Несвятая инквизиция

ГЛАВА 1. Главный инквизитор

Знаешь, инквизиторы тоже горят.
«Ведьмин век»

Сотрудниц отдела выстроили в ряд вдоль стены и велели всеми доступными способами изображать восторг от встречи с новым начальством.

— Можно подумать, — ворчала негромко Хифа, похлопывая пуховкой по щекам и придирчиво рассматривая свое отражение в зеркальце карманной пудреницы, — нам сильно нужен этот новый инквизитор.

Она была неотразима и безукоризненна всегда, и это ее стремление сделать белоснежную фарфоровую кожу еще светлее или поправить золотистые, блестящие волосы, собранные в аккуратный пучок, или добавить цвета и без того алым губам — все это казалось бессмысленным.

— По тебе так сразу и не скажешь, что тебе не нужен. — проворчала Эвка, чьи волосы медными, непослушными завитками торчали во все стороны. Как-то исправить ситуацию она даже не пыталась, давно усвоив, что ее волосы невозможно победить даже моделирующей помадкой, какая стала невероятно популярна вот уже несколько лет. Она была крепкой, как цемент, и могла собрать любые волосы в изящную прическу… И даже ей не удалось справиться с кудряшками Эвки.

Хифа отвлеклась на мгновение от своего отражения, чтобы бросить на девушку злой взгляд. Проклясть или хотя бы сглазить она не могла, но очень хотела.

Ее желание отдавалось зудом в костях.

— Прекратить! — шикнула на них главная из начала строя.

Хифа спрятала пудреницу в кармашек формы, в который раз поправила волосы и выпрямилась, гордо выпятив грудь. Готовилась покорять начальство.

Руфь, стоявшая между Эвкой и Хифой, выразительно закатила глаза.

Отдел строго делился на две группы: ведьм, которые видели определенную выгоду во влюбленных инквизиторах и старались привлечь к себе их внимание, и ведьм, всеми силами пытавшихся избежать всякого с ними общения. Откровенно ненавидеть инквизиторов было опасно, но недолюбливать их и не скрывать этого законом пока не запрещалось.

Главный инквизитор прибыл через несколько минут в сопровождении главы Управления по Выявлению и Предотвращению Магических Преступлений. Маги занимали правое крыло здания, ведьмы и инквизиторы левое, и улыбчивый господин Шэннер частенько заглядывал в их отдел, чтобы поговорить о важном.

Ходили слухи, что он просто прятался от работы, взвалив все проблемы на плечи своего безотказного заместителя.

Выстроенные перед стеной ведьмы заволновались. С первой же встречи произвести впечатление на новое начальство желала разве что Хифа. Другое дело знакомый маг, перспективный, а главное — дружелюбно настроенный к ведьмам. Он интересовал многих.

Даже Вельва, мало заботившаяся о своем внешнем виде, завозилась, одергивая китель и быстро приглаживая растрепанную черную косу.

Руфь сморщила нос. Ее отношения с господином Шэннером испортились пару месяцев назад, когда она остригла волосы до плеч по скандальной зарубежной моде и нарвалась на неодобрение мага.

— Дамы, — произнес Шэннер, привлекая внимание ведьмочек, — позвольте представить вам главного инквизитора. Вальдер Золтон.

Рядом с медно-рыжим, искрящимся энергией магом, инквизитор казался бледной тенью. Светленький, недружелюбный, рассматривавший ведьм так, будто они его самая большая проблема в жизни.

«Не подружимся», сразу решила Эвка, как и бóльшая часть ведьм. Улыбка Хифы померкла, но скоро она взяла себя в руки и вскинула подбородок.

Золтон совершил страшную ошибку, так явно продемонстрировав свое недовольство. Теперь осады из ведьм, чья гордость оказалась задета, ему было не избежать.

Долго неловкое знакомство не продлилось. Инквизитор окинул подчиненных тяжелым взглядом и ушел в свой кабинет, велев всем возвращаться к работе. Шэннер поспешил за ним, что-то негромко и быстро рассказывая. Мага равнодушие нового коллеги не задевало.

Как только Золтон покинул помещение, ведьмы расслабились.

— Ходят слухи, — заговорщически понизила голос Вельва, топтавшаяся справа от Эвки, — что инквизитора нашего сюда из столицы перевели. В наказание.

— В наказание? — забеспокоился кто-то.

— Говорят, он за ведьму заступился и покалечил своего подчиненного. А подчиненный был не кем иным, как племянником канцлера… — Вельва взяла паузу, чтобы окинуть девушек сияющим взглядом. — Потому его к нам и сослали. На перевоспитание. Все же знают, что наш округ самый неспокойный.

— И проклятых у нас больше всего. — пробормотала безрадостно Руфь.

— А что поделать, если ведьму на этих землях сожгли? — пожала плечами Эвка.

Беды инквизиторов никогда не отзывались жалостью в ведьминских сердцах. Жертва не может сочувствовать своему палачу.

И пока инквизиторов терзало древнее проклятие, ведьмы могли спокойно жить, работать и даже иногда использовать свою силу.

***

Дверь неприветливо скрипнула и открылась, впуская Вальдера в пыльное, темное нутро кабинета главного инквизитора. Его кабинета.

— Нора, — пробормотал он и щелкнул выключателем. Светильник загорелся с задержкой и гадко зажужжал, освещая захламленную обстановку.

