Неравные условия

Пролог

Воздух был густым. Слишком густым. Смесь дорогого парфюма, сигарного дыма и шипящего шампанского. Моя квартира-аквариум на верхотуре пульсировала под удары басов, а за стеклом замер в бриллиантовой россыпи ночной город. Вид, который должен был поражать. Меня он только вымотал. Насквозь.

Прислонился лбом к холодному стеклу. В отражении плясали призраки — мажоры, наследнички, наши девчонки и те, кто отчаянно втирался в нашу тусовку. Одни и те же лица. Одни и те же улыбки. Один и тот же заезженный трек.

— Ром, хватит киснуть! Ты же хозяин, а не привидение какое-то! — по плечу шлепнул Кир. Его рыжая шевелюра торчала во все стороны, а в глазах стояло то самое, кирилловское, нефильтрованное веселье.

Рядом, как тень, вырос Тимофей. Безупречный, как всегда, даже посреди этого бардака. В руке — стакан с виски, он почти не пил, просто крутил его в длинных пальцах.
— Он не киснет. Он предается экзистенциальному кризису. Так, Ром? Все тленно, и ничто не радует? — его голос был ровным, но в уголках губ пряталась усмешка.

Я лишь буркнул в ответ, не отворачиваясь от окна. Они — мои стены. Кир — его буйный, неугомонный поток. Тим — его холодный, стальной щит. А я… Тот, у кого всё есть. И кому уже ничто не в кайф.

— Просто задолбало, — бросил я через плечо.

В этот момент в зал ворвалась Светка, моя нынешняя пассия. Глянцевая, яркая, уже начинавшая действовать на нервы. Обвила меня сзади.
— Ромчик, тут же супер! Все тебя ищут! Пошли танцевать!

Аккуратно освободился от ее цепких рук.
— Позже, Свет.

Она надула губки бантиком, но, встретившись взглядом, мгновенно сдулась и растворилась в толпе. Как и ожидалось.

Развернулся, чтобы налить виски, и взгляд сам выхватил в толпе что-то… другое.

У края дивана, у выхода на террасу, стояла кучка девушек. Выглядели они потерянно, будто случайно свернули не туда. Две из них — яркие, знакомые черты мельком, с инстата нашего курса, наверное. А между ними…

Между ними была она.

Простое платьице, никаких брендов. Волосы, просто волосы, не уложенные утюжками и лаками. Она смотрела на весь этот цирк широко раскрытыми глазами — не в ужасе, а с любопытством, будто смотрела документалку о диких племенах.

И она смеялась. Ее подруга что-то шепнула на ухо, и она рассмеялась, прикрыв рот ладошкой. Этот смех. Он был... живым. Настоящим. Не томным, не для соблазна, не для галочки. Он звенел, как колокольчик, пробиваясь сквозь грохот басов и гул голосов. В нем была какая-то незащищенность и в то же время — чистая, детская радость.

Меня будто током ударило. Не просто «ого, симпатичная». Молнией. Резко, ярко, выжигая всю внутреннюю пустоту.

Я даже не понял, что уставился, пока ее взгляд не встретился с моим.

Глаза. Большие, серые, как мокрый асфальт. В них мелькнула растерянность, потом легкий испуг — она узнала того самого Романа. Но не отвела взгляд сразу. На секунду, на одну долгую секунду, она выдержала его, и в ее взгляде читался вопрос, интерес и что-то... необъяснимо свое.

Потом смущенно опустила ресницы, что-то сказав подруге.

— Ром? Ты меня слышишь? — голос Тима прозвучал прямо у уха.

Я медленно перевел на него взгляд, чувствуя, как щелкнула внутри какая-то шестеренка.
— Нет.

— С кем это ты там глазами строчишь? — с хищной ухмылкой встрял Кир, проследив за моим взглядом. — О-о-о, а это что за новенькая овечка в нашем стаде?

Я отхлебнул виски, чувствуя, как жар растекается по венам, прогоняя апатию.
— Не твое дело, Кир.

— Ага, ясно, — он засмеялся. — Значит, твое. Ну, сейчас познакомимся...

Он шагнул вперед, но моя рука легла ему на плечо, заставляя замереть.

— Нет, — тихо сказал я, и в тишине прозвучало это как приговор. — Тронь ее, и мы серьезно поссоримся.

Кир удивленно поднял брови, а в глазах у Тима вспыхнул настоящий интерес. Они не видели меня таким сто лет.

Я не сводил с нее глаз. Она снова украдкой посмотрела на меня, и наши взгляды опять столкнулись. На этот раз она не отвела его. Вокруг бушевала вечеринка, а в этом углу зала повисла невидимая нить, что намертво привязала меня к этой девчонке в простом платье, с живым смехом и глазами дождя.

Пустота внутри вдруг заполнилась гулом. Гудом ожидания.
— Лера, — донеслось до меня, это ее подруга дергала ее за рукав. — Лер, пойдем отсюда, тут душно.

Лера.
Имя упало в тишину моего сознания, как камень в воду, и пошли круги. Широкие, безостановочные.

Я отставил бокал.
Игра началась. Но впервые я не знал правил. И впервые... мне было не скучно.

Глава 1

– Ну Лер, ну пожалуйста! Один раз живем! – Арина дергала меня за рукав, ее глаза горели азартом. Мы стояли втроем у подъезда элитной высотки, откуда доносился ровный гул басов.

– Я даже не знаю, чья это вечеринка, – попыталась я сопротивляться в последний раз, сжимая в руках простенькую сумку.

– А я знаю! Это Роман Богатов! Тот самый! – Арина выпалила это имя так, будто оно было паролем в рай. – Его папа – тот самый Богатов, из новостей. Сам Роман – король нашего курса! Это наш шанс!

– Наш шанс на что? – хмуро спросила Соня, поправляя очки. – На то, чтобы стать частью его свиты? Спасибо, не надо.

Соня была моей полярной противоположностью. Умная, острая на язык, она презирала эту показную роскошь.

