Невидимая скорость

Глава 1. Август

Ветер свистел в ушах, резал их острыми порывами. Сердце отбивало ускоренный ритм, подстраиваясь под рев двигателя и бешеный темп дороги.

Ночная лесная тропа освещалась слабо — лишь узкий коридор, выхваченный светом фар. Но этого хватало. Годы тренировок и сотни километров научили меня чувствовать дорогу даже во тьме: почти так же уверенно, как днём.

С самого детства моя жизнь была связана с мотоспортом. Отец, участвующий в легальных заездах, неизменно возвращался домой с кубками и первыми местами. Я помню, как сияли его глаза, и как я сама грезила однажды встать рядом с ним — такой же сильной, такой же безоговорочно лучшей.

Папа любил брать меня с собой повсюду. С самого детства. Я ещё и читать-то толком не умела, а уже различала лёгкие малокубатурные мотоциклы от настоящих стальных зверей, что оставляли за собой лишь облака пыли и восторженный визг публики. Тогда всё казалось идеальным.

И ключевое слово здесь — казалось.

Я щёлкнула передачу и прибавила газу, разрывая ночную тишину леса ревом двигателя. Сезон подходил к концу, и вскоре придётся ждать весны, чтобы довести до конца то, ради чего я решилась на этот отчаянный шаг.

Переехать от родителей в другой город, не окончив школы, со стороны могло показаться глупостью самоуверенного подростка. Но для меня это было не бунтом, а первым пунктом тщательно продуманного плана.

Уговорить маму с переездом оказалось несложно — отчим ожидаемо встал на мою сторону. Раньше я, начитавшись книг, была уверена: отчим — всегда чужак, всегда помеха. Казалось, родной отец лучше, безопаснее, ближе. Но жизнь сама доказала мне обратное: не все люди одинаковые.

Михаил никогда не давил на меня. Наоборот — помогал, подталкивал вперед, а иногда и прикрывал. Втайне от мамы мы возились с его мотоциклом: смазка, ключи, запах бензина, — все это стало для меня привычным, почти домашним.

Постепенно я впитывала каждую деталь, каждую мелочь, пока мечта о собственном мотоцикле не перестала быть мечтой.

И вот мой час настал. Я впервые оседлала скорость — и не просто справилась, а влюбилась окончательно. Ночные трассы стали моим миром: ветер бил в лицо, повороты подчинялись рукам, а баланс держался так уверенно, будто я рождена для этого.

Двух месяцев хватило, чтобы обо мне заговорили. Девушка-гонщица, та, что способна перевернуть историю заездов лишь одним своим появлением. Но ни одна камера, ни один взгляд не видел моего лица. Шлем был броней и хранителем моей тайны. Снимать его было чревато последствиями.

После того, что случилось шесть лет назад, мама умоляла меня бросить мотоциклы, пыталась оградить от этого опасного спорта. Но разве хоть раз это останавливало меня?

Совсем нет.

Я жаждала правды. Жаждала справедливости. Хотела наказать тех, кто возомнил себя вправе распоряжаться чужими жизнями. И я знала: этот час близок.

В новом городе жили многие наши знакомые, и после моей с Михаилом «презентации» — ста причин, почему я обязана уехать, — у мамы не осталось аргументов. Она отпустила. А я вырвалась.

Оставила прошлое позади, но вовсе не забыла его. Настоящее я была готова сломать, свернуть пополам — и, если понадобится, прихватить с собой пару чужих шей.

Кровь кипела, в висках стучало, но страха не было.

Я слишком долго шла к этому моменту, чтобы теперь отступить.

***

В метро я перебирала в голове план на ближайшие недели. Ритмичный гул колёс и почти пустые вагоны дарили редкий шанс сосредоточиться. Кому-то подобное сочетание показалось бы тревожным, даже давящим, но для меня оно стало утешением.

Я привыкла к реву мотора под собой, и на фоне этого ужасы метро давно потеряли силу. Напротив — этот гул, эта вибрация действовали почти как колыбельная. Нечаянная медитация, редкая минута покоя, которой мне так часто не хватает.

Мысли возвращались к главному — новой школе. Она могла стать серьезной проблемой. Важно было не выделяться, не привлекать лишнего внимания, спрятаться в серой массе и раствориться.

Уже подходя к подъезду, я окончательно решила: моя роль будет простой. Тихоня. Отличница. Скучная, незаметная, до боли обычная.

Идеальная маска.

Плевать я хотела на слухи и сплетни, что могли расползтись обо мне. Насмешки, буллинг — все это было пустым шумом. Школа для меня была лишь прикрытием, а знания — инструментом. Социальные игры и отношения с другими учениками не волновали меня ни капли.

Поднявшись на свой этаж и открывая входную дверь, я вдруг услышала скрип позади и автоматически обернулась. Дверь квартиры, жителей которой за всё лето я ни разу не видела, приоткрылась. Из нее вышел темноволосый парень, на вид точно не младше двадцати. Высокий, широкоплечий, сонный, словно только что вынырнул из сна.

И куда его черти в четыре утра понесли? Кто он вообще такой? И почему я впервые вижу его за все эти месяцы?

Незнакомец тоже заметил меня. В полумраке коридора его глаза сверкнули — тёмные, почти как сама ночь, скорее всего карие. Мы стояли, изучая друг друга, не больше минуты, а казалось, что это мгновение растянулось на вечность.

Затем он словно опомнился: мотнул головой, щелкнул дверью на ключ и уверенно направился к лестнице.

Я так и не поняла, кто это был, но не успела даже догадаться — уже юркнула в свою квартиру.

И все же мысли мои уже давно покинули школу и предстоящий сезон. Они были заняты другим — таинственным незнакомцем, который, судя по всему, только что заселился в соседнюю квартиру.

Глава 2. Странный сосед

Школьный двор гудел, словно огромный улей в разгар лета. Со всех сторон слышался смех, выкрики, гул проверяющего микрофона и множество других звуков, сливающихся в единообразный шум.

