Невинная для двух порочных демонов

Глава 1

— Ты, криворукая, уже мне надоела! — кричит папенька, стегая меня по спине розгой. Не в первый раз, кстати сказать. — Как можно было нашу лучшую дойную корову упустить?!

Если эта злобная тварь с рогами и клыками простая дойная корова, то можете меня убить, потому что я так не считаю. Просто местные называют этих животин, дающих молоко, коровами, на деле же эти монстры совсем на них не похожи. И то, что Милка убежала, совсем не моя вина – на моей правой руке до сих пор красуется её глубокий укус.

Тот же, кто зовётся моим отцом, продолжает бить, не обращая внимания на то, что я уже шевелиться от боли не могу.

– Как ты посмела, дармоедка, так с хозяйством поступить! Права жена была моя, что ты ленивая и тупая!

Я уже давно перестала задаваться вопросом, почему собственный родитель так себе ведёт. Когда в первый раз попала в этот мир, открыла глаза, уже была в теле, которое лупят палкой. Мне даже время на адаптацию кто-то свыше не дал, просто впихнул душу в подходящую тушку, видимо. Так я познакомилась со своей семьей, точнее её главой –лордом Данте Энгрином. Радоваться не стала, ведь следующие три недели пролежала в постели, пытаюсь прийти в себя после избиения. Может, я и являюсь дочерью лорда, но обращаются со мной в этом доме хуже чем с самой последней служанкой.

Иерархия весьма странная. Несмотря на то, что я юная лордесса, а мои две сводные сестры, которые даже не являются дочерьми моего отца, лишь детьми его новой жены, по положению куда выше чем я. Вот кто получает всё внимание, богатство и воспитание, соответствующее статусу. Нанья и Викна спят в роскошных опочевальнях, едят с золотых тарелок, носят потрясающе красивые платья, а учителей для них приглашают даже из других государств – именно так должна жить и я, но почему-то имею лишь закуток, который насмешливо называют комнатой, одежду с плеча наших служанок, а вместо нормальных продуктов на завтрак, обед и ужин я всегда получаю пустую кашу и чашку чая без сахара. «Чтобы не разжирела, как кобыла», – вот что говорит моя мачеха, Анателла, всякий раз когда я заикаюсь о том, чтобы мне немного улучшили условия. Отец же всегда вторит: «Аночка права, девушки не должны столько жрать!». И никого из них не смущает, что мои сводные сестры регулярно вырастают вширь из новеньких платьев, что точно является результатом их переедания. Ещё бы не разжиреть, когда они рты не закрывают сутками, засовывая в них и пирожные, и копчёных уток, и бесконечное количество сдобы, которую печёт наш повар.

– Если мы её не найдём живой и невредимой, урежем твою еду ещё больше, и одежда новой не будешь получать несколько лет! – неистовствует отец, сломав уже второй пучок розг о мою спину. Какую же силу надо прикладывать, чтобы это сделать?

– Да уж, прекращай, а то на лекаря тратиться придётся, чего ещё не хватало, – Анателла стоит рядом со своим мужем, с удовольствием наблюдая за тем, как он меня истязает.

Этот момент мне тоже всегда был непонятен. Откуда такая ненависть и желание вредить если не ребёнку, так молодой девушке, члену своей семьи? Неприкрытый садизм, который многих бы смутил на Земле, тут отчего-то является нормой, даже непреложной истиной. Только вот мне обидно, что меня бьют чаще, чем самых ленивых слуг, словно я отдуваюсь за них всех.

Конюх оттаскивает меня в мою каморку, бросает на матрас, набитый сухой соломой, да так и оставляет, чтобы я сама оклемалась. Лёжа на колючей поверхности, не перестаю думать о том, чем же я всё это заслужила. Буквально два года назад я была обыкновенной женщиной с Земли, врачом по образованию, спасала жизни, оперируя людей, а потом случилось та страшная авария, вот я вижу свет фар фуры, а в следующем момент открываю глаза уже здесь.

Этот мир совершенно невероятен, потрясающий, наполненный магией и мифическими существами. Это у нас семья людей, но я видела и оборотней, и вампиров, и кентавров, и даже однажды фавна повстречала в лесу, куда ходила по осени за ягодами, чтобы засушить их себе на зиму. Только демонов не видела, говорят, они обитают за горным хребтом, там, где они не чувствуют жажды крови к окружающим, среди себе подобных. После того, как оклемалась, смогла понять, насколько прекрасен этот мир по сравнению с Землей: никаких машин, самолётов, поездов загрязняющих атмосферу, никакого пластика, который убивает жителей океанов и морей, даже понятия наркотиков здесь не существует. Не мир, а мечта, если бы не повальный садизм местных, которые любят издеваться друг над другом.

Можно конечно бесконечно ныть о том, как мне плохо и жизнь несправедлива, но раны сами себя не обработают, потому, отлежавшись немного, со стоном приподнимаюсь со своего матраса. День прошёл незаметно для меня, так что я могу лишь наблюдать за закатом через щелку, которую кто-то очень «заботливый» выбил в стене толщиной в пару метров. Всё-таки мы живём не просто в доме, а в крепости.

Наученная горьким опытом, достаю из-под своего «ложа» припрятанную баночку: в ней смесь мёда и чеснока, которая чудесно помогает справиться с воспалениями. Руки ломит, когда я тяну их за спину, но ведь никто другой мне не поможет, поэтому стараюсь, густо намазывая кожу. Затем идёт черёд ягодиц и бёдер, тоже необделенные вниманием папочки. Мазь щиплет, но тут же приносит лёгкое облегчение. Сверху накладываю чистую тряпицу, сохраненную от старой наволочки как раз для такого случая. Ткань тут же пропитывается кровью и сукровицей — плохо.

Меня бы ничто не заставило выйти из комнаты, если бы желудок не свело от голода. Да, предстоит новая пытка под названием «совместный ужин с любимой семьей».

Это придумала Анателла: чтобы я приходила за общий стол в главную залу каждый вечер. Зная, что у меня нет ни подходящей одежды, ни соответствующей обуви, что волосы, стремительно выпадающие с моей головы, не смогу уложить в причёску, она требует, чтобы я сидела вместе с ними, такими великолепными, и перебивалась овсянкой, пока вся семья пирует. Унизительно до боли, и я ничего с этим не могу поделать, потому что лишь нарвусь на новые неприятности. Это пройдённый этап, который я усвоила через боль. Лучше удовлетворить эго мачехи и сестричек, чем снова свалиться с лихорадкой от битья. На сегодня мне достаточно того, что я получила от отца.

Глава 2

Академию «Послушная жена» знают все девушки в нашем государстве, и даже за рубежом она весьма известна, потому что занимается подготовкой аристократок и леди негогубых кровей к тому, что они станут жёнами. Лично я, когда впервые о нём услышала, сравнила с земными пансионами или школами-интернатами для девочек, только вот, насколько мне известно, в «Послушной жене» учат немного другому, например, искусству любовных утех, бытовой магии, кулинарии. Словом, всему тому, что обязана знать местная добропорядочная супруга. Сама академия располагается прямо в центре столицы, там, где обитает больше всего аристократов нашей страны, следовательно, проще всего девушкам добраться до учебного заведения.

Но теперь возникает вопрос, почему меня хотят туда сбагрить? Насколько мне известно, нужно соответствовать определённым критериям, чтобы приняли на обучение: симпатичная мордашка, идеальная фигура, знание этикета, а также наук. Я же, с какой стороны не посмотри, ничуть не смахиваю на благородную леди – родственники постарались. Что же они будут делать, если меня не примут? Удавят и прикопают где-нибудь в саду? Другого финала своей истории и не представляю.

Видимо, все знали, какая тема будет обсуждаться на ужине, потому что ни отец, ни сводные сестры не удивлены словам женщины. Спокойненько едят свой суп, прихлебывают, словно хабалки с деревенского рынка. Воспитание так и заметно. Но всё-таки я осмеливаюсь задать вопрос:

– Что это значит?

