Невеста для медведя, или Маша без боя не сдается

Глава 1. Всё из-за тебя

- Осторожнее булавками орудуй, медведица криворукая! – накинулась на меня молодая соседка Тонька, уперев руки в тощие бока. – Тетка Глаша, гоните никчёмную помощницу в шею! Толку от нее, как от козла молока!

Я закатила глаза. Ведь ни разу Тоньку не задела. Просто настроение у нее нынче гадкое. Не знает, в какую сторону плюнуть ядом. А тут я – та, которая вечно у всех виноватая.

- Тонька, ты языком-то поменьше чеши, - осадила соседку моя бабушка Глафира, которую все продолжали звать именно теткой, а никак не бабкой. – Во-первых, Маша – не просто помощница, а единственная внучка. Во-вторых, она очень даже рукастая. И вообще… еще раз назовешь Машу медведицей, будешь у Любы платья шить, а она с тебя втридорога сдерет, потому давно зуб точит.

Тонька перекосилась, но прикусила язык. Помолчала аж целых пять минут. А когда открыла рот в следующий раз, заговорила о будущей обновке.

- Вот здесь надо, чтоб того… пышнее было, - она указала пальцем на место, где полагалось быть бюсту, но имелся лишь намек.

- Сделаем, - пообещала бабушка.

И тут в дверь постучали.

- Тёть Глаш! – раздался сердитый бас. – Тонька случаем не у вас?

Соседка побледнела, засуетилась, и я чуть впрямь не воткнула в нее булавку.

- Василий это, - зашептала она нервно. – Допек ухаживаниями. Прохода не дает. Не выдавайте.

- Теть Глаша! Вы там оглохли, что ли? – в дверь забарабанили.

Тонька засуетилась сильнее, ища, куда бы спрятаться.

Я повторно возвела глаза к потолку. Ну, разумеется. Нужен Тоньке Василий, ага. Она ж новое платье нарядное не просто так шьет. Хочет на свадьбе Варвары Морозовой жениха побогаче и покрасивши найти. Там много кто гулять будет.

- Тетя Глаша! – снаружи горланили так, будто пожар разгорелся.

Я потопала открывать. Распахнула дверь, уставилась на Василия, изобразив сначала удивление, а потом радость.

- Ты свататься? Ой, бабушка Глаша, тут жених!

Разумеется, незваного гостя как ветром сдуло. Свататься ко мне? Ага, сейчас.

С моей стороны, это была уловка, само собой. Когда слывешь юродивой на три деревни, можешь многое себе позволить.

- Ох… - Тонька вытерла пот со лба, и мы продолжили колдовать над ее платьем.

…Когда же соседка, наконец, ушла, бабушка принялась вздыхать, что стало с ней случаться в последнее время всё чаще.

- Пора всем правду сказать, - заявила она, усаживаясь в скрипучее кресло у печки. – Признаться, что вижу я уже плохо, и пальцы дрожат. Ну, что это ты основную работу делаешь, а я просто так – для вида осталась.

- Ага, чтобы все к Любе перешли? Как узнают, что я не помощница, а швея, дом будут обходить за три версты. И на что нам тогда жить?

- Тебе, Маша, пора в город податься. С твоими руками волшебными, быстро устроишься. Тут-то рассчитывать не на что. Тебя никогда не перестанут ненавидеть. Сама знаешь, за что.

Захотелось обидеться. Хоть бабушка не вспоминала бы ту старую историю.

Но я только спросила:

- А ты как жить будешь, если я уеду?

- Ну уж как-нибудь поживу. Всё равно старая. Помирать пора.

Я промолчала. Знала, какая она старая. Ловко вдовцу из дома напротив глазки строит и пирожками моего приготовления угощает. Коли на любовные приключения до сих пор тянет, значит, и старость еще не пришла, и жизненные силы есть.

Вот только… Без меня она по любому не справится. Шить-то впрямь больше не может.

- Вот помрешь, тогда в город и уеду, - заявила я, чтобы слегка поддеть бабушку.