ГЛАВА 2. Третий ранг

Сигнал тревоги включился за сорок минут до конца рабочего дня. Предупреждение о неминуемой беде застало Эвку на кухне, с чашкой только заваренного чая.

Вельва закашлялась, подавившись печеньем.

Руфь одним глотком допила горячее молоко и первой бросилась вниз, в раздевалку.

Следом побежала Эвка, неуклюже поставив чашку и расплескав горячий сладкий чай по столешнице.

Вельва не отставала, и ее надсадный кашель преследовал девушек на лестнице, подгоняя. В раздевалку она ворвалась последней.

— Всего две недели прошло, — бормотала Магда, нервно застегивая пуговицы форменной куртки одной рукой и проверяя заполненность амулетов другой, — откуда еще проклятый?

— Какая разница? — проворчала Руфь, закрепляя ремнями огнеупорные рукава, сшитые из дубленой кожи. Они долго вымачивались в специальном растворе, а после заговаривались и хорошо защищали от любых тепловых атак.

— Не к добру это, — угрюмо пробормотала Эвка. Тут же заработала три предостерегающих взгляда, без просьб постучала по деревянной дверце своего шкафчика и только потом натянула защитные перчатки.

Из здания в темный и сырой осенний вечер ведьмы вывалились тихой, сработанной командой.

Автобус уже ждал у входа, на носу его истерично мигали сине-зеленые лампочки, а стоило девушкам только загрузиться, как включилась и сирена, словно отзываясь на раскатистый колокольный звон, доносившийся из восточной части города.

Колокол сообщал о проявлении нового проклятого и предостерегал всех, кто находился рядом. Люди, услышав этот звук в своем районе, неизменно должны были направляться в ближайшие убежища.

В первые годы, когда план эвакуации только вводился, было много случайных жертв, но за последние десять лет от встречи с проклятым погибло около трехсот человек. В разы меньше, чем от сбоя магических приборов за этот же срок.

Правительство считало это успехом.

Но ведьмы, если бы их кто-то спросил, сказали бы, что цифры врут: погибших ведьм в статистику не вносили.

— Госпожа Видган! — Руфь, держась за спинки сидений, направилась в нос автобуса, к главной, заваливаясь то в одну сторону, то в другую, по мере того как автобус заносило на поворотах. А поворотов в этой части города было много…

Руфь хотела узнать, прислали ли какую-нибудь информацию по новому проклятому.

Вернувшись через несколько минут к ведьмам, она потрясенно выдохнула:

— Девочки, вы не поверите, кто ведет автобус.

— Ну так, дядька Зенич. — фыркнула Вельва. — Он нас уже три года возит.

— Еще варианты? — оскалилась Руфь.

Вытянув шею, чтобы разглядеть, кто там сидит на водительском сидении за перегородкой, рядом с главной, Эвка смогла увидеть только темно-синий рукав кителя. Точно такого же, что носили и ведьмы.

— Только не говори, что Золтон лично вызвался доставить нас на задание. — попросила она. Ждала, что Руфь поднимет ее на смех, но та лишь присвистнула.

— Слушай, Рудой, а ты часом не ясновидящая? Может, тебе не в нашем отделе место, а у аналитиков?

— Эвка, угадала? — ахнула Хифа.

— Еще как. Сказал, хочет понаблюдать за нашей работой. Узнать, на что мы годимся.

Магда томно потянулась, звякнув висевшими на поясе защитными амулетами.

— Пусть посмотрит.

— Так а по делу что-нибудь узнала? — нетерпеливо спросила Вельва. Ее инквизитор интересовал в разы меньше, чем проклятый.

— Жертва — профессор истории. Задержался в институтской библиотеке… Ну и полуобратившегося его библиотекарь среди книжных стеллажей нашел.

— Конец библиотеке. — вздохнула Эвка.

— И всей прилегающей территории, — добавила Руфь. — Проклятый подходит по признакам к третьему рангу.

И пока девушки осмысливали, как сильно попали, она добавила:

— Тридцать два года, не женат. Детей нет. Родители живут в пригороде. Им… сообщат после уточнения данных.

— Девочки, — жалобно прошептала Хифа, — но ведь третий ранг. Я с такими еще не работала.

— И я. — призналась Вельва.

Эвка мелко закивала, подтверждая, что ей тоже такие еще не попадались.

Из всех ведьм третий ранг видели только главная и Руфь.

Обычно их работой были проклятые самого низшего, шестого ранга. Иногда попадался пятый. Редко — четвертый. Третий ранг в этих краях видели только в сводках новостей — последний раз несколько лет назад. Второй — на фотографиях в книгах.

Первый… Первый не видел никто, только то, что он оставил после себя — выжженные дотла руины. Куда проклятый исчез после того, как уничтожил город на реке и всех его жителей, никто так и не выяснил. С того страшного происшествия прошло уже больше десяти лет.

— Справимся. — уверенно пообещала Руфь. — Они такие же, как и четвертый ранг. Только меньше, быстрее и огнем плюются.

Чей-то нервный смешок потонул в визге тормозов.

— Приехали. — крикнула главная, и дверцы с шипением распахнулись.

ГЛАВА 3. Ведьмам здесь не рады

Вальдер невидящим взглядом уставился на пустой лист бумаги. Он должен был написать отчет. Подробный, информативный, отвечающий на все вопросы, что могли бы возникнуть и, несомненно, возникнут у совета.

