Невеста для волколака

ПРОЛОГ. Дурной знак

Я напрасно думала, что когда-нибудь привыкну к подобному зрелищу, которое с завидной регулярностью предстает передо мной. С того самого дня, как я заступила на должность, начиная с практики, весь «романтизм» профессии провалился в бездну. Хотя… его и не наблюдалось во время самой учебы.

К безвременно почившим никогда не привыкнуть.

К вонючей, пропитанной формалином одежде — тем более. Оттого что тело погибшего в дождливом климате разлагается быстрее, а в сухом начинает превращаться в мумию, которую иной раз наш добрый профессор называл куда более «поэтичными» эпитетами. Исключительно ради того, чтобы повеселиться и посмотреть на реакцию студентов. Некоторые не выдерживали и выбегали из аудитории.

И кто вообще способен привыкнуть к тому, как город высасывает из людей не только кровь, но и остатки здравого смысла? Позади уже собрались зеваки и художники газет из раздела криминальной хроники. Они не гнушались подторговывать зарисовками с места преступлений, продавая их не только желтым газетёнкам за двойную, а то и тройную цену, но и обычным жителям. По-видимому, юным «частным сыщикам»-энтузиастам. Хотя желтые газетёнки всё равно платили больше, чем любой из любителей грязи.

- Собака, — пробормотал лейтенант, пряча взгляд и кутаясь в воротник. — Или волк. Их тут хватает. Заповедная зона не так уж далеко от города.

- Волки в Подвальске? Серьёзно? — я присела на корточки рядом с телом несчастного. — Дикое животное не делает… вот так. Смотри.

Парень. Молодой, лет двадцати пяти. Или чуть больше. Судить трудно: лицо превратилось в сплошное месиво, будто кто-то бил его об асфальт, пока не исчезли последние узнаваемые черты. Остатки куртки и походного рюкзака валялись неподалёку в кустах. На груди — четыре параллельные полосы, глубокие, проникающие, словно от лезвия ножа. Тупого. Иначе не объяснить эти рваные раны.

Но вот что не сходится — след от «лапы» рядом. Почти идеальный отпечаток ладони. С когтями.

- Может, у него враги были? — почесал лысину лейтенант.

- Все мужчины от природы враги сами себе. Не более того, — отрезала я. — Вас манит опасность и приключения на пятую точку. Вот и доигрался.

Мне хотелось прикрыть глаза парню, но я знала: это мешает документации. Фотокарточки, записи, анализ… Смерть — такая же бумажная, как и жизнь. Особенно в этом городке, где каждый знал о друг друге чуть больше, чем сам человек о себе.

Подвальск…

Название, будто кто-то издевательски пошутил, выбирая имя нашему захолустью. Серый городок с такими же серыми людьми. Лес и гористая местность, подступающие к самым окраинам, как дикий зверь — медленно, но с намерением поработить маломальскую «цивилизацию». Здесь осенью начинает гнить и вонять не только земля, но и всё, что под ней. Даже воздух в морге кажется свежее, чем местные чиновники, развалившиеся задницами в креслах.

Я вернулась к кэбу, сняла перчатки и дала понять кэбмэну, что задерживаться тут не собираюсь. Лошади были со мной согласны. Животные чуют опасность куда лучше нас, людей.

- Тело и так доставят в морг.

***

Вечером в морге пахло хлоркой, формальдегидом и кофе. Последним — меньше всего. К сожалению.

Тело мужчины лежало на столе, раздетое и обезличенное, как и все остальные посетители моего «заведения». Только вот с этим что-то было не так. Он не выглядел убитым. Он выглядел… съеденным.

И отпечаток. Я разыскала папку с фотокарточками, разложила их на столе рядом: пятна от подушечек пальцев — почти человеческие. Только слишком длинные фаланги, слишком узкие, и след от когтей — будто выросли поверх. Резко. На сантиметра три.

В нормальной жизни я бы рассмеялась. Сказала бы: «Где ты, сказочник, с кого списал?»
Но я не спала уже третьи сутки, а зеркало позади меня заскрипело. Я резко повернулась, и в то же мгновение оно упало, расколовшись пополам. Но так и осталось стоять. Не разбилось в дребезги, как будто говоря: «А вот тебе и начало загадки».

