Несостоявшаяся невеста, или Внезапно беременна

Глава 1

– Что? – не выдерживаю и задаю вопрос прямо в лоб разглядывавшему меня, как личинку под микроскопом, мужику.

Возможно, мой вопрос прозвучал слишком грубо, или голос слишком хрипло, или просто от меня за километр несёт агрессивной энергией, но мужик лишь в удивлении вскинул одну бровь. Неожиданная реакция. Даже интересная. Особенно если учесть, что сидит он уже достаточно долго. Так же, как и я.

Только единственным компаньоном на сегодня я предпочитаю бокал. Но с другой стороны, этот относящийся к мужской особи подвид человека, сидящий через место от меня за фронт баром, на компанию не напрашивается. Он просто наблюдает, как я тщетно пытаюсь утопить своё паршивое настроение на дне стакана. Сделать это, оказывается, сложнее, чем мне думалось. Поэтому янтарная жидкость, которую я время от времени перекатываю по стенкам бокала, совершенно не тронута. А вот с веточки мяты я остервенело обрываю листики и засовываю их в рот.

Не скажу, что смотреть запрещено, но такое назойливое внимание раздражает.

– Что не так? – настойчиво повторяю вопрос, отчётливо проговаривая каждое слово. – Я недостаточно красива, недостаточно стройна, стара, или недостаточно хорошо одета? Что. Не. Так? – рыкаю и впиваюсь взглядом в глаза этому несчастному, который по какой-то иронии судьбы оказался в этом же месте и в это же время.

А глаза у него голубые-голубые. Просто охеренные. Как бескрайнее небо или чистейшее озеро. Искренние и ранимые.

Ранимые? Чушь!

– Ты идеальна, – получаю ответ.

– И-де-аль-на, – повторяю, смакуя сочетание звуков, и пропускаю мимо обращение на «ты». – Тогда какого хрена вам ещё надо?! – срываю на бедолаге свою злость, требуя от него ответа за грехи всех представителей мужского пола.

Да, я не в самой лучшей форме. И этот голубоглазый принц, по сути, ни в чём не виноват. Почему принц? Потому что в его внешности есть что-то заморское. Иноземное. Не наше. Только я никак не могу объяснить, что. Как и то, что он мог забыть почти на самом краю света.

Его смуглая, обласканная южным солнцем, кожа говорит, что он не привык к нашему суровому климату. И я не представляю, каким ветром его занесло в тот же бар, что выбрала я, чтобы склеить свою разбитую вдребезги душу.

Ещё вчера все считали меня счастливицей, которой достался выигрышный билет. Ещё бы! Когда тебе делает предложение сам Никита Глебов, то будущее рисуется чистым и безоблачным. Мне оставалось лишь протянуть руку, чтобы с неба посыпался алмазный дождь. И я с затаённым трепетом ждала тот самый день, когда надену самое красивое платье и скажу своё «да» самому дорогому и любимому человеку.

А теперь я – несостоявшаяся невеста.

***

Мне пришлось вылететь в Москву на тематическое обучение. Мы с Никитой решили, что лишним оно не будет, тем более все расходы брало на себя государство, а четыре дня друг без друга мы как-нибудь прожить сможем.

Курсы шли три дня, а бесцельно слоняться по столице и терять драгоценное время, которое я могла провести вместе с любимым, мне не захотелось. Между столицей и своим счастьем я выбрала второе. В столицу мы бы всё равно прилетели, а вот совместно провести время нам удаётся не всегда.

Да и погода оставляла желать лучшего. По температуре хоть и теплее, но сырость и дождь удручали.

О точном времени своего возвращения Никите я не сообщила. Просто забыла. А когда вспомнила, то решила не беспокоить. Прилечу я поздно ночью. К тому же рейс могут задержать, и придётся торчать в аэропорту, а утром Нику на работу. Он у меня тот ещё трудоголик!

Перелёт прошёл отвратительно. Поспать, как я планировала, не получилось. Постоянная турбулентность, воздушные ямы, в которые мы без конца проваливались, не раз наводили на мысль, что в какой-нибудь мы обязательно останемся. А непроглядная чернота за стеклом иллюминатора никак не добавляла оптимизма.

Никогда я так не радовалась, когда шасси коснулось бетонного полотна. И всё, о чём я мечтала, это попасть домой, принять душ и уснуть рядом с любимым.

Подъехав на такси к дому, меня немного удивили горящие окна в гостиной комнате. Никита до сих пор работает? Или забыл, что не раз бывало, выключить свет? Знала бы, что мой карьерист ещё бодрствует, то обязательно обрадовала бы его новостью о своём возвращении.

Стараясь не шуметь, вошла в квартиру, чтобы не разбудить любимого, если он спит. А, если же нарушает режим, то отругать за его неконтролируемый трудоголизм.

Никита не спал.

Из нашей спальни доносились такие громкие и характерные звуки, что даже самый непросвещённый ни с чем другим их не перепутает. Наивной в этом вопросе я не была, но, честно сказать, не ожидала, что в моё отсутствие будущий муж будет баловаться порнофильмами.

Однако с таким выводом я тоже поспешила. Потому что, судя по мужскому голосу, главная роль принадлежала ему самому.

В три шага преодолев небольшое расстояние, я застыла на пороге комнаты. Света из гостиной оказалось вполне достаточно, чтобы разглядеть ритмично двигающийся мужской зад.

О да, Глебов трудился. Так старался, что ничего не слышал и не видел вокруг. Да и как тут услышишь, когда его «работа» так громко стонала, изо всех сил побуждая своего ненасытного любовника к более быстрым действиям. Хотя, куда быстрее, даже и не знаю. Мой жених и без того был похож на чихуахуа при спаривании.

Видимо, находясь в полном потрясении, я не могла заставить себя ни сдвинуться с места, ни как-то обозначить своё присутствие.

Дальше всё происходило будто не со мной. Взгляд зацепился за стоявшие в высокой вазе розы, которые Глебов подарил мне перед моим отъездом. Их кроваво-вишнёвые бутоны поникли и ещё больше потемнели, словно сгорали от стыда от того, что им пришлось увидеть. Собрав их в кулак, я, совершенно не обращая внимания, что капаю водой с длинных стеблей на белоснежный ковёр, размахнулась и от всей души припечатала стеблями по предоставленной моему взору оголённой части тела.

Глава 2

Стервами не рождаются. Ими становятся. Исключительно благодаря мужчинам. И разгон от милой зайки до, как выразился Глебов, суки – одно предательство.

Выхожу на улицу и жадно вдыхаю ночной воздух, словно долгое время находилась в запертом затхлом помещении. Ветер раздувает полы незастёгнутого пальто и обнимает меня своими холодными объятиями.

На дворе ночь, и пойти в этом, по сути, чужом городе мне некуда. Маме звонить сейчас бесполезно. До неё днём не всегда можно дозвониться, потому что звук на телефоне вечно убавлен, чтобы, не дай бог, не разбудить любимую внучку. А про ночь и говорить нечего. Поэтому мне ничего не остаётся, как позвонить брату.

Мирон долго не отвечает. И я набираю его номер снова.

«Ну же, пожалуйста! Мирон, проснись!» Мысленно умоляю, слушая длинные гудки.

Наконец идёт соединение. Но вместо брата я слышу недовольный голос его жены.

– Твою мать, Диана! Ты с ума сошла? Ты на время глядела, – брюзгливо выговаривает мне Стелла, которую за глаза я зову Стервеллой.

– Глядела.

– Так у нас с Москвой разница, если что!

Я не знаю, как угораздило Мирона жениться на такой злобной мымре. Вот уж точно говорят: любовь зла…

– Я уже вернулась.

– Тогда какого хрена тебе не спится и ты будишь людей посреди ночи? – доносится до меня шипение этой змеюки.

– Стелла, позови Мирона. Пожалуйста, – добавляю вежливое слово, засовывая свои антипатии как можно глубже.

– Диана, ты тупая? Он спит!

– Разбуди, пожалуйста. Мне очень нужно.

– Твоё «нужно» никуда не денется. Подождёт до утра. А мужа будить ради твоих хотелок я не собираюсь, – бросает язвительно. – И мой тебе совет: иди проспись.

– Мне некуда идти.

– Что значит «некуда»? И вообще! У тебя есть жених, – цедит с сарказмом в голосе. – Вот пусть он решает твои «нужно».

Стелла сбрасывает звонок.

Стерва!

Снова звонить бесполезно. Я больше чем уверена, что сейчас она просто убавит звук на телефоне или вовсе его отключит.

Злобная сучка! Я посмотрю, как ты будешь шипеть, когда мой брат узнает, что из-за тебя я буду ночевать на улице! Потому что единственный человек, который мне мог бы сейчас помочь – это Мирон.

Бывший жених, пусть не король, но властелин гостиничного бизнеса в городе. Поэтому гостиницы я отметаю сразу. Я на сто процентов уверена, Глебов, зная, что идти мне совершенно некуда, уже успел предупредить своих подчинённых об «отсутствии свободных номеров».

Найти съёмное жильё как бы тоже не проблема, но только не в два часа ночи, когда все риэлторские конторы закрыты.

Застёгиваю пальто и вызываю через приложение такси, которое привозит меня в ближайшее круглосуточное заведение. И мне глубоко параллельно, какая у него репутация.

Поставив свой небольшой чемодан на тротуарную плитку, вытаскиваю ручку и, перекинув через плечо сумочку, воинственно качу свой багаж в сторону бара с яркой неоновой вывеской. Колёсики, спотыкаясь на швах идеально чистой тротуарной плитки, нарушают тишину своим ворчливым скрипом.

Моё появление не вызывает никакого интереса ни у присутствующих, ни у персонала. Словно нет ничего удивительного в том, что дама заходит ночью в бар с чемоданом. Хотя, действительно, что такого. Я же не в лес по грибы собралась!

Поставив своего дорожного страдальца к стене, я занимаю самое крайнее место, умещаюсь на барном стуле с минималистической спинкой. И только сейчас понимаю, как неимоверно устала. Просто адски устала.

Подозвав официанта, решаю, что теперь я свободная, независимая ни от кого женщина и могу позволить себе всё. Поэтому смело заказываю себе самый крепкий напиток. В надежде, что он хоть немного притупит противную боль, разъедающую меня изнутри.

По большому счёту, я никогда не сталкивалась с проблемами. Ни с какими. Ни с маленькими, ни с серьёзными. Я всегда была единственной папиной принцессой и любимой сестрой, всячески оберегаемой братьями. Мироном и Ромкой. А когда Никита сделал мне предложение, то меня ждало самое счастливое замужество, о котором только может мечтать любая девушка.

Именно так всё выглядело со стороны. Собственно, и неприязнь Стеллы объясняется как раз тем, что она всегда считала меня некоронованной королевой, чьи прихоти исполнялись сразу же, стоило мне только пожелать.

– Это всё?

В моё задумчивое мрачное уединение непрошено врывается вопрос официанта.

Окидываю долговязого парнишу взглядом, не понимая, почему он до сих пор стоит ещё здесь. Оттопырив указательный и средний палец, жестом обозначиваю две порции.

Но и это не помогает. В полном недоумении таращусь на этого недоумка взглядом: «Какого хрена тебе непонятно?».

– Что желаете к вашему напитку?

Ах, ну да! Я же леди! А леди без закуски не напиваются.

К своему напитку я желаю сердце предателя. Можно даже непрожаренное.

Заметив, как изменился в лице официант, понимаю, что произнесла своё желание вслух.

– Мята, лимон и… пожалуй, оливки, – озвучиваю, сжалившись над несчастным, который, даже не отметив в блокноте мой заказ, тут же исчезает.

И правильно делает. Потому что сейчас мне без разницы, кого принести в жертву.

Тупо смотрю в стену бесцельным взглядом, но перед глазами возникает мерзкая картинка, которую я никак не могу развидеть. Глебов, старательно драивший свою… палубу!

– Мерзавец! – не сдерживаю эмоций.

Как раз подошедший с моим заказом официант нервно останавливается на безопасном расстоянии.

– Это не вам.

Даю отмашку чересчур пугливому парнише и замечаю сидящего через место от меня мужчину, у которого явно хватило чувства самосохранения не садиться рядом.

На секунду сцепляюсь с ним взглядом и тут же теряю интерес, переводя его на прозрачные кубики льда в моём бокале. Никогда не причисляла себя к сторонникам эстетизма, но игра света и цвета мне нравится. В отличие от запаха. Ставлю стакан и, игнорируя предложенные шпажки, кидаю в рот оливку.

Глава 3

Впиваюсь в глаза цвета чистой лазури и жду чужого мнения, словно от него зависит моя жизнь.

