Непримиримые противоречия

Глава 1. Приглашение

Предрождественские дни выдались на редкость холодными. Температура воздуха опустилась ниже нулевой отметки, что для Лондона казалось чем-то из ряда вон выходящим. Даже прежде не замерзающая река Темза стала покрываться льдом. Зато промозглую сырость и дожди, докучающие большую часть зимы, сменил снегопад. Всего за пару дней снежный покров надёжно укутал город, изменив его до неузнаваемости. Многие находили в таком преображении немало очарования, говоря, что Рождество в этом году выдастся поистине волшебным, а морозы на фоне подобной редкой природной красоты не видятся такими уж обременительными и страшными.

В один из таких дней по плохо очищенному от снега тротуару прогуливалась юная особа. Будучи одетой не совсем по погоде — в бархатное пальто и практически не защищающую от холода шляпку, — девушка быстро промёрзла, поэтому значительно ускорила шаг, дабы поскорее добраться до нужного ей здания.

Почтовое лондонское отделение, к счастью, хорошо отапливалось, так что девушке удалось согреться. Сняв перчатки и потерев озябшие руки, она подошла к окошечку для выдачи посылок, за которым сидела худая женщина зрелых лет и с озабоченным видом делала какие-то записи в журнале.

— Здравствуйте, миссис Браун, — с улыбкой поздоровалась девушка.

— О, добрый вечер, мисс Янг! — оживилась та. — Успели к самому закрытию. Смотрю, никакие морозы вам не помеха.

— Это верно. Есть что-нибудь на моё имя?

— Сейчас гляну, дорогая, — поднимаясь со стула, сказала она. — Вроде бы утром доставили посылки из Йоркшира…

Миссис Браун ушла в соседнее помещение, поэтому следующие несколько минут девушка нервно переминалась с ноги на ногу, ожидая её возвращения. Вот уже на протяжении двух недель она почти каждый день приходила на почту в надежде получить адресованное ей письмо — неудивительно, что её запомнили, — но в итоге уходила ни с чем. И это уже порядком не то чтобы злило, скорее удручало и разочаровывало.

— Письмо на имя Эйлин Янг из города Йорка графства Йоркшир, — проговорила женщина, передавая конверт девушке, которая немедля выхватила его у неё из рук. — Вам ещё повезло, дорогая, что письмо доставили так скоро, ведь из-за снегопада дороги стали труднопроходимыми, поэтому посылки обычно приходят с задержкой.

«Это письмо должно было быть отправлено ещё задолго до того, как начались снегопады, — решила она, — так что это ничуть не оправдывает его».

— Благодарю вас, миссис Браун, — улыбнувшись, сказала Эйлин.

— А ваши глаза засияли, — подметила собеседница, подмигнув. — Готова поспорить, что джентльмен, отправивший это письмо, вам небезразличен.

Девушка густо покраснела и возмущённо затараторила:

— Что вы? Ничего подобного! Он всего лишь друг семьи, и я… Мне просто хотелось узнать, как у него дела, ведь из-за переезда мы уже довольно долго не поддерживали связь.

— Ох, простите, я вовсе не хотела вас смутить, — выставила ладони перед собой женщина. — Это всё моё безграничное любопытство. Вечно сую нос не в свои дела.

«Что за бестактность?! — состроив недовольную мину, подумала Эйлин. — Да и я тоже хороша: начала зачем-то оправдываться перед ней!»

— Ничего страшного. До свидания, миссис Браун.

С этими словами девушка развернулась и спешно зашагала прочь. Выйдя на улицу, она надела перчатки, взглянула на надпись на конверте и направилась на поиски кабриолета, решив, что прочтёт письмо дома, поскольку уже стемнело, а нормальное искусственное освещение в этом захудалом районе практически отсутствовало. Эйлин сказала кучеру, что ей необходимо добраться до района Воксхолл, что находится на южном берегу Темзы, — там они с братом снимали небольшой двухэтажный домик. Однако передумала и попросила его остановиться на противоположном берегу от нужного ей района, где располагались многочисленные министерства и ведомства, которые славились лучшим уличным освещением. Эйлин решила всё же прочесть письмо вне дома и сразу избавиться от него, а потом сделать вид, что она просто прогуливалась по набережной.

