Неразумно разумный (книга 2.1)

Глава 1

НЕРАЗУМНО РАЗУМНЫЙ

Локхарт

Lockhart

Девиз

«Я отпираю закрытые сердца» (лат. Corda serrata pando, англ. I open locked hearts)

Глава 1

30 июня, 1835

Лондон, Англия

Что должен сделать человек, у которого нет выбора? На что может толкнуть его самая крайняя, самая мучительная степень отчаяния? Он будет вынужден сделать только то, что исправит ситуацию. Ради этого человек может пойти на всё, даже на то, на что не решился бы в здравом уме.

Но в таком случае подобные действия расцениваются как преступление, ведь если увезти человека без его на то согласия, закон безапелляционно приговорит смельчака, или глупца, к высшей мере наказания. Закон не поощрял и не прощал подобного вероломства. На стороне закона обязательно встанут и родственники того, кого увозили. Добавить к этому длинный список родных, и можно было со спокойной совестью сказать, что виселица стала бы самым меньшим из зол.

Но! Всё было не так просто, как могло показаться на первый взгляд. Тем более увозить человека и удерживать его в неволи без его согласия – вовсе не то, чего стремились достичь.

Такое никогда бы не пришло в голову Эдриану. По правде говоря, он даже не предполагал, что дойдет до того, чтобы увезти человека... Да что там! Говоря простым языком – похитить! В жизни он ничего не крал, не говоря уже о человеке. Да, возможно в детстве ему приходилось утаскивать со стола поварихи свежеиспеченные печенья, но печенья никогда не возражали. И за это не предусматривалось строгое наказания, тем более, если ты – сын лорда. Вернее, наследник лэрда, грозного, беспощадного шотландского аристократа, чья родословная велась от самого Роберта Брюса, сердце которого, заключенное в шкатулке, стало фамильным гербом. Вот только даже такая славная и уважаемая родословная не могла никак оправдать того, что Эдриан намеревался сделать.

Только неприятностей ему сейчас не хватало, ведь ситуация уже была крайне непроста. Кроме того, ни один предок не одобрил бы такой подход к делу… Ну, может один всё ж одобрил бы. Или два… Возможно, в роду нашлось бы несколько сумасшедших, кому эта идея могла бы понравиться, но лишь потому, что сами они, возможно, совершали поступки похуже, но и это не воодушевляло Эдриана. И никак не оправдывало.

Он сидел в респектабельном, уважаемом клубе в центре Лондона, под одной крышей со знатными аристократами. Неброская, дорогая мебель кричала о богатстве и принадлежности к особой крови. Особые люди с особыми привилегиями. Даже свет не имел право светить здесь ярко, чтобы не испортить мебель и не дай бог не расстроить клиентов. Эдриан пил, вернее пытался выпить самый ужасный, самый отвратительный, самый горький на его памяти виски, и ни о каком похищении даже не замышлял. У него и так было достаточно забот, но в какой-то безумный момент, когда он вспомнил о том, что ему пора возвращаться домой, идея накрыла его, как снежный ком. Несколько минут он сидел в удобном кожаном кресле, как парализованный, будто его действительно накрыла тяжелая, холодная лавина. Он не мог пошевелиться, не мог дышать, да и как такое сделать, если тебя парализовало?

Он не был безумен, как впрочем, несколько поколений его родичей, чья славная жизнь могла разве что соперничать со славной смертью, но идея похищения попахивала не только безумием, но и криминалом. Когда сознание происходящего медленно заполнило его, Эдриан понял, что это действительно скверная идея. За это его не только повесят. Его могут не успеть и приговорить к повешению. Если найдут до того, как предать в руки правосудия. Он собирался рисковать всем, что только имел. Что должен был спасти. Разве мог он так рисковать?

И вот тогда пришла вторая мысль. А кто его найдет? Как его смогут найти, если никто не будет знать, где он прячется? Да даже если бы и не прятался, его бы не смогли найти просто потому, что о нем здесь в Англии мало кто знал. Он приезжал в Лондон раз в год на неделю или две. И вряд ли хоть бы один английский аристократ знал точно, где он проживает. Для любого англичанина любой шотландец – житель гор, точную локацию которого невозможно определить. Имея такую обширную страну и такие великие колонии, они все же были слепы, как кроты, когда дело касалось Шотландии. Ни один англичанин ни за что не смог бы отыскать коренного шотландца, если бы тот решился спрятаться в свой стране. И ни один уважающий себя шотландец не выдал бы своего земляка, пусть даже из враждующего клана, какому-то англичанину.

- Потрясающе! Теперь ты пытаешься добавить к своему плану яркие детали и весомые основания для того, чтобы это всё же сделать, – пробормотал он про себя, не до конца веря в то, что действительно обдумывает план похищение.

