Невеста в залог

Глава 1

Амалия

В аэропорту меня встречает водитель отца.

С трудом скрываю разочарование.

Иногда мне кажется, что мои родители живут в каком-то другом мире и попросту забыли, что у них, кроме сына, есть ещё и дочь.

Мой старший брат Илья всегда был для них на первом месте. А я смиренно терпела, поддерживая репутацию идеальной дочери.

Корпела над учебниками и занималась художественной гимнастикой. Хотела, чтобы они гордились моими успехами в школе и в спорте. Гордились десяткам грамот и лестной похвалой от учителей.

Я очень старалась. Надеялась, что, может быть, хоть так заслужу их внимание и любовь.

Золотую медаль по окончании школы я получила и с ней же отправилась продолжать образование в Лондон. Я не хотела в Англию, но с детства не привыкла расстраивать родных, поэтому беспрекословно подчинилась их воле.

Одной в чужой стране было очень тяжело. Первое время я даже находила в себе смелость и просилась обратно, но родители были непреклонны. Отец упрекал в неблагодарности, что я не ценю всего, что он для меня делает. Я смирилась и снова засела за учебники. На этот раз за англоязычные.

Приезжала я домой только на один летний месяц, но и тогда не чувствовала, что по мне кто-то скучал. В прошлом году мне и вовсе не разрешили приехать. У отца в самом разгаре была избирательная кампания на должность мэра, и родителям было не до меня.

И вот, наконец, диплом получен, и я возвращаюсь домой. Надеюсь, что навсегда.

Водитель забирает мой багаж, и я иду за ним к парковке.

Серебристый внедорожник блестит в лучах летнего солнца. Пока водитель убирает чемоданы в багажник, оглядываюсь по сторонам. Вдыхаю полной грудью родной воздух.

Это всего лишь парковка, но мне хочется улыбаться, слыша вокруг русскую речь.

Мимо меня проходят две женщины. Та, что ниже ростом, загорелая и с внушительным чемоданом на колёсиках, рассказывает другой про пирамиды. Должно быть, вернулась с отдыха в Египте.

Улыбаюсь, поворачиваю голову и замираю.

По ту сторону дороги высокий мужчина в тёмном костюме и белоснежной рубашке, зажав сигарету между зубов, щёлкает зажигалкой. Тонкая струйка дыма рассеивается напротив его лица. Он втягивает воздух, демонстрируя точёные скулы, и… смотрит прямо на меня.

Рассматривает так проникновенно, отчего мне явственно становится не по себе, и я инстинктивно сжимаюсь.

Его глаза чернее ночи, и этот тёмный взгляд будто пробирается прямо к моим внутренностям, сжимая их в тиски.

Неосознанно делаю шаг назад. Я вижу, как мужчина сглатывает, как дёргается его кадык и как он хмурится, будто злится.

Мой ошалелый пульс бьёт по ушам и обрушивается куда-то вниз.

Незнакомец кривит губы, выдыхая облако дыма в сторону. Недобро прищуривается и садится в свою машину. Захлопывает дверцу и стремительно трогается с места, в то время как я продолжаю следить за ним. Растерянная и взволнованная одновременно. С отчётливо проступающими капельками пота на спине и взвинченными донельзя нервами.

Что это было?..

— Амалия Алексеевна, — окликает меня водитель. — Пора ехать.

Мне хочется отдышаться, но дверца автомобиля передо мной уже распахнута, и не остаётся ничего, как сесть в него.

Откидываюсь на кожаное сиденье. Водитель молча заводит мотор.

За окном мелькают знакомые пейзажи. Всё такое родное и милое сердцу. Но из головы не выходит мужчина на парковке.

До сих пор не понимаю, почему вдруг так разволновалась.

Всю дорогу до дома пытаюсь проанализировать эту мимолётную встречу. Что такого было в его взгляде? Почему он вызвал во мне такую бурю эмоций?

Это было что-то сродни страху, но перемешанного с необъяснимым любопытством.

Перед глазами то и дело всплывает образ незнакомца. Он кажется воплощением властности, опасности и… мужской красоты — вдруг проносится где-то на подкорке сознания.

Но я тут же одёргиваю себя: нет, определение “красивый” ему не подходит. Это не то, совсем не то. Он такой, что от одного взгляда, становится трудно дышать, а сердце начинает биться так быстро, будто обезумело.

Подъезжаем к дому. Он стоит, величественный и неприступный, окружённый высоким забором. Водитель открывает ворота, и мы въезжаем во двор.

Выхожу из машины, оглядываюсь по сторонам. Всё такое же, как и раньше. Только цветы стали ярче, а деревья выше.

Делаю глубокий вдох и иду к дому. Сердце бешено колотится в груди. Сейчас я снова увижу свою семью. Как же я скучала!

Вот только в холле, кроме экономки Фаины меня никто не встречает.

— А где родители? — интересуюсь у неё.

— В гостиной.

Иду туда.

Дверь в гостиную приоткрыта. Слышу приглушённые голоса. Замираю на пороге, не решаясь войти. Что-то не так. В голосах родителей чувствуется напряжение.

— Сам ей скажешь, — говорит мама.

— Разумеется, — соглашается с ней отец.

Собираюсь с духом и толкаю дверь. Родители сидят на диване, лица их бледны и встревожены.

— Добрый день, — улыбаюсь приветливо.

— Здравствуй, дочь, — мама, как всегда, очень сдержана. И почему я думала, что что-то изменится?

— Хорошо, что ты вернулась, Амалия, — вместо приветствия говорит отец.

Я подхожу к ним, обнимаю каждого. Но их объятия кажутся холодными и отстранёнными.

Меня никто не рад видеть?

— Что-то случилось? — спрашиваю, чувствуя, как внутри нарастает тревога. — Что-то с Ильёй?

Отец поднимает голову и смотрит на меня с волнением.

— Нет, но у нас проблемы, дочь. Большие проблемы. Присядь, — предлагает, а сам встаёт.

Послушно сажусь на его место.

— Амалия, ты уже взрослая и должна понимать, что являешься частью семью и твоя прямая обязанность сделать всё возможное для её благополучия.

— Да, конечно. Но я не понимаю… О каких проблемах ты говоришь? И чем я могу помочь?

— Тебе придётся выйти замуж. Свадьба через неделю.

--------

Визуал

Представляю визуалы, которые выбрала для героев:

АмалияВласова

Нежная и ранимая девушка. Милая, но при необходимости может показать зубки.

Послушная дочь, но одинока в большой семье.

Мечтает о настоящей любви, но вынуждена выйти замуж, чтобы спасти семью.

ГерманМартынов

Успешный бизнесмен. Богат, влиятелен, холост (пока).

Властный, серьёзный, опасный.

Но всё это внешнее, что видят окружающие. С внутренним содержанием будем разбираться 🤔

Глава 2

Амалия

— Что?.. — выдыхаю растеряно. — Какая свадьба?

Смотрю на отца, потом на маму. В их глазах нет ни намёка на шутку. Это не розыгрыш. Это реальность, которая обрушивается на меня, как тонна кирпичей.

— Послушай, дочка, — голос отца подрагивает. — У меня серьёзные неприятности… такие, что тенью лягут на всю нашу семью. Это вопрос жизни и смерти. И сейчас это не фигура речи.

— Ты кому-то должен деньги? — шепчу, чувствуя, как леденеют кончики пальцев.

— Скажем так… неудачная сделка, — уклончиво отвечает он, избегая смотреть мне в глаза.

— И её нельзя аннулировать? Обратиться в суд? Папа, ты же мэр города! У тебя власть!

— Всё гораздо, гораздо сложнее, — отец тяжело вздыхает, словно невидимый груз давит на его плечи. — По суду я сам сяду… если, конечно, до него доживу.

— О… — ладонью судорожно прикрываю рот, заглушая рвущийся наружу крик ужаса. Как же так? Во что он ввязался?

— Нам может помочь только один человек.

— Кто он?

— Герман Мартынов, — произносит отец, словно выплёвывает ядовитое слово. — Он очень влиятельный человек. Во всех кругах.

Имя мне ни о чём не говорит, но сейчас меня терзает совсем другое.

— Во всех кругах? В том числе… криминальных, ты хочешь сказать? Ты тоже замешан в чём-то подобном?

— Сейчас это уже не имеет значения. Его деньги и связи — вот что сейчас важно. Они помогут нам выпутаться из этой трясины, решить наши финансовые трудности. Он всё уладит и поможет мне сохранить должность… и жизнь.

Качаю головой, шокировано глядя на родителей. До сих пор не могу поверить в происходящее.

— Амалия, на кону репутация нашей семьи, — говорит мама, до этого хранившая ледяное молчание. В её голосе звенит сталь. Ни капли жалости или сочувствия.

— Я всё равно не понимаю. Причём тут моё замужество?

— Мартынов поможет не безвозмездно, разумеется. Мне придётся отрабатывать эту помощь, пока я на своей должности. Но ему нужны гарантии, — сухо поясняет отец.

— Гарантия это я? — догадалась, и от этой мысли по спине бежит озноб. — Вы сошли с ума? — вскакиваю с дивана, словно меня ужалила змея. Они даже ничего мне не сказали. Просто всё за меня решили, а сейчас, когда я вернулась домой, поставили перед фактом.

Чувствую себя преданной.

— Я не выйду за него замуж! Я не товар, который можно продать!

— Амалия, не говори глупости, — мама повышает голос, и в нём слышатся истеричные нотки. — Это нужно сделать ради семьи. Ты должна понять!

— Ты не товар, а… залог, — цедит отец, избегая моего взгляда. — Амалия, это фиктивный брак. Пока я в должности. Потом разведётесь, и ты вернёшься домой. Всё будет как прежде.

Но я-то понимаю, что как прежде ничего уже не будет. Это три или четыре года моей жизни! Которые я должна что? Провести рядом с человеком, которого даже никогда не видела?

— Мы всё делаем ради тебя, Амалия, — говорит отец, пытаясь смягчить тон. — Чтобы ты жила в достатке, чтобы у тебя было будущее.

Я смотрю на родителей, не веря своим ушам. Их слова звучат как оправдание, как попытка убедить меня в том, что они поступают правильно. Но я не могу этого принять.

— Нет. Вы ломаете мне жизнь! У меня есть свои мечты, свои планы! — слёзы застилают глаза, но я стараюсь держаться. — Я не хочу быть чьим-то залогом! Не хочу замуж за какого-то бандита!

Отец устало вздыхает и отворачивается. Мать же смотрит прямо в глаза, не моргая. В её взгляде нет и тени раскаяния. Лишь холодный расчёт.

— Амалия, не драматизируй. Это не конец света, — строго говорит мама, предостерегающе сверкнув глазами. — Мартынов уважаемый человек и крупный бизнесмен. Ты будешь жить в достатке, ни в чём не нуждаясь. Он обеспечит тебе безбедную жизнь. Все девушки мечтают о таком.

– Я не "все"! Мне не нужна его безбедная жизнь! — кричу в ответ, чувствуя, как захлёстывает волна гнева и обиды. Они уже всё решили за меня, превратили мою жизнь в сделку! — Я не хочу жить в достатке, купленном ценой моей свободы и счастья! Вы действительно готовы продать меня?

Молчание в ответ – худшее подтверждение моих слов. В этот момент я понимаю, что между нами пропасть. Что люди, которых я считала своей семьёй, готовы на всё ради собственного благополучия. И я – всего лишь средство достижения.

— Нет, — заявляю решительно. — Я хочу сама строить своё будущее, сама выбирать, за кого выходить замуж. Если у нас больше нет денег, то я пойду работать.

— А что будет с нами? Ты способна думать только о себе, — голос матери полоснул, как лезвие.

— Это неправда! — вырывается у меня в ответ.

— Доченька, помоги… Я никогда тебя ни о чём не просил, — шепчет отец.

Вижу, как лицо его бледнеет. Он прижимает руку к груди, дышит с затруднением.

— Лёша, тебе плохо? — мать вмиг оказывается рядом, забыв про упрёки.

Вместе мы помогаем отцу лечь на диван. Забыв про обиду, я хватаю отца за руку. Она холодная и влажная.

— Фаина, лекарство Алексея Ивановича! Живо! — кричит мама домработнице, и в голосе её звучит неприкрытая паника.

— Папа! — судорожно сжимаю его руку, и предательские слезы текут по щекам. Страх сковывает ледяным панцирем. В этот момент понимаю, как боюсь его потерять. Все остальное – деньги, замужество – кажется неважным по сравнению с его жизнью.

— Ами… только ты можешь нас спасти, — с трудом произносит отец, впервые за долгие годы, называя меня уменьшительным именем. Как когда-то в далёком детстве.

Слова отца звучат как приговор. Смотрю на его измученное лицо, на испуганные глаза матери, мечущиеся в панике.

В груди разливается тягучая безысходность. Я словно оказалась на краю пропасти, где с одной стороны – моя свобода и мечты, с другой – жизнь отца. И выбор, который я должна сделать, разрывает меня изнутри.

— Я… я согласна, — выдыхаю. Слова даются с трудом, словно их вырывают из самого сердца. Слёзы текут ручьём, я больше не в силах их сдерживать.

Глава 3

Амалия

Смотрю на своё отражение в огромном зеркале и не могу сдержать горькой улыбки.

Свадебное платье сидит идеально. Причёска, волосок к волоску, выгодно подчёркивает скулы и позволяет любоваться длинной шеей. Сдержанный, не лишённый акцентов макияж безупречен.

Я очень красивая, но сейчас предпочла бы иметь более заурядную внешность. Может быть, тогда мне не пришлось бы проходить через всё это? Почему-то кажется, что Мартынов не захотел бы себе в жёны дурнушку. Даже в фиктивные.