Покинув кабриолет, девушка остановилась у ближайшего фонаря, зачем-то осмотрелась по сторонам и принялась вскрывать конверт. Сосредоточенно вчитываясь в каждое слово, она не заметила, как к ней кто-то приблизился со спины.

— Добрый вечер, мисс.

Эйлин, едва не выронив письмо из рук, резко обернулась. Как оказалось, позади неё стоял высокий статный мужчина, облачённый в чёрное зимнее пальто и цилиндр.

— Эм, д-добрый… — несколько испуганно глядя на него, произнесла она.

— Кажется, это вы обронили. — Он протянул ей перчатку, и Эйлин с недоумением уставилась на неё. — Я обнаружил её у того места, где остановился кабриолет, в котором вы ехали.

«И правда, я ведь сняла их, как только вышла из кэба, — подумала она, машинально проверив, сколько перчаток находится у неё в руке, — и в спешке умудрилась выронить одну».

Девушка неуверенно взяла у незнакомца потерянную вещь и вознамерилась было поблагодарить его, но задумалась и выдала:

— Вы говорите так, будто следили за мной.

— Надеюсь, вы простите меня за такую бестактность, но я не впервые наблюдаю за вами, — неожиданно признался он. — Вы частенько прогуливаетесь по этой улице вечерами.

Глава 2. Подарок

— Господин Янг, граф ожидает вас в своём кабинете, поэтому прошу пройти со мной.

Эйлин сразу узнала камердинера — он лично доставил им приглашение на этот бал. Беспокоясь о самочувствии брата, она посмотрела на него, задавая немой вопрос, на что тот кивнул, мол, всё в порядке, ему уже лучше.

— Я могу пойти с тобой? — спросила девушка.

Камердинер вмешался прежде, чем Джонатан успел ответить:

— Вам, мисс Янг, лучше остаться здесь, так как скоро объявят о начале первого танца.

— Но мне не с кем танцевать.

Со стороны мужчины последовала натянуто-вежливая, чуть растерянная улыбка, из-за которой девушка недоумённо нахмурилась.

— Господин Киан Гриффитс желает танцевать с вами, мисс, — неохотно признался он. — Он будет здесь с минуты на минуту.

Джонатан с Эйлин озадаченно переглянулись, и первый поинтересовался:

— Этот человек — родственник графа, я полагаю?

— Его брат, господин. — Камердинер на секунду замешкался так, словно тщательно подбирал слова, после чего добавил: — В ваше отсутствие господин Гриффитс намерен составить мисс Янг компанию.

— Хм, вот как, — произнёс Джонатан, при этом в его голосе слышались нотки сомнения о приемлемости такого расклада. Он поднялся с кресла и взглянул на изрядно взволнованную такой новостью сестру. — Ты можешь отказаться, если не хочешь.

— Нет-нет, — замотала головой та, — я потанцую с ним. Для меня будет честью получить приглашение от члена семьи графа.

— Ну хорошо, тогда не теряй меня. Я скоро вернусь.

Эйлин, улыбнувшись, коротко закивала, а Джонатан направился вслед за камердинером, не переставая думать о том, что оставлять сестру наедине с мужчиной, которого он даже не видел, было не самой лучшей идеей. Девушка же, стараясь выглядеть непринуждённо, осталась сидеть на месте и принялась усиленно навевать на себя прохладу веером. Происходящее до жути нервировало её, ведь изначально она надеялась провести этот вечер, привлекая к себе как можно меньше внимания, и танец с братом графа уж точно не вписывался в эти планы. Необоснованно отказать ему — значит, проявить неуважение, поэтому вариантов, кроме как согласиться, попросту не было.

«Танцевать с Джонатаном — одно, но делать это с совершенно не знакомым мне человеком — совсем другое! — запаниковала она. — Что, если я не справлюсь? Я плохо танцую. Нет, я просто ужасно танцую! Он сразу поймёт это и будет смотреть на меня с презрением, а я, наверное, умру от стыда…»

Больше всего Эйлин пугало то, что она, продемонстрировав своё неумение и невежество во всей красе, наверняка поставит Джонатана в неловкое положение, а это уже самая что ни на есть катастрофа! Такого допустить ни в коем случае нельзя, так что ей необходимо приложить все усилия, чтобы не сплоховать.

