Невидимка в академии магии

Глава 1

Иногда мне хочется исчезнуть. Не просто стать невидимой, благодаря редкому дару, а по-настоящему исчезнуть, окончательно и бесповоротно, чтобы больше никто меня не нашел и не заставил использовать магию в угоду чужим корыстным целям.

Но это всего лишь мечты, а реальность такова, что я учусь в столичной академии магии и уже третий год подряд усиленно сопротивляюсь окончательному раскрытию дара.

– Юми! Юми! Ты здесь? – Сейка, соседка по блоку общежития и по совместительству единственная подруга, влетела в мою комнату.

Ее густые рыжие кудри разметались по плечам. Обтянутая зеленым форменным жакетом пышная грудь высоко поднималась при каждом вдохе. Изумрудные глаза горели ликованием. Подол плиссированной черной юбки испачкался в пыли.

– Что стряслось? – уточнила я, бросив на нее скептический взгляд.

Сейка вечно приходила в восторг по малейшему поводу, и я уже перестала чему-либо удивляться. Она могла среди ночи ворваться ко мне и объявить, что ее осенила гениальная идея по выведению редкого вида подвижных растений, способных перебирать корнями, словно ногами. Или приносила в нашу общую гостиную полудохлую химеру из лаборатории факультета Жизни и принималась меня убеждать, что нам необходимо ее выходить и отпустить на волю. Но главной ее одержимостью все же были не растения и животные, которых она обожала, а Айзан Кирас, сын наместника, правящего Содружеством, и самый жуткий кошмар академии.

– Ты представляешь, он позвал меня на свидание! – выпалила Сейка и плюхнулась на мою постель, заливаясь звонким смехом.

– Кто он?

– Как это кто?! – Сейка с возмущением уставилась на меня. Ее каштановые брови сошлись у переносицы, придавая подруге комично грозный вид. – Конечно же, Айзанчик! Все остальные меня не волнуют. Они просто ничтожества по сравнению с ним. Он мой бог и повелитель.

Я украдкой вздохнула и отложила доклад об особенностях редких подземных монстров на стол, за которым сидела до появления подруги. В отличие от Сейки я знала Айзана с детства и уж точно не питала к нему теплых чувств. Мой отец служил у наместника Тенью, главным телохранителем, и планировал, чтобы я, как только пробудится мой дар, стала Тенью Айзана. Но я лучше останусь навсегда всеми презираемым недомагом, чем буду защищать это чудовище.

– Он ужасен, – в который раз попыталась я вразумить подругу. – Сама посуди, его постоянно видят с разными девушками. Он спит с ними, а потом даже не замечает, когда идет мимо по коридору. Многие не выдерживают и забирают документы из академии. Ты также хочешь?

– Айзанчик просто пока не встретил свою любовь, – с мечтательной улыбкой на полных губах ответила Сейка. – Но я растоплю его ледяное сердечко. Оно еще забьется чаще при виде такой красоты.

Подруга провела ладонью по впечатляющим изгибам и поиграла бровями, явно намекая на что-то непристойное. У меня заныло в груди.

Ох, Сейка, если бы ты знала, какой Айзан Кирас на самом деле, ты бы держалась от него подальше.

Но я не могла рассказать подруге о том, что видела во дворце. Для всех я была очень дальней родственницей Нирона Тонзи, приближенного наместника. Отец не распространялся о своих истинных обязанностях, о своей дочери и даже о том, что ест на завтрак. Ему везде мерещились заговорщики после давнего случая с похищением жены наместника.

По придуманной им легенде я выросла в глуши и ничего особенного собой не представляла. Отец ото всех скрывал мой дар, чтобы никому и в голову не пришло выкрасть его дочь и использовать для своих целей. С этой задачей он и сам прекрасно справлялся. Ничто не должно было нарушить его гениальный план по созданию идеальной телохранительницы для будущего наместника.

– Сейка, послушай… – Я все же решила предостеречь подругу. Не нравились мне эти ее идеи по растопке сердца первого бабника академии. Не потому, что имела собственные виды на Айзана, а потому что уж кто-кто, а я точно знала, что никакого сердца у этого монстра нет и быть не может.

– Ничего не хочу слышать. – Сейка замотала головой и заткнула уши. – Ла-ла-ла, у меня сегодня свидание с Айзаном. Тра-та-та, я самая счастливая девушка на свете.

Мой тяжкий вздох огласил комнату. И почему Сейка становится словно упрямая горная серна, стоит мне заговорить об Айзане? Ну что в этом смазливом брюнете с голубыми глазами такого очаровательного? Да, он высокий, мускулистый и, наверное, привлекательный. Но это на любителя. У меня он ничего, кроме отвращения и рвотных позывов, не вызывает. Вот только Сейка на нем окончательно помешалась. Даже позабыла про свой эксперимент с подвижным ростком.

– Ладно, ладно. – Я сдалась и подняла руки вверх в знак капитуляции. Сейка пискнула и бросилась меня обнимать, а я лишь с грустью посмотрела в ее сияющие глаза и сказала: – Твоя взяла. Свидание, значит, свидание. Только я тебя умоляю, будь осторожна. Не оставайся у него на ночь. Как закончите свои любовные дела, сразу сюда. Договорились?

Сейка надула губы и скрестила руки на груди.

– Ты так говоришь, словно я похожа на этих его вертихвосток. Я, вообще-то, планирую завтра проснуться с ним в одной постели, завести его с утра как следует, а потом…

– Боги, избавь меня от подробностей! – Я вскочила из-за стола и направилась в гостиную. – Все что угодно, только не описание твоих фантазий с Айзаном в главной роли.

Глава 2

Ночью я так и не смогла уснуть. Бродила по комнате, выходила в гостиную, заглядывала к Сейке в надежде на то, что подруга проскочила мимо моей открытой двери. Но все напрасно, Сейка так и не вернулась.

Хоть она и говорила о ночевке у Айзана в спальне, но я не верила, что тот ее оставит. Когда его мать похитили, ему было десять. Пособницей, впустившей повстанцев, оказалась личная служанка жены наместника. С тех пор Айзан не спал, если рядом находились посторонние. Его покои во дворце напоминали неприступную крепость, а блок общежития – бункер.

За окном забрезжил рассвет. Полумрак в гостиной начал рассеиваться, и я впервые заметила, как здесь пусто и уныло без Сейки. Обычно она придавала яркости любому месту, где бы ни появлялась.

Несмотря на то, что академия Триединства считалась лучшей в Содружестве, и здесь учились только сильнейшие маги и дети аристократов, обстановка в блоках общежития оставляла желать лучшего. Это вам не покои во дворце. Но я видела и хуже. Отец постарался, чтобы я могла выжить в любых условиях.

Собрав учебники и тетради в сумку, я отправилась на занятия. Вдруг Сейка пойдет сразу в аудиторию? Но проблема заключалась в том, что мы учились на разных факультетах и не пересекались до обеда.

Содружество включало десять крупнейших государств, расположенных на благословенном богами континенте. Здесь не только климат отличался мягкостью, а земля плодородием, но и дети рождались с печатью одного из небожителей.

По преданиям на небе обитали три могущественные сущности: богиня Справедливости, бог Войны и их мать, богиня Жизни. Они настолько любили людей, что на заре времен подарили им благословение. Теперь в Содружестве любой мог родиться со знаком милости одного из небожителей, вне зависимости от положения в обществе или благосостояния.

Меня одарила богиня Справедливости, и я родилась с ее печатью, чашами весов на правом плече, а вот Сейка получила благословение от богини Жизни, и ее плечо украшали спелые колосья. Бог Войны даровал своим избранникам печать в виде перекрещенных клинков. В академии адепты обучались на том факультете, к какому относился знак на коже.

