Но бросить Эль в беде, с подорванным доверием к людям… Не такой я человек.

5 глава

Я хватаюсь за гудящую голову и с трудом приоткрываю веки. Зрение никак не прояснится. Почему такое коматозное состояние? Стараюсь вспомнить, из-за чего оказался в отключке. События воспроизводятся с трудом.

Разговор с Даном, парковка, люди Маршалла... боль в груди, темная копна волос склонившейся надо мной девчонки из бара, ее испуганные глаза на пол-лица...

— Ну наконец-то очухался, — доносится сквозь гул знакомый голос. — Я уже думала по русской традиции, которые ты так любишь, в церковь ехать и за упокой свечку ставить. Правда врач отговорил, сказал, тебе еще рано.

Судя по пищащим датчикам на руке, я в знакомой для себя обстановке. Но, хоть убей, не могу вспомнить, как долго здесь нахожусь. За последний год это третья госпитализация. Проклял меня, что ли, кто?

— Сердце? — Облизываю пересохшие губы, пытаясь сфокусироваться на лице Ванессы.

— Легкое оказалось пробито. Ну и образ жизни, который ты ведешь, наложил отпечаток. Предынфарктное состояние. В тридцать-то лет, — цокает она языком. — Если бы Зен хоть отчасти был в курсе, как у тебя «все под контролем» в плане здоровья, он точно не доверил бы тебе ребенка. Да даже щенка.

— Все, — морщусь я и устремляю глаза в белый потолок. — Болтаешь много. И без того голова трещит.

Разговорчивость и эмоции — верный признак, что Ванесса в панике.

— Леон… — Она подходит ближе и берет меня за руку. — Может, ты все-таки сделаешь мне ребеночка? Ну вдруг однажды не пронесет, так хоть кого-то оставишь после себя. Плохой наследственности я не боюсь, а возможностей хватит, чтобы воспитать ребенка. Даже без отца…

Какие оптимистичные прогнозы. Пиздец.

— Тебя рядом не было, когда люди Маршалла мне пушкой в грудь тыкали? А то, может, рикошетом голову задело?

— Какой же ты… Я вообще-то места себе не находила от волнения...

— Врача позови.

Ванесса переводит взгляд на монитор с показателями.

— У нас тут кое-что произошло, пока ты отдыхал под капельницами.

— Что?

— Фирма стала банкротом.

Я скашиваю глаза на свою помощницу.

— Ну ладно, я слегка преувеличила. Почти банкротом. Кое-что оставили. Но сумму со счета увели внушительную.

— Кто?

Ванесса пожимает плечами.

— А Дан куда смотрел?

— Вы вместе тогда отдыхали...

— А ты куда смотрела?

— Вообще-то это ты дела запустил, а враг не дремлет. Вот и получай ответку.

Прислушиваюсь к своему телу. Небольшая слабость, но в целом я чувствую себя как обычно. Можно, наверное, и на выписку.

— Я всего лишь юрист. Это Дан отвечает за финансы, с него и спрашивай.

Я закрываю глаза, пытаясь сосредоточиться, сопоставляю факты.

— Сколько?

— Мне страшно называть сумму.

— Ванесса!

Нащупываю кнопку, чтобы поднять изголовье кровати и заодно ускорить появление врача.

— Много. — Ванесса перехватывает руку и укладывает меня обратно. — Но тебе разве не все равно?

— Когда дело касается денег, знаешь ли, не все равно.

Она громко фыркает.

— Ну вот и хорошо. Восстановишься, и будем искать виновных.

— Что там за препараты? — киваю на капельницу.

— Тромболитики, седативное…

Понятно, почему я относительно спокойно воспринял информацию, что меня кто-то обокрал.

— Что ты делаешь? — восклицает Ванесса и бросается меня останавливать.

Сама еще раз нажимает кнопку у кровати, но я и без помощи врача снимаю с себя всю эту ненужную ерунду. От раздражения даже не чувствую дискомфорта.

— Собираюсь на выписку.

— Сумасшедший, да? Тебе надо побыть в стационаре. Как минимум неделю!

Дверь открывается, и на пороге появляется врач. Недовольно сдвигает брови, увидев, что я пытался встать. И даже почти успешно. Но штормит, сука, словно накануне выпил ящик виски.

— Доктор, ну скажите ему! Он ведь сейчас уйдет из больницы, и его смерть будет на ваших руках. Что, вообще, за безответственность? Вам совсем, что ли, плевать на пациентов?

