Неугодная жена. Второй шанс для старой девы

Глава 1 День проклятых ступеней

– Нет.

В церкви повисла гнетущая тишина. Все гости и священнослужители уставились на нас, стоящих у алтаря. Я даже не заметила, что перестала дышать от волнения.

Что Арман только что сказал?

– Простите…? – переспросил священник, склонившись над кафедрой. Кажется, он тоже не мог поверить, что это слово прозвучало на свадьбе.

– Я сказал «нет», – с ухмылкой повторил жених, смеряя меня самодовольным взглядом, и продолжил уже громче: – Перед всеми почётными гостями в этом священном месте я объявляю, что не собираюсь жениться на этом хромогом перестарке! Даже деньги её семьи не стоят того, чтобы я прикасался к ней и называл своей женой.

Прошло несколько томительных секунд, которые для меня были подобны вечности, прежде чем гости начали издавать звуки. Кто-то охал, кто-то ахал, и, может, мне и показалось, но я слышала злорадное хихиканье. Я дрожащим взглядом исследовала лицо Армана. Самодовольное, победное выражение исказило его черты, раньше казавшиеся мне идеальными.

– Зачем? – только и спросила я шёпотом.

И правда, зачем? Зачем было признаваться мне в любви, готовиться к свадьбе, сорить деньгами моего отца, обещать безоблачное будущее, чтобы потом в секунду всё перечеркнуть?

Он наклонился ко мне и выплюнул в лицо:

– Вы, поганые нувориши, всерьёз думали породниться с аристократами? Ха! Вашей семейке давно пора было указать на место. Вы чернь. И никакое золото твоего папаши этого не исправит.

Гордо вскинув подбородок, он спустился с трёх ступеней и направился к выходу. Вокруг поднялась суматоха, а я всё стояла, беспомощно озираясь. До алтаря меня довёл отец, а спуститься с него мне предстояло под руку с новоиспечённым мужем. Сама без своей трости сойти вниз я не могла.

Но все забыли о нелепой, жалкой Розалинде Пайкс. Журналисты брали интервью у Армана, моих несостоявшихся свёкров и родителей, а гости живо обсасывали новую сплетню, которая грозила стать предметом обсуждения на долгие недели: драконий лорд пред всем честным народом отказался породниться с Пайксами.

Священник хмыкнул, и я обернулась к нему. Он деловито захлопнул ритуальную книгу, пожал плечами и удалился.

Я осталась совсем одна на этом островке посреди церкви. От запаха белых лилий чесались глаза – уверена, мать Армана не случайно привезла мне «не тот» букет. Но я не хотела портить всем настроение и промолчала.

Никто не спешил помочь мне, зато со всех сторон липли любопытные, заинтересованные и насмешливые взгляды – на любой вкус. Но больше всего, кажется, в них было предвкушения. Все ждали, что я расплачусь. Ещё бы, старая дева из рода Пайкс упустила последний шанс выйти замуж!

Но я не стала делать им такой подарок. Журналисты не смели подниматься к алтарю, потому здесь я была в относительной безопасности. И вскоре обо мне забыли, вновь переключившись на более интересных личностей.

Одна на собственной свадьбе, одинокая в толпе! Нужно было воспользоваться этим моментом, чтобы незаметно улизнуть. Только вот нелегко прошмыгнуть мышкой мимо толпы, когда проклятущие ступени отделяют от свободы!

Собравшись духом, я повернулась боком и принялась осторожно спускаться со ступеней. Для обычного человека – просто три шага, а для меня – тяжкое препятствие. На последней ступени короткая нога предательски подломилась, и я рухнула к подножию. Букет выпал и откатился в толпу.

Тогда-то все вспомнили про меня. Смешки стали громче, так что уже нельзя было списать их на то, что мне просто показалось. Не хотелось поднимать лицо и видеть этих людей.

– Ну же, Линда, не позорь нас! – прошипела подоспевшая маменька, хватая меня за плечо, больно, до синяка.

Она с силой дёрнула наверх – веса и мощи в ней было достаточно, чтобы помочь мне встать. Она вцепилась мне в локоть и неловко заулыбалась гостям, а сама пробормотала уголком рта:

– Сейчас от журналистов отбоя не будет!

Голос её прозвучал весьма радостно.

– Можно мне просто сесть в карету и уехать? – робко спросила я.

– Ты шутишь? Все ждут твоего слова! Это наш шанс хоть как-то подлатать репутацию семьи!

Новая вспышка магического кристалла запечатлела момент. Могу поспорить, завтра все светские издания будут пестреть моими изображениями именно в эти моменты: когда я беззащитно щурюсь и пытаюсь прикрыть глаза рукой, и когда я падаю, оступившись. Они хотят видеть меня такой: жалкой сломленной калекой.

– Улыбайся! – мама пихнула меня локтем в бок.

Я механически улыбнулась. Всё же куда лучше было, когда на пару минут все забыли обо мне, а теперь мама привлекла внимание журналистов, которые окружили нас, словно голодные чайки.

