Несгибаемый (книга 1)

Пролог

Марина Агекян

«Несгибаемый»

Пролог

... Декабрь, 1891 год, Англии

В комнате было тепло, несмотря на то, что за окном царила безмятежная, глубокая зима. Снегопад не прекращался вот уже несколько дней, окутав землю белоснежным покрывалом. Вокруг все сверкало так, что белизна порой ослепляла. На пороге стояло долгожданное Рождество.

Но для пожилой женщины, сидящей у камина и обнимающей семилетнего мальчика, эта пора не была долгожданной. Она смотрела на темноволосого мальчика, переполненная щемящей нежностью. И мучительной скорбью.

Подняв голову от альбома с фотографиями, которые внимательно разглядывал, мальчик задумчиво посмотрел на пожилую женщину яркими выразительными глазами.

- Это он, да, бабушка?

Пожилая женщина опустила затуманенный взор на альбом, где была приклеена самая любимая фотография. Вернее портрет, сделанный малоизвестным художником в конце тридцатых годов. Красивая миниатюра, которую она обожала, и пусть со временем зрение ее ухудшилось, но она до боли хорошо помнила черты лица, на которое указывал мальчик. Сердце женщины на миг сжалось от невыносимой боли, горло прихватило, а потом, коснувшись дрожащими некогда красивыми, а ныне покрытыми старческими пятнами пальцами заветной фотографии, она медленно кивнула, боясь заговорить.

- А каким он был тогда? – вновь спросил мальчик.

Ей было тяжело говорить об этом. Невероятно трудно вспоминать, но эти воспоминания были частью ее. Она жила этими воспоминаниями. Она ложилась с ними спать, и с ними просыпалась. Заглядывая в альбом, она воскрешала каждый миг, проведенный вместе с ним. С человеком, который сделал ее самой счастливой женщиной на свете. Который заставил ее сердце биться так, как оно не билось никогда. 

- Он был замечательным, – едва слышно молвила она, оторвав руку от фотографии, потому что мальчик, последовав ее примеру, так же осторожно и нежно коснулся портрета, выводя своими пухленькими пальчиками контуры мужского лица.

- Ты очень сильно любила его, бабушка?

Что она могла ответить? В мире не существовало слов, чтобы описать ту любовь, которую она испытывала к нему. Вместо тысячи слов она взглянула на правнука и грустно улыбнулась, не замечая, как слезинка катится по морщинистой щеке. Мальчик поднял руку и мягко стер слезу с лица бабушки. Этот жест так сильно тронул женщину, что она едва удержалась от того, чтобы окончательно не расплакаться.

- Ты расскажешь мне, как вы познакомились?

Женщина на мгновение прикрыла глаза, вспоминая тот далекий весенний день. Когда ее будто бы сразила молния. Она никогда не верила в подобное, считая это романической чепухой. Он любил шутить по этому поводу, признаваясь, что его самого давно сразила та же молния, только разряд был намного сильнее ее собственной молнии.

- Ты говорила, что он тебе не сразу понравился…

Голос малыша вернул пожилую женщину к реальности. Открыв глаза, она сделала глубокий вдох, понимая, что собирается воскресить самые давние, самые сокровенные воспоминания ради малыша, который без конца любил слушать подобные рассказы.

С обожанием глядя на правнука, женщина медленно улыбнулась ему и погладила его мягкие волосы.

- Да, это так, милый.

Малыш заулыбался во весь рот, понимая, что добился своего.

- Правда, что он был сильным и очень храбрым? – с благоговейным восхищением спросил малыш. В его голосе слышались даже нотки подражания.

Улыбка женщины стала шире.

- Невероятно сильным и храбрым. И очень умным.

Особенно, когда дело касалось некоторых болезней, которые, по его мнению, можно было легко вылечить.

- И был готов ради тебя на всё?

Как и она, – с грустью подумала женщина.

- Абсолютно на все.

- А когда ты впервые встретила его?

Женщина покачала головой.

- Я уже много раз рассказывала тебе об этом, мой хороший. Ты что же, забыл?

- Нет, конечно, просто я очень люблю, когда ты рассказываешь эту историю.

Внезапно улыбка сбежала с некогда невероятно красивого лица, которое могло покорить сердце любого мужчину. Она крепче прижала правнука к себе и взглянула на камин, позволяя воспоминаниям всецело охватить себя. Давно она не осмеливалась это сделать, и было страшно представить, что с ней станется, если она все же поддастся им, но дверь в прошлое уже была открыта. 