– Ты идеальна. – Бархатистый тембр мягко ласкает слух.

Голос незнакомца звучит настолько чарующе, словно перебирает внутри невидимые струны, рассыпая по коже щекотливые импульсы.

– И-де-аль-на, – пьянею от услышанного сочетания звуков, ощущая его горький привкус. Вкус предательства. – Тогда какого хрена вам ещё надо?! – сваливаю на своего случайного соседа всю вину за пережитое унижение.

Не в силах больше смотреть в чистые омуты, закрываю глаза, глубоко и часто дышу. Сжимаю зубы, изо всех сил сдерживая бессильную злость.

Меня нереально штормит. Хочется кричать и ломать всё, что попадётся под горячую руку. Но, как и любая разбушевавшаяся стихия, я так же резко затихаю. Отворачиваюсь и гипнотизирую стену.

Психологи советуют в любой непонятной ситуации сохранять энергию и силы, чтобы справиться со стрессом. Моя энергия на нуле. Я устала, хочу спать. А когда проснусь, то пусть ничего этого не будет…

Не сразу замечаю звуковую вибрацию, исходящую от телефона. Равнодушно наблюдаю за жалкими попытками своего мобильника привлечь к себе внимание. Наконец, предсмертно дёрнувшись, он затихает. Чтобы через минуту снова напомнить о себе неприятным гудением.

– Привет, Крис. И чего тебе не спится? – принимаю звонок.

– Работаю. Что случилось? – голос Кристины рассеивает туман в моей голове.

Крис – администратор в одной из гостиниц. Но, несмотря на высокую должность, она всего лишь подчинённая Глебова.

– Где? В городе, мире, вселенной? – уточняю. И со стороны до меня доносится смешок.

Поворачиваюсь к мистеру Офигенные Глаза и награждаю его убийственным взглядом. Не хрен подслушивать!

– Мне не до шуток, находчивая ты наша.

– Мне тоже. Но спасибо, что позвонила.

– Что ты такого натворила, что босс рвёт и мечет?

– Я? Я ничего. Честное слово.

Подумаешь, приложила разок шипами по голому заду и выбросила все шмотки. Но, по сравнению с полученным «сюрпризом», это такие мелочи. Внутри меня снова просыпается настоящая демоница, жаждущая крови предателя.

– Крис, мне бы номер. Хоть какой. Хотя бы на сутки. А там я разберусь.

Надеюсь, что разберусь.

– Как раз с этим большие проблемы, – шёпотом добавляет Кристина.

– Сам? – не называю вслух ни имени, ни фамилии. Хотя можно было бы и не спрашивать, мне и так известен ответ.

– Ну а кто ещё. На твоё имя есть строгий приказ – не пускать. Вплоть до увольнения.

Ожидаемо.

– Ладно, забудь.

Сминаю в пальцах последний листик мяты.

– Ты сейчас где? – спрашивает Кристина.

Вообще-то Крис нормальная. По крайней мере, мы с ней неплохо общались. Только я никогда не забывала, на кого она работает, и не позволяла себе излишней откровенности. Поэтому отвечать на этот вопрос я не собираюсь. Я, может, и обманутая женщина, но не такая полная идиотка, какой считает меня Глебов.

– Крис, связь плохая… Пока… – сбрасываю звонок, отключаю телефон и бросаю его на стол, как бесполезную вещь.

Опускаю ставшую невыносимо тяжёлой голову на руки и закрываю глаза.

– Могу предложить комнату в своём номере, – врывается голос в моё сознание.

– Что? – разлепляю один глаз.

– В моём номере есть свободная комната. Ею можно воспользоваться.

Таращусь на незнакомца.

– Я похожа на дуру?

– Нет. Скорее на уставшую девушку в затруднительном положении.

– И поэтому я должна довериться первому встречному? А вдруг ты маньяк?

– Я похож на маньяка?

– Без понятия.

Ни разу не видела маньяков. Но, если они выглядят точно так же, то вполне понятно, почему становятся их жертвами.

– Нет. Я не маньяк.

– И справка есть?

– Справки нет. Но есть комната.

– Благодарю. Мне и здесь хорошо.

В этот момент в бар вваливается шумная компания парней. Ребята явно уже прилично приняли на грудь, чтобы смело искать приключения. Вот только мне такие приключения ни к чему.

Опасливо кошусь на здоровяков, которые пока не добрались до нашего тихого уголочка. Шум опрокинутого стула и крики заставляют вздрогнуть. Озираюсь по сторонам в поисках охраны, которая как-то не спешит вмешиваться, чтобы навести порядок. Цепляю телефон со стола и засовываю его в карман.

– Ладно. Поверю на слово, – тихо говорю незнакомцу. – Если твоё предложение всё ещё в силе, то я согласна.

Кажется, пора уходить отсюда. И, чем быстрее, тем лучше. Вот только с чемоданом незаметно проскользнуть мне вряд ли удастся.

– Там есть что-то ценное? – спрашивает голубоглазый, заметив мой взгляд.

– Самое ценное у меня – это я. А без комплекта одежды, я как-нибудь обойдусь, – отвечаю без лишних сантиментов.

– Тогда пошли. – Встаёт и направляется к выходу.

Мы почти успеваем проскочить к двери.

– Какая милашка, – замечает меня один из здоровяков.

– Девушка со мной, – встаёт на защиту мой случайный спаситель, но его просто отодвигают, как лишний предмет мебели.

– Была с тобой, стала со мной! – ржёт этот кабан, двигаясь прямо на меня.

А у меня в руках ничего нет! Ремешок сумочки я перекинула через голову, чтобы не мешала. Оглядываюсь в поисках чего-нибудь, что сможет сойти за оружие, но в переделах досягаемости ничего подходящего не вижу.

– Цыпа-цыпа-цыпа… – верзила манит своим толстым пальцем, и вытягивает губы трубочкой.

Вот только после Глебова у меня явная заторможенность. Мозг элементарно не успевает осознать всю серьёзность ситуации. И вместо того, чтобы испугаться, завизжать, или позвать на помощь, я рявкаю на громилу не своим голосом:

– Гав!!!

И, пока тот в ступоре отшатывается, я выскакиваю на улицу и ошеломлённо хлопаю глазами.

– Гав?

Оборачиваюсь и вижу, как в голубых глазах плещется удивление, смешанное с восхищением.

Часто-часто киваю, подтверждая, что да, «гав». Я же не виновата, что ничего умнее мне в голову не пришло.

Глава 4

Раздавшийся грохот за спиной и приближающийся вой полицейских сирен заставляют отложить наши упражнения в словесном остроумии.

– Такси уже подъехало, – сообщает он мне и озирается по сторонам. – Идём.

Мой случайный ночной попутчик уверенно ведёт меня в сторону одиноко стоящего автомобиля белого цвета. И только опознавательные знаки, что машина действительно имеет отношение к службе в такси, немного рассеивает мои опасения.

Так безрассудно я себя уже давно не вела. В последнее время мои действия имели определённый смысл. Именно об этом условии говорил мне Мирон, когда я выбрала переезд. Хотя могла спокойно остаться в родном городе и иметь определённую свободу. Но мне захотелось перемен.

Я старалась взвешивать каждый свой шаг, и, как ни странно, мне понравился результат. Потому что я точно знала, что меня ждёт завтра. Пока не вернулась домой, забыв предупредить об этом.

В нашей семье фанатичной пунктуальностью в широком смысле этого слова обладают Мирон и Ромка. Я же не отличалась таким качеством, но очень старалась придерживаться регламента, чтобы хоть как-то вписаться в то окружение, в которое попала бы, став женой Никиты. И у меня ведь неплохо получалось!

Но, как только что выяснилось, я, не сбавляя скорости, легко могу сделать резкий разворот на сто восемьдесят градусов. Потому что сейчас я еду в неизвестном направлении и с неизвестным мужчиной. Даже двумя, если учесть ещё и водителя. Я не знаю, что меня ждёт, и, самое, наверное, странное, это меня совершенно не волнует.

– У меня есть несколько условий, – стараюсь говорить уверенно, стоит нам только выйти из такси.

Я просто обязана их озвучить.

– Слушаю, – тут же отзывается голубоглазый.

– Никаких намёков на интим и ему подобное, – называю первое и самое главное условие.

– Я предложил помощь, а не надеялся скрасить себе время.

Надеюсь, что так. Но мало ли…

– Благодарю. Извини, если обидела. Но лучше предупредить, чем… сам понимаешь, – не договариваю, многозначительно замолчав.

– Можешь покусать? – намекает на мою идиотскую выходку.

– Именно! И ещё одно.

– Слушаю.

– Никаких имён, – выдвигаю второе, но тоже немаловажное условие. – Я не желаю знать ни кто ты, ни как тебя зовут. То же самое относится ко мне.

На самом деле я просто не хочу, чтобы у Глебова была лишняя информация, которую он мог бы использовать против меня. Всё-таки он не последний человек и может легко создать проблемы как мне, так и любому другому.

– Хм… Допустим. А как к тебе тогда обращаться?

– Никак. Мне нужна всего лишь комната на одну ночь. Общаться я не намерена.

– Это всё?

– Пока да.

– Принимается, моя прекрасная, но… строгая незнакомка.

– Ты хотел сказать бездомная, – невесело усмехаюсь.

Это определение подходит мне явно больше. И только после услышанного смешка вспоминаю, что буквально несколько минут назад сама изображала собаку! Зажмуриваю глаза от собственной глупости и предупреждающе направляю на голубоглазого красавца указательный палец.

– Не смей, – предупреждаю.

– И не собирался. Но это было… хм… – явно подбирает нейтральное выражение. – Оригинально.

– По-идиотски.

– Главное, действенно.

Ну да. Тут я с ним согласна. Действительно, действенно. Какая нормальная баба станет гавкать? Надеюсь, здоровяк после моей выходки не останется заикой.

– Это вышло… нечаянно. Сама от себя такого не ожидала, – признаюсь. – Просто в самолёте летел ребёнок. И он… – качаю головой, с ужасом вспоминая свой перелёт. – Он гавкал. Просто баловался, изображая собаку. Сначала было забавно, потом терпимо, но очень скоро стало невыносимо. Я лично ничего не имею против, но, кажется, теперь у меня на них нервная аллергия.

– На детей или на собак?

– На непослушных детей и их непутёвых мамаш! Собаки так себя не ведут.

– Согласен. Но неужели нельзя было сделать замечание?

– Делали. И не одно. Только без толку. Молодая яжемать искренне восхищалась своим чадом. На замечания окружающих и просьбы стюардесс не нарушать тишину мамочка не реагировала. Нас трясло, ребёнок гавкал, все нервничали… В общем, когда это неугомонное чадо в очередной раз гавкнуло на проходящего мимо мужчину, то тот гавкнул в ответ. Причём так громко и грозно, что стихли все, включая дитё, которое ко всеобщему удовольствию, наконец-то заткнулось.

Вспоминаю солидного брутального мужчину, рявкнувшего на весь салон: «Гав!».

– Оказывается этот метод очень эффективный, – посмеивается голубоглазый.

– Несмешно. Просто на ребёнка повлиял мужской авторитет.

– Не стану спорить.

Мы входим в фойе здания, и я молча иду рядом со своим спутником, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Пока он берёт ключ у регистратора, я жду отвернувшись, делая вид, что разглядываю интерьер и изучаю список других заведений, расположенных в этом здании.

Стоит отметить, что сама гостиница находится на окраине города. Из чего можно сделать только два вывода: мой неожиданный спаситель не особо свободен в средствах, или же он тоже старается лишний раз не отсвечивать. Однако, первое как-то не вяжется с наличием свободной комнаты. Зачем, спрашивается, переплачивать? И я смотрю на своего спутника под новым углом, стараясь угадать, кто он такой. Хотя, по большому счёту, до этого мне нет никакого дела.

– Ты приехала в гости? – звучит вопрос, когда кабина лифта, отрезает нас от остального мира, оставляя вдвоём. – Что? Вопрос не содержит намёка на секс и не переходит границы личного, – добавляет, заметив мой порицательный взгляд. И я принимаю объяснение.

Прислушиваюсь к своим ощущениям, но никакого дискомфорта не наблюдаю. А может, я просто чертовски устала, и тело на подсознании чувствует, что находится в нескольких шагах от своего единственного желания. Коснуться головой подушки и вытянуть ноги. Поэтому на всё остальное уже никак не реагирует.

Глава 5

Святослав

– Славочка, – сквозь полусон слышу горячий женский шёпот, и чувствую как тёплая ладонь касается моей груди.

Шаловливые пальчики игриво опускаются ниже и ниже.

– М-м-м, Ксюша…

Так! Стоп! Какая Ксюша? Я же у отца!

