Невеста миллиардера по ошибке

Глава 1

# ГОРЯЧАЯ РОМАНТИКА

# ФИКТИВНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

# ОТ НЕНАВИСТИ ДО ЛЮБВИ

***

Варя Кошкина

Я стою в роскошном холле загородного особняка перед огромным панорамным окном в пол, свет приглушен, все гости ушли в зал, где проходит аукцион. Меня не видно снаружи, зато мне прекрасно видно парочку, которая скандалит на подъездной площадке в свете фонаря.

У меня в руках телефон, на экране которого фотографии членов ненавистной семейки. Евграфовы –одна из самых знаменитых фамилий в мегаполисе, куда я переехала, поступив на бюджет в престижном универе.

На улице темно, толком не разглядеть лицо молодого широкоплечего мужчины, размахивающего руками. Зато на моём экране прекрасно видно точёные черты красавчика с бровями вразлёт и широкой белозубой улыбкой –наверняка, кучу бабла пришлось отвалить стоматологу.

Андрей Евграфов, 29 лет, старший сын миллиардера – главы одной из компаний крупного нефтяного холдинга. Он и сам – держатель большой доли акций, и член Совета Директоров.

Он что-то доказывает высокой стройной брюнетке с длинными волосами до талии. Шикарная копна –прямо, как у меня. Ухаживать за такими волосами –сущий кошмар. Хотя, эта девица из высшего привилегированного общества. Наверняка, она может позволить себе салоны ВИП-класса и дорогущий уход. Если у неё, вообще, не наращенные фальшивки.

Листаю страницы в интернете –Арина Барских – дочь еще одного миллиардера, совладельца того же нефтяного холдинга.

Потом долго и внимательно рассматриваю фотографию другого богатенького папиного сыночка. Младшего.

С экрана телефона на меня смотрит ненавистное, до омерзения красивое лицо Карима Евграфова: он младше брата всего на год, но у него гораздо более осознанный и суровый взгляд из-под густых тёмных бровей, почти сросшихся на переносице. Этот взгляд даже с экрана телефона пронизывает до костей, ввинчивается глубоко под кожу. Лёгкая небритость, понятное дело, прямиком из навороченного барбершопа, подчёркивает брутальность с едва заметным кавказским налётом –его родня по матери уходит корнями в Дагестан.

В отличие от брата, он не лыбится на фотоаппараты журналистов, а лишь изгибает уголки губ в самодовольной ухмылке, которая, впрочем, весьма органично вписывается в остальной аристократический образ.

Козёл!

Куда же ты запропастился? Я уже отчаялась увидеться с обидчиком лицом к лицу. Этот аукцион – мой последний шанс. Каких трудов мне стоило сюда пробраться!

Тыкаю пальцем в глаз на снимке и шепчу беззвучно одними губами:

- Ненавижу.

Делаю скрин и нажимаю «редактировать», высунув кончик языка, толстым красным фломастером перечёркиваю экран крестом, а потом яростно замалёвываю высокомерную физиономию.

Это его подписью был завизирован отказ мне в стажировке. После того, как документы уже были оформлены через деканат, после собеседования с начальником пресс-службы компании.

В последний момент, когда я уже не успею подыскать другое место. Без объяснения причин. Такие не считают нужным снизойти до пояснений простым смертным, типа меня –девушки, приехавшей из провинции покорять огромный мегаполис.

Простым росчерком авторучки, он перечеркнул мою жизнь.

Мне позарез необходима эта должность, чтобы остаться в городе, а не возвращаться домой к ненавистному отчиму. Я сделала ставку на позицию –помощница пресс-секретаря, рассчитывая проявить себя и задержаться в компании надолго. Тем более, что сам пресс-секретарь мне однозначно намекнул, что подыскивает преемницу. Отличный вариант.

Я только получила красный диплом по журналистике, плюс доп.специализацию в рекламе, но у меня нет опыта, а здесь оклад стажерки в половину зарплаты профессионала. И это –очень много!

В деканате уверили, что я на голову выше остальных претендентов и место у меня в кармане. Но, прямо в последний момент, за неделю до выхода на рабочее место, мне вернули документы с отказом.

Мне жизненно необходимо заглянуть в глаза человеку, так подло выбившего почву из-под ног. Хочу потребовать объяснений. А где-то очень глубоко внутри, я всё-таки надеюсь, что произошла ошибка.

Я так увлеченно малюю снимок, что не замечаю, как в комнату заходит кто-то еще. Здесь лишь приглушенная подсветка настенных бра, но краем глаза я ухватываю движение отражения на стекле. И замираю от неожиданности, боясь пошевелиться, переживая, что вдруг обман раскроется и меня вышвырнут вон.

Я так и не получила объяснений, не высказала всё, что думаю о «некоторых», им в лицо, не посмотрела с укором с бесстыжие карие, с тёмными крапинками глаза.

Ага, успела изучить.

Кто-то бродит в пустом холле, равномерно впечатывая ступни в мраморный пол и пугая звуком шагов, разносящихся гулким эхом в застывшей тишине. Что он здесь забыл?

Я не поворачиваю головы, как будто играю в детскую игру, когда ребёнок искренне верит, что если он закроет глаза руками и перестанет видеть окружающих, то и они его тоже не заметят. Если я замру, тихо-тихо, как мышка и не буду на него смотреть, может он просто пройдёт мимо?

Только шаги становятся чуть громче, а отражение в окне чётче и больше. Это определённо мужчина. И он заметил меня, он направляется ко мне.

А вдруг это – Карим Евграфов?

Пока не могу разглядеть детали, но он приближается медленным широким шагом, вальяжной ленивой походкой сытого котяры, или скорее уж тигра –в отражении его силуэт кажется огромным. Одет в официальный костюм, как и все здесь сегодня –не видно: бабочка или галстук, лишь белеет контур воротничка.

Подходит еще ближе – нет там ни бабочки, ни галстука, а воротник небрежно расстёгнут на несколько пуговиц, одна рука засунута в карман, другую расслабленно держит перед собой. В ней что-то есть – улавливаю искрящие точки, изредка поблескивающие в тусклых отсветах бра в отражении на стекле.

Глава 2

Сглотнуть не получается. Меня сверлят абсолютно чёрные округлившиеся глаза –зрачки захватили радужку практически полностью, оставив лишь тонкий карий ободок по контуру.

На мужской щеке с лёгким налётом щетины проявляется красный след от пощечины. Сквозь сжатые зубы он хрипло цедит:

— Не смей поднимать на меня руку.

Да, какой там. Я пячусь от него задом, пряча обе руки за спиной, храбрюсь и выдыхаю с тихим шипением:

—Не смей распускать свои руки и лапать меня!

Он смаргивает:

— Ты кто такая? — делает шаг ближе, а я впечатываюсь задом в окно.

Дальше отступать некуда. Зато он не отстаёт, упирается руками в стекло по обе стороны от моей головы, широко расставив ноги, нависает, разглядывает сверху –мне приходится задрать голову.

Бешеной собаке надо смотреть в глаза и не показывать страх. Легко сказать, когда у меня все поджилки трясутся –только бы он не заметил. Прохладное стекло сзади холодит голую спину, остужая бессознательный порыв, когда я в аффекте отвесила этому громиле пощёчину.

— Я задал вопрос, — продолжает злиться.

Он даже меня не помнит. Обидно. Чувствую себя пылью под ногами власть имущих. Моя анкета с блестящими результатами не оставила и следа впечатления. На ней была моя супер красивая фотография. Он выкинул меня в мусорную корзину, не глядя. Высокомерный сноб, кретин. Страх уступает место жгучей обиде и злости.

— Я та, на ком ты потоптался, раздавил и не заметил!

Уголки мужских губ трогает ухмылка, кончик чёрной, густой брови чуть приподнимается:

— Такую заметил бы, — взгляд скользит с лица на грудь, выставленную прямо на его обозрение, и рассматривает он вовсе не бриллианты, — … заметил, если бы потоптался. И уж, конечно, не раздавил бы.

