Невеста для короля драконов

Пролог

— Мне нужен наследник, Мэлгран, — король задумчиво провел пальцем по стальному острию клинка. — Завтра же объявляй королевский отбор.

— Каковы сроки, милорд? — угодливо кивнул жилистый старик, наливая рубиновый напиток из графина в хрустальный стакан.

— Через неделю у меня на столе должны лежать миниатюры самых знатных красавиц королевства. Ты знаешь мои вкусы. Займись этим сам.

— Да, милорд.

В камине ярче вспыхнуло пламя, освещая лицо короля, словно высеченное из камня искусным мастером. На секунду слуга замер, будто разглядывая своего господина глазами будущих претенденток.

В темных глазах, как обычно плескался холодный расчёт. Жёсткая линия рта говорила о человеке, привыкшем повелевать, а несколько шрамов на шее и подбородке, побледневших от времени, придавали ему хищный, опасный вид, который так нравится женщинам. Все драконы из родословия Гардов были красивы, но именно Ригверу был дарован наивысший дар силы. Он был неуязвим в бою, жесток, умён и беспощаден к врагам. Ни единой слабости.

Ни единой, за долгие годы.

Но это пока… Пока…

Старик, с трудом удержавшись от довольной улыбки, плеснул господину в стакан.

Он так долго ждал сегодняшних слов. Королевский отбор... У него, Мэлграна, уже давно есть на примете одна девушка.

Одна очень особенная девушка.

Глава 1

Перед тем, как открыть глаза, успеваю подумать, что пахнет тут странно. Приторный запах лилий перемешан с дымом и благовониями. Эти ароматы не сочетаются с моей спальней, где обычно пахнет кондиционером для белья. И одеяло стало странным — слишком оно тяжелое.

Хочу открыть глаза, но веки, будто налились свинцом. Шевельнуть рукой тоже не получается, а во рту так горчит, будто кто-то разлил там отвар с полынью.

Что происходит?!

Перебираю в голове последние воспоминания. Обычный пятничный вечер. Я жду с работы Колю с «важной новостью». Что-то подсказывает мне, что важной новостью станет покупка собственной двушки. В последние недели я то и дело замечала вбитые в поисковике запросы. Сайты недвижимости, отзовики о риелторах. И двушки, бесконечные двушки...

Пританцовывая под музыку, готовлю курицу с овощами в легкой майке и шортах. День был бы идеальным, если бы не сообщение врача. Просил позвонить — опять что-то с анализами не то. Так некстати за две недели до свадьбы… Хотя когда проблемы со здоровьем могут быть кстати? Одной рукой помешиваю еду в сковородке, а другой — набираю врача. Не успеваю дойти до последнего нажатия, как приходит сообщение. Все еще радостная, читаю посланные кем-то слова.

Внезапно у меня сдавливает в груди. Все туже и больнее, мешая дышать и связно думать. Что-то неотвратимо ужасное в том сообщении, связанное с Колей, а что — никак не получается вспомнить.

Память, точно затянута дымкой, откуда тяжело извлечь хоть что-то путное. Кажется, потере памяти даже есть специальное название. Но и его мне не вспомнить.

С досады на себя мычу.

Да что со мной не так?!

Ничего не болит, но при этом чувствую дикую слабость. Тело непослушное, будто нервные окончания объявили забастовку.

Мамочки мои, я же не парализована?!

Провести всю жизнь прикованной к кровати было моим тайным страхом.

Острое беспокойство заставляет меня приложить огромное усилие, чтобы разлепить тяжёлые веки, а увиденное — ахнуть от ужаса.

Я нахожусь в незнакомой комнате, настолько большой, что ее смело можно назвать залом. Осматривать помещение мешает розовый, шелковый балдахин. И все же взглядом удается выхватить большой гардероб с резными дверцами, напоминающий музейный экспонат из викторианской эпохи. А прямо перед окном замечаю секретер, где лежат желтоватые листы бумаги и чернильница.

Кровать с балдахином и чернильница.

Странное сочетание.

Внезапно дверь в спальню открывается и заходит высокий, светловолосый мужчина лет сорока, одетый в темно-ореховый камзол с золотистой вышивкой, такого же цвета штаны и черные, до блеска начищенные сапоги. Судя по блеснувшим запонкам на манжетах, и торчащей цепочке карманных часов, этот человек не беден.

Высокий лоб незнакомца наморщен, уголки рта устало опущены. Он уверенно усаживается на край кровати и берет меня за руку. Я бы ее отдёрнула, если бы могла.

Но тут наши взгляды пересекаются, и я читаю в его глазах грусть, от которой почему-то щемит в сердце.

Странно. Мне бы возмутиться, а я сочувствую.

— Ты как, Звездочка? — говорит он с грустной теплотой. — Вижу, очнулась?

— А-авы… — хочу поинтересоваться, кем этот человек мне приходится, но не справляюсь с собственным языком.

Незнакомец тем временем продолжает:

— Я рад, что лекарство подействовало. Теперь ты хотя бы в сознании.

Испуганно моргаю. Что толку от сознания, если не можешь пошевелить ни рукой, ни ногой? Меня надо вылечить до конца, а не радоваться тому, что я лежу тут кабачком!

Мужчина, тем временем отворачивается к окну и то ли обращается ко мне, то ли думает вслух:

— Сегодня ты отправишься в королевский замок. На отбор. Я не знаю, что тебя ждет. Может, ты не пройдешь первый тур и уже через неделю будешь дома. Тогда мы вместе подумаем, как жить дальше. Говорят, в Верлинской обители есть монашка, снимающая даже самые страшные проклятия. А, может, ты пройдешь в следующий тур.

На этих словах он с досадой качает головой.

— Что бы там не говорили, я не отправлял на отбор твою миниатюру. Я бы не стал, ни за что... Не понимаю, как она оказалась в руках короля. Может, это чья-то ошибка… — он кривит губы в усмешке. — А может, это судьба. Я надеялся, на отшибе королевства смогу уберечь тебя от бед. И вот, ты едешь в самое пекло.

Мужчина встает с кровати и подходит к картине, висящей в центре стены. На ней изображена красивая блондинка. Он мягко проводит пальцами по золоченой раме, будто боясь прикосновением причинить боль.

— Ты так похоже на мать… Такая же наивная и доверчивая, — он, обернувшись, с тревогой вглядывается в мои глаза. — Ты главное, помни, чему я тебя учил. Не верь никому... И, милая, постарайся поскорее вернуться домой. Ты же сама все понимаешь, да?

Вообще-то я ничего не понимаю. Вот только вслух этого произнести не удаётся.

Мужчина вдруг возвращается на кровать и крепко, почти до боли сжимает мое запястье и ловит мой взгляд. В его синих глазах светится тоска.

— Мне жаль, что не уберег тебя, Звездочка. Я обещал твоей матери, но выхода нет. Твоя миниатюра каким-то образом попала в руки короля, и он пригласил тебя на отбор. От личного приглашения короля не отказываются. Если бы надо было рискнуть только собой, я бы, может... — он с горечью машет рукой. — А я ведь в ответе за Линду и Гретту, понимаешь?

Линда и Гретта.

Эти два имени словно ударом молнии высвобождают в моем мозгу цепочку ярких образов. Вот, мы маленькие, с разбитыми коленками, и замазанными в траве платьями, катаемся на пони. Вот, бегаем по саду, а наши лица испачканы вишневым соком. Вот, бросаемся друг в друга тополиным пухом, белые с ног до головы...

Линда и Гретта — это мои сестры.

Родные и любимые.

Больше жизни любимые.

Человек, сидящий на моей кровати — мой отец.

А я… Я Аня Мельникова, чей жизненный путь, похоже, прервался пятничным вечером.

И в то же время я леди Амелия, старшая дочь герцога Лайтхарда, чья жизнь однажды оказалась на грани… Но прежде, чем ее перешагнуть, прежде чем жизненная нить в теле окончательно погасла, заплутавшая среди миров душа Ани Мельниковой впорхнула в умирающее тело Амелии Лайтхард и заняла чужое место.

Глава 2

Что ни говори, деньги облегчают жизнь.

Даже долгая поездка по ухабистой дороге, становится если и не приятным, то вполне терпимым событием.

Карета мягко укачивает, благодаря рессорам на колесах. Звукоизоляция, правда, в салоне не очень хорошая, поэтому до меня доносится ядреная брань сопровождающих меня воинов.

Один из них, кажется, командор, заглядывает в карету и докладывает, что с обычным маршрутом что-то не так. Разведчики, мол, сообщили, что на той дороге свалено огромное дерево, а это верный признак засады. Поэтому он, командор, считает, что лучше поехать по другой дороге. Согласна ли с этим миледи?

Я рассеянно киваю. По другой — так по другой, лишь бы до цели доехать, а какой дорогой не так важно.

Командора такой ответ устраивает и мы продолжаем путь.

Под мерное укачивание кареты откидываюсь на удобную спинку бархатного сиденья, мой взгляд сразу отыскивает корзину с припасами.

Похоже, пока я лежала в беспамятстве, я сильно оголодала. При одном взгляде на содержимое корзины рот наполняется слюной, несмотря на недавний обед.

Щедрый ломоть душистого хлеба, свежий сыр, яблоки, и филазис, любимое лакомство Амелии. Фиолетовый фрукт со вкусом черники выглядит аппетитно, но начать я решаю с румяного яблока.

Задумчиво откусив сочный, кисло-сладкий кусочек, принимаюсь мысленно перебирать последние воспоминания Амелии, которые почему-то кажутся ярче моих собственных.

За свою короткую жизнь бедняжке пришлось четырежды хоронить своих женихов.

После смерти второго, Виктора, о девушке поползли слухи, и семье Амелии пришлось переехать в другой город на окраине королевства. Когда умер Эдвард, переезды не особо помогали. Слухи бежали за ее семьей, наступая на пятки.

Потом случился Генри. Амелии казалось, что это самая настоящая истинная любовь, которая сможет все изменить, но увы...

Как бы то ни было, с учетом того, что мне выпал второй шанс на жизнь, я совсем не против заплатить за него решением чужих проблем.

Тем более, это и проблемой сложно назвать. Всего-то и надо не понравиться самодовольному, высокомерному дракону. А потом — отправиться в обитель для встречи с монахиней.

Отламываю кусочек пористого пшеничного хлеба и закидываю себе в рот. М-м, вкусно. С непривычки кисловат, потому что сделан на закваске, но все равно объедение.

Итак, что мне известно про короля?

Отец убеждал меня не верить слухам.

Еще бы!

Слухи о Его Величестве ходят самые нелицеприятные.

Дракон — он и в короне останется зверем. Не обуздан, не воспитан, что с него взять?
Говорят, на завтрак он поедает сырые сердца молодых оленей — ещё тёплые, пульсирующие. Что своих врагов он не просто сжигает, а вдыхает их жизненные силы через последние крики, когда те тают в его огне. Что однажды когтем вскрыл горло своему виночерпию — вино оказалось на градус теплее, чем он предпочитает.

Еще говорят, он вырывает языки тем, кто болтает о нем за его спиной, а любимое развлечение — наблюдать, как предатели медленно ползут сквозь горящее болото, не зная, умрут ли от огня или ядовитого пара. Перечить ему — значит, отказаться от жизни. Он не терпит сомнений, слышит ложь за километры и сдирает кожу с тех, кто усомнился в его решении.

Картинка вырисовывается пугающая.

Этакий монстр, злобный и жестокий.

Если верить слухам, мне предстоит нащупать тонкую грань между тем, чтобы меня не спалили за дерзость, и тем, чтобы я быстро опротивела диктатору своим своеволием.

А если им не верить… То надо просто наблюдать за драконом и действовать по ходу ситуации. Что же, импровизировать я люблю.

Мы едем, как минимум полдня, когда внезапно раздаются крики и карета резко дергается, замедляясь. От сильного толчка чуть не слетаю с сиденья. В последний момент успеваю схватиться за специальные ремни, и меня прилично подбрасывает.

Волосы тут же разлетаются из прически, густыми волнами рассыпаясь на лоб. А филазис, который я в этом момент откусывала, впечатывается в лицо. Поспешно утираюсь полотенцем, заботливо оставленным в корзине, и оно тут же становится фиолетовым.

Когда карета окончательно останавливается, отдёргиваю занавеску и вижу знакомых воинов, окруживших карету плотным кольцом. У каждого наготове копье, мечи и специальные обереги на броне, прикрывающей грудь. Хмыкнув, напрягаюсь.

Похоже, намечается заварушка?

За короткой поляной чернеет опушка густого леса, поэтому деревья и кусты мешают увидеть, что нам грозит. Воины тоже вряд ли что-то видели, разве что слышали. Пожалуй, стоит у них спросить.

Приоткрываю дверцу и высовываюсь в узенький проем. Поймав взгляд соседнего воина, сидящего на гнедой лошади, несмело осведомляюсь:

— Простите, уважаемый… Что случилось?

— Мы слышали гудение охотничьих труб и топот клыкастого носорога. Охота движется в нашу сторону. Это очень опасно, миледи. Спрячьтесь и ни за что не выглядывайте наружу, пока все не закончится!

Ого… Вот так новость! «Пока все не закончится» прозвучало как-то пугающе.

Быстро кивнув, делаю то, что мне велено. Я взволнованно сглатываю и во все глаза смотрю в оконце, но по-прежнему не вижу никого постороннего. Меня трясет от волнения.

Впрочем, скоро понимаю, что трясет меня, скорее, не от эмоций, а от того, что дрожит карета, причем эта дрожь становится все сильнее. Видимо, кто-то очень тяжелый мчится в нашу сторону.

Воин упомянул клыкастого носорога...

В памяти вспыхивают картинки из книги о местной фауне. Клыкастый носорог напоминает по размерам слона и носорога по форме. А пасть у него — размером с мой экипаж.

Меня переполняет тревога, и чем сильнее сотрясается карета, тем страшнее становится. Наконец, раздаются крики и громкое ржание лошадей, а затем рев настолько мощный, что тонкие стенки кареты не могут скрыть его силы.

Прильнув к оконцу, с ужасом наблюдаю, как огромный темно-серый вихрь отталкивает одного из всадников, стоящих чуть поодаль. Затем резким движением головы откидывает в сторону другого и поворачивается в сторону кареты.

Приветствие

Дорогие читатели!

Добро пожаловать на страничку моей новой истории!

На сей раз нашей героине придется столкнуться со свадебным проклятием, а также пройти отбор в невесты у короля драконов. Ей точно будет непросто, но она девочка с характером, так что надеюсь, вам будет интересно!

Если вам нравится начало, добавляйте книгу в библиотеку, чтобы не потерялась. Буду очень благодарна за ваши звездочки и комментарии!

sWrvJY3B Неудобная жена ректора Академии Драконов

https://litnet.com/shrt/gOoJ

Глава 3

С замирающим сердцем пячусь подальше от оконца. На меня нацелен исполинский рог.

Незашторенное оконце кареты словно показывает кусочек ада. В носорога, оскалившего клыкастую пасть, летят копья, но они лишь отскакивают от толстой кожи, как спички.

Меня обжигает мысль, что на помощь людей рассчитывать не приходится, а сама я поделать ничего не могу. Сижу, до боли в пальцах сжимая рукоятку ножа, найденного в корзине с едой. Но эта железка против напавшего зверя — что стальной щит против бомбы.

Ни меча, ни толкового артефакта в салоне я не нашла. Предполагалось, что мне предстоит безопасная поездка под защитой опытных воинов.

Ситуация патовая.

Носорог тем временем подходит все ближе и ближе, с любопытством вглядываясь в оконце. Наверно, для него экипаж выглядит этаким одноглазым чудищем, бросившем ему вызов.

Дыхание обрывается от ужаса в предчувствии скорой смерти, как вдруг между мной и носорогом вырастает широкая фигура наездника.

Воин сидит на белом животном, напоминающем огромную кошку, размером с быка.

Несколько секунд он стоит на пути зверя. Успеваю заметить растрёпанные тёмные волосы, мощную шею, мелькнувший на солнце блеск доспехов, а потом... воин исчезает из вида.

Р-раз — и огромный носорог устремляется за ним.

Загоревшись надеждой на спасение, льну к оконцу, пытаясь разглядеть, что происходит.

Свирра…

Так называется это белое животное, на котором сидит воин. Быстрое, как ураган. Редкое и невероятно ценное в качестве домашнего питомца. Амелия ни разу не видела их живьем, а уж я и тем более, но память девушки подкидывает информацию из книг и слухов.

Говорят, свирры спустились к нам с облаков, наполненных дождем и ветром. Не зря эти хищные животные отлично чувствую себя в трех стихиях: на земле, в воде и воздухе.

Я не вижу схватку, переместившуюся куда-то вдаль.

Только рев, крики и дрожь земли говорит мне о том, что битва продолжается.

После того, как носорог нацелился на экипаж, внутри оставаться страшно. Наверно, будь я посмелее, бросилась бы в лес. Но и выйти наружу не менее страшно.