Резко подскакиваю на кровати и ловлю руку, уже успевшую залезть под резинку моих боксеров.

– Лана?! Какого хрена? – отталкиваю от себя полуголую мачеху.

– Славочка, мальчик мой! – прислоняет мою руку к своей груди. – Слышишь, как стучит.

– Отстань от меня! – брезгливо отбрасываю чужую руку и скатываюсь с кровати.

– Пожалей меня, – ужом вьётся новая жена отца и обнимает меня со спины. – И себя… – намекает на моё возбуждённое состояние, которое видно невооружённым глазом. – Я что, зря старалась?

Хватаю за запястья ополоумевшую женщину и отлепляю от себя. Толкаю, и она падает на кровать.

– Исчезни отсюда, – рычу, но это не помогает.

Мачеха откидывается назад и выгибается в соблазнительной позе. Медленно проводит по своей груди.

– Посмотри на меня.

– Да пошла ты!

Натягиваю брюки, хватаю толстовку, куртку и, как есть, полуголый выскакиваю за лестничную площадку.

– Святослав, немедленно вернись! – истерично летит в спину, но вместо ответа, я громко хлопаю дверью.

Медленно прихожу в себя от пережитого кошмара. Натягиваю через голову толстовку, и лечу вниз, перешагивая через две ступеньки.

Ночной воздух отрезвляет.

Ныряю в новую машину и бью по газам. Колёса надрывно рвут резину, пытаясь максимально подстроиться под мои желания, и зад тачки заносит на первом же повороте. Сбавляю скорость. Главное – ехать. Куда? На данный момент это не имеет никакого значения.

Айфон разрывается от входящих звонков и сообщений. Отключить бы его на хрен, но сделать этого я не могу по одной простой причине – жду звонка.

Убавляю звук на телефоне. К сожалению, приходится выключить и магнитолу. Один хрен, из-за непрекращающихся звонков всё равно не слышно музыку.

На дворе ночь, и провести её в машине совершенно не хочется. Ярко-горящая вывеска бара соблазнительно подмигивает разноцветными огоньками. Разворачиваюсь и бросаю машину на пустой парковке. Правильно. Какой идиот станет заваливать в бар, находясь за рулём? Вот именно, что никакой.

Но с другой стороны, служба такси тоже работает круглосуточно.

– «Обезболивающее» без содовой, – бросаю заказ бармену. – И без всякой фигни сверху, – показываю покрутив пальцем, имея в виду дольки лимона.

– Будет сделано.

Присаживаюсь рядом в ожидании заказа, и окидываю взглядом заведение.

– Негусто у вас что-то, – замечаю вслух.

– Так время ещё детское, – усмехается бармен и ставит передо мной стакан с алкогольным коктейлем. – Приятного вечера!

– Тогда уж ночи, – ворчу себе под нос, ещё не решив, что делать дальше.

В этот момент дверь распахивается, впуская офигенную брюнетку. Перекидываемся с барменом понимающими взглядами. Такие девочки сидят в ресторанах, а не шастают с чемоданами по ночным барам. С чемо… чем? Только сейчас замечаю, что дамочка катит за собой обыкновенный дорожный чемодан.

Бармен разводит руками, показывая, что и не такое бывало. Только я готов спорить на что угодно, что такая посетительница у них впервые. Чемодан не в счёт.

Чувство достаточно долгой неудовлетворённости мгновенно напоминает о себе жутким дискомфортом. Взгляд, как приклеенный скользит по стройным изгибам тела, криком о помощи сигнализируя в мозг, сколько дней у меня уже не было нормального, качественного секса. Больше недели! Ровно с того дня, как я принял предложение отца приехать к нему в гости.

Переглядываюсь взглядами с барменом.

«Конфетка!» – читаю по глазам.

«Высшей категории. С коньяком!»

«М-м-м… Стоит попробовать».

«Дерзай!»

«Я не могу. Я на работе».

Я не работе, но… Я не клею девочек в баре. Мне просто интересно, что такая, как она, могла забыть здесь?

Благодарю бармена за солидарность во взглядах и пересаживаюсь ближе к брюнетке. Без интереса мажет по мне взглядом и отворачивается.

Что такое? Не вышел фейсом? Да ладно?

Но с другой стороны я как бы не при параде. Пардон. Даже не расчесался. Но, вообще, конечно, обидно. Что, если не при галстуке, так и нос воротить надо?

Пока отвлекаюсь на входящее сообщение, неприступную посетительницу закрывает собой официант.

– К своему напитку я желаю сердце предателя. Можно даже непрожаренное… – звучит тихо, но твёрдо.

Ого! Какие мы кровожадные!

Отчётливо вижу картинку, как на белом фарфоровом блюде ей приносят ещё бьющееся человеческое сердце под кровавым соусом…

Не знаю, в чём провинился тот несчастный, но я готов сам разрезать его сердце и скормить диким животным по кусочкам.

Однако, чем больше я наблюдаю за этой женщиной, тем сильнее становится желание. Затащить в постель? Не без этого, конечно. Но нет. Пожалуй, впервые мне хочется просто кому-то помочь. Ладно, не просто, а в надежде, что благодарность будет именно такой, что нам обоим понравится.

Нагло подслушав её телефонный разговор, немного расстраиваюсь, что всё так банально просто. Девушке элементарно негде переночевать. Бронирую номер и… вуаля!

Чувствуя, что потихоньку начинаю отходить от мачехиной выходки, я великодушно предлагаю девушке свободную комнату. Естественно, в своём номере.

Черкаю бармену адрес, куда доставить чемодан, и даю щедрые чаевые. За эти деньги можно привезти любой багаж на президентском лимузине!

Но стоит нам только выйти из такси, как моя спутница выдвигает условия: ни секса, ни знакомства!

Прямолинейно. Даже, я бы сказал, грубо. За то честно. Но с другой стороны, мне и самому ночевать негде. Так что… Всё, что ни делается, как говорится, к чему-нибудь приводит. Главное, заселиться, а там на месте разберёмся. Нет, значит, нет.

Глава 6

Диана

Горячий душ творит чудеса. Смываю с себя прошлое, отчаянно сдирая его мочалкой со своего тела. Жаль, что и душу нельзя так же выполоскать в дезинфицирующем растворе, чтобы никакая зараза больше не могла к ней прилипнуть.

Заматываюсь в белоснежный халат и выхожу из ванной.

Незнакомец стоит, оперевшись руками о подоконник. Видимо, день, точнее, ночь не задалась не только у меня.

Вдруг он резко поворачивает голову, поймав меня за подглядыванием. Ну да, зависла я что-то. Да и реакция у меня немного заторможенная. Ладно. Не немного. Туплю я, что уж!

А может, я специально остановилась и жду, когда он выйдет из астрала и обратит на меня внимание, чтобы не мешать? Делаю вид, что так и задумано, и тычу указательным пальцем в сторону ванной. Мимикой и жестами показывая, что там свободно. Получаю утвердительный кивок, что меня поняли. Просто супер! Прямо идеальный образец для понимания! Тоже киваю. Благодарю от всей души и чистого тела, что пропустил меня вперёд. И, махнув рукой, желаю голубоглазому принцу спокойной ночи.

Захожу в комнату, но, вместо того, чтобы рухнуть лицом вниз на подушку, как хотела сделать ещё по прилёте, вспоминаю, что оставила сумочку на тумбе в прихожей. Вот же растяпа! Мало того, что сначала ушла от Глебова, оставив свои вещи, словно они стали прокажёнными. Потом бросила на произвол свой чемодан. Так ещё не хватало лишиться сумочки с документами!

Браво, Диана! Ты просто верх легкомысленности, королева безголовости и гений безрассудности. Три в одном! Сейчас ты лишишься паспорта, а утром тебя продадут в рабство!

Нарисованная бурной фантазией перспектива не радует. Совсем. Вылетаю из комнаты и вихрем мчусь в прихожую.

Моя сумочка лежит на том самом месте, где я её и оставила. Кошелёк, документы, косметичка, расчёска и даже средства личной гигиены – всё на месте. Как и телефон, который я достаю из кармана пальто. Прижимаю к груди свои вещи, как самое бесценное сокровище. Что, по сути, так и есть на самом деле. И собираюсь вернуться в свою комнату, но останавливаюсь на полпути.

Я сама не понимаю, что меня остановило. Стою посреди гостевой комнаты и не могу понять, что здесь не так. Не скажу, что у меня слишком большой опыт проживания в люксах, но всё-таки меня определённо что-то смущает. И дело вовсе не в роскошном диване, который занимает солидную часть комнаты, и на который, как истинный джентльмен, променял более удобное место в спальне голубоглазый принц, предоставив его мне. Здесь явно что-то другое.

Обвожу придирчивым взглядом каждый предмет мебели. Роскошная мягкая мебель, состоящая из дивана и кресла. На стене висит большая плазма, под ней – журнальный столик. Зеркало. Столик для ноутбука или косметики. Стул.

Горят только настенные бра, освещая комнату отдельными участками. Не задумываясь, что меня могут поймать на месте, включаю верхнее освещения и отмечаю уже мелкие детали. Ваза с фруктами, графин с водой, декоративное растение, пульт от телевизора и светильников. И всё? А где мужские часы? Не знаю, что там ещё бывает у мужчин из личных вещей. Зажигалка, к примеру. Тот же телефон, наушники, ручка… Где всё это?

И я окончательно понимаю, что меня остановило! Номер девственно пуст, словно его только что прибрали перед приездом нового клиента!

Это у меня случился форс-мажор, и все мои вещи на мне. Но где вещи принца?!

Возвращаюсь в прихожую и, положив свою сумочку обратно на тумбу, распахиваю дверцы шкафа для верхней одежды, где скромным дуэтом висит моё пальто и мужская кожаная куртка. Ни чемодана, ни какой-нибудь другой сумки с вещами нет и в помине.

Это что же получается, голубоглазый неманьяк снял номер исключительно для меня? Только вот в доброту душевную я как-то не особо верю.

Мне бы уйти по-хорошему, пока я не успела выяснить, с какой целью этот тип привёз меня сюда. Но снятые с себя вещи я на автомате оставила в ванной, которая в данный момент немного занята. В гостиничном халате не сбежишь по одной простой причине, что из-за обычной тряпки мне придётся иметь дело с Глебовым. А он прицепится! Это и к гадалке не ходи, как любит говорить мама. А такое «счастье» мне точно не нужно.

Надеть пальто на голое тело и разгуливать по ночному городу в таком виде – вариант тоже так себе. Остаётся: ворваться в ванную. С криками или без, я ещё пока не решила. Схватить свои вещи и успеть сбежать. Рассчитывая на элемент неожиданности и на то, что голым по гостинице он за мной бегать не станет, я подхожу к ванной. Прикладываю ухо к двери. Слушаю, как льётся вода. И вдруг из-за двери раздаётся отчётливый рык, а следом удар по стене. Отшатываюсь от неожиданности, не понимая, что это было, и слышу протяжный стон. Даже думать не хочу, что это может значить.

Но женское любопытство точно сгубило не одну кошку.

Совершенно не отдавая отчёта в своих действиях, бесшумно поворачиваю ручку двери.

Даже не закрылся!

Хотя, толку от этих замков, если их легко можно открыть снаружи с помощью обычной пятирублёвой монеты!

Даже в образовавшуюся щель мне слишком хорошо всё видно. Зрелище настолько потрясающее, что моё чувство самосохранения отключается полностью. Обнажённый мужчина стоит под тонкими струйками, льющимися на его опущенную голову. Вода стекает по его мокрым волосам, спине, и я, как заворожённая смотрю на этот идеал в мужском обличии.

Снова раздаётся мучительный стон, и незнакомец бьёт кулаками по стене, но уже не так сильно. Словно мучается от боли или бессилия…

Мой взгляд сам скользит ниже, и глаза расширяются от увиденной картины. Тут не только взвоешь, когда у тебя такое… такое…

Напрочь забывая, с какой целью мне нужно было попасть в ванную, стою, не в состоянии заставить себя отвести взгляд от главного мужского достоинства. С ужасом ловлю себя на том, что мне нравится глядеть и на самую главную достопримечательность, гордо смотрящую вверх, и на крепкую идеально сложенную фигуру, и на него всего незнакомца в целом.

Глава 7

Если сегодня плохо, то вчера было очень хорошо. Вроде бы так звучит народная мудрость.

Но у меня всё не так. Либо с мудростью, либо со мной. Ведь менее чем за двенадцать часов со мной случилось всё: сначала плохо, потом хорошо, потом очень хорошо. Но вот сегодняшнее моё состояние пока непонятно. А на это сегодня, утро которого я с чистой совестью проспала, возлагались огромные планы.