Но это ведь не было простым похищением. Он не собирался увозить кого-то просто так. Нет, он не стремился навредить этому человеку. Наоборот, в итоге Эдриан намеревался кое-что всё ж предложить. То, что обычно похитители не предлагают. Но, даже узнав об этом, пленник не исполнился бы бесконечным и великодушным желанием вручить себя своему похитителю.

- Прекрати! Ты сходишь с ума!

- Простите, сэр? – раздался над ним надменно-величавый голос слуги.

Вздрогнув, Эдриан поднял голову, впервые не заметив, как к нему подошли. Можно даже сказать, подкрались.

Глава 2

Глава 2

Возможно, не всё еще изучено, не всё открыто, но человеческое сознание обладает невероятной силой. Просто пугающей.

Оно может вознести человека на невиданные высоты и осыпать его несметными богатствами. Или же выжечь всю душу и по щелчку пальца превратить человека в чистый лист, разом уничтожив накопленный за всю жизнь бесценный багаж знаний и воспоминаний так, что в голове не остается ни одной разумной мысли. В памяти не остается ни одного родного лица. И даже попытка хоть что-то вспомнить ни к чему хорошему не приводит, а лишь делает усилия еще более невыносимыми. И это начинает сводить с ума. Настолько, что лишает даже самых простых и элементарных знаний. Невозможно вспомнить, как одеваться, как расчесываться, как держать вилку. Забывается даже такая элементарная вещь, как нужно ходить. Всё, что остается, это зияющая, оглушительная, холодная пустота. За которой нет ничего. Только лишь мрак, окутавший не только сознание, но и сердце.

Пустота, медленно перерастающая в безумие, и нет ни единой возможности предотвратить неотвратимое.

Иногда в ушах начинает шуметь, шум постепенно превращается в звон, делая свою жертву слабой и беззащитной, и это позволяет безумию еще крепче вцепиться в свою жертву. И тогда остается только одна возможность избавиться от всего этого: прыгнуть прямо в объятия пустоты, сделать так, чтобы она поскорее поглотила, уничтожила тебя. Прыгнуть, но почему-то даже это не получается, ибо что-то неуловимо удерживает от рокового падения. Голоса, шепот, звону в ушках, сводящий с ума…

Тогда наступает самый тяжелый период. Полностью лишившись всякой возможности спастись, вера подвергается такому немыслимому испытанию, что даже разум не способен вынести подобных сомнений. Разум, истерзанный до этого всеми возможными лишениями и пытками, просто не в состоянии даже выйти на поле, чтобы сразиться за своего хозяина. Вера – единственное, что остается с человеком, особенно в самые тяжкие минуты его жизни, но иногда даже это отнимают. И что делать, когда пал последний рубеж? Когда за ним ничего не осталось? Где найти силы, чтобы идти дальше? Идти, даже когда впереди не видно ничего…

Из этого замкнутого круга невозможно выбраться, невозможно спастись, и всё же…

Жизнь всегда была такой странной. Сперва она была подобна лучику света, и это приносило безмятежную и непоколебимую радость. Свет манил, интриговал, в какой-то момент раскрылся всей своей мощью и красотой, но затем… Затем шкатулка захлопнулась, и свет погас.

На невыносимо долгих, холодных, пугающих шесть лет.

Шесть лет, которые выпали из жизни. Шесть лет, которые никто никогда не вернет.

Шесть лет, на которые никогда не будет права претендовать.

Было мучительно осознавать эту правду. Мучительно с ней мириться, но в какой-то момент Уитни смогла это сделать, не представляя, где нашла для этого силы. Она всегда боялась тьмы: холодного, безжалостного монстра, способного в любой момент уничтожить ее. Тьма отобрала у нее не только огромную часть ее жизни, но и большую часть души. Уитни сходила с ума от страха, от того, что никогда не будет прежней, и жизнь никогда не будет прежней, но ничего не могла поделать с этим.

Мрак захватывал ее полностью, заставлял цепенеть и вселял в душу леденящий ужас. Будто восставший из самых глубин мироздания чудовище, воцарившееся на троне и теперь державшее скипетр с державой, подобно полновластному правителю, который помыкал ею как только желал.

И лишь совсем недавно холодное безумие отступило, явив ей слабую тень собственной жизни, которая могла снова принадлежать ей. Пробудившись с таким трудом от своих демонов, Уитни не могла спать по ночам, боясь однажды вновь оказаться во власти безумия. Ужасно боялась того, что однажды проснётся, а вокруг будет только тьма и неизвестность, потому что была уверена, на этот раз возврата не будет. Она останется во мраке навсегда. Совершенно одна… Как тогда, в лесу, когда стояла между деревьями и видела самую ужасную, самую зверскую картину своей жизни… То, что толкнуло ее на целых шесть лет в объятия безумия.

Жизнь вернулась к ней, когда она увидела брата, которого считала безвозвратно потерянным, убитым, заколотым… Уитни старалась не думать о прошлом, ведь самое страшное осталось позади. Но эти страшные картины навсегда пребудет с ней, являясь частью ее самой, как бы она ни старалась позабыть их.

