Невеста Дьявола

Пролог

Ксения Громова

«Невеста Дьявола»

Пролог

Я неслась по пустыне, не обращая внимания на то, как сильно песок жег мои ступни. Пусть я и была в сандалиях, но подошва уже истощилась. Я знала, что Дьявол идет за мной попятам. Следует по моему запаху. Мне казалось, что он практически наступает мне на пятки. И страх заставлял оборачиваться.

Разумеется, за своей спиной я никого не видела. Лишь безграничные желтые пески, которые стали для меня адом.

Я не знала, сколько бежала. Но ноги уже не держали меня. Несколько раз я падала. И в последний раз… В последний раз уже не смогла встать.

Но я знала, что должна идти дальше. Ведь он рыщет, ищет меня. Проклятый Дьявол. Ведь он же найдет. Найдет и не пощадит. Возможно, даже убьет. И тогда это и станет моим спасением. Но просто так я не дамся ему в руки, которые и так были по локоть в крови. Нет, не получит. Не получит!

Говорила мне мама, что не нужно ехать сюда. Не нужно! Но меня тянуло к свободе. Ну, что, Даша, нашла приключения на задницу? Вытравила бывшего из головы и сердца? Развлеклась? Тебе казалось, что твоя жизнь скучна и до безумия предсказуема? Нужно быть осторожней в своих желаниях. Захотела – получила. Распишись и спасай свою жизнь.

Теперь вот бегаю от последствий. От огромных и злых последствий. И не факт, что спасусь.

Дьявол найдет. Он может. Я уверена, что он давно меня нашел, просто решил, что стоит поиграть еще со своей игрушкой. Не наигрался лев.

Я ползла, уже не чувствуя ни рук, ни ног. Двигалась на одном лишь упрямстве. Наверняка и кожа обгорела. Ведь сбежала я без платка. Еще, наверняка, получу солнечный ожог. И умру. Ему назло.

Сил больше не было. Я шумно дышала, но, казалось, будто во мне уже не осталось никакой жидкости.

Замерла, остановилась. Все. Больше не могла. Даже дышать не было сил.

- Всего лишь… Всего лишь одну секунду… - прошептала я пересохшими губами и закрыла глаза. Всего лишь на секунду. Не больше.

Но мне действительно было плохо: тошнило, и кружилась голова. И, наверное, у меня уже начались галлюцинации, потому что меня накрыла огромная тень, а губ коснулась влага. Я захрипела и вцепилась в чью-то сильную руку.

- Вот так вот, моя непослушная девочка… - проговорил Дьявол, - Вот так…

Он нашел меня!

- Нет… - прохрипела я и попыталась вырваться, но мужская ладонь обхватила меня за затылок. Не вырвешься.

- Да, - его лицо приблизилось к моему лицу, и я посмотрела в дьявольские глаза. – Думала, пустыня спрячет тебя? Н-е-ет, теперь пустыня станет твоей могилой. Пожизненной.

- Лучше… Лучше убей, - прохрипела я. Из последних сил подняла руку и легонько стукнула его по лицу.

Лев лишь усмехнулся. Что ему мой удар? Так, легкий укус. Совсем незаметный. А вот лев кусается очень больно.

- Нет, моя девочка, нет. Я вырвал тебя из лап смерти, теперь ты только моя.

1

1

Мама обиделась на меня. Это привычная форма ее протеста и несогласия со мной. Но я к этому давно уже привыкла и научилась с этим бороться. Раньше я пыталась поговорить с ней в такие моменты, добиться ее прощения, но чем больше я старалась, тем больше мама задирала нос. Только потом поняла, что все мои усилия напрасны.

Тогда я пошла другим путем: полный игнор. И вот тогда мама поняла, что ее фокусы не прокатят. Больше нет.

А вообще мы редко ругаемся. Но сегодня особый повод. Впервые за долгое время я поступаю так, как велит мне мое сердце, а не мамина воля.

Мама стояла возле моего рабочего стола, за которым я делала уроки, а теперь работаю. Она смотрела на мои детские фотографии и что-то бормотала себе под нос. Я же даже не вслушивалась в ее слова. Пусть бормочет, что хочет. Мне дела нет. Я занята тем, что собираюсь полностью изменить свою жизнь.

Первый шаг уже сделан. Я обрезала свои блондинистые волосы до самых плеч. Разумеется, мама тут же слегла с инфарктом, сердечным приступом, астмой, диареей и с сотней других заболеваний. Театр великой актрисы. Вот кто действительно заслужил Оскар.

- Даша! – стонала мама, не зная, то ли схватиться за сердце, то ли за почки. – Это же твое богатство! Сила твоей женственности!

Я лишь закатывала глаза и ничего ей не отвечала. Маме совершенно было плевать на мою женственность. Ее больше злило то, что я сделала не так, как она хотела.

Мама привыкла контролировать мою жизнь, несмотря на то, что мне был двадцать один год. Даже моего первого парня одобряла она. Считала, что Никита хороший парень. Хороший, да не очень…

Я прекрасно понимала, что между нами не было огромной любви. Но была привязанность. Три года в задницу не засунешь. Я привыкла к Никите. И он в какой-то степени мне нравился. Даже решилась лишиться девственности с ним. Казалось, нас обоих все устраивало.

Но нашими отношениями была довольна только я. Никита имел других девушек на стороне. Вот так просто. Одной меня в его постели ему было недостаточно. Вот такая проза жизни.

Я не стала устраивать ему истерики, драки, скандалы, когда поймала его на измене. Наоборот. Я смиренно приняла его правду. И молча ушла.

Но все же мне было больно. Я была уверена, что заслужила, чтобы ко мне относились честно. Но с другой стороны… Я была даже рада такому жизненному повороту.

У меня в голове щелкнуло. Пора что-то менять. Вот я и начала с внешности. А продолжила с покупки билета на самолет. Страну не выбирала принципиально. Выбрала первый попавшийся курорт.

Вот тогда мама и закатила скандал. Но я все равно не уступила.

И вот теперь собирала вещи. Внутри теплилось предчувствие чего-то нового. Необычного. Я ждала только приятных эмоций от поездки.

- Дарья, ты пожалеешь! – в очередной раз мама попыталась достучаться до меня, - Слышишь меня?

Мама вырвала из моих рук купальник, но я потянулась и грубо забрала его обратно. Засунула в сумку и тут же застегнула ее.

- Все, мама. Хватит. Я уже могу сама принимать решения.

Мама лишь рассмеялась, обидно рассмеялась.