Клыкастый носорог — всего лишь один из жителей этого леса. Помимо него, тут полно ядовитых змей, диких гризлов и хищных многоножек размером с ползучий баобаб. Так что продолжаю сидеть в карете, съежившись в углу, до тех пор, пока не перестает дрожать земля, а крики окончательно не смолкают.

Когда дверца кареты широко распахивается, я вскрикиваю от неожиданности.

На меня в упор смотрит незнакомец. Лицо его красиво, но очень уж мрачно. Тяжелый взгляд прожигает меня насквозь, заставляя на миг снова съежиться в углу кареты. Темные брови сдвинуты к переносице, а короткая щетина придает ему облик хищника. Похоже это тот самый воин, что убил носорога, раз за его спиной белая свирра слизывает со своего меха алые пятна.

Я должна поблагодарить его за спасение, мелькает в голове… Но не успеваю открыть рта, как незнакомец сердито рычит:

— Кто дал тебе право ехать по этой дороге?

При звуках его голоса, низкого, вибрирующего злостью, у меня отпадает всякое желание его благодарить. Недоумение быстро перерастает в возмущение.

Да кто он такой, чтобы я у него спрашивала разрешения?

Вздёргиваю повыше подбородок и бросаю гордецу в тон:

— Может, еще спросите, по какому праву я дышу вашим воздухом? Или пользуюсь светом вашего светила?

Мужчина хмурится и стискивает челюсти до хруста.

Крупные пальцы сжимаются в кулаки, размером с боксёрские перчатки.

Он шипит:

— Суть уловила. Ты дышишь, потому что я так решил. Хочешь продолжать, отвечай, когда тебя спрашивают.

Воин бросает слова так жестко, что я понимаю: он привык повелевать.

Но на сей раз он не с той связался.

Я точно знаю, что по титулу отец Амелии уступает лишь королю. Так что я имею все основания встать сейчас в позу и козырнуть своим статусом. Выпрямляю спину так, что позвоночник вот-вот хрустнет и чеканю:

— А кто дал тебе право охотиться на пути старшей дочери герцога Лайтхарда? Из-за тебя я чуть не погибла. Тебе не сошла бы с рук моя гибель!

— ТЫ?! — при звуках моего имени он, отшатнувшись, ощупывает взглядом каждый сантиметр моего лица. — Дочь Лайтхарда?

Меня смущает его недоверчивый взгляд… А вдруг он увидел во мне иномирянку? Сама не знаю почему, но меня жутко пугает это предположение!... Нет, нет, нельзя, чтобы он меня заподозрил! Собравшись с духом, я отбрасываю с лица густые, светлые волосы и пренебрежительно фыркаю:

— Может, откроешь глаза и посмотришь на герцогский герб моей семьи? Он здесь, прямо на этой дверце. И кстати… Я назвала свое имя. Тебе тоже не помешало бы представиться.

Мужчина, проигнорировав вторую часть фразы, отходит на шаг. Заглядывает за дверцу и, нагнувшись, кажется, вытирает с дверцы грязь.

Затем он склоняет голову набок и замирает. Недоверчиво качнув головой, делает шаг назад. Одним ловким прыжком седлает свирру и насмешливо бросает:

— Что же, дочь Лайтхарда. Я рад, что ты не погибла. Надеюсь, на следующей нашей встрече ты не растеряешь остроумия и дерзости.

Еле удерживаюсь, чтобы не закатить глаза.

Очень хочется бросить ему напоследок какую-нибудь колкость. Но я напоминаю себе, что этот человек — единственный смельчак, рискнувший своей жизнью ради моего спасения.

Поэтому вместо колкости произношу:

— Благодарю, незнакомец. Хотя ты был не слишком учтив, ты можешь обратиться к моему отцу. Он щедро вознаградит тебя за мое спасение.

Глава 4

Всю оставшуюся дорогу до замка провожу в раздумьях. Перед глазами то и дело маячит насмешливое лицо моего спасителя.

Почему он был так уверен, что мы с ним встретимся?

Похоже, у него чересчур раздутое самомнение. Ему кажется, что весь мир вращается вокруг него. Иначе почему выделил целый лес для своего опасного хобби?

Самое печальное, он вполне может быть из числа придворных. А это подразумевает, что мы и правда можем встретиться в королевском замке.

Вот же он сконфузится, когда поймет, что дерзил потенциальной королеве!

Тут же себя одергиваю.

Ну, какая из меня королева?

Если все пойдет по плану, вылечу на первом же туре!

Так что дерзил незнакомец не потенциальной королеве, а будущей жительнице Верлинской обители.

Не знаю, сколько времени мы едем, но мои съестные припасы подходят к концу. Я как раз доедаю последнее, порядком помятое яблоко, когда замечаю узкие башни, стрелами вонзающиеся в небо. Сам замок, из светло-серого камня, тоже стоит на возвышенности, окружённой лесом. Наверно, если вскарабкаться на самую высокую башню и высунуться в окно, то получится потрогать пушистые облака.

Мечтательно вглядываюсь в кучевые облака, немного завидуя пролетающим мимо чайкам. Мне всегда было интересно, какие облака изнутри. Будь я птицей, ныряла бы в них при каждой возможности. Даже свадебное платье я себе заказала с такой пышной юбкой и фатой, что издали вполне сошла бы за облако. Если бы конечно добралась в нем до алтаря…

Наконец, мы приближаемся к широкому мосту, перекинутому через ров с торчащими оттуда пиками, а по нему — к пропускному пункту. И тут резко становится не до облаков.

Из крепости выходят два хмурых воина, одетые в кольчуги, и, с мечами наперевес, принимаются ходить вокруг кареты. Как и положено, мои стражи показывают дорожные документы, но документов почему-то не хватает. Воины заглядывают под днище кареты, снимают мои чемоданы, нюхают щели.

Чем они вообще занимаются?

Я не выдерживаю и бросаю в приоткрытую дверцу:

— Мне очень жаль, но еды в чемоданах вы не найдете. Я съела последнее яблоко четверть часа назад.

Шутка отклика не находит.

— Будьте любезны, выйдите из кареты! — сурово обращается ко мне один из караульных, крепкий мужчина с тёмной шевелюрой и цепким, острым взглядом. — Нам надо осмотреть ваш экипаж.

Вежливо улыбнувшись, киваю и спускаюсь на мост, достаточно широкий, чтобы три кареты могли разъехаться без особого труда. Радуюсь возможности размяться, несмотря на сильный запах конского пота, навоза и грязь под ногами, перемешанную с соломой.

Повыше задирая подол, отхожу на чистый пятачок и озираюсь по сторонам, как туристка, которую на неделю пустили пожить в Виндзорский дворец. Сомневаюсь, конечно, что в английском дворце нашлись бы широкие рвы, наполненные острыми пиками, но в целом здесь не менее красиво.

Мощные каменные стены крепости сходятся к массивным кованым воротам, сейчас слегка приподнятым. Под ними пройдет человек, но не проскачет всадник, и уж тем более карета. Несмотря на множество мужчин, вооруженных и одетых в кожаные доспехи, здесь нет ощущения хаоса. Каждый занимается своим делом.

Над воротами, из дозорной башне выглядывает пара лучников в меховых накидках. Один из них держит лук наготове, просто так, на всякий случай.

Сквозь проем под воротами мне удается разглядеть во дворе воина, который, засучив рукава, варит похлебку в большом чугунном котле. До моих ноздрей доносится запах чеснока и мяса. Кто-то чистит лошадей, проверяет подковы. Кто-то точит мечи, громко лязгая металлом.

Пахнет войной…

Странно.

— А зачем обыскивать карету? — спрашиваю я у воинов, но те лишь молча скользят по мне суровым взглядом.

Пока они занимаются нашей каретой, рядом останавливается еще один экипаж. Вскоре из него доносится капризный женский голос:

— Да что вы говорите! С каких пор графиня Лоренвил должна стоять в очереди, как служанка за хлебом? Вы часом не перепили вашего… Как там его… Хмельного зелья?

Интуиция мигом подсказывает мне, что эта капризуля приехала сюда на отбор, как и я. Когда она выплывает из кареты в нежно-розовом шелковом платье, с приколотой на груди рубиновой брошкой в виде цветка, я убеждаюсь в своих выводах.

Девушка — типичная южная красотка. Пышная грудь, темные волосы, черные ресницы-опахала над карими глазами. Пожалуй, единственное, что ее портит, — это манерность. Заметив меня, она широко распахивает карие глаза:

— Боги, что с твоим лицом? А с волосами? И что ты молчишь? Тобой помыкают, а ты молчишь. Слуг всегда надо ставить на место. Ну?! Что стоишь, как немая! Скажи им немедленно меня пропустить!

Глава 5

Мне становится так стыдно, что к щекам приливает кровь. Испанский стыд — он такой. Приходит нежданно-негаданно, также, как и люди, его причиняющие.

— По-моему ты запуталась, — говорю, понижая голос. — Тут нет слуг. И нет королевы, которую все должны слушать.

— В каком это смысле «нет слуг»? — громко восклицает графиня, подобравшись. — Может, для тебя, провинциалки, слуг не найдут, а вот для меня должны были выделить. Я считаю, раз не разрешили взять слуг из дома, пусть дают своих. Причем на мой выбор.

Девушка возмущенно обводит взглядом окружающих служивых, будто именно они должны были стать ее слугами. И надо же такому случиться — в этот момент с ее кареты «случайно» падают чемоданы. Причем, падают прямо в грязь и в лепешки навоза. Караульные, проводящие осмотр, не утруждают себя извинениями, несмотря на громкие возмущения хозяйки, и я их прекрасно понимаю!

Воины, видно, из тех, что сопровождали графиню из дома, кое-как очищают ей чемоданы и помогают водрузить их на место, но надо было видеть их лица! Раздражённо сжатые губы, хмурые взгляды из-под бровей — похоже, графиня достала всех за эту поездку.

Обшарив как следует кареты, караульные дают сигнал поднять ворота и нам позволяют проехать во двор, выложенный светлым камнем. В отличии от графини, я предпочитаю войти внутрь пешком, чтобы все подробно рассмотреть.

Мне интересен каждый камешек замка, покрытый светло-зеленым поющим мхом. Каждый столб, обвитый искрящимся вьюнком. Осторожно дотрагиваюсь до листьев, и подушечки пальцы щекочет теплыми золотистыми искрами. Хотя для Амелии магия была привычна, мне она до сих пор кажется каким-то чудом.

Шагаю по брусчатке настолько пораженная обстановкой, что чуть не врезаюсь в юную Лоренвил. Она возмущенно фыркает: «Опять ты!», и, сложив руки в замок, притворяется, что ее совершенно не впечатлил замок… Хотя, может, действительно не впечатлил, но мне сложно в это поверить!

— Приветствую вас, миледи, — вдруг скрипит хрипловатый голос за нашими спинами, заставляющий нас обоих резко обернуться. — Вы прибыли первыми. Меня зовут Мэлгран. Я личный слуга Его Величества. Сегодня я буду вашим провожатым.

Перед нами стоит старик в тёмно-синем камзоле, перетянутом ремнём. Выцветшие глаза такие внимательные и хитрые, что впору работать дознавателем. Седые волосы собраны в короткий хвост. Жилистый, с руками, будто вырубленными из древесной коры, он выглядит довольно крепким. Слегка кланяется, будто по привычке, и жестом приглашает следовать за ним.

Внутри замка светло, чему я очень рада. Ведь посмотреть тут есть на что! Мы идём по коридору, стены которого покрыты живыми светляками, чье пульсирующее мерцание отражается в белом мраморе. Светло-серые плиты под нашими ногами, будто живые. В них встроены серебристый узор, и каждый наш шаг пробуждает в нём движение.

Наверно, я и правда сейчас выгляжу провинциалкой, которая впервые оказалась в столице. Но это мне даже на руку. Провинциалка вряд ли подойдет на роль королевы.

— Зал претенденток, миледи, — кивает старик, останавливаясь у огромных дверей, украшенных резьбой.

Он толкает створку, и приглашает войти. Аромат незнакомых, сладких благовоний заставляет меня громко чихнуть, а Лоренвил — почесать переносицу.

Помещение пугающе огромное. Сводчатый потолок расписан пушистыми облаками на фоне небесной лазури. По углам зала — живые цветы в каменных чашах, которые меняют оттенок, пока я на них смотрю. А в центре стоит стол, накрытый разными яствами.

Просто идеально, мелькает в голове. Наберусь эстетических впечатлений, вкусно поем, отдохну, прямо как на курорте, и поеду домой.

Старик тем временем объясняет, что, где лежит, показывает дверь, ведущую в уборную комнату, как вдруг на его пути возникает рассерженная графиня. Она растерянно качает головой:

— Погодите, э-э… Мэлгран. Я не понимаю. Почему вы привели нас в зал? А как же личные комнаты? Я собиралась помыться, переодеться с дороги. Вы что, хотите, чтобы Его Величество увидел меня грязной и растрёпанной?! Все мои вещи остались в чемоданах… Я даже не захватила с собой сумочку...

— Его Величество желает познакомиться с вами без отлагательства.

— Но ведь другие девушки еще не приехали. Мы как раз успеем побывать в наших комнатах и привести себя в порядок! Я не для того выехала пораньше из дома, чтобы торчать с другими претендентками!

— Распоряжение короля, — произносит старик. — До вечера личные комнаты не предусмотрены.

Он оборачивается на пороге и мне кажется с некоторой доли сарказма произносит:

— Отдыхайте, миледи.

Затем он склоняет голову и исчезает, словно растворяясь в полумраке коридора.

Девушка быстро моргает, пухлый рот плаксиво искривляется. Она принимается активно махать на свои глаза ладошками, отчаянно стараясь не разреветься. А потом с таким жаром разглаживает складки на розовом платье, что мне становится ее жаль.

Несмотря на браваду, внутри нее живет девочка, которая мечтает о своем принце. Хочется ей помочь, и я даже делаю шаг в ее сторону, но она бросает на меня такой ядовитый взгляд, что я быстро меняю направление и двигаюсь к столам с едой… Да ну ее, злючку!

Вот только едой по-настоящему насладиться не получается, потому что графиня без конца всхлипывает. В конце концов, я не выдерживаю. Швыряю в нее диванную подушку, обитую алым шелком и сердито восклицаю:

— Лоренвил! В чем прок от твоей хваленой уверенности, если при первой трудности ты ударяешься в слезы? Соберись-ка! И держи себя с достоинством.

Та сердито утирает слезы и зло бросает:

— Не лезь ко мне, деревенщина! Тебе не понять мои переживания.

Но все же мои слова срабатывают, потому что девушка вытирает слезы и крепко сжимает губы, видимо, решив отныне стойко переносить невзгоды.

По-быстрому перекусив разными сортами сыра и фруктов, я хватаю булочку с корицей и, неторопливо ее поглощая, принимаюсь изучать диковинную архитектуру зала. Как раз рассматриваю изящный узор двери, когда она вдруг распахивается и… Передо мной вырастает мой сегодняшний спаситель! Только вот теперь он не похож на заросшего щетиной воина из леса.

Глава 6

Сглатываю пересохшим горлом и, собравшись с духом, твердо встречаю взгляд мужчины:

— Берегу свою дерзость для других, милорд.

— Вот как, — мужчина, не отрывая от меня глаз, замирает. — Для кого?

— Например, для безымянных грубиянов.

На миг в светло-карих глазах дракона вспыхивают холодные искры, а зрачок вытягивается в узкую линию. На скуле и на лбу мелькает отблеск серебристой чешуи. У меня от его полуоборота мурашки бегут по спине. Когда зверь пролезает в ипостась человека… Это жутко.

Я вдруг отчётливо понимаю, что говорю сейчас не только с мужчиной, а одновременно со зверем, и приказываю себе подбирать слова. Не нарываться! Иначе он меня просто сожрет и даже косточками не подавиться.

— Значит, ты находишь меня грубым, дочь Лайтхарда? — спрашивает король, складывая руки за спину и буравя меня взглядом.

— Ну… Вы же дракон, милорд. Это у вас в крови.

За спиной короля раздается неодобрительный шепот его свиты, и я мысленно даю себе леща. Фраза слетела с моих губ быстрее, чем я успела подумать. Вроде бы старалась помягче, а получается, в итоге, перегнула палку? А что, если за такие дерзости тут наказывают не отсылкой домой, а темницей?

Мамочки дорогие… На эмоциях сжимаю пальцы так сильно, что остатки булочки превращаются в месиво, источая сильный аромат корицы.

Как назло, по холодному взгляду дракона ничего не прочитать.

Опускаю глаза и молю про себя, чтобы король ушел. Надоел уже со своими вопросами - пулями. Вот, что привязался?!

К счастью, бедняжка Лоренвил, которая, видно, устала меркнуть в моей тени, выступает вперед. Остановившись справа от меня, присаживается перед монархом в глубоком реверансе и тем самым перетягивает внимание на себя. Хотя она делает это исключительно в корыстных целях, я ей так благодарна, что готова расцеловать.