- Дурной знак, дурной…

***

По городу пошли разные слухи: кто-то поговаривал, что это стая одичалых собак. Кто-то выдумывал, что видел «огромную тень» между деревьев, слышал вой, от которого внутри всё цепенеет. Я тоже слышала. Но собак во дворах было пруд пруди. А в ересь я верить отказывалась.

Почитателем «звёздных собак» я не являлась, веря в науку и логику. Пока что…

- Харпер, к тебе прикреплён новый напарник, — вызвав меня «на ковер», буркнул утром шеф, усталый и злой, как сто чертей. — Из столицы. Детектив. Успокойся, милочка. И не бузи! Дыши глубже — он живой, не из твоих друзей, что ниже на два этажа.

Я моргнула.

- Зачем мне детектив?

- Потому что нашли ещё одно тело. В лесу. На этот раз девушка. И ты не следователь. А он — усеки это.

Я сжала зубы до скрипа. Не потому, что мне мешал чужак под левой рукой, скорее потому, что меня в очередной раз не хотели слышать, подсовывая нового детектива в напарники. А может, шеф действительно заделался сводником?..

Зачем патологоанатому напарник?! Мы все — одиночки.

***

Когда я увидела его — высокого, в тёмном пальто, человека с усталым взглядом, который, казалось, давно перестал верить в спасение, — мне стало неуютно. Не от его лица, о нет, оно как раз было… скажем так, не формат для нашего дела. Скорее отвлекало, чем помогало работать. Впрочем, я же не буду с ним ходить повсюду. Надеюсь…

Ощущение, что мы будем вообще стоять бок о бок, бесило. Не люблю компанию. По спине пробежали мурашки, как лёгкий ветерок «перед бурей». Ты не знаешь, откуда подует, но знаешь: увильнуть от приказа не вариант.

- Ардэн, — протянул он руку. — Теперь работаем вместе. Вдвоём будет… проще.

Я не подала руки в ответ. Только кивнула.

Он мягко усмехнулся, вроде даже понимающе и… снисходительно?!

- Вы не боитесь мёртвых. Интересно, как вы будете бояться живых, — как-то странно произнёс он. Да и вообще выглядел странно. Не как детектив.

1.Утро в Подвальске

Утро, как и положено утру в этом городке, начиналось с дождя. Он не лился — просачивался, будто сырость исходила не с неба, а из самой земли, пропитанной прахом и именами жертв. Над головой поскрипывал вечно «пьяный» фонарь, чуть дёргаясь от сквозняка. А капли, стекавшие по его стеклу, узенькому, прямоугольному, расположенному под самым потолком, катились неровными полосками вниз. Погода, как всегда, желала мне лучшего в мире рабочего настроя.

В который раз тихо чертыхнувшись себе под нос, я пожалела, что согласилась сменить старину Алекса Брунского после его проводов на пенсию. Кто вообще додумался разместить морг в здании, которому лет сто, если не больше? Ладно полицейский участок — его куда угодно впихнуть можно. Но не морг же?! И почему именно мне вечно достаётся утренняя смена, когда по коридорам ещё ходят шорохи от ночи?

- Бегут, как крысёныши с корабля на сушу… Ну-ну, бросайте девушку один на один с делом-телом.

Старое крыло. Самое отвратительное место. Здесь редко бесперебойно работает свет, а вентиляция либо хрипит, как доживающий свои последние минуты зверь на ладан, либо глохнет вовсе. И тогда — здравствуй вся прелесть моей работы. Особенно летом…

Я протиснулась сквозь тяжёлую дубовую дверь с облупленной краской и в очередной раз подумала: не пошла бы вся моя работёнка к чёртям на каторгу?! Этот морг — старый дом с призраками.

- Не хватает только скрипучей музыки и детского смеха из угла, — буркнула я себе под нос. Без веселья. Без улыбки. Она просто перестала налезать на моё лицо в какой-то момент. Даже когда я пыталась ходить в клуб свиданий. От меня шарахались все парни. Ещё бы — городок маленький, все друг друга знают. А сын нотариуса или наследник гробовщика — так себе кавалеры. С ними только о работе и говорить. Что, к слову, мы и делали.

Запах стоял, как и всегда. Формалин, сырость, металл и что-то похожее на мышеловку с заплесневелым в край сыром, который можно было бы преподнести шефу на серебряном блюдце со словами: «Угощайтесь, дорогой мой начальник — сыр с плесенью высшей пробы и… качества». Совсем неуловимый, но въедливый запах.

