Непрошеный дар

Глава 1

— Черт, скорей бы уже диплом, защита, и прощай институт! Я так устала, а еще только март. Как думаешь, эта жуткая холодина и на преподов действует? Иначе, с чего они так зверствуют. Видела, как я сегодня от Крановского еле отбилась? Представляешь, что он со мной на госах сделает.

Ответить на эту эмоциональную тираду я не успела. Олеська с трудом толкнула высоченную деревянную дверь, и ледяной ветер мгновенно пронизал нас до самых костей. Подняв выше воротник шубки, я плотнее закуталась в шарф и ускорила шаг. Впрочем, на покрытом скользкой коркой тротуаре не очень-то разгонишься. Так что пока доберемся до моей машины, припаркованной на институтской стоянке, успеем полностью продрогнуть. Поскольку я выполняла добровольно взятое на себя обязательство после занятий подбрасывать Олеську до метро, подружка топала за мной, то и дело поскальзываясь и бормоча всевозможные ругательства.

Наш институт располагался в центре города, но улицы вокруг были пустынны. Редкие прохожие, натянув пониже капюшоны, спешили в спасительное тепло своих домов или хотя бы общественного и личного транспорта. Мы свернули в переулок, ведущий к парковке и едва не столкнулись с шедшим навстречу стариком. Сгорбленная спина, седая борода и густые брови, торчащие из-под шапки ушанки, делали его похожим на персонажа из народных сказок.

Дедушка притормозил и повернул голову. Неожиданно острый и даже пристальный взгляд заставил меня сбиться с шага. А старик вдруг крепко ухватил меня за рукав, внимательно изучил мое лицо, улыбнулся и пробормотал:

— Всё у тебя будет хорошо, зря она беспокоится... Опасного человека рядом с тобой вижу, это правда. Поосторожнее с ним надо. И не верь никому, слушай свое сердце. Сначала будет тяжело, но ты справишься. А потом всё наладится. Ладно, пора мне...

Дедок отпустил мою руку и продолжил свой путь. Провожая его взглядом, я с удивлением отметила, что со спины он кажется гораздо моложе. И даже сутулость куда-то пропала. Ощутив досаду, я повернулась к Олеське и недовольно нахмурилась. С выпученными глазами и открытым ртом подружка выглядела довольно глупо. Я тоже пребывала в растерянности, но особого потрясения не испытывала. Мало ли психов бродит по нашему городу, что ж теперь каждое их слово всерьёз воспринимать? Впрочем, тут я лукавила. До сих пор ничего похожего на сегодняшнюю встречу со мной не приключалось.

— Это... твой знакомый? — слегка запинаясь, выговорила Олеська.

— Вот еще! — возмутилась я. — Да ладно, не обращай внимания. Тебе что, психи ни разу не попадались?

— Неа, пока бог миловал, — пробормотала подружка, все еще настороженно приглядываясь ко мне. — Думаешь, он — псих?

— А кто же? Ну всё, пошли быстрее. Меня эта холодрыга уже достала.

Через двадцать минут я притормозила у подземки, однако моя спутница не спешила покидать уютный салон машины. Включённая на максимум печка исправно делала свое дело, и мы только-только немного отогрелись. Я тоже не торопилась. Бездумно смотрела в окно и старалась справиться с тревогой, вызванной встречей со стариком. Тем временем впереди нас припарковалась крутая тачка. К ней быстро подбежала девушка в коротенькой шубке и юркнула внутрь. Внедорожник с ревом газанул и умчался. Олеся повернула голову, критически осмотрела салон моей машины и завела свою любимую "песню":

— Всё-таки не понимаю я тебя, Дашка. Будь у меня такой отец, я бы не на каком-то паршивом фольцвагене каталась, а на мерседесе. Да еще с откидным верхом.

— Чем тебе моя машинка не нравится? — устало поинтересовалась я. За пять лет нашего знакомства подобные разговоры уже порядком утомили.

— Да всем она нравится, и мне бы самой с лихвой подошла. Но тебе... с таким папочкой...

— Ну и что там с моим папочкой? Он ведь не бизнесмен, а обычный чиновник.

— Ага, обычный! На таких высоких должностях, да еще в администрации обычных не держат. Да ладно, чего прикидываешься? Сама прекрасно знаешь, что наши чиновники с их связями покруче любых бизнесменов будут.

— Знаю. Только не считаю это правильным. И моя машина меня полностью устраивает.

— Вот я и говорю: странная! И фольцваген тебя устраивает, и живешь с родителями за городом. А могла бы, если бы захотела, уже давно квартиру в центре города иметь.

— Мне за городом нравится. А в центр я не хочу, здесь же дышать нечем.

— Дышать, может, и нечем, но я бы тут с удовольствием пожила. Впрочем, ваш-то коттедж всего в десяти минутах от кольцевой. Не то, что наша с матерью "фазенда" в ста километрах — замучаешься кататься. Вот мы туда почти и не ездим, — подружка тяжело вздохнула и мечтательно произнесла: — Ты не представляешь, как я хочу собственную квартиру! Где-нибудь в старом тихом переулке. Только никогда ее у меня не будет...

— Олеська, сколько раз говорила: прекрати рисовать мрачные картины своего будущего. Уж если не можешь удержаться, воображай хотя бы радостные.

— Ага, например, принца на белом коне? Нет, лучше на белом мерседесе... с откидным верхом! Ну кого я обманываю? Какой еще принц? Да ко мне даже дедушки на улицах не пристают, в отличие от тебя. Как будто я — пустое место.

— И много в этом толку, по-твоему?

— В чём? В дедушках? Ну, не знаю... Может, и не много. Но все равно, со мной ничего такого интересного не случается.

