Невеста драконьего принца, или Два первых поцелуя

1

Небо за окном потемнело, будто настала ночь. Первые вспышки молний осветили комнату, хотя грома и дождя ещё не было слышно. Пришлось отложить книгу, встать с кресла и зажечь свечи.

Я подошла к окну и зябко поёжилась, выглядывая наружу. Отец выбрал неудачное время для путешествий. Надеюсь, он благополучно доберётся до города.

Ударил гром, и с первым же раскатом, от которого задрожали стёкла, хлынул ливень. Снаружи стало ещё темнее, так что теперь в окне можно было рассмотреть только моё смутное отражение: домашнее платье, светлые вьющиеся волосы, вздёрнутый нос, который всегда казался мне смешным.

Внезапно пятно света за окном привлекло моё внимание. Призрачно серый круг разрастался на земле у тёмного дерева, с которого ветер и дождь беспощадно срывали последние листья.

"Магия!" — пронеслось у меня в голове. Тело отозвалось испуганной дрожью, но оторваться от зрелища было невозможно. От круга начал подниматься свет, подсвечивая частые иглы дождя. Очередная молния разрезала небо, на секунду ослепив меня. Когда глаза снова привыкли к сумраку, я испуганно вскрикнула. В гаснущем круге стояли двое мужчин. Один, шатаясь, поддерживал другого, не давая тому упасть.

Я сделала шаг назад, потом ещё один. Обхватила себя похолодевшими руками, пытаясь собраться с мыслями. В нашей усадьбе незнакомцы. Мужчины. Им явно нужна помощь. А папы нет дома! Что же делать? Как бы распорядился отец?

— Леди Эдериона!

По лестнице застучали спешные шаги нашей экономки Форры. Я выпрямилась и пошла навстречу.

— Там… там мужчины! Они ранены! Все в крови! Мы не знаем, откуда они…

Круглое лицо Форры раскраснелось. Она задыхалась от волнения и быстрого подъёма.

— Прикажи послать за целителем, — я решительно сдвинула брови. Сейчас я хозяйка дома, и должна позаботиться обо всём сама. — Раненых в дом. Разместите в гостевой и в бывшей маминой комнате.

— Мужчину в женское крыло? — ахнула экономка.

— Да. Быстрее же, не стой столбом! И распорядись насчёт горячей воды и чистой одежды.

Форра умчалась, взметнув юбками вихрь. Я сделала глубокий вдох и спустилась в холл. Здесь гроза шумела не так громко, раскаты грома приглушённо громыхали снаружи. Слуги ввели мужчин, поддерживая одного из них под руки. Взгляд выхватил вспоротую в нескольких местах военную форму, благородный профиль раненого, тёмные волосы, слипшиеся от дождя и крови.

— В мамину комнату! — махнула я слугам.

Второй солдат прохромал ко мне, морщась от боли и зажимая рукой рану на бедре.

— Офицер Альт Фархант, — слегка поклонился он. — Простите наше внезапное вторжение. Мой командир в одиночку сдерживал атаку монстров из Межпространства и очень пострадал, нужна помощь.

— Межпространства? — мои глаза расширились от удивления. — Но ведь линия разрывов аж на другом конце страны!

— Генерал открыл портал из последних сил. Вероятно, нас забросило сюда случайно.

— Леди Эдериона! За доктором послано! Вы уверены, что стоит пускать мужчин в женские комнаты?

Шумная экономка ворвалась в холл, но была остановлена моим жестом.

— Меня зовут Эдериона Вьенн, — я снова повернулась к солдату. — Отец сейчас в отъезде, но мы позаботимся о вас. Следуйте за Форрой, она проводит вас в комнату. Вам помогут привести себя в порядок до приезда целителя, но первым он осмотрит генерала. Кстати, как его имя?

— Спасибо, леди Вьенн, вы очень добры! Генерал Рэйден Найтвилл, — и офицер поспешил вслед за экономкой.

Рэйден Найтвилл. Это имя мне ничего не говорило, но почему-то было так приятно беззвучно повторить его в тишине опустевшего холла.

Прибывший вскоре целитель пробыл в комнате генерала около получаса. Я перехватила его по дороге в гостевую.

— Молодой человек потерял много крови, но сейчас его состояние стабильное, — доктор явно был в хорошем настроении. — Организм хорошо отозвался на магическое лечение. Полагаю, что к утру лихорадка пройдёт, а через пару дней пациент уже сможет самостоятельно передвигаться.

Закончив лечить офицера, целитель уехал. Гроза прошла, и теперь за окном наступила настоящая ночь, сырая и промозглая. Заплетя косу, я долго сидела на краю кровати, потом лежала в ней, в беспокойстве глядя в темноту. Когда мне надоело, я натянула мягкий бархатный халат, зажгла свечу и вышла из спальни.

Дверь в бывшую мамину комнату была приоткрыта. Заглянув в щелочку, я обнаружила, что служанка, приставленная к больному, уснула прямо на стуле возле кровати. Ноги сами неслышно понесли меня к постели, из которой доносилось учащённое дыхание.

В этой комнате ещё со времен, когда мама была жива, всё было устроено так, чтобы было удобно ухаживать за больным. Рука машинально потянулась к горячему лбу, попутно убрав прилипшую прядь волос. Ладонь обожгло жаром. Оглянувшись, я нашла в полумраке миску с водой и салфеткой, положила прохладную влажную ткань на лоб и замерла, разглядывая мужчину.

Он очень молод. Такой молодой, и уже генерал? В одиночку сдерживал атаку монстров. Наверное, очень талантливый. И сильный.

Мой взгляд скользил, отмечая детали. Разметавшиеся по подушке волосы. Длинные ресницы, темнеющие в блеклом лунном свете. Мужественный профиль. Красивые изгибы губ. Очерченная линия подбородка, которую немедленно захотелось обвести лёгким касанием пальчика.

Язык сам повторил незнакомое имя. Рэйден. В комнате не раздалось ни звука, но больной вдруг распахнул глаза. Тёмно-синие радужки обрамляли зрачок, вытянутый, как у кошки или змеи.

2

С испуганным вдохом я выпрямилась и попятилась, но напугавшие меня глаза уже снова закрылись. Я внезапно осознала, что моё присутствие здесь и сейчас не вполне прилично, и с бешено стучащим сердцем сбежала обратно в свою спальню.