Среди множества звуков, в частности тихо играющей музыки и гула собравшейся в зале толпы, Эйлин случайно уловила чьи-то неразборчивые перешёптывания, так как в них отчётливо прозвучало имя «Киан». Как оказалось, неподалёку стояли две девушки и увлечённо обсуждали этого мужчину, периодически сопровождая свой диалог смущёнными смешками. Эйлин сложила веер и напрягла слух, надеясь хоть что-то расслышать.

— …если бы он хотел жениться, то сделал это уже очень давно, — говорила одна из них. — Да и я бы, наверное, поостереглась такого как он.

— Ты серьёзно?! — значительно повысила голос вторая. — Не ты ли мне признавалась, что без ума от него?

— Это так, но мама говорит, что за смазливым личиком добропорядочного с виду человека скрывается личность, частенько пренебрегающая моральными принципами.

— Думаешь, слухи, что постоянно ходят о нём, всё-таки не беспочвенны?

Собеседница неоднозначно улыбнулась.

— Отнюдь…

Они снова перешли на шёпот, и Эйлин, как бы ни пыталась, не могла больше ничего разобрать. Опустив голову, она принялась теребить пальцами подол своего платья, размышляя над тем, что же та девица подразумевала под «пренебрежением моральными принципами». Тем временем распорядитель бала объявил о начале первого танца — вальса, и гости заметно оживились.

— Добрый вечер, мисс Янг.

Эйлин замерла. Она узнала этот глубокий и вкрадчивый голос. Медленно подняв голову, девушка взглянула на его владельца. Нет, не ошиблась. Будучи не в силах произнести хоть слово, она продолжала смотреть на него словно заворожённая до тех пор, пока он не поклонился и не подал ей руку, сказав:

— Не откажите мне в удовольствии танцевать с вами?

Понимая, что колебаться с ответом слишком долго нельзя — ведь на них, к тому же, было обращено немало изумлённых взглядов, — девушка вложила свою руку в его открытую ладонь.

— Д-да, конечно…

Мужчина ласково улыбнулся и молча вывел её к танцующим, затем снова поклонился. Эйлин в свою очередь присела в реверансе, при этом остро ощутила, как сильно трясутся колени. Прицепив веер к цепочке на запястье, она положила свою левую руку партнёру чуть ниже плеча, тогда как правая рука последнего опустилась на девичью талию.

— Всё хорошо, — вдруг негромко произнёс он всё с той же улыбкой. — Не нужно так волноваться.

Глава 3. Сделка

Уже очень давно Эйлин не чувствовала себя так паршиво. От злости и стыда хотелось вывернуться наизнанку, провалиться сквозь землю, дабы раз и навсегда скрыться от посторонних глаз. Выходка Киана не укладывалась у неё в голове. По всей видимости, он играл роль безупречного джентльмена только при необходимости, и стоило ему «уйти за кулисы», как он становился совершенно другим человеком, который не боится нарушать даже самые элементарные рамки приличия. Киан оказался слишком непредсказуем, что сбило девушку с толку, тем самым дав ей понять, насколько в действительности она глупа и наивна, несмотря на то, что сама же утверждала, мол, нельзя верить людям.

«Если бы ты придавала чуть больше значения этому принципу, то ни в коем случае не осталась бы с этим аристократом наедине, — думала она. — А теперь, будь добра, пожинай плоды своего невежества».

Эйлин не могла рассказать Джонатану о случившемся, ведь это непременно приведёт к тому, что он просто-напросто останется без работы, поскольку не потерпит такого, мягко говоря, неподобающего отношения к своей сестре, о чём Киан прекрасно знал и не преминул воспользоваться. Так что девушке пришлось вытереть слёзы и нацепить на себя маску непринуждённости, дабы создать видимость, что ничего из ряда вон выходящего не произошло. И делать это у неё получалось относительно неплохо ровно до того момента, пока Киан, которого она оставила в библиотеке с просьбой не преследовать её, снова не появился в поле зрения.

Сидя на диване в гостиной и отсчитывая минуты в ожидании, когда Джонатан, наконец, закончит занятия, она мысленно клялась, что в этом доме ноги её больше не будет ни при каких обстоятельствах. Киан же устроился в кресле напротив и поначалу просто наблюдал за ней, поскольку она, опустив голову и нервно сминая пальцами подол платья, упорно молчала. Трисия куда-то запропастилась — не исключено, что Киан попросил её не вмешиваться в диалог, — так что напряжённую обстановку отчасти разряжала только снующая неподалёку прислуга. Спустя какое-то время им подали чай, к которому девушка не торопилась притрагиваться, и тогда Киан, добродушно улыбаясь, сказал:

— Прошу вас, мисс Янг, угощайтесь.