- Ты? – она потрепала по плечу, словно маленькую девочку. А обида захлестнула меня. Почему она так себя ведет? Почему не выпускает из-под своего крыла? Она душила меня. Своей любовью и заботой. Мама все еще воспринимала меня, будто мне лет пятнадцать. Но как мне стать взрослой и самостоятельной, если она не дает мне принимать решения?

- Мама, - я притянула ее к себе и обняла, - я люблю тебя. Но прошу, отпусти меня. Мама, отпусти. Я вернусь. Обещаю. И буду звонить каждый день. Обещаю.

Мама несколько секунд стояла. Не шевелилась. А потом ее тело дрогнуло, и я услышала тихий всхлип. Мама быстро меня обняла, а потом легонько оттолкнула и украдкой вытерла слезы.

- Иди. Вперед. Это твой выбор. Только не пожалей о том, что не послушала свою маму.

Я сжала ее руку. Я думала, что мы увидимся через несколько дней. Но я еще не знала, что наша следующая встреча состоится очень-очень не скоро…

***

Разумеется, как только я села на свое место в самолете, сожаление затопило меня. Но отступать было поздно. А может… Может, не поздно еще? Выйти из самолета и вернуться к маме, покаяться, поплакаться и продолжить жить дальше под ее надзором?

Но я тут же покачала головой. Ага, еще чего. Много чести. Впилась ногтями в нежную кожу ладони, пытаясь хоть немного прийти в себя. Вроде получилось. Я ведь не вышла из самолета? Не вышла. Значит, остатки собственного достоинства еще остались. И ума.

Полет прошел отлично, еда была вкусной, а соседи адекватные. Дети не орали, а те, кто спали, не храпели. Что может быть лучше?

Я даже смогла поспать.

Мое маленькое путешествие началось просто отлично. А когда я увидела теплое восточное солнце, то чуть не закричала от восторга. Я вся переполнилась теплом и счастьем.

Я верила, что теперь все будет хорошо. Я отдохну душой и телом, вернусь домой и начну жизнь с чистого листа. И следующим моим шагом будет – это переезд от мамы. Давно пора. Тем более я работаю, деньги имеются… И нужно становиться самостоятельной.

2

2

Я попала в полную задницу. Вот глубже некуда. А я вот умудрилась. И вывод какой? Нужно слушаться маму. Говорила же она, что не стоит ехать, что не надо. А я не послушала. Вот так всегда. Почему эти мамы всегда оказываются правы?! Откуда мамы знают все на свете?! Приеду домой и буду делать все, что мама скажет. И шагу без нее не сделаю. Ведь пока я слушалась маму, все было хорошо. Но стоило начать думать самостоятельно…

Но сначала нужно добраться до дома. Я молилась об этом.

Как только я поняла, что совершила, тот тут же схватила свою сумочку,  в которой были документы, и помчалась прочь из номера. Мне просто стало страшно. Я не хотела в тюрьму. И никто меня не оправдает, ведь здесь другие порядки. Всегда виновата женщина. И пусть даже она пыталась защитить свою честь и не дать себя изнасиловать.

Мужчина сильнее. Значит, и закон на его стороне. Вот так-то. И я умудрилась попасть на самое дно. Влипла так влипла.

Я просто хотела вернуться домой. Но совесть говорила, что нужно спуститься и все рассказать администратору, чтобы тот вызвал полицию. Но мне было страшно. Я была одна, в чужой стране. У меня не было здесь ни денег, чтобы откупиться, ни связей, чтобы спастись. И тут, как некстати, вспомнила братца моего насильника… ну, не моего, а просто насильника. Асад. Ведь так его зовут? Вот тот точно не пощадит. Может, правда, сдаться в полицию? Там действительно будет безопаснее, чем, если до меня доберется Асад.

Я была уверена, что он будет искать убийцу брата. И будет искать, пока не остановится, пока не отомстит.

Я не помню, как оказалась на улице. Не помню, как поймала такси. В голове билась лишь одна мысль: мне нужно сбежать. Мне нужно сбежать отсюда. Вернуться домой и забыть эту ночь как страшный сон. Но не забывать молиться Богу и ходить в церковь. Замаливать свой грех. Если это возможно.

До аэропорта я ехала минут тридцать, но мне казалось, будто дорога заняла несколько часов. Не зря говорят, что у страха глаза велики.

Я надеялась, что практически сразу улечу, но, увы… Ближайший рейс был только через пять часов. Вот черт. Я могла бы полететь с пересадками, но мне не хватало денег.

Выбора не было. Пришлось ждать. Я присела прохладное сиденье и поерзала. Я и забыла, что была без белья. Твою ж мать…

Пять часов. Я не выдержу. Не выдержу! От нервов сойду с ума! Я смотрела новости, которые передавали по телевизору, висящему напротив меня, но ни слова не было сказано о том, что произошло в отеле. Неужели тело еще не нашли? И это очень странно, прошло больше часа.

Я хотела встать и немного размяться, но боялась, что привлеку внимание к себе. Просидела я еще полчаса, а потом захотела в туалет. Не нужно было пить так много. Посидела еще минут пятнадцать. Не выдержала и помчалась в сторону туалета и даже не посмотрела по сторонам. Когда я сделала все свои дела и зашагала вновь к сиденьям, то увидела их. Это были крупные мужчины в костюмах, которые рыскали по залу, всматриваясь в лица светловолосых женщин, которых было очень и очень мало… По мою душу пришли. Точно. Я быстро начала осматриваться, искать пути отступления. Увидела дежурного полицейского, который стоял около двери, ведущей в служебное помещение, и пошла быстро к нему, стараясь не слишком выдать себя.

- Здравствуйте, - тихо проговорила, обращаясь к полицейскому, - скажите, пожалуйста, я могу выйти через служебный выход? Дело в том, что снаружи меня поджидает бывший жених, которого я бросила. Он преследует меня и угрожает моей жизни. Я не хочу пересекаться с ним. Пожалуйста, помогите…

На мои глаза навернулись слезы. Настоящие слезы, не наигранные. Я действительно была в отчаяние. Мне было очень-очень страшно, хотелось просто спрятаться, чтобы никто и никогда не нашел меня.

- Пожалуйста…

Мужчина оглядел меня, а потом произнес:

- Может, все-таки вызовем полицию.

Я закачала головой.

- Нет-нет, - только этого мне еще не хватало, - просто помогите мне покинуть здание.

Несколько секунд мужчина молчал, а затем кивнул.

- Хорошо, следуйте за мной.

Мужчина открыл дверь и пропустил меня вперед.

- Проходите. Вверх по лестнице.