Не спешу открывать глаза и прислушиваюсь к своим ощущениям. Судя по тому, как у меня болит всё тело, то я живая. Я, конечно, не была на том свете и пока не спешу, но почему-то уверена, что когда ты там, то ничего болеть не должно. Мёртвое болеть не может – это факт.

Забывчивостью, провалами памяти, склерозом я тоже не страдаю. Поэтому до мельчайших подробностей помню всё. От начала и до самого конца. Правильнее, конечно, будет сказать во множественном числе. Потому что уснуть (точнее, в какой-то момент я просто отключилась) мне позволили лишь с чувством полного удовлетворения. Причём такого удовлетворения я ни разу не испытывала за всё время, пока жила с Глебовым.

И если бы сейчас какая-нибудь фея, взмахнув своей волшебной палочкой, предложила мне вернуться назад, дав возможность всё исправить, то ничего исправлять я бы не стала. К чёрту такую фею!

Никакими угрызениями совести, что я поступила безнравственно, вела себя чересчур распущенно или ещё как-то там, что недостойно поведения приличной женщины, мучиться я не собираюсь. Как и жалеть о случившимся. О таком не жалеют – это точно! Впрочем, повторять я тоже не планирую. Случилось и случилось. Точка.

Чужое дыхание, раздавшееся рядом, напоминает, что время не бесконечно, и надо вставать.

Осторожно, чтобы не разбудить принца, снимаю с себя мужскую руку. До меня доносится недовольное ворчание, и некоторое время я даже не дышу, боясь шелохнуться. Зачем лишние проблемы, когда их можно избежать?

Принц переворачивается на живот, шумно и так сладко вдохнув, обнимает подушку. Пусть поспит чуть дольше. Хороший сон он с честью заслужил.

Провожу взглядом по широкой спине, на которой гордо красуются отметины от моих ногтей.

Тут извини. Я не специально. Сам виноват!

Что ни говори, а секс был хорош. Просто чертовски хорош. Но, увы, чужих принцев мне не нужно.

Осторожно опускаю ноги и на цыпочках иду в ванную. Гостиничный халат символом моей добровольной капитуляции так и лежит на блестящем кафеле. Поднимаю его и кладу чужую вещь в пакет для стирки. Принимаю душ, стараясь не думать о том, сколько этажей слышали мои стоны. Привожу себя в порядок. Мажу по отражению в большом, на всю стену, зеркале, которое вчера видело слишком много, и выхожу из ванной. Под ключи от номера кладу две пятитысячные купюры, чтобы хотя бы как-то компенсировать вынужденные траты, на которые из-за меня (а я уверена, что из-за меня) пришлось пойти незнакомцу.

Вообще-то после всего, что между нами было, незнакомцем называть его как-то неправильно. Но с другой стороны его имени я не знаю. А на его просьбу, нарушить второе правило, раз уж всё равно я нарушила первое, и сказать ему своё имя, я назвалась именем своей племяшки. Дашей. Поэтому, если этот герой и решит хвастануться перед друзьями, то рассказывать он будет о Даше, а не обо мне.

К своему огромному удивлению, стоит мне только выйти из номера, я нахожу свой чемодан, сиротливо стоящий возле самой двери. Да ладно?!

«Рейтинг» голубоглазого принца, и без того находившийся на самом верху, взлетает ещё выше. Это что же получается, он и о моём багаже успел побеспокоиться? Сказать, что я приятно удивлена, значит, ничего не сказать. Я в шоке, но приятном. Оказывается, мой незнакомец – настоящий мужчина. Причём с заглавной буквы!

Оглядываюсь назад, пока не успела закрыть дверь номера.

Может, стоит вернуться? Всё-таки такие «принцы» на дороге не валяются.

Не валяются. Они случайно встречаются в круглосуточном баре, снимают для тебя люкс, заботятся о твоём багаже и несколько раз доводят до экстаза.

Бросаю ещё один взгляд и закрываю дверь номера.

***

– Диана? – таращится на меня Наталья, моя коллега. – А ты что забыла на работе в свой выходной? Ты же завтра только должна выйти.

– Завтра, сегодня. Разница небольшая.

– Ого! – Замечает мой чемодан. – Ты что с вещами? Так ты, мать, и правда решила тут жить?

– Неплохая, кстати, идея, – бурчу себе под нос.

На самом деле, я ещё не решила, что буду делать. Но, если снять квартиру не получится, то хотя бы один запасной вариант у меня уже есть.

– Дин, ты сейчас прикалываешься? – Наталья округляет глаза, и они кажутся огромнее её очков.

– А что, похоже? – Загружаю свой рабочий компьютер, чтобы найти телефоны риэлторских компаний и позвонить с рабочего телефона.

– Дин, что стряслось?

– Мне. Нужна. Квартира.

Вбиваю в поисковик браузера: «Снять жильё», и Яндекс выдаёт мне список риэлторов.

– Подожди. Ты же вроде замуж собиралась.

– Я передумала.

– Что значит, передумала?

– То и значит. Алло. Здравствуйте, меня интересует съёмное жильё… – Жестом прошу Наташу помолчать. – Любое. Я могу подъехать? Да. Прямо сейчас. Гронская Диана Марковна. Что? Вы же только что сказали, что у вас есть варианты, и вдруг уже нет?

Отключают соединение. Ясно. Глебов и здесь подсуетился. Сволочь!

– Дин, так ты серьёзно ищешь комнату?

– Серьёзно, Наташ. Мне жить негде.

– А родители что?

Родители. Когда у родителей появляются внуки, то дети сразу отходят на второй план.

– Они сейчас сами живут у Мирона. Там и без меня народа хватает. Да и потом видеть каждый день Стервеллу выше моих возможностей.

– У них же вроде была квартира, или я что-то путаю?

– Нет, папе предоставлялось рабочее жильё, но пришлось съехать. Вот буквально недавно они купили квартиру, но сейчас там делают ремонт. Капитальный. Наташ, может, ты мне снимешь? Я заплачу. Ты же знаешь.

Глава 8

От оплаты хозяйка Светозара, именно так мне представили большого белохохлого какаду, отказалась. Я выслушала подробную инструкцию, что любит её птичка, и как за ним ухаживать.

– И ты просто так ушла? – спрашивает Наташа, когда я в знак благодарности коротко рассказала ей о своих злоключениях.

– Ага.

Беспечно пожимаю плечами и, поднеся к лицу чашку, вдыхаю неповторимый аромат самого божественного напитка в мире. Мы с коллегой пьём кофе в уютной кухне, хозяйкой которой я буду некоторое время.

На широком подоконнике сидит Светозар и с умным видом смотрит на нас своими глазками-бусинками. Он чуть склонил голову, словно внимательно прислушивается к нашему разговору, стараясь не упустить ни одного момента.

Несмотря на просторную клетку, оборудованную различными игрушками и приспособлениями, Светозар в ней находится крайне редко. Об этом мне сообщила Наташа, предупредив, что нужно смотреть под ноги, когда заходишь в квартиру, и сама хозяйка, Ольга Ильинична, Наташина соседка, которой неожиданно пришлось уехать, а оставить любимого питомца было некому. Точнее, есть кому, но Ольга Ильинична предпочла Наташу семье своего сына.

– Дианка, ну ты даёшь!

– Ой, подумаешь, один раз дала, – фыркаю, и Наташа прыскает от моего замечания.

– Так уж и один?

– Ну ладно не один. Но одному! И что теперь, я должна рвать на голове волосы?

– Да я не про это. То, что дала, молодец. Я про то, что ты ушла.

– Наташ, ты сама посуди, что изменило бы, если я осталась?

– Ну-у… Не знаю. Может, он предложил бы тебе что-нибудь.

– Что, например?

После разбившегося неба в алмазах в золотые горы как-то не верится.

– Не знаю.

– А я знаю. Нам обоим было бы неловко. А так, переспали, разошлись и забыли о существовании друг друга.

– Звучит как-то не очень, – морщится Наташа.

– Потому что это жизнь. Это только в сказах бывает, что на утро принц делает предложение руки и сердца.

– Какая же ты всё-таки неромантичная, Диана.

– Ага. Я больше практичная, – отпиваю глоток кофе. – А «романтики» мне теперь точно на всю жизнь хватит, – вспоминаю, как романтично ухаживал за мной Глебов.

– Так, ладно. С вами хорошо, но на работе за задержку мне премию вряд ли выпишут. – Наташа вскакивает с места. – Светозарик, – обращается к попугаю, – пока. Веди себя хорошо и слушайся Диану.

– Так он тебя и понял.

– Понял. Ещё как понял. Он, в отличие от мужиков, всё понимает. Я даже иногда думаю, что вместо мужа нужно было завести какаду.

– Неплохая идея, – поддерживаю. – Даже если и изменит, не так обидно будет.

Наташа убегает в офис. Обеденный перерыв у неё уже давно закончился. Она и так из-за меня задержалась. А мне нужно провести ревизию личных вещей и решить, в чём завтра я пойду на работу.

Убираю чашки в раковину и сразу споласкиваю. Всё-таки к чужому порядку я отношусь с уважением. А в квартире, несмотря на не самое чистоплотное животное, довольно чисто.

– Ди-а-а-на! – раздаётся так резко и так громко, что чашка высказывает из моих рук.

Не знаю, каким чудом я успеваю поймать тонкий фарфор, но, слава богу, ничего не разбилось.

Медленно поворачиваю голову и смотрю на какаду, до этого ни проронившего ни одного слова. Хотя и Наташа, и хозяйка уверяли, что поболтать птичка любит.

– Светозар, ты меня напугал.

Немного странно обращаться к попугаю, выговаривая ему свою претензию. Но, что есть уж. А промолчать я просто не смогла.

– Свето-з-за-а-ар-р! – снова раздаётся нечеловеческий крик, заставляя меня вздрогнуть.

Хлопаю глазами и смотрю на нарушителя тишины и, кажется, моего спокойствия. Обладатель такого красивого имени, величественно распушив, поднимает свой белый хохолок и умильно заглядывает мне в глаза. Просто красавчик! По-другому не скажешь.

Хозяйка говорила, что он любит обниматься, и ему очень нравится, когда его гладят. Но, если ему что-то не по душе, то может сильно укусить.

– Светозар, – повторяю сама не хуже попугая и осторожно подхожу к птице. – Светозар хороший.

– Свето-з-за-а-ар-р! Свето-з-за-а-ар-р! Пр-р-и-инц! – выдаёт птичка прозвучавшее не раз за сегодня слово.

– Подслушивал? – бросаю с укором.

– Светоз-зар хорош-ший, – застенчиво шепелявит пернатый наглец не очень внятно, но вполне понятно.

– Хороший, – соглашаюсь, невесело вздохнув.

Мне ужасно интересно, какие новые слова появятся в его лексиконе после моего красочного рассказа.

– Тр-р-рах-нуть, – незамедлительно выдаёт эта гениальная птица. – Р-р-ро-ма-ан-тика!

Так и стою, разинув рот, не зная, что сказать. Потому что сказать, во-первых, нечего, а во-вторых, опасно. А ещё я не знаю, как после такого буду «сдавать» попугая его хозяйке. У женщины точно будет шок, если он выдаст ей парочку новых перлов. Поэтому я делаю себе пометку: постараться научить Светозара новым, но культурным словам. Может, тогда он забудет те, что уже успел запомнить.

Загружаю вещи в стиральную машину. Как ни крути, но несколько вещей купить мне придётся. Потому что возвращаться из-за них в квартиру Глебова я не хочу. Или же можно попросить маму.

Решаю, что эта идея не так уж плоха.

– Светозар, я к маме, – говорю попугаю, который всё время, пока я разбирала свой чемодан, ходил за мной по пятам. – Веди себя хорошо. А хорошему мальчику Диана купит вкусняшку. Понял?

– Ди-а-а-на! Вкусня-а-аш-ш-ка!

– Ясно. Понял.

Оставляю говорливую птицу, закрываю замок и ловлю себя на мысли, что я улыбаюсь.

Оказывается, измена – это не повод хоронить себя заживо, а великолепный шанс начать всё сначала. И я благодарю судьбу, что она дала мне его сейчас, а не спустя десять лет брака с мерзавцем.

– Пр-р-и-инц! – доносится крик из-за закрытой двери, словно напоминает мне о ночи, которая не скоро сотрётся из моей памяти.

Главное, не забыть купить попугаю обещанную вкусняшку. И пока я еду до дома брата, бегло просматриваю материалы, чем можно побаловать чересчур болтливого какаду.