– Это значит, что уже завтра ты соберёшь свои вещи, – интересно, какие? – И отправишься в академию. Отсюда всего несколько километров, чай не переломишься пройтись своими ногами.

То есть, они даже не собираются дать мне экипаж? Не обеспечат банально нормальной одеждой? Ситуация становится все более странной, будто меня окончательно списали, и теперь хотят выбросить, словно надоевшей мусор.

— То есть, меня позвали сюда для того, чтобы сообщить эту замечательную новость? – Тупо глядя в пустую тарелку, переспрашиваю я. Пусть и ненавижу это место, этих людей, но всё-таки это мой дом, целых два года я здесь прожила, знакомясь с миром вокруг, а теперь должна уйти, оставив привычный образ жизни. Такая новость кого угодно выбьет из колеи. – Сегодня без каши, да?

Викна хихикает, как сумасшедшая.

– Тяжело тебе придётся в учёбе с таким-то скудным умишком, – издевается она, подавившись очередным кренделем. Крошки рассыпались вокруг её тарелки, сообщая всем окружающим, что она, как и её сестра, совершенно не знает этикета, или же не хочет ему следовать. – Уверена, тебе найдут подходящего мужика, который будет держать в ежовых рукавицах. У него не забалуешь, как у нас.

Пресвятой Господь, да если бы я могла тут баловать, то молилась бы каждую ночь, но это ведь не так. Тут мне вдруг в голову приходит мысль, не сказать что совсем идиотская, но слегка отчаянная. Все эти годы я противостояла собственной семье, боролась за хоть какую-то толику счастья, но теперь, когда знаю, что ничего у меня не вышло, зачем терпеть дальше?

Вскакиваю со своего стула так, будто добычу учуяла, тычу пальцем в отца и едва не кричу:

– Ты слабак, а не лорд. Клянусь, я найду себе такого мужа, что свергнет тебя в самый дальний круг Ада! – Затем направляю руку на мачеху, – лживая потаскуха, которая меры ни в чем не знает, посмотри на собственных дочерей, они жирнее наших свиней в сарае, а те ведь питаются куда меньше, чем твои доченьки. – Ну и наконец перевожу палец на Нинью и Викну, – у меня-то хоть появится шанс обзавестись мужем, а вы так и будете сидеть на шее родителей, ничего не делая и ничем не занимаясь. Пустоголовые!

Мне все равно нечего собирать, поэтому выхожу из столовой и сразу направляюсь к парадному выходу – хотя бы раз и я через него пройду, пусть и последний. Слуги смотрят мне вслед, не говоря ни слова, оно и понятно, если хоть пикнуть, сами окажутся по ту сторону стен, без работы и без положительных рекомендаций. Я лишь фыркаю на них, потому что ни разу эти люди не заступились за меня, не помогли, даже слова доброго не сказали, а ведь иногда простое «привет» может спасти жизнь.

Может, это и к лучшему, что больше я ничем не буду связана?

Солнце уже окончательно села, и я осознала, что не знаю как быть дальше . В крепости у меня хотя бы был закуток с матрасом, а сейчас, похоже, придётся спать на голой земле. Дело к осени, и ночами бывает холодно, как бы не околеть. Да и без солнца огонь разжечь не получится, следовательно, никак не согреюсь. Радуюсь, что хотя бы не голой ухожу, накинула свое простое серое платье, с длинными рукавами, которые сейчас кажутся божьим благословением.

Я немало исходила ближайшие леса и дороги, поэтому примерно знаю, куда нужно направляться. Ночевать лучше среди деревьев, там, где нет людей: меньше вероятность, что кто-нибудь пристанет, всё-таки не все мужчины благоразумны, а уж в этом мире и подавно. Знакомая чаща встречает меня распростёртыми объятиями ветвей, покрытых начавшими увидать понемногу листьями. Сразу в лицо пахнуло хвойной свежестью и ароматом мха, значит, мне удастся поспать на чем-то относительно мягком, пусть и холодным. Ощупывая руками землю, добираюсь до небольшой пещеры, именно там нахожу те самые залежи бархатной зелени. Усталость накатывает, ложусь, желая немного отдохнуть, но веки смыкаются, и я проваливаюсь в сладкий сон, в котором почему-то вижу лишь хорошее, наверно, впервые за всё время моего пребывания здесь.

На следующее утро я просыпаюсь на удивление бодрой, как будто и не было вчерашних потрясений, потягиваюсь, хрустнув суставами, и ощупываю спину — коже явно лучше, уже не кровоточит. Солнце поднимается над горизонтом, птицы поют свою замысловатую песнь, а где-то неподалеку слышится шум воды. Вот это хорошо, ведь прежде, чем идти в город, к людям, надо хоть немного вымыться, чтобы не смущать никого, в том числе себя.

Это оказывается ручей недалеко от пещеры, в которой я провела ночь. Вода в нем еще холодная, но я все равно скидываю одежду и принимаюсь пучком травы оттирать грязь и кровь с себя. Ощущение не самое приятное, однако, на душе становится хорошо, будто я горячую ванну приняла.

Глава 3

В столицу я прихожу лишь к вечеру. Несмотря на то, что нашла еду и приготовила её относительно быстро, тело все ещё не оправилось после вчерашнего избиения, потому я делала много остановок по дороге. Город встречает меня шумом ярмарки и голосами людей. Улицы широкие, образуют их величественные дома с башенками и красивой лепниной, словно пряничные домики. Расставлены шатры, в которых восседают торговцы и шуты, дети бегают вокруг странных серебристых шаров, то прыгая на них, то пытаясь спастись от мягкого удара. Но больше всего меня поражает не радостная атмосфера, а люди, которых вижу. Конечно же, раньше мне встречались те, кто счастливы, например, моя семья таковой была всегда, получая удовольствие от пыток, но тут...Это совсем другое счастье написано на лицах прохожих. Девушки смеются легко, будто в их жизни нет ни единой проблемы, мужчины улыбаются, дети хохочут. Даже старики, сидящие в придорожных кафе на уличных террасах, светятся довольством и любовью ко всему миру. «Неужели так бывает?!», — вот теперь единственная мысль, что занимает мою голову. — «Или же это просто умело сделанная ширма для отвода глаз?». Кажется, за два года я успела потерять веру в людей, видя их только монстрами.

Конечно, я не могла не привлечь внимание: замарашка в подранном платье, без обуви, с головой, полной проплешин. Да и помывка в ручье вряд ли сильно изменила мой отвратительный запах. От стыда опускаю глаза к земле, считаю кирпичики мостовой, идя пока сама не знаю куда. Наверно, именно поэтому натыкаюсь на кого-то, врезаясь со всей силы. Некто высокий машинально выставляет перед собой руку, и я чувствую, как лечу спиной вниз. Боже, только бы не разбить голову!

— Вы в порядке? — мужской бархатный баритон приятно ласкает слух. И эти его слова...они как бальзам на мою израненную душу. Незнакомец тем временем продолжает удерживать меня в своих руках. И что это он делает? Принюхивается? — Не поранились?

Даже обращается он ко мне на «вы», будто зная о том, что кровь у меня аристократическая. Но почему так напряженно нюхает? Неприятно, учитывая, что я пропотела от души под палящим солнцем, пока сюда шла.

Тем временем мужчина отпускает меня, отходит на пару шагов. Понятно, все-таки ему противно...

— Простите моё неуважение, юная леди, я не должен был так просто вас трогать. Это непочтительно! — или же не противно.

Теперь я смею поднять глаза на этого человека и рассмотреть его. Человека? Нет, это точно не он. Ведь не бывает у людей рогов на головах и красных кожистых крыльев на спине. Это совершенно точно демон, тот, о ком я слышала лишь слухи да читала книжки в библиотеке крепости.