– На шанс посмотреть на жизнь изнутри! – не унималась Арина. – Ну хоть на полчасика! Просто посмотрим и уйдем. Обещаю!

Арина была нашей «социальной диверсанткой». Яркая, дерзкая, она обожала быть в центре внимания. Она тянула нас за собой, как ураган.

В итоге мы поддались. Лифт, стремительно вознесший нас на самый верх, оглушил меня. Когда массивные двери распахнулись, нас накрыла волна звуков и запахов. Я замерла на пороге.

Это было нечто. Огромное пространство с панорамными окнами во всю стену. Глянцевый пол, абстрактные картины, диковинная мебель. И люди. Десятки красивых, ухоженных, уверенных в себе людей.

– Ничего себе, – прошептала я.

– Я же говорила! – сияла Арина.

– Ничего себе помойка, – проворчала Соня, скрестив руки на груди.

Мы прижались к краю огромного дивана. Я чувствовала себя не в своей тарелке. Моё сиреневое платье выглядело тут убого.

– Эй, смотрите, а вон тот, кажется, главный трофей, – Арина ткнула пальцем в сторону бара.

Я подняла взгляд и увидела его. Роман Богатов. Он стоял у панорамного окна. Высокий, с идеальной осанкой. Даже по спине было видно – он здесь хозяин.

– Скучающий божок, – фыркнула Соня.

В этот момент он обернулся. Его взгляд, пустой и пресыщенный, скользнул по залу и… остановился на мне.

Мое сердце пропустило удар. Он смотрел прямо на меня. Его взгляд был тяжелым, наглым, изучающим.

– Он на тебя смотрит, Лерка! – зашептала Арина, возбужденно хватая меня за локоть.

– Смотрит, как на диковинный экспонат, – холодно сказала Соня. – Не вздумай ему улыбаться.

Я и не собиралась. Под этим взглядом я чувствовала себя голой.

Я не выдержала и неуверенно улыбнулась Соне. Та что-то язвительно сказала, и я невольно рассмеялась. И тут наши взгляды встретились снова. Уже впрямую. Его глаза были темными, пронзительными. Только холодный интерес.

Я первая отвела глаза.

– Лер, по-моему, он собирается подойти, – предупредила Арина.

Я снова мельком глянула на него. Он что-то сказал своим друзьям – рыжему весельчаку и мрачному брюнету – и медленно начал двигаться в нашу сторону.

Внутри все сжалось.
– Все, я не могу, – выдохнула я, хватая за руки обеих подруг. – Пойдемте. Быстро.

– Что? Лер, да ты с ума сошла! Это же Роман Богатов! – почти взвыла Арина.

– Именно поэтому, – резко сказала Соня. – Уходим.

Мы резко развернулись и почти побежали к выходу. У самых дверей я рискнула обернуться.

Он замер посоли зала, так и не дойдя до нас. На его лице застыло не то удивление, не то досада.

АРИНА МЕЖДУ ТЕМ УСПЕЛА СДЕЛАТЬ СВОЕ ДЕЛО. Пока мы пробирались к выходу, ее внимание привлек тот самый рыжий весельчак, друг Романа. Он стоял, разливая шампанское, и заразительно смеялся. Арина, проходя мимо, нарочито медленно провела по нему оценивающим взглядом – с ног до головы, задержавшись на его насмешливом взгляде и взъерошенных рыжих волосах. Она не сказала ни слова, только бросила ему вызов одним лишь взглядом, полным дерзкого интереса, прежде чем повернуться и последовать за нами.

У самых дверей я на ходу бросила какому-то щеголеватому парню:
– Передай своему боссу, что не все мы хотим быть в его коллекции.

Двери лифта закрылись.
– Ну вы даете, – покачала головой Арина. – Ты только что послала самого Богатова. Легендарно.

– Я ничего ему не посылала, – прошептала я. – Я просто испугалась.

«– И правильно сделала», – сказала Соня. – С такими, как он, лучше не иметь дел.

Но почему-то образ его темных, упорных глаз преследовал меня всю дорогу домой. И чувство было странным: не только облегчение от побега, но и щемящее, дразнящее любопытство. Что было бы, если бы я осталась?

Глава 2

Два месяца пролетели незаметно. Осенние ливни сменились первым хрупким инеем на крышах, а воспоминания о той дурацкой вечеринке окончательно поблекли, став похожими на странный сон. Я полностью погрузилась в учебу. Лекции, библиотека, чашки горячего чая с Соней и Ариной в студенческой столовой — вот мой новый, привычный и комфортный мир.

Я даже не замечала Романа Богатова. Вернее, замечала, как замечаешь дорогую картину в музее — мимо проходишь, не вдаваясь в детали. Он существовал где-то на периферии, часть того блестящего, шумного потока старшекурсников, который никак не пересекался с моей жизнью. Иногда я видела его в коридоре — всегда в окружении свиты, всегда смеющегося каким-то своим, уверенным смехом. Я тут же отводила глаза и шла дальше, погруженная в конспекты.

Его же жизнь, казалось, текла своим чередом. Вечеринки, красивые девушки, дорогие машины у входа в университет. Но иногда, совсем редко, его взгляд, тяжелый и цепкий, задерживался на мне. Будто он проверял, на месте ли я. Будто вспоминал тот вечер. Но я не придавала этому значения. У меня были дела поважнее.

— Лера, смотри, твой поклонник опять глазки строит, — могла шепнуть Арина, увидев, как он проходит мимо.

— Перестань, — отмахивалась я. — Ему просто скучно.

И вот настал тот день, когда наши миры столкнулись не случайным взглядом, а волей суровой Аллы Евгеньевны, нашей преподавательницы по экономике, женщины с стальным взглядом и принципами старой закалки.

— Богатов! — ее голос, как удар хлыста, прорезал гул в аудитории после лекции. — Ко мне!

Роман, который уже собирался уходить, лениво обернулся. Он не боялся Аллу Евгеньевны, в его позе читалась лишь вежливая снисходительность.