— Он неплохой человек, — словно прочитав мои мысли, сухим равнодушным тоном замечает мама. Её голубые, такие же, как мои, глаза внимательно оглядывают меня на наличие изъянов.

«Боится, что он останется недоволен?» — мелькает в голове, и я морщусь от отвращения. Их попытки угодить будущему зятю это так унизительно.

Мартынова за эту неделю я так и не увидела. Он даже не счёл нужным приехать познакомиться.

Таким образом он демонстрирует мне своё пренебрежение? Ну, разумеется! Для него я безликая невеста, просто ещё одна сделка. Залог.

Конечно, я искала информацию о своём будущем муже в интернете. Но там оказались лишь немногочисленные, сухие факты биографии. В основном везде написано о крупном холдинге, который он возглавляет. Ничего криминального. И ни одной фотографии. Всё так кристально чисто, словно кто-то подчищает любую информацию о нём.

— Амалия, ты меня слышишь? — отвлекает меня от размышлений мама.

— Что?

— Я сказала: будь покладистой и слушайся во всём мужа. От него зависит наша дальнейшая судьба.

Мне хочется взбрыкнуть и топнуть ногой. Сначала они распорядились моей жизнью по своему усмотрению, теперь это будет делать Мартынов?

Я так не хочу!

Негромкий, но уверенный стук в дверь заставляет вздрогнуть.

Неужели уже пора? Холодок пробегает по позвоночнику. Пытаясь усмирить рвущееся дыхание, до боли сжимаю дрожащие пальцы.

— Наверное, это твой отец, — мама идёт открывать, но испуганно замирает, увидев кого-то на пороге.

Из-за распахнутой двери лица гостя я не вижу, но по тому, как смотрит на него мама уже понимаю кто это.

Мартынов.

— Лариса Сергеевна, — низкий, с лёгкой хрипотцой голос будто забирается под кожу, — я хочу поговорить со своей будущей женой.

— Конечно, Герман Юрьевич. Я подожду снаружи.

Прежде чем выйти, мама бросает в мою сторону предостерегающий взгляд. Напоминает, чтобы я хорошо себя вела, но я делаю вид, что не замечаю этого. Продолжаю смотреть на своё отражение.

Шаги, дверь закрывается, и в комнате повисает тишина. Нужно повернуться, но мне страшно, и я так и стою спиной к жениху.

— Здравствуй, Амалия, — звучит всё тот же голос, от которого по спине бегут колючие мурашки.

— Решили проверить товар перед покупкой? — огрызаюсь. Получается как-то само собой. То ли от страха, то ли от обиды.

— У меня ко всему деловой подход.

— Не сомневаюсь, — говорю и, наконец, нахожу в себе силы обернуться.

Дыхание перехватывает. Воздуха катастрофически не хватает.

Передо мной стоит тот самый мужчина с парковки.

Тот же цепкий взгляд и лёгкий прищур. И ощущения у меня те же, что и тогда. Источаемая им аура силы и уверенности буквально сбивает с ног. Но теперь-то я прекрасно знаю, кто он на самом деле. И это отрезвляет.

Мартынов медленно осматривает меня с головы до ног. Будто кобылу при покупке. На холёном лице читается явное удовлетворение.

Что, в прошлый раз не всё рассмотрел?

— Ну, и как? Всё устраивает? — интересуюсь не в силах больше выносить испытывающий взгляд. В прошлую нашу встречу его глаза мне показались чёрными, сейчас я вижу, что они карие. Тёмно-карие, цвета крепкого кофе.

Абсолютно не смущённый моим дерзким ответом, Мартынов подходит ко мне. Встав рядом, улыбается. Однако от этой улыбки по моим ощущениям температура в комнате падает на десяток градусов. Меня прошибает озноб, но я мужественно пытаюсь не отводить взгляд.

— Я бы, пожалуй, укоротил тебе язык, но в целом да, вполне удовлетворён.

Во рту пересыхает от зазвучавшей в его голосе стали.

«Зачем я это делаю? Злю его, — спрашиваю себя. — Ами, замолчи! Не нужно усложнять».

— Я вижу, что девушка ты не глупая, поэтому надеюсь на то, что повторять мне не придётся, — Мартынов со скучающим видом опускается на стоящее рядом кресло. — Итак, мы оба в курсе, что твоя… кхм… семья продала тебя мне.

Прямое заявления. Он явно из тех, кто называет вещи своими именами.

Заметив, как я невольно морщусь, мой жених улыбается шире. В его взгляде мелькает неприкрытое веселье. Его всё это забавляет.

— Что именно в моих словах вызвало на твоём очаровательном личике эту гримаску? Моё пренебрежительное отношение к твоим родственникам, или, быть может, прямое указание на то, что тебя можно купить и продать?

— Всё сразу!

— Ты со мной не согласна? В лучших традициях подобных историй, тебя отдали на растерзание монстру ради благополучия семьи. Семьи, которая без колебаний вычеркнула тебя из своей жизни, не беспокоясь о том, что с тобой станет. И я – чудовище, Амалия, можешь мне поверить. Самое ужасное из всех, кого ты когда-либо встречала.

Чётко очерченные губы мужчины раздвигаются в очередной издевательской улыбке, обнажая ровные, белые зубы.

— Про чудовище я уже поняла, — гордо вскидываю подбородок, пытаясь не показать, что боюсь его.

— Отлично, значит, ты заочно избавлена от шока, который бы непременно последовал, не знай ты, за кого выходишь. Раз так, то у меня к тебе деловое предложение, Амалия.

Скрестив руки на груди, вопросительно приподнимаю бровь.

— На период нашего брака я сделаю твою жизнь максимально комфортной, но взамен — ты должна будешь следовать некоторым правилам. Их немного, уверен, тебе под силу запомнить.

— Слушаю.

— Первое: ты беспрекословно выполняешь всё, что я тебе говорю. Не споришь, не возражаешь, не устраиваешь истерик. Сказал собрать вещи и сесть в машину — собрала и села. Сказал бросить всё и бежать — бросила и побежала.

Глава 4

Амалия

— Что?.. — от его прямого, бестактного вопроса бросает в жар.

— Я спросил, ты — девственница? — без единой эмоции повторяет Мартынов. Будто говорит о чём-то обыденном, а не личном и интимном.

— Нет, — лгу, чтобы не чувствовать себя ещё более уязвимой. Но как бы ни старалась, румянец всё равно заливает щёки, вызывая у мужчины очередную усмешку.

— Не уверен, хорошо ли это в данной ситуации или нет, — расплывчато говорит мой будущий муж.

Я не понимаю, что он имеет ввиду, но уточнять не спешу. Это точно не та тема, которую хочу с ним обсуждать.

— Под верностью я понимаю отсутствие флирта, общения с другими мужчинами без моего ведома, и, разумеется, никакого секса. Если выяснится, а я узнаю, будь уверена, что ты мне изменила, клянусь, я лично убью твоего любовника прямо у тебя на глазах. Я понятно говорю?

— Да, — выдыхаю сдавленно. Я не собираюсь ни с кем флиртовать и уж тем более заниматься сексом, но в том, что Мартынов может выполнить свои угрозы, почему-то не сомневаюсь. Он очень опасный человек.

— Если тебе вдруг захочется ласки, я, как твой законный муж, готов исполнить супружеский долг и доставить тебе удовольствие, — говорит он таким тоном, что я не понимаю, шутит он сейчас или всерьёз. — Только я, моя дорогая, и никто больше.

— Спасибо, обойдусь, — отвечаю, стараясь отогнать мысли о том, каково это — отдать ему своё тело. Даже представить такое не могу, сразу накатывает паника и отвращение.

— Предупреждаю, если вдруг передумаешь. Три года срок большой.

— У нас фиктивный брак, и он останется таковым, — заявляю твёрдо. — Все три года.

— Как пожелаешь. Третье: на публике изображаешь любящую и покорную супругу. Держи все свои негативные эмоции и мысли при себе. Четвёртое: никогда не задаёшь мне вопросов, на которые тебе не следует знать ответы. Думаю, ты понимаешь, о чём я.

Значит, всё-таки криминал. Ужас! Он же настоящий бандит! Как отец мог связаться с таким?

— И последнее: не пытайся сбежать или предать меня, сдав ментам или моим врагам. Поверь, если ты сделаешь что-то подобное, ни одно место на земле не станет для тебя убежищем. Я найду тебя и сначала уничтожу всех твоих близких, которые убеждали меня в твоей преданности и послушании, а потом дойдёт очередь до тебя.

Я тут же в красках представляю себе эту картину, и у меня волосы на голове шевелятся.

— Итак, Амалия, ты выполняешь эти несложные правила, а я взамен исполняю любые твои капризы, обеспечиваю безопасность и не трогаю без твоего на то желания.

— Я всё запомнила, — отвечаю, стараясь сдержать вздох облегчения, ведь именно этот пункт был одним из моих ночных кошмаров. Я боялась, что Мартынов решит наплевать на статус нашего фиктивного брака и станет принуждать к близости.

— Прекрасно. Значит, наша семейная жизнь будет безоблачна и прекрасна.

Встав с кресла, жених подходит ко мне вплотную и резко притягивает к себе. Не успеваю ничего, кроме как испуганно выдохнуть. Горячее дыхание обжигает моё ухо, когда Мартынов шепчет:

— Запомни, Амалия: если ты дашь мне малейший повод для разочарования, допустишь хоть одну ошибку, то все наши договорённости аннулируются. И тогда я буду иметь свою жену без ограничений, в любом месте и в любое время, вне зависимости от её желания. Поэтому мой тебе совет: прежде чем что-то сделать, обдумывай каждый свой поступок, солнышко.

Сказав это, он отстраняется и впивается властным, требовательным поцелуем в мои дрожащие губы.

Первое моё желание – оттолкнуть его, ударить, закричать, но я прекрасно понимаю, что это проверка на покорность, о которой он только что говорил. Поэтому, крепко зажмурившись, стараюсь не дрожать и не сопротивляться.

К счастью, эта пытка длится недолго. Прервавшись, Мартынов усмехается:

— Умница. Небольшое уточнение по пункту номер три… — смотрит вопросительно, ожидая ответа.

— Изображать любящую жену на публике, — повторяю правило, и Мартынов удовлетворённо кивает.

— Итак: если я тебя обнимаю или целую, ты всегда должна отвечать мне. Сейчас было не очень убедительно, но терпимо. Надеюсь, во время церемонии ты проявишь больше страсти. Не хотелось бы, чтобы наши гости подумали, будто ты меня ненавидишь.

— Приложу все усилия, чтобы изобразить безграничное счастье, — обещаю не без сарказма, но тут же снова одёргиваю себя.

Ами, не нужно его злить!

Мартынов хрипло смеётся, а затем, наклонившись, слегка прикусывает мою нижнюю губу. Тут же резко отпускает, разжимает руки и отступает на шаг.

— До встречи на церемонии, дорогая невеста. И называй меня Герман и на “ты”.

Будто натянутая струна стою посреди комнаты и наблюдаю за тем, как он уходит. Слышу, как, открыв дверь, Мартынов обменивается дежурными фразами с родителями, которые всё это время ожидали в коридоре.

Смотрю на своё отражение в зеркале. Там бледная, испуганная девушка в роскошном свадебном платье.

В голове эхом звучат слова Мартынова: "в любом месте и в любое время". От одной мысли об этом становится дурно.

Подбираю подол белоснежного платья и бегу в ванную. Захлопнув за собой дверь, склоняюсь над раковиной, борясь с тошнотой.

Через пару минут спазмы проходят, и я оседаю на пол, прислонив голову к прохладной плитке. Сердцебиение понемногу приходит в норму, нервная дрожь унимается, возвращается способность мыслить здраво.

— Он меня не тронет, если я буду следовать правилам, — повторяю себе, не чувствуя абсолютно никакой уверенности.

Глава 5

Герман

Быстрым шагом иду по проходу между рядами украшенных тканью стульев. Останавливаюсь рядом со своим шафером возле увитой цветами арки.

Лучший друг, первоклассный юрист, моя правая рука и, по совместительству, муж сестры - Давид Ароян - без какого-либо интереса разглядывает собравшуюся толпу.

— Как обстановка? — интересуюсь негромко.

— Спокойная. Как прошла встреча?

О том, что это не первая моя встреча с невестой, не знает даже Давид.

Сначала я не планировал видеть дочь Власова до свадьбы. В досье, которое мне собрали на неё, разумеется, были фото, и то, что я на них увидел, меня вполне удовлетворило.

Зачем посреди рабочего дня сорвался из офиса и поехал в аэропорт – до сих пор до конца сам не понимаю. Наверное, хотел увидеть её без свидетелей. Увидел и… не разочаровался.

На фото была стройная миниатюрная блондинка с голубыми глазами. Таких тысячи. В жизни Амалия оказалась гораздо привлекательнее. Светлые волосы будто впитали в себя солнечный свет, а взгляд был полон чистоты и непосредственности. Такое в наши дни редкость. Я сразу понял, что эта девушка уникальная, и захотел её себе.

Власов уверял, что дочка скромна и послушна, но при знакомстве Амалия пыталась кусаться в ответ. Но конечно, её неуклюжие попытки дерзить вызывали лишь смех.

— Встреча прошла ожидаемо, — равнодушно жму плечами. — Красивая, запуганная кукла. Не думаю, что с ней будут проблемы. Мозгов она не лишена и сразу поняла, чего я от неё хочу. Я был очень убедителен.

— Не сомневаюсь, — усмехается Давид. Он, как никто, это знает.