Мужчина в нашем доме. Первый мужчина, которого я коснулась, не считая престарелого учителя танцев. Папа не устраивал приёмов. Мы редко бывали в гостях. И никогда — в столице, хотя графу Вьенну там были бы рады, так он говорил. Отец ревностно оберегал меня от знакомств, которые могли бы бросить тень на репутацию единственной наследницы семейства Вьеннов. Он любил повторять, что мне уготовано нечто большее, чем замужество за каким-нибудь графским сынком, но, если честно, из-за этой его мечты с каждым годом наш дом для меня всё больше становился похож на золотую клетку.

Покрутившись немного в кровати, я всё-таки уснула. Провалилась в тёмно-синий сон со всполохами беззвучной грозы. Утром за завтраком офицер Фархант рассказал мне о том, что с ними случилось.

— Генерал Найтвилл возглавляет отряд магов, что запечатывают разрывы. Он проверял недавнюю работу, и в этот момент, как я понял, печати слетели. Все печати сразу!

Офицер отложил в сторону ложку, как будто не мог есть от волнения.

— Ему удалось послать сигнал и продержаться до прибытия подкрепления. Зрелище было невероятное, мы еле пробились к нему! Мне поручили сопроводить генерала в крепость, но портал выкинул нас сюда. По правде сказать, это чудо, что он остался жив.

Я деликатно слушала, помешивая ложечкой чай, но любопытство оказалось сильнее.

— Как вышло, что генерал был совсем один? Я читала в газетах, что на линии разрывов разрешают передвигаться только группами не меньше, чем в пять человек.

Фархант усмехнулся.

— Это Рэйден и его знаменитый характер. Упрямый и гордый. Вот увидите, он покинет ваш дом, как только будет способен хотя бы самостоятельно доползти до выхода, — офицер вдруг стал снова серьёзным. — Я очень благодарен вам за помощь. Моя нога уже почти в порядке, и я должен вернуться в крепость. Там наверняка все на ушах стоят, разыскивая нас.

Я отпила глоток чая и кивнула.

— Не беспокойтесь за своего командира. Целитель будет приезжать каждый день, пока не убедится, что генерал идёт на поправку.

После завтрака служанка сообщила, что пациент наверху пришёл в сознание, и мы с Фархантом поспешили к нему. Рэйден Найтвилл, одетый в свободную белую рубашку, бледный, растрёпанный и злой, сидел в кровати, опираясь спиной на подушки. Я внимательно присмотрелась: зрачки у мужчины были самые обычные. Должно быть ночью мне показалось.

— Где мы? — при виде сослуживца генерал постарался сесть ровнее. Его голос был негромким, но от интонаций человека, привыкшего повелевать, у меня поползли мурашки.

3

— Мы в гостеприимном доме графа Вьенна, генерал Найтвилл, — офицер сделал церемонный жест рукой в мою сторону, — а это леди Эдериона Вьенн, хозяйка дома на время, пока граф в отъезде.

Я приветливо кивнула, краснея при мысли о том, что он мог запомнить мой ночной визит.

— Далеко нас закинуло, — Рэйден откинулся на подушки, как будто немного успокаиваясь. Очевидно, разговор давался ему с трудом. — Не знал, что у старого Вьенна есть дочь.

— Вы знакомы с отцом? — вырвалось у меня.

— Слышал о нём при дворе.

Взгляд генерала скользнул по мне и снова вернулся к Фарханту. Внутри меня разлилось лёгкое разочарование. Офицер тем временем уселся на стул рядом с кроватью.

— Я почти здоров и выдвигаюсь в крепость. Вам придётся задержаться здесь на несколько дней. Доктор сказал, перемещение сейчас может навредить.

Рэйден устало прикрыл глаза, ничего не отвечая. Наверное, это было согласие. Служанка, позвякивая приборами, внесла в комнату завтрак для больного.

— Не говорите… — генерал кинул на меня быстрый взгляд, — не сообщайте Верховному главнокомандующему. Это приказ. Присылать за мной не надо, доберусь сам.

Фархант согласно склонил голову. После короткого прощания с нами, он вышел из комнаты, а я осталась стоять рядом с постелью больного, в утомлении прикрывшего веки. Служанка вышла, чтобы не мешать нам, и до сих пор не появилась. Завтрак для генерала остывал.

В неловком молчании я достала столик для кровати, который, как и прежде, был наготове рядом с изголовьем. Поставила перед Рэйденом поднос с жидкой молочной кашей и травяным чаем. Сузив глаза, генерал наблюдал, как я зачерпываю ложечку каши и подношу к его лицу.

Красивые губы скривились. Неожиданно сильные пальцы отобрали у меня ложку.

— Сам справлюсь.

Какое-то неприятное чувство возникло у меня внутри. Если бы его можно было облечь в слова, оно бы звучало как "вот же мерзкий тип". И всё же, несмотря на вспыхнувшую неприязнь, уходить не хотелось. О госте следует позаботиться.

После первой же ложки ему пришлось немного отдохнуть, чтобы съесть вторую. После третьей генерал взглянул на меня с кривой улыбкой.

— Спасибо.

— За что именно?

— За то, что не помогаете.

Я нервно усмехнулась.

— Смеётесь? Вам просто не знакомо чувство, когда всё делают за вас, а вся ваша жизнь распланирована наперёд без вашего участия.

— Ошибаетесь, — я покачала головой. — Где вы видели девушек, чья жизнь не была бы распланирована наперёд?

— У нас в отряде.

Рэйден отправил в рот ещё одну ложку, а я преисполнилась ревниво-завистливого чувства. Женщинам позволили участвовать в битвах с монстрами наравне с мужчинами не так давно. И кто-то держал линию обороны плечом к плечу с лучшими воинами королевства. Мне, обычному лишённому магических способностей человечку, о таком мечтать не приходилось.

Генерал устал бороться с кашей и откинулся на подушки.

— Эдериона.

Я сделала вид, что не заметила фамильярности.

— Помогите попить.

Осторожно прислонив кружку к губам, я подождала, пока он сделает глоток. Рэйден следил за моими действиями из-под полуопущенных ресниц, из-за чего весь процесс показался мне до неловкости интимным и чувственным. Когда дно кружки легко стукнуло о поднос, он перехватил моё запястье.

— Сколько вам лет, Эдериона?

— Девятнадцать.

Я изо всех сил старалась не показать, что его прикосновение вызвало незнакомые жгучие ощущения в теле. И непонятно было, хочется мне забрать руку или наоборот, продлить это чувство. На миг в голове возникла картинка, как наши ладони встречаются, а пальцы переплетаются. В испуге я вырвала руку.