— Я ничего не хочу, спасибо, — отмахнулась она, не глядя на него.

— Думаю, с вашей стороны будет невежливо отказываться от угощения, мисс Янг, — не без издёвки продолжал настаивать тот. — Или вы хотите показать, что не цените наше гостеприимство?

Эйлин бросила на собеседника возмущённый взгляд, на что последний ответил слабой неоднозначной улыбкой.

— Конечно же, нет, милорд, — сдержанно проговорила она и придвинулась чуть ближе к столику, что находился между ними, затем взяла чашку и, сделав маленький глоток, поставила её на место.

— У вас дрожат руки, — подметил мужчина. — Всё ещё потрясены произошедшим?

— Думаю, было бы странным, если бы я не испытывала волнение, — буркнула девушка, при этом сцепила ладони замком.

— Хм, и правда. — Киан растянул губы в самодовольной ухмылке и, удерживая в руке чашку, осторожно откинулся на спинку кресла. — Согласен, я поступил ужасно.

— Мягко сказано, — процедила собеседница.

— Но это не значит, что я раскаиваюсь в содеянном.

— Это меня ничуть не удивляет, да уже и не волнует, милорд. Я лишь хочу вернуться домой и постараться как можно скорее забыть об этом… недоразумении.

— По-вашему, этот поцелуй был недоразумением? — с нарочито расстроенным видом спросил он.

— Именно.

Киан отпил немного чая и, смакуя сей напиток, задумчиво уставился куда-то в сторону.

— Могу я узнать имя вашего тайного ухажёра?

И без того находящаяся в нервном напряжении Эйлин непроизвольно начала дёргать правой ногой, глухо постукивая каблуком по ковру.

— Вас это не касается, милорд, — выделяя каждое слово, проговорила она, что вышло несколько грубовато.

Мужчина деланно вздёрнул бровь и немного наклонил голову вбок.

— В принципе, другого ответа я не ожидал услышать, но думаю, проявлять дерзость было вовсе не обязательно, дорогая мисс Янг, — со снисходительной улыбкой отозвался он и, пожав плечами, добавил: — Хотя, мне это даже нравится.

— В любом случае вы меня поняли, — отчеканила она. — Я не собираюсь посвящать вас в детали своей личной жизни.

— Да-да, конечно, — закатил глаза собеседник. — Вы же рассчитываете, что я оставлю вас в покое, а это значит, что лезть не в своё дело мне не следует.

Эйлин невольно затаила дыхание и вопросительно посмотрела на него. Он до сих пор не дал хоть какого-то мало-мальски обнадёживающего ответа по поводу всей этой безумной, по её мнению, ситуации, да и напрямую заявлять о своих истинных намерениях также не торопился. Впрочем, она не сомневалась, что его очень даже забавляет повисшая в воздухе недосказанность.

Воцарившуюся в комнате тишину нарушили шаги и голоса мужчины и женщины — Трисия с Джонатаном спускались со второго этажа в холл, который хорошо просматривался из гостиной. Эйлин резко поднялась, но, вспомнив, что вне зависимости от её желания соблюдать этикет всё же необходимо, остановилась перед Кианом и присела в лёгком реверансе, сказав:

— До свидания, милорд.

Глава 4.1 Компромисс

В силу общепринятых правил, первый визит Киана в дом семьи Янг ограничился получением подтверждения, что его предложение официально будет принято, а также обсуждением организационных вопросов по поводу предстоящей свадьбы. Присутствие Эйлин при этом не требовалось, что её очень даже радовало, поскольку лицезреть надменно-раздражающую физиономию будущего жениха хотелось меньше всего. Она так сильно его ненавидела, что вполне могла сорваться и наговорить лишнего, чего делать категорически нельзя. Только не теперь.

