Неверный. Доченька от бывшего

Глава 1

Я всегда просыпаюсь первой. Это стало привычкой, как и многие другие вещи в нашей жизни. Часы показывают чуть за шесть. Я, как всегда. тихонечко поднимаюсь, чтобы не разбудить Глеба. Он спит рядом, подогнув под себя одну руку. На его лице остается легкая небрежная улыбка – это все еще тот Глеб, которого я полюбила двадцать пять лет назад.

Тихо ступая по холодному полу, я направляюсь в кухню. За окном – раннее утро. Я ставлю чайник на плиту. Готовлю завтрак. Мои руки движутся по инерции, я знаю, как приготовить его любимое омлет с зеленью и чашку крепкого кофе. Сначала ставлю чашки, потом беру яйца из холодильника, разбиваю, размешиваю, добавляю щепотку соли. Все по привычке. Все, как раньше. Как в наши первые годы вместе, когда мы учились быть парой и радовались каждому общему мгновению.

Я оглядываю кухню, ожидаю, когда Глеб проснется. Кажется, для меня утро всегда было таким временем – временем ожидания, когда жизнь будет вновь радовать чем-то простым. Только сейчас в этом нет уже той легкости, которую я чувствовала, когда мы только познакомились. Когда утро начиналось с его смеха, с его глаз, которые смотрели на меня с любовью.

– Лена…

Глеб просыпаться. Я слышу, как он немного ворочается в постели, поэтому иду в спальню. Глеб медленно открывает глаза. Сначала он немного поднимает голову, чтобы осмотреться, потом снова утыкается в подушку. Я знаю, что ему нужно пару минут, чтобы вернуться в этот мир, в эту жизнь.

Я подношу к нему чашку с кофе, ставлю ее на тумбочку рядом с кроватью. Его взгляд скользит по ней, и я чувствую, как Глеб медленно приходит в себя.

– Спасибо, – говорит он, но не улыбается. Это не тот Глеб, который совсем недавно поднимался с утра и с радостью обнимал меня. Он просто пьет кофе и не смотрит на меня.

Я сажусь на край кровати, чуть ближе, чем обычно. Моя рука невольно ложится на его бедро. Он продолжает пить кофе, не отвлекается, и я чувствую, как между нами появляется незримая стена.

– Глеб… – говорю я и всматриваюсь в его лицо. – Ты знаешь, что я давно хотела поговорить? О нас… О тебе и мне. Мы давно не были вдвоем, как раньше. Я ведь помню, какими мы были, как ты тянул меня за руку в ту самую первую осень, когда мы только начали встречаться. Мы так много мечтали. Ты тогда, помнишь, говорил, что все будет хорошо, что мы всегда будем вместе. Мы строили планы, а теперь…

Договорить не получается. Глеб наклоняет голову… Кажется, его глаза уже не такие, как раньше. В них я уже не вижу той искры, которая горела буквально месяц назад.

Я затаиваю дыхание и чувствую, как по коже пробегает дрожь.

– Лена, ты же знаешь, что я люблю тебя, – голос Глеба звучит ровно, будто он пытается избежать чего-то. – Просто… ну, работа. Ты понимаешь.

– Работа? – я усмехаюсь, но это скорее нервная реакция, чем истинная улыбка. – Ты в последнее время постоянно говоришь про работу. А что насчет нас? Ты же видишь, что что-то не так. Ты ведь больше не смотришь на меня, как раньше, не подходишь, чтобы обнять, почти не прикасаешься.

Глеб ставит чашку на тумбочку. Его взгляд все еще где-то вдалеке, не на мне.

– Ты все преувеличиваешь, – Глеб холоден. – Лена, у нас все нормально. Мы… обычная пара. Не переживай.

Я чувствую, как внутри все сжимается. Я вижу, что мои слова не достигают сердца Глеба. Ощущаю, как этот барьер становится только крепче. Мы были такой командой, такой неразлучной парой. Где-то в глубине себя я не верю в его слова, но не могу этого признать. Не могу позволить себе думать, что это конец. Это просто не может быть концом.

– Я не хочу быть просто «обычной парой». Я хочу, чтобы мы снова наслаждались друг другом, Глеб. Нам нужно что-то изменить. Мы ведь еще молоды.

Глеб не отвечает. Я протягиваю руку к его щеке. Он поворачивает голову, но избегает моего взгляда.

– Лена, мне нужно идти. – Глеб встает с кровати. – Сегодня я задержусь на работе. Не скучай. Ладно?

Я замолкаю. Слова застревают в горле. Все, что я хотела сказать, уходит в никуда. Глеб уже уходит, а я остаюсь стоять.

– Глеб, ты не хочешь... Может, мы могли бы провести немного времени вдвоем? А?.. Просто так, как раньше. В спальне. Хотя бы немного. Просто побыть вместе, – говорю я. Мои слова уже звучат как молитва. Я чувствую, как сердце сжимается, и боль заливает грудь.

Глеб замирает на мгновение, но потом сдержанно отвечает:

– Лена, мне действительно нужно идти. Ты же понимаешь, я не могу сейчас.

Закрываю глаза. Я чувствую, как внутри что-то ломается. Это не тот ответ, которого я ждала. Это не тот Глеб, с которым я хотела прожить всю жизнь. Я сжимаю пальцы в кулак, но не могу произнести ни слова. Глеб целует меня в щеку, почти не касаясь, и выходит из комнаты.

Завтра утром будет новая глава и промики для самых быстрых.)

Глава 2

На кухне все еще пахнет кофе, хотя я уже почти не чувствую его аромата.

Кофейник стоит на плите, брошенный, как и мои мысли. Я медленно протираю стол, убираю невидимые крошки, просто чтобы занять руки. Дом тихий, даже часы на стене тикают едва слышно, как будто тоже пытаются не мешать моим мыслям.

Обычно я люблю это время – когда дом просыпается, и все кажется простым и возможным. Но сегодня… Сегодня я чувствую себя потерянной. Опустошенной.

Мой взгляд падает на чашки, аккуратно расставленные на полке. Среди них есть одна, особенно дорогая – с синим узором, подарок от Глеба в первый год нашей совместной жизни. Тогда мы жили в общежитии, и эта чашка казалась символом чего-то нового, общего. Сейчас она больше напоминает мне о том, что мы потеряли.

Руки дрожат. Я пытаюсь переставить ее на другую полку, но чашка выскальзывает у меня из рук. И… падает.

Раздается звон. Кажется, что это мое сердце…

Чашка разбивается, рассыпается на осколки, как мои мечты о том, что все будет так, как раньше.

– Мам? – на кухне появляется Соня. Ее волосы спутаны, а глаза все еще сонные, но в них сразу читается беспокойство. – Ты в порядке?

Я застываю на месте, как школьница, застигнутая за шалостью.

– Да… Просто… нечаянно, – мои слова звучат слишком быстро. Я опускаюсь на колени, чтобы собрать осколки.

Соня подходит ближе. Она молча берет веник и начинает собирать стекло в совок. Мы работаем сообща, и мне хочется что-то сказать, но я не могу подобрать слов.

– Боже… – шепчу.

– Мам, это всего лишь чашка, – наконец говорит Соня, высыпая осколки в мусорное ведро. – Знаешь, люди переживают и не такие потери.

Ее голос звучит так спокойно, что я неожиданно чувствую себя ребенком. Ребенком рядом с собственной пятнадцатилетней дочерью.

– Ты права, – я пытаюсь улыбнуться, но получается натянуто. – Просто… она была особенной.

Соня усаживается за стол и наливает себе сок. Ее движения уверенные, почти взрослые, но я вижу перед собой маленькую девочку, мою девочку, которая всегда умела поддержать.

– Ох…– вздыхаю.

– Мам, это правда не повод для такой грусти. Или… это не из-за чашки? – Соня смотрит на меня своими огромными глазами, и я понимаю, что скрывать свою боль от нее бесполезно.

– Просто… я думаю о нас с папой. О том, как все… изменилось, – я отворачиваюсь, чтобы не выдать себя.

– Мам, – Соня подходит и обнимает меня за плечи. – Вы же любите друг друга, правда?.. Значит, все будет хорошо. Иногда нужно просто… ну, чуть больше времени, чтобы снова почувствовать себя счастливыми.

– Ты слишком мудрая для своего возраста, – улыбаюсь я, любуясь серьезным лицом дочки.

Соня смеется и усаживается обратно за стол.

– Знаешь, мам, я хотела попросить у тебя о кое-чем. Можно я сегодня переночую у Алины? Мы планируем смотреть фильмы и готовить пиццу.

Я закатываю глаза:

– Соня, школа же завтра.

– Ну, мам… Это всего один вечер. К тому же, ты с папой сможете побыть вдвоем, – она делает многозначительное лицо. – Вспомните молодость, так сказать.

Я краснею.

– Соня! – укоризненно тяну я, но сама не могу сдержать улыбку. – Это не твое дело.

– Ладно, ладно, – она отмахивается. – Но я ведь права, мам. Вам нужно больше времени друг для друга. А я готова пойти на жертвы ради вашего счастья.