Здание школы было совершенно не похоже на то, в котором я училась до переезда и весьма впечатляло своими размерами. Я даже не заметила, как задрала голову, пытаясь разглядеть окна четвертого этажа, однако шум кругом быстро помог вернуться в реальность.

Торжественная линейка проходила на открытой площадке перед самым входом. Народа было больше, чем я когда-либо видела в первый день учебы в родном городе. Я металась взглядом по толпе — от перекосившегося на бок банта у какой то первоклассницы, до нарядных платьев старшеклассниц, чей аромат духов переплетался с гладиолусами на клумбе и походил на что-то непонятно-приятное в тепле солнечных лучей.

Все лица кругом смешивались в непонятную смесь чего-то цветного и я не могла разглядеть ни одного знакомого. Всё кругом было для меня новым и незнакомым, однако растерянности я не чувствовала. А скорее искреннее удивление, словно бы я не на школьный двор попала, а на дворцовый праздник, пытаясь разобрать куда мне идти и что вообще делать.

Сосредоточенно сканируя толпу, я цеплялась взглядом за каждую картонную табличку в руках у молодых преподавателей в строгих костюмах, пытаясь отыскать надпись одиннадцатый «Б» — мой новый класс, как я узнала ещё в августе.

Путаясь среди учеников и их родителей, то и дело делающих фотографии на телефон, мне все же удалось найти свою новую классную руководительницу — стройная, со светлыми волосами, собранными в аккуратный пучок. На ней был строгий, но элегантный костюм, добавляющий образу ту самую школьную сдержанность, невольно вызывающую уважение. А в руках она спокойно держала ту самую табличку с желаемой надписью выпускного класса.

Увидев, что я приближаюсь к ней, учительница ободряюще мне улыбнулась, внимательно смотря на меня строгим, но без настораживающего недовольства, взглядом.

— Здравствуй, — поздоровалась она звонким, словно прорезающим шум двора голосом с той легкой ноткой уверенности, что выдает людей, привыкших к порядку и дисциплине. — Ты должно быть Мирослава Скарлетт, верно?

— Здравствуйте, — ответила я глухим голосом, стараясь держать голову прямо. — Верно, это я.

— Я Татьяна Васильевна, — представилась преподаватель. — До конца обучения я буду твоим классным руководителем и учителем английского языка. Сейчас начнется торжественная часть, а после нее мы соберемся на классный час. Вот, становись к остальным.

Я молча кивнула и выровнялась, осматриваясь по сторонам и изучая лица своих новых одноклассников, с которыми мне предстоит учится бок о бок весь этот год. Главной моей целью оставалось не выделиться. Быть тенью и тихой отличницей мне было бы как раз кстати, нежели привлекать лишнее внимание.

Рассматривая школьников, моя улыбка в один момент медленно погасла. Среди шумной толпы парней, что скучковались в отдалении от всей этой шумихи мое внимание привлек знакомый силуэт. Высокий рост, спортивная фигура, темные волосы — это был тот самый парень, которого я встретила на лестничной площадке в августе, когда вернулась в город.

Сейчас, в белой рубашке и обычных, слегка потертых брюках, он выглядел еще привлекательнее, чем в нашу первую встречу. Школьная форма придавала его образу ту самую небрежную, но уверенную легкость.

Однако стоя среди других ребят, которые о чем-то оживленно болтали, он выглядел совершенно безразлично, уткнувшись в экран телефона взглядом и совершенно не обращая внимание на окружающий его хаос.

Я поймала себя на том, что слишком долго держала на нем взгляд и резко отвернулась, стараясь сосредоточиться на своем плане и упорядочить разбушевавшиеся мысли.

Остальные школьники тоже постепенно стали выстраиваться в шеренги за своими учителями, тогда как родители отправились в самые дальние ряды. И уже меньше чем через десять минут началась торжественная линейка.

Как оказалось, она ничем не отличалась от тех, что проходили в моем родном городе: официальные речи организаторов, нарочито звонкие стихи первоклашек, песни, грамоты для отличившихся. Всё словно по заранее написанному сценарию, повторяющемуся из года в год.

От нахлынувшей скуки я снова принялась вертеть головой по сторонам, осматривая здания, учеников и в целом территорию школы. Однако взгляд мой снова остановился на том самом парне из квартиры напротив.

Он всё так же стоял в стороне от всех, однако теперь его окружала не толпа друзей, а лишь двое. Один темноволосый, в стандартной школьной форме, но чуть ниже ростом — внимательно слушал и постоянно ухмылялся, тогда как второй выделялся из их троицы — со светлыми, непривычной для парня длины волосами, собранными в небрежный хвостик на макушке и в черной рубашке, вместо белой. Он что то оживленно рассказывал, то и дело жестикулируя и привлекая к своей персоне внимание не только товарищей, но и многих других школьников, стоящих неподалеку.

Их троица устроилась в тени деревьев на самом краю площадки, словно бы они не особо стремились быть частью этого шумного события. А я мысленно усмехнулась. Походу, мой новоиспеченный соседушка мало того, что оказался школьником, хотя выглядит на порядок старше, так еще и относится к той категории парней, которые живут по принципу: «плевать на всех и все.»

Однако именно в тот момент, когда я раздумывала об этом, парень неожиданно поднял взгляд от экрана телефона и уставился прямо на меня, заставив смутится.

Боже, я буквально пялилась на того, кто живет в квартире напротив моей, что за чертовщина? И видимо, парень это понял, а потому кивнул, словно спрашивая: «что надо?»

Глава 3. Всегда один

«Каждому нужен кто-то,

кто его выслушает...»