— У нас демократические порядки, силой никого не удерживаем. Только бумаги в регистратуре подпишете, молодой человек, и на повторную госпитализацию оформляйтесь в другой стационар, — произносит врач, наблюдая за моими попытками дойти до кресла.

Ванесса возмущенно кривится, но подходит ко мне и помогает сесть.

— Вещи мои тут? — Оглядываю палату и указываю на шкаф, который стоит в углу.

— Вас только вчера перевели из реанимации. Вы еще слабы, не торопились бы совершать подвиги.

— В тебе сейчас лекарств больше, чем в аптеке, — поддакивает Ванесса.

6 глава

Я поднимаю голову и в сотый раз осматриваю обшарпанную стену перед собой, трясясь от холода. У меня отобрали все вещи, даже теплый джемпер, а саму обыскали до трусов и поместили в одиночный изолятор. С тех пор про мое существование будто забыли. По идее, должно ведь быть по-другому, когда обвиняют в мошенничестве в особо крупном размере? Признания нужно выбивать, по допросам таскать, возможно, даже пытать. Но ничего этого не происходит. И я не знаю, плохо это или хорошо.

Поджав колени к груди и свернувшись калачиком на узкой кровати, закрываю глаза и дрожу всем телом. Мне страшно и холодно. Похожие чувства я однажды уже испытывала, но вспоминать об этом в такой момент — ни к чему. Лишь хуже себе сделать, а я и так держусь на волоске.

Лежу минуту, вторую, а потом меня просто выключает. Похоже, организм устал находиться в постоянном стрессе, как и я устала от мучительной неопределенности.

Подрываюсь на месте, словно по щелчку, услышав, как дверь в камеру открывается. Часто-часто моргаю, привыкая к неестественной темноте.

Иногда приходилось засиживаться за компом допоздна, не видеть солнца, да вообще ничего не видеть, кроме монитора перед глазами, но тогда я была на свободе и в любой момент могла куда-то пойти. А сейчас будто жизни лишили, поделив ее на до и после. Если суд вынесет суровый приговор и я на несколько лет останусь в подобных условиях... Понятия не имею, как это вывезу. Возможно, сойду с ума. Или сделаю с собой что-нибудь...

— Громова, на выход, — раздается мужской бас.

— Зачем? — Голос хрипит то ли после резкого пробуждения, то ли от того, что я вконец замерзла и заболела.

— На выход, — повторяют таким тоном, что не решаюсь испытывать чужое терпение.

Меня есть за что наказать, безусловно, но оступиться ведь может каждый.

Пока иду за конвоиром по длинному коридору, представляю, что так будет на протяжении нескольких лет, и от этой мысли едва не теряю сознание. Начинает трясти еще и от ужаса.

Открыв дверь, мужчина в форме кивает, чтобы я заходила. Через силу перебираю ногами и оказываюсь внутри. Вопреки ожиданиям, что пришел следователь или адвокат, я вижу перед собой женщину в белом халате. Глаза часто выдают возраст человека, как бы молодо он ни выглядел. Так вот, передо мной сногсшибательная красотка, но в глазах у нее такая усталость, будто несколько жизней прожито.

— Кто вы? — задаю вопрос, ежась от холода.

Женщина смотрит на меня с жалостью.

— Медсестра. — Она достает из папки несколько листов. — Заполни. А потом я возьму у тебя кровь.

— Я думала, меня вызвали на допрос... Может, кто-то наконец объяснит, что происходит? — спрашиваю, набравшись смелости.

— Это ты со следователем будешь подобные разговоры вести, я здесь для другого.

Подхожу к столу и беру в руки листы бумаги. Вопросов шестьдесят штук. Половина из них — интимного характера. Сколько половых партнеров было, в каком возрасте потеряла девственность, как обильно идет менструация, и много всякого, чего я о себе даже не знаю. Перед глазами плывет, а по спине стекают капельки холодного пота от осознания, для чего это необходимо. Хотя нет. Маловероятно. Если бы я кому-то из тех трех мужчин, которые меня задержали, приглянулась, то меня бы просто поимели у этого самого стола. Все трое. По очереди. При этой мысли учащается сердцебиение и становится еще страшнее.