Прошлое… Когда-то она была слишком юна и наивна, чтобы даже предположить, что такое может произойти с ней. Что она когда-нибудь может стать свидетелем подобной зверской сцены, которая камня на камень не оставила от ее души.

И всё же каким-то чудом она пробудилась, уцелела. Она стала возвращаться к жизни. Снова вспомнила, что любила делать, что любила надевать, что любила есть на завтрак: теплое молоко, свежеиспеченный хлеб с маслом и свежими ягодами голубики. Уитни обожала голубику и испытала настоящую боль, когда однажды утром после пробуждения увидела на столе синие с сизым налетом ягоды. У нее было такое ощущение, будто к ней вернулось нечто, глубоко принадлежащее ей. То, о чем не знал никто. То, что заставило ее тогда заплакать, глядя на самые обычные лесные ягоды.

Шесть лет жизни ушли от нее слишком быстро, а оставшиеся девятнадцать лет очень медленно и болезненно пытались найти обратную дорогу к ней. За тот небольшой срок, целых семнадцать дней, что она была уже в сознании, Уитни почти научилась справляться с собственными чувствами и не позволяла боли властвовать над собой. Но иногда, когда невинный предмет или маленькая книжка, которая была ей дорога в прошлом, попадалась ей на глаза, Уитни действительно становилось больно от того, что ей пришлось прожить целых шесть лет без этих предметов. И тем более без тех, кого она любила. Кто теперь был рядом.

Глава 3

Глава 3

В следующий раз, когда Уитни смогла открыть глаза, она с облегчением обнаружила, что ее не убили. Голова раскалывалась, а во рту стоял такой горький привкус, словно она всю жизнь пила воды сточных канав. Тело ломило так, будто ее избили палками, а в ушах стоял такой ужасный звон, будто рядом громко играли на трубе. Ей было больно и по-прежнему страшно, но она вновь пришла в себя, вернулась к реальности, из которой никак не могла выбраться.

Внушая нарастающий страх, память восстановила события, произошедшие с ней до забытья. До того, как ее… усыпили. Вот, как ее доставили сюда.

Застонав от боли, Уитни смогла оторвать голову от неожиданно мягкой подушки, перевернулась на спину и оглядела комнату, где была заточена. И снова не узнала ее.

Стояла глубокая, тихая ночь. Неярко горевший камин отбрасывал свет на скудное убранство комнаты и на ее пожитки, которые находились у подножья кровати на деревянном полу. Рядом не было никого, о чем свидетельствовала не только пустая комната, но и тишина, царившая вокруг.

Ее перевезли в другое место. Она была в другой комнате. Ничем не лучшей предыдущей, такой же скудно обставленной, мрачной и обветшалой.

С трудом присев в постели, Уитни провела рукой по голове, в отчаянной надежде унять боль. На себе она не обнаружила никаких ран, даже веревок, связывающих ей руки и ноги. Ее только усыпили. Вот для чего похититель прижал ей к лицу вонючий платок. Вот от чего болела голова. Вот как он выкрал ее из собственного дома так, что она не сопротивлялась и ничего не помнила. Он что-то использовал. Чем-то одурманил ее, чтобы она не создавала ему помех.

Господи, что ей теперь делать? Прежде она знала примерно, где находится, а теперь, пока она спала, ее перевезли в новое место. Место, которое было еще дальше от Лейнсборо. От дома.

Уитни с трудом удержала слезы отчаяния. Что испытает Крис, когда узнает, что ее похитили? И когда он поймет, что она не добралась до места? Она ведь ранним утром собиралась поехать в Лондон, оставив деда с его сестрой, и погостить какое-то время у своего троюродного брата Эрика в Дареме. И только после этого Уитни должна была вернуться в Лейнсборо. Чтобы дать Крису и Агате время побыть вдвоем, ведь они всё еще были молодоженами. Уитни не хотела им мешать, но за неделю разлуки так сильно соскучилась по ним, что считала дни до возвращения.

А теперь над ней нависла новая угроза, которая могла навсегда лишить ее возможности увидеть родных.

- Боже…

Она должна была вернуться домой! И пока похитителя не было рядом, ей следовало действовать решительно и быстро.

Сбросив с себя одеяло и превозмогая головную боль, Уитни встала с постели и, пошатываясь, словно ступала по зыбучим пескам, подошла к своим вещам. Раскрыв саквояж, Уитни испытала почти болезненное облегчение, обнаружив там свою одежду. На ней всё еще была уже измятая и местами грязная ночная рубашка. Быстро достав чулки, ботинки, корсет и серое в полоску дорожное платье, в котором должна была вернуться в Лондон, она быстро оделась, собрала и заколола волосы на затылке, накинула на плечи черную накидку и, почувствовав себя увереннее, повернулась к окну.