Чак Паланик

Скрипнув дверью и впустив из подъезда холодный воздух внутрь, парень вернулся после несколько часов изматывающей подработки в пустую, давно пропахнувшую смесью сырости и одиночества полутемную квартиру. Ощущая мерзкую тяжесть в душе, он раздраженно скинул обувь с ног и завалился на диван, проклиная весь этот дерьмовый вечер всеми ругательствами, которые только знал.

Вечный хаос, из которого состояла его жизнь, последние годы словно липкой паутиной тянулся за ним повсюду, а назойливое внимание окружающих придурков только подливало масла в огонь, заставляя кровь вскипать до состояния бешенства, а ладони с вечно разбитыми костяшками пальцев сжимать в кулаки, дабы не устроить очередное месиво.

Их шепот, взгляды через плечо, нарочитая вежливость, словно каждый хотел хоть краем глаза коснуться его имени, украсть частичку тьмы, что расцветала в его душе. Всё это лишь мешало, не давая сосредоточиться на самом себе и отвлекая от того, что действительно было важно.

Плановая подработка провалилась и теперь злость буквально сжирала изнутри, а вместо разрядки лишь унизительный выговор. Будто он, привыкший к чужим взглядам, в которых таились как страх, так и уважение, должен был правильно таскать эти чертовы ящики, каждый из которых казался весом не меньше полтонны.

В нескрываемой ярости парень даже не мог открыть бутылку с водой — руки, как и все мышцы в целом трясло от напряжения, а потому откинув пластик в сторону, он тяжело выдохнул, стиснув зубы. Жаловаться? Некому. Да и он не тот, кто станет.

В своей бетонной крепости, которая, казалось бы, уже годами света божьего не видела, а пыль на старой мебели могла достигать критического количества, он был один. Всегда. И именно одиночество делало его сильнее — тем, кого за пределами этих стен уважали, но и предпочитали не связываться.

Дэмиан Валкэр, или как весь район знал его — «Демон», жил один с пятнадцати лет. Потерянный, выброшенный на улицу теми, кто по закону обязан был его защищать. Но назвать его никому не нужным было бы смешно. Дэмиан всегда умел притягивать внимание, будто тень прожектора следила за каждым его шагом.

Сначала он был просто сыном легенды — великого гонщика, поднявшего собственный бизнес, что рос не по годам, а по часам. Затем — капитан школьной баскетбольной команды, куда ворвался еще мальчишкой и где быстро доказал, что игра для него — поле битвы. Его знали. Его имя звучало громко.

Но последние годы сделали его иной легендой. Имя Валкэра перестало ассоциироваться с победами — теперь оно звучало шепотом, словно предупреждение. Демон.

Так его называли за спиной, и мало кто рисковал вслух усмехнуться при встрече. В подворотнях шептались истории — одна нелепее другой, порой жестокие, порой совсем абсурдные, но от этого еще более живучие.

И что самое забавное — Дэмиан не злился. Напротив. Он любил замедлять шаг, вслушиваясь, как обычные люди в своей фантазии рисовали его монстром, куда страшнее, чем он был на самом деле. Эти слухи становились частью его маски. Частью образа, который он уже и не пытался разрушить.

Иногда, вспоминая свою прежнюю жизнь, Демон ловил себя на странной мысли: в какой момент все успело перекоситься? Когда из общительной души, любимца компании, он превратился в лидера, опасного и непредсказуемого? Когда его прозвище стало звучать чаще, чем имя, данное при рождении? Когда одиночество перестало быть случайностью и стало привычным фоном, а каждый новый день — еще одним испытанием и рутиной?

Мысли о семье всегда вели его к одной жестокой правде: родители явно были бы не в восторге от того, кем стал их старший сын. Более того, Дэмиан был уверен — он стал бы их разочарованием. А значит, ненавидел бы себя еще сильнее, чем уже умел. Но почти три года назад этот вопрос закрылся сам собой. Некому было разочаровываться. Некому было гордиться. Остался только он — и тень, которую сам же за собой и тащил.

Из вязкой тьмы мыслей его вырвало короткое мяуканье — звонкое, чуть требовательное. Через секунду у ног замелькал рыжий комок, цокая коготками по полу. Котенок встал на задние лапы, тянулся к хозяину, цепляя джинсы острыми коготками и громко урча, будто давно ждал этого момента.

— Ну что тебе надо, Перс?.. — Демон раздражённо мотнул головой, но всё же машинально опустил ладонь, позволив пушистому наглецу ткнуться носом в пальцы.

Котенка он подобрал месяца четыре назад, еще до отъезда. Тогда, в холодный апрельский вечер, взгляд зацепился за крохотное дрожащее создание, жавшееся к ржавой мусорке под проливным дождем. Дэмиан просто не смог пройти мимо. Забрал. Принес домой, отмыл, накормил и уложил в картонную коробку, дно которой застелил старым шерстяным пледом.

Он и сам не понимал, что тогда на него нашло. Не Демон ли должен был пройти мимо? Но кот остался. И с тех пор Персик — так он его назвал за теплый цвет шерсти, похожий на мякоть спелого фрукта — стал единственным существом, которое ждало его дома. Пусть и молча. Пусть и без осуждения.

Иногда Дэмиану казалось, что именно этот маленький зверь лучше других понимал его молчаливое одиночество. Потому и сейчас он позволил Персу отвлечь его от ненужных мыслей, которые за долгие месяцы уже потеряли всякий смысл, но упорно возвращались вновь и вновь.

Летом пришлось уехать в другой город на соревнования, и котёнка он оставил у Рика — лучшего друга из школьной тусовки, с которым их имена знал едва ли не весь район. В августе, вернувшись, Дэмиан договорился с ним забрать Перса обратно. Всё было просто: раннее утро, привычный маршрут, запертая за спиной дверь.

Глава 4. Только не это

«Когда не ищешь внимания — оно само начинает искать тебя»

Пауло Коэльо

Первый официальный день в новой школе стал для меня настоящим испытанием. Утро началось с неожиданной встречи: в подъезде я снова наткнулась на Демона. Мы замерли, словно увидели друг друга впервые, и лишь тишина между нами становилась все тяжелее. Вздохнув, я первой отвела взгляд, закрыла за собой дверь квартиры и поспешила вниз по лестнице.