— Леди Луиза-Гортензия Лоренвил, — наконец, «замечает» ее король. — Я слышал, тебе не по нраву мой замок. Желаешь вернуться домой?

Краешком глаза наблюдаю за тем, как бедняжка лепечет:

— Это все наговоры, милорд. Мне все понравилось… И замок, и несравненная магия, и… вы.

Последние слова она произносит, силясь улыбнуться. Пухлые губы дрожат от волнения, как и длинные ресницы. Улыбка на красивом лице получается кривоватой. Девушка так старается понравится дракону, что сама на себя не похожа.

— И что… — с насмешкой произносит король. — Ты тоже находишь меня грубым?

— Я нахожу вашу прямолинейность очаровательной, милорд, — бормочет девушка.

Молодец, так держать! В своих мыслях я одобрительно киваю. Может ведь, когда хочет... Но вместо того, чтобы сказать графине какую-нибудь ответную любезность, король лишь с холодком кивает.

— Вот и я. Нахожу прямолинейность очаровательной.

Не успев договорить, он переводит свой взгляд на меня, словно адресуя фразу мне. Графиня, прочитав недосказанное между строк, густо краснеет, пятнами, от ушей до шеи, и опускает глаза. Король же резко бросает слуге: «Мэлгран. Объясни условия отбора!» и через секунду, будто потеряв интерес, исчезает снаружи, вместе со своей свитой.

Дверь закрывается с тихим щелчком. Луиза, больше не скрываясь, бросает на меня взгляд, полный неприязни. Потом с тяжёлым вздохом поворачивается к старику и, сложив руки на пышной груди, чеканит:

— Мне нравится замок. Мне все нравится. Я в восторге. Точнее, нет. Я в эйфории. Так и укажите своему хозяину в следующем доносе.

Тот лишь бесстрастно склоняет седую голову и принимается ровным голосом объяснять, что нас ждет.

— Сегодня вечером состоится первый ужин с Его Величеством. Это неформальное знакомство. Вам будет представлена возможность немного пообщаться с королем. Не более того...

— А сколько всего претенденток? — спрашиваю у слуги.

Моя арифметика проста. Чем больше эффектных девушек, тем больше шансов затеряться среди них. Чем меньше — тем сложнее.

— Вместе с вами десять, миледи. Они все уже на месте и скоро подойдут.
— Хорошо, — с губ срывается вздох облегчения.

— Ничего хорошего! — обрубает Луиза и тут же поворачивается к слуге: — Расскажите все, что нам надо знать, Мэлгран! Мы вас внимательно слушаем. И не перебиваем, — она выразительно сверлит меня взглядом, будто я только и занимаюсь тем, что перебиваю слугу.

Тот по привычке склоняет голову.

— Правила просты. На общей встрече претендентки стараются понравиться королю. Тут все допустимо. Демонстрация магического дара, своей внешности или прочих талантов. Та, что произведет на короля наибольшее впечатление, будет приглашена на личную встречу.

— Скажите, а король… — говорю, убедившись, что слуга замолчал, — тоже будет демонстрировать нам свои таланты?

— Разве его таланты не лежат на поверхности? —слуга пронзает меня острым взглядом, таким оценивающим и цепким, что я инстинктивно закрываюсь, будто нахожусь в суде, где «Каждое ваше слово может быть использовано против вас»...

— То есть не будет. Могли бы так и сказать, — бормочу негромко.

— А если девушка, — Луиза в волнении заламывает руки, — не успеет продемонстрировать свои таланты? Нас же десять человек будет, а ужин не резиновый...

Глава 7

— Успеть понравиться королю — это ваша задача, миледи. Не моя.

Вот так, изящно послав графиню, слуга выходит, оставляя после себя странное послевкусие. Вроде ведет себя корректно и вроде верно служит королю, но почему-то не могу избавиться от ощущения, что он, словно айсберг, у которого большая часть планов и помыслов скрываются под водой.

— Я знаю, что делать! — приближается Луиза, решительно цокая каблучками. — Мы с тобой должны работать в связке. На ужине ты будешь отвлекать на себя остальных девиц, а я — общаться с королем. Потом поменяемся. Согласись, это гениально?

Она пытливо всматривается в мое лицо, пока я раздумываю над ее предложением. В целом стратегия неплохая. Выбрать парочку фавориток и всячески их продвигать. К примеру, вот, Луизу. На шаг отступив, оценивающе рассматриваю южанку. Любому мужчине будет сложно отказаться от такой красоты!

Проблема только в одном.

Мне не по душе интриги. И вообще... я за честную борьбу.

— Нет, — говорю. — Если хочешь, делай связку с другими. Я не буду участвовать.

— Вообще-то да, ты права… — несостоявшаяся заговорщица, отводя взгляд, задумчиво прикусывает нижнюю губу. — Если король заметит, что мы делаем… Это рискованно. На меня и так уже донесла одна крыса...

Пока она ходит по залу, открывается дверь, и помещение заполняют остальные претендентки, в ярких, шуршащих платьях и слепящих драгоценностях.

В основном здесь блондинки, хотя есть пара шатенок, яркая брюнетка и одна рыжая. К сожалению, обилие блондинок не делает меня менее заметной, потому что платиновый блонд лишь у меня одной. У остальных волосы золотистые, цвета спелой ржи и легкий загар на коже. Надеюсь, королю придется по душе золотистый загар. Драконы же любят золото?

Все девушки явно на взводе.

Смуглокожая Вилария создает в воздухе золотистые цветы — готовясь поразить дракона своей магией. Одобрительно хмыкаю, когда рыжеволосая Каида принимается поигрывать огоньком, будто у нее на подушечках пальцев встроены зажигалки.

Остальные претендентки нервно ходят по залу. То пропадают в уборной, то перекидываются короткими фразами, то закидываю в рот мятные пастилки. Причем у каждой на лице застыло тревожное выражение, будто главная тема их размышлений: «Так ли я хороша, как другие?»

На их фоне, пожалуй, сильнее всего выделяется светловолосая Мария. У девушки опухшие, порозовевшие глаза, будто она плакала всю дорогу. Она молча сидит на диване, сминая тонкими пальцами нежно-голубое платье. Бедняжка ни с кем не разговаривает, не ест и не пьет, а на попытки разговорить отвечает невпопад.

Мое воображение тут же рисует несчастную любовь и родителей, силком отправивших дочь на отбор. Сердце рвется ее утешить, но как это сделать? Молча предлагаю ей мятный чай, и девушка принимает чашку с благодарным всхлипом.

Чем больше проходит времени, тем сильнее сгущается напряжение. Наконец, когда, по моим ощущениям, бедняжки близки к нервному обмороку, за нами приходит Мэлгран. Он объявляет, что ужин подан, и ведет нас в столовый зал, где уже с порога в нос бьет потрясающий запах, от которого рот наполняется слюной.

Густая, насыщенная смесь жареного мяса и пряных специй, выпечки и чего-то еще, не менее волшебного...

Увы, чуть ли ни сразу начинается драка за то, чтобы сесть поближе к месту во главе стола, — месту, явно предназначенному для короля. Пока девушки спорят, я восхищенно рассматриваю обстановку — когда еще полюбуюсь?

По центру белокаменной полированной поверхности стола тянется широкая дорожка золотистой инкрустации, будто сюда утрамбовали звездную пыль. От этой инкрустации поднимается золотой дымок, видимо, предназначенный, чтобы сохранять еду горячей. А вокруг дымка расставлены подносы с едой и одиннадцать приборов, по числу участниц ужина, выстроенных так ровно, будто их готовили для рекламного макета.

Запахи снова дразнят ноздри. Замечаю жареную утку с карамелизированными плодами огненного инжира, хрустящие лепешки, покрытые слоем золотого сыра, и кучу незнакомых даже для Амелии блюд.

Пока претендентки сражаются за ближние стулья, стою в самом конце стола, ближе всего в двери, и радуюсь, что отведаю новых блюд. Только об одном волнуюсь.

Сколько еще ждать?!

Поскорее бы уже сесть за стол и приступить к еде!

Желудок тоскливо сосет, заставляя меня нахмуриться. Почему я никак не могу отъесться? В прошлом теле у меня не было такого волчьего аппетита... Наверно, виной тому беспамятство, в котором, говорят, я провалялась три дня.

Не удержавшись, подхожу к столу. Убедившись, что на меня никто не смотрит, подцепляю малюсенький кусочек мяса и быстро отправляю к себе в рот. Не успеваю даже сомкнуть на нем зубы, как за спиной раздается знакомый голос:

— Ты слишком торопишься, дочь Лайтхарда. Это мясо хорошо идет под белым соусом. Позволь-ка…

Глава 8

Король?!

Вот же «повезло»… От неожиданности быстро глотаю кусочек мяса, который за секунду до этого положила себе в рот. Даже не успеваю толком разжевать. В резко наступившей тишине, слышу собственное дыхание.

Дракон берет крепкими пальцами кусок мяса, обмакивает, словно хлеб в какой-то белый соус и протягивает прямо к моему рту.

Из воспоминаний Амелии понимаю, что это вроде бы честь — вот так поесть из рук короля, но для меня, Ани Мельниковой, это уже чересчур!

— Нет, спасибо, — резко мотаю головой. — Я не так голодна, чтобы есть с чужих рук.

— Значит, не голодна… — задумчиво повторяет дракон, и в его пугающе спокойном голосе слышится отголосок грома.

На несколько секунд виснет густая тишина. Ее разбавляет тонкий голосок из другого конца зала:

— А я очень голодна, милорд!

На девушку король даже не смотрит.

Будто писк комара прозвучал.

— Вернон, — холодно обращается к ближайшему слуге. — Один прибор здесь лишний.

Слуга в серой одежде, что до сих пор стоял у стены, как статуя, оживает и бросается к столу. Хватает тарелку, вилку, нож и направляется к двери, срочно исполнять волю господина. У меня от злости и голода рвутся последние нити терпения и я зло чеканю:

— Надеюсь, Вернон принесет вам новый прибор. Потому что в ином случае вам придется есть с моих рук.

— С твоих рук, — дракон подходит так близко, что мне становится жарко, — будет вкуснее.

Задираю голову и взглядом буравлю карие глаза, из которых так и прет обжигающая, грубая сила. Наши взгляды, скрестились словно мечи, и, похоже, никто не собирается отступать. Меня так и распирает от желания взять мясо, обмакнуть его в соус, а потом «промазать» мимо рта. Но, видно, краешек убегающего здравого смысла каким-то чудом зацепился за мое сознание и теперь вовсю вопит: не надо-о!

Дышу, как паровоз, пытаюсь справиться с эмоциями.

Секунда, две, три… Восемнадцать…

Когда мне кажется, что я почти справилась, дракон, качнувшись ко мне, обдает запахом пряных трав и негромко произносит на ухо:

— Так и думал. Много слов. А на деле — пустышка.

И тут же, будто потеряв ко мне всякий интерес, поворачивается всем корпусом к кому-то, справа от меня:

— Леди не голодна. Проводи ее в спальню.

Затем, как ни в чем ни бывало, идет во главу стола, где девушки оживляются, радостно щебечут, а мне хочется топать ногами от досады. Почему он сказал: «в спальню»?! Почему не велел отправить меня домой? Разве я не заслужила быть выгнанной с отбора? Или он только тех отправляет домой, кто жалуется и капризничает? Ну, так это я тоже могу устроить! Задумчиво наблюдаю, как король усаживается за стол. Сейчас они будут пировать, пробовать чудесные блюда, а я…

Заставляю себя повыше вздернуть подбородок. Ничего. Поголодать — это даже полезно. Я не раз худела. Когда надо, могу терпеть голод.

Из мыслей меня вырывает знакомый голос Мэлграна за моей спиной:

— Следуйте за мной, миледи.

А что еще остается? Вздыхаю и, развернувшись, иду за слугой.

Какое-то время мы молча шагаем по коридорам. Здесь так же светло, как при солнечном свете, и так же красиво, но я едва замечаю эту красоту, погруженная в мрачные мысли.

Проклятие делает меня опасной. Король должен меня прогнать, как можно скорее. А не кормить из своих рук. Я не хотела афишировать проклятие. Не хотела позорить себя и семью, но если он начнет меня выделять, то я признаюсь во всем.

В проклятье, убивающем женихов.

В том, что моя миниатюра попала королю по ошибке.

В том, что приехала на отбор, хотя не должна была. Побоялась оскорбить короля отказом.

И в том, что… мне срочно надо в Верлинскую обитель. К монахине, избавляющей от проклятий.
Но это все в крайнем случае.

Опозорить себя такой вот неприглядной правдой я всегда успею, а пока...

— Мэлгран, — говорю. — Можете передать королю, что мне не нравится замок. А от местной еды у меня несварение. Так что я пойму решение короля отправить меня домой.

Слуга предсказуемо молчит.

Он всегда молчит, когда от него ждешь вразумительной реакции.

Наконец, мы выходим из украшенных магией коридоров на лестницу. Спускаемся, оставляя за собой пролет за пролетом. В нос ударяет запах сырости и плесени, заставляя встревожиться. Разве моя спальня находится в подвале?

К горлу подступает страх.

С подозрением кошусь на слугу с респектабельной внешностью. Мне не нравится выражение его лица. Поймав мой встревоженный взгляд, он спокойно произносит:

— Я заметил ваш интерес к замку, миледи. Однако все то великолепие, что вы увидели на поверхности, — это далеко не весь замок. Замки — они, как люди. У каждого есть светлая сторона. И есть темная. Так вот, я покажу вам темную сторону замка.

— Спасибо, — выдавливаю из себя, — не надо. Насколько помню, ваш хозяин велел отвести меня в спальню.

— Я вас туда и веду, — подхватывает старик. — А по дороге показываю замок.

Замедляю шаг, когда понимаю, что мы оказались на самом нижнем уровне подземелья. Из магии здесь лишь тусклые светильники, от которых света с гулькин нос. А вместо декоративных элементов — разводы на серых каменных стенах и паутина, которую видно даже в полумраке.

Невольно ежусь.

Может, закричать?

Или броситься бежать, пока не поздно?

Как назло, слуга идет совсем рядом, будто предвидя такую мою реакцию.

Внезапно, за очередным поворотом, перед нами вырастают два высоких воина. Их присутствие меня слегка успокаивает. Из воспоминания Амелии мне известно, что обычные воины — люди простые, но честные.

У них своя профессиональная этика, где предательство, удар в спину и трусость считаются наибольшими грехами.

Караульные кивают Мэлграну и позволяют нам пройти в проход, за которым мы оказываемся в вонючем, темном помещении. Тусклое мерцание светильников освещает клетки, размером полтора на полтора, в которых содержатся... люди! Грязные, заросшие, со спутанными волосами, оборванные, угрюмые. Люди.

Глава 9

— Но… Почему? — говорю срывающимся голосом. — Это же просто слабая женщина. Разве она кого-то убила? Украла? Прибыть из другого мира — разве это преступление?

— Убила или нет — неважно.

— Почему?

— Иномиряне попадают сюда только с помощью темной магии. Его Величество карает смертью темных магов и их приспешников.

Меня прошибает пот. Теперь все понятно.

Даже знаний Амелии, несмотря на ее юный возраст, хватает, чтобы дорисовать ситуацию. Уже много лет пособники темных магов считались виноватыми с ними наравне и наказывались по полной.

Смертной казнью.

Вот и эта бедняжка обречена.

— Раз вы спросили про убийства, — Мэлгран указывает на другую женщину, гораздо старше первой. — Полюбуйтесь. Черная колдунья, убившая пятерых своих мужей... Не бойтесь. Прутья клетки заговорены. Ее магия не может просочиться наружу.

Неудивительно, что слуга заметил, как я вздрогнула. Фраза хлестнула, как плеткой. Убившая пятерых мужей…

У Амелии умерло четверо избранников. Поэтому мне так же легко провести параллель между собой и этой женщиной, как и с предыдущей.

Женщине, которую слуга обозвал чёрной колдуньей, сорок пять лет, но выглядит она тенью этой цифры. Когда-то красивое лицо осунулось, скулы торчат, как лезвия из-под серой кожи. Глубокие морщины прорезали её лоб, тёмные круги под глазами кажутся чернильными пятнами, как будто кто-то попытался стереть её взгляд, но оставил грязь.

Глаза, кстати, — безумно живые. Тёмные, почти чёрные, с каким-то нехорошим, скользким внутренним светом. Я чувствую, как женщина смотрит сквозь меня. Сидит, прижав колени к груди, словно хищник, затаившийся в тени.

— Магия черной вдовы — это всегда темная магия, — добавляет слуга, будто заранее пресекая мою попытку проявить сострадание к этой женщине.

— Почему вы решили, что убила она? — качаю головой. — Может, она выходила замуж за тех, у кого плохое здоровье. Или нашлась завистница, которая отравила чужих мужей…

Произношу эти слова, и понимаю, что сама в них не верю. В общем-то, и слуга в них особо не верит, и, наверно, поэтому игнорирует.