Соответственно, меня зачислили на факультет Справедливости, а Сейку – на факультет Жизни. Но самым крупным подразделением оставался факультет Войны, именно на нем учился Айзан Кирас.

Каждый факультет располагался в отдельном здании, но все они соединялись с административным корпусом через переходы. Если бы кому-нибудь пришло в голову посмотреть на академию Триединства с высоты птичьего полета, то он увидел бы, что учебные здания и административный корпус напоминают трехлистный клевер. Именно трилистник являлся символом нашей академии и украшал не только стены лучшего учебного заведения Содружества, но и учебники, форму адептов, даже тарелки в столовой.

При этом у каждого факультета был свой цвет формы. Если Сейка носила зеленый жакет и черную юбку, то мне достались серый верх и графитовый низ. Какая ирония! Примерно так меня отец и одевал с самого детства: все невзрачное, блеклое, неброское, пусть и высшего качества. Моя задача состояла в том, чтобы быть как можно незаметнее. Вкупе с длинными пепельного оттенка волосами, чересчур белой кожей и синими глазами я достигала цели без особых хлопот.

Чудом отсидев две пары, я помчалась в столовую, расположенную на первом этаже административной сердцевины трилистника. Стоило мне войти, как в глазах зарябило от обилия адептов в красной форме факультета Войны. Рослые парни и статные девушки сновали повсюду. Одетые в зеленое и серое адепты на их фоне терялись, как мошки на развороченной туше быка.

Лучший стол в центре зала занимал, конечно же, Айзан Кирас в окружении своей свиты. Вот уж кто, не стесняясь, кичился происхождением и богатством. Поверх красного форменного сюртука он носил огромный золотой медальон рода Кирас, скорпион со взведенным для смертоносного удара жалом. Его черные волосы лежали идеальной волной, гладковыбритый волевой подбородок по привычке приподнимался чуть выше необходимого, придавая смазливому лицу надменное выражение. Голубые глаза зорко следили за каждым, находящимся в зале. Айзан ничего не упускал из виду и всегда готовился дать отпор врагам.

Он заметил меня, и похотливая ухмылка искривила его полные губы. Боги, дайте мне силы не вцепиться этому уроду в глотку! Наша последняя встреча чуть именно этим и не закончилась. Айзану повезло, мой отец вовремя появился и оттащил меня подальше от сынка наместника.

Айзан учился на последнем, пятом, курсе и держал в страхе всех адептов академии. Любой мог попасть у него в немилость, и каждый поплатился бы за это жизнью. Я старалась его избегать, но сейчас тревога за Сейку вынудила внимательнее присмотреться к окружению Айзана. Толпа грудастых девиц, пара парней-прихлебателей, исполняющих мелкие поручения, и Мариса, его извечная спутница и самая верная соратница. Подруги среди этого сброда я не заметила. Что ж, тем лучше.

Приметив сокурсников Сейки, я поспешила к столику адептов факультета Жизни.

– Привет, ребята, – обратилась я к трем девушкам и полноватому парню, старосте третьекурсников. – Вы не видели Сейку?

Староста одернул зеленый сюртук на выпирающем брюшке, поправил очки с круглыми линзами на крошечном носу и с недоумением на меня посмотрел.

– Нет, ее сегодня не было на лекциях. Я как раз хотел тебя найти, чтобы выяснить насчет Сейки. У нее долг по редким видам подземных монстров. После обеда будет практическая работа. Она должна сдать мне свой проект.

Глава 3

На втором этаже административного корпуса располагались три деканата. Каждый занимал часть соответствующего цвета. Эдгар прошел в зеленую и, прежде чем постучать в дверь нужного кабинета, повернулся в мою сторону.

– Послушай, Турья, я знаю, как ты близка с Сейкой. Но тебе не кажется, что приходить сюда – это уже слишком?

В академии я обучалась под тем же вымышленным именем, под каким меня представили ко двору. Отец досконально проработал мою вторую личность, Юфинию Турью, вместо Юминии Тонзи. Для всех я была лишь дочерью мелкого аристократа. Только избранные знали о том, кто я на самом деле.

– Нет, – отрезала я и встала возле окна, выходящего на парк перед главным входом в административный корпус. – Ступай, я здесь подожду.

Эдгар поправил очки и с мученическим выражением на круглом лице отозвался:

– Как пожелаешь.

Войдя в кабинет секретаря, он плотно затворил за собой дверь, и я прокляла его собранность и аккуратность. Будь он растяпой, можно было бы подслушать разговор и узнать о Сейке. С другой стороны, тогда бы Эдгар вряд ли стал старостой.

Стоя возле окна, я смотрела на парк и вспоминала первый день в академии. Отец подвез меня к воротам в наглухо закрытой карете. Он до последнего выдавал одну инструкцию за другой. Его волновало лишь то, чтобы я наконец раскрыла свой дар полностью, а для этого, по его мнению, мне надлежало тренироваться сутками напролет. Я так устала от его наставлений, что соскочила с подножки, даже не заметив идущую по тротуару девушку.

Рыжеволосая простолюдинка вскрикнула, не устояла на ногах и рухнула на пыльную брусчатку. Отец одарил ее презрительным взглядом, захлопнул дверцу кареты и умчался прочь, а я помогла девушке встать.

– Прости, пожалуйста, я тебя не увидела, – сказала тогда я.

– Ничего страшного, я в порядке, – ответила девушка и улыбнулась.

Такой искренней, доброй и нежной улыбки я не видела ни разу в жизни. Она согревала прохладным осенним днем и дарила радость.

– Меня зовут Сейка, – представилась простолюдинка и взяла меня под руку. – А тебя?

– Юми, – машинально отозвалась я, даже не подумав использовать вымышленное имя.

– Очень приятно! Будем дружить, – с поразительной уверенностью сказала Сейка, и я поняла, что буду рядом с ней, что бы ни случилось. Впервые со мной кто-то захотел дружить не из-за дара или родства с приближенным наместника, а просто потому, что я – это я.

Мысли так далеко меня увели, что я пропустила появление главы ученического совета.

– Турья, ты что здесь делаешь? – раздался ледяной голос, способный заморозить даже солнце в знойный летний день.

Я развернулась и увидела перед собой Ренара Сори, сына главы фракции реформаторов, лучшего ученика академии, сильнейшего воина своего поколения, пятикурсника и просто жуткого зануду.

– Стою. Незаметно?

Рена я знала с детства. Когда-то он был невероятно веселым, задиристым и шаловливым мальчиком. Я частенько наблюдала со стороны, как он играл с младшим братишкой в саду дворца. Но все изменилось, когда его брат погиб. Рен превратился в ледяного истукана, и я больше не могла смотреть на него так же, как прежде.

– Здесь зона факультета Жизни, а ты, если мне не изменяет память, учишься на Справедливости. Я спрашиваю еще раз, что ты здесь делаешь?

Наверное, не будь Рен таким въедливым, его можно было бы счесть действительно симпатичным. Если красота Айзана отличалась излишней слащавостью, то внешность Рена я бы назвала по-мужски привлекательной. Высокий, широкоплечий, с темными, как самая непроглядная грозовая ночь, глазами и с почти белыми волосами до плеч, как у всех представителей рода Сори. Я до сих пор не могла забыть его задорную улыбку, от которой в детстве у меня внутри все переворачивалось.

Но Рен давно не улыбался, а лишь доводил всех вокруг вечными правилами и запретами. Меня отец с малых лет окружал исключительно ими, поэтому годы в академии я рассчитывала провести так, как сама хотела.

– Рени, – протянула я, делая шаг вперед и сокращая дистанцию между нами до неприличной, – с чего такой интерес? Соскучился?

Лет пять назад мы с Реном попали в довольно неловкую ситуацию, и с тех пор я не уставала напоминать ему о том дне, если вдруг он начинал доставать меня замечаниями.

Мне едва исполнилось шестнадцать, и я впервые появилась на балу дебютанток в качестве официальной гостьи, а не шпионящей за придворными невидимки. Тогда меня поразило то, как на меня смотрели мужчины. В их взглядах смешались презрение к моему низкому положению в обществе и неукротимое желание обладать молодым притягательным телом. Благодаря предосторожностям отца, никто не знал, что я его дочь, и придворные прихлебатели наместника, не стесняясь, предлагали мне стать их содержанкой.

Я почувствовала себя дурно от бесконечного потока мерзостей и спряталась в одной из небольших гостиных вдали от бального зала. Уж я-то знала обо всех укромных уголках дворца. Именно там я и столкнулась с Реном. Из-за полумрака он меня не узнал и принял за одну из доступных девиц, которые кишмя кишат при дворе. Тогда я впервые поняла, что вся его холодность и скованность лишь плотная скорлупа, скрывающая неукротимый нрав, запертый глубоко внутри. В тот день я поклялась, что когда-нибудь обязательно пробью его броню.

Глава 4

Зайдя в наш с Сейкой блок, я первым делом направилась в комнату подруги. Обычно я не заходила к ней без спроса, но сейчас был экстренный случай.

В спальне царил невообразимый бардак. Дверцы шкафов и полок стояли нараспашку, вещи валялись на полу, учебники и тетради лежали жалкой кучей у стола. Создавалось впечатление, что кто-то вломился к Сейке, все перевернул, имитируя спешные сборы, и исчез.

Хоть Сейка и была натурой импульсивной и увлекающейся, но свою комнату обожала. В доме родителей она делила спальню с еще тремя детьми, поэтому приехав в академию, очень обрадовалась личному пространству и постаралась превратить казенное помещение в уютное гнездышко.

С каждой стипендии она выкраивала несколько монет, чтобы купить пару дешевых, но милых вещичек. На стенах у нее висели яркие бусы и перья, на занавесках виднелись красочные зажимы, на полках стояли трогательные фигурки сказочных существ. Сейка любила лежать на кровати и любоваться своими сокровищами.

Ее комната всегда являла собой образец порядка. Не такого, как в моей спальне, где царила армейская пустота и безликость. Отец приучил меня к подобному с малых лет, а от привычек я никак не могла избавиться. Порядок у Сейки был скорее долгожданной драгоценностью, поскольку дома ее братья и сестра постоянно устраивали кавардак. Подруга относилась к спальне в общежитии, как к храму, где ей позволили обосноваться. Она никогда бы не разгромила все, даже если бы убегала от опасности.

Стоя на пороге, я присмотрелась внимательнее. Из вещей пропала только одежда и клетчатый чемодан, с которым приехала из деревни Сейка. Книги, фигурки, бусы – все осталось. Вот только кто-то их расшвырял, как бесполезный мусор. Сейка ни за что бы так не поступила с дорогими ее сердцу безделицами.

Решив пока ничего не трогать, я прошла в свою спальню. Ситуация требовала срочных мер, но каких именно, я не могла с ходу сообразить.

В тишине и привычной атмосфере строгой чистоты собственной комнаты я смогла наконец здраво рассуждать и пришла к нескольким выводам. Во-первых, Сейка не отчислялась, по крайней мере, по своей воле. Во-вторых, кто-то либо вынудил ее это сделать, либо организовал вместо нее. При таком раскладе возникает вопрос: кому было выгодно отчисление Сейки?

Несмотря на все мои претензии к отцу, я признавала его высокий профессионализм, глубину познаний в разных сферах и умение донести сложные вещи простыми словами. Он учил меня, что при расследовании похищения необходимо в первую очередь понять, кому это нужно. А в том, что Сейку похитили, я не сомневалась. Иначе как объяснить ее внезапное исчезновение? Уж точно не желанием поскорее оказаться в богами забытой горной деревне без гроша в кармане и без диплома мага, позволяющего устроиться на работу.

Раз так, то нужно сделать одну немаловажную вещь, пока не стало слишком поздно.

Я вернулась в спальню Сейки, встала посреди разгромленной комнаты и прикрыла глаза. Хоть я и сдерживала полное раскрытие своего дара, но все же и без этого кое-что могла. При рождении богиня Справедливости щедро меня одарила, послав возможность становиться невидимой и умение управлять потоками воздуха. Конечно, моим основным талантом была именно маска невидимости, а ветровые вихри оставались лишь в зачаточном состоянии, но я тренировала обе стороны дара.

На факультет Справедливости Юфиния Турья поступила как слабый маг, управляющий погодой. Созданное отцом прикрытие работало идеально. Я могла практиковаться в укрощении вихревых потоков и не беспокоиться о том, что мой настоящий талан раскроют.

Но Нирон Тонзи не был бы собой, если бы не использовал меня по полной. Он объяснил, как с помощью покорения ветра можно отыскать следы чужого пребывания в определенном месте.

Я сосредоточилась и открыла ту часть магического резервуара, что отвечала за сродство к воздуху. Боги подарили людям на благословенной земле сердце мага. У каждого одаренного вокруг банального мышечного насоса, перегоняющего кровь, располагался резервуар магической энергии, повторяющий форму сердца. Этакий дополнительный мешок, хранящий запас колдовских сил.

С детства одаренных с печатью одного из богов учили раскрывать резервуар и применять магию. Я давно умела это делать, но скрывала от отца. Он столько раз использовал меня, как бездушный инструмент, столько раз заставлял смотреть на то, что обычному ребенку и видеть-то не положено, что мне хотелось хоть в чем-то его превзойти. И я нашла способ. Скрыла тот момент, когда научилась полностью раскрываться, и годами подавляла окончательную трансформацию резервуара. Не из вредности или желания насолить отцу, а потому что знала, стоит ему обо всем узнать, и он отдаст меня Айзану. Эта мразь никогда меня не получит. Никогда.

Магия потекла слабым ручейком из сердца в окружающее пространство. Запас для работы с воздухом составлял мизерную часть от энергии, предназначенной для создания маски невидимости, но и этого хватало. Я сплела сверкающую сеть и раскинула ее по комнате Сейки. Воздух пришел в движение, и я процедила его словно через сито. Моей задачей стал поиск остаточных колдовских частиц. В спальне подруги кто-то побывал, и я хотела знать, кто.

Сначала ничего не выходило. Воздух просачивался сквозь сеть, не оставляя ни малейшего следа. Неизвестный мог проникнуть в наш блок утром, а с каждым прошедшим часом энергетический след ослабевал. Но все же мне удалось поймать крошечную незнакомую частичку. Малейшие особенности магии Сейки я знала, и то, что обнаружила, принадлежало не моей подруге.

Глава 5

Адепты в красной, зеленой и серой форме старались поскорее покончить с ужином. В академии отводилось много времени на учебу и тренировки, а вот на отдых почти не оставалось возможностей. Ректор искренне верил, что лишняя свобода только вредит молодежи. Единственной нашей отдушиной был промежуток между ужином и отбоем, и каждый хотел в полной мере им насладиться.

Мне бы тоже стоило перекусить, но исчезновение Сейки настолько выбило из колеи, что аппетит начисто пропал. Я прикрыла глаза и сосредоточилась на магических потоках, кружащих вокруг адептов. Благословленные богом Войны излучали алые всполохи, избранные богиней Жизни – изумрудные, а последователи богини Справедливости – серебристые. Та частичка, что я обнаружила в комнате подруги, оказалась крохотной и не дала четкого представления о том, какой именно маг побывал в спальне. Но все же, если я буду крайне внимательной, то смогу уловить сродство.

Я приоткрыла резервуар, отпустила силу, управляющую вихревым потоком, и потянулась к заключенному в сжатом коконе следу. Воздух вокруг меня задрожал. Я погладила частичку, стараясь ее приручить и вызвать доверие. Отец как-то говорил, что магия подобна живому существу и способна проникнуться как симпатией, так и жгучей ненавистью. Ощутив слабый отклик от частицы, я начала примерять ее к каждому адепту.

Процедура требовала огромных энергетических затрат, а мой запас вовсе этому не соответствовал. Я постаралась ускорить процесс и начала сравнивать частицу не с конкретным человеком, а с группой, сидящей за одним столом. Дело пошло быстрее, и вскоре я уже выяснила, что отклик максимально схож с потоками кого-то за столом Айзана Кираса.

Вот так неожиданность. Ладно, я хотя бы подтвердила свою догадку о том, что Айзан причастен к исчезновению Сейки. Теперь дело за малым. Узнаю, кто именно нагрянул в спальню подруги, и прослежу за ним. Но только я собралась заняться индивидуальным сравнением, как струйка моей магии иссякла, и мне пришлось открыть глаза.

Вот же пропасть! Ну почему именно сейчас? На ум тут же пришли слова отца:

«Юминия, прекрати цепляться за жалкие ошметки воздушной магии! Ты не покоритель ветра, ты невидимка! Смирись уже с этим и займись делом».

Но я не хотела мириться с уготованным для меня будущим. Я не стану Тенью Айзана Кираса, только не его.

Сынок наместника точно прочитал мои мысли и посмотрел прямо на меня. Темная челка упала ему на глаза, и он тут же провел ладонью по волосам, убирая непослушную прядь назад. Жесткая усмешка искривила его полные губы, взгляд стал маслянистым, будто он в мыслях уже разложил меня на одном из столов и дал волю омерзительным фантазиям. Айзан послал мне воздушный поцелуй и поднялся, отдав какой-то приказ своим подпевалам.

Он сверлил меня плотоядным взглядом, от которого у меня все сжималось внутри от ужаса, и явно наслаждался моим оцепенением. Наконец ему надоела игра в гляделки, и Айзан направился к выходу. Следом за ним поспешили трое парней и его правая рука, Мариса. Все высокие, крепкие и щеголяющие красной формой факультета Войны.

Стоило Айзану покинуть столовую, как здесь даже светлее стало. Адепты расслабились, а я сделала судорожный вдох. Пока он меня распинал этим своим похотливым взглядом, я не могла свободно дышать. Будь проклят этот выродок!

Собрав волю в кулак, я отлепилась от стены и двинулась за Айзаном и его свитой. Воздушная магия иссякла. Определить взломщика я не смогу, зато в моих силах немного пошпионить за этой пятеркой.

Как и следовало ожидать, Айзан направился прямиком в мужское общежитие. Жилые корпуса для парней и девушек располагались в разных частях парка, для первых – в северной, для вторых – в южной. Заходить в чужую общагу запрещалось. Но Айзан давно подкупил коменданта, и его личный блок посещали все, кого он приглашал. Такой помешанный на собственной безопасности, как Айзан, никогда не стал бы делить жилое пространство с соседом, кем бы тот ни был, да и позволения войти к нему удостаивался далеко не каждый.

На улице стемнело. Редкие фонари освещали только мощенные брусчаткой дорожки. Скрываясь в тени деревьев, я следовала за пятеркой, держась на приличном расстоянии. Мариса обладала хоть и слабым, но все же даром земли. При желании она могла прощупать парк вокруг своего господина.

Рабства на благословенных землях никогда не существовало, в отличие от диких островов и дальних континентов, а вот клятвы верности были очень распространены. Когда-то Айзан спас Марису из лап бандитов, и с тех пор она служила ему, как верная собачонка. Очень сильная и беспощадная собачонка, если уж на то пошло, как раз под стать хозяину. Поговаривали, что он и спит с ней, но никто не стремился это выяснить наверняка – жизнь дороже грязных сплетен.

Мариса одновременно и завлекала броской красотой, и отталкивала беспредельной жестокостью. Длинные черные волосы она убирала в хвост на макушке. Под форменным красным жакетом носила кожаный корсет, часть боевых доспехов, надежно прикрывавших высокую грудь. К поясу она крепила хлыст со стальным наконечником. Во дворце я видела, как это грозное оружие оставило одного провинившегося придворного без глаза. Крупные привлекательные черты лица Мариса подчеркивала ярким макияжем. Она недаром носила прозвище Валькирия, в честь женщин-воительниц из древних легенд. В бою она была грозным противником. Несмотря на незначительный дар, Мариса отменно метала камни, мастерски управляла любым грунтом под ногами противника и орудовала хлыстом так, что могла легко разбить яблоко на равные четвертинки, даже не разбрызгав сока.

Глава 6

Давление защиты, окружавшей балкон, усилилось. Так всегда бывало, когда энергия, питающая маску, подходила к концу. Я бросилась к магической решетке, преодолела ее, перескочила на соседний балкон и рухнула на каменный пол. Макса исчезла, и я ощутила себя обнаженной и уязвимой, хотя всего лишь стала видимой для других людей. Ничего особенного.

Тяжело дыша, я пыталась привыкнуть к отсутствию маски. Это всегда получалось с трудом. Невидимость забирала слишком много ресурсов организма и требовала огромной энергетической подпитки, а с даром, не прошедшим полное раскрытие, я сильно рисковала.

– Что ты здесь делаешь? – услышала я до боли знакомый голос.

Полуобнаженный Рен в одном полотенце на бедрах стоял в дверном проеме и пытался испепелить меня горящим негодованием взглядом.

Боги, до чего же красив наш глава! Влажные белые волосы он зачесал назад, открыв привлекательное лицо. Литые мышцы напряглись под лоснящейся после ванной светлой кожей. Длинные, сильные ноги были широко расставлены, будто Рен готовился к броску. В темных глазах зарождалось пламя, и зрачки начинали отливать алым. У меня всегда дух захватывало, когда он смотрел вот так, яростно и дико. Мне казалось, что именно такой Рен на самом деле. Необузданный, свободный, способный на невообразимый поступок.

– Незаметно? – бросила я, постепенно приходя в себя. – Лежу.

Последствия использования маски еще мучили тело, но заигрывания с главой могли дорого мне обойтись. Хотя мое положение и так хуже некуда. Почему бы не рискнуть?

– Спрашиваю еще раз. Что ты здесь делаешь? – прорычал он, явно на грани бешенства.

На соседнем балконе послышался скрип открываемой двери.

– Эй, глава! Что там у тебя? – раздался окрик Марисы. – Неужели наконец потаскушку привел поразвлечься? Давай я составлю вам компанию. Всегда мечтала увидеть, каков ты в постели. Обещаю, я заставлю тебя кричать от удовольствия.

Рен побагровел, на лице заиграли желваки. Он схватил меня за руку, дернул на себя, затащил в комнату и захлопнул балконную дверь. Высокая балюстрада скрыла его маневр от Марисы, и все, что ей осталось, это теряться в догадках о происходящем.

Я едва стояла на ногах, голова кружилась. Во рту пересохло. Ненавижу отходняк после использования маски.

Рен уставился на меня пылающим скрытым пламенем взглядом.

– Ты скажешь наконец, что здесь забыла?! – рявкнул он, с силой сжав мои плечи.

Колени подкосились, и я начала падать. Рен переменился в лице, огонь угас, уступив место тревоге.

– Юми, ты чего? – Он подхватил меня под руку, не позволив упасть, и отвел к постели.

– Воды, – только и смогла прохрипеть я, плюхаясь на кровать.

Рен поспешил к комоду, где стоял графин с водой.

В другое время я бы с удовольствием провела в его спальне тщательный осмотр, но сейчас заметила лишь идеальный порядок и аскетическую обстановку. Обои серого цвета, однотонное синее покрывало на кровати, потертый ковер, явно казенный, учебники и тетради на прикроватной тумбочке. И почему он не позволяет себе расслабиться даже наедине с самим собой?

Рен тоже снимал отдельный блок, но не из соображений безопасности, как Айзан, а из-за сложностей в общении. В это трудно поверить, но в детстве он был душой любой компании. Всегда веселый, бодрый и готовый проказничать. Рен обожал шутки и шалости. Дети придворных его боготворили и поддерживали в любых задумках. Я же наблюдала за ними со стороны и завидовала их беззаботному веселью. Отец не хотел, чтобы я с кем-то сближалась из сверстников. Считал, что это сделает меня уязвимой, и занимал мое время бесконечными тренировками, а мне хотелось играть с Реном. Но после гибели младшего брата, Рен изменился до неузнаваемости, начал сторониться приятелей и превратился в угрюмого и нелюдимого ребенка.

– Держи. – Он протянул мне стакан с водой и с беспокойством заглянул в глаза.

Я в три больших глотка осушила все до капли. По телу разлилось приятное ощущение легкости. Наконец-то циркуляция энергии вернулась в прежнее русло, как до использования маски.

– Спасибо, ты меня выручил, – сказала я и протянула пустой стакан.

Рен убрал его на комод и развернулся ко мне, сложив руки на обнаженной груди.

– А теперь я жду объяснений, – отчеканил он. – Что, пропасть возьми, здесь происходит?

Говорить правду я не собиралась, только не Рену. Он был помешан на порядке в академии и соблюдении правил. Заняв пост главы ученического совета в прошлом году, он только и делал, что следил за адептами и изводил контролем и придирками. Если он узнает о моих планах, то всеми силами будет мешать. Порядок – прежде всего.

– У меня было свидание, – ответила я и поднялась с кровати. Нужно срочно отсюда выбираться. – Я неудачно поставила ногу на выступ, сорвалась со стены и упала на твой балкон, вот и вся история. Извини за беспокойство, мне пора.

Я направилась к балконной двери, но Рен схватил меня за плечо и развернул на полпути.

– Не лги мне, Юминия! – прошипел он, стоя ко мне так близко, что я почувствовала жар его полуобнаженного тела.

От Рена исходил чарующий аромат соли и пепла, знакомый мне с той памятной встречи в темной комнате дворца. Его настоящий запах, не прикрытый модным одеколоном и не спрятанный за многослойной одеждой. Я вдохнула поглубже и на мгновение прикрыла глаза. Тогда мне было так хорошо, жаль, что все быстро закончилось, стоило Рену понять, к кому он полез с поцелуями.

Глава 7

Часть занятий на трех факультетах совпадала, поскольку помогала углубить знания по магии в общем смысле, а также позволяла погрузиться в те области науки, о каких не узнаешь в школе. Но основу нашего обучения все же составляли особые предметы.

На Справедливости адепты, получившие благословение одноименной богини, постигали сложные техники управления воздушными потоками. На Жизни – проводили опыты с растениями и животными в лабораториях. На Войне – отрабатывали боевые приемы на тренировочных площадках и в спортивных залах.

Уровень магической энергии адептов отличался и определялся при рождении. Кто-то мог лишь слегка прикоснуться к тайнам управления подвластной стихией, а кто-то получал не просто сродство к огню или воде, а обладал особым редким талантом. Все решала воля богов.

В моем случае богиня Справедливости расщедрилась и на слабый дар воздуха, и на уникальный талант. С рождения моя судьба была предопределена – я стала разменной монетой в интригах отца.

Нирон Тонзи никогда не был женат. По его словам, служа Тенью наместника, он не мог позволить себе такой роскоши, как полноценная семья. Но он отчаянно нуждался в помощнике, а поскольку никому не доверял, то решил, что собственный ребенок сыграет эту роль лучше посторонних.

Отец нашел с десяток простолюдинок, в чьем роду отметились маги, и каждой из них пообещал вознаграждение, если та родит от него одаренного ребенка. Семеро потерпели неудачу: пятеро не зачали вовсе, две дали жизнь бездарным. Только три женщины порадовали Нирона Тонзи благословленными детьми. Но лишь я получила от богов достаточно для того, чтобы осуществить задумку отца.

Всех неудавшихся детей отец выкупил и распределил по приютам, но насколько получилось выяснить, из пяти отпрысков Нирона Тонзи в живых осталась только я. Как так вышло, я предпочитала не знать.

Мое детство ничем не напоминало ранние годы сверстников. Кажется, я начала учиться и тренироваться едва смогла ходить без поддержки. Нирон Тонзи хотел как можно скорее получить желаемое – идеальную помощницу для осуществления коварных замыслов наместника.

В результате мое поступление в академию стало лишь частью легенды. Я давно прошла в частном порядке всю программу и легко могла сдать выпускные экзамены хоть завтра. Так что я сосредоточилась на тех предметах, какие отец считал для меня излишними. Теория божественного начала, синергия магии и творческий подход в применении магии стали для меня отдушиной. Я выбрала эти дисциплины в качестве дополнительных к обязательной программе, но именно для их освоения прикладывала больше всего усилий. Я впервые изучала то, что сама хотела.

Но исчезновение Сейки нарушило привычное течение моей учебной жизни. Сидя на лекции по управлению воздушными потоками, я перебирала в памяти подслушанный разговор Айзана и Марисы.

Судя по обрывкам фраз, Сейка пропала именно по их вине. Но зная Айзана, доказать я ничего не смогу. Он был повернут на деталях и свои делишки всегда обстряпывал с болезненной педантичностью. Прокол мог совершить только один из его приспешников, и уж точно не Мариса.

За завтраком мне удалось определить того, чья магия соответствовала найденной в спальне Сейки частичке. Им оказался один из постоянных подпевал Айзана – пятикурсник с Войны, конопатый крепыш, Остин Паер. Его небольшой рост и многочисленные веснушки служили вечным поводом для насмешек одногруппников. Я собиралась за ним проследить. Вдруг на что интересное выведет?

Но, кроме этого, меня зацепили слова Айзана о других похищенных и о тех, кого только планировалось забрать. Если в академии давно что-то происходит, то должны быть и следы преступлений. А найти я их смогу в администрации, где находятся данные по всем адептам. Вот только проблема состояла в том, что кабинет ректора охранялся почти так же, как казна Содружества.

Ректор Варнаг был старинным другом наместника. Ему давно минула сотня лет, но он продолжал заведовать академией с позволения правителя, поскольку регулярно участвовал в исследованиях, финансируемых Содружеством. Ректор почти не занимался административной работой, для этого у него имелся целый штат заместителей и крайне въедливый секретарь.

Господина Варнага редко видели на официальных мероприятиях. Но каждый раз, когда он появлялся на людях, я гадала, как такая развалила все еще не рассыпалась на части. Может, он открыл источник вечной жизни? Тощий, дряхлый старик с редкими волосенками, зачесанными набок, наводил ужас на адептов и мерещился им в кошмарах. О том, что он так тщательно охранял в своем кабинете, оставалось только гадать.

Если я отправлюсь в администрацию ночью, то столкнусь с новейшей магической защитой. Конечно, я могла использовать маску невидимости, но риск был слишком велик. Малейший неверный шаг, и меня бы схватили. Вряд ли отец примет за достойное объяснение попытку разнюхать информацию о Сейке и других адептах. Лишний повод для моего досрочного отчисления из академии я давать не собиралась.

Взвесив все за и против, я решила действовать проще. Днем кабинет ректора охранялся не так тщательно, поскольку к секретарю постоянно заходили адепты и сотрудники для получения печати на документы. Если я воспользуюсь обеденным перерывом секретаря и проберусь в хранилище личных дел в ее отсутствие, то смогу добыть нужные сведения без риска вылететь из академии. Осталось найти повод, чтобы заявиться к старой карге.

Отец не на шутку волновался о том, что я к двадцати одному году так и не прошла полное раскрытие дара. Ведь без этого маг не мог претендовать на диплом об окончании академии и на службу по контракту. Договор, о котором вчера упоминал Рен, отец заключил с наместником еще в день моего совершеннолетия, но документ мог вступить в силу, только если я получу официальное разрешение на службу. И я делала все от меня зависящее, чтобы сохранить подаренное богами сердце мага в неразвитом, зачаточном состоянии.

Глава 8

Хранилище личных дел и других документов находилось в отдельном помещении. Вход туда располагался сразу за столом Шерман, подле картины с символом академии.

Я прикрыла за собой дверь приемной, приблизилась к магической решетке, преграждавшей путь в хранилище, и, оставив листок с извинениями на столе секретаря, наложила маску невидимости. Преодолеть неполную версию защиты, рассчитанную на режим повседневной работы с документами, оказалось довольно просто. Давление чужеродной энергии было даже меньше, чем на балконе Айзана.

Едва я оказалась в комнате, уставленной шкафами с папками, как тут же бросилась к разделу с документами отчисленных адептов. Если моя догадка верна, то тех, кого похитил Айзан, отчислили так же, как и Сейку.

Просматривая список, я заметила странную закономерность – с начала этого учебного года из академии по собственной инициативе ушли пять адепток с факультета Жизни и только один адепт с факультета Войны. Все девушки учились на старших курсах, а вот парень едва начал обучение.

Я запомнила имена адепток и поспешила к стеллажу с личными делами. Просматривая бумаги, я пыталась найти хоть что-то общее между девушками. Если Айзан решился на похищения, тому должна быть очень веская причина. Сын наместника не станет марать руки просто так.

Все девушки казались мне смутно знакомыми, но для размышлений на эту тему не было времени. Я читала строчку за строчкой и старалась запомнить как можно больше. Проанализирую потом, сейчас сведения важнее.

Открыв папку Сейки, я наткнулась на прошение об отчислении и застыла, выпучив глаза. Писала не моя подруга! Я бы узнала ее почерк из тысячи подобных. Сейка любила пририсовывать буквам завитушки, похожие на свернутые жгутики гороха. Она говорила, что так симпатичнее и веселее. Ее не раз ругали за такую вольность на контрольных, но она оставалась верна себе.

Сердце болезненно сжалось. Сейка не подавала прошение, кто-то это сделал за нее, и я выясню, кто именно.

В приемной раздался шум. Сердце ухнуло в пятки, и я замерла. Неужели Шерман вернулась, как и обещала, через полчаса? Быть того не может! А вдруг явился сам ректор? Если секретаря моя маска еще могла обмануть, то столетнего мага с высшим уровнем энергии – не уверена.

Сложив документы на место, я скользнула к приоткрытой двери хранилища и прислушалась.

– Где она? – раздался раздраженный голос Марисы. – Дверь открыта, а за столом никого.

– В хранилище, наверное, – отозвался Айзан. – Подождем. Скоро появится.

В щель я видела, как эти двое расположились в креслах для посетителей. Они увлеченно принялись обсуждать предстоящее в будущем месяце спортивное состязание между факультетами.

– Это отличный момент, чтобы захватить следующую цель и убрать с дороги главу, – сказала Мариса. – Мы могли бы подстроить серьезную травму. Тогда он до праздника Новолетия останется в лазарете или даже вне стен академии и не помешает нашим планам.

– Я хотел вызвать его на магическую дуэль и одолеть у всех на глазах. – Айзан нахмурился, его голубые глаза сверкнули ледяной жестокостью. Красная форма адепта с Войны подчеркивала белизну его кожи и привлекательность черт лица.

– Хочешь покрасоваться перед ней? Это не стоит того, чтобы ставить под удар план твоего отца.

Айзан провел ладонью по темным волосам, приглаживая непослушные пряди, и процедил:

– Что ты понимаешь? Ты видела, как Ренар на нее пялится? Да он же трахает ее глазами каждый раз, как видит! Я должен защитить свою девочку. Она только моя! Никто не имеет права так на нее смотреть.

– Конечно, Айзан. Юми принадлежит только тебя. Но наместник четко дал понять, в чем наша задача. Мы пока не можем его ослушаться. Это ведь и в твоих интересах. Чем дольше он нам доверяет, тем быстрее Юми станет твоей. Помнишь?

Слащавая, похотливая улыбка искривила полные губы Айзана, взгляд подернулся мечтательной дымкой.

– Ты права, я должен проявить терпение. Если мы выведем Ренара из игры на спортивном соревновании, то больше никто не помешает мне заполучить мою ненаглядную.

Он провел кончиками длинных пальцев по губам и усмехнулся, явно вспоминая тот день, когда попытался взять меня силой. Я долго старалась засунуть те мгновения в самый дальний уголок памяти и никогда больше не извлекать, но глядя на ухмыляющуюся физиономию Айзана, образы сами собой замелькали перед глазами.

Мой восемнадцатый день рождения проходил так же, как и все предыдущие. Отец выдал мне несколько крупных банкнот на то, что я бы захотела приобрести, и протянул список новых занятий и тренировок на предстоящий год. Он всегда расписывал все по минутам, не оставляя ни мгновения для безделья. Пока я читала свой приговор на очередной год моей жизни, отец вдруг сказал:

– Сегодня в полдень приедет сын наместника. Айзан хотел лично поздравить тебя. Будь с ним вежлива. Чем раньше вы поладите, тем легче тебе будет ему служить. Надень вот это платье перед встречей.

Отец протянул мне коробку с роскошным, но чересчур откровенным нарядом.

– Постараюсь, – ответила я без особого энтузиазма.

Айзана я знала с детства. До десяти лет он был обычным заносчивым мальчишкой, считавшим, что отец-наместник оправдывает его раздутое самомнение. Но после того, как заговорщики похитили его вместе с матерью, он сильно изменился. Стал мнительным, тревожным, пугался любого шороха. Его мать жестоко убили на глазах сына, а самого Айзана спас мой отец. С момента своего возвращения во дворец сын наместника посвятил себя бесконечным тренировкам. Он хотел стать сильнее и отомстить за мать. По крайней мере, я однажды слышала, как отец обсуждал это с наместником.

Глава 9

Шпионаж включал в себя два разнонаправленных процесса: сбор и анализ данных. Если в хранилище документов я занималась первым, то ко второму приступила только на следующий день. Маска высосала из меня все силы, пришлось отсыпаться. Но единственный выходной я решила потратить на систематизацию той информации, какую удалось выяснить.

Я заперлась в спальне, разложила на полу огромный лист бумаги и принялась расписывать факты. В центре нарисовала круг с именем Сейки. С правой стороны столбиком разместила полученные сведения.

Во-первых, подруга не подавала прошение об отчислении. Кто-то постарался за нее, и ректор закрыл глаза на несоответствие почерка. Во-вторых, Айзан и его приспешники явно причастны к исчезновению Сейки и не только ее. Еще четверо девушек, скорее всего, тоже у них. В-третьих, они намерены выкрасть еще кого-то и попытаются это сделать на спортивном состязании. В-четвертых, глава ученического совета может сорвать их планы, и ему грозит опасность.

С левой стороны я записала ряд вопросов, требующих срочных ответов. Зачем Айзану понадобилась Сейка и другие девушки? Чем так примечательны именно эти адептки? Замешан ли ректор в делах Айзана? Кто следующая жертва? И что, пропасть побери, творится в стенах академии?

Просмотрев данные и вопросы, я погрузилась в изучение личных дел отчисленных адепток. Отец натренировал мою память на мгновенную фиксацию данных. Один раз увидев документ, я могла дословно воспроизвести все, что там было написано.

Мысленно пролистывая папки из хранилища, я сопоставляла сведения о девушках. Внешность, возраст, регион проживания, состав семьи, положение в обществе, благосостояние рода – все что угодно могло навести на след.

И тут я вспомнила, откуда они мне знакомы. С каждой из этих девушек Айзана видели в то или иное время в столовой за ужином. Появление с девушкой на вечерней трапезе давало остальным учащимся понять, что парочка теперь официально вместе.

С начала учебного года я наблюдала появление Айзана с каждой из пропавших по очереди. Последней стала Сейка, но ее он пригласил не на ужин, а в мужское общежитие, и дал ключ от неведомой двери. Ключ, который она мне показывала, не походил на те, что позволяли открыть жилые блоки.

Все в академии знали, что Айзан постоянно менял девчонок и ни с кем надолго не задерживался. Но адептки все равно липли к нему, в надежде стать единственной. А когда их чаяния рушились, тут же подавали прошение об отчислении и бежали прочь в слезах. Таково было всеобщее мнение. Но в действительности выходило так, что адептки бесследно пропадали.

Итак, одно связующее звено между девушками есть – каждая из них в свое время увлеклась Айзаном. Еще все адептки учились на факультете Жизни и обладали сильным даром. Кроме того, они принадлежали к простому люду и ничего не знали о репутации Айзана в высшем обществе.

Я снова и снова воскрешала в памяти личные дела и пыталась выудить новые сведения. Наконец я так погрузилась в написанное на страницах папок, что заметила еще одно незначительное сходство. Все пропавшие адептки работали в лаборатории профессора Флоры Гольшан.

Вот оно! Из спальни Сейки, кроме одежды, пропал дневник экспериментов и ее опытный экземпляр подвижного ростка. Если Айзан приказал их забрать, значит, была причина, иначе их бы бросили вместе с другими безделушками и тетрадями Сейки. Получается, похитителей интересовало то, чем адептки занимались в лаборатории профессора Гольшан.

Кажется, мне пора побеседовать со старостой третьего курса факультета Жизни. Благодаря Эдгару, я быстро узнала о мнимом отчислении подруги в деканате Жизни. Теперь парню придется снова мне помочь.

К сожалению, выходной Эдгар проводил в городе, поскольку его родители жили в столице и настаивали на том, чтобы единственный сын их регулярно навещал. Придется потерпеть до завтра.

В первый день новой учебной недели я чудом отсидела на занятиях, поминутно косясь на часы. Едва начался обеденный перерыв, как я сорвалась с места и помчалась в столовую. Но только я заметила Эдгара среди адептов в зеленой форме, как дорогу мне преградил наш вездесущий глава.

– Турья, вот ты где! Я везде тебя ищу. – Рен достал из внутреннего кармана красного сюртука сложенную бумагу и протянул мне.

– Что это? – буркнула я, стараясь не потерять из виду Эдгара. Он расставил на столе пять или шесть тарелок, доверху наполненных всякой всячиной. Да уж, с таким аппетитом истощение ему не грозит.

– Мне передали заверенный листок с твоими извинениями. Я отнес его профессору Доновану. Он ждет тебя сегодня во второй половине дня в тренировочном зале номер три. Вот предписание.

Рен сунул мне под нос сложенную бумажку, и я с ужасом на нее уставилась. О боги! Как я могла забыть проклятые извинения в приемной ректора! Неужели госпожа Шерман так быстро все оформила? Да быть того не может!

– Ты уверен, что речь обо мне? – Я попыталась проскользнуть мимо главы, но он схватил меня за руку и всучил злосчастную бумажку.

– Уверен, – процедил Рен, сжимая мою ладонь так, будто боялся, что я избавлюсь от врученного предписания. – Профессор Донован был изумлен твоим красноречием и просил меня лично передать его ответ. Именно это я сейчас и делаю. Будь добра, перестань вести себя, как ребенок, и прочти, наконец. У меня уйма дел.

Я стиснула зубы, развернула мятую бумагу и пробежала по ровным строчкам взглядом:

Глава 10

Прежде чем отправиться в тренировочный зал, я заскочила в общежитие, оставила в комнате сумку с учебниками и переоделась в серую спортивную форму. Профессор Донован отличался противоречивым характером, я так до конца и не смогла его понять. Мне хотелось избежать неожиданностей, хоть я и понимала, что вряд ли это возможно в полной мере.

Присев к столу, я достала из ящика коробку с принадлежностями для нанесения грима и немного подкорректировала внешность. Усилила бледность щек, подрисовала темные тени под глазами, высветлила губы. Вид получился довольно болезненный. Вдруг удастся убедить профессора в том, что я не в лучшей форме, и он передумает включать меня в программу индивидуальных тренировок? Кто знает. Нельзя упускать ни одного шанса увильнуть от занятий с тем, кто хочет раскрыть мой дар и отнять последнюю надежду на избавление от Айзана.

Выйдя из спальни в гостиную, я направилась к выходу из блока, но услышала слабый шум, доносящийся из комнаты Сейки. Сердце подскочило и забилось с бешеной скоростью. Неужели подруга вернулась?

Я метнулась к двери, распахнула ее и принялась шарить взглядом по спальне, но к моему величайшему разочарованию, здесь все было в том виде, в каком я оставила. Книги и тетради аккуратно сложены на столе, на полках яркие безделушки в привычном порядке, постель заправлена, занавески задернуты. Слезы сами собой побежали из глаз от разочарования и досады. Какая же я глупая, что все еще верю в чудеса! Айзан никогда бы не отпустил свою жертву, да и сбежать от него без посторонней помощи не получится.

Я уже собралась уходить, как различила едва уловимый шорох в дальнем углу комнаты. Там раньше стояла кадка с экспериментальным подвижным ростком. Решив, что мне чудится, я направилась в гостиную. Но шум усилился, и я кинулась к тому месту, чтобы разобраться в происходящем.

В углу на потертом ковре, добытом Сейкой у старьевщика, свернулся кольцом обломок подвижного ростка. Я его сразу узнала. В ходе опытов подруга вывела растение с множеством корней и минимальным количеством листьев. Цвет магическое создание имело ядовито-фиолетовый, да еще и светилось в темноте. Первое время я не могла к нему привыкнуть и вздрагивала при появлении этого чуда. Теперь же передо мной лежал высохший, дрожащий, жалкий отломанный корешок без единого намека на листья или хотя бы жизнеспособность. И все же бедолага не сдавался и продолжал трепыхаться, явно в надежде привлечь к себе внимание.

Я бережно подняла его с пола, уложила на ладонь и спросила:

– Что ты здесь делаешь, малыш? Сам приполз, или хозяйка послала?

Конечно, корешок не мог говорить. Даже полноценный подвижный росток не обладал такими способностями, а уж его обломок и подавно. Я погладила иссохшее создание указательным пальцем и, открыв сердце мага, направила к нему слабую струйку энергии. Сейка питала свой росток не столько удобрениями, сколько магией, и я надеялась хоть немного поддержать малыша. Но моя сила отличалась от энергии жизни, поэтому сложно было предположить эффект от ее влияния.

Обломок затрясся, обвил кончик пальца спиралью и царапнул кожу. Я зашипела от боли и попыталась его сбросить, но он намертво вцепился.

– Ты что творишь?! – возмутилась я, но заметив, с какой жадностью корешок впитывает выступившие капельки крови, успокоилась. – Ладно уж, пей. Но учти, это в первый и последний раз. Я не собираюсь держать в блоке кровожадную пиявку.

Обломок слабо засветился, и я ощутила исходящее от него тепло и благодарность. Застыв от изумления, я вытаращилась на корешок и прошептала:

– Ты можешь со мной общаться?

Никакого ответа я, естественно, не получила. Наверное, обломок пока слишком слаб. Я увеличила поток магической энергии и выжала из ранки еще крови. Росток впитывал и магию, и кровь с ненасытностью голодного зверя. Наконец, он развалился пластом на ладони и перестал шевелиться.

– Что с тобой? Тебе плохо? – Я не на шутку испугалась и начала тыкать росток кончиком пальца. Тот неподвижно лежал, словно был самым обычным оторванным корешком, без капли магических способностей. – Ну что не так?!

Я заметалась по комнате, но почувствовала слабый сонный отклик от ростка. Он едва замерцал фиолетовым светом и перестал подавать признаки жизни.

– Вот же пропасть! – процедила я.

Но ощущение тепла и спокойствия, исходящее от ротка вселило в меня надежду. Скорее всего, несчастный истощенный корешок просто переел и впал в спячку. Нужно оставить его в покое.

Я отыскала в шкафу пустую склянку, наполнила ее на треть водой, добавила сахар и дождалась растворения. Опустив фиолетовый обломок в воду, я прислушалась к его магическому фону. Никакого страха или отторжения. Значит, я верно подумала. Как-то Сейка рассказывала мне, что засохшие ростки следует сначала подержать в воде с сахаром, чтобы они набрались сил. Теперь эти сведения помогли мне позаботиться об истощенном корешке. Вдруг я смогу наладить с ним связь и выяснить, где Сейка?

В такое верилось с трудом. Даже Сейке не удалось настолько далеко продвинуться в своих опытах, чтобы свободно общаться с подвижным ростком. Но она дала ему милое имя, Шустрик. Я верила, что корешок не случайно оказался в комнате. Следовало набраться терпения, а ждать я умела.

Я перенесла склянку с фиолетовым корешком в свою комнату и отправилась в тренировочный зал. Пора выяснить, чем грозят принесенные извинения.

Глава 11

В прошлом мое общение с профессором Донованом не задалось с самого начала. Дело было не только в том, что я отчаянно не хотела проходить полное раскрытие дара, но и в самом преподавателе.

Лет пятидесяти, стройный, мускулистый, с изрядной долей седины в темных коротких волосах он до невозможности напоминал мне отца. Только Нирон Тонзи отличался сдержанностью и надменностью. От его презрительного холодного взгляда даже озеро в дворцовом саду могло покрыться коркой льда в разгар лета. А вот профессор Донован, напротив, обожал общение, сыпал витиеватыми фразами и пытался залезть в душу, чтобы найти там то, что боишься показать, и выставить это на всеобщее обозрение. Меня бросало в дрожь от воспоминаний о том, как близко он подобрался к моему сердцу мага, и как легко смог обойти выстроенную защиту.

Стоило мне переступить порог третьего тренировочного зала, как профессор одарил меня полным иронии взглядом и воскликнул:

– Адептка Турья! Рад снова видеть такую талантливую, перспективную и целеустремленную ученицу. Надеюсь, на этот раз мы с вами добьемся успеха.

У меня аж зубы заныли от его сияющего предвкушением вида. Донован стоял возле стены со спортивными снарядами и перебирал инвентарь. Темные брюки обтягивали его длинные ноги, белая рубашка с расстегнутой парой верхних пуговиц открывала обзору крепкую шею и широкую грудь, высокие ботинки из мягкой кожи надежно фиксировали лодыжки.

Профессор выглядел довольным и расслабленным, чего нельзя было сказать обо мне. Серый тренировочный костюм казался слишком тесным, спортивная обувь – неудобной, туго заплетенная коса – нелепой. Я нервничала и не могла этого скрыть. Профессор и раньше видел меня насквозь, а что будет теперь, когда он так близок к разгадке моей тайны, я боялась даже представить.

– Добрый день, профессор, – пробубнила я, подходя ближе. – Глава ученического совета передал мне ваше предписание.

– Отлично! Тогда не будем терять время. Я долго думал над тем, почему у нас не заладились тренировки, и вот к чему пришел. – Сердце пропустило удар, и я сжалась под пристальным взглядом Донована, а он продолжил как ни в чем не бывало: – Вы не приемлите собственный дар, поэтому он не готов раскрыться вам навстречу.

Мой шумный выдох, переполненный облегчением, разнесся по залу. Хвала богам, профессор еще не понял, что к чему, но он приблизился почти вплотную. Не то чтобы я не принимала свой редкий талант, скорее, мне хотелось бы сохранить его в недосягаемости для желающих им пользоваться.

– И что с этим можно сделать? – без особого интереса уточнила я.

– Ничего, – с широкой улыбкой отозвался профессор, и я вытаращилась на него, как на редкого монстра из подземелий. – Понимаю ваше удивление, но я совершенно серьезен. Мы с вами долго пытались раскрыть ваш потенциал, и ничего не помогло. Теперь же я намерен дать вам свободу и ждать, когда вы сами позволите дару проявиться в полную силу.

Не дождетесь! Умирать буду, а дар сдержу. Ни отец, ни Айзан, ни кто бы то ни было еще не получат меня и мой врожденный талант.

– У вас странные идеи, но я готова попробовать. – Я слегка оживилась и даже смогла изобразить вымученную улыбку.

– Замечательно, адептка Турья! – воскликнул Донован. – Раз мы обо всем договорились, тогда обсудим занятия. Вы с первой встречи поразили меня уровнем физической подготовки. И как я вижу, вы и сейчас в отличной форме. Вы тренируетесь самостоятельно?

Переступив с ноги на ногу, я призналась в том, что обычно скрывала от окружающих:

– Ежедневно на рассвете я выполняю комплекс специальных упражнений на гибкость. Дальше бегаю в парке для выносливости. Через день занимаюсь со снарядами для развития силы.

– Список впечатляет, – покачал головой профессор. – И зачем дочери аристократов средней руки со слабым даром воздуха прилагать столько усилий?

Я стиснула зубы и сделала пару глубоких вдохов для усмирения бушующих эмоций. Признаваться в том, что я с ума сходила без привычных с детства нагрузок, было слишком унизительно. Отец годами выматывал меня в залах и на площадках. Я надеялась, хотя бы в академии, вдали от жесткого родительского контроля, перестать истязать свое тело упражнениями, но в первую же неделю сломалась от избытка нерастраченной энергии и взялась за старое. Только теперь я сама выбирала, какие именно упражнения делать, и выполняла любимые и доставлявшие удовольствие.

– Привычка, – процедила я. – Мои родные считают, что укрепление тела поможет развить дар.

– Понимаю, это не лишено смысла. Но раз мы с вами теперь будем тренироваться по-новому, то я хотел бы рассказать подробнее о том, чем займемся в дальнейшем.

Он провел широкой мозолистой ладонью по подернутым сединой волосам и указал на мягкий пол для спарринга. Мы сели друг напротив друга, и я заметила во взгляде профессора теплоту и участие. Странно. Раньше он лишь раздражался, занимаясь со мной. Что это с ним? Но в следующее мгновение синие глаза Донована снова излучали насмешку. Наверное, показалось.

– Итак, вы можете использовать этот зал для личных тренировок в любое время суток. Я внесу ваше имя в нужный список. При этом я не намерен менять ни состав упражнений, ни интенсивность, ни кратность повторений. Вы будете делать лишь то, что сами захотите.

– А взамен? – не удержалась я.

– Взамен? – удивился профессор.