Неправильная подруга

Глава 1.

— Ты чего грустная? — подруга плюхается рядом, пока я думаю, как бы вежливо послать бывшего мужа. Достал, реально.

— Да так…

— Опять бывший звонил?

— Ага. Работу найти не может. Все ему не нравится, все не по его статусу.

— Ну, так позвони моему. У них в фирме точно, что-то найдется, — она открывает телефон, фронтальную камеру и проверяет губы. Надувает, делая их еще больше. Красивая она. Идеальная. Пусть даже это заслуга лучшего в Новосибирске косметолога. — Ну, что ты смотришь, я серьезно.

— Да как-то неудобно. Твой муж все-таки занятой человек. Чего я буду ему названивать?

— Ну, во-первых, бывший муж. Во-вторых, можно же написать. Давай, давай. Записывай номер.

— Блин, Рит.

— Ну, что Рит? Сведем бывших мужей, пусть сами там разбираются, а нас не трогают.

— Ладно, давай, — в конце концов, что я теряю? Мы с ее бывшим-то особо и не общались. Виделись на соревнованиях детей, перекинулись парой слов. Даже уже не вспомню, о чем.

Пусть заочно я знаю о нем довольно много, но Рита не подпускает его к себе. Не простила ему измену. Зато деньгами пользуется по полной.

Она скидывает мне контакт, а я не могу заставить себя написать по факту постороннему человеку.

— Ну, какой он посторонний? Ты же мне как родная! Так что, считай, он тебе тоже родственник, — смеется Ритка, да и мне спокойнее становится. Или не очень. Перед глазами встает образ вечно хмурого Данила Распутина.

Высокий. Широкоплечий. С чуть прищуренным, проницательным взглядом. Цвет глаз его не помню, да и не было повода узнавать или смотреть. Хотя если судить по дочке Риты, должны быть карие.

— Слушай, слушай, — Ритка тормозит меня. — Он же не знает твой номер.

Фыркаю. Уже знаю, что она скажет.

— Хочешь пошутить?

— Ну, да. Он же утверждает, что у него никого нет. Давай проверим.

— Что написать ему? Привет, малыш?

Мы с подругой взрываемся от хохота, и она кивает.

— Да-да. Давай.

— Он потом тебя не убьет?

— Пф. Нет, конечно. Ну, может, порычит для порядка. Давай!

Ладно. Ей потом с ним разбираться. Пишу.

"Привет, малыш!"

По телу прокатывается волнение. Блин, даже жарко стало. Что ответит? Но он молчит.

— Блин. А ведь прочитал. Давай дальше.

— Может, написать, скучал ли он?

— Блин, супер! Пиши!

"Скучал по мне?"

Он, наверное, думает, что ему написывает какая-то идиотка. Я вообще не удивлюсь, если такому, как он, пишут часто. С его-то данными. С его-то деньгами.

— Опять молчит. Напиши, что ты очень скучала и с нетерпением ждешь встречи.

Закатываю глаза, но, давясь смехом, пишу под диктовку.

Опять молчание. Рита уже злится, я жалею, что вообще затеяла этот фарс. Данил не из тех, с кем можно пошутить.

— Ладно, звони ему.

Вот как после такого попросить устроить к нему бывшего мужа?

— Чувствую себя школьницей, которой нужно позвонить «Крашу».

Мы снова хохочем, пока не начинаем задыхаться. Блин, я даже в школе такой ерундой не занималась. Если кто нравился, просто подходила и говорила. Одна из черт, из-за которых у меня не сильно большой список контактов. Да и кому нравится слышать правду? Даже Рите не нравится, хотя она меня и терпит.

Звоню Данилу, но он не берет трубку. Даже после десятого гудка. Зато оживает телефон Риты.

— Данил звонит! Блин. Так. Делаем серьезное лицо. Да, Данил? Я? Жду Карину с тренировки. Кофе пью. А ты чем занят? Ага, пока.

Мы снова смеемся, от чего у меня потекла тушь, и заболел живот. Ну, надо же. И опять звонок. Он?

— Маргарита Сергеевна. Есть другие перчатки? — слышу в трубке голос тренера ее дочки.

Глава 2.

Наш двор совсем тесный. И чтобы втиснуть сюда машину вечером, нужно очень постараться. Хотя Данил, судя по всему, не заморачивался. Просто припарковался возле подъезда. Я нажимаю кнопку, чтобы разблокировать двери, начинаю толкать их, и меня вдруг толкает вперед. Ветер такой силы, что я не сразу ориентируюсь в пространстве и проезжаю на скользкой подошве несколько десятков сантиметров, довольно сильно ударяясь бедром.

— Блин, иди сюда. — слышу позади низкий голос, и боль в ноге, словно по волшебству, проходит, зато голова кружится. Он удерживает мои плечи, тянет меня на себя так, что я оказываюсь спиной прижата к твердой груди. Он такой высокий, блин. Можно задрать голову и, скорее всего, посмотреть ему в глаза. — Ударилась?

Ага. Головой.

— Да. Нет. Нормально, в общем, — отстраняюсь, потому что мои мысли давно увели меня за грани правильного, где властвует госпожа Фантазия, давно определившая, о чем я буду мечтать этой ночью во время мастурбации.

— Давай в машину. А то снесет тебя.

Ну, да, его не снесет. Не знаю даже, сколько он весит. Но судя потому что он даже не шевелится, ему такой вечер почти нипочем.

— В машину! — сказал строже.

Единственная дорогая машина, в которой я ездила, это машина Риты. А у Данила еще дороже.

Он разворачивается и идет вперед, а я украдкой рассматриваю его мощную фигуру. Никогда не задавала этот вопрос, но все же. Как можно было добровольно развестись с таким мужчиной? Я что-то не наблюдаю возле Риты толпу мужиков. Как она держится? Она ведь с ним даже не спит.

— Ксюш.

И опять этот тон. Интимный. Или я настолько потекла мозгами, что любое его слово мне будет казаться интимным? Семеню до машины, обхожу и сажусь на переднее сидение. На мгновение замираю, чувствуя, как тепло салона обволакивает меня после морозного ветра, а удобное кресло словно приковало меня клешнями. Да здесь жить можно! Какая-то панель с кнопками, которыми лихо управляет Данил, уже севший в машину.

Интересно, как он водит машину? Наверное, медленно и плавно. Управляет ею так же, как мог бы управлять женским телом. Моим телом?

Тьфу! Ну, что за идиотка? Он чужой муж. И неважно, что бывший. И чего он молчит, вперед смотрит, а?

— Документы, — он тянется через меня, задевает обнажившееся колено. Я, блин, в одном халате же побежала, а теперь остро ощущаю неприятное трение ткани об соски. Ничего интимного, он просто случайно меня коснулся, но что же голова уже взрывается от фантазий о том, что могло бы происходить в этом удобном салоне?

Он просто открывает бардачок, просто достает папку, просто бросает на меня нечитаемый взгляд. О чем думает? Что я недотраханная дура, раз сжимаю бедра от одного его движения?