- Тот день… это было так давно, – начала она, словно бы слыша музыку из прошлого.

Музыка, которую он не любил.

- Но ты ведь помнишь всё до мелочей, верно?

Женщина медленно кивнула, чувствуя теплый комочек под боком.

- Верно.

- И как это произошло? Как вы встретились? Расскажи, ну пожалуйста…

Как они повстречались?

Глава 1

Глава 1

Май, 1832 год

Лондон, Англия

Она была уверена, что всё произойдет именно так.

Что именно так должны были посмотреть на нее. Что именно в таком ритме должно было забиться ее сердце. Что именно так должны были взять ее за руку. Неожиданно, но нежно, деликатно, но решительно. И невероятно тепло. Затем тепло переросло в жар, а жар стал магией, которая околдовала ее. Превратилась в музыку, которая звучала в душе, обволакивая и очаровывая. По-настоящему завораживая. Это было удивительно. Такого никогда не происходило за двадцать один год ее жизни.

Клэр была уверена, что всё это ей снится. Но даже сегодня это был не сон. Потому что и сегодня, как и два месяца назад, Клиффорд был рядом с ней. Сидел на соседнем стуле и вместо того, чтобы сосредоточиться на божественном пении певицы и наслаждаться музыкой, бессовестно и пристально смотрел на нее. У нее трепыхалось сердце от его чуть жаркого, пронзительного взгляда, но Клэр дала себе слово не смотреть на него до тех пор, пока знаменитая оперная певица, приглашенная выступить на музыкальном вечере графини Девон, лучшей подруги ее матери, не закончит петь великолепную арию Шуберта «Третья песню Эллен», больше известную, как «Аве Мария».

- Прекрати смотреть на меня так! Это неприлично, – прошептала она, продолжая игнорировать Клиффорда, но с каждой минутой это становилось все труднее сделать.

- А ты прекрати делать вид, будто меня здесь нет, – в тон ей ответил Клиффорд тем глубоким голосом, от которого мурашки забегали у нее по спине.

Глубоко вздохнув, Клэр, тем не менее, ответила.

- Ты здесь, и я прекрасно об этом знаю.

Краем глаза она заметила, как Клиффорд покачал головой.

- Вот именно, что знаешь, но для тебя мой приход ничего не значит, хотя ты представить себе не можешь, как тяжело было достать приглашение на этот вечер. Ведь я даже не имею родни среди титулованных особ.

Клэр тихо фыркнула и тут же замолчала, чтобы отдать дань уважения таланту певицы, которая прелестно чистым сопрано затягивала знаменитые слова из цикла стихов поэмы Вальтера Скотта, которые Шуберт взял за основу своей песни. Осторожный, хрупкий, но протяжный голос исполнительницы завораживал и укутывал благоговейным трепетом. Клэр намеревалась насладиться всем пением до конца. Даже не смотря на то, что ее отвлекал самый невозможный из мужчин. Который, однако, продолжал смотреть не на сцену, а на нее.

- Ты ведь знаешь, что меня не волнует отсутствие у тебя титула, – проговорила она, следя за мерными движениями руки певицы, пока лилась чарующая мелодия ее голоса под аккомпанемент умелого музыканта, который играл на фортепьяно.

Клиффорд снова покачал головой.

- Жаль, что другие не думают так же, особенно в свете последних событий.

Клэр старалась не думать о том, что он имел в виду, упомянув события последних лет, пока шла ожесточенная борьба аристократии с буржуазией за право принимать участие в выборах.

Вот уже два года в Парламенте, где шли непрекращающиеся дебаты в пользу и против «Билля об избирательных реформах», пытались принять закон, который спровоцировал уход в отставку правительства герцога Веллингтона. За два года стране пришлось пережить немало волнений и восстаний, которые были жестоко подавлены, но настроение у всех было не самое лучшее, ведь настал глубокий кризис. Всё вокруг замерло в ожидании принятия решения. Говорили, со дня на день Парламент должен будет вынести приговор этому биллю. Палата Лордов была категорически против, и одному Богу известно, как закоренелых консерваторов и вековых владетелей земель английских заставят пойти на уступки. Общественность во главе с самыми ярыми представителями буржуазии почти склонила всех на свою сторону. Но не Палату Лордов.

Клэр иногда не знала, что и думать, глядя на подавленного, а порой разгневанного отца, который возвращался из Парламента по вечерам. Маркиз Куинсберри и его близкий друг маркиз Ричмондский, принимая основные удары на себя, пытались унять бушующее пламя между соперниками, но им это было уже не под силу сделать, потому что пожар давно распространился по всей стране. Чему способствовало и правительство нынешнего премьер министра. И даже финансовая поддержка влиятельного шотландского банкира, кому и приходился сыном Клиффорд, нисколько не поднимала настроение отца.