Теперь почти каждый день мне предстоит сталкиваться с тем, кого все называют «королём» школы. Ну и удачно же я выбрала себе новое место жительства.

До школы было всего минут пятнадцать ходу, поэтому я решила пойти пешком — проветриться и заодно привести мысли в порядок. Дорогу более-менее запомнила, да и времени оставалось достаточно. Хотелось хоть немного насладиться последними по-летнему тёплыми днями, прежде чем город накроет затяжная дождливая осень, а вместе с ней — муторная рутина уроков, контрольных и бесконательной подготовки к экзаменам.

Как и ожидалось, до школы я дошла спокойно и без происшествий. У входа уже собиралась шумная толпа парней, и среди них я без труда различила знакомую фигуру Демона. Ну конечно... Как же иначе. Таня вчера не зря назвала его лидером местных компаний: не удивительно, что с самого утра он в центре внимания, окружённый друзьями, с которыми что-то оживлённо обсуждает.

Я постаралась проскользнуть мимо них как можно незаметнее, почти не поднимая глаз, и быстро шагнула в здание. Легче быть невидимой, когда смотришь только под ноги. Но уже в коридоре меня настигла новая проблема: я понятия не имела, куда идти. Где какой кабинет, на каком этаже... все было для меня чужим и непонятным.

Однако даже не успела сделать шаг в поисках нужного направления, как вдруг почувствовала легкое прикосновение к плечу. Резко обернувшись, я распахнула глаза от неожиданности, но тут же заставила себя сохранить спокойствие.

— Ты ведь новенькая?

Передо мной стоял высокий парень с темно-русыми волосами и вроде бы дружелюбной улыбкой... Но в ней было что-то неуловимо фальшивое, словно она держалась на тонкой нитке и могла в любой момент оборваться.

— Я... — выдохнула едва слышно, стараясь отстраниться от него хоть на несколько шагов.

— Мира, верно? — его глаза чуть прищурились, и в этом взгляде мелькнуло нечто изучающее, почти хищное. Но всё же он убрал руку, позволяя мне отойти в сторону. — Я Макс. Один из твоих новых одноклассников, если ты вчера не заметила.

— Очень приятно... — глухо ответила я, поправляя лямку сумки. Сегодня нужно было забирать учебники из библиотеки, и, вспомнив, сколько их приходилось тащить в родном городе, я невольно представила, как снова понесу их домой, только теперь одна. Без отца...

— Взаимно, — отозвался парень, и его улыбка снова показалась мне нарочито натянутой. — Слушай, ты ведь, наверное, здесь пока ничего толком не знаешь. Хочешь, я проведу для тебя экскурсию после уроков? Покажу, что где находится... ну и пообщаемся заодно. Понимаю, как непросто — в выпускном классе оказаться в новой школе...

— Не стоит! — поспешно перебила его я, сама не понимая, что творится. Какого чёрта вообще происходит?! Вчера я тихо отсидела весь классный час, стараясь не высовываться и даже слова лишнего не сказать, а сегодня ко мне вдруг подходит одноклассник и предлагает погулять после уроков?! Нет, тут явно что-то не так...

— Почему? — парень вопросительно выгнул бровь и теперь его взгляд стал задумчивым, почти печальным.

— Я после школы занята, — быстро нашла оправдание я, чувствуя, как напрягаюсь всё сильнее. — Можешь просто показать, где будет первый урок? Пожалуйста... Остальное я и сама как-нибудь разберусь.

— Ну хорошо, — кивнул Максим и замолчав, направился к лестнице, больше не настаивая на разговоре. Я же устало выдохнула и поплелась следом.

К счастью, первые уроки прошли спокойно. Я держалась тише воды, ниже травы, стараясь лишний раз не привлекать внимания и сводить контакты с одноклассниками к минимуму. Несколько доброжелательных девчонок все же подошли познакомиться — видимо, решив, что я слишком зажата и сама боюсь заговорить. Но я отвечала коротко, быстро сворачивая разговор и ясно давая понять, что друзей не ищу. А на уроках, если меня спрашивали, отвечала тихо, будто боялась, что каждое слово — это лишний свет на меня.

Но как бы я ни старалась держаться в тени, внимание всё равно находило меня. В столовой, во время обеда, стоял особенно громкий гул и было непривычно людно. В отличие от моей прежней школы, здесь еду выдавали на подносах, которые нужно было забирать со специального стола — разумеется, отстояв не меньше пяти минут в очереди из шумных школьников.

Наконец получив свою порцию, я сразу направилась в самый дальний угол и заняла крайний столик. Он показался мне отличным укрытием от посторонних взглядов, и я мысленно возносила молитвы всем богам, каких только знала: лишь бы ко мне никто не подсел. Или, что ещё хуже, чтобы этот стол вдруг не оказался излюбленным местом компании, во главе которой мог стоять мой «дорогой» новоиспечённый соседушка...

Однако всё вышло куда интереснее, чем я ожидала. Когда уже почти убедила себя, что мои опасения были напрасны, к моему столику без лишних колебаний присел... Макс. Тот самый, что утром показал дорогу к кабинету. Он поставил поднос на стол, устроился на соседний стул и снова подарил мне свою «доброжелательную» улыбку — милую на первый взгляд, но все такую же неискреннюю.

— Не против? — спросил он вежливым, почти обволакивающим тоном. И, даже не дожидаясь моего ответа, добавил: — Чего одна сидишь? Подружек еще не завела или из принципа?

Глава 5. Сиреневый

«Найдя свет, ты больше не захочешь возвращаться во тьму»

Народная мудрость

Уют был тем чувством, которое Дэмиан всегда ненавидел. Оно ассоциировалось с чужими семьями, где пахло выпечкой и на ночь желали «спокойных снов». И сегодня он поймал его сам, впервые. Но от этого стало только хуже. Потому что причиной была эта рыжеволосая новенькая.