— Не понимаю, почему они здесь, если приговорены к казни? — говорю, указывая на клетки. — Его Величество желает перед смертью как следует их помучить?

— Причина прозаичнее. Палач у нас один. А их много. Но вы не переживайте. Рано или поздно все дождутся своей очереди,— он многозначительно улыбается.

Стою, как в воду опущенная. Перевариваю увиденное.

Отец говорил, что, возможно, всей семье придется надолго уехать из королевства. Правда, при этом он не упоминал, что уехать придется для спасения меня от казни. Тогда я не вполне понимала, почему он так корил себя, что не уберег дочь от отбора.

М-да. Старик объяснил вполне доходчиво.

Все, кроме одного.

— Почему вы мне их показываете? — говорю, не спуская взгляда со слуги. — Это не экскурсия по замку. Я знаю, что у вас другая цель.

— Значит, вы из догадливых. Хорошо. Догадливым не приходится много объяснять, — он холодно улыбается. — Идемте. Я провожу вас в спальню.

Как во сне иду по широким, светлым коридорам, пялюсь в затылок слуги с таким упорством, будто пытаюсь заглянуть под черепную коробку. Не понимаю, что он хочет от меня.

Судя по визиту в подземелье, он совершенно точно знает мою предысторию. Не только про умерших женихов, но и про мое попаданство.

Зачем он мне рассказал, что мне грозит? Хочет шантажировать? Или помочь?

Предупредить?

Но зачем ему помогать неизвестной девчонке?

Внезапно понимаю, что он ведет какую-то собственную игру. И даже если предупредит и представится другом, то сделает это с корыстной целью.

Понять бы, с какой?

Наконец, мы останавливаемся перед тяжелой массивной дверью из резного светлого дерева.

Слуга открывает створку, протягивает мне ключ и говорит:

— Уверен, вы скучаете по дому. Возможно, вам будет интересно узнать, что по условиям отбора, девицы проходят магический осмотр перед отъездом из дворца. На предмет связи с темной магией. Я лично настоял на этой проверке.

Мотнув головой, переспрашиваю.

— Что, простите?

Мне кажется я ослышалась.

Какой осмотр?

Почему надо осматривать вылетевших претенденток? Я понимаю еще, осмотреть новоприбывших...

— Это было сделано, — поясняет старик, —дабы избежать шпионства или утечки информации на сторону темных магов.

— Но почему я об этом не знала? — качаю головой, чувствую, как все туже затягивается на шее удавка,

— Все документы об отборе были посланы родителям претенденток. И ими же подписаны.

— Но… Отец ничего не говорил об этом!

— Вероятно, не считал необходимым. Доброй ночи, миледи!

Как во сне смотрю на удаляющийся силуэт слуги. Разговор с ним все перевернул с ног на голову.

Захожу в комнату, закрываю на ключ и прижимаюсь к двери. Стою и ломаю голову, пытаюсь найти выход.

Если король выберет меня, он умрет.

Если вылечу из отбора, то умру я.

Что в итоге делать — не имею ни малейшего понятия.

Глава 10

Как в тумане дохожу до кровати. Сажусь под балдахин и с силой тру лоб ладошкой. Надо обдумать ситуацию, а в голове хаос. Мысли разлетаются, как испуганные пташки. Сложно фокусироваться, когда вдруг понимаешь, что все дороги в твоей ситуации ведут либо к собственной гибели, либо к гибели короля.

Хотя…

Быть выбранной королем и вылететь с отбора — а все ли это дороги?

Официально — да.

Но если официальные пути мне не подходят, будем искать нестандартные, обходные... или даже незаконные.

Кусаю губы и тру виски в попытке сосредоточиться. Наконец, тихонько застонав, растягиваюсь на кровати, раскинув руки в стороны. Шелк постельного белья успокаивающе холодит ладони и шею. Постепенно эмоции оседают, уступая место здравому смыслу.

Сбежать — единственный выход, который я вижу. Это будет непросто. В замке всё устроено, как ловушка. Контрольные пункты, охрана, замковые заклинания. На входе — обнюхают, на выходе — разденут до души. Без подготовки отсюда невозможно исчезнуть незаметно.

Надо чётко спланировать побег. Каждый шаг просчитать наперёд.

У меня с собой не так уж много денег, но всё же кошель, набитый серебряными монетами, даёт хоть какой-то шанс продержаться первое время без помощи близких.

На родных рассчитывать нельзя. В первую очередь меня будут искать именно дома. К тому же мне отвратительна сама мысль о том, что я поставлю свою семью в трудное положение, если попрошу их о помощи. Укрывать беглянку, сбежавшую от короля, — дело небезопасное.

Да и станут ли они меня прятать? Возможно, отец сразу отправит меня обратно под конвоем — ведь ему нужно думать о двух других дочерях.

После побега устраивать свою жизнь придется самой, и меня это не слишком пугает. А вот быть пойманной при попытке к бегству — это по-настоящему страшно. В лучшем случае король приставит ко мне стражу и окончательно перекроет путь к побегу. В худшем — отправит в темницу или на магический допрос, где вскроется моя связь с тёмной магией.

Нет уж. Думай, Аня, думай! Ты же умеешь и любишь планировать. Ну, так планируй!

Вопреки моим усилиям, мысли расплываются. Лежу неподвижно, уставившись в драпировку балдахина, где на бежевом бархате вышиты золотые птицы — невесомые, необычные, точно из другого мира. Прямо как я. В животе ноет от голода, и я внезапно вспоминаю, что осталась без ужина. В довесок к голоду ещё и горло пересохло. Только обезвоживания мне не хватало...

Резко сажусь и осматриваю комнату. Взгляд цепляется за кувшин из тёмного стекла на изогнутой ножке, стоящий в паре с кубком. Подхожу к резному столику у окна. Наливаю себе жидкость в хрустальный кубок, подношу к губам, осторожно смакуя. И правда, вода! Прохладная и сладковатая. То, что надо! Выпиваю всю воду залпом, чуть ли не постанывая от наслаждения.

Жаль, я не догадалась спрятать еду в карманах. Была бы поумнее — запаслась бы едой впрок. Вот, подкинула бы сейчас мозгу глюкозу — глядишь, и думалось бы веселее.

Выпив ещё немного воды, возвращаюсь к кровати. Сажусь на край, и мой взгляд падает на огромное зеркало, поверхность которого отражает меня — неестественно бледную. Глаза в мягком сиянии магических светильников кажутся большими и напуганными. Сейчас, глядя на своё отражение, как никогда чувствую себя одинокой. Обхватываю себя руками. Мне не помешал бы союзник.

Может обратиться к соперницам? Каждой из них было бы выгодно моё исчезновение. Вот только где гарантия, что узнав мои планы, они не сдадут меня королю? Ведь донос еще эффективнее устранит меня с отбора.

Нет уж. Лучше действовать в одиночку.

Итак, нужен план, пусть даже самый примитивный для начала.

Снова подсаживаюсь к изящному столику, двигаю кувшин с кубком к краю.

Достаю из кармана фантик от съеденной пастилки и кладу в центр стола. Это символ еды. Надо раздобыть припасы, которые можно спрятать. Которые не испортятся и не вызовут подозрений. Как вариант — сладости, орехи, сушёное мясо... Да что угодно.

Снимаю цепочку с шеи и раскладываю возле кувшина в виде дорожки. Это путь, по которому можно выйти. Надо выяснить, как передвигаются маги, где находятся служебные проходы, кто куда ходит без охраны. Где канализация, как сюда доставляют еду. Хорошо бы сходить в библиотеку и порыться в фолиантах. Там могут быть чертежи подземных ходов или старые хроники замка. На страницах книг можно найти больше, чем кто-то предполагает.

А помимо книг, надо общаться. Собирать слухи. Шепотки в купальнях, разговоры в коридорах, когда думают, что я не слышу.

Лепесток с цветочной вазы, ярко-алый, бросаю рядом с цепочкой. Хорошо бы устроить отвлекающий манёвр, чтобы мой побег не заметили сразу. Пусть все смотрят в другую сторону, пока я ухожу.

Смотрю на стол. Теперь его поверхность выглядит хаосом для чужих глаз, и картой спасения — для моих.

Задумчиво дотрагиваюсь до фантика. Живот снова сжимается в спазме. Проклятье, как же я голодна... Завтра же найду способ раздобыть еду.

Шелковая ткань шуршит, когда я ложусь на кровать, напоминая еще об одном пункте. Надо будет и платье сменить в день побега — это слишком броское. Поищу в своих вещах что-нибудь неприглядное или обменяю у служанки.

Завтра утром мне нужно начать действовать. Следует быть осторожной. Делать вид, что я просто голодная, капризная девица. Неопасная и не слишком умная.

Подумав немного, снимаю со своего платья тонкую серебряную булавку и, спрыгнув с кровати, пристраиваю ее рядом с фантиком на столе. Эта булавка означает колючку Мэлграна, который уколет при первой возможности. Его нельзя выпускать из виду. Чем внимательнее буду за ним следить — тем меньше шансов, что получу удар в спину.

Задумчиво провожу пальцем по булавке. Нет, ну правда…

Что задумал этот прохиндей?

Глава 11

Следующее утро начинается со стука в дверь. Подскочив, бросаюсь к выходу, но, на ходу проснувшись, вспоминаю, что хорошо бы сперва одеться. Спрашиваю: «Кто там?», и несусь к платью, которое вчера я повесила на спинку стула.

Пока натягиваю на себя лиф, стараясь ничего не порвать, за дверью раздается мелодичный женский голос:

— Я ваша служанка, миледи.

— У меня нет служанки, — кричу в ответ. — Ты ошиблась дверью.

— Леди Амелия Лайтхард? — не сдается голос.

— Да, это я.

— Значит, я ваша новая служанка. Агата.

Да что же такое?!

Я не просила служанку.

Это Луиза ныла, что ей служанка нужна…

Кое-как закончив одеваться, открываю дверь и вижу перед собой девушку приятной наружности, лет двадцати пяти. Аккуратный, белый чепчик закрывает ее волосы, но, судя по смуглой коже, смоляным бровям и ресницам, она, должно быть, брюнетка.

Агата быстро приседает в реверансе и бросает короткий, нетерпеливый взгляд за мою спину. Видимо, надеется проникнуть в комнату. Вот только в мои планы личная служанка не вписывается.

Я качаю головой.

— Спасибо, Агата, мне не нужны твои услуги.

— Хорошо, миледи, — в ее карих глазах мелькает горечь. — Простите, что не угодила. Вам пришлют кого-то другого.

— Нет, нет, ты не так поняла. Мне вообще не нужна служанка.

Девушка сглатывает и скорбно сжимает губы.

— Хорошо. Я передам это господину.

— Договорились… — и вдруг спохватываюсь. — Стой. Какому господину?

— Господину Мэлграну Крофту.

Мэлграну?!
Это имя заставляет меня окончательно проснуться. Не хочу перечить этому человеку. Не хочу вообще с ним никак связываться. Моя задача — затаиться среди других девушек, ничем не выделяться, и потихоньку собирать информацию для побега.

Агата уже разворачивается, чтобы отправиться прочь, но в последний момент перехватываю ее за запястье.

— Погоди. Я передумала. Не надо ничего передавать. Ты мне подходишь.

Круглое личико загорается, будто лампочка. Она довольно кивает, широко улыбаясь.

Наверно, стать личной служанкой считается здесь престижным назначением, этаким продвижением в карьерном росте. Отхожу с проема и пропускаю девушку внутрь. Та заходит в комнату и взволнованно теребит свои пальцы.

— Благодарю, миледи. Для меня это большая честь — служить вам. Нам сказали, что если госпожа будет избрана королевой, её личная служанка останется при ней. Я сделаю всё, чтобы вы не разочаровались во мне.

— Э-м. Спасибо за… рвение.

Становится жаль бедняжку, надеждам которой не суждено сбыться. Я ведь не королевой собираюсь становиться, а удрать отсюда при первой возможности.

— Через час, — продолжает девушка, — Его Величество будет ждать вас в большой столовой на завтрак. Я пришла помочь вам собраться, но вижу вы уже одеты. Желаете, чтобы я прямо сейчас сделала вам причёску?

— Спасибо, я не против... Только дай мне минутку.

Посетив уборную, сажусь перед трюмо. С интересом наблюдаю в отражении зеркала, как девушка подходит со спины, доставая из кармана фартука серебряный гребень с длинными, тонкими зубьями.

Когда она впервые проводит им по моим волосам, вздрагиваю от неожиданного обволакивающего тепла, которое разливается по коже головы, будто кто-то осторожно вливает в меня солнечный свет.

Несмотря на то, что я проснулась с вороньим гнездом на голове, Агата ни разу не дергает пряди, лишь мягко скользит по волосам, которые под ее руками послушно распадаются в идеальные волны.

Затем она зигзагообразно проводит гребнем вдоль линии черепа и пряди сами собой начинают сплетаться в косы. Легкие, точные линии соединяются в сложный узор. Я сижу и смотрю за этим волшебством, отчаянно стараясь не уронить от изумления челюсть. Ведь у Амелии никогда не было такого артефакта, несмотря на то, что происходила она из богатой знатной семьи.

Время от времени Агата делает гребнем пассы над моей головой и, по мановению руки, траектория плетения косичек каждый раз меняется, создавая изысканный узор из косичек.

Я расслабляюсь. Оказывается, личная служанка — это не так уж и плохо. Пока что.

— Удобная вещица, — говорю восхищенно.

— Артефакт укрощения волос. Королевский стандарт, — отвечает девушка, не прерывая работы. — У каждой личной служанки есть такой артефакт. Но скажу вам по секрету, миледи, — она понижает голос, — я отхватила нам самый новый.

Сердце опять сжимается от жалости. Она наверно мечтает, что я стану королевой. Как бы ей деликатно намекнуть, чтобы не особо надеялась?

— Скажи, Агата... Может, ты слышала, как прошел вчерашний ужин? Мне вчера не удалось поужинать с королем. Он выставил меня из столовой.

— Да, миледи. Об этом судачили все слуги. Если позволите выразить свое мнение, это бы рискованный, но гениальный ход с вашей стороны. Говорят, Его Величество весь ужин просидел мрачный. А в конце ужина отослал домой баронессу… Марию Фернади, заметив, что та постоянно всхлипывала и ничего не ела. Он сказал, что не собирается держать здесь никого силком. Представляете, какой позор она привезет домой? Не продержаться и суток в роли претендентки!

— И что? — говорю, ошеломлённая всей этой информацией. — Она уже прошла проверку магов?

— Какую проверку, миледи? — Агата широко распахивает глаза. — Не понимаю, о чем вы говорите.

Глава 12

Вот так новости…. На миг я застываю. Ошеломлённая, стискиваю пальцы в кулаки.

Это что же получается? То ли старик мне наврал, то ли служанка не владеет всей информацией. А ведь этот пункт критически важен. Я и на побег решилась только из-за того, что исключение с отбора приравнялось для меня к разоблачению.

— Я слышала, — небрежно пробегаю пальцами по волосам, — что перед отъездом из замка, каждую девушку будут проверять на связь с тёмной магией.

— Простите, миледи, о проверке магов ничегошеньки не знаю, — девушка огорчённо качает головой, из-за чего на ее лоб спадает прядь тёмных волос. — Разве нам, слугам, кто-нибудь объясняет обстоятельно? Нет. Мы по кусочкам новости узнаем.

— В любом случае, — признаю со вздохом, — тебе достается куда больше кусочков, чем мне.

— С радостью, поделюсь всем, что знаю, — Агата смущённо улыбается, отходит от меня на шаг и, указав на мою голову, добавляет: — Ваши волосы готовы, миледи.

Поднимаюсь со стула и кручусь перед зеркалом, рассматривая себя в отражении. Все-таки удивительно, как прическа влияет на внешний вид. Лицо то же, платье то же, а сейчас я гораздо больше похожа на элегантную светскую даму.

То ли дневной свет дает такой визуальный эффект, то ли воздух здесь во дворце особенный, но теперь кожа выглядит свежей, а на бледном лице с чего-то вдруг пробился румянец. Даже у нежно-голубого платья такой вид, будто оно только что из-под утюга. Ни складочки, ни морщинки.

Вспоминаю, что служанки в доме Лайтхардов всегда использовали разглаживающий артефакт, который надолго придавал одежде аккуратный вид. М-да… Все-таки в этом мире вполне можно жить комфортно, имея доступ к магии.

— Спасибо, — говорю Агате, и, когда та с улыбкой кивает, добавляю: — У нас осталось время до завтрака. Прогуляемся по замку? Я бы хотела узнать, где находится библиотека.

— Конечно, миледи.

Девушка охотно бросается за порог и, придерживая дверь, помогает мне выйти. Под звонкое цоканье моих каблучков мы пересекаем широкий коридор, быстро минуем светлую анфиладу комнат, поворачиваем разок направо, преодолеваем два лестничных пролёта и оказываемся у цели.

— Библиотека, — с придыханием сообщает Агата, в восхищении рассматривая дверь. — Она не пускает всякого. Я однажды пробовала войти — ручка заела.