Рассветало. Багровые отметины на горизонте сулили теплый ясный день. И это тоже казалось насмешкой судьбы, будто никому нет дела до того, что с ней происходит. Сердце стучало непривычно часто. У нее получится! Она должна была убежать до того, как объявится похититель. Странный человек, который не собирался обидеть ее. Разве похитители для этого крадут своих жертв? Уитни была уверена, что с ней обязательно сделают что-то ужасное, но пока этого не произошло, она должна была воспользоваться малейшей возможностью спастись.

Тихо подкравшись к двери, Уитни взялась за ржавую ручку двумя руками, готовая приложить все силы, чтобы открыть запертый замок…

Но ручка поддалась без особых усилий. Уитни ошеломленно застыла. Дверь не заперта? И ее не связывали. Уже второй раз. Но как так? Почему? Если ее похитили, значит, должны были…

Времени на раздумий не было. Она должна была поспешить. Если гигант допустил опрометчивую ошибку, решив, что его зелье действует до утра, не ее вина, что он совершил самую ужасную ошибку в своей жизни. А ведь пытался уверить ее в том, что всё просчитал, спланировал. Его беспечность стала ее козырем, ее спасением.

Оглядев узкий коридор и убедившись, что там никого нет, Уитни вышла из комнаты и, как только было возможно, тихо устремилась к лестнице, спустилась на первый этаж, где так же никого не оказалось, и со всех ног бросилась к входной двери.

Которая тоже была открыта.

Чудеса, да и только.

Может, удача на этот раз на ее стороне?

Уитни всем сердцем хотела в это верить. У нее даже закружилась голова от того, с какой легкостью ей удалось покинуть помещение. Так, что никто даже не бросился за ней. Это воодушевило. Не было времени искать людей в здании, ведь их могли подкупить. Или того хуже, здесь могли оказаться его сообщники. Может, похититель, упиваясь сознанием того, как ему повезло со своей слабой жертвой, сладко спит сейчас в какой-нибудь пустой комнате? И хоть он не производил впечатление беспечного или глупого человека, Уитни было всё равно.

Ей хотелось бежать, бежать так быстро, как только это возможно, несмотря на слабость во всем теле от пережитого и того, что она не ела уже два дня, несмотря на боль в голове она бежала, как только могла. Уитни пока не знала, куда податься, но она найдет ближайший дом, попросит помощь и пообещает большую награду, если помогут внучке герцога. Она воспользуется всеми известными ей способами, лишь бы добраться до дома. Лишь бы как можно скорее укрыться от похитителя.

Глава 4

Глава 4

Это было несправедливо. Обида и боль заполнили ее всю до такой степени, что Уитни стала задыхаться. Чувствуя обжигающий гнев, какой не испытывала никогда, Уитни стала брыкаться, стремясь вырваться, и начала барабанить руками крепкую спину негодяя, едва сдерживая слезы безысходности

- Отпустите меня! Черт бы вас побрал, отпустите меня сейчас же!

- Даже не подумаю, – невозмутимо ответил он, схватив ее за болтающиеся ноги и тоненькую талию так, чтобы сковать все ее движения.

Но ее руки были свободны, поэтому Уитни не переставала сыпать на него град своих уже начинающих побаливать кулаков, очень надеясь, что причиняет ему такую же боль, какую испытывала сама.

- Немедленно верните меня домой!

- Угу, – хмыкнул он спокойно.

Уитни на миг сникла.

- Пожалуйста, отпустите меня! Что я вам такого сделала?

Голос его вдруг стал резким и осуждающим.

- Ты чуть было не утонула в болоте. Знаешь, что оно никого не выпускает из своих объятий, едва к нему кто-то попадается? – Невероятно, он что, сердился потому, что она едва не погибла в болоте? – А уж тебя, такую тоненькую, как тростинка, оно бы проглотило за считанные секунды.

Его слова разозлила ее до предела. Он что, играется с ней? Почему ведёт себя так нелогично? Он же должен гневаться на нее за побег, его не должна заботить ее сохранность, и всё же… Сжимая кулаки, Уитни собрала всю силу и, как ей показалось, обрушила на его спину болезненный удар, ожидая услышать его стон.

- Даже перспектива быть погубленной в болоте лучше, чем оставаться с вами! – выпалила она, надеясь, что расправилась с врагом.

Ответом ей была полная тишина. Затем похититель тяжело вздохнул, развернулся и зашагал прочь от болота.

- Не нужно благодарить меня за то, что я снова спас тебя. Это ж такая мелочь, – едко бросил он, не переставая удерживать ее на плече.

Уитни в очередной раз ударила его по спине, но он даже не вздрогнул, будто ничего не ощущал, будь он неладен! Что бы она ни делала, всё оказалось тщетным. Она была поймана без особого усилия. Ей было страшно, ей было плохо. У нее саднило поцарапанное местами лицо, кололо в боку от долгого бега, к тому же, вися верх ногами, у нее стала кружиться голова и сжимался желудок, в который упиралось его твердое как камень плечо. Уитни была на пределе своих возможностей, но продолжала бить его, надеясь, что когда-нибудь он непременно свалится без чувств.

