Глава 1.1

– Почему нельзя прикончить Джину прямо сейчас? Я устала ждать, Эв! Устала притворяться! Я могу прямо сегодня сделать так, чтобы она исчезла, только скажи!

У меня леденеют руки, а кровь отливает от щёк. Я отказываюсь верить в то, что только что услышала.

Потому, что узнаю в этом голосе Розамунду, мою лучшую подругу! И она говорит про меня! Джина – это я, и меня она собирается… что сделать? Прикончить?!

В чём дело, почему она говорит такие ужасные вещи? Может, у меня жар и мне всё мерещится?

Разговор безжалостно продолжается. Чем больше я в него вслушиваюсь, тем больше от меня ускользает реальность происходящего.

– Не волнуйся, всё закончится быстро!

Голос Эвана, моего жениха. Я замираю с цветами в руках. Что происходит? Сейчас он должен быть совсем не здесь!

По традиции, перед свадьбой жених должен исповедаться у семейного священника. Эвану сейчас полагается сидеть у того в исповедальне и рассказывать о себе всё.

Однако именно сейчас его голос доносится из беседки в саду, густо обвитой плющом. В том, что этот голос принадлежит именно ему, нет никаких сомнений – эту бархатистую хрипотцу, сводящую меня с ума, я не спутаю ни с чем!

– Рози, ты прекрасно знаешь, что я не могу вот так вот легко всё это закончить! – раздражённо продолжает Эван, – Нас с Джиной связывает соглашение между нашими семьями!

– К чёрту его… – бубнит Розалинда, но Эван не обращает на её реплику внимания и несётся дальше:

– После свадьбы надо выждать хотя бы неделю, а потом уже что-то предпринимать! Если Джина умрёт прямо сейчас, это вызовет кучу ненужных вопросов и подозрений. Я уже молчу о том, сколько денег мне придётся отвалить, чтобы выплатить неустойку и заткнуть рты всем любопытным! Понимаешь? Или ты хочешь, чтобы к тебе постоянно таскались дознаватели, а мы с тобой остались с голыми задницами?

По голосу я чувствую, что он распаляется всё больше, а в финале тирады почти срывается на крик.

Невольно ёжусь. Никогда ещё не слышала Эвана в таком гневе!

– Я не верю в то, что нет вариантов всё ускорить! – шипит Розамунда, – Я не выдержу ещё целую неделю разлуки с тобой! От одной такой мысли мне хочется плакать!

– Я понимаю, Рози, – неожиданно спокойно говорит Эван, и от этого ласкового “Рози” внутри у меня всё переворачивается и покрывается инеем. Меня он ни разу не называл ласковым именем! – но надо ещё немного потерпеть. Поверь, я и сам еле сдерживаюсь. Но на кон поставлено слишком многое. Я не буду рисковать только из-за того, что ты не смогла взять себя в руки и просто подождать!

Всё, хватит. С меня достаточно! Я больше не могу оставаться в стороне и смиренно слушать, как мой жених и моя лучшая – уже бывшая – подруга планируют от меня избавиться!

Коротко выдыхаю и выхожу из-за кустов, за которыми стояла, прямо к беседке.

– Подождать чего, Эван? – ехидно говорю я. Громко, хотя горло сжимается от негодования и ярости, – Скажи мне, может, я облегчу ваше ожидание?

Глава 1.2

Они действительно там. Высокий плечистый Эван с роскошными светлыми волосами, в темно-синем парадном костюме и рыжеволосая Розамунда в ярко-розовом платье.

Это платье режет мне взгляд, а сердце болезненно сжимается. Я невольно вспоминаю, как именно Розамунда настойчиво проталкивала мне идею обрядить всех девушек на нашей с Эваном свадьбе в блекло-голубые платья. Хотела ярко выделяться на их фоне?

– Джина? – выдавливает Эван, и я вижу, как от удивления расширяются его глаза, – Что ты тут делаешь? Ты же должна быть…

Розамунда молчит, но по её бегающим глазам и судорожному облизыванию губ я понимаю, что она сейчас отчаянно пытается найти способ сбежать с этого праздника жизни.

– …В своей комнате, надевать свадебное платье, я знаю! – заканчиваю я фразу за Эвана, – Я там и была. И даже надела, как видишь! – провожу рукой по белоснежной юбке, – Только вдруг пришло известие, что свадебный букет не доставят, и я решила собрать цветов в саду. И надо же, какое совпадение, случайно услышала ваш с Рози, – я специально голосом выделила это имя, – разговор!

Глаза Эвана сужаются. На лбу пролегает горизонтальная складка – это значит, что он в ярости.

– Что бы ты ни услышала, – рычит он, – то знай, тебе показалось! Розамунда пришла подбодрить меня перед нашей с тобой свадьбой, и…

Краска бросается мне в лицо. Я просто не верю своим ушам. Эван что, и в самом деле…

– Ты что, держишь меня за идиотку? – вкрадчиво интересуюсь я, – Я верю тому, что услышала! А услышала я много интересного. Например, то, что вы с Розамундой, оказывается, хотите быть вместе, да вот только я вам мешаю! Какие ещё сюрпризы ждут меня, Эван?

Голос прерывается. Слёзы, подкатившие к горлу, не дают говорить дальше.

Я любила Эвана. И думала, что он любит меня. Мы с ним знали друг друга с детства. О том, что между нашими семьями заключено соглашение о том, что мы поженимся, я тоже знала давно.

И это знание грело меня, особенно, когда стало совсем невыносимо. Когда пропал отец, а его новая жена стала наводить свои порядки в нашем доме…

Как же я ждала свадьбы с Эваном, чтобы наконец-то уйти от ненавидящей меня мачехи. Как я верила ему, когда он говорил мне о своей любви!

И тут в один миг всё рушится. Всё оказывается ложью! Эван со своими речами о любви. Розамунда – с уверениями в вечной дружбе! Свадьба…

Инстинктивно вцепляюсь в плотный атлас юбки. Туго затянутый корсет сдавливает рёбра, мешая глубоко вздохнуть, а воздух вдруг становится липким и душным.

Из-за спины доносится какой-то сдавленный звук. Инстинктивно оборачиваюсь и вижу Розамунду. Она стоит в самом тёмном углу беседки, куда не долетает свет садовых фонарей и молча смотрит на меня. Её лицо искажено такой ненавистью, что я не на шутку пугаюсь.

– Хватит истерик, Джина! – вдруг повелительно говорит Эван. Похоже, он пришёл в себя после шока, – Ты вечно придумываешь проблемы на пустом месте и накручиваешь себя. Сейчас мы вернёмся в дом, ты приведёшь себя в порядок, и мы отправимся в храм Бригитты. Гости уже собрались, так что не заставляй никого ждать!

Он встаёт и шагает ко мне, протягивая руку. Я инстинктивно пячусь: Эван такой огромный, что мне с перепугу кажется, будто он нависает надо мной, как гора!

Сердце колотится, а в голове туман.

Что делать? Что делать?!

Умом я понимаю, что ни в какой храм никакой Бригитты мне ехать с Эваном нельзя. Если я соглашусь на эту свадьбу, то сама подпишу себе приговор!

Эван и Розамунда не отступятся и сживут меня со свету. Я вижу это в ненавидящих глазах бывшей лучшей подруги.

Я слышала это в голосе Эвана.

Но что мне остаётся делать?

Вернуться в дом мачехи нельзя – его двери захлопнулись за мной, как только меня увезли готовиться к свадьбе!

Остаётся только бежать! Но куда, если родных у меня больше нет, а друзей, которые могли бы дать кров – и подавно?

Вдруг локоть пронзает острая боль – Эван хватает меня за локоть и буквально выволакивает за собой из беседки.

– Пошли, Джина! – рявкает он, – Хватит дурить!

И тут меня пронзает идея. Настолько безумная, что захватывает дух…

Глава 2.1

Но никаких других вариантов больше нет! А помирать от рук жениха и его любовницы в мои планы не входит.

Я отчаянно дергаюсь, изворачиваясь, и, сделав безумное усилие, выдираюсь из руки Эвана. Раздаётся треск – это лопается рукав свадебного платья!

– Джина, какого чёрта?! – ревёт Эван, но я со всех ног кидаюсь в темноту сада – туда, где должны стоять кареты.

Скорей, скорей, скорей! Хоть одна из них, да должна быть запряжена!

И тут спину ошпаривает мороз – я слышу гулкий топот за спиной. Кидаю порывистый взгляд назад: так и есть!

Мой жених – хотя сейчас я уже должна называть его бывшим женихом – гонится за мной, протягивая руки.

Эван!

Чёрт, и как это я раньше не замечала, какие они у него длинные!

Прибавляю скорость, несусь, подхватив юбку свадебного платья. Цветы я уже потеряла по дороге, свадебные туфельки совсем не предназначены для беготни по гравию. Острые камни больно впиваются в ноги, а дыхание сбивается.

– Джина! – ревёт он. Чувствую себя беззащитной косулей, за которой гонится гигантский медведь. И этот медведь очень голоден.

Ну не бегунья я, не бегунья! Только в мои планы стать его ужином не входит.

Заставляю себя нестись вперёд, потому что на кону стоит моя жизнь.

– Джина, остановись! – рычит Эван, – Не делай глупостей! Давай поговорим! Я докажу тебе, что ты ошибаешься!

Ну уж нет! Я ошибусь, если остановлюсь.

Молча ускоряю бег, вкладывая в него все силы и молясь всем богам, чтобы не споткнуться и не упасть. Слышу сзади грохот и грязную ругань: а вот Эван, похоже, споткнулся и-таки полетел на землю!

Чувствую лёгкое удовлетворение: поделом ему! Жалко только, скорее всего, отделается царапинами.

А вот и ворота сада. За ними вижу несколько карет, около которых дежурят скучающие кучеры.

Вот удача! Как по заказу.

При виде меня кучеры напрягаются, а некоторые проворно запрыгивают в кареты – на всякий случай.

Понимаю, вид у меня сейчас, скорее всего, такой себе.

Задыхаясь, выскакиваю за ворота, подлетаю к ближайшему кучеру и умоляюще прошу:

– Пожалуйста, спасите! Мне срочно надо уехать! За мной гонятся, меня хотят убить!

Словно в подтверждение этому из сада несётся рёв раненого быка – похоже, Эван поднялся с земли…

Глава 2.2

Кидаю панический взгляд на ворота. Сердце заходится в бешеном стуке: я уже почти наяву вижу, как Эван сносит их своим мощным телом. Чувствую его железную хватку на моей шее!

Как назло, кучер тянет резину!

– Не знаю, госпожа… – нерешительно бормочет он, кидая опасливые взгляды на ворота, – У меня приказ – ждать госпожу…

В тот же миг из сада слышится топот и треск гравия. Не раздумывая ни секунды, срываю с шеи золотую цепочку с кулоном в виде дракона, обвивающего хвостом сердце – подарок Эвана на помолвку – и сую кучеру.

– Пожалуйста! – умоляюще говорю ему, – Только вы можете меня спасти! Иначе мне не жить!

При виде золота глаза кучера вспыхивают. Он что-то быстро прикидывает в уме и – тут моё сердце подпрыгивает от радости – распахивает передо мной дверь.

– Прошу, – кивает он на проём, и я с облегчением залезаю внутрь и захлопываю дверь.

В ту же секунду ворота сада с грохотом распахиваются, и наружу вылетает разъярённый Эван. Я замечаю, что руки у него расцарапаны, а брюки на коленях изодраны, словно он лихо проехался по гравию.

Вот только при виде него мне действительно страшно! Он похож на дикого зверя, с безумным видом озирающегося по сторонам.

– Джина! – ревёт он, и этот рёв прокатывается над землёй, взбаламучивая воздух, – Где ты?!

Быстро ныряю вниз и падаю на пол. Съёживаюсь, обхватив себя руками за колени и низко опустив голову.

Меня трясёт от панического ужаса. Никогда не видела Эвана таким! Никогда не думала, что он способен на подобное бешенство!

И это меня особенно пугает, потому что теперь я вообще не представляю, чего от него ожидать.

Рёв замолкает. Скрипит гравий под ногами моего бывшего жениха. Этот скрип быстро приближается, сопровождаемый грузными шагами. Я понимаю, что он направляется сюда!

Взбудораженно переговариваются кучера. До меня доносятся обрывки фраз, от которых становится только хуже!

– Что делается-то…

– Во господа дают!

– Не каждый день такое увидишь… я молодого господина никогда таким не видал.

Вжимаю голову в плечи и в ужасе жду, что кто-то из них вот-вот ляпнет что-то вроде “ищете госпожу Джину? Да вот же она, вон в той карете отсиживается!”

По спине ползут капельки холодного пота. В карете жарко и душно, но мне кажется, словно я попала в холодный погреб – настолько ледяной ужас меня охватывает.

Боги, за что мне всё это!

Шаги утихают – по ощущениям, Эван останавливается прямо напротив той кареты, где прячусь я!

Замираю, боюсь хоть пальцем пошевелить, чтобы не выдать себя случайным шорохом.

Повисает тишина. Волоски на шее приподнимаются от напряжённого ожидания, и я жду, что вот-вот воздух разорвёт рык Эвана: “Вот ты где! Попалась, Джина! Ну всё, тебе не жить!”

Проходит пара мучительных секунд.

Как вдруг до меня доносится голос кучера, который пустил меня в карету.

– Вы, случайно, не молодую ли госпожу ищете? В платье невесты?

Шуршит гравий. Кажется, Эван резко разворачивается к кучеру.

– Да! – рявкает он, – Ты её видел?!

И тут кучер даёт ответ, от которого моё сердце обрывается и уходит в пятки!

Визуалы героев

Давайте взглянем на героев “Невесты”: и тех, что уже появились, и на одного, который тоже скоро предстанет перед нами в сюжете :)

AD_4nXefh3_1mTGVjpB8vVsaZzY8MJdTXF_SWYO14F65VUb-ihtsB8Mffk_9Zcq_Qie6o9nRcfulW50UPJk27JLn40Vzyp9SVUBzb_RFIxnBUyIynPZQ7CtQe0vsB-NDnAzyvY-rFlTq7g?key=GfncAQv2G6xOQwu5bQKgtA

Джиневра (она же Джина) Найт, 23 года.

Единственная дочь барона Найта. Её отец пропал без вести, когда Джине было 5 лет, и девочка осталась с мачехой и двумя её детьми: мальчиком и девочкой. Мачеха Джину ненавидела, но была вынуждена заботиться о ней. Вышвырнуть Джину из дома мешало завещание её отца, которое нашли спустя какое-то время после его исчезновения. Там говорилось, что если с Джиной что-то случится, то тогда мачеха и её дети лишатся сразу всего состояния.

Джину держали в черном теле, она выполняла работы по дому, жила в скромной спальне. Убирала и готовила, часто помогала стирать белье.

Больше всего на свете хочет найти отца.

Ну, а на заднем фоне мы с вами видим особняк, который тоже вот-вот появится перед Джиной и нами :)

Эван Финниган, 27 лет

AD_4nXdrBcNhUTxMqtYY3i2idfMTBgHnusmpPjcAeSKze7nEFG5RHZx13V8cs67-B19RMsJXRYXF7Yv30RXnKTBA-A_ghbJHydYgnV9lLRbhvVSs-xhVEbL1E2DWyOzrUPo4nNEMlkVg8Q?key=GfncAQv2G6xOQwu5bQKgtA

Жених Джины, родовитый граф. Должен был взять Джину в жёны по давнему контракту, заключённому между семьями. Джина знает его с детства и любит, но ему от неё нужны только земли, которые достанутся ему в качестве приданого. Планировал извести Джину после свадьбы и жениться на своей любовнице, но с побегом Джины все пошло наперекосяк!

Похоже, что так просто он Джину не отпустит…

Розамунда Вермонт, 24 года

AD_4nXfpEpw8k6A6XgkzQkJqzX3iR_GdD9TGLrdkMR71B4Fd_MW66GoKBeZGYHoyoy9gRKRtpsU8kWSam4iUdZeUl7j_cG6xp8ok_scBLm6HkwRVZgVcvrjFdzzGnIE4b__v6CfUDMoZ?key=GfncAQv2G6xOQwu5bQKgtA

Любовница Эвана, третья дочь графа Вермонта. Бывшая лучшая подруга Джины. Мечтает о богатстве, которым ее должен осыпать Эван, и, как выяснилось, ненавидит Джину.

Таинственный герой

AD_4nXf5JvA92GKj9ISYLCPRd7NfW25XaGNhtRl8iIQQUqF7yliA5YvmGnV6VwyCvaaq4mqQ6wqNQ72s5OD2VxliRveUcqVtbHfkKS9oPZjLhQliKz2AULfjglrmm7bOZs0nSmdpktSK0Q?key=GfncAQv2G6xOQwu5bQKgtA

Он ещё не появился в книге, так что предлагаю подумать, кто это может быть :)

Огромное спасибо, что читаете, добавляете в библиотеки и оставляете комментарии!

И не забывайте подписаться на мою страничку, чтобы не пропустить последние новости ;)

https://litnet.com/shrt/l9uL

Глава 3

– Видел, – дрогнувшим голосом отвечает кучер: он явно пасует перед Эваном. Я каменею и с секунды на секунду жду продолжения: “Кстати, она у меня в карете сидит, можете её забирать!”

Но уже второй раз за сегодняшний день мои опасения оказываются напрасными.

– Она пробежала между карет и помчалась в сторону леса, – отчеканивает кучер. Краем глаза замечаю, как на полу кареты колышется его тень – кажется, он показывает рукой направление.