— Ты опять?

— Ладно-ладно, больше не буду. Моя жизнь потрясающе интересная! — она помолчала пару секунд и скептически скривилась. Я вздохнула и устало покачала головой.

***

Три месяца спустя...

— Мам, ну не могу я остаться дома. С Олеськой уже давно договорилась, — я достала из шкафа джинсы и футболку. Сидя в кресле, мама хмуро наблюдала за моими приготовлениями. Впрочем, так легко сдаваться она не собиралась, хотя и особого энтузиазма не испытывала. Просто потому, что практически никогда не выходила из наших баталий победительницей. Обычно я поступала так, как считала нужным.

— Ну как же так, Даша! Мы сегодня будем отмечать твое окончание института, а ты уйдёшь? Папа гостей назвал...

Глава 2

В субботу, прямо во время завтрака, отец предупредил нас, что сегодня к нему заедет Егор. Только я собиралась выразить неудовольствие, как папа заявил, что это будет не визит гостя, а обычная рабочая встреча.

— И вообще, привыкайте. На меня сейчас навалилось много дел, и Егор, как мой помощник, будет тут часто бывать. Я обещал Олегу загрузить его сына по полной и выполню обещание. Пусть лучше парень будет у меня на глазах, пока отец в больнице.

Согласно кивнув, я, тем не менее, подумала, что все это звучит достаточно странно. Ведь речь идет не о ребенке, а о взрослом мужчине. Зачем надо держать его на глазах? Или папа лукавит, и на самом деле так и не оставил планы свести нас с Егором. Или существуют какие-то другие причины присматривать за ним, о которых мне, как потенциальной невесте, почему-то забыли сообщить. И то и другое мне не нравилось.

Впрочем, я напрасно подозревала папу в скрытых мотивах. Как только Егор приехал, мужчины сразу же уединились в кабинете и провели там почти весь день. Еду им домработница подала туда же, так что обедали мы с мамой в одиночестве. Лишь ближе к вечеру, сидя в шезлонге в саду, я увидела, как гость покидает наш дом. Он тоже меня заметил, но не стал подходить. Просто кивнул вежливо и свернул к стоянке.

Наше дальнейшее общение проходило в подобном духе. Егор бывал у нас дома не меньше трех раз в неделю, но все это время проводил в кабинете отца. Похоже, насчет большой загрузки папа не обманул. Он действительно теперь задерживался на работе чаще обычного и даже в выходные куда-то уезжал. И совсем перестал заходить ко мне в комнату по вечерам. Так что я уже стала скучать по нашим привычным беседам обо всем подряд.

Конечно, совсем избежать случайных столкновений с Егором мне не удавалось. Но и тогда парень держался отстраненно и больше не пытался пригласить меня в кафе или на свидание. Что вполне устраивало. Так что я перестала ждать подвоха и во время наших редких встреч могла вести себя естественно и не держать намеренную дистанцию.

Однажды я спустилась на кухню заварить себе кофе. Зашла в комнату и увидела за столом Егора. Его пиджак висел на стуле, а рукава сорочки были коротко закатаны. Парень пил чай с бутербродами, которые, похоже, сам и приготовил. Рядом лежали деревянная доска, нож и хлеб с сырной нарезкой.

— Черт, — с досадой произнесла я. — У домработницы же сегодня выходной. Надо было мне вспомнить и самой вас накормить. Прости...

— Да ладно, — усмехнулся Егор. — Думаешь, я не способен сделать себе бутерброд? Вообще-то, я уже давно живу отдельно от отца и без всяких домработниц. И вполне себе справляюсь, — интересно, мне показалось или в его тоне прозвучала скрытая издевка? Наверняка, считает меня избалованной белоручкой. Конечно, откуда ему знать, что помощница по дому — полностью папина идея. Как и няни, которые окружали меня с детства. Просто отец очень заботился о своей жене и всегда старался создать ей максимальный комфорт. А меня любил и всячески баловал.

Несмотря на это, выросшая в бедной деревенской семье мама давно научила меня готовить и следить за домом. И сейчас мы вдвоем вполне управлялись с каждодневными домашними обязанностями. Но папа по прежнему настаивал на домработнице, уже больше по привычке, чем по необходимости. Устав с ним спорить, мы согласились, чтобы домработница приходила к нам пару раз в неделю. Так что кем-кем, а белоручкой я точно не была. И совершенно не важно, что думают обо мне другие!

Несмотря на эти мысли, я ощутила явное раздражение. Схватила со стола доску и нож, повернулась к раковине и неожиданно зацепилась локтем за спинку стула. Пытаясь удержать кухонную утварь, я сделала только хуже. Мой резкий рывок лишь придал ножу ускорение, и тот упал, прорезав Егору руку чуть ниже локтя. Из глубокого пореза сразу выступила кровь. Схватив полотенце, я быстро прижала рану и бросилась за аптечкой. Глядя на мои нервные движения, Егор произнес:

— Успокойся. Это всего лишь порез. Мне даже почти не больно. Не переживай так.

Его слова помогли немного отпустить напряжение. Я благодарно кивнула:

— Спасибо! Убирай полотенце, перевяжу.

Кровь все еще сочилась. Я приготовила бинт, а парень вдруг придержал меня за запястье:

— Может, попробуешь сама остановить кровь? Вдруг у тебя получится.

Я растерянно взглянула на него и внезапно поняла, что знаю, как это сделать. Ощущение было достаточно сильным, шло откуда-то из глубины и не оставляло сомнений. Тем не менее, я не хотела ему поддаваться и не спешила выполнять просьбу. Заметив мои колебания, Егор произнес:

— Ты что, боишься? Разве тебе не интересно узнать границы своих возможностей? Я бы точно не удержался.