Ну, я именно так о себе думаю.

Глупо думать, что такой, как Данил, может повестись на такую, как я. Особенно, когда его ждет такая, как Рита. Ну, и пусть, что не совсем ждет. Он-то не считает, что этот развод настоящий. Рита даже говорила, что никто из его коллег не знает.

Понятно, что это сделано, чтобы трахаться без последствий для нервов. Вот посмотри, я женат, ничего, кроме секса, предложить не могу.

Почему вообще ему понадобилось изменять? От Риты гулять?

Что ему не хватало? И получил ли он это в сексе с другой? А могла бы я ему это дать?

Встряхиваю голову, отворачиваясь к противоположному окну. Щеки горят. Во рту пересохло. А между ног никогда не было тааак влажно…

— Ну, вот смотри. Пусть эти заявления заполнит. Потом придет в Отдел кадров. Мы ему должность нашли, пусть устраивается.

— Ладно.

А что еще я могу сказать? Трахни меня? Лучше помолчать, чтобы глупость не сморозить.

— Извини, что побеспокоила.

— Да ладно, мне не сложно, — все-таки поднимаю глаза, втыкаясь взглядом в острые черты его лица. Легкую небритость и усталость. Не могу разглядеть цвет глаз, хотя и очень интересно. А еще интересно, почему он сжал пальцы в кулак, словно в напряжении.

— Ну, я тогда пойду? — почему я спрашиваю, почему сижу на месте, словно никуда уходить не собираюсь, продолжая впитывать запах кожи, одеколона и мятных сигарет? Не говоря уже о лице с тяжелыми бровями, из-за которых он кажется еще более суровым, полными губами, чуть поджатыми.

— Точно?

Сначала даже показалось, что ослышалась. Но при этом он не отвел взгляд, продолжая меня разглядывать. Невольно прикрыла коленки, покрытые мурашками.

Глава 3.

Данил

***

Да. Ты случилась. И твои сочные грудки в каплях воды. А теперь стояк такой, что дрочить бесполезно.

«Пусть муж придет к десяти утра», — пишу, не потому что это важная информация, а потому что эта птичка в мозгу сидит и клюет нервишки. Хочется в оборот ее поскорее взять, чтобы отказать не смела, когда начну ей приказывать.

«Как скажешь».

Бляя… Эта фраза звучит почти как: «Делай со мной, что хочешь».

И будь я проклят, если птичка не теребила свою фасолину, думая о том, что я мог сделать с ней в машине. Как схватил бы за волосы, что для меня распустила, смял блестящие губы. Ей ничего этого не нужно. Никаких ухищрений, у меня и так на нее стоит, как у пацана.

Ксения привлекла мое внимание еще полгода назад, когда ее сын перевелся в группу, где занимается Карина.

Она зацепила меня запахом клубники, когда прошелестела длинной юбкой мимо. Прошла к бару ресторана, где можно наблюдать, как катаются дети, заказала себе чай. Тихая, почти неприметная, словно послушница из храма.

Она сидела одна, ни с кем не общалась. То ли дело было в этом запахе клубники, то ли в белой коже, словно светящейся изнутри, то ли в том, что она абсолютно не понимает, как действует на окружающих мужчин. В любом случае я сразу решил, что трахну ее.

Просто разок посмотреть, везде ли у нее белая кожа, а соски какого цвета? Как у Риты темно-розовые или как у Жанки, моей помощницы, коричневые? Обе любительницы побаловаться косметологами, фитнесом и соляриями.

Да я и взял Жанку, потому что она вылитая Рита.

Но птичке это не нужно. Ее кожа и так чистая и без изъянов.

Я тогда решил подойти после тренировки, может, предложить подвезти и завязать разговор о детях, но Рита, словно чувствуя мой интерес, тут же взяла в оборот Ксюшу. Не прошло и пары недель, как они стали лучшими подругами, а я смял свое желание, как неправильно составленный договор.

Понятно, что рано или поздно Рита ко мне вернется. У нас дочь, да и родня давит. Да и сама она все чаще стала мне звонить и предлагать участие в жизни дочери. Да, я устал жрать ресторанную еду. Но все это вряд ли будет возможно, если я завяжу интрижку с ее так называемой подругой.

И так бы и было, не начни сегодня птичка играть в игры, правил которых не знает. Ответила на звонок. Лепетала там что-то…

Мне очень хотелось посмотреть, насколько далеко она готова зайти. Тем более, что смотрит она на меня так, словно уже на коленях, вытащила язык и готова отсасывать до потери сознания.

По итогу я лег спать со стояком, а проснулся с ним же, только уже болезненно ноющим. Сразу написал Жанке, чтобы готовилась. Всегда предупреждаю заранее, потому что порой не до секса неделями. На работе бывает запара. А сегодня мне надо сбросить напряжение, чтобы не изнасиловать птичку при первой же встрече.

С утра бегаю на дорожке дома, смотрю в окно на то, как просыпается Новосиб, как машин на дорогах становится все больше, а снег и без того затрудняет движение. Долго принимаю холодный душ. Потом быстро надеваю один из одинаковых костюмов, отправив грязный в корзину для химчистки. Пью кофе и еду на работу. Телефон просматриваю. Рита прислала фото Каринки в новой пижаме. Ставлю лайк и сбрасываю полсотни. Вот такой у нас язык общения. С дочерью она видеться почти не дает, даже бабки не помогают. Но и на коротком поводке держит. Даже вон, звонит иногда сама.

— Привет, как спалось?

— Нормально. Каринка в школу-то не опоздает?

— Нет, конечно. Я уже выезжаю. Слушай. А ты можешь меня ночью забрать?

— Откуда? Да еще и ночью. Загулять решила?

— Не смеши меня. С Ксюхой пойдем на концерт. Вот думаю, потом выпить куда-нибудь заехать. А потом ты бы мог отвезти меня домой.

— Неплохая идея.

Член снова болезненно ноет. То ли от мысли, что сегодня птичку увижу, то ли от мысли, что Рита, наконец, раздвинет передо мной свои накаченные ноги. Хотя не факт, конечно. Она вечно заманивает, а потом заднюю дает. Иногда злит этим, пиздец.

— Напишешь, во сколько, я в спорт баре буду.

— Ты что, пьяным приедешь?

— Нет, конечно. До вечера?

— Ага. За денюжку спасибо.

— Каринку дай.

— Мы уже опаздываем в школу, но она передает тебе привет, — отключается она резко, а у меня злость просыпается. Она очевидно думает, что один, сука, разговор с отцом как-то плохо на дочь повлияет. Иногда, пиздец, ее придушить хочется, иногда ждешь от нее какой-то хуйни, но она же образцово-показательная мать и жена, а я кобелина и преступник. Именно так она кричала мне, когда требовала развод, словно не знала, с какой семьей роднится, когда замуж за меня выходила.

Глава 4.

Ксюша

Я полночи проворочалась, пытаясь стереть из памяти это дурацкое: «Как скажешь». Нет, ну, надо же! Как глупо! Он еще и не ответил ничего. Да и с чего ему отвечать? Ну, кто я такая?

