Невеста драконова

Пролог

- Деда, расскажи ещё про невесту драконову, – прошу я шёпотом. Младшие брат и сестра давно спят в хорошенько протопленной комнате на втором этаже с отцом и матерью, старший брат – в своей отдельной комнате. Мне шесть, и с недавних пор я сплю одна на холодном пыльном и пустом чердаке. Наверное, потому, что я уже большая и самостоятельная. Но – это моя тайна – на самом деле я всё равно хотела бы, чтобы мама или отец заходили ко мне перед сном и целовали, как раньше…

Зато иногда заходит дед. Гладит по голове, рассказывает сказки. Я их люблю. Особенно ту самую, страшную.

Про невесту драконову.

Дедушка говорит, правда, что всё это не сказка, а самая настоящая быль, про его родную сестру. Врёт, наверное: дедушка старый, а это сказка про молодую и красивую, как принцесса, девушку, отданную в жёны дракону с севера.

Я знаю её наизусть. И всё равно не могу не стиснуть одеяло пальцами, когда дедушка подходит к неизбежному финалу.

- И стала она женой дракона, чудища огромного, жуткого, безобразного, – говорит дедушка и замолкает. Смотрит в окно, маленькое круглое окошко под самой крышей. Там, под крышей, водятся пауки, один вчера свалился мне на лицо, и я стараюсь вверх не смотреть.

- А дальше, деда? – одной рукой я держусь за одеяло, другой – требовательно тереблю его за локоть. – Дальше?

- Дальше ничего.

- Но так же не бывает! – в сотый раз возражаю я. – После свадьбы дети рожаются.

- Ребенок-то у неё родился, для того и взяли мою Нагиэлу в невесты драконовы, – шелестит дедушка. Снаружи начинается дождь. Поздно, глаза слипаются, и в полусне мне кажется, что я говорю не с дедушкой, а с самим дождем. – А вот она…

- Её драконы съели?! – ужасаюсь я, хотя и знаю, что это не так. – Даже косточек не оставили?!

- Не едят взрослые драконы человечину, всякое дурное про них болтают, да только бред это, – качает головой дедушка-дождь. – Но загубили они мою Нагиэлу. Ибо родился у неё драконыш, страхолюдина клыкастая, когтистая, чешуёй покрытая, да не молоко пил, как твои брат с сестрой, а кровь у неё высосал, всю, без остатка! Ибо так уж повелось, что пожирают новорожденные детёныши небопротивные свою человеческую мать, как только Звезда Вольхейма сделает оборот вокруг нашего грешного мира.

Я ахаю, стараясь сделать это беззвучно. Вцепляюсь в дедушкин локоть.

- А косточки её белые кинули в костёр, что горит в их северных краях, не потухая ни на минуточку, уже двести лет как! А всё потому, что маги они, драконы эти, мерзори и нелюди, и поддерживают своё вонючее пламя людскими костями и потрохами!

Меня прошибает ознобом, и тонкое одеяло от него не спасает. Побежать бы сейчас со всех ног к отцу и матери, да нельзя – прогонят. Ещё и отругают, если брата с сестрой разбужу. Больно шлёпнут пониже спины, мол, уходи, Тэймина, стыдоба бояться, как дитя малое!

Внезапно, вопреки устоявшемуся ритуалу, мне в голову приходит новый вопрос:

- Деда, а почему она не убежала, когда её невестой драконовой назвали? Почему не спряталась?

- А куда спрячешься? Как избрали её, так, почитай, прокляли. Где угодно отыщут, никто не поможет, никто не заступится. Да и отметили её, ещё в детстве, чтобы все вокруг видели – невеста драконова, близко не подходи, лиха не делай, но и глаз не клади, не наша она, помеченная.

- А как отметили-то?

- Ещё девчушкой совсем была моя Нагиэла, когда пришёл этот нетопырь чешуйчатый в образе человеческом. Лет шесть ей минуло тогда, тоненькая, как веточка, росточком – что наш обеденный дубовый стол. Провёл мерзорь северный своею лапою когтистою – и почернели её ладони, и кончики волос почернели, точно сажей выпачканные, опаленные. Не отмылась эта магическая грязь-то, в десяти водах, почитай, мыли, тёрли – без толку. Так и ходила она, пока в девичество не вошла – вроде и с нами, а вроде и чужая, сторонняя. Люди – они злые, Тэюшка. Не было на Эле моей вины никакой, только твари эти во всём виноваты, что невест себе из людей берут. Да вот поди ж ты…

- Черные ладони и кончики волос? – приподнимаюсь я. Вытягиваю руки, но без свечи да в безлунную ночь разглядеть ничего нельзя. – Как у меня, да?

Дедушка вздыхает. Горько, тихо. Дождь словно тоже вздыхает – в ответ.

- Как у тебя, Тэюшка.

Глава 1. Нечаянный праздник

Сегодня в городке Бертройде, расположенном неподалёку от моего родного селения, праздник Солнцеброда. Шумный, весёлый, летний. Девушки сплетут венки из нежных, упругих и гибких стеблей белых и сиреневых вьюнков, юноши будут красоваться перед ними в многочисленных испытаниях сил, ловкости и удальства на двух центральных площадях. Люди постарше – тратить припасённые кругляки и четверашки в многочисленных лавках, торгующих снедью и всяческой пёстрой мелочью, совершенно бесполезной, но столь приятной глазу и на диво быстро опустошающей карманы.

Я не пойду.

Ещё один праздник в моей недолгой жизни, на который я не пойду… Чтобы потом жадно вслушиваться в пересуды и болтовню соседей, родителей, сестры и братьев, стараясь по обрывкам, по кусочкам составить более-менее цельную картину.

- Гарская чудь! – раздался резкий крик матери, и я встрепенулась, свесилась через лестничные перила, пытаясь понять, что произошло. Мать ругалась редко, и по использованному ею ругательству было легко понять, что примерно произошло. «Глюя клятая!» – молоко убежало, сестра и брат поспорили, но без синяков – даром, что по шестнадцать лет, а чуть что не по ним, руки распускают запросто. «Гарское варье!» – это уже серьёзнее, сестрица, возможно, выбила брату зуб, старший братец Дарк проигрался в шашечки, разбилась любимая миска, у соседки случилось что-нибудь хорошее – вот ведь, беда какая.

А уж если «Гарская чудь» – отца вновь видали у полюбовницы, выбили уже не зуб, а глаз, в Катейхиз снова пришёл мор…

Выбитых глаз на полу не валялось, зато мать, кряхтя и охая, поджимала полную ногу, опираясь на косяк. Задрала цветастую пышную юбку чуть ли не до колена – нога как нога… Ох, нет, и без того широкая щиколотка, обтянутая медового цвета чулком опухала на глазах.

- Гарская чудь, больно-то как! – мать недовольно огляделась, игнорируя меня даже взглядом, словно и не стояла на лестнице Тэймина, нелюбимая старшая дочь. Но больше живых душ не наблюдалось. Кошка наша, правда, выглянула, мотнула круглой башкой – и, равнодушно махнув хвостом, удалилась. Айя и Вирс, двойняшки, беззаботно носятся где-то с деревенской молодью. Дарк, старший брат, тот ещё помощник…

- Помоги, – зло и нетерпеливо кивнула мне мать, я слетела с лестницы и довела её, хромающую и беспрестанно жалующуюся, до ближайшего стула. Притащила из погреба ледяную стеклянную банку с соленьями приложить.

- На ровном месте подвернуть, будь оно всё неладно! Ты! – ткнула она в меня пальцем. – На рынок сейчас сбегаешь, да сладостей ребятне купить хотела, праздник всё-таки, – и даже снизошла до объяснений. – Сегодня на Солнцеброд мы не идём, говорят, в городе кое-где опять лёгочной хворают, как бы не подцепить заразу...

Что ж, ход материнских рассуждений проследить не трудно – любимых младшеньких стоит поберечь. Впрочем, с шести лет все хвори и заразы обходили меня стороной. Когда Айя и Вирс болели, а я носилась по двору, точно кошка, задравшая хвост, мать ругалась, не стараясь понизить голос, мол, эту-то не жалко, да как назло...

- И в лавку за тем, что боль снимает, зайди… болит, сил нет. Смотри у меня, чтобы быстро, одна нога здесь, другая там. Деньги не потеряй!

Мать протянула мне мешочек с кругляками с таким видом, словно я нет-нет, да и пропивала его в одной из забегаловок, как папаша или Дарк.

Сладости ребятне! Да брат с сестрой всего на два года меня младше… Но они и поныне малыши, залюбленные, забалованные власть. А я – отрезанный ломоть. Сколько мне ещё осталось под отцовским и материнским кровом сидеть? Знать бы, сколько…

- Список нужного вона лежит, – мать ткнула пальцем на лежащий на столе хрусткий желтоватый бумажный лист для верности и всё-таки добавила:

- Лишнее не бери, усекла?