Нахмурившись, несколько секунд я смотрела на него, а потом вдруг решилась. Наклонилась, крепко сжала его руку с двух сторон от раны и зашептала очередной заговор.

Не прошло и минуты, как струйка крови, становясь на глазах все тоньше и тоньше, замерла совсем. Аккуратно промокнув порез, я замерла в недоумении — на месте глубокой раны осталась лишь розовая полоска заживающей кожи. Я снова почувствовала холодок в груди. Стараясь не встречаться взглядом с Егором, быстро перебинтовала руку, хотя теперь вполне могла обойтись одним пластырем. А потом достала тряпку и стала наводить порядок на кухне. Через несколько минут закончила и хотела вернуться к себе.

— Подожди! — позвал Егор. — Посиди со мной немного. Хочешь чай?

Я неопределенно пожала плечами, но за стол все же присела. Парень включил чайник, достал посуду и через пару минут поставил передо мной чашку. Сделав несколько глотков, я вздохнула и подняла на него глаза.

— Прости за нож. Впредь буду осторожнее... — пробормотала виновато.

— Забудь! — отмахнулся он. — Это ерунда. У меня полно разных шрамов. В детстве я был сорви голова, да и подраться очень любил. Вот только рядом не было никого, кто мог бы так быстро убрать все последствия.

— Пожалуйста, не надо об этом, — быстро перебила я его.

Глава 3

Неделя проходила за неделей, но лучше не становилось, атмосфера в доме оставалась такой же гнетущей. Мы с отцом почти не разговаривали, да и виделись не так уж часто. Он все также пропадал на работе или у себя в кабинете, а я бесцельно слонялась по осиротевшему коттеджу и предавалась воспоминаниям. На самом деле я понимала, что должна отвлечься. Например, давно пора было заняться поисками работы. Но не могла пересилить себя и вырваться из добровольного заточения. Олеська уехала на месяц к родственникам в другой город, и хоть какое-то разнообразие в мою жизнь вносил один только Егор. Каждый вечер, закончив работать с отцом, он приходил ко мне, и мы или гуляли по саду, или просто беседовали, сидя у меня в комнате.

Теперь мне уже нравилось его общество, хотя иногда казалось, что это всего лишь результат признательности за его поддержку. Но чаще я искренне радовалась его приходу и даже ждала нашей встречи. Однажды во время прогулки Егор обнял меня, притянул к себе и осторожно поцеловал. А потом немного отстранился и нерешительно заглянул в глаза, словно давая самой выбрать, что будет дальше. И я его не оттолкнула — потянулась и ответила на поцелуй.

Вот так и начался наш роман. Вернее, пока еще только прелюдия, потому что дальше поцелуев дело не заходило. Егор не спешил, давая мне время прийти в себя, и я была ему благодарна за это. Зато наши поцелуи становились все горячее, рождая что-то тягучее, томное в самой глубине. Но пока это были только намеки на пробуждающиеся чувства. Больше всего мне нравилось, как Егор обнимает меня, словно отгораживая от всего мира. Спокойствие и защищенность — вот что я ощущала в его объятиях. И убеждала себя, что вполне готова к дальнейшему развитию наших отношений.

С работой мне также помог Егор. Он знал, что я ее ищу, пусть и не очень активно. И считал, что это поможет мне отвлечься. Однажды он вспомнил о своей знакомой. Она была главным редактором популярного интернет-издания для женщин и собиралась сделать отдельную рубрику по зарубежным публикациям. Нужен был человек, который будет находить в интернете оригинальные статьи и переводить их с английского. Ну а главное: для подобной работы не придется уезжать из дома. Общаться с большим количеством незнакомых людей мне еще было сложно.

Когда я сообщила отцу, что нашла работу, он лишь поморщился и раздраженно пожал плечами.

— Делай, как тебе лучше.

— И это все? — удивилась я. — Даже не станешь меня отговаривать?

Отец тяжело вздохнул.

— Ты всегда поступала как хотела. А у меня сейчас нет сил спорить. Конечно, странно работать простым переводчиком, окончив институт международных отношений. Но это твой выбор...

— Я буду не просто переводчиком, я же объясняла.

— Хорошо, Даша. Пусть так, — устало произнес отец.

— Папа... Может, мы хотя бы попробуем вернуться к нормальной жизни? — мягко предложила я.

— Извини, я еще не готов, — покачал он головой, не глядя на меня.

— Ладно. Я хотела спросить. Не будешь против, если я откажусь от домработницы? Ты дома почти не ешь, а себе я сама могу готовить. Ну и убираться пару раз в неделю.

— Решай сама. Мне все равно, — ответил отец. — Лучше скажи, как там у вас с Егором?

— Все хорошо. Он мне нравится.

— Отлично. Ты ведь готова к тому, что он сделает тебе предложение? Что ты ответишь?

Хотя в своих мыслях я уже не раз обдумывала этот вопрос и даже решила, что готова, сказать это вслух почему-то не решилась. И просто пожала плечами.

— Егор пока не спешит. И я тоже. Думаю, нам нужно чуть больше времени, чтобы узнать друг друга.

— Не вижу причин тянуть, — отрезал отец.

— Я не хочу оставлять тебя одного, — тихо пробормотала я. — Если мы поженимся, нам придется переехать. Давай подождем, пока тебе станет лучше.

— Я не знаю, Даша... Не понимаю, как мне будет лучше, — с горечью произнес отец. — И будет ли вообще. Но если ты выйдешь замуж, хотя бы одну проблему с моих плеч уберешь. Пожалуйста, подумай об этом.