Проснулась с тяжелой головой. А может, это просто возраст? К тридцати любое пробуждение похоже на выход из комы. В такие моменты думаешь, может, ну, ее, эту школу? Есть же домашнее обучение. Но вряд ли Рус будет доволен, да и я по деньгам не потяну.

Телефон вибрирует, и я невольно вздрагиваю. Нет, конечно, Данил не будет звонить с утра. Зато будет Рита. Так уж повелось, что она о чем-то мне напоминает.

— Надеюсь, ты не забыла, что сегодня тебе нужно отвезти Руслана к бабушке?

— Зачем, — нет, правда забыла.

— Да в смысле, Ксюх?! У нас билеты на концерт «Артик и Асти»!

— Господи, а что уже двадцать седьмое?

— Ну, конечно! Только не говори, что ты не пойдешь. Я тебя пришибу.

— Да пойду. Пойду. У нас у детей тренировка в обед сегодня?

— Ага, в два. Ну, все, до вечера. Время и место скину. А ты какая-то, прям, рассеянная.

Ну, да, может, это потому что вчера вечером я встречалась с твоим мужем, а тебе не сказала? А может, потому что моя голова забита фантазиями о том, как я говорю: «Как скажешь!» — совсем не по телефону?

Встаю, принимаю душ, потом иду будить Руслана, потом готовить ему любимую рисовую кашу. И каждое утро благодарю того, кто придумал мультиварку. Надеваю привычный спортивный костюм, завязываю волосы в хвост. На лице ни грамма косметики. Как моль. Скорее всего, вчера мне показалось, и Данилу я вовсе не интересна.

— А если интересна? — шепчет противный внутренний голос, от чего низ живота простреливает иглами предательского возбуждения.

Лучше об этом не думать.

По пути в школу вспоминаю, что нужно позвонить мужу. Он у матери живет, уверена, что еще даже не проснулся. И действительно, трубку не берет.

— Рус, а позвони бабушке. Пусть она папу разбудит. – прошу его, когда мы уже в школе, снег стряхиваем.

— Ладно, — пожимает тот плечами. Не особо любит с ней разговаривать. Сразу допрос начинается. Что ел, как спал, что читал. Мне с ней вообще лучше не общаться. Мне кажется, у нее на меня уже давно аллергия. – Баб, привет. А папа проснулся? Ага. Да, мама просила позвонить.

«Вот предатель!» — смотрю как можно строже. Но мне кажется, Рус давно ко мне относится, скорее, как к другу, чем как к матери. И я пока не решила, насколько это катастрофично.

Он убирает телефон в карман.

— Ну, а чего ты сама ей не звонишь? Знаешь же, что она меня допрашивать будет.

— А на меня орать.

— То есть ты просто меня под удар подставляешь.

— Ну, так получается, — целую его в щеку, ероша уже прилично отросшие волосы. Он закидывает рюкзак и к своим пацанам убегает, а я отвечаю на телефон. Саша соизволил проснуться. Блин, а ведь когда-то я с трепетом во всем теле отвечала на его звонки, любила его голос. А теперь мне просто лень с ним разговаривать, проще сообщение набрать.

— Доброе утро, детка.

— Доброе. Мне нужно документы тебе передать.

— Ага. Ты там уже все заполнила?

— Ну, так это не мне нужна работа, а тебе. Ты и заполняй.

— Тебе все равно заняться нечем.

— А ты, прям, задыхаешься от дел. Если тебе не нужно, я просто выкину все.

— Да понял, не ори. Ты как обычно с утра пораньше мозг решила вынести. Ты на квартире будешь?

— Да. Через полтора часа.

— Понял, там увидимся.

Отключаюсь. Он даже про Руслана ничего не узнал. Иногда кажется, что как только я выгнала его, он перестал быть отцом. Хотя особо никогда не гордился успехами сына. Вообще считает, что фигурное катание — занятие не для мужиков.

Ага, продавливать диван и пыхтеть две минуты над женским телом, вот это точно по-мужски.

Иногда кажется, что я ошибку совершила. Все-таки без мужика непривычно и порой одиноко. Но вот после таких разговоров приходит осознание, что все я правильно сделала. Отгородила сына от Саши и его шизанутой мамаши.

Глава 5.

— Мам, ты точно справишься? — спрашиваю, а саму трясет. Не то чтобы я матери не доверяла. Просто я не люблю ее беспокоить. Она у меня вечно занятая всякими посадками и торговлей выращенного. Порой забывает даже себя покормить.

— Такое ощущение, словно ты не на ночь уходишь, а на неделю, — закатывает она глаза. — А может, ты просто не хочешь идти на этот свой праздник?

Не хочу. Вообще не слишком люблю толпу. Сборища. Но это «Артик и Асти», которые приезжают в нашу Тьмутаракань первый раз за десять лет своего творчества. Ну, вот как такое пропустить? Просто Ритка. В общем, я бы лучше одна сходила, но теперь что уж.

Обнимаю сына и прошу не мучать бабушку, потом иду в такси, которое ждет меня на пороге маминого небольшого дома. Свою машину я оставила здесь. Сюда и вернусь.

Пока еду, вижу заинтересованный взгляд таксиста.

— На свидание, красивая? – ну, значит, не зря три часа провела в ванной, делая макияж. Свою косметику я использую редко, но сегодня достала.

— Нет, — смеюсь. — На концерт любимой группы.

— Ай, какая! А какая твоя любимая группа?

— «Артик и Асти».

— Сейчас включим, — говорит таксист, а я продолжаю улыбаться. Настроение просто прекрасное. Настроение десять из десяти. Даже Ритка отмечает, когда в очередной раз опаздывает.

— Ты просто сногсшибательна. Даже в джинсах. Ну, пошли! – ну, с ней все равно не сравниться. Белое платье плотно прилегает к телу, словно вторая кожа, вырисовывая каждый изгиб ее тела. Она, вроде, даже блог начала вести. Ну, это помимо трех, которые она сделала своей Карине. Фигурное катание. Рисование. Игра на фортепьяно. Еще кажется, ее дочка ходит на театральное мастерство и пение. Ну, собственно, почему бы и нет? Времени у нее много. Тратит с пользой для ребенка.

— Предлагаю сегодня нажраться в хлам.

— Поддерживаю! – говорю с улыбкой, но сразу даю себе отметку пить только коктейли, потому что пью редко и произойти может все, что угодно.

— Я тебя сегодня не узнаю! Ты супер! – в клубе уже шумно, мигает свет, а воздухе витают алкогольные и кальянные пары. Мы показываем билеты и протискиваемся к своим вип-местам. Ее заслуга, я бы на танцполе прекрасно время провела. А так мы то слушаем, то танцуем. Пару раз меня даже приглашают танцевать и что-то пьяно шепчут на ухо, от чего во рту появляется стойкое ощущение тошноты. Зато Ритка во всю развлекается. Меняет партнеров, смеется, бедрами крутит, как надо. Это она, по-моему, на гоу-гоу ходила, училась. А вообще, Ритка умеет все. Порой с ней рядом ощущаешь себя очень ущербной. Возвращаюсь из туалета, замечая, как одного из своих поклонников Ритка подсадила к нам. Может, решила завязать знакомство? Может, решила окончательно отпустить Данила?