Я послушно зашагала. Мы поднялись на второй этаж, хотя я не совсем понимала, зачем, если мне нужно было найти выход. Но я промолчала. Вдруг здесь не совсем типичное строение.

Мужчина открыл передо мной еще одну дверь.

- Проходите.

Мы попали в длинный коридор, залитый светом, благодаря стеклянной стене.

- Идите вперед.

Мне сказали, и я пошла. Словно овца на убой. Мы прошли примерно половину пути, когда дверь впереди нас открылась, и я увидела тех мужчин, что осматривали зал.

Я тут же остановилась и обернулась на полицейского.

- Добегалась? – спросил он, ухмыляясь. Он сбросил фуражку и отшвырнул ее в сторону.

- О, нет… - прошептала я и побежала обратно. Но я успела пробежать несколько метров, как меня схватили. Я закричала, но мне тут же заткнули рот потной ладонью. Меня чуть не вырвало, но я изо всех сил вцепилась зубами в мясистую плоть.

3

3

Представлять, что с тобой сделают, - это одно. А вот переживать это вживую… Казалось, что все мои органы рухнули вниз. Я просто не ощущала своего тела. Так сильно я боялась. Не зря говорят, что у страха глаза велики… У моего страха были просто огромные глаза. Я была словно в вакууме. Мой разум пытался оградить меня от страшных испытаний, которые мне уготовила судьба. Я не до конца осознавала, что со мной происходит, где я нахожусь. Я ни черта не понимала.

Я вроде бы и была в этом лесу, а вроде бы и нет. Моя копия. Мое тело. Но не я. Умом я была где-то очень далеко. Очень далеко.

В чувство меня привела оглушительная пощечина. Я вновь рухнула на землю, не успев прикрыть лицо. Глухо застонала, прижимая пальцы к разбитым губам. Господи, за что?! Что я сделала такого?! Где успела так согрешить?!

Главарь вновь вцепился в мои короткие волосы и несколько раз дернул. Кожа головы нестерпимо болела. Но мне сейчас казалось, что это всего лишь капля в море.

- Раздевайся, - прошептал главарь, приближаясь к моему лицу. Большим пальцем он стер кровь с моей губы, а потом вдруг облизал свой палец, пробуя на вкус мою кровь. Боже… Да он же больной ублюдок.

- Тихо-тихо, - наигранно пожалел мне мужчина, - не бойся, девочка. Мы всего лишь с тобой поиграем… - на этих словах, мужчина дернул мое платье, пытаясь разорвать его. Но у него не получилось, поэтому, тихо выругавшись себе под нос, он ловко достал из кармана штанов небольшой складной ножик.

- Нет… - успела я выкрикнуть я прежде, чем ублюдок разрезал мое платье. Вскрикнула, потому что нож легонько порезал меня между грудями. Я попыталась удержать половинки платья, пыталась прикрыться, но получила еще один удар по лицу. Кажется, скоро мое лицо онемеет от количества ударов, которое оно сегодня получило.

Меня оставили обнаженной валяться на холодной земле. Особенность этой страны (и эту особенность я сейчас прекрасно ощущала на себе) – это жаркие дни и холодные ночи. Земля уже успела остыть и совсем не грела.

Меня окружили мужчины, рассматривали меня, кто-то особенно отвратительный не стеснялся трогать мое тело. А я лишь лежала и бесшумно плакала. Кто там говорил, что будет бороться? Забудьте и сотрите из памяти эти слова. Обреченность и безнадега. Вот, что я сейчас ощущала. Ни больше, ни меньше.

- Эй, давай сыграем? – глава обхватил меня и поднял, заставив стоять. Я прикрыла ладонями грудь и пах. Но это не особо помогло. Парень, стоящий позади меня, за всей силы хлопнул меня по ягодицам. Да так, что у меня подкосились ноги. Едва устояла.

- Сыграем? – вновь спросил главарь, похлопывая меня одновременно по обеим щекам.

Я ничего не ответила. Просто не было сил. Да и что-нибудь зависело от моего ответа? Я не хотела играть. С этой секунды я ненавидела игры.

- Отвечай, - главарь встряхнул меня, - или, давай, я посчитаю твои зубы?

- Сыграем! – выдохнула я.

Главарь улыбнулся.

- Тогда… Беги! – когда я не пошевелилась, он толкнул меня в плечо, - Беги, твою мать!

И я побежала.

- Я считаю до ста! – прокричал мне вслед главарь, - Даю тебе фору. Может, ты сумеешь спастись… Но сомневаюсь!

И грязный, отвратительный смех мне в спину. Но я бегу. Продолжаю бежать, несмотря ни на что. Я должна. Я обязана. Это мой шанс, пусть и совсем прозрачный и вот-вот ускользнувший из моих рук. Я понимала, что я навряд ли спасусь. Но зато я хотя бы пыталась.

Я бежала, не обращая на боль в ступнях. Я не оглядывалась, потому что боялась увидеть своих преследователей. Но было тихо. Может, прошло еще совсем немного времени? Я не знала. Я думала лишь о том, что хочу домой. Мне было тяжело дышать, я задыхалась, а из-за слез плохо видела. Но все равно бежала.

Я пробежала еще несколько метров, а потом мне показалось, будто я увидела вдалеке проезжающую машину, которая быстро скрылась из виду. Неужели рядом дорога? Не тратя время на лишние раздумья, я рванула в нужную сторону. Во мне открылось второе дыхание, и я ускорилась.

Шаг, шаг, шаг…

И я на дороге, выскакиваю прямо перед машиной, которая едва успела затормозить. Господи! Я встретила еще человека! Мне помогут! Помогут! Я была уверена…

И я разрыдалась от облегчения. Боже, кем бы ни был этот человек… пусть он поможет мне.

Ладонями упиралась в капот, пытаясь перевести дыхание. Да, представляю, как сейчас выгляжу: обнаженная, замученная, вся в слезах и соплях в свете фар.

- Помогите! – прокричала я отчаянно в окно, но, как бы не пыталась, не смогла разглядеть водителя. – Прошу вас…

И как раз в это время, словно водитель услышал меня, дверца открылась, и на землю ступил тот, кого я точно не ожидала увидеть. Я прижала руки к своему телу, скрывая наготу.

Это был он. Асад. Что он здесь делал? Неужели решил присоединиться к извращенным играм?

Я наблюдала, как он стремительно приближался ко мне. Но вдруг, не дойдя буквально несколько шагов, остановился и обернулся.

Из леса, не спеша, выходили мои преследователи. Мой первый порыв – это рвануть в сторону, опять попытаться сбежать. Но, видимо, я чем-то себя выдала (когда, вероятно, дернулась), и Асад обернулся ко мне.