– Правда ли, что ваша семья погасила колоссальные долги рода ван Айк, чтобы добиться этой свадьбы?

– Готовы ли вы отправиться в изгнание, чтобы ваши сёстры могли выйти замуж?

– Как вы чувствуете себя теперь, когда все мечты пошли прахом?

– Вы всерьёз надеялись, что самый желанный холостяк империи женится на вас?

Последний вопрос был произнесён с ехидством и ядом. Я моргнула и поднялся взгляд на девушку, которая подобрала мой букет и с улыбкой нюхала нежные цветы. Она взмахнула ресницами, ловя мой взгляд.

– В вашем возрасте уже пора бы перестать быть такой наивной, – усмехнулась красотка с чёрными, как смоль, волосами.

А затем другие вопрошающие подались вперёд, а девушка отступила, скрываясь в толпе. Я поджала губы. Кажется, именно её я встретила с Арманом в ресторане неделю назад, и он уверял, что это просто деловая встреча. И ведь она права. Как я могла поверить, что он полюбил мою душу и закрыл глаза на происхождение и увечье?

– Пойдём, – я решительно потянула мать к выходу, заставляя оторваться от ответов на вопросы. Они сыпались, как из рога изобилия, всё больше и больше, всё гаже и гаже.

Я сбежала. Метафорически, конечно – без помощи мамы я и ходить-то быстро не могла. Мы улизнули, и карета домчала нас до родного поместья.

Наконец-то дома. Мне предстояло подумать, что делать дальше, но на сегодня я решила просто отдохнуть в безопасности.

Глава 1.2

Показалось, что земля ушла у меня из-под ног, но внешне я лишь поджала губы и кивнула. Не было смысла спорить, раз отец решил, меня отправят в монастырь добровольно или насильно.

– Я пойду собирать вещи, – сказала я недрогнувшим голосом.

– Они тебе не пригодятся. Монахини ордена святой Евлалии отрекаются от всех мирских ценностей, – сказал он глухо. – Так что можешь раздать сёстрам свои платья и украшения. Если им, конечно, что-то приглянется.

Неужели мне не дозволят даже взять что-то на память?

– Можно хотя бы…

– Ты уедешь отсюда в одном дорожном платье, – отчеканил отец. – А теперь вон, пока я не избавился от твоей позорной морды другим, более радикальным способом!

Я поплелась к лестнице, но меня лихо обогнала довольная Генриетта.

– Я пороюсь в твоих шмоточках, не против? – расхохоталась она. – Ну как же ты можешь быть против, ты тут теперь официально никто!

Она ускакала по ступеням вверх вприпрыжку, не забыв обернуться и показать мне язык.

Следом мимо прошли Аделия и Ивонна. Только средняя сестра подарила мне сочувственный взгляд, но не посмела подойти и заговорить – с кресла на нас насупившись косился отец.

Одинока на собственной свадьбе, одинока в собственном доме… Я думала, что доплетусь до спальни и там разревусь, но когда я рухнула на кровать навзничь, слёзы не шли. Может, и хорошо, что я уеду отсюда? Сколько ещё можно терпеть презрение отца, подколы Генриетты и насмешливые взгляды окружающих. Монахини вряд ли будут так жестоки.

Я умела себя успокаивать, этого не отнять. Так что несмотря на унижение и предательство жениха, я смогла заснуть.

Отец не изменил своего решения за ночь. Мне выдали корзинку с припасами на время дороги – во и всё, что я забирала из дома.

– Напиши, как доберёшься, – квохтала мама. – Сейчас дороги неспокойные, а охраны у тебя всего два человека.

– Отец выделил охрану? – удивилась я.

– Ну не тебе, – покачала головой матушка. – А подношениям для монастыря.

В такт её словам из дома вынесли тяжёлый окованный сундук. Двое слуг с трудом дотащили его до кареты.

– Мог бы дать ей карету попроще, – фыркнула Генриетта. – К чему такие почести?

– Попроще – открытые, – парировала Адель. – А путь предстоит неблизкий.

– И что, Линда простудится и умрёт? – Генрия в притворстве прикрыла рот рукой. – Вот будет потеря для государства!

Расхохотавшись, она убежала в дом, так и не сказав мне слова прощания. Не вышел и отец. Адель обняла меня, а Ивонна неловко клюнула в щёку. Все ощущали себя не в своей тарелке. Я хотела нарушить тишину и сказать что-то трогательное, но в ворота въехала нарядная коляска.

– О, это модистка! – всплеснула руками маменька. – Всё, девочки, быстро в дом! На следующем балу вы должны блистать!

Она согнала их внутрь, как пастух овечек. И снова я осталась одна, словно мой отъезд из дома был незначительным событием. Наверное, это и правда было так. Я ещё несколько секунд бестолково постояла, будто они вдруг одумаются и решат сказать мне хоть что-то на прощание.

Например, могла бы Ивонна сказать: «Спасибо, Линда, что нянчилась с нами, пока родители работали»?