Замолкаем, потому что зазвучавшая музыка оповещает о начале церемонии. Гости оживляются. Все взгляды устремлены к усыпанной лепестками площадке, где в сопровождении отца появляется невеста.

— Породистая лошадка, — едва слышно комментирует Давид, наблюдая за тем, как бледная Амалия, не слишком естественно улыбаясь, медленно двигается в нашу сторону.

Вместо ответа лишь хмыкаю, выражая согласие с данной оценкой. Поймав испуганный взгляд невесты, широко улыбаюсь.

Двойка тебе, Амалия, за неумение держать лицо. К счастью, вуаль на лице невесты удачно маскирует и страх в широко распахнутых глазах, и то, как девушка глотает вставший в горле ком.

Остановившись у арки, Власов откидывает спасительную вуаль с лица дочери, целует кровинушку в лоб и занимает своё место рядом с супругой.

Теперь невеста стоит прямо передо мной, опустив глаза в пол. Беру её за руки, слегка сжимаю ледяные пальцы.

— Смотри на меня, — произношу, чтобы услышала только она.

Амалия поднимает взгляд. В голубых глазах плещется отчаяние, смешанное с обречённостью. Именно это я и ожидал увидеть. Её тихий ужас и покорность. Идеальная жена для идеального брака по расчёту.

Церемония тянется мучительно долго. Хочется, чтобы этот фарс поскорее закончился.

— Согласна ли ты, Амалия, взять в мужья Германа, чтобы…

— Согласна, — торопливо отвечает Амалия, не дожидаясь окончания вопроса.

Её голос дрожит, но ответ звучит чётко и ясно. То, что нужно. Удовлетворённо киваю и сильнее сжимаю её руку в своей.

Регистратор задаёт вопрос мне.

— Согласен, — произношу твёрдо, глядя в полные слёз глаза невесты. В них больше нет места надежде, только смирение перед неизбежным. И это чертовски пьянит.

Давид протягивает мне коробочку с кольцами. Беру украшение и надеваю на тонкий пальчик Амалии. Когда она проделывает то же со мной, чувствую, как подрагивают её руки.

После обмена кольцами мне предлагают поцеловать теперь уже законную жену.

Медленно наклоняюсь и касаюсь её губ. Они холодные и не отвечают мне.

Кто-то решил сразу нарушать правила? Так не пойдёт, детка.

Одной рукой с силой сжимаю тонкую талию, на которой наверняка останутся следы. Другой обхватываю скулу, большим пальцем давлю на подбородок. Впиваюсь в манящие губы.

Испуганно выдохнув, Амалия размыкает губы, позволяя моему языку скользнуть внутрь. Её - влажный и пугливый - пытается спрятаться от меня. Не позволяю.

Чувствую, как она хочет отстраниться, но я держу крепко, не давая ни единого шанса на побег. Слышу приглушённые всхлип, но игнорирую. Мне нравится её отчаяние.

Отрываюсь от сладких губ. Удовлетворённо улыбаюсь, глядя в расширенные от ужаса глаза. Она смотрит на меня как на монстра, и это заводит ещё больше.

— Безграничное счастье, — едва слышно напоминаю ей её же слова.

— Прости, — выдыхает, приходя в себя. Цепляет на губы улыбку.

Молодец, послушная девочка. Остальное так и быть спишем на волнение невесты во время бракосочетания.

Поворачиваемся к гостям, сияя фальшивыми улыбками. Они аплодируют, поздравляя. Никто из приглашённых не знает, что на самом деле происходит за этой красивой картинкой. Никто не видит слёз в глазах моей жены, никто не слышит её безмолвный крик. И это хорошо. Пусть думают, что мы счастливы. Пусть завидуют.

Беру Амалию за руку и веду в банкетный зал. Она идёт рядом, словно марионетка, послушно выполняя команды. Теперь она полностью в моей власти. И я сделаю всё, чтобы она никогда об этом не забыла.

После церемонии устраиваем пышный приём. Гости, как и положено, поздравляют молодожёнов, желают счастья и долгой совместной жизни. Амалия принимает поздравления, улыбается в ответ.

К нам подходят её родители, ещё какая-то дальняя родня. Затем её братец-недоносок, который уже изрядно навеселе. Власов совсем распустил сынка. Нужно сказать, чтобы проследили за парнем и вывели до того, как начнёт творить какую-нибудь пьяную дичь.

Рядом с Ильёй Власовым его жена Жанна. Она старше мужа на три года, но брак там больше по расчёту, чем по любви. Родители Жанны очень хотели выгодно пристроить дочку. Сын в то время будущего мэра казался им удачной партией.

Жанне Власовой двадцать восемь, и она редкостная сука. Помню её ещё с тех, пор когда она была школьной подругой моей младшей сестры Леры. Жанна уже в те годы вела разгульный образ жизни. Пришлось настоять на том, чтобы Лера прекратила с ней общаться.

Глава 6

Амалия

— Здравствуй, Амалия.

Обернувшись, вижу перед собой красивую молодую женщину. Высокая брюнетке с копной длинных вьющихся волос смотрит на меня и широко приветливо улыбается. На ней струящееся платье шоколадного оттенка и туфли на умопомрачительно шпильках.

— Мы знакомы?

— Нет, но предлагаю исправить это прямо сейчас. Как-никак мы теперь одна семья. Я Валерия Ароян. В девичестве Мартынова, — добавляет всё так же улыбаясь.

— Мартынова? — непонимающе хмурю лоб.

— Он тебе даже не сказал? Вот гад! — заливисто смеётся. — Я - сестра твоего несносного мужа.

— О! Прости, пожалуйста, — чувствую себя глупо. Мог бы и познакомить нас. Вместо этого оставил одну и ушёл разговаривать с кем-то по телефону.

— Узнаю своего братца, — демонстративно закатывает глаза Валерия.

Она очень приятная. Такая приветливая, несмотря на то, что наверняка знает, что мой брак с её братом не более чем сделка.

– Не переживай, он всегда такой. Вечно в делах. Главное, что я здесь, чтобы скрасить твоё одиночество на этом празднике жизни, – Валерия весело подмигивает и берёт с подноса проходящего мимо официанта два бокала шампанского. – Давай накатим для настроения. И можешь называть меня Лера.

Выпиваем по бокалу. После чего Лера подхватывает меня под руку, и ведёт вглубь зала. Чувствую себя рядом с ней гораздо увереннее. Она словно магнит притягивает к себе внимание и создаёт вокруг атмосферу непринуждённости.

– Расскажи мне о себе, Амалия. Чем занимаешься? Что любишь? – интересуется, присаживаясь на диванчик в укромном уголке зала.

Я немного запинаюсь, не зная, что говорить.

– По образованию я филолог. Люблю… читать, – всё же произношу, чувствуя, как щёки начинают гореть от смущения. Сейчас она решит, что я скучная зануда.

– О, это же прекрасно! – восклицает Лера, и в её голосе нет ни капли снисходительности. – У нас дома большая библиотека. Тебе должно понравиться.

Её искренность и простота обезоруживают. Кажется, мы действительно могли бы подружиться, несмотря на фиктивность моего брака с её братом.

– А… вы живёте вместе?

– Он что, тебе вообще ничего не рассказал? – возмущается Лера.

Качаю головой. Я ничего не знаю о жизни Мартынова, но то, что в доме, кроме нас с ним, будет ещё кто-то, обнадёживает.

– Мы живём в одном большом доме. Герман, я и мой муж Давид. У нас с Давой своё крыло на втором этаже, у брата своё. Друг другу не мешаем, места всем хватает.

Интересно, куда в их доме поселят меня?

– Для тебя приготовили просторную спальню с ванной и гардеробной, – словно читая мои мысли, говорит Лера. – Если не понравится интерьер, ты сможешь всё переделать на свой вкус. И, Амалия… – взгляд девушки становится серьёзным. – Ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью.

– Спасибо.

– Ну и просто, если захочется поболтать, – Лера снова улыбается, и я невольно тоже.

В этот момент к нам подходит Вероника, моя подружка невесты. Знакомлю их с Лерой.

— Пойду найду своего мужа, — говорит моя новая родственница. — Уверена, что и Герман с ним. Ох, уж эти деловые мужчины, — осуждающе качает головой.

Лера уходит. Думаю, о том, что она мне понравилась. Приятная и весёлая. Совсем не похожа на брата. Может быть, мы будем с ней общаться? Мне бы хотелось.

— Боже, Ами, твой муж просто шикарен! — восклицает Ника, как только остаёмся одни. — Я всю церемонию не могла оторвать от вас глаз.

Вымученно улыбнувшись подруге, с которой дружила ещё со школы, делаю глоток шампанского.

Свадебный приём в разгаре, и от количества фальшивых улыбок, которые я раздаю гостям, уже сводит скулы. Сейчас моя собеседница хотя бы не вызывает тошноты.

— Уверена, что буквально каждая в этом зале мечтала бы оказаться на твоём месте, — восторженно верещит Ника.

Не разделяю её восторгов и с удовольствием подвинулось бы со своего места жены Мартынова.

Разумеется, Ника не знает, что мой брак фальшивка. Мы не близкие подруги. После школы я уехала учиться в Лондон, она в Москву. Всё это время мы лишь время от времени созванивались, поздравляя друг друга с праздниками. Но на роль подружки невесты мне больше некого было позвать.

Ника в восторге от своей роли и свадьбы в целом.

— Прошу прощения, но я хотел бы украсть свою прекрасную жену.

Вздрагиваю от знакомого голоса и поднимаю взгляд на Мартынова, подошедшего так тихо, что я не услышала его, пока он не заговорил.

— Конечно, — хихикает Ника, моментально растаяв под взглядом карих глаз с неприлично длинными чёрными ресницами. — Я вас оставлю.

Провожаю её взглядом и поворачиваюсь к Мартынову.

— Что-то случилось? — вновь ощущаю растущее внутри напряжение. Виски начинают пульсировать от подкатывающей мигрени.

— Свадебный танец, дорогая.

Отставив бокал с шампанским, делаю шаг и легонько пошатываюсь — количество выпитого спиртного и полное отсутствие аппетита дают о себе знать.

Сильная рука теперь уже мужа властно обхватывает за талию, не позволяя упасть.

— Ты сейчас ходишь по краю, Амалия, — вкрадчиво шепчет Мартынов, прижав губы к моему виску.

Представляю, как это выглядит со стороны: новоиспечённые супруги нежно воркуют наедине. И никто даже не догадывается, что никакой нежности тут нет и в помине.

Тем временем Мартынов ведёт меня в центр зала. Играет красивая мелодия, и раздаются аплодисменты гостей.

— Нужно ли мне объяснять, что именно тебя ждёт в нашу первую брачную ночь, если ты сейчас меня опозоришь?

Мгновенно трезвею от этих слов и, пожалуй, слишком сильно впиваюсь пальцами в крепкие мужские плечи.

— Сколько страсти, детка. Молодец, — усмехается он и притягивает к себе.

Ведомая его руками, не могу не признать, что для своей мощной комплекции двигается он удивительно грациозно. Очевидно, что габариты не проблема для Мартынова, чувствующего себя в танце крайне уверенно.

Глава 7

Герман

Дом встречает нас тишиной. Лера и Дава ещё не вернулись.

— Показать тебе что где? — спрашиваю мою фиктивную жену, стаскивая с шеи галстук-бабочку.

— Мою комнату. Я очень устала.

— Идём.

Поднимаемся на второй этаж.

— Это моя спальня, — киваю на дверь справа. — Твоя напротив, — распахиваю дверь и пропускаю Амалию вперёд. — Вещи, что привезли из дома твоих родителей, должны были уже распаковать.

— Спасибо, — бесцветно произносит Амалия. Переступает порог, я следом.

Если честно, я сам не знаю, что там внутри. Просто приказал прислуге подготовить спальню для своей будущей жены. Услышав это, Лера взяла дело в свои руки. Мне было всё равно, пусть развлекается, если хочет.

Комната выполнена в светлых тонах, с большим французским окном, выходящим в сад. Кровать застелена шёлковым покрывалом, на прикроватных тумбочках лампы с абажурами. У противоположной стены - туалетный столик с зеркалом, в стеклянной вазе букет садовых роз. Всё очень по-женски.

Амалия тоже окидывает взглядом комнату. Вижу, как на её лице мелькает тень. Усталость или разочарование? Не могу понять.

— Не нравится?

— Здесь мило. Спасибо, — говорит, всё так же безучастно глядя на интерьер.

— Отправить кого-нибудь из прислуги, чтобы помочь снять платье? — предлагаю, а сам ловлю себя на мысли, что сейчас был бы не против побыть её горничной.

Вот только у меня вряд ли получилось бы расстегнуть все эти мелкие пуговички. Я бы рванул их одним движением. Так, чтобы разлетелись в разные стороны. Потом бы распахнул платье, оголяя светлую бархатистую кожу. Её спина… Эти тонкие лопатки, едва проступающие под тканью платья, манят. Словно бабочки, готовые вспорхнуть от одного прикосновения.

— Нет, спасибо. Я справлюсь сама, — Амалия прерывает мои фантазии, от которых в штанах уже стало тесно. — Доброй ночи, — избегая моего взгляда, намекает на то, что мне пора.

— Доброй.

Выхожу из комнаты, оставляя её одну. Разумеется, наша первая брачная ночь пройдёт раздельно. Этот брак — лишь сделка, в которой у каждого своя роль. И пока Амалия выполняет свою часть сделки, я буду выполнять свою.

Вместо того чтобы принять душ и лечь спать, иду в кабинет. Не включая свет, скидываю пиджак. Прихватив из бара бутылку виски и бокал, располагаюсь в кресле.