На массивной двери красуется резной узор. К сожалению, никаких опознавательных знаков на двери нет. Ни таблички с надписью, ни картинки. Я бы ни за что не догадалась, что это за место.

Тянусь к ручке, но в последний момент медлю, сжав пальцы от волнения. Подумать только... Здесь даже в библиотеку не попасть просто так. Наконец, надавив на холодный металл, с облегчением чувствую, как дверь поддаётся. Одновременно с этим в голове вспыхивают вопросы. Почему я прошла, а Агата нет? Может, в библиотеку каждый способен зайти, если на ручку надавить посильнее?

Вхожу внутрь и с восхищением оглядываю высокие стеллажи, до отказа заставленные книгами. Кажется, им нет конца. Жаль только, что на полках не видно никаких указателей. Интересно, как в таких условиях искать чертежи подземных ходов? Может, и здесь не обойтись без магии?

Тяну руку к корешкам книг. Мягкие кожаные переплеты приятно холодят подушечки пальцев.

Неожиданно ахнув, Агата бросает взгляд во двор и на ее лице появляется встревоженное выражение:

— Миледи, нам надо торопиться. Вас же Его Величество ждет на завтрак!

Мне приходится с досадой отдернуть от книги пальцы… Разворачиваюсь к выходу и ворчливо произношу:

— Давай называть все своими именами. Он не меня ждет, а толпу аристократок. Если я не приду, он и не заметит.

— Но как же… Не вас… — теряется служанка, округляя светло-карие глаза. — Ведь во время первого ужина Его Величество избрал именно вас для личной встречи. Кроме вас никого за завтраком не будет. Остальные завтракают у себя в комнате.

Я резко застываю на лестнице, вцепившись в перила из оникса. И очень вовремя, потому что у меня внезапно слабеют коленки, а перед глазами темнеет.

Как он мог выбрать меня после вчерашнего? Почему я? Почему не Луиза? Я не знаю, как себя вести с королем, грубым и непредсказуемым... М-да. Такой подставы от судьбы я не ждала.

Сдавленным голосом переспрашиваю:

— То есть мы с Его Величеством сейчас будем завтракать наедине?

— Именно так, госпожа.

Ладно.

Нет худа без добра. Может, получится выяснить у короля насчет магической проверки. Вслух же произношу не без сарказма:

— Какая честь… Кто бы знал, что он выберет меня!

— Да, госпожа, великая честь… — эхом вторит мне служанка.

Я так подавлена, что даже игнорирую магию, вплетенную в здешние стены. Разноцветные светильники, освежающее облако, пахнущий мятой, танцующие статуи — едва замечаю все это самым краешком сознания. Иду, уткнувшись взглядом в пол.

Не чуя под собой ног, дохожу до столовой. Агата остается ждать в коридоре, а я шагаю внутрь. Вижу все то же великолепие, что и вчера, хотя, казалось бы, завтрак не чета ужину. Стол ломится от яств, два комплекта приборов сияют в свете солнца.
И король уже здесь, за столом. Руками рвет мясо, отправляет в рот. Пьет из кубка, на меня не глядя. Кажется, по этикету, я должна приветствовать его первой. Приседаю в лёгком реверансе и направляюсь к своему месту, про себя повторяю наспех придуманные правила.

Отвечаю односложно.
И не провоцирую.

Прохожу к своему стулу и, усевшись, берусь за приборы, жутко голодная. Что бы там ни было, я решима нормально поесть. Главное побольше молчать и мило улыбаться... Но, конечно, все мои планы летят в тартарары.

— Я готов выслушать твои извинения, дочь Лайтхарда, — небрежно бросает дракон, стоит мне взять в руки вилку.

Глава 14

Я замираю, поражённая услышанным.

Так значит, процедура магической проверки всё-таки существует! Тот факт, что Мария не прошла осмотр, не означает, что другие его проходить не будут.

В принципе, все объяснимо. Баронесса была в замке всего несколько часов, да и те провела под присмотром. Даже если бы она хотела шпионить для темных, у нее не было шанса. Поэтому и проверка была не нужна.

Получается, мое решение отсюда сбежать — по-прежнему единственно верное.

От наплыва мыслей и эмоций в висках стучит с такой силой, что кажется голова сейчас треснет. Легонько касаюсь висков... Господи, с этого завтрака я точно уйду с дёргающимся глазом!

Под внимательным взглядом дракона становится неуютно. И как мне теперь объяснить, откуда мне известно про процедуру? Если сдам свой источник, то это вполне может подтолкнуть Мэлграна сдать меня королю. Рассказать про то, что я попаданка и про то, что у меня женихи умирают. Уверена, он неспроста показал мне в подвале двух женщин из моей «категории»!

— Откуда мне известно про процедуру проверки? — переспрашиваю, медленно ковыряясь вилкой в овощах. — Это очень сложный вопрос, мой король. Вчера было слишком много разговоров. Шутка ли — собрать в одной комнате десять взволнованных аристократок!

— Значит, — довольно скалится дракон, — ты тоже волновалась. Почему?

— Это ваш вопрос? — быстро уточняю.

Но мгновением позже понимаю, что лучше бы не уточняла. Король качает головой и задумчиво постукивает пальцами свободной руки по подлокотнику.

— И да, и нет. Мой вопрос — зачем ты вообще приехала на отбор, дочь Лайтхарда?

— Разве ответ не очевиден? — бормочу растерянно.

— Нет. Другие приехали, чтобы стать королевой. Но не ты. Ты не стараешься мне понравиться. Шипишь, как дикая кошка. Сначала я думал, что это твоя тактика. Чтобы выделиться. Но понял, что ошибаюсь. От тебя пахнет не фальшью. Страхом. И решимостью... Так зачем ты здесь?

В его глазах чувствую острый интерес.

Я пожимаю плечами.

— Приглашение на отбор стало для меня неожиданностью. Отец уверял, что не посылал мою миниатюру. Кажется, миниатюра попала к вам случайно, мой король. По ошибке. И я вместе с ней.

— У каждой случайности есть причина.

— Возможно. Но я не знаю причины.

— У тебя есть возлюбленный? Как у той плаксивой… — дракон сводит брови, видимо, силясь вспомнить имя уехавшей баронессы.

— У Марии? — подсказываю.

— Именно.

Мелькает соблазн ему наврать, что сердце мое занято. Но я не могу. И не только потому, что за этим, скорее всего, последует магическая проверка. Я чувствую между нами какую-то особенную атмосферу — кристально чистую, звенящую от хрупкой искренности. Соврать не получится. Он увидит ложь так же легко, как если бы я прошлась по белому ковру в грязных, мокрых сапогах.

Поэтому со вздохом признаю правду.

— У меня нет возлюбленного.

— Значит, твоё сердце свободно, — в его словах мелькает нотка удовлетворения. — Тогда почему ты меня дичишься?

«Да потому что не хочу вас убить!» — так и рвется с моих губ. Но вместо этого приходится улыбнуться и небрежно пожать плечами.

— Это уже второй вопрос, Ваше Величество. А если точнее, третий.

— Второй… Третий… Любая дева сочла бы за честь, прояви я к ней интерес, — раздражённо фыркает дракон, и тут же сам себе отвечает с усмешкой: — Но ты не любая. Разумеется. Любая меня не заинтересовала бы. Что же, — он встаёт со стула, показывая, что наш завтрак закончен. — Хотелось бы узнать о тебе побольше, моя дикая кошечка, но я не стану спешить.

В контексте моей ситуации его слова звучат, как угроза.

Встаю со стула и с легким реверансом направляюсь к двери.

— Амелия, — догоняет меня его тихий голос. — Хлеб, который ты спрятала в кармане… Он быстро зачерствеет. Сухари — пища бедняков. Не стоит портить о них свои зубы.

— Ваше Величество так щедро заботится об изысканности моего рационе... — резко обернувшись, даже не скрываю сарказма. — Видимо, изысканные блюда из воздуха — тоже еда для знати. Но я бы предпочла сытную еду бедняков.

— Я прикажу приносить тебе больше еды. Мне… Мне неприятно, что тебе пришлось голодать под моей крышей.

На невозмутимом лице мелькает тень… сожаления? В голове проносится крамольная мысль, что последняя фраза слишком похожи на извинение. Наверно, для прежней Амелии слова короля были бы сродни молнии, ударившей в ее жизнь. Но для меня, Ани Мельниковой, они ничего не меняют. По крайней мере, в глобальном плане.

— Благодарю, — сухо произношу, и опять разворачиваюсь к двери.

Иду, и про себя чертыхаюсь. Если он заметил, как я стащила кусок хлеба, — а ведь он отвернулся и внимательно пялился на этот свой кубок! — то как мне устроить побег у него под носом?

Вот же... всеведущий тритон!

Когда переступаю порог, и закрываю за собой дверь, сердце колотится так, будто я вышла с экзамена. Вот только на сей раз на кону стояла не цифра в аттестате, а моя жизнь.

Прийти в себя не успеваю. Ко мне с тревогой подбегает Агата.

— Все в порядке, миледи? На вас лица нет!

— В порядке, в порядке, — говорю, тяжело дыша и криво улыбаясь. — Просто переволновалась. Отведи меня в библиотеку, пожалуйста. Кажется, от стресса у меня сбилась способность ориентироваться в пространстве.

— Конечно, миледи.

Девушка сопровождает меня слева, почтительно держась чуть позади.

— Вы так долго завтракали наедине к королём, миледи. Вы точно нравитесь ему! Абсолютно точно. Иначе он не стал бы тратить на вас столько времени. К тому же, — Агата многозначительно понижает голос, — он заранее выставил из столовой всех слуг.

— И что тут такого? — вот на этих словах напрягаюсь.

Я ведь и сама заметила отсутствие слуг.

И даже сделала некоторые выводы.

— О, это очень красноречивый поступок, — начинает служанка.

Глава 13

В недоумении смотрю на дракона. Он бросил фразу небрежно, между глотками из кубка, но при этом впился в меня настолько тяжёлым взглядом, что я внутренне сжимаюсь в испуганного котёнка и зябко ёжусь. И тут же, разозлившись на свою реакцию, выпрямляюсь и вздёргиваю повыше подбородок.

М-да… Похоже, завтрак мне сегодня не светит.

— Пожалуй, я готова извиниться, — задумчиво тяну, наблюдая, как он откидывается на спинку кресла и выжидательно смотрит на меня. — Если есть за что. Так... за что мне извиниться?

В темных глазах сверкают холодные искры не только гнева, но и чего-то неуловимого. Досады или, может, недоумения? Видимо, гордец не понимает, с какого перепуга некая аристократка вздумала обладать характером? Да ещё и честно высказывать свои неполиткорректные мысли?

Внезапно, будто потеряв ко мне интерес, монарх принимается задумчиво рассматривать рельеф на золотом кубке. Мне почему-то кажется, что он отвёл взгляд, чтобы случайно не испепелить меня тут же, на месте. Всё так же любуясь золотыми узорами, он неторопливо чеканит:

— Ты дерзишь своему королю, дочь Лайтхарда. В этом замке и за меньшее сносят голову.

В его голосе — ни грамма шутки. Только остро наточенная сталь. Становится так жутко, что в горле перехватывает дыхание.

Он на полном серьёзе… угрожает мне смертью?!

Набрав побольше воздуха в лёгкие, говорю:

— Простите, мой король. Мне казалось, я ехала на отбор к мужчине, поэтому позволила себе быть с вами... женщиной. Если это недопустимо, отныне я буду лишь вашей верноподданной.

Он отставляет бокал и снова откидывается на спинку кресла, рассматривает меня, прищурив тёмные глаза. Вот и он сейчас закипает — это видно невооруженным взглядом. Челюсти стискивает с такой силой, что ещё чуть-чуть — и хрустнут!

Может, я переборщила, мелькает в голове.

Может, надо было просто извиниться?

Накидать ему льстивых фраз, на которые падки все мужчины, спокойно поесть и дальше строить план побега?

Чувствую, как дрожат мои пальцы в густой, давящей тишине — мне приходится сжать их в кулак, чтобы было не так заметно. Черт... Почему с ним так трудно?!

— Что-то есть в тебе, дочь Лайтхарда, — наконец, произносит король. — Ты дерзкая. И кротости в тебе не больше, чем у дикой кошки. Но ты хотя бы не играешь. В отличие от остальных.

— Эм… Спасибо, — бормочу, почему-то растроганная.

Чувствую, как жар приливает к щекам.

Я что, покраснела от мужской похвалы? Или от облегчения, что меня не казнят... прямо сейчас?

Так. Ну всё, приехали.

Желая спрятать смущение, берусь за ложку и накладываю себе на тарелку овощи с мясом. Замечаю, что слуг в зале нет, в отличие от вчерашнего ужина. Только я и король. Мелькает неожиданная мысль, что надерзи я монарху при свидетелях, последствия были бы гораздо печальнее. Так что, наверно, мне повезло.

И всё же эта мысль ни капли не успокаивают. Задним умом понимаю, что ем нечто волшебное, но при этом жую чисто механически, с трудом различая вкус. Под тёмным, внимательным взглядом короля как-то не до гастрономических изысков.

Внезапно мой сотрапезник прерывает молчание, вот только на сей раз обращается ко мне с другими интонациями. Его бархатный голос приятно ласкает уши.

— Я думал, мы ограничимся светской болтовнёй, но признаю, с тобой мне хочется говорить по-настоящему. Поэтому, — в его глазах загораются лукавые огоньки, — предлагаю игру. Ты задаешь вопрос — я отвечаю. Потом наоборот.

На миг замираю, а вилка со спаржей застывает прямо перед моим ртом. Испуганно смотрю на своего собеседника.

Игра?

Для него это может, игра, а для меня наш диалог мало напоминает забаву. Вот, сейчас опять что-нибудь ляпну не то, и он мне расскажет, как за это «сносят голову».

Хотя с другой стороны... Дракон мог бы приказать мне отвечать на его вопросы, а вместо этого решил не давить своим титулом. Предложил игру. Наверно, это шаг мне навстречу. И ещё... наверно, это мой шанс узнать кое-что важное.

— Я согласна, — неуверенно киваю.— По одному вопросу и ответу с каждого.

— Надеюсь, ты понимаешь, что тайны королевства я тебе не открою?

— Да, мой король, — с облегчением, выдыхаю.

Раз король имеет право выборочно отвечать на вопросы, то и я могу… по логике вещей.

Он выжидающе разводит руками — мол, спрашивай, что тянешь? А я не тяну. Я старательно формулирую вопрос про себя, прежде чем вынести его на свет. Наконец, медленно произношу:

— Что показала магическая проверка баронессы Марии Фернади перед отправкой домой?

Дракон удивлённо приподнимает бровь. Кажется, мой вопрос заставляет его напрячься, потому что голос вибрирует от сдерживаемых эмоций:

— Почему ты спрашиваешь? Вы были подругами?

— Это ваш вопрос, — говорю с улыбкой, — или мысли вслух?

— А на что это похоже? — пожимает широченными плечами собеседник и задумчиво добавляет: — Итак. Из всех вопросов мира ты выбрала узнать судьбу плаксивой баронессы... Мой ответ таков. Баронесса не проходила магического осмотра.

Не проходила? Какое счастье... Меня кроет волной облегчения. Мэлгран наврал мне с три короба. Значит, я могу просто-напросто выбыть. Могу не понравиться королю и прямиком направиться домой, к семье. Из радужных мыслей меня вырывает голос монарха.

— Ты пробудила во мне любопытство, Амелия. Откуда тебе известно, что претендентки должны пройти магическую проверку перед уходом?

Глава 15

Агата склоняется ко мне поближе и понижает голос почти до шёпота:

— Его Величество явно не желал, чтобы у вашего разговора были свидетели.

— И что здесь необычного? — все ещё не понимаю. — Разве это не норма для любого свидания — остаться наедине?

— О, нет, миледи! Вот, взять, к примеру, меня. Когда мужчина мне безразличен, я не стану с ним нигде уединяться. Мне все равно, если другие услышат, как он со мной флиртует или зовёт вечером в розарий! А если он нравится, — Агата закатывает карие глаза и мечтательно вздыхает, — я сделаю все, чтобы его слова достались мне одной!

В ответ лишь пожимаю плечами и улыбаюсь.

— Ну, я здесь не одна. Король уединится с каждой девушкой, чтобы проверить, есть ли между ними химия.

— Химия?

— Да, это такая наука о… — я запинаюсь и витиевато машу рукой. — О любви.

— Какая прекрасная наука! Я была бы не прочь ее изучить, — вскидывается девушка. — Если бы нашёлся, конечно, учитель.

Она складывает руки и вдруг впивается в меня взглядом кота из Шрека. В больших светло-карих глазах горит немая мольба... Ждет, что буду преподавать ей науку любви? Мысленно фыркаю и закатываю глаза. Какой из меня преподаватель?!