Могла бы Генриетта вспомнить, как я читала им книжки и обучала грамоте, во времена, когда мы жила в скромной лачуге, и как простолюдины подумать даже не могли о наёмных учителях? Я выучилась сама и учила сестёр, но это, выходит, не повод для «спасибо»?

Оперевшись на трость, я дошла до экипажа. Высокая ступенька кареты отделяла меня от удобных диванов. Я беспомощно огляделась, но охранники и кучер сделали вид, что не замечают меня, хотя я ясно видела кривые ухмылки. Им было забавно понаблюдать, как я заберусь внутрь без помощи.

Надеюсь, в монастыре лестниц не будет.

Ухватившись за дверцу и покрепче схватившись за трость, я неуклюже забралась в карету. Не изящная леди, конечно, но зато без помощи справилась. Не нужны мне такие помощники!

Четвёрка лошадей помчала нас через поля и просторы. Денег на поездку отец не выделил, так что ночевала я прямо в карете. Мои сопровождающие хотели избавиться от задачи как можно скорее, потому у нас почти не было привалов. Я не возмущалась – я всё равно не создана для прогулок.

Равномерное потряхивание кареты убаюкивало, но я прислушивалась к разговору кучера и охранников.

– К темноте доберёмся до трактира. Переночуем там – глупо в ночи соваться в лес.

– Чтоб ещё хозяин денег дал на трактир…

– Ну за барышню платить не будем, в карете поспит. А сам я лично раскошелюсь на комнатку. Говорят, тут водятся очень сочные девочки.

Они рассмеялись, а я поморщилась.

– У нас в карете есть сочная девочка. И бесплатная. А тут тихая рощица, вокруг ни души…

– Сбрендил? Дочка хозяйская!

– Дочка? Мусор сосланный! Хозяин её видеть не хочет. Кому там дело, в каком виде она доедет до монастыря, а? И доедет ли вообще…

– А на лицо она ничего… Жаль, потом не рассказать никому, что драл дочурку такого богатея!

Похабный смех вновь сотряс карету. Внутри всё сжалось в комок. Даже если я открою дверь и выскочу на ходу, они услышат, и далеко я не убегу.

Я в принципе далеко не убегу!

И всё же рука потянулась к дверце. В этот момент карета замерла. Неужели поздно? Неужели они решила сделать это прямо здесь и сейчас?

Раздался странный свист, потом хрип, и истеричный голос воскликнул:

– Разбойники!

– Так близко к тракту?!

– Беги, придурок, Энди уже не помочь!

Карета покачнулась, когда они спрыгнули вниз. Я вслушивалась в происходящее, ни живая ни мёртвая. Звуки удаляющихся по траве шагов, снова свист, и тяжёлые удары о землю – неужели рухнувшие тела…?

Пусть это будет просто моя богатая фантазия!

Неторопливые шаги с другой стороны звучали, как приговор. Окошка закрыла чья-то тень, а затем дверца распахнулась. За спиной огромного, словно скала, бородача, покрытого наколками и шрамами, виднелось не меньше дюжины людей.

Визуалы

Как насчёт визуалов? Это раздел, так любимый многими и ненавидимый… Тоже многими) Кто любит увидеть представление автора о героях - добро пожаловать. А кто не любит простыни с картинками - новый главы будут выходить каждый день, ждать уже недолго)

Линда:

Арман:

Отец Линды, Роберт Пайкс:

Матушка, Герда Пайкс:

Сестрички по старшинству после Линды, Генриетта, она же Генрия:

Аделия, она же Адель, она же глоток адекватности в этой семье:

Ивонна, младший застенчивый ребёнок, который, как флигель - поворачивается туда, куда дует ветер:

И загадочная подбирательница упавших букетов... Ещё появится в нашей истории)

Совпало представление? Или кого-то из героев вы представили совсем иначе?

Глава 2 День новых знакомств

Карета с новым возницей несла меня в сторону леса. Пришлось выглянуть, чтобы убедиться – мои новые спутники мчали в чащу. Я напряглась. Разве этот лес не принято всячески объезжать? Разве он не проклят…?

Кажется, они так не считали. Что характерно, разбойники не обсуждали, как причинить мне зло, так что в моменте я была… в больше безопасности, чем со слугами отца? Вот уж абсурдная мысль.

Топот множества копыт со всех сторон подсказывал, что если я попытаюсь выскочить на ходу, то не только не убегу, но и с большой вероятностью буду растоптана.

В очередной раз всё, что мне оставалось – покориться судьбе. Ох уж и неласкова она ко мне! Я поплотнее завернулась в шаль – вечером холодало. Даже не верилось, что я выдержала столько ночёвок в карете не простудившись.

Удивительно, но я даже задремала. Сон длился недолго – экипаж вздрогнул и замер, а я открыла глаза, вслушиваясь в гомон голосов, треск древесины и прочие звуки, намекающие, что вокруг кипит жизнь.

– Ага, грузи сюда… Да куда ты тащишь!

– Денвер наткнулся на купца в пути. Тот, чтобы его отпустили, дал целый сундук вышивных тканей, ты посмотри…

– У нас тоже знатный улов. Подношение для монастыря от какого-то богатея. И карета! Глянь, дверцы расписные.