Нужно проверить электронную почту, ответить на несколько важных писем. Дела не ждут. Но вместо того, чтобы заняться работой, тупо смотрю в темноту за окном.

Задумчиво прокручиваю большим пальцем обручальное кольцо.

Что сейчас делает Амалия? Разделась? Легла в кровать? О чём думает?

Делаю глоток крепкого алкоголя. Виски обжигает горло, растекаясь теплом по венам. Мысли, словно назойливые мухи, кружат только вокруг Амалии. Её манящий образ не даёт покоя.

Сижу так около часа. Никак не могу заставить себя ни работать, ни пойти в постель. Причина бессонницы ускользает из мысленного анализа, и вскоре я бросаю попытки в этом разобраться.

— Уже? — слышу удивлённый возглас друга.

Давид опускается в соседнее кресло, довольно выдохнув. Он уже переоделся в мягкие брюки и футболку, в то время как я ограничился лишь тем, что снял пиджак и бабочку.

— Уже что? — переспрашиваю.

— Уже исполнил супружеский долг? Или госпожа Мартынова слишком устала для брачных игр? — стебёт Дава, но мне нихрена не смешно.

— Устал я, — отрезаю. — И даже если бы не устал — ничего бы не изменилось. И не беси меня, ты прекрасно знаешь, что это фиктивный брак.

— Только не говори, что не хотел бы подправить этот аспект.

— Нет.

— Что так?

— Я её не хочу, — отвожу взгляд, наливаю себе новую порцию виски.

— Извини?! — друг недоверчиво вскидывает густые брови. — Не хочешь?

— Нет, — конечно, лгу — Амалия меня возбуждает и даже слишком.

Давида Арояна я знаю большую часть моей жизни. Он мне как брат, и я всегда без проблем обсуждал с ним женщин, с которыми трахался, но даже ему не могу признаться, что хочу свою новоиспечённую жену.

Наблюдая за ней во время свадьбы, я вдруг поймал себя на мысли, что жутко злюсь из-за того, что она слишком красива. Это может стать проблемой. Я не привык ограничивать себя в желаниях, а Амалия этим самым желанием рискует стать.

— С каких пор ты перестал соблазняться красивыми женщинами, друг мой? Амалия — картинка, это очевидно, — не унимается Дава.

— Разве я сказал, что перестал?

— Ты охренеть как странно себя ведёшь. Я ведь видел, как ты пожирал её глазами весь вечер.

— Всего лишь следил, чтобы эта дурочка не перебрала с бухлом. Мне только слухов не хватает, что моя жена такая же алкоголичка, как её братец. И вообще, чего заладил? Я женился на ней не для этого.

— А для чего, напомни, будь добр.

— Это идеальная сделка. Я Власову — защиту и деньги, которые он благополучно просрал, ввязавшись в сомнительное для мэра дельце. Он мне — содействие с тендерами и поддержку со стороны властей моих проектов. Старый ублюдок даже неспособен был оценить полную выгоду от этого предложения, запросив вдвое меньше, чем я ожидал. Ещё и дочь в залог предложил. Заботливый папочка, ничего не скажешь.

— О, ну, теперь-то у нашей Амалии другой папочка. И уж он позаботится о ней как следует, да? — многозначительно усмехается Давид.

— Иди ты... Я спать, — встаю, тем самым ставлю точку в разговоре.

— Не обмани сам себя, фиктивный муж.

Опрокинув в себя остатки виски, ставлю пустой стакан на стол и показываю ухмыляющемуся другу средний палец.

Ароян улыбается ещё шире:

— Что-то мне подсказывает, что очень скоро ты с её рук будешь есть.

Пробормотав под нос смачное ругательство, направляюсь в свою спальню, на ходу расстёгиваю рубашку. Может быть, после душа удастся заснуть.

Проходя мимо комнаты Амалии, слышу приглушённые всхлипывания, но даже головы не поворачиваю. Мне плевать на её чувства, она всего лишь гарантия в моей сделке с её отцом. После я расстанусь с ней не задумываясь.

Глава 8

Амалия

Проснувшись, сначала не могу понять, где нахожусь.

Обвожу взглядом чужую комнату. Воспоминания, вкупе с осознанием происходящего, обрушиваются стремительно.

Я замужем за Мартыновым. В его доме. Реальность пугает ничуть не меньше будущего, которое видится мрачным и безрадостным. Не о такой жизни я мечтала.

Переборов в себе желание накрыться одеялом с головой и пролежать так остаток своих дней, встаю с кровати и иду в душ.

Собрав волосы в хвост и сделав лёгкий макияж, надеваю серое трикотажное платье. Размеренные, привычные действия немного успокаивают.

Надевая перед зеркалом серёжки, замираю. Обручальное кольцо на пальце переливается россыпью мелких бриллиантов. От этих бликов невозможно оторвать глаз.

Неизвестно, сколько бы я так стояла, рассматривая своё новое украшение, если бы не зазвонил сотовый. Бросив взгляд на экран, разочарованно вздыхаю: это не мама или отец звонят узнать, как я себя чувствую. Это Ника.

С ней я говорить не хочу. Тем более, заранее знаю, о чём та спросит. Вернув телефон на тумбочку, выхожу из спальни и по широкой лестнице спускаюсь вниз в поисках кухни. Я голодна, ведь вчера волновалась так, что не съела ни кусочка.

В доме стоит тишина, наверное, поэтому испуганно вздрагиваю, когда слышу знакомый голос.

— Доброе утро.

Обернувшись, вижу улыбающуюся Леру. Сегодня на ней узкие джинсы и хлопковая белая рубашка, завязанная на животе. Однако выглядит девушка так, будто позирует в платье от кутюр.

— Доброе утро, — говорю приветливо.

— Как спалось на новом месте?

— Непривычно, — отвечаю уклончиво.

— Это дело времени. Идём завтракать, — предлагает Лера и, не дожидаясь ответа, заходит в комнату, на пороге которой всё это время стояла.

Поскольку вчера мы приехали поздно, и я сразу попросила мужа показать мне спальню, в доме я не ориентируюсь абсолютно. Поэтому мне ничего не остаётся, как последовать за золовкой.

Комната оказывается столовой, где как раз накрывают завтрак. Молодая рыжеволосая горничная в коричневой униформе и женщина постарше.

Вот только, если у женщины чопорное платье до середины икры, то у молодой - мини. Удивляюсь, как она в таком работает. В нём даже не наклониться. Оно ей ещё как будто бы и мало. Грудь и бёдра максимально обтянуты. Или это специально?

— Доброе утро, — в унисон здоровается с нами прислуга.

Лера молча кивает и располагается на одном из стульев. Выбрав место напротив неё, тоже сажусь.

Ко мне тут же подходит женщина в строгом платье. Отмечаю её тусклые, некогда рыжие волосы, стянутые в пучок на затылке, узкий рот и колючие болотные глаза. Смотрит строго, однако, тон вежливый:

— Амалия Алексеевна, что подать вам на завтрак?

— О, я… Наверное, мне стоит дождаться мужа, — понятия не имею, как себя вести в новой роли. В доме тоже нужно изображать примерную супругу?

— Герман Юрьевич всегда завтракает после пробежки, с которой вернётся через пятнадцать минут. Ждите.

Экономка или кто она тут произносит это таким осуждающим тоном и одаривает таким красноречивым взглядом, что становится не по себе.

— Берта, — переключает её внимание на себя Лера. — Ваша хозяйка — Амалия Алексеевна будет омлет с помидорами, тост с клубничным джемом, кофе. И, пожалуй, стакан свежевыжатого апельсинового сока, — вопросительно смотрит на меня, и я киваю в знак согласия. — Мне принеси то же самое. И лицо проще сделай, иначе Герман узнает, как ты хамишь его жене. Я лично позабочусь.

Одарив Леру взглядом Медузы Горгоны, экономка уходит. Следом за ней, бросив на меня злобный взгляд, и вторая.

— Ведьма, — как ни в чём не бывало, улыбается Лера. — Мнит себя важной персоной, потому что работает здесь уже много лет, и Герман ей доверяет. Но ты не позволяй ей портить себе жизнь. Она у тебя и так будет не сахар, зная характер твоего муженька.

Меня пугают её слова, и Лера это видит.

— Извини. Просто хочу, чтобы ты знала, что порой он бывает невыносим.

— Догадываюсь. А вторая? Мне показалось, они похожи.

— Дочка её. Инга. Как понимаешь, работает здесь, потому что её мамочка просила об этом Германа. Будь моя воля, давно бы её отсюда вышвырнула.

— Почему?

— Не забивай голову, — после заминки отмахивается Лера.

Не настаиваю. Видимо, есть то, что меня не касается и поэтому знать не следует.

— Лер, почему ты меня не разбудила? — немного сердитый голос прерывает нашу беседу. — У меня куча дел. Привет, Амалия, — кивает, заметив меня, жгучий брюнет, в котором я узнаю Давида — мужа Леры.

— Доброе утро.

— Подождёт твоя куча, — отвечает Лера, кидаясь в объятия мужа. — Ты так сладко спал. Жаль было будить.

— Я пропустил важный звонок, — бурчит Давид, тем не менее, с обожанием вглядываясь в лицо жены.

— Ммм… накажешь? — игриво шепчет Лера на ушко супругу, но я всё слышу.

— Не сомневайся.

После этих слов Давид наклоняется и страстно целует жену. Та отвечает с аналогичным энтузиазмом, отчего я сразу чувствую себя третьей лишней.

К счастью, появляются Берта и Инга с завтраком. Возмущённо цокнув языком при виде слившейся в поцелуе парочки, экономка переводит взгляд на меня и цедит сквозь зубы:

— Ваш завтрак.

— Спасибо, — благодарю, надеясь, что она не плюнула мне в кофе. Эта дама явно с первого взгляда меня не взлюбила. Ревнует к своему любимцу?

— Давид, Лера, давайте вы выберете другое место для выражения своих чувств.

От звука его голоса, всё моё тело покрывается мурашками. И мурашки эти совсем не от удовольствия. Я будто оказалась в лесной чаще, слышу, но не вижу, как ко мне подбирается хищник. Хочется кричать, звать на помощь и бежать прочь, но я могу лишь стоять на месте и ждать, когда он нападёт.

Подняв глаза, встречаюсь взглядом с мужем. Судя по блестящему от пота лбу и часто вздымающейся груди, в столовую он вошёл сразу с пробежки. Ну, или вбежал.

Глава 9

Амалия

Муж возвращается скоро. На нём чёрная футболка-поло и синие джинсы. Волосы ещё немного влажные после душа.

Он занимает место во главе стола. Инга подаёт ему завтрак. Глаз с него не сводит, а когда ставит чашку с кофе, будто невзначай касается руки. Мартынов не реагирует ни на её взгляд, ни на случайное прикосновение. Он сосредоточен на завтраке.

Он с ней спит? Эта мысль ядовитым цветком распускается в сознании, отравляя всё вокруг. Что, если он и правда с ней спит и будет делать это и дальше, теперь, когда я здесь?

Я понимаю, что у нас фиктивный брак, а у него, как у мужчины, есть определённые потребности, но лучше бы у него была любовница где-то на стороне. Я бы её не видела и не знала. Но с горничной в собственном доме… Как удобно! Даже идти никуда не нужно. Мерзость!

И об этом наверняка все в курсе. Как же унизительно!

Бросаю короткий взгляд на Леру с Давидом. И если Ароян сосредоточено намазывает масло на тост, то Лера быстро опускает взгляд в чашку с кофе.

Она точно знает. Немного радует, что брата в этом она не одобряет, иначе не хотела бы вышвырнуть Ингу из дома.

Рыжая, наконец, уходит, и в столовой остаются только члены семьи.

Тишина давит на уши. Каждый занят своим завтраком, но я чувствую, что все прекрасно понимают, что происходит. Или, по крайней мере, догадываются.

Прошлую ночь он тоже провёл с ней? Я не жду от него верности, но после всех требований и правил, которые он мне выкатил, мог бы и в своих привычках тоже что-то поменять.

— Как спалось? — спрашиваю, стараясь, чтобы голос звучал как можно более беззаботно.

Мартынов поднимает на меня взгляд. В глазах ни тени смущения, только равнодушие.

— Нормально, — отвечает муж коротко и возвращается к еде.

— Выглядишь уставшим, — вставляю, не в силах больше держать яд внутри себя. Хочу вытянуть из него хоть какие-то эмоции. Увидеть хоть что-то, кроме ледяного спокойствия.

Лера с интересом наблюдает за нами. Кончики губ Давида ползут вверх, но он старательно делает вид, что очень заинтересован своим тостом.

На этот раз Мартынов откладывает вилку и смотрит на меня в упор. В его взгляде появляется что-то, похожее на раздражение.

Я делаю паузу, наслаждаясь его реакцией, и продолжаю:

— А что такого? — притворяюсь невинной. — Просто интересуюсь, почему мой муж выглядит уставшим после первой брачной ночи. Может, ему не хватает отдыха? Или, может, ему не хватает… внимания?

— Это не твоё дело, — отвечает Мартынов, и в голосе его звучит угроза.

— Напротив, это самое что ни на есть моё дело, — парирую я. — Я твоя жена или как?

Он хмыкает, не удостоив меня ответом. И снова этот равнодушный взгляд. Как будто я пустое место. Или назойливая муха.

Мартынов даже не пытается изобразить, что ему не всё равно. Просто ест свой завтрак, как будто меня здесь нет. Как будто и нет этой неловкой тишины и взглядов, полных сочувствия.