— Хорошо, — кивнула я, еле сдерживая слезы. Отец задумчиво смотрел мимо меня, вздохнул и добавил:

— Мне тяжело здесь находиться. Я хочу перевестись на несколько лет в Лондон. Но тебя одну тут не оставлю. А если ты выйдешь замуж, то будешь под присмотром. В конце концов не понравится с ним жить, разведешься. Я потребую, чтобы составили брачный контракт. В случае развода тебе достанется половина всего имущества, так что ты ничего не потеряешь.

— Кроме нескольких лет своей жизни, — вздохнув, ответила я. — Папа, пожалуйста, это не бизнес, а моя жизнь. Не надо подходить к ней со своими мерками, — мне хотелось достучаться до него. Ведь раньше у нас получалось говорить по душам, слышать друг друга. Но, к сожалению, не сейчас. Отец раздраженно произнес:

— Твое упрямство не добавляет мне спокойствия. Я уже устал от наших споров, — поднялся и вышел из комнаты.

***
На следующий день с утра я решила немного поработать в саду. Отец сегодня остался дома, а к обеду должен был приехать Егор. Я залезла в высокие заросли жасмина и собиралась их немного проредить. Это был любимый мамин кустарник. Она специально высадила его около беседки, и мы часто сидели там летними вечерами, пили чай и болтали обо всем подряд, вдыхая упоительный сладковатый запах.

Счастливые воспоминания сплошным потоком обрушились на меня, и я не удержалась. Уронила на землю садовые ножницы и давилась рыданиями, размазывая по лицу слезы. Неожиданно я услышала шаги и выглянула из кустов: это папа решил немного прогуляться по саду. Я быстро спряталась обратно и замерла. Не хотела, чтобы он еще больше расстроился, увидев меня в таком состоянии.

Через минуту раздался звук открываемых въездных ворот и шум машины. Это наверняка Егор заехал на территорию и припарковался на стоянке. И действительно, папа громко произнес:

— Егор, иди сюда. Я здесь.

Показываться зареванной на глаза Егору хотелось еще меньше. Придется пересидеть в кустах и подождать, когда мужчины зайдут в дом. Тогда я смогу вернуться через задний вход и привести себя в порядок. Совсем рядом зазвучал голос Егора:

Глава 4

— Дашка, ты не могла найти что-нибудь получше? — Олеся смешно сморщила нос, разглядывая мое новое жилище. Я обернулась по сторонам и недоуменно пожала плечами.

— По-моему, здесь неплохо.

— Ну да, миленькая квартирка, — согласилась подружка. — Но тут всего две комнаты. С твоим загородным дворцом не сравнить.

— Ну и ладно. Ты же знаешь, теперь я сама должна платить за жилье. На большее у меня зарплаты не хватит.

— Наверняка, это ненадолго. Скоро твой папочка одумается и все вернет обратно.

— Не уверена, что хочу этого, — вздохнула я. — На самом деле, я давно подумывала жить отдельно. Вся эта ситуация только подтолкнула меня.

— И все-таки не понимаю, чего ты взбеленилась? Егор такой ммм... классный. Была бы в полном шоколаде! Богатый, красивый муж, новый, шикарный дом, чего еще желать? На твоем месте я бы вцепилась в него и не отпускала. А ты отказалась...

— Олесь, вот зачем ты говоришь эту ерунду? — раздраженно уточнила я. — Я же знаю, ты не такая. Мне нравится твоя откровенность и прямота. Но иногда от твоих рассуждений у меня уши вянут.

— Знаешь, — печально ответила Олеся, — вот если бы мне тоже с самого детства все подавали на тарелочке с голубой каемочкой, я, может, была бы не меркантильная, а, наоборот, вся такая романтичная. Как и ты, мечтала бы всего добиться сама. А сейчас я больше всего мечтаю, чтобы обо мне кто-нибудь позаботился.

— Ты так это говоришь, что мне уже захотелось извиниться. За то, что у меня такой отец.

— Ладно-ладно, не злись. Я все понимаю, — подружка быстро пересела с кресла ко мне на диван и легонько пихнула меня локтем в бок. — Конечно, чувства прежде всего. Но разве Егор тебе не нравится? Ты ему, по-моему, очень даже. Я видела, как он на тебя смотрит.

— Не знаю, что ты там видела, — покачала я головой. — Но если бы он меня любил, не поступил бы так со мной.

— А вдруг он как раз из-за любви? Просто хотел быть рядом?

— Ага, рядом с моим папочкой. Давай уже оставим эту тему. Я не хочу больше о нем вспоминать.

Эту фразу я и сама себе твердила несколько раз на дню, вот только выполнить ее не получалось. Злые, обидные слова сами собой всплывали у меня в голове. И я пыталась понять, прав ли Егор в отношении меня? Я, действительно, морочила ему голову или он все-таки мне нравился? Тогда считала, что нравится. Но если бы он сделал предложение, я бы согласилась? Ответа на этот вопрос у меня не было. Возможно, я просто не успела узнать его как следует. Тогда возникает другой вопрос: почему? Почти два месяца он постоянно был рядом. Может, в его словах все же был смысл? И я, занятая своими переживаниями, не так уж стремилась по-настоящему его понять. Но целовать себя разрешала...

В общем, я полностью запуталась. И решила гнать от себя подальше все эти мысли. Толку от них все равно не было. Олеська как раз собралась уходить, и я проводила ее в прихожую. Только закрыла за ней дверь и сразу услышала звонок телефона. Быстро вернулась в гостиную и схватила его.

— Слушаю.

— Добрый день. Кудрявцева Дарья Павловна? — раздался в трубке вкрадчивый мужской голос.