Все усугубилось еще с прошлой осени, когда Палата Лордов отказалась утвердить билль о реформе, который уже был принят Палатой Общин. Это навлекло беду на тех лендлордов, которые особенно яростно отстаивали свою точку зрения против закона. Были совершены нападения на их родовые имения, замки, грабили фермы и дома арендаторов. Шайка особо опасных преступников под видом мстителей творили злодеяния, идя даже на убийства невинных людей, лишь бы перевалить чашу весов на свою сторону. Отец Клэр расставил охрану в каждом своем имении, охрана сопровождала их даже на балы и мероприятия, куда выезжала Клэр с сестрами и матерью во время сезона.

Глава 2

Глава 2

Клэр не хотела посещать музыкальный вечер, который устраивал на этот раз маркиз Ричмонд. И все же согласилась поехать туда только потому, что было просто невозможно отказать дяде Джорджу.

Но больше всего она собиралась еще и потому, что туда также был приглашен Клиффорд. Ради него она была готова пойти на вечер даже в столь плачевном состоянии.

У нее болела голова, болело горло. Она чувствовала слабость во всем теле и боялась, что окончательно простыла, выйдя вчера на раннюю прогулку по Гайд-парку вместе с двумя сестрами Розалин, которая дебютировала в этом году, и Агатой, и единственной дочерью маркиза Ричмонда Рейчел, которая была одногодкой Агаты и ее лучшей подругой. Погода с самого утра не задалась, и Клэр боялась, что похолодает еще больше. Она всегда боялась холода и почти постоянно брала с собой на прогулку свою любимую теплую шаль из кашемира, но в тот день быстрые сборы отвлекли ее, и она забыла взять ее. И, вероятно, эта ошибка в виде наказания и наградила ее жуткой простудой, которая с каждой минутой усиливалась все больше и больше.

Она не представляла, как вынесет в таком состоянии целый вечер, но желание увидеться с Клиффордом победило. А еще теплое молоко на ночь с медом и яичным желтком сотворили чудо, и вот теперь она чувствовала себя намного лучше.

Но головная боль так и не прошла. Клэр всем сердцем надеялась, что приятное времяпрепровождение и хорошая музыка успокоят и отвлекут ее. К тому же рядом будет Клиффорд. Это должно было вылечить ее от любого недуга.

Она ждала с ним встречи. Еще и потому, что вот уже целых четыре дня не видела его и ужасно соскучилась по нему: по его голосу, по его улыбке. И веселым разговорам. Он был занят с ее отцом, решая вопросы, связанные с этим проклятым избирательным биллем и некоторыми финансовыми аспектами касательно банка Англии, который стоял на грани разорения только потому, что буржуазия в протест отказу принять закон, грозилась немедленно вывести со счетов все свои сбережения. Клэр слышала разговоры отца и с трудом могла представить, какие меры могли предпринять власти, чтобы уберечь страну еще и от краха.

Поэтому и сегодня вечер был задуман как раз для того, чтобы вновь отвлечь всех собравшихся от плохих мыслей и на время успокоить натянутые нервы.

День выдался теплым, но Клэр все же захватила с собой шаль, предусмотрительно накинув ее на плечи. В горле продолжало неприятно першить, но она делала все возможное, чтобы проглотить болезненный ком. Слушая восторженные рассказы младшей сестры о том, что дядя Джордж для вечера пригласил самого знаменитого пианиста столицы, Клэр с трудом сдержалась от того, чтобы не поежиться, потому что ее начинало знобить. Боже, она действительно простыла и расклеивалась прямо на глазах. Не хватало только, чтобы поднялась высокая температура.

- Клэр, милая, ты в порядке? – послышался обеспокоенный голос матери. Маргарет взволнованно смотрела на дочь, которая прижалась к дальнему углу кареты и пыталась сглотнуть. – Не думала, что тебе настолько нехорошо. Ты могла бы сказать мне…

- Нет! – тут же оборвала ее Клэр, быстро вскинув голову. Она боялась, что если скажет хоть слово, ее действительно оставят дома. И тогда она не увидит Клиффорда. А она не видела его немыслимо долгих четыре дня! – Я в полном порядке, мама.

- Ты уверена? – скептически спросила маркиза.

Клэр лучезарно улыбнулась, превозмогая дрожь во всем теле.