Лера закатывает глаза. Давид хмурится. Они все знают. Все видят, как он меня игнорирует. И я ничего не могу с этим поделать.

Опускаю взгляд в свою тарелку. Ковыряюсь вилкой в омлете, потеряв аппетит.

— В офис сегодня поедешь? — интересуется Лера у брата, пытаясь сгладить ситуацию.

— Разумеется.

— У тебя вчера свадьба была.

— И что?

— Это странно прийти на работу на следующий же день. Возьми выходной.

— А ещё лучше месяц, — посмеивается Давид. — Медовый.

— Очень смешно, — цедит Мартынов, бросая на парочку ледяной взгляд.

— Ладно, с тобой всё ясно. Амалия, какие планы? — переключается на меня Лера.

— Пока не решила, — честно говоря, я пока даже не знаю, что мне можно, а что нельзя. Выходить из дома одной? Предупреждать, куда иду?

— Если хочешь, я останусь сегодня с тобой, — предлагает Лера.

— С чего вдруг? — строго интересуется Мартынов. — Через полтора часа ты должна быть в офисе на своём рабочем месте.

— Амалии будет скучно одной. Прояви заботу к жене.

— Уверен, Амалия найдёт, чем заняться, — отрезает Мартынов.

— Лера, спасибо, но не нужно менять свои планы из-за меня. Я справлюсь, — уверяю её. Не представляю, чем заниматься в незнакомом доме, но об этом молчу, потому что не хочу проблем между братом и сестрой.

— Давид, ты подготовил документы, о которых я тебе говорил? — отставив в сторону чашку, интересуется у зятя Мартынов.

— Конечно. Сейчас принесу.

— В кабинет, — говорит Мартынов, поднимаясь из-за стола. — Амалия, ты тоже.

Я-то им зачем? Удивляюсь, но иду следом за мужем.

Мартынов кивает мне на одно из кожаных кресел, сам занимает своё за чёрным дубовым столом.

Через пару минут появляется Давид. Кладёт на стол и толкает в сторону Мартынова папку. Взяв её в руки, муж пробегается глазами по тексту какого-то договора, удовлетворённо кивает. Затем вдруг протягивает папку мне.

— Ознакомься и подпиши до вечера.

— Что это? — осторожно, будто от лишнего движения из папки повалятся гремучие змеи, беру её в руки.

— Наш договор, — отвечает Мартынов.

— Какой договор?

— Тот самый, условия которого мы обсуждали непосредственно перед свадьбой. Я деловой человек, Амалия. Всё, о чём мы с тобой тогда договорились — здесь, — он кивает на папку.

— Но… я и так всё поняла. Не нужно было…

— Так надёжнее. Да и претензий, в случае нарушений пунктов соглашения, никто предъявлять не станет.

Мартынов говорит во множественном числе, но я отчётливо понимаю, что он имеет в виду лишь меня. Резко не хватает воздуха.

— Сейчас вернусь, — сдавленно бормочу и стремительно покидаю кабинет.

Выбежав на улицу, стараюсь сдержать рвущиеся наружу рыдания. Капкан захлопнулся, мне не выбраться.

В отчаянии заламываю руки и дышу, дышу.

Успокаиваю себя, что справлюсь. Просто нужно быть внимательной и осторожной. Тогда у Мартынова не будет поводов привести в исполнение свои угрозы.

Глава 10

Амалия

После того, как Мартынов уезжает, гуляю по саду, осматриваю обширную территорию, прилегающую к дому. Гаражи, домик охраны недалеко от мощных ворот, цветник, небольшой прудик, беседка. Есть даже бассейн.

К нему-то я как раз и выхожу, и что же вижу? Около бассейна, вытянувшись на шезлонге, загорает Инга. На ней крошечное красное бикини, которое практически ничего не скрывает.

— С каких пор прислуга отдыхает у бассейна? — едко интересуюсь. — Работа закончилась?

— Мне Герман разрешает, — с вызовом отвечает нахалка. Всем своим видом демонстрирует, что находится здесь на особом положении.

— Принеси мне воды, — выдаю приказным тоном.

— Сама сходи.

— Я жена хозяина дома, а ты обслуга.

— А-ха-ха, — вдруг начинается смеяться. — Что же ты, жена, живёшь в отдельной комнате от мужа? Даже в первую брачную ночь он такой женой побрезговал.

Чувствую, как кровь приливает к лицу. Её слова – словно удар под дых. Правду говорят, самое больное место там, где правда. Но я не позволю этой девке увидеть мою слабость.

— Знай своё место, — говорю ровно, стараясь сохранить хоть какое-то подобие достоинства. — Я не потерплю такого хамства.

— И что ты мне сделаешь?

— Ты уволена.

— Что здесь происходит? — прибегает на шум Берта. — Вы что-то хотели, Амалия Алексеевна?

— Чтобы мне принесли воды. Прямая обязанность горничной выполнять приказы хозяев.

— Ты здесь не хозяйка, — с усмешкой замечает Инга. — И уволить меня может только Герман. Но он не станет этого делать, потому что…

— Инга! — прикрикивает на неё мать. — Немедленно принеси воды Амалие Алексеевне.

Рыжая кривится, но всё же неохотно встаёт с шезлонга, идёт в дом.

— Прошу прощения, — сквозь зубы выговаривает экономка и уходит вслед за дочерью.

Я так и остаюсь стоять на месте, чувствуя себя раздавленной и униженной. Её слова засели в голове, как заноза.

Солнце палит нещадно, но мне холодно. Холодно от обиды, от правды, что она выплюнула в лицо. Я жена владельца этого дома, стою здесь, словно побитая собака, и не знаю, куда себя деть. Слова любовницы мужа эхом звучат в голове, и никакие доводы разума не могут их заглушить.

Вскоре возвращается Инга. В униформе с бутылкой воды и стаканом. Ставит всё это на столик рядом со мной. В каждом её движении читается пренебрежение, насмешка. Она знает, что задела меня, и наслаждается этим.

"Не дам ей этой радости", – говорю себе и, взяв бутылку, откручиваю крышку, наливаю воду в стакан. Делаю несколько глотков, стараясь успокоиться. Вода кажется безвкусной, словно отравленной её злобой.

— Что-то ещё? — интересуется наглая девица.

— Можешь идти.

Инга уходит, покачивая бёдрами, а я остаюсь у бассейна. Теперь нужно решить, что делать дальше. Не позволю этой девке унижать меня. Хватит и мужа с его правилами!

К вечеру в доме появляются только Лера и Давид.

— У Германа деловой ужин, — предупреждает меня золовка.

Равнодушно пожимаю плечами. Мне всё равно, где он.

— Чем занималась? — интересуется Лера, когда через час мы встречаемся в столовой.

— Читала, — я всё же нашла библиотеку, и она действительно оказалась шикарной.

Лера, смеясь, начинает что-то рассказывать. Они с Давидом всё время подкалывают друг друга, но это так любя, что я невольно улыбаюсь и заражаюсь их позитивом.

Ужин проходит в лёгкой, непринуждённой атмосфере, до тех пор, пока на пороге столовой не появляется Мартынов.

— Амалия, в мой кабинет, — без предисловий распоряжается он и уходит.

— Не давай ему спуску, — даёт напутствие Лера, и это придаёт уверенности. Мне действительно есть, что сказать мужу.

Когда вхожу в кабинет, Мартынов стоит у окна. Кивает мне на кресло. Присаживаюсь на краешек, складываю руки на коленях, не знаю, куда их деть.

— По поводу твоих передвижений, — сразу переходит к делу Мартынов. — За территорию выходишь только в сопровождении охраны. У тебя будет личный водитель. Обо всех планах покинуть дом сообщаешь ему, он тебя отвозит и привозит.

— Зачем мне охрана? Боишься, что сбегу?

— Не боюсь. Но ты теперь Мартынова, и если кто-то захочет надавить на меня, то сделает это через тебя.

— Мне угрожает опасность? — не знаю, чем именно занимается Мартынов, но это явно что-то незаконное.

— Нет. Это всего лишь предосторожность.

— У тебя есть враги? — зачем спрашиваю? Ответ очевиден.

— У всех есть враги. Главное, держать их в узде. Я своих держу.

— У меня нет врагов.

— А как же я? — усмехается Мартынов, вот только мне совсем не смешно.

— Мне нужно считать тебя своим врагом?

— Нет, дорогая, я точно тебе не враг. Наоборот, я сделаю всё, чтобы тебя защитить. Со своей стороны, жду, что ты будешь следовать правилам.

— Как будто у меня есть выбор, — всё же позволяю эмоциям просочиться наружу.

— Нет. Поэтому смирись, веди себя хорошо и наслаждайся беззаботной жизнью.

— Шопинг и салоны красоты? Знаешь, но это не предел моих мечтаний. Я планировала найти работу после того, как получу образование.

— Работать ты не будешь, — предсказуемо отвечает Мартынов.

— Но Лера работает, и вы с Давидом не против.

— Лера моя сестра, а ты жена.

— Я не могу всё время сидеть в четырёх стенах!

— Я этого и не требую. Кстати, завтра вечером сопровождаешь меня на мероприятие, — сообщает муж. — У тебя есть день, чтобы подготовиться, ты должна блистать. Это на расходы, — достаёт из внутреннего кармана пиджака пластиковую карту и двигает по столу ко мне. — Безлимит.

— Щедро, — не показываю своего удивления.

— Ты теперь Мартынова. Моя жена. И должна соответствовать. Всё, иди. У меня дела, — распоряжается, но я не двигаюсь с места. — Что-то ещё?

— Я сегодня уволила Ингу, — сообщаю мужу. — Дай ей расчёт.

— Только я решаю, кто будет работать в моём доме, а кто нет.

Глава 11

Амалия

Сделав крошечный глоток шампанского, отыскиваю взглядом Мартынова.

Муж стоит в самом центре большой компании мужчин и с серьёзным видом что-то говорит. Они внимательно его слушают. Мартынов вообще везде и всегда производит впечатление человека, которого все беспрекословно слушаются.

К слову, Инга принесла мне те самые, обещанные мужем извинения. Она больше не дерзит, не хамит, не выказывает никакого недовольства. Как и её мать, молча выполняет свои обязанности. Не знаю, что там он им сказал, но мой статус в доме они признали. По крайней мере, внешне.

За то, что сдержал обещание и приструнил мерзавку, мужу я благодарна. Одной проблемой меньше. Хотя, конечно, предпочла бы, чтобы Ингу он уволил.

В машине, пока ехали с ним на светское мероприятие, оба молчали. Последним наш диалогом был вчерашний разговор в кабинете. И не сказать, что за день я соскучилась по беседам с мужем или по его присутствию.

— Амалия, милая. Я так рада тебя видеть!

Рядом со мной вырастает Жанна, жена моего старшего брата Ильи. Он любимец родителей даже несмотря на то, что всю свою сознательную жизнь позорит семью.

Ко мне никогда подобного снисхождения они не проявляли. Любое моё действие рассматривалось с пристрастием. Илье же всё сходило с рук: и пьянство, и скандалы в ночных клубах с драками и всем сопутствующим. Брат даже не окончил университет — его отчислили, несмотря на обширные отцовские связи. Диплом ему купили, а потом пристроили на работу. На которой он, правда, больше числится, чем появляется.

Даже после женитьбы Илья не остепенился. Впрочем, его жену это никогда особо не волновало, ибо Илья щедро оплачивает любую её прихоть с помощью денег, которыми его снабжают родители. Эта парочка друг друга стоит.

Мне никогда не нравилась Жанна. Впрочем, как и я ей. Но мы семья, поэтому вынуждены терпеть друг друга и общаться. Если я игнорировала Жанну, родители были недовольны.

— Боже, он такой красавец! Просто с ума сойти! — с придыханием произносит Жанна. Она заметно пьяна. От мужа не отстаёт.

— Кто? — отрешённо интересуюсь. Не то чтобы мне действительно было интересно, просто нужно ответить хоть что-то.

— Твой муж, конечно!

— М-м-м… — не знаю, как реагировать. Это вообще нормально, что она такое говорит? Ещё и мне — сестре её мужа.

— Из него тестостерон так и прёт. Наверняка затрахал тебя до полусмерти. Повезло. Не то что мне с твоим братцем. Там без слёз не взглянешь.

Глядя на невестку, даже не знаю, что сказать. Жанна славится легкомысленным характером, да и особым умом не отличается. Однако это уже переходит все границы.

— Расскажешь мне подробности? — не унимается, пьяно подмигивая.

— С чего бы вдруг?

Жена брата хлопает густо накрашенными ресницами, не ожидая подобного отпора. Я же поворачиваюсь к ней спиной и скрываюсь в толпе гостей.

С каждым шагом чувствую, как расправляются плечи. Теперь я Мартынова, а это значит, что больше не нужно делать вид, будто Жанна мне нравится. Можно вообще с ней не говорить. Улыбаюсь. Надо же, в этом замужестве есть и плюсы.

— Ами! Детка, ты роскошно выглядишь!

Из толпы выныривает Никита Кречетов и сгребает меня в объятия. Пытаюсь вырваться из его рук, но хватка парня становятся лишь крепче.

Ник мой одноклассник. В старших классах школы он за мной ухаживал, но родители встречаться с парнями мне не разрешали. К тому же я была сосредоточена на учёбе и получении золотой медали. Но на выпускной я с ним ходила, после которого Ник меня поцеловал. Это был мой первый поцелуй. Я ничего не умела, но было приятно.

Ожидаемо, в Ника я влюбилась. Думала, что он тот самый, но, когда вынуждена была уехать в Лондон, наше общение постепенно сошло на нет. Влюблённость, так и не окрепнув, очень быстро прошла.