4

4

Я открыла глаза и увидела высокий белый потолок. Незнакомый потолок. Я тут же резко села, прижимая толстое одеяло к груди.  Я была обнажена…

- Вот черт! – громко выругалась я, не до конца осознавая, что же со мной произошло. Пока воспоминания были скрыты пеленой. Не выдержала и ударила кулаком по постели.

- Я бы на твоем месте не вспоминал черта с утра, - неожиданно раздалось где-то сбоку, - а то явится еще…

Я замерла. Зажмурилась.

И все вспомнила. Как влипла в полную задницу, как убила человека, а потом приключения в лесу… Вспомнила Асада, который спас меня от ужасной участи… Но как я оказалась в номере? Вот этого уже не помнила. И что происходило в этих стенах, соответственно, - тоже. И этот факт убивал меня. Я никогда себе такого не позволяла (точнее, моя мать мне не позволяла).

Я прислушалась к своему организму, прижимая одеяло сильнее к своей груди.  Я не была девственницей, но почему-то не сомневалась, если бы между мной и Асадом что-то было… Я бы это поняла. И вообще я уже сама не знала, что ожидать от себя.

Почувствовала шевеление за спиной, напряглась еще сильнее. Я боялась, что Асад решит, если между нами ничего не было ночью, то стоит исправить это сейчас. А после вчерашнего моего «рандеву» по лесу я бы точно не смогла пережить еще и это. Но мужчина всего лишь поднялся с постели и прошел в ванную.

- Не дрожи, а то вот-вот удар хватит, - проговорил Асад, бросая на меня странный взгляд.

Прошел мимо меня, свергая своим обнаженным торсом. Спасибо, что в трусах хотя бы.

Как только за мужчиной закрылась дверь, я тут же подскочила и принялась обыскивать номер, чтобы найти хоть какую-то одежду. Я чувствовала себя слишком уязвленной рядом с Асадом, а отсутствие одежды только усугубляло мое положение. А потом я покосилась на кровать. Мы оба спали на ней. Вдвоем. Вот черт…

Разумеется, я ничего не нашла. Кроме рубашки Асада. Была бы я чуть наглее, то обязательно воспользовалась ею без угрызения совести, но… Но я – это я. Я не смогла взять ее. И мне показалось, что это было бы слишком… Слишком интимно что ли? Ведь обычно девушки носят одежду (особенно на голое тело) только своих парней.

Мы были абсолютно чужими людьми друг другу. Да и не думаю, что Асаду понравился бы мой поступок. Ведь нам и так наверняка предстоял еще очень серьезный разговор.

И от этой мысли сердце сжала ледяная рука страха. Я – убийца. Я убила человека. Что теперь со мной будет? И почему Асад так спокоен? Он действительно не верит, что я смогла справиться с его братцем? А я смогла. Я справилась. Я убила. Или Асад так оттягивал свою месть? Тогда ему надо вручить медаль за изощренные пытки. А вдруг… От этой мысли подкосились ноги: вдруг Асад все это подстроил? Похищение из аэропорта, беготня по лесу и такое благородное спасение? А ведь такой исход имеет место быть. Я укуталась сильнее в одеяло и без сил рухнула в кресло, стоящее возле окна.

Я приказала себе не плакать. Но слезы упрямо намочили щеки. Я тихо оплакивала свою никчемность. Я ни на что не способна без своей матери. И я все еще не могла без страха вспомнить то, через что я прошла. Уверена, что теперь это воспоминание на всю жизнь останется со мной. И я не смогу вытравить этот страх из своего сердца. Я никогда больше не поеду в отпуск, никогда больше не сунусь в лес. И на мужчинах ставлю крест. Они могут только причинять боль. И все.

- Чего сырость развела?

Я вздрогнула, увидев, что Асад сидит на корточках передо мной. Когда успел прийти? Я даже не услышала… Прекрасная добыча для голодного хищника.

Я быстро вытерла мокрые щеки и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Было опасение, что слезы могли разозлить Асада.

- Я бы хотела одеться, - прошептала еле слышно, сильнее стискивая уголки одеяла. На Асада принципиально не смотрела. Он был свидетелем, а, может быть, и виновником моего унижения. Я – убийца его брата. Я не знала, что ожидать от него. Сейчас он ласков, а через секунду мог нанести удар. Мне так казалось… Я его совсем не знала. Да и, твою мать! Я была в беде! Да, по собственной глупости, но это факт. Я в чужой стране, без денег, без документов. Я убила человека, едва избежала группового изнасилования. Я больше не доверяла этому миру.

Я не смотрела на Асада, но это не мешало ему рассматривать меня. Внимательно изучать. Сканировать. Уверена, что он знает все мои мысли.

Мужчина поднялся, прошел к небольшому шкафу и взял полотенце.

- Прими душ, а лучше теплую ванну с пеной. Я торопить тебя не стану.

Он протянул мне полотенце, но я не спешила его принимать. Я не понимала его. Но только я открыла рот, как Асад поднял руку вверх и жестом заставил меня замолчать.

- Сначала душ, затем мы позавтракаем. А только потом мы поговорим. Поняла?

Выбор есть? Нет. Поджала губы и взяла полотенце. Таща за собой одеяло, я направилась в ванную.

В ванной было огромное зеркало, во весь рост. Я сбросила одеяло и уставилась на себя. Хотелось плакать, такой жалкой я была.

Бледная кожа, покрытая темными синяками. Особенно пугал огромный синяк на бедре. Я помню, как его получила. Когда с меня срывали платье, я упала на твердую землю.

5

5

Но я не сдвинулась с места. Куда он собрался везти меня? Я уже с подозрением относилась ко всему.

- Куда? – я смотрела, как Асад кому-то набирал сообщение, - Я никуда не хочу.

Мужчина взглянул на меня, а потом немного насмешливо произнес:

- И домой не хочешь?

- Домой… - растеряно прошептала я, - но у меня ни документов, ничего нет. Больше нет. У меня даже одежды нет.

- Одежда будет, - ответил Асад, - тебе привезут и телефон. С документами уж сама разберешься у себя на Родине.

Мне казалось, что это сон. Не может все так просто закончиться. Ну, не может! После ночи ужаса, это предложение просто кажется обманом.

- Не веришь мне? – понял Асад. Он отложил телефон и направился ко мне. Я тут же отшатнулась. Я не хотела, чтобы он приближался ко мне. – Это ты зря. Я, считай, в долгу у тебя.