Вот зачем я об этом думаю? Да еще сейчас с довольно сильной долей алкоголя у себя в крови?

— А вот и Ксюха. Ты только посмотри на нее. Она просто шикарна! — Ритка меня так рекламирует, словно сосватать решила, а когда я понимаю кому, то застываю в двух шагах, не сразу соображая, какую линию поведения выбрать. Буквально вчера я была с Данилом рядом. Дышала его запахом, фантазировала о его члене, а сегодня он здесь, в шикарной шелковой рубашке, которая расстегнута, приоткрывая тайну его мощной груди. — Чего застыла? Данила не узнала? Ахаха… Данил. Подвинь ей стул, а то весь стол занял.

Я еле дохожу до стола и сажусь на подставленный стул, вяло улыбаясь Рите.

— Решил проветриться? — задаю вполне вежливый вопрос, стреляя в него взглядом, в то время, как его взгляд упорно скользит по моей покрытой испариной шее, скатывается в ложбинку груди. Кожа тут же покрывается мурашками, волоски дыбом встают.

— Так Ритка попросила забрать вас и еще в один бар отвезти. Тут, как я понял, нет тяжелых напитков, — его голос как хлыст по нервам. От каждого слова в дрожь бросает. Надеюсь, не слишком заметно. Немного дрыгаюсь под музыку, делаю вид, что танцую.

— А мне и тут неплохо. Может, вы поедете, а я останусь, — мой голос не слишком жалобный при этом? А бедро Данила слишком близко. Касается моей, кажется, голой коленки.

— Да как тут бухать? Все толкаются, пройти не дают. А столы, посмотри, какие маленькие, кошмар. Данил. Есть предложения?

— Конечно. Поедем в Алмаз. Там всегда хорошо поят и кормят.

Ага, еще спать уложат. Да что ж я все время на эту рубашку смотрю, думаю о том, что там под этими гладкими пуговицами, а еще думаю, а смогла бы я расстегнуть их языком. Господи, какой бред! Все-таки зря я не отдалась бывшему, может быть, была бы не такой голодной.

— Не, ребят, я не поеду! — мотаю головой, словно наваждение стряхивая. – Мне и тут хорошо.

Глава 6.

Я не хочу с ним ехать. И не потому что не хочу, а потому что хочу. Ну, в общем, я же понимаю, чем закончится эта поездка! Понимаю, что вряд ли доеду до дома нетронутой. А с другой стороны, я ведь могу включить режим пассажира. Вот прямо сейчас сесть на заднее сидение и не издавать ни звука, просто назвав нужный адрес. Могу, да? Но я все равно сажусь на переднее, очевидно решая поиграть в эти его обещанные игры. Только от одной мысли об этом в теле поднимается температура, а в крови подскакивает адреналин.

Данил садится следом, смотря вперед и улыбаясь только уголком губ. Нет, ну какой все-таки наглец, но как же от него дребезжит все внутри! Словно начальные басы любимого трека, который вот-вот заиграет на всю громкость.

— Музыку включишь? — мне нужно хоть что-то, что заглушит мое сердцебиение. — И, кстати, адрес забей в навигаторе.

Он молча тянет пальцы к радио, включая одну популярную радиостанцию, а потом так же спокойно забивает адрес.

А может, я опять все себе придумала? Может быть, он действительно играл в джентльмена, чтобы произвести впечатление на Риту? Хочет, чтобы она вернулась? Чуть ли не задних лапках перед ней ходит.

Я уже расслабляюсь в удобном кресле, просто наслаждаясь тем, как уверенно Данил ведет эту дорогую машину, иногда разгоняясь так, что дух захватывает. Я обычно больше пятидесяти в городе не разгоняюсь.

— Кто у тебя умер?

Неожиданный вопрос ставит меня в тупик.

— В смысле?

— Ну, ты слишком остро отреагировала на историю про взятку. Вот я и решил.

— Тебе правда интересно, или ты разговор поддерживаешь?

— Мне правда интересно с тобой, Ксюша, — говорит он тихо, почти проникновенно, а его длинные пальцы почти скромно трогают мою коленку. И даже сквозь ткань джинсов я ощущаю ожог и щекотку, а еще почти яростное желание, чтобы не убирал руку. Чтобы сжал ногу сильнее.

— Ладно, — решаю больше не зажиматься и быть более естественной. — Только откровенность на откровенность. Я тебе свою историю, а ты расскажешь, почему Рита развелась с тобой.

— То есть она тебе не рассказала? — с ухмылкой спрашивает он. — Какая ее версия?

— Она сказала, что ты ей изменил.

— А что ты хочешь услышать? Ты же знаешь?

— Ну, то есть это правда?

— То есть это то, что ты хочешь услышать?

— Данил!

— Ксения!

— Не хочешь говорить, не надо… — отворачиваюсь к окну, более того, скидываю его руку со своей коленки. Но тут же чувствую, что он вернул ее на место, а мурашки по телу от его близости не позволили ее убрать во второй раз. А вдруг больше он так не сделает? Не сожмет, вот как сейчас.

— Рита — дочь учителей. Очень приличная. Очень мнительная.

Ну, допустим.

— А моя семья — это огромный бизнес, который так или иначе связан с криминалом.

Ой. Я даже икнула и повернула голову. Он поджал губы, продолжая вести машину.

— Наша семья частенько является главными героями газет и новостей. Так вышло, что в тот раз я спасал брата и дядю из передряги. Нас занесло в бордель. Там нас и засекли фотографы. Скорее всего, ей на уши присели родители, но уже на следующий день она и видеть меня не хотела, сказав, что ее дочь не нужно купать в этой грязи.

— Так измены не было?

— Не было. Но ей этого не докажешь. Такое ощущение, что она словно и ждала такого исхода, чтобы получить определенную свободу и жить так, как ей хочется.

— А с тобой не получилось?

— Ну, так я требовал выполнения супружеских обязанностей, — посмеивается он. — Хотел второго ребенка. А она… И так. Кто у тебя умер?

Я даже не знаю, что теперь думать. О нем. О Рите. В особенности о себе и своем отношении ко всему. Освобождает ли меня рассказ Данила от вины, если между нами случится секс? Да вряд ли. В конце концов, кто я такая, чтобы Рита делилась со мной такими подробностями? Что и странно, она, вроде, делилась, но получается, что подробности были не те.

— Ксююшаа?

— А? — моргаю пару раз. — Отец. Только он не умер, а убил. Тоже пьяный ехал по ночной трассе и тоже откупился от ментов. А потом сбил насмерть человека.

Глава 7.

Губы уже болят. А он все целует меня и целует. Да я и не хочу, чтобы он останавливался. Буду даже не против, если он возьмет меня прямо здесь. А кстати, где мы?