— Валерия, вы тоже задержитесь, — добавила преподавательница, кивнув в мою сторону.

Мое сердце неприятно екнуло. Что я натворила? Я медленно подошла к кафедре, чувствуя на себе любопытные взгляды одногруппников и тяжелый, изучающий взгляд Романа.

Алла Евгеньевна окинула нас обоих оценивающим взглядом.

— У нас в этом семестре — кросс-курсовой проект. Старшие курсы курируют младших. Практика, так сказать. Богатов, вы, как один из сильных студентов на своем потоке, будете работать с Валерией. У нее один из лучших средних баллов на первом курсе.

Роман медленно улыбнулся. Это была не та открытая, дружелюбная улыбка, а что-то хищное, торжествующее. Наконец-то его шанс.

— Конечно, Алла Евгеньевна. Будет интересно.

— Я не сомневаюсь, — сухо парировала она и перевела взгляд на меня. — Валерия, тема — «Анализ эффективности мер государственной поддержки малого бизнеса». Срок — три недели. Все вопросы к Богатову. Я надеюсь на вас.

Она дала нам распечатанные методички и, кивнув, отпустила. Мы вышли в пустой коридор. Тишина повисла между нами, густая и неловкая.

Роман первым нарушил молчание, облокотившись о косяк двери. Его поза кричала о расслабленной уверенности.

— Ну что, партнер, начнем с простого? Я думаю, основную часть берешь на себя ты, а я потом просто добавлю пару гениальных штрихов. Чтоб не перегружать тебя.

В его голосе звучала привычная снисходительность, ожидание, что я тут же с ним соглашусь, польщенная вниманием старшекурсника. Но я не из таких.

Я посмотрела на него прямо, не моргнув.

— Если вы считаете, что анализ статистики Росстата за последние пять лет, сопоставление изменений в налоговом кодексе и построение регрессионных моделей — это пара штрихов, Роман, то мне интересно, что же вы тогда считаете полноценной работой? Может, начнем с распределения задач на равных? Чтобы ваше участие не свелось к подписанию титульного листа.

Он замер. Его улыбка сползла с лица, уступив место чистому, неподдельному изумлению. Он явно ожидал чего угодно — робкого согласия, восхищенного кивка, — но не этого. Не холодного, делового тона и не конкретных терминов, которые я выдала так легко.

Он выпрямился, и его взгляд стал пристальным, оценивающим уже по-новому.

— Хорошо. Ты говоришь убедительно. Значит, будем работать на равных. — Он сделал паузу, изучая мое лицо. — У библиотеки. Завтра, в четыре. Не опаздывай.

— Я никогда не опаздываю, — парировала я, уже поворачиваясь, чтобы уйти. — До завтра.

И я ушла, чувствуя его взгляд у себя в спине. На этот раз в нем не было наглости. В нем было недоумение и та самая щемящая доза уважения, которую приходится испытывать, когда твое коронное оружие — обаяние и статус — вдруг дает осечку.

Игра действительно начиналась. Но впервые за долгое время Роман Богатов понял, что правила диктует не он один.

Глава 3

Клуб гудел, как гигантский улей. Бас бил прямо в грудь, разноцветные лучи света резали дымную мглу, а по периметру, в полумраке VIP-лож, шел свой, привычный ритуал. Я откинулся на бархатные подушки, машинально вертя в пальцах стакан с виски. Рядом толпились Кир и Тим, а вокруг нас вились Света, Марго и Анжела — три грации нашего круга. Блестящие, упакованные в дизайнерские платья, пахнущие дорогим парфюмом.

Но сегодня всё было каким-то… пресным. Как пережёванная жвачка. Я смотрел на них и видел не людей, а красивые, пустые оболочки.

Кир что-то громко рассказывал, жестикулируя, Тим молча слушал, с его обычной полу усмешкой. Девушки звонко смеялись, ловя каждый его дурацкий каламбур. Их смех был фальшивым, отточенным для таких вечеринок.

И вдруг мне дико захотелось провести эксперимент. Просто чтобы развеять скуку. Или чтобы убедиться.

Я повернулся к Свете, которая тут же прильнула ко мне, положив руку на мою ногу.

— Свет, вопрос на засыпку. Что такое дисконтированный денежный поток?

Она заморгала своими накладными ресницами, на лице застыла милая, непонимающая улыбка.

— Ромочка, ну что за скука! Какие-то денежные потоки… — она сделала обиженную губку. — Ты лучше скажи, поедем ко мне потом?

Я не отреагировал, перевёл взгляд на Марго. Умные, как считалось, глаза.

— Марго? Предельная полезность?

Она смутилась и рассмеялась, будто я пошутил.

— Роман, прекрати! Мы же не на паре. Давай лучше танцевать!

Анжела, не дожидаясь моего вопроса, покачала головой.

— Фу, экономика. Это для ботаников. Не порти вечер.

Я отпил виски, ощущая, как по мне разливается странное, холодное разочарование. Три девушки. Три красавицы. И ни одной простой мысли в голове. Ни искры настоящего, живого ума.

И на фоне этой пустоты, этой размазанной картинки, в моём сознании вдруг с идеальной чёткостью возникла она. Валерия. С её серьёзными серыми глазами, в которых не было и капли этого подобострастия. С её прямым взглядом и чёткими, как формула, словами.

Если бы я спросил её о дисконтированном потоке, она бы, не моргнув глазом, выдала не просто определение, а, чёрт побери, ещё и парочку методик его расчёта. И взгляд у неё был бы при этом ясный и умный, без этой дежурной кокетливой игры.

Я не сдержал лёгкой усмешки. Как же они разные. Небеса и земля. Пластиковая роза и… дикий полевой цветок с живым, неподдельным стеблем. Та, что не гнётся от любого ветерка.

— О чём задумался, принц? — Тимофей пристально смотрел на меня через край своего бокала. — Или опять экзистенциальный кризис на фоне всеобщего веселья?

— Нет, — я покачал головой, всё ещё улыбаясь. — Наоборот. Мысли очень даже предметные.