Странный мужчина. Совсем непонятный, а от того и сложный. Я таких никогда не встречала. Никак не могла мысли понять его. Что задумал? И все же меня смущала его реакция на мой рассказ. Но все же очень больно мне сделал. Чужой человек, а все равно больно.

- В долгу? – горько усмехнулась я, - Когда оставили на растерзание тем ублюдкам?

Я прикоснулась к своей скуле, на которой еще долго будет сиять синяк.

Зажмурилась, когда слезы зажгли мне глаза.

- Скажите, пожалуйста, вы это специально сделали? Специально хотели наказать? Знали, что я не виновата, что я жертва, и все равно решили наказать?

Асад нахмурился.

- Что ты несешь? – тихо, угрожающе произнес, - Думаешь, в тот момент мне было для тебя дело? Моего брата убили. В нашем семейном отеле. А след убийцы простыл. Думаешь, меня волновало что-то еще? Да, звучит жестоко. Но это так. Я не имею право ни на сострадание, ни на скорбь.

Да, он прав. Слова его были жестоки.

- Я не знал, что они ослушаются. Иначе я бы не оставил тебя там, Даша. И ты должна сейчас сама решить: верить мне или нет. Я помогу вернуться домой, если хочешь.

Я сглотнула.

- Мне тяжело поверить, - и тут я не выдержала, расплакалась, - но я так сильно хочу домой. Так что да, я верю вам.

Асад несколько секунд смотрел мне в глаза. А потом кивнул.

- Хорошо. Скоро тебе привезут одежду. И… - мужчина нахмурился, - не плачь. Все уже позади. Никто тебя не обидит.

Пусть говорит… Пусть…

Лишь бы помог уехать. Лишь бы оказаться в родном городе, лишь бы подальше отсюда. Тогда я документы восстановлю. Буду жить с мамой. Работать. И забуду как страшный сон свой однодневный отпуск.

Как и сказал Асад, мне привезли одежду: простые летние брюки нежно голубого цвета, белую футболку и простое нижнее белье. На ноги я обула я сланцы. Просто и удобно.

- Еще, вот, - Асад протянул мне смартфон, когда я одетая вышла из ванной комнаты, - здесь стоит местная сим-карта. Когда приедешь домой, вставь свою. Готова?

Я кивнула. В одежде я чувствовала себя комфортно и защищено.

- Тогда вперед.

Мужчина пропустил меня вперед, и я вышла из номера. Мы молча спустились вниз. И также без слов доехали до аэропорта. Всю дорогу я косилась на улицу, пытаясь понять, туда ли Асад вез меня, думала, что узнаю дорогу. Но тщетно. И, когда я увидела знакомое здание аэропорта, от сердца отлегло.

Дальнейшее будто не со мной происходило. Я лишь чувствовала ладонь Асада на своей спине. Горячую и большую. И почему-то почувствовала себя в безопасности. Рядом с ним. Этого не должно было быть. Но именно это чувство поселилось у меня в душе. Я потом еще долго буду вспоминать его.

Мы недолго ждали посадки. И я совсем не помню, как оказалась в самолете. Помню лишь то, как напоследок Асад сжал мою ладонь, оставляя тепло своей кожи на моих пальцах. И тихий шепот. Что именно прошептал Асад мне на прощание? Я не помнила. Так странно…

И весь мой полет был таким же. Я была в сознании, все осознавала, но словно в тумане. Радость затмила мне глаза. Я даже не обращала внимания на боль: а болело практически все тело. Я надела очки на лицо, скрывая синяки.

Полет в принципе прошел хорошо. Без волнений. И с мягкой посадкой. Меня, разумеется, никто не встречал. Только пасмурное небо и пронизывающее небо. И сразу же я ощутила контраст между моей Родиной и той страной, которую я по ошибке выбрала местом для своего отдыха. Хорошенько отдохнула, ничего не скажешь.

Денег у меня не было, но, к счастью, я помнила номер матери. Мама никогда не отвечала на звонки от незнакомых номеров. И я молила Бога, чтобы она в этот раз отступилась от своих принципов.

- Алло? – настороженный голос матери раздался после трех гудков, - да, говорите, я вас слушаю.

- Мама, - выдохнула я, едва не разрыдавшись. – Это я, Даша.

И все-таки… мама - это мама. Она вызвала мне такси, и уже через сорок минут я была дома.

Дверь мне открыли, ведь ключей у меня не было. Мама открыла мне дверь. Ее реакция была ожидаема.

6

6

Я вышла из подъезда и замерла. Закрыла глаза и глубоко вздохнула. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Все будет хорошо, стоит лишь поверить в это. Я открыла глаза и хотела улыбнуться, хотя поводов не было, но улыбка так и застыла на моем лице. На лавочке, прямо возле подъезда, сидели два мужика: огромных и нерусских. Да, я привыкла к тому, что наша страна многонациональная, но наш двор был небольшим, поэтому новые лица (особенно такие выдающиеся) явно бы запомнились. Мужчины были высокими и крупными. Но больше всего меня пугала не их внешность, а их черные глаза, которые пристально наблюдали за каждым моим движением.

Когда я вышла из подъезда, их не было. Точно не было. Они такие огромные, но двигались мужчины бесшумно. Ведь я стояла всего несколько секунд с закрытыми глазами.

Один из них вдруг поднялся и шагнул ко мне.

- Прокатимся? Мы уже заждались тебя, - он обернулся к своему товарищу, и оба вдруг заулыбались. Страшно, пугающе заулыбались. Нехорошее предчувствие поселилось в моей душе. Я сделала шаг назад, а мужчина отразил мое движение. И чем дальше я отступала, тем ближе был он.

- Ну, чего же ты… Мы не обидим, - мужик практически прижал меня к холодной стене дома, - Пока что…

***

Меня тошнило. Кружилась голова,  поэтому я никак не могла понять, где нахожусь. Вокруг была лишь темнота. Мне совершенно не хватало воздуха, но это еще было не самое страшное, как потом оказалось.

Я то теряла сознание, то приходила в себя. Где я? Я ничего не помнила. Последнее, что отпечаталось в моей памяти, - это как я выхожу из подъезда. И все. Дальше темнота и тупая боль в теле.

В очередной раз  вынырнула из тьмы, когда я резко ощутила падение. Я падала, но под спиной ощущала что-то твердое. Я протянула руки, пытаясь схватиться хоть за что-то, но уперлась во что-то твердое. О, Боже… Я попыталась перекатиться, но было слишком тесно. Боже, Боже, Боже! Нет! Я не могла в это поверить! Это не могло происходить со мной.