— Вы должны были дебютировать ещё год назад. Почему я не видел вас на осенних балах в столице?

Я потёрла запястье.

— Этот вопрос надо задать моему отцу.

Генерал ядовито усмехнулся.

— Ещё один престарелый тиран.

Утреннюю тишину прорезал приближающийся звук: перестук копыт и шуршание колёс по дорожке. Я подошла к окну. Из экипажа показалась седая шевелюра.

— Не говорите так, вы совсем не знакомы с папой. Но уже скоро познакомитесь.

4

Я проследила за сухощавой фигурой, выбравшейся из экипажа. Опираясь на трость, папа неторопливо шёл к парадному входу в сопровождении одного из слуг.

— Извините. Я должна встретить отца.

Сбежав по ступенькам вниз, я бросилась папе на шею.

— Отец! Как ты? Гроза не захватила тебя в пути?

Судя по всему, ему уже рассказали последние новости нашего дома. Папа обнимал меня, но его тёмные глаза живо осматривали гостиную, как будто неожиданные посетители могли разбить лагерь прямо здесь.

— Всё хорошо, Риона, всё в порядке. Где же наш гость?

— Наверху, в маминой комнате. Он был очень плох, я подумала, что там будет удобнее всего.

Отец поджал губы. Видно было, что он не в восторге от попрания заведённых в его доме порядков, но согласен с моим аргументом.

— Ничего, девочка, ничего. Ты сделала всё правильно. Мы переселим его в гостевую, как только он сможет передвигаться, — стуча тростью, отец двинулся в столовую. — Теперь он больше не твоя забота. Можешь возвращаться к своим девичьим делам, с гостем буду общаться я.

Впервые в жизни я была не согласна с папой. И впервые я ему возразила.

— Но это неприлично! Ведь у тебя полно дел, ты не сможешь уделять ему время. Генерал Найтвилл из столицы, будет неприятно, если поползут слухи о том, как невежливы мы были, оставив гостя скучать одного.

Отец резко обернулся, стиснув трость. Седые брови сошлись на переносице. Глаза смотрели на меня с удивлением.

— Неприлично молодой девушке увиваться вокруг незнакомого мужчины, Риона! Ты не знаешь этих военных, их нравы, — он поморщился. — Да ещё из столицы. Хуже рекомендации не придумаешь.

Он уже собирался идти дальше, но вдруг обернулся.

— Впрочем, в твоих словах есть доля правды. Ты не можешь делать вид, что его тут нет. Думаю, мы все можем встречаться по вечерам в гостиной, когда ему станет лучше. Остальные заботы возьмут на себя слуги.

Потянулся обычный день. Папа переговорил с генералом за закрытой дверью, не посвятив меня в подробности. После обеда приехал целитель, он снова вышел из комнаты больного довольный.

— Удивительная регенерация тканей! Магический резерв будет восстанавливаться чуть дольше, в этом я не очень сведущ, но тело заживает поразительно быстро, — он оживлённо жестикулировал. — Конечно, останутся серьёзные шрамы на груди…

— Кхм!

Отец с негодованием свёл брови и бросил быстрый взгляд на меня, как бы напоминая, что о таком не следует говорить в присутствии девушки. Я не закатила глаза только из уважения к нему.

— Да, о чём это я… — доктор немного смешался, — так вот, если у вас ещё осталось то кресло, то пациент уже может совершать перемещения по дому. Смена впечатлений непременно ускорит его выздоровление.

"То кресло" с приделанными к нему колёсами уже несколько лет пылилось на чердаке, но по моему приказу его извлекли и привели в порядок. Когда слуга вкатил в гостиную сделанную для мамы конструкцию, я спрятала улыбку, потому что Рэйден со своими широкими плечами едва в неё помещался.

— Вижу, вы чувствуете себя значительно лучше, — отец оторвался от своих бумаг. — Прикажу слугам перенести ваши вещи в комнату для гостей. Там вам не будут мешать.

— Благодарю, граф Вьенн, — генерал с улыбкой склонил голову. — Мне и сейчас ничего не мешает.

— Да-да, конечно, — пробормотал папа, но всё-таки сделал знак слуге.

Я достала приготовленные заранее книги.

— Хотите почитать что-нибудь?

— Напрасный труд, леди Эдериона. Я за всю жизнь не прочёл ни одной книги.

Отец, сидевший в кресле у камина, недовольно хмыкнул. По смешинкам в тёмно-синих глазах гостя я поняла, что эта фраза была предназначена именно папе и угодила точно в цель. Что за несносный характер!

— Ни за что не поверю, у вас слишком грамотная речь, — рассмеялась я.

— Ладно, сдаюсь, — генерал поднял руки, — вы меня раскусили. Давайте свои книжки сюда. Что вы принесли?

— Это из папиной библиотеки. Кое-что по истории и философии.

Его рука коснулась моей, принимая книги. Вряд ли прикосновение было случайным. Я внимательно посмотрела на Рэйдена, но он как будто ничего не заметил.

— Вы это уже читали?

— Да, заглядывала.

— А что читаете прямо сейчас? — гость поморщился, удобнее усаживаясь в кресле.

Я смутилась. Отец не одобрял мою маленькую слабость в выборе книг.

— Я… я читаю роман. Для женщин.

— О, и про что он?

— Про девушку с редким даром, которая стоит перед нелёгким выбором: остаться с возлюбленным и спасти себя от проклятия или спасти от гибели империю, — ответила я после некоторой заминки.

— И что же она выбрала?

— Империю.

— Прекрасно! Мой отец был бы в восторге, — широко улыбнулся Рэйден.

— Кстати, — вскинулся папа, — чем занимается ваш отец? Я половину жизни служил при дворе и никогда не слышал фамилию Найтвиллов.

Рэйден вздохнул, захлопнув книгу.

— Если вы так долго были при дворе, то знаете, на что похожа тамошняя жизнь. Бесконечное бурление котла, в котором выплывает на поверхность то одна, то другая фамилия. Одни семьи тонут, другие перестают существовать, третьи оказываются на самом верху до поры до времени.

Судя по тону генерала, сам он от такой жизни был не в восторге. Хоть в чём-то они с отцом сошлись.

— Сейчас моя семья владеет обширными землями возле столицы. Точнее сказать не могу. Последние два года я их не навещал.

Отец замолчал, неодобрительно поджав губы. Он взял карандаш и углубился в работу. Я начала листать одну из книг, лежавших на столике между мной и генералом, стараясь игнорировать пристальный взгляд тёмно-синих глаз.