В этом городе даже смерть пахнет иначе. Старее. Глубже. Страшнее, чем где-либо.

Тело лежало на столе, подготовленное ночной сменой. Молодая девушка. Кожу ещё не тронула гниль, но мертвечина в ней уже застряла намертво — в зрачках, в изгибе тонких губ, в стиснутых пальцах, которые не разогнуть. На вид лет двадцать восемь. Немного старше предыдущей жертвы. Слишком юные пошли «клиенты», чтобы попадать ко мне на стол.

Хотя кого я обманываю — у царевны Смерти с косой не существует возраста. Мои клиенты все одинаково неподвижны.

- Лесная окраина. Та же область, где нашли парнишку, — по привычке начала вслух. — Я расписала всё в подробностях, а этот Ардэн… ещё не успел подписать заключение, чтобы передать дальше по цепочке. А у нас уже вторая жертва. Не просто совпадение. Но и не типичное дело — слишком много несостыковок…

Я провела рукой по предплечью девушки — привычный «ритуал». Не чтобы что-то почувствовать. Просто чтобы «зацепиться» за мелочи, которые могут проявиться по ходу. Как будто прикасаешься к пустоте и пытаешься вытянуть что-то из тьмы загадочного преступления.

Лицо… или то, что от него осталось. Когти. Разрыв тканей. Рваная, будто изнутри. Такого человек не может сделать руками. «Приблуда»?.. Что за инструмент ужаса такой? Я видела это. Вчера, на выезде.

Медленно обойдя стол, я осмотрела бока, руки и шею. Что-то было не так. Но не с телом. С воздухом вокруг. Опять барахлят кондиционные приборы снаружи? Будь проклят тот гений, что их изобрёл, — веера в помощь!

- Или я снова слишком долго без сна?..

- Не похоже на собаку, правда? — голос раздался за спиной, и я едва не скинула лоток с «разделочными» инструментами.

Повернувшись на пятках, я столкнулась с моим новым проклятием от шефа — Ардэном.

«За что он меня невзлюбил?!» — хотелось выть и высказать всё, что я думаю.

Он стоял у двери, не шелохнувшись, как будто был тут с самого начала, просто скрываясь от меня в полумраке. Чёрное пальто, поднятый ворот, лицо как вырезанное из камня, точёный волевой подбородок и, ко всему прочему, чертовски красивые зелёные глаза.

В руке он держал блокнот, раскрытый на чистой странице. Ирония? Показуха? Или привычка дэнди из большого города?

Как я могла не услышать его шагов? А дыхание… он вообще дышит?! И то, как он смотрел… нет, не на тело. На меня. Словно я — главный объект внимания, а не труп за моей спиной.

- Ты часто подкрадываешься к людям, или только ко мне у тебя особое распоряжение от шефа? — пробормотала я, возвращаясь к инструментам. Но руки почему-то дрожали, как у первокурсницы на первой практике по вскрытию в анатомическом кабинете.
«Он чертовски раздражает!»

- У двери нет колокольчика, — спокойно ответил он, кивнув наверх.

- Её вообще не должно быть. Это запасной вход. Для… таких, как ты, наверное, — нервно усмехнулась я, не поднимая взгляда на напарника.

Что-то в нём было… Но я не могла это объяснить.

Он ничего не ответил. Только подошёл ближе, встав совсем рядом и загородив свет. Я ощутила его дыхание на кончиках ушей. Рядом с ним просыпалось какое-то древнее чувство. Внутри так и кричало моё «я»: ОПАСНО! ОПАСНО!

А я стояла, как вкопанная. Хренов олень, а не коронер!

- Та же манера, — сказала я, наконец, возвращаясь к телу. — Лицо — месиво, грудная клетка чуть ли не разломлена пополам, разрывы по ходу сухожилий. Слишком симметрично для случайной атаки. И слишком агрессивно для животного. Даже больного бешенством.

- Ты говоришь, как будто уже знаешь, кто это сделал, — фыркнула я.

- Я говорю, как человек, который устал от версий «бездомная псина» и «безумец». Этот городок задыхается от страха. Люди умирают, и что-то мне подсказывает — не только от банальной глупости.

- Хочешь сказать, это что-то другое? — я посмотрела на Ардэна. Он почти не моргал, не смотрел на тело — только на меня. — Я ничего не хочу сказать, Ардэн. Но знаешь что? Даже если бы хотела — здесь никто не услышал бы.