Как центральному управлению удалось обезвредить третий ранг без серьезных жертв?

А жертв не было: переломы и ушибы — не те ранения, что ожидаешь после стычки с сильным проклятым. Ни одного погибшего. И даже Раден, пострадавший серьезнее всех, должен был вернуться в строй в скором времени.

Почему третий ранг не использовал свои умения? Все ли дело в том, что при жизни профессор был никудышным магом? Или, несмотря на все проблемы, ведьмы сработали быстро и не позволили проклятому войти в полную силу?

Так много вопросов, на которые он не мог ответить.

Если бы библиотекарь не заметил обращение профессора, если бы не успел позвонить, что было бы тогда? Сколько жертв им удалось избежать?

Как велика была их удача? И не растратили ли они ее всю на один бой?

Робкий стук в дверь отвлек инквизитора от размышлений.

— Войдите.

В кабинет, держа перед собой поднос, проскользнула Эвка. Поймала его удивленный взгляд и широко улыбнулась:

— Хифу обезвредила Магда. Мы все понимаем, что у вас сейчас много работы. Но, может, все же выпьете чаю? Это особый сбор. Бодрит и придает сил.

— Заговоренный?

— Заговоренный. — бесстрашно подтвердила ведовка. — Разрешение мы получили. Будете?

Вальдер, помедлив, кивнул. Когда вместе с чашкой чая перед ним поставили тарелку с печеньем, насмешливо уточнил:

— Тоже заговоренное?

— Печенье с шоколадной крошкой. — серьезно ответила Эвка. — Его Вельва пекла, она заговорами не балуется.

Дверь за собой ведовка прикрыла осторожно, даже привычный щелчок дверного язычка прозвучал как-то тихо и бережно.

Чай, если и был заговоренным, то на вкусе это никак не отразилось.

Отставив опустевшую чашку в сторону, Вальдер вновь вернулся к работе. Вспомнил весь свой многолетний опыт по написанию отчетов и вывел первые слова…

Через час отчет уже был готов. Аккуратный, набранный на печатной машинке и подписанный, он отправился в канцелярию, чтобы оттуда пневмопочтой добраться до почтового отделения, по трубам из зачарованного стекла, обшитого медными пластинами. Тянулись они под всем городом, полностью вытеснив любых конкурентов за счет своей скорости, надежности и доступности.

А из отделения почты отчет должны были переправить уже в столицу, в палату совета.

***

Хифа шипела и обещала проклясть всех до седьмого колена, если ее сейчас же не допустят к инквизитору.

— Он должен отчитаться перед советом. — нудно напомнила Эвка, пока Магда теснила Хифу подальше от кабинета Золтона. — А это сложно сделать, потому что никто не понимает, что там произошло.

— Я свой отчет уже написала!

— Твой отчет сразу отправляется в архив, — сказала Вельва. — Его кроме Видган и не читает никто.

Эвка покосилась на свой стол. Ее отчет еще был не дописан, она не могла найти слова, чтобы описать, как чувствовалось сопротивление проклятия. Кроме нее отчет до сих пор не сдала только Руфь, отправившаяся утром в лечебницу проведать Шэннера.

И главная, каждый раз проходя мимо, многозначительно посматривала на Эвку, безмолвно напоминая об этом.

Нивена Видган никогда не приближалась к проклятому близко, это было ее работой — курировать группу ведьм с безопасного расстояния. Чтобы в случае гибели всего отряда кто-то смог рассказать, что случилось.

И прошлой ночью Нивена не заходила в библиотеку, оставшись на улице: ждать городскую стражу, следить за тем, чтобы кто-нибудь из молоденьких пожарников не сунулся в опасную темноту сгоревшего здания и не лишился жизни.

И сейчас она желала знать, что видели Эвка и Руфь, чтобы собрать полную картину произошедшего.

— Это несправедливо, — сморщилась Хифа, — я хочу о нем позаботиться. Чтобы он понял, какая я замечательная, и влюбился.

— Почему это именно в тебя? — возмутилась Магда. — И кто тебе вообще сказал, что ты замечательная? Если уж кто-то и должен стать любовью нашего инквизитора, то я.

— Девочки, а вы же помните, что у нас в другом конце коридора отдел с инквизиторами находится, да? — ехидно спросила Эвка. — И почти все они пока не женаты…

— Они ведьм отлавливают. — вспыхнула Хифа.

— И проклятых боятся, — неожиданно поддержала ее Магда, презрительно поморщившись. — А наш инквизитор ничего не боится.

— Может, и не все там проклятых боятся, — заметила я. — Те, кто хорошо учились, точно не должны.

Магда фыркнула.

Ведьмы лучше остальных знали, насколько инквизиторы бывали суеверны. Боялись ведьм, боялись их силы и проклятых тоже боялись, почему-то решив, что они заразны. Хотя, казалось бы, все теории о возможности заражения уже давно опровергли. Исследования утверждали, что перенять проклятие нельзя.

ГЛАВА 4. Еще один инквизитор

Проверяющий прибыл через три дня. Хифа как раз догрызала яблоко, стоя у окна, и закашлялась, подавившись, когда увидела, как к управлению подъехал автомобиль с гербом инквизиции на дверце — меч в языках пламени, золотое на черном.