Глава 9

Святослав

Если бы мне сказали, что можно, нет, не влюбиться, а потерять голову от совершенно незнакомой женщины, я бы просто рассмеялся тому идиоту в лицо. Но сейчас мне не смешно. Хотя что это я? У нас был просто охрененный секс. Только и всего. Бесподобный, впечатляющий, пьянящий секс в чистом виде и ничего более! Тогда почему я не могу избавиться от чувства, что что-то потерял?

Проснуться в пустом номере – совсем не таким я представлял своё пробуждение.

– Даша? – окликнул на всякий случай, уже догадываясь, что мне никто не ответит. – Ушла, – вслух констатировал очевидность.

Интересно, почему я так был убеждён, что у нас будет время? Наверное, потому, что был уверен, что она не уйдёт просто так. Как правило, женщины не уходят.

Но Даша ушла.

Свободная, независимая, гордая снаружи и такая ранимая, горячая и страстная внутри. Этим и зацепила.

Резким движением заставляю себя подняться с постели, на которой нам было так хорошо вдвоём. Да, я могу с уверенностью ответить и за неё тоже. Так не притворяются. Уж что-что, а отличить настоящий оргазм женщины от его жалкого имитирования я в состоянии. Я достаточно насмотрелся этой клоунады со стонами, воплями и даже отключкой, после которой Ксю вдруг резко приходила в себя и выпрашивала очередную тряпку.

Даша не такая. Она… какая-то настоящая что ли. Открытая и естественная. А ведь мы толком и не знакомы. Хотя ближе того, что было между нами и быть не может. Так, может, она и вела себя так, что действительно не имела никаких планов на будущее? Ну бред же!

Остроумов, очнись! Где ты видел бабу, которой ничего не нужно?

Вот именно, что нигде. Взять хотя бы ту же Ксю.

Включаю телефон, чтобы позвонить администратору и уточнить, во сколько моя таинственная Даша покинула гостиницу. Но на экране тут же высвечивается имя Ксении.

– Остроумов, ты охренел?! – оглушает истеричный визг, от которого меня буквально передёргивает.

– И тебе доброго утра.

– Где. Тебя. Носит?! – ревёт обдолбанной чайкой.

О-па! А чего это мы так занервничали? Может, у женщин сверхчувствительность, и они даже на расстоянии чувствуют, когда им изменяют?

– Не далее, как неделю назад, ты сама отпустила меня на все четыре стороны и даже указала прямое направление. Так какие теперь могут быть вопросы? – замечаю холодно.

Да, мы поссорились. Ксения устроила скандал по поводу моей поездки к отцу. Мы с ним и без того были в натянутых отношениях. Правда, это не особо напрягало ни его, ни меня. Но он вдруг, вспомнил, что у него есть сын, и решил всё исправить, пригласив меня в гости. Открыто сказал, что нам обязательно нужно встретиться сейчас, чтобы не было поздно потом. Ну и намекнул, что хочет сделать подарок.

Вот только приглашение было с одним небольшим условием: приехать одному, а не со своей девушкой. Вроде как лишних свободных комнат у них нет, а его Лана не хочет, чтобы мы «предавались разврату в их доме». Именно так звучала фраза. Как объяснил отец, его новая жена чересчур ревнива и боится конкуренции с молодой девицей. Ну-ну. Вчера я выяснил, какой «конкуренции» она боится.

– Ну, Славочка, – капризно стонет Бресская, резко сменив гнев на раскаяние. Я и раньше терпеть не мог, когда она меня так называла, а после вчерашнего мне мерещится голос мачехи. – Я погорячилась, – хнычет Ксю в трубку. – Я просто не хотела, чтобы ты ехал один…

Ага, ага. До этого она уверяла, что лучше сдохнуть, чем терпеть общество старпёров, и пыталась всеми силами отговорить меня от этой поездки.

Если бы дело было только в отце, я, возможно, и сослался бы на сильную занятость. Но мне как раз нужно было попасть туда по работе. Именно это я и озвучил. В принципе, мне несложно снять номер в гостинице. Но что я получил от отца:

– Святослав, это исключено. Ещё не хватало, чтобы мой сын скитался по номерам.

– Я не хочу никому мешать, пап. Есть вероятность, что моя поездка затянется.

– Ты не будешь никому мешать, – повторил он за мной, чётко проговаривая каждое слово. – Это твой родной дом. Пожалуйста, Святослав, не усложняй. Бабушка тоже будет рада тебя видеть.

Бабушка. Бабушка у меня ещё тот ментор в юбке. Но, к своему стыду, я действительно давно ей даже не звонил, и хороший нагоняй мне обеспечен. Но только я так по ней соскучился, что готов получить десять нагоняев. И я согласился.

Но когда сообщил о запланированной поездке Ксении, та ни с того, ни с сего пришла в ярость, будто я собирался ехать по бабам.

– Да, проваливай ты куда хочешь! – истерила Ксю, размахивая руками. – Вали на все четыре стороны! Здесь же у тебя никого нет! А я такая дура, что могу ждать, когда ты накатаешься по своим родственникам, – бросила с сарказмом, вложив в нормальное слово совсем иной смысл. – Только, знаешь, что? Я тебя ждать не буду! – заявила, воткнув мне в грудь палец с ярко-красным маникюром. Благо не проткнула насквозь. И, поскольку никакой реакции с моей стороны не последовало, ушла, громко хлопнув дверью, что даже стены задрожали.

Вообще-то, я, как последний дурак, неделю хранил верность своей девушке, соблюдая этот грёбаный целибат. Зачем? А хрен меня знает. Наверное, чтобы доказать, что не каждый мужик голодным волком кидается на первую попавшуюся бабу, оказавшись в командировке. Вот только вчера мне попалась голодная волчица.

– Ты сейчас от меня что хочешь услышать? – спрашиваю сухо, злясь, что зря теряю драгоценные минуты.

– Слав, ну ты чего?

– Я – ничего. Кажется, ты сама освободила себя от меня. Какие ещё проблемы?

– Нам нужно поговорить, Слав.

– Хорошо. Мы поговорим, когда я вернусь. Сейчас я занят.

– Слава, постой!

Я и так стою, теряя время. Ничего не хочу слушать больше и сбрасываю вызов. Проверяю телефон на входящие. Сто пятьсот пропущенных от мачехи, с таким же количеством сообщений, где Лана умоляет ничего не рассказывать отцу. Божится, что никогда такого больше не повторится, что она была не в себе, бес попутал, и всё в таком же духе.

Глава 10

Диана

– Господи, Диана! – мама всплёскивает руками и вскакивает с места. – Ты серьёзно так… так поступила? О, боже, что же ты наделала?!

– А что такого я наделала, мам? Наказала изменников. Только и всего.

– Но не так же!

– А как? Или мне нужно было стоять и смотреть, пока они закончат? А может, стоило парочку советов подкинуть, а? – Я уже жалею, что рассказала всё маме. Очень жалею.

– Нет, конечно, – тушуется. – Но можно же было как-то по-другому. Более мягче что ли.

– А мягче, это, мам, как? Погрозить пальчиком и сказать: «Ай-яй-яй, Никита. Разве можно было так драить свою палубу»?

– Диана!

– Что?! Он. Мне. Изменил! И ты говоришь «помягче»? – всё-таки не сдерживаюсь.

Получила поддержку от самых близких, называется. Хорошо хоть не сказала ей где, точнее как, я провела эту ночь.

– Так, давай ты успокоишься.

– Я спокойна.

Я на самом деле, что удивительно, абсолютно спокойна. Всё-таки сытая волчица уже не хищница. А моя уязвлённая женская гордость «сыта». Сыта так, что от меня буквально фонит этой сытостью. Что бы там не говорили, а удовлетворённая женщина – не просто счастливая женщина, а спокойная и довольная во всех смыслах. Это не значит, что у меня нет недостатков или не осталось проблем. Есть. Они ведь никуда не делись. Но после проведённой ночи они не кажутся мне уже такими глобальными.

Даже сейчас я смотрю на причитания мамы и понимаю, что просто уйду, и меня это никак не заденет. А вот раньше я не была бы такой невозмутимой.

– Дианочка, не пойми меня неправильно, но Никита – не самый плохой выбор, если не сказать, что очень, очень хороший выбор.

– Ага, – прикрываю рукой зевок. Вот парочку лишних часиков поспать бы мне не помешало.

– Оступился. С кем не бывает. По молодости все гуляют. Женится. Остепенится.

– Да-да. Случайно воткнулся своим черенком в чужое дупло.

– Диана! Да что с тобой происходит?!

– Ничего, мам. Я просто назвала вещи своими именами. Только и всего.

– Диана, приличная девушка не может так выражаться.

Я ещё и вела себя хуже, чем неприлично. Закрываю рот рукой, пряча улыбку.

– Ты должна вести себя как леди, а не как торговка на базаре.

А мне вот интересно, торговкам на базаре мужики тоже изменяют? Или всё-таки поостерегутся, зная, чем это может обернуться? Размышляю, пока мама читает мне лекцию о манерах поведения.

Вот кстати, написано столько книг по саморазвитию и развитию отношений, но пособия или даже брошюры «Как вести себя, если застала жениха (мужа, любимого) за бл*дством» (потому что непристойным поведением это не назовёшь) ни у Карнеги, ни у Фрейда я что-то не припомню. Хоть самой пиши.

– Ты, конечно, можешь пообижаться немного. Пусть Никитушка почувствует свою вину. Но простить и помириться нужно.

– Что сделать? – выныриваю из своих размышлений и решаю, что мне послышалось. – Простить? – хлопаю глазами, глядя на мать. – Кого? Никиту?

– Никиту. Кого же ещё?

Я даже теряюсь на долю секунды, не зная, что сказать. Открываю рот, не произнося ни звука, прямо как рыба, выброшенная на берег.

– Ну, знаешь, мама! – восклицаю и делаю глубокий вдох-выдох. – Помириться, – фыркаю, переводя дыхание. Кажется, у меня случился дыхательный спазм. – Это же надо такое придумать! Простить! Зачем? – в упор смотрю на маму.

– Вы ведь собираетесь пожениться.

– Собирались, – ставлю глагол в прошедшее время, но мама не замечает разницу. – Только твой Никитушка запамятовал об этом.

– У вас же назначена свадьба.

– Во-первых, официально не назначена. – Слава богу! Мысленно произношу слова благодарности, что что-то уберегло меня от такой ошибки. – А во-вторых, мам, теперь точно ни о какой свадьбе речи быть не может.

– Что значит, не может? Он же тебя так любит, – напоминает, сколько сил приложил Глебов, чтобы добиться моего расположения. Хотя на самом деле не так уж и много. Влюбилась я быстро. И без памяти. Как последняя дура.

– Он любит траха…

– Диана!

Дыши, Диана, дыши.

– Я, пожалуй, пойду, мам.

Бросаю взгляд на часы, жалея о потраченном времени.

Стервеллы, на её счастье или, наоборот, несчастье, не оказалось дома. Они с Дашей поехали к стоматологу. Как и отца с братом я тоже не застала. А теперь я не уверена, что хочу кого-то видеть. Разве только Дашку.

– Мам, а можно тебя кое о чём спросить?

– Конечно, – разрешает.

– А папа тебе тоже изменял?

– Диана! Да разве можно о таком спрашивать свою мать?

– Вообще-то ты сама мне только что разрешила.

Не знаю, о чём она там подумала, но в её «мудрых» советах о всетерпимости и всепрощении я точно не нуждаюсь.

– Ладно. Я у него сама спрошу.

– Диана!

Мне кажется, что я за год не слышала, сколько раз мама произнесла моё имя сегодня.

– А Мирон? – не могу сдержаться.

Интересно же!

– Диана! – Мама хватается и за голову, и за сердце.

Честно говоря мне больше нравится как моё имя звучит в исполнении Светозара.

– Всё. Я ухожу. Вот здесь Дашке подарок. Передай, пожалуйста.

– Передам.

– Спасибо.

– Ты сейчас куда? Домой?

Домой. Вроде бы простое слово, но сейчас мне очень сложно дать ему точное значение. Что такое дом? Если рассматривать, что это просто жилище, то да, домой. А если брать что-то большее, то такого места у меня нет. И назвать своим домом я ничего не могу.

– Да, мам. Домой, – отвечаю, чтобы просто что-то ответить.

По пути к своему временному жилищу я всё-таки звоню папе и задаю ему тот же самый вопрос. И, судя по той паузе, что возникла после вопроса, ответ уже не требуется. А ведь я считала его святым. Как и Мирона. На какой-то момент мне даже становится чисто по-женски жаль Стеллу. Ведь она по-любому знает о похождениях своего мужа. Хотя, вот здесь я могу и его понять.