— Про свою новую пассию? — встрял Кир, подмигивая. — Ту самую, что сбежала? Ну что, докопался до истины?

— Она не пассия, — поправил я его, и голос прозвучал твёрже, чем я ожидал. — Мы делаем проект по экономике.

Кир фыркнул.

— Ну да, конечно. Проект. Самый романтичный предмет.

«— Она… не такая», — сказал я, глядя на вращающиеся огни над танцполом.

— Все они сначала не такие, — философски заметил Тим. — Пока не понимают, с кем имеют дело.

— Нет, ты не понимаешь. Она действительно другая.

Внутри всё сжалось в сладком, томительном ожидании. Завтра. Четыре часа. Библиотека. Я уже представлял, как она сидит за столом, углублённая в конспекты, как хмурит бровки, когда сосредоточена. Какая она живая, настоящая. Единственный человек за последние месяцы, кто посмотрел на меня не как на кошелёк с ногами или на социальный пропуск, а как на… Романа. Просто Романа. Или даже как на проблемного студента, с которым надо делать проект.

Света снова прикоснулась к моему плечу, её голос стал томным и соблазняющим.

— Ром, может, хватит тут сидеть? Поедем ко мне? Я так соскучилась…

Она потянулась, чтобы поцеловать меня, но я мягко, но недвусмысленно отстранился.

— Нет, Света. Я сегодня не в настроении.

На её лице вспыхнуло неподдельное удивление, затем обида.

— Но почему? Что случилось?

— Ничего не случилось. Просто нет.

Я встал, оставив на столе недопитый стакан.

— Всё, я пошёл. У меня завтра важная встреча.

— В клубе? — уточнил Кир.

— В библиотеке, — бросил я через плечо и пошёл к выходу, оставив их в полном недоумении.

На улице ударил в лицо холодный ночной воздух. Я глубоко вдохнул. Впервые за долгое время я ждал следующего дня. Не вечеринки, не новой машины, не скучной поездки на курорт. А встречи в университетской библиотеке с девушкой в простом платье, которая одним взглядом и парой фраз перевернула моё скучное, предсказуемое существование.

Она была загадкой. И я намеревался её разгадать.

Глава 4

Я пришла за десять минут. Люблю, когда всё по плану. Выбрала уединённый стол в углу у окна, разложила конспекты, методички, ноутбук. Солнечный свет, падающий на страницы, и привычный библиотечный запах старых книг и свежей краски успокаивали. Это была моя территория. Моя зона комфорта.

Роман появился ровно в четыре. Без свиты, без показной небрежности. В тёмном свитере и джинсах, он выглядел... обычным студентом. Почти.

— Точно не опаздываю, — он сел напротив, и уголок его губ дрогнул в подобии улыбки.

— Это ценно, — парировала я, не поднимая глаз от распечатки. — Давайте начнём. Я просмотрела тему. Предлагаю разбить её на три основных блока: анализ законодательной базы, сбор и обработка статистических данных по малым предприятиям региона и...

— И построение прогнозной модели, — закончил он фразу.

Я на мгновение подняла на него взгляд. В его глазах не было насмешки. Была концентрация.

— Именно так. Вы будете заниматься статистикой? Сбор данных по вашим... каналам, — я слегка запнулась, — может быть, эффективнее.

Он кивнул, его взгляд скользнул по моим конспектам, испещрённым аккуратным почерком.

— Согласен. А ты возьмёшь законодательную часть? Вижу, ты в этом плане ас.

В его тоне не было привычной снисходительности. Было... уважение. Это было ново.

— Хорошо. А модель будем строить вместе. Я неплохо работаю в Excel, но для регрессионного анализа, возможно, понадобится что-то посерьёзнее.

— Не проблема, — он откинулся на спинку стула. — Я решу этот вопрос.

Мы погрузились в работу. И это было... удивительно легко. Он задавал точные вопросы, предлагал нестандартные, но рабочие идеи. Я ожидала напускной важности и лени, но получила собранного и умного партнёра. Мы спорили о методах анализа, чертили на листке схемы, и я ловила себя на том, что улыбаюсь в ответ на его иногда чересчур самоуверенные, но по делу замечания.

— Знаешь, — он сказал, откладывая ручку, — я думал, будет скучнее.

— Я думала, будет невыносимее, — честно призналась я.

Он рассмеялся. Тихо, не для публики. И этот смех был совсем другим — тёплым, настоящим.

— Я так впечатлил тебя на первой встрече?

— Вы произвели впечатление, — поправила я его. — Но не то, которое, вероятно, рассчитывали.

В этот момент краем глаза я заметила движение. У стеллажей с экономической литературой стояли те самые двое — рыжий весельчак и тот, другого, со стальным взглядом. Они не подходили, просто наблюдали. А рыжий что-то шептал на ухо своему спутнику, и оба ухмылялись. Их взгляды, любопытные и оценивающие, ползали по мне, будто я был экспонатом в зоопарке.

Всё приятное напряжение, что было между нами за столом, мгновенно испарилось. Я снова почувствовала себя той же девочкой с вечеринки — не на своём месте, под микроскопом.

Роман, заметив направление моего взгляда, нахмурился. Он резко обернулся и бросил через плечо тихий, но отчётливый приказ:

— Кир, Тим. Идите по своим делам.

Рыжий — Кир — лишь шире ухмыльнулся и подмигнул. Тот, которого он назвал Тимом, кивнул с каменным лицом, и они медленно, не спеша, отошли вглубь зала.

Я закрыла ноутбук. Всё очарование момента развеялось, как дым.

«— Мне пора», — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Я думаю, мы определились с распределением задач. Я напишу вам, когда закончу свою часть.

— Лера, подожди, — он протянул руку, но не дотронулся. — Не обращай на них внимания. Они просто... дурачатся.

— Это не имеет значения, — я уже складывала вещи в сумку. — Спасибо за продуктивную работу. До свидания.