Ещё вчера Демон понял: тихоня — это всего лишь маска. Когда он предложил помочь донести её учебники, девчонка еще даже не знала его имени, и смотрела так, будто они равные. Или даже выше.

Сегодня же, услышав от биологички, что им придётся работать над проектом вместе, Мира посмотрела на него с таким пренебрежением, словно бы это он был виноват в её несчастье.

Хотя сам Дэмиан счёл это удачным совпадением. Раз новенькая прячется за книжками, значит умная. А значит, его первая отметка в году вполне могла перестать быть привычным кошмаром.

Для остальных он был тем самым Демоном, которому плевать на учёбу и оценки. Но внутренне Дэмиан понимал: если не соберётся — его будущее будет состоять из гонок за наличку и редких подработок на складе. А он не хотел такой жизни. Однако университет требовал баллов, экзаменов и хотя бы пары нормальных оценок. Поэтому новенькая рядом казалась подарком судьбы.

Но делать проект у себя дома он категорически не хотел. В его четырёх стенах такой девчонке, как Мира, вряд ли могло понравиться. А отпугивать раньше времени он ее не собирался, хотя и сам до конца не понимал, почему именно.

— Я ж говорил, куш сорвёшь, — снова завёл свою тираду Рик, когда они втроём со Стасом перед последним уроком разместились на третьем этаже около окна. — Соседи, да ещё и проект вместе. Девица точно твоя, будь уверен.

Коридор гудел, двери хлопали, одноклассники толкались в спешке. Однако троицу «крутых» парней текущая толпа похоже совсем не волновала — они сами гундели чуть ли не на весь этаж.

— А я даже пытаться не стану, — усмехнулся блондин, хлопнув Демона по плечу. — Против тебя шансов нет. Макс зря старается.

— Во-во, — тут же подхватил Рик, перебив его. — Он уже второй день за ней хвостом ходит, а она морозится. Интересная штучка, а?

Дэмиан предпочел промолчать, слушая гул товарищей, но мыслями находясь далеко за пределами школы. С самого начала ему не нравилась идея спорить из-за новенькой — тихая, наивная девчонка и не подозревает, что стала предметом ставок «вышки» школы. Но отказаться он тоже не смог: слишком уж заманчивым казался этот шанс.

Рыжая зацепила его, и если в ней действительно окажется что-то, способное растопить самого «Демона», — это будет куда больше, чем просто удача. А если нет... он просто заберёт деньги и укатит в закат. Правда, раньше Дэмиан таким не занимался: предпочитал быть честным с девушками. Но рядом с этой девчонкой все его привычные правила будто ломались. И он хотел понять — почему.

После последнего урока он отмахнулся от друзей и пошёл за ней. Рыжая шагала так быстро, будто стремилась убежать не только из школы, но и от всего вокруг. Он догнал её уже у дверей. Несколько секунд наблюдал, как удивление отразилось на её лице, сменившись ледяным равнодушием, стоило ему лишь коснуться плеча.

— Новенькая, — спокойно окликнул Демон, не позволяя ей просто пройти мимо. — Нужно поговорить. О проекте.

— Что? — глухо бросила Мира. Но голос её не дрогнул — ни страха, ни неуверенности. Скорее наоборот: в нём было шипение, словно она едва сдерживалась, чтобы не выдать пару «ласковых». И Дэмиана это развеселило.

— Сделаем у тебя? — тем же спокойным тоном предложил он, хотя глаза явно смеялись. — Вечером. Ты ведь не занята?

— Нет... — коротко откликнулась девушка и тут же сбросила его ладонь, отступив в сторону. — Не занята. Сделаем у меня.

И, не давая задать новых вопросов, поспешила прочь. Сбегала ли она? Или просто злилась? Демон не мог понять. Но именно эта непонятность и въедалась в голову. Загадки он любил. Особенно — когда загадкой становилась чья-то жизнь.

***

Дэмиан и представить не мог, что новенькая из его школы живёт тоже одна, без родителей. Но стоило переступить порог, как он понял: взрослых здесь действительно нет.

Квартира выглядела слишком подростковой. Никаких тяжёлых шкафов, бабушкиных ковров и сервизов за стеклом, никаких рамок с семейными фото. Ни малейшего намёка на «родительское» помещение. Здесь всё принадлежало ей одной — и только ей.

Весной эти комнаты были пустыми и безжизненными, будто отражали его собственное жилище. Теперь же они дышали светом. Искрили.

Сквозь полуприкрытые шторы струился закат, на полках выстроились ряды книг и фигурок, стол сиял аккуратным порядком. В прихожей стоял стильный шкаф-купе для верхней одежды и обуви.

Стоило Демону переступить порог комнаты девушки, как взгляд сразу же зацепился за то, что выбивалось из всего этого «тихого» порядка. У окна на стойке стояла электрогитара. Настоящая, сиреневая, с глянцевым корпусом. Рядом — усилитель, свёрнутый кабель и лист с торопливыми пометками аккордов. Вот уж чего он меньше всего ожидал увидеть у «тихони».

Однако пройдя вглубь комнаты, взгляд Дэмиана и вовсе перекочевал на книжный шкаф, расширяясь в новой порции удивления. На центральной полке, обустроенной словно экспонат в музее, лежал шлем — фиолетовый, оттенка весенней сирени, с изящной аэрографией. Слишком знакомой, как ему показалось. Словно он уже его где то видел. И ведь действительно, видел — припоминал фотографии отца после гонок: трое мужчин, лучшие из лучших тех лет. И у одного из них в руках шлем, почти такой же...

Глава 6. Начало проблем

«Мне тебя так не хватает,

мой папа...»

В память всем отцам.