Он снова внимательно смотрит мне в лицо, чуть щурит глаза, рот слегка приоткрыт, мне видно кончик его языка. Мои губы тоже приоткрываются в растерянности от его пошлости.

— Ты кто? — настаивает противный мужлан, лениво перекатывает во рту язык.

В реальности он гораздо красивее и притягательнее, чем на фотках в Интернете.

Понимаю, что моё имя ему ни о чём не скажет. Я так жаждала получить ответы. Вот он мой шанс. Неожиданная странная и неловкая ситуация не повод молчать. Я же так мечтала высказать ему всё в лицо.

— Ты вышвырнул меня из программы стажировки. Без объяснения причин. И сделал это в последний момент, не оставив мне шанса поискать другое хорошее место. Поставил меня в безвыходное положение!

Я снова вижу самый кончик его языка:

— Поставил тебя… — снова ехидная ухмылка, — в какое ты говоришь положение? Если задом, то может и не разглядел лица. Чтобы вспомнить, пожалуй, надо повторить. И если твоя задница достаточно впечатляющая, чтобы остаться у меня в памяти, может получится вспомнить.

Ушам своим не верю. Он меня совершенно не слушает. Смотрит прямо в глаза, вызывая прилив жара в груди. Определённо, это от злости. Моё дыхание учащается. Я тоже смотрю ему в глаза, он опускает одну руку, и я чувствую, как сильные пальцы ложатся на бедро и лезут дальше –вклиниваются между стеклом и ягодицей, властно сжимают её, заставляя взвизгнуть.

Опять моя рука моментально взлетает к его лицу, но в этот раз он перехватывает её и впечатывает в стекло над головой.

— Не смей, — он приближает лицо вплотную так, что мы соприкасаемся носами, опаляет горячим дыханием.

Рука, которая продолжает щупать за ягодицу, рывком подтаскивает её к мужскому телу, и он вжимается бёдрами в низ моего живота. Я хрипло выдыхаю, чувствуя его возбуждение.

Он цедит мне прямо в рот:

— Слишком дерзкое поведение. Неадекватные претензии. И слишком подозрительное совпадение, — неожиданно отстраняется, оставив в покое мягкую половинку и выпустив из хватки руку, которую прижимал к стеклу.

Даже делает небольшой шаг назад, широко расставляет ноги и скрещивает руки на груди:

— Ты что здесь забыла? Почему позволила надеть тебе колье?

— Я позволила?

Я ничего ему не позволяла. Он сам подошёл и принялся делать, что заблагорассудится.

Карим бросает мельком взгляд на телефон, который валяется на полу горящим экраном вверх. Да, что ж он не потух? Он наклоняется и поднимает, водит пальцем по экрану. Стирает красные штрихи?

Я слышу глухой звук – это я нечаянно стукаюсь макушкой о стекло сзади. Блиин.

Карим хмурится, рассматривая своё фото.

— Так кто тебя подослал? Отец? Андрей? Палыч?

Понятия не имею, о ком он говорит. Хотя, его брата зовут Андрей.

Продолжаю гнуть своё:

— Ты меня подставил, выкинул из программы стажировки. Я хотела посмотреть тебе в лицо и спросить почему?

Он отрывается от экрана:

— Посмотрела?

Я сверлю злобным взглядом. Его не пронимает. Ему насрать. Он издевается надо мной.

— Спросила?

Карим не собирается отвечать.

— Поиграли и хватит. Не знаю, кто тебя послал, чтобы подставить меня, но мне больше не смешно.

Он снова приближается и тянется ко мне руками. В этот раз ему не удаётся застать меня врасплох. Я вырываю свой телефон и отталкиваю наглые клешни, подныриваю под руку.

Но он умудряется перехватить меня за талию и поставить обратно на место, спиной к стеклу.

— Полегче, резвая незнакомка. Я хочу снять колье. Оно предназначалось не тебе.

Он принимает меня за воровку?

Я настырно упираюсь ему в грудь, не позволяя прикасаться к себе.

— Я сама.

Он поднимает руку, разворачивая ладонью вверх. Ждёт.

Я запускаю руки под волосы, на шею сзади, нащупываю застёжку, пытаюсь разомкнуть. Но я не знаю, что там за замочек, у меня не получается.

Он чуть ли не рычит:

— Задом.

Низкий мужской бас вибрирует у меня в груди.

— Что?

— Повернись задом.

Я слушаюсь прежде, чем соображаю, что именно он от меня хочет. Упираюсь лбом в холодное стекло, выветривая из мозгов картинку, как он пристраивается к моей заднице, о которой говорил пару минут назад. Почему-то меня волнует, что именно он о ней думает. Закусываю нижнюю губу, представляя, что он сейчас разглядывает меня со спины.

Глава 3

Карим Евграфов

В компании доверенного юриста я приезжаю в загородный особняк –секретное место для проведения законных и не очень аукционов. Нас проводят через чёрный потайной вход, прямо в комнату хранения экспонатов. До начала торгов тридцать минут, как и было договорено заранее.

Я первый. Андрей обломается.

Договориться о перекупке нелегального аукционного лота не составляет особого труда.

Ни с моими связями, протянувшимися прочными ниточками с самых юных лет, когда отец еще не вытащил меня из уличной подворотни и не заставил бросить бойцовский клуб. Когда еще была жива моя мать.

Лишь после её смерти, отец признал меня и приволок в семью, в которой мне были вовсе и не рады: ни его официальная жена, ни ребёнок, рожденный в браке –мой старший брат Андрей.

Смешно. Он меня старше меньше, чем на полгода. Отец гулял, когда жена была беременна и нагулял бастарда –в моём лице. А нос Андрей всегда задирал так высоко, что не доплюнешь. Да и не стоит плевать против ветра, который всегда дул со стороны отца. Этот урок я усвоил, когда они выперли меня учиться в дорогой Европейский колледж –с глаз долой из сердца вон.

Никогда не чувствовал себя частью семьи.

Но я не нуждаюсь в их сратых подачках. Я сам могу взять то, что мне принадлежит по праву. И я заставлю себя уважать.

В каждой семье есть свои родовые байки и легенды. А мой отец частенько рассказывал о неком фамильном ожерелье Евграфовых, пропавшем в годы второй мировой войны. Я навёл справки и выяснил, что в 1996 году это самое ожерелье было продано на аукционе Sothby’s, а через год оно или его копия появилось на показе Atelier Versace. С тех пор об этом ожерелье ничего не было слышно.

До недавнего времени. Ювелирный шедевр Фаберже, с собственной историей, уходящей корнями в девятнадцатый век к великой княгине Елизавете Федоровне Российской, всплыл на нелегальном рынке Европы.

Мне стоило больших трудов и связей сделать так, чтобы ожерелье оказалось в теневом секторе нашей страны.

Настал часть икс, сегодня лот должны выставить на этом аукционе.

Должны. Только уже не выставят. Мой юрист помог восстановить документы на ювелирный шедевр, откуда ясно следует, что лот принадлежит нашей семье. Я выкупаю семейную реликвию до выставления на торги.

Андрей намерен выкинуть хренову тучу отцовских бабок, чтобы купить ожерелье и сделать предложение Арине. Ему всегда всё слишком легко достаётся по жизни. Не в этот раз, братец.

Сегодня ночью Арину трахал я. Стоило мне вернуться в страну, смазливая сучка прибежала и забралась ко мне под одеяло, виляя упругой задницей.

Она всегда текла и сохла лишь по мне. Но убежала к братцу, лишь запахло жареным, когда я вызвал очередной гневный припадок отца и мне пришлось уехать из страны.

Арина –моя первая любовь. Но у меня не осталось ни капли чувств, лишь горечь разочарования. Сегодня ночью я трахнул своё прошлое и окончательно попрощался с ним.

Теперь я унижу Андрея. Я не дам ему сделать предложение сучке –надену ей колье первым. И получу еще часть акций компании отца –его обещанный приз тому, кто вернёт бриллианты в семью.

До начала торгов остаётся пятнадцать минут. В комнате с экспонатами меня встречает аукционист –пожилой мужчина с выправкой и невозмутимостью заправского английского дворецкого. Он быстро оформляет документы, фиксирующие продажу товара.

Мужчина отрывает глаза от бумаг:

— Зачем тебе это, Карим?

— Потому, что могу.

Я передаю кейс с наличкой. Эстимейт (оценка) ожерелья не так дорога –около семидесяти тысяч фунтов стерлингов. Но аукцинатор согласился продать без торгов с надбавкой в двести тысяч сверху. Подумаешь – великая ценность. Главная ценность в том, что фамильная драгоценность вернётся в семью.

Уже предвкушаю блеск отцовских глаз, когда он, наконец, окинет меня горделивым взглядом, говорящим: «Это –мой сын!».

Уже предвкушаю, как Андрей будет выть, заламывая руки, лишившись сучки, которую когда-то увёл у меня.

Она повелась на его сладкие речи, и бабки, и статус, когда отец в очередной раз грозился лишить меня наследства и выкинуть из завещания. Испугалась и переметнулась туда, где теплее и проще. Андрей с самого начала пускал на неё слюни. Он всегда отбирал у меня то, что мне дорого, считая, что ему нужнее.

Отец так и не выполнил угрозу. И я – всё еще его сын. Только в своей жизни я всего добился сам.

Уехал в Дубай и запустил платформу для ресторанного бизнеса –сервис E-Restaurants, который сейчас используют более 150 брендов на рынке Ближнего востока.

И мне принадлежит часть акций компании отца. Но они никогда не заменят его любовь и восхищение.

Я собираюсь вернуть в семью фамильное колье, и преподнести сюрприз, надев его на Арину и сделав своей невестой.

Отец мечтает породниться с её отцом – своим партнёром и не допустить утечки акций на сторону, а я хочу утереть нос Андрею, и, наконец, почувствовать себя полноправным неотъемлемым членом семьи.

Осталось разыскать Арину, которой предстоит побыть моей невестой. Я никогда не женюсь на стерве, которая предала. Но, ей вовсе не обязательно об этом знать.

Иду по старинному особняку, заставленному антиквариатом, поигрываю бриллиантами в руке. Жизнь удалась.

Все гости уже собрались на торги в большой зале. Хочу посмотреть на рожу братца, когда он увидит колье в моих руках.

Неожиданно вижу Арину в холле. Моя шлюшка уже поговорила с Андреем и сообщила, что уходит от него? И дожидается меня?

У меня даже привстаёт – не от её прелестей, а от ощущения превосходства над братцем.

Интересно, она ему рассказала, ради кого бросает? Хочу, чтобы Андрей захлебнулся, прочувствовав всю гамму эмоций, которые когда-то испытал я сам. Прикольней, если он всё поймёт, когда увидит на Арине колье. Двойной удар –один под дых, другой прямо в челюсть с нокаутом. Шах и мат, братец.

Довольный собой, иду к девушке, красуясь ленивой походкой, отражающейся в окне. Она явно меня заметила, стоит – не шевельнётся. Уже дрожит от предвкушения? Может, задрать ей юбку и присунуть прямо здесь, пока никого нет? В моей фантазии нас застаёт Андрей в момент, когда меркантильная сучка кончает от моего члена между её ног, а Андрей пялится на фамильное ожерелье у неё на груди.

Глава 4

Варя

Я наблюдаю за немым противостоянием братьев. Молодые мужчины сверлят друг друга яростными взглядами через стекло –того и гляди, сейчас оно взорвётся и разлетится вдребезги на осколки.

Что между ними происходит? Мне страшно –слишком много напряжения витает в воздухе, и толком ничего не видно из-за спины Карима.

Вдруг он хватает меня, не рассчитав силу больно впивается пальцами в предплечье и тянет, подминая под себя, вжимая боком в твёрдое тело.

И я шиплю от боли, пытаясь вырваться из мёртвой хватки. Но наши силы не равны. Карим словно и не замечает моих усилий. Он даже и не смотрит на меня, а полностью поглощен происходящим за окном.

А там Андрей не менее остервенело вжимает в себя брыкающуюся девушку с копной каштановых волос, предположительно, Арину Барскую, не позволяя той развернуться и демонстрирует коробочку с кольцом.

Карим же указывает ему на меня.

А, нет, это он тычет Андрею на колье.

Они что, бриллиантами меряются? Ну, на кольце Андрея огромный камень. Зато на ожерелье на моей шее их гораздо больше. К тому же Карим говорил об исторической и художественной ценности украшения в целом.

Карим прижимает меня всё сильнее, хотя я перестаю дёргаться, боюсь совсем раздавит. И так, на руке, наверное, синяки останутся. Сколько они так будут пялиться друг на друга?

Внезапно всех ослепляет вспышка фотокамеры. Меня спасают журналисты, возникшие из ниоткуда. Следом за первым пронырливым папарацци набегает небольшая толпа. Похоже, фамилия Евграфовых их привлекает больше, чем сам аукцион, который должен начаться с минуты на минуту.

От ослепившей вспышки за окном Карим смаргивает, устало трёт лицо рукой. Контакт глаз с братом прерывается. Андрей же разворачивается к журналистам. Теперь нам видно только спины.

Карим тяжело выдыхает и молча тащит меня к стеклянной двери сбоку от окна.

— Пусти, — я снова пытаюсь вырваться их мужских тисков.

Он мрачно шипит, пугая потемневшими от злости глазами:

— Не дёргайся. Делай, что нужно. Выходим, демонстрируем колье. Молча, — бросает на меня предупреждающий сощуренный взгляд, встряхивает. — И, улыбайся, мать твою.

— Я никуда не пойду, — упрямо вырываюсь, пытаясь оттолкнуть махину.

— Мне нужна не ты, а колье. И раз ты позволила его нацепить, то будешь делать то, что я скажу.

— Не буду.

— Только попробуй.

— А то что?

Но объяснить Карим не успевает потому, что распахивает дверь и выволакивает меня на улицу, ни капли не сомневаясь, что я буду слушаться, как последняя овечка. Ну, что же, наглый кретин. Ты сам напросился.

Беру себя в руки, расправляю плечи и натягиваю на лицо широкую улыбку, отрепетированную перед зеркалом. Аж скулы сводит.

Мы выходим прямо в тот момент, когда Андрей надевает кольцо на палец растерянной Арине. Да, это Барских. И, похоже, Андрей сделал ей предложение.

Но когда на пороге появляемся мы с Каримом, стоит кому-то из журналистов заметить на мне колье, как всё внимание переключается на нас.

Нас окружают медийные прощелыги, слепя вспышками камер и оглушая потоком вопросов, среди которых мелькают слова: фамильное ожерелье Евграфовых, новая девушка, статус ваших отношений. Разобрать сложно, они все выкрикивают наперебой.

Карим же словно не слышит, что происходит, словно ему плевать на журналистов, окруживших толпой. Как это непрофессионально. Он снова пялится на сладкую парочку –переводит взгляд с одного на другую. Они же оба стоят с округлившимися глазами. Арина еще и ротик приоткрыла, а нижняя губа подрагивает.

Девушка тянется к кольцу на пальце, пытаясь снять? Андрей не глядя перехватывает её руку, не давая сделать это. Арина тоже оказалась жертвой недоразумения, как и я? Какие оба брата наглые, властные козлы. Упёрлись взглядами друг в друга, словно бараны.

А журналисты наступают. И надо сделать заявление, чтобы разрядить накал.

В университете нам чётко вдолбили в головы, что пресс-секретарь должен быть стрессоустойчивым, готовым к сложным ситуациям. В любую минуту он должен максимально грамотно и корректно отвечать на вопросы за руководителя и «прикрывать его грудью» в кризисных ситуациях.

Приходится, буквально «прикрывать грудью», на которой поблескивают фамильные бриллианты.

Мне в нос суют микрофон и выкрикивают вопрос:

— Вы кто? Невеста Евграфова младшего? Братья решили сделать предложения в один день?

— На вас фамильное колье Евграфовых?

И почему им всем так интересно знать про личную жизнь? Но персс-секретарю необходимо выстраивать позитивные отношения со СМИ, жадных до лайф-стайл контента, по возможности без ущерба имиджу брэнда.

Сейчас компания Карима только заходит на российский рынок, ей необходимо привлечь, как можно больше положительного внимания к готовящейся пресс-конференции. Отличный момент, чтобы пригласить журналистов и рассказать о новости широкой аудитории.

Да, я не пресс-секретарь. Мне даже в стажировке отказали. Но решаю воспользоваться шансом и проявить себя. Мне нечего терять.

И пока Карим не заткнул мне рот, я открываю его и бодренько отвечаю на вопросы:

— Да, мы рады сообщить о возвращении фамильной реликвии Евграфовых в семью. А также и о возвращении самого Евграфова Карима Владимировича на родину, с целью вывода своей компании на российский рынок.

Я прекрасно осведомлена о деятельности личного стартапа Карима. Готовилась к собеседованию. Он запустил платформу для ресторанного бизнеса, протестировал её на рынке Ближнего Востока и теперь выходит с ней на европейские и российский рынки.

Я продолжаю:

— Сервис E-Restaurants на данный момент опробован на рынке Ближнего востока, где его успешно используют более сто пятидесяти брэндов. Плюс готовятся предложения европейским партнерам. Компания открыта для привлечения инвестиций.

Я называю дату запланированной пресс-конференции, приглашаю журналистов прийти и задать интересующие вопросы. Говорю, что да, мы выпустим еще релизы-анонсы. Моя задача –привлечь внимание.

Глава 5

Карим

Пытаюсь прожечь дырку в стекле, когда вижу в руках Андрея кольцо. Один –один, братец.

Тебе – тупая стерва и разборки с её папочкой, который уже мысленно поженил меня с Ариной. А мне – фамильное колье и акции нашего отца, который говорит, что всё самое дорогое, должно оставаться в семье.

Еще на нервы действует незнакомка, которая позволила надеть ей ожерелье. Она всё время дёргается и вырывается, вызывая желание прижать обратно к стеклу и показать, кто здесь хозяин, наказать за непослушание. Вызывая желание… отиметь.

Она ожесточённо спорит, но стоит выволочь на улицу, смолкает перед журналистами. Умница, хоть на это ума хватает.

Арина не в состоянии оторвать глаз от ожерелья на моей случайной спутнице, хлопает глазами и пытается стянуть обручальное кольцо. Мой братец тоже безмерно удивлён, но бдит, вовремя хватает её за руку.

Арина. Ну, не перед журналистами устраивать семейную драму!

Я так поглощён этой парочкой, что упускаю момент, когда моя незнакомка открывает ротик и принимается отвечать на вопросы.

Что удивительно, девушка говорит по делу. Она удачно использует момент, чтобы пропиарить мою платформу и объявить о намеченной пресс-конференции. Как говорит Филипыч, лишней рекламы не бывает, но лучше если она окрашена позитивно.

Присматриваюсь к девчонке со стороны. Неплохой вкус у моего пресс-секретаря –такая бы хорошо вписалась в имидж компании. Чёткая дикция, грамотная речь, располагающая улыбка –замечаю, как ей улыбаются журналисты в ответ. Девчонка выстраивает «позитивные отношения со СМИ». Хм. У неё есть мозги? А не только смазливое личико … и округлые ягодицы, упругие груди, которые не особо скрывает декольте.

От созерцания женских прелестей меня отрывает личный вопрос журналиста и выбешивает ответ девчонки, которой, я в общем-то не позволял открывать рот.

Во-первых, она прилюдно объявляет о том, что –новая помощница секретаря. А эта должность закреплена за Ариной. Которая тупо не проронила ни слова. Хотя, это ей бы сейчас следовало развлекать журналистов –согласно своим прямым обязанностям. Впрочем, я от неё и не ждал.

А во-вторых, девчонка, кажется, собирается всем объявить, что не моя невеста и выставить меня в глупом свете. Зачем же я тогда ей нацепил колье? К тому же на нас смотрят брат с Ариной. Раз вы так со мной, дорогие, то и я не собираюсь показывать, что вы меня задели. Хочу позлить Андрея больше. Пусть подавится своей шлюшкой.

И не даю девчонке сказать лишнего, затыкаю говорливый ротик поцелуем. И даже увлекаюсь, чувствуя, как возвращается возбуждение, особенно, когда она отвечает.

Что и требовалось доказать! Карим Евграфов –неподражаем, никто из женщин не может устоять. Смеюсь, глядя на растерянное лицо. Хочу её. Забавно наблюдать за переменой её настроения, за внутренней борьбой, где ненависть ко мне сдаётся под моим напором, уступая желанию тела.

Говорю шепотом, мой голос сел:

— Я же сказал молчать.

Нас прерывает распорядитель, который отвлекает внимание журналистов, приглашая на аукцион:

— Господа, начало торгов и так уже задержали. Прошу, проследуйте в зал.

Я предлагаю локоть девушке и тихим низким голосом предупреждаю:

— Дальше без фокусов, иначе пожалеешь.

На нас то и дело оборачиваются журналисты, щёлкая камерами, и я цепляю дежурную улыбку на лицо. Девчонка тоже сохраняет приклеенную улыбку, хотя похоже скулы ей сводит не меньше, чем и мне.

— И сколько мне изображать твою невесту?

— Столько сколько понадобится.

Она смеет торговаться, сквозь зубы и натянутые в улыбке губы шепчет:

— Верни мне место стажировки. Твой пресс-секретарь меня одобрил, если ты сам не в курсе.

— Перебьёшься.

Она делает вид, что случайно, но наступает мне на ногу острой шпилькой. Я еле подавляю стон и больно щипаю её за задницу в ответ. Она прикрывает рот рукой, сдерживая визг. Я одобрительно вскидываю бровь, поощряя молчание.

Она фыркает:

— Мужлан, — и дальше чеканит каждое слово: — Я уже объявила журналистам. Тебе придётся меня взять.

Я меряю девчонку снисходительным взглядом:

— Тебе придётся постараться, чтобы заслужить.

А сам представляю, как она «заслуживает» в разных позах. Как я кончаю несколько раз, а потом сообщаю, что она недостаточно старалась.

Всё просто детка. Ты оказалась не в нужном месте, не в нужный час. И совершила ошибку, позволив надеть колье, которое тебе вовсе и не предназначалось.

Мне хочется моральной компенсации. И я её получу. Чуть позже, детка.

Андрей сбавляет темп и ждёт, пока мы поравняемся.

Брат старается держать себя в руках, но крылья его носа подрагивают в раздражении.

— Какого хрена происходит, Карим? Колье же выставлено на торги.

Он не готов смириться с поражением. Я безразлично жму плечами:

— Уже нет. Юридически, фамильная реликвия вернулась к законным владельцам –в семью Евграфовых. Организаторы решили избежать скандала, когда я предоставил необходимые документы.

Молчу о гонораре, который они провели мимо кассы.

Андрей скрипит зубами и сплёвывает мне под ноги, ускоряет шаг, заходит в открытые двери первый, подталкивая Арину вперёд. Она же всё время оборачивается, пытаясь поймать мой взгляд. Прекрасно это вижу, но игнорирую потаскушку, которая снова выбрала Андрея – пустышка в блестящей обёртке.

Брат усаживается в первых рядах, я же притормаживаю и выбираю места подальше.

Моя незнакомка поджимает губы, демонстрируя недовольство. Не хочу, чтобы Андрей слышал, если она продолжит выносить мне мозг.

Арина не садится вместе с братом. Она и так свернула всю шею, подглядывая за нами, а теперь что-то шепчет Андрею и разворачивается, идёт обратно на выход. Брат провожает её нахмуренным взглядом –складка между его бровей углубляется, когда девушка проходит мимо меня.

Я же открыто усмехаюсь, глядя на брата, не обращая внимания на «его невесту».

Глава 6

Варя

Сначала Евграфов втянул меня в авантюру с фамильным колье, а теперь запросто бросил одну.

Сижу в последних рядах залы в старинном классическом стиле, как и всё в особняке. Смотрю на сцену, на которую выносят дорогие лоты – антикварная ювелирка идёт «на ура», словно горячие пирожки. Распорядитель только и успевает выкрикивать баснословные цены и стучать молотком.

Перед глазами мелькают драгоценные камни, а в уме крутятся нолики. Что я здесь забыла? Это –какая-то другая реальность, мир, к которому я не принадлежу. Гламурный блеск, шик, лоск и… показная мишура.

«Тихая роскошь» – приходят на ум слова из глянцевого каталога «Лора Пьяна» в бутике, где я «купила» платье на сегодняшний вечер. Ну, как купила? Типа, взяла на прокат –после аукциона придётся оформить возврат.

Пресс-секретарь Евграфова сжалился и намекнул, что я могу найти его босса сегодня ночью на торгах в этом загородном пафосном особняке, куда пускают только если ты принадлежишь к сливкам высшего общества. И даже дал визитку бутика, где можно приобрести наряд, чтобы пройти фейс-контроль.

И я пошла «ва-банк», потратив сбережения и распотрошив кредитку на наряд –мой пропускной билет в мир показухи и расточительства.

Пришлось отдать за платье деньги, отложенные, чтобы снять квартиру. Ведь, после получения диплома, мне надо освободить комнату в общаге. Вернее, уже неделю назад, как было надо. А я тянула до начала стажировки, в надежде попросить аванс.

После всего, что сейчас произошло, и чего я тут натерпелась, Евграфов просто обязан взять меня к себе в компанию. Стискиваю зубы, внутренне ёжась под любопытными взглядами. Ненавижу ложь.

Четыре года назад я поступила в институт и таким образом сбежала из дома от лживого отчима, который пудрит мозги маме. Он живёт в нашей квартире, практически за мамин счёт, а я ему и слова поперек сказать права не имею.

Мама простила отчима даже после того, как узнала о его, практически, второй семье, где у любовницы тоже есть неродной ему ребёнок. Она прорыдалась у меня на плече, когда я приезжала на каникулы, а потом приняла отчима обратно, рассказывая, как трудно ей одной, что невозможно найти нормального мужчину в её возрасте.

Конечно, слышать о пошлых фантазиях отчима обо мне мама и вовсе не желала, считая их моим бредом. И даже после того, как выяснилось, что этот урод чистил зубы моими щётками и вытирался исключительно моими полотенцами. От его сальных взглядов меня пробирало холодным страхом до костей.

При маме он мило улыбался и жаловался, что я грублю и игнорирую его. А мне шептал на ухо, что ждёт, когда мне стукнет восемнадцать.

И я сбежала, поступив в престижный институт, не дожидаясь совершеннолетия.

А теперь мне светит позорное возвращение домой.

Евграфов вышвырнул из программы в последний момент и без предупреждения, не оставив шанса подыскать другое достойное место.

Я так увлекаюсь горькими размышлениями, что не замечаю, как рядом со мной вырастает объемная мужская фигура и кто-то тянется рукой к моей груди, бесцеремонно трогает колье.

Напуганная наглостью, я вздрагиваю, отшатываюсь и машинально бью, отталкивая руку.

В проёме сбоку стоит и сверлит меня холодными серыми глазами старший брат –Андрей Евграфов, трёт пальцы, по которым я ударила, между собой перед моим носом.

— Где Карим?

Ни «здрасте», ни «до свидания». Такой же высокомерный наглый сноб, как и его братец.

Сижу полубоком, пожимаю плечами:

— Сказал, что надо выйти.

Андрей окидывает оценивающим взглядом, задерживается на моих волосах, ухмыляется:

— Карим не оригинален. Нашёл себе дешёвую подделку Арины?

Это он про что сейчас? Про то, что я похожа на Арину? Я понимаю, что со спины Карим принял меня за неё. Но лица у нас совершенно разные. Потом мозг цепляется за слово «дешёвая». Обидно. Как он узнал?

На мне бешено дорогое платье, совсем не хуже, чем у «оригинала» -это которая Арина Барских. Да и бриллианты на шее придают уверенности. Я задираю повыше нос.

— С чего вы взяли, что именно я –подделка? Раз ваше фамильное колье на мне, разумнее предположить, что как раз я –оригинал.

Андрей заглядывает мне за спину и хмыкает:

— У тебя ценник торчит. Забыла оторвать?

Он снова тянется рукой, собираясь схватиться за этикетку. Еще чего доброго оторвёт. Я распрямляю плечи, отворачиваю спину, пряча от него, выдавливаю:

— Не трогайте.

— Тшш, — Андрей нащупывает ценник и заправляет в вырез сзади.

Он качает головой, а между нами повисают невысказанные слова: «Что и требовалось доказать».

Он посматривает на смартфон в своей руке, цедит ругательство сквозь зубы –не разобрать какое-именно и обращается ко мне:

— Пойдём, поищем «сладкую парочку».

И это не предложение, а чёткий приказ. Андрей хватает за руку и вытаскивает меня в проход. Я пытаюсь вернуть руку обратно, но он не отпускает, а сзади уже кто-то недовольно призывает к тишине.

Оказавшись за дверями залы, в которой продолжается аукцион я снова дёргаюсь:

— Пустите же. Что вы себе позволяете?

Андрей же затаскивает меня в какой-то тёмный угол:

— Я не позволю какой-то неизвестной аферистке сбежать, стащив фамильную реликвию, пока мой братец сбрендил и оставил тебя одну, — он снова посматривает на экран смартфона. — Что за игру затеял братец? Хочет позлить меня или отца?

Он вытягивает руку в требовательном жесте:

— Давай, сюда. Быстрее, пока Арина отвлекает брата.

Я машинально прикрываю колье ладонью. Боже, во что я вляпалась?

Андрей теряет терпение, перебирает пальцами протянутой ладони:

— Давай, давай. Снимай.

Я растерянно мотаю головой, и даже отступаю на шаг. Но коридор пуст, никто мне не поможет. Да, и что я –против огромного Евграфова? К тому, же Карим меня бросил. Я злюсь.

Не собираюсь я принимать участия в их разборках.

Я резко поворачиваюсь спиной, откидываю волосы с шеи. Может, у Андрея получится снять украшение?

Глава 7

Впереди светится табличка «выход». Карим показывает жестом притормозить:

— Подожди, — он медленно приоткрывает дверь.

Я вздрагиваю от жуткого скрипа несмазанных петель, вдыхая свежий воздух с улицы.

Карим выглядывает, осматривается по сторонам и машет мне:

— Пошли. Чисто.

Недалеко от выхода нас ждёт роскошный мерседес с тонированными стёклами. Карим быстро пересекает двор и открывает дверцу, оглядывается.

Я же, как выхожу, так и застываю перед дверью, раздумывая, что делать дальше. Всё это выглядит так странно –садиться в машину к мужчине, с которым я познакомилась пару часов назад, ехать вместе с ним в неизвестном направлении и терпеть его недвусмысленные намёки и приставания. Тем более, что любые его прикосновения посылают разряды по телу и вызывают желание.

Не помню, чтобы я раньше так на кого-то реагировала. Это всё ненависть, скопившаяся за последние дни. Да. Сильные эмоции выливаются в неадекватную реакцию тела.

Я не спешу присоединиться к Кариму. Стою, кусаю ноготь. Может, он передумает, и мы просто погуляем по городу до утра? И я смогу упросить его оставить меня в компании на стажировку.

Пока я размышляю, как бы его уговорить на прогулку, меня ослепляет вспышка камеры. Ко мне спешит журналист. Откуда только взялся на мою голову? Оказывается, он не один. Из-за угла уже бегут еще несколько человек.

Я так устала и перенервничала. Понятия не имею, о чём с ними говорить. Бросаю беспомощный взгляд на Карима, которому надоедает ждать.

Он возвращается за мной, хватает за руку и тащит в машину:

— Бежим. Скорее, — запихивает меня на заднее сиденье и залезает следом, подталкивая меня дальше, при этом он успевает пощупать меня сзади и провести ладонью по оголённому плечу и спине, обжигая прикосновением.

Карим захлопывает дверцу перед самым носом журналистов, когда водитель уже трогается со свистом.

Я прижимаюсь к противоположной дверце, подальше от Евграфова, который больше ко мне не лезет, а устало откидывается на кожаном сиденье, расстёгивает еще пару пуговиц на рубашке.

— Домой, Карим Владимирович? — спрашивает водитель.

И прежде, чем я успеваю возразить, Карим поворачивает ко мне голову, показывает жестом, чтобы я захлопнула рот, и отдаёт распоряжение:

— Да. И побыстрее.

Я отворачиваюсь к окну и пялюсь на пустую проезжую часть. Мы быстро доезжаем до центра города –ночью здесь нет пробок, останавливаемся перед шлагбаумом –настоящий пропускной пункт с будкой охранника, просто так не проскочишь.

Далее заезжаем на дворовую территорию высотного комплекса с ухоженными газонами и декоративным ландшафтом. Чувствую себя Элли, только не в изумрудном, а, возможно, сапфировом городе? Многоэтажки из голубого стекла отражают фонари и светятся пятнами квартир, в которых горит свет.

Чем дальше мы заезжаем, тем глубже я вжимаюсь в сиденье. Я попала совершенно в другой мир –я ему не принадлежу. Дело времени –когда меня отсюда вышвырнут, используют и выставят за дверь.

Водитель тормозит у парадного входа с шестиметровыми стеклянными дверями, которые автоматически открываются, когда нога Карима ступает на уличную плитку.

Он хлопает дверцей и оборачивается, высматривает, когда я вылезу. А я хочу слиться с кожей сиденья и просто раствориться, как будто меня здесь и не было вовсе.

Я пялюсь на Карима через тонированное стекло и понимаю, что таким не отказывают, но мне совершенно не улыбается стать развлечением на одну ночь. Еще ничего не было, а я уже чувствую себя половой тряпкой, о которую вытерли ноги.

Евграфову надоедает ждать, он лично обходит машину, открывает мне дверцу и выволакивает наружу.

— Ты, что, как мышка, забилась в норку? Не бойся, я тебя не съем, — он жестом отпускает водителя, а сам прижимается сзади и шепчет низким басом: — Может, немного покусаю.

Я отскакиваю от него, как ошпаренная, а сердце ускоряется в груди.

— Только без рук. Иначе я не пойду с тобой.

Карим потягивается, зевает, прикрывая рот, и смотрит на часы:

— Ты меня притомила. Я хочу спать.

У лифта он прикладывает палец к сенсорной панели. Внутри кабинки зеркальные стены и всего одна кнопка с домофоном. Мы молча поднимаемся на самый верх –выходим прямо в холле роскошного пентхауса со стеклянными стенами и шикарным видом –весь город, как на ладони.

Квартира просто огромная, двухуровневая с лестницей на второй этаж –настоящий дом на верхнем этаже многоэтажки.

Карим проводит глубже, в гостиную, скидывает по дороге пиджак и расстёгивает ремень, резким движением выдёргивает и отбрасывает на диван, потом и рубашку расстёгивает полностью, вытаскивая из брюк.

— Присаживайся, — показывает на диван, берёт пульт на журнальном столике и щёлкает, включая газовый камин, вмонтированный в стену и тихую фоновую музыку.

Полы расстёгнутой рубашки не скрывают рельефную накачанную грудь с огромной татуировкой, которая так и притягивает мой взгляд, но разглядеть не получается, я заставляю себя отвести глаза.

Конечно, он замечает, ухмыляется и скидывает рубашку на диван.

— Можешь раздеться. Не стесняйся.

Я лишь обхватываю себя руками, присаживаясь на краешек дивана.

Карим разворачивается и идёт в кухонную зону, к холодильнику. Я подглядываю –брюки немного приспустились без ремня, из-под них провокационно торчат светлые боксеры.

— Надеюсь, ты любишь сладкое? — кричит он, копаясь в холодильнике и возвращается с двумя пирожными.

Становится напротив меня, одно пирожное протягивает мне, а второе чуть ли не целиком заталкивает себе в рот и жадно жуёт, поедая при этом своими карими глазами …меня. А я смущаюсь и перевожу взгляд на его перепачканный сладким рот, наблюдаю, как он слизывает крем с нижней губы.

Когда он чуть наклоняется ко мне, я смаргиваю и опускаю глаза ниже –утыкаюсь прямо в его татуировку на груди. Огромные чёрные крылья во весь размах наколоты на ключицах. Я рассматриваю искусно прорисованные пёрышки. Крылья словно гипнотизируют, завораживая. И так похожи на настоящие.

Глава 8

Вечернее платье соскальзывает по ногам на пол, на его месте появляются горячие мужские руки, обжигая нежными прикосновениями, против которых не получается возражать. Они оглаживают талию, проскальзывают вперед на живот, притягивают меня крепче к сильному телу и двигаются выше, ощупывая грудь и задевая твёрдые соски, прикосновение к которым отдаётся импульсом в низ живота.

Карим спускается губами мне на плечо, ласкает языком и вырывает мой протяжный стон.

Не помню, чтобы я когда-то так сильно хотела мужчину. Я давно уже не девочка. Разве я не могу позволить себе случайный секс? Когда так сильно хочется?

Я не могу сдержать новый стон, когда он уже намеренно перекатывает пальцами сосок. Прикусываю губу, чтобы заглушить несдержанный порыв.

Меня слегка потряхивает от возбуждения –просто от его запаха, от того, что он прижимается сзади и дышит мне в шею. Умом я понимаю, что не стоит этого делать. Но не могу себя заставить оттолкнуть его.

Он страстно шепчет мне на ушко, опаляя горячим, сбивчивым дыханием:

— Не надо сдерживаться, Ариша, моя детка, — и словно окатывает ледяной водой.

Я вздрагиваю, сбрасывая наваждение и с силой вырываюсь, избавляясь от объятий, его рука выскальзывает из трусиков –успел туда забраться, совсем не глубоко. Я дёргаюсь вперед, платье запутывается вокруг ног, я спотыкаюсь –о, нет –слышится треск порванной ткани.

Меня окатывает новой ледяной волной. Я обхватываю себя руками, прикрывая грудь. Я понимаю, что платье не спасти, но рот сам открывается:

— И где же пятновыводитель? — губы лепечут то, что уже не имеет смысла.

Я утыкаюсь взглядом в крапинки на карих радужках, пытаясь не обращать внимание на то, как эти самые глаза наливаются невысказанным раздражением.

Наконец, он не выдерживает и взрывается:

— На хрен тебе сдалась какая-то тряпка? — Карим отшвыривает платье ногой и делает шаг ближе ко мне, нависая так, что мне приходится запрокинуть голову.

Я нервно сглатываю, осознавая ситуацию, в которую попала.

Я стою практически голая –лишь в кружевных стрингах и бриллиантах на шее, пытаясь прикрыть грудь, перед возбужденным, и я бы сказал разъярённым мужчиной с голым торсом –офигенным раскачанным торсом с волшебной татуировкой, от которой невозможно оторвать взгляд. Я с силой стискиваю челюсти потому, что хочу его до скрежета в зубах.

И он собирается со мной сделать то, что мне так хочется… Вернее, собирался…

От мыслей об этом между ног становится еще горячее, почему-то думаю о том, что ему бы это понравилось. Потому что в ушах звучат его слова о том, что ему нравится, когда у девушки влажно в другом месте –понятно в каком.

Но от одного слова, неудачно вылетевшего из его рта, внезапно всё рушится. Нет, магия сексуального притяжения никуда не исчезает, но её погребает под переживаниями, накопленными за день. Он назвал меня чужим именем!

АРИНА.

Правильно сказал его брат –я всего лишь дешевая подделка.

Снова чувствую себя половой тряпкой, об которую собирались вытереть ноги, но пока не успели. Как я могла так растаять? Зачем я ему так много позволила?

Вопрос Карима выводит из оцепенения и приводит к еще большей панике:

— Ты собираешься стараться? Или как?

До меня никак не доходит смысл вопроса. Рассматриваю, как двигаются чёрные крылья татуировки на мужской грудной клетке, которая вздымается и оседает от тяжелого дыхания.

— Что?

Так шевелятся, будто летят на самом деле.

— Мы же договаривались, если будешь стараться, я подумаю про твою стажировку в компании.

Я моргаю, пытаюсь собраться с мыслями.

Ага. Подумает. Ему эта Арина везде мерещится.

Мысленно прощаюсь с несостоявшейся работой мечты, со съемной квартирой, за которую сегодня должна была внести депозит и оплату вперёд, мысленно покупаю билеты на поезд и ёжусь, думая о позорном возвращении домой с поджатым хвостом и вспоминая о ненавистном отчиме.

Кариму надоедает ждать.

— Достала. Не хочешь, как хочешь. Там за дверью –таких, как ты –целая очередь.

Он уходит.

Я медленно выдыхаю. Вижу махровый халат, хватаю его и закутываюсь, утопая в нем по уши.

Постепенно успокаиваюсь, выравниваю дыхание и крадусь к двери из ванной.

Может, я зря отказалась от близости? У меня давно никого не было. С тех пор, как рассталась с парнем на предпоследнем курсе. Разрыв вышел настолько болезненным, что я с головой ушла в учёбу и думать забыла о каких-либо новых отношениях.

Мне до сих пор очень хочется Карима. Но, это моё тело хочет, а на душе погано –чувствую себя экспорта-заменителем. Надо же, назвал меня чужим именем. Именем той красотки, дочки миллиардера. Где Арина Барских, и где я? Решил довольствоваться мной на один раз. А потом и вовсе «поставил» в очередь из таких же, как я, поберушек, готовых на всё, лишь бы запрыгнуть к нему в постель.

Козёл.

И место мне он, похоже, в любом случае возвращать не собирается. Зря я вчера выставила себя на посмешище перед журналистами. Надеюсь, меня не будут показывать по телеку. Понятия не имею, как я буду что-то объяснять знакомым. Подругам. Маме… Так засветиться, зазвездиться, а потом носом в дерьмо –туда, где мне самое место, в родном городке, рядом с ненавистным отчимом.

И маме ничего не докажешь. Я, конечно, рассчитываю, что, хотя бы в родном городке смогу снять отдельный угол. Но, во-первых, вряд ли я найду там работу по специальности. Прощайте все мои усилия в учёбе, там с моим красным дипломом только в туалет сходить можно. Пойду кассиром в какую-нибудь «Шестёрочку». А, во-вторых, мама расценит моё бегство, как предательство. Она уже это озвучивала, когда я рассматривала вариант остаться в родном городе после школы, но уйти на съёмную квартиру или в общагу.

Приоткрываю дверь. Не скрипит. Осмеливаюсь открыть шире.

За порогом тишина. Выскальзываю наружу, крадусь дальше.

Карим гремит бокалами. Обхватываю себя руками и выхожу в гостиную с виноватым видом. За огромным панорамным окном занимается рассвет. Впечатляет –небо светлеет над спящим мегаполисом, по нему расползаются первые солнечные лучи.

Глава 9

Карим

Дурацкий вечер –дурацкая ночь.

Хлопаю дверью в спальню, иду по мягкому белому ворсу ковра к стене с картиной, за которой прячется сейф. Отхлёбываю виски. Надо убрать колье. На всякий случай.

Дурацкая девчонка свалилась на мою голову.

Так похожа сзади на Арину –только кажется талия даже тоньше, а какая задница! Пальцы непроизвольно сжимаются, когда я вспоминаю, как смял её попку в тёмном холле особняка у окна. Роскошное тело. Спереди даже еще лучше –сисечки с торчащими сосочками. Теперь я тру пальцы между собой, как будто снова перекатываю её сосок. Подуспокоившийся член даёт о себе знать.

Только что плавилась в моих руках –очень чувствительная девочка, моментальная реакция тела, будто созданного для меня. Поправляю вставший член, залпом допиваю оставшийся виски, хлопаю дверцей сейфа и ставлю картину на место.

Может вернуться? Пялюсь на дно пустого бокала –плеснуть еще. Нервный получился денёк. Расслабиться не помешает. Лучше, конечно, не с виски, а покувыркаться в постели на сон грядущий.

Ууу… зараза в кружевных трусиках. Повыделываться решила. А перед глазами снова картинка –почти полностью раздетая девчонка с густыми каштановыми волосами в ажурных стрингах и бриллиантами на шее –не думал, что я фетишист, но блеск камней на красивом голом теле лишь добавляет возбуждения, превращая эрекцию в каменную.

Ну, что ты будешь делать?

Зараза! Распалила и потом отшила. Тактика такая что ли, чтобы место в компании получить? Вот, настырная стерва. Так, всё, представление окончено. Я впечатлился стойкостью и неприступностью, можно переходить к главному.

Через сколько она приползёт ко мне под одеяло?

Стягиваю брюки, заваливаюсь на кровать, заложив руки под голову и удобно расставив ноги –возбуждение давит. Отсчитываю минуты, делая ставки в уме сам с собой. Пять минут? Десять? Хмыкаю. Сейчас придёт –куда денется.

И не замечаю, как проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь, когда по глазам режет солнечный свет, щурюсь –плотные рулонки блэкаут автоматически поднялись по установленному будильнику. Бошка трещит. Отворачиваю голову от окна –фокусирую зрение на часах на стене. Стрелки подрагивают и расплываются, пытаюсь сообразить который час по грёбаному дизайнерскому циферблату без цифр.

Твою мать, семь. Обычное время подъёма.

Как спать хочется. Ну, так я и проспал от силы часа три. Воспоминания о прошедшей ночи вспыхивают в сознании. Верчу головой в поисках моей ночной гостьи, но я один в кровати. Она что, так и не пришла ко мне под бочок? Поправляю стоящий член – под утро еще сильнее.

Ну как всегда. Всё приходится доделывать самому. Сейчас пойду и кончу ей в рот. Без всяких прелюдий, в качестве наказания. Пусть, наконец, компенсирует моральный ущерб. Впереди тяжелый день. Пусть хоть что-то приятное произойдёт утром. Медленно выдыхаю, успокаивая злость.

Откидываю одеяло, соскребаю себя с кровати. Пить хочется.

Да, на хрен. Сдалась она мне. Потом еще выпроводить как-то надо будет.

У меня есть заботы поважнее.

Во-первых, сегодня важная пресс-конференция. Хотя, не могу не восхититься тем, как вчера моя ночная девочка воспользовалась ситуацией и хорошенько пропиарила мероприятие. Теперь, наверное, только самый ленивый журналист не доберётся до нас. К тому же, вчера удачно разыграли это представление с помолвками. Лайф-стайл контент, или попросту говоря сплетни, всегда привлекают много внимания.

Ну, а, во-вторых, я знаю, кто мне отсосёт. Арина, сучка, набрала вчера в рот воды и просто пялилась на камеры. Её рот только одно и может –поправляю член. Говорил же Ефим, что она тупая. А я за своими юношескими фантазиями раньше не замечал.

Интересно, её отец уже сделал дуре атата? Как же она лоханулась вчера –не от того брата предложение приняла. Опять в меня не поверила.

Баба с возу –кобыле легче.

Палыч, отец Арины, конечно, разозлится. Он сделал ставку именно на меня, а не на Андрея. Раскрыл мне планы. Жадному хапуге нужны обещанные моим отцом акции и свадьба с его дочерью для объединения капиталов. Арина смешала все карты своему отцу, испортила его план.

И что они будут теперь делать с Андреем? Дурить ему мозги? Сомневаюсь, что Палыч раскроет планы брату. Андрей у нас –принципиальный, любимчик отца. Паршивая овца в семье –это я. Бастард со стороны, воспитанный улицей до поры до времени, пока мама не умерла, и отец не забрал к себе, а потом и вовсе не отправил в элитный интернат заграницу. На обучение. А на самом деле просто сплавил меня подальше от жены.

Палыч уверен, что я ненавижу отца. А я? Сам не могу разобраться в собственных чувствах. Здесь всё сложно.

Тащусь на кухню –водички бы. Пролистываю телефон на ходу.

О, голосовые от Палыча. Замираю перед дверью, включаю на громкую, но когда из динамика вырываются смачные ругательства, подношу к уху, чтобы девчонка не услышала.

— Какого хуя, Карим? Мы с тобой всё оговорили. Почему Арина с Андреем?

Свою дочь спроси.

Андрея, конечно, жалко. Неужели он реально собирается жениться на этой шалаве? Впрочем, так ему и надо. Не видит дальше собственного носа.

На экране всплывают оповещения –Арина постит контент на своих страницах: фотки с Андреем, довольно откровенные фотки с Андреем, кольцо, Андрей, пост про помолвку и про то, как она счастлива. Фальшивая прошмандовка. Так и читаю между строк, что она для меня старается –старается поддеть, вызвать ревность, отомстить?

Вот, дура. А как прошлой ночью прыгала в моей кровати, как клялась в любви и плакала о том, что хочет быть со мной. Ну, ладно, Арина, ты сделала свой выбор. Я бы всё равно не женился. Мне надо было усыпить бдительность Палыча.

Андрей –тюфяк. Даже ничего не подозревает. Ни про Аринины измены, ни про планы её отца.

Подхожу к холодильнику, достаю и откупориваю бутылочку воды, жадно пью. Где моя похитительница бриллиантов? Спит еще?

Заглядываю в гостевую –приоткрываю самую щелочку, но уже вижу, что постель заправлена. Когда она успела? Распахиваю дверь шире –комната пуста. Хм. Из ванной гостевой тоже не слышно ни звука.

Глава 10

Варвара

Время около шести утра. Крадусь по сонным коридорам студенческой общаги.

Роюсь в сумочке, выуживаю ключ –еще не сдала, тихонечко проворачиваю его в замке. Раздаётся щелчок, вздрагиваю. Не хотелось бы будить Ленусика, мою соседку – студентку на курс младше. Дверь скрипит, как на зло.

Я захожу на цыпочках, собираясь забиться в уголок, пристроившись на стуле за своей половиной письменного стола, вытянутого во всю стену под окном. На «своей бывшей» половине. Комната больше не моя. Я уже собрала вещи в большой чемодан. Только уезжаю я не на новую квартиру, как планировала, а домой.

Осталось купить билет на поезд. По кредитке. Там остался совсем маленький лимит.

— Варюня! — встречает меня сонный голос подруги. — Я беспокоилась.

Я плюхаюсь на свою уже «бывшую» кровать, застеленную одним покрывалом, роюсь в телефоне –там, действительно, неотвеченные звонки и сообщения.

— Извини, Лен. Было не до телефона.

Среди пропущенных есть и сообщения от мамы.

Лена трёт глаза и присаживается, подпихнув подушку под спину, облокачиваясь на стену.

— Поздравляю, Варя! — её сонливость, как рукой снимает. — Рассказывай, — теперь в голосе слышится азартный интерес.

Я утыкаюсь в телефон, захожу на сайт РЖД, бурчу:

— Не с чем поздравлять, — вздыхаю.

— Как так? — Лена хватает телефон с прикроватной тумбочки. — Ты им там всем нос утёрла.

Я вздрагиваю, когда слышу собственный голос из Лениного телефона, она еще и погромче включает, а я вещаю про пресс-конференцию и про… свою новую должность.

Если Лена успела увидеть местные новости, то и вся общага, наверняка, тоже. Стыдоба-то какая.

А если и мама видела? Даже не хочу открывать её сообщения, отвечу позже. Не могу сейчас выслушивать её упрёки, которые после моего признания о провале превратятся в радостные возгласы. Будет рассказывать, как соскучилась, и как вместе с отчимом ждёт моего возвращения.

К горлу подступает ком, я просто мотаю понурой головой. Цифры на странице сайта расплываются перед глазами. Я выбираю самый дешевый плацкартный билет на боковушке на ближайший по времени поезд, сидячих мест уже не осталось. Хоть посплю.

— Нет, Лена. Никому я ничего не утёрла. Это меня ткнули носом, указывая место. Нет у меня ни работы, ни квартиры… Я уезжаю домой, поджав хвост.

Лена хлопает глазками:

— А как же поцелуй с красавчиком? Прямо перед камерами!

Ну, всё. По щекам катятся слёзы.

— После поцелуя красавчик превратился в жабу.

Это только снаружи Евграфов весь из себя. А на самом деле мачо недоделанный, Казанова хренов. Только бы под юбку залезть. И никаких обязательств. И в компании я ему не нужна.

Ленка перебирается ко мне на кровать, я утыкаюсь ей в плечо. Подруга гладит, успокаивая, а меня прорывает. Я рассказываю всё в мельчайших подробностях, смакуя каждое ругательство, которое изливаю на голову Евграфова –пусть хоть обикается в своем волшебном пентхаусе не крыше.

— О, а я смотрю, что на тебе за брендовый прикид оверсайз. Еще подумала, и как ты успела сдать вечернее платье обратно в бутик? Неужели они круглосуточно работают?

При упоминании баснословно дорогущего платья, слёзы превращаются в неконтролируемый водопад.

— Я всё запорола, Лен… Рискнула и проиграла, — надрывно мычу в её плечо. — И шампанское теперь пить я буду еще не скоро…

Вспоминаю Ленкины наставления, когда делилась сомнениями, спрашивая совета перед дерзкой вылазкой на злосчастный аукцион. Сдалась мне эта стажировка, сдался мне этот урод Евграфов и всё его долбанное семейство.

Надо было прижаться и успокоиться, проглотить обиду и устроиться хоть куда-нибудь. Зато деньги целы бы остались –на квартиру хватило бы. Мама, конечно, заела бы упрёками и требованиями вернуться. Я надеялась, что перспективная позиция в большой компании смягчит её и она перестанет требовать вернуться домой.

Уверена, там еще и отчим подзуживает.

Мой отчим –здоровенный бугай с наколками по телу. Наверняка, сидел. Только мама либо не знает об этом, либо они скрывают от меня.

Меня передёргивает при воспоминаниях о его липких взглядах, скандалах, которые он мне устраивал за маминой спиной, а потом мило улыбался перед ней и выставлял меня виноватой.

Мы не можем найти общий язык ни в чём. Я даже не знаю, как к нему обращаться. Ему всё не нравится. Александр Иванович –слишком официально. Дядь Саша –и кислое выражение на его сморщенном от недовольства лице. Саша, Саня, Саныч –язык не поворачивается. Да, и реакцию мамы не хочется проверять. Папа? Вообще, стрёмно. Он мне –точно не отец. Короче, никак я его не называю.

Во время обучения в универе мне удавалось отделаться короткими визитами. Но мне не удавалось избежать его лап, как будто нечаянно трогающих меня за грудь или за задницу, или пошлых намёков, которые не касались маминых ушей. А жаловаться ей было бесполезно –себе дороже.

Пару раз ему удавалось зажать меня со спины и опалить вонючим дыханием и шёпотом, пока шарился руками по телу:

— Мы не скажем нашей маме –это будет наш маленький секрет.

Хочется блевать. От воспоминаний и от нервов, которые сейчас на взводе.

Лена тащит меня в туалет умываться.

— Варя, ну ты –кремень. Не переспала с самим Евграфовым! Когда он тебя к себе в пентхаус затащил… Раздевал, трогал, целовал.

— Очнись, Лен, — щёлкаю у неё перед носом. — Из-за этого козла у меня все проблемы.

Хотя, мне и самой очень обидно, что он оказался этим козлом. Я прекрасно помню, как он раздевал, трогал и целовал. И мурашки бегут по телу, когда вспоминаю. И его слова обидные жгутся в памяти. Как он меня назвал? Закомплексованная, стеснительная?

Неправда. У меня уже были серьезные долгие отношения с однокурсником, Павликом. Больше полугода. И секс у нас был регулярный. Ничего я не закомплексованная. Правда, мне никогда так не хотелось близости, как ночью рядом с Евграфовым. Тело никогда так не реагировало на Павлика. Сердце не пропускало удар, когда он целовал…