2. Ожог

- Ненавижу утро в морге, — прошипела я, отставив кофе на стоящий позади — и, слава тебе боже, пустующий от дрянной работёнки стол.

Тело — молодое и неестественно красивое, как застывшая сломанная кукла с расцарапанным фарфоровым личиком, шеей и… Лучше даже мысленно не продолжать перечислять то, что я вижу перед собой. Так бывает, когда смерть приходит внезапно и без каких-либо «контрактных» договорённостей. Девушка даже не успела закричать, а её лишили ценнейшего дара на этой прогнившей пороками земле. И дар этот — жизнь. Убили — вернее, растерзали, применяя какой-то дикий, звериный ритуал, что ли.

- Зверь и ритуал… Сочетает несочетаемое. Бред сивой кобылы, но он налицо. Может… маньяк, переодетый в «пугало»? — бормотала я, небрежно отдёрнув простынь. — Человек или зверь. Звери «поуютнее» будут. Кости торчат, поскольку кое-что из груди в буквальном смысле вырвали — тут две жертвы пересекаются. Всё до мельчайших подробностей идентично, — добавила я, делая заметки в протокол исследования жертвы преступления.

Скальпеля даже не понадобилось — всё и так выглядело плачевно. Чуть раздвинув для вида грудную клетку металлическими крючками, я посмотрела, нет ли ещё «пропажи». На лёгких виднелись царапины от когтей. Внутри — полнейшее месиво. Только мясо. Как всегда. Но…

- Что-то не так. Эй! Поддержи освещение, — небрежно бросила я Ардэну. Он молча наклонил лампу. Рана с внутренней стороны грудины уходила в сторону. — Вот тут… смотрите. Как будто… выскребали...

На последних словах меня бросило то в холод, то в жар, по хребту покатились струйки тошнотворного пота, а затем накрыло жаром, который невозможно стерпеть. Так несколько раз подряд.

Так и не сняв старомодных белых перчаток, которые вскоре полетят в ведро, я ещё раз провела по внутренней стороне грудной клетки, нащупав под рёбрами глубокие царапины.

«А он прав — собаки на такое не способны. Тогда кто, чёрт возьми?!»

Вдруг я нащупала обрывки жил и сосудов. Меня впервые за долгое время чуть не вырвало прямо рядом с моим «клиентом». На ледяной стол.

- Кожа цела — внутри всё в кашу… — хрипло произнесла я. — Скажи мне, что это не то, о чём я думаю? Давай же, говори, чёрт тебя дери! Зачем тебя ко мне вообще приставили, олух?! — я никогда так не срывалась.

Ардэн молча смотрел, а потом так же медленно произнёс:

- Символическое убийство?

Я подняла на него глаза, полные бешенства и одновременно бессилия. Только этого нашему городку не хватало! Кто-то решил перекосить народ, начиная с «молодняка» и заканчивая глубокими старцами?!

- Ты сейчас это всерьёз?! — схватив совсем незнакомого мне человека за грудки, заорала я.

- Почему бы нет? — он почему-то не удивился и не испугался реакции женщины, психически неуравновешенной в связи со спецификой своей работы.

- Потому что мы не в городе с населением выше миллиона человек, как, скажем, в столице. Мы, если честно, в дыре мира, где лучший следопыт — бабушка-божий одуванчик или дворник, подметающий улочки дворов в четыре утра. А самое мистическое, что здесь было, — это моя зарплата с надбавками «за труды»! — не унималась я.

Он ничего не отвечал. Только сделал шаг назад и замер, как статуя. Ненавижу, когда люди так делают.

Я развернулась и подошла к телу. Низ живота — всё в порядке. Печень цела, селезёнка тоже. Но что-то тянуло взгляд. Чуть выше — под левой лопаткой — пятно. Почти незаметное.

Я склонилась ближе.

Похоже на ожог. Кожа тёмная, чуть сплюснутая. Но форма… Слишком правильная. Как клеймо. Или...

Взяв тампон, я начала аккуратно очищать окружность. Слой за слоем. И вот — контур проявился. Геометрия, почти красивая в своей жестокости. Круг, вписанный в треугольник, внутри — что-то вроде руны, но искажённой. Не видела ни у одного местного ни на двери, ни около дома.

В нос ударил запах — не крови, а… гари. Почти незаметный, но резкий, как вспышка памяти.