Шум ветра в ушах и рёв мотора подо мной давно стали привычным фоном. Разрывая ночную тишину, я мчалась по улицам, не обращая внимания ни на патрули, ни на редких прохожих, которым, похоже, было чуждо понятие «сон».

На окраине города находился мой гараж — самый обычный, ничем не выделяющийся среди сотен таких же на этой территории. Отчим ещё в июле помог раздобыть ключи, обойдясь без бумажной волокиты и технических планов.

Сам гараж был прост, как и остальные. Разве что цвета выдавали меня — фиолетовые тона, любимые с детства. Тогда жизнь казалась лёгкой и беззаботной, а главной проблемой было уговорить отца взять меня на легальные заезды тех лет или хотя бы на ремонт. Теперь же забот хватало с лихвой.

Кто-то скажет, что гонки — не женское дело. А я лишь усмехнусь: плевать я хотела на чужие стереотипы. Мне хватило всего пары месяцев, чтобы заработать имя, за которое многие мужчины бьются годами, царапая себе руки в кровь.

Проверив сцепление и протерев клипоны от пыли и напряжения, скопившегося за эту ночь, я поправила пустующую раму для фотографии на рабочем столе и, закрыв гараж, привычно направилась в сторону метро.

В ночных рейсах народу всегда мало. Кто-то дремлет прямо на станции, кто-то залипает в телефон, а кто-то, как и я, прячется в наушниках, заглушая гул поезда и уносясь мыслями куда-то далеко.

После сегодняшнего заезда моя копилка пополнилась — и сумма вышла, приятно, не маленькая. Живя в одиночку, вдали от родителей, да ещё и заканчивая последний класс школы, стоит иметь при себе хотя бы небольшую подушку безопасности. И к моему счастью — я такую имею.

Столько летних ночей без сна, столько ставок на собственную жизнь научили меня не доверять судьбе, а брать её в узды и тащить самостоятельно.

***

Когда пытаешься играть какую-либо роль — всегда найдётся тот, кто постарается её у тебя отобрать. У меня такие нашлись. Всего за неделю.

Понедельник выдался особенно шумным — словно вся школа окончательно проснулась после летней спячки и теперь пыталась перекричать сама себя. В обеденный перерыв столовая гудела хуже улья: звон подносов, смех, крики через весь зал, взрывные всплески разговоров, в которых перемешивались слухи, новые истории и вечные споры о «главных парнях района». Казалось, воздух дрожал от подростковой суеты, а стены не выдержат этой какофонии.

Я крепче перехватила поднос в руках и, стараясь не встречаться глазами ни с кем из одноклассников, направилась к привычному столику в дальнем углу — туда, где шум чуть приглушался и где почти никто не пытался навязать свою компанию. Голова все равно гудела от напряжения, словно я несла в себе продолжение этого хаоса, а мысли о том, чтобы бросить всё это и вернуться в знакомую тишину родного города — становились все более навязчивее.

С самой первой перемены за мной увязался Макс. Его «случайные» встречи в коридорах, уговоры выйти на прогулку или хотя бы переписываться в соцсетях превратились в откровенную осаду. Мне пришлось переждать почти всю перемену в женской уборной — единственном месте, куда он не решался сунуться. И хотя бы там, за холодной дверью кабинки, я могла притвориться невидимой.

Сейчас же, едва я позволила себе выдохнуть и сосредоточиться на обеде, стараясь отодвинуть все тоскливые мысли подальше, стало ясно: не один только Максим Шестаков решил покуситься на мое одиночество.

— Не против? — миролюбиво раздалось за спиной.

Я тут же подняла голову и обернулась.

Передо мной стоял высокий светловолосый парень с подносом в руках и улыбкой, которая выглядела куда искреннее, чем натянутая ухмылка Макса.

Однако я даже не успела открыть рта, как он уже опустился напротив — легко, без колебаний, с такой уверенностью, будто это место всегда было его.

— Ты ведь новенькая в нашей школе, верно? — произнес он спокойно, чуть наклонив голову и скользнув по мне внимательным взглядом. Будто рассматривал не человека, а экспонат за стеклом.

Я поперхнулась салатом, закашлялась и поспешно сделала глоток горячего какао, чтобы проглотить ком в горле.

Глаза заслезились, а в голове вдруг вспыхнула картинка: я уже видела этого «товарища» на прошлой неделе. В компании Демона. Один из его тусовки. И эта мысль вызвала во мне двойное чувство — раздражение и тревогу, словно что-то неприятное только собиралось произойти.

— Я Сэмиан, можно просто Сэм, — представился парень и снова улыбнулся — слишком легко, слишком непринуждённо, словно всё это для него было игрой. — Не против пообщаться? Сидишь тут одна... Наверное, непросто в новой школе, да ещё и в выпускном классе.

— Да не особо... — выдавила я, чувствуя, как сердце сбилось с ритма и загрохотало, будто пыталось перекричать шум столовой. Пальцы стиснули вилку так крепко, что костяшки побелели, и мне казалось, будто я держусь за неё, как за единственную опору.

Но разговор не успел завязаться.

Почти сразу я ощутила на себе чей-то прожигающий взгляд. Он был настолько явным и тяжёлым, что оборачиваться даже не требовалось — я и так знала, кому он принадлежал.

— Нашёл себе подружку, Сэм? — разнёсся по столовой насмешливый голос Тролля. Слова, будто брошенные камнем в воду, разошлись кругами по залу — и десятки голов обернулись в нашу сторону.

Сэмиан рывком поднялся, и его миролюбивая улыбка мигом исчезла, словно её никогда и не было. Я тоже встала, повинуясь скорее напряжению, чем собственной воле, и сразу наткнулась на пронзительный взгляд

Глава 7. Кто такой «Демон»

«Жизнь полна неожиданностей, и порой именно скорость вносит в неё новые, непредсказуемые повороты»

Януш Леон Вишневский

— Почему именно этот цветок? — спросила Таня, когда я осторожно отломила тонкую веточку сирени на обочине пустынной загородной дороги.