Удавалось мне это недолго. Так и не добившись моего внимания, Рэйден усмехнулся и положил руку на столик. Из-под красивых длинных пальцев в мою сторону по столешнице побежали тонкие золотые всполохи.

5

Я убрала руку подальше от магических всполохов и с укоризной поглядела на Рэйдена. Он сделал вид, что ушёл в чтение и не видит моего взгляда.

Золотые нити магии тем временем беззвучно кружились по полированной глади стола, постепенно укладываясь в узор. Когда они завершили свой танец, передо мной оказался нарисован изящный бутон розы. Я украдкой оглянулась на отца. Он ничего не замечал и продолжал листать бумаги, делая заметки на полях.

Интересно, что будет, если потрогать эту розу? Исчезнет? Я попыталась дотронуться до неё пальцем, но Рэйден вдруг накрыл мою руку своей. Мои попытки вырваться, не делая при этом резких движений и не привлекая внимания, не увенчались успехом. Тяжёлая горячая ладонь несколько секунд прижимала мою к рисунку, а когда генерал убрал её, розы на столе не оказалось.

Что ещё за игры?! Я потёрла руку, посылая гостю гневный взгляд. Его глаза насмешливо и нежно смотрели на мою ладонь. Я взглянула на неё и замерла. Золотой цветок впечатался в мою кожу. Тонкие линии переливались блеском в свете свеч.

— Завтра исчезнет, — одними губами сообщил мне генерал.

Я сжала руку в кулак и вскочила. Задетая книга полетела на пол. Ну и подарочек! О чём он думает? Как сделать, чтобы это никто не заметил?

— Риона? — отец поднял голову.

— Я немного устала, пап. Ничего, если я вас оставлю?

Генерал вежливо склонил голову в знак согласия.

— Конечно, дорогая, — отец, похоже, был даже рад, что я покидаю их.

В своей комнате я первым делом попыталась смыть рисунок, но он никуда не делся и ни капли не потускнел от усердного трения. Более того, мне показалось, что бутон стал как будто немного раскрываться. Пришлось попросить подать ужин прямо в комнату, чтобы никто не заметил необычного украшения.

Весь вечер я негодовала, заодно поглядывая на руку, где золотая роза постепенно раскрывала лепестки и отращивала стебель. Когда он дотянулся до запястья, где кожа особенно тонкая, процесс стал сопровождаться приятной лёгкой щекоткой. Наконец, выпустив листья и шипы, полностью раскрывшись, золотой цветок замер.

Засыпая, я любовалась на золотые отблески и думала, что это идеальное украшение. Не смывается, не теряется, не выцветает. Жаль только, что ношу я его несколько нелегально и никому не могу показать.

Рэйден не соврал. Наутро цветка на моей коже не оказалось. Выдохнув, я привела себя в порядок и спустилась к завтраку.

Отец, сосредоточенно сопя, резал свой пудинг на кусочки и поглядывал на слуг, будто дожидаясь, когда они выйдут. Когда мы остались одни, он сурово взглянул на меня из-под седых бровей.

— Что случилось вчера в гостиной?

Я изобразила глубокое недоумение.

— Ничего.

Отец медленно с шумом втянул воздух и отложил приборы.

— Риона, — его голос звучал мягко, — я растил тебя вдали от света, чтобы ты оставалась чистой. И мне это удалось: ты совершенно не умеешь врать.

Я склонилась над своей тарелкой и тоже принялась терзать пудинг ножом.

— Послушай, дочка! Мои слова, возможно, обидят тебя, но я не буду лгать. У моего метода воспитания есть обратная сторона. Ты — провинциальная простушка. Невинная девочка, никогда не имевшая дела со столичными хищниками. Идеальная жертва для развращенных хлыщей, на которых внезапно свалилось богатство. Ты же понимаешь, что человек, который не чтит свою семью и проводит жизнь рядом с женщинами, не связанными обязательствами…

— Ну хватит! — я припечатала нож и вилку к столу с такой силой, что чашки задребезжали о блюдца. Через пару вдохов и выдохов я смогла продолжать уже спокойнее. — Уверяю тебя, папа, что у меня нет никаких романтических чувств к Рэйдену Найтвиллу.

В тот момент я действительно в это верила. Не почуяв лжи, отец расслабленно откинулся на стуле и снова принялся за завтрак. А вот у меня пропал аппетит.

После очередного сеанса с целителем генерал смог прийти в гостиную самостоятельно, используя одну из папиных тростей. Доктор был прав, больной восстанавливался с удивительной скоростью.

На этот раз папа не спускал глаз с нас обоих. Да и я не позволяла себе расслабиться и держала руки строго на коленях. Правда, мой взгляд то и дело обращался к гостю. Я жалела, что в своё время отказалась от уроков рисования. Такую редкую мужественную красоту хотелось запечатлеть на холсте.

Полистав без интереса книги, Рэйден поинтересовался.

— Почему вы живёте здесь, граф Вьенн? Вы могли бы занимать почётную должность при дворе.

— Моей жене требовался покой, а дочери — свежий воздух и простые нравы. Не мне вам рассказывать, какие качества в почёте у наших придворных, — отец держался прямо, глядя Найтвиллу прямо в глаза. — После того, как король женился второй раз, нравы стали даже хуже, чем когда я был молод. Боюсь представить, что будет, когда на престол взойдёт его сын.

— Молодой принц? — гость пожал плечами. — Думаю, ещё рано судить, о нём в точности ничего неизвестно.

— Вот именно! Зачем он скрывает имя и внешность? Говорят, он страшный сумасброд. Не чтит старших, не слушает отца!

— Но если при отце во дворце совсем распустились, то может сыну и не стоит его слушать? — сверкнул улыбкой Рэйден.

Отец нахмурился, пытаясь подобрать аргументы, и я поспешила разрядить нарастающую напряжённость.

— Уверена принц будет отличным правителем. Особенно, если выберёт в жёны ту, что покроет его недостатки.

— Вы думаете? — теперь Рэйден взялся атаковать уже меня. — Вы, леди Эдериона, вышли бы замуж за принца?

Папа уже раскрыл рот, чтобы ответить, но я его опередила.

— Да, почему нет. Главное, чтобы он был хорошим человеком.

— А что это по-вашему значит — быть хорошим человеком?

Я задумалась.

— Быть честным. Верным. И смелым — не бояться говорить прямо о том, что на уме.

— И чтобы был в состоянии обеспечить семью, — подал голос отец.