Ее лукавый взгляд заставляет меня рассмеяться.

– Хорошо, иди. Но чтобы не позже девяти завтра была дома. Поняла?

– Поняла, капитан, – Соня щелкает каблуками своих домашних тапочек и уходит в комнату.

Когда за Соней закрывается дверь, я остаюсь одна. Но ее слова продолжают звучать в голове: «Вспомните молодость, мам…» Может, в них действительно есть смысл? Может, мне стоит попробовать снова сблизиться с Глебом?.. Разжечь тот огонек, который был у нас когда-то?..

Я закрываю глаза и позволяю себе мечтать. Может, эта ночь станет для нас началом чего-то нового.

И два промика на одну из моих книг.) Подсказка: в этой книге любовницу мужа зовут Лилиана:

VmQUcuoV

sw1d1FyR

Глава 3

В доме тихо, и я, наконец, наслаждаюсь этой тишиной, обхватив кружку с горячим чаем. Соня ушла в школу, оставив за собой лишь легкий аромат духов и ощущение, что дом на время погрузился в покой. Но как только я начинаю прокручивать в голове список дел на день, входная дверь с грохотом распахивается.

– Мам! – голос Сони эхом разносится по коридору.

Я оборачиваюсь и вижу ее растрепанную и запыхавшуюся.

– Что случилось? – вскидываюсь.

– Учебник забыла! – она влетает на кухню, скидывает рюкзак прямо на пол и ищет глазами книгу.

– Соня, ты серьезно? – поднимаю брови, стараясь сдерживать улыбку.

– Мам, ну что поделаешь, – огрызается она, нашептывая что-то себе под нос. – Где он?

– Там же, где ты его вчера бросила.

Она находит учебник, поднимает его как трофей и засовывает в рюкзак.

– Все, я пошла!

– Постой, – говорю, останавливая ее. – Ты хоть иногда думаешь о чем-то, кроме того, как побыстрее убежать?

– Мам, я тороплюсь.

– Да ладно тебе. О чем ты так мечтаешь, что забываешь все на свете?.. О мальчиках, да?..

Соня резко оборачивается и громко смеется.

– Мам, ну какие мальчики! – она качает головой и прячет улыбку. – У меня учеба, между прочим, на первом месте.

– А вчера тогда кто тебе смски писал весь вечер?

– Это Алина, – отвечает она с таким видом, будто удивлена, что я вообще могу ее о чем-то подозревать.

– Алина? – делаю вид, что сомневаюсь. – Хорошо, что у тебя есть такая подруга. Она как вообще себя ведет? Хорошая девочка?

– Очень, – Соня сразу оживляется. – Она всегда меня поддерживает. Даже если что-то не получается, говорит: «Соня, ты справишься».

– Молодец, – киваю. – А вы точно ничего не натворите? Никаких глупостей, когда останетесь вдвоем?

– Мам, честное слово, мы вообще как монашки! – Соня смеется.

– Ну ладно, монашка, – улыбаюсь я.

– Мы будем смотреть сериалы и есть пиццу.

– Верю.

Я улыбаюсь и смотрю, как Соня прихорашивается у порога.

– Ладно, давай я тебя подвезу, а то опять на автобус будешь жаловаться.

– Правда? Спасибо, мам!

В дороге Соня что-то рассказывает о школе, об Алине, о какой-то глупой шутке, которую учитель химии вчера отпустил в их адрес. Я слушаю, киваю, вставляю иногда вопросы. Ее звонкий голос заполняет салон машины.

– Мам, ты когда-нибудь ревновала папу? – вдруг спрашивает она, поворачиваясь ко мне.

Я удивленно смотрю на нее.

– Почему ты спрашиваешь?

– Да просто. У Алины родители иногда ругаются. Ее мама говорит, что это все из-за папиной работы.

– Работа иногда отнимает много времени, но все зависит от того, как люди общаются, – отвечаю уклончиво.

Она пожимает плечами.

– Ну, ты же с папой не ругаешься.

Я улыбаюсь, хотя в груди что-то сжимается.

– Мы стараемся.

Подъезжаем к школе, и Соня хватает рюкзак.

– Мам, я побежала. Спасибо за все!

– Хорошего дня, солнышко.

Соня целует меня в щеку, выскакивает из авто и быстро исчезает за школьными воротами.

Оказавшись у супермаркета, я заглядываю в список продуктов: курица, картошка, молоко, овощи. Ничего сложного. Собираюсь войти, но взгляд цепляется за витрину соседнего магазина. На манекене сверкает комплект нижнего белья – черное кружево с золотистой вышивкой.

В голове мелькает мысль: «А почему бы и нет?»

Вхожу в магазин. Внутри тихо и уютно, запах легкий, чуть сладковатый. Полки завалены шелком, кружевами, атласом. Все выглядит невероятно красиво, но так... непривычно для меня.

– Добрый день! – подскакивает ко мне девушка с короткой стрижкой. – Могу вам помочь?

– Я просто смотрю, – отвечаю. Я уже чувствую, как начинаю смущаться.

– У нас как раз новые коллекции! Хотите, покажу? – ее голос бодрый, жизнерадостный, она явно настроена решительно.

Не успеваю ничего ответить, а она протягивает комплект нежно-розового белья с кружевной отделкой.

– Посмотрите, какой красивый! А к вашей коже это будет просто идеально.

– Очень красиво, но... я даже не знаю.

– А вы примерите, – она улыбается и показывает на примерочные.

Я захожу за шторку и надеваю комплект. Смотрюсь в зеркало. Непривычно. Немного смело. Но выглядит хорошо.

– Как вам? – спрашивает она снаружи.

– Неплохо, – выхожу, чтобы показать.

Ее глаза загораются.

– Просто идеально! Вам очень идет.

Я снова краснею.

– Вы так думаете?

– Конечно! Ваш муж будет в восторге.

Она приносит еще несколько комплектов: ярко-красный, синий, белый. Каждый новый вариант она сопровождает комплиментами:

– У вас такая утонченная фигура!
– Это так подчеркивает вашу талию!
– Просто представьте его лицо, когда он это увидит.

Я смеюсь, смущаюсь, но в душе ощущаю, как что-то меняется. Когда она приносит последний комплект – черный с золотистыми деталями – я уже готова.

– Беру, – говорю, улыбаясь.

– Отличный выбор!

Когда я выхожу из магазина с пакетом в руках, на душе тепло и легко. Кажется, я давно так не чувствовала себя – уверенной, женственной, собой.

«Глеб, посмотрим, заметишь ли ты меня теперь!» – думаю я, садясь за руль.

Глава 4

Дома я оказываюсь быстрее, чем ожидала. Пакеты с продуктами натирают пальцы, а мысли о том, что я собираюсь сделать, то согревают, то бросают в легкий холод. Это, конечно, просто ужин. Просто красивое белье. Просто попытка напомнить Глебу... обо мне.

Я распаковываю покупки, ставлю перед собой на стол все необходимые ингредиенты. Лазанья – это, конечно, громко сказано. Но если я справлюсь, результат должен впечатлить.

Моцарелла, паста, соус бешамель. Все выложено в строгом порядке, как будто я собираюсь участвовать в кулинарном шоу. Перемешиваю фарш с ароматными травами, пробую соус. Получается почти идеально, даже не верится.

Лазанья отправляется в духовку, а я перехожу к салату. Хрустящий салатный микс, помидоры, авокадо, сыр. Пара капель лимонного сока, и все выглядит так, словно это заказано из дорогого ресторана.

Я накрываю на стол: белоснежная скатерть, свечи, бокалы для вина. Сама не могу поверить, что все так здорово получилось. Немного нервно поправляю вилки и ножи, будто кто-то собирается оценивать.

– Ну все, – шепчу себе и еще раз осматриваю стол.

Теперь моя очередь.

В ванной теплая вода обнимает кожу, а запах лаванды и розы классно расслабляет. Я наношу масло на тело, медленно, словно стараюсь убедить себя, что это не просто процедура, а что-то большее.

Кожа блестит, пахнет, кажется мягче. Я смотрю на свое отражение. Словно не я. Словно какая-то другая женщина. Та, которой я давно не была.

Белье сидит идеально, как в магазине. Его кружево, легкая откровенность вызывают у меня смущенную улыбку… Я натягиваю легкое шелковое платье поверх, но тонкие бретели на виду.

– Ну вот, готово, – говорю тихо и замираю у зеркала, стараюсь вжиться в этот образ.

Глеб возвращается. Я слышу его шаги в прихожей. Резкие, уверенные, привычные. Но в этот раз я жду.

– Лена? – его голос доносится из коридора.

– Я здесь, – отвечаю.

Глеб заходит на кухню, и я вижу, как в его глазах вспыхивает удивление.

– Ты... – он смотрит на меня, словно видит впервые. – Ты потрясающая.

Глеб подходит ближе, изучает меня взглядом.

– Я даже не думал... – он замолкает, чуть прищурившись.

– О чем? – стараюсь вести себя уверено, но голос дрожит.