И я ушла. Быстро, не оглядываясь. По спине я чувствовала его взгляд — на этот раз не наглый и не заинтересованный, а.… растерянный. И ещё я чувствовала их хихиканье где-то за спиной.

Они были его миром. Миром шуток, оценок и лёгких побед. А я была чужой. И наше библиотечное перемирие, такое хрупкое и неожиданное, длилось ровно до тех пор, пока этот мир не напомнил о себе.

Глава 5

Я смотрел ей вслед, пока ее стройная фигура не скрылась за тяжелыми библиотечными дверями. Внутри все закипало. Глухая, бешеная ярость, которой я не чувствовал, кажется, никогда. Она не просто ушла. Она снова УБЕЖАЛА. Словно я прокаженный. И все из-за этих двух идиотов!

Я резко развернулся и направился к стеллажам, где они прятались, два клоуна, довольные своим выходкой. Кир все еще хихикал, что-то шепча Тиму на ухо.

— Вы вообще в своем уме? — мой голос прозвучал низко и зло, заставляя Кирилла вздрогнуть. — Что это было, объясните мне?

— Ром, да расслабься, мы же просто посмотрели, — Кир развел руками, изображая невинность. — Хотели посмотреть, как наш принц трудится, добывает знания.

— Вы смотрели на НЕЕ! Как на экспонат! Вы все испортили!

Тимофей стоял, скрестив руки на груди, с его обычной невозмутимой усмешкой.

— Испортили что, Роман? Ваш плодотворный рабочий процесс? Она что, расплакалась и убежала?

— Нет, не расплакалась! Она… она просто ушла. Потому что вы пялились, как два дебила!

— Ох, простите, ваше высочество, мы не знали, что на вашу персону и на вашу… скромную трудягу нельзя смотреть, — язвительно протянул Кир. — Она что, священная корова?

— Она не корова! — вырвалось у меня, и я сам удивился той страсти, что прозвучала в моих словах.

Тим поднял бровь, его интерес явно возрос.

— Ого. Кажется, наш Роман действительно запал. Это ново. И опасно.

— Я не запал! — огрызнулся я, но звучало это слабо. — Она вела себя так, будто я… будто я ей не нравлюсь!

Кир фыркнул и громко рассмеялся.

— Да не может быть! Роман Богатов, и кому-то не нравится? Вселенная, остановись, я хочу сойти!

— Заткнись, Кир! Ты ничего не понимаешь. С ней… с ней нужно по-другому. Она не ведется на обычные приемы.

— На какие еще приемы? — не унимался Кир. — Сбрось ей ссылку на свой инстаграм с фото яхты, и дело в шляпе. Проверено не раз.

— Она даже не пользуется соцсетями, придурок! Или пользуется, но я ее не нашел!

В библиотеке стало тихо. Даже Кир на секунду замолчал, переваривая эту шокирующую информацию. Девушка, недоступная для виртуальной охоты. Это было из разряда фантастики.

Тимофей покачал головой, его взгляд стал аналитическим, холодным.

— Роман, опомнись. Ты всерьез загорелся какой-то первокурсницей, которая дважды от тебя убегает, не пользуется соцсетями и заставляет тебя париться над каким-то дурацким проектом. У тебя что, Света, Марго, Анжела — все кончились?

— Да пошли вы все с вашими Светами и Марго! — я с силой провел рукой по волосам. — Они пустые! Как попкорн! А она… она настоящая. И я ее заберу. Вы слышите? Я заберу эту… эту снежную королеву. Она растает. Я сделаю так, что она посмотрит на меня не как на помеху, а так, как смотрят все.

Кир снова прыснул со смеху.

— Снежная королева! Точно! Ну, удачи тебя растопить айсберг, брат. Ставлю пять тысяч, что у тебя ни-че-го не выйдет. Она тебя в трубу вынесет.

— Десять, — тут же парировал я, заглядывая ему в глаза. — Ставлю десять тысяч, что она будет моей.

— Идет! — Кир хлопнул меня по плечу. — Тим, ты свидетель. Готовь денежки, Ромка, скоро ты будешь платить за мое шампанское.

Тимофей вздохнул с преувеличенной усталостью.

— Ладно. Раз уж вы дети малые и решили помериться самолюбиями… Я держу сторону Кира. Эта девушка… она не из вашего теста, Роман. Слишком независимая. Слишком умная для тебя.

— Вот именно! — я почти зарычал. — И поэтому она будет моей. Потому что она первая, кто… кто не сломался.

Я развернулся и пошел прочь, оставив их в библиотеке. Ярость еще кипела во мне, но теперь она обрела фокус. Превратилась в холодную, стальную решимость.

Они смеются? Пусть. Они не верят? Их проблема.

Она думает, что может просто уходить? Думает, что я сдамся?

Она ошибается. Игра только началась. И на кону было уже не просто любопытство или уязвленное самолюбие. На кону была я, моя вера в то, что я могу получить всё, что захочу.

А я хотел её.

Глава 6

В моей маленькой комнате пахло лаком для ногтей, клубничной маской для лица и уютом. За окном моросил противный осенний дождь, но у нас здесь был свой мирок. Арина, неугомонная, как всегда, устроила нам «день красоты», заставив надеть смешные розовые повязки на волосы и размазать по лицам густую маску.

— Не шевелись, а то всё потрескается! — строго сказала она Соне, которая пыталась уткнуться в учебник по макроэкономике.

— Да мне уже лицо немеет от этой твоей глины, — проворчала Соня, но повиновалась, откладывая книгу.

Я сидела, скрестив ноги на кровати, и старательно красила ногти на одной руке нежно-персиковым лаком. Это было наше ритуал — такие вечера помогали снять стресс после пар и почувствовать себя просто девчонками, а не вечно куда-то бегущими студентками.

— Ну так что, Лерка, — Арина, закончив с моими волосами, устроилась напротив, сверкая глазами из-под слоя маски. — Рассказывай. Как твой проект с Его Величеством? Он уже к тебе с подъезда на белом коне подкатил?

Я фыркнула, стараясь не шевелить руками.