Я кивнула. Сбегала наверх, сопровождаемая ворчанием «тебя за смертью только посылать!», прихватила дедушкин кинжал, перчатки и чепец. И то, и другое, и третье было необходимостью, о которой мать не желала знать. Но я-то хочу вернуться из города целой!

Из города… Я увижу праздник! Пусть даже краем глаза, краем уха, самое начало, пусть я ничего себе не куплю, пусть я буду пробираться тайком, молясь, чтобы никто меня не узнал, никто не заметил ни моих волос, ни зачернённых ладоней, всё равно! Это же город. Восхитительный, людный, шумный, пахнущий жареным мясом, терпкими специями и сладкой карамелью, весело гудящий пчелиным ульем.

Мать могла не поторапливать. Я и так понеслась в Бертройд, словно верхом на драконе с подгоревшим хвостом.

Ха-ха.

Шутка из тех, что я могла позволить проговорить только про себя.

Мне повезло… повезло, да не слишком. Уже в сенцах столкнулась с Дарком. От него слабо пахло хмельным, в отличие от отца, до свинячьего визга брат не злоупотреблял. Однако его развязная ухмылка вернее запаха свидетельствовала о том, что он уже позволил себе накатить по маленькой.

А ведь ещё только утро! Впрочем, скорее, это сохранившийся аромат весело проведённой ночи.

- Ты куда?! – икнув, удивился он, разглядывая мой чепец и перчатки.

- В город. Мать велела, – коротко отозвалась я. – Помог бы ей. Она ногу подвернула… У меня сил не хватит до уборной дотащить, ежели что.

- Ты мне советовать что ли будешь, меченая?

- Хоть советуй, хоть нет, коли голова деревянная, всё мимо стечёт, – огрызнулась я.

Дарк вдруг ухватил меня за шею и прижал к стене, кислый запах из его рта вызывал тошноту.

- Совсем от рук отбилась. Смелая стала? Давно коленями на горохе не стояла? Думаешь, чешуезадые твои тебя защитят?

- Руки убери, – зло сказала я, сжимая кулаки, едва ли не скаля зубы по-звериному. В детстве Дарк частенько выдумывал мне наказания за какие-то несуществующие прегрешения и с садистским удовольствием воплощал свои фантазии в жизнь, пользуясь тем, что родители не прислушивались к моим жалобам и бранили за слёзы. Он был сильнее и тяжелее, но сейчас на моей стороне была злость человека, которому есть что терять.

Глава 2. Собрат по несчастью

Бертройд был куда больше моей деревни, хотя, говорят, и в подмётки не годился столице. И всё-таки дома здесь были двух- и трёхэтажные, а ещё были высокие деревья, площади с лавками, фонарями, скамеечками и фонтаном, шумными торговцами, выстроившимися стройными рядами и весело, то звонко, то хрипло переговаривавшимися друг с другом и бойкими покупателями. Был день, фонари ещё не горели, зато между ними на прочных серых нитях были натянуты разноцветные флажки, трепыхавшиеся на ветру, сшитые из фетра и ситца разноцветные петухи – символ Солнцеброда. В костюмах петухов и куриц бродили детишки из семей побогаче, тех, у кого есть время и силы на подобные забавы и развлечения.

Глупости! И всё же от ярких красок, вкусных запахов, смеха и выкриков, воодушевления и предвкушения чего-то хорошего, волшебного у меня захватило дух. Было примерно такое же чувство, как в детстве, когда в гости приезжал дедушка. Если бы у меня были деньги!..

Ох, я бы тогда купила и эти глазурные мягкие вишнёвые пряники, и яблоко в карамели на палочке – круглое, сладкое даже на вид, и саму карамель, застывающую на воздухе в самой причудливой форме, а ещё вот этот тонкий шёлковый платок, зелёный, в цвет глаз… Никогда я не выбирала одежду такую, чтобы она мне нравилась или шла. Её всегда привозила мать, подозреваю, с расчётом на мою младшую сестру Айю – несмотря на разницу в два года, сестрёнка росла крупной ширококостной девушкой, и мы уже лет пять как носили вещи одного размера.

Некстати вспомнились слова Дарка: «Посмотри на себя, ты же совсем другая!»

...да нет, чушь. Он сказал это, чтобы ещё больше меня уколоть, только и всего.

Я опустилась на бортик фонтана и попыталась разглядеть в воде своё отражение. Брызги летящей воды не давали мне это сделать. Голоса людей, звуки дудок и свирелей, именуемых у нас «мурлыкалками», отгоняли всегдашнюю печаль, я тихонько засмеялась, болтая ногами.

Что ещё говорил Дарк, да и все остальные? Ни рожи ни кожи. Зачем я драконам? Могли бы найти посочнее, поупитаннее. Может быть, всё ещё само как-нибудь образу...

Из кустов внезапно выпрыгнул какой-то шустрый и тощий парень, поскользнулся на влажной от брызг земле, не удержал равновесия, и ухватился за меня одной рукой. Не ожидая нападения, я тоже не удержала равновесия – и рухнула в фонтан спиной вперёд.

Волосы намокли, платье намокло, хотя воды было чуть выше, чем по колено. Я нахлебалась противной тёплой затхлой жидкости, но не так, чтобы очень – ловкая и крепкая рука прихватила меня аккурат за грудь. Я затрепыхалась ещё яростнее, скользя по каменному дну, но тут вторая рука сдавила плечо, потянула вверх, и, проморгавшись, я наконец увидела источник своих мучений.

Мокрая насквозь! С мокрой котомкой, неприятно облепившим тело платьем…

Неуклюжий наглец оказался молодым парнем, высоким и худым. Голова его была повязана платком на пиратский манер, но брови и ресницы были светлыми – я-то представляла пиратов исключительно смуглыми и черноволосыми. А больше я не успела ничего ни разглядеть, ни сказать, потому что из тех же кустов выскочили ещё трое парней, чернявых, растрёпанных, и в том состоянии души, которое я, зная Даркела с детства, безошибочно определила как «набить бы кому-нибудь морду». Стали полукругом, отрезая путь к бегству.

- А ну иди сюда, выродок индюшачий! – неожиданно пискляво выкрикнул самый высокий и плечистый, а мелкий и рябой добавил наоборот, густым жирным басом:

- Гарская чудь клятая, я тебе ещё в прошлый раз сказал: не смей в Берте носа своего казать!

- Ещё девкой прикрывается! – вякнул первый, демонстративно закатывая рукава.

Средний и самый невыразительный ничего не сказал, а просто подошёл, размахнулся увесистым кулаком, явно намереваясь врезать белобровому от души. Уронивший меня в фонтан парень попятился, всё ещё не отпуская моей руки, а я выхватила кинжал и, как учил дед, уперла нападавшему в горло.

- Эй! – теперь уже парень отступил. – Ты чё?!

Не в силах сказать что-либо внятное, я свела брови у переносицы, стараясь выглядеть уверенно и грозно: дедушка говорил, что уверенность в себе – половина успеха в бою. А ещё можно представить на месте обидчиков кого-нибудь неприятного, например, Даркела… Попробовать себя разозлить. Дважды за один день меня хватали за грудь – а это ещё только-только полдень миновал!

- Сами индюшачьи выродки, свинячьи выкидыши, выгребная яма, трое на одного, ишь чего удумали, я тебе сейчас кадык вырежу и сожрать заставлю, а потом кишки вокруг шеи намотаю!

- Слышь, бешеная, ты хоть знаешь, кто он такой?! – снова пискнул-взвизгнул высокий. – Он же этот!

- Из этих! – тише, но весомее сказал низкорослый с басом.

- Каких? – искренне не поняла я и уставилась на блондина с этой его дурацкой повязкой. Единственное предположение, которое у меня родилось, было глупейшим донельзя. – Из пиратов, что ли?!

Все четверо посмотрели на меня с каким-то сочувственным недоумением, а потом стоящий за моей спиной блондин вдруг сделал резкий выпад вперёд, сдавил запястье чуть ли не до хруста, перехватил выпавший нож и ловко приставил его к моему горлу.

- Ты что! – я исхитрилась лягнуть его туфлей, но парень неожиданно прошипел в ухо:

- Подыграй мне, ну! – и уже громче нарочито громко добавил. – Пошли вон, а то девчонке горло перережу! А потом скажу, что вы мои соучастники, мне-то за это ничего не будет!

- Ты, это… – заблеял малорослик. – Ты это чё, а?! Вы оба – чё это, а?!!

- Совсем мозги отдавил? – более внятно пискнул плечистый.

А средний ничего не сказал, развернулся и рванул в кусты. Чуть помедлив, двое его приятелей последовали за ним.

Блондин выждал ещё минуту, отпустил меня и опустился на бортик фонтана.

- Прости… глупо вышло, правда.