— Да, это я.

— Платонов Дмитрий Иванович, адвокат. Вы не могли бы в ближайшее время подъехать ко мне в контору?

— А в чем дело? — насторожилась я.

— Я должен исполнить одно поручение, касающееся вас. Приходите, и все узнаете.

— Чье поручение? — мне не удалось скрыть удивление.

— Все расскажу при встрече. Когда вам будет удобно?

— А можно сегодня? — спросила я, даже не пытаясь бороться с собственным любопытством.

— Конечно. Тогда жду вас. Пожалуйста, не забудьте паспорт и свидетельство о рождении. Адрес сейчас пришлю, — собеседник отключился, а через минуту прислал сообщение с названием улицы и номером дома. Я вбила адрес в интернет, он оказался не так уж и далеко.

Все время, пока я вела машину, пыталась понять, что это может быть за поручение? И кто его дал? А потом вдруг меня осенило: что, если это происки отца, чтобы вернуть меня домой? Но что такого он мог придумать, чтобы для этого понадобился адвокат? Решил лишить меня наследства? На мой взгляд, слишком уж радикально и мелодраматично. А этими качествами отец никогда не страдал.

Адвокатская контора оказалась совсем небольшой, и в данный момент я была ее единственным посетителем. Когда сообщила секретарше у входа, к кому пришла, она предложила присесть на кожаный диванчик, а сама скрылась в кабинете. Через пару секунд выглянула и пригласила меня войти. Сидящий за столом мужчина в строгом деловом костюме поднял голову и вежливо улыбнулся, жестом показывая на стул. Подождал, пока я устроюсь, и внимательно оглядел меня с головы до ног. Только потом попросил документы. Получив их, очень тщательно изучил все страницы, еще раз оценивающе окинул меня взглядом. Наконец потянулся и достал из ящика большой конверт из плотной светло-желтой бумаги.

— Итак, исполняю поручение, — громко заявил он. — Я должен передать этот конверт лично в руки Кудрявцевой Дарье Павловне, то есть вам. Что я сейчас и делаю. Вот, пожалуйста, возьмите, — мужчина протянул мне конверт. Я взяла его и недоуменно уставилась на собеседника.

— Это все? Я могу идти?

— Да, конечно. Только распишитесь вот тут, пожалуйста, — он подвинул ко мне большую толстую тетрадь. Я оставила автограф и снова взглянула на мужчину.

— Можно узнать, кто дал вам это поручение?

— Кудрявцева Наталья Дмитриевна.

— Мама?! — воскликнула я. — Но как же... Когда она это сделала?

Адвокат посмотрел в свои записи.

— Двадцать пятого июля.

— Этого не может быть! Двадцатого мама уехала в Сосновку и оставалась там неделю до дня своей смерти. Вы вообще знаете, что она умерла?

— Знаю, — спокойно произнес мужчина. — Это было условием выполнения поручения. И ошибки никакой нет. Двадцать пятого июля она была здесь, у меня в кабинете. Где мы и оформили ее поручение.

Несколько секунд я растерянно смотрела на собеседника. Мама, действительно, была здесь? Приехала в город на один день и ничего нам не сказала? Не заехала домой, не позвонила? А потом снова вернулась в деревню? Что вообще происходит? Я ничего не понимала. Мозг зацепился за странную фразу, и я потрясено спросила:

Глава 5

Минут двадцать я сидела в машине и не торопилась уезжать. Нужно было немного прийти в себя. Больше всего беспокоило, что Егор застал меня за разговором с Екатериной Владимировной. Наверняка, теперь доложит об всем отцу. А если еще успел нас сфотографировать, то папа может няню опознать. И что тогда делать? К тому же Егор дал ясно понять, что продолжит слежку. Но и я останавливаться не собиралась. Следовательно, придется напрячься и придумать какое-нибудь правдоподобное объяснение моих действий для отца.

Из-за всех этих бурных эмоций я совсем забыла о письме, которое передала мне женщина. А сейчас вспомнила и достала его из сумочки. Там был всего один лист бумаги. Я осторожно погладила строчки, написанные маминой рукой. Как долго она готовилась к этой, последней в ее жизни игре? Что чувствовала, когда писала мне? Почему просто не поговорила со мной, пока была жива?

Морщась от боли, я прочитала письмо. Оно оказалось совсем коротким. "Дочка, дорогая, ты сделала это, прошла первый шаг! И теперь знаешь о похищении. Прости, что мы с отцом скрыли его от тебя. Скоро ты поймешь, почему. И да, твой страшный сон... он тоже оттуда. Как же мне хотелось избавить тебя от него. Особенно, когда я обнимала свою любимую крошку, вздрагивающую от рыданий. И тяжелее всего было осознавать, что я сама в этом виновата. Но сейчас ты уже взрослая и сможешь взглянуть своим страхам в лицо. Сделать то, на что я так и не решилась, пока была жива. И продолжала бы скрывать, если бы не умерла. Так странно писать о себе такое... Мне иногда кажется, что я просто сплю. Может, я сама себя пугаю? Со мной ничего плохого не случится, и ты никогда не прочтешь это письмо. Остается только молить бога об этом. Но на всякий случай вот тебе вторая подсказка: поговори с моим братом, твоим дядей."

Я опустила письмо на колени и удивленно уставилась в пространство. Поговорить с дядей? Но я же видела его два месяца назад, на похоронах. И он не пытался мне ничего рассказать. Возможно, обстановка была неподходящей. Вокруг много людей, суета. Да и я почти все время сидела в своей комнате.