Эйлин одновременно осуждала и оправдывала брата. С одной стороны, чтобы убедить её в необходимости этого замужества, он воспользовался своим недугом, тем самым не оставив ей выбора, а с другой — обвинить его в абсурдности данного решения просто язык не поворачивался, ведь альтернативы, по сути-то, и не было. Как ни крути, но брак с лордом гарантировал благополучную и обеспеченную жизнь: о долгах можно будет забыть, и, что немаловажно, сам Джонатан сможет получать высококвалифицированную медицинскую помощь, дабы поддерживать своё слабое здоровье.

Эйлин требовалось лишь сказать «да». Проще простого.

Пока брат с Кианом вели неторопливую беседу в обеденной зале, где им прислуживала донельзя шокированная происходящим Зои, Эйлин сидела за своим письменным столом, положив голову на скрещенные руки. Сквозь полуприкрытые веки она разглядывала клочки бумаги, лежащие на краю стола, которые то и дело подрагивали от лёгкого дуновения ветра, что врывался в распахнутое окно. Ещё примерно полчаса назад девушка перечитывала последнее присланное из Йоркшира письмо, которое безжалостно разорвала сразу после того, как её взгляд остановился на точке в самом конце. Смяв обрывки в кулаке, она швырнула их на стол, после чего присела на стул и спрятала лицо в ладонях. Затем она расплакалась. Тихо так, чтобы никто не мог её услышать.

Осознание, что все надежды и мечты, которые она так долго и неистово лелеяла, неизбежно рухнут, выводило из себя.

Как же ей хотелось вернуться в прошлое — на тот злополучный бал, — чтобы ответить Киану отказом и не танцевать с ним, не улыбаться ему, не краснеть перед ним от смущения, а самое главное — не кокетничать и не флиртовать, наивно полагая, что их знакомство не продлится дольше одного вечера. Тогда, возможно, она не произвела бы на него должного впечатления и не оказалась ввязанной в этот нелепый спектакль, организованный по его эгоистичной прихоти.

Эйлин стыдилась и корила себя за такие мысли, потому как по уровню эгоизма не сильно отставала от Киана.

«Джонатан из кожи вон лез, чтобы дать тебе всё необходимое в этой жизни, — говорила она себе. — И сейчас пришло время тебе позаботиться о нём…»

Ветер немного усилился, и большая часть обрывков письма, разлетевшись, оказалась на полу. Эйлин медленно подняла голову и тыльной стороной ладони вытерла слёзы.

— Нужно смириться и отпустить его, — прошептала она обречённо. — Пройдёт время, и я… забуду. По крайней мере, я постараюсь.

Встав со стула, Эйлин подошла к окну и закрыла его, при этом кремовый тюль угодил в щель между створками, чего девушка как будто бы не заметила. «Тюль ведь может помяться или, не дай бог, зацепиться за что-нибудь и порваться, а он стоит немалых денег, дорогуша», — наверняка затараторила бы Зои, и Эйлин криво усмехнулась, представив это.

— Ерунда. Скоро нам можно будет не беспокоиться о таких мелочах, тётушка, — с иронией сказала она, на корточках собирая с пола то, что осталось от письма.

На глазах снова выступили слёзы, и девушка поджала губы, пытаясь подавить эмоции. Стать женой человека, которого мало того, что не любишь, но ещё и презираешь, — перспектива далеко не самая приятная. Особенно, если ты уже не один год живёшь с мыслью о том, кто безмерно и по-настоящему дорог тебе. Будучи совсем ещё юной и неопытной, Эйлин предпочитала действовать по велению сердца, игнорируя голос разума. И теперь, когда здравомыслие отчаянно вырывалось на первый план, девушка испытывала острый когнитивный диссонанс. Она буквально разрывалась на части, не в силах смириться с тем, что ей уготовано, несмотря на то, что понимала — решение принято и обжалованию не подлежит. Аргументы брата оказались, своего рода, стеной, преодолеть которую Эйлин не способна: совесть, чувство преданности и сестринская любовь не позволят этого сделать. И Киан, конечно же, знал это, поэтому был уверен, что проигрыш ему не грозит.

Высматривая замутнёнными от слёз глазами «улики», которые могли остаться незамеченными, девушка подумала, что скрывать правду бессмысленно, а значит, следует рассказать ему всё до того, как она перестанет быть мисс Янг.

Увидев под столом ещё один смятый обрывок письма, она подняла его и зачем-то развернула. От отчаяния захотелось взвыть как раненому зверю, брошенному в канаве умирать.