Глава 11

Святослав

Стою, как последний, нет, не герой, а дурак, и не знаю, что делать. А ведь дел у меня хватает. Особенно, если учесть, что я прилично так проспал, то их стало выше крыши. Причём крыши небоскрёба, а не двухэтажного домика. Но самое необъяснимое, думаю сейчас я вовсе не о работе.

Да что б тебе икалось, Даша!

Надо каким-то образом вытаскивать эту дикую волчицу из своей головы и заняться делами. Словно в подтверждение моих мыслей, раздаётся телефонный звонок.

– Свят, а ты случайно не «загостился»? Или тебе так понравились мачехины булочки, что уезжать не хочется? – гогочет в трубку Мороз, а я давлюсь воздухом.

– Нет, Сёмыч. Мне на хрен не упали такие булочки. – При упоминании мачехи меня всего передёргивает, и тошнота подскакивает к самому горлу. Даже спрашивать не хочу, какие «булочки» имеет в виду Семён. – Что у вас?

– А у нас… в квартире газ[1], – цитирует детский стишок. – А у вас?

– А у нас водопровод, – отвечаю строчкой из того же стихотворения. – Не был он здесь уже в течение восьми лет, – даю краткий отчёт по главному вопросу, ради которого, собственно, я сюда и приехал. – Но нужно будет проверить кое-что другое.

– Проверим. Не вопрос. Ждём-с.

– Завтра буду в офисе.

Но это завтра. А сегодня… Сегодня надо всё-таки заскочить к бабуле. Сразу сообщать о своём приезде я не стал по одной простой причине, мне элементарно не хватало свободного времени.

Долго звоню в домофон, но впускать любимого внука никто не спешит. Нет дома? Немного удивительно, учитывая то «но», из-за которого ба строго ограничила себя практически во всех поездках.

Пока ищу номер в телефонной книге, к подъезду подходит девица.

– Вы к нам? – окидывает меня оценивающим взглядом.

– Не совсем чтобы к вам, – голосом выделяю личное местоимение. – Но мне сюда.

– А к кому? – игриво стреляет глазами.

– Судебный пристав, – представляюсь сотрудником не самой жалуемой населением структуры и делаю вид, что собираюсь достать удостоверение.

Эта формула работает безотказно.

– Ясно, – бросает уже совсем другой интонацией, сто процентов жалея, что ей пришлось меня впустить.

Однако поздняк метаться, закрыть дверь уже не получится. Вежливым жестом пропускаю даму вперёд.

– Спасибо, – благодарю.

Недовольно хмыкает и, резко потеряв ко мне всякий интерес, заходит первой. Что и требовалось доказать. Но я всё-таки окидываю девицу взглядом с головы до ног. Со спины ничего так. Но, увы, до Даши не дотягивает даже на троечку.

Пешком поднимаюсь на этаж и звоню в дверь. Слушаю переливчатую трель звонка, но в ответ – тишина. А вот это уже ненормально. Звоню ещё раз. Бросаю взгляд на часы, чуть ли не скрипя зубами. Да-да! Кто-то слишком долго спал! Снова достаю телефон и нажимаю вызов. Слушаю длинные гудки и уже решаю сбросить, как идёт соединение.

– Бабуль, привет! А ты где?

– Святослав, неужто ты?

– Я, ба.

– Вот это да! Ты даже вспомнил, что у тебя есть бабушка?

Ну вот, началось…

– Да я никогда и не забывал. Работаю, ба. Ты же знаешь, что времени не хватает. Но ты не ответила на мой вопрос. Ты не дома?

– Нет, Святушка, не дома, – вздыхает, заставляя меня напрячься.

Будет «здорово», если она в больнице, а отец ни сном ни духом. Да и я тоже хорош, что не мог до сих пор позвонить. Вот они угрызения совести! Здравствуйте!

– Ба, что случилось?

– У меня всё хорошо, – отвечает, и я выдыхаю. – Я у Надежды. Подруга моя. Может, помнишь? Должен помнить.

Бабу Надю я помню. Она часто бывала у бабули и всегда играла со мной, когда я был маленький. Весёлая, никогда неунывающая миниатюрная женщина с лучистыми глазами и задорной улыбкой.

– Рак у неё. Вот я и решила, что последние денёчки рядом побуду.

Со смертью я сталкиваюсь не каждый день, но довольно часто. Работа такая. Но чтобы вот так, смотреть человеку в глаза, знать, что его скоро не станет, что, возможно, это последний раз, когда ты его видишь, но при этом не показывать своих чувств… Это сложно. Нужно обладать большой силой духа, чтобы выдержать. Я бы не смог.

– Ба, я не знаю, что сказать.

– А что тут скажешь. Это жизнь. И мы её прожили. Ты как?

– Да я проездом. Думал, забежать.

Решаю, не говорить, что стою под её дверью, чтобы не расстраивать.

– Ой, как жаль, что так получилось. Так хотелось бы на тебя посмотреть. Ты долго пробудешь?

– Нет, ба. Сегодня улетаю. Но, думаю, что приеду ещё. Так что увидимся. Не переживай. Люблю тебя.

Даю себе слово, что в следующий раз первым делом я приеду сюда.

***

– Ну, рассказывай! – Семён откидывается на спинку рабочего кресла, скрещивает кисти в замок и закидывает руки за голову, всем своим видом показывая, что готов внимать каждому слову.

– Нечего рассказывать. Всё здесь, – бросаю на стол папку.

– Свят, ты чего такой нервный приехал? Молодая мачеха плохо готовит? – ржёт Веронский.

– Миха, – взглядом предупреждаю, что меня сегодня лучше не трогать. А особенно не стоит напоминать мне про мачеху. Иначе рванёт так, что мало не покажется.

До сих пор ощущаю вкус дерьма, что дал этой суке шанс, которого она не заслуживает.

Отдаю парням отчёты и хочу выйти.

– Я не понял, это что? – Семён смотрит на распечатанные листы, как на заморскую жабу. – Ещё и раскрашивал, – замечает мои цветные пометки, бегло просматривая листы. – А магнитик где?

– Это вместо магнитика, – отвечаю однофамильцу Деда Мороза.

– Мы так не договаривались, – корчит из себя обиженного. – Я дочке магнитик обещал. С ямальским медведем.

– Сёмыч, не нагнетай. Будет твоей дочке магнитик, но чуть позже.

– Вот это ты сам будешь ей объяснять. Ты куда?

– В лабораторию.

– Зачем?

– Надо мне. Я быстро. Вернусь и это, – показываю на отчёт, – обсудим.

Широкими шагами иду в лабораторию.

Глава 12

– И что у нас выходит? – подытоживает Миха.

– Ни хрена у нас не выходит.

– Вот именно, что ни хрена, – соглашаюсь. – Человек добивается правосудия, вступает в наследство, получает кучу денег, и вдруг, когда можно просто жить и радоваться, ни с того ни с сего исчезает? Так не бывает.

– Вот именно, что не бывает. Где деньги, Зин?[1] Поэтому вывод напрашивается один: раз среди живых его нет, то придётся искать среди мёртвых.

– У меня связей с загробным миром нет! – гогочет Миха. – А спускаться в царство Аида я пока не планирую. Вон, Святослав Андреевич у нас мастер по смене имиджа, – ржёт.

– Ладно, – тяжело вздыхает Семён. – С этим, – имеет в виду поиски клиента, – придётся начинать всё сначала. Свят, ты по телефону говорил, что ещё что-то нарыл?

– Не совсем, чтобы нарыл. Просто один вопрос вызвал десяток новых.

– Потому что нечего задавать лишние вопросы. Тебе мама в детстве не говорила, что стало с любопытной Варварой?

– У тебя что сегодня за словесное недержание? – кидаюсь на коллегу, не разделяя его игривого настроения.

– А чего вы все такие кислые сидите? Я, можно сказать, разряжаю обстановку. Позитив и хорошее настроение несу людям! – выдаёт с пафосом Миха.

Кто-то явно сегодня в ударе.

– Слушай, Прометей ты наш недоделанный, ты лучше идеи принеси. Пользы больше будет, – шумно выдыхает Мороз.

– Свят, между прочим, уже давал идею в самом начале, но её отмели. Или отымели? – Веронский с самым серьёзным видом задумывается над мировой дилеммой. Шут гороховый.

– Напомни, что ты там кому давал? – Семён переключает внимание на меня. – И что за вопросы? Они связаны? – показывает пальцем на папку.

– Не думаю, – отвечаю на последний.

– Мальчики, всем привет! – в кабинет эффектно вплывает Ева.

– Ева, королева ты наша! – Миха подскакивает на месте, но Ева обходит его и направляется в мою сторону. Кладёт передо мной деньги и распечатанные файлы.

– Свежие пальчики женские. Но по базе они не проходят.

– Да ну на хрен! Быть такого не может! Что, прям ни по одной? – Мой вопрос звучит глупо, а я выгляжу жалко. Но такой «подставы» я точно не ожидал.

Вместо ответа Ева пожимает плечами, показывая, что да, и такое тоже возможно, если человек нигде не светился и не сдавал биометрию. Оказывается, ещё остались такие индивидуумы. Вот зачем нужно было вводить возможность отказа, а? И где теперь я должен тебя искать, Даша?

Моё настроение с космической скоростью летит прямо в Тартарары.

– Отпечатки натуральные? – уточняю на всякий случай. А то, может, и здесь Даша «удружила».

– Натуральнее не бывает.

– Спасибо, – кисло благодарю Еву.

– Да, собственно, не за что. Мальчики, всем пока-пока! – играет пальчиками и выплывает из кабинета.

– Так, так, так! И что у нас за женщина? – Миха подгребает к моему столу, сцапывает прозрачный пакет с купюрами и рассматривает его на свету.

– Неважно, – бурчу.

– Свят, давай мы сами решим, что важно, а что нет. Ты сам прекрасно знаешь, что…

– … в нашем деле совпадений не бывает, – заканчивает за Семёна Миха, отходит к окну и опирается задом на подоконник.

– Молодец. Теорию знаешь на «пятёрку», – хвалю с сарказмом.

– Выкладывай уже, что там у тебя за «шерше ля фам», – возвращает словесный пас мне.

– Выкладывай, – повторяю не хуже бабушкиного попугая. – Знать бы ещё как.

– «С чувством, с толком, с расстановкой»[2], – цитирует классика Веронский.

Убил бы!

– Давай по порядку, Свят, – настаивает Семён.

– Мужики, это – личное, и точно не имеет никакого отношения к делу.

– Если не имеет, хорошо. Но ты же в лабораторию зачем-то ходил? Ходил. Значит, есть проблема. Вот заодно и выясним. Авось и из нашего тупика выход по пути найдётся.

Не знаю, какой авось имеет в виду Семён, но после моего рассказа ржут оба. Нет, я не обидчивый, и сам бы поржал, если бы был на их месте. Но вот на моём месте ничего смешного я не вижу.

– Можно в следующий раз я поеду? – вызывается Миха.

– Свят, ты серьёзно не проверил её сумочку, пока дамочка была в душе? Как так-то? – вопрошает Мороз.

– Не до сумочки ему было, – хрюкает Веронский.

– М-да уж…

– А можно без комментариев, – грозно смотрю на Михаила.

– Да какие тут комментарии. Они излишни. Слушай, Свят, на хрен тебе работа, когда ты такие бабки за пару часов зашибать можешь? – заикается бедолага от смеха. – Не ту специальность мы выбрали. Ох, не ту! – Мишка тычет в пакет с деньгами.

– Камеры?

– Какие камеры, Сёмыч? Это у нас они на каждом углу по четыре штуки висят.

– Что? Ни одной нет?

– Почему? Одна есть. Но только на ней ни хрена нет.

– Ясно.

– Короче, мужики. – Михаил вдруг резко перестаёт шутить, словно переключил тумблер на рабочий лад. – Я тут пробил ЖД и аэропорты. Примерно в этом интервале имеются Волгина Дарья Ильинична и Свистунова Дарья Александровна, восемьдесят третьего и семьдесят девятого года рождений.

– Ты возраст посчитай, – бросаю на Веронского говорящий взгляд. – И, вообще, почему ты решил, что она прилетела? – хмурюсь.

– Так чемодан ведь имеется.

– И что? С таким же успехом она могла приехать на автомобиле.

– Да как-то чемодан у меня больше ассоциируется с поездами и самолётами. Это только дядя Фёдор с сундуком за грибами ходил, – возражает Миха.

– Какой дядя Фёдор?[3] – на полном серьёзе спрашивает его Семён. – Да чтоб вас! – матерится, когда до него доходит, о ком идёт речь.

– А нас-то за что? – возмущается Миха. – Это, вон, Дашу вашу неуловимую…

– Чемодан мог быть обычным реквизитом, – самого себя тычу в свои же косяки. Ведь буквально всё вопит, что это подстава. Красивая, просто гениальная подстава. Девушка в беде…

– Ты думаешь, что тебе её подослали? – спрашивает Мороз.