Повисает тишина, прерываемая только хриплым дыханием моего бывшего жениха. Я же, наоборот, стараюсь дышать как можно реже.

В висках стучат панические молоточки. Ну, не поверит Эван в такую чушь! Он же наверняка видел сам, как я разговаривала с кучером!

Однако Эван глухо рычит:

– Вот мерзавка! Что ей там понадобилось?

– Не могу знать, Ваше Сиятельство, – отчеканивает кучер, и я будто воочию вижу, как он вытягивается в струнку.

– Всё ясно, – цедит мой бывший жених. Опять шуршит гравий, и – о чудо! – я слышу его удаляющиеся шаги. Потом – громкий вопль:

– Андреас, чёрт тебя дери! Где ты? Немедленно собери своих стражников! Нужно отправить погоню!

Я медленно выдыхаю, не веря своей удаче. Неужели Эван всерьёз поверил в такую ерунду? Пожалуй, я была о нём лучшего мнения!

Выжидаю некоторое время, прежде чем пошевелиться. Сердце колотится тревожным набатом. Мне вдруг приходит в голову, что то, что Эван отошёл, ещё ничего не значит. Он может прекрасно засесть где-нибудь в засаде…

“И чего это он ко мне так прицепился?” – вдруг мелькает мысль, – “Если сам же изменил! Наоборот, радоваться должен, что теперь никто и ничто не помешает его счастью.”

От этой мысли всё внутри болезненно сжимается. Перед глазами пролетают яркие картины нашего с Эваном несостоявшегося счастья – такие, которые я упоённо рисовала себе перед свадьбой.

Алтарь в храме Бригитты. Мы, произносящие брачные клятвы. Моя рука – в его руке. Поместье семьи Финниган – такую фамилию носит Эван – куда он вносит меня, как хозяйку. Первый крик нашего ребёнка…

– Госпожа! – вдруг раздаётся тихий голос сверху, и я вздрагиваю, выныриваю из невесёлых мыслей и смахиваю некстати навернувшиеся слёзы, – Не переживайте, он ушёл. Можете встать!

Я не поверила своим ушам. Неужели?!

– А другие кучеры не поднимут крика? – опасливо интересуюсь я, всё ещё не торопясь подниматься.

– Мы не болтливы, – отвечает кучер, – и в дела господ не вмешиваемся.

Немного успокоенная, выпрямляюсь и осторожно выглядываю в окно кареты.

Действительно, пусто. Ничего нет, кроме истоптанного гравия и других карет с кучерами. Те кидают любопытствующие взгляды в нашу сторону, но молча отворачиваются, стоит мне перехватить какой-нибудь.

– Куда вас отвезти, госпожа? – спрашивает кучер, садясь на козлы.

– Меня… – и тут я запинаюсь. Сердце щемит от плохого предчувствия: вряд ли, услышав это название, кучер согласится меня туда отвезти!

Слышу, как он вздыхает.

– Вы заплатили мне, госпожа, но если вы не назовете места, то я буду вынужден вас высадить…

– Нет-нет, подождите! – пугаюсь я и, зажмурившись, собираюсь с духом и выпаливаю:

– Гленмур! Мне нужно в усадьбу Гленмур!

Карета вздрагивает, словно кучер подпрыгивает на месте, услышав это название.

– Но, госпожа, вы уверены? – протягивает он, – Вы слышали, что рассказывают про эту усадьбу? Давайте я лучше отвезу вас… ну не знаю… у вас есть близкие подруги?

– Нет, – удручённо выдыхаю я, – уже нет…

И, упрямо встряхнув головой, умоляюще прошу:

– Пожалуйста! Мне очень нужно в Гленмур! Только там я смогу укрыться от этого человека!

Слышу, как кучер бормочет что-то, и сжимаю кулаки, изо всех сил молясь Лагору, богу удачи.

Я прекрасно понимаю, почему он не решается туда ехать. Усадьба Гленмур – заброшенное строение, что высится на самом краю Запретных Пустошей – места, про которое ходят самые дикие слухи.

Говорят, те, кто забредает в вересковые холмы, что высятся на Пустошах, обратно не возвращаются. Что хозяин Гленмура исчез много лет назад, но в окнах усадьбы до сих пор мелькают зелёные огоньки.

А на другом краю Пустошей начинаются земли таинственного и зловещего Чёрного Герцога, который, по слухам, водит дружбу с нечистью и может превращаться в дракона.

Но у меня просто нет другого выхода! Гленмур – единственное место, где Эвану точно не придёт в голову меня искать. Какое-то время поживу там, подожду, пока уляжется шумиха из-за моего побега, а там уже придумаю, что делать дальше.

Сглатываю тугой комок в горле. Эта идея полностью безумна! Нет никаких гарантий, что всё получится так, как надо.

Но уж если выбирать между свадьбой с Эваном и зловещим Гленмуром… то я выберу второе. Там у меня, по крайней мере, больше шансов выжить!

Молчание кучера затягивается. Меня захлестывает нетерпение: я чувствую, что стражники Эвана вот-вот начнут погоню. Так что я тороплюсь привести ещё один аргумент:

Глава 4

– Графиня Розамунда Вермонт, – отвечает кучер, и я, не сдержавшись, фыркаю в ладонь. Выходит нервно, но меня всё равно и так трясёт от всего пережитого.

Выходит, карета принадлежит Розамунде! Получается, мы с ней, вроде как, обменялись. Она украла у меня жениха, а я у неё – карету!

Правда, обмен неравноценный. Учитывая, каким мерзавцем оказался Эван, я бы за него и старого колеса от телеги не дала бы!

Меня накрывает отчаянное, будто на краю пропасти, веселье. Оно больше похоже на подступающую к горлу истерику. Чтобы отвлечься, принимаюсь разглядывать пейзажи, мимо которых мы проезжаем.

Ничего особенного. Поля, небольшие рощицы, одинокие домики, больше похожие на будки. Иногда проезжаем, вернее, прошмыгиваем деревни. Периодически даже попадаются какие-то древние развалины, которые явно когда-то были домами.

Пару раз мне мерещится конское ржание, грозные крики и топот копыт позади. Я напрягаюсь и начинаю судорожно придумывать выход, но потом все звуки утихают.

Потеряли мой след, что ли? Или Эван решил махнуть рукой?

Что-то он быстро сдался. Я знаю Эвана, он бы наоборот ринулся в погоню сразу же, очертя голову…

Розамунда!

Вновь вспомнив про заклятую подругу, я вздрогнула от отвращения.

Скорее всего, она повисла на нём и запретила гнаться за мной!

Ну да, ну да, а то ведь так и догнать может… и передумать уходить к ней.

Замечаю, что солнце уже медленно спускается к закату, и меня опять озаряет неприятная мысль.

А если мы прибудем в усадьбу ближе к вечеру? Мигом представила себе зловещий особняк в сумерках и поёжилась.

И о чём я вообще думала, когда пускалась в эту авантюру?! Теперь надо расхлёбывать.

Ну и ладно. Я унывать не люблю, так что найду выход.

“Ты думала о том, чтобы выжить,” – строго сказал мне внутренний голос, – “при таком раскладе не то, что в зловещем особняке – в конюшне переночуешь! Всяко лучше, чем с предателем Эваном.”

Это точно!

Кучер словно слышит мои мысли и громко говорит:

– Госпожа… вам переночевать-то есть, где? А то негоже в Гленмур на ночь глядя-то заявляться!

В самое больное место попал.

– Нет, – вздыхаю я, а сердце сжимается от тревоги и страха перед неизвестным, – но я попробую что-нибудь придумать…

– Помните, я вам про кузину мою в Дорке говорил? – жизнерадостно продолжает кучер. Я киваю, но тут же вспоминаю, что он меня не видит. Поэтому просто протягиваю:

– Да-а…

– Я с ней поговорю, думаю, она вас пустит переночевать! – радостно заявляет кучер, – Свободная комната у неё точно имеется. Заодно и расскажет подробнее про Гленмур. Думаю, вы её послушаете и быстренько передумаете туда селиться!

– Огромное спасибо! – радуюсь я, но тут же сникаю:

– Только у меня денег-то нет с ней расплатиться.

– Я уверен, она вас просто так пустит! – беспечно говорит кучер, – Гленда понимающая, она часто и кошек бездомных привечает, и собак… Ой, госпожа, не подумайте, я вас в один ряд с этими бродягами блохастыми не ставил! В общем, поговорю с Глендой.

Я только понимающе хмыкаю. От сердца немного отлегает. Если эта незнакомая мне пока Гленда согласится приютить меня на эту ночь, то будет совсем чудесно!

Тут мне опять мерещится конское ржание, и по спине ползут ледяные капли. Изо всех сил напрягаю слух, одновременно стискивая в кулаках атлас юбки.

Проходит секунда. Вторая. Лошади ржут ещё раз, уже как будто бы ближе! Меня окатывает паникой, но на этом всё и заканчивается.

Все звуки стихают, оставляя после себя топот копыт по дороге.

Больше ничего странного я не слышала.

К Дорку мы подъехали, когда небо уже начало темнеть. Солнце неумолимо клонилось к закату, а впереди замелькали огоньки деревни.

– Дорк! – объявил кучер. Остановил карету и помог мне выбраться наружу.

Я взглянула в его честное усталое лицо с залёгшими под глазами тенями и обеспокоенно спросила:

– Вам-то Розамунда… в смысле, госпожа Вермонт ничего не сделает?

Кучер поскрёб коротко стриженную седую бороду.

– Госпожа Вермонт сегодня всё равно планировала в особняке остаться, – пояснил он, и меня будто обухом по голове ударило.

В особняке! Он явно говорит про особняк Эвана! Вот, значит, как. Меня пробирает дрожь от омерзения.

Значит, после свадьбы Эван мог бы после нашей брачной ночи отправиться к ней!

При мысли об этом меня мутит, и я стискиваю кулаки.

Большое спасибо цветочнице, что не прислала мне букет!

– А вот и дом Гленды! – прервал мои мысли кучер, кивая на аккуратный домик с белёными стенами и соломенной крышей. В окно, словно по заказу, выглянула дородная женщина с добрым лицом и ярко-красной косынкой на голове. Увидела нас и недоумённо обратилась к кучеру:

Глава 5

Чай Гленда заварила просто потрясающий. Я не удерживаюсь и полной грудью вдыхаю аромат, который источает расписной глиняный чайник на столе.

Пахло луговым разнотравьем: я различаю ромашку и мяту. К ним примешивается и сладковатый запах, похожий на медовый. Среди этой разноголосицы запахов мелькает ещё один, какой-то уж совсем неуловимый и пряный.

– Хорошо пахнет, а? – одобрительно говорит Гленда, заметив, как я жадно ловлю аромат, – Это наш семейный рецепт. Садись давай, пей и рассказывай, что у тебя там стряслось и от кого ты убегаешь.

Я присаживаюсь на широкую деревянную скамью. Передав меня с руки на руки Гленде, Том распрощался и укатил, так что сейчас мне надо попытаться расслабиться.

Обхватываю ладонями глиняную же кружку, куда кузина Тома налила чай, делаю один глоток… и внезапно для себя вываливаю Гленде всё. От того, как мне хотелось выйти замуж за Эвана и как я радовалась такой возможности, до отвратительной сцены в саду и погони.

– М-да, – резюмирует Гленда, которая слушает меня, сидя напротив и подперев голову рукой, – паскуда, конечно, твой женишок ещё тот! Как можно было с такой красоточкой поступить!

От такого бесхитростного комплимента я невольно заливаюсь краской.

– Подружайка тоже хороша! – продолжает кипятиться Гленда. Видно, что моя история задела её за живое, – Вокруг столько мужиков, а она в этого, твоего, вцепилась! Она же знала, что вы с ним помолвлены, разве нет?

– Знала, – киваю я, и к горлу подкатывает тугой комок.

Перед глазами опять встаёт лицо Розамунды, а в ушах звенит её ненавидящий крик: “Я устала ждать! Устала притворяться!”

На меня накатывает острая неприязнь. И к Розамунде, и к Эвану!

– Вот ведь гадюки! – резюмирует Гленда, и я чувствую благодарность к этой милой женщине, которая меня знать не знает, но готова помочь.

– Они уже в прошлом! – твёрдо говорю я, – Я не хочу иметь с ними обоими ничего общего.

Гленда одобрительно кивает и пододвигает ко мне тарелочку с печеньем. Правда, оно больше похоже на большие неровные лепёхи, но так аппетитно пахнут корицей и яблоком, что я не выдерживаю и тут же хватаю одно.

– Потрясающе! – восторгаюсь я, откусив кусочек. Вдруг что-то касается моей ноги; я подпрыгиваю и вижу рядом со столом большого чёрного пса. Он смотрит на меня с любопытством и улыбается, вывалив язык.

– Не бойся! – машет рукой Гленда, – Это Анемон, мой пёс. Он только с виду грозный. Я его всё надеялась научить дом стеречь, да только это зряшное дело. Он всех вокруг любит, а однажды, когда ко мне в дом завалились грабители, принёс им домашние туфли и стал ластиться! Эх. Муж-то у меня помер в том году, детей мы так и не завели, вот и кукую с Анемоном на пару.

В её последней фразе сквозит грусть, и я растерянно бормочу:

– Сочувствую…

– Брось, – отмахивается Гленда, – что было, то было, живём дальше и не жалуемся!

Анемон улыбается ещё шире, и я даже отваживаюсь потрепать его между ушей.

Пёс бьёт хвостом, а Гленда заходится радостным смехом.

– Хорошо, что у меня брать нечего! – как ни в чём не бывало заявляет она, – Грабители-то те и ушли несолоно хлебавши, а Анемон покрутился-покрутился и завалился спать.

Я улыбаюсь. По телу разливается уютное тепло от чая, и я чувствую себя дома. Украдкой вздыхаю – давно не чувствовала ничего подобного…

Дома!

Я резко вскидываю голову и смотрю на Гленду. Та треплет Анемона и бормочет ему что-то ласковое.

– Кучер… Том сказал, что вы можете рассказать больше об усадьбе Гленмур. – говорю я. Отхлёбываю сладковато-терпкий чай и выжидательно смотрю на Гленду.

Радостная улыбка сползает с её лица.

– Гленмур… – бормочет она. Поднимается со своего места, подходит к окну и подзывает меня.

– Иди сюда, девочка. Вон он, твой Гленмур!

Я послушно подхожу; Анемон трусит за мной и садится, навострив уши.

– Гляди, – командует Гленда и тычет пальцем в стекло.

Дом Гленды стоит на краю деревни, так что я сразу вижу дорогу, уходящую к тёмной гряде холмов на горизонте. Солнце уже село, и они плавными волнами выделяются на фоне сумеречного неба. У подножия холмов как будто бы что-то чернеет. Присмотревшись, я различаю смутные очертания особняка, то ли двух–, то ли трехэтажного.

– Увидела? – осведомляется женщина, – Это и есть Гленмур.

По спине бегут мурашки. Чем больше я вглядываюсь в смутный, будто бы колышущийся образ поместья, тем сильнее мне становится не по себе.

– Вы сказали, что можете многое про него рассказать, – напоминаю я.

– А то ж! – радостно кивает Гленда, – Садись и слушай.

Я вернулась на лавку, придвинула к себе чашку. Анемон положил мне голову на колени, и мы оба обратились в слух.

– Когда-то Гленмур был обычной усадьбой, – с важным видом говорит Гленда, – моя бабка даже работала там горничной. Я её застала, когда мелкая была, она меня туда любопытства ради водила. Ну, когда хозяева в отъезде были. Помню, как роскошно там было, ой! Белые диваны! Мягкие кресла! Купальная лохань с золотыми ручками, с ума сойти!

Визуалы 2

Давайте теперь посмотрим на Гленду с Анемоном и то самое зловещее поместье Гленмур!

Вот и Гленда. Не иначе, как опять заваривает свой фирменный чай 🍵

AD_4nXeGP11HSIBQUfBaQ1QHT5OQEcA8SJNoDmYfxhAMHTSg84N5pvVJ8KN_mCTwPMI6pXBNbYKYzVrpY6X2UAxwnpPpFeG1sSlzWtH0Aw0pF9kxQVzfjrRjN71KSL0iLr0XI98gh59E?key=V7kLrJL0xfhvL2MKlo-8ig

А это поместье Гленмур. Что-то ждёт там Джину… похоже, что-то не особо хорошее 😱

AD_4nXcfhhN3rC-eLet6Szbsdp3xLyvcHNhmMLmB2a4iMaMVRhzmjm4SSG8Vla5tqLHsIXrYAQ26prAFWEdq5Mljyi2LshnBss01BVSLbdp1FDvagLDU-Ja3cpX0mrKGXdj3nIX1JaL25g?key=V7kLrJL0xfhvL2MKlo-8ig

Огромное спасибо, что читаете, добавляете в библиотеку и подписываетесь на страничку!

https://litnet.com/shrt/lVab

Глава 6

Конечно, такие слова Гленды только подстёгивают мой интерес!

– Разумеется, хочется, – тут же нетерпеливо говорю я, – я много про него слышала, но не знаю, что из этого правда, а что – нет…

Глаза Гленды загораются лукавым огоньком.

– А давай, – с явно показной небрежностью говорит она, – рассказывай, что ты там про него слышала, а я уж скажу, правда это или нет.

– Ну… – протягиваю я, напрягая память, – я их знаю не то, чтобы очень много… например, говорят, что ему прислуживают три странных человека, чьи лица всегда скрыты масками. Вроде как, они даже не люди, а нечисть.

Гленда протестующе трясет головой.

– Вот это сразу скажу – ерунда! Никогда ничего подобного у нас в краях замечено не было!