— Какая ты стала красотка! — восторженно сыплет комплиментами Ник, продолжая сжимать в объятиях.

— Любимая, я тебя обыскался.

Если бы на тело плеснули кипяток, эффект и вполовину не был бы таким ошеломляющим, как от этого внезапного появления Мартынова.

Кречетов, наконец, разжимает руки, и я могу повернуться к мужу, чьи губы раздвинуты в вежливой улыбке. Однако в глазах горит совсем иная эмоция, от которой мне становится страшно.

— Познакомишь меня со своим другом?

— Это Ник… Никита Кречетов, — голос не слушается и срывается. — А это…

— Её муж, — говорит за меня Мартынов.

— Поздравляю! Чувак, ты самый везучий мужик на земле! — смеётся Ник, похоже, не замечая возникшего напряжения.

Схватив Мартынова за руку, он принимается её энергично трясти, но очень быстро теряет энтузиазм и морщится от боли, когда муж сжимает его кисть в ответ. Мне кажется, что ещё немного, и я услышу, как захрустят сломанные кости.

— Ещё раз увижу, как ты лапаешь мою жену — сверну шею, — едва ли не ласково сообщает ему Мартынов.

— Мы просто…

— Я предупредил. Один раз.

Отпустив руку Ника, муж подхватывает меня под локоть и практически тащит к выходу. Едва успеваю за его широкими шагами, придерживая слишком длинный подол вечернего платья.

На улице нас уже ждёт машина. Открыв дверь, Мартынов усаживает меня внутрь. Точнее, заталкивает. Садится рядом.

Успеваю облизнуть вмиг пересохшие губы, а машина уже срывается с места и мчится по ночному городу. Ладонь мужа опускается на моё колено. Сильные пальцы смыкаются вокруг него, когда Мартынов говорит:

— Мягко говоря, я удивлён, Амалия. Думал, мы друг друга поняли.

— Это не то, что ты подумал!

Морщусь от того, насколько банально звучат мои слова. Будто я и правда в чём-то виновата и должна оправдываться.

— Мы с ним в школе вместе учились и с тех пор не виделись. Никита просто был рад меня видеть. Полез обниматься, а я не успела его остановить.

— Вот как?

— Это правду.

— Очень на это надеюсь, Амалия.

Стальные пальцы исчезают с моего колена, но я будто всё ещё ощущаю их хватку. Похоже, объяснения удовлетворили мужа, но с уверенностью сказать это нельзя.

Глава 12

Герман

Потягивая виски, наблюдаю за женой. Для скачек она выбрала приталенное лёгкое платье с оголёнными плечами. Белый горох на синем фоне выигрышно оттеняет оттенок её кожи, а широкополая шляпка в цвет прячет хозяйку от палящего солнца.

В день нашей свадьбы Давид сравнил Амалию с породистой кобылкой, и сейчас я как никогда с ним согласен. Красота жены притягивала взгляды, где бы она ни находилась.

— Спорим, сейчас ты мечтаешь о том, чтобы она нарушила условия вашего договора?

— Так очевидно? — интересуюсь, даже не поворачивая головы в сторону друга.

— Мне — да, — хмыкает Давид.

— Мне тоже, — больше не вижу смысла скрывать. Я её хочу.

— И что ты собираешься делать? Ждать, пока она сама созреет для нарушения договора? Или всё же предпримешь что-нибудь?

Отхлёбываю ещё виски, продолжая наблюдать, как Амалия о чём-то оживлённо беседует с какой-то пожилой дамой. Она умеет располагать к себе людей.

— Посмотрим, — отвечаю неопределённо.

— Лера сказала, что яйца тебе оторвёт, если обидишь малышку Ами, — предупреждает, посмеиваясь.

Оторвавшись от созерцания идеального профиля Амалии, смотрю на Леру. Сестра для выхода платью предпочла яркий брючный костюм зелёного цвета и выглядит очень эффектно.

Кивнув собеседнику, она подходит к нам. Смотрит выжидающе.

— Вам обоим от меня что-то нужно или пришли потрепаться? — интересуюсь, отставляя бокал.

— Вот ещё! Собеседник из тебя так себе, — огрызается Лера. Сестра не в настроении. Ей не нравится Бородин и то, что мы ведём с ним дела. Точнее, я с Давидом. Лера касается исключительно легальной деятельности холдинга. — Я устала и хочу домой, поэтому мы с Давидом уезжаем.

— Хорошо.

— Мы заберём Амалию с собой.

По идее, это должно было прозвучать как вопрос, но я слишком хорошо знаю свою сестру. Она решила взять мою жену под крылышко, а это уже чёрта с два. Под её влиянием Амалия моментально отобьётся от рук.

— Нет, она едет со мной на ужин к Бородину.

— Нахрена она тебе там?! — моментально взрывается Лера, игнорируя манеры. — Герман, о чём ты думаешь, когда собираешься тащить её в этот притон?

А я не думаю, просто не хочу, чтобы Амалия провела спокойный вечер с Лерой. Нечего расслабляться. Она должна меня слушаться. Всегда и беспрекословно. И на вечер в дом Бородина я беру её в воспитательных целях.

Стоящий рядом Давид молча наблюдает за нашим разговором. Он никогда не вмешивается в наши перебранки, поскольку знает, что это наша с Лерой привычная манера общения.

Давид смотрит в сторону беседок, где сейчас сидит новоиспечённая госпожа Мартынова. Увидев, что девушка смотрит в нашу сторону, он еле заметно качает головой, приглашая присоединиться. Амалия тут же вскакивает на ноги и спешит к нам.

— Она моя жена, если ты вдруг забыла, — напоминаю сестре. — Поэтому обязана быть рядом.

— Ты серьёзно? Обязана? Никому она ничем не обязана. В особенности тебе!

— Амалия едет со мной, обсуждать это я больше не намерен.

— Просто признайся, что тебе даже на секунду страшно упустить её из виду!

— С чего вдруг подобные выводы?

— Да потому что рано или поздно всё это её достанет, она соберёт вещи и свалит в закат от тебя подальше. А я с радостью дам ей денег на билет.

Хохочу, чем ещё больше злю сестру. Однако ссоре не удаётся разгореться дальше благодаря появлению Амалии.

— Что-то случилось? — спрашивает супруга, видя, как Лера воинственно сдувает прядь волос с лица.

— Слышал, ты собираешься от меня сбежать… — вкрадчиво сообщаю, властно притягивая девушку к себе.

Голубые глаза Амалии становятся ещё больше, и она испуганно смотрит на меня, явно не зная, что на это сказать.

— Всё! — раздражённо выдыхает Лера на данную реплику, но уже более спокойно обращается к Амалии: — Мы уезжаем. Увидимся дома, твоего мужа я выносить больше не в состоянии.

Не дожидаясь Давида, Лера идёт к выходу из VIP-ложи. Бросив на меня осуждающий взгляд, Дава спешит следом за женой. Я же опускаюсь обратно в кресло и усаживаю Амалию к себе на колени. Девушка вся сжимается от подобной вольности, но мне плевать.

— Не дёргайся, — предупреждаю. — Мы на людях.

Амалия тут же затихает, позволяя обнимать себя. Мне нравится, когда она такая послушная.

— Как тебе скачки? — интересуюсь, скользя взглядом по безупречной линии плеча. Вдыхаю цветочный запах её волос.

— Масштабно. Я… никогда не была на подобном мероприятии.

— Зато твой братец здесь завсегдатай.

С пухленьких губ Амалии срывается обречённо-усталый вздох. Комментировать сей факт она не собирается, но мне этого и не нужно.

С Власовым-младшим я пересекаюсь крайне редко. В те немногочисленные встречи парень всегда пьян, поэтому своё мнение о нём я составил уже давно. Власовым повезло лишь с дочерью, но они не способны это понять.

— Вы такая красивая пара!

К нам подходит Лана Рогозина — нынешняя пассия Бородина — владельца этого места. По этой причине она считает себя здесь хозяйкой. Вот только таких “хозяек” здесь до неё были уже десятки и столько же будет после неё. Лана всего лишь очередная шлюха. Тем не менее, худосочная шатенка с видом королевы улыбается нам во все тридцать два зуба.

От меня не укрывается раздражение, набежавшее на личико жены. Похоже, она разбирается в людях ничуть ни хуже меня. Ну, по крайней мере, нас бесят одни и те же индивиды.

— Мы польщены. Верно, милая? — пользуясь возможностью, чмокаю жену в изгиб шеи. Какая же нежная у неё кожа. Так и впился бы зубами, а потом зализал укус языком.

— Да, — соглашается Амалия, прижавшись к моей груди. Какая умница.

— Ждём вас на ужине. У нас сегодня в меню только лучшие блюда! — Лана то и дело поправляет волосы, стреляя в меня хитрыми глазками.

— Не терпится попробовать их все. Мы приедем.

С Ланой я не трахаюсь. Не имею привычку делить женщин с друзьями и партнёрами по бизнесу. Хотя Рогозина была бы не против. И Бородин тоже. У них свободные отношения. Впрочем, чего ещё ожидать от союза бывшей эскортницы и сутенёра.

Глава 13

Амалия

Вечеринка в доме Бородина давно вышла из-под контроля.

Во дворе у бассейна творится настоящая вакханалия. Музыка гремит так, что вибрируют стёкла в окнах, а пьяные крики и смех заглушают даже её.

Я старалась держаться подальше от эпицентра, но это не так просто, когда вокруг толпа развесёлых, разгорячённых алкоголем людей.

Начиналось при этом всё вполне пристойно. Ужин. Лёгкая музыка, разговоры, коктейли. Я даже решила, что все эти слухи об оргиях не более чем происки завистников. Но нет.

Час за часом количество алкоголя в крови гостей лишь росло, и вместе с ним угасали остатки приличий. И теперь здесь правит бал безудержное веселье, переходящее в откровенную распущенность.

Мне не по себе. Хочется домой и как можно скорее. Вот только для этого нужно разыскать Мартынова, который скрылся с Бородиным где-то в доме. Ещё двадцать минут назад.

Пробираюсь сквозь толпу, стараясь не задеть никого, и направляюсь к дому. На пороге сталкиваюсь с размалёванной девицей. Не успеваю увернуться и содержимое её бокала выплёскивается на моё платье.

— Вот чёрт!

По пути в ванную комнату наталкиваюсь на парочку, обжимающуюся прямо в коридоре.

В ванной кое-как привожу в порядок платье. Покинув комнату, быстро миную коридор. На лестнице встречаю изрядно выпившего Бородина. На нём висят две девицы, лобызая его в шею с обеих сторон. И Ланы среди них нет.

Ничего не скажешь — высокие отношения. Впрочем, я давно поняла, что нормальные отношения в мире больших денег большая редкость. Лера и Давид исключение. Я им по-доброму завидую.

— Где Герман? — пытаюсь обратить на себя на внимание, но хозяину дома не до меня. Он уже засовывает язык в рот одной из девиц. Другую лапает за задницу.

Иду на звук музыки и оказываюсь в огромной полутёмной гостиной, где оглушительно играет англоязычный трек. В воздухе висит никотиновый и кальянный смог.

На диванах сидят гости, в основном, это парочки. Кто-то выпивает, кто-то… Быстро отворачиваюсь. Даже не хочу знать, что там происходит.

Отыскав глазами мощную фигуру мужа, раздражённо выдыхаю: Мартынов вальяжно расположился на диване в обществе Ланы. Потягивая виски, он снисходительно улыбается, слушая, что та ему говорит.

Понимаю, что подружка Бородина не меньше потаскуха, чем те девицы, с которыми пошёл уединяться её дружок.

Вижу, как Лана практически ложиться на Мартынова и принимается поглаживать его по груди.

Внезапно накатывает злость. Буквально из ниоткуда. С трудом подавив в себе желание схватить что-нибудь тяжёлое, чтобы швырнуть в них, двигаюсь в сторону парочки.

Тёмные глаза мужа замечают меня, когда я ещё на половине пути. Тонкие губы Мартынова раздвигаются в усмешке. Отставив бокал в сторону, он поднимается мне навстречу. Лана вскакивает следом. Вижу, что она уже практически никакая.

— Дорогая, — низко урчит Мартынов, когда я подхожу к ним. Он тоже заметно пьян. — Лана предлагает нам продолжить вечер в более спокойной обстановке. Втроём. Как ты на это смотришь?

На долю секунды мне кажется, что я ослышалась. Моргнув, непонимающе пялюсь на мужа.

— Поверь, крошка, ты останешься довольна, — пьяно хихикает Рогозина.

Приблизившись, она пытается коснуться моей руки. Я ошарашено отступаю, но натыкаюсь на мужа. Тяжёлые ладони тут же обвивают за талию, а горячие дыхание обжигает висок.

— Что скажешь, любимая?

Любимая?!

Подняв глаза на мужа, едва не задыхаюсь от злости: он же издевается надо мной!

— Ненавижу делиться, — резко отвечаю. Игра так игра.

— Слышала? — Мартынов расплылся в довольной улыбке, обращаясь к Лане.

— Хм… я не прочь просто посмотреть, как ты её трахаешь, — с интересом шепчет та.

— Меня сейчас стошнит, — выдыхаю с отвращением. И это правда.

Выпутавшись из мужских объятий, кидаюсь к выходу. Хочет — пусть остаётся, но я здесь больше ни секунды не задержусь.

Оказавшись на улице, делаю глубокий спасительный вдох свежего воздуха. После царившего внутри гостиной табачного смога, это блаженство.

— Решила уехать без меня, маленькая собственница?

Оборачиваться не имеет смысла. Обхватив себя за плечи молча наблюдаю за тем, как к нам едет машина, которой Мартынов подал знак.