Кроме отношений с Колей, у меня ничего не было. А с ним все само собой получилось, без флирта. Мы сидели за одной партой с третьего класса: и как-то незаметно наше соседство переросло в дружбу, а потом в нечто большее. Короткое воспоминание о бывшем женихе царапает когтями, тупой резью отзываясь под рёбрами, поэтому быстро гоню эти мысли прочь.

Решительно мотаю головой:

— На меня не смотри! Я в любовной науке не смыслю.

Агата почтительно кивает, а потом надувает губки и отворачивается — обиделась. Ну прямо, как ребёнок, ей-богу.

В молчании мы доходим до библиотеке, и что я вижу?! Перед дверью стоит Вилария — та самая, что вчера создавала магически цветы. Сейчас она изо всей силы дёргает ручку, будто стараясь оторвать.

Девушка выглядит ярким пятном на фоне тёмной двери. Она одета в броское лимонное платье, красиво оттеняющее загар. Вокруг суетится служанка в таком же белом переднике и чепчике, как у Агаты... Похоже, у многих сегодня проснулась тяга к знаниям.

Интересно, мелькает в голове. Если библиотека «впустит» меня, то сможет ли следом войти и Вилария? Как вообще работает пропускная система?

Когда мы оказываемся в поле зрения Виларии, на ее красивом личике замечаю злость. Она поворачивается ко мне всем корпусом, будто боксёр на ринге. Сузив тёмные глаза, ехидно произносит:

— Ну, надо же… И ты здесь. Неужели наша выскочка из провинции умеет читать?

— Твой вопрос удивляет, — пожимаю плечами. — Разве там, откуда ты родом, не учат читать с самого детства?

— Там, откуда я родом, обучают не только чтению, но и хорошим манерам. Например, пропускать вперед убогих.

Меня обжигает неприязненный взгляд, заставляя мысленно усмехнуться. Кажется, теперь все участницы отбора ненавидят меня за то, что я первой попала на аудиенцию к королю. Конечно, это их дело, как ко мне относиться. Но лично я не собираюсь упражняться в язвительности — как-то не до этого.

Небрежно пожимаю плечами:

— Очень любезно с твоей стороны! Раз уж ты пропустила меня к королю, может, пропустишь и в библиотеку?

Вилария, удивлённо моргнув, отступает. Затем спрашивает уже нормальным, хотя и немного ворчливым, тоном:

— Зачем тебе книги?

— А тебе?

— Хочу освежить в памяти генеалогию Гардов, — она надменно вскидывает голову, будто пытаясь смотреть на меня сверху вниз.

Мысленно хмыкаю. Хитрый ход. Наверно, хочет разобраться, каких женщин выбирали себе короли из древнего рода Гардов, чтобы соответствовать, так сказать, королевским стандартам. А, может, собирается козырять на личной встрече знанием королевской генеалогии. В этом мире славятся предки — наверняка, королю будет приятна подобная осведомлённость.

— Так зачем тебе книги? — жадный интерес в голосе «соперницы» вырывает меня из задумчивости.

— Меня интересует архитектура…— ловлю на себе взгляд округлившихся глаз и быстро добавляю: — Что? Здесь красиво. Вот выгонят меня с отбора — где я ещё почитаю про замок?

— Ну, да, тебя выгонят. Как же... — слышу за спиной, когда ручка поддаётся под моими пальцами, пропуская в дверной проем.

Дверь за собой закрыть не успеваю, потому что к ней шустро подскакивает Вилария, а мне не хочется препираться.

Захожу в просторное помещение, залитое мягким светом, струящимся сквозь высокие стрельчатые окна, и на мгновение замираю на пороге. Впитываю очарование этого места. С наслаждением вдыхаю аромат старой бумаги, выдубленной кожи и камня. Мне всегда нравилась такая атмосфера. Книжные полки, умиротворение, тишина. Я даже какое-то время хотела работать библиотекаршей.

Внезапно за спиной раздаётся громкое: «Ах!» Резко обернувшись, вижу Виларию, шипящую на полу от боли под причитания напуганной служанки. Видно, девушка кинулась за мной следом, но проем ее не пустил, и она, отрикошетив, отлетела на каменные плиты. Бедняжка!

Мало того, что король ее в каком-то смысле проигнорировал, так еще и библиотека отвергла. Последний факт был бы любому особенно обиден.

— Почему тебя пропустила дверь? — стучит она кулаком по каменному полу, другой рукой отмахиваясь от назойливой помощи служанки. — Почему?!

— Сама не понимаю, — искренне удивляюсь. — Вот бы кто-нибудь объяснил!

Не обращая внимания на ворчанье и шипение аристократки за своей спиной начинаю осматривать полки. Медленно читаю названия на корешках книг.

«Происхождении королевских династий», «Травник Восточных холмов», «Песнь небесных сфер», «Кодекс имперского этикета», «Тайные врата и забытые пути». Философия, история, медицина — похоже, все книги сложены в кучу, без всякой системы. Ну, и как здесь найти книжку с тайными ходами-выходами? Возвращаю книги на место и с досадой щёлкаю языком.

— Вилария, ты не подскажешь, где тут архитектура? А я в благодарность поищу тебе… — поворачиваюсь к затихшей сопернице и осекаюсь.

Глава 16

Меня напрягает неожиданное появление старика, — вот уж точно, как черт из табакерки! — но ещё больше злит собственная реакция. При виде слуги дыхание перехватило, точно горло сдавило удавкой, и все тело обожгло морозом. Так не годится. Я не согласна жить в страхе. Мне казалось, если не выделяться, то Мэлгран забудет обо мне. Но я ошиблась. Тактика невидимки с ним не сработает.

Твердо встречаю его взгляд.

— Что вы от меня хотите, господин Крофт?

— Вы же догадливы, — добродушно посмеивается он и медленно приближается к ближайшему стеллажу. — Неужели не сообразили?

В метре от меня он останавливается, снимает с полки случайную книгу и принимается, иногда поглядывая в мою сторону, листать желтоватые страницы. Краешком сознания подмечаю, что, прежде чем зайти, он плотно затворил за собой дверь, отрезав тем самым от Агаты, которая, уверена, ждёт снаружи. К счастью, никакого мужского интереса в его поведении не ощущаю. В его коротких взглядах чувствуется чистый расчёт, но это не особо успокаивает.

— Я больше не хочу догадок. Так что вам от меня надо, господин Крофт?

— Мэлгран. Зовите меня Мэгран, миледи.

Пока он листает книгу, я прикидываю, смогу ли пролизнуть между ним и стеллажом к двери. Он, похоже, чувствует мои намерения, потому что невзначай загораживает и без того узкий проход. На лице, изборождённом морщинами, внезапно проносится выражение усталости, будто проевшей его до самых костей. Но он тут же берет себя в руки и снова надевает на себя добродушную маску.

— Некоторые вещи не обязательно озвучивать вслух, — наконец, выдаёт он. — Некоторые озвучивать опасно. Уверен, вы достаточно умны, чтобы это понимать.

Понимать? Если я что-то и понимаю, так это то, что старый хитрец мутит здесь воду! Раз не хочет признаваться в своих намерениях, значит они у него, мягко говоря, сомнительные. Иначе к чему темнить?

Старику, наверняка, известно, что на мне лежит проклятье, убивающее женихов, но он об этом молчит. Значит, либо желает смерти королю, либо хочет накалить ситуацию до предела, а потом эффектно появиться этаким спасителем, раскрывшим "злобный умысел врагов". Но тогда зачем все эти пляски с бубнами вокруг меня? Все эти намёки и непонятный шантаж без конкретных требований? Чтобы, как следует запугав, держать меня под контролем?

— Вы хотите, чтобы я прошла отбор, — кидаю наобум.

— Ваша проницательность делает вам честь, миледи, — он растягивает губы в улыбку.

— Зачем вам моя победа?

— Главный вопрос не в том, зачем она мне. А в том, зачем она вам.

Хмурюсь. То есть он мне намекает, что именно я тут заинтересованное в победе лицо? Мол, проиграю — умру, это он имеет в виду? Вместо разъяснений Мэлгран протягивает мне небольшую книгу, размером А5. На чёрном кожаном переплёте изображено бронзовое пламя.

— Рекомендую почитать на досуге.

— Погодите, — я мотаю головой. — Почему я должна ее читать? У меня есть свои планы. Я собиралась изучить архитектуру…

— О, разумеется, у вас есть свои планы, — насмешливо произносит старик. — Однако архитектура может подождать. Возможно, вы еще не поняли, миледи. До ближайшего испытания осталось чуть больше суток.

Мне хочется зарычать от негодования, но книгу я все-таки беру. Как этот человек еще не выбесил короля, не понимаю!

— Что значит «до ближайшего испытания»? Нам предстоят испытания?

— А вы думали, — усмехается он, — что король с вами только трапезничать собирается? Боюсь, изысканных манер недостаточно, чтобы стать его невестой.

— О каком испытании вы говорите?

Вместо ответа мужчина легонько кланяется, разворачивается и идет к выходу. Видя, как его спина исчезает в проеме, испытываю целую смесь эмоций, от досады до облегчения. Но досады все-таки больше. Вот зараза! Напустил тумана, и исчез в закате. Это можно сказать, его фирменный стиль. Сказать слишком много, не сказав ничего.

Может, в книге найду объяснение? Стискиваю в пальцах книгу в мягком кожаном переплете, всматриваясь в бронзовый рисунок. На миг мне кажется, что огоньки пламени полыхают, как живые... Какой интересный эффект! Открываю брошуру и вижу, как строчки перед моими глазами начинают прыгать по странице. Испугавшись, с силой ее захлопываю. Быстро моргаю, стараясь стряхнуть с сетчатки странную картинку. Что за чертовщина?

Может, это артефакт, который портит зрение? Неужели старик хочет сделать меня слепой?!

Смотрю вдаль — все вижу. Подношу ладонь к глазам — вижу каждую чёрточку. Глаза в рабочем состоянии. Снова открываю книгу, и буквы опять разбегаются по строчкам, заставляя захлопнуть книгу еще быстрее. Ну и как мне прикажете читать прыгающие буквы? А главное, что будет, если я их не прочитаю?

Глава 17

Что это за книга? Наверно, Мэлгран притащил мне бракованный экземпляр. С досадой смотрю на черный переплет… Да ну ее! Только зрение себе портить и огорчаться. Верну при первой же возможности.

А пока, засунув книгу под мышку, принимаюсь искать названия, связанные с замком. Библиотека огромная, в какой-то момент мне даже кажется, что я не найду выхода, если зайду поглубже. Здесь настолько тихо, что слышу собственное дыхание.

Стеллажи уходят ввысь, почти теряясь в темноте под потолком, и у каждого -- пристроены лестницы на колёсиках. Книг великое множество. Хожу вдоль полок, просматриваю корешки книг, пока в глазах не начинает рябить. Наконец, иду к тем полкам, что стоят поближе к окнам — моим глазам и так сегодня досталось испытаний. Хоть искать буду при свете.

Когда уже собираюсь сдаться, взгляд цепляется за массивный рыжеватый том, зажатый между другими темно-коричневыми. Кожа на книге не глянцевая, как другие, а матовая с мелкими царапинами. Тиснение почти стёрлось от старости, но я различаю несколько букв на старом наречии.

Инстинктивно тяну руку к книге, снимаю с полки и усаживаюсь у окна на подоконник. Принимаясь за чтение, уже с первых строк понимаю, что нашла книгу о верном здании. На обложке значится: «О Рождении Драконьей Обители, и о Порче Великой» Ну, ладно, посмотрим, что тут за порча у замка…

На первом же развороте вижу тонкую, пожелтевшую бумагу, к которой страшно прикоснуться. Да что там прикоснуться — даже дыхнуть на неё страшно, чтоб не разлетелась в пыль. Так-с. Рукопись… Острожным движением перелистываю ломкую страницу и вглядываюсь в буквы, длинные, вытянутые, но вполне различимые, хотя чернила порядком выцвели от времени. Начинаю читать вслух, шёпотом, чтобы не потерялась нить.

Сначала там говорится про затяжную войну драконов и тёмных магов, о которой я читаю вполглаза, потому что мне главное сейчас — не историю изучить, а замок. И вот, наконец, дохожу до места, где начинается про замок.

«В лето сто сорок пятое от Исхода ПервогоПламени, при короле Элдрике Гардезакончилась война ибыла положена крепость на месте, где земля горяча и магия прорастает сквозь камень. Не замок то был, но удержник силы, печатьмежду двумя мирами. Земля здесь была жива, дышала огнём и древним светом, что вытекал из недр и насыщал воздух.

Гарды сие знали и нарекли место Драконьей Обителью. Драконы древние, на зов их пришедшие, встали в стражу над крепостью. И был замок сей не простым, но местом силы, где даже смертный без дара, живущий вблизи, начинал творить магию.

Сие привлекло тьму, поверженную когда-то драконами, но не уничтоженную до конца. Много ликов имели тёмные волхвы. Скрывались они под личинами купцов, лекарей, певцов. И в каждом поколении кто-то пробовал взломать стены замка, добраться до его сердца, взахлёб напитаться волшебной силой.

И не было конца преступлениям тёмных магов. Младенцев крали — в надежде, что их кровь откроет врата. Заражали колодцы возле Обители, чтобы драконы, защитникизамка пили скверну и гибли. Сожительствовали с чудовищами, чтобы родить существ, способных пройти сквозь печати.

В дни короля Лоргара, сына Элдрика, пришла в Обитель женщина Саалена, во плоти прекрасная, в речах кроткая. Взял он её в жёны и радовался три месяца. Но была она из рода Саан — чёрных владык, что клялись разрушить печати Света. И открыла она Врата Источника Силы, предав всех, кто жил в крепости.

В ту ночь загорелось небо. Тёмные поднялись из рек, из лесов, из самой земли поднялись мёртвые тела и гиблые души из иных миров пришли вместе с ними. Они принесли с собой волков с двумя головами, вьючных демонов, что шли молча и грызли камень, крикливых ведьм, что выпивали свет.

Лоргар сам вонзил меч в жену. Драконов пало девять, но Обитель устояла.

И тогда запечатал последний дракон из Гардов Сердце Обители камнем живым. Заклятием — словом и кровью.

Но пророчество осталось. И гласилооно:
"Во дни серые и зыбкие, когда кровь рода Гардов соединится с той, чье сердце истинно и вера тверда, — врата пробудятся, и Сердце Обители затеплится вновь.
Но коли та, что рядом, окажется ложной, лживой, либо пойдет за зовом тьмы — тогда падет стража, и Обитель станет тем, чем враги хотели её видеть — источником без меры, открытым для зла без границ..."

Читаю страницу за страницей, с досадой кусая губы, в надежде разыскать что-нибудь полезное ­ — про подземелье, про тайные ходы и лазы, но ничего нужного не нахожу.

Впрочем, я не сдаюсь. Обещаю себе извлечь из этой книги максимум, прочитав все от корки до корки — ведь не факт, что я смогу найти другие книги про замок.

Переворачиваю очередную страницу, и... как назло, в дверь библиотеки раздается стук. А потом различаю и голос Агаты:

— Госпожа, вы там? Если вы не выйдете, мне придется звать стражу… Госпожа… Время обеда…

Ее слова напоминают о пустом желудке и заставляют оторваться от чтения. А вот с книгой расставаться не хочется, поэтому решаю ее позаимствовать, так сказать, для домашнего чтения. Точнее, позаимствовать отсюда придётся две книги — ту, что дал мне слуга, и вторую — про замок. Пока шагаю к двери, меня терзает смутное беспокойство.

Если даже в библиотеку пускают не всех, получится ли у меня вынести книги наружу? А если не получится, что тогда делать? Книгу Мэлграна терять особенно не хотелось, потому что я не была уверена, чья она. Взял ли старик ее с полки или принес мне свою?

Наконец, открываю дверь и вижу Агату, у которой из чепчика выбилось несколько прядей. Я уже успела заметить, что чем сильнее она взволнована, тем больше прядей падает на ее лицо.

При виде меня она успокаивается и даже приседает в реверансе с вежливым:

— Миледи.

Я, чувствуя себя авантюристкой, сжимая в руках две книги и делая осторожный шаг к проёму. В воспоминаниях проносится, как лежала на полу Вилария, которую отрикошетило от невидимой преграды. На случай если библиотека не захочет меня выпустить, надо действовать осторожнее. Шаг, второй, третий и, наконец, заношу ногу над порогом…

Глава 18

Стоит мне перешагнуть порог, как меня охватывает радостное возбуждение. Кто бы знал, что однажды я буду так ликовать от возможности вынести из библиотеки пару книжек! На миг я замираю, пытаясь осознать происходящее.

Похоже, мне только что одобрили читательский билет, который выдаётся здесь далеко не каждому! И это чертовски приятно — ощущать со стороны замка подобное доверие. Жаль, Агата не позволяет насладиться моментом. Крутится вокруг меня нетерпеливой юлой и взбудоражено твердит:

— Идёмте, идёмте скорее, миледи! Обед вот-вот начнётся. К нему надо бы переодеться.