- Отпустите меня! Вас непременно накажут, когда узнают, что вы сделали! Мой брат оторвет вам голову, неужели вы и этого не боитесь? Вы не боитесь смерти?

Ее угрозы подействовали на него так же, как легкое дуновение ветерка на огромное дерево. Но всё же он неожиданно остановился, а потом слегка подбросил ее в воздухе, пытаясь поудобнее устроить ее на своем плече.

- Его ведь здесь нет. И хватит брыкаться, мы уже почти дошли.

Его плечо больно врезалось ей в живот. У нее даже дыхание перехватило. Измотанная, дрожащая, почти без сил и потеряв всякую надежду на спасение, Уитни закрыла глаза, в отчаянной попытке вернуть себе самообладание, что было крайне сложно сделать, учитывая ее положение. Но даже тогда не переставала колотить его, пусть уже не так сильно, пока он снова не остановился.

Уитни услышала ржание до того, как с почти головокружительной легкостью была водружена на спину огромного вороного коня, точно спутника одного из всадников апокалипсиса. Безграничное возмущение смогло заставить ее перебороть слезы. Впервые оказавшись выше, чем свой похититель, Уитни уничтожающе смерила его своим жгучим взглядом, желая, чтобы он превратился в пепел, а он так пристально и так мягко смотрел на нее, что у нее совсем некстати запершило в горле. Такого странного похитителя, вероятно, нигде невозможно было отыскать.

Он нахмурился, когда взгляд его остановился на ее подбородке.

- Очень больно? – тихо спросил похититель.

Она ненавидела его, презирала всеми фибрами души. Он выкрал ее из дома, удерживал вдали от родных, не позволял убежать. Он воплощал всё зло человечества, но… Сейчас, когда его серые глаза взирали на нее с пугающим беспокойством, когда он задал свой странный вопрос, Уитни… едва сдержалась от того, чтобы не расплакаться. Потому что он заставил ее почувствовать, будто кому-то небезразлична ее судьба. Но с какой стати ему действительно захотелось узнать, больно ли ей?

Теплый ветер трепал его рыжие как осенние листья волосы, но он не убрал свои руки от ее талии, наверняка боясь того, что она может снова сбежит. Уитни смотрела на него и внезапно поняла по странному блеску серебристых глаз, обрамленных длинными медно-рыжими ресницами, что он действительно не отпустит ее. Что бы она ни делала. Куда бы ни пошла, он отыщет и вернет ее, потому что был настроен крайне решительно. Для каких-то своих злобных целей. Она снова была в ловушке, из которой не могла выбраться.

- Отпустите меня, – взмолилась она, прикусив нижнюю губу так, чтобы не заплакать. – Верните меня домой, и вас никто не накажет, даю вам слово.

Лицо его не выражало ничего, кроме сосредоточенности и задумчивости, будто он пытался прийти к какому-то сложному заключению. Он еще какое-то время смотрел на нее. Его широкая грудь поднялась и медленно опустилась под тяжелым вздохом. Уитни вновь поразилась тому, какой он невероятно странный и… И даже после всего случившегося не внушал ей того леденящего страха, который она ощутила, оказавшись в руках Джайлза. Холодная дрожь пробрала ее, заставив поежиться.

Глава 5

Глава 5

Уитни не мигая смотрела на него, решив, что просто ослышалась.

- Что?

Он виновато пожал плечами.

- То, что слышала.

Уитни опешила.

- Должна?.. Я вам что-то должна? Человеку, которого совершенно не знаю? – Она вдруг закинула голову назад и рассмеялась горьким, пронзительным смехом, решив, что либо она потеряла рассудок, либо стоявший перед ней человек – сумасшедший. С трудом подавив истерический смех, Уитни выпрямилась и вперила в него яростный взгляд. – Я никому ничего не должна! И ни за что на свете не сделаю этого. Вы в своем уме?!

- У тебя нет выбора, – почти мягко заметил он, спокойно встретив ее взгляд.

Уитни разозлилась не на шутку и с грозным видом, который должен был напугать его, шагнула к нему.

- Как это нет выбора? Я отказываюсь. Вы наверно потеряли разум по дороге из своей жуткой страны, на языке которой имеете наглость разговаривать со мной, раз предлагаете мне такое! Вы хоть понимаете, какая опасность вам грозит, если мои родные вас найдут? Вы знаете, кто мой дедушка и брат?

Его плечи опустились, и он сделал глубокий вдох.

- Прекрасно знаю.

Уитни остановилась на полпути. И только тогда вспомнила, какая сцена развернулась в день приема у короля, так что каждый, кто не знал ее брата, теперь должен был знать наверняка. Уитни поежилась. Она чуть было во второй раз не потеряла брата, и это было так ужасно…

С трудом отогнав от себя тяжелые воспоминания, Уитни по-прежнему грозно уперла взгляд на расслабленно сидящего на стуле похитителя.