– О том, что ты можешь быть такой. Такой красивой. Такой... женственной.

Слова царапают. Даже не знаю, почему. Может, потому что звучат так, будто все это для него сюрприз. Будто раньше он этого не видел.

– Спасибо, – отвечаю и стараясь улыбнуться.

Глеб наклоняется ко мне, его руки ложатся мне на талию.

– Лена... ты потрясающая, – шепчет он, и я чувствую, как дыхание сбивается.

Его губы находят мои. Глеб целует меня так, будто впервые. Горячо, жадно. Я не успеваю даже что-то сказать, как он подхватывает меня на руки.

– Глеб! – вскрикиваю, но тут же смеюсь. Я понимаю, что уже ничего не контролирую.

Глеб несет меня в спальню, легкое шелковое платье приподнялось так, что видно мое новое белье.

– Ты удивительная, – говорит Глеб и осторожно опускает меня на кровать.

Глеб начинает раздеваться, а я смотрю на него. Я чувствую, как внутри все пульсирует от желания и волнения.

Глеб ложится на меня, и я закрываю глаза.

Все кажется таким правильным, таким... долгожданным.

И тут раздается звонок.

Противный, громкий рингтон убивает наш особенный момент.

Я напрягаюсь, пытаюсь понять, кто звонит, и вдруг узнаю мелодию.

– Соня, – шепчу, и Глеб недовольно шипит.

– Лена, не бери.

– Это дочь, я должна!

Я пытаюсь встать, но он сжимает мои запястья.

– Лена, она подождет!

– Глеб, пусти!

Я вырываюсь, сердце бешено стучит. Телефон продолжает звонить.

– Зачем ты всегда все портишь? – бросает он мне вслед, когда я спешу к телефону.

Дрожащими руками подношу его к уху.

– Алло?

– Тетя Лена? Это Алина... – голос подруги дочери дрожит, звучит испуганно.

– Алина? Что случилось?

– Соня... она в больнице.

Мир вокруг на секунду останавливается.

– Что? Почему?

– Она упала... – всхлипы. – Мы просто дурачились, и она...

– В какой больнице? – перебиваю. Ощущаю, как ноги становятся ватными.

Алина называет адрес, и я киваю.

– Еду, – говорю и отключаюсь.

В дверях стоит Глеб, напряженный, злой.

– Что там?

– Соня в больнице, – лепечу и натягиваю первое попавшееся пальто. – Едем.

Глеб пытается что-то сказать, но я не слушаю. Бросаюсь к машине, сердце вырывается из груди.

Соня. Моя девочка. Только бы все было в порядке.

Глава 5

Мы с Глебом летим в машине, и я только крепче стискиваю руки на руле. Ноги дрожат, но я стараюсь держать скорость. Мой мозг занят только одной мыслью: Соня. Больница. Что с ней?

– Лена, ну чего ты так завелась? – бросает Глеб из пассажирского сиденья. Его голос раздраженный, недовольный, словно это я виновата в том, что мы куда-то мчимся.

Я молчу, потому что не хочу взрываться.

– Ты понимаешь, что это, скорее всего, просто ерунда? – продолжает он, раздраженно что-то набирая на своем телефоне. – Подростки постоянно падают. Все же нормально было, когда она уходила?

Конечно, было нормально! Но она в больнице! Как я могу не переживать?

– Мы могли бы, – он делает паузу, потом продолжает с ехидцей, – не так резко срываться. Закончить, что начали.

Я молча стискиваю руль сильнее.

– Лена, ты сама все испортила. Все из-за одного звонка! Ну правда, чего ты так раздуваешь?

Я пытаюсь выровнять дыхание, чтобы не взорваться. Если я начну говорить, то сорвусь на крик. Я не могу думать о нем сейчас. Не могу думать вообще ни о чем, кроме своей девочки.

– Ну, молчи, молчи, – бурчит он. – Знаю я твою манеру.

Я стараюсь не слушать.

Больница кажется огромной и холодной. Коридоры бесконечные, пахнет антисептиком и чем-то еще, неприятным, словно металлическим.

Я поднимаюсь по ступенькам, чувствую, как паника охватывает меня. Соня. Где она? Что с ней?

– Лена, ты куда? – Глеб идет сзади и возмущается. – Подожди хоть секунду.

– Глеб, мне нужно узнать, где Соня, – говорю, даже не оборачиваясь. Я иду к ближайшему посту, где сидит медсестра.

– Здравствуйте, – голос мой дрожит, как струна. – Мне нужно узнать, поступала ли сюда моя дочь, Соня Соколова.

Медсестра смотрит на меня снисходительно, но все-таки берет телефонную трубку и начинает уточнять.

Я, не выдержав напряжения, опускаюсь на ближайшую больничную тумбу. Руки трясутся, внутри все словно закручено тугим узлом. Я смотрю в одну точку, но ничего не вижу.

– Ну вот, – раздается голос Глеба, и он садится рядом. – Ты сейчас с ума сойдешь, а все окажется пустяком.

Я не отвечаю. Моя голова гудит от вопросов: как? почему? что произошло?

Я чувствую, как Глеб вдруг придвигается ближе. Его рука касается моей, теплая, настойчивая.

– Лена...

Я оборачиваюсь к нему, и он смотрит на меня странным взглядом. Жарким, жадным.

– Ты хоть понимаешь, как ты сейчас выглядишь?

– Что? – спрашиваю. Я не соображаю, о чем говорит Глеб.

Я непонимающе моргаю, пока Глеб не указывает взглядом вниз. Только тут замечаю, что мое пальто разошлось, и под ним видно короткое шелковое платье

– Господи, – шепчу я и пытаюсь запахнуть пальто, но Глеб останавливает меня.

– Не трогай, – говорит он глухо. – Ты даже не представляешь, какая ты сейчас сексуальная.

– Глеб, это больница! – шиплю я и снова пытаюсь привести себя в порядок.

Он внезапно хватает меня за руку и поднимает.

– И что? Ты думаешь, я могу это вытерпеть?

– О чем ты?

– О том, что я хочу тебя прямо сейчас.

– Глеб, перестань!

Но он не слушает. Глеб тянет меня куда-то, мимо коридора, в сторону небольшой двери. Я едва успеваю понять, что это туалет.

– Ты сошел с ума? – я пытаюсь вырваться, но Глеб закрывает за собой дверь.

– Лена, ты не понимаешь, – говорит он и обхватывает меня за талию. – Мужчинам нельзя терпеть. Ты должна понимать.

Я не верю своим ушам.

– Глеб, это... это безумие! Здесь Соня! Я не могу думать ни о чем, кроме нее!

– А я могу думать только о тебе, – шепчет Глеб и проводит руками вдоль моего тела.

Его прикосновения горячие, но я чувствую только ледяной гнев.

– Отпусти, – тихо говорю, но он не слышит.

– Лена, ты просто не видишь, как ты изменилась. Ты с ума сводишь!

– Глеб, хватит.

Я стараюсь вырваться, но он прижимает меня к стене. Сердце стучит так громко, что я почти ничего не слышу, кроме своих собственных мыслей.

Что ты делаешь? Почему ты так со мной? Соня... Соня ждет меня!

– Лена, – снова шепчет Глеб, но я больше не могу это слышать.

– Хватит! – кричу я и отталкиваю Глеба. – Как ты вообще можешь думать о таком сейчас?

Глеб останавливается, смотрит на меня с удивлением, но все равно не понимает.

– Лена, ну я же твой муж...

– А я – мать! – отрезаю я и вылетаю из туалета.

Воздух в коридоре кажется тяжелым, но я бегу обратно к посту. Только бы узнать, где Соня. Только бы понять, что с ней все в порядке.

Глава 6

Глеб

Я стою в коридоре больницы, облокотившись на стену, и смотрю, как Лена, словно угорелая, бегает туда-сюда, пытается что-то выяснить у медсестры. Ее пальто плотно запахнуто, но она все равно растрепанная, злая. Как всегда, накрутила себя до предела.

Ну разве можно быть такой?

– Лен, да успокойся ты, – говорю ей, но она даже не оборачивается. Только плечи дергаются от напряжения.

Она будто специально не слышит. Как всегда.

Я отталкиваюсь от стены и делаю шаг к ней.

– Слушай, Лена, а ты вообще понимаешь, что ты устроила? – я почти шиплю, и голос у меня звучит глухо, словно кто-то сдавил его изнутри.

– Что? – оборачивается она резко и смотрит на меня широко раскрытыми глазами. – Что я устроила?

– Вот это вот. Вся эта сцена, эта паника. Я просто не понимаю. Соне пятнадцать, она упала. Это не конец света.

– Глеб, она в больнице!

– И что? Ты думаешь, это повод было бросать все?

Она молчит, стиснув зубы, но я уже не могу остановиться. Все, что копилось у меня внутри, будто рвется наружу.

– Ты вообще понимаешь, что сейчас только все хуже сделала? Мы с тобой дома были, вдвоем! В первый раз за сколько месяцев! – я повышаю голос. Я чувствую, как внутри все закипает. – А ты? Ты предпочла мне эту драму!