Сегодняшняя прогулка изначально должна была быть самой обыденной. Но стоило Тане внезапно загореться идеей покататься на мотоцикле — и каким-то чудом она сумела уговорить меня.

Вместо обычной трассы я решила отвезти её туда, куда редко кто заезжает, — в место, которое открыла для себя ещё в июле. Поле сирени. Здесь, благодаря особенностям климата, кусты цвели дважды в год, и сейчас лиловые облака снова плавали над травой, окрашенные последними лучами заката.

— Это не цветок, а кустарник, — поправила я подругу, вздохнув и повертев в пальцах нежную веточку.

— Ну кустарник, какая разница, — фыркнула она, но взгляд не отрывала от моих движений.

— Просто люблю сиреневый, — ответила я с лёгкой улыбкой, пряча веточку в небольшую барсетку, перекинутую через плечо.

Небо уже густело и таяло, будто кто-то медленно стирал краски. День уступал место ночи. И впереди, за этой тишиной, я знала — ждала другая, гулкая, шумная жизнь.

— Ты и «просто» — понятия несовместимые, — усмехнулась Танька, закатив глаза и скрестив руки на груди. — У тебя всё в сиреневом. От одежды до транспорта.

— Я просто люблю этот цвет, — твёрже повторила я и направилась к мотоциклу. Закатное солнце медленно скользило к горизонту, окрашивая всё вокруг в мягкое золото. В таких местах его свет всегда казался особенным — волшебным, будто бы из древней сказки про магию и добрых чародеев.

Забавно. В детстве мы верим в ведьм и колдунов, доверяем приметам, а потом, уже взрослыми, тянемся к гороскопам и гадалкам. Но самое настоящее чудо, кажется, многие так и не замечают.

Мгновение. Здесь и сейчас. Этот миг — как дыхание жизни, одинаковое для всех, кем бы ты ни был, откуда бы ни пришёл, на каком бы языке ни говорил.

И только он по-настоящему важен.

Мы слишком часто гонимся за прошлым и не успеваем заметить, как теряем настоящее. И потом жалеем. А я не хочу жалеть.

Я хочу добиться справедливости. Завершить то, что начал мой отец. И я сделаю это, если не стану бояться будущего и ошибок. Если останусь верна своей цели.

Когда последние отблески заката почти скрылись за горизонтом, мы неспешно подъехали к коттеджному посёлку, где находился дом Тани. Семья Морозовых не выглядела какими-то особенными богачами или влиятельными людьми. Но её отец был одним из совладельцев крупной авиакомпании и часто пропадал в рейсах, оставляя дочерей и жену вести хозяйство за городом.

Я бывала у них всего один раз, но впечатление осталось надолго: их дом казался целым дворцом по сравнению с моим жильём в родном городе. Множество лестниц, коридоров и загадочных комнат — там можно было запросто заблудиться.

— Дальше ехать не стоит, — остановила меня Таня у въезда и ловко спрыгнула с мотоцикла. — Родители могут заметить. Ты же знаешь, после твоей истории мама теперь предвзято на всё это смотрит... Ой, я ведь не обидела тебя, да?

Она виновато посмотрела на меня, снимая защитный шлем и протягивая его в мои руки.

— Всё в порядке, — ответила я ровно, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Твоя мама просто заботится о тебе. Это нормально. В самом деле не стоит рисковать ради лишней дозы адреналина.

— Говорит та, которая в свои семнадцать гоняет лучше многих мужиков за тридцать, — хмыкнула Таня, хлопнув меня по плечу. — Ты только напиши, как всё закончится и когда вернёшься домой. Я же тоже переживаю за тебя.

— Обязательно напишу, — кивнула я. — Всё будет как надо. Обычная гонка, таких за лето было уже сотни.

— Всё равно... — нахмурилась подруга, затянув волосы одной из многочисленных резинок, которые в последнее время постоянно находятся у нее на запястье правой руки. — Будь осторожна, Мира. Твоя мама ведь тоже против этого.

— Всё будет хорошо, — коротко ответила я, опуская стекло шлема. Таня осталась стоять у ворот, а я, махнув ей на прощание рукой, завела двигатель.

Гул мотора разорвал вечернюю тишину, и ночная дорога встретила меня прохладой. Закат уже растворился в темноте, уступая место огням трассы и гулу, который звал меня вперёд.

Заехав в гараж, я поставила шлемы на отдельную полку и взяла свой — тот самый, боевой, фиолетовый. Шлем победителя, который когда-то оказался проигравшим в другой игре. Шлем памяти — ведь его прежний хозяин поплатился за ставки не только своей судьбой, но и чужой жизнью.

Когда я вышла на улицу, небо уже окончательно заволокла темнота. Однако я не спешила сразу мчаться на трассу. Как там Михаил писал: «Гараж напротив...»

Я заметила, что не одна готовилась к этой ночи. Дверь соседнего бокса оказалась приоткрыта. Внутри, среди груды железа и ржавого металлолома, маячила знакомая фигура. Мужчина с фотографии, что прислал отчим ещё в начале недели. Он. Без сомнений.

Сердце невольно сжалось. Начать разговор казалось опаснее, чем любая гонка. Если я сразу перейду к расспросам, могу спугнуть «подозреваемого» или лишиться единственного свидетеля той ночи.

Подумай, Мира... Подумай, прежде чем сделать шаг.

— Извините, вы не могли бы помочь? — звонко позвала я, делая вид, что слегка раздражена. — Движок на «Каве» заглох, а у меня инструментов нет.

Импровизация всегда была моим вторым именем. Мужчина в гараже сразу отвлёкся от груды металла и повернул голову на мой голос. Видимо, уверенный и слегка грубый тон подействовал: без лишних вопросов он стянул рабочие перчатки и двинулся ко мне.