Это для меня было не так важно, но я не возразила, потому что в ужасе прикусила язык. Глаза Рэйдена, обращённые ко мне, горели торжествующим огнём. Кажется, я только что пригласила его к прямому разговору о чём-то, что явно было у него на уме.

6

На следующий день, решив во что бы то ни стало избегать встречи с генералом, я выглянула из комнаты и хорошенько прислушалась. Голоса Рэйдена и доктора доносились с первого этажа. Похоже, гость скоро покинет нас, и моя жизнь потечёт по-прежнему.

Стараясь не замечать грустное чувство, возникшее от этой мысли, я зашла в бывшую комнату мамы. В тяжёлые минуты я всегда приходила сюда, вспомнить о её мудрости и жизнерадостности, которой так не хватало отцу. Здесь всё было по-старому, только на кровати лежала сложенная форма Найтвилла, выстиранная и зашитая. Должно быть кто-то из слуг перепутал комнаты. Я провела рукой по грубой ткани и вздохнула.

Папа прав. Я наивная и неопытная провинциалка, очарованная образом военного мага из столицы. Когда гость уйдёт, я забуду о нём. Правда, это произойдёт не так быстро, как хотелось бы.

Тихий скрип раздался за спиной, заставив меня резко обернуться. У входа, затворив дверь, стоял Рэйден, уже без трости. Он смотрел на меня, и выражение его лица было самое серьёзное. Не спеша генерал сделал несколько шагов, подходя совсем близко ко мне. Я боялась поднять на него взгляд.

— Эдериона, — негромко позвал он, — не бойтесь меня.

Впервые я не почувствовала в его тоне насмешки или вызова. Как будто Рэйден снял все покровы и открылся мне настоящим.

— Завтра я покину вас, меня ждёт служба.

Я перевела взгляд на него. Раз он решил быть искренним, отвечу тем же. Не буду скрывать, что мне грустно. Глаза генерала вспыхнули радостью при виде моих.

— Я свалился вам как снег на голову. Я дерзил вам, самовольничал и дразнил вашего отца. И всё-таки вы грустите?

— Да.

Он протянул руку, коснувшись моего локтя.

— Тогда представьте, каково мне покидать ангела, приютившего меня и ни разу ни в чём не упрекнувшего.

Тепло его пальцев переместилось выше к плечу, и я поняла, что попалась. Рэйден держал меня совсем не крепко, но вырваться я уже не могла, потому что не хотела.

Внезапно снаружи раздались голоса, кто-то приближался к двери. Но вместо того, чтобы отпрянуть, генерал наоборот, прижал меня к себе, нарисовав в воздухе жест причудливо сложенными пальцами.

Дверь распахнулась. На пороге стояла служанка. Я в ужасе зажмурила глаза, представляя реакцию отца, когда слуги донесут до него, что нас с Рэйденом застали обнимающимися в безлюдной комнате.

— Ну вот же она! Ничего не потеряли!

Как будто не замечая нас, она прошла к кровати, взяла форму и вышла, аккуратно затворив дверь. Мы снова остались одни. Прижатая к мужскому телу, я слышала, как прямо под ухом стучит сердце, размеренно и гулко, в отличие от моего трепыхавшегося в испуге.

— Она нас не видела? — прошептала я.

— Нет, — генерал улыбался, глядя на меня из-под полуопущенных ресниц.

Значит опасность миновала. Плечи сами собой расслабились, сбрасывая напряжение. Но, как оказалось, я рано обрадовалась. Мужская рука всё ещё крепко обнимала талию и не спешила отпускать. Незнакомый запах, исходящий от рубашки, волновал меня, мешая думать ясно.

— Мне нужно идти, — пролепетала я. — Отец скоро хватится…

Помедлив немного, Рэйден всё-таки отпустил меня, но на секунду задержал мою руку в своей.

— Я хочу поговорить с вами до моего отъезда. Наедине. Здесь. Вы придёте?

Внутри меня что-то одновременно кричало "да" и "нет". Чью сторону выбрать, я так и не решила.

— Не знаю.

— Обещаю, что не сделаю ничего предосудительного. До вечера, Эдериона!

Последняя встреча в гостиной проходила менее напряжённо. Отец оставил подозрения и был в хорошем расположении духа, зная, что нежеланный гость скоро покинет его дом. Да и Рэйден не стремился больше его задирать. Обсудив заголовки газет, мы погрузились каждый в своё дело. Отец в бумаги, генерал — в книгу, а я — в вышивку. Так мы и сидели в молчании, пока меня не отвлекли действия Рэйдена.

Неслышно побарабанив пальцами по столу, он очертил указательным пальцем круг. Неожиданно золотой обруч налился, становясь как будто реальным. Генерал поставил его на ребро и мягко толкнул в мою сторону. Колечко прокатилось, закружилось по столу и улеглось прямо передо мной. Рэйден в это время продолжал что-то чертить. Когда он убрал руку, на столе был нарисован знак вопроса.

Мои глаза расширились, дыхание сбилось. Я подняла вопрошающий взгляд на Рэйдена. Он смотрел на меня без тени улыбки. Если это предложение руки, то генерал поистине сумасшедший! Трогать кольцо я не стала, покачав головой. Пожалуй, это уже чересчур.

Я уходила из гостиной с твёрдым намерением больше не высовываться из комнаты, и не встречать Рэйдена до его отъезда. Я не могла понять свои чувства. Мне хотелось больше никогда не видеть его и в то же время никогда не отпускать. До глубокой ночи я ходила по комнате из одного угла в другой, одинаково страшась возможного разговора и вероятности, что его не случится. В конце концов, если я не приду, генерал решит, что я струсила. Этого я допускать не хотела.

Жалея, что у меня нет способностей для заклинания невидимости, я вышла из комнаты и прокралась к заветной двери. В комнате горела одинокая свеча, освещавшая силуэт Рэйдена в военной форме.

— Пришла, — нежно улыбнулся он.

Я не стала подходить близко. Ночь, я одна с мужчиной, в комнате с кроватью. О чём я только думала весь вечер?!

— Вы хотели поговорить, генерал.

— Я хотел просить вас. Просить стать моей.

7

Ноги сами сделали шаг назад. Рэйден остался на месте.

— Не думайте обо мне плохо, Эдериона, я не предлагаю вам побег в неизвестность. Завтра утром я намерен просить у графа Вьенна вашей руки. Но сначала мне нужно знать, согласны ли вы.

Я прижала ладонь к горящему лбу, пытаясь подобрать логичные аргументы.