- Тогда вы должны понимать, что они с вами сделают, когда найдут нас.

Он слушал ее так, как будто всё, о чем она говорила, не касалось его. И не имело значения.

- Меня не смогут найти.

Уитни сверкнула глазами.

- Какая самоуверенность!

- Это на самоуверенность. Я знаю, на что способны англичане. Вернее, на что они не способны.

- Как вы смеете говорить так о моих соотечественниках. – Когда он не ответил, Уитни еще резче добавила: – Так вы признаете, что вы – из другой страны?

Глаза его снова под воздействием каких-то странных чувств потемнели.

- Я никогда не скрывал этого.

Верно, это она не интересовалась этим, да это ее и не касалось. Ей было все равно, откуда он. Хоть из Тимбукту. Ее волновало только одно: как она сможет вернуться домой. Вздрогнув, Уитни отошла от него и встала у камина.

- Я ни за что на свете не сделаю того, о чем вы просите! – Она взглянула на него через плечо. – Вы ведете себя нелогично. Вы хотите денег, но при этом не просите их, а лишь… – Она в отчаянии застонала. – Назовите сумму, и я напишу брату. Он привезет вам столько, сколько вы захотите, если согласитесь отпустить меня.

Он выпрямился на стуле. Его глаза казалось, потемнели еще больше.

- Мне не нужны его деньги.

Было такое ощущение, будто ее слова задели его за живое.

- Из какой страны вы сбежали? В какой стране законы логики отличаются от общепринятых? Моё приданое состоит из денег моего брата и моей семьи.

Он поджал губы так, что они превратились в одну тонкую линию, медленно встал и с мрачным, грозным видом надвинулся на нее. Глаза его пылали, волосы падали на лоб, а широченные плечи напряглись, вид у него был таким свирепо-угрожающим. Уитни впервые по-настоящему испугалась его. И сделала шаг назад, но далеко уйти не могла, потому что позади находился тлеющий камин.

Блуждающим взглядом Уитни нашла кровавый след на льняной материи белой рубашки. Вид крови внушал ей полнейший ужас, и она вдруг подумала о том, что должна непременно получить наказание не только за свой поступок, но и явное неповиновение. Такое не могло сойти ей с рук. Он полностью владел ситуацией, и если бы пожелал, мог запросто заставить ее склониться его воле, и…

Он сделал то, чего она никак не ожидала от него, от похитителя, у которого не может быть принципа, морали, чести или…

Остановившись перед ней, он заглянул в ее напуганные глаза и произнес голосом, который никак не ввязывался с его мрачным образом:

- Мне нужна твоя помощь.

Воцарилась полнейшая тишина. Уитни показалось, что даже ее сердце остановилось, чтобы прислушаться к этим невероятным словам. К его низкому голосу, в котором прозвучали настоящие нотки мольбы.

Она изумленно смотрела на него. Как мог человек, похитивший ее, о чем-то просить у нее? Просить! Разве похитители просят что-то у своих жертв?

- П-помощь? Моя помощь? – пролепетала она.

- Да.

Он вероятно хотел смутить ее. Или подшучивал над ней. Но вглядевшись в его серые, потемневшие глаза, она не увидела там ни насмешки, ни злого умысла.

- Но… Но почему я? Почему вы хотите… – Она не могла даже в слух произнести эти вопиющие слова. – Почему вы хотите сделать со мной то, о чем говорите?

Глава 6

Глава 6

Он – сумасшедший. Не было никаких сомнений в том, что он сошел с ума. Из всех возможных объяснений этот был наиболее разумным, если только у него еще осталась крупица разума. И теперь, сдавленный грузом тягостных размышлений, он должен был расхлебывать кашу, которую заварил.

Угрюмо глядя вперед, Эдриан сжал поводья. Черная, непримечательная карета уводила их далеко вглубь страны по малознакомым местам. Прежде чем посадить в нее свой бесценный груз, Эдриан предварительно запер двери так, чтобы уберечь свою очаровательную спутницу от искушения вновь совершить необдуманные поступки, которые могли привести ее к плачевным последствиям. Перед ним будто бы наяву стоял недовольный блеск ярко-карих, напоминавших мерцание его любимого виски, глаз, которыми она смерила его прежде, чем взобраться в карету. Не думала же она, что он предоставит ей возможность снова сбежать?

Эдриан тяжело вздохнул, чуть потянув вожжи, чтобы повернуть карету направо. У него замирало сердце от страха всякий раз, когда он вспоминал побледневшую Уитни, которую удерживал тот отчаявшийся жилец с окраины города, предположивший, что может подзаработать на ней. Если бы Эдриан не подоспел вовремя… Господи, он не хотел даже думать, что мог бы сделать с Джайлзом, если бы тот хоть пальцем тронул ее. А потом она чуть было не угодила в болото. И в довершении всего проткнула его самого его же собственной саблей. В какой-то степени он заслужил это. Он заслужил много больше, но у него не было выхода, а теперь не было никакой возможности вернуться назад и исправить то, что он натворил.