- Более чем. Расскажите мне, кто еще будет на этом вечере?

Ее вопрос отвлек мать и до самого Уортон-корта они доехали без происшествий.

Они прибыли раньше остальных гостей по просьбе маркизы Ричмонд, которая хотела познакомить их со своей новорожденной внучкой. Тепло встретив друзей семьи, тетя Лидия провела их в уединенную гостиную, где к своему удивлению Клэр обнаружила и Клиффорда, которого допустили до столь личного момента. У нее подпрыгнуло сердце, когда их глаза встретились. Он мягко улыбнулся ей, незаметно кивнул маркизу Ричмонду, с которым разговаривал, и направился к ней. Боже, как давно она не видела его! Как давно не касалась его!.. И сейчас, видя светящиеся обожанием темные глаза, Клэр понимала, как бесконечна ее любовь к нему.

Поздоровавшись с ее родными, он повернулся к ней. Клэр замерла, затаив дыхание. И тогда, взяв ее правую руку в свою, он медленно поднес ее к своим губам, пристально глядя ей в глаза.

- Боже, милая, как я рад тебя видеть! – прошептал он, чуть дольше затянув поцелуй.

У Клэр задрожали колени. Она все смотрела на него, борясь с отчаянным желанием коснуться его, прижаться к нему. Она любила его, любила так, как никогда никого не любила. Именно он и научил ее любить, даровал ей способность любить так, что становилось трудно дышать. Почти как сейчас.

- Я тоже, – молвила Клэр, мысленно умоляя его не отпускать руку.

Клиффорд выпрямился и улыбнулся, сжимая ее пальцы в своей теплой ладони.

- Прошла целая вечность с тех пор, как я касался тебя.

Его глубокий голос и пристальный взгляд заставили Клэр позабыть обо всем на свете.  

- Действительно… – прошептала она, не заметив, как шагнула к нему.

Глава 3

Глава 3

У Клэр было тяжело на сердце.

Она с трудом доиграла Лунную сонату на вечере дяди Чарльза, едва сосредоточившись на игре. Она не хотела сегодня играть.

Потому что вчера Клиффорду пришлось уехать. Причем с такой поспешностью, что не сказал даже, когда вернется и как скоро напишет ей, разумеется, так, чтобы никто об этом не знал. Она увидела его лишь следующим утром, когда он заехал к ее отцу, чтобы забрать у него какие-то важные документы. Только тогда она смогла ненадолго повидать его.

У нее болело сердце, когда Клэр смотрела в его грустные глаза. Она не хотела отпускать его. У нее было неспокойно на душе. Ей казалось, что если он сейчас уедет, она больше никогда не увидит его.

- Что за глупости ты говоришь? – пожурил он ее ласково, сжав ей руку в кабинете отца, когда маркиз на время вышел, всё же оставив дверь приоткрытой. – Конечно, я вернусь, просто не знаю, когда это произойдет. Этот чертов закон мешает работе моего отца, и мне нужно срочно отправиться к нему, чтобы помочь с какими-то вопросами, связанными с нашим банком.

- Что я буду делать без тебя? – жалобно простонала Клэр, готовая расплакаться, потому что еще никогда с момента их первой встречи не расставалась с ним, особенно на такой неопределенный срок.

Клиффорд мягко коснулся кончика ее носа.

- Веселиться, радость моя. Ни в коем случае не грусти, иначе, если я узнаю об этом, у меня разобьется сердце.

Клэр проглотила ком в горле и на секунду прикрыла глаза.

- Ты говоришь немыслимые вещи. Как я могу веселиться, когда ты будешь так далеко от меня?

- Это не так уж и далеко, – улыбнулся он. – Вот достроят железную дорогу, и путешествовать по стране станет значительно проще. Я примчусь к тебе намного раньше.

Клэр в ужасе застыла.

- Ты будешь ждать, пока достроят железную дорогу? – Ей захотелось ударить его. – Ты смерти моей хочешь?

Он вдруг весь сник, заключил ее в свои объятия и прижал к себе.

- Конечно, нет, – тихо проговорил он. – Не унывай, уверен, время пролетит незаметно.

Но это было не так. Ему только шутки шутить, а Клэр было невероятно больно. От того, что он так легко уехал. С такой легкостью собирался пережить их расставание. Ей было горько от того, что она не знала его адреса, чтобы самой написать ему. У нее были отрезаны все пути. Она могла бы спросить об этом отца, но была уверена, что он ни за что не скажет ей, где живет Клиффорд, потому что, хоть и не препятствовал их дружбе, но никогда не поощрял их отношения.