Ага, может, он их из своих угодий просто не выводит? Ладно…

– Ладно, – вслух говорю я, – тогда ещё одна сплетня! Когда-то он был женат, но его жена пропала, и с тех пор её комнаты заперты.

Гленда призадумывается.

– А знаешь… – нерешительно отвечает она, – Вот это может быть правдой. Вроде, припоминаю, что кто-то из моих приятелей видел Чёрного герцога издалека, и с ним была какая-то молоденькая девушка… Но больше её никто никогда не встречал.

Лёгкий морозец холодит спину. Да, я никогда не встречала этого герцога и даже толком не верю в его существование, а тут получаю подтверждение, что он действительно есть. Более того, вполне возможно, что-то сделал со своей женой!

Бр-р-р…

– Ну хорошо, – бодро заявляю я. Подаюсь вперёд и подпираю руками подбородок, – а что вы скажете о том, что герцог оборачивается драконом? Я слышала такое даже не от одного, а от трёх человек точно!

Реакция Гленды меня настораживает. На её лицо набегает тень, и она, отведя глаза, неопределённо буркает:

– Мало ли, что люди болтают… Сама я ничего подобного в глаза не видела. Сама подумай, ну какие в наших краях драконы? Их же уже тыщу лет никто не встречал!

Гленда права. Всё, что у нас есть на руках – легенды о том, что когда-то на наших землях жили люди, которые могли превращаться в драконов. Потом что-то случилось, и все они ушли в Ангрим – на драконий континент, что раскинулся за Кипящим морем.

Правда это, или нет, проверить нельзя. Море на то и называется Кипящим, что поглощает любой корабль в своих бурных водах.

Гленда широко зевает. Анемон сонно ворчит, и я спохватываюсь. Замечаю, что у обоих отчаянно слипаются глаза.

– Пойдёмте-ка спать, – устало говорю я, – что-то мы с вами заболтались.

Гленде два раза повторять не нужно. Она быстренько провожает меня в крохотную гостевую комнату, помогает раздеться и вручает латанную-перелатанную простыню и полотенце.

– Спи спокойно, – желает она мне, – ни о чём плохом не думай. Завтра будет новый день и новые хлопоты, а выспаться тебе хорошенько надо!

Я слушаюсь совета и ложусь. Правда, сон ко мне приходит не сразу: сначала опять где-то вдалеке слышится устрашающее конское ржание и топот копыт. Оно умолкает достаточно быстро, но на смену ему приходят навязчивые мысли о Чёрном герцоге.

Перед глазами мелькают какие-то чудны́е, ни на что не похожие картинки. Высокая статная фигура с широкими плечами, до глаз замотанная в чёрный плащ. Длинные густые жесткие чёрные волосы, падающие на плечи. Пронзительный взгляд ярко-синих глаз.

Рука в перчатке, властно берущая меня за локоть. Меня куда-то тянет, и я сама покорно иду следом.

Последнее, что я вижу перед тем, как окончательно провалиться в сон – огромного чёрного дракона, взмывающего вертикально ввысь. А в ушах раскатисто звучит незнакомый мужской голос, от которого по коже бегут мурашки, а сердце – сладко замирает:

– Джина-а…

***

Наутро Гленда решительной рукой забирает у меня свадебное платье и выдаёт взамен такое, что больше похоже на деревенское: из плотной ткани в тёмно-зеленую клетку, непритязательного кроя и фасона.

– Я твоё платье выстираю и вычищу так, что ещё двадцать раз в нём замуж выйдешь! – бодро говорит она, отпихивая ногой любопытничающего Анемона.

– Спасибо, – благодарю я, – но только прошу, не утруждайтесь! Я всё равно его больше ни разу не надену, хватит с меня этой красоты!

– Ну как знаешь, – тянет Гленда, с жалостью разглаживая белые атласные складки, – я его всё равно постираю, вдруг передумаешь!

“Вряд ли,” – твёрдо думаю я про себя, но вслух этого не произношу.

Гленда собирает мне нехитрую еду, “чтобы ты, девочка, не окочурилась с голодухи в первый же день в Гленмуре! Чем там питаться, дохлыми мышами?” и вызывается проводить до усадьбы.

Мы идём проселочной дорогой. Навстречу нам никто не попадается, но я этому только рада.

Солнце медленно ползёт вверх, в вышине слышатся трели жаворонка. Сладко пахнет луговым разнотравьем и вереском, а в сердце зарождается радостная надежда на то, что всё обязательно будет хорошо…

Которая, правда, тут же притупляется, как только мы подходим совсем близко к Гленмуру, и Гленда, толкнув отчаянно скрипящую дверь, распахивает её передо мной.

Глава 7

– Что, что там такое? – полошится Гленда и, пристроившись рядом, тоже суёт нос в дверь. Вскрикивает и отшатывается.

На нас смотрит жемчужно-серый призрак, колышущийся в воздухе. Он висит прямо напротив входа; мы с Глендой пару секунд смотрим друг на друга, а потом визжим, что есть мочи, вцепившись друг другу в локти.

– А-а-а-а! – тянет Гленда.

– А-а-а-а! – вторю ей я.

Призрак молчит. Он вообще не подаёт признаков жизни, как бы парадоксально это ни звучало, и продолжает смиренно колыхаться на прежнем месте.

Первой прихожу в себя я.

– Погодите-ка, – бормочу я и тяжело дышу: от пережитого ужаса внутри разом кончился воздух, – постойте…

Меня интригует необычное поведение призрака. Дело в том, что это не первое моё столкновение с привидением. Когда я была маленькой, я увидела призрака в подвале старого дома, где жила с отцом и мамой. Вот тогда призрак отреагировал на меня совсем по-другому!

Во-первых, он выглядел совершенно иначе. Это была белёсая полупрозрачная фигура, словно вытканная из тумана.

Во-вторых, он сразу почуял меня и величаво поплыл в мою сторону, задрав над головой руки.

А этот мало того, что висит на одном месте, так ещё даже не реагирует на нас с Глендой!

Безобразие.

Я перевожу дух и медленно выдыхаю, чтобы успокоить взбудораженные нервы. Гленда уже не визжит – выдохлась – а только перепуганно пыхтит над ухом.

– Давай я позову брата Маркуса? – жалобно говорит она, – Это наш местный храмовник. Он умеет изгонять нечисть!

– Погоди, – качаю головой, – мне надо кое-что прояснить…

Кое-как выпростав руку из железной хватки Гленды, я смело шагаю через порог.

– Джина, осторожнее! – сдавленно сипит мне вслед Гленда. Призрак не трогается с месте. Я киваю и… распахиваю дверь пошире.

В пыльный, усыпанный сухими листьями холл врываются жизнерадостные лучи солнечного света. Из недр особняка тут же несётся испуганный писк и топот крохотных лапок – похоже, я вспугнула целую семью мышей.

Но самое главное – не это!

Гленда изумлённо кашляет за мой спиной и как-то обиженно восклицает:

– А где призрак?!

Я смотрю вперёд и фыркаю от смеха.

То, что мы дружно приняли за призрака, оказалось просто огромным занавесом из паутины, свисающей с потолка. Ещё и густо покрытой пылью. Видимо, паук, что её сплёл, уже давно то ли отправился на покой, то ли на поиски лучшей жизни.

– Вот и наше привидение! – жизнерадостно говорю я и смело дотрагиваюсь до паутины. Она колышется и тут же щедро осыпает меня пылью, как конфетти.

– Если брата Маркуса и звать, то только в качестве лишней пары рабочих рук, – фыркаю я и тут же захожусь в приступе чихания.

Гленда заходит в холл и обходит паутинного “призрака”, глядя на него так обиженно, словно он не оправдал её лучших ожиданий. Я окидываю взглядом комнату и меняюсь в лице.

– Что такое?! – тут же подскакивает ко мне женщина, – Ещё одного призрака увидела? Настоящего?

– Да нет, – вздыхаю я, – дело в другом.

Солнечный свет безжалостно озаряет пыльный, щедро покрытый грязью холл. Я вижу диван непонятного цвета, кучи сухих листьев и обломанных веток на полу. Мутное окно с трещиной наперерез. Потемневшие от времени обои.

М-да. Представляю, что творится в остальных комнатах!

– Я действительно испугалась, – поясняю я, – только уже реальной вещи. Представила, сколько сил мне нужно будет потратить, чтобы всё тут привести в более-менее удобоваримый порядок!

Гленда тоже озирается. Глаза у неё расширяются.

– Может, тебе лучше на постоялом дворе пока пожить? – предлагает она, – Тут же работы на несколько лет!

– На какие богатства? – хмыкаю я, – Ничего страшного. Я не белоручка. Главное – начать, а там дальше дело само покатится!

Гленда смотрит на меня с восхищением, смешанным с жалостью.

– Я помогу! – заявляет она, – Весь день тут присутствовать не смогу, у меня тоже дела есть, но тряпками и швабрами тебя обеспечу! И приходить время от времени буду, чтобы ты тут совсем не загнулась от одиночества.

– Спасибо! – от всей души благодарю я. Это действительно будет отличным подспорьем, и на такое предложение я даже не сразу рассчитывала.

Гленда машет руками.

– Да перестань. Сейчас я тебе помогу, потом ты мне когда-нибудь вернёшь должок!

Мы ещё немного поболтали, и Гленда ушла к себе, оставив мне на день кулёк с едой.

– Я завтра утром загляну, – пообещала она.

– Буду ждать, – улыбнулась я и тут же посерьезнела.

– Если кто-то постучится к тебе, – попросила её, – и будет искать меня, скажи им, что видела похожую девушку, но мельком.

Я как-то незаметно перешла на “ты” с Глендой.

– Могу вообще ничего не говорить, – пожала плечами женщина, – а что? Имею право. Не видела, не знаю, не слышала, копалась в огороде!

Глава 8

Невольно вскрикиваю и прижимаю ладонь к губам. Напряжённо прислушиваюсь, не повторится ли звук опять. Однако дом хранит тишину.

Нервно сглатываю и медленно выдыхаю.

– Выходит, призраки тут всё-таки водятся, – говорю вслух. Больше для себя, чтобы нарушить тишину, которая внезапно стала гнетущей.

Да и вообще стены дома неожиданно как будто надвинулись на меня, словно стремясь отрезать от внешнего мира. На секунду даже мелькает мысль: “Может, ну её, всю эту затею! Вернусь к Гленде, уговорю пустить меня на ночлег… а дальше будет видно.”

Но я не поддаюсь этому порыву. Не для того я проделала весь этот путь, чтобы с позором бежать, испугавшись просто какого-то звука! Вот как пойду сейчас и проверю!

Расхрабрившись, я бодро толкаю дверь. Она поддается, правда, с некоторой натугой, осыпав меня новой порцией пыли и шелухи от опавших листьев. Я только встряхиваюсь и смело шагаю через порог.

Восхищённо замираю.

Я попала в просторную столовую, чьим главным украшением явно выступает огромный обеденный стол. Вокруг него стоят мягкие стулья с высокими спинками. Они серые от вездесущей пыли, но, уверена, если всё тут отчистить, как следует, стулья засияют совсем новыми красками!

Раз, два… ого! Целых двенадцать штук. При желании смогу собрать своих подруг и знакомых, и даже ещё место останется.

На стенах столовой висят чьи-то портреты, но разглядывать я их пока не буду. Нужно как можно скорее проверить, кто или что нажало на клавишу рояла наверху.

И всё же мне слегка не по себе от пристальных взглядов неизвестных мне людей, что изображены на них. Прохожу мимо, стараясь не смотреть на полотна. В конце концов, чем меньше буду обращать внимания на всякие подозрительные штуки, тем лучше!

Дверь из столовой выходит ещё в один холл, но поменьше и поскромнее чем тот, на входе. И уже в нём я наконец-то нахожу то, что нужно – нет, не пустые кадки из-под растений, а лестницу на второй этаж!

Лестница выглядит добротно, сколоченной на века. Пусть она тоже потемнела от времени, особых выщербин или прогнивших досок я не заметила.

Однако стоит мне посмотреть на проём, в который упиралась лестница, мне опять становится не по себе.

Всё-таки, надо было уговорить Гленду остаться на подольше…

Но пути назад уже нет, и я шагаю вперёд.

По правде сказать, я надеюсь, что наверху меня ждёт еще один холл с дверями. Однако то, что мне открывается на втором этаже, вверает меня в ступор.

Лестница приводит меня в самый центр просторной светлой комнаты. Правда, светлой её можно назвать с большой натяжкой. Светло-розовые обои кое-то пошли пузырями и изорвались. По полу давным-давно тоскует хорошая банка пчелиного воска и много-много тряпок для полировки!

Но, как и в случае со столовой, главным гвоздём программы тут выступает… нет, не стол. И даже не пара красивых стульев у окна, покрытых пылью и затянутых паутиной.

Посередине комнаты высится большой рояль. Увидев его, я замираю и боюсь пошевелиться.

Вдруг то, что тут бренчало, озвереет и кинется на меня?! Очень уж не хочется…

Но делать нечего. Раз уж я добралась аж досюда, то надо разобраться до конца.

Преодолевая страх, я подхожу к нему, чувствуя,как дрожат колени. Медленно обхожу вокруг, заглядываю под сам рояль и…

Ничего не увидела. Всё та же осточертевшая уже пыль, грязь и сухие листья.

Вдруг я краем глаза улавливаю какое-то шевеление, подскакиваю и больно бьюсь затылком о дно рояля.

– Ай! – шиплю я от боли, – Да чтоб вас тут всех…

Кого “вас”, уточнять не стала. С грохочущим от паники сердцем выползла из-под рояля и порывисто огляделась.

Никого. По-прежнему никого. Только колышется и подметает полупрозрачная – когда-то – занавеска на окне. Так вот, что шевелилось!

Это слегка приводит меня в чувство. Ну вот, уверена, и для нажатой клавиши можно найти здравое объяснение. Например, предположим, на рояле стояла книга с нотами. Внезапный порыв ветра опрокинул её прямиком на клавиши, где она одну и нажала…

На этом моменте я и сдуваюсь. Если всё действительно было так, то где же эта самая нотная книга? Что-то я не наблюдаю ни лежащей под роялем нотной книги, ни чего-то похожего, что могло бы нажать на клавишу.

Разочарованно вздыхаю. Может, клавишу ветер нажал? Правда, не представляю, как такое может быть, но допустим…

Глаз улавливает новое шевеление. На сей раз со стороны рояла. Я не подпрыгиваю, ибо уже научена горьким опытом, а бережно перевожу взгляд на рояль.

И… чувствую себя обманутой в лучших ожиданиях!

Опять ничего. Только большой серый шар, больше похожий на ком шерсти – донельзя пыльной такой – преспокойно лежит на крышке рояля.

– Да что же это такое! – в сердцах восклицаю я, не обращаясь ни к кому конкретно, – Есть тут кто-нибудь? Если да, то подайте хоть какой-нибудь знак!

Нет, я не сошла с ума. Просто погоня за несуществующими призраками уже так меня утомила, что я была готова высказать всё своё недовольство самому страшному привидению в лицо!

Глава 9

Я подскакиваю от неожиданности и неприлично громко визжу – с надрывом, во всё горло.

Резко оборачиваюсь и вижу, что мохнатый шар, лежащий на рояле… оживает. Медленно разворачивается ко мне, и из пыльно-серой шерсти выколупываются два огромных ярко-жёлтых глаза!

Тут мои нервы не выдерживают. Я отшатываюсь, путаюсь в юбке, цепляюсь ногой за половицу и с размаху падаю на дощатый пол. Резкая боль пронзает меня пониже спины, но я не обращаю на неё внимания.

Во все глаза смотрю, как шар спрыгивает с рояля, задев ещё одну клавишу, перепрыгивает на стул, потом – на пол, и шустро катится ко мне.

Визжу ещё громче и пытаюсь отползти, бестолково суча ногами и запутываясь в юбке ещё больше. Попутно отчаянно шарю рукой у себя за спиной, чтобы нащупать что-нибудь, чем можно будет запустить в эту штуку.

Ну почему я всё-таки не осталась у Гленды?! Я согласна даже на коврике у двери спать!

Сейчас эта штука меня сожрёт. Или покусает. Откуда мне знать, может, под этой шерстью скрываются острые зубы!

Однако “штука” останавливается буквально в паре вздохов от моих ног. Укоризнённо вздыхает:

– Чего визжишь-то? Я просто поздороваться хочу!

В груди от неожиданности кончается воздух. Я умолкаю и во все глаза смотрю на шар.

– Ты кто? – забыв о вежливости, выпаливаю я.

– Ну дела, – ворчит шар, – то есть, сама даже не представилась, а уже моё имя требует! Тиббин я. Тиббин Мерривисл. Можно Тиб. Дух-хранитель этого дома. Охраняю его от всякой нечисти и… – тут Тиббин делает многозначительную паузу, – непрошенных гостей!

Я с некоторым облегчением выдыхаю. Да это же домовой! Я слышала, что такие водятся в некоторых домах, особенно, старых, но вживую вижу впервые.

Вроде, настроен не враждебно, а значит, можно попробовать договориться. Прежде всего надо продемонстрировать своё уважение и к Тибу, и к дому.

– А я Джина, – осторожно говорю я, – Джиневра Найт. Прячусь тут от людей, которые хотят меня убить. Буду очень признательна, если вы разрешите мне тут остаться на какое-то время.

– Ишь ты, – хмыкает Тиб, – какие мы сразу вежливые стали. Оставайся, мне не жалко, но учти: я за тобой буду приглядывать. Если вздумаешь что-то плохое дому сделать, мигом вылетишь отсюда, поняла? И обратно не пущу!

