Неверный. Я, ты и моя сестра

«Желтые стены, громкие лампы»

Саша

Маленькая комната давит. Стены медленно ползут на меня, и с каждой секундой становится все сложнее дышать.

Пахнет железом.

Кожу на руках стянуло, и от них так сильно пахнет железом, что, наверно, даже когда я их помою, меня всегда будет преследовать этот запах чем-то вроде фантомной боли в районе сердца.

Я не хотел этого; так не должно было быть! Но мы имеем то, что имеем. Почему так получается? Всему виной серое безразличие? Да нет, я бы так не сказал. Просто жизнь похожа на водоворот, и у каждого из нас он свой. Дом, работа, быт. Дети. Семья. За всеми этими проблемами явно теряется что-то важное; что-то на уровне человечности.

Кислород бескомпромиссно долбит в остатки моего мозга, но я этого не чувствую совсем.

Стены продолжают давить.

Черт возьми! Открыть бы окно, почувствовать прохладу, чтобы понимать, что я жив. Но нельзя. Это против правил, полагаю?

С тоской смотрю на улицу. Ее плохо видно через призму тьмы этого ужасного дня, который все никак не хочется кончаться. Какого хера?! Почему именно сегодня заклинили перемычки, и заглохла кнопка перемотки?

Время тянется медленно, как будто оно гребаная улитка.

Я вообще не здесь должен быть сейчас! Не здесь! Но я сижу на месте, а стены давят. Они желтые, где-то краска облупилась, а ближе к потолку остались разводы от протекшего потолка. Длинная лампа над головой неприятно зудит. Она похожа на пчелиный рой. Злой, опасный. Там живут монстры. Пчелы-убийцы, которые жалят не из-за того, что их задели, а просто потому, что они могут.

Проклятые пчелы.

А у меня на них аллергия...с детства. Однажды меня ужалило сразу три, и я чуть не умер.

Антигистаминного нет...

Теперь я точно тут закончусь, да? Не будет рядом мамы, которая вовремя прибежит и спасет меня. И никого не будет. Потому что и пчел тут тоже нет, все в моей голове. В больной голове с замкнутыми перемычками.

Я вижу перед собой только кровь и нож. Его рукоятка холодная, от лезвия тоже пахнет железом. Нет, смертью. От него пахнет смертью...

Время тянется еще медленней. Пчелы обращаются в секунды, летают вокруг и никуда не собираются уходить. Они давят-давят-давят. Они нагнетают. Они забирают себе воздух, и, кажется, сводят меня с ума с особым, изощренным удовольствием.

Ненавижу…

Как же так получилось? Почему? За что? Все должно было быть по-другому, но я сижу здесь, а на моих запястьях наручники.

Поднимаю руки, кладу их на гладкий, длинный стол. Они гремят, а кожу режет.

Вздыхаю.

Прикрываю глаза.

Потом запускаю пальцы в волосы, которые, если честно, от отчаяния хочется рвать. Я должен быть не здесь, твою мать! Не здесь…а рядом с ней.

Резко открываю глаза и выпрямляю спину. За дверью вдалеке раздаются тяжелые, слишком медленные шаги.

Наконец-то!

Снова засовываю руки под стол, чтобы не чувствовать этого тошнотворного запаха, сам пристально смотрю на дверь.

Давай быстрее! Вонючий ублюдок…

Но он идет медленно, как будто бы специально. Пытка. Да, так выглядит гребаная пытка…

Наконец-то дверь открывается. Я сразу подаюсь вперед и открываю рот, чтобы вылить на этого говнюка все, что я крутил в голове с тех пор, как меня привезли, но замолкаю. Высокий мужик с грубыми чертами лица и блестящей лысиной одаривает меня таким взглядом, будто я, как минимум спалил Кремль, а как максимум убил всех людей в Москве.

Становится некомфортно.

Я не боюсь, хотя инстинктивно немного ежусь. Порывы эта атмосфера все равно не тушит. Эмоции кипят. Кровь бурлит. Ненависть скачет.