Он красив, очень красив, нет, божественно (или дьявольски?) прекрасен. Волосы чуть ниже плеч завиваются в полукольца, худое лицо с выдающимися скулами выглядит холодным, если бы не теплый взгляд черных глаз в обрамлении густых ресниц; чувственные губы...я бы хотела, чтобы такие губы целовали меня. Незнакомец высок, строен, под богато украшенной камнями и вышивкой одеждой угадываются хорошо развитые мускулы — настоящий пример мужской красоты.

Но, кажется, что я слишком долго молчу, вон, как он смотрит на меня уже с беспокойством, надеюсь, не примет за слабоумную.

— Да, в-всё в п-п-порядке, — спеша ответить, заикаюсь, как последняя дурочка. Чувствую, как лицо заливает краска стыда. Откашливаюсь и пытаюсь повторить попытку. — Со мной все хорошо, — в этот раз выходит куда лучше.

— С вами всё в порядке? — смотрит с беспокойством, видимо, поняв, что я выгляжу иначе, чем местные девушки.

Его можно понять. Но рассказать правду я вряд ли когда-нибудь решусь хоть кому-то. Поэтому положительно киваю головой, тем самым сообщая, что обо мне волноваться не нужно. Кажется, его не убеждаю, потому что незнакомец вновь подходит ко мне ближе, осматривает более внимательно и произносит:

— Я виноват в том, что случилось. Примите в качестве компенсации ужин от меня.

Хитро, очень хитро. И при этом весьма умно пытаться помочь, не смущая лишний раз девушку. Будь во мне хоть капля гордости, я бы отказалась, но мои милые родственнички вылечили меня от этого, поэтому я просто киваю. Боюсь, если не поем, то банально рухну в обморок или умру. А тут такое счастье — халява.

— Конечно, господин. Как вам будет угодно, — послушно отвечаю, уже предчувствуя хорошенький пир. Незнакомец не выглядит ни бедняком, ни скупым. — Может быть зайдем туда? — показываю на вывеску таверны, откуда потрясающе вкусно пахнет жареным мясом.

— Да, нам подходит.

Он очень обходителен. Ведет меня под руку до нужного места, открывает сам дверь, пропускает меня вперед. Я чувствую себя леди. И меня не пугает этот демон, чего не скажешь о других людях. Они жмутся к стенам, когда незнакомец проходит мимо них, кланяются низко, до самого пола, глаз не поднимают, а уж слова наверняка бы не осмелились сказать. Неужели эта раса настолько страшна? Мне так пока не показалось.

Демон щелкает пальцами, и рядом с ним тут же появляется разносчица еды. Мужчина заказывает много всего: и жареного мяса, и тушеных овощей, и булочек с повидлом, горячий час и ягодный прохладный морс. Когда это все ставят на стол передо мной, желудок предательски громко урчит. И слюна скапливается во рту. Но, в отличие от своей семьи, я не хватаюсь сразу за ложку, а склоняю голову в молитве. Демон поступает также. Я мысленно благодарю богов за то, что сегодняшний день заканчивается на столь приятной ноте, что мне не придется голодать, что я повстречала хорошего человека, который не прошел мимо, а очень тактично предложил помощь.

Закончив с вознесением молитвы, я поднимаю голову и открываю глаза.

— Спасибо вам за всё это, — тихо благодарю мужчину и только после этого приступаю к трапезе.

Начинаю с супа, густого, ароматного, с кусочками мяса и картофеля. Сразу становится так хорошо на душе, что я расслабленно выдыхаю. Запиваю его морсом, а потом подтягиваю к себе тарелку с мясом.

— Не стоит так спешить, — незнакомец намекает на то, что от большого количества еды мне с голодухи станет дурно. Значит, он понял. И продолжает внимательно смотреть, будто рентгеном просвечивая. — Расскажи, что с тобой случилось? Можешь не выворачивать душу, но я хочу тебе помочь, а для этого надо хоть что-то знать. Пожалуйста.

Глава 4

Все-таки боги существуют. Или же один конкретный — вот этот демон. Он не просто кормит меня ужином, но и снимает комнату в этой же таверне на третьем этаже, чтобы я пожила там до поступления в академию, оплачивает трехразовое питание, а на следующий день встречает в дверях и заявляет:

— Пойдем по лавкам. Надо подобрать что-то получше этого, — рукой обводит моё рваное платье.

— Господин, это уже слишком. Я не могу принять такие подарки, — уже не просто смущаюсь, а стыжусь своего неприглядного внешнего вида. — Слишком дорого, нельзя.

Демон смеется заливисто, его явно повеселили мои слова.

— Милая леди, вам не стоит беспокоиться о моих деньгах. Их столько, что можно сказать, что я сейчас о питомице забочусь.

Это он меня кошкой или собакой назвал что ли? Даже и не знаю, неприятно это или же, наоборот, радует. Учитывая, что я не слышала приятных слов в этом мире ни от кого, такая мелочь меня делает немного счастливей, пусть это и странно. С одной стороны, принимать помощь от незнакомца не очень хорошо, мало ли что потребует в качестве ответной услуги, но и идти в академию невест в этом рванье мне не улыбается, могут и не принять, а это значит, что придётся искать работу – лучше уж учиться.

Пока демон водит меня по магазинам, выбирает подходящую одежду, я думаю о том, что же ждёт меня впереди. Конечно же я хочу получать новые знания, а также возможность отхватить неплохого мужа. По крайней мере никаких плохих историй о невестах из «Послушной жены» не слышала, наоборот, все леди, прошедшие через отбор, были вполне счастливы в супружеской жизни.

– Так, вот мы тебя и одели. Но что же делать с этим? – Пальцем показывает мужчина на мои волосы, которые выглядят так, будто я девяностолетняя старуха, от старости облысевшая. – Далеко в причёсках не уедешь без копны волос. Хм, Как-то я раньше не задумывался о том, каким образом девушки ухаживают за своей шевелюрой.

Если честно, то я тоже не знаю. Учитывая моё положение в семье, никто и никогда не рассказывал и не показывал, как следует обращаться с волосами, кроме их помывки. Современных средств, как на Земле, здесь нет, а магией парикмахеров банально не умею пользоваться. Мне известно, что к сестрам регулярно приглашают такого, но я его ни разу не видела.

– О! – Демон поднимает палец к кверху, будто его осенила гениальная идея. Быть может, так и есть. – Придумал! По дороге к этим магазинам видел вывеску парикмахерской мага, вот к нему и отправимся.

Мужчина явного воодушевлен тем, что делает. Думается мне, что для него это такое развлечение – облагородить оборванку, которую чуть не ранил. Кто я такая, чтобы отказываться от его милости?

Маг встречает нас чуть ли не с распростёртыми объятиями, хотя выглядит испуганным. Подозреваю, что демоны нечасто захаживают в его салон, желая помочь незнакомке. Но мужчина быстро берет себя в руки и принимается осматривать меня со всех сторон. Перебирает тонкие пряди ломких волос, взвешивает их в руках, массирует мне голову, даже зачем-то в уши сует странные палочки.

– Ну, мне всё ясно, – цокает языком маг, наконец отстраняясь от меня. – Такое часто бывает у девушек, которые не доедают. Конечно, можно исправить обильным питанием, но, как я понимаю, вам нужен более быстрый результат?

И я, и демон киваем. Не уверена, что этот добрый незнакомец здесь, в столице, надолго, поэтому он постарается выполнить всё, что задумал, в кратчайшие сроки. Интересно, насколько далеко он готов зайти в своей благотворительности?

Меня усаживают в весьма удобное кресло, вешают на плечи специальный фартук, чтобы не испачкать новенький костюм, а затем начинается самая настоящая магия. Вначале мою голову вымывают, массируя кожу специальной щеточкой, затем споласкивают ароматным бальзамом, а после маг наносит какой-то гель, резко пахнущий травми. Сверху закрывает всё это шапочкой, давая подействовать.

– У тебя не самый трудный случай, какой я видел. Поэтому, девонька, не волнуйся, выйдешь отсюда с такой шевелюрой, что все вокруг обзавидуются, – приговаривает мужчина, воскладывая мне на макушки и виски пальцы. Я тут же начинаю ощущать покалывания его силы. — Как хорошо пошло! Чудесно!