На этих словах он распушается и становится вдвое, если не втрое больше. Я инстинктивно отодвигаюсь, и Тиб обиженно пыхтит.

– Боишься, значит? А если так?

И не успеваю я и слова сказать, как шар сдувается, исчезает в неяркой белой вспышке, а на его месте появляется… кот! Облезлый, правда, и такой же пыльно-серый, как и шар. И глаза остались всё теми же: ярко-жёлтыми и огромными, как плошки.

– Так лучше? – ворчливо осведомляется Тиб. Я киваю. Сердце уже не стучит так яростно. При виде кота действительно становится спокойнее и даже как-то уютнее.

– Ну и ладненько, – бурчит Тиб, – я, знаешь ли, не люблю, когда меня боятся.

Скептически смотрит на меня и хмыкает:

– Ты и дальше собралась на полу сидеть? Так я, конечно, не возражаю, но тебе самой наверняка неудобно.

– Ой! – спохватываюсь я и тут же поднимаюсь. Смотрю на кота с высоты своего роста; тот, как ни в чём не бывало, принимается нализывать лапу и умываться.

Очень хочется его погладить. У меня никогда не было домашних животных (корова и коза в хлеву – не в счёт), так что я всегда радуюсь возможности потрепать любого котика за ушком.

Но не решаюсь. Он же не кот, всё-таки, так что лучше воздержусь.

Тиб, словно услышав мои мысли, поднимает голову.

– Если действительно надумаешь тут остаться, без дураков, – сообщает он, – то будь добра навести порядок. Для меня это важно.

– Почему? – тут же реагирую я. Кот смотрит на меня с жалостью.

– Потому что домовые связаны с домами, где обитают, – снисходительно, как плохо соображающей школьнице, поясняет он, – чем в доме больше порядка и чем лучше обустроена в нём жизнь, тем лучше чувствует себя домовой. И наоборот. Сама видишь.

Смотрю на пыльную всклокоченную шёрстку кота и со вздохом киваю. И тут же возмущаюсь, словно он уличил меня в ленности и несобранности:

– Я и так хочу тут прибраться! Неужели ты думаешь, что я бы осталась жить среди такой… – осекаюсь, чтобы не сказать “помойки”. На это Тиб точно обидится! – Среди такого беспорядка!

– Ну кто тебя знает, – зевает кот, – встречаются, знаешь ли, любители… Ладно, осматривайся тут, а я пойду покемарю. Если что нужно, спрашивай.

– А убраться не поможешь? – на всякий случай уточняю я.

– Не помогу, – хмыкает Тиб.

– Почему? – в принципе, такого ответа я и ожидала, но попытаться стоило. Дом большой, работы много, мне тут каждая пара рук… лап пригодится!

– Мне лень, – кратко отвечает кот и разворачивается ко мне хвостом, чётко давая понять: объяснения закончены.

Я смотрю на его облезлый хвост, и меня вдруг озаряет.

Глава 10

Конечно, услышав такое, я немедленно напрягаюсь. Чувствую, как по спине ползут холодные мурашки.

– Почему? – быстро спрашиваю я, – Что там такого в западной части?

Кот-Тиб хмурится и мотает головой:

– Там… в общем… разрушена она, вот что! Не хочу, чтобы ты пострадала.

И тут же щурит глаза, явно в надежде состроить милую мордочку. Но я не поддаюсь.

– Странная какая забота, – хмыкаю я, – пять минут назад ты мне даже помогать отказывался, потому что тебе лень! А тут вдруг внезапно волнуешься о моей безопасности.

Умолкаю, наблюдая за реакцией Тиба. Тот явно нервничает, хоть и не хочет подать вида.

Да что же там такое? Воображение подкидывает секретную комнату, куда домовой десятилетиями стаскивал драгоценности и золото, найденные по всей округе.

Такая перспектива меня радует, и я решительно заявляю:

– Ты уж извини, но я всё-таки туда загляну. Одним глазком. Обещаю, что не буду там ничего трогать!

Кот прижимает уши и недовольно бурчит:

– Ладно. Твоя взяла. Там пожар.

– Чего? – удивляюсь и одновременно пугаюсь я, – Где?

Мотаю головой, пытаясь уловить хотя бы отголоски запаха дыма или гари. И… ничего.

– Я неверно выразился! – тут же торопится уточнить домовой, – Пожар там был давным-давно. Выгорела одна комната, оттуда всё вынесли, а эту комнату заперли. Что уж там было и что именно случилось, я не знаю! Мне бывшие хозяева запретили туда соваться.

Выпалив всё это, Тиб резко умолкает и погружается в мрачную меланхолию.

– Тебе можно что-то запретить? – это открытие удивляет меня до глубины души, – Я думала, раз ты дух дома, то тебе открыты все двери.

– Если я признаю хозяев, то они могут закрыть для меня какие-нибудь комнаты, – бурчит Тиб. По нему видно, что этот разговор не доставляет ему удовольствия.

Любопытно. Не знаю, правда, пока, для чего мне эти сведения, но буду знать.

– Ладно, ладно, – примиряюще говорю я, – нет так нет.

Однако мысленно всё равно делаю пометку: заглянуть в западную часть дома при случае. И даже не из любопытства. Просто, если я намереваюсь остаться тут на подольше, мне нужно знать каждый уголок дома.

Не особо уютно будет жить, зная, что под боком находится какая-то загадочная выгоревшая комната!

Но с этим я разберусь позже. Пока есть более насущные вопросы.

Оставив Тиба наедине с роялем, я спускаюсь вниз. Тщательный осмотр дома я решила начать с первого этажа, а потом уже перейти и на второй.

И это оказалось правильным решением. Просто потому, что один только первый этаж показался мне каким-то необъятным!

Во-первых, я тут же запутываюсь в бесконечных коридорах, которые ведут в самые разные комнаты. По одному их назначению уже можно сделать кое-какие выводы о пропавших хозяевах.

Первым, что меня удивляет, тут аж две столовые! Одна побольше, располагается ровно в центре первого этажа. В ней красуется длинный обеденный стол, обставленный стульями, а по стенам тянутся шкафы с запылёнными стёклами.

Конечно, я сразу сую туда нос! И обрадованно хлопаю в ладоши: здесь хранилась целая посудная сокровищница. Тут я нахожу и блюдца, и тарелки, и ложки, и вилки, и целую прорву ещё каких-то приборов непонятного назначения.

Пока про них мне ясно то, что они недоброжелательно нацелились в меня зубьями и лезвиями.

Вторая столовая оказывается не такой просторной. Обеденный стол здесь поставлен впритык к окну, и около него стоит всего лишь три стула. Да и никаких шкафов тоже нет, разве что пара полок со скромными вазочками.

– Слушай, Тиб! – окликаю я домового, – а что, хозяева так любили поесть? Две столовые – это прямо необычно.

Раздаётся шорох, и с вершины лестницы на второй этаж свешивается задумчивая кошачья мордочка.

– Не то, чтобы очень любили, – тянет она, – но хозяйка готовила хорошо. Кстати, вторую столовую она почти и не использовала никогда.

Я киваю и продолжаю своё путешествие по дому.

Кроме парных столовых я также обнаруживаю две гостиные (что выглядит более логичным), две спальни (тем более), ванную комнату с насквозь проржавевшим умывальником и небольшую библиотеку.

– М-да, – резюмирую я про себя, – вкусно поесть они были не прочь, а вот книгами особо не увлекались…

Наткнулась я и на пресловутую комнату, в которой был пожар. Её я узнала по частично обугленной двери. Несмотря на своё состояние, она не поддаётся моим попыткам открыть её, и я разочарованно отступаю.

Сверху несётся ехидный смешок кота.

– Ну и ладно, – обиженно ворчу я, – не больно-то и хотелось.

Конечно, я лукавлю. Дверь выглядит, по меньшей мере, необычно: покрытая изящной резьбой в виде переплетённых ветвей плюща, в завитках которых поблёскивают зелёные стёклышки. Такую дверь не поставят в тот же подвал, например!

Что же скрывается за ней?

Глава 11

Эван

В ярости швыряю стакан, который мне поднесла трясущаяся служанка, в стену. Он со звоном разбивается и осыпается на пол блестящими осколками.

Вот дрянь!

– Даже если ты переколотишь всю посуду, Джину это не вернёт, – саркастически говорит Розамунда. Она сидит на диване у окна и разглядывает собственные ногти – длинные и красные.

Чувствую, как внутри закипает раздражение. Ненавижу в ней эту черту – в тот момент, когда мне нужна поддержка, она начинает выделываться и язвить!

Пальцы сами чешутся запустить в неё вторым стаканом.

– И что ты предлагаешь? – фыркаю я, тяжело дыша и стараясь взять себя в руки, – Если такая умная, то давай, найди решение!

Ответом мне прилетает невинный взгляд огромных Розамундиных глаз и пышные хлопающие ресницы.

– Я вообще не вижу никакой проблемы, – обиженно говорит она, – сбежала и сбежала, нам же легче. И руки марать не надо! Да, пришлось свадьбу отложить, но ведь это не помешает нам провести её. И тогда законное место твоей невесты займу я! По-моему, всё сложилось крайне удачно.

Она вытягивает руку, не отрывая взгляда от ногтей. Зачем-то прикрывает глаза и надувает губы, словно хочет поцеловать воздух. Выглядит это очень нелепо.

– И вообще, – капризно тянет она, – мне ужасно не понравилось, что ты побежал за этой дурёхой. Бросил меня в беседке! Одну! И помчался! Конечно, я обиделась.

Она идиотка или прикидывается? Раздражение перерастает в ярость.

– Я же говорил тебе, – цежу я, чувствуя, что ещё чуть-чуть, и взорвусь от бешенства, – по договору, который был заключён моей семьёй с отцом Джины, я получу солидную долю земель её семьи. Но только после свадьбы! Уже на днях явится правник, чтобы начать оформление передачи этих земель, и мне нужно будет предъявить ему Джину. А что я теперь ему предъявлю? Соломенное чучело?!

Не замечаю, как в финале тирады голос срывается на крик. Поймав себя на этом умолкаю.

Розамунда поджимает губы.

– И что в них такого ценного, в этих землях, раз ты готов бегать за Джиной? Кстати, знаешь, как я называла её в детстве? Кузнечиком! Потому, что она тощая была и нескладная.

Розамунда мелко хихикает, а я чувствую ещё большее раздражение. Нашла время для глупостей.

– Эти земли, чтобы ты знала, – ледяным голосом говорю я, – отличаются крайним плодородием. Если распахать их и засеять, то можно будет снимать не по одному урожаю в год, а по три! Кроме того, на той территории есть заброшенная алмазная шахта. Я провёл некоторые изыскания и выяснил, что в её глубине скрываются груды необработанных алмазов, до которых никто не дошёл! Как только я получу все эти сокровища в своё владение, я развернусь.

Говоря об этом, я вошёл в раж. Перед глазами уже колосится золотистая пшеница с огромными зёрнами, зелнеют бескрайние поля, сверкают алмазы.

Но Розамунда мигом охлаждает мой пыл.

– А почему тогда тебе эти земли отдают? – хмыкает она, – Или отец Джины – дурак и не понимает истинную ценность владений?

– Мне откуда знать? – огрызаюсь я, – Я не спрашивал подробностей. Дают – значит, надо брать!

Розамунда задумывается. Постукивает себя пальцем по носу. Я смотрю на неё, и тут меня осеняет план.

– Рози, – говорю я, – у вас же с Джиной один размер одежды?

– Что?! – хлопает глазами она и аж подскакивает от возмущения. Наставляет на меня палец с длинным ногтем.

– Ты меня с этой плоскодонкой не равняй! – хриплым от явной обиды голосом заявляет она, – Там, где у меня красивые холмы, у неё – степные равнины! Ты же сам говорил, что тебе нравится, когда ладонями невозможно обхватить всё богатство…

– Значит, придётся утянуться! – жёстко перебиваю я её. Розамунда умолкает и непонимающе смотрит на меня. Морщит лобик, явно пытаясь понять, на что я намекаю.

– Я хочу, чтобы ты притворилась Джиной, – сухо поясняю я, – у меня есть верные служанки, которые будут держать рот на замке и которые помогут тебе перевоплотиться. Плюс велю нашему зельевару сделать зелье оборота – для верности.

Лицо Розамунды покрывается красными пятнами.

– Что?! – взвизгивает она, – Нет! Ни за что! Чтобы я, Розамунда Вермонт, прикидывалась какой-то там бледной мышью?! Никогда!

Она ещё смеет сопротивляться?!

– Ты что, совсем без мозгов? – рычу я, – Не понимаешь, что твоё упрямство разрушит наше будущее счастье?!

Она ещё сильнее поджимает губы.

– Попроси служанку, – еле разлепляя их, цедит она, – у тебя их полно в особняке.

Не выдержав, закатываю глаза.

– Чем больше народу знают про наш план, тем больше вероятность попасться! – медленно, чтобы дошло даже до такой тупой курицы, говорю я, – Любая служанка может в любой момент пойти трепаться направо-налево!

Розамунда молчит. На меня не смотрит, а только хмурится. Её взгляд блуждает по комнате: она явно что-то продумывает.

– Ну ладно, – недовольно тянет она, – так и быть. Я помогу тебе. Но взамен я хочу колье. На днях была в ювелирной лавке на Площади Гиацинтов, там видела совершенно роскошное колье. С изумрудами! Мне оно очень пойдёт!

Глава 12

Я нашла незаменимую в хозяйстве вещь: книгу рецептов!

Откопала её в библиотеке, причём, извлекла с самой-самой нижней полки, из-за кучи других книг. Некоторые из них оказались настолько древними, что, попав на свет, тут же расползлись в пыль в моих руках.

Это лишний раз подтверждает мою догадку о том, что исчезнувшие хозяева не особо-то любили готовить. Я же готовить люблю и готова прыгать от радости, бережно листая пожелтевшие и заскорузлые от времени страницы.

Некоторые рецепты кажутся мне, мягко говоря, странными. Например, ягодная настойка на кроте. Приходится даже протереть глаза, чтобы удостовериться: нет, всё верно. На самом настоящем кроте!

Сразу вспоминаю свою прабабушку, которая ловко излечивала окрестных пьянчуг от алкоголя, делая настойку на дохлых мышах. Помнится, в детстве мне даже попалась её записная книжка, где в конце рецепта стояло зловещее: “Выпив этот эликсир, любой пьяница забудет о выпивке навсегда!!”

Может, с кротом та же история?

Так или иначе, проверять это на практике я не буду.

Радуюсь тому, что кроме сомнительных рецептов мне попадаются и весьма годные. Один так и вовсе привлёк моё внимание в первую очередь.

В книге детально описывалось, как приготовить варенье из сушеных яблок! Это кажется мне просто-таки очень удачным совпадением, потому что именно мешок таких яблок я обнаружила в одном из шкафов на кухне. Там же нашёлся и глиняный горшочек с сахаром.

Правда, в рецепте ещё советуют добавить в варенье несколько приправ, типа корицы и кардамона, но уж чего нет, того нет.

– Зачем тебе варенье? – удивляется Тиб, незаметно прошмыгнувший в библиотеку и замерший на пороге, – Ты одним им сыта не будешь.

Я с важным видом поднимаю палец вверх:

– Совершенно верно, не буду. А вот другие люди вполне себе захотят попробовать и купить моего варенья!

Тиб удивлённо смотрит на меня и скребёт лапой за ухом. Вид у его саркастический. Кажется, в мою задумку он не особо верит.

– Варенье – это, конечно, дело хорошее, – скептически говорит он, – да вот только куда ты его разливать собралась? В подставленные ладошки?

Но и этот момент я продумала.

– На первое время пусть принесут свои плошки, – пожимаю плечами, – а дальше уж посмотрим. Может, дело так хорошо пойдёт, что смогу договориться с каким-нибудь местным гончаром, чтобы навертел мне простеньких плошек, да побольше.

Тиб качает головой. С каждой секундой выражение его морды становится всё более кислым.

– Ерунду ты какую-то придумала, – ворчит он, – хочешь наспех накрутить варенья, а потом ещё и продавать его! Нет, в таких делах торопливость не нужна, надо тщательно всё продумать. Ты пошуруй в доме ещё, может, что-то более внушительное найдешь.

Я тяжело вздыхаю. Вот уже не думала, что Тиб окажется таким скептиком.

Похоже, надо ему кое-что прояснить.

– Слушай, – я подбираю юбку и присаживаюсь напротив кота так, чтобы оказаться примерно на одном с ним уровне, – я это понимаю. Более того, меня вся эта ситуация тоже совсем не радует. Но мне надо выжить, понимаешь? Надо заработать денег. Срочно. И для этого я должна использовать всё, что тут есть. Яблоки – значит, буду варить варенье. Гвозди – сколочу что-нибудь полезное.

– А если гнилые доски найдёшь? – вдруг оживляется Тиб и ехидно добавляет, – Вряд ли ты их как-то пристроишь кому-то! Если только на выброс.

– А вот и нет! – щёлкаю я пальцами, – Всякие гнилушки могут отлично пригодиться для огорода! Их можно замечательно пустить в компост, они там быстро перегниют и только улучшат свойства компостника.

Тиб помолчал.

– Что тебе нужно для варенья? – вдруг спрашивает домовой таким серьёзным тоном, словно это не он только что ехидничал и вовсю пытался найти изъяны в моей задумке.

– Вода, – решительно говорю я, – всё остальное есть.

– Есть тут вода, – ворчливо отзывается домовой, – пошли, покажу.