На самом деле, я даже не помню, сказали ли мы друг другу хоть несколько слов. Ко мне тогда никто не приставал и вообще близко не подходил. Егор внимательно следил за этим, оберегал меня. Черт! Зачем я только о нем вспомнила? Может, тогда стоит вспомнить и фразу, брошенную им полчаса назад? Как он благодарит бога, что тот избавил его от меня. Очень отрезвляет, если накатывает неожиданная ностальгия.

Я снова переключилась на свои дела. Перебирала в памяти разговор с няней и размышляла. Что-то меня в нем зацепило, конечно, кроме самого похищения. А, вот оно! Представим, что у мужчины похищают дочь. Слава богу, ее быстро находят, но тот, кто это сделал, остается на свободе. Что станет делать этот мужчина? Логично, что начнет сильнее оберегать ребенка, усилит охрану. Возможно, вообще запретит на время гулять. Ну и тому подобное. А что сделал отец? Через два дня вернул провинившуюся няню обратно, будто то, что с ней случилось, не могло повториться снова. Разрешил ей опять гулять с дочерью и не ввел никаких ограничений. Почему?

Мой отец очень рациональный человек и уважает логику. А еще любит лишний раз перестраховаться. На мой взгляд, все его поведение говорит об одном — проблема была устранена. Может, похитителя на самом деле задержали и осудили? Я обдумала эту мысль и пришла к выводу, что такое невозможно. Тогда было бы уголовное дело, а няня проходила по нему свидетельницей. И она бы точно знала об этом.

А если похищение было связано с деятельностью отца? И он сам вычислил похитителя и разобрался с ним? Я даже боялась представить, как. Но такой вариант реален. Когда отец женился на маме, ему было 32 года. И работал он в то время помощником депутата областной думы. То есть возможности, недоступные обычным людям, вполне себе имел. Тут-то все сходится, но при чем здесь мама? Ее вина и ее смерть?

В общих чертах я знала, как познакомились мои родители. Депутат, с которым папа тогда работал, открывал в Сосновке новую школу. А мама как раз заканчивала старую, которую вскоре закрыли. На том праздничном мероприятии они первый раз встретились. Папа все чаще и чаще приезжал в Сосновку, придумывая себе разные дела. А на самом деле просто хотел быть ближе к маме. Он же уговорил ее поступить в институт в городе. Ну а когда мама переехала сюда, папа пошел в наступление и быстро сделал предложение. Правда, с институтом вышла незадача. Маме пришлось переводиться на заочный, как только я родилась.

Родители так и жили в городе, в папиной квартире. Наш загородный коттедж построили гораздо позже, когда мне было уже пятнадцать. Лет с пяти каждый год на один летний месяц меня отправляли к дедушке с бабушкой в Сосновку. Я очень любила это время, нигде не чувствовала себя свободнее, чем там. Особенно, избавившись от постоянного контроля отца.

Папа очень меня любил и баловал. Но в то же время тщательно контролировал. Все должно было соответствовать его представлениям о жизни, начиная от школ, в которых я училась, и закачивая подругами, что допускались к нам в дом. Примерно до подросткового возраста меня это не напрягало, а потом во мне проснулся дух бунтарства. А еще упрямство, унаследованное от отца. То время для нашей семьи было не самым легким. Но наши стычки никогда не перерастали во что-то серьезное, потому что мы оба очень любили друг друга.

Тогда мы часто беседовали с отцом, и в конце концов он признал, что у меня есть голова на плечах. А в этой голове вполне практичный ум и трезвый взгляд на жизнь. Конечно, полностью отпустить бразды папа не мог, это не соответствовало его натуре. Но значительные послабления допустил. Меня это вполне устраивало. В дальнейшем я старалась не спорить с ним по мелочам. Но в важных для меня вопросах шла до конца, причем, никаких открытых конфронтаций больше не требовалось. Так как отец обычно соглашался с моими доводами.

Единственный сбой случился как раз с замужеством. На этой теме папу почему-то заклинило. Он постоянно твердил, как это важно — найти подходящую пару. И активно участвовал в процессе, зазывая в наш дом всевозможных устраивающих его кандидатов в мои женихи. Мне было лень с ним спорить. Я пребывала в уверенности, что в нужное время смогу достучаться до него и как обычно настоять на своем. Но, как теперь оказалось, ошиблась.

Глава 6

Я ехала домой и перебирала в памяти все, что услышала. И ощущала странное разочарование. От разговора с крестным я ожидала гораздо большего. Надеялась, его рассказ хоть что-то мне объяснит. Но в своих ожиданиях обманулась, яснее не стало. Судя по услышанному мной эта история с похищением вообще не имеет никакого отношения к маме. Для чего тогда была ее первая подсказка? Может, я пропускаю что-то важное? Но что??

Так ничего и не надумав, я добралась до дома. И тут меня ждал сюрприз. Около подъезда прохаживался отец. Его машина с шофером внутри стояла немного в стороне, вдоль тротуара. На секунду сбившись с шага, я с досадой качнула головой и подошла ближе.

— Здравствуй, — спокойно сказал папа. — Накормишь меня ужином? Или вход в твою квартиру теперь для меня закрыт?

— Звучит слишком мелодраматично, не находишь? — усмехнулась я и кивнула на входную дверь: — Проходи.

Мы молча поднялись на лифте, и я впустила нежданного гостя к себе. Бегло осмотревшись, папа пришел на кухню, где я разогревала еду, достав ее из холодильника.

— Ну что ж, неплохо. Не о таком я мечтал для своей дочери, но на первое время сойдет, — он аккуратно пристроился на стуле у стены и повертел головой, разглядывая кухню. По какой-то причине сейчас она показалась мне меньше, чем обычно. Похоже, отец одним своим присутствием влиял на окружающую обстановку. Или это я так ощущала его давление?