— Никак. Мы встретились в библиотеке, обсудили работу. Всё.

— И всё? — Арина разочарованно протянула. — Ни намёка, ни намёка на романтику? Ни одного приглашения в ресторан с видом на город?

— Арина, они работали над проектом по экономике, а не знакомились в баре, — невозмутимо заметила Соня, аккуратно поправляя свою повязку.

— Вся жизнь — это возможность для знакомства! — парировала Арина. — Ну, и каков он в работе? Снисходительный мажор, который думает, что его улыбка заменит знание предмета?

Я на секунду задумалась, вспоминая вчерашнее.

— Вообще-то… нет. Он был собран. И умный, что ли. Сразу вник, предложил дельные вещи. Даже спорили… нормально так.

В комнате повисла тишина, нарушаемая только завыванием ветра за окном.

— Опа, — протянула Арина. — А это уже интересно. Значит, не просто красивая обёртка.

— Обёртка всё та же, — холодно встряла Соня. — Не обольщайся, Лера. Он может играть в кого угодно. В умного, и внимательного. Это всё часть игры. Он же Богатов. Он привык брать то, что хочет. И если обычные методы не работают, он сменит тактику.

— Ну и что? — Арина подбоченилась, из-за чего маска на её лице затрещала. — А ты возьми, и сама поиграй с ним! Такой мажор — это вызов. Проверить, сможешь ли ты его приручить. Это же круто!

— Приручить? — Соня посмотрела на неё поверх очков с таким видом, будто та предложила приручить дикого льва голыми руками. — Ты смотришь слишком много романтических комедий, Ри. В реальной жизни девушки не приручают таких, как Богатов. Они либо становятся их очередным трофеем, либо получают сломанное сердце. Чаще — и то, и другое.

— Да брось ты, Сонь! — Арина махнула рукой. — Лера не дура. Она его как миленького поставит на место, если что. А пока… пока можно получить кайф. Пофлиртовать с недоступным. Почувствовать себя героиней сериала.

Я наконец закончила с одним ногтем и подула на него.

— Девочки, успокойтесь. Никакого флирта не будет. И уж тем более я никого приручать не собираюсь. Он мне не по зубам, — я посмотрела на свои аккуратные ногти, — и уж точно не по сердцу. Он красивый, да. Умный, не спорю. Но он… из другого теста. Другой вселенной. И мне в его вселенной нечего делать. Мне нужен нормальный, адекватный парень, с которым можно говорить о чём угодно, а не ходить по стеклу, пытаясь угадать его настроение.

— Скучно, — надула губы Арина.

— Здраво, — одобрительно кивнула Соня.

В этот момент дверь в комнату приоткрылась, и на пороге появилась мама. В её руках дымился поднос, а по всей квартире разнёсся умопомрачительный аромат свежей выпечки.

— Ну что, красавицы, — улыбнулась она, окидывая нас троих тёплым взглядом. — Закончили свои спа-процедуры? Идите чай пить. Я только что из духовки пирожки с вишней достала. Пока горячие.

— Ура! — Арина сорвалась с места, забыв про маску и про всё на свете. — Ваши пирожки — это просто наркотик, Татьяна Ивановна!

— Арина! — засмеялась мама. — Выражайся лучше.

Мы с Соней переглянулись и тоже улыбнулись. Все споры о Романе, мажорах и вселенных мгновенно испарились, вытесненные тёплым светом из коридора, запахом домашних пирожков и маминой улыбкой.

— Идёмте, — сказала я, откладывая лак. — А то Арина одна всё съест.

Мы вышли из комнаты, и я на мгновение задержалась в дверях, глядя на своих подруг, которые уже устроились на кухне. Вот он, мой мир. Настоящий, простой и такой надёжный. И никакой Роман Богатов с его игрой не стоил того, чтобы рисковать этим.

Глава 7

Неделя. Целых семь дней я выдерживал паузу. Не писал, не звонил, не искал встреч. Кир и Тим не давали мне забыть о нашем пари, их подколы становились все изощреннее.

— Что, снежная королева так и не растаяла? Может, ей букет из кредиток отправить? — ехидничал Кир.

— Стратегическая пауза, — отмахивался я, но внутри все закипало. Я не привык ждать. Я привык брать.

И вот, встретив ее в коридоре после пары, я решил, что хватит. Подошел, постаравшись выглядеть максимально непринужденно.

— Лер. Есть пара минут?

Она остановилась, поправила ремень сумки на плече. В ее серых глазах — ни капли волнения, только легкое любопытство.

— Минута есть. По поводу проекта? Я еще не все собрала.

— Нет, не по проекту. Хочу пригласить тебя. Поужинать. Сегодня. В «Кристалле», — я назвал один из самых пафосных ресторанов города. Место, где любая девушка чувствовала бы себя принцессой.

Она посмотрела на меня так, будто я предложил ей слетать на Марс. Потом ее губы дрогнули в улыбке. Не насмешке, а скорее, веселой игре.

— В «Кристалл»? — переспросила она. — Серьезно? А на котлету с гречкой в нашей столовой тебе слабо?

Я почувствовал, как почва уходит из-под ног. Это был не отказ. Это был... вызов. Совсем другой уровень игры.

— Слабо? — я заставил себя усмехнуться, хотя внутри все перевернулось. — Мне? В столовую?

— Ну, раз проект у нас общий, то и ужин должен быть демократичным, — парировала она, и в ее глазах плясали чертики. — Или ты только в «Кристаллах» ужинаешь?

В голове пронеслись лица Кирилла и Тимофея. Их хохот. И ее спокойный, насмешливый взгляд.

— Хорошо, — сказал я, и сам не поверил в то, что произнес. — Демократично, так демократично. В шесть. В столовой.

— Отлично, — она кивнула, все так же улыбаясь. — До встречи.

И ушла, оставив меня в полном ступоре. Я, Роман Богатов, только что добровольно согласился на свидание в студенческой столовке. Мир определенно сошел с ума.