У меня много претензий, много слов, которые я хочу озвучить, и останавливает меня только одно. Не страх. Логика. Этот мудак может здорово осложнить мою жизнь, если захочет, а мне некогда здесь сидеть. Я вообще здесь быть не должен, твою мать!

Тихо. Логика говорит тебе правильные вещи, Саша. Поэтому тихо. Судя по этому ублюдку, он будет только рад тебя поиметь во все щели, поэтому тш. Тормози.

Молча двигаюсь к спинке неудобного, деревянного стула, а взгляда не свожу с моего «компаньона». Он подходит к столу и швыряет на нее какие-то папки, потом тянется и хватает с другого края грязную пепельницу, которая когда-то явно была прозрачной, как слеза младенца. Ставит ее рядом с собой и оборачивается.

На его губах горит ухмылка. Кривая. Совсем недружелюбная, короче говоря. Я хмурюсь. Он это серьезно?! Харе смотреть на меня, как на террориста всея Руси, твою мать!

Он достает из заднего кармана своих джинсов пачку сигарет. Медленно и манерно вытягивает сигарету. Я понимаю, что, скорее всего, это какие-то их психологические игры, на которые нельзя поддаваться, но мне сложно сдерживаться. Нервы напряжены, по мозжечку капает надоедливым, тихо-громким ритмом моего собственного сердца.

Тишина давит.

Вместе со стенами она едет на меня по миллисекунде, при этом не становится ближе, а только играет. Раздражает. И выносит наконец-то…

- Вы должны меня отпустить, - выпаливаю вместе с сухим выдохом, мужик усмехается.

- Да ты что? Правда?

- Я ничего не сделал.

- М. Интересная история, рассказывай дальше.

Он делает огромное кольцо из дыма и пускает струю сквозь него, как стрелу в воздух. Я морщусь. Ненавижу запах сигарет, хотя сейчас бы я не отказался от затяжки. Бросил лет десять назад, как одну из самых пагубных привычек современности, но да. В последнее время сигареты меня часто выручали, так что, можно сказать, это запах моих собственных, нарушенных принципов.

Твою мать.

- Обязательно курить?

Мужик тихо усмехается.

- Ты серьезно?

- А это было похоже на шутку?

- Ты не в том положении, чтобы пальцы гнуть. Не находишь?

- Нет. Не нахожу. Вы не имеете права держать меня здесь.

- Знаешь, сколько раз я такую херню слышал?

- Уверен, что даже если вы слышали такую херню, то вам дела нет все равно. Так?

«Это не может быть правдой…»

Алена; около месяца назад

Сегодня хороший день. Когда я просыпаюсь в нашей с мужем квартире, в окно лупит довольные лучики солнца. Пахнет просто потрясающе…большинство, конечно, едва ли оценит мои порывы, но мне правда нравится запах ранней весны. Снег начинает таять, солнце еще даже не прогревает воздух! Только дает обещание…И это чувство «нового начала». Я всегда чувствую обновление, следующую ступень, подъем! Ранняя весна — это мое любимое время года. Только она показывает лучше всего остального, что мир — это цикличное место. Все идет по кругу, все возвращается.

Я сладко потягиваюсь, потом поворачиваюсь и утыкаюсь взглядом в пустую подушку. Она совсем слегка примята, будто ее только-только покинули. Кажется, до сих пор хранит его запах…

Улыбаюсь шире, тянусь к ней и утыкаюсь носом. И правда, пахнет моим любимым мужем.

Где он?

- Саш? - зову, а в ответ тишина.

Встаю. Это грустно, но я давно засыпаю и просыпаюсь одна, будто он вообще здесь не живет! И всему виной новый, серьезный проект. Саша у меня архитектор, а сейчас его компании перепал жирный кусочек: новая, элитная многоэтажка в центре Москвы. Представляете, что это значит?

Нет, вы не представляете. Саша может стать главным архитектором, если представит план начальнице, и она его одобрит. Это что-то вроде конкурса на лучшую поделку, только если в таком конкурсе приз — грамота, то в нашем — очень большие возможности.