— Приехал, — прохрипела она, откашливаясь и прихорашиваясь одновременно. Первая рядом с Хифой оказалась Эвка. Налетевшие сзади Вельва и Магда впечатали девушек в подоконник и чуть не размазали по стеклу. Все они с интересом рассматривали типа подозрительной наружности, выбравшегося из автомобиля.

— Что-то он какой-то молодой для проверяющего, — пробормотала Хифа.

— Ему, наверное, и тридцати нет, — поддержала ее Вельва.

— А я молоденьких люблю, — обрадовалась Магда.

Руфь, отправившаяся в канцелярию, чтобы отвоевать себе отпуск в нужные ей даты, а не по тому расписанию, что наугад составили для ведьминского отдела, при оценке проверяющего не присутствовала и поделиться своим мнением не могла.

Главная отговорилась сильной мигренью, что случалось у нее каждую осень в преддверии зимних холодов, и на работу не вышла вовсе.

И даже Золтон где-то задерживался.

Потому встречали столичного проверяющего ведьмы неполным составом.

Эвка не могла отделаться от ощущения, что все это уже не так давно случалось: они вот так же выстроились вдоль стены, а хмурый инквизитор устало и недружелюбно их осматривал.

— Меня зовут, — хрипло проговорил он, обводя взглядом вытянувшихся перед ним ведьм, — Ашер Нольде. В ближайшие несколько недель мы будем часто с вами видеться. Рассчитываю на ваше сотрудничество.

Недель?!

Вельва пихнула Эвку локтем в бок и сделала страшные глаза. С другой стороны засопела Магда.

Девушки рассчитывали отделаться от проверяющего за несколько дней. Несколько дней они были в состоянии изображать ответственных работниц и послушных ведьм.

Но не несколько недель!

— Господин Нольде, вы уже прибыли. — В отдел, на ходу изучая какие-то документы, вошел Золтон. Папка была темно-красной, таким цветом маркировались лишь дела проклятых. Недавняя встреча с третьим рангом не отпускала главного инквизитора. Но что бы он ни искал в старых отчетах, Эвка очень сомневалась, что найдет.

Нольде утратил всякий интерес к ведьмам ровно в то мгновение, как в помещении появился инквизитор.

— Взял на себя смелость познакомиться с вашими подчиненными лично, — сказал он.

Золтон увел проверяющего в свой кабинет, настойчиво попросив не мешать их беседе. Смотрел он при этом исключительно на Хифу.

Когда за инквизиторами закрылась дверь кабинета, Магда фыркнула:

— А вы заметили, как он одет?

— Не в форме, — на большее внимательности Эвки не хватило. Оценить дороговизну костюма и подлинность синего камня в булавке, скреплявшей его шейный платок, она не могла. Единственное, что знала наверняка: костюм был сшит по старой моде, черный цвет уже несколько лет старались не использовать в повседневной одежде, признав его траурным. И вышивка на жилете, опять же…

— Как думаете, в булавке сапфир? — полюбопытствовала Вельва. — Или простая стекляшка?

— Какая разница, если цвет камня так удивительно подходит к его глазам? — томно вздохнула Хифа.

— Какова вероятность, что он испортит нам жизнь? — спросила Эвка.

Вопрос был важным.

Вельва покосилась на закрытую дверь и шепотом предложила:

— Раскинем вечером кости?

К тому моменту, как Руфь, проигравшая бой, но не войну, вернулась в отдел, девушки тихо спорили о том, кто будет гадать.

***

Вальдер все утро провел в архиве, изучая отчеты прошлых усмирений третьего ранга. И покинул полутемное помещение, единственным светлым пятном которого являлся небольшой читальный столик в дальнем углу, лишь когда понял, что строчки двоятся перед глазами. Светильник над ним являлся единственным источником света. Между стеллажами, в поисках нужных отчетов, пробираться приходилось с фонарем. Как утверждал хранитель архива, это было сделано для того, чтобы поддерживать в помещении необходимую температуру.

— Светильники, они ведь нагреваются, — надломленным старческим голосом вещал господин Спелиес, семеня следом за инквизитором по узким проходам, — и температура поднимается, а это совсем не на пользу моим малышкам.

Хранитель занимал свою должность больше полувека, папки с отчетами и подшивки документов заменили ему семью. Глядя на этого худого, сгорбленного старика, нельзя было с точностью сказать, возраст ли выбелил его волосы и полностью лишил цвета глаза, а кожу превратил в сухой пергамент, или всему виной была верность господина Спелиеса этому архиву.

Папку с особенно заинтересовавшим инквизитора делом хранитель позволил вынести с трудом. Ему была невыносима сама мысль, что его «малышка» окажется в небезопасной среде. Там, где на нее будут попадать солнечные лучи, и — от одной мысли об этом тощая спина Спелиеса покрывалась холодным потом — что на нее могут поставить чашку с кофе. Над ее страницами могут есть бутерброд с каким-нибудь соусом…

Золтон, почувствовавший страдания старика, пообещал беречь папку и вернуть через несколько часов ровно такой же, какой взял.

ГЛАВА 5. «Не хотите чаю?»

За время, что Радена не было в управлении, ничего не изменилось… Да и что могло бы поменяться за четыре дня?

— Командир! — Вилси, его безотказный и, несомненно, талантливый помощник, настиг мага уже на лестничном пролете, разделявшем Управление Противодействия Ведовству и Управление по Предотвращению Магических Преступлений.