Он поступил ужасно. Так ужасно обошёлся с невинной девушкой. Эдриан отдавал себе отчета в том, что разрушил ее жизнь и сгубил репутацию, ведь после такой поездки, после того, что он предлагал ей… Разве он ожидал, что она тут же согласиться, даже когда объяснил ей, как обстоят дела? Ему было непросто смотреть ей в глаза, его охватил стыд, но… больше всего его напугало то, что она… вполне заслуженно могла возненавидеть его намного сильнее того, что сверкало в ее глазах, когда он унес ее от болота.

Эдриан резко встряхнул головой, отгоняя подобные мысли и ощущая прилив гнева. Ему не должно было быть дела до этого. Она… она была дочерью знатных людей! И те могли придумать правдоподобную легенду, способную спасти не только ее репутацию. Не зря ее в день приема обступили так, что ее было почти невидно. Но он заметил ее даже тогда, когда другие были поглощены лишь присутствием короля. Тогда, глядя на высокую, стройную, невероятно худенькую, но потрясающе красивую девушку, которая с какой-то пугливой осторожностью озиралась по сторонам, будто в страхе оттого, что ее могли обидеть, Эдриан с ужасом обнаружил, что не чувствует ни своих рук, ни ног. Он даже не мог дышать, глядя в золотистые глаза, яснее которых никогда прежде не видел. Никогда еще взгляд чужого человека так не прошибал его.

Та встреча… Именно она и перевернула всю его жизнь. И ее глаза, которые он не мог забыть.

Черт, у него ведь было много забот, столько проблем, что и за две жизни не управиться. Но когда в том огромном зале Эдриан увидел ее, он ни о чем другом не мог уже думать. Ну, а потом возникла эта каша с выстрелами, попытка убить короля и его племянницу, затем в зал ворвался высокий темноволосый мужчина, в котором Эдриан увидел сходство с Уитни, выяснив после, что это был ее брат. Вся ее семья ушла тогда из зала, они все быстро покинули дворец, но Эдриан не смог бы забыть эту встречу даже за сотни тысяч лет.

И вот, к чему это привело.

К тому, что Уитни, подвергаясь множеству испытаний, ехала в карете, которая увозила ее далеко от родных. Она определенно не заслужила этого, но… Эдриан крепче сжал поводья, он не собирался отпускать ее. Он бы догнал и нашел ее хоть с того света. Его охватило какое-то мрачное, обжигающее предчувствие. Он признал, что ни капли не жалеет о том, что выкрал ее из дома.

И всё же он был сумасшедшим, потому что следующий его поступок никак нельзя было объяснить. Согласиться на то, о чем даже не помышлял! Эдриан с самого начала стремился лишь к одному: склонить ее к тому, что и стало главной причиной ее похищения, и не намеревался слушать ее увещеваний или просьб, которые должен был пропустить мимо ушей, которые ничего бы не изменили. Но в тот момент, заглянув в ее затуманенные страхом и болью янтарные глаза, он почувствовал, как у него дрогнуло сердце. В тот момент для него стало важно лишь одно: чтобы она согласилась поехать с ним. Добровольно. И чтобы она не боялась его. Совершенно бредовая мысль, потому что она ни на секунду не переставала бояться его.

Этот ее взгляд… Бездонный, затравленный, такой пронзительный… Как будто она запросто могла рассыпаться на части прямо перед ним, если бы он еще немного дольше настаивал на своем. Такая тоненькая, хрупкая и… Только один раз он ощущал подобный прыжок сердца. Только один раз он позволил своему сердце сделать такое искрометное сальто. И это принесло ему много лет горечи и боли. С тех пор он был равнодушен к женским чарам. До сегодняшнего момента.

Черт бы побрал все на свете, но у него могли из-за этого быть серьезные проблемы! Он должен был прогнать, встряхнуть с себя эти чары, должен был быть совершенно равнодушен к ней, ведь ему предстояло так много сделать, так много спасать, но, если она снова посмотрит так на него, он… может сбиться с пути. И это будет опасно не только для него.

Раненое плечо ныло, доставляя неприятности. Эдриан подумал, что к вечеру было бы неплохо сменить повязку и нанести немного заживающей мази, чтобы рана быстро затянулась. Не хватало еще, чтобы это превратилось в очередную проблему…

Глава 7

Глава 7

Проклятый дождь никак не желал утихнуть, словно стремился привести все человечество к очередному потопу. Прижавшись к уголку кареты, которая поддувала со всех сторон, и даже накидка, наспех накинутая на плечи, не спасала, Уитни дрожала и ждала того самого заветного мгновения, когда они остановятся.

Когда, наконец, окажется свободной от всего этого кошмара, и жизнь вновь вернется на круги своя.