Вода обнаруживается на кухне. Тиб показывает мне хитро спрятанный в шкафу кран. Когда я его поворачиваю, особняк содрогается от гула, который быстро умолкает.

Из крана тут же ударяет голубоватая, пахнущая свежестью струя. Я немедленно подставляю под неё кособокую кастрюлю, которую нашла в кухонном шкафу.

– Огромное спасибо! – от всей души благодарю я домового, – Только для чего вдруг понадобилось так прятать этот кран?

– А это чтобы, если кто-то пришлый бы сунулся в Гленмур, не вылакал бы всю воду без остатка. Этот кран же ведёт от нашего подземного колодца, а в нём – родник с чистейшей водой. Её только пить можно, не вздумай в ней посуду мыть!

– Ладно, ладно, – усмехаюсь я, – а чем её мыть тогда? Самой облизывать?

Домовой рассыпается в мелком, как крупа, смехе.

– Для этого за особняком речка протекает, – важно говорит он, – вот оттуда черпай, сколько хочешь. Вёдра под крыльцом найдёшь.

Песпектива бегать на речку за водой для посуды мне не нравится, и я даю себе зарок как-то решить этот вопрос.

Глава 13

Услышав это, я тут же настораживаюсь.

– Это ещё почему? – быстро спрашиваю.

И пытаюсь собрать в кучку все разрозненные сведения, сплетни и слухи, которые мне доводилось слышать про Запретные пустоши. Выходит не очень много, а про Герцога – и того меньше.

Вроде, вся болтовня о Пустошах сводится к одному: там опасно и ночью туда лучше не соваться. Всё. Ни зачем, ни почему, ни ради чего – полная пустота.

Да про болото в лесу, рядом с которым стоит дом, где я выросла, и то больше говорят. Например, про него часто можно услышать байку о том, как там по ночам собираются чертенята и водят хороводы.

А тут… сплошные тайны. Ещё и Тиб скрытничает.

– Не надо, – упрямо мотает головой домовой, – можно беду накликать. Ладно, всё, я устал, хочу спать, чего и тебе желаю. На втором этаже есть спальня с кроватью, или тут в одной из гостиных можешь лечь.

– Нет уж! – возмущаюсь я, – Хорошенькое дело! Сам меня заинтриговал, а теперь в кусты! Расскажи хоть что-нибудь, я же не усну теперь.

Но с Тибом такое не срабатывает.

– Спроси ещё у кого-нибудь, – недружелюбно буркает он и поспешно покидает кухню, оставив меня с миллионом вопросов.

***

Конечно, я не успокаиваюсь и решаю на следующий день пристать с вопросами к Гленде, которая пришла меня проведать. А заодно, как и обещала, принесла швабры, тряпки, старые ведра и даже большой медный таз для белья.

Всё это она погрузила в тележку и запрягла в неё Анемона, который и дотянул её до Гленмура.

Глядя на всё это добро, я чувствую, как руки зачесались, а глаза загорелись.

Теперь дело с уборкой точно пойдёт поживее!

– Ну, что? – деловито спрашивает меня женщина, разгружая тележку и передавая мне всё привезённое, – Как спалось на новом месте?

Я мнусь. Кровать на втором этаже оказалась скрипучей, с изъеденными древоточцами ножками. Постельного белья я нигде не обнаружила, поэтому пришлось спать на голом матраце, подложив под голову руку.

А матрац, как назло, оказался комкастым и жёстким. Казалось, что он был набит большими мосластыми костями и щепками, которые с рабостью впивались мне в бока, стоило хоть чуть-чуть перевернуться.

– Могло быть и получше, – честно признаюсь я, наконец-то подобрав нужную формулировку. Жаловаться не хочется, чтобы не показаться избалованной неженкой, но и лукавить – тоже.

– Знамо дело, – сочувственно вздыхает Гленда, – ладно. Пошли, посмотрим, что мы сейчас можем сделать.

И дело закипело! На пару с Глендой мы перемыли посуду, отчистили кухню, прибрались в холле и даже вытащили злополучный матрац на улицу. Проветриться.

– Думаешь, это поможет? – скептически спрашиваю я, помогая ей расправить матрац, который мы общими усилиями перекинули через перила лестницы.

– Освежит так уж точно! – оптимистично заявляет Гленда, утирая пот, – А ты потом что-нибудь получше найдёшь.

Мы так устали, что, закончив с матрацем, падаем на стулья. Я разливаю по чашкам молоко, кувшин с которым принесла Гленда, выкладываю на тарелку домашнее печенье от неё же и ставлю на стол.

Тиб высовывается с лестницы, облизывается, но к нам не спускается. Я намёк понимаю и откладываю пару печенек для него.

– Меня никто не искал? – спрашиваю у Гленды чуть дрогнувшим голосом. Этот вопрос меня настойчиво преследует с ночи: он терзал меня похлеще неудобного матраса. Взбудораженное воображение рисовало самые жуткие картины: Эван, явившийся во всеоружии по мою душу; Розамунда, с хитрой усмешкой подливающая яд в мою кружку; странные подозрительные личности, преследующие меня и настигающие в тёмном переулке.

Конечно, я хотела сначала разузнать побольше про Пустоши, но этот вопрос сам сорвался с языка.

То, как решительно Гленда мотает головой, слегка успокаивает меня.

– Всё тихо, – ободряюще говорит она мне, – но ты не бойся: как только кто-то новый и подозрительный объявится у нас в Дорке, я сразу к тебе побегу и скажу.

– Спасибо! – от всей души благодарю я. Гленда кивает, треплет между ушами у Анемона, скармливает ему печеньку и мстительно добавляет:

– А уж если твой женишок заявится или коза его, я на них своего петуха натравлю! Не видела его? У него такие шпоры, твой женишок из штанов выпрыгнет, когда убегать будет.

Я прыскаю со смеху: картина перед глазами встаёт слишком яркая. Гленде я уже рассказала всё про Эвана и Розамунду, пока мы убирались. Она тут же прониклась к нему такой неприязнью, что слово “скотина” в её характеристике, которую она ему выдала, было самым мягким.

Я ей ужасно благодарна за поддержку. От Гленды идёт такое тепло, которое я не получала ещё ни от одной подруги…

– До самых Запретных пустошей бежать будет! – с предвкушением говорит она и залпом допивает своё молоко. Я тут же подпрыгиваю на месте.

– Пустоши, точно! Расскажи о них побольше, пожалуйста! Всё, что знаешь.

И добавляю, почему-то покраснев:

– И про Чёрного герцога. Может быть, ты что-то ещё про него вспомнила.

Глава 14

Я тут же придвигаюсь ближе к ней, кладу руки на стол, как заправская ученица, и полностью обращаюсь в слух.

– Запретные пустоши – на то и Запретные, что всем, кто живёт рядом или просто любопытничает, запрещено туда соваться, – с важным видом начинает Гленда.

– Это-то я знаю, – с досадой вздыхаю я, – мне интересно, откуда взялся этот запрет!

Гленда кивает.

– Во-первых, там растёт много всяких опасных растений.

– Ядовитых? – подскакиваю я. Женщина недовольно цыкает:

– Хватит перебивать! Ты меня с толку сбиваешь. Ещё чуть-чуть, и будешь сама всё мне рассказывать!

– Извини, – смущаюсь я и опускаю глаза. Сердце почему-то всполошённо колотится, как будто я только что бежала, как угорелая, спасаясь от кого-то, – умолкаю. Продолжай, пожалуйста.

Гленда изучающе смотрит на меня несколько секунд, треплет Анемона по голове и возвращается к рассказу:

– Ядовитые там тоже встречаются. Но больше хищных. Слышала про цветы, которые мухами питаются? А в Пустошах попадаются похожие, но только охотятся они на людей!

По спине и рукам пробегает озноб. Я ёжусь и зябко передёргиваю плечами.

Гленда искоса смотрит на меня и продолжает:

– Хищные в Пустошах не только цветы. Есть и звери. Казалось бы, что в это такого, у нас тоже всяких волков и медведей хватает! Но нет. Только на Пустошах можно встретить зверя, который будет человеческим голосом на помощь звать! Бросишься помогать, а он тебя и сцапает.

Для пущей убедительности женщина хлопнула ладонью по столу, и мы с Анемоном подпрыгнули. Пёс заскулил и уткнулся мне носом в колени.

– А ещё, – упоённо продолжила рассказ Гленда, – Пустоши покрыты ловушками! Они так спрятаны,что ты ни одну не заметишь, пока не наступишь. Только будет уже поздно. Стоит тебе это сделать, как тут же окаменеешь! Или очутишься за много-много километров от границы Пустошей, ближе к их центру. Или вообще себя забудешь! Вот.

Её глаза блестят, а грудь бурно вздымается: похоже, Гленда вошла во вкус повествования.

– Ну и до кучи, – заканчивает она, – там встречаются проплешины мёртвой земли. На них ничего не растёт, как будто бы разлили какую-то отраву. Из всех подарочков Пустошей этот – самый безобидный, потому что там и ловушек тоже нет. Из твоего окошка, кстати, одна такая видна.

Я тут же подскакиваю и вглядываюсь в окно. Гленда тоже встаёт и тычет пальцем в стекло:

– Вон там… около того холма. Видишь?

Я прищуриваюсь. Лучи солнца, которое уже понемногу клонится к закату, скользят по склону холма. Я слежу за ними глазами и вдруг действительно замечаю длинное узкое светло-серое пятно, похожее на след от костра.

– Ну вот, – удовлетворённо говорит Джина, – вроде, всё рассказала. Надеюсь, ты туда не сунешься.

– Спасибо! – киваю я, – было очень интересно. Но откуда все эти сведения, если в Пустоши никто не ходит?

Я этого совсем не хотела, но, похоже, мой вопрос застаёт Гленду врасплох. Она недоумённо моргает, хмурится и тянет:

– Ну… кто-то же туда когда-то точно ходил. Скорее всего, даже не один. И наверняка нашлись те, кто туда не просто ходил, а ещё и вернулся!

Меня этот ответ не устраивает, но я не останавливаюсь на нём, а продолжаю допытываться:

– И откуда же растут ноги у всей этой жути? Или Пустоши изначально были такими опасными?

Гленда морщит лоб.

– Нет, конечно, – обиженно говорит она, – старики рассказывают, что были времена, когда Пустоши ничем не отличались от обычной долины. А потом…

Тут она прерывается и хлопает себя ладонью по лбу. Выходит так звонко, что прокатывается эхом по комнате.

– Вспомнила! Ты же спрашивала про Чёрного герцога, помнишь?

– Ну да, – осторожно подтверждаю я, отметив про себя, что его упоминание вновь отзывается странным ёканьем сердца. Гленда щёлкает пальцами:

– Тот замок, где он живёт, был построен давным-давно, ещё до его появления. Говорят, там долгое время жил чернокнижник, который проводил какие-то непонятные опыты. Вроде как, хотел создать какое-то могущественное заклинание. Только оно вырвалось из-под его контроля и расползлось по Пустошам! Вернее, по долине, которое из-за него и стала Пустошами. Выходит, это не заклинание даже было, а проклятие.

Потрясённая своим умозаключением, Гленда сдувает прядку со лба и победоносно смотрит на меня.

Я хмурюсь. Хмурится и Гленда.

– Ты чего? Не страшно, что ли?

– Да нет, – вздыхаю я, – жути ты, конечно, нагнала будь здоров. Но у меня осталось много вопросов.

Женщина обиженно фыркает:

– Я не страшилки тебе тут рассказывала, а самую настоящую правду!

Я примирительно поднимаю ладони вверх:

– Да я и не спорю! Просто как-то странно это выглядит: все вокруг так боятся Пустошей, а даже не потрудились огородить их хотя бы забором. Опять же, мы с тобой сейчас сидим в доме, где жили другие люди. И их соседство с Пустошами не смутило.

Глава 15

Когда я думаю о Пустошах, то в первую очередь на ум приходят вовсе не проклятия или какие-то страшные и таинственные явления.

Нет! Гораздо сильнее меня занимает вопрос: это ж сколько земли пропадает зря!

Мой отец с детства внушал мне мысль о рациональном использовании чего бы то ни было. Старые шкафы, например, всегда можно отчистить и освежить, покрасив заново. Старые вещи – перебрать, починить и раздать тем, кто в нужде…

При воспоминании о нём на глаза наворачиваются слёзы. Сердито смахиваю их. Сейчас не время плакать!

Кошусь на Гленду: не заметила ли она чего? Нет, вообще в другую сторону смотрит. Ну, и спасибо богам, не хочу лишних расспросов.

Усилием заставляю себя вернуться к мысли о Пустошах, и мной овладевает деловито-собранный настрой.

Если подойти к делу с умом, расчистить их – пусть не все сразу, хотя бы небольшими участками, в это место можно было бы вдохнуть новую жизнь!

“Это-то да,” – вдруг пробуждается скептический внутренний голос, – “но ты хоть представляешь себе, сколько денег на это потребуется? И сил? Ты одна собралась Пустоши обустраивать? Траву руками рвать?”

“Зачем руками?” – возражаю я самой себе, – “Ведь под боком Дорк! Можно нанять там работников. А с деньгами что-нибудь придумать.”

И тут же осаживаю сама себя. Ну, это тебя понесло, Джина! Уверена, что в Дорке найдётся много охотников помочь тебе с Пустошами? После всего того, что тебе рассказала Гленда.

Вот же ж.

Опускаю голову, лихорадочно перебирая в уме варианты. Хоть и понимаю, что вряд ли в ближайшее время я буду заниматься Пустошами, мне нравится чувствовать себя по горло занятой.

День заканчивается быстро. С Глендой мы прощаемся, когда солнце уже почти заходит. Невзирая на мои слабые протесты, она всучивает мне в руки бутыль простокваши и большой ломоть хлеба.

Вернувшись домой, без сил падаю в кровать, едва-едва раздевшись. Меня ждут насыщенные деньки.

***

Вопреки всем моим сомнениям и опасениям, варенье, кажется, получилось! Значит, все мои старания не зря.

Я готовила варенье два дня. Сначала сделала сироп из воды и сахара, потом проварила в нём яблочные дольки. Оставила их остывать, потом проделала то же самое по второму кругу. И по третьему.

К концу последнего проваривания мне эти яблочные дольки уже мерещатся везде. Тиб помогать не торопится, только его любопытные глаза нет-нет, да и посверкивают на верху лестницы.

В пылу готовки я даже про Эвана успеваю подзабыть. Новостей о нём нет. Гленда, заглянувшая ко мне ещё разок, только руками разводит в ответ на мой вопрос.

Ну и хорошо. Надеюсь, он успел окончательно меня забыть!

Если так подумать, я преподнесла им с Розамундой неплохой подарочек, сбежав сама и избавив от лишней головной боли. А, раз так, совет им да любовь!

И всё же эти мысли злят меня так, что я, яростно возя лопаткой по кругу, едва не упускаю её прямо в золотисто-янтарную гущу.

– Ай! – вскрикнула я, когда горячие капли, взметнувшись вверх, попадают мне на тыльную сторону ладони. Немедленно сую её в кастрюлю с ледяной водой. Гляжу на расползающуюся по коже красноту и вдруг чувствую, как на меня снисходит озарение.

Надо покрасить волосы. Они у меня длинные и светлые, слишком приметные. И скрутить их как-нибудь так, чтобы я совсем стала на себя не похожа! Чтобы у Эвана, если он вдруг сунется в Дорк, и мысли не возникло, что я – это я.

Окрылённая этой идеей, я тут же оставляю таз с вареньем в сторону, чтобы остывал, и принимаюсь бегать по кухне, распахивая шкафы.

По-любому что-то должно быть!

Идеально было бы найти скорлупу грецких орехов. В самом лучшем случае – зелёных. Отвар из неё придаст волосам тёмно-коричневый цвет. Заплету их в косу, и Эван на меня даже не посмотрит.

Но скорлупы, конечно же, не находится. Но я не унываю и продолжаю искать дальше.

– Смотри, что у меня есть! – внезапно торжественно провозглашает Тиб, и в кухню рывками вползает большая старая миска, чьи бортики покрыты многочисленными сколами.

За миской крадётся кот-Тиб, подталкивая её носом.

В миске я вижу какой-то серый порошок горкой и с сомнением спрашиваю:

– Это что ещё такое?

– Ты чего? – обижается домовой, – Не узнаешь, что ли? Это ж зола! Тьфу, а ещё хозяйка!

– И зачем она мне?

Тиб останавливается и поднимает морду.

– Я слышал, что золой тоже волосы красят, – с важным видом докладывает он, – вот, решил тебе помочь немного. Слышал, что она хорошо волосы затемняет.

– Золой? – удивляюсь я и тут же настораживаюсь, – А ты откуда знаешь, что я хочу покрасить волосы?

Тиб закатывает глаза и фыркает:

– А кто только что по кухне бегал и бормотал: “Так, мука для покраски волос не годится, сахар тоже, чего бы ещё найти!”?

М-да. Плохо у меня получается секретничать.

Глава 16

– Ты чего так обрадовалась? – с подозрением спрашивает Тиб и на всякий случай вытягивает шею, чтобы выглянуть в окно.

Я машу руками:

– Это же дуб! Понимаешь, дуб!

– Ну, дуб, – ворчливо протягивает домовой, – подумаешь…

– Нет, не подумаешь! – нетерпеливо прерываю я его, – Из дуба можно сделать отличную краску для волос! А если туда ещё и немного золы добавить, уверена, краска получится, что надо.

– И из чего ты собралась делать краску? – скептически осведомляется Тиб, – Из желудей, что ли? Ну, так сейчас не сезон, хотя в траве можешь поискать. Глядишь, завалялись какие-нибудь старые.