И вот теперь Клэр всеми силами старалась взять себя в руки, чтобы не рассыпаться перед собравшимися гостями дяди. Еще и потому, что у нее снова начало болеть горло. К счастью не так сильно, и теперь она лечилась проверенным средством: теплым молоком и медом, а не холодным шампанским.

Внезапно она вспомнила человека, расплывчатый образ которого резко встал перед глазами. Серо-голубые глаза. И искреннее удивление от того, что он не знал, кто такой Бетховен. Губы ее дрогнули, и Клэр вдруг поняла, что улыбается. Улыбается впервые с тех пор, как уехал Клиффорд. Улыбается мыслям о человеке, которого пригласила на этот вечер. Резко вскинув голову, Клэр оглядела гостей, но его нигде не заметила. Какой же он забавный, думала Клэр, возвращаясь к игре. Как можно было не знать Бетховена? Он наверняка шутил, чтобы рассмешить ее. Но в тот момент было не похоже, что он шутит. Она решила, что обязательно спросит его об этом, когда он появится.

Если появится.

Но вот она доиграла Лунную сонату, зрители зааплодировали ей. Клэр встала и отошла от красивого рояля, не такого грандиозного, как у маркиза Ричмонда, уступая место следующей девушке, которая должна была сыграть собственную сонату. После этой игры собирались устроить танцы, и карточка Клэр была почти заполнена, но ей не хотелось танцевать. У нее не было настроения.

Отойдя в дальний угол комнаты, где сидели ее мать, сестры, тетя Гертруда, жена дяди Чарльза, маркиза Ричмонд и Рейчел, Клэр присела рядом с последней и тяжело вздохнула.

- Замечательная игра, – шепнула Рейчел, восхищенно глядя на нее. – Папа не зря хвалил тебя.

- Это единственная соната, которую я могу так хорошо играть.

Рейчел рассмеялась.

- Ты наговариваешь на себя. Я слышала и другие твои исполнения и в восторге от них.

Клэр улыбнулась.

- Премного благодарна, – кивнула она, желая поскорее сметить тему. – Это последняя композиция на сегодня?

- Да! – радостно воскликнула Рейчел. – А потом будут танцы. Я собираюсь танцевать до упаду.

Рейчел была на год моложе ее, но порой Клэр ощущала себя рядом с ней вековой старухой. Потому что ее уже не интересовали невинные занятия, которые могли показаться захватывающими столь юным созданиям.

- Я прослежу за этим, – шутливо молвила она, заметив, как пианистка заканчивает и встает.

На этом музыкальный вечер закончился, и открылась ночь танцев. Слуги стали открывать двери. Клэр пришлось встать, чтобы лакеи смогли убрать стулья, освобождая место для танцев.

Глава 4

Глава 4

Было так трудно проснуться. Ей снился какой-то приятный сон, который она тут же позабыла. Потому что в сознание вторглась веселая трель птиц, которые собрались на дереве под окном. Клэр поморщилась и натянула на голову одеяло, но даже это не спасло ее от звонкого, почти оглушительного переливчатого щебетания птиц. Откуда они взялись? Почему так безбожно мешают ей спать?

Перевернувшись на другой бок, Клэр попыталась заснуть, но пение птиц продолжалось, и через пять минут стало очевидно, что она больше не сможет заснуть. Улегшись на спину, Клэр вскинула руки и открыла глаза. И почему-то улыбнулась.

Ей было так хорошо. Пусть они поздно вернулись домой, и она спала всего несколько часов, но Клэр чувствовала себя выспавшейся и полностью отдохнувшей. А еще на сердце было намного легче, чем вчера. Даже не смотря на то, что Клиффорд уехал. На мгновение что-то резко кольнуло сердце. Клэр поморщилась и закрыла глаза, вспоминая тепло его рук, его улыбку, блеск его темных, глубоких глаз… Когда он напишет ей? Когда он вернется? Он должен был вернуться. Не мог ведь вечность остаться с отцом, потому что знал, как сильно нужен ей. И она была ему нужна. Клэр знала об этом так же хорошо, как и то, что они будут вместе. Несмотря на все те препятствия, которые пыталась учинить им жизнь.

«Веселиться, радость моя. Ни в коем случае не грусти, иначе, если я узнаю об этом, у меня разобьется сердце».

Слова Клиффорда никак не выходили из головы. Которым она и последовала. И нисколько не жалела об этом. Вероятно, поэтому ей и было так хорошо.