В какой момент я допустила ошибку? Просчета не должно было быть, я несколько раз все перепроверила и уверена, что не оставила после себя следов…

Замечаю на пробирках название анализов, и по новой начинает трясти. Кому понадобилось проверять меня на гепатит, ВИЧ, сифилис и другие венерические заболевания?

— Зачем эта информация? Для кого?

— Много вопросов задаешь. Кулаком работай.

Выкачав несколько пробирок крови, медсестра обвязывает мою руку эластичным бинтом. Смотрит на меня внимательным взглядом:

— Всё в порядке?

Какое уж тут в порядке? Голова кружится, я давно ничего не ела и даже не помню, приносили мне еду или нет.

— Я в следственном изоляторе несколько суток, сбилась со счета, какой сейчас день недели… Вторник?

— Понедельник. — Женщина протягивает мне шоколадный батончик и ставит на стол маленькую бутылочку воды. — При мне ешь и запивай. Я подожду. Потом сниму бинт.

Движения заторможенные, мыслительный процесс тоже. Стрессы никогда до добра не доводят. Если бы знала, что все так закончится, не стала бы рисковать. А если бы могла отмотать время назад и чуть-чуть подправить прошлое — ни за что бы не откликнулась на то сообщение и не взяла чертов заказ.

— Как ты сюда попала? — Медсестра садится напротив и наблюдает, как я медленно жую шоколадку.

— По глупости.

Она громко хмыкает:

— Не хочешь говорить?

— Сил особо нет. Да и желания, впрочем, тоже. Скажите, зачем это? — киваю на ее чемоданчик, в который сложены пробирки с моей кровью. — Пожалуйста...

— Ешь давай, — тут же меняет она тон на отстраненный.

В памяти всплывает новость, которая попалась на глаза незадолго до всех этих событий. Молоденьких девчонок, таких как я, обвиняли в преступлениях, а потом вместо колонии отправляли по домам к генералам и другим высокопоставленным чинам для жестоких, извращенных забав. Я тогда закрыла вкладку, не захотела читать про садизм и уродства ублюдков, находящихся у власти, а сейчас жалею, что не дочитала. Хотя бы примерно знала, чего ждать.

7 глава

— Неплохая инвестиция. — Дан рассматривает фотки девчонки, пока мы сидим в машине возле полицейского участка и курим. — Одобряю.

— Твой проеб вообще-то. И он мне очень дорого обходится.

— Каюсь, — тут же соглашается Богдан, чем гасит мое внезапно поднявшееся раздражение. — Но давай будем честны, рыба гниет с головы. Когда ты держал всех в тонусе и спрашивал с нас, как с себя, то и дела шли в гору. Надеюсь, тот вечер и потерянные суммы станут для тебя отрезвляющим пинком и ты вернешься в строй. Я вообще не понимаю, что с тобой происходит в последнее время?

Злость поднимается по новой, но я ее глушу. Не стоит сейчас будить в себе зверя. И так в бешенстве, что какая-то девчонка спутала карты и из-за нее откладывается ответка Маршаллу. Да и Дан отчасти прав. Бардак начался с меня. С других спрашивать нет смысла.

— Маршалл, кстати, тоже девушкой заинтересовался. А еще он ждет своих денег. Которых у нас нет. И быстро такие суммы не наскрести. Вероятно, у тебя не самые приятные впечатления о России останутся, да? — посмеивается Богдан, но мне не до веселья.

— Давай по порядку. Пока ты был за главного, какая-то тварь выждала момент, наняла хакера и с его помощью взломала мой компьютер, вошла в базу, отправила наши денежки за границу, и мы оказались в дураках. Если все верно, то где твоя хваленая тройная защита данных и почему эту девку нашел Ганин, а не ты?

— Я бы ее и не смог найти. Хорошо сработала, чисто. То есть сработали. Кто-то позвонил и сдал ее. Наверное, союзник. Громову в последний момент с рейса сняли. Может, специально и подставили, а сама она вовсе и не такая башковитая. Я уже после звонка человечка из ведомства увидел брешь в системе, мозгов у хакеров хватило тоже это заметить и обойти защиту. Разозлился тогда, как и ты, ведь охренеть сколько заплатил за это развлечение и был на сто процентов уверен, что у нас все под контролем.

— То есть теоретически девчонка могла любые данные передать третьему лицу?

— Да.

Я хватаюсь двумя пальцами за переносицу.

— Пиздец. И впрямь чудо. С негативными последствиями.