Я не заметила, как замерла всем своим существом. Только когда Ардэн подал голос — вздрогнула.

- Не трогай это руками.

Тон странный. Как будто не его голос. Слишком ровный, будто механизм, а не человек. Обернувшись, я увидела, как его глаза блеснули жёлтым янтарным оттенком, но это была доля секунды. Он даже не смотрел на меня — только на чёртов символ.

- Ты что-то знаешь о нём?

Он достал блокнот и быстро зарисовал его. Один росчерк — талант…

- Кому ты это покажешь? — поинтересовалась я, стараясь выглядеть спокойнее некуда, но пальцы слегка дрожали.

- Одному знакомому. Он в таких вещах разбирается…

«Врёт, как пишет».

Я постаралась придать своему лицу «напыщенное» безразличие.

- А ты у нас из каких? — я нарочно перешла на «ты», но его это не задело. Похоже, Ардэн не из тех, кто держится за правила «с незнакомцами только на вы». — Тайный клуб «Следователи с той стороны»?

Он не ответил. Просто смотрел в узкое окно морга. Молча.

И тогда я осознала — он напряжён, как и я. Просто каждый из нас справлялся с ситуацией по-своему. Но он почему-то выглядел, как зверь, учуявший хищника.

Что-то вокруг нас изменилось, и на мгновение, совсем на секунду, мне почудилось, что где-то в помещении прячется мокрый пёс, забившийся сюда от вечной промозглой погоды за окнами.

Холод пополз по спине змеёй. Будто кто-то провёл кубиком льда вдоль позвоночника. А вентиляция зашумела громче, словно кто-то выкрутил её на максимум.

Свет над столом замигал. Раз, два, три...

А из моего горла при этом вырвался нервный смешок. Что может быть лучше для меня, как не стать своим же клиентом? Слишком мало сна на этой неделе и слишком много потерянного времени на чужие судьбы…

А кофе? Кофе много не бывает. Его бывает мало — это точно.

- Много работы и мрачные напарники, у которых есть друзья-эксперты по рунам, — чуть слышно произнесла я.

И в этот момент свет погас. Полностью.

3.В морге нет тишины

Я даже не поняла, в какой момент оказалась на соседнем столе. Свет вырубился, и меня буквально поддёрнули, как шарнирную куклу за верёвки в театре теней. Горло перехватило, а сердце провалилось чуть ли не в пятки. Автоматически схватив стеклянную банку с формалином с ближайшей полки, я замерла в нелепой позе.

«Что я собираюсь с ней делать?! Швырнуть? Облить кого-то?! Себя?!»

- Пальцы дрожат… — стекло скрипело в вспотевших от страха руках.

Тем временем Ардэн бросился к двери. Рывок — и я услышала скрежет железного шкафа со всем его содержимым.

Как?! Все шкафы в морге прикручены шурупами к полу с внутренней стороны. Что в нём за силища? Или… это то самое состояние человека, когда он в шоке может горы свернуть?!

- Вот и всё. Никто без шума… не пройдёт, — выдохнул Ардэн.

Было видно, как он сжимает зубы, чтобы не сматериться от боли. Не кричит — только хрипло выдыхает:

- Подумают, что заклинило, и… уйдут.

- Какого… — я не договорила. Голос ломался. Даже не смогла спросить, как он это сделал. Не успела. В это мгновение в комнате раздался звук. Медленный. Скребущий.

Кто-то явно точил когти о металлическую поверхность с той стороны двери — не быстро, не по-настоящему агрессивно. А как бы лениво, играючи… в кабинете морга! С каким-то мерзким вниманием к деталям и антуражем, присущим этому месту. Будто проверял, как мы отреагируем.

И я отреагировала — завизжала во всё горло. К такому меня жизнь не готовила. Одно дело — раз на тысячу труп оживёт, а тут — какая-то дикая псина наведалась. На миг я уверовала в теорию о лютых псах.

Я слышала собственный визгливый голос, как издалека. Попыталась сказать Ардэну: «Сделай что-нибудь, что ты стоишь?!» Но из горла вырвался лишь хрип, в ушах зазвонили колокола с башни местной церкви.

Он обернулся на мой немой вопль, и в его взгляде что-то изменилось. Снова. На мгновение. Он всё ещё оставался спокойным внешне, но это спокойствие казалось неестественно жутким. Даже для меня, той, кто вечно проводит время с немыми клиентами.