Через час, умывшись и одевшись с помощью своей горничной, Клэр спустилась на завтрак, который подавали в малой столовой, и обнаружила, что почти вся ее семья в сборе. Напольные часы пробили четверть двенадцатого. Усевшись за большой стол, Клэр стала накладывать себе любимые яйца пашот на листьях салата, жареный бекон и мягкие тосты, которые принялась намазывать клубничным джемом, пока лакей наливал ей теплый шоколад.

- Чудесно выглядишь, дорогая, – заметил отец, отложив в сторону утреннюю газету.

Клэр сделала небольшой глоток шоколада и улыбнулась отцу.

- Спасибо.

- Твоя игра вчера поразила всех собравшихся, – заметила маркиза, с гордостью глядя на дочь.

Клэр жевала тост, поэтому только кивнула.

- Клэр всегда хорошо играет, – вставила Розалин, допивая свой чай.

- Вероятно потому, что у нее хороший слух? – предположила Агата, протянув матери небольшую корзинку с тостами.

Занятая тем, что накручивала на вилку тоненький длинный ломтик бекона, Клэр снова предоставила матери ответить за себя.

- Клэр играет сердцем, поэтому ее игра восхищает слушателей.

Подобные разговоры никогда не нравились ей. Клэр поморщилась и опустила вилку, позволяя себе насладиться сладким вкусом бекона.

- Можно я позавтракаю без того, чтобы меня восхваляли?

Мать тепло улыбнулась дочери и покачала головой.

- Человека должны хвалить другие, и уж тем более хвалить, если это моя дочь.

- Мама! – простонала Клэр.

Маркиз повернулся к жене.

- Маргарет, позволь своей дочери спокойно позавтракать.

- Ну что ж, так и быть, – кивнула маркиза, ласково улыбнувшись мужу, но затем взглянула на младших дочерей. – Чем сегодня займетесь, девочки?

- Нас куда-нибудь приглашали сегодня? – спросила Агата.

- Нет, сегодня у нас свободный день.

- Какое счастье! – выдохнула Агата с облегчением. – Можно будет отдохнуть в тишине и спокойствии.

Розалин недовольно ткнула старшую сестру локтем в бок.

- Какая ты несносная! А как же кавалеры? Лучше бы веселиться и танцевать. Обожаю танцевать!

Клэр с улыбкой покачала головой.

- Тебе бы только танцевать и веселиться. Когда-нибудь твои ножки должны же отдыхать.

- Они отдохнут, когда я выйду замуж. – Все члены семьи рассмеялись, а Розалин, надувшись, сложила руки на груди. – Какие вы несносные! Зачем молодой девушке сидеть дома?

Маркиза с трудом спрятала улыбку.

- Разве ты сидишь дома?

- Сейчас да!

В разговор вмешался маркиз, покачав головой.

- Милая, но часто выходить из дома тоже нехорошо. Все решат, что тебе не терпится выйти замуж. А это дурной тон и повредит твою репутацию.

- Но я хочу веселиться! – с досадой произнесла она.

Клэр осторожно коснулась руки отца.

Глава 5

Глава 5

В гостиной царила умиротворяющая тишина, прерывающаяся порой глухим отдаленным раскатом грома и слабым треском поленьев в камине. Тиканье больших напольных часов казалось чем-то чуждым и неподвластным тем, кого не заботило время. По окнам били капельки дождя, который не прерывался вот уже два дня. Вынужденное заточение в доме довольно приятно успокоило и расслабило обитателей Гудвин-хауса.

Лежа на полу перед камином, Розалин что-то усердно рисовала в своем блокноте. Агата сидела рядом с ней в кресле и дошивала узор на своем платке.

Клэр устроилась на мягком диване недалеко от окна и, подложив под себя ноги, читала биографию Антонио Сальери, чьим учениками были не только Шуберт, но и ее обожаемый Бетховен. Удивительно, но теперь Клэр не могла думать о своем любимом композиторе без того, чтобы не вспомнить серо-голубые глаза. И не замечала улыбку, которая при этом появлялась у нее на лице. Удивительным было и то, что одно единственное воспоминание об Эрике вызывало в ней столь приятные, теплые эмоции.

«Не люблю… Вы говорите это так, будто я совершил преступление».