И кажется, про меня, как всегда, забыли… Это моё свойство даже начинало мне нравиться.

Приподняв шторку, я осторожно выглянула, чтобы понять, где я и есть ли шанс убежать. К своему превеликому удивлению, я обнаружила не просто разбойничий лагерь. Мы стояли в запущенном парке заброшенного поместья, которые были превращены в настоящий палаточный городок! Я ожидала увидеть толпу головорезов, считающих деньги у костра, но вместо того вокруг носились женщины в фартуках, юноши с ящиками и мешками, а также сновали дети.

Больше походило на лагерь беженцев, чем разбойников.

– А, и ещё, – услышала я знакомый бас прямо рядом с дверцей. – Посмотри, как тебе презент на день рождения нашему принцу.

Дверь распахнулась, и я прищурилась от ударившего в глаза света фонарей. Кто-то присвистнул.

– Слушай, ну личико милое, такая она пухленькая, сочная.

Я проморгалась, но не увидела говорящего, пока не опустила голову вниз. Полурослик! Я думала, они все давно мигрировали на юг… Этот был очень старый, прямо древний. Его тонкая бородёнка подметала землю.

Решительно подойдя ко мне, он схватил меня за руку неожиданно сильными пальцами и стащил вниз. Я чуть не упала.

– Хромая, – проворчал старик. – Вы ногу ей сломали?

– Да не трогали мы её, – поморщился пугающий бородач. – Может, в монастырь её лечить везли, не знаю.

Меня резко ткнули в живот, и я согнулась пополам. Схватив меня за щёки, дед заглянул мне в рот. Я чувствовала себя лошадью на ярмарке, и главное, никак не получалось противиться этому шустрому наглому хоббиту.

– Зубы хорошие, ни одной дырки, – заключил он. – Тело здоровое. Но Бастиану просто милые девушки не подходят. Ему нужна такая, чтоб разговор поддержала. Эй, ты, грамоте обучена?

Я не сразу поняла, что обращались ко мне.

– Да, – зачем-то честно ответила я.

– Читаешь бегло?

– Люблю книги, – ответила я, нахмурившись.

– Счёт?

– Справлялась с бухгалтерией самостоятельно.

– Играешь на инструментах?

– Научилась от скуки, – протянула я. – Зачем разбойникам знать такие вещи?

Дед развёл руками, бородач хмыкнул.

– Разбойникам, может, и не надо, – он обнажил большие жёлтые зубы. – Если бы мы кинули тебя на поживу нашим парням, то наплевать было бы что на суть твою, что на внешность – они не привередливые. Но ты у нас выступаешь в качестве подарочка. А одаряемый… переборчивый.

– Бастиан нос воротит от наших баб, – кивнул дед. – Ему принцессу подавай, не меньше. Потому ты в канун его дня рождения нам очень удачно подвернулась. Должна быть наложница у атамана! Где это видано, чтобы он был без бабы, а? Не уважает пацан наши традиции.

– Вы хотите… подарить меня своему главному?

Они переглянулись.

– Мы тут все трое главные, – сплюнул дед. – Потому уважать друг друга должны и подарки подносить соответствующие. Смекаешь, голубка? Как звать тебя?

– Линда, – выдохнула я.

– Я дедушка Фалькир, – чуть поклонился полурослик. – А этот огромный зверюга – Рагнар.

– Польщён знакомством, миледи, – хохотнул Рагнар. – А теперь, может, пойдём готовиться к попойке? Баст скоро приедет, должны быть готовы и поляна, и подарки, и особый… подарочек…

Они снова оценивающе поглядели на меня.

– Настурция! – неожиданно мощно рявкнул дед.

– Да, мой медвежонок! – услышала я сладкий голос, а затем деда накрыли нежные руки.

Я во все глаза уставилась на эльфийку с пышной, неприлично пышной фигурой, что подчёркивало её полупрозрачное платье. Фалькир чуть не замурлыкал от удовольствия, когда она начала любовно протирать его лысину.

– Что ты хотел, коооотик?

– Тьфу, – прокомментировал Рагнар и поспешил уйти.

– Ах, да. По делу, Насточка, – сказал он. – Видишь вот это недоразумение?

Зелёные глаза красавицы обратились ко мне.

– Ой, привет! – она помахала рукой. – Я Настурция! А ты новенькая тут?

– Ага, – не совсем прилично ответила я, прибалдев. – Я Линда.

– Как здорово! Мне тут так не хватало подружки! Тут только Белла, но она ни в платьях, ни в косметике ничего не понимает. А ты откуда?

– Настурция, милая, – взмолился дед. – Это всё потом. Эта барышня должна выглядеть как конфетка к полуночи, как вернётся Бастиан. Мы ему её вручим.

– Ой, не проблема, – хихикнула эльфийка. – Отмоем, нарядим, причешем. Пойдём, милая.

Я сделала несколько шагов, и Настурция всплеснула руками.