— Что такое? — Раден заглянул на свое рабочее место лишь на минуточку, исключительно ради приличия, и уже спешил в ведьмовской отдел, довольный тем, что его не заметили.

Заметили, как оказалось, и, судя по бледному, но решительному лицу паренька, собирались призвать к ответу.

— Господин Шэннер, разве вы не должны сейчас находиться в лечебнице? Ваша рана…

— Пустяки. — Небрежно отмахнулся он, но Вилси продолжал беспокойно дергаться. — В мое отсутствие что-то случилось?

— Нет. — Уклончиво ответил помощник, пряча взгляд. Раден не давил, он хорошо знал парня и терпеливо ждал, когда тот не выдержит. Продержался Вилси недолго и выпалил: — Ваш отец сейчас в кабинете главного инквизитора! Он заехал, чтобы поговорить с господином Золтоном, а после собирается ехать в лечебницу, чтобы навестить вас… Так сказал его помощник.

— Значит, отец пожаловал. В таком случае, я просто обязан поздороваться. — Сказал Раден, мрачнея. Он ускорил шаг и не заметил, когда отстал Вилси, оставив его наедине с гнетущими мыслями.

Дом отца Раден покинул, как только подвернулась возможность. Сбежал в академию в семнадцать и попытался полностью разорвать все связи с семьей. Не вышло. Его отец, деспотичный как в работе, так и в общении с семьей, был не намерен оставлять в покое единственного сына.

Барн Шэннер был талантливым инквизитором и сильным магом, но неприятным человеком и ужасным мужем. Как отец он тоже не состоялся, но отказывался это признавать.

Коридор второго этажа в Управлении Противодействия Ведовству был зеркальным отражением коридора Управления по Предотвращению Магических Преступлений, но казался Радену намного уютней.

За первой дверью со вставкой из мутного стекла находился отдел ведьм, и оттуда всегда пахло чем-то цветочным. Напротив располагалась небольшая кухонька для быстрых перекусов, и оттуда, стараниями Вельвы, тянуло выпечкой, жженым сахаром, ванилью или шоколадом.

Дальше по коридору, за кухней, находился зал для совещаний, которым в последний раз пользовались еще в те времена, когда прежний главный инквизитор не тратил на подъем по лестнице на второй этаж по полчаса, а Раден еще был простым штатным магом. А уже напротив была дверь в кабинет главного инквизитора. Но пользовались этой дверью редко, потому как пройти в кабинет можно было через ведьминский отдел, чем все и пользовались.

За кабинетом главного инквизитора шел отдел штатных инквизиторов, большая картотека, уборная и хозяйственный склад. Канцелярия занимала весь третий этаж, архив скрывался под землей, а душевые, раздевалка и маленький отдел аналитики — на первом этаже. Как и тренировочный зал, в котором, как правило, можно было найти только магов. Работа инквизиторов была полностью завязана на их силе, и они не видели причин держать себя в хорошей физической форме. Ведьмы все равно не могли дать им достойный отпор.

Иногда в зал заглядывали Руфь или Магда, но очень скоро их тренировки перетекали в ссоры с магами, которые не могли держать свое мнение при себе.

Остальные ведьмочки ограничивались необходимым минимумом тренировок. Хотя Хифа пыталась отлынивать и от них, жалуясь на мышцы, которые могут появиться и испортить ее хрупкую тонкую фигуру…

Раден с сожалением прошел мимо отдела ведьм, понимая, что если сейчас заглянет к ним, то растеряет весь боевой настрой и не сможет дать отцу отпор, и ворвался в кабинет главного инквизитора.

Барн Шэннер сидел в кресле, которое Раден сам притащил к Золтону за день до усмирения проклятого, закончившегося для него в палате лечебницы. Он планировал заглядывать к старому другу и сидеть с комфортом, вместо того чтобы ютиться на неудобном стуле, но теперь хотел только сжечь это кресло ко всем чертям.

Его отец выглядел до отвращения хорошо. Седина придавала его густым золотистым волосам особый шарм и удивительно гармонировала с глазами. Сам Раден пошел в мать, что ее очень огорчало. И раньше он сам жалел, что не был похож на отца, потому что этого хотела мама.

Это было до того, как в ней пробудился ведьминский дар…

Выдающийся инквизитор и член совета не мог быть женат на ведьме. Он должен был отказаться от всех регалий и уйти на пенсию в тридцать пять лет — в зените славы, или развестись. И он сделал выбор. Развод прошел быстро и тихо. Барн не жалел денег, чтобы ненужные сведения не достигли ушей журналистов, а после запрятал бывшую жену в какую-то частную лечебницу.

Она этого не выдержала и покончила с собой. Радену было двенадцать.

Где ее похоронили, он не знал до сих пор.

Воспоминания о матери выцветали и блекли с каждым годом все сильнее, приводя его в отчаяние. Ненависть к отцу лишь крепла.

— Что ты здесь забыл? — он старался, чтобы голос звучал бесстрастно, но в нем все равно прорывался гнев. Рану в боку дергало тупой болью. Раден отстраненно гадал, могли ли разойтись швы?

Барн обернулся к сыну неторопливо, с достоинством. Окинул его холодным взглядом.

ГЛАВА 6. Предсказанный проклятый

Генеральная уборка, на радость Хифы, которая это просто терпеть не могла, была отложена. Потому что этим вечером появились дела поважнее.