Ловлю на своём платье её неодобрительный взгляд и возмущаюсь:

— Чем тебе моё платье не угодило? Чистое и не мятое!

— Так ведь вас уже видел в нём король!

— И что?

— Его Величество может изволить проведать претенденток за обедом. Нам надо быть наготове. Всегда показывать себе в самом выигрышном свете.

Нам? Наготове?

Звучит, как военная операция.

Фыркнув, закатываю глаза. Но всё же направляюсь в сторону своей спальни следом за служанкой, потому что собираюсь оставить там книги. Заодно вполуха слушаю болтовню Агаты.

Оказывается, король сегодня утром отправил домой ещё одну девушку. Сильву из Северного Вестфольда. Какой позор, — причитает служанка. Не прошла даже первое испытание. Понять бы теперь, почему её выгнали. Ведь она не плакала. И магией отлично владела, раз вчера за ужином смогла заморозить королю напиток в его бокале до льдышки.

Бедный король, — мелькает в голове. Даже попить не дают нормально прыткие девы. Если бы мне кто-то заморозил еду ради демонстрации своего таланта, я бы тоже такого претендента отчислила. Как минимум, за недостаток эмпатии.

— Эта девушка, Сильва…— вспоминаю о наболевшем. — Она прошла магический осмотр?

— Не знаю, миледи.
Опять не знаю…

Да что же такое? Будто это какой-то заколдованный вопрос, на который никак не выяснить ответ.

— У вас тут в замке много магов?

— О, конечно, их много. Есть Верховный Маг господин Осхард Шелли. А помощников у него не счесть. У большинства драконов тоже есть магия, миледи, но у воинов она обычно боевая.

— Чем они занимаются?

— Маги или драконы?

— И те, и те.

— Драконы в замке — это, прежде всего, воины или охотники, — с готовностью объясняет Агата, пыхтя от быстрой ходьбы. — Они несут караул у башен, охраняют ворота, патрулируют внутренний двор и небо над крепостью. Охотятся на крупных зверей. Они же выслеживают логова тёмных магов. А маги создают и заряжают артефакты — от боевых амулетов до фонарей, что горят без масла. Управляют зачарованными воротами, питают защитные руны, чинят заклинанием треснувшие стены. Некоторые из них отвечают за красоту — оживляют картины, ухаживают за магическим садом, подпитывают магические светильники...

— Кто, говоришь, из магов управляет зачарованными воротами? — из длинной тирады мигом вычленяю самое главное.

— Не знаю, миледи. А к чему вы спрашиваете? Хотите на эту магию полюбоваться? Так не выйдет! Ни один маг ворота не поднимет и не опустит, пока не даст приказ начальник караула.

Поникнув от печальной новости, иду в спальню, больше ничего не спрашивая. Затем в такой же тишине переодеваюсь в другое платье, цвета светлой лаванды. Нужды в замене туалета не вижу, но у меня нет настроения спорить с моей чересчур проактивной помощницей.

Книги прячу под подушку и вслед за служанкой спускаюсь в зал претенденток, где для нас уже накрыли шикарный стол. Здесь снуют служанки, подливающие в бокалы напитки и подкладывающие еду в тарелки.

Я бы порадовалась меню, в состав которого опять вошли и овощи, и мясные блюда, вот только компания девушек, видящих во мне главную конкурентку, несколько омрачает удовольствие от еды. При моем появлении разговоры смолкают, переходя в шушуканье и косые взгляды.

Усевшись подальше от остальных, ем очень быстро, но это не спасает от пристального внимания. К тому же, вокруг меня вьётся сразу несколько служанок, то и дело предлагающие что-нибудь попробовать, а вскоре раздаётся цоканье каблучков, шелест шёлка — и ко мне подсаживается Луиза, облачённая сегодня в изумрудное платье.

Девушка широко улыбается, её карие глаза так и лучатся доброжелательностью, и это сразу настораживает. Ну, просто ванильная зефирка...

С чего бы?

Бросаю короткий взгляд на её руки — в тонких пальцах нет еды, а то ведь я не рискнула бы от неё сейчас принимать угощение. Ни за что не рискнула бы!

— Поздравляю, Амелия… Ты же Амелия, да? Видишь, я запомнила твоё имя, — говорит она с таким гордым видом, будто получила ученую степень. — Тебя первую выбрал король для личной беседы. Это весьма… Впечатляет.

— Спасибо,— киваю. — И правда, неожиданно.

— Я думаю, он хотел понять, можешь ли ты быть приятной в общении. Чтобы сразу решить, выгонять тебя или нет. Видимо, можешь.

Высказав этот сомнительный комплимент деревянным тоном, она снова замолкает и ждёт моей реакции.

А мне внезапно становится смешно.

Похоже, красавица отчаянно старается быть милой, чтобы вытащить из меня информацию о свидании с королём. Вот только получается у неё из рук вон плохо. Я важно поддакиваю, едва удерживая смех:

— Видимо, ты права, Луиза. Раз Его Величество не прогнал меня сразу после завтрака, значит, я могу быть приятной.

— Ты же помнишь, что я тебе первая предложила дружбу? — её улыбка становится ещё шире. — Так что мы с тобой подружились, считай, с самого начала.

На секунду мне кажется, я ослышалась.

Подружились?

Предложение о сговоре теперь так называется?

— Помню, ты предложила союз и интриги, а я отказалась.

— Ой, не цепляйся к деталям, ладно? — машет рукой Луиза. — Мы прекрасно с тобой ладим, и точка. Ну так… о чём тебя спрашивал Его Величество? — не выдерживает она ходьбы вокруг да около.

В голове проносится разговор за завтраком. Король спрашивал, есть ли у меня возлюбленный и зачем я приехала на отбор. Называл дикой кошкой и обещал не спешить, узнавая меня. И ещё обещал меня лучше кормить — уж не поэтому ли вокруг меня вьется половина служанок?

Глава 19

— Пожалуй, я бы поделилась с лучшей подругой, — задумчиво тяну. — Вот только сейчас её в замке нет. Так что откровенный разговор придётся отложить на потом.

— Боги, сколько пафоса... Нашла что скрывать! Неужели Его Величество поведал тебе свои секреты? — девушка пренебрежительно фыркает. — Может, и про Сердце Драконьей Обители рассказал? Или ты у нас получила особый доступ к здешнему источнику силы, поэтому вся такая важная и загадочная?

Пока южная красавица осыпает меня едкими колкостями и буравит сердитым взглядом из-под тёмных ресниц, обдумываю её слова, неожиданно что-то напомнившие. Вроде бы я читала нечто подобное в книге. Мне казалось, то была просто сказка, древняя легенда, а получается, эту легенду знает каждый второй...

Может, это та самая сказка, в которой есть большая доля правды? — мелькает в голове.

— Молчишь? — подначивает меня избалованная дива. —Сказать нечего?

— Тебе — нечего, — пожимаю плечами. — Мой разговор с королём тебя не касается.

Луиза, наткнувшись на мои границы, хмурится и с досадой бросает:

— Зря я подумала, что ты отличаешься от остальных. Мне даже показалось в какой-то момент, что ты готова помочь. Но ты просто… Провинциальная эгоистка! Ты… Устаревший, выцветший бархат, вот ты кто!

Детская обида так очевидно проступает на хорошеньком личике, что даже не знаю: то ли мне плакать, то ли смеяться, глядя на свою новоиспечённую «лучшую подружку». Она поднимается и, сердито прищурив карие глаза, резким движением подбирает подол платья и с королевским достоинством удаляется на своё место.

Я же поскорее доедаю ужин и, незаметно припрятав в длинном рукаве пару кусочков хлеба, направляюсь в свою комнату. К счастью, верная Агата шагает рядом, помогая не заблудиться в лабиринтах замковых коридоров.

Снова и снова пытаюсь выяснить у неё про расписание караульных, про систему открытия ворот, но ничего путного добиться не получается. Либо девушка действительно не знает подобных тонкостей, либо не хочет мне говорить, быстро ускользая от интересующей меня темы.

В конце концов, я и сама понимаю, что пора закругляться с расспросами, пока во мне не заподозрили шпионку.

Приходится себе признать, что в моем побеге Агата не поможет. Может, хотя бы расскажет про скользкого Мэлграна? Как говорится, познай своего врага, чтобы себя обезопасить...

— Ты не знаешь, господин Крофт давно работает в замке?

— Да, миледи, — начинает словоохотливая служанка. — Говорят, он служит Гардам уже не в первом поколении. Еще говорят, король ему доверят, потому что господин Крофт спас ему жизнь.

— Значит, господин Крофт очень близок к королю?

— Да, миледи, — девушка выразительно округляет глаза. — О-очень близок. Он не просто личный слуга. Говорят, он еще и советник.

Вот дела-а… От удивления хочется присвистнуть. Сначала Мэлгран спас монарху жизнь, а теперь подсовывает ему невесту с проклятьем.

Чем дольше думаю над ситуацией, тем больше убеждаюсь, что только он мог всучить мою миниатюру королю, тем самым поставив его под удар. Это кажется мне очень странным.

Что за муха его укусила?

Почему он желает зла своему соверену?

— Скажи, Агата, давно ли господин Крофт спас королю жизнь?

— О, да, это было давно. Когда Его Величество ещё были юны. Правда, мне не известно, что случилось.

— Что, даже краешком уха не слышала? — с надеждой спрашиваю, но служанка лишь с сожалением мотает головой.

— Простите, госпожа.

То есть если я прямо сейчас решусь признаться в своих выводах королю, то слово юной провинциалки с сомнительной личной историей будет против слова человека, спасшего жизнь монарху.

Но, с другой стороны… Уверена, у старика есть секреты. Наверняка, имеется причина, по которой тот решил свести меня с королём. А раз так, я должна выяснить его мотивы. И тогда у моих слов появится хоть какой-то вес.

Когда, наконец, дохожу до спальни, Агата уточняет мои планы и, узнав, что я собираюсь развлекать себя чтением, сидя в комнате, торжественно вручает мне браслет. Простой, разъёмный ободок, с небольшой выемкой по центру, который на деле оказывается артефактом для ее вызова.

— Такой не у каждой претендентки имеется, — признается девушка, понижая голос. — Но уж я-то знаю, как важно нам быть на связи. Если вдруг платье порвётся или причёска растреплется, кто вам поправит, если не я?!

— Откуда у тебя артефакт? — удивлённо качаю головой, на что Агата загадочно улыбается.

— Порой очень выгодно иметь много родни, миледи. Например, кузена, работающего подмастерьем у старого, подслеповатого артефактора.

Стоит служанке исчезнуть за дверью, как я достаю из-под рукава два кусочка хлеба — мою скромную добычу с обеда — и медленно прохожусь по комнате, ощупывая взглядом обстановку. Где бы устроить тайник? Может, в гардеробе, где висят мои платья? Это, конечно, самое очевидное место, вздумай кому-нибудь обыскать спальню, но других вариантов я не вижу. Не прятать же хлеб под подушкой!

Обматываю хлеб белым шелковым платком и вкладываю в карман своего самого неприглядного, тёмно-серого платья. Я взяла его, чтобы в решающий момент выглядеть наименее привлекательно в глазах короля, а теперь собираюсь использовать его для побега.

Краем уха я слышала за обедом, что большая часть девушек собирается гулять в саду — единственном зеленом пятачке в периметре замка. За окном светит яркое солнце, и на миг я жалею, что собралась провести день за книгой. Может, тоже выйти в сад погулять? И плевать, что юные красотки сразу обклеят меня своими неодобрительными взглядами!

Подхожу к окну и отдёргиваю штору до самой стены и… застываю, удивлённая. Внезапно обнаруживаю, что за плотной тканью скрывалась стеклянная дверца, ведущая на просторную террасу, обрамленную светло-серым каменным заграждением.

Открывшийся вид меня не на шутку впечатляет. Кажется, мне повезло со спальней гораздо больше, чем я думала. Переступив за порог комнаты, выхожу наружу, сразу окунаясь в приятное тепло. Небесная лазурь радует глаз. Легкий ветерок добирается даже до моего третьего или четвёртого этажа вместе с яркими бабочками и жужжащими жуками.

Глава 20

Сижу и прилежно читаю книгу. Страница за страницей вгрызаюсь в гранит легенд, но никаких важных для себя вещей не нахожу. Передо мной — всего лишь история борьбы тёмных магов с драконами. Вот только история едва ли пригодится мне для побега.

Тут ничего не говорится про особые подземные переходы или тайные комнаты и даже не упоминается про место силы. Лишь общими словами описывается хронология, причём не факт, что правдивая и точная.

Когда в глазах начинает рябить от бесполезной россыпи букв, острожно опускаю книгу на колени и, откинувшись на спинку стула, закрываю глаза в попытке расслабиться. Подставляю лицо яркому солнцу, иногда рассеянно размыкая веки, чтобы понаблюдать за очередной жужжащей букашкой, навестившей меня на террасе... Вот бы стать вольной бабочкой и улететь, куда глаза глядят!

Господи, как же мне выбраться из этого места? Такое чувство, что я не в замок попала на правах гостьи, а стала узницей Алькатраса. Помнится, я надеялась здесь отдохнуть, как на курорте... Наивная.

Мои размышления нарушает какой-то странный звук за спиной, со стороны комнаты. Может, это горничная убирается?.. Стоп! Какая горничная?!

Я же закрыла дверь на массивную задвижку!

Тревога, пронзившая все нервные окончания, заставляет меня соскочить со стула и направиться в спальню тихими, пружинистыми шагами.

Встав на пороге, осматриваюсь. На первый взгляд, в помещении никого нет. И все же беспокойство продолжает грызть изнутри, вынуждая продолжать осмотр.

Может, злоумышленник прячется?

Опускаюсь на колени, осторожно заглядываю под кровать и каменею от ужаса.

На полу за ножкой кровати лежит нож. На его лезвие падает солнечный блик, подсвечивая кровавые пятна.

В голове мгновенно проносится цепочка нехороших ассоциаций. Окровавленный нож в моей запертой комнате попахивает подставой. Наверняка, ушлая девица, обладающая магией, решила избавиться от главной соперницы.

А, может, она так колдует? Вдруг нож — что-то вроде куклы вуду, которая несет с собой болезни и смерть?

Как бы то ни было, странная вещица должна как можно быстрее покинуть пределы моей спальни.

Рука уже тянется к металлической рукояти, но в последний момент отдёргиваю от нее пальцы. Бросаюсь к шкафу, чтобы найти в нем тряпку, которой смогу воспользоваться как перчаткой, да только не успеваю добежать.

На полпути к гардеробу застываю на месте, пойманная внезапно затвердевшим воздухом.

Стою, в ужасе все сознавая, но при этом не в состоянии пошевелиться, как стрекоза в янтаре. Это не паралич, потому что ноги меня держат, руки сохраняют размах, словно при ходьбе, и глазные яблоки вращаются. Это…

Воздушный плен.

Как ни пытаюсь дёрнуть рукой или ногой, ничего не получается — пространство вокруг меня будто окаменело. Даже закричать не могу — получается только глухо мычать.

Как и следовало ожидать, через несколько секунд ситуация накаляется ещё сильнее. До моих ушей доносится три громких удара в дверь, вслед за чем низкий мужской голос чеканит:

— Леди Амелия Лайтхард. Вы задержаны по подозрению в убийстве. В вашей комнате будет проведён обыск... Открывай.

Хочется огрызнуться, что я не могу открыть, пока они меня удерживают силой, но вскоре понимаю, что приказ «открывай!» относился не ко мне.

Дверь с шумом вышибают вместе с щеколдой, и в комнату врываются мощные, широкоплечие мужчины в тёмной одежде, напоминающей мундир, только без знаков отличия. Их движения отличает уверенность, чёткость, быстрота и военная выправка.

Повезло, что заранее предупредили, мелькает в голове. А то могла бы заработать заикание от неожиданного грохота и вторжения. Но еще больше повезло, что я не поддалась соблазну схватить дурацкий нож и помчаться с ним на террасу. Иначе меня застукали бы с оружием в руках. Отпечатки пальцев остались бы на рукоятке и чья-то кровь — на моей коже.

Двое оперативников слаженно бросаются к кровати и гардеробу — единственные места, где хоть что-то можно спрятать. И пяти секунд не проходит, как под кроватью обнаруживают кинжал. Нашедший быстро переглядывается с мужчиной, стоящим в центре комнаты с заложенными за спину руками, и по виду напоминающим генерала. Тот присаживается на корточки и невозмутимо разглядывая нож.

Неожиданно со стороны террасы раздаётся шум и скрежет. Будто огромное существо когтями царапает каменную кладь, с мясом вырывая оттуда камни. Такое чувство, будто на площадке хозяйничает слон с когтями или… Дракон!

Меня охватывает ужас.

А секундой позже, когда кажется, что удивиться сильнее просто невозможно, в дверной проем с террасы заходит Его Величество, небрежно сжимая в пальцах мою рыжеватую книгу про замок.

Глава 21

— Мой король, — все стражи поворачиваются в сторону новоприбывшего и склоняют головы в почтительном приветствии.