Кресло сердито скрипнуло. Но разговор прекратился, чего я, собственно, и добивалась.

****

Бабушка осталась отдыхать у печки, а я отправилась прогуляться, пока не стемнело. Да, все опять будут неодобрительно глазеть вслед. Но это дело давно привычное. Остается только смириться. Не сидеть же в четырех стенах всю жизнь, верно?

Воздух был морозным. Пар изо рта вылетал густой. Прямо в небо, которое заволокли тучи, очень похожие на снежные. Хорошо бы, чтоб посыпались белые хлопья. Причем, основательно. Ноябрь и декабрь нынче выдались странными. Снег то выпадал, то таял. Два дня назад вроде бы лег. Даже сугробы появились. Все ждали: опять потеплеет, иль холода останутся? Уж до Нового года недалеко, а мы еще зимы настоящей не видели. Кто-то даже болтал, что нехороший это знак. Того гляди, медведь из спячки выйдет и в гости пожалует.

Я такие разговоры ненавидела. О медведе. Ведь все тут же вспоминали меня. Одно тянуло другое, и косых взглядов становилось больше.

Так бывает, если однажды попадаешь в неприятности.

Некоторые вещи невозможно исправить, увы…

…Как назло, начав спускаться к реке, рядом с которой начинался лес, я увидела Варвару Морозову с подружками. Ту самую невесту, на свадьбе которой намеревалась с пользой погулять соседка Тонька. Семья Варвары была из зажиточных, жила в большом доме, владела землей и мельницей. Жених нашелся богатый – из купеческой семьи. Свадьба была назначена на вторую половину января.

Глава 2. Будешь невестой

Переполох в нашей большой деревне поднялся знатный. И докатился до двух других – поменьше. Бабушка ужасно огорчилась, что я опять вляпалась в историю с медведем. Аж за сердце хваталась. Самое печальное, списать происшествие на девичьи страхи не вышло. Охотники прошли по округе, а с ними кое-кто из горячих голов с вилами. Нашли-таки они звериные следы. Большие. Точно медвежьи! Даже у самой реки, где гуляла Варвара Морозова с подружками.

И что все решили? Что медведь проснулся и пришел-таки искать невесту, как давно предсказывали особенно болтливые языки. И присмотрел. Самую красивую! Кого ж еще-то выбирать, если никто в трех деревнях не может сравниться с Варварой?

- Не выходи никуда из дома, - напоминала бабушка каждые полчаса. – Сиди тихо, аки мышка. Будто и нету тебя тут вовсе.

Я только вздыхала, не веря, что всё началось сначала.

Как вообще меня угораздило оказаться там, где появился медведь?!

Это судьба или издевательство?

- Я просто мимо шла, - пожаловалась я, когда бабушка вновь завела песнь про сидение дома. – Никого не трогала. Ни в чем не виновата.

- Как и в прошлый раз, - проворчала она.

- В прошлый раз это тоже была не моя затея. Никто не верит, но это правда. Не я захотела у озера желание загадать.

- Но ты согласилась туда пойти, голова бедовая, - напомнила бабушка и принялась качать головой собственной, бормоча под нос не то молитву, не то просто жалобу.

Было в наших лесах такое озеро. Вроде как волшебное. Называлось ведьмино. Рассказывали, что жила некогда в деревне девушка. Красивая, с кожей, как молоко. Полюбила она соседа, что песни пел под гармонь по вечерам. Да только его сердцу другая милее оказалась. Смуглянка, что не боялась лошадей объезжать. Не справилась красавица с горем и утопилась в озере лесном. Но не умерла, как все другие люди, а превратилась в ведьму. И жила с тех пор в озере, срываясь под чистой водой. Если прийти туда и загадать заветное желание, красавица-ведьма могла смилостивиться и помочь. А коли не в настроении б оказалась, желателю еще долго б кошмары снились…

Никто особо не верил в эту сказку. Но нет-нет, да кто-то ходил к ведьминому озеру.

Вот и мы однажды пошли. На свою беду.