— Кстати, я тоже не люблю делиться. А ещё не приемлю, чтобы кто-то видел, как кончает моя женщина. Это зрелище только для меня.

Кожа непроизвольно покрывается мурашками от того, насколько опасно и в то же время чувственно это прозвучало. Не желая встречаться с мужем взглядами, опускаю глаза.

Машина останавливается рядом, и Мартынов распахивает передо мной дверцу. Внутри прохладно от работающего кондиционера, пахнет кожей и дорогим парфюмом. Перегородка между салоном и водителем поднята. Это напрягает.

Сажусь, стараясь держаться как можно дальше от мужа, но он тут же притягивает меня к себе, утыкаясь носом в шею.

— Ты сегодня особенно хороша, — шепчет, обжигая кожу горячим алкогольным дыханием. Ладонь ложится на моё бедро, сжимает его. — Ревнуешь?

— С чего мне ревновать? — убираю его руку, отворачиваюсь к окну. За ним проплывают огни ночного города, отражаясь в стекле тысячами маленьких искр.

— Не лги мне, — Мартынов хватает меня за подбородок, заставляя смотреть в глаза. — Я же вижу, как ты кипишь.

В его глазах пляшут черти, и я понимаю, что он наслаждается моей реакцией. Но я не доставлю ему такого удовольствия.

— Ты пьян.

— Возможно. Но это не мешает мне видеть тебя насквозь, — усмехается Мартынов. Его пальцы ослабляют хватку, но не отпускают меня.

Я стискиваю зубы, но молчу. Спорить с ним бесполезно, особенно в таком состоянии. Остаётся только ждать и надеяться, что эта поездка закончится как можно скорее.

Тёмный порочный взгляд скользит по моему лицу, задерживаясь на губах. Я чувствую, как щёки заливает краска. Он слишком близко, слишком настойчив. И я знаю, что, если дам слабину, он не остановится.

Глава 14

Герман

Закинув руки за голову, полулежу в кресле и наблюдаю, как первые лучи солнца заполняют комнату, проникая через панорамные окно кабинета.

Этой ночью я не смог уснуть даже после изрядного количества алкоголя, что жутко раздражает. Как бы ни претило подобное положение вещей, вынужден признать, что бессонница становится слишком частым гостем в моей спальне.

До женитьбы со мной такого не случалось. Неужели дело в Амалии?

Образ жены встаёт перед глазами, и я невольно улыбаюсь, вспомнив её ответ на вечеринке. “Ненавижу делиться”. Зубки у неё определённо есть, пусть и крошечные, зато острые.

И позже, в машине она показала их во всей красе.

Эта маленькая ведьма весь вечер меня выбешивала одним своим присутствием. Такая вся чистенькая и правильная, что хотелось окунуть с головой в царящий вокруг разврат. Доказать себе, что в ней нет ничего особенного. Что такая же, как все.

Но в машине меня сорвало. В закрытом салоне её пленительный аромат проникал в ноздри, топил сознание. В какой-то момент все связные мысли, куда-то исчезли. Набросился на девчонку с одним желанием — сожрать здесь и сейчас.

И вот я уже целую её — жадно, грубо, требовательно. Испугавшись напора, Амалия бьётся в моих руках, но я держу крепко, не давая вырваться из плена. Она судорожно вцепляется в рубашку. Чувствую, как её коготки проходятся по ткани, царапая кожу под ней. Это заводит ещё сильнее.

Сердце колотится как бешеное, грозя выскочить из груди. Дыхание сбилось, тело возбуждено до предела, в голове странная пустота, в которой лишь только он, этот безумный, всепоглощающий поцелуй.

Настойчиво исследую каждый миллиметр её влажного, горячего рта, то с яростью, то с неожиданной нежностью, словно сам не знаю, чего хочу. Злость постепенно отступает, сменяясь голодом. Желанием, которое сквозит в каждом прикосновении рук, губ, языка.

Девчонка протестующе мычит, но я не обращаю внимания, углубляя поцелуй. Её губы, такие мягкие и сладкие, кажутся нектаром, который я жадно пью, не в силах насытиться. Ладони скользят по её спине, ощущая каждый изгиб, каждую линию. Прижимаю ещё ближе, желая вплавить в себя. Чувствую, как она дрожит в моих руках, и это лишь усиливает желание.

На мгновение отрываюсь от её губ, тяжело дыша. Смотрю в голубые глаза, полные смятения и страха. Провожу пальцем по щеке, наслаждаясь гладкостью кожи.

— Не смей меня трогать, — шепчет дрожащим голосом. Глаза горят, губы припухли, щёки покрылись румянцем. Она прекрасна! Ни от одной женщины, а их было немало, меня так не крыло.

— Ты сама этого хочешь, — ухмыляюсь, проводя большим пальцем по влажным губам. Это читается в расширенных зрачках, в учащенном дыхании. И я видел, как она смотрела на нас с Ланой.

Моя маленькая ведьма не так уж и скромна, как хочет казаться. И это неожиданно царапает нутро.

— Сколько их было? С кем ты трахалась.

— Что?.. — шокировано выдыхает, краснея ещё сильнее.

Нависаю над ней, не давая отвести взгляд. Желание смешивается со жгучей ревностью, обжигая изнутри. Представляю, как другие касаются её, целуют эти губы, и гнев захлёстывает с новой силой.

— Отвечай! — хриплю, сжимая хрупкие плечи. — Сколько?

— Ты пьяный идиот! Пусти меня!

Её слова лишь подливают масла в огонь. Ярость застилает глаза. Хочется вытрясти из неё всю правду, узнать, кому она принадлежала до меня. В том, что она будет моей, уже не сомневаюсь.

— Я хочу знать, кто тебя касался.

Амалия молчит, упрямо сжав губы. Вижу, как дрожат её руки, как сглатывает ком в горле. Мучаю её, знаю. Но не могу остановиться. Ревность разъедает изнутри, требуя выхода.

— Говори! Один? Два? Этот твой одноклассник? Любила его?

— Тебя это не касается.

Ответ, словно пощёчина, отрезвляет. Смотрю на свои руки, сжимающие её плечи, и ослабляю хватку. Вижу, как на нежной коже проступают красные следы от моих пальцев.

— Я не обязана перед тобой отчитываться, — хлёстко добивает.

— А знаешь, мне плевать. Потому что теперь ты моя! — рычу и снова накрываю её губы своими.

В следующую секунду она кусает меня. Да так отчаянно, что во рту становится солоно.

— Ах, ты маленькая сучка, — слизываю кровь с нижней губы. Взглядом обещаю немедленную расплату.

Вот только автомобиль в этот момент останавливается, и Амалия пулей вылетает из него. Несётся по ступеням к двери и исчезает за ней, при этом потеряв одну туфлю.

“Золушка, мать её”, — безудержно пьяно хохочу, выбираясь из машины.

Подхватываю со ступеньки туфлю и захожу в дом.

В холле меня встречает воинственная сестра.

— Герман, ты охренел?! — вопит так, что, кажется, слышно во всём доме. — Что ты сделал с Ами? — шокировано смотрит на туфлю в моей руке. — Она прибежала такая испуганная, будто за ней стая волков гонится.

— Не ори, ничего с твоей Ами не случилось.

— Мартынов! Если обидишь её, я…

— Знаю — яйца мне оторвёшь. Угомонись.

— Что там было? — допытывается, уперев руки в бока.

— Где?

— В доме у этого ублюдочного Бородина.

— Ничего особенного, всё как обычно, — отмахиваюсь, поднимаясь по лестнице.

На самом деле совсем не так. Потому что секса у меня не было. На вечеринке у Бородина! Кому сказать — не поверят. Я и сам не верю. Когда женился даже подумать не мог, что обручальное кольцо на пальце что-то в этом плане изменит.

У нас фиктивный брак и, разумеется, я не собирался отказываться от других женщин. Просто знал, что не буду делать это так открыто как раньше.

А что в итоге? У меня не было секса со дня свадьбы. Может, поэтому стал такой нервный?

— Это для тебя ничего особенного, а для неё шок, — не унимается Лера, следуя за мной по пятам. — Ты идиот, тащить её туда?!

— Может, хоть повзрослеет.

— Герман, она не одна из твоих шлюх…

— Лера, нахрен, достала со своими нотациями! — закипая, уже ору на сестру. Открываю дверь в спальню и с силой захлопываю перед её носом.

Глава 15

Герман

Инга с распущенной рыжей гривой волос и в коротком шёлковом халатике, уверен, что на голое тело, проскальзывает в комнату.

— А тебе что? — берусь за пуговицы на рубашке. — Я тебя не звал.

— Пришла помочь, — соблазнительно улыбается и проворно начинает расстёгивать пуговицы.

Стягивает с плеч рубашку, проводит коготками по груди. Скользит кончиками пальцев до пояса, где, быстро справившись с ремнём, добирается до ширинки. Проворно скидывает халатик, под которым действительно ничего нет. Высокая грудь колышется от шумного дыхания, горошины тёмных сосков призывно торчат.

Член тут же реагирует.

Инга опускается на колени, смотрит снизу вверх, облизывает губы. И это вставляет. Всё как я люблю. Покорная и жаждущая.

Очень удобно иметь на всё готовую шлюшку в доме. Конечно, здесь только чистый бартер: секс в обмен на деньги и некоторые поблажки. Разумеется, в отсутствие членов семьи.

И то, что Инга позволила себе нарушить правила и разлечься у бассейна, когда в доме Амалия, меня взбесило. Она ещё и посмела ей дерзить. Моей жене!

Я быстро указал зарвавшейся нахалке на место. Первое и последнее предупреждение. Хоть один неподобающий взгляд в сторону Амалии, — и вылетит отсюда как пробка.

Она не так незаменима, как вообразила себе. Таких, как Инга, — пустых и доступных, готовых раздвигать ноги за бабки, я повидал предостаточно.

— Рот открой, — командую, и Инга тут же открывает, высовывает язык.

Мне немедленно нужна разрядка, иначе взорвусь к чёртовой матери!

Сгребаю копну рыжих волос на затылке и впечатываюсь в глотку. Инга давится от такого варварского вторжения, но терпит, а уже чарез пару секунд начинает активно работать ртом. Помогая себе рукой, берёт глубоко, как мне сейчас нужно.

Прикрываю глаза, отдаваясь ощущениям. Инга знает, как доставить удовольствие. За это и плачу.

До зудящей боли в яйцах хочется побыстрее сбросить напряжение, которое не давало покоя весь вечер, а в машине, когда целовал Амалию, достигло своего пика.

Вот только стоило подумать о жене, как возбуждение тут же схлынуло, оставив после себя лишь раздражение.

Инга, почувствовав перемену, замирает на мгновение, но затем с удвоенной силой принимается за дело, словно пытаясь вернуть утерянный импульс.

Тщетно. Образ Амалии, её умопомрачительный запах, нежная кожа, сладкие губы, встают непроницаемой стеной, не позволяя сосредоточиться ни на чём другом.

Отстранившись от Инги, отталкиваю так, что она едва не падает.

— Хватит, — цежу сквозь зубы, чувствуя, как внутри всё закипает от злости на себя.

Инга, с растерянностью и обидой в глазах, поднимается с колен. Рыжие волосы растрепались, на губах и подбородке блестит слюна.

— Я что-то не так сделала? — спрашивает, пытаясь понять причину моей резкой перемены.

— На выход. Я не в настроении.

— Но…

— Я сказал — пошла вон.

Подобрав с пола халат и прижав к себе, выскакивает за дверь.

Матерюсь и иду в ванную. Контрастный душ помогает немного прийти в себя, но ощущение неудовлетворённости не проходит. Но не дрочить же в самом деле. Не пацан давно.

После душа падаю в постель, но вырубаюсь совсем ненадолго.

Провалявшись ещё полчаса, одеваюсь и иду в кабинет. Может, хоть поработаю.

Не получается, поэтому сижу и тупо пялюсь в окно. Прикрыв веки, попытаюсь расслабиться. Отдых необходим.

— Ты уже встал?

В кабинет бесшумно входит Давид. Повернув голову в сторону друга, невесело усмехаюсь:

— Типа того.

— Или даже не ложился? — оценивающе прищуривается. — Герман, что происходит?

— Ничего.

— Хреново выглядишь.

— Просто не спал. Отвали, — раздражаюсь.

Но Давид не собирается уходить. Останавливается рядом со столом.

— Алиев вчера звонил. Хотел сказать тебе за завтраком, но раз ты уже бодрствуешь и “полон сил”…

— И что ему надо? — прерываю рвущийся из друга поток остроумия.

— Приглашает тебя на ужин обсудить предстоящую сделку с московскими, раз вы оба в доле. Сегодня вечером. С женой.

Резко выпрямляюсь в кресле.

— А она здесь причём?

— Надеется, видимо, что в её присутствии ты станешь посговорчивее.

— Я не хочу брать её с собой.

Расул Алиев последний, кому я доверяю. Однажды он жёстко подставил меня. Тогда я потерял и кучу бабла, и что хуже — репутацию. Потери пришлось восстанавливать ещё долго. С тех пор друзей у меня нет. Единственные, кому я могу доверять это семья.

— Встреча в многолюдном ресторане, и будет странно, если он придёт с женой, а ты нет. Лишние слухи нам ни к чему.

— По-твоему, слухи о том, что я и шага без неё сделать не способен, нам на руку?

— А ты не способен? — хитро улыбается Дава.

— Ты понял, о чём я!

Проигнорировав мою реплику, друг интересуется:

— Я в зал. Ты со мной?