— Поднимемся к тебе, птичка. Меня сейчас на части порвет, как трахнуть тебя хочу.

— Да, да, конечно… Ко мне? – пьяно смотрю в окно и вижу свою хрущевку. Вот так фокус! Ну, хорошо даже, что к маме не повез. Вот она бы точно сразу поняла, чем таким интересным я в машине занимаюсь. — Пойдем. А то будет жалко забрызгать такую машину.

Данил смеется, красиво, хрипло, до чертовых бабочек в животе. Я и сама улыбаюсь, чувствую себя школьницей на первом свидании. Хочу уже на ручку нажать, но весь флер рассеивает телефонный звонок. У Данила.

Я знаю, кто это. И первый порыв остановить его. Закричать, чтобы трубку не брал. Но это глупо. Кто я, в конце концов, такая?

— Да, Рит. Так быстро? — Данил не смотрит на меня. Ему неудобно? Или наоборот, ситуация привычная? — Да, я понял. Сейчас приеду.

Ну, конечно, он приедет.

Я даже не дожидаюсь, когда он договорит. Просто выхожу из машины. Нет, нет, я не обижаюсь, просто облегчаю ему прощание. Ведь наверняка будет оправдываться. Хотя может, и нет?

— Ксюша! — он догоняет меня возле подъезда. Сердце тут же вскачь! А может быть, он останется? Ведь Рита может доехать на такси, верно? Ну, что такого-то? А он ко мне поднимется… — Ксюш…

— Что? — оборачиваюсь и надеюсь в моем взгляде нет этой женской тоски.

— Ты телефон забыла. Рита и тебе уже звонила. Все, я погнал. На связи, — он чмокает меня в щеку, и отворачиваясь, спешит к машине. А я стою, как вкопанная, держа свой гаджет, разрывающийся от звонков Риты и дрожу. Дура, дура, дура! На что я рассчитывала? На что?! Зачем вообще в это ввязалась? Как теперь Рите в глаза смотреть? Как вообще делать вид, что ничего не происходит?

Хотя может, ничего и не произошло? Секса же не было! А эти игры… Я просто забуду. Как дурацкий сон, от которого на утро стыдно.

Даже дверь подъезда не открываю. Сразу вызываю такси, чтобы уехать к матери. Машина приезжает почти сразу, и я сразу прислоняюсь к окну, закрываю глаза, коря себя за глупость. Мужиков, что ли, мало, чего привязалась-то? Он чужой. Чужой. Чужой! Пусть и временно свободный, но чужой.

Рита снова звонит, и я на этот раз беру трубку.

— Алло, Господи, я уже волноваться начала! — правда, что ли? — Опять телефон на беззвучном?

— Да. Извини. Не слышала.

— А ты что, в машине? Что за гул?

— В такси. Данил меня только до квартиры довез, а дальше я сама.

— Ну, вот, а чего ты ему не сказала-то?

Вообще-то сказала, но он решил по-своему… Так, как было удобно ему.

— Ну, ему же тебя еще забрать надо было. Не хотела его задерживать. Он приехал? – спрашиваю, а саму чувство вины грызет. Она обо мне беспокоится, а я с ее мужем рукоблудствую. Ну, точно шлюха!

А может, во мне обида говорит? Ведь я сама хотела, чтобы Данил поднялся, чтобы сейчас был со мной, вместо того, чтобы ехать к ней. Он ведь ей только как банкомат нужен! Хотела бы, давно вернулась. Блин, нельзя так думать! Тем более, влезать в чужие отношения… Хотя разве я влезла? Получила свою порцию внимания Данила и живу дальше.

— Жду еще. А, вон он…

— Ладно, Рит, тут связь плохая, созвонимся, — тороплюсь закончить разговор и выключить телефон. Сжимаю его руками, совершенно не зная, как быть дальше. При встрече с ними. С ним.

Как минимум делать вид, что ничего не было. Ни-че-го! Было бы еще лучше вообще игнорировать, но тогда будет слишком много вопросов.

Добираюсь до дома матери, плачу за такси и иду спать. Раздеваюсь, чувствую, как все еще вибрирует тело, как пульсирует между ног. Подмываюсь, словно это спасет от воспоминаний о его руке, пальцах, что растягивали меня изнутри. Чищу зубы, словно теперь смогу забыть вкус его поцелуя, то, как смешивались наши соки, как его язык вылизывал меня изнутри.

Вздрагиваю, как от сквозняка, и стряхиваю наваждение. Иду в комнату, которую делю у матери с Русланом. Прикрываю его голые плечи. Ноги. Немного смотрю на то, как он сопит. Иду воды выпить.

— Дочь, чет, ты рано, — мама пугает меня. Лезет в холодильник за молоком. – Плохо погуляли?

— Погуляли, — я уже и забыла, что вообще где-то была. Эпизод с Данилом напрочь стер все, что было в этот вечер до него. Отрезвил, так отрезвил! – Да отлично погуляли, мамуль. Натанцевалась так, что ноги гудят. Еще лет на пять вперед хватит.

Глава 8.

На утро, проснувшись, я тут же лезу в телефон. Разлепляю глаза с каким-то отчаянным предвкушением. Ожидаю кучу гневных сообщений, кучу звонков. И в первые секунды даже глаза протираю. Потому что ничего. После моего сообщения не приходило ничего. Он больше не писал. Он не звонил.

Я как обычно честна сама с собой. Он забил. Ему плевать на мои обиды и мою злость, он просто решил для себя, что не будет со мной возиться.

Других объяснений у меня нет.

— Мама! — Руслан почти прыгнул на меня, и я тут же забила на остальное. Вот он. Самый важный. Самый любимый мужчина. А остальные пусть побоку идут.

Мы вместе позавтракали. Потом помогали бабушке разгребать участок и часть дороги от снега. Тут вечно наметает так, что не проехать.

Потом пообедали и все-таки смогли выехать. Потому что у Руслана сегодня назначена тренировка на вечер.

Уже на катке мы переодеваемся и замечаем спешащих Риту с Кариной. Они обе улыбаются, мы отвечаем тем же. Но это не вяжется с той паникой, которая раскатилась по телу, как только она вошла в раздевалку. А если он ей сказал? А если она знает, что произошло в той машине? А вдруг она сейчас начнет меня обвинять?

Нет, я, наверное, переживу потерю подруги, но как дальше-то ходить заниматься, переодеваться рядом и больше не разговаривать? А наши дети?

Я ощутила, словно меня окунули в котел, полный кипятка, потому что при мысли, что сын узнает о том, чем я занималась с отцом Карины, меня почти боль пронзает.

Все. Никакого общения с ним. Привет. Пока. И хватит.

— У тебя все нормально? Опять бывший донимал?

— Нет, нет. Мы даже не созванивались. А ты как? Что… С Данилом?

— Ну, — она глаза закатывает. — Он, скорее всего, надеялся на сладенькое, ведь я была пьяной и такой доступной.

Мне тут же тошно становится. Да, я тоже была пьяной и доступной.

— Но он, конечно, обломался, потому что я попросила довезти меня домой и поцеловала его в щеку.