«С любовью, твой Аллен…» — было старательно выведено чернилами на том фрагменте.

***

Предложение руки и сердца обычно делается отцом жениха, но за неимением его, эта роль передаётся одному из близких родственников, так что во второй раз лорд явился в их дом уже в компании своего брата — графа Гриффитса. По словам Киана, их отец отправился в мир иной более десяти лет назад не то просто от старости, не то от какой-то серьёзной болезни, которую его ослабленный организм не сумел перенести. Впрочем, Эйлин эта информация не волновала; она даже не попыталась изобразить на лице сочувствие.

Будучи одетой в тёмно-фиолетовое платье с белым кружевным воротничком, глухо закрывающее тело, девушка сидела в обеденной зале рядом с Джонатаном. Братья Гриффитс расположились в аккурат напротив них. Эйлин предпочитала помалкивать: если спрашивали, отвечала коротко, иногда просто кивала, но делала это робко и застенчиво, изо всех сил стараясь скрыть, что на самом деле испытывает жуткий дискомфорт и раздражение. Киана она удостаивала взглядом только тогда, когда это было неизбежно, и каждый раз у неё неприятно начинало сосать под ложечкой. Порой он смотрел настолько вызывающе и пронзительно — дескать, я же говорил, что добьюсь своего, дорогая, — что ей становилось всё труднее бороться с желанием встать и убежать в свою комнату.

Глава 4.2 Компромисс

Семья Гриффитс оказала Эйлин максимально радушный приём. Предоставленные ей в полное распоряжение покои поражали своими размерами и дороговизной интерьера, что был выполнен преимущественно в насыщенных бирюзовых и светлых тонах. Камин, огромная кровать с балдахином, мебель, обитая атласом, туалетный столик с зеркалом, обрамлённым узорчатой золотой рамкой, бархатные тяжёлые портьеры, электрические канделябры и полотна на стенах, — о да, всё это позволяло почувствовать себя настоящей высокородной и обеспеченной дамой, ну или без пяти минут королевой.

Пока лакей заносил вещи в комнату, Эйлин осторожно, будто боясь повредить обивку, присела на край поставленного у изножья кровати диванчика. Сняв митенки и положив их на колени, она не без восхищения разглядывала свою новую обитель, не веря, что всё это теперь принадлежит ей, при этом старалась не зацикливаться на мысли, в качестве кого будет здесь жить.

— Ну как, нравится?

В комнату вошла Роуз, держа в руках какую-то увесистую подарочную коробку бордового цвета.

— Не то слово, — отозвалась Эйлин; её улыбка вышла несколько нервной. — Непривычно здесь, очень.

— Это неудивительно, — пожала плечами собеседница, — ведь это поместье — не какой-то там убогий домик района Воксхолл.

Презрительные нотки в голосе Роуз девушке, мягко говоря, не понравились.

— Хм, ну да.

На минуту в комнате воцарилась тишина. Роуз, дружелюбно улыбаясь, с нескрываемым любопытством разглядывала Эйлин, заставляя последнюю чувствовать себя неловко.

«И чего она вечно смотрит на меня как на какого-то диковинного зверя», — раздражаясь, думала она.

— У меня есть для вас кое-что интересное, — наконец заговорила Роуз и, подмигнув, присела рядом. Расположив коробку у себя на коленях, она медленно открыла крышку и, увидев замешательство на лице Эйлин, пояснила: — Это колье — наша фамильная драгоценность, и Киан хочет, чтобы вы надели его в день свадьбы.

Все подарки, которые Киан преподносил ей последние пару месяцев, не шли ни в какое сравнение с этим, хотя стоили тоже недёшево. Колье представляло собой семь бриллиантовых лент, скрученных в цветы. Сапфировый центр прикреплялся к этим цветам нитями, с которых ниспадала бахрома и подвески из тёмно-синего сапфира.

Эйлин сроду не то чтобы не носила подобные украшения, ей даже видеть их воочию не приходилось, поэтому мысль, что на её шее будет красоваться нечто непомерно дорогое, ужасала.

— О нет, это слишком, — замотала головой она. — Я не смогу надеть это на себя. Оно ведь стоит целое состояние!

Роуз удивлённо вскинула брови.

— Но разве этот факт не делает такой подарок ещё более желанным?