— Если ты сейчас все решишь и заберешь ее из-за решетки, то для девки это будет точно оно. Хорошо, что Ганин наш человек, в противном случае не знаю, что бы с ней было.

— А Маршалл ею как заинтересовался? Как специалистом? Или нет?

— Сегодня с ним увидишься, там и обсудите. Только спокойно обсудите, договорились? На его стороне преимущество: мы должны ему деньги. А вот если бы ты тогда занял его место, то это он сейчас сидел бы в заднице, а не мы. Ванессе надо отдать должное, она мастерски умеет разруливать подобные ситуации, поэтому Алекс и дал нам небольшую отсрочку.

Занять место Маршалла было вполне реально, но так ли необходимо? Бывает, стремишься к чему-то, жаждешь этого, добиваешься всеми правдами и неправдами, а получаешь — и никакого морального удовлетворения. Лишь усталость.

В жизни наступил момент, когда все установки и ценности полетели в пропасть, я больше не понимаю, чего действительно хочу. Есть крутые тачки, есть деньги, есть возможности, а внутри — пустота. И ладно бы это. В один из дней я достиг такого дна, что потащил за собой другого человека. Лишь наутро, проснувшись после бурной ночи, понял, что нарушил свое же слово и отымел ту, к которой обещал себе не прикасаться.

— Узнай при случае про филиал в Китае. Надо туда человека одного пристроить.

— А этот человек захочет туда лететь?

Мы оба понимаем, о ком идет речь.

— Попробую решить. Узнай, — настаиваю я.

— Бесполезно. — Дан затягивается еще одной сигаретой. — Есть особый вид женщин, которые четко знают, чего хотят, от кого и в каких позах. Ты хоть на Луну ее теперь сошли, Ванесса все равно вернется и верным псом ляжет у твоих ног. Леон, может, это оно и зря ты ее отталкиваешь?

Будь хоть трижды оно, мне на хуй не сдалась ничья любовь. Особенно Ванессы. Я проклял тот день, когда, пьяный, поддался на ее провокацию и позволил случиться близости. Да еще и без защиты. Совсем рехнулся. А ведь столько лет работал с ней бок о бок, но даже не подозревал о ее чувствах. Пиздец. Наверное, это окончательно выбило из колеи.

Выхожу из машины и, захватив сумку с деньгами, иду к следователю. Что в полиции не берут взятки — ложь. Берут, и еще как. В любой полиции любого города. Просто надо знать, с кем можно иметь дело, а с кем лучше не связываться. И правило соблюдать: ты к людям по-человечески — они к тебе по-людски.

— Рад видеть, заходи, — кивает Ганин, заметив меня в дверном проеме. — Только что о тебе вспоминал. Твоя барышня почти неделю у нас чалится, не по уставу такое. Вот документы. — Он кладет папку на стол. — По базе проверили, до этого не привлекалась. В биографии ничего необычного.

Я сажусь на стул и открываю папку.

— Ничего... необычного… — тяну, перекладывая листы.

Ну где-то же такому учатся, и явно не в школе. Неужели мастерица и документы себе как-то сварганила? Надо бы проверить по своим каналам.

— По отпечаткам тоже ничего?

— Абсолютно.

Еще раз пересматриваю документы, задерживаюсь на фотографии в паспорте.

8 глава

Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Вот как, спрашивается, проиграть и остаться при этом в выигрыше? И бывает ли так? Сомневаюсь.

Прекрасно понимаю, что мои чувства стараются щадить, поэтому и не говорят, что в действительности ждет, но я ведь далеко не дура! Передо мной молодой мужчина, хорошо сложенный, богатый, с возможностями. И запросами. Надеюсь, не извращенными, как у тех высокопоставленных чинов, о которых недавно писали в новостях. Да даже если и без запросов — очень унизительно! Леон смотрит на меня как на вещь! Свою вещь, которую только что купил и ждет, что я пойду за ним и буду делать все, что скажут... Разве такое возможно принять по доброй воле?..

Возможно.

Пульс разгоняется до максимума, когда делаю шаг, второй. Я ведь иду против себя, против своих принципов, и не знаю, чем это закончится. Но какие еще варианты? Какие, черт возьми?.. Надо было раньше об этом думать, а не когда погрязла в проблемах.

Как же велико желание взять табурет, стоящий у стола, огреть этого грека по его смазливому лицу и сбежать. Только куда бежать? Да и сил не хватит его вырубить. Может, Дамианис и не до конца восстановился после того покушения, но и я не на курорте отдыхала — едва стою на ногах.