Вполне вероятно, мы даже сможем купить дом! Вот так сразу. Без ипотеки и прочих обременений. А что? Мы давно хотели дом…жить на природе, гулять, встречать рассветы и провожать закаты. Не жизнь, а сказка! Согласитесь…

Надо просто потерпеть.

Я киваю самой себе, потом поднимаюсь с постели и иду в душ. Внутри, конечно, все равно ворочается женская обида и чувство какой-то абсолютной заброшенности, но…я могу с этим справиться. Для Саши очень много значит его карьера, а для меня очень много значит он. Все просто: ты выбираешь, где можешь ужаться, как хорошая жена. Все равно что планируешь бюджет, и в этом нет ничего такого. Отстутствие внимания сейчас, зато потом? Нагоним…

Встаю под горячие капли тропического душа и закрываю глаза, уперевшись в стену руками. Сегодня у меня сложный день, надо немного прийти в себя. Ночь была душной. Сны снились тяжелые. Они будто до сих пор оплетают мое тело и не дают нормально функционировать. Я слегка хмурюсь, стараюсь понять, в чем же дело? Но не получается. Образы ускользают, таят на глазах и утекают сквозь пальцы прямо в черный слив. Вот бы забрали это странное состояние с собой…но нет. К сожалению, нет. Оно все еще здесь…

Оно не покидает меня, когда я выхожу из ванной. Пока наношу свои крема, сушу волосы. Что-то противно царапает изнутри, и в какой-то момент даже кажется, что за мной кто-то наблюдает со спины.

Резко оборачиваюсь. На мгновение весь мой мир разлетается в адреналиновом взрыве, но это быстро проходит. Ощущение отступает. Это была всего лишь нежно-лиловая тюль, которая колыхается от сквозняка…

Ну ты даешь, Лёль. Совсем спятила…

Тихо смеюсь, откладываю в сторону помаду и поднимаюсь. Мои вещи уже лежат на постели, я их заранее подготовила: костюм, рядом ровной линией чулки, сверху кремовая, шелковая блузка. Одеваюсь, потом придирчиво осматриваю себя и киваю: шикарно.

Я выгляжу потрясающе. Мне тридцать три, я высокая красавица с длинными ногами, идеальной талией, кожей и копной густых, светлых волос. Мечта любого мужчины!

- Ты прекрасна. Ты прекрасна. Ты прекрасна.

Киваю своему отражению, потом поворачиваюсь и выхожу из комнаты, чтобы наконец-то позавтракать.

Вы не подумайте, я говорю эти слова не из-за неописуемой высокомерности. Просто где-то прочитала, что так нужно делать, чтобы любить и уважать себя. А еще это здорово поднимает самооценку, согласитесь. Как будто бы это действительно так…

Неприятно ежусь и сдаюсь. Хорошо, вы меня поймали. Тот факт, что Сашу я почти не вижу дома, здорово меня колошматит. Если призадуматься, достаточно сильно, чтобы уже потерять терпение. Я держусь на чистом энтузиазме, в чем мне помогает модельное прошлое. Там ведь тоже нужен характер, а тот, кто думает, что фотографироваться — это просто, не видел настоящих моделей. Я имею в виду профессиональных, а не популярных сейчас инста-див. Работа с камерой — это не кривляние во фронталку. Уж простите, но в этом вопросе, после стольких лет в профессии? Я, как говорила моя бабка, собаку съела.

Делаю себе привычный тост с авокадо на черном хлебе и кофе без сахара и молока. И пусть я давно вполне могу позволить себе расслабиться, но привычка — вторая натура. Я ушла из модельного бизнеса пять лет назад, когда вышла замуж. Это было сложное для меня решение, ведь карьера была на пике, но муж настоял. Он хотел видеть меня дома, в заботе о детях, и я пошла навстречу. Все-таки детей я тоже очень хотела.