Его кулаки были сжаты, скулы сведены, наверное, до скрипа в челюсти. Он смотрел в темноту, будто знал, откуда ждать нападения.

И тут по помещению распространился запах. Не формалин и не кровь. Это был запах… пепла, перемешанного с мокрой собачьей шерстью.

Вентиляция над нами издала тихий хрип — будто кто-то дышал через неё, скрываясь в широких трубах сверху. Стало невыносимо вдыхать и без того пропахший химикатами воздух. Казалось, это амбре проникает внутрь, прямо в лёгкие. Я даже на миг забыла, как пахнет свежий воздух — озон после ливня…

Запах псины оседал вниз, как пыль, тягучие смолы, загрязняющие лёгкие. В ноздрях и горле — едкий привкус гари. Под кожей — ощущение, что кто-то медленно подносит к тебе раскалённую проволоку, чтобы поставить свою метку.

Слезая со стола, я инстинктивно начала отступать назад, ближе к телу, лежавшему на соседнем столе. Ардэн бросил на меня взгляд, будто хотел что-то сказать — но не успел.

Потому что стена перед нами… поплыла. Я заметила, что он тоже на это смотрит. Значит — это массовое помешательство. Или пора чистить вентиляцию и ругаться с сервисной компанией за предоставление некачественных услуг и Б/У оборудования. Так и хочется сказать шефу: «А я вам говорила!»

Рядом с телом девушки, где раньше был только чистый кафель, проступили очертания. Тени. Чёрный, нечёткий след или отблеск. А затем рисунок проявился чётко — будто его нарисовали углём или обожжённой палкой прямо за моей спиной минуту назад.

Тот же знак, что и на теле жертвы. Только теперь — у всех на виду.

У меня просто не укладывалось в голове, как это возможно. Кто мог его нанести? Явно не я. Да и Ардэн стоял поодаль. Кто ещё? Тот, кто скрывается где-то рядом?! Убийца здесь?!

Я отступила ещё на пару шагов. Пятка скользнула по полу, и чёртова банка выскользнув полетела вниз, разрушив гнетущую тишину дребезгом бьющегося стекла и расплывшейся лужей формальдегида.

- Ардэн… — прошептала я.

И всё равно казалось, что голос звучит слишком громко в этом помещении для одиночек.

Но Ардэн не взглянул на меня — он смотрел на кафель. Губы плотно сжаты. Он не двигался, только зрачки сузились, как у кота. После того, как он сдвинул шкаф голыми руками, стоит ли мне чему-то удивляться?

- Не смотри на него, — тихо произнёс он. — Просто не смотри!

«Но я уже посмотрела на символ, и что с того?! Тут, вообще-то, сложно оторваться, когда он возникает прямо перед тобой. За мгновение!»

И вдруг… всё исчезло. Как будто выжженного символа и вовсе не существовало. Чёртов фокус?!

Один миг. Последняя лампа в коридоре за кабинетом погасла, и весь морг погрузился во тьму.

- Они что, «шутят» там на станции?! — взъерепенилась я. Уж лучше верить в реальный мир, чем в мифические знаки. Ардэн пропал из моей зоны видимости. Да я даже своих рук не вижу, что уж говорить об этой каланче в пальто! — Ничего, кроме чёрноты…

Сердце заколотилось в горле. Я начала хватать воздух, будто задыхалась или тонула в болоте. Холод сжал грудную клетку обручем, затягивая гайки с каждой секундой всё туже.

Страх — иррациональное чувство. Не для меня. Но даже я не застрахована от внезапных вспышек и «желания» почувствовать себя беззащитным созданием — женщиной, божьим одуванчиком. Нет. Такой мне и в старости не быть.

И вдруг — свет в конце тоннеля. Одна за другой лампочки начали оживать. Во всём здании. Замигали все в ряд, как школьники, выстроенные по линейке. И снова тишина. Только жёлтый мертвенный свет.

Комната оставалась такой же, как и была до произошедшего, — только след от шкафа, ведущий к двери морга. Всё остальное на своих местах: белая плитка, тело, мои инструменты. Ничего и не было.

Только я, красавица такая, стою в луже и осколках от банки с формальдегидом, как идиотка. А колени-то подкашиваются, дрожат, и есть острое желание рухнуть в эту самую лужу, полную мелких кусочков стекла и химии.