В воздухе будто проносится чьё-то горячее дыхание, атмосфера накаляется. Или это от волнения мне становится так жарко?

Я единственная в этой комнате не приветствую короля. Не хочу мычать, зато очень хочу провалиться сквозь землю. Мне неприятно, что он видит меня немой и беспомощной, точно спелёнутого в люльке младенца. Хотя, казалось бы, какая разница… особенно теперь?

Могу хоть до посинения кричать о своей невиновности, но кто мне поверит с такой-то уликой?

— Что это? — монарх коротко кивает в мою сторону, стиснув челюсти почти до хруста.

В его потемневших глазах мелькает гроза, и мне становится страшно. Дракон всё-таки. Они все темпераментные. Ещё плюнет огнём, и будет уже неважно, кого хотел спалить, кого нет, потому что сгорят заживо все.

— Это задержание, мой король, — рапортует главный, по-прежнему вытянувшись в стойку «смирно».

В двух словах объясняет, что у баронессы Каиды Фэрдмур — рыжеволосой претендентки с огненной магией — убили фамильяра, рядом с телом которого был обнаружен светлый волос, моего оттенка. Поскольку в замке других таких блондинок не имеется, подозрения пали на меня.

Быстрый опрос показал, что у всех участниц отбора были алиби. Кроме меня, которую после обеда никто не видел.

Таким образом, на основании имеющихся фактов, стражи решили нагрянуть ко мне с внезапным обыском, и не напрасно. Они нашли под моей кроватью орудие убийства, пахнущее кровью фамильяра.

Теперь леди Амелия Лайтхард предстанет перед судом Его Величества.

Король слушает отчёт молча, мрачный и злой, что неудивительно. Человек пытается устроить свою личную жизнь, а ему пакостят. Гадят в процесс, который, по идее, должен был стать самым романтичным в его жизни.

Судя по его угрюмому лицу, он уже решил мою судьбу. Отправит сразу к палачу, без очереди, или в подвал— к тёмным магам.

Перед мысленным взором мелькают жуткие клетки, наполненные грязными, худыми людьми, и у меня слабеют коленки. Чувствую, как на глазах собирается предательская влага. Как назло, мне ни отвернуться, ни губу прикусить, чтобы не разреветься. Стиснув зубы, пытаюсь держаться достойно.

Как только страж заканчивает отчитываться, монарх кивает на меня и цедит сквозь зубы:

— Освободить.

Не успевает затихнуть отзвук его приказа, как твердыня вокруг меня исчезает. От неожиданности ноги подгибаются, и я, неловко взмахнув руками, начинаю оседать на пол. До каменного покрытия долететь не успеваю, потому что на моей талии смыкаются мужские ладони, бережно и без видимых усилий удерживая меня на весу.

Король впервые так близко, и сердце колотится, как безумное. Он то ли удерживает от падения, то ли обнимает. Я никогда не позволяла чужому мужчине к себе прикасаться, особенно в таком неоднозначном контексте. Растерянно поднимаю лицо и встречаюсь с ним взглядом.

Гард смотрит внимательно, неотрывно, словно читает в моих глазах то, о чем молчат губы. Мне кажется, я прохожу детектор лжи. Вот только на детекторе имеются хоть какие-то диаграммы, по которым можно расшифровать результат, а по невозмутимому лицу дракона ничего не понять.

Наверно, он успел возненавидеть меня за убийство фамильяра, которого я и в глаза не видела. И все же заботливо доводит до кровати и помогает сесть. Правильно, мысленно усмехаюсь. Легче дать мне отсидеться, чем тащить меня в подвальные клетки на своих плечах.

— Знаю, вы мне не поверите. Но я никого не убивала, — говорю ему. — Нож мне подкинули.

— Выясним.

Он отходит в сторону и достаёт из-под кровати тот самый злополучный нож. Сначала внимательно осматривает его на свету. Затем подносит к носу и... вдыхает запах лезвия, а затем протягивает его стражу, выразительно приподнимая бровь. Следует обмен взглядами. Кажется, между двумя мужчинами происходит беззвучный, но понятный обоим диалог. Страж с шумом вдыхает запах металла, хмурится и удручённо склоняет перед королём голову.

— Вы правы, милорд. Я ошибся. Виноват.

— Извиняйся не передо мной. А перед моей гостьей, в чью комнату ты ворвался, как последний дикарь, Ринх. Напугал. И сломал дверь.

— Простите, что потревожил, миледи, — поворачивается ко мне главный страж.

Я растерянно киваю, давно уже потеряв нить происходящего.

— Ты знаешь, что делать, — бросает король своему подчинённому.

— С вашего позволения, милорд.

С лёгким поклоном страж выходит из комнаты, а за ним исчезают и остальные. Остаётся только король, задумчиво проводящий рукой по выемке, где всего четверть часа назад была щеколда. Я тоже, ошарашенная, рассматриваю выбитую дверь, щепки на полу, хозяина этой самой двери и всего замка и пытаюсь осмыслить произошедшее.

То есть казнь на сегодня отменяется? И суд тоже?

Но почему? Что произошло?

Вскакиваю с кровати и, всплеснув руками, поворачиваюсь к королю. Мне срочно нужны объяснения.

Глава 22

— Скажите, что произошло? Вы знаете, кто убил фамильяра?

На мои вопросы король не отвечает, лишь слегка прищуривает глаза. И сразу будто холодком веет, и хочется зябко повести плечами.

Почему он молчит? О чем думает, когда смотрит на меня? Я же не тайны мадридского двора пытаюсь выяснить. Сжимая складки лавандового платья, тщательно подбираю слова:

— Мне кажется, в моем положении вполне естественно пытаться узнать, кто подкинул мне нож. По чьей вине мне пришлось пережить….

— Поимка преступника — не твоя забота, — прерывает меня король, буравя пристальным взглядом. — Ты и так увидела больше, чем следовало, дочь Лайтхарда. Любые знания, полученные в Драконьей Обители, не должны покидать её стены. Чем больше узнаешь — тем больше придётся забыть. Конечно, если когда-нибудь выйдешь отсюда.

Слышать такое — удовольствие ниже среднего, но последняя фраза и вовсе звучит как угроза. Впрочем, в конце концов, девять из десяти претенденток окажутся за стенами замка, а одна останется. Наверняка, король имел в виду именно это.

— Какие сведения вы хотите сохранить в тайне? — осторожно нащупываю его границы, заодно демонстрируя, так сказать, готовность к сотрудничеству. — О том, что драконы способны по запаху определить, кто прикасался к предмету? Или — чья это кровь? Или о том, что ваши стражи умеют обездвижить человека на расстоянии, даже не глядя на него?

— Ты чересчур наблюдательна, — в карих глазах нет и намёка на шутку. — Что ещё ты заметила?

Его простой вопрос почему-то заставляет меня инстинктивно замкнуться. В голове вспыхивает неоновым светом знаменитая строчка: «Каждое ваше слово может быть использовано против вас.» Секунду колеблюсь, потом бросаю:

— Других наблюдений у меня нет. Но, знаете, с такой секретностью я не удивлюсь, если на выходе из замка ваши маги стирают гостям память.

— Это очень любопытная идея. Про стирание памяти, — дракон задумчиво кивает, и тут я внезапно понимаю: эта мысль для него совсем не нова.

Господи, куда я попала?!

А вдруг он и правда сотрёт мне воспоминания перед уходом? Может, это уже часть здешнего «магического осмотра» — проверить человека на связь с тёмными... и заодно вычистить всё лишнее. Потом отпустить из замка — с аккуратными дырками в памяти.

Плотно сжимаю губы.
Так. Всё.
Отставить панику.
С этого момента — молчу и внимательно слушаю.

Не стоило забывать: молчание — золото, а болтун — находка для шпиона. Ох, не стоило... Поглядываю на невозмутимое лицо мужчины, на тёмные, ничего не выражающие глаза — и понимаю: именно у него мне и стоит учиться молчанию.

Итак. Информация о драконах — конфиденциальна. Видимо, они не хотят, чтобы тёмные маги узнали их сильные и слабые стороны.

В таком случае, удивительно, что нас не заставили подписать договор о неразглашении сразу по прибытии. Хотя... Мэлгран ведь говорил, что мой отец что-то подписывал. Но если в тех бумагах действительно был такой пункт — почему он меня не предупредил?

Странно. Очень странно. В свете новой информации поведение отца перед отъездом начинает вызывать все больше вопросов.

Пока я сижу на кровати, всем сердцем надеясь, что дракону скоро надоест тут крутиться, он с интересом разглядывает мой «план побега», который я выложила на столе. Фантик, цепочка, булавка, алый, уже подсохший лепесток, и правда составляют весьма странную композицию.

Пристальный интерес короля вынуждает меня занервничать. Он же не догадывается о том, что значат для меня разложенные по столу предметы?!

Заставляю себя беззаботно улыбнуться и стараюсь расслабить пальцы, вцепившиеся в ткань платья. Наверняка, ничего страшного не происходит. У него просто нет доступа к личным покоям претенденток, поэтому с таким интересом изучает мои.

Король тем временем оставляет стол, и направляется к кровати, где у меня спрятана книга Мэлграна. Сейчас она частично виднеется из-под подушки, а на золотистое тиснение падают солнечные блики, будто нарочно привлекая к себе внимание.

М-да. Повезло так повезло.

Мужчина с интересом подцепляет книгу и принимается перелистывать страницы. Становится тревожно. Если он спросит меня про прыгающие буквы, я ничего не смогу объяснить.

Я бы, с удовольствием, свалила все на Мэграна, но однажды решила не выдавать старика, чтобы тот не выдал меня. Пролистав несколько страниц, Гард подносит открытый разворот к лицу, закрывает глаза и принюхивается.

Когда он опускает книгу и отрывает глаза, в его взгляде, обращённом ко мне, читаю удивление.

— Зачем Мэлгран дал тебе Каталог оттенков пурпура, одобренных Великой Швейной Палатой? — спрашивает он. — Ты собираешься торговать тканями, дочь Лайтхарда?

— Я?!

Быстро моргаю глазами.
Чувствую себя попавшей в какой-то сюр.

Во-первых, как король прочитал прыгающие буквы?

Во-вторых, я понятия не имею, зачем Мэлгран дал мне книгу про пурпур и швейную палату.

А, в-третьих, что ответить королю, который неотрывно буравит меня пытливым взглядом?

Глава 23

— Я не собираюсь торговать тканями, — реагирую после недолгой паузы. — То есть... Конечно, никогда не знаешь, как жизнь повернётся. Но прямо сейчас таких планов нет. Хотя, в любом случае, всегда полезно пополнить свою эрудицию.

Король с любопытством всматривается в мое лицо. Кажется, мои слова его удивляют.

— Ты не знала, что за книга лежит у тебя под подушкой. Неужели, принимая от Мэлграна книгу, ты не спросила, о чем она?

— Я торопилась составить вам компанию за завтраком,— криво улыбаюсь. — Видимо, господин Крофт посчитал, что у меня есть предрасположенность к торговле тканями. Но не успел мне об этом рассказать.

— А она у тебя есть?

Качнув головой, неопределённо пожимаю плечами. Внезапно на меня накатывает усталость. Когда уже закончится этот бесконечный обыск и допрос? Господин дракон так уверенно и свободно себя чувствует в моей спальне, что, похоже, сам уйти не догадается. Придется ему прозрачно намекнуть.

— Я собираюсь переодеться. Вы позволите?

Он окидывает меня насмешливо - внимательным взглядом. Такое чувство, будто сейчас ответит: «Позволяю. Переодевайся» К несчастью, вслух он говорит кое-что похуже.

— Собирай вещи, дочь Лайтхарда. Ты покидаешь эту комнату.

Я столбенею.

Он ничего толком не объяснил, и воображение тут же дорисовало картины, одну страшнее другой. Я тру виски, в попытке прогнать жуткие мысли про выбывание, палача, клетки, и растерянно бормочу:

— Погодите. Как это покидаю? Почему?

— Ты расположишься в другой комнате.

Меня кроет облегчением, которое через секунду сменяется досадой. Зачем другая комната, когда мне нужна эта?!

Ведь нож мог появиться под моей кроватью с помощью магии телепортации, а мог — по старинке, если его принесли через потайной ход. Я как раз собиралась изучить свою комнату на предмет всяких скрытых лазов, а тут несвоевременное: «Собирайся!»

Ну, как так?

— Мой король, я не хочу отсюда уходить. Позвольте мне остаться!

— Пока не отремонтируют комнату, тебе нельзя оставаться здесь, — он указывает на дверь, ощетинившуюся щепками там, где недавно была щеколда. — Сегодня ее точно не починят.

Не починят?

С этим утверждением я бы поспорила.

Но не говорить же дракону, что я собираюсь просить о помощи свою служанку! У Агаты есть связи — возможно, ей удастся раздобыть подходящий артефакт. А в крайнем случае дверь всегда можно подпереть изнутри клином. Видно, по моему лицу король считывает нежелание уходить. Едва сдерживая гнев, он добавляет с холодком:

— Не испытывай моё терпение, дочь Лайтхарда. Собирайся. И это не просьба, а приказ.

Приказ?!

Мне хочется назвать его тираном, швырнуть в него что-нибудь тяжёлое — вазу, подсвечник или хотя бы подушку, лежащую рядом. Но я сдерживаюсь, хоть и с большим трудом. Этот дракон — здесь царь и бог. Надерзить легко, а вот расплачиваться за это... Я слишком хорошо помню лица в подземелье: исхудавшие, серые, с потухшими глазами. Лица тех, кто ждал казни.

Нет уж.

Я туда не хочу.

Пожимаю плечами, признавая временное поражение.

— Слушаюсь и повинуюсь.

В его карих глазах вновь вспыхивает опасный, хищный огонёк. Похоже, он уловил в моём тоне то ли иронию, то ли упрямство — и это ему явно не понравилось. Но вместо того чтобы рявкнуть, он лишь медленно растягивает губы в улыбке.
— Так-то лучше, — бросает он и, наконец, выходит за дверь, оставляя меня одну.

Я со злостью пинаю ножку кровати.

Нет, ну, просто отлично!

Мне никак не удаётся ухватиться за ниточку, которая позволит подготовить побег!

Быстро окидываю взглядом комнату.

Как я поняла, ночевать в другом месте мне предстоит, пока дверь не починят. Думаю, это сделают уже завтра - послезавтра. И все же я не хочу оставлять здесь свои вещи. Знаю, балеринам соперницы подсыпали в пуанты битое стекло. Мне, вон, успели орудие преступление подкинуть. Кто знает, что еще сотворят эти выдумщицы в моё отсутствие?

Обрежут платья? Наложат на них проклятие невидимости?

Да ну их!

Чем рисковать, лучше возьму с собой все вещи.

Складываю в чемоданы платья из шкафа. Книжки и «план побега» опускаю туда же — вот и весь мой нехитрый скарб. Хватаю чемоданы за ручки и иду на выход, в коридор, где меня ожидает страж в чёрном одеянии. Не знаю, был ли он среди тех, кто ворвался в мою спальню, но это, наверно, неважно. Мужчина с невозмутимым лицом требует следовать за ним по приказу короля, и я подчиняюсь. Что ещё мне остаётся?

Иду, едва поспевая за широкой поступью своего провожатого. Хорошо, что в чемоданы вплетено магическое заклинание невесомости, иначе мне пришлось бы несладко. Тащить на себе объёмные чемоданы — удовольствие сомнительное, а мой провожатый даже не предложил помочь.

Интересно, в этом мире все такие «джентльмены»?!

Впрочем, немного подумав, нахожу ему оправдание. Возможно, в этом мире все аристократ и, без исключения, используют для своих чемоданов магию невесомости.

Мы идем довольно долго извилистыми коридорами, спускаемся по лестнице, пока не оказываемся перед красивой, узорчатой дверью, с двумя высокими створками. Захожу внутрь в светлое помещение, насквозь пронизанное лучами солнца, и… ахаю от восторга!

Если моя прежняя комната потянула бы на три звезды, то эта комната, а точнее, зал напоминает пять звезд в отеле люкс. Десятки деталей делают это место особенным. Красивые фонтанчики, статуи из белого мрамора, мозаичные окна, сочетание бело-золотой гаммы, и великолепные — почти как живые! — гобелены, изображающие драконов.

Я оборачиваюсь, чтобы поинтересоваться у своего провожатого, что это за комната, но тот уже исчез. Опускаю чемоданы на белый, мраморный пол. Оказаться здесь — само по себе чудо, но главное потрясение ждёт меня впереди.

Не успеваю я подойти к окну, как на пороге одной из прилегающих комнат появляется король. На нём теперь лишь простая, безупречно сшитая рубашка из тёмной ткани, плотно облегающая фигуру и подчёркивающая рельеф мышц. Рукава небрежно закатаны до локтей, обнажая сильные, загорелые предплечья с чётко очерченными венами. Верхние пуговицы расстёгнуты, открывая взгляд на широкую грудь и крепкую шею.