– Глеб...

– Не перебивай, – рявкаю я и ударяю кулаком в стену, но боль в руке остужает меня лишь на секунду.

Лена делает шаг назад, как будто боится меня, но я вижу, что она просто злится.

– Ты вообще понимаешь, что в семье есть порядок? – продолжаю я и резко подхожу ближе. – Муж должен быть на первом месте. Не ребенок, не подруга, не твои мысли о чем-то там. Муж!

– Глеб, мы сейчас не дома. Мы в больнице! – Лена пытается вставить слово, но я уже не слушаю.

– Ты думаешь, Соня останется с тобой? – усмехаюсь я. – Ха! Да она вырастет, уйдет, забудет про тебя, и ты останешься одна. С мужем! Только если он еще захочет остаться, понимаешь?

Ее глаза расширяются, и я понимаю, что сказал это вслух.

– Что ты сейчас сказал? – голос Лены дрожит, но она не кричит.

– Я сказал, что женщина должна выбирать мужа, Лена. А не вести себя, как ты. Если хочешь, чтобы я остался с тобой, научись думать не только о своей этой... материнской миссии.

Лена молчит. Я вижу, как она стискивает губы, как ее руки сжимаются в кулаки.

– И знаешь, что еще? – продолжаю я, потому что остановиться уже не могу. – Ты не справляешься. Все эти твои новые трюки – ужин, белье – все это, конечно, мило. Но знаешь, что? Этого мало.

– Глеб...

– Нет, Лена. Тебе нужно понять: мужчинам терпеть нельзя. Если жена не может удовлетворить мужа, он ищет, где это сделать.

В этот момент мой телефон начинает вибрировать. Я достаю его и бросаю взгляд на экран. Улыбка сама растягивается на лице.

– Ну вот, – говорю и смотрю на Лену с усмешкой. – Хорошо, что не всем плевать на мое мужское здоровье.

– Что ты хочешь этим сказать? – голос Лены звучит приглушенно, но я вижу, как она побледнела.

– Ничего, – пожимаю плечами, но улыбка не сходит с лица. – Просто не всем, понимаешь?

Лена отводит взгляд, ну а я, не дожидаясь ее ответа, отворачиваюсь и принимаю звонок.

– Привет, – говорю в трубку. – Рад, что ты позвонила.

Глава 7

Лена

Я стою в коридоре и чувствую, как меня будто обдали ледяной водой. Слова Глеба эхом раздаются в голове: «Не всем плевать на мое мужское здоровье». Он улыбается кому-то там в телефоне, а я хочу кричать, но не могу – голос застрял где-то в горле.

Вижу, как он отворачивается, говорит в трубку, и это почему-то выбивает меня из реальности. Я хватаюсь рукой за холодную стену, чтобы удержать равновесие, и понимаю, что ноги будто ватные.

На мгновение даже забываю о Соне.

Не потому, что я поняла, что мужа нужно ставить на первое место… чего ждет от меня Глеб. Нет. Мне просто невыносимо больно. Я чувствую такую обиду, что готова взорваться прямо тут, устроить скандал. Пусть все больничное отделение знает, какой он…

– Рыжик, ты?

Голос, такой теплый и удивленный, заставляет меня поднять глаза. Первым делом замечаю белый халат и высокий рост. Потом взгляд фокусируется на лице. Оно немного изменилось с тех пор, как мы виделись последний раз: серьезные черты, пара морщинок у глаз. Но глаза те же – светлые и добрые.

– Рома? – я выдыхаю и цепляюсь за этот образ, как за спасательный круг.

Он улыбается, и в памяти сразу всплывает то, как мы сидели за одной партой, шутили над учителями, дрались из-за карандашей. А еще наш старый уговор: если к пятидесяти никого не найдем, то поженимся.

– Ты... ты как здесь оказался? – спрашиваю. Губы непроизвольно растягиваются в улыбке. – Одуванчик, это точно ты?

– Точно, Рыжик, я самый, – Рома подходит еще ближе, а потом внезапно обнимает меня, но ненавязчиво, аккуратно. – Я тут работаю. В травматологии, – отвечает Рома. – Слушай, я не верю, что встретил тебя здесь. Лет двадцать прошло, да?

– Не напоминай про годы, а то я чувствую себя древней, – шучу я, но внутри так хорошо, будто кто-то распахнул окно в душный зал. В последний раз мы действительно виделись двадцать лет назад. Но тогда мы даже не поговорили. Глеб вел меня в ресторан, так что я успела сказать Роме только «привет».

– Так что ты здесь делаешь?

– Делаю? – я машинально вытираю ладонью лоб. – Ищу дочь. Соня! Она здесь, но я ничего не знаю. Рома, ты сказал, что работаешь в травматологии, да?!

Он кивает:

– Ага. Уже лет десять… Скажи мне имя и фамилию дочери. Я все узнаю, – голос Ромы сразу же меняется, он становится очень серьезным. Я вижу, что Рома действительно хочет помочь.

Я тут же начинаю тараторить имя, фамилию, возраст. Рома кивает, записывает что-то в планшет и говорит:

– Пойдем, Рыжик. Я тебя проведу.

– Спасибо, – отвечаю. Я уже готова бежать за Ромой, но он неожиданно останавливается.

– Кстати, как только увидел эту девочку, сразу вспомнил о тебе. Волосы у нее такие же, как у тебя были в школе – красивые. Почему ты теперь брюнетка?

Я чувствую, как внутри что-то сжимается. Стараюсь отмахнуться, будто это не важно, но отвечаю:

– Мужу нравятся только брюнетки.

– Мужу? – с долей удивления переспрашивает он и кивает на Глеба, который в это время наконец отрывает взгляд от телефона и подходит к нам.

– Это Глеб, мой муж, – представляю я. – Глеб, это Рома, мой одноклассник.

Глеб только коротко кивает, но глаза у него цепкие, недовольные.

– Очень приятно, – сухо говорит он, и тут из его телефона раздается женский голос:

– Милый, ты здесь? Львенок...

Я цепенею. Глеб резко отбивает вызов, но делает это так, будто ничего не произошло.

– Кто это был? – спрашиваю. Я чувствую, как внутри закручивается новый виток злости.

– Сестра, – отмахивается он, даже не глядя на меня. – Но сейчас мне некогда с ней говорить. У нас дочь в больнице, Лена, если ты забыла.

Рома, который все это время молчал, вдруг говорит:

– Это правильно. Ничего не может быть важнее здоровья детей.

Глеб бросает на него косой взгляд, но я не могу сдержать благодарную улыбку в адрес Ромы.

Мы подходим к какому-то кабинету, и Рома предлагает:

– Подожди здесь минутку, я сейчас все уточню и скажу, когда вы сможете увидеть Соню.

Я киваю. Я чувствую, как все эмоции смешиваются внутри... Глеб стоит рядом, но я больше не чувствую его присутствия. Все, что я ощущаю сейчас – это поддержку Ромы…

Стою у двери кабинета, в котором, возможно, находится Соня, и все внутри сжимается от тревоги. Рома сказал ждать, но каждая секунда кажется вечностью. Я смотрю на закрытую дверь, пытаюсь успокоить себя мыслью, что он разберется, что у Сони ничего серьезного, но это плохо помогает.

Глеб рядом, но от его присутствия мне становится только хуже. Глеб излучает раздражение, а его взгляд жжет затылок. Наконец он не выдерживает:

– Ты что, нарочно все это устроила? – начинает он, и я сначала даже не понимаю, о чем речь.

– Что устроила? – спрашиваю.

– Этот цирк, – он машет рукой в сторону кабинета.

Я моргаю. Я пытаюсь осознать, о чем сейчас говорит Глеб.

– Глеб, ты серьезно? Мы не знаем, что с Соней, а ты сейчас думаешь о каком-то цирке?

– А о чем мне еще думать, Лена? Я смотрю, ты не теряешь времени зря. Флиртуешь с этим Ромой. Улыбаешься как дурочка. Зачем тебе это? Решила, что я больше не достоин твоего внимания?

Я чувствую, как обида растет внутри.

– Флиртую? Серьезно? Я всего лишь...

– Всего лишь крутишь задницей перед чужим мужиком! – перебивает он, и его голос становится громче.

– Ты слышишь себя? – я с трудом сдерживаю крик. – Это мой одноклассник, мы просто разговаривали. Какой еще флирт?

Глеб отступает на шаг, но продолжает давить:

– Никогда бы не подумал, что ты такая, Лена. Все время строила из себя порядочную, а как только встретила какого-то старого знакомого, сразу...

– Сразу что? – перебиваю его я. – Глеб, остановись! Мне никто не нужен, кроме тебя, ясно? И я не делала ничего такого, что могло бы...

– Мне не нужно твое «никто не нужен»! – Глеб рубит воздух рукой, и голос его срывается. – Я не ревную, понятно? Это выше меня.