На этот раз собраться было решено в комнате Руфь, Магды и Хифы, потому как ее больше года назад осторожная Руфь, в полнолуние, заговорила от чужого внимания. Безопаснее места, чтобы обсуждать страшных инквизиторов, найти было сложно. Особенно в компании впечатлительной Вельвы, которая всерьез считала, что сильные инквизиторы способны почувствовать, когда ведьмы произносят их имена.

Комната девушек была как две капли воды похожа на комнату Вельвы и Эвки. Только шторы на окне были розовые и однотонные, а стены украшали вышитые картины — увлечение матери Хифы, которая любила их не только вышивать, но и дарить.

Эвка устроилась на кровати Магды, подобрав ноги и привалившись плечом к плечу хозяйки кровати. Руфь пододвинула стул от стола поближе к подругам и оседлала его, сложив руки на спинке. Хифа склонилась вперед, с сияющими глазами посматривая на собравшихся. Рядом нервно теребила рукав ночнушки Вельва. Она единственная была в длинной закрытой рубахе в пол со смешными оборочками на воротнике — такие ночнушки уже некоторое время считались устаревшими, на смену им пришли тонкие и льнущие к телу, какие предпочитали Магда и Хифа. Руфь, а следом за ней и Эвка, выбирали мужские пижамы.

Руфь предпочитала зеленые цвета, Эвка — коричневый и клетку.

Тишина затягивалась.

— Не томи. — велела Руфь.

И Хифа, словно только этого и ждала, зачастила, пересказывая всё, что им поведал одурманенный помощник Барна Шэннера. Изредка вмешивалась Магда, чтобы разделить фантазии Хифы и правду. Но привирала ведьмочка меньше, чем от нее можно было ожидать, и рассказ закончился довольно быстро.

Руфь выругалась.

— Да, неприятная ситуация, — согласилась Эвка.

— Нас ведь не подозревают? — спросила Вельва, едва не плача. Ей не посчастливилось проходить практику в одном из окружных отделов. Сотрудников там часто не хватало, и Вельве несколько раз приходилось присутствовать при допросе подозреваемых ведьм.

До практики она просто боялась когда-нибудь попасть на допрос в качестве подозреваемой, после — начала бояться до ужаса. Это был самый жуткий кошмар — оказаться за железным столом в холодной и маленькой комнате, напротив инквизитора. В кандалах, подавляющих любой вид магии…

— Может и подозревают. — хмуро сказала Магда. — Может и проверяющего не просто так к нам прислали.

— А ведь Ашера сегодня как раз весь день в управлении не было. — заметила Хифа, стремительно грустнея. Ей молоденький проверяющий нравился больше всех остальных мужчин, которых она хотела покорить. В основном потому, что был привлекателен, несомненно влиятелен и недоступен.

— Прекрати звать его по имени. — велела Руфь. — Это отвратительно.

— И этот приезжий инквизитор о чем-то говорил с нашим инквизитором. — добавила Хифа, проигнорировав выпад подруги.

— Что будем делать? — спросила Эвка.

Магда тяжело вздохнула и потрепала по русым волосам прижавшуюся к ее плечу Вельву — самую молодую и впечатлительную среди них.

— А что мы можем?

— Как минимум не давать поводов нас в чем-то подозревать. — сказал Руфь, пристально глядя на Хему и Магду. — Пока инквизитор из столицы в городе, вы обе сразу после работы будете отправляться сразу в общежитие. Никаких свиданий, никаких знакомств и никакого ведовства, понятно?

Хифа поникла и кивнула. И даже дерзкая Магда неохотно пообещала вести себя хорошо.

— Может чаю? — негромко предложила Вельва. — Ромашкового?

Первой на кухню общежития пошла Руфь. Она же и поставила чайник.

Ромашковый чай этим вечером им действительно не помешал бы.

***

Эвка выпила две чашки, что, впрочем, никак не спасло ее от сумасшедшего сна, в котором странный проклятый гнался за ней и голосом главного мага звал ее верховной ведьмой, главная ведьма их отряда плакала кровавыми слезами, а невыносимый проверяющий постоянно оказывался на пути у Эвки, и из его глазниц прорастали причудливые белые цветы.

Утром она чувствовала себя полностью разбитой и едва не проспала начало работы.

Общежитие было трехэтажным и длинным: на втором и третьем этаже находились комнаты для местных сотрудников. На первом этаже располагалась кухня, прачечная, небольшая библиотека и комнаты для приезжих специалистов. Одну из таких комнат должен был занимать проверяющий Ашер Нольде, но он предпочел снять себе квартиру.

Душевые комнаты находились на каждом этаже и в каждом крыле, но от утренней суматохи, столпотворений и редких ссор это не спасало.

И проспавшая Эвка, спеша на работу, успела поругаться с одной из новеньких магесс, пока умывалась. Что только ухудшило и без того паршивое настроение.

День начался по-дурацки и намеревался удерживать уровень безумия.

Едва ведьмы успели занять рабочие места, как в отделе показался проверяющий в компании неплохо знакомого Хифе и Магде инквизитора.

— Морис! — обрадовалась Хифа.

Мужчина неуверенно ей улыбнулся.

ГЛАВА 7. Парное возгорание

Раден раздраженно постукивал пальцами по столу и слишком часто поглядывал на часы. Он заказал уже вторую чашку кофе, проклиная тот день и час, когда жизнь столкнула его с Конахан. Его не мучило чувство вины, в основном потому, что он не помнил всё то, что произошло после превращения в проклятого. Раден хорошо себя знал, понимал, на что способен, и не верил, что мог бы уничтожить целый город. Даже потеряв контроль. Даже в виде проклятого…

Это было невозможно.