Я не знаю, что думать. Во всех версиях есть несостыковки.

Глава 13

– Значит так, господа, – заявляет Миха прямо с порога. – Глебов Никита Валерьевич, восемьдесят первого года рождения. Не был, не состоял, не привлекался. Но! Очень, я бы сказал, интересный экземпляр, – выдаёт на ходу.

– И чем же он интересен? – Мороз отрывается от ноутбука и сосредотачивает внимание на Веронском.

– Не зря Свята насторожила его монополия в гостиничном бизнесе. Гысподин Глебов, – Веронский коверкает слово, внося в него определённый смысл, – вместо того, чтобы открыть свой бизнес с нуля, выжил всех конкурентов с нужной ему территории. Нагло и довольно-таки грубо.

– Интересно, – хмыкает Семён, откидываясь на спинку кресла.

– Не то слово! Но всё слишком просто. Сайты выбранных жертв были завалены отрицательными отзывами о качестве обслуживания и проживания.

– Хейтеры?

– Если бы! Клиенты!

– Ещё интереснее. Нет ничего хуже недовольного клиента.

– Вот именно! Но всё элементарно. Рекрутеры Глебова проводят профессиональную обработку нужных кадров. Качество обслуживания снижается, количество отрицательных отзывов растёт, поток посетителей становится хуже и хуже, несмотря на дополнительные пакеты и низкую стоимость.

– И бывший владелец сильно теряет в доходах, – замечаю между делом.

– Именно! А Глебов просто выкупает якобы убыточный сервис. Прикидывается таким простачком с мешком денег, который «клюёт» на низкую стоимость, не видя истинной причины. И вуаля! На свет выплывает новый магнат.

– Умно, – соглашается Семён. – Никаких тебе планов и бизнес-проектов.

– Не скажи! План как раз имелся. Причём очень продуманный. Потому что ошибок в нём не должно быть. Иначе бы ничего у него не вышло. А так за очень короткий срок он подмял под себя весь гостиничный бизнес в городе.

– И дай угадаю, – встревает Семён. – Цены на проживание резко взлетели вверх?

– Бинго!

– Красавчик, – ухмыляюсь, вспоминая подслушанный в баре разговор. – Бог и царь в одном флаконе.

– Типа того. Его и называют местным королём.

– И что, у этого короля нет слабых мест? – Вот прям любопытно стало, сколько пятен на этом солнце.

– Наверняка, есть. Иначе бы он не стремился к женитьбе на дочери начальника отдела контрольной работы ФНС по региону.

– Ого! – присвистывает Сёмыч. – Надеется, что будущий тесть будет прикрывать его задницу?

– Видимо, так.

– А что невеста?

– Невеста, – тянет Веронский. – Невеста у нас некая Гронская Диана Марковна, двадцати восьми лет. Аналитик и просто красотка. – Миха протягивает телефон Семёну, и тот присвистывает то ли от удивления, то ли от восхищения.

– Свят? – предлагает мне.

Отмахиваюсь. Не интересуют меня чужие невесты, особенно желающие выйти замуж за количество нулей на счету.

– Зря, – замечает Семён. – Есть на что посмотреть.

– А оно мне надо?

– Ну правильно! У него там такая Даша есть. На кой ляд ему какая-то Диана.

Пропускаю Мишкину шпильку мимо.

– С этой Дианой всё и без фото ясно. Выйдет замуж за старого козла, родит ему наследника, и с чистой совестью и выполненным долгом будет скрашивать досуг на стороне.

– Что ж так мрачно-то?

– Потому что это проза жизни.

– Сёмыч, походу мы его теряем, – «беспокоится» Миха.

– Никто никого не теряет.

– Ну слава богу! – возводит очи горе этот комик. – Слушайте! – восклицает так резко, словно пока он возводил молитвы, на него снизошло озарение. – Так может эта неуловимая Даша в личном чёрном списке этого самого Глебова? – выдаёт идею наш гений. – И кстати, Диана Гронская, как раз была среди пассажиров, прилетевших в интересующий нас период.

– Бывшая любовница, о которой не должна узнать невеста? Что там со свадьбой? – уточняет Семён.

– О дате свадьбы нет никакой информации. Как и о том, что счастливая невеста готовится к торжеству.

– Как-то нетипично для женщины.

– Угу.

– Что никаких хвастливых постов в сети перед подружками?

– Ни-че-го.

– Странно. – Семён чешет подбородок. – Всё-таки надо ещё раз взглянуть на записи камеры. Не может быть, чтобы там ничего не было. Это раз. Второе: направь-ка проверяющего на все объекты этого самого Глебова. Уж что-то хорошо мужик устроился. Свят?

– М?

– Ты как на это смотришь? Ты же вроде зачем-то возвращаться планировал?

– Мне машину перегнать надо.

– Чью?

– Свою. Отец подарил.

– Новая?

– Новая.

– И мы об этом узнаём только сейчас? Не, ну нормально, а? Сидит и молчит, как партизан. Бабы ему денег за ночь дают. Батя ему машины дарит. Да чтоб я так жил! – сокрушается Мишка, хотя сам только в прошлом месяце взял себе новую иномарку.

На этом обсуждение нерабочих вопросов заканчивается. День пролетает незаметно, и я просто мечтаю, придя домой, накинуть пару стопок «снотворного» и уснуть без сновидений и мыслей о Даше. Только дома меня ожидает сюрприз, и не могу сказать, что приятный.

– Привет! – Ксюша соблазнительно отрывается от косяка, закусывает губу и тянет ко мне свои руки.

Вот только сейчас мне точно не до обнимашек.

– Ты что здесь делаешь? – ловлю тонкие запястья и держу девушку на расстоянии.

– Тебя ждала, – мурлычет игривой кошкой. – Я скучала. Очень. Мр-р.

– А я тут при чём? – не разделяю её игривого настроения.

– А ты разве нет?

Прислушиваюсь к своим ощущениям. И ничего не чувствую. А ведь Ксения очень красивая и умелая девушка.

– Нисколько. Я устал. Поэтому тебе лучше уйти.

– Слав, ты чего? Всё ещё дуешься? Я же извинилась.

– Я понял.

– Тогда в чём проблема?

– Нет никаких проблем.

Если, конечно, не считать засевшую в мозгах Дашу.

– Тогда, может, ты уже сменишь свою кислую физиономию? Всё остальное я сделаю сама. – Снова лезет обниматься.

– По-моему, я чётко выразился, что устал и хочу отдохнуть.

– Я помогу, – шепчет с очень многообещающей интонацией.

Глава 14

Диана

Сегодняшнее утро начинается не с кофе, а с тыгыдык птичьих когтей по гладкому полу. Ни ковров, ни ковровых покрытий в квартире нет. А какая необъяснимая сила подняла Светозара в шесть утра и заставила отбивать чечётку под какой-то только ему слышимый ритм, я не знаю. Но мой сон был бессовестно нарушен одним очень своенравным какаду.

– Светозар, – стону в голос, пытаясь накрыть голову подушкой, но всё равно отчётливо слышу ритмичный цокот.

Пернатый нарушитель громко издаёт чирикающий звук на своём птичьем, и я окончательно просыпаюсь. Сажусь на диване и наблюдаю кавказский танец в сольном исполнении попугая. Где-то мелькает мысль, что, если снять видео, то оно явно наберёт свою аудиторию.

Какаду снова громко то ли радуется, то ли возмущается. И я, наконец, задаюсь вопросом, что же его могло разбудить? За всё время моего проживания с ним в одной квартире такого ни разу не было. Обычно он не устраивал ни ночные, ни чересчур ранние пляски, а спал. Пусть не в своей клетке, а на шкафу, но никогда не будил меня раньше времени.

Я успевала умыться и сварить себе кофе, когда он приходил на кухню. Его сонный и взъерошенный вид красноречиво говорил, что именно я его и разбудила. Посидев нахохлившись некоторое время, он начинал чистить пёрышки и приводить себя в порядок. И спустя время представал передо мной во всём своём птичьем великолепии.

Но сегодняшнее утро началось почему-то совсем не так, как обычно. И всё бы ничего, только вот вставать в выходной день так рано я не планировала.

Но это оказывается не всё! К моему огромному удивлению из ванной доносится шум воды. Причём там не просто включили кран, а кто-то моется в душе!

– Светозар, – обращаюсь вопросом к единственному мужчине в доме, – у нас гости?

Но вместо ответа какаду издаёт радостный вопль, из чего я делаю вывод, что кто бы там ни был ему знаком. Как я уже успела выяснить, к незнакомым людям умная птица относится с недоверчивой осторожностью. Приглядывается, словно решает, стоит заводить знакомство или нет.

Небольшая дорожная сумка, стоявшая в прихожей, принадлежит явно женщине и подтверждает мою догадку. Из чего я делаю вывод, что вернулась хозяйка Светозара, и, в отличие от своего питомца, не стала будить меня раньше времени.

Я знала, что рано или поздно она вернётся, и у меня снова возникнет вопрос о жилье, поэтому всё это время подыскивала себе какую-нибудь квартирку без посредников. Только ничего из этой затеи у меня не вышло. Что ж, как бы мне не хотелось, но придётся просить об одолжении Наташу.

– Свето-з-за-а-ар-р! – крик разрезает тишину вместе с моими невесёлыми мыслями.

– Не ори! – доносится еле слышно.

– Пр-р-и-инц! – какаду демонстрирует вернувшейся хозяйке свой обновлённый лексикон.

– Да что же ты за оболтус такой! Я тебе сейчас клюв скотчем замотаю, принц неоперившийся, – шёпотом ругает своего непослушного питомца Ольга Ильинична, которую я узнаю по голосу.

Она иногда звонила, спрашивала про своего любимчика. Мы с ней даже познакомились по видеосвязи.

– Ди-а-а-на! – сдаёт меня Светозар.

– Сейчас разбудишь, Диану.

– Ольга Ильинична, я не сплю, – даю о себе знать, и в комнату заходит хозяйка квартиры в домашнем халате и замотанным на голове полотенцем. – Доброе утро, – приветствую женщину.

– Здравствуй, Дианочка. Не хотела тебя будить, но разве ж этому оболтусу объяснишь, – произносит извиняющимся тоном и поворачивается к попугаю, который снова начал чеканить свои ритмичные прыжки, словно у него вместо лап пружинки. – Вот каждый раз так «танцует», когда возвращаюсь домой.

– Радуется.

– А пойми его. Может, наоборот, исполняет ритуальный танец на изгнание меня из квартиры.

– Перестаньте. Светозар на такое не способен. Он хороший.

– Х-хо-ро-о-ший! – повторяет какаду, на секунду остановившись.

– Вот видите, – не могу сдержать улыбки, глядя на это белохохлое чудо.

Ольга Ильинична выглядит очень уставшей, если не сказать измученной. Она наверняка устала с дороги и хочет отдохнуть. А тут я…

– Ольга Ильинична, вы не переживайте. Мне немного нужно времени на сборы.

– Что? Какие ещё сборы?

– Раз вы вернулись, то присматривать за Светозаром уже не нужно.

– Не выдумывай, – отмахивается. – Я просто не смогла больше. Мне нужна небольшая передышка. А через четыре дня придётся ехать снова. Так что, твоя помощь для меня просто бесценна. Если, конечно, у тебя нет никаких других планов.

– Планов нет, – печально качаю головой. – Впрочем, как и другого жилья тоже, – признаюсь.

– И куда ты тогда собралась? Места хватит. Я на диване в кухне спокойно помещусь. Внуку диван покупала, когда он у меня жил. Да так и пригодился. Особенно, когда приезжает кто.

– Ну вот. Вдруг кто приедет?

– Да кто ко мне приедет? Последнюю подругу похоронила.

– Соболезную.

Ольга Ильинична оказывается очень интересной, общительной женщиной. И за те три дня, на которые она вернулась, мы с ней очень подружились. Я возвращалась с работы, как домой. Мы с ней пили чай и разговаривали. И я, вроде бы сама того не желая и даже не замечая, рассказываю ей свою историю. Не всю, конечно. Опускаю кое-какие подробности. Но, я уверена, она и без них прекрасно обо всём догадалась.

– Не ты первая, не ты последняя. Верно говорят, что мужчины все кобели. Только кто-то из них, как пёс, метит каждую сучку. А настоящий мужчина – он, как волк, если нашёл свою волчицу, то уже навсегда. А бегать за каждой овцой – это удел баранов. Так что, не переживай. Даже хорошо, что правда выяснилась до свадьбы. Позже и проблем было бы больше.

Только проблем мне и сейчас хватает. Бывший жених изо всех сил старается.