– Ногу вывихнула? Давай-ка, под локоть… вот так. Как же тебе повезло, ласточка! – пропела она своим нежным голосом.

– Сомнительное везение, – пробормотала я, позволяя ей вести себя в глубь лагеря, к заброшенному зданию поместья.

Глава 2.2

– Ты какая-то напряжённая, – заметила Настурция, нанося мне на лицо макияж.

– В самом деле, меня всего лишь похитили разбойники и теперь хотят втюхать одному из своих главарей, а если он прилюдно от меня откажется, то дальнейшая судьба моя неизвестна. Какие тут причины для нервов? – огрызнулась я.

Эльфийка виновато улыбнулась в ответ, а я сама себе удивилась. С каких это пор во мне прорезается агрессия? Обычно покладистость – моё второе имя, отец не раз говорил, что это единственное, за что меня можно терпеть в его доме.

– Я принесла, что ты просила, – сообщила вошедшая Белла. В руках её был ворох платьев и обуви, и смотрела на это великолепие орчиха с недоумением и презрением пополам.

Эльфийка схватила одежду и принялась суетливо прикладывать края платьев к моему лицу. Я сидела ни жива ни мертва, мысленно готовясь к самому худшему. Настурция вдруг замерла и серьёзно посмотрела на меня.

– Ты очень красивая, Линда, – сказала она. – У тебя на лице печать благородства, как будто ты принцесса, не меньше. Потому Рагнар и решил тебя забрать. Не бойся, ничего страшного тебя сегодня не ждёт!

От её слов мне стало чуть полегче, но тут Белла оторвалась от задумчивого разглядывания украшений и подала голос:

– Даже наоборот. Покувыркаешься с красавчиком! А если ему не понравишься, то тут у нас мужиков – любого выбирай!

– А если не выбирать? – спросила я осторожно. Белла огладила рукоять своего топора.

– Ну если отпор дать можешь – то не выбирай, будь сама по себе. А если не можешь… Я бы посоветовала тебе лучше быть чьей-то, чем становиться общественным достоянием.

Я икнула. Час от часу не легче.

– Оно! – восхищённо воскликнула Настурция и сунула мне в руки платье. – Переодевайся, последние штрихи – и готово!

– Отлично, а то Рагнар уже не знает, как тянуть время до сюрприза, – ворчливо отозвалась Белла.

Когда я вышла из-за ширмы, даже Белла одобрительно хмыкнула, скрестив на груди руки, а Настурция и вовсе счастливо захлопала в ладоши. Как будто у нас тут была настоящая свадьба, а они были настоящими подружками невесты.

Эльфийка взяла меня за руки и подвела к зеркалу, и я с удивлением отметила, что выгляжу я и правда необычайно ярко. Белые кружева подвенечного платья, что я надела в церковь для свадьбы с Арманом, бледнили меня. Но мне было привычно видеть в зеркале серую мышку. Сейчас же с отражения на меня смотрела видная девушка. Персиковый наряд с боковыми вырезами был слишком откровенным для городской моды, но здесь, в разбойничьих лесах, пожалуй, казался уместным. Косметикой Настурция явно умела пользоваться, да и в причёсках, похоже, была мастером.

– Красота! – цокнула она языком и закрепила на золотых шпильках фату.

– Точно, – одобрительно кивнула Белла, а затем гаркнула: – Пойдём уже быстрее!

Не знала она, что со мной быстрее не выйдет. Настурция накинула вуаль мне на лицо, и мы двинулись к выходу. Уже через три шага я стала отставать. Девушки переглянулись, а затем они обе подхватили меня под руки и потащили вперёд, игнорируя проблемы моей больной ноги.

– Слушай, – давала последние распоряжения раскрасневшаяся от тяжести моей тушки эльфийка. – Только жених может снять с тебя вуаль, ясно? Он снимет, посмотрит, а дальше так: если скинет её с тебя – понравилась. Если обратно на лицо набросит – плохо.

– Но есть вариант ещё хуже, – «подбодрила» Белла. – Если даже смотреть не станет. А Бастиан уже так делал…

– В этот раз посмотрит! – уверенно перебила её Настурция. – На него давят с наложницей уже кучу времени. Мой медвежонок не любит, когда атаманские традиции нарушают. А у атамана должна быть хотя бы одна жена!

Прямо перед входом в бывшее поместье был накрыт стол. Вернее, это скорее надо было назвать помостом – он был бесконечно длинным и вокруг него на подушках расположились обитатели лагеря. Ниже, глубже в саду, стояли столы поменьше, где сидели женщины, старики и дети. Но меня вели к особому столу, что возвышался на полуразрушенном крыльце. За ним сидели всего трое: знакомые мне Рагнар и Фалькир и тот, кому, видимо, я предназначалась в подарок.

По случаю праздника все трое приоделись. Фалькир восседал в шёлковом халате и тюрбане, он с удовольствием потягивал кальян. Рагнар сменил одежду на не покрытую кровавыми пятнами. Бастиан же выглядел, как гость из столицы: золотое шитьё на его камзоле выдавало стоимость вещи. Награбил?