— Мы же знакомы всего несколько дней! Я совсем не знаю вас, не знаю вашу семью…

— А я не знаю вас, и всё-таки прошу. Всё впереди. Через два месяца я смогу выйти в отставку, ухаживать за вами и устроить помолвку так, как это полагается. Я лишь прошу вас эти два месяца считать меня своим женихом.

Я зажмурилась, пытаясь собрать скачущие мысли в кучу. Как тяжело придумывать доводы, когда ни один из них по-настоящему не имеет значения.

Приблизившееся тепло и знакомый запах подсказали, что генерал подошёл ко мне. Глаза открылись, чтобы встретить полный ожидания взгляд.

— Эдериона, ваше молчание даёт слишком много надежды, — прошептал Рэйден. — Просто скажите "нет" или "да". Отказ не изменит моего к вам отношения. Согласие никак вас не свяжет. Вы вольны передумать в любой момент.

Я сделала глубокий медленный вдох и выдохнула.

— Да.

Если бы радость могла сиять, в этой комнате сейчас зажглось бы целое солнце. Столько счастья сопровождает момент, когда люди вдруг становятся из чужих самыми близкими. Мой внезапно обретённый жених замер, не двигаясь, как будто пытаясь справиться с эмоциями, но я слышала, что его сердце бьётся так же часто, как и моё. Тёмные глаза будто посветлели, глядя в мои. Наконец он наклонился и целомудренно прислонился губами к моей щеке. И это было совсем не то, чего я ждала.

Я повернула голову к его лицу, отыскивая губы. Руки сами обвили шею, пальцы зарылись в мягкие волосы. Этот поцелуй — мой первый поцелуй — вышел совсем не таким, как о них пишут в книжках. Он был гораздо лучше. Мягкие губы, жаркое дыхание, его приглушенный стон.

— Эдер!

Генерал отстранился, тяжело дыша. Его сильные руки напряглись, стараясь удержать дистанцию между нами. Когда дыхание выровнялось, он взял мою ладонь и провёл по ней пальцем, снова рисуя круг. Тело отозвалось на щекочущее прикосновение, подавшись вперёд, но Рэйден сдержал меня. Он накрыл своей ладонью мою, а когда убрал, сверху осталось лежать кольцо из тонких золотых нитей.

— Чтобы напоминало обо мне. Никто не будет видеть его, кроме меня. Если ты пожелаешь разорвать помолвку, просто скажи ему, чтобы исчезло, и оно пропадёт.

Кольцо скользнуло на мой палец, плотно охватило его и рассыпалось искрами, оставляя на коже рисунок из золотых линий.

— До завтра, Эдер!

Мне не хотелось отпускать его.

— Что, если отец не согласится?

— Я найду способ его уговорить, если только ты согласна. Твое слово — единственное, что имеет значение, — он прижал к губам мои пальцы. — Иди спать, Эдер. Сладких снов, моя невеста!

Снов? Это была изощрённая шутка. Я крутилась в своей постели до утра, взбудораженная счастьем, первым поцелуем и теми ощущениями, которые зародились в теле во время него. Когда за окном посветлело, я мысленно пожелала своему жениху удачи и уснула счастливая.

Меня разбудило лязганье ключа, дважды повернувшегося в замке. Я вскочила и подбежала к двери. Заперто! В коридоре слышался удаляющийся мерный стук трости.

— Папа?!

Что происходит? Я метнулась к окну. Снаружи на дорожки, кусты и деревья тонким покровом лёг первый снег. На белом ярко выделялся тёмный силуэт человека в военной форме, шагавшего прочь от дверей. И судя по резким движениям, он едва сдерживал ярость.

— Рэйден! — я заколотила в стекло, надеясь, что мой голос слышно сквозь двойную раму.

Мой жених остановился под деревом, в том самом месте, где появился окровавленный несколько дней назад. Резким движением свёл и снова развёл руки. Поток света ударил в небо так, что вспышку наверняка видели в соседнем городе. Когда сияние погасло, Рэйдена здесь больше не было.

8

Эдер

Я посмотрела на свою руку. Кольцо оставалось на месте. Золотые блики были единственным тёплым пятном в холодном отражённом от снега свете. Дрожа от волнения, я умылась, переоделась и заколотила в дверь. Вскоре снаружи послышались шаги, ключ в замке повернулся, и дверь распахнулась.

— Госпожа, граф Вьенн ожидает вас… — начал было говорить слуга.

Я фурией промчалась мимо него в кабинет отца.

Папа сидел за столом с раскрытой газетой в руках. Вид у него был невозмутимый, будто это утро ничем не отличалось от остальных. Распахнув дверь без стука, я влетела и остановилась перед ним, пытаясь отдышаться.

— Что ты сказал ему?!

— Отказал, разумеется. От твоего имени.

— Что?!!

Отец не торопясь сложил газету и лениво бросил на стол.

— Я знал, что это случится. Я сказал ему, что между дочерью и отцом нет секретов. Что ты поручила мне ответить отказом. Что у тебя, в конце концов, другие матримониальные планы.

Другие планы? Интересно, какие? Я почувствовала, что ноги отказываются меня держать, и рухнула в кресло для посетителей.

— Поверь, мне, Риона, так будет лучше. В следующем году мы поедем в столицу искать для тебя достойного супруга. И если ты встретишь там этого человека, то поймёшь, что я не ошибся.

В столице? Мы можем встретиться в столице! Но он думает, что я ему отказала. Если мы снова встретимся, захочет ли он вообще заметить меня?

Мой блуждающий взгляд упал на кольцо. Ну конечно! Оно останется со мной! И если судьба снова сведёт нас, он поймёт, что я не отказалась от своего слова.

Отец участливо смотрел на меня.

— Я не буду ругать тебя, за то, что ты подала ему надежду. Ты всего лишь дитя, которое чуть не оступилось. Теперь всё закончилось, и между нами всё по-прежнему.

Я молча встала и вышла из кабинета. У меня не хватило сил сказать отцу, как сильно он ошибается.

Потянулись бесконечные дни. Снег ложился и таял несколько раз, и наконец вышел победителем. Каждый день меня поддерживало только поблескивающее кольцо, которое больше никто не замечал. Часть его магии, запечатлённое прикосновение, единственная ниточка между нами. Отец, видя меня грустной и притихшей, решил, что проблема решена.

На седьмой день кольцо исчезло вместе с моей надеждой. Проплакав всё утро, я спустилась к завтраку позже обычного. Как правило, в такие дни отец, скучавший без меня, читал за утренним кофе новости, но сегодня газета лежала нераскрытой прямо перед ним. При виде меня он вдруг торопливо схватил её и начал сворачивать.