Кристина поделилась, что на них вдруг ни с того посыпались налоговые проверки. Глебов рвёт и мечет, увольняя по поводу и без.

– Совсем озверел, – жалуется Разумовская. – Девчонки все измучились, бояться ему на глаза попадаться, чтобы не остаться без работы.

Глава 15

– Чьей, чьей свадьбы? – переспрашиваю, решив, что мне послышалось.

– Вашей, Диана.

Даже и не знаю, плакать мне или смеяться от такого свалившегося на мою голову «счастья».

– А моего согласия спросить забыли?

– Почему забыли? Я напомнила Никите, что ты на него обижена, и Никитушка меня уверил, что ты обязательно согласишься.

Как интересно. В коме я буду что ли?

Но это риторика. На самом деле Глебов просто так словами не разбрасывается.

– Мам, ты серьёзно думаешь, что после того, что видела, я выйду замуж за этого старого козла?

– Диана, Никита не такой уж и старый.

– То есть с козлом ты всё-таки согласна?

– Диана! – с праведным возмущением в голосе.

Ну да, приличные девушки так не выражаются. Это я помню.

– Ошибся человек. С кем не бывает?

Кажется, это тоже я уже слышала.

– Действительно. Вот так взял и ошибся. Будто двери перепутал. Не туда вошёл! Я, мам, тоже «ошиблась».

– Диана, послушай… – сама совершенно не хочет слышать, что я говорю.

– Нет, мам. Ничего слушать больше я не хочу. А если твой Никитушка так уверен, что я соглашусь на эту свадьбу, то пусть тешит своё самолюбие сколько влезет.

Сбрасываю звонок и пытаюсь успокоиться. Перевожу взгляд на притихшего какаду.

– Вот так вот, Светозар. Без меня меня женили, – жалуюсь попугаю.

– Ж-же-ни-и-ли! – тут же озвучивает новое слово.

По крайней мере хоть кто-то меня слушает.

– Облезет, – от всей души желаю Глебову, злясь на его несокрушимую самоуверенность. И задаю себе вопрос, а с чего вдруг она у него появилась?

Ответ я узнаю, придя на работу. Всё оказывается очень просто. Меня уволили.

– Что значит, уволили? – спрашивает Наташа.

– Это значит, что я больше не работаю.

– Подожди. Они не могут просто так взять и уволить.

Я тоже так думала. Но выяснилось, что могут. Если Глебов постарался. Только вслух я этого не говорю.

– А как же отработка?

– Трудовой кодекс разрешает увольнять без отработки. Сказали, что потребовалось сокращение штата.

– Бред! У нас и так работать некому.

Работать некому. За то есть Глебов.

Только неужели он думает, что лишившись средств к существованию, я стану более сговорчивой?

Не дождётся!

Однако найти новую работу у меня не получается. То ли я такая «везучая», то ли Глебов и здесь подсуетился, не знаю.

Выхожу после очередного неудачного собеседования, и в глазах начинает предательски щипать. Никогда не ревела из-за проблем, а тут расклеилась, как не знаю кто! Поднимаю голову вверх, не давая слезам скатиться. Раньше я не замечала за собой такой плаксивости.

– Здравствуй, Диана, – раздаётся совсем рядом, и я чувствую, как горлу подкатывает тошнота. – Слышал, что твои дела не очень. Я могу помочь, – предлагает тот, кого я меньше всего хочу видеть.

Надо же! Слышал он! А не твоими ли стараниями, они не очень? Козёл!

Смотрю в бесстыжие глаза, и внутри меня всё кипит от негодования. Только показывать этого я не собираюсь.

– Я слышала, что твои тоже, – парирую и с нескрываемым злорадством отмечаю, как меняется в лице бывший женишок. – Себе лучше помоги. А я как-нибудь справлюсь сама, – отворачиваюсь, чтобы уйти.

– Не думаю, что справишься.

– Можешь не сомневаться.

– Ты всё равно придёшь, – летит в спину.

Даже не поворачиваюсь, показываю неприличный жест и ухожу.

Уже перед самым домом, вспоминаю, что хотела зайти в аптеку. Со всеми этими проблемами я совершенно не следила за своим циклом. А что за ним следить? Нет мужика – нет проблем. Эту теорему я доказала на собственном опыте.

После ночи с голубоглазым принцем, у меня были небольшие выделения, которые я приняла за сбившийся цикл. И поскольку больше никаких сексуальных контактов у меня не имелось, я и не нервничала. Пока Светозар не вытащил из моей сумочки лежащий на непредвиденный случай «стратегический» тампон. Тем самым напомнив, как давно я ими не пользовалась.

К моему немалому удивлению тест оказывается положительным. Честно говоря, я даже не понимаю, как можно забеременеть, если у меня уже больше двух месяцев никого нет!

Ответ на этот вопрос даёт гинеколог, поставив срок тринадцать недель и с точностью назвав дату, которую я вряд ли когда-нибудь забуду. И всё бы ничего, но аборт возможен исключительно при наличии социальных или медикаментозных показаниях. Только это будет настоящее убийство, на которое я не готова пойти ни при каких условиях.

Беременная, без работы, без жилья. Нарисованная картина не радует.

Деньги тают на глазах, а найти новую работу не получается. Только и Глебов не всемогущ. Поэтому я решаю вернуться в родной город, из которого так стремилась уехать. Другого выхода я не вижу. По крайней мере, туда точно не смогут дотянуться щупальца Глебова. А там я уже что-нибудь придумаю.

– Диана, не хочу лезть со своими советами, но, может, ты торопишься?

Скрывать от Ольги Ильиничны у меня ничего не получается.

– Не знаю. Но здесь мне точно ничего не светит. У Глебова связи не только в городской администрации. – Я впервые раз называю фамилию бывшего жениха. – Он ведь метит в мэрское кресло, а после срока мечтает перебраться в столицу.

На самом деле я больше боюсь, что Глебов может использовать мою беременность в своих целях.

– Диана, а ты не хочешь найти того мужчину… – Ольга Ильинична деликатно замолкает, но я и без объяснения понимаю, о ком она говорит.

Только как его найти, да и зачем?

– Я даже имени его не знаю.

Представляю, какой легкомысленной и безответственной я выгляжу в её глазах.

– Но ведь это можно узнать.

Можно. Только вряд ли кто-то из девчонок станет мне помогать, считая, что это я во всём виновата.

– Зачем?

– Как зачем? – в голосе Ольги Ильиничны слышатся нотки непонимания. – Чтобы сообщить ему о возникших последствиях.

Глава 16

Непонятно с чего вдруг появившуюся сентиментальность списываю на побочные эффекты беременности. Иначе откуда ещё могло взяться это щемящее чувство перед отъездом?

В голове звучит наказ Ольги Ильиничны, беречь себя и не поднимать тяжёлое. Поэтому я прошу рядом стоявшего мужчину поднять мой чемодан на ленту.

Да, я снова в компании своего дорожного друга, из которого собственно состоит всё моё имущество. И сейчас мне кажется, что все превратности судьбы начались именно тогда, когда я его купила.

Прошло два с половиной месяца, а я так и не вышла из состоянии неопределённости и неизвестности. Скорее наоборот, забрела в самые дебри, и никак не могу найти выход.

Женщина может быть сильной, гордой, непоколебимой в своих принципах, но она должна быть уверена в себе и в завтрашнем дне. За себя я спокойна, а вот моё завтра, к сожалению, уверенности пока не приносит.

Я не стала сообщать о своём положении ни родителям, ни старшему брату. Почему? Потому что мама виртуозно вылепит из мухи слона и запросто может подключить ещё и папу. А тяжёлая артиллерия мне точно ни к чему. Поэтому пусть они побудут пока в неведении. Чем дольше, тем лучше.

Телефон Мирона по-прежнему остаётся на «автоответчике» по имени Стервелла. А ей точно не стоит знать, что у меня появились проблемы, чтобы не захлебнулась от радости.

Поэтому скучать в этом городе мне будет не по кому. Если, конечно, не считать Ольгу Ильиничну, принявшую меня как родную и, разумеется, Светозара. Вот их мне будет по-настоящему не хватать. Особенно моего пернатого принца.

Это слово Светозар повторял так часто, что даже Ольга Ильинична начала звать своего питомца новой кличкой.

За то теперь в моей телефонной галерее только снимки и видео с участием белохохлого красавчика и ничего лишнего.

Вот такой получился итог, который я подвожу, пока лечу в самолёте.

Ромку, младшего брата, о своём приезде я решила тоже не предупреждать. Он станет задавать вопросы, звонить Мирону, отцу, а мне это совершенно не нужно.

Я и про свою беременность ему ничего не сказала бы, если не досадная случайность. Не знаю, где я успела так провиниться, что судьба вместо того, чтобы хоть немного облегчить мою жизнь, подсовывает всё новые «сюрпризы». А ведь я надеялась, что с моим отъездом они закончатся.

Про аппендицит я знаю немного. Разве только то, что он бывает в основном у людей, чрезмерно употребляющих жирную пищу, и может появиться по причине грязных рук. Этим мама стращала нас в детстве. Вот и все мои познания в этом вопросе. Но я даже предположить не могла, что он может возникнуть у беременных!

Подозрение на аппендицит – такой диагноз ставит скорая, которую вызвал мне Рома.

Не знаю, что меня пугает больше: страх за свою жизнь, или риск потерять своего неродившегося малыша. Мне катастрофически сейчас не хватает Ольги Ильиничны и её «всё будет хорошо, Диана», чтобы хоть немного унять ту панику, что сиреной вопит внутри.

На брата стараюсь не смотреть. Знаю, что не одобряет. Я и сама себя не во всём одобряю, но ведь терплю же! Потому что деваться от самой себя мне некуда. А сейчас мне по-настоящему страшно. Всё, на что меня хватает, это спросить у врача, что станет с моим ребёнком.

Для меня удаление аппендицита – это операция на животе, а там у меня растёт маленький человечек!

Я не вижу, а чувствую, как округляются глаза у Ромки. Однако у него хватает ума, такта или чего-то там ещё, чтобы не устраивать разбор полётов прямо сейчас. Мне и без них тошно в прямом смысле этого слова. И я, как одна из тех трёх мудрых обезьянок, делаю вид, что ничего не вижу, стараясь не встречаться с братом взглядом.

– А что с ним станет? Современная медицина уже давно проводит подобные операции без риска для плода. Главное – вовремя обратиться, – хирург бросает увесистый булыжник в мой огород, и я даже на расстоянии чувствую, как мысленно костерит меня ожидавший в коридоре Ромка.

Да, я боялась вызвать скорую. Надеялась, что само пройдёт.

– Поэтому не переживайте. Ваш малыш родится и вырастет красивой девочкой, – успокаивает меня врач.

И я ему верю. Хочу верить, что так и будет.

– Мальчиком, – зачем-то поправляю.

Я почему-то убеждена, а, может, просто хочу, чтобы у меня родился сын с такими же голубыми глазами как у его отца. И, если всё обойдётся, я даю себе слово, что постараюсь узнать о нём. Хотя бы для того, чтобы дать сыну настоящее отчество.

Операция проходит успешно, и теперь мне придётся сдержать данное себе обещание.

– Ничего не хочешь рассказать? – спрашивает брат.

Вчера мне удалось избежать лишних вопросов, но сегодня от допроса с пристрастием отвертеться, видимо, не получится. Тем более Ромка в этом спец. Поэтому делать вид, что я его не слышу, неразумно.

– Нет.

Может, это поможет?

– Диана, ты знала, что беременна?

Не помогло.

Ну конечно, я знала! Молча киваю, всем своим видом показывая, что не хочу разговаривать на эту тему. Только это совершенно не останавливает брата.

– Знала и пошла в «Zажигалку»?

Да что же ты такой непробиваемый?! Нет, чтобы пожалеть сестрёнку после операции! А я, между прочим, не для себя старалась, когда пошла в эту самую «Zажигалку».

– Беременность не заразна, – горько усмехаюсь над превратностями судьбы.

– Я не про это. Ты пришла домой пьяной! О чём ты вообще думала?

А, вон, он про что! Только я ведь не пила. Совсем.

– Ром, я… Я почти не пила. – Моя легенда с треском расползается по швам.

Дожила, называется. Оправдываться перед младшим братом за своё поведение.

– Да какая разница!

Ого! Он ещё и рычать умеет!

– Ром, всё не так.

– Серьёзно? А как? – берёт единственный в палате металлический стул и, развернув его спинкой вперёд, садится верхом.

А я-то надеялась, что братик быстро уйдёт. Не ушёл.

– Просвети. Теперь-то уж можно.

– Мы не пили в клубе. Ясно?