Боже, о чем я думаю?.. Какой побег? Это же полицейский участок. Скрутят в ту же секунду и закинут обратно в изолятор. Нельзя.

От взгляда, которым награждает грек, адреналин разгоняет кровь по венам.

Понятно, что никуда я сейчас не сбегу в таком разобранном состоянии. Но это вопрос времени. Притворюсь, что приняла правила чужой игры, и подготовлю почву. От Христофа ведь удалось скрыться. Правда ненадолго, да и нет гарантий, что мое заключение — это не его рук дело. Не представляю, кто еще мог бы так жестоко со мной обойтись. Если только заказчик…

Господи, как же тяжело! Так страшно ошибиться. Я ведь по природе борец, однако сейчас мой дух слаб. Единственное, чего хочется, — прислониться к стене, сползти по ней вниз и рыдать. Но разве хоть кого-то тронут слезы и слабость? Вряд ли.

— Иногда лучший способ погубить человека — это предоставить ему самому выбрать судьбу. — Голос звучит приглушенно и тихо, смиренно.

— Ты еще и начитанная. Булгакова любишь. Одобряю. — В глазах Леона снова вспыхивает интерес.

От удивления я застываю на месте. Не ожидала, что наглый грек настолько близко знаком с русской литературой.

— Девочка, каждый волен распоряжаться своей жизнью, как ему хочется. Но помни, она у тебя одна. Подумай, что ждет тебя за решеткой. Минута почти истекла, на твоем месте я бы поторопился сделать правильный выбор.

— Правильного выбора не существует. Есть только сделанный выбор и его последствия.

— Вот и прими их, — резюмирует Леон с убийственной флегматичностью и выходит из комнаты.

Опыта в отношениях с противоположным полом у меня, конечно, мало, но мозгов хватает, чтобы понимать: если начну лоб в лоб сталкиваться с обладателем сильного характера, то преимущество окажется не на моей стороне. Мужчина по своей природе и так победитель. В любом случае придется расстаться с покоем, а уж в этих стенах о безмятежности точно предстоит забыть. И не о чуде ли я грезила все дни заточения? Вот оно! Самое настоящее. В лице Дамианиса. Но что делать с неприятным осадком от получения такого «шанса»?

С каждой новой секундой, приближающей к свободе, я все больше убеждаюсь в том, что не хочу обратно. Не хочу в камеру, не хочу суда, приговора и всего того ужаса, которого удалось избежать. Но за это придется заплатить чудовищную цену...

***

Машину, к которой мы подходим, я в прошлый раз видела на парковке. И мужчину за рулем тоже узнаю. Это тот самый Дан, которому я звонила, когда нашла Леона.

Дамианис открывает дверь и показывает глазами, чтобы занимала место в салоне. Как только соприкасаюсь с кожаным сиденьем, в полной мере ощущаю, что обратной дороги нет.

Грек обходит машину и садится впереди. Мужчины коротко переговариваются, и мы отъезжаем от участка.

Происходящее походит на жуткий детектив. И финал у него будет не самый лучший, принимая во внимание все, что успело произойти.

Дорогой смотрю в окно. Перед глазами мелькают знакомые пейзажи. Я думаю об Эль. Узнать бы, как у нее дела, но теперь это табу. Вон какой друг у Леона, точно непристроенный, и, наверное, с такими же возможностями, как у самого Дамианиса. В голове не укладывается, что он так просто вывел обвиняемую из участка и везет не пойми куда.

Я слегка поворачиваюсь и наблюдаю, как Леон курит и что-то делает в телефоне. Выглядит уставшим, изредка касается левой стороны тела рукой и морщится.

На секунду даже забываю о своем положении, о том, почему оказалась в этой машине, и ловлю себя на мысли, что передо мной сильный, красивый, успешный и явно умный мужчина. Но стоит Леону взглянуть на меня через зеркало заднего вида, как тут же вспоминаю, что он к тому же опасный тип. А еще хозяин положения, в его руках находится моя жизнь. Пока не верну деньги.

Встряхиваю головой и отворачиваюсь к окну, стараясь отвлечься на что-то другое. Но я так устала за эти несколько дней в камере, что в какой-то момент выключаюсь. Просыпаюсь от того, что дверь открывается. Разлепляю глаза и вижу перед собой Дамианиса.