Я выставила тарелки с закусками на стол и села напротив отца. Он молча взял вилку и не спеша с аппетитом съел свою порцию. Потом взглянул на меня и выразительно пожал плечами.

— Дома теперь некому готовить. Домработницу ты уволила, а сама уехала. А питаться в столовых мне надоело.

— Так найми кого-нибудь снова, — ответила я, стараясь не поддаваться чувству вины, которое он явно пытался у меня вызвать.

— Не хочу. Мне сложно привыкать к новым людям. А еда нравилась только твоя и... мамы.

— Папа, прекрати! Раньше ты спокойно обедал в ресторанах, и тебя все устраивало.

— Раньше устраивало. А теперь надоело. Такого что, не может быть? — с раздражением произнес он.

— Ладно, оставим тему еды. Зачем ты пришел?

— Увидеться с тобой захотел. Такая причина тоже вызывает у тебя сомнение? — он поднял на меня глаза, и я разглядела, что в них плескалась тоска. Мне сразу расхотелось спорить и обвинять. Я протянула руку и накрыла его ладонь.

— Тебе все еще плохо, да? Легче не становится?

Отец крепко сжал мои пальцы, а потом убрал руку.

— Ничего, я справлюсь. Должен справиться... Но пришел не потому, что мне плохо одному. Не хочешь дать мне шанс объясниться? Про Егора и всю эту затею. Это будет справедливо.

Я встала, оставив нетронутую еду на тарелке, и отошла к окну. Для тяжелого разговора надо быть чуть дальше от отца. Иначе мне не устоять.

— Нет, не хочу. У тебя было полно шансов все рассказать, когда я жила дома. Но ты решил этого не делать. Обсуждал мое будущее с другими за моей спиной. А меня держал в неведении. Чему теперь удивляться?

— Может, и так, — согласно кивнул отец. — Но все же я хочу поговорить. Чтобы ты узнала, как вижу ситуацию я, — некоторое время он молчал, собираясь с мыслями, потом взглянул на меня и продолжил: — Помнишь, в наших давних беседах ты не раз удивлялась, почему все так сходят с ума по отношениям. Я еще радовался, что у моей дочери есть голова на плечах. Считал, ты разделяешь мой рациональный подход к жизни. Ведь ты сама говорила, что вся эта романтическая чепуха тебя не вдохновляет. Поэтому и надеялся: ты оценишь мое решение породниться с семьей Егора. Это принесло бы пользу всем нам. И тебе тоже, — отец снова замолчал, а потом заговорил, уже не глядя на меня. — Только одна вещь могла бы этому помешать. Если бы ты встретила настоящую любовь. Как было у нас с мамой. Тогда все становится неважным. Такая любовь — индульгенция всему. Но, к счастью, она случается далеко не со всеми. Это на самом деле к лучшему. Ты даже не представляешь, что сейчас творится у меня на душе. Как я живу все эти месяцы без жены. А впереди еще много таких лет. Пустых, без нее... Хорошо, что тебе этого не понять. Признай честно, в твоей жизни ничего похожего не было и нет. Эти твои короткие романы в институте. Я смотрел на них сквозь пальцы, потому что видел: ты сама не принимаешь их всерьез. А с Егором было по-другому. Он все же тебе понравился, пусть и не сразу. Вы легко общались. Парень заботился о тебе. Поверь, для хорошего брака этого вполне достаточно. И я не вижу причин, почему ты разрушила эти планы и ушла из семьи.

— Потому что это твои планы, папа, — с нажимом произнесла я. — Или ваши с Егором. Не мои. В этом все дело. Ты должен был поговорить со мной, узнать мое мнение. Я вообще считала, это само собой разумеется. Ведь мы всегда доверяли друг другу. Не подозревала, что ты можешь так просто договариваться за моей спиной, отдавая меня кому-то словно вещь. Неужели, правда, не понимаешь, почему я разозлилась? Это же так очевидно!

— Не совсем. Я всегда считал, что семья для тебя тоже главное. И все, что делал — было для вас, для тебя и мамы. Вы были моим приоритетом. И такого же я ждал от тебя. Наверное, я слишком вольно тебя воспитывал. Позволял делать, что ты хотела. Все эти мелочи были неважны, и я не настаивал на своем. Но рассчитывал, что в серьезном мы будем заодно. Но ты не захотела меня услышать, понять. Сразу встала в позу, ушла из дома. Я все еще надеюсь достучаться до тебя. И пришел попросить вернуться, пока есть шанс все исправить. Ты выйдешь замуж, родишь мне внуков. В нашем доме снова станет шумно.

— Папа, пожалуйста, не продолжай! Похоже, у нас не получается понять друг друга. Я не смогу сделать то, что ты просишь. Потому что хочу сама распоряжаться своей жизнью. И это ты меня такой воспитал! За это я тебе и маме благодарна. За все, что вы мне дали. Но теперь позволь мне выбирать, что для меня важно.

Отец немного помолчал, глядя в стол, потом тихо спросил:

— То есть, ты не вернешься?

Глава 7

Я заметила, что мой вопрос напряг женщину. Она сразу отвела глаза, а на ее лице появилось недовольное выражение. Словно Ольга жалела о том, что сказала. Она холодно произнесла:

— Ты неправильно поняла. Я имела в виду другое. В то время я редко виделась с Наташей и Андреем. Моя мать заболела, пришлось ухаживать за ней. А еще следить за домом и младшими братьями. Вот я и выпала на время из нашей компании. Поэтому не знаю, что конкретно произошло. Но хорошо помню одно: Андрей в воду никогда не заходил. Он с удовольствием отдыхал с нами на озере, но когда мы шли купаться, всегда оставался на берегу.