Перед глазами пробегают воспоминания о том, с каким восторгом я выбирала маленькие бодики, кроватки, игрушки. Но эти воспоминания — огонь, желчь и яд. Они причиняют буквально физическую боль, от которой я замираю. Дыхание перебивает, спазм схватывает горло. Вот-вот польются слезы, и я знаю, чем дальше все обернется, поэтому мотаю головой.

Нет, нельзя.

Хватит уже…просто хватит…

Выдыхаю, снова вдыхаю и еще раз выдыхаю. Гимнастика у меня такая, и огромная сила воли, чтобы иметь возможность взять себя в руки и отодвинуть все, что заставляет меня гореть изнутри.

Все хорошо. У меня все хорошо. Все хорошо…

Я смотрю на тосты, которые больше не хочу есть, и на кофе, от которого тошнит. Ладно, потом пообедаю плотно.

Выкидываю еду, выливаю напиток и беру свою сумочку. Сегодня сложный день.

***

Я работаю в достаточно большом рекламном агентстве помощницей руководителя и моей институтской подруги Вероники. Она взяла меня год назад совершенно без опыта, за что я ей очень благодарна. Это был тяжелый период. Четыре стены сводили меня с ума, и такое ощущение, что весь мир внезапно взял и выключился, как лампочка. Ну, ничего. Сейчас все более-менее наладилось. У меня, как оказалось, прирожденный талант к продажам, а презентации — это вообще мой конек! Наверно, из-за внешности. Мужчины, которые приходят делать у нас заказы, совершенно не могут мне отказать, а я этим иногда пользуюсь. Ну да, грешна. Простите.

«Я буду такой же красивой»

Алена; около четырнадцати лет назад

Когда я захожу в нашу квартиру, меня сразу встречает теплый, сладкий запах маминых любимых духов. На душе становится так спокойно и хорошо...

Я улыбаюсь, закрываю дверь и задвигаю ручку своего чемодана. Они не знают, что я сегодня прилетаю. Я им не сказала. Для моей семьи я все еще нахожусь в Милане на показе, хотя на самом деле он прошел пару дней назад. У меня заслуженный отпуск! Так хорошо...наконец-то увижу свою мамочку и сестричку в жизни, а не по экрану компьютера во время разговор по скайпу. Обниму отца. Я сильно соскучилась по ним, ведь в последний раз мы виделись почти четыре месяца назад.
Часы показывают без пятнадцати двенадцать. Мама забежит домой через пару часов, чтобы привести Литу. Она пообедает, а потом пойдет на рисование. Лита обожает рисовать, а я обожаю ее маленькие художества, которые всегда вожу с собой, куда бы меня не забросила работа. Вешаю их на холодильник...так мне кажется, что я почти и не уезжаю никуда. Рядом. Так я чувствую себя ближе и дома.

Сейчас я действительно дома. Прикрываю глаза с улыбкой, обходя наши комнаты. Зал, как гостиную вечно называет мама, где мы проводили много вечеров вместе; комнату родителей. Туда я заглядываю лишь, ведь это все-таки запретная территория. Нет, не то чтобы «запретная», просто скорее я хорошо чувствую и понимаю личные границы. Уже на маленькая. Лита, конечно, пока до этого не дошла. Мама рассказала, что она застукала ее совсем недавно за примеркой ее бюстгальтеров. На голову. Лита хотела быть похожей на принцессу Лею с ее знаменитым бубликами с двух сторон.

Как-то так.

Помню, что я так сильно смеялась и почти упала со стула.

Забавно...

Грустно, что потом я проплакала почти всю ночь, ведь было так обидно, что эту историю я только слышала, а не видела. Очень жаль...Нет, конечно, я безумно рада, что могу делать то, что делаю. Мне нравится моя работа, хотя это очень даже скромно. Я от нее в восторге! Меня не пугает никакие обстоятельства, включая дикий холод на пляжах, где я могу провести в купальнике и двенадцать, и пятнадцать часов. Плевать! Результат каждый раз того стоит! Просто...иногда я так сильно скучаю по своей семье, что это выливается вот в такие вот истерики. Мои подруги-коллеги говорят, что это нормально. С непривычки они тоже очень сильно скучали, но потом ты привыкаешь. Человек вообще ко всему привыкает. Я понимаю. Совсем недавно я начала ездить по миру, еще даже года не прошло. Надеюсь, что дальше будет легче...