Глава 8

Глеб

Когда мы с Леной оказываемся в палате, я стараюсь сохранять видимость спокойствия. Но внутри меня все бурлит. Этот Рома – он играет на грани, и мне это не нравится. Его взгляд, его манера разговаривать, этот показной профессионализм – все это раздражает.

– Можете подождать здесь, – говорит он, как будто делает нам одолжение, и указывает на диван у стены. – Соню скоро переведут из процедурной, все под контролем.

Я киваю, но стою, и пристально смотрю на него. Лена же неловко улыбается, явно чувствует напряжение в воздухе, но ничего не говорит. Рома смотрит только на нее, словно меня здесь вообще нет.

– Лена, я очень рад был тебя увидеть, – произносит он тоном, который выходит за рамки дружелюбия. И, прежде чем я успеваю что-то сказать, он наклоняется и целует Лену в щеку.

Его жест для меня – вспышка молнии. Внутри меня все закипает, но я пока сдерживаюсь. В первый момент я хочу вышибить ему зубы прямо здесь, но останавливаю себя – стискиваю кулаки до побеления. Лена стоит растерянная, кажется, даже смущенная.

– Спасибо, Рома, – говорит она немного сдавленно.

Я не могу больше это терпеть.

– Мне нужно выйти, – говорю, и не дожидаясь ее ответа, выхожу в коридор.

За мной выходит Рома. Он идет по направлению к посту медсестер, и я догоняю его. Он даже не пугается, когда я хватаю его за халат и рывком разворачиваю к себе.

– Слушай сюда, – цежу сквозь зубы, притягивая его ближе. – Если я еще раз увижу тебя возле моей жены, тебе потребуется не медсестра, а хирург. Понял?

Рома удивленно моргает, а потом его лицо медленно растягивается в самодовольной улыбке.

– Ты правда думаешь, что можешь меня напугать? – говорит он спокойно, как будто это все шутка.

– Не думай, что я не вижу, что ты до сих пор сохнешь по ней, – говорю. Я чувствую, как во мне закипает дикая ярость.

Он смеется тихо, но с каким-то явным вызовом.

– А я вижу, что ты ее не любишь, – бросает он с таким цинизмом, что я едва не теряю контроль.

– Что ты несешь?! – рычу я и сжимаю кулаки.

– Ну, не любишь же. Уважения к ней точно нет. Ты даже не замечаешь, как она старается для тебя. Или ты правда думаешь, что она просто так начала краситься в твой любимый цвет?..

Его слова меня выбешивают, но я не собираюсь этого показывать.

– Заткнись, – говорю я сквозь зубы.

Но он не останавливается.

– Твоя «сестра», наверное, брюнетка? Ты же таких предпочитаешь, да?

Эти слова становятся последней каплей. Я замахиваюсь и бью его кулаком в лицо. Рома отшатывается, но его глаза по-прежнему горят той же издевкой.

– Серьезно? – произносит он, вытирая кровь с уголка рта. – Ударить – это все, что ты можешь?

Я снова хватаю этого урода за халат и припечатываю к стене.

На шум выходит Лена. Она выглядит растерянной и испуганной, но она все равно бросается между нами.

– Глеб, что ты делаешь?! – кричит Лена. Она хватает меня и пытается оттащить от своего «любовничка».

– Убери руки, Лена, – говорю холодно, глядя на нее сверху вниз.

– Ты с ума сошел? Это больница! – она пытается оттащить меня, но я отмахиваюсь от нее.

– А ты! – обращаюсь к Роме, игнорируя ее слова. – Если я еще раз увижу тебя рядом с ней, ты пожалеешь, что вообще вернулся в ее жизнь.

Рома молчит, но в его взгляде читается вызов. Лена, потрясенная происходящим, с новой силой бросается на меня:

– Что с тобой? Ты как будто...

– Как будто что? – резко перебиваю ее. – Как будто ревную?.. Да ни за что! Просто меня бесит, как ты выставляешь себя посмешищем перед этим клоуном.

Ее глаза наполняются слезами, и это почему-то бесит меня еще сильнее.

– Ты мог бы хотя бы раз подумать обо мне, – говорит она тихо, но я уже не слушаю.

Я разворачиваюсь и ухожу. Ярость кипит во мне, словно вулкан.

Выхожу из больницы, хлопаю дверью так, что стекла, кажется, дрожат. В голове звенит от злости, но мне нужно сосредоточиться. Лена… Она даже не попыталась понять меня. Она стояла там, как жертва, и позволяла этому Роме ухмыляться мне в лицо.

Сажусь в ее машину – зачем лишние сложности. Набираю сообщение:

«Вызовешь такси. Мне нужно срочно на работу.»

Пусть думает, что угодно. Я не обязан объясняться. Ее проблема в том, что она перестала меня ценить, а у меня есть те, кто еще понимает, чего я стою.

Двигатель тихо урчит, и я направляюсь в сторону центра. Но работать сейчас? Нет уж, это слишком. После того унижения, что я пережил, мне нужно расслабиться. По полной.

Возле супермаркета торможу резко, так что даже шины визжат. Захожу, беру корзинку, иду между рядами. Привычный маршрут: конфеты, фрукты… Подхожу к полке с шампанским, выбираю самое дорогое. Пусть это будет день, достойный короля.

Икра. Без нее – никак. Праздник должен быть настоящим. На автомате беру самую большую банку. Ставлю ее в корзину. На цену даже не смотрю. Я не привык экономить на себе.

Когда прохожу мимо отдела с «товарами для взрослых», притормаживаю. Выбираю те, что покупаю обычно. Нам такие нравятся. Улыбаюсь себе под нос.

– То, что нужно, – шепчу и беру одну пачку.

Собираюсь уходить, но тут же останавливаюсь, обдумываю. После такого дня, после того, как этот гондон откровенно пытался подкатить к моей жене, мне нужно расслабиться как следует. Беру еще одну пачку презервативов и кладу ее в корзину.

– Надеюсь, хватит, – произношу себе под нос с ухмылкой.

На кассе кассирша, молоденькая девушка, старается не поднимать на меня глаза, я замечаю, как ее щеки наливаются румянцем, когда она пробивает презервативы.

– Планирую приятный вечер, – говорю между прочим, заставляя ее смутиться еще сильнее.

Она ничего не отвечает, только ускоряет движения. Я ухмыляюсь, бросаю пакет в багажник и сажусь за руль.

Сегодня я заслужил отдых. Потому что, пока Лена воркует с Ромой и играет в благородную мать, мне нужно оставаться мужчиной. А мужчинам нужно отдыхать.

Глава 9

Лена

Я сижу на краешке больничной кровати и сжимаю телефон в руках. Глеб написал, что уехал, и это как будто оставило внутри пустоту. В голове крутятся его слова, которые он успел выкрикнуть в коридоре. Никак не могу понять, как так вышло, что я виновата. Что я вообще сделала? Но оправдываться больше не хочется – хочется просто обнять Соню и знать, что с ней все в порядке.

Дверь палаты открывается, и я вздрагиваю. Медсестра завозит Соню в инвалидном кресле. На секунду я теряю дар речи. Сердце сжимается, ладони мгновенно становятся мокрыми.

– Что с ней?! – вскакиваю, подбегая к креслу.

– Все в порядке, не волнуйтесь, – медсестра улыбается успокаивающе. – Вывихнула ногу, вот и все. Для комфорта пока лучше не ходить.

Соня смущенно улыбается мне.

– Мам, все хорошо, не паникуй.

Я опускаюсь на корточки перед ней, обнимаю крепко, как только могу. Руки дрожат.

– Господи, Соня, как ты меня напугала!

– Мам, правда все нормально, – Соня морщит нос. – Мы просто прыгали на кровати с Алей и Машей. Бились подушками. Я неудачно наступила, в колене стрельнуло… Ну а потом Маша меня случайно смахнула подушкой, я упала и головой об тумбочку.

Я зажмуриваюсь, чтобы не выругаться.

– Маша… Это та, которая всегда за тебя прячется, когда что-то натворит?

Соня тут же принимает оборонительную стойку.

– Мам, не надо! Машка ни при чем, она не знала, что я вывихнула ногу.

– Соня, ты слишком добрая, – строго говорю я. – Это может быть проблемой, когда ты вырастешь. Люди могут этим пользоваться.

Соня надувает губы, а за моей спиной медсестра прочищает горло, напоминая о своем присутствии.

– Если можно, я вставлю слово, – произносит она. – Мы бы хотели оставить девочку на ночь. Для наблюдения. Ничего серьезного, просто чтобы убедиться, что с ней все хорошо.

Я цепляюсь за ручки кресла, сердце снова начинает биться чаще.

– Зачем? Она же в порядке.

– Это стандартная процедура, – терпеливо объясняет медсестра. – Не волнуйтесь, ей здесь будет комфортно.

– Мам, – Соня дергает меня за руку. – Я хочу остаться. Сегодня дают борщ и пюре.

Я выдыхаю. Ее радость от еды успокаивает.

– Ну ладно, – говорю, взъерошив ей волосы. – Только поговори о случившемся с Машей, хорошо? Она должна извиниться.