Глава 8. Почему она

«Из искры возгорится пламя»

Александр Одоевский

— Да она уделала тебя просто на изи, — в очередной раз расхохотался Стас, когда компания собралась в коридоре на перемене, обсуждая новенькую.

— «Тогда советую не кричать женские имена слишком громко», — тут же передразнил Мирин голос Нико, отыграв сценку с привычным артистизмом.

— Мы чего-то о тебе не знаем, Дэм? — ухмыльнулся Рик, легонько ткнув его локтем в бок.

Дэмиан нахмурился, но предпочёл промолчать. Ярость, поднявшаяся в нём с самого утра, едва держалась под контролем. И всему виной — эта проклятая рыжеволосая девчонка.

Она словно нарочно преследовала его.

Ещё до уроков они столкнулись на лестничной площадке. Тогда он решил попытаться отыграться за тот цирк, что она устроила в столовой — девчонка соврала так нагло, будто у неё действительно было девять жизней в запасе.

И теперь, каждый урок, он вынужден был терпеть насмешки друзей, молча скрипеть зубами и делать вид, что его это не задевает. А внутри — ругался так, что любой сапожник покраснел бы.

Однако рыжая снова поставила его на место — коротко, жёстко, захлопнув за собой дверь. В очередной раз она доказала, что её «тихони» хватит ровно настолько же, насколько он может считать себя тупым идиотом. А глупым Демон себя не считал никогда.

— Странно, что у тебя есть время на такую, как я, если даже собственные двойки с начала года исправить не можешь, — спокойно бросила Мира и быстрым шагом направилась к лестнице.

Дэмиан же остался стоять, тупо провожая её взглядом и пытаясь понять, что вообще сейчас произошло.

Эта девчонка будто преследовала его повсюду. В каждом подколе друзей, в каждой их хохме слышался её голос. И что самое мерзкое — он сам это начал. Сам не подумал, что Мирослава может ответить. Да ещё так! По школе уже за пару дней поползли слухи, что холодный Демон, оказывается, вовсе не такой уж и одиночка.

Не то чтобы это имело для Дэма какое-то значение — на слухи и сплетни он всегда плевал. Тем более на бред недоумков из старшей школы. Нет. Его зацепило совсем другое.

То, что новенькая смогла дать отпор. Тихо, но метко. В самое яблочко. Её слова закрутили пружину ещё сильнее, и теперь он сам ждал момента, когда этот пружинистый механизм бомбанёт.

— Так чего же мы о тебе не знаем? — не отставал Картер, ухмыляясь и косо поглядывая то на притихшего Демона, то на товарищей, толпившихся рядом.

— Сказал же, бред она бросила! — не выдержав, рявкнул Дэмиан. Он резко оттолкнул одноклассника и развернулся, намереваясь прекратить этот балаган и вернуться в кабинет.

Но не вышло.

По коридору шла... Мира. И к глубокому сожалению ее заметил не один он. Парни тут же засвистели и начали переговариваться, кивая в её сторону. И в этот момент Дэма больше всего взбесило то, что ему самому захотелось заткнуть этих идиотов.

— Эй, новенькая! — окликнул её Стас, выдвигаясь вперёд и вынуждая Мирославу поднять взгляд. — Может, расскажешь нам ещё что-нибудь интересное про Демона?

— Да-да, — подхватил Николай, тут же шагнув рядом. — Особенно про то, как он какие-то там имена выкрикивал... Ты не стесняйся, выкладывай.

У Дэмиана вытянулось лицо. Нет, ну это нормально вообще?! Хотел, значит, пошутить над новенькой, а в итоге сам оказался мишенью для шуток и подколов.

Однако в который раз, вопреки ожиданиям, Мира бросила всего одну-единственную фразу. И её хватило, чтобы мгновенно заткнуть «юмористов».

— Странно, что вы ждёте это услышать от меня, — тихо произнесла девушка, крепче прижимая к себе учебник, что держала в руках. — Я думала, у вас дружная компания, и такие вечера вы проводите в своих групповых звонках. Видимо, ошиблась, раз приходится осведомлять вас... — она сделала короткую паузу, невинно улыбнувшись и поведя плечиком: — об утехах друг друга.

И подмигнув, спокойно развернулась, уходя прочь в противоположную от них сторону.

По коридору прокатилась волна шепотков и смешков. Ученики, что сновали туда-сюда, замедлили шаги, оборачиваясь на сцену, и прыснули со смеху от ответа новенькой.

Парни же застыли в ступоре, молча провожая взглядом удаляющуюся спину Мирославы.

— Вот вам и тихоня, — первым прервал тишину Макс, хмыкнув и оглянув ошарашенную компанию.

Вот вам и поспорили ради забавы, — с мрачным удовлетворением отметил Дэмиан. Ярость, что копилась с утра, рассыпалась прахом.

Эта рыжеволосая уделала их. Всех. Несколько предложений — и коридор уже гудит. И Демон был уверен: смеяться будут не над новенькой, а над их «крутой» компанией.

***

На протяжении всей недели парни обступали Миру со всех сторон — то в коридоре с подколами, то в классе с язвительными шуточками. Дэмиан и сам не заметил, когда их глупый спор на тему «понравится — не понравится» превратился в открытое издевательство. Но одно он понял точно: происходящее нравится ему всё меньше и меньше.

Мирослава, в отчаянных попытках сохранить призрак «тихой девочки», иногда просто молча уходила, позволяя толпе смеяться ей в спину. Но иногда — выдавала колкость, короткую и меткую, будто кинжал под рёбра. И тогда каждый из парней еще минимум ближайшие два урока сидел с каменным лицом, переваривая услышанное и не решаясь на новые подколы.

Демон же всё больше ощущал, что они перегибают палку. Никогда он не любил самоутверждаться за чужой счёт — наоборот, даже не раз вставал на защиту тех, кого пыталась прессовать «вышка» школы.