А пока я захожу в спальню, которая когда-то принадлежала мне и моей сестренке. В отличие от многих других, я никогда не переживала, что живу с младшей сестрой. Правда. Мне нравилось ее причесывать, красить, проводить с ней время. Она никогда мне не мешала. Может быть, было что-то и не очень радужное, но по крайней мере сейчас я вспоминаю только хорошее. С улыбкой провожу кончиком пальца по столу, за которым помогала делать ее уроки или сама делала свои. Писала записки...так давно это было. Будто в другой жизни...

Взгляд натыкается на нашу фотографию в рамке с сердечками. Лита сама ее украсила, потому что раньше это была простая, деревянная рамка. Сейчас на ней стразики, а еще надпись: самая лучшая сестра.

Сердце сжимается в комок.

Моя маленькая девочка...

Это приятно, что тебя помнят. Конечно, я понимаю, что меня, итак, не забыли бы, просто...это просто приятно.

Ладно. Ставлю рамку на место, а потом иду на кухню. Мама и Лита придут через несколько часов, и я хочу порадовать их вкусным обедом, поэтому сначала иду в магазин за продуктами на любимый всей семьей, сырный суп с грибами, и пюре с курочкой, потом все это готовлю.

Почти успеваю. Суп уже готов, а вот курица все еще запекается, когда в замке звенят ключи, а мамин любимый брелок с сердечком, внутри которого перетекает ярко-красное, масляное пятно, постукивает по двери. Я оборачиваюсь. Сердце замирает, сердце делает крутой кульбит от волнения, а на глазах появляются слезы, когда я слышу...

- ...Нет, мама! Я тебе говорю. Скуби-ду — самый лучший пес, и если мы такого заведем, то...

Сестренка обрывается на полуслове, а я понимаю. Она увидела мой чемодан и все поняла...
Быстро стираю слезы, кладу полотенце на кухонный гарнитур и выхожу в коридор.

- Сюрприз!

- О боже!!!

Лита визжит, а потом подпрыгивает, откинув одну свою лакированную туфлю куда-то в сторону и летит на меня. Я смеюсь. Обнимаю ее так крепко, как только могу...

- Моя девочка...

- Леля! Леля приехала! Мама, ЛЕЛЯ ПРИЕХАЛА!!!

Мы с мамой улыбаемся, встречаясь взглядами. Лита у нас гиперактивный ребенок, при этом очень театральный и до безумия трогательный в своих искренних порывах. Врет отвратительно, ее сразу выдают покрасневшие ушки, и в ней вообще всего этого нет. В смысле...жестокости, присущей детям, или даже обыкновенной грубости. Она хорошая девочка. Добрая, веселая. Открытая книга, как говорит мама, и я с ней согласна. Все ее порывы — эмоции, которые она испытывает, не может и не хочет контролировать. Просто не считает нужным, и это, само собой, одна из самых потрясающих черт ее характера...

- Привет, малышка моя, - нежно говорит мама, когда подходит и обнимает меня, - Чего не сказала, что прилетишь? Мы бы с отцом тебя встретили.

- Я хотела сделать сюрприз.

- Ты приехала! Приехала! Ты приехала!!!

Лита носится вокруг нас, как маленький моторчик, а я чувствую одно безграничное тепло под ребрами.

Я дома...

***

Я никогда не приезжаю домой без подарков, и сегодня нет исключений. Почти весь мой чемодан забит нарядами для сестры и мамы, вкусностями для папы. Сейчас он, конечно, больше похож на развал по всем фронтам. Лита уже изрядно покопалась, раскидала вещи, а сейчас стоит в пышном, розовом платье, как царица, посередине гостиной. Гордо вздергивает носик, ручки упирает в бока и говорит.