Соня кивает и улыбается. Похоже, она довольная. И я вызываю такси.

Дома

Когда открываю дверь, на меня наваливается тишина. Прохожу на кухню и замираю. Лазанья остыла, салат завял. Стол выглядит нелепо, словно часть сцены из спектакля, который так и не начался. Захожу в спальню. Постель мятая, а в голове всплывает, как горели глаза Глеба.

От этого становится еще хуже.

Сажусь на край кровати и закрываю лицо руками. Может, он прав? Может, я действительно превратилась в наседку, которая не замечает своего мужа? Забываю, что он рядом, что у него тоже есть свои желания и потребности?

Телефон лежит рядом. Смотрю на него и, прежде чем успеваю передумать, набираю Глеба.

– Да? – отвечает он неожиданно быстро.

Голос у него жесткий, почти раздраженный, но я решаю не обращать на это внимание.

– Ты скоро приедешь? – спрашиваю. Я стараюсь, чтобы голос звучал ровно.

– А что? – недоверие сквозит в каждом слове.

– Я много думала, – начинаю медленно. – И, наверное, ты прав. Сегодня я… я готова выполнить все, о чем ты мечтал.

Пауза.

– Все? – уточняет он, и я слышу в голосе смешок.

– Все, – твердо отвечаю я.

– У меня много фантазий, Лена, – бросает он почти весело. – Но сегодня мы ничего из этого не воплотим. Ведь Соня дома.

– Соня осталась в больнице.

На том конце тишина. Затем короткое:

– Еду.

Но прежде чем я успеваю обрадоваться, он добавляет:

– Сегодня я хочу получить то, что ты всегда мне запрещала.

Я морщусь и едва удерживаюсь, чтобы не бросить трубку.

– Хорошо, – выдыхаю в ответ. Сердце сжимается от тревоги.

Глеб завершает звонок.

Глава 10

Лена

Вода стекает по плечам, горячая, обволакивающая, но не успокаивающая. Я стою под душем и смотрю на свои ладони, которые нервно сжимаются в кулаки. В голове роится миллион мыслей. Чего он хочет? Смогу ли я? Почему так сложно?

Выхожу из ванной и натягиваю просторную хлопковую футболку. Смотрю на себя в зеркало. Лицо какое-то уставшее, но я пытаюсь улыбнуться. Внутри что-то екает, когда вспоминаю про то красивое белье, которое сейчас лежит в корзине. Переживаю, что не смогла показать его Глебу.

Но тут в голову приходит голос Глеба, как эхо. «Ужин, белье – все это, конечно, мило. Но знаешь, что? Этого мало.»

Я трясу головой, стараюсь не думать о словах, которые тогда так сильно меня задели. Это просто антураж.

Сегодня я постараюсь быть другой, не той, которой была раньше. Раскованной. Уверенной.

Но как?

Дверь хлопает, и по дому разносится запах холодного воздуха.

Глеб входит в кухню. В руках у него пакеты. Он молча выкладывает на стол шампанское, фрукты, баночку икры. В последний момент достает две пачки презервативов и кладет их прямо в центр стола.

— Это на сегодня, — говорит он таким тоном, как будто бросает вызов.

Сердце стучит так громко, что я боюсь, он его слышит.

— Что ты хочешь? — спрашиваю. Я пытаюсь взять себя в руки.

Он смотрит на меня, усмехается. Затем садится на стул и откидывается на спинку.

— Станцуй для меня. Голая.

Голая. Одно слово, а кажется, что земля уходит из-под ног.

— Что? — произношу я, хотя прекрасно все слышала.

— Ты ведь сказала, что выполнишь все, чего я хочу. Раздевайся. Танцуй.

Я чувствую, как лицо заливает краска. Куда мне деваться? Как двигаться?

— Глеб, я… — начинаю, но слова застревают.

Он качает головой и криво усмехается.

— Я не понимаю, зачем вообще ехал домой.

Эти слова режут больнее, чем могли бы. На миг мне кажется, что я готова расплакаться, но вместо этого я закрываю глаза и глубоко вдыхаю.

— Хорошо, — говорю тихо и подхожу ближе к столу.

Руки дрожат.

Я медленно тянусь к краю футболки и чувствую, как внутри все сжимается. Каждый вдох словно отзывается в ушах эхом, а тишина на кухне становится невыносимой. Глеб смотрит на меня, его взгляд ледяной и требовательный.

— Быстрее, Лена, — произносит он, и от его тона мурашки бегут по коже.

Я сжимаю ткань в руках, мысленно уговариваю себя. Это просто танец. Просто несколько минут. Глеб ждет, а я не могу позволить себе показать слабость.

Медленно поднимаю футболку, оголяя живот. Ощущаю, как Глеб пристально наблюдает, и это заставляет щеки пылать. Мне стыдно, страшно, но я стараюсь скрыть это.

— Ну же, Лена. Не позорься.

Его слова обжигают сильнее, чем раскаленное железо. Я вздрагиваю, но все же снимаю футболку и бросаю ее на пол.

Теперь я стою перед Глебом в одном нижнем белье. Холод проникает под кожу, но гораздо сильнее меня трясет от его взгляда. Он не говорит ничего, просто ждет.

— Так сойдет? — пытаюсь пошутить, но голос предательски дрожит.

— Нет, — отрезает он. — Я сказал: голая.

Эти слова звучат, как приговор. На мгновение мне хочется все бросить, сказать, что хватит, но что-то внутри удерживает. Я обещала. И это обещание заставляет двигаться дальше.

Пытаюсь справится с застежкой, но руки дрожат так сильно, что я едва справляюсь…

Когда последняя преграда падает на пол, я закрываю лицо руками.

— Лена, ты вообще понимаешь, что такое соблазн? — недовольно цедит Глеб и с насмешкой разглядывает меня. — Это не просто стоять, как истукан.

— А что ты хочешь?! — выпаливаю. Я чувствую, как внутри нарастает возмущение.

— Я хочу, чтобы ты танцевала. Для меня. Как будто ты действительно этого хочешь.

Его голос становится мягче, но от этого только хуже. Он больше не давит, но я все равно чувствую себя, как школьница, которую вызвали к доске.

Я делаю несколько неуверенных движений. Сначала переступаю с ноги на ногу, потом стараюсь изобразить что-то похожее на танец. Это выглядит нелепо. Даже я это чувствую.

— Остановись, — вдруг говорит Глеб и резко поднимается со стула.

Я застываю. Я не понимаю, что сделала не так. Глеб подходит ко мне, берет мое лицо в ладони и внимательно смотрит в глаза.

— Ты правда думаешь, что я хочу видеть это? — спрашивает он.

— Я стараюсь, Глеб, — шепчу я, и голос предательски ломается.

— Старайся лучше, Лена, — бросает он и отпускает меня. — И знаешь что? Сегодня я понял, что никогда не получу от тебя то, чего хочу.

Слова Глеба бьют по мне. Я молчу, потому что боюсь сказать то, что может все испортить.

— Ладно, — вдруг говорит Глеб и отворачивается. — Мне надоело.

Он идет к столу, берет бутылку шампанского и уверенными движениями открывает ее.

— Ты даже не представляешь, как ты меня бесишь, Лена. Своими попытками быть правильной.

Я не выдерживаю.

— А ты?! Ты представляешь, как это слышать?! — кричу. Я чувствую, как слезы начинают жечь глаза. — Я стараюсь, Глеб. Я делаю все, чтобы…

— Чтобы что? — перебивает он и резко оборачивается. — Чтобы я чувствовал себя виноватым? Забудь.

Я отвожу взгляд. Слышу, как Глеб что-то шепчет себе под нос, но уже не понимаю слов. Вместо этого я хватаю футболку с пола, натягиваю ее и выхожу из кухни.

— Да куда ты собралась? — доносится его голос из-за спины.

— Туда, где могу быть сама собой, — отвечаю я.

Глава 11

Глеб

Я стою в прихожей, смотрю на стол с шампанским и фруктами, и понимаю, что Лена обиделась. Лицо у нее такое, будто я не с ужином пришел, а с ворохом претензий. Сначала хочется гаркнуть: «Ну что опять не так?», но потом заставляю себя успокоиться. В конце концов, сегодня я настроен на другое. Злость – дело привычное, а вот удовольствия давно не было, и упускать его из-за ее настроения я точно не намерен.

Злость все-таки не отпускает. Эта женщина – моя жена, и я имею право ждать от нее готовности сделать меня счастливым. Пусть она и не первой свежести, пусть уже не такая гибкая, как в молодости, но это не значит, что она не должна стараться. Я устал от постоянных упреков, от ее вечного недовольства.

Вспоминаю, как любовница отменила встречу. До сих пор не могу поверить. Первый раз за все время! Это, конечно, выбило меня из колеи. Весь день строил планы, а в итоге остался неудовлетворенным. И теперь Лена – мой единственный шанс закончить этот вечер на нужной ноте.