— Понятно. Значит… Ты не думаешь к нему вернуться?

— Ну, я пока не знаю. Может, и вернусь…. Позже. Мне нравится, что он добивается меня. В мужчине есть азарт охотника, а значит, женщина должна быть гордой и неприступной до конца.

Мы уже пришли в кафе, и я отвернулась к стеклу. Просто не могла смотреть на Риту. Да, наверное, такие, как она, могут себе позволить быть гордыми и неприступными. А я даже с Сашей такой не была. Влюбилась, почти сразу отдалась, потому что влюбилась, потому что не видела смысла тянуть и мурыжить парня. К тому же видела, что это было взаимно. А с Данилом… А смысл мне вчера было строить неприступную, я же не замуж за него собираюсь? Я просто хотела унять вой лона. Уняла ли? Нет, скорее, еще больше себя раздразнила. Но не его. Ему плевать. И это только к лучшему.

— Кстати, Ксюх…

— А?

— А что насчет дня рождения Алины?

— А кто это?

— Ну, я же рассказывала. Она водит сюда сынишку на футбол, — кивает она на другую сторону ресторана, где тоже сидят родители, только смотрят на поле, где играют их дети. — А оказалось, что наши семьи знакомы. Ну, и в общем, я посмотрела в соц. сетях, когда у нее день рождения и напросилась на него.

— Зачем? – вот уж никогда не понимала, зачем кому-то навязываться.

— Ну, как это? Алина Романова — известный модельер. Хочу у нее платье заказать.

— А почему просто не заказать? Или тебе Данил мало денег дает?

— Да это другое. Она уже третьего нянчит, ей особо не до работы, так что заказы у нее расписаны на год вперед, а вот если стать подружкой… Ну, ты понимаешь…

— Ну, вроде… А что, такие невероятные платья?

— Ну, еще бы, посмотри! — она открывает экран, где показывает модели, а я немного не понимаю, в чем восторги. Нет, красиво все, конечно, но выглядит очень неудобно.

— В таком в машину не сядешь.

— Ну, так это на вечеринку или к родителям мужа в гости. Нужно же себя показать, — она глаза закатывает, а я вспоминаю, что сказал Данил насчет их разрыва, но спросить стесняюсь. — Тебе бы тоже, кстати, не мешало себя в порядок привести. Давно предлагаю к своему стилисту сходить.

— Не смеши, Рит. На что мне красивая прическа или макияж? Убираться?

Глава 9.

Вторую тренировку я, как трусиха, отсиделась в машине. А когда из здания вышел Данил и закурил, смотря прямо на меня через лобовое стекло, уехала. Идея помыть машину пришла мгновенно. Так что даже хорошо, что все так вышло.

Когда я вернулась, на стоянке уже не было красивой машины Данила и внедорожника Риты тоже. Она мне, конечно, звонила, и я написала ей только после того, как забрала Руслана и поехала на квартиру, которую сегодня сдавали постояльцы. Приятная пара, явно, неженатых людей. Они улыбались, очевидно отлично провели время, а мне стыдно было смотреть на них. Ведь я так же могла бы… С Данилом. Причем в моей же квартире, которая пустует довольно часто.

Я проводила их и стала убираться. Попросила Руслана остаться на кухне и начать делать уроки. Через два часа я запустила следующих постояльцев и поехала на другую квартиру. Оттуда выезжал мужчина, который приезжал в командировку. Обычно таким я даже папку даю с подсказками, где можно в Новосибе отдохнуть, а где вкусно поесть. Такая забота цепляет и командировочные всегда возвращаются ко мне.

— Мам, а там папа звонил.

— Чего хотел?

— Говорит, работу нашел, — я рада за него. — Зайти хотел.

— Куда?

— Сюда. Ну, он в общем уже идет.

— Спасибо, что хоть сказал, — заканчиваю пол мыть и сдираю с рук перчатки. Ради встречи с мужем я давно перестала прихорашиваться. Наверное, потому что устала исправлять то, что не смогла донести до него мать. В какой-то момент нашего брака стало казаться, что он просто сбросил маску. Я и оглянуться не успела, как рядом со мной оказался еще один ребенок, за которым требуется подтирать слезы, напоминать элементарные вещи, вроде чистки зубов и смены трусов. Я поняла, что ему нужна не жена, а мать. Даже секс стал походить на инцест и приносить лишь тошноту.

— Мам…

— Мм? — домываю посуду. — Что?

— А почему родители разводятся?

Я даже оборачиваюсь, смотрю, как он оторвался от уроков и смотрит на меня.

— Я же тебе говорила насчет папы. Он всегда будет твоим папой. Любит тебя.

— Да-да. Я помню, что не виноват. Но все же…Папа плохой? А папа Карины тоже плохой?

Ох. Ну, что за темы?

— Нет, Руслан, папы не плохие, просто…

— Все сложно?

— Да! Точно, все сложно.

— Но ведь мы можем иногда ходить на матчи с папой, как раньше?

— Так вы же ходите, – вот же маленький манипулятор.

— Но я хочу, как раньше. С тобой и папой. Ты так бурно болеешь, что мне этого не хватает.

В этот момент в квартире раздается дверной звонок.

— Мам, пожалуйста.

— Хорошо. Сходим.

— Завтра? Папа как раз принес билеты.

Я щурюсь, грозя ему пальцем, но иду открывать. На пороге Саша. И я даже несколько удивлена тому, что он постригся и надел новый джемпер и брюки.

— Привет, что за спектакль? — толкаю его вперед и дверь закрываю.

— Какой? А… Это? Ну, так на работе дресс-код.

— Понятно. А зачем этот семейный поход на хоккей?

— Идея Руслана.

— Врешь. Его все устраивает, а вот тебе, похоже, надоело жить с мамой?

Саша мгновенно заводится.

— А ты не допускаешь, что я люблю тебя и хочу попробовать все снова?

— А ты не допускаешь, что слишком поздно?

— Мужика себе завела? — тут же хмурится он, а у меня в голове проносится образ Данила. Но какой это мужик? Скорее, разовый фаллоимитатор.

— Нет.

— Тогда не поздно. Раз ты одна, значит, еще любишь меня.

— Люблю, Саш. Ты мне не чужой. Но и к тебе я не вернусь.

Он вздыхает, тянется ко мне, но тут же получает по животу.

— Ладно, ладно… На матч-то сходим?

Глава 10.

Данил

Она не выйдет. Она, вроде, довольно четко сказала, что отношения со мной, какие бы то ни было, ее не интересуют. Даже кофе не взяла. Хотя я знаю, что она любит именно такой капучино. Со своим чертовым клубничным сиропом. Я сам выпил. И думал о ней. О том, какая она сама сладкая на вкус. Провел день с бывшей и дочерью, выслушал очередную сплетню об очередной неправильной подружке Риты и попрощался. Съездил на тренировку, во время которой все время думал о том, что дрочка в машине стала самым ярким событием за последние месяцы. И мне хочется повторить. Не трахнуться без эмоций, а ощутить ни с чем несравнимый кайф запретного плода, коим сейчас является Ксюха. Это достает, откровенно говоря. Хочется трахнуть и забыть, а я, все равно, приезжаю и как мазохист застыл в ожидании. Придет, не придет. Третью сигарету уже скуриваю, смотря на темное пятно ее окна. Свет уже выключен, а на мои две смс так ответа и не было.