— Почему? — удивилась я.

— Я понимаю, как это прозвучит, но он считал, что его смерть будет связана с водой. Причем, совсем этого не боялся. Спокойно нам все рассказал, когда мы первый раз позвали его плавать. Так что я до сих пор не могу понять, почему он нарушил свои правила и полез в воду.

— А его не могли заставить? Или просто сбросить в воду, с лодки, например?

— Нет. Полиция провела расследование, все признали несчастным случаем.

— Вы разговаривали с мамой об этом?

— Когда мы с ней встретились, уже после того, как ты родилась, я попробовала вернуться к тем событиям. Но она меня оборвала. Сказала, что сама ничего не понимает, а вспоминать не хочет, потому что очень больно. Так что больше я об этом не упоминала.

Какое-то время мы с Ольгой сидели молча. О чем думала она, я не представляла. А мне не давала покоя эта история и мамина в ней роль. Почему она так заступалась за Андрея? Почему сильно горевала о его смерти? Просто из-за того, что они дружили? А если была еще причина? Я решилась задать вопрос:

— Ольга Владимировна, вы случайно не знаете, между мамой и Андреем что-нибудь было?

— Ты имеешь в виду роман? — уточнила она, бросив на меня быстрый взгляд. Я кивнула, и она продолжила: — Нет. Не было. Андрей, как тебе сказать... был немного не от мира сего. На девушек именно в этом плане внимания не обращал. Хотя многим он нравился.

— И маме?

— Не знаю. Она об этом не говорила, — сухо ответила женщина, давая понять, что устала от этой темы. Тогда я перешла к другой.

— Можете еще рассказать о том, как познакомились мои родители. Или вы этого тоже не застали?

— Ну почему же? Кое-что застала. Самое начало их отношений. Вообще, на том празднике, открытии новой школы, многие обратили внимание на интерес твоего отца к Наташе. Это трудно было не заметить. А когда он стал часто к нам приезжать, по деревне сразу пошли слухи. Хотя я точно знала, что правды в них ноль. Мы с Наташей не раз это обсуждали. Ей льстило, что взрослый, опытный мужчина обращает на нее внимание. Но она прекрасно понимала, что нужно таким, как он, от молоденьких девчонок. Так что принимать его ухаживания Наташа сначала не собиралась. Хотя в ресторан пару раз с ним сходила. Говорила, ей очень интересно посмотреть, как такие мужики за женщинами ухаживают. Но никаких планов о будущем с твоим отцом она точно не строила. Постоянно повторяла, что останется в Сосновке, что ей там нравится, и уезжать она не собирается. А потом у меня мама заболела, и мы с Наташей почти перестали общаться. Дальше случилась та история с Андреем. Нам так и не удалось повидаться после нее. И вдруг я узнаю, что твоя мама уехала в город. Вот так...

Ольга снова замолчала, глядя в пол. Через минуту встрепенулась, посмотрела на часы и спросила:

— Ты хочешь еще что-нибудь узнать? Извини, мне скоро надо уходить.

— Большое вам спасибо! Я очень благодарна за ваш рассказ, — ответила я. — Можно только еще один вопрос? — собеседница кивнула, и я продолжила: — Что случилось с матерью Андрея? Я знаю, что она тоже погибла.

— Да, года через полтора после смерти сына. Ее дом сгорел, а она находилась внутри.

— Это был поджог?

— Полиция установила, что нет. Но в деревне многие сомневались. Так что точно никто, думаю, не знает.

После этих слов я еще раз поблагодарила хозяйку и пошла в прихожую. И уже на пороге вспомнила о подсказках.

— Извините, совсем забыла. Мама не оставляла чего-нибудь для меня? Письма, записки? Любого сообщения?

— Нет, ничего такого. Просила только рассказать о Сосновке, — ответила Ольга и закрыла за мной дверь.

Я вернулась в машину, но уезжать не спешила. Хотелось по горячим следам обдумать все, что услышала. И больше всего удручало то, что я не получила новой подсказки. А еще от разговора с маминой подругой осталось неприятное ощущение. Несколько раз мне показалось, что она что-то недоговаривает. Вот с няней такого ни разу не было.
Кроме того, меня беспокоил один вопрос. Что все-таки связывало маму и Андрея, если не романтические чувства? А может, они сдружились на почве необычных родственников? Вдруг мама рассказала своему другу о пробабке знахарке? Но кое-что мне однозначно не понравилось: намек на то, что мама знала больше других о гибели Андрея. Хотя Ольга заявила, что я ее неправильно поняла, у меня осталось стойкое убеждение, что она слукавила. А на самом деле хотела сказать именно то, что сказала.

На этом месте я почувствовала, что размышлений на сегодня достаточно. День выдался не самым легким для меня. Чего стоит одна лишь утренняя погоня, едва не закончившаяся трагическим финалом. Пора ехать домой и ложиться спать. Обо всем остальном подумаю завтра.

Только я собралась вырулить со стоянки, как позвонила Олеська.

— Привет! Ты дома? Забегу к тебе после работы. И твои любимые пирожные притащу.

— Это здорово. Но я пока в дороге и приеду не раньше, чем через час. А еще я очень устала. Давай перенесем на завтра?

— Ну ладно, — сразу согласилась подружка и тут же поинтересовалась: — Где ты была? Опять с кем-то встречалась?

— Ну, да. Со школьной подругой мамы.

— И как, ничего необычного на этот раз?

— Вроде, нет, — ответила я. Рассказывать о дружбе мамы и Андрея почему-то совсем не хотелось.

— Ну и хорошо. Тогда увидимся завтра.