Потому что Ханхейм пал, а Конахан была жива. Она смогла подобраться к первому рангу, как сама утверждала, смогла разорвать сковавшее его проклятье и не погибла в огне.

Как она всё это провернула, Конахан не рассказывала, сколько бы он ни спрашивал. Но порой, когда была слишком зла на Радена, открывала для него маленькую часть прошлого, в которой были только огонь и смерть. И это заставляло его быть послушным.

Раден уже сорок минут занимал дальний столик у окна в маленькой уютной кофейне в самом центре города, через улицу от управления, напротив здания суда. В небольшом помещении вкусно пахло свежим кофе.

Перед Раденом на столике стояла пустая чашка и тарелка с крошками от сэндвичей. И дружелюбная работница в милом кремовом фартуке поставила перед ним еще одну чашку кофе.

Раден ее поблагодарил. Она смущенно улыбнулась и упорхнула за стойку.

Обеденное время подходило к концу. Другие посетители неторопливо покидали кофейню.

Конахан не появлялась…

На то, чтобы разговорить Вальдера, ему потребовалось почти два дня. И удалось всё лишь благодаря тому, что Раден наугад напомнил о своем непосредственном и частом участии в работе ведьмовского отряда. Тогда он сказал, что должен знать, что Вальдер обсуждал с его отцом, чтобы в случае необходимости суметь оказать поддержку.

И Вальдер сдался. Рассказал о подозрениях совета по поводу ковена.

Это была очень плохая новость, которой Раден обязан был поделиться с Конахан. Но для этого ему пришлось потратить еще сутки просто, чтобы связаться с ней. Ведьма пренебрегала спасенным проклятым и не скрывала это.

Долгие годы Радену приходилось мириться с ее отношением, но на этот раз всё могло закончиться настоящей катастрофой. И всё только лишь из-за того, что одна старая, склочная ведьма не пожелала появиться на встрече, которую сама же назначила…

Насколько проще бы жилось Радену, если бы он мог рассказать всё по телефону?

После смерти матери он возненавидел отца, и план Конахан ему чертовски нравился, хотя за последние десять лет они нисколько не продвинулись в его воплощении. Ведьма каким-то образом могла снимать проклятье, пусть и не всегда успешно — способом проб и ошибок удалось выяснить, что в человеческую форму проклятых возможно вернуть из первого и второго ранга. У третьего ранга всё зависело от длительности воздействия проклятия и особенностей характера самого проклятого. И не обходилось без побочных эффектов.

Проклятые низких рангов не имели шансов на спасение.

Раден еще раз бросил нетерпеливый взгляд на наручные часы — подарок Руфь. Простенькие и недорогие — единственное, что смогла позволить себе молоденькая ведьма в первые годы своей службы. На самом деле это был не совсем подарок, так она пыталась возместить ущерб, который нанес Радену проклятый из-за ее неопытности.

Это был один из первых выездов Руфь, и на ее несчастье проклятый оказался четвертого ранга, причем весьма агрессивным и сильным. И чертовски плевучим.

Его лавовая слюна проела весь переулок и едва не лишила глаз Руфь, готовившуюся к атаке. Раден едва успел тогда ее прикрыть, получил серьезный ожог и лишился дорогих часов. Ничего по-настоящему ценного в них не было, но Руфь всё равно хотела возместить ущерб.

Для ожога ведьма сама смешала мазь — помогла она, надо сказать, отлично. И купила часы…

Тогда она еще была очень искренней и немного наивной, хотя упрямый характер уже проглядывался.

Часы с тех пор ломались уже дважды, но вместо того, чтобы купить новые, Раден терпеливо их чинил.

Когда и вторая чашка кофе была допита, а маг уже собирался уходить, дверной колокольчик мелодично звякнул, впуская в помещение посетительницу.

Конахан не изменяла себе и пришла в блузке с объемными рукавами винного цвета, юбка в пол была на несколько тонов темнее. Ведьма любила выделяться в толпе и обожала все оттенки красного. Темные волосы были собраны в тугой пучок и скреплены заколкой с мелкой россыпью рубинов.

Она окинула холодным взглядом зал. Заметила мага в дальнем углу.

Он невольно подобрался. Другие проклятые, которым удалось избежать страшной участи, считали Конахан спасительницей и готовы были терпеть ее характер и безропотно выполняли любой приказ.

Раден считал ее стервой и подчинялся только потому, что хотел, чтобы привычный ход вещей изменился. Он желал отомстить за мать и чтобы Руфь не приходилось страдать из-за своей ведьминской сути.

— Ты опоздала.

Конахан ничего не ответила. Она не считала нужным перед кем-то оправдываться. К столу подплыла работница кофейни принять заказ. Ведьма выбрала травяной чай. Раден попросил еще одну чашку кофе.

Когда девушка удалилась, Конахан спросила:

ГЛАВА 8. Передышка

Сразу с места необъяснимого исчезновения проклятых четвертого ранга пострадавших отвезли в госпиталь. Машина врачевателей не смогла вместить всех, поэтому заботой об оставшихся раненых пришлось заниматься Золтону. И ведьмам, которые еще были в состоянии стоять на ногах.