Демон наблюдает за нами, сидя на диванчике, который предназначается посетителям. Беспокойство наконец пропало из его глаз, но теперь там поселилось какое-то неведомое мне веселье. Этот человек явно развлекается, словно играя с куклой Барби – мною. Интересно, хочет ли он увидеть конечный результат или же уйдёт, так его и не дождавшись? Обычно такие экспериментаторы любят видеть финальный результат, каким бы он не оказался.

Когда маг заканчивает со всеми магическими манипуляциями, он смывает с моей головы гель, а затем отворачивает от зеркала, явно не хотя того, чтобы я увидела получившееся сразу, пока не все сделано. Он что-то стрижет, использует штуку, похожую на фен, странные щипцы, которые, видимо, завивают волосы, а в конце заливает спреем – чтобы дольше держалась прическа. Тут всё чертовски похоже на земную парикмахерскую.

– Не девушка, а настоящий цветок. Никогда таких красавиц ещё не видел! – восклицает удивлённо, но в то же время радостно парикмахер. Затем он поворачивается к демону, – надеюсь, вам нравится результат? – Звучит заискивающе, но в тоже время и гордо.

Теперь мне самой любопытно до ужаса, что же он натворил с моей головой. Демон поднимается с диванчика, медленно и грациозно, словно большой кот, подходит ко мне, осторожно ладонью гладит по волосам, явно наслаждаясь.

– Да, ты проделал великолепную работу. Значит я не прогадал, накидывая на твоё заведение защитную сеть.

Я не знаю, что это значит, но маг вдруг бросается на колени, на них подползает к незнакомцу и целуют край его плаща.

– Господин, век буду вам благодарен! Вы одарили мою семью своей защитой!

Он еще долго рыдает, вознося молитвы богам и демонам, а мне наконец позволяют самой посмотреться в зеркало. Что ж, парикмахер был прав – та, что смотрит на меня из отражения, прекрасна, словно первый весенний цветок, едва распустивший свои нежные лепестки. Теперь, когда появились волосы (густые и такие длинные), я больше не выгляжу нищенкой из подворотни. А, учитывая, что ещё и в новом красивом костюме, то выгляжу точь-в-точ как те леди, которыми вчера восхищалась на улицах города.

Глава 5

Демон в тот день отвёл меня вновь в таверну, помогая донести многочисленные покупки, а потом, коротко попрощавшись, просто ушел, так и не сказав, как же его зовут. Как же теперь мне возносить молитвы богам, если я не знаю, за кого благодарить?

Наверное, стоит просто иногда вспоминать этого человека с благоговением, ведь наверняка он изменил за один короткий день всю мою жизнь. Это дорогого стоит.

На следующее утро я просыпаюсь рано, несмотря на то, что ночью долго ворочалась, размышляя о вступительных экзаменах в академию. Я ведь не знаю, какими они будут, а вдруг заставят математические задачки решать или магией пользоваться – ничего из этого я не умею. Подхожу к воротам, резным и из золота, сразу после завтрака в таверне. Тут уже толпится множество девушек, причём большинство из них не сказать, что большие красавицы, просто симпатичные. Но все они одеты соответственно статусу будущих невест: в строгих платьях с закрытыми руками, декольте, шеей. Длина доходит до середины голени или щиколотки, тем самым закрывая и ноги. Волосы у них аккуратно уложены, причёски не имеют много украшений, лишь маленькие шпильки с крошечными камнями. И повально на всех головах аккуратные шляпки. Значит, я все сделала правильно, нарядившись в том же стиле. Даже ничьих удивлённых взглядов не вызываю, являясь одной из них.

– Так, леди, меня зовут управляющий Уолш , и ко мне следует именно так и обращаться. Сейчас я проведу вас в приемную, где вы назовёте свои имена и фамилии, а также сообщите об умениях. Хочу сказать сразу, это никакой роли при зачислении не будет играть, мы, приемная комиссия, будем смотреть на совсем другие вещи, – маленький пухленький человечек, одетый в чёрный костюм и начищенные до блеска туфли, обращается к присутствующим. Указывает пальцем на академию, виднеющуюся вдали от ворот, – ведите себя, девочки, примерно, иначе точно туда не попадёте. Вы же этого не хотите?

Сразу же раздается гомон голосов, мол, мы будем идеальными девушками, даже леди, и вам не придётся волноваться о нашем поведении. Я молчу, не издавая ни единого писка. Честно говоря, мне немного страшно, всё-таки впервые вижу столько людей, после попадания.

Мы дружной гурьбой проходим во внутренний двор, и здесь, пожалуй, ещё красивее, чем те великолепные ворота: повсюду разбиты клумбы с множеством цветов, деревья высажены ровными рядами вдоль дорожек, умощенных красным кирпичом; то тут то там стоят симпатичные скамейки, на которые можно присесть и отдохнуть, а вдалеке виднеется здание академии. Боже, как же оно прекрасно.

Такие величественные здания, пожалуй, видела лишь на Земле: в Москве да Санкт-Петербурге, построенные великими мастерами за огромное количество денег что по старым временам, что по нынешним. Во-первых, академия полностью сделана из стекла: и стены, и крыша, и даже резная лестница полностью прозрачны и звенят даже от того, что листик падает на поверхность. Звук такой мелодичный, что невольно заслушиваюсь. Во-вторых, оно огромно, это здание, такое большое, что мне приходится несколько минут стоять, глупо его разглядывая, и то мне не хватает времени, чтобы охватить все здания глазами. Множество башенок настроено, и их так много, что пальцев на двух руках не хватит, чтобы сосчитать.

– Ах, какая красота! – восклицает одна из кандидаток на поступление, которая стоит рядом со мной. Это симпатичная рыженькая девочка, по возрасту явно едва перешагнувшая восемнадцатилетие.

Я склонна с ней целиком и полностью согласиться. Наверно, если буду каждый день видеть эту красотищу, то сердце моё рано или поздно оттает.

– Девочки, не толпимся, встаньте по парам и двигайтесь за мной внутрь, – управляющий Уолш дает нам новое задание, явно привычный работать с таким контингентом. – Самое главное, ведите себя тихо.

Такое ощущение, будто некоторые его банально не слышат. Может, они глухие? Потому что вновь начинают болтать, как старые бабки на лавочке у подъезда, гомоня о всяких глупостях. Интересно, как долго управляющий будет терпеть такое неповиновение. Ну и ладно, главное, что я сама соблюдаю все заявленные требования, которое было всего одно. Это не так уж и трудно.

Лестница, удивительно, но не скользкая, мы поднимаемся в приемную. Встречают нас два дворецких в ярко-красных мундирах и залихватски зачесанными назад волосами, лица их ничего не выражают, но почему-то они подмигивают каждой проходящей мимо них девушке. Заигрывают что ли? Вместо того, чтобы отреагировать, как другие девицы, я скромно опускаю глаза к полу, разглядывая, как солнечные лучи создают на них радугу.

Почти сразу же около входа располагается длинный стол, за ним сидят семь человек: пять мужчин и две женщины. Думаю, это наши экзаменаторы. Теперь мы по одной подходим к этому столу, называем свои имена. Но мне так стыдно это делать, что я не решаюсь сказать фамилию:

– Простите, госпожа, но можно ли этого не делать? – Хотелось бы окончательно избавиться от связи с моей жестокой семьей. Экзаменатор на меня смотрит с пониманием, но кивает. – Поставьте ту, которая вам нравится больше. И спасибо, госпожа, я ваша доброту никогда не забуду.

Теперь я не Эделин Энгрин, а Эделин Безымянная – именно так записывают, шокируя меня простотой решения вопроса.

Следующая женщина спрашивает о том, что я умею. Приходится перечислять:

– Огород, колоть дрова, ухаживать за скотиной и даже принимать у неё роды, я настоящий мастер уборки, могу замок за пару часов выдраить.

– Интересные навыки, какие ещё? – Хихикнув, задаёт следующий вопрос.

Сказать или нет? Как бы я ничего не потеряю, если сознаюсь.

– Ещё я умею охотиться, пусть и на мелкое зверье, добывать в лесу пищу и выживать. Пожалуй, выживание моё самое главное умение, – мой голос звучит твёрдо, когда я это все произношу. Отчего-то мне не кажется, что я должна стесняться своего прошлого, нет, это те, кто надо мной издевались, должна это делать.

Рядом с ней сидящий мужчина цокает языком, теперь в его взгляде самый настоящий интерес, который меня пугает.

Глава 6

Всего отбирают десять девушек, которые входят почему-то с периодичностью раз в полтора часа в комнату, где я находилась с самого начала. Не все из них конечно же со шрамами или какими-то неприятными моментами во внешности, большинство из них выглядят симпатично и даже мило, парочка – настоящие красавицы.

Несмотря на просьбу управляющего Уолша воспитанницы продолжают болтать, словно курицы кудахтать, а некоторые и вовсе чуть ли на визг не переходят, когда одна из них смешно шутит. И как только они собираются становиться послушными жёнами, если не могут справиться с такой простой просьбой своих благодетелей.

Я целый день провожу в этой дурацкой комнате, помирая со скуки, ведь кроме кресел здесь нет ничего: ни книг, ни газет, ни даже простенького окна, куда я могла бы посмотреть. Это настолько меня достает, что я уже готова сама рвать и метать, однако, какой-то внутренний голос мне подсказывает, что этого делать не стоит, как бы не было проблем.

В голове роится множество мыслей о том, что если меня отобрали благодаря странным умениям, то как же будет происходить обучение? Например, я опасаюсь того, что как бы проблем не найти – мало ли какой садист-муженёк попадётся. Или же здесь всё иначе происходит? Страшно, так страшно, что трудно дышать. Так, вдох, а затем выдох. Ещё раз, вдох-выдох. Вроде на душе становится немного спокойнее, но волнение до конца так и не отпускает.

Когда наконец все, кто мог, собираются в комнатушке, вновь появляется управляющий Уолш. За его спиной стоит десять женщин преклонного возраста в аккуратных чёрных платьях с белыми фартуками.

– Итак, девоньки, это ваши помощницы, – кивает он на них, а затем каждую представляет поимённо. – Не вздумайте считать, что они служанки, нет, эти леди нужны для того, чтобы довести до идеала ваше поведение не только в обществе, но и с друг другом. Они будут вам показывать, что нужно делать в той или иной ситуации, рассказывать о том, что знают, а знают они очень многое. Заклинаю вас, не пренебрегайте их советами, если не хотите вылететь из академии с клеймом старой девы, – мужчина звучит грозно, что я даже дёргаюсь, однако, сдерживаю свой порыв. – Ваше обучение будет проходить в несколько этапов в течение одного года. Те, кто его пройдут, получат соответствующий диплом, а, следовательно, право дать или не дать согласие тому жениху, которого мы для неё подберем. Будьте прилежны в своем обучении, следуйте указаниям помощниц, посвящайте всё свое время книгам и практике, и будет вам счастье.

– А когда мы встретимся с женихами? – Спрашивает рыженькая, тем самым перебивая управляющего. Одна из помощниц шикает на неё, злобно глянув, мол, какая невоспитанная. Я с ней полностью согласна.

– Такими темпами никогда. Милочка, насколько я помню, тебя зовут Ренкой? Так вот, Ренка, ещё хоть раз попробуешь так поступить и вылетишь из ворот академия быстрее, чем скажешь: «Ой, простите!». Мы не потерпим непослушания, мы не потерпим козней, мы не потерпим лености. А теперь подходите ко мне по одной, я прикреплю к вам помощниц, – более властным тоном говорит управляющий, указывая на место перед собой. –Ренка Дарс, учитывая твой непокорный характер, даю тебе нашу милую Катрин.

Кто бы сомневался, что это окажется та самая, что злобно на неё зыркнула минуту назад. Кажется, Ренка нажила себе если не врага, то явно недоброжелателя.

Мне достается румяная, словно булочка, совсем старенькая женщина по имени Нана, и я тут же мысленно окрещиваю её Нанночкой. Как если бы она была моей мамой, настолько её внешность располагает к себе. Да и она, судя по всему, рада своей новой подопечной, сразу же берет меня за руку, сжимает её крепко, но ласково, и говорит:

– Ничего, милая, я понимаю, что ты здесь не по собственному желанию оказалась, но мы ведь с тобой постараемся сделать так, чтобы этот год не прошел впустую?

Мне остается лишь кивнуть.

Когда с представлением закончено, управляющий позволяет нам разойтись по своим комнатам. И, едва увидев свое новое жилище, я готова бахнуться в обморок.

– Многие девицы так реагируют, когда видят, – говорит Нана, мягко мне улыбаясь. Она уже прошла внутрь и начинает свои заботы: раскладывает сменную одежду, выданную в прачечной академии, поправляет покрывало на постели, вытаскивает из ящика стола и кладёт на его поверхность стопку пергамента, перья, чернильницу, – надеюсь, ты умеешь писать и читать?

Киваю, этому пришлось обучаться самой, особенно после того, как я не знала местного языка, попав сюда.

— Чудесно, ведь я уверена, что некоторые из наших новых студенток не обучены этому. Оно и к лучшему, что ты не совсем глупышка, можно будет время, которое они потратят на грамматику, потратить на что-то более полезное, – Нана выглядит ещё более довольно, чем в начале нашего знакомства. – И тебе не следует стесняться своих искренних эмоций по поводу того, как здесь роскошно.

Это мягко сказано, ведь такого я ещё нигде не видала. Комната сама по себе большая, вся стеклянная, разве что полы сделаны из начищенного до блеска камня, всё сияет в лучах закатного солнца, создавая ощущение, будто я рыбка в дивном аквариуме. Оконная рама сделана из странного металла, не золота, не серебра, а более яркого, красноватого, поэтому за день успела нагреться – и теперь отдает это тепло комнате. Стол сооружен, как и два стула, из красного дерева, такие я видала в кабинете названного отца и знаю, как дорого стоит подобная мебель. У другой стены стоит постель: огромная, наверно, на ней могут вместится человек шесть, с мягкой толстой периной, множеством подушечек с кисточками на углах наволочек, меховым покрывалом и балдахином – ну настоящая мечта для девочки. В углу находится шкаф, с резными дверцами и ножками.

– Если будешь стараться, найдёшь себе покровителя, то совсем скоро он наполнится красивой одеждой, – поясняет Нанночка, показывая на пока пустые полки. – Такое часто случается с девочками, которые следуют указаниям своих помощниц. Надеюсь, ты из таких, из умных.

Глава 7

Первый месяц в академии оказывается не просто сложным, а тяжелым и морально, и физически. Каждый день начинается с подъёма в пять утра. Помощницы заходят в наши комнаты, будят нас, помогают привести себя в порядок: умывания, душ, причесывание и одевание в форму. Затем нас ведут в академический храм, где целый час мы слушаем вначале проповедь священника, а затем молимся сами, каждая желая того, чтобы близко её сердцу. Например, я прошу богов лишь о том, чтобы все сложилось хорошо, чтобы никогда больше не оказалась в семье Энгрин. Другие девочки, насколько я слышала их шепот, желают и симпатичных одёжек, и бриллиантов, и кучу детишек с любимым мужем. После посещения храма помощницы сопровождают нас в столовую, где каждая питается по индивидуальному меню. Полненькой Ирии, например, прописали строгую диету, поэтому она вечно давится постными кашами, овощами и варёной рыбой. Мне же, наоборот, посоветовали кушать побольше мясного, чтобы нарастить мышцы, жирного, чтобы появились округлости, как это должно быть у всех девушек, которые вошли в детородный возраст.

Затем, когда все насыщаются, обязательны спортивные занятия. Для этого воспитанницы переодеваются в специальную одежду и отправляются на спортивную площадку, которая располагается за академией. Каких только снарядов там нет, и смотря на них, я понимаю, что не единственная попаданка с Земли в этот мир: и хулахупы, и скакалки, и мячи гимнастические, и бамбинтон, и разные снаряды для гимнастики. Продолжать список можно бесконечно, главное, что оно всё имеется. Хотя, конечно, вопрос о том, кто же такой спортивный сюда попал, не отпускает меня все эти дни, что я провожу с тренером.

Тренер Адс жуткий человек. Его прикрепляют лишь к нескольким девушкам, в том числе ко мне, и гоняет он нас по полю, как сидоровых коз, ничуть не жалея неподготовленные к подобной нагрузки тела. То, как мы вымытываемся, никакими словами не описать; к концу занятий пот ручьём льется с нас, а тренер только и делает, что смеётся над хлипкими худышками – именно так нас называет, подгоняя на очередной круг бега. Ну, несмотря на все эти мучения, я замечаю и результат. Вскоре моё тело становится совсем другим. Из хилой заморышки превращаюсь во вполне симпатичную девушку с грудью, ягодицами, покатыми бёдрами и при этом очень тоненькой талией, лебединой шеей и гордой осанкой. Наверно, именно так выглядят настоящие леди. Замечательно, что и форма академии выгодно подчёркивает все эти изменения в моей фигуре – каждое утро и вечер я любуюсь на себя в зеркало, не веря, что это теперь всё моё.

– Ну а ты что думала, что усилия не вознаграждаются? – Отвечает Нанночка, когда я спрашиваю у неё, почему так сильно изменилась за столько короткий срок. – Скажу тебе по секрету, – шепчет уже куда тише, – у вас не просто так индивидуальная диета. Над каждым блюдом работает маг, который лучше знает, что можно скушать девушке, а что нет, и добавляют свою силу.

То есть это академия не просто старается, чтобы получить воспитанниц, но и о них заботится. Это о многом говорит, я даже начинаю проникаться доверием к этому месту и людям, которые здесь работают.

Но в любой бочке мёда есть ложка дёгтя. Здесь это учебные занятия. Я не знаю, по какой логике их подбирают девушкам, но набор моих уроков меня немного смущает. Вот, например, что значит изучение всех языков мира? Вначале я восприняла это как шутку, но затем оказалось, что преподаватели решили взяться за меня всерьёз. И теперь я учу шесть языков одновременно, не имея времени почти ни на что другое. Они мне уже даже сниться начали, не давая забыть о том, что если не отвечу на домашнее задание, то получу выговор в личное дело, что здесь очень серьезный проступок.

Преподавательница очень строгая оказалась.

Или, другой предмет – знание трав и искусство варения из них зелий. Я на нём сижу в гордом одиночестве, как будто больше никого не нашлось для столь тонкой работы. Но больше всего меня удивляет предмет, на который записали всех девочек – искусство сексуальных утех. Именно на нём я узнала, что все, кроме меня, кого приняли в академию, уже не девственницы.

Этот вопрос затронули лишь один раз, когда спросили, имел ли кто сексуальный опыт. Я тогда очень смело не подняла руку, думая, что таких девушек будет больше. Каково же было удивление и моих сокурсниц, и преподавателей, когда я оказался единственной, кто не познал в этом теле радости плоти. Но когда бы мне это было делать? В своей коморке или блуждая по лесу в поисках еды? Или, может, выдраивая весь замок от грязи, которую нанесли во время званого бала гости?

– А что вы тогда делаете на этом предмете? – Задала вопрос учительница, обращаясь ко всем остальным. Те стали неуверенно мяться, не зная что ответить. Тогда она продолжила спрашивать, – и правильно, что не знаете ответ ответа. Ваши тисканья на сеновале да насилие от неизвестно кого не считается сексуальными утехами. Мои уроки совсем о другом: как доставлять удовольствие своему мужу, а самое главное, получать от этого процесса удовольствие самой. Не уверена, что все вы, девки мои не девственные, знаете, как это сделать.

На этих занятиях мы все регулярно краснеем, даже я, женщина, которая когда-то была врачом и повидала много голых тел да и в сексе была искушена. Вначале она дает нам теорию, заставляет зарисовывать то позы, то строение половых органов разных рас, а потом и вовсе переходит к практике. Никогда не забуду тот урок, когда перед нами на партах расставили деревянные, покрытые лаком фаллосы, и учили делать приятное своему «партнёру» ртом. Почему-то та игрушка, что досталась мне, была намного больше, чем у однокурсниц. Я к ней и так подлезала, и эдак, и облизывала деревянную головку, и пыталась впихнуть врут, но вот в горло она никак не входила.

– А почему у меня такого размера? – Спросила я тогда у учительницы, поняв тщетность своих попыток.

— Приказ от начальства, – усмехается она, а затем дает ещё больше фаллос, – знаешь что, начни лучше с этого, может, тогда первый покажется малюсеньким.

Глава 8

До смотра допускают восемь девочек из десяти – тех, кто лучше всего проявил себя на занятиях и заботе о самих себе. Я же становлюсь первой в списке, что говорит о том, что мои старания признали не только учителя, но и начальство академии, которое до сих пор остается для меня тайной. Мы ни разу не видели ректора «Послушной жены», и всем очень интересно, кто же это такой заботливый.

Первый этап оказывается очень простым. Мне о нём всё объясняет моя любимая Нанночка.

– Вы, девицы, будете находиться в одной бальной зале, ваши претенденты в женихи в другой. Вы их видеть не сможете, а они через двойное стекло смогут. Веди себя максимально естественно, не пытайся казаться той, кем не являешься, просто наслаждайся вечером: танцуй, кушай вкусняшки, пей напитки. Продлится это не больше трех часов, поэтому устать не успеешь, – говорит она, укладывая мои погустевшие волосы в высокую причёску.

Платье берётся неизвестно откуда, подозреваю, что сама помощница мне его дарит. Но оно роскошно: выгодно подчёркивает мою бледную кожу, длинное, с пышными юбками, множеством оборочек и рюшек, по груди идёт вышивка золотом цветов, рукавов нет, зато имеются бретельки, которые ложатся мягким шелком мне на плечи. Особенно радует корсет, который утягивают на моей талии, он делает её ещё более стройной, осиной. На ноги обуваю туфельки из розовой кожи. Они так идеально садятся на стопу, что я начинаю подозревать свою помощницу в том, что пока сплю, она тщательно измеряет меня лентой. Ну и конечно же лицо, как без макияжа? С ним помогает специально приглашенный маг, который не только выравнивает цвет лица, но и подкрашивает немного веки с ресницами, придает здорового румянца щекам и выделяет губы бежевой помадой. Получается очень красиво, но при этом ни капли не вызывающе.

– Ты очень изменилась с тех пор, как пришла сюда, – комментирует мой образ Нана, рассматривая со всех сторон. – Не зря я сделала на тебя свою ставку.

А вот это уже интересно.

– О чем это ты? – Задаю вопрос, мечтая услышать честный ответ, ведь в словах моей воспитательницы явно кроется какой-то другой, тайный, смысл.

– Опять-таки, сообщаю тебе по секрету, никому не рассказывай, но когда девушки приходят в приемную, за ними уже ведётся присмотр от самых ворот. Именно мы, помощницы, решаем, кто наиболее достоин, чтобы здесь учиться. Ты мне понравилась с самого начала, когда тихо стояла в сторонке, скромно молчала, глаз не поднимала. Вспомни и тех дворецких, ты единственная, кто не обратил никакого внимания на таких красивых мужчин – значит, сможешь хранить верность и своему мужу, не заглядываясь на других. Я, между прочим, одна из старейших помощниц здесь, и когда-то мне прочили в женихи самого короля, однако, я отказалась, решив посвятить свою жизнь помощи таким как ты, – монолог Наны выходит длинным, но очень информативным.

Нежность пронзает моё сердце к этой женщине, которое сделала столь много не только для меня, но для других, кто был воспитанницей для неё. Я и не знала, что люди могут быть добрыми. Помимо того демона, лишь она была ко мне по-настоящему справедлива, никогда ни в чем не обвиняла. И ни разу за этот месяц ни за что меня не наказала, хотя в начале пути мне было очень тяжело рано вставать, много заниматься спортом и учиться. Интересно, я когда-нибудь смогу её должным образом отблагодарить?

Будто прочитав мои мысли, Нана говорит:

– Тебе не стоит ни о чем волноваться. Это мой путь, и ты лишь ступенька к тому, к чему я иду – к моей цели. Я воспринимаю тебя как всего лишь средство, но таких девочек повидала уже так много, что мне неважно, какие горести ты претерпела в прошлом, главное сделать тебя счастливой в настоящем и будущем.

– А мы правда не сможем даже глазком на них взглянуть? На женихов этих, – моё любопытство столь сильно, что не могу сдержаться, – ну хоть немножечко!

— Нет, нет, ещё раз нет. Сначала именно так и делали, в первых наборах невест, затем оказалось, что они между собой женихов поделили и не хотели смотреть на тех, кто действительно им подходил, решив, что возьмут самых симпатичных да одетых побогаче. Это неправильно. Наша академия стремится к созданию гармоничных пар, а не тех, которые развалятся через месяц брака, – качает головой недовольно женщина, напоследок поправив моё платье. Сдула несуществующую пылинку со спинки, отряхнула подол, – ну вот, думаю, ты готова. Помни мои слова, и не шага в сторону них.

Она помогает мне спуститься вниз, доводит по стеклянному коридору до дверей бального зала и, когда те самые двое дворецких-красавчиков её открывают, оставляет меня одной. Я же делаю шаг в неизвестность – первый шаг к своему светлому будущему, как я надеюсь.

Залы украшены по-настоящему празднично, повсюду ленты, цветы, какие-то магические шары, похожие на воздушные, но точно ими не являющиеся, потому что я не вижу верёвочек, за которые бы те крепились хоть к какой-нибудь поверхности, а не витали просто в воздухе, перемещаясь в пространстве. В помещении уже находится несколько девушек, одетых также красиво, как и я, правда, та самая Ренка отличается от нас. Видимо, с помощницей у неё не сложилось, потому что платье у неё по фасону, цвету и украшениям почти точь-в-точь то, какое мы носим на занятия — ни вкуса, ни фантазии. Ну, это было ожидаемо, потому что на занятиях, где я пересекалась с этой сокурсницей, она проявила себя не только ленивой, но и злостной нарушительницей порядка, постоянно задавала глупые вопросы учителям, пока они объясняли материал, не учила домашние задания, и внешний вид её оставлял желать лучшего, вечно платье было испачканное, волосы не причёсанные, и душок шел от неё такой, словно несколько дней не мылась. Словом, совсем не «послушаня жена». Интересно, за какие заслуги ей позволили в смотре участвовать, если других отстранили за меньшие проблемы?

На помост, когда все собираются, выходит управляющий, хлопает в ладоши, привлекая к себе внимание и возвещает:

– Дорогие дети, я рад приветствовать вас сегодня здесь. Вы очень старались, выполняя мои распоряжения, поэтому хотя бы в этот вечер расслабьтесь и получайте удовольствие от жизни! Музыку!

Глава 9. Дрейк

За горным хребтом всегда стоит ночь, которая не прекращается никогда. Наверно, именно поэтому демоны и обосновались в этом месте – пребывание под солнцем мы стерпеть можем, но оно всё равно нежелательно. Я мог бы заняться своими обычными делами, например, пойти и накричать на слуг, которые вдруг решили, что им не нужно выполнять свои обязанности, но не могу, потому что мыслях засела одна-единственная девушка, которую я повстречал в столице людей. Я не знаю ни её имени, ни как на самом деле она должна выглядеть, но то, как она пахнет, навсегда мне запомнилось: чистотой, ничем не тронутой, словно ландышем пахнуло, едва я ощутил аромат не совсем чистого тела.

Никогда никогда так мне в душу не западал, по большей части я преследовал удовлетворение телесных потребностей, но теперь мне вдруг захотелось хотя бы за руку взять эту девчонку, ощутить тепло чужой ладони.

— Что, снова грустишь по неудавшимся прошлым смотринам? — брат зашел в кабинет, когда я уже окончательно расклеился.

— Дрок, вот почему ты эту тему каждый год заводишь, а?

Сам того не осознавая, начинаю злиться, потому что вот уже сорок лет подряд мы ездили в «Послушную жену», надеясь найти себе супругу, но так никто и не согласился пойти ни к сразу двум мужьям, ни тем более к демонам. В отличии от брата, это каждый раз меня ранило, ведь наша дата совершеннолетия давно прошла, все знакомые демоны и демонессы обзавелись партнерами и детишками, а в нашем огромном особняке тихо, как в могиле. И не сказать, что старшие родственники рода Мефистель давят на нас с требованием получить наконец наследника, просто мне уже и самому хочется семейных радостей — минули те времена, когда развлекались, напиваясь крови нимф и танцевали до утра на горных вершинах.

— Потому что вижу, как ты реагируешь, братишка. А дразнить тебя огромное удовольствие, — смеется этот засранец, все еще не совсем вышедший из демонического подросткового возраста.

Он всегда таким был, сколько я нас помню. Мы с ним вместе с утробы нашей матери, но я так и не научился его понимать, всегда есть какой-то другой смысл в словах Дрокриза. Но одно я знаю точно: он к семейным узам не очень-то и стремится. Родившись на свет вторым, пусть и всего через минуту после меня, он отлично понимает, что его ребенок не будет наследником герцогства — самого могущественного в нашей демонляндии. Однако, Дрок никогда не страдал от ущемления собственных прав, потому что знал, что я его люблю больше, чем кого бы то ни было, и когда наши родители погибли в бурю в горах, затерявшись среди облаков, мы стали соправителями, а не герцогом и его виконтом, как это было раньше. Так что братишка спокойно себе развлекается, свалив все обязанности по содержанию герцогства на меня, а на смотрины в Академию ездит просто за компанию, ведь ему за сорок лет ни одна девушка в душу не запала.

— Я кое-кого встретил пару недель назад, когда ездил в столицу, — решаю все-таки ему рассказать о том, что меня так сильно беспокоит. И пусть хоть ухохочется. — Девушку.

— Красивую? — глаза его тут же загораются азартом, в чуть хриплом голосе слышится интерес. Понятно, пёсик взял след и встал в охотничью стойку.

Придется его разочаровать.

— Ни капли. Худющая, словно скелет, вонючая, будто спит в не самом чистом свинарнике, почти лысая, — говорю лишь правду. — Но, пожалуй, глаза у нее красивые.

— Тогда что же так тебя в ней зацепило? — Дрок нахмуривается, брови сходятся на переносице, появляется пара морщинок.

— Запах.

— Ты же сказал, что свиньями от девчонки несло, — он прищуривается уже недоверчиво.

— Всемилостивые боги, ты специально меня из равновесия выводишь? — я уже стукнуть хочу родственничка, но замечаю, что щеки у него румяные, глаза блудливые. Все ясно, на грудь той самой крови нимф принял уже, так что братишка навеселе. В таком случае пощажу его, авось ничего из разговора завтра ничего и не вспомнит. — Под тем амбре был запах невинности.

Дрок на непривычно долгое время задумывается. Реакция, прямо как у меня в первый момент была.

— Неужто такие, нетронутые, еще встречаются?

Глаза у виконтика на лоб от шока лезут, и на лице написан самый настоящий шок. Оно и понятно, ведь девиц девственных мы и в молодости своей не встречали, а сейчас, к девяносто восьми годам, и вовсе отчаялись такую редкость найти.

— Видимо, встречаются. Я сразу понял, что она другая, отличается. И пусть внешность у нее пугающая была, отталкивающая, но этот запах свел меня с ума, — признаюсь честно, потому что в подсознании уже уехал обратно в столицу, нашел эту девушку и забрал её себе.

— Хах. Дай угадаю, ты тут же ей помог, — Дрок, до этого сидевший в кресле, ложится на узкий диванчик. Кровь нимфы явно дает о себе знать. — Да я тебя, как облупленного, знаю. Хлебом не корми, дай добреньким побыть. Дрейк, а Дрейк, это же ЛЮДИ. Они не больше, чем букашки, а ты с ними носишься, будто с любимыми церберятами. Они не не питомцы. Ну, подумаешь, живут меньше нашего, подумаешь, легко ранятся. Почему ты так их любишь?

Потому что они отличаются от нас, почти безэмоциональных крылатых монстров. Потому что, не смотря на короткую жизнь, люди умеют ею наслаждаться. Потому что они не убийцы, как наша раса. Видимо, боги создали людей в противовес нам, чтобы природа не отторгала демонов. И эта мелкая девчонка, так скромно принимающая чужую помощь, не избалованная, явно повидавшая худшее в этой жизни, для меня яркий пример того, что людей не так просто сломить — она не разучилась улыбаться.

— Знаешь, дорогой братец, по-моему, тебе уже пора идти спать. Не хочу снова завтра поутру услышать от служанок жалобы, как ты их с пьяных глаз тискал да проходу не давал. Давай, давай, топай уже, — за руку подтягиваю его вверх с дивана, а потом выталкиваю руками в спину прямо в приоткрытую дверь. — Сладких снов, алкашня.

Утро выдается не таким, как я думал. Меня будят не злобные служанки, а брат. Да, он воняет перегаром, но, удивительно, вполне себе в здравом уме.

Глава 10

Это просто потрясающий вечер. Я танцую с другими девочками, подпеваю песням, которые они затягивают, пью морс, который, кажется, с легким градусом, одним словом, наслаждаюсь. Другие тоже поступают подобным образом, видимо, получив соответствующие указания от своих помощниц. Девушки, которые у ворот перед приемной были испуганными, теперь сияют счастьем и довольством. Многие из них и правда сильно изменились, например, та, у которой был шрам на лице, уже не выглядит страшненькой, он как будто сгладился, этот келлоидный рубец. Уж не знаю, какой маг над ней поработал, но работу он проделал невероятную. Одна лишь Ренка стоит в сторонке, как будто не знает, что такое веселье. Оно и понятно, как-то с другими однокурсницами Дарс не стремилась налаживать хорошие отношения. Да, у нас не так уж и много времени, свободного от занятий и тренировок, но иногда перекинуться парой приятных слов, даже приветствий, ведь можно. Но она даже этого не делала, потому сейчас и стоит в полном одиночестве. Думается мне, что недолго она протянет в этой академии, если продолжит действовать тем же образом.

Нана была права, мероприятие заканчивается ровно через три часа, когда управляющий выходит снова на помост и объявляет об этом.

– Хорошо себя проявили, девочки, теперь пора расходиться по своим комнатам, завтра вас ждёт всё такой же тяжелый учебный день. Не забывайте о том, как сегодня вам было хорошо, и если будете стараться дальше, будет ещё лучше.

Моя помощница встречает меня у дверей, как будто все это время тут и стояла, она улыбается мне, поняв, что я отлично провела время , и говорит:

– Ну что, девонька, стало полегче? – Мы уже идём в обратную сторону от бального зала, – помню свои первые смотрины, тоже было весьма весело. Одна из студенток так напилась морса, что её пришлось дворецким на руках уносить в комнаты.

– И что же с ней случилось после этого? Её отчислили? – Любопытство раздирает меня с новой силой.

– Нет, конечно, наоборот, она была первой, кто выскочил замуж, даже не закончив годовой курс обучения. За тех самых дворецких. Поэтому, даже если они подмигивают, знай, что у них имеется любимая супруга, – сухоньким голосом смеётся Нанночка, припоминая свои юные годы.

Интересно, какой же раз была это студентка, если у неё такие молодые на вид мужья? Наверняка же и она сохранила свою внешность, не покрывшись морщинами, как моя помощница. В нашем наборе, насколько мне известно, лишь человеческие женщины. Но кто знает, на что способна магия этого мира, о которой я все ещё ничегошеньки не знаю.

Спальня по возвращении выглядят чуть иначе, чем когда я её покинула. В небольшом камине тепло горит огонь, на прикроватном столике стоит кубок с чем-то дымящимся. А рядом с ним располагается тарелка с мягкими булочками, которой мне так нравятся, надо же, Нана не забыла.

– Это антипохмельное средство. Понимаю, ты наверняка не много пила, но всё-таки завтра лучше прийти на уроки со свежей головой, не так ли?

С благодарностью смотрю на женщину, выпивая напиток, отдающей горечью, но, удивительное дело, он тут же мне помогает, прочищая полностью мозги. Так что никаких галлюциногенных снов я сегодня видеть не буду.

***

Раньше я никогда не ощущала, что нахожусь во сне. Просто засыпала, видела яркие картинки, а потом просыпалась. Но эта ночь другая. Я целиком и полностью осознаю, где оказалась. Вроде как все ещё в своей комнате, но это не реальность, а самые настоящие сновидения. И я в них, кажется, не одна? С чего взяла? Ответ прост – чьи-то крепкие большие руки касаются моего тела, облачённого в лёгкую ночную рубашку. Они ласкают меня, поглаживают, кончиками пальцев скользят по нежной коже, приведённой в порядок банщицами в сауне академии.

Как же это приятно, ощущать чужие прикосновения, причём такие откровенные. Но почему все воспринимается настолько остро, как будто я не сплю, а ласкаюсь в своих покоях с каким-то мужчиной?

– Тшшшш, тише, – шепчет незнакомец, обжигая своим горячим дыханием ухо. — Какая же ты милашка, вот уж не думал.

Я почему-то ни капли не пугаюсь, у меня есть ощущение, что этот человек не причинит мне вреда, потому, впервые с момента попадания в незнакомый для меня мир, я полностью расслабляюсь и позволяю себе познать те радости, которые делали счастливой на Земле – радости плотских утех, о которых рассказывала преподавательница на уроках. Всё чувствуется куда иначе, чем в прошлом теле, каждая клеточка трепещет от рук незнакомца, и я, не сдержавшись, стону громко от удовольствия.

***

И все внезапно прерывается, когда в комнату заходит Нана, громко хлопнув дверью. Я выплываю из сна резким рывком, подскакиваю на кровати, испугавшись смешению реальности и сна.

– Что случилось? – Спрашиваю у помощницы, всё ещё приходя в себя. Мои щеки горят, чресла дрожат от возбуждения, тело взмокло от выступившего пота, – пожар?

– Я услышала шум с твоей комнаты, мне показалось, что здесь кто-то есть, – подозрительно смотрит она на меня, приводя в порядок дыхание. Явно очень спешила застать кого-то, других мыслей у меня нет. – Что здесь происходит?

Конечно же, придётся солгать, если не хочу наткнуться на новые неприятности. С другой же стороны, это отчасти будет и правда.

– Просто после бала, наверно, перевозбудилась, вот мне и снится разное. А так, можешь хоть охрану позвать, чтобы они проверили, никаких мужчин к себе не вожу. Да и разве это возможно? – Намекаю на то, как сильно охраняется академия от внешнего вторжения. — Ты за кого меня принимаешь, Нана? Неужели думаешь, что я тут стараюсь, соблюдаю все требования для того, чтобы одним глупым махом своих хотелок разрушить всё, чего достигла?!

Уж не знаю, что это было за сон, но раз его не было в реальности, значит, все нормально. И я действительно не намерена терять свои преимущества из-за непонятно чего. Может, мне банально показалось, например, из-за недотраха. Всё-таки тело у меня взрослое уже, созревшее, а теперь и откормленное – вот здоровый организм и требует очевидных вещей, как мужские ласки.