Мой взгляд успел выхватить заголовок о крупных потерях на линии разрывов и длинную колонку с именами, обведённую чёрной рамкой. Сердце сжалось от страшного предчувствия. Я попыталась схватить газету, но отец неожиданно прытко убрал её.

— Не нужно это читать, дочка.

В его голосе звучало сожаление. Побледнев, я осела на стул.

— Его имя там, да? В этом списке?

Папа молчал, глядя в сторону. В конце концов он развернул газету и положил прямо передо мной. Третьим в траурном списке значилось имя генерала Рэйдена Найтвилла.

Рэйден

Сначала он просто был в ярости. Чистейшей неугасимой ярости, сжигавшей его изнутри. И больше всего бесило не то, что девчонка в последний момент испугалась и помчалась к папочке, а то, что он никак не мог перестать о ней думать.

Что в конце концов в ней такого особенного? Рэйден повидал много красавиц. При дворе её бы так не назвали, хотя он находил Эдер прехорошенькой. Сначала ему захотелось просто подразнить её. Это было забавно — все эмоции сразу отражались на этом хорошеньком личике! Попади она во дворец, её бы сожрали за эту простоту и искренность. Но довольно быстро оказалось, что эта самая незамутнённость нужна ему как воздух. И теперь он оказался лишён её!

Он с радостью бросился в первый же крупный рейд против монстров, хотя обычно его заботой было запечатывание разрывов, а не битвы. Ещё не вполне зажившие раны отзывались болью, когда он исступлённо крошил чудовищ, зато тело и разум были заняты делом, а ярость постепенно утихала. После боя у него не осталось сил злиться. Даже когда слуга сообщил, что Верховный главнокомандующий прибыл в крепость и ожидает его на стене.

— Рэйд!

Статный мужчина шагнул ему навстречу. Волосы, когда-то такие же тёмные, как у Рэйдэна, теперь будто припорошило пеплом.

— Командир!

Генерал поклонился, как полагалось при встрече с высшим чином, но мужчина махнул рукой.

— Оставь! Я здесь не как Верховный, и даже не как король. Я просто хочу повидать своего сына.

9

Рэйден

Всё-таки отцу донесли про его ранение. Рэйден скрипнул зубами. Король тем временем вглядывался вдаль, в темневшие предгорья, казавшиеся такими мирными сейчас.

— Пора возвращаться домой, сынок. Не закатывай глаза, на этот раз я серьёзно. Моё время подходит к концу.

— Почему ты так думаешь? Ты почти не изменился с нашей последней встречи.

— Просто знаю, как и все мы. У нас с тобой есть год-два, чтобы передать все дела и найти тебе подходящую королеву. Потом я превращусь в камень, и ты отнесёшь его в пещеру предков. И наконец-то будешь свободен от меня, — отец хрипло засмеялся.

Рэйден смотрел под ноги. Смерть не была трагедией для их расы. Но он не ожидал, что его вольная жизнь закончится так быстро.

— Что мачеха?

— Укатила в своё имение. Я отказался и дальше выделять деньги на балы, она и обиделась. Впереди отбор, свадьба, похороны. Надо поберечь казну.

— Отбор?!

— Именно. Как видишь, династические браки не всегда гарантируют крепкий союз. У нас с твоей мачехой не сложилось. Драконам следует держаться старых традиций, поэтому будет отбор. И прошу тебя, не повторяй моей ошибки.

Рэйдэн вопросительно поднял бровь.

— Когда будешь выбирать змею своей жизни, слушай сердце, а не голову и уж тем более не…

— Отец, — процедил он сквозь зубы.

— Выбери чистую, выбери честную, — король сменил тон на серьёзный, — такую, которой не ударит в голову богатство и власть. Что у тебя с лицом? Что-то болит?

— Нет, — Рэйден мрачно обшаривал взглядом предгорья, хотя искать там было нечего.

Отец с подозрением посмотрел на него.

— Только не говори, что ты уже женился.

Генерал отрицательно мотнул головой.

— Хорошо. А то с тебя станется влюбиться в симпатичную прачку или какую-нибудь другую простушку из провинции, — король хмыкнул, глядя, как сын скривил губы. — Впрочем, если есть такая, приводи на отбор. Главное — слушать сердце.

— Никаких прачек! — прорычал Рэйден.

Никаких простушек! Никаких малодушных трусих! Никаких папочкиных дочек на его отборе!

— Хорошо, — отец хлопнул его по плечу. — И да, не хочу тебя расстраивать, но твоему тёзке Найтвиллу придётся умереть. Твоя двойная жизнь окончена. Обратной дороги не будет.

Оставшись один в своей комнате Рэйден тяжело сел на кровать и задумался. Когда умирает маг, разрывы, которых он касался, остаются запечатанными. Другое дело — заклинания попроще. Все эти бытовые, декоративные магические плетения, мелочи, которые окружают его, должны исчезнуть, будто его больше нет.

Рэйден нахмурился. Вспомнить их все невозможно. Придётся отменить всё, что незначительнее печатей и защитных заклинаний. Он закрыл глаза, сосредотачивая в себе энергию разрушения. Когда заряд был готов, волна разошлась во все стороны. На стене замигал и потух магический огонёк. С плаща пропал придуманный им родовой узор Найтвиллов, рисованный золотой нитью. Одно за другим старые заклинания разрушались везде, где он мог раньше побывать.

Эдер

Обморок от ужасных известий был настолько глубоким, что пришлось вызвать целителя. Наверное, он применил успокаивающее заклинание, потому что дни шли, а я оставалась равнодушной ко всему. Только где-то внутри не переставая тянула тупая боль.

Теперь моим основным занятием стало смотреть в окно. Но не на ту сторону, где скрипело старое дерево. Это было слишком больно.

Когда отец попросил целителя отменить заклинание, стало хуже. Так я могла лишь лежать и плакать.

Я не понимала, почему Рэйден Найтвилл оказался мне настолько дорог. Потому что он был первым, кого я поцеловала? Потому что он был красив? Или я действительно влюбилась в него?

В конце концов отец, отчаявшись вернуть меня к нормальной жизни, предложил крайнее средство.

— Забвение, Риона. Заклинание сотрёт память обо всём, что причинило тебе боль. В терзаниях нет смысла, дорогая. Ты молода. Тебе нужно жить дальше.

В его словах был смысл. И я согласилась.

Вызванный из столицы пожилой маг надел мне на шею хрустальный шарик-подвеску, сплёл чары и взял меня за руку.

— Вспоминай! — велел он. — Как всё было? Вспоминай по порядку.

Я закрыла глаза, припоминая вечер, когда разыгралась гроза. Шарик на тонкой цепочке засветился белым.

10

Эдер

Столица встречала нас весенним солнцем. Я с восхищением смотрела из окна экипажа на городскую суету: бесконечный поток карет, повозок, всадников и людей, спешащих по тротуарам.

— Вон, впереди дворец, — махнул рукой папа.

Я высунулась в окно, забыв о приличиях. Бело-золотая махина с башенками, колоннами и балкончиками становилась всё ближе. Наконец наш экипаж вслед за вереницей других въехал в парадные ворота.

Мы прибыли на отбор одними из последних.

— Твоя цель — не принц, — наставлял меня отец в пути, — не старайся произвести на него впечатление. Отбор — это возможность показать себя свету. Здесь собрались самые завидные женихи королевства. Ни одна претендентка не уедет отсюда в отчий дом. Так было на отборе действующего короля-дракона, так будет и сейчас.

— Какие они, эти драконы? — я задумчиво рассматривала высокие башенки дворца.

— Бездна силы и бездна самомнения, — улыбнулся отец. — Не дерзи принцу, отвечай ровно, и всё будет хорошо. В глаза лучше не смотри, не привлекай внимания. Впрочем, конкуренция будет такой, что у тебя и так минимальные шансы.

Мой взгляд скользнул по хрустальному шарику, висящему у него на груди. Отец рассказал, что я воспользовалась магическим забвением, чтобы пережить гибель жениха. Я была вольна вернуть воспоминания в любой момент, но делать этого не собиралась. Где-то в теле ещё сохранялась память о пережитой тоске. Не знаю, что именно я забыла, но теперь, прислушиваясь к отцовским наставлениям, я чётко понимала, что отныне всегда буду делить папины слова на десять. Что-то случилось между нами, что мешало мне верить ему без оглядки.

Обустроившись в дворцовых комнатах, мы отправились на прогулку по саду. Как объяснил отец, перед представлением Его Высочеству следовало разузнать все слухи, а заодно — кто ещё из женихов прибыл во дворец.

Мысль о том, что я, возможно, уже сегодня встречу своего будущего мужа, почему-то не волновала. Впрочем, меня вообще мало что волновало с прошлой осени. Как будто какая-то часть меня умерла вместе с воспоминаниями. Но я сохраняла способность радоваться и радовалась как могла: новому летящему платью, пышным весенним цветам и красивым видам.

Отец представлял меня своим старым знакомым. Глядя, как папа во время беседы перевоплощается то в гончую, то в старого опытного лиса, я наконец поняла, почему он отказался от жизни в столице и выбрал уединение в дальней провинции.

— Говорят, Его Высочество большой оригинал. Всё, что было во дворце до этого, его не прельщало, — доверительно сообщила болтливая тётушка, чьё имя я забыла сразу после представления. — Все претендентки сбились с ног, выдумывая, что надеть, чтобы поразить принца на первой встрече.

Я мысленно поблагодарила отца за то, что мне не нужно всерьёз участвовать в этой гонке. В моём распоряжении было несколько платьев тех видов кроя, что никогда не выходят из моды. Просто надену одно из них.

— Никто не видел его лица, никто не знает его имени, — понизив голос говорил расфранчённый старик. — Кто-то говорит, что он просто хочет свободы, а я вам скажу — это чушь. Он шпионит для отца. Он — его глаза и уши. Может он и сейчас ходит здесь среди нас.

— Говорят, он обучает новобранцев. Принц служил в крепости и рвал монстров голыми руками, даже без всякой магии. Он же дракон!

— Говорят, у него уже есть жена, а отбор — это просто прикрытие, чтобы не было скандала.

— Говорят, что у него отвратительный нрав. Мне жаль ту несчастную, которую он выберет.

Когда моя бедная голова пошла кругом от всего, что говорят о принце при дворе, отец сжал мой локоть.

— Вон там, у фонтана, посмотри. Граф Сиприан Эдберт, владелец обширных земель в соседней с нами провинции. С недавних пор вдовец, и ещё совсем не стар.

Я от души посочувствовала графу Эдберту, меланхоличному мужчине в два раза старше меня.

— Тебе не нужно делать выбор прямо сейчас. Просто присматривайся, — напомнил папа. — Нет, тот высокий молодой — не вариант. Это нувориш из новой элиты, чёрт его знает, как он разбогател.

Показав ещё пару кандидатов, отец отпустил меня отдыхать перед важным днём. Во дворце царило предпраздничное настроение. В дамских комнатах была суматоха: платья перешивались, драгоценности примерялись несколько раз по кругу, служанки сбивались с ног. В мужских — дымили сигары, а за крепкими напитками шли разговоры о важных делах. В моей комнате было спокойно и очень хорошо. И совсем немного одиноко.

Утром служанка уложила мои волосы в простую и элегантную причёску, помогла надеть платье и застегнуть драгоценности. Отец при виде меня прослезился.

— Так похожа на свою мать в день нашей свадьбы.

Под руку с ним мы прошли в зал, где собрались все претендентки. Около двадцати девиц были наряжены в платья самых невообразимых форм и вырвиглазных цветов, с причёсками, украшенными цветами, драгоценностями, перьями и даже фруктами. С утра прошёл слух, что после представления Его Высочество выберет одну из невест для первого танца, который откроет череду испытаний отбора. Напряжение в зале было такое, что хоть режь ножом.

Меня учили, что девушка должна быть проста и скромна, сдержана в движениях, разговорах и нарядах. Кажется, здешних девиц обучали ровно обратному. Я старалась не выглядеть шокированной. Соперницы не оставались в долгу, отвечая презрительными взглядами и перешёптываниями за спиной.

Наконец распорядитель выстроил претенденток в линию. Разговоры стали тише, а потом все и вовсе разом замолчали. В дальнем конце зала показался высокий широкоплечий мужчина в строгом чёрном камзоле в противоположность многоцветным платьям претенденток. В тишине были отчётливо слышны его чеканные шаги, за которыми действительно угадывалась военная выправка. Похоже, в чём-то слухи не соврали.

Я, как и все, очень хотела увидеть лицо загадочного принца, но увы, ничего не вышло. Оно было скрыто за чёрной полумаской, украшенной золотыми нитями. Можно было рассмотреть лишь мужественный подбородок и красиво очерченные губы.