Невеста брата

Глава 1. Артем

Самолет врезается в плотную пелену облаков, и за стеклом на мгновение воцаряется слепая, молочно-белая стена. Я отрываю взгляд от экрана ноутбука, где уже третий час безуспешно пытаюсь вникнуть в отчет по слиянию активов. Цифры пляшут перед глазами, не желая складываться в стройную картину. Виной всему смс от матери, пришедшее утром: «Сережа женится. Свадьба через неделю. Ты просто обязан приехать».

Не «приезжай», а «обязан». И за этим стоит невидимая, но ощутимая угроза: иначе обидишь навсегда. Обидишь ее, отца, брата. Всю ту жизнь, которую я так старательно оставил за три тысячи километров отсюда.

Я закрываю ноутбук. Не хотел лететь. Впереди ключевые переговоры, которые я теперь вынужден поручить заместителю. Но стать изгоем в собственной семье, пусть и далекой, я не готов. Сильнее нежелания лететь лишь чувство долга. Уродливый, кривой долг, выросший из упреков и манипуляций.

Такси везет меня по знакомым, но изменившимся улицам. Город будто вылинял, стал каким-то блеклым. Или это я изменился? Мой мир – это сталь и стекло небоскребов, гул голосов в переговорных, а здесь – тишина, нарушаемая лишь ветром в кронах старых лип.

Дом родителей. Двухэтажный коттедж, когда-то казавшийся мне дворцом, теперь выглядит скромно, даже немного обшарпано. Я не успеваю достать чемодан, как распахивается входная дверь.

- Артемушка! Сынок!

Мать бросается ко мне, обвивает руками шею. Она пахнет тем же одеколоном и домашней выпечкой. Но в ее объятиях есть что-то отчаянное, цепкое.

- Наконец-то ты нас почтил своим вниманием, - ее голос дрожит, но в нем явственно слышится знакомый укор. – Уж думала, ты совсем забыл, где твои корни.

«Корни». Это ее любимое слово. Корни, которые тянут вниз, в грунт из прошлых обид и несбывшихся надежд.

- Мама, - я освобождаюсь из ее объятий, стараясь, чтобы это выглядело естественно. – Рабочий график. Ты же знаешь.

Из дома выходит отец. Он постарел. Плечи, когда-то могучие, теперь сутулятся.

- Сын, - он пожимает мне руку, его ладонь шершавая, твердая. – Добро пожаловать.

И тут на пороге появляется Сергей. Мой младший брат. Ему двадцать пять, но в его лице все еще читается тот самый пацан, который вечно влипал в истории, а я его вытаскивал. Только теперь он щеголь, в дорогой, но безвкусной куртке и с самодовольной ухмылкой.

- Братан! – он хлопает меня по плечу. – Приехал! Давно бы так. А то мы тут без тебя зазнались, забыли, как выглядят столичные бонзы.

Обедаем в гостиной, за большим дубовым столом, за которым когда-то делали уроки. Мать без умолку говорит.

- Ну рассказывай, как там, в твоей Москве? Девушка у тебя есть? Или все с этими… бизнес-леди? – она произносит это слово с легкой брезгливостью.

- Некогда, мам. Работа.

- Работа, работа… А жизнь-то проходит. Вот Сережа молодец, остепенился. На Светлане женится. Красавица, умница. Хоть и с характером.

Сергей мрачнеет:

- Мам, хватит.

- Что «хватит»? – мать раздувает ноздри. – Я что, неправду говорю? Что, у вас все гладко? А кто у вас в прошлом месяце из-за ссоры на три дня к подруге сбежала? А кто…

- Мама! – Сергей резко бьет ладонью по столу, заставляя звенеть тарелки. – Хватит лезть в мою жизнь! Везде ты со своими советами и комментариями! У нас всё нормально! Всё будет хорошо!

Тишина повисает тяжелым покрывалом. Я откладываю вилку. В голове всплывает картинка. Яркая, как вчерашний день.

Мне двадцать четыре. Я привожу в этот дом Катю. Свою Катю. Худую, смешливую блондинку с факультета журналистики. Мать встречает ее ледяным взглядом, а потом, за этим же столом, говорит: «Ну, Артем, интересный выбор. Девушка, видно, ветренная. В жизни тебя не поддержит». И потом месяцы тихого саботажа, упреков, слез Кати: «Твоя мать ненавидит меня». А я… я был молод и слаб. Я не защитил ее. Я позволил «корням» задушить мое первое и, кажется, последнее большое чувство.

И сейчас я вижу то же самое. Та же тактика. Тот же яд, но теперь мать, наученная горьким опытом со мной, льет его осторожнее, малыми дозами. Она не хочет снова остаться виноватой, но и не может удержаться от контроля.

- Ладно, ладно, - отмахивается отец, пытаясь разрядить обстановку. - Молодые, сами разберутся. Выпьем за жениха!

Мы чокаемся. Сергей нехотя поднимает бокал. Его рука дрожит.

После обеда я поднимаюсь в свою старую комнату. Здесь ничего не изменилось. Постеры с рок-группами, полка с трофеями по плаванию. Я будто попадаю в музей собственной юности. Музей, где все экспонаты кричат о том, кем я мог бы стать, если бы не сбежал.

Вечер. Мы сидим в гостиной, пьем чай и ведем тягостно-вежливую беседу. Сергей, оправившись, снова пытается изображать успешного жениха.

- Света – лучший тестировщик в своей компании, - хвастает он, но в его глазах нет огня. – Мы с ней… мы как одно целое. Понимаем друг друга с полуслова.

Я смотрю на него и думаю, что он врет. Врет себе, врет нам. Он не хочет жениться. Он боится. Боится, что это его последний шанс, что другой такой же Светланы, готовой терпеть его вспыльчивость и инфантильность, он не найдет. И она, наверное, боится того же. Брак из страха. Самая прочная основа для семейного кошмара.

Разговор прерывает скрип калитки. Шаги по гравию садовой дорожки.

- Кажется, Света приехала, - говорит мать. – Задержалась на работе.

Сергей вскакивает с дивана и выбегает в прихожую. Слышны его приглушенные, сердитые слова: «…где тебя носило? Все ждут!».

Я остаюсь в гостиной. Слышу, как он кого-то торопливо заводит в дом.

И вот она появляется в дверном проеме.

Время останавливается.

Она стряхивает капли дождя с волос. Она не красавица в классическом понимании. У нее умное, уставшее лицо с большими серыми глазами, в которых притаилась целая вселенная грусти. Прямые темные волосы обрамляют тонкие черты. Она одета в простую серую кофту и джинсы, но в ней есть какая-то невероятная, зрелая грация. Ей двадцать пять, но взгляд – мой собственный. Взгляд человека, который уже многое понял и устал от этого понимания.