Вечером, когда я подошел к зданию столовой, меня охватило странное чувство. Это была территория, на которой я не был годами. Запах дешевого масла, тушеной капусты и компота. Гул голосов. Столы, заставленные скромными подносами.

И вот она, сидит за столиком у окна, пьет чай из граненого стакана и что-то пишет в конспекте. Рядом, за соседним столиком, ее подруги — та самая дерзкая Арина и хмурая брюнетка в очках.

Я сделал шаг внутрь. И наступила тишина. Та самая, звенящая, когда сотни глаз выжигают тебя насквозь. Я чувствовал, как на меня смотрят. Шепчутся. Кто-то роняет вилку. Девочки-первокурсницы смотрят на меня, как на пришельца, а потом переводят шокированные взгляды на Леру.

Я прошел к ее столику, стараясь не обращать внимания на этот ажиотаж.

— Пришел, — сказал я, садясь, напротив.

— Я вижу, — она отложила ручку. — Гребешок не сломал.

Я не нашелся что ответить. В этот момент к столику ее подруг подсели Кир и Тим. Кир сиял, как новогодняя елка.

— Места свободны? — беззастенчиво уселся он рядом с Ариной, которая тут же ответила ему такой же дерзкой улыбкой.

Тим молча сел рядом с Соней, та лишь вздохнула и покачала головой, но не стала протестовать.

Я подошел к раздаче, чувствуя себя идиотом. Бабушка за прилавком смотрела на меня круглыми глазами.

— Молодой человек, вы... вам что?

— Гречку. С котлетой, — выдавил я. Услышав за спиной сдержанный хохот Кирилла.

Я вернулся к столику с подносом, на котором красовалась скромная порция гречки и скромная котлета. Лера смотрела на это с невозмутимым видом.

— Ну как? — спросила она. — Осваиваешься?

— Пока не понял, с какого бока к этому подходить, — честно признался я, разглядывая вилку.

Она рассмеялась. Искренне.

— Попробуй вот так, — она взяла свою вилку и показала. — Обычно с этого.

Мы заговорили о проекте, о парах. И постепенно я начал забывать, где нахожусь. Ее смех, ее спокойный голос, ее умные глаза — все это создавало невидимый кокон, отгораживающий нас от всего мира. От хихикающих однокурсников, от подруг, от моих друзей.

Я украдкой наблюдал, как Кир что-то оживленно рассказывает Арине, и она смеется, а Тим что-то тихо говорит Соне, и та, кажется, даже улыбнулась в ответ.

А потом я поймал себя на мысли, что ем эту дурацкую гречку и не испытываю отвращения. Что сижу на пластиковом стуле в студенческой столовке и мне... хорошо. Не комфортно, не привычно. А хорошо. Потому что напротив меня сидит она. И она смотрит на меня не как на Богатова, а как на Романа, который ест гречку с котлетой.

И я понял, что проиграю пари. Но в тот момент мне было на него плевать. Потому что впервые за долгие годы я чувствовал что-то настоящее. И это стоило любых денег.

Глава 8

После столовки я не поехал с Киром и Тимом, которые ржали над моей гречкой, ни на какую-нибудь тусовку. Мне нужно было другое. Что-то настоящее. Тихое. И почему-то ноги сами понесли меня к дому родителей.

Я давно уже жил один, в своих апартаментах с панорамными окнами. Но иногда, все равно, накатывало. Тоска по чему-то, что я даже назвать не мог. По запаху домашней еды? По теплу? По тому, чтобы просто побыть не Романом Богатовым, а просто Ромкой.

Вот и сейчас, стоя на пороге особняка, я надеялся, что хоть на час смогу сбросить эту кожу. Открыла горничная, почтительно кивнув.

— Роман Викторович! Как неожиданно.

В гостиной, как и ожидалось, царила стерильная чистота. Дорогой, но холодный интерьер, будто сошедший со страниц журнала. Ни одной лишней вещи, ни одной пылинки. Ничего живого.

Мама сидела в кресле, пила чай из тончайшего фарфора. Увидев меня, она не улыбнулась, а лишь подняла идеально подведенные брови.

— Роман, какой сюрприз. Ты бы предупредил, я бы велела приготовить что-то.

— Ничего не нужно, — я грузно опустился на диван, напротив. — Просто заехал.

— Я вижу, — ее взгляд скользнул по моей одежде, будто оценивая ее соответствие обстановке. — А ты выглядишь уставшим. Университет? Или снова эти бесконечные вечеринки?

— Проект один. С младшекурсницей, — пробормотал я, глядя в окно на идеально подстриженный газон.

Тишина повисла густая, неловкая. И я почувствовал знакомое напряжение. Оно всегда возникало, стоило нам остаться наедине.

— Кстати, о младшекурсницах, — голос мамы стал сладким, ядовитым. — Это, конечно, мило, Роман, но не стоит забывать о своем круге. Тебе уже двадцать один. Пора задуматься о серьезных связях. О нужной партии.

Меня затрясло изнутри. Опять. Всегда одно и то же.

— Мама, пожалуйста, не надо.

— Не надо? А надо помнить о своем положении! — ее голос зазвенел. — Вспомни Марину Иволгину. Вот идеальная пара для тебя. Блестящее образование, семья, манеры. Вы же так хорошо смотрелись вместе.

Марина. Дочь папиного партнера. С ней у меня был... ничего. Небольшой роман по расчету наших семей. Однажды, после скучного приема, мы переспали. Просто чтобы снять напряжение. А потом я перестал отвечать на ее звонки. Она уехала в Лондон. И слава богу.

— Мы ни черта не смотрелись, — сквозь зубы процедил я. — У нее был такой же каменный взгляд, как у ее матери. И разговор ее сводился к обсуждению новых коллекций.

— Роман! — мама всплеснула руками. — Как ты грубишь! Она прекрасная девушка из прекрасной семьи! А не какая-то... — она запнулась, подбирая слово, — случайная знакомая из университета.

Я встал, не в силах больше это слушать. Меня тошнило от этой лжи, от этих масок.

— Папа где?

