Невеста погребального костра

Невеста погребального костра

Той осенью городские стены горели от жара. Солнце уже уходило на спад, почти не нежило людей, укутавшихся в шерстяные накидки, но сердца их пылали огнями интриг и приближающегося переворота. Пристыженные глаза в полутьме трактиров следили за оконными стеклами, шепча сплетни, пока гвардейцы не слышали. Люд разносил вести о свержении короля, словно крысы чуму. Тайные сообщества поддерживали веяния наглеца, решившего тягаться с самим Солнцем — Его Высочеством! Это поражало умы стариков и привлекало молодняк, закручивая народ в воронку неизбежного.

Планы у революционеров были короткие и самоуверенные. Они проникли в замок через своих людей в гвардии и нанесли сокрушительный удар по королю во время темной ночи осеннего равноденствия, желая громко и с фанфарами ознаменовать начало нового витка для страны. Но… В покоях короля их план схлопнулся — разразилась бойня, к которой не были готовы пробравшиеся в замок налегке революционеры. Их лидер, выскочивший самолично поразить Солнце в самое сердце, был обезглавлен прямо там — над постелью Его Величества. Остальную же шайку король потребовал задержать и упечь в самую глубину подвалов темниц, дабы завтра, на рассвете, публично казнить их и всех подельников, дав понять, что Солнце не позволит занять свое место.

Гнусные предатели были достойны лишь самого сильного унижения, которое только можно было представить, но… Алтея была среди них. Она не представляла, сколько ее волокли по камням и земле, как глубоко закопали, ведь единственной девушке в проникшей в замок шайке предусмотрительно нацепили мешок на голову и несколько раз приложили о пол, доводя до обморочного состояния. Они знали. Кассиан просчитался. Кто-то донес гвардии, а, может, это был и сам Элиас, их подельник, их «крыса». Никто не мешал работать тому на две стороны. А, ведь, Алтея ни раз предупреждала, но Кассиан полностью доверял своему другу детства… И вот, как оно получилось.

Очнувшись, девушка не видела ни капли света. Голова болела, а на губах запеклась кровь, хлынувшая из разбитых ран. Только ее металлический вкус дал понять, что Алтея уже не спит. Дернув руками, девушка сощурилась от громкого лязгающего звука, отразившегося от стен ее клетки. На запястьях грубо и больно затянули металлические колодки, привязанные за цепи по обе стороны от полу висящего тела. Они знали. Знали, что Алтея — ведьма.

Ее детство и почти вся жизнь прошли за пределами крепостных стен. Семья жила у Северного леса: отец занимался охотой, мать — детьми и бытом. Хозяйства не было, почти все передохло во время Великого холода, еще тогда, когда Алтея даже говорить не умела. Бабушка рассказывала о тех годах, когда даже летом солнце не грело. Люди знали — это боги разгневались на них за непокорство, за нелюбовь к своему королю. Даже звери в лесах дохли, будучи не в силах прокормиться редкими травинками, пробившимися сквозь наледи.

Алтее чудом удалось выжить. Ее братья и сестры, и те, что были старше ее, и те, что рождались позднее, все умирали. Вскоре почила и мать. Отец отправился за ней следующей весной — не смог смириться с уходом любимой, и горечь поразила его сердце. У семилетней на тот момент Алтеи осталась лишь бабушка. Она ничего не видела, только заунывно пела иногда, дожидаясь и своего конца.

Наверное, Алтею, на которую свалилось так много обязанностей, ждал не менее грустный конец, но лето того года выдалось жарким. И, кажется, бог имел на девушку планы, раз не дал ей умереть. Алтея, наблюдая за отцом раньше, умела ставить силки, умела разделывать пойманных зайцев и аккуратно снимать шкуру. Мать научила ухаживать за посевами, искать хворост, научила разбираться в грибах, ягодах и травах, даже лечебных, когда делала настойки для больных детей. Девушка пекла хлеб, обрабатывала телячью кожу и шила заячьи дубленки, сражаясь за свою жизнь. И все для того, чтобы гнить последнюю ночь в королевской темнице среди крыс и плесени. Достойное ее титула место.

Разъедаемый тишиной слух уловил чужое дыхание вдалеке. Алтея замерла, обращая все внимание на ощущения кожи. Ее наваждение не было лживым — об этом тихо прошептала пропитанная мочой и слезами земля, когда на нее ступили чьи-то ноги.

— Кто здесь? — спросила Алтея тишину, стараясь не выдавать гостя громкими криками страже, ведь вторженец явно не был из гвардейских, раз крался к ней без единой лучинки.

— Ведьма… — тонкий женский голос вызвал мурашки на загривке. Алтея пыталась рассмотреть темноту, но ее глаза были затянуты грязной вонючей тряпкой.

— Что ты хочешь? — прошептала она, сжимая почти онемевшие пальцы рук.

— Я… Мне нужно желание… Можешь ли ты, колдунья, исполнить мое самое заветное желание? — незнакомка дрожала, боясь сделать шаг навстречу неведомой твари, слухи о которой прокатились по дворцу за считанные минуты. Поговаривают, эта ведьма опоила нескольких гвардейцев, чтобы те переметнулись на сторону революционеров. И настолько глубоко она поцарапала их души, что преданные королю бравые мужи пали в борьбе со своими сослуживцами, сражались насмерть, словно были бесами во плоти. Только сам дьявол имеет такую волю над жизнью человеческой. И прийти сюда, в его обитель, стоило мелкой фрейлине непомерных усилий. Она, сбивая ноги, бежала по коридорам для служек, полная отчаяния и страха. Она подвергала себя страшному греху, даже разговаривая с ведьмой. И если их кто-то услышит, обеим не сносить головы. Но девушка здесь — она пошла на этот риск и была готова к последствиям… наверное.

— Чего ты желаешь? — спросила Алтея, помедлив несколько мгновений. У нее на счету одна единственная, последняя ночь. И девушка готова выслушать чужие мольбы.

— К зиме нашу святейшую принцессу выдадут за Лорда из Северного королевства. Говорят, он своими руками загубил свою жену, когда принцесса подросла, чтобы забрать ее. Он не достоин Ее Святейшества. Она же… она завянет в его руках! Она… Это путь ее погибели, колдунья, — в сердцах взывала девчонка, по голосу не более двадцати зим от роду. И в словах ее было столько страсти и боли, что душа Алтеи затянула несправедливостью к любви в чужих глазах.