Но тут я замечаю, что дверь подъезда тихонько приоткрывается, и меня как током бьет.

В паху тут же становится до боли тесно. Хотя где-то на подкорке сидит мысль, что это может быть, кто угодно. Но я все равно бросаю сигарету и как мальчишка — девственник бегу в этот подъезд, в котором меня может ждать все, что угодно. Захожу внутрь, буквально протискиваюсь и почти задыхаюсь пряным запахом клубники. Яйца словно в кулаке сжали, я тяну руку, чтобы схватить чаровницу, но она отбегает к лестнице.

— Ксюша…

— Тихо ты. Пойдем, — кивает она и уходит, а я, как привязанный, за ней. Уже пофиг куда, главное поближе. Чуть скорость увеличиваю, на третьем этаже догоняю, и несмотря на сопротивление, к стене оттесняю, двумя пальцами за щеки обхватывая, затылком к стене прижимаю.

— Попалась, птичка.

— Да подожди, я показать тебе кое-что хотела.

— О, у меня тоже есть, что тебе показать, — захват в плен губ проходит успешно, а у меня внутри все ликует. От того, что мой язык наконец-то в мягком рту, а мои руки на маленьком теле. Она мелкая, конечно. Стоит представить, как в ней тесно, как по мозгам возбуждение бьет. Руки уже на заднице, а я бугром трусь о животик плоский.

— Данил, Данил, стой…

— Так стоит уже!

— Дурак, я тебя прошу остановиться.

— Не могу, ты такая сладкая, что крышу рвет.

— А Рите ты это тоже говорил?

Возбуждение спадает, хотя и несильно. Но Ксюше удается выскользнуть из моих рук и подняться на несколько ступенек.

— Решила мне отомстить и заранее мозг вынести?

— Я просто спросила. Пойдем, охладишься…

— В душ меня зовешь? Я не против. Думаю, мы с тобой быстро согреем воду.

Но я ошибся. Еще несколько пролетов, и вместо ее квартиры мы попадаем на чердак. Спотыкаясь и смеясь, мы идем мимо строительного хлама еще выше. Неуместно, но приходит мысль, что я давно так не развлекался, а Рита бы никогда не согласилась измазаться в пыли даже ради чего-то интересного.

Мы попадаем на крышу, с которой открывается вид на парк. Блин, завораживает. Еще больше тем, как птичка смотрится на фоне этой красоты… А еще хитро она поступила, тем что привела меня сюда. Трахаться тут откровенно негде. Все, как на ладони. Максимум поцеловаться, что и хочу сделать, обнимая ее со спины. Она маленькая, хрупкая. Такая разительная разница чертовски возбуждает. С одной стороны, хочется оберегать ее, а с другой — натянуть узкую пизденку на свой уже болящий от стояка член. Поразительный контраст.

— Что ты ломаешься, Ксюш, — глажу животик, тянусь ниже, между ног, где горячо и влажно. — Все равно ведь трахнемся.

— А потом мне общаться с твоей женой, да? Смотреть тебе в глаза и улыбаться, делая вид, что ничего не было?

— Это проблема?

— Да, Данил, это проблема, — толкает она меня бедрами, а мне больно. Но я все равно отхожу. — Посмотри, как красиво. Дух захватывает, да? Вот и у меня от тебя дух захватывает. Но тебе плевать, а мне потом с Ритой видеться, в глаза ей смотреть. Я так не умею, понимаешь? Так нельзя…

Нельзя, нельзя, нельзя. А смотрит так, словно уже можно. Причем в самых разных позициях.

— Если очень хочется, — хватаю ее затылок, не давая даже дернуться. – То можно. А нам ведь очень хочется!

— Тебе…

— Нам, Ксюш, нам, — жадно набрасываюсь на губы, целую, пью, терзаю. Сопротивление тает почти мгновенно, а член толкается в ширинку требуя к себе внимания. Я легко поднимаю птичку в воздух, вынуждая свои ноги оплести, и как идиот сажусь на холодные полы крыши. Сейчас остановиться — самоубийство, она начнет думать, и я не получу сладенького.

Глава 11.

— Ну, и что ты за цирк устроил? — спрашивает птичка, пока я ее буквально тащу по пустым коридорам. Сопротивляется, упирается, но это бесполезно. Отпущу, когда наедине поговорим. Может быть. — Да отпусти же ты! Больно!

Запихиваю ее в тренерскую, почти бросая на единственный диван. Потом дверь закрываю.

Она тут же вскакивает, бросаясь на меня, как озлобленная кошка.

— Данил! Ты оглох!?

— Шайба, — говорю спокойно, а у самого все внутри клокочет.

То ли задушить ее хочется, то ли трахнуть так, чтобы весь стадион слышал. Чтобы орала мое имя, чтобы больше не смела ломаться.

Она смотрит на протянутый предмет с недоверием и опаской. Осторожно протягивает руку, а я смотрю на кожу, что кажется прозрачной, на пальцы, что возможно этой ночью будут гладить не меня.

Ксюша вынимает подписанную шайбу из полусжатых пальцев. Подозрительная птичка. А я и сам понимаю, что херню творю, но от желания оказаться в ней бурлит внутри, как ядовитый коктейль, отравляется разум. Это еще ничего. Но от мысли, что она мужу своему дает то, в чем мне отказывает, внутренности в узел скручивает.

Почти забирает шайбу, а я второй рукой запястье ее ловлю.

— Данил! Отпусти!

— То есть ты вчера пиздела?

— Не понимаю, что ты имеешь ввиду.

— Что гордая, пиздец, какая, что мужа выгнала.

— Выгнала! Это просто поход на хоккей! И почему я вообще должна перед тобой оправдываться?

— То есть почти полгода он даже на катке не появлялся, а тут вы вместе идете на игру. За дурака меня держишь? Думаешь, я не понимаю, что он к тебе свои мохнатые яйца подкатывает?

Ксюша прыскает со смеху, а я даже улыбнуться не могу. Все тело напряжением стянуло.

— Что смешного?

— Откуда ты знаешь, что у Саши мохнатые яйца?

Я сначала застываю, а потом меня начинает просто колотить от смеха. А как представлю, так вообще ржать начинаю.

Ксюха подхватывает. Заливается смехом, хватаясь за живот.

Я давно так не смеялся. Из-за какой-то фигни, реально. А смотреть на то, как смеется Ксюша— одно удовольствие, которое патокой растекается по венам, пьянит и будоражит.

Приятный, тягучий смех, который хочется слышать чаще.

Ее небольшая грудь сотрясается от вибрации, а из глаз текут слезы.

Но стоит ей взглянуть на меня, как смех разом пропадает, словно выключается рубильником. По щелчку.