— Не в моём случае, — категорично заявила Эйлин. — Пусть лорд оставит его себе или подарит кому-нибудь другому.

— Боюсь, Киан будет настаивать на своём, — ухмыльнулась Роуз. — И по своему опыту могу сказать, что спорить с ним бесполезно.

Эйлин как-то умоляюще покосилась на девушку.

— Но я…

— ...должна быть невестой, достойной своего жениха, а значит, неотразимой, — подхватила Роуз. — Киан наверняка выдал бы что-то в этом духе. — Она закрыла коробку и накрыла ладонь девушки своей, спросив: — Вы не против, если мы будем обращаться друг к другу на «ты»? Всё-таки мы почти родственники.

— Нет, не против, — пожала плечами та.

— Вот и чудненько. — Роуз широко заулыбалась и, прежде чем продолжить, выдержала длинную паузу. — Теперь ты часть нашей семьи, Эйлин, так что единственное, что от тебя требуется — это соответствовать нам. Поверь, я очень рада, что мой дядя, наконец-то, женится, и я уважаю его выбор, как и все остальные в этом доме, но наше признание и уважение тебе ещё предстоит заслужить, так что постарайся не разочаровать нас.

Эти двусмысленные слова и чрезмерно любезный тон привели Эйлин в крайнее недоумение. Что конкретно Роуз подразумевала под всем этим? Что ей известно? Неужели Киан посвятил её, эту напыщенную девчонку, в подробности их не совсем адекватных отношений? Или же она просто-напросто воспринимает невесту своего обожаемого дяди как девицу второго сорта, которая не имеет ни малейшего представления о жизни в светском обществе?

«Все претензии, пожалуйста, адресуйте Киану, а не мне. Я нахожусь здесь отнюдь не по собственной прихоти. И вообще, я не собираюсь ни под кого подстраиваться», — хотела съязвить Эйлин, но, благо, сдержалась.

— Роуз, дорогая, я тебя обыскалась.

На пороге появилась Трисия и одарила девушек лучезарной улыбкой. Ещё с момента приезда в поместье Эйлин отметила, что она выглядела какой-то на редкость оживлённой. Даже привычная бледность на её лице сменилась лёгким здоровым румянцем. Видимо, эта пресловутая свадьба, в организации которой Трисия принимала активное участие, заставила её забыть о своих постоянных недомоганиях, вызванных вроде бы малокровием.

— Господин Джонатан уже ждёт тебя, — сказала Трисия, — поэтому отправляйся на занятия, а я позабочусь о мисс Янг.

— Да, мама, уже иду, — отозвалась Роуз, после чего поднялась, безапелляционно вручила Эйлин подарок Киана и удалилась.

Тем временем госпожа Гриффитс прошла вглубь комнаты в сопровождении какой-то молоденькой служанки, одетой в стандартную чёрно-белую униформу, затем сложила руки замком на животе и обратилась к Эйлин:

Глава 5.1 Самообман

Первая декада октября выдалась сухой и солнечной, поэтому улицы Лондона были особенно оживлёнными.

Во второй половине дня воскресенья на железнодорожный вокзал прибыл поезд из Йорка. Едва он успел остановиться, как из него на платформу вышла молодая особа с небольшим чемоданом в руках и торопливым шагом направилась в город на поиски кабриолета.

Бесконечный городской вид за пределами кэба то и дело приковывал взгляд девушки, и по лицу её блуждала ироничная полуулыбка. Лондон практически не изменился. Мимо проносились десятки других кабриолетов, ландо и омнибусов; распахнутые двери таверн, баров и торговых лавок зазывали к себе клиентов; тротуары и скверы были заполнены самым разношёрстным людом: одни беспечно прогуливались, читали газету, пили кофе и вели задушевные беседы, сидя за столиком под открытым небом, а другие куда-то спешили, обгоняя более медлительных да ничего вокруг не замечая. В общем, в городе по-прежнему кипела жизнь, создавая контраст людей зажиточных, высокородных и преисполненных светских манер, и до безобразия бедных, влекущих жалкое существование в специально отведённых для них районах, куда первые брезговали совать свой нос.