Да, он не любил музыку, но мало того, что он не отрицал этого, он не пытался уверить, будто полюбит музыку только для того, чтобы угодить ей. Клиффорд любил музыку и обожал танцевать с ней, но терпеть не мог, когда она начинала музицировать, утверждая, что она в такие минуты забывает о его существовании. Клэр порой казалось, что ее действительно поглощала мелодия настолько, что она забывает обо всем на свете. Но теперь… теперь нечто теплое наполняло все ее существо всякий раз, когда она думала о музыке. И это благодаря человеку, который не любил музыку.

Как такое возможно?

Тишину прервал щелчок замка, а затем в комнату вошла маркиза. Она стояла у порога, словно не решалась войти, и не отпускала ручку, пока не остановила взгляд на Клэр.

- Дорогая?

Клэр подняла голову от книги и улыбнулась, увидеть мать.

- Мама? Что-то случилось?

Прижав свободную руку к груди, маркиза заговорила тихим голосом, при этом выглядела необычайно взволнованной и несобранной.

- Клэр, милая, к тебе пришли.

Слова и поведение матери удивили ее. Закрыв книгу, Клэр выпрямилась на диване и нахмурилась, перестав улыбаться.

- Ко мне пришли? В такую погоду? Но кто?

- Тебя хочет видеть старший сын маркиза Ричмонда.

На этот раз слова матери окончательно сбили ее с толку. Ощущая странную тревогу, она отложила книгу и медленно встала с дивана, не замечая пристальных взглядов сестер.

- Эрик?

Маркиза внезапно улыбнулась.

- Да. – Она взглянула на младших дочерей и быстро добавила: – Он хочет поговорить с тобой наедине. Так что, девочки, идемте со мной.

- Но!.. – У Клэр было такое ощущение, будто ее сбили с ног, и она падает. Так стремительно, что закружилась голова. Сердце стучало так громко, что она ничего не слышала. Лишь только оглушительные слова матери. «Наедине»! – С какой стати ему видеться со мной наедине?.. – Когда она увидела, как подчинившись, сестры покидают гостиную, Клэр ощутила настоящую панику. – Мама, девочки, немедленно остановитесь! Куда вы? Что происходит?

Маркиза заправила прядь светло-каштановых волос за ухо и так же быстро ответила:

- Он в коридоре, Клэр. Я пошлю его к тебе.

- Но, мама! Постой!.. Ради Бога, что всё это?!..

Ее как будто не слышали. И когда маркиза исчезла за дверью, за ней выросла совсем другая более внушительная фигура.

Клэр не ждала его. Не ожидала увидеть в столь мрачный и дождливый день. И не предполагала, что он может приехать к ним. К ней! Чтобы поговорить… Но о чем?

У нее замерло сердце, когда его серо-голубые глаза остановились на ней. Такой приветливый, такой теплый и добрый взгляд, но в то же время решительный и открытый. Который мог быть только у человека, испросившего позволение поговорить с ней наедине. Клэр вдруг поняла, что происходит нечто неправильное. И когда заметила, как он закрыл дверь, (закрыл тогда, когда этого нельзя было делать наедине с незамужней девушкой!), самые дурные предчувствия охватили ее, заставив замереть от настоящего ужаса.

- Леди Клэр, – заговорил он тихим, глубоким голосом, который когда-то ей нравился. Но теперь Клэр всем сердцем взмолилась о том, чтобы он замолчал. Только он не собирался молчать. Чуть склонив голову на бок, Эрик улыбнулся ей той несмелой, но искренней улыбкой, от которой прежде сердце щемило в груди, и так же тихо спросил: – Как вы поживаете?

«Боже, прошу тебя, пусть он замолчит! Пусть ничего не говорит!»

Глава 6

Глава 6

Не было ночи более мучительной и бесконечной, чем эта. Темнота сгустилась так, словно не собиралась рассеяться, дабы не позволить наступления светлого утра. Борьба света с тенью боролась в душе с таким же ожесточением, но поражение уже было объявлено.

Сидя на диване и глядя в пустоту ночи, Клэр старалась сбросить с себя оцепенение, чтобы не поддаться панике. Она должна была сделать хоть что-то, чтобы спасти себя. Спасти всё то, во что верила, что любила.

Она не могла выйти замуж за Эрика, потому что любила другого.

И не могла выйти замуж за Клиффорда, потому что его не было рядом. Потому что он не просил ее руки!

Горечь происходящего отравляла ей каждое мгновение и стало казаться, будто весь мир сговорился и загнал ее в ловушку, которую тщательно изготовили для нее.

Клэр было больно от того, во что превратилась ее последняя дружба. Ей было больно от того, что она теряла возлюбленного. И ей было ужасно больно от того, что ее предал самый близкий и дорогой ей человек, ее отец.