Эвка не могла ничем помочь, поэтому сидела в хвосте салона, привалившись головой к холодному стеклу, и рассеянно наблюдала за тем, как горожане рассаживаются по местам.

Тех, кто не мог идти самостоятельно, в автобус вносили Золтон и Ашер.

Когда был загружен последний потерпевший, рядом с Эвкой тяжело опустилась Вельва. Лицо ее было залито кровью из сильно рассеченного лба. Руки мелко подрагивали.

— Как думаешь, они насовсем пропали? — спросила она.

— Ммм? Четвертые? — Эвка вспомнила тот странный разговор с главным инквизитором о пропавших проклятых и угукнула, стараясь не шевелиться без особой необходимости, так голова болела меньше. — Думаю, да. Такое уже происходило.

— Правда? — Вельва подобралась. Это известие ее совсем не обрадовало. Трудно было спокойно думать о том, что где-то могли затаиться неусмиренные проклятые.

— Ага… И мне нужно будет вам кое-что рассказать, так что передай, пожалуйста, девочкам, что мы должны поговорить перед тем, как будем писать отчеты.

Вельва понятливо кивнула.

Эвка закрыла глаза, погружаясь в болезненную полудрему. Так она провела все время поездки, которая была очень долгой и аккуратной.

Золтон, понимая, что везет раненых людей, вел очень осторожно, снизив скорость до допустимого минимума.

Госпиталь представлял собой длинное трехэтажное здание из красного кирпича. Когда-то это была городская управа, но со временем город вытянулся и разросся, центр сместился чуть южнее, и управа переехала. Постройку же отдали под специальный госпиталь, в котором принимали ведьм, инквизиторов и магов, а порой и стражников, получавших серьезные ранения магического характера. Горожане в эти стены попадали редко, но в этот раз в большой гулкий холл с высокими потолками и барельефом, представлявшим городскую карту старого типа во всю стену, набилась целая группа перепуганных и раненых людей.

Медицинский персонал засуетился.

Эвка тихонечко стояла у стены, прижимаясь лбом к холодному камню в районе западной набережной, и ждала своей очереди. Она рассчитывала, что ее привычно быстро осмотрят, дадут таблетку от головы и мазь от ожогов — таблетку она всегда выпивала, мазь никогда не брала, потому что в общежитии у нее была баночка со средством получше — и отпустят.

Но ей выделили палату и оставили на сутки под наблюдением из-за обнаруженных нарушений в организме после насильно прерванного усмирения.

Поэтому собрались ведьмы вокруг койки, на которой лежала Эвка, уже переодетая в казенную пижаму. Сами девушки сняли огнеупорную одежду еще в автобусе и по госпиталю ходили в поддетых под куртки спортивных костюмах. С символом ведьмовского отдела на груди…

Палату Эвке предстояло делить с одной из пострадавших горожанок. Женщина весьма преклонного возраста получила несколько серьезных ожогов и тоже была оставлена на ночь, чтобы она точно выполнила все предписания и чтобы утром врачеватели могли проверить потенциал заживления.

Женщина с трудом, но все же согласилась провести ночь в одной палате с Эвкой. Одну ведьму она еще могла стерпеть, но когда в небольшую палату их набилась целая стая, женщина не выдержала и, пошатываясь, выбежала в коридор.

— Так даже лучше, — с облегчением улыбнулась Эвка. — А то я боялась, что не получится ее выпроводить.

В том, что ведьм повсеместно ненавидели и боялись, было слишком много минусов, но порой вот такая демонстративная неприязнь была очень кстати.

— Вот это ты… пятнистая, — с восторгом выдохнула Магда, внимательно рассматривая лицо ведовки. Поверх едва поблекших и еще не сошедших следов, оставленных третьим рангом, уже краснели новые, свежие и яркие ожоги.

— В общежитие в ближайшее время тебе путь заказан. — вздохнула Хифа. — Комендантша тебя до смерти залечит, если поймает.

— Прекратите ее пугать. — велела Руфь.

Девушки посерьезнели. Вельва выглянула в коридор, проверила, что их никто не подслушивает, и аккуратно положила на пороге плетеный оберег, защищавший от чужого любопытства.

— Так что ты хотела нам рассказать? — спросила Магда. Она забралась с ногами на койку, потеснив Эвку. В изножье устроилась Хифа, теребившая тугие бинты на пальцах — она перестаралась с паутиной, из-за чего пострадала, когда четвертый ранг начал вырываться. Собственная магия рассекла ей пальцы до кости.

Вельва робко прижалась к боку Эвки, положив голову ей на плечо.

— Хочешь, я пошепчу, чтобы тебе стало полегче?

— Со мной всё хорошо. — улыбнулась Эвка. — Просто врачеватели здесь паникеры и перестраховщики.

— Если бы ты себя видела со стороны, так бы не говорила. — Руфь продолжала стоять, возвышаясь над ведьмами, скрестив руки на груди. — Натуральная неупокойница. Только рябая.

— Я вас не затем звала, чтобы вы мою внешность критиковали. — обиделась Эвка, но рассказывать начала.

Всех потрясла новость, что этот четвертый ранг оказался крепче третьего. Хифа с Вельвой переглянулись, пытаясь вспомнить, отличались ли ощущения от проклятых, бьющихся в их паутине. Но прошло слишком много времени, чтобы они могли их сравнить.