– Нет-нет-нет, – мотаю головой, – мне нужна кора! Но дуб старый, вон какой высокий и толстый, а для краски нужна кора молодых дубков. Но мне подойдут сухие ветки. Их должно быть много наверху, надо только залезть и собрать.

Кот с сомнением смотрит на меня.

– Я на дуб не полезу! – вдруг говорит он и ощетинивается, – Даже не проси.

– Я и не собиралась, – удивляюсь я, – всё равно бы у тебя не вышло набрать веток. Всё, что мне нужно – какая-нибудь лестница.

Мне кажется, что Тиб скептически закатывает глаза. Однако кот быстро отворачивается.

Лестница находится… под лестницей на второй этаж. Причём, не абы где, а надёжно спрятанная в отсеке в стене, любовно прикрытая фальшивой панелью. Если бы не Тиб, никогда бы не догадалась.

Кот бродит за мной всё время, пока я её ищу. Сначала я не понимаю, что ему вообще нужно, потому что он упорно бормочет себе под нос что-то невнятное. Оживляется только тогда, когда мы проходим мимо лестницы.

С победным мявом он кидается в тёмный закуток под ней и царапает стену. Та дребезжит, и я понимаю, что за ней что-то есть.

Отодвинув панель стены, которая поддается неожиданно легко, действительно обнаруживаю старую стремянку, тщательно запихнутую в углубление в стене.

– К чему такие сложности? – удивляюсь я, кое-как вытащив лестницу, – Можно подумать, она из золота.

– Понятия не имею, – откликается домовой, – но она её всё время сюда убирала. Может, не хотела, чтобы другие её трогали. Я всё пытался вспомнить, где она была, и вот, пожалуйста.

Странно. Ну ладно…

Мы вытаскиваем лестницу, которая оказывается внезапно тяжёлой, из особняка. Точнее, вытаскиваю я. Тиб просто делает вид, вприпрыжку семеня рядом и для вида иногда касаясь лапой нижней ступеньки.

Когда мы добираемся до дуба, Тиб, видимо, испугавшись, что я его сейчас всё-таки запрягу его лезть на дуб, шмыгает обратно в дом. По дороге роняет: “Если понадоблюсь, не зови, буду отдыхать!”

Надо же, неужели так умаялся? Ну и ничего, справлюсь и без такого ленивого помощника.

Я приставляю лестницу к бугристому стволу, делаю шаг назад. Скептически осматриваю получившуюся композицию, красноватую в лучах заходящего солнца.

Серая от времени лестница выглядит ненадёжно. Кажется, что она рассыплется в пыль, стоит только поставить ногу на нижнюю ступеньку. Но других вариантов у меня нет, а волосы красить надо.

На всякий случай обхожу дуб по кругу, раздвигая высокую траву. Часто сухие ветки можно набрать и на земле, может, и мне повезет?

Не повезло. Лезть придётся.

Внезапно налетает порыв ветра, и юбка от платья взлетает вверх. Запутывается в ногах. Пытаюсь распутаться, но ветер только усиливается, и я понимаю, что с таким нарядом далеко я не залезу…

Ладно. Погода сегодня, вроде, тёплая, народу в округе… бросаю взгляд по сторонам… нет. Да и кому тут быть, если Гленмур стоит на отшибе, а до Дорка надо идти?

Значит, решено.

Чуть поколебавшись, распускаю завязки на платье, скидываю его с себя. Остаюсь только в плотном лифе-корсете, панталонах до колена и рабочих туфлях без каблуков. Ёжусь от порывов ветра, но странным образом чувствую себя увереннее.

Выдыхаю, смело шагаю на нижнюю перекладину. Она протестующе скрипит, но выдерживает. С замирающим сердцем лезу наверх.

Шаг. Другой. Третий. Перекладины поскрипывают, но выдерживают вес. Мало-помалу приободряюсь, верчу головой по сторонам.

На нижних ветках сушняка нет. Приходится продвигаться выше.

Несколько отличных веток обнаруживается ближе к вершине дуба. Одна висит, зацепившись сучком, вторая лежит поперёк двух толстых ветвей. Отлично! Такие мне как раз подойдут.

Правда, есть нюанс…

Лестница закончилась. Чтобы дотянуться до веток, мне нужно перелезть на толстый сук повыше, но он выглядит неудобным и кажется, что нога с него точно соскользнёт.

Сердце тревожно ёкает. Я смотрю на сук. На сушняк. Опять на сук. Может, слезть, пока не поздно?

“С ума сошла?” – возмущается внутренний голос. – “А для чего тогда ты сюда лезла? Последний рывок остался, давай!”

И я решаюсь.

Рывком подтягиваюсь вверх, ставлю ногу на сук. Второй отталкиваюсь от перекладины, и…

Случается непоправимое!

Глава 17

Мужчина. Незнакомый. Совсем рядом.

Я замираю. В голове крутится бешеное колесо из возможных вариантов развития событий.

Конечно, можно считать это подарком богини судьбы, которая прониклась моим бедственным положением. Только подарок этот, прямо-таки скажем, сомнительный. Я одна в доме, дом – на отшибе, если что пойдёт не так, кричи – не кричи, не прибежит никто.

Из Тиба тоже защитник никакой. Может, только помяукает грозно. Из окна.

От этих мыслей сердце тревожно сжимается, и я быстро принимаю решение.

– Нет, спасибо! – кричу в ответ, – Всё в порядке!

– Неужели? – ехидно откликается голос, – То есть, для вас это обычное дело – залезать на дерево и висеть там?

Сердце уходит в пятки, потому что он звучит совсем близко! Намного ближе, чем минуту до этого.

Краем глаза улавливаю движение внизу, бросаю туда панический взгляд и едва не сваливаюсь кулём на землю.

Каким-то непостижимым образом незнакомец оказался около дуба! Как он это сделал?! Я же ничего не слышала! Ни скрипа ворот, ни шагов, ни шороха травы – ничего!

Его ехидство задевает меня, и я с вызовом отвечаю:

– А если и так? Просто решила размяться перед сном!

Мельком вижу тёмные волосы, тёмно-красное пятно то ли рубашки, то ли плаща… больше не вижу ничего, потому что пытаюсь инстинктивно отодвинуться в сторону, под спасительную сень дубовых листьев.

В бок впивается коварный сучок. Дёргаюсь от неожиданной боли, соскальзываю со своей опоры… и с визгом лечу вниз, больно ударяясь об ветки!

Кажется, что полёт длится очень долго. В ужасе пытаюсь сгруппироваться, чтобы приготовиться к удару об землю. Параллельно прикидываю, сколько и чего я себе сейчас сломаю…

Но удара не происходит. Вместо него меня подхватывают твёрдые сильные руки.

Сердце бешено грохочет. Тяжело дышу от перенесённого ужаса, поднимаю глаза… и натыкаюсь на взгляд иронично прищуренных карих глаз, который беззастенчиво скользит по моему лицу и спускается ниже… В глазах незнакомца скачут бесенята и мелькают алые искорки.

– Этот полёт тоже входит в вашу разминку? – усмехается он, и меня запоздало обдаёт жаром.

У него мужественное лицо с чётко очерченными скулами и лёгкой горбинкой на изящном носу. От него веет странной притягательностью, которая и завораживает меня, и пугает.

А ещё от него исходит какой-то невероятный аромат, который невозможно сразу разгадать. Я невольно вдыхаю его полной грудью, чувствуя, как внутри всё замирает. Перед глазами всплывают потрескивающее дерево в камине и чашка крепкого кофе, исходящая паром…

А на ум вдруг приходит образ опасного хищника, прикинувшегося дружелюбным, чтобы подобраться поближе! От этого тревожность подскакивает до небес.

И тут до меня доходит, что он по-прежнему держит меня на руках, ничуть не стесняясь прижимать к себе сильнее.

– Так! – сердито говорю я и возмущённо ёрзаю, – о моей разминке поговорим в другой раз. А сейчас поставьте меня, пожалуйста, на землю!

Незнакомец вздёргивает идеально очерченную тёмную бровь, хмыкает и выполняет мою просьбу. Стоит только ногам почувствовать твёрдую поверхность, как я отпрыгиваю от него, как ошпаренная… и осознаю ещё две вещи.

Во-первых, то ли он магическим образом увеличился в размерах, то ли я – уменьшилась. Незнакомец кажется мне великаном, которому я едва-едва достану носом до груди. Это впечатление усиливает и его фигура: мощный широкоплечий торс, длинные крепкие ноги в чёрных штанах, и сильные руки, чей рельеф мышц угадывается даже под тёмно-винным камзолом.

Мамочки. От такого даже убегать бесполезно! В два счёта догонит и…

Что будет после “и…”, я отчаянно стараюсь не додумывать.

Во-вторых, моё платье висит на ближайшем кусте, и я стою перед незнакомцем в одном только лифе и панталонах!

Причём, ему такое зрелище явно нравится! Вон, как беззастенчиво разглядывает меня.

Открываю рот, чтобы возмутиться, как вдруг незнакомец вздыхает и… снимает с себя камзол, оставшись в белой рубашке с расстёгнутым воротом. Глаз почему-то цепляется за завитки чёрных волос, мелькнувшие на его груди, но всё тут же поглощает паника.

Неужели…

Он в один шаг преодолевает расстояние между нами и, не дав мне ничего сообразить… накидывает свой камзол на мои обнажённые плечи. Властным движением стягивает его на моей груди так, чтобы я оказалась полностью укутанной.

– Не знаю, что у вас за разминка такая, – хмыкает он, – но в другой раз советую подумать прежде, чем лезть на дерево в таком виде. Если бы не я, вы бы покалечились.

– С-спасибо… – выдавливаю я, ошарашенная такой внезапной заботой. Заворачиваюсь плотнее в его камзол, окунаюсь в аромат дыма и кофе и вдруг осознаю, что и впрямь замёрзла. Покрываюсь гусиной кожей и трясусь – правда, наверное, больше от пережитого, чем от прохлады.

Он коротко кивает, принимая мою благодарность, и вдруг говорит:

– Седрик Драгган.

– Что? – удивляюсь я неожиданному переходу и тут же понимаю, что к чему.

Глава 18

Эван

– Вы поняли вашу задачу? – сухо спрашиваю я.

Стоящий передо мной мужчина кивает. Вороньи перья на его чёрной широкополой шляпе качаются в такт.

Я морщусь, даже не стараясь скрывать этого. На фоне моей изысканно обставленной гостиной этот тип в пыльном и грязном тёмном плаще смотрится инородно и дико. Как обгорелый пень на розовой клумбе.

Который, к тому же, нестерпимо воняет козлятиной! Мерзость.

Но приходится его терпеть. Это Скардо, предводитель группы “Волчий рык” – самой лучшей банды чёрных авантюристов, которую я нашёл.

Чёрных – потому что они берутся за любую работу. И когда говорят “любую”, то имеется в виду в том числе и самую грязную.

– Ничего сложного, – басит он, трясёт портретом Джины и со смачным звуком вытирает нос ладонью. Меня мутит от увиденного, но я держусь, – найти девчонку и притащить её сюда. Живой!

– И невредимой! – торопливо добавляю я, досадуя на то, что этому чучелу приходится растолковывать элементарные вещи, – Это важно! Джина должна предстать перед правником в полном порядке. Когда она сделает то, что мне нужно, я могу отдать её вам, мне плевать.

Скард понимающе гыгыкает и сально облизывается. Я с презрением гляжу на него. С каким же отребьем мне приходится якшаться!

А всё из-за Джины. Именно поэтому я ей всё припомню.

– Есть ещё какие-то сведения? – осведомляется головорез.

– Только то, что она укатила на юго-запад, – раздражённо бросаю я, вспомнив неудачную погоню за Джиной, – я говорил с кучерами, и никто из них не смог сказать ничего больше! Как будто бы сговорились!

Хотя почему “как будто бы”? Я уверен, что так и было! От этой мысли на душе становится ещё поганее, а руки сами собой сжимаются в кулаки.

Джина, ты мне сполна ответишь за все мои унижения!

– Ну, хотя бы что-то, – дёргает плечом Скардо, и меня едва не выворачивает наизнанку от вони козлятины, – в том направлении не так много поселений, где она могла бы укрыться. Можете не сомневаться, обшарим каждое! Ещё никому не удавалось скрыться от “Волчьего рыка”!

Благодарю его, вручаю предоплату – семнадцать золотых – и выпроваживаю прочь.

Спешно зову служанку, чтобы немедленно тут всё вымыла с щелочью и проветрила. Не могу находиться тут подольше!

***

Проходит два дня. Наступает третий – самый ответственный. Именно сегодня явится господин Гурдок – один из лучших правников нашего города. Именно он назначен ответственным за приданое Джины. Именно ему я и должен её предъявить, чтобы он начал оформление передачи земель.

К назначенному часу я уже киплю от бешенства. Красная пелена застилает глаза.

Всё из-за Розамунды!

Это безмозглая кукла, которая должна сегодня сыграть Джину, будто бы нарочно делает всё с утра так, чтобы выбесить меня до невозможности.

Она слишком долго одевается. Слишком долго примеряет белокурый парик. Слишком долго – практически по капле – пьёт зелье оборота, демонстративно морщась.

Невыносимо долго красится и корчит перед зеркалом лицо, чтобы добиться хотя бы издалека похожей на Джину мимики.

Однако когда я ору на неё, чтобы она поторопилась, получаю в ответ злобное:

– Скажи спасибо, что я вообще согласилась на роль этой сушёной воблы в обмороке!

Особенно Розамунда жалуется на то, что ей приходится почти полностью утянуть пышную грудь ради сходства с Джиной. В этом ей помогают служанки, а до меня доходит только озлобленное шипение.

Но наконец дело сделано. Розамунда сидит на диване, в парике, макияже, чинно сложив руки на коленях и деланно улыбается.

Придирчиво осматриваю её. Что ж, вполне сойдёт за Джину.

Однако я даже не подозреваю, что это далеко не конец представления.

Когда заявляется господин Гурдок, начинается вторая часть спектакля.

И к его финалу я уже почти готов прибить Розамунду!

Она то и дело забывает то, что надо сказать по нашему сценарию. Корчит из себя полную идиотку, когда господин Гурдок задаёт простейшие вопросы, вроде места рождения и имен родителей. А в какой-то момент и вовсе забывает откликнуться на имя Джины, непонимающе хлопая ресницами!

Что это за цирк?!

Я в отчаянии беру инициативу в свои руки. Грубо хватаю Розамунду за локоть и выволакиваю её прочь со словами:

– Простите, господин Гурдок, кажется, моей супруге нездоровится. Сейчас я дам ей выпить лекарство, и она вновь будет готова к беседе.

– Хорошо… – недоумённо кивает правник, и я выталкиваю Рози за дверь. Затаскиваю в первый попавшийся угол.

– Что это за цирк? – шиплю я ей в лицо, – Мы же всё проговаривали и репетировали!

– Это тебе за то, что заставляешь меня пройти через такие унижения! – яростно шепчет Розамунда в ответ, – Когда я согласилась выйти за тебя, то не подумала даже, что мне придётся отыгрывать эту бледную мышь! Да ты даже не представляешь, через что мне приходится сейчас проходить!

Смотрю на неё и чувствую, как руки зудят от бешеного желания надавать ей пощёчин и швырнуть на пол.

При этом, испытываю очень странные ощущения. У Розамунды сейчас, вроде как, лицо и Джины, и не-Джины. Наверное, во всём виновата мимика Розамунды.

Глава 19

Слышу эту фразу, и руки-ноги тут же отнимаются.

Отблагодарить. За спасение.

Ничего хорошего здесь не сулит ни одно слово. Выходит, он спасал меня из корыстных побуждений? Не из человеколюбия и простого желания помочь?

“Какое человеколюбие?” – сердито одёргиваю я себя, – “Очнись, Джина! Уже забыла, как он тебя прижимал, когда на руки поймал? Ясно же, что тут никаким человеколюбием даже не пахнет!”

Ой-ой-ой. Что же делать? Такое ощущение, что оживает мой ночной кошмар!

Я одна. В глуши. Наедине с большим и сильным мужчиной, у которого крайне недвусмысленные планы на меня и явно… тут я нервно сглатываю и морщусь от того, как царапает горло… на моё тело.

– Что вы имеете в виду? – слышу свой дрогнувший голос со стороны.

Надо срочно его поставить на место! Да! Чтобы даже не думал ни о чём таком!

– Чтобы вы знали, – добавляю, стараясь говорить как можно твёрже, – я не одна! В доме ещё мой… брат. Да. Он очень грозный. Он, чтобы вы знали, держит подпольные бои и сам в них принимает участие. Он за меня любому голову оторвёт!

Конечно, я всё вру. Нет у меня никакого брата. Даже отца нет.

Сын мачехи не в счёт. Это мелкий противный мальчишка, который только и умеет пакостничать и ябедничать, вечно обвиняя меня во всех грехах.

Выпаливаю эту ахинею на одном дыхании и украдкой посматриваю на Седрика. Сработало или нет?

– Брат? – повторяет он, и в его глубоком низком голосе, который почему-то вызывает у меня дрожь по всему телу, слышится лёгкое недоумение, – ну что же, это хорошо, что вы тут живёте не одна.

Окидывает меня внимательным взглядом с головы до ног, отчего я отступаю на шаг. Прищуривается.

– Я был бы крайне рад познакомиться с вашим братом, – говорит он, проникновенно глядя мне в глаза, – не пригласите меня в дом?