Меня замуровали в ящик. Надеюсь, что это все-таки ящик, а не гроб. Я стала лихорадочно шарить руками по дереву, пытаясь найти выход. Я еще не осознавала, что это все. Это конец. Я не смогу выбраться отсюда самостоятельно. И сомневаюсь, что меня спасут…

Не знаю, сколько я потратила времени, чтобы осознать, что все бессмысленно. Я тихо ревела и раздирала пальцы в кровь. Но не позволяла себе кричать. Я боялась, что если издам лишний звук, то меня убьют.

- Господи, спаси… Господи, спаси и сохрани… Господи… - я тихо молилась, не прекращая плакать. – Господи, за что… Господи, спаси… Боженька, за что?!

Не знаю, сколько так продолжалось. Я плакала, потом от усталости теряла сознание, приходила в себя, а затем вновь по кругу. Меня не кормили, меня не поили. Я даже в туалет ходила под себя… Но гигиена меня волновала в последнюю очередь.

Спустя какое-то еще время на меня накатила апатия. Я устала плакать, у меня болели глаза, и раскалывалась голова. Нос был заложен, поэтому было трудно дышать. Про спину вообще молчу…  И на окровавленные пальцы я не обращала внимание. Меня больше волновало свое внутреннее состояние, чем физическое.

Я пыталась вспомнить, что сделала не так. После «отпуска» я была подобно мышке: не слышно и не видно. И никому не могла перейти дорогу. Значит, меня просто похитили! Но тот диалог…

Разговор с моим похитителем (а я уверена, что именно тот мужик приложил руку к тому, что я сейчас в какой-то деревянной коробке, а не у мамы в больнице) был довольно-таки странным. Они как будто ждали меня. Но самое страшное было то, что они словно знали меня. Вот это было действительно пугающе.

Кто?

Первый вопрос. Кто способен совершить такое преступление? Посреди белого дня, в многолюдном дворе. Кто не боится ответить перед законом? Кто не боится наказания? Наверное, тот, у кого огромная власть в руках. Который сам является законом. Такому человеку ничего не страшно. Но тогда возникает следующий вопрос

Зачем?

Второй вопрос. Зачем похищать? И тут же чуть не срываюсь на истеричный смех. Глупый вопрос. Мы хоть и живем в двадцать первом веке, в веке развитых технологий, но рабство все еще существует. Крадут детей, крадут взрослых. Крадут всех! Для рабства… Сексуального и рабочего. И даже не знаешь, что хуже. А, возможно, меня просто убьют, а мои органы продадут. И мое воображение стало расширяться. И каждая мысль была страшнее другой.

Так что этот вопрос отпадает.

Но меня волновал еще один… Он последний, но не по назначению.

Что будет с моей мамой? Она наверняка ждет меня в больнице. Она знает, что я обязательно навещу ее. Я так и представила ее грустный взгляд, когда она поймет, что я не пришла. Может, даже подумает, что я испугалась. Она мне позвонит, но я уже не отвечу ей. Возможно, уже никогда. А дни пройдут, и ее взгляд изменится. Он не будет грустным, он будет напуганным. Возможно, она уже осознала, что я пропала. И я боялась того, что ей станет еще хуже. О самом страшном даже не хотелось думать… Пусть живет. Пусть и без меня, но пусть живет. Ведь домой я не вернусь… И только сейчас я переоценила свою жизнь. Пересмотрела свое отношение к матери, к ее воспитанию. Я больше не посмею ее осуждать. Она – моя мама. Кроме нее, у меня больше никого нет. И кроме нее я больше никому не нужна. Мы были вдвоем против целого мира, а мама была моим щитом, который я сама же изнутри разрушала.

7

7

Я уже не плакала. У меня совсем не было на это сил. Я чувствовала себя отвратительно. Меня тошнило, болела голова и глаза. Но тело я уже не чувствовала. Я была грязной. Ужасно грязной. И меня, может быть, поэтому и тошнило еще больше. Я не осознавала реальность. Я даже уже не могла понять: везут меня или нет. Но самое страшное, я не знала, сколько дней уже прошло. И дней ли?

О маме старалась не думать. Иначе станет еще хуже.

В какой-то момент что-то изменилось. Не знаю, как поняла это, но вскоре оказалось, что я права.

Ящик, в котором лежало мое тело, швырнули на землю. Буквально швырнули. И я вновь ударилась, и с моих губ сорвался глухой стон. А потом раздался страшный скрежет.

И буквально через секунду по моим глазам ударил яркий солнечный свет. Грубые руки вытащили меня из ящика, а потом швырнули на что-то мягкое и горячее. Я еле-еле открыла глаза, а пальцами провела по поверхности. Песок. Подо мной был песок, который я легко пропустила сквозь пальцы. И тут ужас пронзил меня. Неужели я невольно вернулась туда, откуда сбежала месяц назад?!

Я слышала незнакомую речь вокруг меня. Говорили только мужчины. И были слышны женские крики и плач. Я понимала, что это значит. И никак не могла в это поверить. И теперь я осознала, в какую задницу я попала. Из которой я, скорее всего, я не выберусь. Никогда. И я перестала себя контролировать. Мне хотелось просто сбежать отсюда. Скрыться раз и навсегда. И я медленно поползла. Но сколько метров я успела преодолеть? Один? Полтора? Максимум два. И то не факт. Голову пронзила невыносимая боль, когда мужская ладонь вцепилась мне в волосы и с силой заставила встать на колени.

Передо мной стоял крупный мужчина, который что-то говорил мне, но я не могла разобрать ни слова. Что ему нужно? И кто он? Какие же глупые вопросы…

Что ему нужно? Ответ ясен. Мое тело, чтобы подороже продать его.

Кто он? И тут все понятно. Сутенер. Или как там их называют? Я в этой теме, к счастью или, к сожалению, не сильна.

Другие вопросы типа: За что? Почему? Просто не имеют смысла.

Для меня был важен один-единственный момент: смогу ли я спастись?

И ни на один вопрос я никогда не получу ответа.

Мужчина продолжал что-то требовать от меня, но я ни капельки не понимала иностранную речь. А мужик будто не хотел этого осознавать, либо ему просто доставляло удовольствие видеть мои страдания. А потом я увидела, как в мою сторону движется огромный кулак. Меня ударили по лицу. И я потеряла сознание…

Я была обессилена, но время от времени приходила в себя. Меня куда-то тащили, швырнули на что-то твердое. А потом я услышала страшную фразу:

- Раздевайте ее, будем фотографировать…

А дальше начался самый настоящий кошмар: с меня начали сдирать одежду, дергать за волосы и бить по лицу, чтобы не так сильно сопротивлялась. Но я не могла не бороться. Мне казалось, что если я позволю этим чудовищам унизить меня таким образом, то я не смогу пережить это. Они собирались снимать меня для потенциальных клиентов? Никому не дамся. Ни за что. Ни за какие деньги. И ни за какие угрозы.