****

Через день к нам в дом явилась… Александра Даниловна Морозова – матушка Варвары. Статная, холодная, в белой шубке дорогой. Посмотрела на меня взглядом, полным укора.

- Ты даже не чувствуешь себя виноватой, Маша? – спросила таким тоном, что показалось, будто всё в нашем доме вот-вот покроется коркой льда.

- Я просто мимо шла… - пробормотала всё те же слова, ища в них спасение.

- В этот раз, может, и так, - признала она неожиданно. – Но это ты показала лесному злодею путь. Жил он себе в чаще и жил. К людям близко не подходил. Пока ты всё не изменила.

- Но его здесь не было много лет, - пролепетала я.

- Был! – вскричала Александра Даниловна, заламывая руки. – Много раз! За Варенькой следил. И ребенком, и потом! Мы просто скрывали, чтобы ее не пугать. Но охранники его видели! Раз или два в год!

- Ох ты, страсти какие! – ужаснулась бабушка Глаша. – Неужто, правду, говорят, что зверь особенный?

- Похоже на то… - простонала наша незваная гостья и снова повернулась ко мне. – Охотится он именно за Варенькой. Думаешь, легко нам с мужем кровиночку любимую за сына купца Демьянова отдавать и в город жить отправлять? Видеться-то редко теперь придется. Но лучше уж так, чем к медведю – чудовищу жуткому!

Я поежилась.

В устах Александры Даниловна всё это звучало еще страшнее.

- Хоть бы покаялась, Маша, признала, что затея пойти к озеру была твоей, - попеняла она горестно. – Но с тебя всё, как с гуся вода, да?

Бабушка Глаша ткнула меня в бок. Мол, ну же, скажи ей. Скажи, пусть это сто раз неправда. Главное, произнести вслух, чтобы местной богачке хоть чуточку полегчало. И нас она оставила в покое.

Губы задрожали. Я ненавидела врать. С раннего детства.

А это… это… было просто невыносимо. Потому что обида – та, детская – осталась.

На всех сразу.

- Да, это… я… всё… при-при-при… придумала! – выпалила, наконец, нежелающее произноситься слово, и щеки заалели. – Моя идея! – добавила сердито.

- И какое же желание ты хотела загадать у ведьминого озера, Маша? – задала гостья вопрос, от которого я окончательно растерялась.

Ведь ответить было нечего. Точнее, ответ бы ей точно не пришелся по душе.

- Не помню, - я отвела взгляд.

- Не помнишь? – она горько усмехнулась. – Вот как ЭТО было важно!

Александра Даниловна посмотрела на меня долгим взглядом, будто в душу желала заглянуть. Я чувствовала, как он обжигает лицо, хотя сама пялилась в пол.

Потом она ушла. А я без сил упала на стул.

Бабушка Глаша подошла и погладила меня по плечу.

- Хорошая ты, Маша. Узнай она правду о том желании, сама бы в озеро топиться пошла. Надеюсь, однажды тебе это зачтется. Высшие же силы должны все видеть, верно?

Глава 3. Странный сон

Снилось лето. Лес, грибы, ягоды. Солнышко, пробивающееся через листву, и пение птиц.

Только отчего-то мне было холодно. Кутала плечи в платок, но мерзла всё сильнее и сильнее. А уж босым ногам и вовсе приходилось несладко.

- Она ж не околеет, да? – раздался чей-то бас. Незнакомый. – Спит ведь на снегу.

- Так сходи и разбуди, - велел другой голос – тоненький.

- Ага, сходи! У нее ж меч. Вот как блестит в свете луны!

- Такой большой медведь, а девчонку боится.

- Ничего я не боюсь.

- То-то весь день от охотников в избушке прятался.

- А что было делать? Войной на них идти?

- Для начала - за девицами не подглядывать и по деревне не разгуливать!

Я промычала что-то под нос и потянулась. Но рука увязли в чем-то мокром и холодном. Будто в прорубь окунула.

- Что за… - я открыла глаза и резко села. – Ох ты, пропасть… - я нервно заерзала на снегу. Прямо на филейной части. - Ёлки-палки…

Нет, пропасти рядом не наблюдалось. А вот ёлки очень даже. Много ёлок! Тех, что посреди зимнего леса росли.

О, да! Я сидела на снегу именно там – в лесу! В зимнем! Ночном!

Рядом валялся мешок с пожитками и едой. А еще… меч. Кто-то освободил его от ткани и оставил подле меня. Зачем? Для обороны? От кого?

Ох… от медведя, похоже. Сказали ж, я теперь – его невеста.

- Проснулась девица, - констатировал тоненький голосок. – И что теперь с ней делать?

- А мне откуда знать? – осведомился бас.

Я вскочила, схватила меч. Завертелась.

- Кто здесь?! А ну выходите!

- Она драться собралась? – спросил первый голос.

- Надеюсь, что нет…

И из-за дерева высунулась… медвежья морда.

Почудилось, что сердце остановилось.

Медведь! Настоящий медведь! А я одна посреди леса!

Тот факт, что рядом кто-то разговаривал, почему-то не особо впечатлил. Это остатки сна, наверное. Или морок – после всех потрясений.

А медведь вышел, тем временем, из-за дерева.

- Ты меч-то опусти, а то еще поранишься.

- Мамочки! – заорала я и рванула прочь – по сугробам, таща с собой грозное оружие. Тяжелое оказалось, зараза!

Ноги увязали в снегу, в висках стучало, но я продолжала бежать. Ну, или пытаться это делать. Убежишь далеко, как же, если по колено проваливаешься!

А потом… я плюхнулась так, что лицом в сугроб окунулась.

Вынырнула обратно, развернулась, продолжая упорно сжимать меч. Вот только… погони не обнаружила. Кажется, медведь и не думал меня преследовать. То ли я, как добыча, оказалась неинтересной. То ли… он мне и вовсе померещился со страху.

- Ох… - выдохнула я горестно.

Посмотрела по сторонам, потом на небо, откуда светила почти полная луна.

И что теперь?

Ночь, зима, холод. Я понятия не имею, в какой стороне деревня. Еще до утра, скорее всего, околею. А еще… мешок с пирожками остался валяться там, где я проснулась.

Сходить за ним? Хоть еда будет. По собственным следам дорогу найти несложно.

А вдруг там медведь? Вдруг не привиделся?

Я чуть не разревелась от обиды. Вот что за судьба у меня такая несчастливая, а?

- Холодно… - пожаловалась я непонятно кому четверть часа спустя, когда поняла, что замерзаю. – В тепло бы сейчас.

И вдруг – в нескольких метрах от меня – зажегся зеленоватый огонек. Мигнул пару раз, будто в путь приглашал, и начал удаляться.

- Морок… - шепнули губы.

Но я всё же поднялась и пошла за огоньком. Толку-то – в сугробе сидеть? Быстро околею. А так… хоть какая-то надежда. Небольшая. Но это лучше, чем ничего.

…Идти пришлось не очень долго. И не в ту сторону, где я встретила медведя и потеряла мешок. Немного левее. Но даже непродолжительный путь дался непросто. Я устала. Ночь уже, а я и предыдущие плохо спала из-за событий в деревне. Ноги всё глубже увязали в снегу. Стало даже жарко от прикладываемых усилий. Однако я продолжала идти. Нельзя останавливаться. Зеленоватый огонёк явно ждать не станет, пока я буду устраивать привал.

А потом… он исчез. Я всплеснула свободной рукой, но выругаться не успела. Сквозь лапы елей мелькнул свет. Но уже не зеленый, а желтый.

Новый огонёк? Или…

Я раздвинула колючие лапы и ахнула.

За ними скрывалась избушка. Стояла прямо посреди леса. На вид напоминала ту – из моих детских воспоминаний. Хотя голову на отсечение я бы не дала. Тогда было лето и день, сейчас зима и ночь. На крыше снежная шапка, дворик тоже успело замести.

- Морок, не морок, на месте разберемся, - проворчала я.

В конце концов, одна посреди леса я до утра точно не доживу. А дом – это всё ж надежда.