– Нет! – выпаливаю я быстрее, чем успеваю сообразить. Тут же чувствую мощную волну стыда, которая обливает меня, – он… он спит! Его не надо тревожить!

Драгган вздыхает и… подходит ко мне ближе. Почти вплотную. Ещё чуть-чуть – и я уткнусь носом ему в грудь. Аромат кофе и дыма становится сильнее, и я невольно чувствую, что плыву, растворяясь в нём…

– Джиневра… – слышу сквозь туман голос Седрика и выныриваю из непрошенной неги.

– Джина, – сердито поправляю его, – просто Джина. Джиневрой меня никто не зовёт.

– Хорошо. Джина. Посмотрите на меня.

Нехотя подчиняюсь. Видимо, делаю это недостаточно быстро, потому что он берёт меня за подбородок и мягко, но настойчиво заставляет поднять голову.

– Никакого брата нет, верно? – спокойно говорит он. В его голосе нет ни капли осуждения или злой иронии. Есть только лёгкое любопытство, – вы ведь нарочно его придумали, чтобы меня отпугнуть?

И это так не похоже на его манеру вести себя до этого, что я теряюсь.

– Брата нет, – вздыхаю я, потому что понимаю: отпираться нет никакого смысла.

Он видит меня насквозь. Это даже пугает. Как так? Мы даже часа не знакомы…

– Я понимаю, – продолжает Драгган, не отпуская меня, – что мог вас напугать. Но поверьте – у меня и в мыслях нет причинить вам какой-то вред. У меня такое правило – я никогда не трону ни одну женщину, тем более, такую беззащитную, без её согласия.

Почему-то сразу в это верю. От Седрика веет какой-то спокойной силой, которая внушает уверенность в его словах.

Уверенность в том, что я в безопасности. Ловлю себя на этом ощущении и невольно вспоминаю Эвана. Чувствовала ли я себя так рядом с ним? Наверное, нет…

Непрошенное воспоминание о предательстве Эвана вновь бередит душу. Но эмоции по этому поводу уже как будто бы притупились… да и образ моего бывшего жениха успел подёрнуться дымкой.

Надеюсь, я больше о нём никогда не услышу!

Зато теперь я чувствую себя полной идиоткой. Чувствую, как щёки краснеют, и встряхиваюсь.

– Спасибо за пояснение, – впервые улыбаюсь ему, – но в дом пригласить не могу. У меня там неприбрано. Уж извините…

Уверенность уверенностью, но вот так вот запросто пригласить незнакомца в дом я пока не отваживаюсь. Да и я о нём даже толком ничего не знаю.

Он ничуть не расстраивается. Отпускает мой подбородок и отступает на шаг.

– Тогда не буду напрашиваться, – усмехается он, – только вы всё-таки подумайте над тем, чтобы защитить дом. Я знаю хорошего заклинателя из Сильвер-лейка, это город неподалёку. Он наложит на ваш особняк охранные плетения, и тогда внутрь не проникнет ни один непрошенный гость. Если захотите, я отвезу вас к нему.

– Спасибо, – киваю я. На заклинателя у меня пока нет денег, но предложение хорошее. Как ни крути, ночевать в ничем не защищённом особняке некомфортно…

– А вы знали тех, кто тут жил до меня? – осторожно интересуюсь. Вдруг мне выпал шанс узнать о них побольше? – Тех, кто пропал?

Седрик качает головой.

– Я просто знал, что тут жила семья, – пожимает он плечами, – больше подробностей не знаю.

Глава 20

– Просто взял и вошёл, – пожимает широкими плечами Драгган. Я таращусь на него, чувствуя, как голова кружится от непонимания.

Он что, хочет голову мне заморочить? Если бы он сказал, что через забор перелез, и то звучало бы правдоподобнее.

– Вы темните, – сердито говорю я, – не могли вы так просто войти. Ворота старые, они скрипят, я бы так или иначе услышала бы!

По губам Седрика скользит едва заметная усмешка. Он берёт меня за руку и ведёт к воротам. Я настолько ошарашена этим, что первые пару минут покорно следую за ним.

Но быстро спохватываюсь, вспыхиваю и пытаюсь выдернуть руку.

Бесполезно. Хватка у него стальная.

– Эй, вы…

– Мне проще показать, чем объяснять, – голосом, в котором звучит непререкаемая власть, говорит он, отсекая малейшие возражения. Это действует на меня почти гипнотически, но я не теряю самообладания и на этот раз не даю себе поплыть.

Ладно, пусть показывает. Даже любопытно.

Подходим к воротам. Седрик отпускает мою руку – я на всякий случай отодвигаюсь – и говорит:

– Смотрите, Джина. Только внимательно, а то ещё припишете меня, чего доброго, к фокусникам.

Я совершенно не понимаю, о чём он говорит, но послушно смотрю.

Драгган подходит к кованым воротам. Они сделаны из прочных железных прутьев, каждый из которых толщиной примерно в мою руку. Поверх прутьев прикручены разные вензеля и украшения, типа растительных орнаментов или круглых медальонов.

Седрик улыбается мне, слегка кивает, делает шаг и… с легкостью проходит сквозь решетку.

Я так и столбенею. Только чувствую, как медленно открывается мой рот.

– А… – только и могу произнести я.

– А теперь – в обратную сторону, – словно командует сам себе Драгган и проделывает тот же трюк в противоположном направлении. Лукаво смотрит на меня:

– Ну что? Услышали что-нибудь?

Я молча кидаюсь к воротам. Осматриваю и ощупываю каждый прут. Даже пытаюсь их раздвинуть и пролезть.

Бесполезно. Пространство между прутьями слишком мало даже для моей руки. Вдобавок те самые вензеля и медальоны висят так, что отрезают возможность раздвинуть прутья. А ещё они преграждают путь, так что ему по-любому пришлось бы пригнуться или перешагнуть какие-то из них.

– Я сдаюсь, – наконец выдыхаю я, повернувшись к Седрику, – Похоже, вы и впрямь фокусник…

И озадаченно замолкаю. На кого-кого, а на фокусника Драгган похож меньше всего. Я видела их, когда в детстве в наш городок приезжал бродячий цирк: фокусники там выглядели… мягко скажем, не так респектабельно.

Да чего уж там, уверена, что продав только один этот камзол, в который я до сих пор кутаюсь, можно скупить парочку таких вот бродячих цирков со всеми фокусниками и клоунами подряд!

– Не угадали, – усмехается Седрик, и бесенята в его глазах пускаются в бешеный пляс.

– Тогда как у вас это получилось? – не унимаюсь я. Меня гложет любопытство, но совсем не праздное. В голове стучит мысль: если он через ворота так легко просочился, что ему мешает в следующий раз таким же образом нагрянуть ко мне в гости в дом? Без приглашения.

Стоит только подумать об этом, как краска бросается в лицо, и я сердито тру щёки. Да что же со мной творится-то?

Драгган молча наблюдает за мной, и я вновь ловлю себя на странном ощущении, что он знает все-все-все мои мысли.

И они его почему-то жутко забавляют.

– Пусть это пока останется секретом, – пожимает он плечами, – в своё время, расскажу. Но вы не бойтесь, Джина. Я не буду злоупотреблять этой своей… м-м-м… способностью, чтобы вас пугать.

– Спасибо, – ворчу я, чувствуя страшное разочарование. Какой хитрец! Поманил тайной, а теперь опять темнит!

– А кто вы тогда такой? – настойчиво повторяю мучивший меня вопрос, – И что делаете здесь?

Опять пауза. На этот раз взгляд Седрика расфокусируется, словно он заглядывает в себя и оценивает, что надо сказать.

Чувствую, как от нетерпения чешутся ладони. Я знаю, кто он! Изверг, который обожает мучить людей недосказанностью и тайнами!

– Скажем так, я занимаюсь вопросами торговли, – небрежно бросает он, – завтра у меня назначена встреча с представителем Торговой гильдии в Дорке.

– Ой! – оживляюсь я, – Да вас мне как будто боги послали! Я как раз завтра тоже собираюсь в Дорк, хочу открыть продажу своего варенья!

Вижу, как идеально очерченная чёрная бровь ползёт наверх.

– Варенья? – недоумённо повторяет он.

– Ну да, – киваю я, – из сушёных яблок… почему вы смеётесь?

Улыбка, вновь скользнувшая по его губам, на сей раз не завораживает меня, а обижает. Он что, не воспринимает меня всерьёз?

“Какой там всерьёз, если ты стоишь перед ним полуголая, в одном его камзоле?” – ехидно осведомляется внутренний голос.

Голос прав. И я, не давая Седрику и слова сказать, начинаю сбивчиво тараторить, объясняя, откуда взялось варенье и что я вообще задумала.

Глава 21

На следующий день, с утра пораньше, я отправляюсь в Дорк. Невыспавшаяся, потому что всю ночь накануне красила волосы отваром из коры дуба, добытой в неравной схватке с высотой.

Тиба процесс приготовления краски очень заинтересовал. Домовой не отходил от меня ни на шаг, жадно наблюдая, как я сначала сдираю кору с сухих веток, потом кипячу её, а потом отставляю в сторону и накрываю крышкой, чтобы дать настояться.

– И что? – недоверчиво спросил он, – долго это варево будет держаться?

– Пару дней точно, – бодро заявила я, вытерев расгорячённое лицо, – потом обновить надо будет. Так, а это у нас что такое?

Мне повезло. В кухонном шкафу обнаружилась бутылка яблочного вина, которое уже успело превратиться в уксус. Я тут же добавила пару столовых ложек в отвар дубовой коры и потёрла руки:

– Отлично! Так цвет продержится ещё дольше!

– Ты бы ещё муки добавила, и масла, и можно было бы печь оладьи, – проворчал Тиб.

Я не ответила, хотя масло бы для закрепления цвета тоже не помешало.

И вот, с обновлённым цветом, с волосами, уложенными в новую для меня причёску – две толстые косы, перекинутые вперёд, на грудь, в рабочем клетчатом платье, которое я откопала в одном из платяных шкафов Гленмура, я решительно шагаю по дороге в сторону Дорка. В руках – кастрюля с яблочным вареньем, тщательно замотанная в простыню.

Я настроена до крайности решительно.

Солнце уже высоко, в воздухе плавает аромат свежескошенной травы и парного молока. Щебечут птицы, и все мои тревоги отступают на задний план.

Впереди ждёт только хорошее. Я в этом уверена.

В Дорке моё появление не вызывает никакого энтузиазма. Только парочка тётушек, вдохновлённо сплетничающих около большого деревенского колодца, провожают меня заинтересованными взглядами, но разговора не прерывают.

Правда, в какой-то момент мне мерещится тень, которая будто бы преслед

Отлично! Может, стоит пойти ещё дальше и нарисовать на носу веснушки, чтобы окончательно сойти за обычную деревенскую девчонку?

А что, идея! Но для веснушек нужна ореховая скорлупа… впрочем, подойдёт и скорлупа каштана, если вдруг попадётся. Отлично подошла бы и гуща от крепкого кофе, но что-то сомневаюсь, что местные так уж его пьют.

Торговую гильдию я нахожу быстро. Всё благодаря большой вывеске над дверью, где, помимо слов “Торговая гильдия”, изображён мешок с распущенной горловиной, в которой прячутся россыпи монет. Если бы не она, я бы преспокойно прошла мимо: дом, как дом, обычный, двухэтажный, бревенчатый.

Часы около входа со звоном отмеряют десять утра, и я перешагиваю через порог. Сердце тревожно ёкает и пропускает удар. Даже возникает малодушная мысль: куда это я заявилась? Неужели вообразила себя великой торговкой?

Но я встряхиваюсь, строго напоминаю себе о необходимости выжить, и сомнения, ворча, слегка отступают.

В большом просторном холле, у высокого окна, замечаю Седрика Драггана. Он стоит, небрежно облокотившись на подоконник, и негромко разговаривает с сухощавым мужчиной средних лет в сюртуке.

Коротко выдыхаю и подхожу к ним.

– Доброе утро, господин Драгган! – с энтузиазмом здороваюсь я, – Я пришла, как мы с вами и договаривались!

Седрик окидывает меня недоумённым взглядом.

– Разве мы знакомы? – удивлённо спрашивает он, и моё сердце падает. Тут же вспыхивают панические мысли: вчера меня спас не он, а его брат-близнец; я выгляжу так ужасно, что он предпочёл сделать вид, что не знает меня; всё, что было вчера, мне приснилось!

Открываю рот, чтобы ответить, как Драгган опережает меня. Его лицо проясняется, а в глазах зажигается уже знакомый бесовской огонёк.

– Джиневра Найт, – хлопает он себя по лбу, – Конечно же! Прошу прощения, здесь слишком темно, и я вас сначала не узнал.

Удивлённо кошусь по сторонам. Ну да, тут, внутри, конечно, темновато, но не настолько же…

А потом до меня доходит. Совсем забыла, что у меня теперь тёмные волосы! Он-то видел меня ещё со светлыми. Похоже, он на это намекнул.

Страшно представить, что было бы, если бы я ещё веснушками украсилась…

Однако, спасибо ему, что не стал заострять на этом внимания.

Чувствую, как на моё предплечье ложится горячая сильная рука, и ахаю от неожиданности. Но Драгган всего лишь мягко подталкивает меня вперёд и застывает рядом.

– Бенджамин, – деловито говорит он, – позволь представить тебе Джиневру Найт. Эта смелая девушка планирует открыть торговлю вареньями и джемами в Дорке, а для этого ей нужно разрешение от Гильдии. Примешь её?

Его собеседник, которого Драгган назвал Бенджамином, окидывает меня придирчивым взглядом. В нём нет ничего двусмысленного, только холодный отстранённый расчёт. Словно он прикидывает, какую пользу я могу принести Гильдии.

– Впервые слышу, чтобы ты за кого-то просил, – цедит он. Недружелюбие в его голосе звучит неприкрыто, и по спине ползут неприятные мурашки.

Неужели мне придётся распрощаться с идеей торговли, свернуть всё и возвратиться в Гленмур, несолоно хлебавши?

Глава 22

Как. Ну вот как я могла назваться своим настоящим именем?

Джиневра Найт, где были твои мозги?!

И я ведь прекрасно понимала, что меня, скорее всего, ищут. Что надо втройне усиленно следить за собственным языком и за тем, что он болтает.

Но нет, чёрт его дери! Я так размякла, залюбовавшись на Драггана, что начала радостно выкладывать о себе всю подноготную. Ещё чуть-чуть, и я бы сообщила ему свою полную биографию, начиная с трёхлетнего возраста.

– Джина? – слышу обеспокоенный голос Седрика, – С вами всё в порядке? Вы почему-то побледнели.

Глубоко вздыхаю. Обратного пути нет. Придётся вертеться и искать выход из сложившейся ситуации.

– Уважаемый господин Драгган, – серьёзно говорю я, в упор глядя на Седрика. Перевожу взгляд на Бенджамина, – и господин Бенджамин, простите, не знаю вашей фамилии…

– Хольт, – подсказывает он, прищурившись.

– Благодарю. Господин Хольт, – киваю я, – прежде, чем мы двинемся дальше, я хочу кое-что прояснить.

От меня не укрывается, как напрягаются оба. Я буквально кожей чувствую подозрительность, хлынувшую с их стороны.

Украдкой вытираю об юбку похолодевшие от волнения ладони, чтобы разогнать кровь.

– Я очень вас прошу, – медленно говорю я, взвешивая каждое слово, – не говорить никому о том, что вы встречали в этих краях Джиневру Найт. Или Джину Найт. Не надо. Если кто заинтересуется, скажите, что встретили… Элизабет Брайт. Да. Хорошее имя.

Имя и впрямь хорошее – ещё бы, ведь я его придумала только что. Был велик соблазн назваться Сарой Гиллеспи – в честь девочки, с которой я дружила в детстве – но так можно было бы выйти на настоящую меня.

Седрик вздёргивает бровь и переглядывается с Хольтом. Тот хмурится.

– Полагаю, у этого есть причины? – спрашивает он, – И, надеюсь, они достаточно законные. Я не хочу связываться с той, кто вполне может оказаться опасной беглой преступницей!

Я нервно сглатываю. Мысленно скрещиваю пальцы на удачу. Ох, надеюсь, Эвану не пришло в голову объявлять меня в розыск именно, как преступницу! А что? Если они дознаются, что я угоняла карету Розамунды, из этого вполне можно состряпать целое обвинение!

Ох, сколько же я дров наломала, мамочки мои…

– Причины есть, – сухо говорю я, а сама чувствую, как дрожат поджилки, – я сбежала из семьи. Там сложная история. Я просто хочу начать новую жизнь здесь, в тишине и спокойствии, не соприкасаясь с прошлым. Я никакая не преступница.

– Если бы все преступники признавались в том, что они преступники, их не надо было бы ловить, – жёстко усмехается Хольт и поворачивается к Седрику:

– Что думаешь, Драгган?

По спине ползут мурашки. Щёки вспыхивают. Я вдруг ловлю себя на том, что мнение Седрика для меня тоже становится очень важным. Почему это?

Он окидывает меня задумчивым взглядом. Делает это очень быстро, но у меня всё равно возникает ощущение, что он не только изучил меня вдоль и поперёк, но и узнал всю мою нехитрую подноготную.

Кто же он на самом деле такой, этот Седрик Драгган? И почему он на короткой ноге с главой Торговой гильдии?

– Я верю вам, Джина, – спокойно говорит он, и у меня будто гора с плеч срывается, – я уверен, что вы не преступница. Семейные дела – сложная штука. Если когда-нибудь захотите поговорить об этом, я к вашим услугам.

Хольт недоверчиво косится на него и пожимает плечами.