- Вставай на колени, дрянь! – тот же мужик, что и вырубил меня, вновь вцепился в мои волосы и принудил встать на колени. – Замерла!

Но я продолжала дергаться из стороны в сторону, глотая непролитые слезы. Мы долго боролись. Но куда мне против этого бугая? Он быстро заломил мне руки, и только тогда я расплакалась. От боли. От унижения. От чувства безысходности. От страха.

Мужик обхватил мое лицо руками и повернул мое лицо в сторону камеры.

- Говори, с*ка, - я увидела, как замигала красная лампочка, значит, меня начали записывать, - говори!

Я разрыдалась и вцепилась в мужскую руку, чтобы расцарапать, чтобы причинить боль, чтобы отпустил меня. Но, конечно, я добилась лишь того, что меня вновь ударили.

- Говори! Проси его, чтобы спас тебя! – изверг продолжил меня истерзать.

- Я не понимаю! Не понимаю! – кричала я, а меня как будто не слышали.

Мужик присел передо мной на корточки, а потом неожиданно смачно поцеловал в щеку, оставляя влажный поцелуй на коже. Меня чуть не стошнило. От его губ, от его слюней и от его отвратительного запаха.

- А теперь, - зашептал мне он на ухо, - ты будешь говорить то, что скажу тебе я. Поняла? Поняла?!

Я судорожно закивала.

- Все скажу, - зашептала я, задыхаясь, - все, только отпустите…

Мужчина рассмеялся. Зло так. Насмешливо. Жестоко. Словно я сказала какую-то глупую шутку. А, возможно, для него это так и было. Я же видела их лица. Кто теперь меня отпустит? Никто. Вот и ответ. Я – голая. Обнаженная и телом, и душой. Но отсутствие одежды меня волновало в последнюю очередь. Сохранность собственной жизни была на первом месте.

- Говори, да говори так, чтобы он поверил, - продолжал меня наставлять монстр, - Говори: Асад, спаси меня.

- Асад, спаси меня… - повторила я тихо, но тут же получила подзатыльник.

8

8

- Жива? – надо мной раздался незнакомый мужской голос, а потом меня обхватили сильные руки и вытащили из багажника, который был моей временной тюрьмой. Меня приобняли, чтобы я не упала, и тогда в моей голове что-то щелкнуло. Все, что копилось в моей душе все эти восемь дней, решило вылиться наружу.

Я услышала невыносимый, просто нечеловеческий крик. Это кричала я. Это кричала моя боль: физическая и душевная.

- Тихо! Тихо, твою мать! – ругался незнакомый голос. А я не могла остановиться. Я кричала, рыдала, а потом начала отбиваться. В этот раз они меня не получат. В этот раз я не дамся. Это не Асад. Я думала, что он спас меня. А это не он. Это наверняка другие бандиты. Я угодила в очередную ловушку.

Я не дамся им. Проще умереть.

- Вот дикарка! – проговорил тот, который держал меня. Он ловко перекинул меня на плечо и куда-то понес. Ему будто было совершенно плевать на мое сопротивление. Неужели ничего не чувствует? Неужели ему настолько все равно? Все равно на чужую боль?

Смешно. О чем это я? У бандитов нет чувства сострадания… Как и у Асада. Я не знаю, почему так надеялась увидеть его. Я хотела, чтобы он вновь спас меня. Но увы и ах.

Я не видела, кто и что окружает меня. Глаза застилали слезы, которые, не прекращаясь, катились по лицу. Меня усадили в салон машины, в котором пахло оружием и сигаретами. Да, это точно бандиты. Мои подозрения подтвердились. Я забилась в угол и тихо заскулила. Нужно было прекращать плакать, но сил, чтобы остановиться, просто не было. Тогда уж я просто старалась быть тише. Боялась, что могу разозлить их. И тогда… Тогда убьют? Изнасилуют?

Если честно, хотелось первого. Я очень сильно устала. В аду тяжело.

- Эй, - меня аккуратно потянули в сторону, - пить будешь?

Я не ответила, лишь зажмурилась и все. Тогда меня схватили за лицо и заставили открыть рот.

Я закричала, но тут же закашляла, подавившись, поскольку мне стали насильно вливать воду, которая была с привкусом кислинки.

- Ну-ну, успокойся, - меня легонько похлопали по спине, а потом вытерли лицо мягким платком. – Асад не говорил, что ты такая бешенная…

Я резко вскинула голову, услышал знакомое имя. Я посмотрела в лицо мужчины, сидящего рядом. Сначала я подумала, что это Асад. Но как я могла не узнать его сразу?! Но чем больше я всматривалась в черты лица, тем сильнее я убеждалась, что это был не Асад.

Это не Асад. Но почему он так похож на него?! Я всхлипнула в последний раз и сжала подол своего платья.

- Кто вы? – спросила тихо я, чувствуя, как в носу начало свербить.

Мужчина откинулся на спинку сиденья и похлопал по переднему сиденью, где сидел лысый мужчина.

- Поехали.

Сказал и отвернулся от меня. А я нуждалась в ответах. Прямо сейчас. Но я боялась давить. Вдруг тогда надавят на меня? Поэтому я терпеливо ждала, когда до меня снизойдут. Но, с другой стороны, я была благодарна. Мне дали передышку, чтобы я успокоилась и привела свои мысли и внешность в порядок.

На это мне понадобилось минут пять. Все было спокойно. Меня пока никто не обижает. И никто агрессию не проявлял ко мне. Может, я ошиблась? Может, меня все-таки спасли? Ведь первый вопрос, который мне задал этот мужчина, был о том жива ли я. Начала потихоньку дышать, чтобы успокоиться. И мне действительно стало немного легче. Тогда я стала изучать этого мужчину.

Он был одет в простую черную футболку, темные штаны, которые были заправлены в высокие ботинки, которые носят военные. А вот внешность… На первый взгляд он действительно был похож с Асадом. Но чем больше я вглядывалась в полузнакомые черты, тем больше находила различий. Асад носил бороду, а этот только щетину. И черты его лица были грубее, что ли…

- Вы его родственник? – выпалила я прежде, чем успела подумать. Мужчина повернулся ко мне и приподнял бровь.

- Чей? – его голос даже был чем-то похож на голос Асада. Или у меня уже галлюцинации.

- Его, - ответила я. А потом поняла, что он не умеет читать мои мысли и совсем не догадывается, о ком я думаю. – Асада.

Мужчина понимающе кивнул.

- Да, я его старший брат, - он неожиданно протянул мне руку, - я – Адиль.

Я с подозрением покосилась на широкую мужскую ладонь. Я понимала, что она не укусит, не ударит, но сил в себе не могла найти. За эти восемь дней пережила самый худший кошмар, который только можно себе представить. Меня уже трогали чужие руки без моего на то согласия.

- Даша, ты можешь не бояться меня.

- Почему?

Мужчина тяжело вздохнул.

- Потому что я приехал за тобой. По просьбе Асада.

Мое сердце почему-то забилось сильнее.

- А почему он сам не приехал за мной?

Адиль потер подбородок и посмотрел на меня, словно я несла какой-то бред.

- Это было опасно. Ублюдки ждали именно его, они даже не думали, что я нахожусь в стране. Поэтому было решено, что еду именно я.

9

9

- Вот так, - приятная женщина поставила мне капельницу и ласково погладила меня по пальцам. – Скоро боль уменьшится.

Она улыбнулась мне и поднялась с постели, на которую меня уложил Асад. Он в очередной раз спас меня. Лишь бы этот долг не решил забрать. Доктор подошла к Асаду, который все это время стоял возле окна и задумчиво наблюдал за нами, потирая подбородок. Испугался ли он за меня? Или ему было все равно? По его бесстрастному лицу я ничего не смогла прочесть. Значит, ему все равно. Вроде бы да. Но, с другой стороны, он пришел ко мне в ванную. Если бы ему было все равно, он даже бы не спросил, как я. А тут… Он вызвал для меня врача. Оплатил лечение.

- В следующий раз это закончится более печально. Слышишь, Асад? – она говорила тихо, но я прекрасно слышала каждое ее слово, хотя и делала вид, будто засыпаю. – В этот раз может все и обойдется… Но женское здоровье – это настолько хрупкая вещь, что даже не знаешь, где образуется трещина. Я не стану расспрашивать тебя, как так получилось, что у девочки настолько сильное воспаление, будто она несколько дней провела на холоде, причем обнаженной. Не стану, ведь это не мое дело, ведь я всего лишь врач но, если вы хотите в будущем стать родителями, заботься о своей девочке. 

Я сжала пальцами одеяло, слушая этот бред. Почему она говорила так, будто мы пара? Что Асад наплел этой женщине? И почему не возразил? Почему молчаливо соглашался с каждым словом?

- Через три дня я приеду и привезу результаты анализов, проверю, как она. Если резко станет хуже, тут же звони. Прием лекарств я расписала.

Женщина сдала локоть Асада, а потом тихо покинула комнату. Я же решила продолжить играть свою роль. Просто мне нужно было обдумать то, что я только что услышала. Может, Асад не стал отрицать сказанное, чтобы не вызывать подозрения? Ведь невольно женщина правильно определила причину моего недуга. А лишние проблемы нам были не нужны. Асаду особенно. Это было самое логичное объяснение.

Я продолжила свой спектакль, хотя желание открыть глаза было достаточно великим. Особенно, когда Асад ходил по комнате, что-то передвигал, чем-то шуршал. А потом неожиданно опустился рядом со мной на постель.

Мужчина похлопал меня по бедру.

- Хватит притворяться. Я прекрасно знаю, что ты не спишь.

- Сплю, - неосознанно шепотом ответила я. Послышался глухой смешок.

- Открывай глаза, - сказал тихо, но я отчетливо уловила приказ в его голосе.

Выбора нет. Открыла.

Я аккуратно повернула голову и взглянула на Асада, который сидел запредельно близко ко мне. Мужчина закинул руки за голову, сцепив их в замок, ноги он скрестил. Вся его поза говорила об уверенном и расслабленном человеке. Таким он и был. А еще его темные пристально изучали меня, изучали каждую мою эмоцию.

- Где я? – выдавила я вопрос, когда его внимание стало через чур пристальным. Меня это смущало, но больше стесняло, давило и напрягало. Если даже не пугало… Тогда я решила как-то отвлечь его. Потому что Асад впервые смотрел на меня так. По-мужски. Он смотрел на меня не просто как на девушку, а именно как на девушку, которую хочет затащить в постель. Так он на меня не смотрел. Раньше. Что же изменилось? Или все это время Асад умело скрывал свою сущность? Боже, я уже напоминаю себе параноика. Теперь я никогда не смогу доверять мужчинам. За короткий срок моя вера была растоптана и порвана, как то мое красное платье.

- У меня дома, - Асад говорил правду. Не знаю, почему была так уверена в этом.

- Это твоя комната? – продолжала немного бессмысленный расспрос. Но мне это было нужно.

- Да.

Ответы односложные, неэмоциональные. Но я так и думала, что это именно его комната. Уж слишком подходила она ему. Такая же большая, холодная и равнодушная.

- Мне нужно вернуться домой, - теперь меня затопило жуткое ощущение дежавю. Один раз у нас уже состоялся подобный разговор. И один раз Асад уже помог мне вернуться домой. И в этот раз, я надеялась, он поможет мне. Но что-то в ту же секунду изменилось в Асада. Он немного напрягся, но лицо также оставалось равнодушным. 

- Пока нельзя. Один раз я отпустил тебя, и чем это закончилось? Нет, пока тебе безопасно со мной.

Меня словно молотком ударили по голове. Что он сказал? Я просто не могла в это поверить. В этом только его вина! Но я так хотела домой. Может, я пока просто поддавалась эмоциям, но никак не могла сдержаться. Хотелось кричать и плакать. Моя мама там осталась совершенно одна! И я совершенно ничего не знаю о ее состоянии, это меня убивало. И вообще сколько я в этой стране? Больше недели. Точно. А если больше? Я же не знала точно, сколько меня везли сюда в ящике.

- Я не вернусь домой? – дрожащим голосом произнесла я, цепляясь за одеяло.

Асад пристально смотрел на меня и медленно покачал головой.

- Нет, - он сделал многозначительную паузу, - пока нет. Я не стану вновь подвергать тебя опасности. Пока ты рядом, я смогу защитить себя.

Я отрицательно замотала головой. Мне нужно домой! Мне нужно к маме! Я хочу подальше убраться из этой проклятой страны! Я тысячу раз пожалела, что когда-то поехала отдыхать в это государство. Я приехала за свободой, а нашла только беды. Ни одного приятного воспоминания.