Несмотря на то, что детство и юность девушки прошли в этом городе, она не испытывала ни особой ностальгии, ни — тем более — желания вернуться. После нескольких лет, проведённых в провинции, городская суета стала казаться ей утомляющей. Здесь даже воздух был совершенно иным: несвежим, где-то тяжёлым и смрадным. Оно и неудивительно, ведь стремительное развитие промышленности в черте Лондона неизбежно провоцировало образование смога. С другой стороны, строительство заводов и фабрик означало появление новых рабочих мест, что привлекало немалое количество людей из деревень и сёл, нуждающихся хоть в каком-то заработке. Однако большой приток рабочей силы значительно удешевлял её, что приносило выгоду разве что владельцам предприятий. Размышляя об этом, девушка в очередной раз благодарила судьбу за то, что она связала её с семьёй Янг, избавив от необходимости всю жизнь работать на какой-нибудь прядильной фабрике за гроши.

Добравшись до главных ворот одного из поместий района Рохэмптон, девушка выбралась из кэба и окинула изумлённо-оценивающим взглядом представшее перед ней внушительное трёхэтажное сооружение, затем поправила шляпку и, ухватившись обеими руками за ручку своего чемодана, приблизилась к чугунным узорчатым воротам.

— Добрый день, мисс! — на той стороне, словно из ниоткуда, возник мужчина средних лет и принялся буравить незнакомку подозрительным взглядом. Судя по форменной ливрее — лакей. — Меня не предупреждали о вашем визите. Что вы хотели?

— Эм, передайте, пожалуйста, миссис Эйлин Гриффитс, что её приехала навестить Мария Гамильтон, — слегка поклонившись, растерянно отозвалась девушка и на всякий случай пояснила: — Я работаю экономкой в родительском доме господина Джонатана Янга, её брата.

Лакей нахмурился, думая, стоит ли ей верить, но в итоге приказал двум своим помощникам открыть ворота, после чего повёл незваную гостью через дубовую аллею, ведущую к парадному входу. Ступая по широкой каменной дорожке, Мария озиралась по сторонам, разглядывая свежий, точно зелёный яркий шёлк, газон, цветочные клумбы да кусты самых разных форм и размеров. Оказавшись в просторном холле, она пришла к выводу, что явно недооценила, насколько состоятельной является семья Гриффитс. От этого ей почему-то стало не по себе.

Пожилой, но приятный на лицо дворецкий, выслушав Марию, ответил ей тёплой улыбкой и сказал, что немедленно известит госпожу Эйлин о её приезде, так что следующие несколько минут она провела уже в гостиной. Несмотря на радушный приём, девушка нервничала. Всё было таким странным и непривычным, что поверить в подлинность происходящего ей удавалось с большим трудом. Из-за эмоционального напряжения она не могла усидеть на месте, поэтому принялась с любопытством рассматривать интерьер помещения, неспешно перемещаясь по его периметру.

— Мария! Неужели это и вправду ты?! — воскликнула Эйлин, буквально влетев в гостиную. — Когда ты приехала в Лондон?

Мария обернулась, едва не опрокинув старинную позолоченную фигурку ангела, до которой хотела дотронуться, и заулыбалась.

— Всего пару часов назад. Я не стала заезжать к родителям, решив сначала повидаться с тобой. — Она окинула девушку изучающим взглядом и виновато добавила: — Прости, что не приехала раньше, мне…

Эйлин подошла к ней и крепко обняла.

— Я так рада тебя видеть, — выдохнула она, едва сдерживая слёзы от нахлынувших эмоций. — Кажется, будто прошла целая вечность с тех пор, как мы с братом уехали из Йоркшира. Боже… Мне не верится, что ты здесь…

— И я очень рада, милая, — отозвалась собеседница, поджимая губы. Хорошенько всплакнуть хотелось и ей; необъяснимая тяжесть на душе, что мучила её последние несколько месяцев, при встрече лишь усугубилась. Она осторожно отстранилась и, придерживая девушку за плечи, с печальной улыбкой подметила: — А ты похудела.

— Разве? Да брось! — рассмеялась Эйлин. — Тебе так кажется из-за долгой разлуки.

— Нет, не думаю, — помотала головой та.

Последовала непродолжительная пауза. Мария пристально смотрела на Эйлин, задавая немой вопрос, на который последняя не очень-то хотела отвечать.

— Ладно, Мария, идём. Ты должна столько всего увидеть! — взяв её за руку, воодушевлённо сказала девушка и направилась в сторону парадной лестницы.