Я подхожу к спальне. Лена сидит на кровати, все еще в своей огромной футболке, такая нелепая, будто специально старается выглядеть хуже. Меня это раздражает, но я решаю сменить тактику. «Хватит уже ругаться,» – думаю я. Надо сделать все по-хорошему.

– Лен, – начинаю я мягко, – ты такая красивая сегодня.

Она поднимает глаза. Кажется, не верит.

– Правда, – добавляю, – я это сразу заметил, как домой зашел. Ты всегда мне нравилась такой… домашней.

Комплименты явно работают. Ее плечи чуть расслабляются. Да, Лена делает вид, что не слышит меня, но я-то вижу, как действуют мои слова.

Я подхожу ближе, кладу руку ей на плечо.

– Ты заслуживаешь всего самого лучшего, – говорю, и сам себе удивляюсь. Но сегодня я готов говорить что угодно, лишь бы получить то, что хочу.

Лена начинает расслабляться, я чувствую это.

Она еще что-то пытается возразить, но я нежно обнимаю ее, чтобы отвлечь.

– Ты сегодня просто прекрасна, – шепчу я и укладываю Лену на спину.

Она смеется, но нервно. Говорит:

– Глеб, а как же... контрацепция?

Я закатываю глаза, но стараюсь не показать раздражения.

– Да ладно тебе, Лен, – усмехаюсь, – в твоем возрасте уже ничего не будет. Скорее всего, это все климакс, оттого ты такая нервная.

Она смотрит на меня с укором, но ничего не говорит. Наверное, понимает, что я прав.

– А зачем ты тогда купил эти... – кивает она в сторону кухни.

Пара секунд – и ответ сам срывается с языка:

– Может, Соне пригодятся, – бросаю с улыбкой.

Лена фыркает, бьет меня по плечу.

– Не говори глупости!

– Шучу я, – отвечаю. – Не бери все так близко к сердцу. Давай лучше забудем обо всех этих мелочах.

Я накрываю Лену своим телом, и она уже почти не сопротивляется. Я нежно целую ее шею, плечи. Она расслабляется подо мной. Кажется, я наконец добился своего. Ночь будет такой, какой я хотел.

Глава 12

Лена

Просыпаюсь, словно заново родилась. Моя кожа еще чувствует тепло рук Глебом, и я потягиваюсь, наслаждаясь этим редким утром, когда все кажется… правильным. Даже солнечные лучи, пробивающиеся сквозь занавески, кажутся невероятно приветливыми. Я чувствую себя счастливой, настоящей женщиной, желанной.

Тянусь к Глебу, чтобы обнять, но натыкаюсь на холодное, пустое место. Улыбка слегка меркнет, но тут доносится шум воды. Глеб в душе. Хорошо. Значит, он не ушел на работу. Значит, у меня еще есть несколько минут, чтобы подготовить для него вкусный завтрак.

Я собираюсь подняться, но тут звук входящих сообщений отвлекает меня. Телефон Глеба вибрирует на прикроватной тумбочке. Сначала я игнорирую это – наверняка что-то по работе. Его телефон никогда не замолкает. Но вот снова, и снова. Еще одно сообщение. Еще. Вибрация не прекращается. Теперь я уже волнуюсь.

– Глеб, тебе пишут! – кричу я в сторону ванной.

Ответа нет. Вода шумит, и… мне чудится, или это пение? Я невольно улыбаюсь.

Глеб поет. Тихо, нестройно, но все-таки поет. Мелодия какая-то знакомая, попсовая, из тех, что часто крутят по радио или которые Соня добавляет в свои плейлисты. Меня это забавляет и удивляет. Не думала, что он вообще такое слушает. Глеб всегда казался выше всей этой «молодежной ерунды».

Телефон снова вибрирует, и я напрягаюсь. Сообщения все приходят. Их уже больше десяти. Сердце начинает глухо стучать. Может, это что-то срочное? Что-то важное?

Я снова зову:

– Глеб! Тебе постоянно пишут!

Ответа нет. Шум воды заглушает мой голос. А он продолжает петь. Я прислушиваюсь, узнаю текст. Это Соня его научила? Или… кто-то другой?

Мой взгляд возвращается к телефону. Я вспоминаю, что знаю его пароль. Год рождения Сони. Глеб никогда не скрывал от меня пароль от телефона. Раньше мне и в голову не приходило проверять его. Доверие – основа брака, так ведь? Но сейчас все иначе.

Сообщения приходят с такой частотой, что мне начинает казаться, будто кто-то бьет по моим нервам молотком. Это, наверное, что-то по работе. А если нет?

Пальцы тянутся к экрану.

– Лена, что ты делаешь?

Голос Глеба разрезает воздух. Я поднимаю голову. Глеб стоит в дверях спальни, обмотанный полотенцем. Его волосы очень мокрые, капли воды стекают по груди. Он выглядит… злым.

– Ты… ты взяла мой телефон? – в его голосе звучит недоверие и что-то еще, чего я не могу сразу распознать.

– Глеб, я просто… – пытаюсь объясниться, но он меня перебивает:

– Ты читала мои сообщения?

– Нет! Я только хотела… – слова застревают в горле.

– Хотела что? – он подходит ближе. В его глазах пылает ярость.

– Там так много сообщений… Я подумала, это что-то срочное.

– Моя личная переписка – это не твое дело!

– Глеб, но это же просто телефон! – вскакиваю я.

– Просто телефон? – он смеется, но в этом смехе нет ничего веселого. – Ты решила следить за мной, Лена?

– Я не слежу за тобой! – горячо возражаю я, чувствуя, как ком подкатывает к горлу. – Я просто хотела помочь!

– Помочь? – он качает головой. – Ты не понимаешь, как это выглядит? Ты мне не доверяешь.

– Я… – я хочу сказать, что это не так, но слова не приходят.

– Если ты настолько мне не доверяешь, зачем тогда все это? – он резко указывает на кровать, словно наша прошлая ночь теперь ничего не значит.

– Глеб… я просто переживала…

– Переживала? Ты думаешь, я ребенок?

Мы стоим напротив друг друга, словно противники на ринге. Я чувствую, как все тепло и счастье, которые я испытывала утром, исчезают, словно их и не было.

– Прости меня, – тихо говорю я, опустив голову.

– Прости?.. Ты правда думаешь, что этого достаточно? – Глеб отбирает у меня телефон и бросает его на тумбочку. Он проходит мимо меня, словно я вообще больше не существую.

– Глеб, пожалуйста, – пытаюсь я его остановить, но он только качает головой.

– Мне нужно остыть. Не трогай меня.

Он выходит из комнаты, оставляет меня стоять в одиночестве. Мое сердце колотится так, что я боюсь, оно сейчас разорвется.

Я сажусь на кровать и обхватываю голову руками. Ну и что я только что сделала?.. Почему мне было так важно посмотреть его телефон? Может, все это просто моя фантазия? Но что, если нет?

Проходит около пяти минут, я слышу, как хлопает входная дверь.

Глеб ушел. А я остаюсь одна, разбитая и потерянная.

Долгое время я просто сижу в тишине, пытаюсь собрать мысли. Но тревога, зародившаяся во мне, не уходит.

Глава 13

Мария

Я смотрю в окно своей крошечной кухни, где давно облупившаяся краска на раме напоминает мне о том, что жизнь здесь застыла в каком-то прошлом, от которого я так отчаянно хочу убежать. Старый двор, засыпанный осенними листьями, с облезлыми качелями, которые скрипят даже при легком ветре, выглядит таким же унылым, как и мои мысли сегодня.

Все никак не выходит из головы, как некрасиво получилось с Глебом вчера. Мне было стыдно, что я в последний момент отменила встречу. Но разве у меня был выбор? Квартиру, которую я снимала посуточно, внезапно занял кто-то другой, и мои тщательно продуманные планы полетели к черту.

Глеб написал: «Я уже в пути». А я в панике пыталась найти новое место. Но времени не было. Пришлось солгать, что мне стало плохо. «Извини, котик, я сегодня совсем никакая», – ответила я, чувствуя, как закипает злость от своей беспомощности.

Он даже не предложил помочь. Только сухо написал: «Отдыхай». И все. Ни звонка, ни желания выяснить, что со мной. Ушел в свою семейную жизнь. В свою уютную, чистую, большую квартиру с женой, которая, как он жаловался, «давно потеряла искру».

Но скоро все изменится.

Я знаю, что он сделает то, что обещал. Купит квартиру поближе к нему. Может, даже в том же доме, чтобы ему не приходилось тратить время на поездки. Я представляю, как мы будем проводить вечера вместе, пока его жена ничего не будет наглаживать ему рубашки и стирать носки. Я уже вижу, как Глеб помогает мне обустраивать новую жизнь, подбирает мебель, возможно, покупает новомодную технику.

Когда я думаю об этом, меня охватывает предвкушение. Я почти чувствую запах свежего ремонта, вижу белоснежные стены, зеркала в полный рост. Это будет совсем не похоже на эту мрачную однушку, где пахнет нафталином и старой жизнью.

– Маша, ты опять о своем? – Бабушка появляется в дверях кухни, она держится за косяк, чтобы не потерять равновесие. Хмурится, как всегда.