И больше нет ничего смешного в том, как мы смотрим друг на друга. Нет ничего забавного в том, что я врезаюсь пальцами в ее затылок, ощущая, как их щекочет от шелка волос.

— Данил, нет!

— Да, Ксюша, да! — Я больше не хочу разговаривать, только срывать с чувств бумагу, оставляя их порочно-обнаженными.

Она упирается ладонями мне в форму, сейчас из-за коньков разница в росте просто колоссальная, и я раньше не понимал, как это круто, когда твоя девочка меньше тебя на голову. Я просто второй рукой провожу по изгибу поясницы, качая головой, не давая ей даже шанса отступить.

— Ты не имеешь права… Пожалуйста, Данил, — облизывает она губы. Почти хнычет, но я непреклонен.

— Я получил это право, когда мы обменялись жидкостями.

— Сволочь, какая же ты сволочь, — вздыхает она со смешком, а я в губы ее впечатываюсь, сметая любой порыв на сопротивление.

Скольжу по зубам, сплетаясь языком, чувствуя мягкость губ, податливость тела. Она стонет мне в рот, стоит пальцам сжать мякоть задницы, которая вся мне в ладонь помещается. Такая маленькая, такая хрупкая, что меня разрывает от желания оказаться в ней.

Поднимаю ее в воздух. Легко, как пушинку.

Она обнимает меня за шею, по которой от жара уже пот стекает. Обвивает ногами пояс, поражая растяжкой.

А я просто несу ее к ближайшей стене.

Напираю, придавливаю, терзаю губы. Никак не могу остановиться, никак не могу насытиться обыкновенным грязно-влажным поцелуем.

Мне нужно больше. Сейчас, здесь. Поднимаю ее по стенке выше.

Глава 12.

Взгляд то и дело съезжает вниз. К влажному пошлому соединению наших тел. Где чавкающие звуки и шлепки становятся рок-симфонией и радуют слух. Охренительно наблюдать, как со скоростью печатного станка, член теряется в тугой щели, которая все больше затягивает, почти выдаивая из меня животные хрипы.

И можно сколько угодно убеждать себя, что это просто секс, но, чем сильнее и глубже толчки, чем громче стоны, тем сильнее я понимаю, что подобных эмоций я не испытывал никогда. Разве что, когда впервые понял, что такое секс, когда трахался с весьма опытной одноклассницей. Но сейчас все иначе. Сейчас кажется, что для Ксюши это впервые, так она реагирует. Но при этом никакого смущения, только дикий восторг в ее остекленевших глазах.

Член стягивает словно перчаткой, и я понимаю, что птичка снова на грани. Второй оргазм за такое короткое время, и мне дико хочется кончить вместе с ней, но я вытаскиваю член, заполняю ее лоно пальцами, которыми начинаю динамично двигаться, вызываю в ее теле бурную, такую красочную реакцию, что будь у меня еще одна рука, я бы помог себе и кончил. Но вместо этого я во все глаза смотрю, как сдирает с себя остатки приличий Ксюша, поливая меня обильной горячей влагой. Я просто толкаю член внутрь, еще чувствуя остатки пульсаций, и несколькими толчками подвожу себя к взрыву, который простреливает поясницу болью. Успеваю вытащить член за доли секунды, заливая живот и грудь горячим семенем. Она все еще в футболке и теперь по ней подтеки. Неуместно, но все же приходит мысль, что Рита сейчас бы просто разнесла меня, оттолкнула, заявила, что я грязная свинья и вообще мог бы кончить в сторону. Ксюша же пьяно улыбается, сама потянувшись за поцелуем. Сама скользит по моим пересохшим губам языком.

Тело, наконец, вспоминает об онемении ног, и я чуть не роняю птичку. Она спрыгивает на пол, и у нее, как и у меня, подгибаются ноги. Благо, диван рядом, и мы просто валимся на него с очередным смешном.

— Кто вообще занимается сексом в коньках, — улыбается она, убирая с моего лица волосы. Делая это так мягко и нежно, что руки сами тянутся сжать ее талию снова, а пах сигнализирует, что раз такое дело, то он не прочь продолжить.

— У меня не было выбора. Ты меня заставила.

— Я? — удивляется она, а потом поднимается на ноги и снимает с себя грязную насквозь футболку, пусть и недолго, но демонстрируя мне свою дерзкую грудь, соски на которой так и хочется сжать пальцами, чтобы ощутить, насколько они твердые. Но вот она уже их скрывает, как и улыбку, которая теряется за чувством стыда. До нее вдруг начало доходить, чем именно мы тут занимались. Но двигаться лень, как и пытаться ей объяснить, что нет ничего плохого в сексе между свободными людьми.

— Жалеешь?

— Просто стыдно. Ладно, — она подбирает упавшую шайбу, приглаживает влажные волосы. — В конце концов, сложно это было признать изнасилованием.

— Ну, если тебе так легче.

— Ага, — надевает она штаны, натягивает кофту. На меня не смотрит, да я и сам пока не знаю, как ее успокоить, разве что…

— Ксюш, а мне мало.

Вот так. Честно. Признаться и себе, и ей, что одним разом это не закончится.

— Хорошего помаленьку, Данил. Спасибо, конечно, мне приятно, что тебе понравилось, но иметь в любовниках мужа подруги — не самая лучшая идея.

— Несколько поздно об этом думать.

— Не поздно, если мы забудем об этом, — она уже готова выйти, а я собираюсь поймать ее и показать, насколько она не права, но онемевшие ноги и коньки не дают этого сделать. Более того, я просто валюсь на колени, довольно сильно ими ударившись.

Она открывает дверь, поворачивая голову от испуга. Потом прыскает со смеху.

— Ты всегда пытаешься добиться своего на коленях?

— Иди уже, пока не догнал и не отодрал, — усмехаюсь я, а она напряженно улыбается и прикрывает за собой дверь. У меня уходит минут десять на то, чтобы прийти в себя, чтобы одеться, в конце концов, и привести тренерскую в порядок. На полу замечаю трусики, и улыбка сама собой растягивает губы. Наверное, увидь я их где-то в магазине, не купил бы никогда, но Ксюше они подходят. Маленькие, розовые, с милыми ушками на попке. А как пахнут! Черт!

Пах наливается кровью, и я понимаю, что птичке придется очень постараться, чтобы я в ближайшее время захотел кого-то другого.

Тренерскую закрываю и иду досматривать матч с vip-места. Взглядом цепляю Ксюшу с сыном и их борова. До конца игры всего полчаса, но я хочу быть уверенным, что сегодня ночью птичка будет спать одна. Пишу Демидову и приглашаю его с семьей в випку, одновременно помахав рукой. Он читает сообщение и тут же радостно рассказывает все Ксюше. Она мотает головой, гордо оставаясь на своем месте. Что интересно, Руслан от матери не отходит. А вот Саша тяжело поднимается со своего места, протискивается между другими зрителями и идет к выходу. Пока он скрывается, я ловлю взгляд Ксюши, которая крутит пальцем у виска.