Клэр спрятала лицо в ладонях и заплакала, желая забыть слова отца. То, что навсегда перечеркнуло былые отношения.

Она не могла сбежать, даже если бы не было этого внезапного ареста, потому что со времен политических волнений дом охраняли хорошо обученные солдаты, и выйти на улицу незамеченной было бы просто невозможно. Клэр просчитала все возможные варианты и с ужасом признала, что побег просто не возможен.

Ей нужно было написать Клиффорду!

Решение пришло к ней под самое утро, когда уже не хотелось ничего решать. Невольный взгляд остановился на бюро где лежала стопка аккуратно сложенных бумаг и перо. И Клэр буквально ожила, увидев во всем этом лучик надежды. Бросившись к бюро, Клэр принялась писать Клиффорду, зная совершенно точно, что он тут же примчится и спасет ее, спасет их любовь и будущее, едва узнает, как нужен ей. Он поговорит с ее отцом, и тогда уже маркиз не сможет утверждать, будто Клиффорд не просил ее руки. Клиффорд должен был спасти ее.

Запечатав письмо, Клэр вручила его своей горничной, когда та пришла рано утром, чтобы помочь ей одеться.

- Люси, ты понимаешь, что от этого зависит вся моя жизнь? – прошептала Клэр, умоляюще глядя на девушку. – Прошу тебя, помоги мне.

Молодая девушка с опаской посмотрела на послание, но не спешила взять его, вероятно, потому, что уже знала о произошедшем, ведь слухи распространялись так быстро.

- Леди Клэр, вы уверены, что это хорошая идея? – заговорила она, с опаской глядя на свою хозяйку. – А если ваш отец узнает?..

- Ты скажешь, что собираешься забрать мою шляпу из магазина на Бонд-стрит, которую я заказала неделю назад. Только будь естественной. Ради Бога, прошу тебя!

Девушка судорожно вздохнула и покачала головой.

- Не знаю, миледи… Я…

Клэр едва сдержалась от того, чтобы не расплакаться.

- Люси, умоляю тебя, помоги мне! Когда мы с Клиффордом поженимся, я заберу тебя с собой и назначу тебе такое жалование, что ты будешь жить в достатке всю оставшуюся жизнь.

Горничная удрученно покачала головой.

- Леди Клэр, вы ведь знаете, что я всегда помогу вам, что бы ни произошло, но сейчас…

Клэр шагнула к ней и, пока не стало слишком поздно, вложила ей в руки свое драгоценное письмо.

- Я никогда не забуду того, что ты сделаешь для меня!

Медленно кивнув, Люси взяла послание и вышла из комнаты.

Клэр не знала его адреса, но вспомнила название банка, которым владел его отец, и написала туда, всем сердцем надеясь, что письмо обязательно передадут ему.

«Господи, пусть поскорее Клиффорд получит мое письмо! – молила Клэр про себя, закрыв глаза и прижав руку к груди. – Никогда больше не попрошу у тебя ничего, если он получит мое письмо!»

Теперь ей не оставалось ничего иного, как ждать. Ждать того мгновения, когда он получит ее письмо и примчится спасать ее. Как однажды заявил, будто готов спасти ее даже от огнедышащих драконов. Глупенький, никаких драконов не нужно было убивать. Ему было достаточно приехать, и все встанет на свои месте. А потом он обнимет ее, прижмет к груди, и всё страшное покажется ей лишь дурным сном.

Сон, который она никогда больше не будет вспоминать.

Сон, который однако не желал отпускать ее, потому что это был не сон, а самая настоящая реальность.

Клэр стояла у окна и ждала, когда же Люси выйдет из дома, но время шло, а никто так и не открыл входную дверь. Клэр решила, что Люси нужен подходящий момент, чтобы незаметно выскользнуть из дома, но внезапно раздались громкие шаги в коридоре, а через секунду дверь распахнулась и, обернувшись, Клэр увидела на пороге разгневанного отца.

- Клэр, я ведь просил тебя не делать глупостей!

К своему полному ужасу Клэр увидела, как отец сжимает в руке ее послание. Это был конец! Последняя надежда, которую она лелеяла, разбилась о непонимание и предательство отца, который действительно намеревался разрушить ее жизнь. До основания.

У нее не было выбора, у нее не осталось средств, чтобы бороться за свою свободу, за свою любовь! Клэр едва сдерживала жгучие слезы, но, собрав в кулак все свое достоинство, подняла голову так высоко, как только могла, чтобы дать отцу понять, что она не сломлена и ни за что на свете не сдастся.