Несмотря на жару, в мокром платье было ужасно некомфортно, не говоря уже о волосах. Я механически раскрыла котомку – матушкин список был немилосердно испорчен, слова расплылись кляксами.

Глава 3. Солнцеброд и всё наоборот

Армас шёл рядом со мной, а я наслаждалась прикосновением солнечных лучей к не прикрытой чепцом макушке – давно забытое ощущение. Обрезанные волосы казались непривычно лёгкими и воздушными, я вся словно была наполнена чистым холодным воздухом. И, кажется, наговорилась за всю свою прошлую жизнь и на пару жизней вперёд. Я рассказывала новоявленному знакомцу о детстве, о чердаке, о докучливых близнецах, об отцовских загулах, о двусмысленных приставаниях Дарка, о том, как дразнили меня в школе, о том, как я плакала, когда два года назад бесследно пропал дедушка, как он учил меня управляться с кинжалами и мечами, до которых сам был большой охотник… За бесконечными разговорами мы обошли почти весь Бертройд, останавливаясь пару раз у лотков с горячими блинчиками и тёплыми ароматными напитками перекусить. Тратить на себя выданные матерью деньги было непривычно и страшно, но что я уже теряла? Мать будет в ярости в любом случае.

- Драконова наместника я и не помню почти, – говорила я с набитым блинчиком ртом. – Выглядел он как человек, но вот на руках у него точно были длинные острые когти, – я невольно коснулась шеи под линией роста волос, где после прикосновения северного посланца остался незаживающий крошечный шрам.

- Интересно, зачем они берут человеческую кровь… И по какому принципу отбирают избранных, – с умным видом пробормотал Армас.

- Понятия не имею. Да и какая разница? Мне вот непонятно другое, знаешь ли. Никто не возвращается обратно. У нас говорили, это потому, что рожденные дети… Что они убивают своих матерей сразу после рождения или вообще ещё в утробе, – я понизила голос. – Но не отцов же! Однако про драконовых женихов у нас вообще ничего не болтают! А должны бы…

- Может быть, невесты откусывают нам головы, как богомолихи! – сделал страшное лицо Армас. Подавился блинчиком, закашлялся. – И потом, почему это отца-человека милому кровожадному малютке нельзя сожрать заживо?! Чем мы хуже? Вы более сочные и аппетитные?!

- Ты вообще не боишься? – неодобрительно спросила я. – Шутишь, улыбаешься…

- Честно? – хмыкнул неунывающий собрат по несчастью. – Нет, не боюсь. По правде говоря, я всю жизнь мечтал побывать на севере. Увидеть драконов живьём в их подлинной ипостаси! А вдруг удастся на них покататься?! Мне, всего лишь человеку, подняться в небо, как птица или дракон, представляешь?! А ещё магическое целительство… Я с детства мечтал выучиться на врачевателя, но отец видел во мне будущего хозяина его свинофермы – и точка! Мне это хрюканье до сих пор в кошмарах снится. Представляешь? Полгода назад я даже сбежал в Агруил, чтобы поступить в школу врачевателей, но перепутал дату экзамена и меня не взяли… Пока папаша меня не нашёл, я даже две недели ходил на лекции. Подделал пропуск.

- Да вы с отцом оптимисты, – вздохнула я. – Мне и мысли о каком-то там будущем не приходили в голову. И в нашей семье никогда это самое будущее не обсуждали. Я жила так, как будто больна жуткой неизлечимой болезнью, у которой нет симптомов, но от которой после восемнадцати можно умереть в любой момент.

- Да почему ты уверена, что непременно умрёшь? – Армас как будто смутился, отвёл глаза и преувеличенно беспечно мотнул головой. – Не возвращались и не возвращались. Может, наоборот, на севере так хорошо, что никто не хочет больше на этот юг с его болезнями, угрюмыми злыми обывателями и… свинофермами! Ты бы вернулась к своей семье? С радостью?

- Н-ну… нет, – призналась я. – Но моя бабушка… сестра моего дедушки, тоже была драконовой невестой. Дедушка говорил, что её дома все любили. Ждали долгие годы. Он сам всю жизнь её ждал, понимаешь? И родители…

- Странно, – задумчиво протянул мой новоявленный приятель. – Странно, что именно тебя выбрали. Невесты из людей нужны в первую очередь для того, чтобы снизить вероятность близкородственных браков у драконов, верно? Значит где-то там, в драконовой обители, есть твои родственники. Дети твоей бабушки, возможно, даже внуки...

Я уставилась на него в полнейшем недоумении. Эта мысль ни разу не приходила мне в голову.

- Наверное, – рассуждал Армас, – невест и женихов выбирают не просто так, для этого и берут кровь. Должны исключать такие вот совпадения! Вообще, вопросов у меня очень много. Например, отличаются ли как-то дети от смешанных браков от других, чистокровных? И кем будут наши с тобой супруги? Может, это какое-то наказание – женить на человеке? Или наоборот, почесть? Нам с тобой тоже выбрали жену и мужа двенадцать лет назад или просто отметили? И…

У меня закружилась голова от такого многословия и энтузиазма.

- Тебе действительно это всё интересно?!

- Конечно! – с жаром воскликнул юноша. – Столько откроется возможностей, столько тайн перестанут быть таковыми… А вдруг я тоже смогу чему-нибудь научиться?! Делать настоящие целительские зелья, как урождённый маг! А вдруг именно я окончательно избавлю Катейхиз от мора?! И потом, я никогда не видел море… горы! Заповедный лес! Говорят, со стороны северных владений в него можно попасть любому, даже человеку…

- Да зачем тебе это всё?! – не выдержала я, повысив голос. – Зачем, если ты будешь до конца своих дней привязан к жуткой чешуйчатой страшилище размером со здание городской ратуши и её выкормышу…

- Да ладно! – беззаботно махнул рукой в перчатке Армас. – Может, не так уж всё и страшно. Они же принимают человеческий облик, к тому же – разумны… Как-нибудь договоримся, тем более с матерью своего-то ребёнка. Я ей понравлюсь, я всем девчонкам нравлюсь, мне, честно говоря, наплевать, будет ли у неё хвост! И вообще, у животных взрослые особи нередко поедают молодняк, но чтобы наоборот – никогда не слышал.

- Это если вид один, наверное. А мы разные виды. Они нас за своих, за равных не считают.

- И всё же мы совместимы, ну… биологически. И разумны! А значит, как-нибудь договоримся.

- Что-то не очень ты договорился с теми парнями у фонтана, – не удержалась я.

- Так они же безмозглые кретины, вот тебе яркий пример того, что быть человеком явно недостаточно… Нет, не верю я в то, что драконы пожирают избранных. Не-ве-рю! Если бы им просто была нужна человечина, нашли бы её без труда. В обмен на те же целительские зелья, например. Уверен: король с радостью сдавал бы им государственных преступников.

Глава 4. Гость из Вайхарена

Я была уверена, что нас просто сметёт воздушной волной – существо было огромным. Никогда я не видела дракона во плоти вблизи, никогда не могла представить такой размах крыльев… не меньше семи-восьми человеческих ростов от края до края, а может, и все десять, если расправит. У меня словно заложило уши, и я инстинктивно отшатнулась, врезалась в Армаса.

Он как будто и не заметил удара. Замер, заворожённо глядя в небо, и я невольно позавидовала ему. Армас выглядел как человек, у которого сбылась мечта всей его жизни.

И у меня сбылся.

Кошмар всей жизни у меня сбылся!

Каждому своё…

Я перевела взгляд с сияющего лица своего белобрысого спутника на всё ещё стоящую в дверном проёме мать. А она, словно почувствовав мой взгляд, посмотрела на меня в упор. Стояла и смотрела несколько бесконечно долгих мгновений.

А потом… захлопнула дверь.

Через несколько секунд во всём доме, кроме чердака, где и так всегда было темно, погас свет.

Я моргнула, неверяще, непонимающе, внутри ещё пытаясь найти этому какое-то объяснение… оправдание. Мне казалось, вот-вот что-то изменится, дверь распахнётся, и сюда, на улицу, выбегут они все. Мигом протрезвевший, собравшийся отец с отчаянно сжатыми губами и какой-нибудь тяпкой в руках, мать со скалкой или кухонным ножом, забывшая о больной ноге, Айя, Вирс и Дарк, оставившие ссоры и препирательства, разом отбросившие эти разделявшие нас двенадцать долгих лет… Вот-вот они все выбегут и закричат, что не отдадут меня. Что я нужна им, что они хотят, чтобы я осталась, что готовы за меня сражаться и бороться. Что они хотят, чтобы я осталась, потому что я их – дочь и сестра.

Хотя бы потому, что дедушка хотел, чтобы я осталась. Хотя бы ради него, его памяти, его скорби...

И пусть это всё будет бесполезно, пусть я сама накричу на них – куда им, со скалками и тяпками, тягаться с крылатым монстром?! Пусть я сама оттолкну протянутые руки и пойду по направлению к не мною выбранной судьбе, к своей погибели – всё изменится для меня раз и навсегда. Наполнится смыслом…

Дверь дома не открывалась. Свет не загорался. Дракон, отлетев на некоторое расстояние, видимо, облюбовав для посадки пустырь в полусотне шагов от нас, спускался, вытянув четыре громадные когтистые лапы и растопырив крылья, будто бросающийся на добычу орёл. Я не могла списать иначе как на магию столь слабый ветер и отсутствие земляных колебаний. Монстр выглядел очень тяжёлым, и в то же время маневренным настолько, что, казалось, мог бы поймать стрижа в полёте.

Армас встряхнул меня за плечи.

- Тэйми, всё хорошо! Всё в порядке, слышишь?! Только не говори ему…

Его голос тонул в окружавшем меня ватном безмолвии, я почти не различала произносимых слов, просто угадывала по движению губ, которое странным образом отлично различала. Кажется, вокруг становилось светлее, хотя время должно было неумолимо двигаться к полуночи, а в соседских домах, одном за другим, как и в моём собственном доме, свет гас. Каждому хотелось спрятаться, укрыться от чешуйчатых мерзорей. Пусть, пусть забирает проклятую Тэймину и улетает в Гар, только нас не трогает!

Я резко шумно выдохнула – и мой собственный страх прошёл без следа. Как будто оказалась со своим детским кошмаром один на один, без возможности спрятаться за кого-то. Неожиданно мне стало легко, и я смогла вдохнуть полной грудью. Ночной воздух был свежим, будто только что прошла гроза.

- Тэйми… – восторженно и сипло прошептал Армас. – Ты только посмотри!

Я обернулась к дракону и увидела, что чудища больше нет. Вместо него к нам двигался высокий мужчина с длинными, почти до пояса, распущенными волосами цвета скорлупы лесного ореха, закутанный в тёмный плащ, полностью скрывающий его тело, его одежду – или её отсутствие. Я посмотрела на стопы гостя. Тёмные, массивные, и, кажется, без сапог…

Вокруг шеи гостя обвилась странная лиана, вся увенчанная белыми листьями в форме вытянутых сердечек и мягко сияющими, будто подсвеченными изнутри серебристыми цветами в странной форме цилиндрообразных, чуть изогнутых кувшинчиков. Я буквально открыла рот, настолько не вязалось это милое, даже женственное украшение с грозным обликом его обладателя.

Мужчина подошёл к нам мягкой и одновременно стремительной походкой хищника, не заинтересованного в охоте. Пока что не заинтересованного... Я разглядывала его гладкое худое лицо – пожалуй, уже не молод, но крепок, нос, взгляд – всё острое, резкое. Густые брови, морщинки, волевой подбородок, выражение лица усталое, строгое и хмурое донельзя. Никаких особенных деталей, но производит сильное впечатление. С таким лицом можно идти в палачи, генералы, судьи… или короли, разница-то всё равно небольшая. Визитёр остановился, оставив между нами около десяти шагов, и мне вдруг показалось, что сияющие цветы живут какой-то собственной жизнью: покачиваются, тянутся в мою сторону.

- Доброй ночи, фласса Тэймина. Долгожданная встреча.

Его низкий, слегка рокочущий голос тоже был вполне человеческим. Может быть, видение монстра – не более чем наложенная иллюзия? В тот момент, как я подумала об этом, гость чуть наклонил голову и прижал к груди ладонь. Кожа его руки, подсвеченная странными цветами, человеческой однозначно не являлась. Чёрная, змеиная, с острыми тёмными загнутыми когтями. Борясь с невольной тошнотой, я отчего-то стала пересчитывать его пальцы, то и дело сбиваясь со счёта.

- Моё имя Муарон Вэро, фласса. Вы можете обращаться ко мне «флорт Муарон». Я глава весьма уважаемой в Вайхарене семьи Вэро. Вы были выбраны в жёны моему сыну.

…сыну! Не ему самому. Я испытала одновременно и глубокое облегчение, и смутное разочарование из-за того, что всё ещё не закончено и не прояснено до конца.

- Мой сын, Фреден, ожидает вас в Вайхерене, в нашем семейном фолоре, – он наконец-то опустил руку и уставился на меня холодными немигающими глазами с крупной тёмной радужкой, почти что заслонившей склеру. – Мы учим язык Катейхиза с младенчества, но если какие-то мои слова будут вам непонятны… Спрашивайте. Я прибыл сюда забрать вас. Где ваша семья, с кем вы будете прощаться?

Глава 5. Новый-новый мир

Полёт завершился быстрее, чем я предполагала, но всё же он длился достаточно, чтобы я успела прийти в себя и поверить в то, что чудище случайно не разожмёт лапы и не забудет о своей ценной ноше. Чуть-чуть расслабилась, нашла относительно удобную позу и уставилась вниз. Сперва было темно, но какое-то время спустя густая ночная тьма уступила место серой дымке, сквозь которую можно было разглядеть очертания мира внизу. Неужели в Вайхарене такие светлые ночи..?!

Никто из жителей Катейхиза не видел мир с такой высоты… Наверное, Армас в соседней драконьей лапе совсем онемел от счастья. Я не видела собрата по несчастью, но с легкостью могла представить вытаращенные голубые глаза и разметавшиеся, как пушинки одуванчика, светлые волосы.

Вайхарен напоминал глубокую чашу, с трёх сторон окружённую гордыми тёмно-серыми горами с вкраплениями зелени внизу и снежной каймой у вершин, а с четвёртой – величественным морем, сине-зелёный бархат его бескрайней поверхности покорил меня с первого взгляда. Не верилось, что кто-то решается отправиться в путь по такой бездонной громадине на каких-то там судёнышках... Непосредственно на границе с моим Катейхизом горная гряда размыкалась – там произрастал так называемый Заповедный лес, сверху имевший вид сужающейся к северу капли. Что скрывается в его глубинах и чащах, никто доподлинно не знал, потому что простым людям охота, собирательство, да даже просто прогулки в Заповеднике с южной стороны были строжайше запрещёны. Кем, почему, когда? Я не знала. Болтали что-то и о драконьей магии, собственнически оберегающей лес от вторжений – хотя формально минимум половина его находилась на территории людей. Ходили слухи и о том, что в лесу охотились исключительно члены королевской фамилии и приближённые к ним… Но люди, по крайней мере те, что окружали меня на протяжении последних восемнадцати лет, были на редкость нелюбопытными и не рисковыми, предпочитая не искать "добра от добра", так что желающих на себе проверить запретность прохода не находилось, а слухам верилось с трудом. Храм Святой дриады Саммерсайи, о котором говорили Армас и этот самый Муарон, и в котором, оказывается, можно было спрятаться даже от драконов, был мне и вовсе неизвестен. Про самих дриад, таинственных хранительниц лесов вообще и деревьев в частности, я тоже что-то слышала, но в отличие от драконов, у нас их считали глупыми детскими сказками или давным-давно минувшей былью – что, фактически, одно и то же. Надо будет расспросить об этом Армаса при возможности…

Ох, что-то я расслабилась и думаю всякие беззаботные праздные глупости. Может быть, из-за этого Муарона, первого встреченного мной дракона, который на поверку оказался вполне… человечным. Особой доброжелательностью и душевностью от него не веяло, и всё же он был довольно учтив. А это уже было куда больше, чем я могла рассчитывать раньше. Да, на шею мне он не кинулся и дочкой не называл… ну так и у нас в деревне свёкры невесток редко баловали искренней симпатией…

Неужели я действительно смирилась со своей участью, целиком и полностью?

Не знаю.

Ветер свистел в ушах, и серо-зелёно-бурая чаша Вайхарена с высоты полёта казалась прекрасной, свежей и сочной. Двенадцать лет я жила в мрачном предвкушении кошмара… но вот захлопнулась дверь родительского дома, дракон постепенно снижается, а в его соседней лапе зажат мой друг – и я уже готова к такой новой-новой жизни.

Может быть, дело в том, что в Вайхарен прибыла какая-то новая, всего за один день кардинально изменившаяся я.

***

Начитавшись в детстве самых разных сказок – в отличие от других детей, днями напролёт слоняющимися по улице мне особо нечем было занимать свободное время – я представляла себе северный драконий мир застроенным зловещими высокими замками из чёрного камня с устремлёнными к небесам острыми башнями, где томились несчастные драконовы невесты – в ожидании кровавой расправы, разумеется.

Никаких замков, никаких башен.

Дома местных жителей – а что ещё это могло быть, если не дома?! – напоминали аккуратные, не превышавшие в высоту трёхэтажные здания, которые я видела в Бертройде, просторные полусферы, густо оплетённые какими-то вьющимися разноцветными растениями наподобие плюща, хмеля или винограда. Я по-детски приоткрыла рот, разглядывая тёмную извилистую реку, какие-то поля, парки, сады, теплицы, клумбы – кажется, здесь просто обожали зелёные (а ещё бордовые, сиреневые, золотистые и прочие) насаждения. Ветер хлестнул мне в лицо – несущего меня дракона на приличном расстоянии обогнал другой, с изумрудной чешуёй, и я с замиранием сердца смотрела, как он приземляется на одну из полусфер, уже знакомо вытянув лапы вниз. Несколько мгновений – и крошечная человеческая фигурка принялась бодро спускаться по краю дома, судя по всему, по какой-то встроенной в покатую крышу лесенке.

Флорт Муарон сделал круг над этой восхитительно яркой местностью и начал медленно снижаться. Я втянула голову и изрядно озябшие руки и ноги внутрь драконьей лапы, повозилась, искренне надеясь, что дракону так не щекотно, и вылезла с другой стороны, поближе к Армасу.

- Аааармааас!

- Аааа?!

Мой приятель выглядел примерно так, как я и ожидала – весь выпученный и всклокоченный. Рот до ушей растянулся в чуточку безумной широченной улыбке.

- Ты-ы-ы ка-а-а-ак?!!

- А-а-а-а! – отозвался парень, потому что именно в этот момент задние драконьи лапы шлёпнули по мягкой на вид крыше одного из круглых увитых лианами зданий.

Дракон разжал лапу, давая мне возможность на себе оценить упругую поверхность бордового широколиственного плюща. Скривил шею, уставившись на меня своими жуткими непроницаемыми глазами. Армаса он по-прежнему держал в лапе – парень, восторженно вертя головой, кажется, не возражал.

- Эм… – я пригладила растрепавшиеся волосы. – Спасибо за поездку, флорт, за то, что не уронили, за мягкое приземление и всё прочее… Простите, мне… мне куда дальше?

- Фласса Тэймина! – я обернулась на голос и увидела голову довольно носастого молодого человека с прилизанными к голове тёмными волосами. Наверное, если бы он не зачёсывал так волосы, нос не бросался бы в глаза столь явно, но увы – на настоящий момент ничего, кроме носа, не обращало на себя в нём внимания. – Фласса Тэймина! – затараторило это носатое сокровище, о боги и эта, как её, святая дриада Саммерсайя, неужели это и есть мой, так сказать, супруг?! – Я так рад вашему долгожданному и своевременному прибытию, мы все очень рады!

Глава 6.Женихи и другие домашние питомцы

Услужливый носатый секретарь фор Ливур пропустил меня в фолор первой, я сделала шаг, ожидая увидеть – раз уж с жуткими замками и башнями не повезло – тёмную драконью пещеру. Голые каменные стены – из-за плотного покрова плюща трудно было определить, из чего сделаны жилища-полусферы. С каменного же потолка капает вода. И в этой пещере на злате и серебре свернулся клубком мой рогатый, жутко занятой таинственный жених. Почему-то в моей секундной фантазии он, зажав в зубах большую малярную кисточку, старательно красил длинные когти на лапе в ярко-розовый цвет…

Ничего подобного.

Неровные стены фолора напоминали переплетённые ветви или корни какого-то исполинского дерева, настолько плотно сомкнутые между собой, что, вероятно, отлично удерживали тепло и не пропускали влагу. Ровное мягкое освещение обеспечивали не только стеклянные окошки, сквозь которые проникали солнечные лучи, но и сияющие тёплым светом оттенка топлёного молока цветы в кривобоких глиняных горшках, впрочем, по форме отличавшиеся от не в меру самостоятельного цветка флорта Муарона. Я посмотрела на растительные светильники не без подозрения, но, кажется, ползать они не собирались. Комната-гостиная оказалась просторной, но не настолько, чтобы потерять в уюте. Мебели было совсем немного, большой деревянный овальный стол, грибовидные стулья-табуретки… Полки на стенах из тех же ветвей, что и стены, книги, раза в два больше по размеру, чем привычные мне, в лохматых шерстяных переплётах. Две женщины, босые, когтистопалые, в ярких цветастых платьях, пышных, но лёгких, синхронно мне поклонились, слаженно пропев дуэтом «Добро пожаловать в Вайхарен, фласса Тэймина»! Ливур представил их, но имён я не запомнила, только сделала выводы, что драконья братия делится на господ и слуг – пока не очень понятно, по какому принципу. Флорты и форы, а я, стало быть, фласса. Человек, третье сословие.

- Присаживайтесь, фласса! – заворковали женщины. – Небольшой завтрак с дороги?

Не то что бы мне не хотелось познакомиться с местной кухней, но всё же сидеть в одиночестве за этим огромным столом…

- Простите, фор Ливур, – откашлялась я. – Я здесь новичок, много не знаю. Разрешите прояснить ряд моментов...

- Конечно, уважаемая фласса!

- Кому принадлежит этот дом? То есть, фолор?

- Уважаемой семье Вэро.

- Отлично. А кто входит в уважаемую семью Вэро?

- Флорт Муарон, флорт Фреден…

- Мой жених?

- Совершенно верно! Флорта Вильена, младшая сестра флорта Фредена, – Ливур оглянулся не без опаски. – И флорта Слатра Кайро.

- Воспитанница флорта Муарона? – я с тоской подумала, что замуж стоит выйти хотя бы для того, чтобы отбросить эти утомительные обращения. Впрочем, не исключено, что они и между собой так общаются.

- Фласса так проницательна!

- А мать флорта… Фредена?

- О, её корни засохли уже семь лет тому назад. Мы все скорбим об этой утрате.

Особо скорбящим Ливур не выглядел, но из вежливости я покивала головой.

- В семействе Вэро не принято завтракать всем вместе?

- Как правило, нет, у каждого с утра свои заботы и хлопоты… Флорт Муарон улетел по делам, флорта Слатра на научном симпозиуме у Южной Гряды, флорта Вильена ещё спит, а флорт Фреден только собирается почивать… Вот на ужин семья, как правило, собирается вместе.

- А вы в курсе всего и всех?

Глаза секретаря на мгновение стали серьёзные, взгляд – проницательным, острым.

- Это моя работа, фласса. Мне нужно проводить вас в вашу ветвь фолора, вам лучше отдохнуть с дороги, позавтракать. Вы прибыли налегке, поэтому нужно решить вопрос с необходимыми вещами… часть из них уже приобретена, поэтому я бы попросил вас составить список необходимого…

Ах, да, вещи. Замечательно, что об этом позаботились, и раз уж меня собираются снабдить вещами, вряд ли флассу невесту съедят в самое ближайшее время. Это обнадёживает. Во всяком случае мои корни засохнут не сегодня… Бесконечные милые хлопоты по выбору платьев, наволочек, щёток для волос и прочего… наверное, другие девушки на моём месте воспряли бы духом и испытали бы прилив энтузиазма, но я никогда не увлекалась тряпками, разве что действительно беспокоил вопрос с обувью – мои-то ноги чешуёй не покрыты! Мне гораздо интереснее было бы совершить небольшую экскурсию по Вайхарену, желательно с общительным и правдивым экскурсоводом. Впрочем, не стоит торопить события и обольщаться раньше времени.

- Я бы хотела прогуляться, посмотреть Вайхарен...

- Обязательно, фласса Тэймина! Я сопровожу вас... я или флорт Муарон.

- Я не могу покидать фолор в одиночестве? – прямо спросила я.

- Отчего же? Вы не пленница. Впрочем... вы не знаете местности и можете заблудиться, а кроме того, лучше всё-таки сперва познакомиться с местными обычаями... Вам не дадут скучать. Флорт Муарон вернётся совсем скоро.

Ясно. Не пленница, но и свобода моя заканчивается там, где я перестаю быть под присмотром.

- Могу ли я сейчас… поприветствовать флорта Фредена? Пока он не лёг… спать?

Какая-то лёгкая неуверенность, словно тень, набежала на лицо секретаря – и тут же ушла.

- Конечно… идёмте. Во всяком случае, попытаемся. Рискнём, – он неловко засмеялся, словно извиняясь за свою же реплику.

- Не будет ли с моей стороны дерзостью узнать, чем в столь ранний час занимается флорт Фреден?

- Дети флорта Муарона, – пробормотал секретарь, – такие… увлечённые натуры. Но талантливые! Очень, знаете ли…

- А на какой… на какой день запланирована свадьба?

Снова лёгкая тень некоторого смущения… или сомнения.

- Простите, фласса, но вот тут есть некоторые… сложности.

- Сложности?

- Собственно говоря… Свадьба должна была, разумеется, состоятся завтра на закате, когда гортении на главной площади начнут петь – они уже отложили яйца. Но видите ли… Ох, вам нехорошо?! Фора Стью, принесите флассе что-нибудь смочить горло!

Я прокашлялась, подавившись воздухом, вытерла невольно выступившие на глазах слёзы. Глотнула любезно поднесённый тёплый напиток с привкусом мяты. Уже завтра?! На закате?!

Глава 7. Милые порядки

Жирная земля, прилипшая к моим ботинкам, оставляла следы на полу, но что поделать? Я спустилась вниз и увидела уже накрытый предупредительными форами к завтраку стол: отварные яйца, какое-то тёмное мясо, нарезанное тонкими ломтиками (интересно, чем нарезанное, если ножи тут в такую диковинку?). Что-то пышное, тёмно-лиловое в большой тарелке в центре стола – не поймёшь, то ли еда, то ли декор. Коричневые плоды неопределённой формы. Горстка зелёных то ли бобов, то ли орехов на овальном блюдечке. Глиняный кувшин и несколько кружек.

В животе заурчало, а рот наполнился слюной. Не без сожаления вспомнив вчерашние сытные блинчики в Бертройде, я подошла к столу и, решив особо не наглеть, остановила взгляд на самом безобидном, том, что можно взять незаметно, не дожидаясь остальных членов семьи – орехах. Немного утолить голод, а уже потом…

- Эй, тебе жить надоело?

Я резко обернулась, отводя ладонь с орешками ото рта – в комнате стояла девушка, впрочем, скорее даже девочка – по человеческим меркам я дала бы ей лет четырнадцать или пятнадцать, но к людям девчушка явно не относилась. Невысокая, худощавая, одетая в длинное платье цвета коры и мха из удобной даже на вид мягкой ткани. Довольно изящные ступни и кисти рук, покрытые почти прозрачными чешуйками, увенчанные когтями пальцы, улыбчивое с лукавой хитринкой треугольное личико, волосы с оттенком рыжины, уложенные в подобие изрядно растрепавшейся короны, высокая шея – девочка была симпатичная, и как-то сразу становилось понятно, что её можно было именовать исключительно «флортой», никак не форой.

Орехи я тут же вернула обратно на тарелку, а тарелку торопливо поставила на стол.

- Не сочти меня жадиной, но плоды стодонника ядовитые, – хмыкнула девочка и протянула руку. – Ты невеста Фредена? Из Катейхиза? А правда у вас там женщины вешают металлические обручи себе на шеи и пальцы?!

На её собственной шее на простой тонкой бечёвке висели какие-то бордовые шарики, напоминавшие засушенные цветки.

- Тэйми, – я вложила руку в её уже без особой опаски. – Да… не просто металлические, а из особых дорогих металлов. Те, у кого есть на это деньги.

- Я бы тоже хотела, – не без сожаления вздохнула девчушка. Пожалуй, до «девушки» она всё же ещё не доросла, но и ребёнком звать её было как-то уже не с руки – фигурка округлилась в нужных местах, да и взгляд был не по-детски цепким. – Просила отца привезти мне хоть какой-нибудь самый маленький металлический обруч, но он как всегда… А у тебя такие есть?

- У мамы были… Мне не покупали.

Моя новая знакомая снова вздохнула.

- Меня зовут Вильена. Дурацкое имя, правда? Как какой-то мусс из водорослей… Ладно, давай поедим, и я тебе всё про нас расскажу. Фреден небось и не заметил, что ты приехала? Ему надо жениться на этой своей гортении, он уже всех достал своими восторгами по поводу того, какой его плант исключительный и великолепный.

- А что такое плант? – осторожно спросила я.

- Ох, ты вообще ничего не знаешь? У нас, я имею в виду флортов, когда мы становимся взрослыми и входим в силу, появляются собственные планты. Они остаются с нами на всю жизнь. Это… как бы это объяснить… такой особенный питомец. Один и на всю жизнь. Многие относятся к ним просто как к украшению, подчёркивающему статус, но есть и те, кто даёт своему имя, как мой сумасшедший братик, или таскает везде с собой, как папаша.

- Растение?

- Вместилище частички твоей души, – как-то печально и мечтательно сказала девочка – в этот момент она выглядела просто мечтающим о кукле ребёнком. – Твоего хлорилла… Говорят, все планты рано или поздно становятся похожими на своих хозяев.

Надеюсь, что всё-таки «поздно», и ревнивая пакостливая Горти не отражает характер флорта Фредена Вэро!

- А у тебя есть свой плант?

- Ещё нет, – с явным сожалением сказала девочка. – Ну, давай поедим, а потом, если хочешь, прогуляемся по Вайхарену. Сегодня у меня насыщенный день, – на её личике отразилось явное отвращение к каким-то грядущим делам. – Но пара часов у меня свободна. Будем дружить? Здесь кругом все такие зануды, а ты, хоть и бескрылая, но вроде ничего! Папаша вечно занят и учит жить, этот его зануда-Ливур хуже жёваного ревенника, как пристанет – не отлепится. Слатра… – Вильена только рукой махнула. – Ну и братишка на десерт, не семья, а сущее болото! Кстати, как он тебе?

- Очень… увлечённый, – осторожно сказала я.

- Фреден очень умный, хотя и кажется чокнутым. Сказать по правде, ему так повезло, что ему досталась ты, ведь ты почти что из другого мира! А он, древоточень такой… Если начнёт чудить, сразу говори мне, – серьёзно и важно сказала девочка-драконица. – Я его мигом приведу в чувство! Давай уже есть, а?

Я села на грибовидный стул, точнее, табуретку, оказавшуюся на диво удобной – сидение мягко прогибалось под весом, принимая нужную форму, а на ощупь было бархатистым, точно покрытым мхом. С подозрением посмотрела на пищу.

- Если эти плоды… донника…

- Стодонника!

- Да, они самые. Если они ядовиты, то почему просто стоят на столе?

- Ну, всем известно, что есть, то есть грызть их нельзя, – пожала плечами Вильена. – Сожжёшь желудок. Их просто кладут в воду, которую пьют, а потом выбрасывают. Вода с ними становится, такой приятно кисленькой, а ещё полезной и чистой. Та-ак. Смотри, раз уж ты как пенёк… я имею в виду, не знаешь самого простого! Это яйца фрезии.

- Фрезия – это птица? – осторожно спросила я, а Вельмина искренне ужаснулась.

- Есть дохлых птичьих зародышей в скорлупе?! Фу, какая гадость… Впрочем, мне говорили, что в Катейхизе странная кухня. Нет, это плоды фрезии пятнистой, попробуй, очень вкусно. А вот этот рулет мы делаем из измельчённых стеблей термальника… Фора Стью хорошо готовит, он почти не горчит! А если что-то будет горьким, не стесняйся, выплёвывай!

Я не без тоски оглянулась в поисках фора Ливура – но он как сквозь землю провалился. Ну, не отравит же меня эта жизнерадостная аборигенка, в конце концов!

Глава 8. Строптивая невеста

Я бросилась вперёд, но Вильена схватила меня за руку, её коготки ощутимо впились в кожу.

- Эй, ты куда?!

- Там мой друг!

- Где?!

- В этом уродском цветке! Мой друг, человек, он прилетел вместе со мной из Катейхиза!

Юная драконица поморгала.

- Ты только при папаше патерат не назови уродским, а то крылья оторвёт, это же его плант. Ой, прости…

- Точно! – подпрыгнула я. – Флорт Муарон! Мне срочно нужен флорт Муарон… Армас был с ним, он как раз его и унёс куда-то!

- Если твой друг был с папашей, а очутился в этом цветке, скорее всего, отец его туда и посадил. Значит, было, за что, – вздохнула Вильена. – А он не любит менять свои решения. Ты сама из цветка человека не вытащишь.

- А ты?

- Чтобы потом папаша мне крылья оторвал за самодеятельность? Ну уж нет. Впрочем… пользуйся своим положением. Ты же невеста Фредена, а отцу не нужны проблемы с тобой, во всяком случае, сейчас. Перед посторонним существом он может покрутить хвостом и поиграть в добренького.

- Как мне можно его сейчас найти?! Где? – на мгновение крики из цветка стихли, и я представила себе эту душераздирающую картину: человеческое тело, погружающееся в какую-то мутную кислоту, пронзающие плоть хищные щупальца…

Драконица задумалась.

- Это жених воспитанницы флорта Муарона, – торопливо добавила я. – Может быть, обратиться к ней?

- Слатры нет дома, она как раз должна вернуться вот-вот… и потом, зная её, она скорее жениха подтолкнёт, чтобы наверняка, – пробормотала Вильена. – Странно это всё. Чтобы папа решил прикончить жениха Слатры, он должен был здорово его допечь! Ладно. Стой тут и никуда не уходи, я… А, вот и искать не пришлось, гляди-ка, почти вся семейка в сборе. Не хватает только Фредена, но он обычно избегает подобных сборищ. Ему милее общество гортений.

И я действительно увидела идущего по улочке в человеческом обличии будущего свёкра. А рядом с ним шествовала очень угрюмая, просто-таки фонтанирующая недовольством темноволосая высокая худощавая девушка. Издалека мне показалось, что у неё на голове маленькие рожки. Вблизи же стало ясно: просто она уложила волосы в два задорных пучка на голове, которые у меня в деревне именовали гульками. Как у опекуна, на её шее висел плант, похожий на гигантскую мохнатую гусеницу: вместо листьев у растения были длинные, с ладонь, отростки-иголочки ярко-василькового цвета.

- Сейчас будет весело и шумно, – тихо прокомментировала Вильена, а я не выдержала и побежала к мужчине.

- Флорт Муарон, прошу вас…

Парочка остановилась, и будущий свёкр сказал, с трудом скрывая недовольство и раздражение:

- Фласса, что вы здесь…

- Это я её привела! – высунулась из-за моего плеча Вильена. – Бросили девушку скучать одну дома, в первый же день, Ливур куда-то слетелся, а у нас тут вон как весело и зрелищно!

Флорт ожёг её тёмным взглядом, хорошо знакомым мне по матери. Он означал «дома поговорим, наедине, гарская чудь!»

- Кого на этот раз убиваем, папа? – улыбаясь, продолжала девчонка. – Неужели Тэймина права, и ты решил оставить нашу Слатру без избранника, буквально без второго крыла? Как это несправедливо и непродуманно с твоей стороны! Или… наоборот, продуманно?

- Вильена, исчезни с глаз моих! – прорычал флорт Муарон, и его лицо потемнело. Очень даже не фигурально выражаясь, а в самом прямом смысле: белки стали почти чёрными, а по белой коже будто пробежались тёмные полосы, и я испугалась, что сейчас он обернётся спонтанно, мгновенно, расшвыряв нас в разные стороны. Даже белые листья его планта-патерата потемнели, обхватывая миниатюрные кувшинчики в каком-то защитном жесте.

- До встречи, – шепнула Вильена мне в ухо, отступая.

- Фласса Тэймина, знакомьтесь, это флорта Слатра Кайро, моя… воспитанница.

- Флорт Муарон, прошу вас, в этом ужасно… ужасно прекрасном цветке находится мой друг!

- Я прекрасно знаю, кто там находится, потому что сам его туда посадил. Поймите, фласса, попытка обмануть Вайхарен подобным образом – крайне серьёзное оскорбление. Немыслимое! Теперь судьба этого человека – в руках моей второй названой дочери, – дракон кивнул в сторону Слатры. – Если она захочет заключить брак с этим молодым человеком, то я, разумеется, отменю наказание, потому что счастье Слатры для меня является приоритетом. Что скажешь, дорогая?!

- Я не собираюсь замуж ни сейчас, ни когда бы то ни было! Ни за кого, ни за жителя Катейхиза, ни за вайхарца, ни за какой-нибудь особо разумный плант, ни за дриада, если он решит выйти к нам из реки! – прошипела девушка, а иголочки её цветка хищно заострились, точно ежовые иглы. – Можете прямо сейчас казнить это двуногое ничтожество, пусть его сожрёт патерат, пусть…

- Флорта! – я умоляюще замерла перед ней, не зная, уместно ли будет попытаться взять её за руку, покрытую бирюзовыми чешуйками, или упасть перед ней на колени. – Мой друг – замечательный человек, немного взбалмошный и авантюристичный, это верно, но он так восхищался Вайхареном, так мечтал увидеть его обитателей! Он добрый, хороший, да, он обманул, но дайте ему хотя бы шанс! У нас… у нас в Катейхизе так мало знают о вас, рассказывают всякие страшные истории, Армас, можно сказать, единственный в своём роде, кто не боялся вашего народа, а искренне его любил! Он мне как брат! Прошу вас, дайте ему шанс…

- Слатра! – вкрадчиво заговорил флорт Муарон. – Ради Фредена… ты же не захочешь постоянно видеть у нас в доме эту милую флассу заплаканной?! Просто познакомься с этим юношей, в конце концов… Я действительно не хочу принуждать тебя силой, но ты же понимаешь – это мой долг как твоего опекуна!

Острые иголки печально поникли, опустились обмякшими верёвочками.

- Я рада буду получить подтверждение тому, что наши легенды врут, – смиренно сказала я. – Что жители Вайхарена благородны… и милосердны.

- Я не выйду замуж! – зло повторила драконица. – Но патерат, пожалуй, действительно чересчур… А этот пусть ищет себе другую невесту!

Глава 9. Красота по-драконьи

Армаса в тот день я так и не увидела.

Сперва мы с хмурым сосредоточенным на каких-то своих мыслях, возможно, о нелёгкой отцовской доле, Муароном гуляли по городу, потом пообедали в маленькой кормильне – во всяком случае, так выразился флорт, и я не стала уточнять, отличается ли чем-то это нехитрое заведение от таверен, какие я видела в Бертройде. В уютном, обвитом нежно-розовым плющом фолоре с подобием деревянного флюгера в виде ложки на крыше нам предложили что-то вроде овощного супа с горсткой маленьких пресных оладий, которые полагалось поливать соусом. Соусниц приветливая фора-работница принесла около десятка, и я перепробовала их все, сладкие, солёные и острые, думая о том, что если бы на месте высокомерного папеньки со специфическими методами воспитания дочерей был его сын, я могла бы почти радоваться тёплому дню, спасению Армаса и новой жизни, где никто пока что не твердил, что я чужая. За приятеля и его приключение в плотоядном цветке хотелось, по правде говоря, отомстить, но для этого было не время: возможных родственников следовало узнать со всех сторон.

- Флорт, позвольте вопрос…

Муарон посмотрел на меня тоскливо, очевидно, он очень надеялся, что я так и буду молчать рыбой и не мешать ему думать о насущном.

- Да?

- А на каком основании выбирают тех, чьими невестами… ну, или женихами становятся жители Катейхиза?

Какое-то время он изучал меня, потом опустил руки на деревянный стол так, что звякнули когти.

- У нас редко погибают не естественной смертью. Но если подобное несчастье случается, семья получает шанс расширить свой состав за счёт бескрылых выходцев из плоской земли.

- То есть это не наказание?

Муарон моргнул.

- Что? А… нет. Конечно, нет. Моя жена, мать Фредена и Вильены, погибла. У Слатры тоже умерли родители.

- А дети от вайхарца и бескрылой совершенно точно будут…

- Они будут вайхарцами. Флортами. Безусловно, так, не беспокойтесь, фласса.

Я открыла рот, чтобы задать следующий вопрос, например, поинтересоваться, где я могу поискать Нагиэлу Найро или уточнить, чем кормят новорожденных вайхарцев, но дракон уже поднялся со своей гриботабуретки. Кажется, стулья здесь умели выращивать только одной формы, как и дома.

- Возможно, в формуре нас примут раньше. Идёмте.

***

Формур оказался небольшим ярко-жёлтым фолором с флюгером, подозрительно напоминающим мохнатую сороконожку, хотя я и не уловила связи. Нас встретили с распростёртыми объятиями. Очевидно, флорта Муарона хорошо тут знали и ценили как выгодного щедрого клиента. Глядя на расплывшуюся в стыдливо-заигрывающей улыбке молодую хорошенькую рыжеволосую фору, бросающую косые взгляды на мои туфли, я вдруг подумала, а есть ли у него любовница. Выглядел вайхарец более чем хорошо для мужчины – ладно, дракона – средних лет, дети уже вполне самостоятельны, жена умерла давно и говорит он о ней спокойно… Но я отбросила глупые мысли – пришлось, потому что флорт Муарон, наконец, удалился, дав недвусмысленные указания не выпускать ценную флассу без сопровождения, которое появится как раз к концу всех процедур.

Кажется, во всём формуре посетительницей была сегодня только я одна. Либо время было неходовое, либо драконицы были прекрасны без дополнительных усилий, либо ради семьи Вэро всех прочих клиентов разогнали – не знаю. Но в просторном, довольно тёмном помещении с фосфоресцирующими «растильниками» не было никого, кроме меня и двух не в меру активных фор-служащих. Посередине зала имелось несколько купальных лоханей – у нас такие делали из дерева, а кто побогаче – из мрамора, серебра, меди… В Вайхарене, судя по всему, ими служили огромные, диаметром в половину человеческого роста и такой же высоты зелёные кувшинки.

- Раздевайтесь, фласса!

- Полностью? – уточнила я, покрепче прижимая к груди котомку с ценным кинжалом – я так и не решилась оставить её у Вэро.

- Разумеется! – хором ответили девушки. Их взгляды по-прежнему были прикованы к моим ступням, но я не могла разобрать, сочувствие или восхищение являлось основной их составляющей. – Забирайтесь сюда…

Я с подозрением покосилась внутрь «кувшинки». Кремового оттенка, густая, как сметана, жидкость не внушала доверия.

- Что это?

- Сок млечника, фласса!

…смысл задавать вопросы, если не планируешь идти до конца и выяснять, что такое млечник и с чем его едят? Наверняка опять какое-то необыкновенное растение. Я сдалась на милость судьбы и фор, надеясь, что моё тело не покроется чешуёй после принятия этой ванны.

Взялись за меня всерьёз.

Сперва я долго лежала в этой почти горячей жиже, погрузившись по самый подбородок и чувствуя себя фрикаделькой в молочном супе. Потом меня вытащили и принялись натирать пахучими, густыми и липкими мазями, втирая, растирая, оставляя подсохнуть до корочки и отскабливая деревянной лопаткой. С невероятным облегчением я увидела свои ладони светлыми, с нормальной чистой кожей – после того, как я подержала их в какой-то кубообразной шкатулке, заполненной, если верить ощущениям, жидким воском. Волосы с рук, голеней и других частей тела пропали начисто.

Сначала прикосновения чужих рук казались мне смущающе назойливыми, недопустимо бесцеремонными, слишком интимными. Дома в Катейхизе – целую вечность назад! – я справлялась с уходом за собой самостоятельно, мать лет десять как точно не помогала мне. Собственно, до моего тела вообще редко кто дотрагивался. Надо сказать, в моём случае этот уход сводился к минимуму: помыть голову отваром мыльного корня и провести несколько раз гребнем от корней до ненавистных тёмных кончиков. Но сейчас в коконе обволакивающего вязкого тепла мягких ароматных мазей и кремов, какие мне никто никогда не покупал, под умелыми руками служащих фор я неожиданно расслабилась и даже задремала – ночь-то выдалась бессонная…

Проснулась я внезапно и резко. Попыталась понять, где же, точнее, в чём я нахожусь теперь. Теперь моё отглаженное и отутюженное тело находилось в какой-то мутной зелёной жиже, на поверхности которой то и дело уныло лопались некрупные пузыри. Волосы были замотаны в полотенце и по ощущениям слиплись в один тяжёлый большой комок.

Глава 10. Чужая свадьба

- Ну и незачем было так кричать, фласса! – с укоризной сказала мне одна из служащих в формуре фор, поливая какой-то бесцветной жидкостью мой разбитый локоть. В ужасе от кувшинки, полной многоножек, я вывалилась на пол и разбила локоть до крови. – Фласса устала, фласса спала, мы не хотели вас беспокоить…

У меня всё ещё стучали зубы и подрагивали пальцы. Когда я рухнула на пол, форы-таки появились, заохали, заахали, сунули меня в третью кувшинку, на этот раз вроде бы с обычной чистой водой, прополоскали волосы, и вот теперь усадили на гриботабуретку, сунули в руки кружку с горячим напитком непонятного происхождения, но довольно приятным запахом, и принялись врачевать раны телесные и душевные.

- А если бы без вашего присмотра я во сне опустилась бы на дно и захлебнулась бы этим ужасом?! – я представила, как одна из многолапых тварей заползает в мой полуоткрытый рот, и нервно икнула.

- Ну что вы, фласса, вы просто не поместились бы на дне! – совершенно серьёзно возразила одна из девушек, чьи русые волосы были заплетены в подобие косы.

- Зачем вы вообще устроили такую экзекуцию?! Хотели меня убить?!

- Фласса шутит? Это же млечник! Он хорошо оживляет вялую, усталую и безжизненную кожу и совершенно безопасен!

- Они меня кусали! – возмутилась я.

- Это же было полезно! – не уступали девицы. – В Вайхарене научились использовать насекомых, порой они незаменимы! Млечник не ядовит и не способен причинить вред, он объедает ороговевшие частички кожи, улучшает кровообращение…

- Погодите-ка… – медленно сказала я. – А самая первая лохань… с таким кремовым содержимым… это что такое было?!

- Сок млечника! – округлили глаза форы. Потом одна из девушек, с двумя косами, безмятежно засунула руку в лохань и преспокойно извлекла оттуда многоножку. Положила её на ладонь и сдавила с одного конца. На другом конце несчастной тварюшки выступила крупная густая капля цвета топлёного молока.

- Вот так!

Я торопливо отставила чашку, чувствуя, что меня сейчас стошнит: вспомнилось, что один из соусов в кормильне крайне напоминал что-то такое.

Слегка разочарованные моим непреклонным решением закончить с процедурами, весьма благоприятными для моей «вялой и безжизненной» кожи, форы всё же выжали из себя профессиональные улыбки, расчесали мне волосы и принесли одежду – новое платье, тонкую шелковистую сорочку на бретельках длиной до середины бедра, панталоны, чулки, плотно облегающие ноги до щиколоток. С сомнением посмотрели на мои туфли.

- Флорт Вэро сказал… – нерешительно начала фора с одной косой, – что если вы будете не против, мы можем нарисовать вам на ступнях и ладонях узор… несмываемый… у нас есть специальная краска.

- Вы будете совсем как мы, фласса. Почти. Рогостины мы уже привели вам в порядок, – с ноткой гордости заявила девушка с двумя косами. – Покрасили и подпилили. Они, конечно, ещё короткие и очень тонкие, но это ничего, мы их вам укрепим, если будете регулярно приходить. Они у всех бескрылых такие бесцветные и тонкие, или вы чем-то болели, фласса?!

Мне захотелось зарычать, и вовсе даже не по-человечески.

В итоге «узор» я рисовать непреклонно отказалась, натянула свои туфли и решила потребовать у Муарона привезти мне ещё обуви из Катейхиза – в конце концов, вылазки туда совершаются не только за невестами. Тем временем инициативные форы притащили мне огромную конструкцию – вставленный в деревянную рамку здоровенный лист, поверхность которого отражала изображение, точно зеркальная пластина. На местном наречии очередное чудо природы называлось «спеклюр».

- Полюбуйтесь-ка на себя, фласса! Будете всех краше на свадьбе флорта Элджеса, не говоря уж о вашей собственной!

- Не буду, если туда придёте вы, – смутилась я. Хоть и понимала, что комплимент дежурный, всё равно хотелось ответить добрым словом. Всё-таки я не чувствовала себя хозяйкой-флортой. Большую часть жизни мною помыкали и от меня чего-то требовали, а сделанное встречали с упрёками или равнодушием. И сейчас я питала искреннюю симпатию и сочувствие к этим девушкам, оказавшимся в новой жизни ниже меня по положению.

- Ну, что вы! – почти хором отозвались служащие. – На свадьбу самого флорта Элджеса приглашены только флорты.

Похоже, грань между одарёнными и неодарёнными была глубже, чем кажется. Я собиралась обдумать этот вопрос, но, посмотрев в спеклюр, во второй раз не смогла произнести ни слова.

- Что… – только и выдавила я из себя. – Что вы… со мной… сделали?!

Мои освобожденные от полотенца и лечебной маски волосы выглядели чудесно: пышные и блестящие. И драконьих тёмных отметин, как и обещал Муарон, больше было не видно. Просто потому, что мои некогда светлые волосы стали тёмными от корней до самых кончиков!

Я неверяще коснулась пальцами мягких прядок, ожидая почувствовать свежую краску, которую можно было бы смыть… Но нет.

- Вам нравится, фласса?! – по-идиотски улыбаясь, спросила одна из фор. – У нас тут нет беловолосых, уж простите, но кому понравится такой тусклый цвет?! Вы же теперь наша…

И мне неожиданно расхотелось ругаться вовсе.

***

С Армасом я в тот день так и не увиделась, как, впрочем, и с его строптивой невестой со смешной прической. На семейном ужине на мой осторожный вопрос о земляке, флорт Муарон довольно уклончиво ответил, что ему надо "освоиться", при этом Вильена так зловредно хихикала и заказывала глаза, что я в красках представила, как вопящего паренька силой окунают с ванну с отходами жизнедеятельности млечника, пилят и красят его "рогостины", предварительно надежно зафиксировав в драконьей лапе, а потом рисуют узор чешуек на ягодицах. "Вы же теперь наш, фласс!"... Фреден был мечтательно-задумчив. Он смотрел куда-то сквозь меня и то и дело улыбался в пустоту, засовывая в рот всё, что попадалось ему под руку, как будто не чувствуя вкуса.

Но раздражало меня даже не это, пусть бы себе улыбался и молчал. Но его гортения притащилась (точнее, он её притащил, но велика ли разница) следом за ним, и весь ужин нахально покачивала листьями и омерзительно набухшими бордовыми цветками-коробочками за спиной Фредена. Не желая в очередной раз получить цветочным яйцом по макушке, я старалась на жениха лишний раз даже не смотреть. Этак в первую брачную ночь в постели нас будет трое... Старательно отгоняя картины, в которых жених нежно утешает ревнючую гортению, пока я покрываюсь паутиной на брачном ложе, я сосредоточенно жевала какие-то фаршированные цветочные бутоны. Чем именно были они фаршированы, я не знала, но это что-то хрустело на зубах и по вкусу напоминало мясо.