Она и не рассчитывала, что всё получится так… головокружительно легко. Сидя у камина в том небольшом номере, куда ее привели, и пытаясь согреться, Уитни пребывала в таком странном оцепенении, что вообще ни о чем не могла думать. События последних дней измотали ее настолько, что она едва держалась на ногах. Ощущая смертельную усталость, Уитни хотела взобраться в теплую постель и укрыться теплым одеялом до головы. И спать. Спать так, чтобы потом очнуться и обнаружить, что все эти странные события… часть еще одних кошмаров, через которые ей необходимо пройти. Что она дома с дедушкой, а вскоре будет и с братом и Агатой.

Но она не посмела лечь. Похититель мог вернуться в любой момент. И если до этого его поведение, его почти заботливое отношение к ней можно было отнести к его желанию склонить ее к своим требованиям добровольно, теперь, когда она откажет ему, ведь о согласии не могло быть и речи, неизвестно, что он станет делать с ней после этого. Она не могла остаться, не собиралась выходить замуж за него, что бы он ни говорил. Это был безумный план.

Когда молодая девушка принесла ужин, Уитни к своему удивлению смогла съесть вкусно приготовленный мясной пирог и тушеные овощи. И в тот момент, когда силы вернулись к ней, когда она смогла уже вернуть ясность ума, Уитни поняла, что нужно действовать, пока не вернулся… похититель. Глядя на молодую с добрыми глазами служанку, Уитни разглядела в ней свое спасение. И когда взмолилась у нее о помощи, когда стала идти за ней по коридору, умоляя помочь ей, к ним из соседнего номера вышли три женщины, которые услышали их разговор. Услышали ее историю о похищении и тут же предложили помочь. Миссис Бартон, миссис Роуз и миссис Стоун, они были одеты в дорогую одежду и красиво украшенные шляпки, возвращались домой из Лондона и признались, что в шоке от этого рассказа. Женщины были небольшого роста, одинакового возраста примерно сорока лет, но у каждого по-своему сверкали глаза.

- Милочка, мы ни за что не оставим вас здесь. Вы поедете с нами, – решительно заявила самая худенькая из них миссис Роуз, одетая в красное с белым кружевом платье, которое так странно оттеняло ее бледное, осунувшееся лицо и мерцающие ярко накрашенные зеленые глаза.

- Мы сможем вас защитить, – уверила самая сдержанная из них миссис Бартон, поправляя складки своего нежно-розового платья, которое так не подходило ей по возрасту.

- Да, мы спрячем вас так, что никто… вернее ваш похититель не сможет вас найти, – закончила вероятна та, за кем всегда было последнее слово, миссис Стоун, и мягко улыбнулась, промокнув платком испарину на одутловатом лице.

Она была одета скромнее всех, но ее наряд был дороже нарядов ее спутниц. Темно-синий бархат переливался под неярким светом свечей, заставляя бриллиантовое ожерелье сверкать на толстой шее.

Такие странные и такие… Но разве их внешность могла иметь значение, когда они с такой добротой решились помочь ей? Уитни от облегчение едва не расплакалась. Больше всех доброту в глазах Уитни нашла у миссис Стоун, к которой обернулась.

- Спасибо…

Ее руки коснулась молодая служанка.

- Миледи, вам лучше вернуться в свою комнату и дождаться вашего мужа. Не нужно уезжать… – Она бросила настороженный взгляд на трех дам. – Не уезжайте с ними.

Уитни покачала головой.

- Я уезжаю и умоляю вас никому меня не выдавать. Особенно… моему мужу, – удивительно, как она смогла произнести это слово и не поперхнуться.

Миссис Роуз несколько грубо толкнула служанку, бросив на нее недовольный взгляд.

- Уходи! Какое неуважение вмешиваться в разговоры своих гостей. Вели запрячь нашу карету. Мы уезжаем.

Миссис Стоун взяла руку Уитни в свою и развернула к себе.

- Какая ты хорошенькая. – Она пристально оглядела Уитни с ног до головы. Взгляд, который мог бы показаться подозрительным, если бы Уитни не была в таком отчаянии. – Откуда ты, говоришь?

- Из Беркшира, мадам, я живу в Беркшире, но мои родные…

Миссис Стоун прервала ее и, крепко держа руку Уитни в своей, повела ее за собой.

- Едем. Нельзя терять ни минуты. По дороге ты все нам расскажешь, и мы вместе решим, как вернуть тебя домой.

У нее не просили оплату. Ей не угрожали. Ей решили помочь, едва только узнали о том, что она в беде. Уитни была готова до конца жизни благодарить небеса за то, что они послали ей этих порядочных, возможно даже высокородных дам, хотя по их выговору об этом нельзя было судить с полной уверенностью.

Но это не имело сейчас никакого значения, и Уитни шла за ними, готовая почти на всё, лишь бы добраться до дома. Занятая своими мыслями, она так же не придала значения тому, что ее вывели через черный ход.

- Так ваш похититель не заметит вас, и мы сможем оторваться от него, – пояснила со знанием дела миссис Стоун.