– О чем своем, бабуль? – я беру кружку с чаем и сажусь за стол, чтобы не встречаться с ее взглядом.

– Не знаю, о чем, но лицо у тебя такое… мечтательное. Ты бы лучше подумала, как нам с тобой жить дальше. Лекарства дорожают, а тут еще платеж за свет пришел, – ворчит она.

Я закатываю глаза. Она права, конечно, но мне так не хочется слушать это сейчас.

– Разберемся, бабуль, – бросаю я.

Разберемся. Да, разберемся, когда Глеб купит мне квартиру, и я наконец-то перееду отсюда. Пусть даже бабушка останется одна, это уже не моя проблема. Я молодая, красивая, и у меня есть шанс вырваться из этого болота.

Я вспоминаю, как Глеб смотрит на меня. Его взгляд прожигает. Он всегда такой сильный, уверенный, успешный. Совсем не похож на тех парней, что окружают меня в реальной жизни. Они ничего не хотят, кроме пива и разговоров о футболе. А Глеб… он особенный.

Конечно, он думает, что я уже живу в хороших условиях. Он никогда не был здесь. И я никогда его не приглашу.

Я мельком смотрю на облезлый шкаф, в котором спрятаны неуклюжие старые тарелки и чашки. В очередной раз убеждаюсь, как далеко это от того, что я ему показываю. Моя «квартира» – это красивая, уютная студия, которую я снимаю посуточно. Там всегда пахнет свежими цветами, которые я ставлю перед его приходом. Я специально кладу на стол французские журналы, чтобы он думал, что я интересуюсь чем-то изысканным.

Я умело создала иллюзию.

Глеб даже не догадывается, что я возвращаюсь сюда, в эту унылую реальность, где соседи через стену кричат по ночам, а в ванной комнате плесень настолько въелась, что ее невозможно вывести.

Но я держусь. Потому что знаю, что скоро все изменится.

– Маша, что на ужин? – доносится голос бабушки.

– Разогрей суп, – отвечаю и выхожу, чтобы от меня отстали.

– Ты опять уходишь по работе?

– Да, – лгу я и надеваю пальто.

Я просто хочу вырваться из этой удушающей клетки, хоть на пару часов. Нужно побыть наедине с собой, чтобы привести мысли в порядок.

Выхожу на улицу, дышу свежим воздухом. Сажусь на лавочку в ближайшем парке и достаю телефон. Открываю нашу с Глебом переписку. Перечитываю последние сообщения. Сухие, ничего не значащие.

Он мог бы написать что-то теплое. Но нет. Ему удобно держать меня на расстоянии. Пока.

Я пишу ему первой: «Привет. Как день?»

Проходит несколько минут. Никакого ответа. Наверное, он с женой.

Я зажмуриваюсь, пытаюсь подавить злость. В моей голове картинка: его руки на ее талии, его взгляд, который должен принадлежать мне.

Но это ненадолго. Ее время проходит. Мое – наступает.

Глеб обещал. И он сдержит слово.

Сижу на лавочке, сжимаю телефон в руках и пытаюсь справиться с разочарованием. Глеб молчит. Ни слова, ни намека на заботу. Раньше он хотя бы интересовался, как я. А теперь будто нарочно делает вид, что меня нет.

Наверное, потому что я вчера не смогла подлить ему «эликсир». Вот и результат. Он сразу стал холодным, черствым, словно мы просто знакомые, а не… я даже не знаю, как нас назвать. Любовники? Партнеры?

Нет. Он не просто любовник. Он моя цель. Мой шанс на новую жизнь.

Я тихо ругаю себя за вчерашний провал. Если бы бабушка не оказалась такой неудачницей, если бы не ее вечная бедность, я бы давно уже не жила в этом гнилом доме.

Но, пожалуй, я должна быть ей хоть немного благодарна. Если бы не бабка, я бы никогда не узнала, как заставить мужчину сходить по мне с ума. Настоящий приворот. Она говорила, что даже самый правильный семьянин ни за что не устоит.

– Главное, Маша, – наставляла она, когда мне было лет пятнадцать, – это не просто слова. Это кровь. Женская кровь. Мужик ее выпьет – все, будет только твой.

Тогда мне это казалось чем-то смешным. Глупые сказки старухи. Но потом я убедилась, что это работает.

Вспоминаю тот вечер, когда все началось.

Шел дождь. Я зашла в ресторан, где в тот день устроилась посудомойкой. Руки устали, но я знала, что другого пути нет. Только в таких местах можно найти мужчин, которых я искала. Состоятельных, уверенных.

Глава 14

Глеб

Выхожу из дома, хлопаю дверью, даже не оборачиваюсь. На улице ветер пробирается под пальто, волосы, еще мокрые после душа, липнут ко лбу. Мелочь, но раздражает. Все раздражает.

Не могу оставаться там, в этих стенах. Не могу видеть Лену. Ее потухшие глаза, ее попытки улыбаться, как будто все нормально, как будто ничего и не произошло. А ведь произошло… Произошло недавно, и я никак не могу понять, когда и как именно.

Шаги гулко отдаются в голове. Двор еще пуст, машины сверкают росой, и я быстро иду в неизвестном направлении и усиленно размышляю, будто это поможет что-то прояснить.

Я злюсь. Злюсь на Лену. На себя. И на Марию.

Почему я вообще на нее повелся?

Серьезно. Почему? Да, она молодая. Да, она красивая. Но я никогда не искал молодости или пустой красоты. Мне этого было не нужно. Я всегда любил Лену. Любил ее за тепло, за ее голос, который наполнял дом жизнью. За ее заботу, за нашу дочь, за каждый миг, который мы прожили вместе.

Но все закрутилось. Так быстро, что я даже не понял, как оказался в этой ситуации.

Все началось на той встрече с бизнес-партнерами.

Мы отмечали удачную сделку в ресторане. Я был в хорошем настроении, но не особо увлекался весельем. Просто сидел, слушал, как остальные рассказывали анекдоты, обсуждали женщин, делили деньги, которые даже еще не заработали.

Тогда я и увидел ее.

Марию.

Сначала я даже не обратил на нее особого внимания. Девушка как девушка. Темноволосая, с легкой улыбкой, с горящими глазами, которые на мгновение встретились с моими и тут же ускользнули.

Она просто прошла мимо. Я снова втянулся в разговор, но в конце вечера поймал себя на том, что ищу ее глазами.

Прошло несколько дней, а я все думал о ней. В голове постоянно всплывало ее лицо. Ничего особенного в нем не было, но что-то меня цепляло. Я не знал, кто она, как ее зовут, но не думать не мог.

И это стало странным.

Я смотрел на Лену, на свою любимую жену. На ее руки, которые каждый вечер обнимали меня. На ее лицо, знакомое до мелочей, до веснушек на щеках, до морщинок, которые она ненавидела.

Смотрел на дочь. Соня щебетала по утрам, рассказывала, как на уроке спорила с учителем, как она с девчонками готовится к празднику.

Но все это казалось мне каким-то чужим.

Между мной и семьей будто что-то возникло. Мутная, липкая пленка, которая мешает видеть их так, как я видел раньше. Как будто я больше не ощущаю их.

Сегодня я снова думаю об этом и снова не нахожу ответа.

Почему так?

Почему я не чувствую то, что чувствовал?

Почему меня тянет к Марии, если я люблю Лену?

Люблю?..

Оглядываюсь на свое отражение в стекле витрины. Вижу уставшего мужчину с больными глазами.

«Ты же любишь ее…» – говорю я себе.

Но если люблю, почему я здесь, а не дома? Почему не могу просто подойти к Лене, обнять ее, объяснить, что происходит?

Потому что мне нечего объяснять.

Мария.

Она захватила меня. Она не похожа на Лену. Она другая. В ее словах нет упреков. Она никогда не задает лишних вопросов, не просит объяснить, где я был и почему задержался.

Она просто есть.

Но я понимаю, что это все неправильно.

Снова вспоминаю вчерашний вечер. Как я смотрел на Лену и не мог найти слов. Как видел ее попытки быть нежной, желанной.

Она заслуживает большего. Она заслуживает правды.

Но как мне ее сказать, если я сам не понимаю, чего хочу?

Шаги становятся быстрее. Холодный воздух пронзает легкие.

Лена нужна мне. Она моя жена, мать моей дочери. Она мой тыл.

Но Мария…

Она словно тень, которая следует за мной. Словно загадка, которую я должен разгадать.

Я вздыхаю и поправляю пальто.

«Соберись, Глеб. Ты же взрослый мужик. Разберись наконец в себе."

Но вместо этого я просто иду дальше. Куда? Не знаю.

Я иду, не разбирая дороги. Холод пробирает до костей, но я этого почти не замечаю. В голове каша: Лена, Мария, дом, работа – все это спуталось в бессмысленный клубок, давящий на виски.

Шаги замедляются сами собой. Оглядываюсь вокруг и понимаю, что оказался в каком-то странном районе.

Жду всех моих любимок в новой главе. ❤️❤️