Когда меня подвели ближе, он поднял голову, с интересом взглянув на нашу троицу. Белла не соврала: красавчик. Ничего не выдавало в нём разбойника, он выглядел типичным аристократом. Похоже, им и являлся. Беглый лорд решил примкнуть к разбойникам? Похоже, он таил интересную историю.

Фалькир откашлялся.

– Дорогой наш Бастиан, – начал он. – Уже три года ты с нами. Более удалого молодца поискать ещё надо, а уж о твоём тактическом мышлении и говорить нечего – страна профукала такого генерала в твоём лице!

– Льстишь, как всегда, – хмыкнул мужчина. Его голос был низким, приятным, очень спокойным. – Давно ты променял саблю на сладкие речи?

– Да дедуля ни слова не соврал! – пробасил Рагнар, подходя к имениннику с распахнутыми медвежьими объятиями. – В мордобое даже меня на лопатки уложишь. Так что несмотря на то, что внешне ты тот ещё дрыщ, мои почёт и уважение тебе обеспечены!

Я мысленно сравнила их фигуры. Рядом с Рагнаром, конечно, любой покажется недокормленным малышом. Мужчины радостно обнялись, хотя было ощущение, что Рагнар пытался ненароком придушить Бастиана.

– Но вот есть у тебя одна поганая черта, – продолжил Фалькир. – Упрямый ты баран, ещё и на традиции плюёшь! А ведь что отличает благородного разбойника от мародёрской швали? Верность традициям вольного народа!

Сидящие за длинным столом заулюлюкали и зааплодировали. Бастиан поднял руки, шутливо признавая поражение.

– Но так как тебе сегодня тридцать годков стукнуло, – поддержал Рагнар, – больше мы не примем отговорок. Сегодня у тебя появится официальная наложница!

Визуалы 2

Новая порция визуалов поможет нам разглядеть во всей красе обитателей разбойничьего лагеря!

Рагнар, человек страшного нрава и непонятных мотивов:

Фалькир, “дедушка” всея лагеря, главный советник. Быть может, он не боец, но уважают его разбойники непомерно:

Настурция, известная как “охотница на малолеток”, любимая наложница Фалькира:

Белла, нежный цветок прерий:

Бастиан, “принц”:

Глава 3 День, когда я приняла свою судьбу

Липкий страх сковал изнутри. Что если Бастиан решил подшутить надо мной, и сейчас отдаст разбойникам на развлечение? В его хитром взгляде было что-то неуловимо знакомое, так что я вдруг позабыла о страхах и прищурилась, пытаясь понять, что меня смущает.

Но он тут же отвернулся, посмотрев на священника, и лениво бросил:

– Согласен.

Я почувствовала слабость в ногах. Фиктивная свадьба без смысла и планов на будущее, но почему-то я расчувствовалась. Наверное, я настолько мечтала услышать заветное «согласен», что готова была принять его от кого угодно, даже от первого попавшегося разбойника. Меня всю жизнь готовили к тому, что без мужа я просто пылинка. И сейчас бездонная яма внутри меня, из которой слышались шепотки: «Ничтожная… старая дева… хромоножка…», – притихла, насыщенно заурчала.

– Линда, согласна ли ты стать женой Бастиана?

Я не сразу услышала слова священника, так громко сердце стучало в ушах. Только когда на меня стали выразительно смотреть, я выдохнула:

– Да!

Конечно, было одно «но» в нашей ситуации. Заметное такое, о котором я не задумалась, потому что не воспринимала всё это действо всерьёз. Но священник-то ведь был настоящий!

И стоило мне сказать своё «да», как наши с Бастианом руки охватило деликатное сияние, и вокруг безымянных пальцев образовался диковинный брачный узор.

– Ой… – от неожиданности подала голос я и уставилась на палец.

Узор для каждой пары уникален, это известный факт. И наш выглядел потрясающе изящно, я даже на миг налюбовалась. А затем ошарашенно признала то, что разум отказывался принимать:

– Так это что же… по-настоящему? Не просто разбойничья традиция?

– Так разбойничьи традиции настоящие, – пояснил мне Бастиан.

Хитринка в его глазах превратилась в непомерное веселье. Я почувствовала укол раздражения. Пока священник продолжал вести церемонию и рассказывал, как мы должны беречь и опекать друг друга, я сквозь зубы прошипела:

– Ты что же, не осознаёшь, что теперь женат? Всерьёз, не просто ради красивой церемонии!

– Я? Осознаю, – ответил он легкомысленно. – Потому и не спешил брать себе наложницу. Жена – она же навсегда, за исключением редких случаев. А ты почему недовольна, ты же сама этого хотела, разве нет?

Зеленоглазый нахал решительно издевался надо мной. Я резко выпустила воздух из ноздрей, как озлобленный дракон.

– Теперь вы можете запечатлеть свой союз поцелуем! – почти восторженно крикнул священник.

Ладно, без этого никак. Я ожидала, что Бастиан быстро клюнет меня в губы, ну или же сделает вид, что поцеловал, а сам прикроет наши лица рукой или моими волосами. Только вот негодяй вдруг хитро подмигнул мне, а затем наклонился и впился в мои губы с такой страстью, что у меня подкосилась единственная здоровая нога. Его руки уверенно подхватили меня за талию, а разбойничья орава разразилась таким улюлюканьем и вариантами, что нам делать дальше, что у меня запылали кончики ушей.

– Объявляю вас мужем и женой! – прослезился священник и захлопнул церемониальную книгу. Видавшую виды и даже покрытую пятнами чего-то красного – надеюсь, вина, а не крови…

Куда я попала! Что происходит!

Бастиану пришлось удерживать меня, потому что от его страстного скрепления союза у меня закружилась голова. Нас торжественно проводили к столу, где все тут же принялись делать то, чем занимались до начала церемонии бракосочетания. Вскрывались всё новые бочки с элем и вином, музыканты шли в разнос, сбоку от столов расчистили пространство для танцев. Спасибо, что они не ждали первого танца молодожёнов.

Ни деревенские танцы на ярмарках, что я видела в детстве, ни светские приёмы, куда так отчаянно пытался пропихнуть нас отец, не имели ничего общего с этим безумием, что предстало перед моими глазами. Все плясали так, будто утром их ждал конец света, сбоку кавалеры не поделили даму, и начался настоящий мордобой, потихоньку переросший в понажовщину… В это время три атамана деловито обсуждали какой-то новой торговый путь и перспективы его разграбления.

– Бастиан… – робко позвала я и потянула его за рукав. Он невозмутимо обернулся ко мне.

– М? Голодна? – спросил он заботливым тоном и подложил мне утиную ножку. – Подкрепись, ты совсем бледная и наверняка за весь день ничего не ела.

– А, да, спасибо, – рассеяно отозвалась я, удивившись его тону и действиям.

Он… подумал о таком? Обо мне, чужой ему женщине? Я смущённо покраснела и едва заставила себя вспомнить, чего от него хотела.

– Там у вас, похоже, смертоубийство происходит…

Он быстро взглянул в сторону кутерьмы и пожал плечами.

– Кто вообще вспомнит свадьбу, на которой никого не убили? Дай людям отдохнуть, – фыркнул он и снова вернулся к разговору с Фалькиром и Рагнаром.

В самом деле… Я покорно кивнула и взялась за вилку.

А готовят тут не дурно! Конечно, слишком много дичи и маловато овощей, да и вилки, похоже, были только у нас за главным столом – остальные предпочитали есть руками. Да и напитки на вкус явно намекали, что эти бочки отняли не у самых бедных купцов. В общем, пока мужчины занимались стратегией разбоя, я успела расслабиться и даже захмелеть.

Ну а что? Не жизнь у меня, а сплошные переживания. Отец ненавидит, все потешаются за спиной, жених бросил, разбойники украли, и теперь я жена разбойника. Из-за подготовки к свадьбе и подвенечного платья, которое свекровь нарочно заказала на куда более узкую талию, чем моя, я не ела нормально уже несколько недель. И вот теперь в этой суете и безумии я вдруг почувствовала себя уютно впервые за долгий срок.

Затем несколько разбойников выскочили в центр танцевального круга и устроили настоящее огненное представление, как лучшие фокусники с востока! Я затаив дыхание наблюдала, как они выдыхают пламя, магией заставляя его принимать различные формы. А затем огненные фигуры взмыли в небо и взорвались там салютом. От неожиданности я ойкнула, а затем хихикнула и захлопала в ладоши.

Глава 3.2

Это была сильная родовая магия – и я знала это на личном опыте. Другой человек на моём месте решил бы, что перед ним колдун, но я-то успела близко пообщаться с самой привилегированной аристократией, и Арман показывал мне разные фокусы. Бастиан не человек, он дракон!

Воспользовавшись тем, что ввёл меня в это состояние, Бастиан поднял мою лодыжку и сбросил ткань платья, так что нога неприлично обнажилась. Взгляд его равнодушно исследовал короткую ногу с уродливой отметиной.

– Давно у тебя это? – спросил он и опустил ресницы, а я тут же обрела возможность говорить.

Признаться, сейчас, когда глаза его мерцали в темноте, а вертикальный зрачок как никогда напоминал змеиный, мне было попросту страшно отпихивать его и напоминать, что он ведёт себя неприлично. Я испуганно сглотнула и ответила:

– Родители говорили, что всю жизнь. Родовая травма.

Он отпустил мою ногу, и я поспешно села и прикрыла её полами платья. Бастиан выглядел бесконечно задумчивым.

– Кто твои родители, Линда?

– Мой отец – просто торговец, которому повезло разбогатеть, – сказала я.

– И неужели разбогатев он не пытался вылечить тебя?

– Пытался, – поспешила я оправдать родителя. – Но лекари разводили руками. Врождённые травмы лечить очень сложно.

Бастиан сел на краю кровати и посмотрел на меня уже знакомым насмешливым взглядом, как будто всё вокруг – цирк, созданный специально для его потехи. Это немного раздражало.

– У тебя есть братья или сёстры?

– Три сестры. Я старшая.

– И что, похожи вы?

Я нахмурилась, не понимая, к чему он ведёт. Бастиан махнул рукой.

– Забудь. Не сходятся у меня в голове кое-какие вещи.

– Какие же? – я заёрзала на постели.

– Неважно.

– Как это неважно? Ты же обо мне и моей семье расспрашивал! – возмутилась я, а затем прикусила язык и стыдливо втянула голову в плечи. – Прости…

– За что? – он резко повернул голову ко мне и непонимающе прищурился. Глаза его больше не сияли.

– Ну… я шумлю. Требую тут ещё чего-то…

Он усмехнулся и покачал головой.

– Для дочки богача ты кажешься очень забитой. Спи, Линда. Привыкай к новой жизни.

Он встал с кровати, взял с кресла плед и бросил его мне. Я непроизвольно прижала его к груди.

– Спокойной ночи, – сказал он, направляясь к двери в смежную комнату. Я мысленно выдохнула. Значит, он и правда не ждёт никакой брачной ночи! Но тогда…

– Бастиан, – позвала я. Он обернулся с немым вопросом на лице. – Почему ты всё же согласился помочь мне?

Его губ коснулась лукавая улыбка.

– Как ты думаешь?

– Ты дракон, – сказала я уверенно, и он нахмурился. – Благородный аристократ…

Бастиан громогласно расхохотался, не дав мне договорить. Я скептично наблюдала за его показным весельем.

– Не знаю, где ты видела драконов и аристократов, что решила вдруг, что они благородны! – воскликнул он, резко посерьёзнев. – Но прошу тебя, не сравнивай меня с этим мусором, иначе мы с тобой поссоримся. И не выдумывай невесть что о моём происхождении. Я просто человек, примкнувший к разбойникам, потому как даже в их действиях вижу больше чести. Что касается тебя, тоже иллюзий не строй. Я помог тебе не просто так.

– Но почему же…?

– Кое-что увидел. Вероятно, придумал, как и ты вообразила себе, что я – дракон, – сердито выплюнул он. – Доброй ночи.

И хлопнул дверью. Я осталась сидеть на кровати, обиженная и озадаченная. Грубиян!

Поозиравшись, я обнаружила на кресле сложенную стопку женской одежды, среди которой нашлась и ночная рубашка. Обо мне опять позаботились! Я переоделась, с опаской косясь на злополучную дверь, но оттуда не шло ни звука. Словно Бастиан зашёл внутрь и растворился.

Я ещё что-то недовольно поворчала, а затем легла под тёплый плед, прикрыла глаза, да тут же и уснула. И впервые за долгое время мне спалось просто потрясающе! Это была не самая мягкая постель в моей жизни, да и каменный домик задерживал ночную прохладу, но мне почему-то было так спокойно, что даже сны снились пусть неоформленные, но радостные и полные надежд.

Я не знала, что делать дальше со своей жизнью, но, по-моему, впервые за мои двадцать девять лет меня никто никуда не гнал и ни с чем не торопил. Потому, когда я проснулась от мягкого солнечного света, скрадываемого зелёной листвой сада, я поняла, что улыбаюсь.

Я надела то, что мне оставил неизвестный благотворец. Одежда была простая, но добротная, а возле стула обнаружилась моя трость. Неужели её нашли в карете и распорядились доставить мне?

Затем встал вопрос, что же делать дальше с моей новоприобретённой условной свободой. Подкравшись к двери, я постучалась, но Бастиан не ответил. Набравшись смелости, я сунула нос в его комнату без спроса, но там было пусто. Ушёл…

Чувствуя себя совершенно бестолковой, я вышла из домика в утренний сад, и всего несколько шагов спустя нос с носом столкнулась с высокой могучей женщиной. У неё было плоское лицо, раскосые глаза, длинные смоляные косы и огромное количество украшений.

Она схватила меня за плечи, но я за прошедший день уже смирилась с бесцеремонностью местных в вопросах прикосновений.

– Ага, ты, что ли? – спросила она почти грозно. – Не познакомились вчера! Я Альма, старшая жена Рагнара. Пошли скорее, только тебя и ждём!

Так же в обыкновении всех, кто мне здесь встречался, она схватила меня за руку и поволокла, как конь плуг. Я пыталась хоть слово сказать, но Альма меня полностью игнорировала, только ворчала что-то себе род нос. Мне приходилось подпрыгивать на здоровой ноге, чтобы не отстать или не упасть.

Женщина привела меня к небольшому столу возле большой полевой кухни. Там кипели котлы и журчало масло, а на столе был накрыт сытный завтрак. Настурция попивала что-то из кокетливой чашки, а рядом с ней сидела девочка примерно возраста Аделии с капризно поджатыми губами. Как и Альма, она была увешана золотом и каменьями.

– Доброе утро, Линдочка! – улыбнулась эльфийка и помахала мне рукой. – Знакомься, это Рада, вторая жена Рагнара.