— В кабинете, как всегда. Работает. Чтобы у нас все было, — в ее голосе прозвучала заученная фраза.

Я вышел в коридор и постучал в тяжелую дверь кабинета.

— Войди.

Отец сидел за массивным столом, заваленным бумагами. Он поднял на меня усталые глаза.

— Сын. Что случилось?

— Да так. Заехал.

— Садись.

Я сел. Мы молчали. Он ждал, когда я заговорю о деле, о перспективах, о чем-то важном. А я просто сидел и смотрел на него. На его седеющие виски, на морщины у глаз. Он не был плохим человеком. Никогда не был. Он просто... пахал. Всегда. Чтобы обеспечить нам эту самую «небедную жизнь». Чтобы у мамы были ее фарфор и приемы, а у меня — мои апартаменты и машины.

— Как дела в университете? — наконец спросил он, откладывая папку.

— Нормально. Проект делаю.

— Хорошо. Учеба — это важно. Основа.

И все. Разговор иссяк. Мы снова молчали. Два чужих человека в большом, тихом доме.

— Ладно, я пойду, — поднялся я. — Дела.

Отец кивнул.

— Заезжай как-нибудь. Пообедаем.

— Ага.

Я вышел из кабинета, прошел мимо гостиной, где мама все так же сидела в своем кресле, и выскользнул на улицу. Холодный воздух обжег легкие.

Я сел в машину, но не завел ее. Просто сидел, глядя на освещенные окна особняка. Я приехал сюда за теплом. За домом. А нашел ту же самую пустоту, что и в своей квартире. Только здесь она была прикрыта дорогими обоями и словом «семья».

Я резко завел мотор и уехал. Обратно в свою стеклянную клетку. Туда, где по крайней мере не было этой лицемерной, удушающей тишины.

Глава 9

Дни текли своим чередом, размеренно и спокойно, как теплая река. Учеба, библиотека, встречи с подругами. Я жила в своем ритме, и он был мне по душе.

Сегодня был один из тех вечеров, которые я люблю больше всего. На кухне пахло мятой, свежим тестом и домашним уютом. Мы с мамой и папой лепили пельмени. На столе громоздилась целая гора фарша, а тесто тонко раскатывалось в идеальные кружки.

— Вот так, Лерушка, краешек надо получше защипнуть, — папа ловким движением, привычным для рук хирурга, соединял краешки теста, и в его пальцах рождался аккуратный, ушастый пельмень. — Шов должен быть герметичным, иначе клиент разочаруется!

— Пап, да я уже сто лет пельмени леплю! — засмеялась я, но старалась повторить его движение.

— Это ты мне рассказывай, а я помню, как ты в шесть лет пыталась зашить кукле ногу хирургическим узлом, — подмигнул он.

Мама, обсыпанная мукой, как снежинкой, помешивала на плите сметану для соуса.

— А у меня сегодня на уроке литературы восьмиклассник Витя Петров заявил, что Татьяна Ларина была не права, отвергнув Онегина, потому что он был «крутым челом» и «имел бабки», — она вздохнула, но в глазах у нее смеялись. — Попробуй объясни им про тонкость душевной организации после этого.

Мы расхохотались. Папа отложил очередной пельмень и вытер руки.

— А у нас в отделении на днях случай был, — начал он, и я знала, что сейчас последует одна из его бесконечных медицинских баек. — Привезли пациента с аппендицитом. Молодой еще парень, но такой напуганный, весь трясется. Анестезиолог ему стандартно: «Дышите глубже, сейчас уснете». А он вдруг как выдаст: «Доктор, а вы точно тот, за кого себя выдаёте?» Оказалось, он перед операцией в интернете читал про случаи, когда хирурги засыпали во время операции. Пришлось его успокаивать, говорить, что я сегодня выспался и кофе выпил.

Я слушала эти истории, лепя свои пельмени, и чувствовала, как меня наполняет тепло. Это было мое. Настоящее. Без притворства, без масок. Простая, честная жизнь, в которой есть место и смеху над глупым учеником, и человеческим историям из больницы, и общему делу вроде лепки пельменей.

И вот в такие тихие моменты мой взгляд иногда падал на телефон, молчавший на столе. В нем изредка всплывали сообщения от Романа. Короткие, деловые.

— Лера, нашел отчет по статистике за прошлый год. Скинул тебе на почту.
— Хорошо, спасибо. Я как раз закончила с анализом НК.
— Отлично. В пятницу можем встретиться, сверить данные.

И всё. Ни намека на личное. Ни попыток заговорить о чем-то другом. И это меня... устраивало. Нет, правда. После той странной вечеринки и нелепого ужина в столовке я ожидала какого-то напора, настойчивости. А тут — тишина. И в этой тишине было что-то уважительное.

Я ловила себя на том, что иногда думаю о нем. Не как о «мажоре» или «ваше величество», как его назвал Кир, а просто как о Романе. О том, как он сидел в столовке с тарелкой гречки, пытаясь сохранить свое достоинство, и в итоге расслабился и засмеялся. О том, как он работал в библиотеке — сосредоточенный и умный.

Но эти мысли были легкими, как осенняя паутинка. Они не тревожили, не будоражили. Они просто были. Где-то на фоне.

— О чем задумалась, дочка? — мама положила руку мне на плечо. — Пельмени уже кончаются, а ты в облаках витаешь.

— Да так, — улыбнулась я, принимаясь за новый кружок теста. — Один проект в универе. Ничего серьезного.

— Учись, пока молодая, — кивнул папа, своим хирургическим взглядом оценивая ряд слепленных пельменей. — Мозги — тот же организм. Чем лучше за ними ухаживаешь, тем дольше и качественнее служат.

— Знаю, пап.

Я окунула руки в прохладное тесто, вдохнула родной запах дома и почувствовала себя на своем месте. В безопасности. В любви. Мой мир был прочным, как скала. И каким бы интересным ни казался Роман Богатов со своим загадочным миром, он был лишь легкой рябью на поверхности моей глубокой, спокойной реки.