— Нет. Попробую немного поспать, раз такие планы на вечер.

— Возьми с собой Амалию на ужин, это разрядит обстановку, — дипломатично советует друг, и я не могу не согласиться с его аргументами.

— Ладно.

— И не забудь, что планировал съездить к одному зарвавшемуся ублюдку, который не соблюдает договорённости.

— Чёрт, Корнеев! Совсем из головы вылетело… Ладно, скажи Валову, чтобы собрал парней к шести и выделил ещё двоих для охраны Амалии. Можно тех новеньких. Присмотрят за ней, пока я буду занят с Корнеевым. Едем двумя тачками. Ты с нами?

— Нет, я обещал сводить Леру в театр. Кстати, она на тебя всё ещё злится за Ами, — улыбается Давид.

— С каких пор она тут для всех стала “Ами”? — раздражённо закатываю глаза. Хочется рычать.

Успокоина что ли какого-нибудь попить?

Глава 16

Амалия

На завтрак не спускаюсь, остаюсь в своей комнате. Не хочу видеть Мартынова после вчерашнего.

Сначала привёз меня в какой-то Содом и Гоморра, потом вообще набросился в машине. Даже присутствие за перегородкой водителя не остановило.

До сих пор кидает в дрожь, как вспоминаю его поцелуи — грубые, требовательные, без малейшего намёка на нежность. Он целовал меня так, словно пытался вырвать душу, забрать всю без остатка.

От осознания, что со здоровым пьяным мужиком мне не справиться, я впала в панику, но продолжала изо всех сил сопротивляться. Брыкалась, царапалась, даже кусалась, но все мои попытки вырваться, кажется, заводили его только сильнее.

К счастью, машина остановилась, и мне удалось сбежать. Я как сумасшедшая забежала в дом, пронесясь мимо шокированный Леры, которая встретила меня на пороге гостиной.

Минут через десять, когда мне удалось немного прийти в себя, она зашла ко мне в спальню.

— Ами, что случилось? Он обидел тебя?

Мотаю головой. Не могу ей рассказать. Это так унизительно. Весь этот вечер.

— Ч-ч-ч, — обнимает она меня и гладит по волосам. — Успокойся, дорогая. Всё будет хорошо. Он проспится и завтра пожалеет о содеянном.

— Спасибо тебя, — тихо всхлипываю.

— Ну что ты, мы же семья. Ты теперь мне как сестра, — в голосе Леры тепло и улыбка. — Всегда мечтала о младшей сестрёнке. Но у меня был только этот гад, — кивает на дверь. — Знала бы ты, как он доводил меня. Как цербер следил, всех парней отваживал. Думала, так и помру девственницей, — жалуется на брата Лера, и я невольно улыбаюсь.

— И как удалось выйти из-под такой опеки?

— Давид меня спас.

— Твой брат не был против, что ты с его другом?

— Ещё как был! Кто-то посмел покуситься на честь его сестры? До драк доходило, но Дава оказался настырным. В итоге, он меня просто украл.

— Украл?!

— Ага, — хихикает Лера. — А по их традициям, если украл девушку из дома, то обязан жениться. Вот мы и поженились, и поставили Геру перед фактом. Смирился и принял.

— Давно это было?

— Шесть лет назад. Мне было как тебе сейчас.

— У вас всё ещё такие отношения… — говорю с восхищением.

— Любовь, — просто отвечает Лера.

— Это прекрасно! Я бы мечтала о такой. Надеюсь, когда закончится весь этот фарс, я встречу свою любовь и буду счастлива.

— Ты очень хорошая, Ами, и я бы хотела, чтобы ты осталась в нашей семье. Жаль только, что Герман тебя не достоин.

— Это невозможно, — качаю головой. Остаться с Мартыновым навсегда — мой самый страшный сон. — Но мы с тобой можем продолжить общаться и дальше.

— Я буду рада! — обнимает меня Лера.

Мы болтаем ещё полчаса, а потом Лера укладывает меня спать и уходит к себе.

Сплю плохо. Уже которую ночь. Никак не могу привыкнуть к этому дому. Ворочаюсь с боку на бок, с трудом дождавшись утра.

Лера говорила, что проспавшись, Мартынов пожалеет о своём поступке, но мне не верится. Такие, как он, не испытывают угрызения совести. У него её вообще нет.

Уверенный стук в дверь отвлекает из мыслей. Открываю и вижу мужа. В его руках моя туфелька, которую я вчера потеряла на крыльце.

Молча забираю, смотрю вопросительно, ожидая извинений за вчерашнюю выходку. Конечно же, зря. Чувство вины и Мартынов не совместимы.

— Вечером сопровождаешь меня на деловой ужин в ресторан, — сообщает сухо. — Будь готова к шести.

— Я ещё от вчерашнего "мероприятия"не отошла.

— Отправить тебя перечитать контракт?

Не удостоив его ответом, захлопываю дверь.

Сволочь!

Швыряю в стену туфлю, которую забрала у Мартынова.

Большое желание сделать назло и никуда не идти с ним, но к вечеру беру себя в руки и ровно в шесть выхожу из спальни.

Одновременно со мной из своей появляется Мартынов.

На нём тёмно-синий костюм, белая рубашка и шёлковый галстук такого же цвета, что моё платье. Телепатия какая-то.

Окидываем друг друга взглядами и молча идём к лестнице. Перед ней Мартынов всё же проявляет галантность и подаёт мне руку.

Первый порыв — проигнорировать, но на мне такие шпильки, что страшно свернуть шею, поэтому помощь принимаю. Обхватываю крепкое предплечье.

В холле встречаем Ингу. Одеваться она стала скромнее. Униформа без мини и декольте. Прислуживая за столом, не позволяет себе никаких вольностей. У бассейна я её тоже больше не видела.

Угомонилась, потому что боится потерять работу? Или богатого любовника?

Вот только, когда проходим мимо, Мартынов в её сторону даже не смотрит. Неужели наскучила?

Инга провожает нас колким взглядом болотной ведьмы. Точнее, меня. Ощущаю как жжёт между лопаток.

Во дворе уже ждут две большие чёрные машины. Мартынов ведёт меня ко второму внедорожнику.

— Сначала заедем в одно место по делу, потом в ресторан. Алиев будет с женой. Там строгое восточное воспитание, поэтому она будет молчать. Ты тоже помалкивай.

— Может, паранджу сразу надеть? — замечаю едко.

Не комментируя, распахивает передо мной дверцу:

— Садись.

Когда оказываюсь в салоне, Мартынов остаётся снаружи. Вижу, как он садится в другой джип. Я даже этому рада. Вчерашняя поездка с ним ещё свежа в памяти. Повторений не хочется.

***

Отложив клатч и телефон на сидение рядом с собой, со скучающим видом смотрю в окно.

Мужа нет уже минут десять. Двух амбалов, что приставили сегодня для моей охраны, тоже не видно.

Вылезаю из машины, чтобы размять ноги. После прохлады кондиционера ветер кажется обжигающе горячим.

Обхожу внедорожник сзади, осматриваюсь. Место, куда мы заехали по делам Мартынова, довольно живописно. Особенно парк, что виднеется с другой стороны здания, где сейчас находились все мужчины, включая моего мужа.

Глава 17

Герман

То, что встреча ничем хорошим не закончится, понимаю сразу же, как только перешагиваю порог. Примерно тогда же жалею, что взял с собой Амалию. Если начнётся пальба, она напугается до смерти.

Отдаю приказ смотреть за ней в оба глаза, немного успокаиваюсь и иду на встречу.

— Герман! Друг мой! Какой приятный визит! — Корнеев, словно гиена, оскалившись в притворной улыбке и раскинув руки для объятий, шагает навстречу.

— Мы оба знаем, что этот визит даже с натяжкой приятным не назовёшь, поэтому давай прекратим этот цирк. Ты ведь уже догадался, зачем я здесь?

— Ещё бы, — тон Корнеева моментально меняется. Фальшивое радушие мгновенно слетает с него, как шелуха. — Но не думаешь же ты, что я буду извиняться? Бизнес есть бизнес. Каждый сам за себя.

— Свои извинения засунь в задницу. Я хочу пятьдесят процентов от той сделки, что ты провернул, думая, будто я не узнаю. И разойдёмся миром.

— Пятьдесят? — взвизгнув, мудак заливается хохотом. — Да ты никак умом тронулся? Или твоя молодая жёнушка вытрахала тебя настолько, что голова не варит?

Мне достаточно дёрнуть подбородком, чтобы мои люди выхватили оружие и взяли на прицел и Корнеева, и его нерасторопных шакалов. Упоминание Амалии почему-то дико взбесило.

Корнеев явно не ожидал, что градус повысится столь быстро. Отшатнувшись, он бросается в сторону, но пары выстрелов в стену рядом достаточно, чтобы пригвоздить его к месту.

— Зря ты так, Мартынов, — голос ублюдка дрожит, но в нём всё ещё слышится бравада. — Это же просто слова. Не стоит из-за них…

— За слова надо отвечать, — перебиваю его, не давая закончить. — Ты перешёл черту.

Оглядываюсь на своих людей. Они стоят неподвижно, словно статуи, сжимая оружие в руках. Лица непроницаемы.

— У тебя есть минута, чтобы принять правильное решение, или… последствия будут куда более плачевными. Для тебя.

Корнеев молчит, буравя меня взглядом, в котором мечется страх, приправленный ненавистью. Я вижу, как в его глазах пляшут тени сомнений, как он лихорадочно взвешивает шансы. Пытается понять, блефую ли я или действительно готов на всё.

— Ладно, — наконец выдавливает он, сглатывая ком в горле. — Пятьдесят процентов.

— Знаешь… в качестве компенсации за бездарно потраченный вечер я, пожалуй, возьму шестьдесят, — плотоядно улыбаюсь.

На этот раз Корнеев даже не думает возражать.

В сопровождении охраны возвращаюсь в машину. Быстро грузимся и уезжаем.

Итогом встречи я доволен. И, конечно, больше не полученными деньгами, их и так столько, что мне и за три жизни не потратить. А тем, что теперь не только этот мудак Корнеев даже не дёрнется, чтобы ловчить за моей спиной, но и остальные, непременно узнав, что я крут и скор на расправу, сто раз поостерегутся. Авторитет в этой среде надо поддерживать, а то глазом не моргнёшь, как твоё место займут другие.

Всё прошло по плану, вот только что-то меня царапает где-то глубоко внутри.

Мысленно ещё раз прогоняю в голове всю разборку.

Когда этот урод упомянул Амалию, мне чуть крышу не сорвало. Хорошо, не первый год в бизнесе, сдержался. Но какого ж хрена я так взбесился, что едва ему по харе не вмазал?

Амалия, нет слов, красивая. Очень красивая. Но разве мало вокруг красивых баб? Любую только пальцем помани и на всё готова. Я привык к таким и давно “нажрался”. Эмоций нет, одна сплошная физика.

Женщины, как и деньги, и власть – всё это перестало приносить удовлетворение. Вроде бы достиг всего, о чём мечтал, а внутри – пустота. И эта чёртова Амалия, словно наждачной бумагой терзает эту пустоту.

Может, дело в том, что она не такая, как все? Недоступная. А я привык, чтобы всё было у моих ног. Привык покупать внимание, секс, преданность. А здесь – осечка. И это бесит.

Её взгляд, в котором мешаются дерзость с какой-то наивной беззащитностью, засел в голове крепче, чем пуля в кости.

Обычно женщины смотрят на меня как на ходячий кошелек, а в её глазах я вижу совсем другое. И это другое очень вкусное.

Неподдельные, живые эмоции. Я питаюсь ими и пока никак не могу насытиться.

В Амалии есть что-то, что я сам не могу сформулировать. Какая-то нежность, трепет, невинность…

Невинность – хрена с два! Размечтался, идиот! Прекрасно ж знаю, что не девственница, сама призналась.

Почему-то при этой мысли окончательно портится настроение. Но появляется нестерпимое желание увидеть её, прижать к себе, вновь смять её мягкие губы своими…

— Серый, останови. Я пересяду к жене, — вырывается у меня прежде, чем успеваю осознать свой приказ.

Автомобиль послушно замедляет ход, а я матерю себя на все лады. Не могу хотя бы наедине с собой не признать, что мне было неловко встретиться с ней после того, как домогался её вчера в машине. Такого повторения я больше не допущу. Тогда зачем рвусь к ней сейчас?

Но менять свои решения я не привык, поэтому быстро нахожу предлог – надо ещё раз проинструктировать её по поводу ужина с Алиевыми.

Захлопнув ноутбук, передаю его сидящему впереди Валову.

— Это было даже весело, босс, — широко улыбается мой главный безопасник. — Ещё немного и он бы обделался от страха.

Хмыкнув, выхожу из машины, разминаю плечи. Автомобиль, в котором едет Амалия, останавливается рядом. Оттуда выходит один из новеньких парней, что поставили за ней приглядывать.

— Всё в порядке? — интересуюсь. Амалия могла слышать выстрелы, но раз мне ничего не сообщили, значит, обошлось.

— Да, босс.

— Отлично, молодцы.

Похлопав парня по плечу, открываю дверцу. Телефон и сумочка Амалии лежат на сиденье, но её самой нет и в помине.

— Где. Моя. Жена? — цежу, буравя взглядом пустое пространство в салоне.

Парень, ещё секунду назад довольно улыбавшийся от полученной похвалы, теперь испуганно таращится на меня.

— Мы думали, что после стрельбы она пересела в вашу машину, босс.

Пожалуй, ещё ни разу в жизни я не ощущал столь яркого спектра эмоций. От жгучей ярости до сосущего под ложечкой ужаса.