– Что ж… – с сомнением тянет он, – твоя интуиция ещё никогда не подводила. Хорошо!

И поворачивается ко мне. У меня внутри всё замирает.

– Что ж, Элизабет Брайт, – деловым голосом говорит он, – показывайте, чем вы собираетесь торговать под лицензией нашей Гильдии!

***

Спустя пару часов я уже стою за прилавком в торговых рядах Дорка и сама не верю свалившейся на меня удаче.

Во-первых, меня приняли в Гильдию! Правда, пока только дали первый ранг – самый низший.

Украдкой тру новенький значок – медную пластину, которую мне выдал Хольт. На ней изображён знак Гильдии и одна поперечная волнистая линия.

Первый ранг обозначает, что я имею право торговать только на прилавке в торговых рядах Дорка. Прилавок, при этом, за мной не закрепляется. Тут действует принцип: кто первый пришёл, тот его и занимает.

Я пришла поздно, поэтому мне приходится довольствоваться скромным столиком на самых-самых задворках рядов. Пока без вывески. Ну, и то хлеб. Потом приду пораньше и постараюсь занять место повыгоднее. Например, поближе к фонтану, который красуется прямо в центре торговой площади.

Как только я докажу свою добросовестность и покажу хорошую прибыль по итогам работы первого месяца, то уже смогу рассчитывать на повышение до второго ранга. Что будет обозначать, что я уже смогу претендовать на открытие собственной лавки под собственной вывеской…

Замечтавшись, я сердито одёрнула себя. Хватит витать в облаках, Джина! Сосредоточься на работе.

Во-вторых, Драгган помог мне с вареньем. Точнее, с тем, куда его разложить. Посовещавшись, они с Хольтом принесли мне целый ворох симпатичных деревянных туесков, оставшихся после какого-то праздника.

Глава 23

Надо сказать, что мелькание этих людей меня здорово напрягает. Но ещё больший дискомфорт доставляет то, что, когда я пытаюсь разглядеть их поближе, проследить за тем, куда они идут, как они тут же растворяются среди случайных прохожих.

Будто чувствуют моё любопытство!

День понемногу движется к вечеру. Небо приобретает золотисто-рыжий оттенок, а в летнем воздухе уже веет прохладой.

Покупатели оживляются. К моему прилавку подходят уже более заинтересованные люди: дети, которым вдруг захотелось варенья и они притащили за руку родителей; бойкие старушки, вдруг возжелавшие чего-нибудь вкусного к чаю.

Я приветливо улыбаюсь всем и раздаю туесочки. Цену я поставила минимальную: пять медяков за штуку. Никогда раньше не занималась торговлей, но интуиция подсказывает мне, что в первые пора не стоит взвинчивать цену до небес. Так можно только отпугнуть.

Гора медяков на прилавке растёт, а количество туесков сокращается. Мысленно ликую: похоже, в первый же день получится распродать все! Надо срочно ставить вариться следующую партию варенья.

А что, если попробовать продавать не только варенье, но и дубовую кору? Благо, у меня ещё осталось много сухих веток, могу за ними слазать и набрать.

Если её измельчить, получится приличное количество. И мне останется, и на продажу – тоже. Буду продавать её в качестве краски для волос. К ней можно и оставшийся уксус замешать!

Вдохновение захлестывает меня. Принимаюсь азартно переставлять оставшиеся туески.

Так, до завтра ещё варенья сварить не успею… да и класть его некуда. Надо будет с утра спросить у Хольта, есть ли у него на примете какой-нибудь мастер резьбы по дереву. Или кто там для Гильдии делал туески? Договорюсь с ним, чтобы заказывать самой, а не мотаться к Хольту каждый раз, когда соберусь в торговые ряды!

Не удержавшись, глажу монетки пальцем.

Как раз на них и закажу. Только перед уходом сегодня надо будет ещё пройтись по рядам, поискать, где можно купить что-нибудь поесть…

Вдруг на мой прилавок падает тень, а над головой гремит голос:

– Ты что тут делаешь? Я тебя в первый раз вижу!

Вздрагиваю от неожиданности и поднимаю глаза. Ойкаю про себя.

Надо мной нависает грузный мужчина средних лет с обширной лысиной и внушительным пузом. Оно выпирает из-под тёмно-синего камзола, который угрожающе на нём топорщится.

– Здравствуйте, – растерянно говорю я, – мы знакомы?

– Нет, и мне это не нравится! – отрезает мужчина, и в его голосе гремит угроза. Меня охватывает очень нехорошее предчувствие, – Похоже, ты развернула незаконную торговлю на моей территории! Верно? Отвечай!

У меня голова идёт кругом. Это ещё кто такой?

– На вашей территории? – искренне изумляюсь я, – А вы кто?

Толстяк раздувает ноздри и шумно выдыхает. Меня обдаёт смрадом прогорклого масла и нечищенных зубов. Я кашляю, чтобы избавиться от него, и пячусь.

– Я здесь самый главный! – рявкает он, – Огастус Уилби, начальник стражи всём Дорке!

– Я думала, что самый главный – это какой-нибудь бургомистр! – не выдержав, брякаю я, про себя подумав, что ума не приложу, кто управляет Дорком. Как-то даже в голову не пришло поинтересоваться у Гленды. Точно ли бургомистр? Может, какой-нибудь староста, это же всего лишь деревня. Правда, большая.

Уинби презрительно фыркает:

– Бургомистр? Ха! Да он у меня вот, где!

И трясёт большим кряжистым кулаком, похожий на большой нарост на дереве. Я невольно вздрагиваю. Это не укрывается от Огастуса. Он расплывается в сальной улыбочке, которая вызывает мороз по коже.

– Сворачивай свою торговлю! – велит он, – Иначе отправишься в мою тюрьму!

– Постойте-ка! – возмущаюсь я: слово “тюрьма” мигом приводит меня в чувство и выдёргивает из размышлений, – Это какая-то ошибка! Меня зовут Элизабет Брайт, и я торгую совершенно законно. У меня и разрешение от Гильдии есть, я в ней состою. Вот! Первый ранг.

И поспешно демонстрирую Уилби свой новёхонький жетон Гильдии. Огастус недоверчиво смотрит на него, гневно сопит и тянется, чтобы взять. Однако я тут же отдёргиваю руку.

Не знаю, откуда это взялось, но что-то словно толкнуло меня, а суровый голос в голове произнёс: “Не вздумай давать ему свой жетон в руки! Пусть просто глазами посмотрит!”

Уилби запыхтел ещё сильнее, побагровел и нахмурился. Я испугалась: вдруг я сделала что-то не так? Раньше-то никогда не торговала, законов вокруг торговли не знаю. Надо обязательно всё-всё-всё разузнать в ближайшее время.

Но похоже, я всё сделала правильно, потому что толстяк чертыхается и недовольно тянет:

– В Гильдии, значит? Такая-то соплюха? Ври больше. Вижу, в тюрьму ты не хочешь. Раз так, будешь отдавать мне две трети от того, что заработала за день, поняла? И только попробуй обмануть, живо отправишься в тюрь…

– Можете обратиться напрямую к господину Хольту и спросить про меня! – сухо отрезаю я. Внутри всё клокочет. Во-первых, меня до глубины души задевает его обращение. Во-вторых, если отдавать деньги ещё и этому колобку, то у меня вообще ничего не останется! Уверена, что и это он требовать не имеет права, – Жетон он вручил мне лично.

Глава 24

Торговый день закончился. Ряды опустели полностью.

Я возвращаюсь к своему прилавку, чтобы проверить, не забыла ли там чего-нибудь. В руках держу крынку с творогом, которую купила у Салли, милой молочницы. Она уже собиралась домой, так что за творог запросила только полцены: настолько торопилась продать его остатки.

С ней даже удалось немного поболтать. Услышав, что я продаю варенье, она загорелась и предложила мне объединить с ней усилия. Продавать… творог с вареньем.

– Дети такое обожают, – объяснила она, – к нам люди валом повалят, вот увидишь. Тем более, скоро будет Папоротниковая ночь, там и торговля будет идти на ура!

Точно. Со всей этой суматохой я совсем забыла про Папоротниковую ночь! А ведь в детстве это был один из моих любимых летних праздников…

Мы с Салли договорились, что я выделю немного варенья, а она творога – на пробу, посмотреть, как будет продаваться. Ну, а если дело пойдёт, то к празднику наготовим побольше угощения и развернём торговлю.

К прилавку я возвращаюсь, напевая. Даже не ожидала от себя такой прыти. А ведь я никогда и ничего не продавала, а тут вдруг развила такую деятельность!

Даже интересно, во что это выльется…

Самое интересное, что про Эвана я уже и думать забыла! О нём ничего не слышно? Вот пусть и живёт там себе с Розамундой, а у меня теперь своя жизнь.

Вдруг резко останавливаюсь. Сердце тревожно подпрыгивает: у моего прилавка маячит тёмная рослая фигура.

“Уилби вернулся!” – мелькает заполошная мысль, – “Денег опять потребует!”

На всякий случай сую руку в карман и стискиваю свои монетки. С неудовольствием чувствую, что ладонь потная от нервозности.

А если это не Уилби, а Эван? В сумерках не разберёшь…

Внезапно фигура разворачивается ко мне. Пячусь, вертя головой по сторонам…

– Как прошёл ваш первый торговый день, Дж… Элизабет? – вдруг слышу голос Седрика Драггана и резко останавливаюсь. Поднимаю голову.

На улице один за другим вспыхивают фонари, и в их бликующем свете я вижу, что это действительно он. Стоит, сложив руки на груди, и слегка недоумённо смотрит на меня.

Облегчение накатывает с такой силой, что руки непроизвольно дрожат. Сердито прячу их за спиной и улыбаюсь:

– Очень хорошо, спасибо, господин Драгган!

Он нетерпеливо дёргает плечом.

– Просто Седрик, прошу вас. И на “ты”. Думаю, мы с вами вполне можем обойтись без формальностей.

– Ну… как скаже… шь, – бормочу я, слегка сбитая с толку. Такой переход кажется мне слишком резким, – в таком случае, ко мне тоже можешь на “ты”.

Драгган кивает, словно только и ждал такого ответа. Я смотрю на него во все глаза. В золотистом свете фонарей кажется, словно вокруг него образовалось лёгкое сияние. От этого сам Седрик кажется каким-то нереальным.

Словно выходцем из другого мира…

Спохватываюсь, что так нагло разглядываю его. Он явно замечает это, но только улыбается мне краешком рта. Щёки сами собой вспыхивают, а вопрос, кто же он на самом деле такой, всё настойчивее просится на язык. Однако я сердито осаживаю себя.

Сейчас неподходящий момент!

Вместо этого деловито спрашиваю:

– Вы, случайно, не знаете Огастуса Уилби?

На лице Седрика мелькает недовольное выражение.

– А, – небрежно бросает он, – старина Уилби… конечно, знаю. Только и может, что отбирать гроши у старушек, торгующих укропом. Если бы не покровительство Гильдии, он бы тут всех разорил.

– Я заметила, – сухо бормочу я, поморщившись при воспоминании о наглом толстяке, – он правда начальник стражи?

Седрик хмурится.

– К сожалению, да. Все знают о его нечистоплотности, но за руку никто пока не поймал. А что… погоди-ка!

Он подходит ближе и наклоняется, чтобы пристальнее всмотреться мне в лицо. Я спохватываюсь и отстраняюсь, чувствуя, что полыхает уже всё лицо.

– Он что, и тебя донимал? – голосом, не предвещающим ничего хорошего, интересуется Драгган.

– Пытался, – хмуро отвечаю я, – но я сказала про Гильдию и Бенджамина, он сразу же отстал.

– Если он ещё раз попробует что-то у тебя потребовать, – холодно говорит Седрик, и я впервые вижу гневный огонь в его глазах, – скажи ему, что ты под защитой Седрика Драггана. Меня здесь знают, и он тебя больше не посмеет тронуть.

– Спасибо, – киваю я. Вот он, подходящий момент, чтобы наконец-то спросить! – А кто ты…

– Кстати, – перебивает меня Седрик, – проводить тебя до дома? Ты же на отшибе живёшь, а ночь уже близко.

Ну всё. Лицо сейчас точно сгорит!

Сердце радостно ёкает, и я уже почти выпаливаю: “да!”. Однако язык вдруг сам собой брякает:

– Нет, спасибо.

– Нет? – удивлённо повторяет Драгган и вздёргивает бровь.

Я торопливо поясняю:

– Гленмур совсем рядом, идти придётся недолго! Спасибо большое, но я сама дойду.

Глава 25

“...пожалеть о своём решении”, – слова Седрика эхом отзываются в ушах.

Это ещё что значит? Звучит очень зловеще!

Вдруг Драгган и сам кажется мне жутковатым. Его мощная фигура, окутанная сиянием фонарного света, возвышается надо мной, как гора – над беззащитным котёнком.

По коже пробегает холодок, я сглатываю и на всякий случай делаю шаг назад.

А ведь я про него совсем ничего не знаю. Кроме имени, того, что он на короткой ноге с Хольтом, и того, что его побаиваются.

И это не значит ничего конкретного. Последнее так и вовсе не в его пользу говорит.

Меня вдруг осеняет мысль, которая мне совершенно не нравится.

А если он и вовсе какой–нибудь предводитель местных бандитов? Тогда это объяснило бы всё!

Холодок по коже превращается в самый настоящий озноб.

– Джина? – прищуривается Седрик, – Всё в порядке?

Видимо, догадка про бандитов заставила меня побледнеть.

– Я просила называть меня Элизабет, – бормочу я, пряча глаза.

Драгган оглядывается и пожимает плечами:

– Здесь никого нет, кто мог бы меня услышать.

Он прав. Мы стоим одни посреди обезлюдевших торговых рядов. Осознание этого ещё сильнее подхлёстывает меня сделать ноги как можно скорее!

Похоже, Седрик это чувствует. Он миролюбиво поднимает ладони.

– Что ж, не хочешь – не буду настаивать. Спокойной ночи, и надеюсь на скорую встречу.

– Взаимно, – выдыхаю с облегчением. Опускаю плечи, которые, оказывается, всё это время были страшно напряжены, – спокойной ночи, Седрик. Большое спасибо за то, что сегодня помог.

Он внимательно смотрит на меня. Его губы разлепляются, словно он хочет что-то сказать… но тут же смыкаются вновь.

Драгган кивает мне на прощание, разворачивается и растворяется в ночи.

***

Дорога, что ведёт от Дорка до Гленмура, лежит через поле. Когда мы шли по ней с Глендой, вовсю сияло солнце и пели птицы.

Однако сейчас, когда предстоит идти мне одной, дорога ныряет в темноту ночи. Птицы молчат, лишь раскатисто стрекочут цикады. Лицо обдувает прохладный ветерок, и одуряюще пахнет лавандой и душистым табаком.

На небе мерцают звёзды, а вот луны не видно. Похоже, я угодила в полнолуние…

Ну и ладно. Тут идти не так далеко, так что просто прибавлю шаг и быстренько доберусь до Гленмура!

Но идти совсем без света страшновато. На счастье, я помню простенькое заклинание, которое называется “светлячок”.

Щёлкаю пальцами, произношу “люмен!” и передо мной повисает ярко-белый шарик света размером с мой кулак.

Так-то лучше. Моей магической энергии должно хватить как раз на путь до Гленмура…

Ещё раз проверяю, всё ли я захватила с собой. Деньги – на месте, крынка с творогом – тоже, жетон Гильдии – есть. Уф!

Расправляю плечи и решительно отправляюсь в путь.

Огни Дорка остаются за спиной. Я стараюсь смотреть только вперёд и периодически – под ноги, сердито отгоняя от себя все нехорошие мысли.

А они, как назло, всё лезут и лезут!

И крутятся вокруг Седрика Драггана. Стоило мне уцепиться за догадку о том, что он на самом деле может оказаться бандитским главарём, так теперь это не идёт из головы. Ни в какую.

Уж сколько я себе ни твержу, что Драгган не похож на преступника, всё без толку.

“А много ты преступников видела?” – ехидно интересуется внутренний голос, – “Седрик же говорил, что связан с торговлей. Многие ли бандиты ей занимаются? Или вот Эван. Был похож на того, кто однажды решит от тебя избавиться?”

И то верно.

Тут меня озаряет такая идея, что я невольно спотыкаюсь и едва не лечу на землю.

А не кажется ли мне, что Драгган как будто бы всё настойчивее сокращает дистанцию между нами?

Кажется. И даже очень.

Перебираю в уме наши с ним встречи. Сначала под дубом, потом Гильдия, теперь вот торговые ряды… за неполных два дня он уже успел не просто втереться мне в доверие, но и слёту перейти на “ты”.

Осознав это, я чувствую, как ёкает сердце. Меня охватывает странное чувство: с одной стороны, такое поведение Драггана тревожит меня и заставляет ломать голову в поисках ответа: что на него нашло?

Зачем я ему сдалась? Уж явно не варенья моего захотел!

А с другой, не могу сказать, что мне такое поведение Седрика не нравится…

Мысли заворачивают куда-то совсем не туда, как вдруг резко обрываются. Я замираю на месте, будто вкопанная.

Ночную тишину, наполненную мелодичным цвирканьем цикад, разрезает новый звук.

Стук копыт и шуршание колёс.

Кто-то едет по дороге следом за мной.

“Седрик?” – мелькает в голове. Странно, но его имя успокаивает меня, и я ловлю себя на том, что буду только рада, если это действительно окажется он.

ТЕЛЕГРАМ

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Большая библиотека с любыми жанрами и авторами

Большая Библиотека

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги