Невинность в награду. Наследник для бандита

Глава 1.

Валентин

Я не знал, чем обернется для меня тот день. Он был самым обычным… поначалу. Мы встретились с парнями в нашем «Колеса и копоть», поиграли в биллиард, где я просадил триста пятьдесят рублей Семёну, и крепко выпили под смех о вчерашнем раздолбайстве Евгеши. Этот придурок доколупался к таксисту за то, что тот не пропустил его на перекрестке. Встал, достал свою любимую «Мередитт» — так он называет свою раскладную дубинку в честь героини любимого американского фильма своей бывшей, которая взяла у него за щеку около бара — и сломал тому водиле сначала зеркало заднего вида, когда тот выскочил из тачки с воплями «Ты че, на хрен, творишь, урод?!», а затем и пару ребер.

Парни обсуждали, как все могло кончиться, будь с тем ослом в салоне еще пара упырей, которые не прочь помахаться. Женя же сам ехал, без «группы поддержки», что, кстати говоря, случалось не так часто.

— Да я бы их всех перебил, нехер делать, только, сами понимаете, потом вам пришлось бы с ментами общаться, чтоб меня вытащить, — оправдывался Женя. — А это уже была бы ваша вина. Вот нечего меня самого оставлять.

— Кто тебе доктор, — возразил Тимур и ударил по четвертому шару, разом закатив два следующих в одну лузу.

— А я что? Мне к малой ехать надо было, — огрызнулся Женя. — Это у вас ни семьи — кроме мамочки, от которой ты съехал, да, Валь? — ни обязанностей.

Тут уже не выдержал я:

— Попридержи лошадей. Она замечательная женщина. Только терпеть ей приходится из-за… Да по вашей вине и приходится. Я потому и устроил ее подальше от всех, чтоб безопаснее было ей. И вообще, если бы вы не лезли во всякое дерьмо, не было бы и проблем всех этих.

Я никогда не пропускал мимо ушей подобных высказываний в адрес родителей, хотя и вырос в районе, где у местных главным способом поддеть были именно темы семейных ценностей, на которые сами были бедные.

— Кто ж спорит, — потупился Женя и почесал бедро. Видимо, вспомнил, как она латала его после очередной драки. — Но мог и со мной прокатиться вчера.

— Валик, — обратился ко мне босс, ворвавшись в паб как пыль с ветром, распахнув настежь дверь, — я не стал бы на твоем месте давать этому придурку советы. Знаешь, он же послушает, вляпается снова в какую-то лажу, а потом тебя станет обвинять.

— Но… — попытался вставить Женя.

— Никаких но. Это ваши разборки. Ты, главное, хвоста сюда не притащи, на остальное мне начхать. Делай что хочешь. А вы, — босс махнул рукой в сторону стола, — двигайте сюда. Разговор есть.

Не ясно, чего он так говорит, ведь все и без того знают, где мы проводим вечера. Ну да ладно.

Мы собрались у барной стойки. Дима — бармен, — протирая пивные бокалы, поглядывал на нас исподлобья, стараясь ни на ком не задерживать подолгу взгляд. Босс иногда нервничал и просил его не пялиться так, даже если очень интересно послушать. Он никогда не был против, чтоб Дима слушал, потому что знал, что тот никому не растреплется о внутренних делах банды. А если где-то и проколется, то отхватит потом мама не горюй.

— Одни ребята решили, — начал босс, окинув нас суровым взглядом, — что могут безнаказанно продавать «веселящий» газ на наших тусовках. Так, Тим?

Он взглянул на парня, и тот замешкался, поправляя бандану, и заговорил. Сначала заикаясь, но скоро вернул самообладание:

— Да, мы, это… Мы с Сёмой спросили у этих мудаков, кто им разрешил толкать газ на нашем месте. Но один из них решил быкануть и закинул такой, типа: «Ты брать будешь или нет? Две сотни давай, или проваливай». Я охерел, слышишь, мы по двести продавали всегда, а этот ублюдок…

— Вы слышали, — перебил Сёму босс. — И это все у нас под носом, ну! В общем, этот вопрос нужно решать, причем как можно скорее. Один раз попустишь — потом на шею сядут.

— Устроим им пенную вечеринку! — вставил Андрей.

— Именно. Я хочу, чтобы вы заглянули к ним. Они зависают в «Устрице» на Миронова.

— Расхреначим там все!

— Заткнись и дослушай меня сначала, расхреначим! — прорычал босс, поправив свои малюсенькие очки со строго прямоугольными линзами, и отвесил Сёме подзатыльник за тупость, да и чтоб не лез впереди паровоза. — Фраер, мать твою! Аккуратно, без шума все нужно. Зайдите в гости, не привлекая внимания, выпейте пива, осмотритесь, разнюхайте, что к чему там: сколько их, чем дышат, кто такие. Тогда и будем думать, что с ними делать.

Я в этой компании не так давно. Буквально месяца два, и все еще не получал никаких толковых заданий. Женя говорил мне, что так просто в банду не попасть, точнее, придется пройти испытание, которое в свое время выдает сам Камиль. Но что именно выпадет сделать — неизвестно до самого момента выдачи поручения. Зачастую это обычная проверка на вшивость, то есть на выдержку, силу духа и преданность. Могут выставить в какой-нибудь караул, попросить вломить кому-нибудь или подставить кого-то. А бывает, что и позвонят среди ночи, скажут припереться к черту на куличики, не объясняя причин. Лишь бы проверить, на что человек готов ради места среди известных «Крылатых байкеров», о чем гласит нашивка на куртке в виде двух ангельских крыльев за спиной — все зависит от положения дел внутри банды.

Я знал, что меня ждет испытание, но не знал когда.

И пока парни думали и почесывали густые бороды (у кого они были), хмуря брови, босс обернулся ко мне и подмигнул. Я сразу понял, что так просто вся его пламенная речь не пройдет, да и подтекст в виде своего рода экзамена в ней припрятан. И он наконец сказал:

Глава 2.

Тина. Двумя днями ранее

— Я не знаю, это бред какой-то. Ну почему я должна расплачиваться за успех его бизнеса своим счастьем? И мало того что я совсем его не люблю, так я даже почти не знаю его.

— Это, говоришь, сын Радомира? — спросила Света.

— Да, насколько я поняла из их разговора. Меня вообще там быть не должно было. Я и мужика того видела всего пару раз, а сынка его и подавно не знаю.

— Еще бы ты его знала. За такие связи по головке не погладят, в вашем-то обществе.

— Так в этом-то и проблема, ну! Я вообще не понимаю, что папа удумал. Мы всегда враждовали с «Лысыми шлемами». Даже детям из семей разных группировок не разрешали общаться, да что уж там, сидеть за одной партой нельзя было. А тут поженить между собой? И почему я?!

— Тин, я понимаю не больше твоего. И все это мне не нравится точно так же, как и тебе. Не из-за соображений поддержания лица перед нашей общиной, чтоб ее, а я за тебя переживаю. А вдруг что-то пойдет не так? Если они за какой-то косяк решат на тебе отыграться? Всем же известно, что у них не заведено любезничать с женщинами.

— Всем известно? Ты о чем? — Я ошеломленно уставилась на подругу, пытаясь понять, к чему она клонит. — Что значит «не заведено любезничать»?

— Видимо, не все… — обреченно выдохнула Света.

— Не выделывайся, мать твою! Мне страшно, так что давай рассказывай уже!

Подруга слегка замялась, но я настояла на своем, добавив:

— Не вздумай отнекиваться! На кону моя безопасность. Не тебе же выходить за этого лысого… Хотя он и не лысый был, когда мне показывали его фотографию. Черт.

Этот эмоциональный порыв стоил мне сил. Стало как-то хреново, и голова вдруг закружилась. И я сползла с кровати на пол, зажав голову коленями.

Я не знаю, что именно они, «Шлемы» эти, творят с девушками, если творят, но не просто так ведь Светка выразилась в таком духе. Может, они бьют своих женщин, насилуют, издеваются. Не зря же с ними всю жизнь враждовал мой отец. А он человек хоть и суровых правил, настолько, что никому не пожелаешь ему дорогу перейти, но справедливый. Мне не хочется верить, что он просто решил от меня избавиться, отдав в семью своего врага, если только не решился прекратить войну и таким образом объединить наши семьи в одну большую. Другой причины для этого я не представляю. Только я предпочла бы узнать обо всем до принятия такого решения, если уж от меня, по сути, ничего не зависит и мнение мое никому не интересно. Папа, папа… Что же ты наделал.

— И не думала, — недовольно протянула Света. — Просто не хотела тебя пугать почем зря. Может, все и изменилось. Но раньше, как мне рассказывала мама, они держали женщин в ежовых рукавицах. Нередко били за любую оплошность. А это и плохо приготовленный завтрак, и неправильный взгляд. Это ей подруга рассказывала, когда они еще в колледже учились. Эти «Шлемы» — очень старая организация и корни ее тянутся очень глубоко, еще со времен Союза. Говорила, что ей сломали несколько ребер только за то, что она встретилась с женщиной «Крыльев» в супермаркете и просто кивнула. Она то ли поздоровалась, то ли указала на товар на полке. Но ее потом встретили и спрашивали, о чем те переговаривались и что задумали. Ей, конечно же не поверили с первого раза.

— Да ладно?!

— Ага, и за обычный взгляд и короткий кивок она поплатилась здоровьем. Жуть просто.

— Конченые! Ну разве можно вот так? Что за нелюди?! — Немного помолчав, я спросила, прикусывая кулак: — И что же мне теперь делать?

Подруга поднялась с кровати, погладила меня по плечу и прошлась по комнате, запахивая халат. За окном уже смеркалось, и через дорогу от дома — а со второго этажа видно отлично — уже начиналось обычное вечернее движение любителей потусить. Ночной клуб «Фламинго» начинал собирать богатеньких молодых людей, чтобы зажечь яркими огнями.

Не знаю, о чем думала Света, пока молча смотрела в окно, но мне очень хотелось, чтобы она хоть что-нибудь сказала, посоветовала, как мне быть. В любом случае, даже если ее слова не пойдут мне на пользу, мне будет легче это перенести, потому что не буду чувствовать себя виноватой дурой. Наверное. Будь что будет, сказала я себе и обратилась к подруге:

— Светка, ну чего ты молчишь? Мне нужно…

Я еще не успела договорить, как услышала ее предложение, которое просто сбило меня с ног:

— Соглашайся! Выходи за него.

— Что-что? Ты это серьезно? Вот так просто взять и отдаться какому-то непонятному мужику, чтобы папочке было хорошо?

Зачем я все это спрашиваю… Быть может, я неосознанно рассчитываю на какой угодно, вообще любой, не никак не на совет прыгнуть с места в карьер. Чего от меня и ожидают.

— Тинка, — подруга подошла ко мне и присела на корточки, заглядывая мне в глаза, — ты же знаешь своего отца. Он не отступится, если уж задумал. И да, мне кажется, он знает, что делает. Ты же у него одна. Он вряд ли допустит, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Может, у него там все на мази с этим Алексеем, ну или с его папаней.

— А если нет? — спросила я, а на глаза уже стали наворачиваться предательские слезы. — Если все окажется совсем наоборот? И потом, даже если папа узнает, что они со мной плохо обращаются, что он сможет сделать? Пальчиком погрозить им? Я уже не буду принадлежать ему. Это билет в один конец, Светка! Мне страшно…

Глава 3.

Тина

— Пап, кофе на плите, — крикнула я из ванной, когда он проходил по коридору, завязывая галстук на рубашке. Он в своей манере, и сегодня решил не изменять традициям и надел черную рубашку, хотя еще не заправил ее в брюки. Откаченный воротник, расстегнутая верхняя пуговица в дополнение к лысой, блестящей макушкой, с овальными очками на кончике носа очень подчеркивают его любимый стиль — ну точно какой-нибудь граф Дракула или Кощей Бессмертный.

— Спасибо, малышка. А ты не будешь со мной завтракать? — спросил он, притормозив напротив зеркала.

— Я чуть позже. Надо кое-что сделать.

— Ясненько. — Он задумчиво поправил очки и собрал брови на лбу в несколько складок.

Ты еще спроси, не собираюсь ли я сегодня сделать что-нибудь из ряда вон!

— Тебе помочь? — Я решила отвлечь его, потому что с его проницательностью — не представляю как — не придется долго ждать, пока он сам начнет рассказывать мне то, что я задумала, причем в деталях. Знает-то он меня хорошо; в некоторых вещах.

— Да, пожалуйста.

Я вытерла руки и подошла к нему сзади. Пока поправляла воротник рубашки, ощутила сладковатый запах мускуса.

— Нечасто ты пользуешься этой водой, пап. В последний раз, помню, когда мы с… — Я осеклась, не став договаривать о том, что обычно он пах так по выходным, если планировал повести маму на свидание. Ему нравилось устраивать ей уединенные вечера на природе. Увозил на мотоцикле за город и готовил ужин на костре. В уже подготовленное его ребятами место, конечно же: столик, свечи с колпачками — чтоб ветром не задувало — и ее любимое белое полусладкое вино. Мама после таких вечеров еще несколько дней ходила счастливая, будто улыбку проглотила.

Папа все понял по выражению моего лица, глядя в зеркало через плечо.

— Милая… — сказал он и поймал мою ладонь у себя на шее.

Я приложила голову к его крепкой спине и закрыла глаза.

— Все нормально. Просто никак не могу привыкнуть, что ее больше нет.

— Мне тоже ее не хватает. И нет, я не на свидание собрался. У меня деловая встреча с партнером. Намечается неплохая сделка.

Сделка, значит. Ну конечно. А я в качестве первого заверительного взноса, да? Доказательство верности и незыблемости деловых отношений.

— С кем, если не секрет? — поинтересовалась я, делая вид, будто я и так этого не знаю и мне правда интересно, с кем он сегодня обедает.

Но папа помолчал, тихонько вздохнул и решил перевести тему, деликатно давая понять, что это не мое дело:

— А какие у тебя планы на сегодня, поделишься? — Он повернулся ко мне и заглянул в глаза, слегка наклонив голову, чтобы видеть меня не через очки.

— Ты не говоришь, и я не скажу! — Я игриво высунула язык и показала его папе, затем, хихикая, убежала к себе в комнату и закрылась там. Только услышала смешок отца и ощутила шлепок его ладошки по своей попе, который, в его понимании, означает «вся в меня» или «горжусь тобой» — своеобразные у него способы показать любовь, или что он там испытывает, раз уж решил так со мной поступить. Прижалась спиной к двери, слушая удаляющиеся шаги.

Купился? Не то чтобы мне было так весело, как я постаралась показать. Наоборот — ничуть. Но не могла же я рассказать папе о своих мыслях и планах. Что-то мне подсказывает, что он будет не в восторге, узнав, что я собираюсь пойти и трахнуться с одним из… Да, план я уже себе наметила. Он половину ночи вертелся у меня на уме. Только нужно сперва дождаться, пока я смогу остаться одна дома и уверена, что никому не придет в голову за мной проследить, переживая, почему это я хожу как заколдованная. Потому и пришлось разыграть счастливую девочку, всей душой любящую единственного оставшегося родителя.

***

Утро в самом разгаре. И чудовищный план в моей голове тоже был готов.

Я дождалась, пока папа уйдет — об этом сигнализировал хлопок двери и щелчок замка, — накрасила губы, схватила со спинки стула кожаную куртку и вышла из комнаты. Вращая на пальце связку ключей от мотоцикла и квартиры, я достала из заднего кармана джинсов телефон и написала подруге сообщение с одним словом: «Уговорила».

И не успела я спрятать мобильный обратно, как от нее пришел ответ: «Дверь не заперта».

Отлично!

Ее дом был одним из тех двухэтажных клонов-новостроек, которыми обставляли все элитные районы нашего процветающего городка. Наши же отличались от всех остальных на этой улице лишь дверью в ограждении между участками. Таким образом мы с подругой могли в любое время, не привлекая при этом ни чьего внимания, ходить друг к другу в гости. Мы часто встречались так, и это удобно — не нужно краситься или одеваться так, как обычно следует для выхода «в люди».

— Итак? — Света вопросительно посмотрела на меня, прикусив нижнюю губу. Да так эротично, что, черт, будь я парнем — сама набросилась бы на нее и трахнула прямо здесь. — Кому сегодня достанется главный приз? Невинная киска самой Кристины Лачиной! — Она на секунду замялась и прикрыла рот ладошкой. — Или ты уже не?..

— Да иди ты в задницу, поняла?!

— Да ты серьезно настроена, я посмотрю, — снова влепила подруга свою искрометную шутку за триста.

Глава 4.

Тина

Я долго сидела недвижимо на одном месте, не зная точно, как себя вести. Нужно ли думать и переживать о том, что я собираюсь сделать, или лучше попытаться включить беспринципную суку и просто сделать задуманное? Особенно сложно представить, как я буду чувствовать себя после этого. Победительницей? Шлюхой? Или будто ничего и не произошло?
На столе зажужжал телефон, начав вытанцовывать по стеклу.
Светка сообщение прислала, а в нем: «За вещами ты так и не зашла. Все приходится делать самой. И знаешь, если ты сейчас же не выйдешь и не заберешь вещи, которые я оставила на крыльце, то я вернусь и лично тебя трахну! Только без нежностей. Поняла меня?!»
Больше чем гнева папы я боюсь только рассерженную Светку. Так что мне пришлось выбраться из оцепенения, взять себя в руки и сходить к двери за пакетом.
— Повезло же тебе, дурочка, что это увидела я, а не кто-то другой! — крикнула я, хотя и знала, что подруга уже дома и точно меня не слышит. И следом добавила шепотом: — Или мне повезло…
Как ни странно, но, когда я вдохнула свежего воздуха, настроение значительно улучшилось. И я уже с улыбкой вернулась в дом, попутно включив музыку в колонках в прихожей. Там же сбросила с себя футболку, джинсы и лифчик, оценила себя перед зеркалом и заулыбалась.
— И правда хороша же, ну! — промурлыкала я себе под нос и даже губу прикусила, представляя, как на меня будет глазеть тот счастливчик, которого я выберу этим вечером.
Приняв душ, я снова надела на лицо беспринципной сучки, а на тело — максимально сексуальный наряд, который будет хорошо смотреться как на мотоцикле, как и при пешей прогулке. И как же без знаковой кожаной куртки, которую носят все байкеры! И план, каким я сегодня воспользуюсь, тут же пришел мне в голову, будто всегда и был там, просто ждал своего часа, подходящего случая, чтобы воплотиться в реальность.
Я зашла в гараж за Тоффи, когда уже начинало смеркаться. Мерное урчание двигателя моего малыша придало мне еще больше уверенности, и, включив передачу, я неспешно выкатилась на пустынную улицу. Огляделась по сторонам, улыбнулась и придала газу.
В это время папа либо решает какие-то вопросы, причем далеко за городом, подальше от посторонних глаз, либо отдыхает в баре. «Колеса и копоть». Нет, ну и название придумали. Какой-то пьяный ковбой выплюнул фразочку, перед тем как споткнулся и упал лицом в грязь, а ее подобрали и прилепили в качестве названия питейного заведения.
Как бы там ни было, пусть хоть как бы его назвали, ехать мне сегодня именно туда. Не хочется мне искать приключений на… как бы это помягче выразиться? Лучше уж кого из ребят папочки цепануть. Там хоть каждый из них взрослый и с головой на плечах; разве что некоторым мозгов бы все же поприбавить… Чем какой-нибудь сосунок из ночного клуба, который одолжил тачку у матери, а денег стащил из-под матраса, и гуляет, пока никто не заметил. А потом еще точно пойдет трепаться кому ни попадя, что усадили на член дочку самого Камиля Лачина! Это ж самая лучшая сплетня будет.
Лучше бы папы не было там, когда я приеду. Но я все равно сделаю задуманное, пускай даже придется смотреть ему в глаза, забирая кого-то из парней. И что он сделает? Не выпорет же он меня при всех. Да и за что? А орать на дочку при подчиненных он точно не станет.
Знакомый гаишник отсалютовал мне, когда я проезжала мимо поста, в паре километров от бара. Его взгляд показался мне каким-то странным. Хотя оно и не удивительно, ведь я нечасто катаюсь вечерами на байке, считай, полуголая.
И только здесь я осознала, что и вправду собираюсь это сделать… Уверенность слегка пошатнулась. А потом и вообще закричала, когда я увидела мотоцикл папы на стоянке около «Колес».
И я проехала мимо.
Проехала не оглядываясь. И остановилась в где-то через километр. Чтобы меня не было видно.
Слезла с Тоффи, уперлась руками в колени, и попыталась привести дыхание в порядок. Оно так сбилось, будто я стометровку пробежала на время.
Через пару минут, когда сердце перестало так сильно колотиться, я вернулась к байку и осмотрела себя в зеркало заднего вида.
— Ты хороша. И все у тебя получится, слышишь? — стала подбадривать саму себя.
Если бы меня только видел кто-нибудь со стороны… Стыд.
— Ладно, за работу.
Я еще раз огляделась, чтобы убедиться, что никто не видит меня: никакой прохожий и уж тем более никто из бара; еще достаточно светло, потому, при желании и зная, куда смотреть и что искать, меня вполне можно было бы заметить. Присела и выкрутила колпачок с соска для накачивания колеса. Достала из волос шпильку и воткнула ее в отверстие. Пришлось немного повозиться, прежде чем полилось густое и размеренное шипение воздуха. И мой малыш Тоффи постепенно опустился жестянкой на гравий.
— Не переживай, милый, я вернусь за тобой, и мы тебя починим. — И добавила, глядя в сторону бара: — Кто-нибудь тебя починит.
Закрутила обратно колпачок и поднялась на ноги. Поправила прическу, шортики, вспушила грудь и пошла навстречу приключениям.
И уже через три минуты пожалела, что не припарковала Тоффи хоть чуточку ближе. Долбаные камни под ногами!
Из-за двери услышала голоса и стук биллиардных шаров. Значит, ничего серьезного там точно сейчас не происходит и папа просто отдыхает. Хорошо, что никто не околачивается снаружи, а то пришлось бы еще объясняться, что я здесь под вечер забыла.
Я глубоко вдохнула, шумно вытолкнула воздух из легких и потянула ручку на себя.
И в желудке что-то ухнуло, потому что дверь сперва не поддалась. А потом распахнулась, и прямо перед моими глазами оказался парень в черной кожаной куртке. Кареглазый брюнет. Прическа ёжиком, острые скулы. Он убрал руку от двери и просто смотрел на меня. Смотрел так, будто я какая-нибудь древнегреческая скульптура в музее современного искусства — он явно не ожидал меня здесь увидеть.
Я будто в вакууме оказалась, потому что в баре стало абсолютно тихо. Даже слышно было, как муха пролетела мимо. Я замешкалась, не зная, что делать дальше. Даже забыла, зачем сюда пришла. Почему они все так смотрят на меня? Ну и что, что я первый раз сюда пришла? Придурки!
Но не он. Он какой-то… Милый? Нет, не то слово. В его лице есть некоторые нотки нежности, когда он смотрит на меня. Но в остальном его лицо больше говорит о хозяине, что он серьезный, часто хмурый, но очень решительный — чертовски сексуальный наборчик. А легкая небрежная щетина четко дает понять, что парень он одинокий. Я бы эту бородку подровняла как-нибудь по-своему. А может, и сбрила совсем… И представила, как притягиваю его лицо к себе за волосы, сжимая его ножками, пока он там своим язычком…
Я ощутила, как к лицу стал подкатывать румянец, а внизу стало так горячо. Черт! Вот так меня занесло. Вообще не представляю, как я вообще смогла задуматься о подобном в такой-то обстановке! Стыд-то какой…
И сказала я, конечно, совсем не то, что думала. Да я вообще не думала, о чем говорить. Мне просто нужно было сбить этот настрой хотя бы на несколько минут, пока не смогу остаться с кем-нибудь из этих мужчин наедине; желательно с этим красавчиком, конечно. И слова вышли сами собой:
— Чего встал? — буркнула я парню, нахмурив брови. — Давай в сторону. Или сколько мне еще здесь стоять?
И парень отошел на шаг, и из-за его плеча я увидела самое знакомое из всех лицо.
— Пап, — обратилась я к нему уже более нежным голосом, — у меня колесо спустило. Можешь послать кого-то из своих ребят, чтоб посмотрели? Мне ехать надо. Я там, недалеко остановилась. Пришлось переться пешком целый километр по каменюкам вашим. А я немного спешу…
Папа поднял очки на лоб и молча осмотрел меня с ног до головы. Он тоже, как и все, смотрел все это время на меня. И ему явно не понравился мой прикид. Затем перевел взгляд на брюнета:
— Ты что-то забыл? Давай вали отсюда.
Но тот не спешил уходить, даже несмотря на то, что его уже буквально так уволакивать какой-то полурослик, пытаясь сдвинуть с места. Он что-то ему говорил и дергал за куртку. Но брюнетик даже не шелохнулся. Он посмотрел на меня, затем на папу и сказал:
— Слушай, Камиль, давай я посмотрю, чего там у нее стряслось. И через секунду добавил: — Я же все равно ухожу. Попутно проверю ее лошадку, чтоб ты парней не отрывал от игры.
В баре, кажется, стало еще тише, чем было до этого.
Папа прочистил горло, взглянул через плечо в сторону биллиардного стола, затем на меня. Пригладил бороду и глубоко вздохнул. Представляю, как ему не нравится эта идея, ох как представляю!
Но пас передали, пора забивать гол!
Я пожала плечами и постаралась сказать максимально безразличным тоном, на который только способна:
— Мне побоку кто. Но он вроде как дело говорит.
Папа голосом робота, настолько холодным, бесчувственным, подозвал к себе брюнета и повернулся к стойке.
Не знаю, о чем они шептались, но уже через несколько долгих секунд оценивающе посмотрел на парня, затем бросил взгляд на меня и, глядя мне в глаза, сказал ему:
— И имей в виду…

Глава 5.

Хуже, чем та ситуация с Тиной, могло быть только это. И как я вообще умудрился потерять телефон? Точнее говоря, я его просто забыл забрать с мотоцикла Тины. Даже съездил на то же место, где мы с ней стояли — ничего. Хотя и неудивительно, что там его уже нет, потому что прошла целая ночь, да и утро уже не раннее. Хорошо, если его переедет кто-нибудь, чтоб никому не достался. Это очень хреново. Потому что, если его найдут, если он попадет не в те руки… — да в любые руки! — будет беда. Мало того что я не собирался своей личной жизнью, так еще и контакты всей банды лежат на мобильнике.

Я попытался вспомнить, не оставлял ли какой лишней для посторонних глаз информации в заметках или в переписках, и немного успокоился. Держать личную информацию в голове, а не на гаджетах, всегда было хорошей и очень полезной привычкой. И вот тому доказательство.

Но одни лишь мысли об этом делу не помогут. Хорошо, что у меня на ноутбуке есть Telegram, правда, зарегистрированный на другой номер, и с него можно позвонить, узнать, не было ли каких новостей, да и планы на день раскинуть. Еще это задание от Камиля. Почему все так не вовремя?

Я решил попробовать связаться с Жекой. Как-никак нам вместе ехать в тот чертов бар. «Под прикрытием», блин!

— Привет, бро, не разбудил?

— О, даров! А чего это ты… на телегу, да еще и с другого номера, а не как обычно?

— Ты не поверишь, — засмеялся я, но без какой-то радости в голосе. — Мобилу посеял вчера.

— Чего? Ха! Ну ты даешь! — поддержал смехом Женя. — И чего теперь делать думаешь? — Он на секунду замолчал, а потом хмыкнул и спросил: — Погоди, ты ж с Тинкой ушел вчера. Признавайся, чем вы таким занимались, что ты даже мозги потерял вместе с телефоном?

— Заткнись, не было ничего, — начал оправдываться я. — Я его положил, а потом… Слушай, оно тебе надо? Давай лучше о деле. Ты ж помнишь, что нас снарядили в тур-поход…

— Да, да, знаю. Я тут кофе поставил. Подлетай, обсудим и решим, что к чему.

— Добро.

Я положил трубку и пошел в прихожую, чтоб подобрать какую-нибудь неприметную одежду, как велел Камиль. В нашей стандартной кожанке с нашивкой с крыльями припереться туда будет смерти подобно. Нашел старую джинсовую курточку и потертую кепку с логотипом «Буллз» — какой-то американской бейсбольной команды, кроссовки, которые не надевал уже почти год, и солнцезащитные очки «Авиаторы». Наспех надел все это, даже немного небрежно, оценил прикид в небольшом зеркальце у двери, взял ключи от байка и вышел из дома.

— Тебе не надо очки сегодня? — спросил у мотоцикла. — Я вот решил взять. Солнце шпарит как сумасшедшее! — А потом понял, как нелепо выглядит разговор с железякой на колесах, прочистил горло, огляделся по сторонам, чтоб никто из соседей в этот момент не звонил в дурку, описывая сумасшедшего, болтающего со своим мотоциклом, как с человеком.

Как бы нелепо это не выглядело сейчас, но вчера, рядом с Тиной, мне так не казалось. Даже захотелось самому дать своему железному коню какое-нибудь интересное имечко. Что-то в этом все же есть.

К Жеке ехать совсем недалеко, всего пара кварталов, и за поворотом уже его выкрашенный в ярко-белый домишко с уютным двориком, стриженным газоном и качелей для сынишки. Женя души в нем не чает.

Перед самым поворотом я увидел двоих ребят из наших. Тимура и Андрея. Первый махнул мне рукой, когда я проезжал мимо, но не так, как если бы приветствовал, а попросил тормознуть. Глаз я его не видел, так как шлем мотоциклетный он почему-то не снял, хотя их двухколесные спокойно стояли у обочины с выключенными двигателями.

Как они меня вообще узнали-то?

Я притормозил и также остановился у обочины. Слез, повесил шлем на локоть и подошел к ребятам.

— Эй, Годз, Шустрый, а вы чего здесь забыли, парни? Вы к Жеке тоже, или как?

Я протянул руку, чтобы поздороваться, но вместо приветствия услышал:

— Или как! — И в этот же момент Годз, когда правой сжал мою руку, левой снял с головы шлем и со всего размаха зарядил им мне в лицо.

Я, как серпом скошенный, повалился на асфальт, пытаясь собрать в кучу глаза и не захлебнуться собственной кровью.

— Какого члена ты делаешь?! — пробулькал я, сжимая переносицу. Нос явно был сломан. — Не с той ноги встал?

— Это ты мне скажи, какого ты делаешь! Ты кем себя возомнил, новичок? Или у тебя совсем мозги отсохли?

Я непонимающе уставился на него. Чуть поодаль мельтешил Андрей, Шустрый, как мы его называем. Видимо, следил, чтоб лишних глаз не было на дороге, когда здесь такое происходит.

— Да объясни ты нормально! — взревел я, поднимаясь на ноги. — Что за хрень? Я не понимаю, чего ты от меня хочешь!

— Ах, ты ж… — Годз уже снова замахнулся, чтобы ударить меня ногой, когда я едва смог подняться на ноги, но его остановил Шустрый:

— Погоди ты колотить его. Не похоже, чтобы он… Короче, спроси сначала, или давай увезем его отсюда. А то прикончишь его раньше времени, и не узнаем ничего.

— Щуплый дело говорит, слышишь? — попытался я отсрочить пару сломанных ребер.

— Ладно. Твоих рук дело? — спросил Годз, поднеся мне к лицу экран телефона.

Глава 6

Тина. Тем самым вечером

Вот же козлина, ну! Да как ты вообще мог такое сказать?! Предположить даже! Ты, конечно, прав, но нельзя же вот так прямо… Да любому другому бы за счастье было перепихнуться с такой, как я. Которая сама ему на шею повесилась. Я тете все на блюдечке преподнесла, даже поцеловала, причем так горячо, как, я уверена, тебя еще никто не целовал. Черт, да я сама еще так никого в жизни не целовала! Дала зеленый свет, а ты… Я какая-то не такая? Это со мной что-то не так? Да не может быть, чтоб ты меня не захотел, черт подери!

Я ехала по темным улицам, тускло освещенным редкими фонарями на столбах, и ругалась себе под нос. Был бы на голове шлем, то визор наверняка был бы весь запотевший и в слезах. Только ругалась я, скорее, на себя, чем на мужчину, что поверила, будто на меня так просто может повестись такой… какой красавчик, как этот Валик.

Не знаю, куда я ехала, если у меня вообще была какая-то цель, кроме как убежать от себя самой. Но вскоре я оказалась в нашем районе. Проезжая мимо дома Светы, я увидела свет в окнах ее спальни. Дома ее могло и не быть. Она вполне могла сейчас тусить в каком-нибудь клубе. И без меня, она ведь знала о моих планах. Может, она просто оставила включенной лампу на столе около кровати. Я понимала, что если я сейчас постучусь к ней, а мне никто не откроет, то горе мое просто уже выльется через край — второго отказа я уже не выдержу.

Но я все же попыталась.

— Какой же он козлина, — тут же взорвалась я слезами, как только подруга открыла передо мной дверь. И бросилась ей на шею.

Светка какое-то время просто молчала и обнимала меня, гладила по голове и пыталась успокоить. И только когда я слегка затихла, она пригласила меня войти.

Когда я все же смогла сквозь слезы увидеть подругу, я поняла, что она никуда не собиралась сегодня уходить. Она стояла передо мной в толстых шерстяных носках в полоску и в махровом халате, запахнутом на пояс. А под ним ночная рубашка.

— Я думала, ты уже где-нибудь задницей трясешь, — проблеяла я все еще дрожащим от всхлипываний голосом. — Ты чего не?..

— Ты явно сюда не обо мне пришла поговорить, — бросила подруга, уходя на кухню и зазывая меня пальцем. — И да, я никуда не собиралась сегодня. Но это не значит, что не планировала праздновать.

Я многозначительно посмотрела на Светку с поднятой бровью.

— Иди сюда, горе луковое. Как я поняла из слов «какой же он козлина», ты все же нашла кого-то, но что-то явно пошло не так, да?

Я тихонько угукнула, сняла куртку, бросила ее на вешалку и поплелась за подругой на кухню. Она открыла холодильник и достала бутылку шампанского.

— Ну если праздновать нечего, то хотя бы напьемся. А там ты и расскажешь, чего стряслось и как все было. Идет?

— Чертовски кстати! — рыкнула я и забрала у нее бутылку. Открыла, даже не заметив, куда улетела пробка, и приложилась к горлышку. Я пила и пила, пока в глазах не начало рябеть, а в горле от газов жечь огнем.

И только после этого я выдохнула, вытерла липкий напиток с губ и подбородка и осела на пол, как капля по стеклу в дождливый день.

— Он не захотел меня.

— Тебя? И не захотел? — переспросила подруга с недоумевающим видом. — Да будь я парнем, я сама бы тебя…

— Заткнись, дура... — засмеялась я. А слезы все равно брызнули из глаз.

И я рассказала ей все, что произошло этим вечером, и как все было. В мельчайших подробностях. Кроме того, как его приятель чуть ли не выпрыгнул из штанов во время того дерзкого поцелуя.

Приятно, что она хоть не стала его как-то оправдывать, что он не воспользовался мной или еще что. Она просто кивала и хмыкала, пока я говорила. Даже не перебивала. Просто слушала. Поток ее ругани, конечно, был тот еще, хоть новый словарь матерных слов заводи. Она так разошлась, что мне ее пришлось даже успокаивать. Мне ее, да, а не ей меня! Настоящая подруга.

Она между делом назвала Валика «чертовым импотентом», сказала, что он наверняка гомик какой-то, раз не отымел меня прям там, нагнув перед мотоциклом. И тут мне уже пришлось рассказать, какая «крепкая» реакция на меня была у Валика. Я даже ехидно заулыбалась, представляя, что бы меня ожидало, если бы он принял мой подарок. Он же не знает, какая я там… Я уверена, что ему нечасто девственницы предлагали себя, да еще и вот так…

А после второй бутылки шампанского, так кстати припасенного подругой, — которое, между прочим, ой как неслабо бьет по мозгам на голодный желудок, — меня осенило:

— Слу-ушай, у меня ж есть его мобильник!

— В смысле? Он что, послал тебя, но оставил свой номер телефона? Типа «попытайся еще раз, и, может, тогда я передумаю»?

Я посмотрела на подругу, не въезжая, чего она несет. А потом до меня дошло.

— Нет, — говорю, — он забыл его у меня на сиденье. Он как колесо накачал, оставил его там, а потом я… Ну, в общем, я села на его телефон и укатила, даже не заметив. Только когда слезла с мотика у тебя под домом, поняла, что все это время сидела на мобильнике.

— Как он не потерялся… Не, как ты его могла не почувствовать?

— Думаешь, мне было дело, что мне там давит под задницей? Да мне начхать вообще было. Хоть даже рука б его там была! — Я сделала паузу. Отпила еще шампанского и продолжила: — Только когда он на тротуар плюхнулся, заметила его. Подняла, посмотрела и, даже не включая, бросила в боковой кармашек мотика.

Глава 7

— Ну и? — спрашивает Камиль. — Как все прошло? Нарыли чего интересного?

Вместе с боссом, на нас с Жекой глядели и прочие присутствующие в баре. Но самый едкий взгляд был от Годза с Шустрым. Оно и понятно почему. Благо они не распространялись о тех сообщениях. Хотя кто знает…

— Не очень, честно говоря, — начал я. И рассказывать нечего.

— Нас встретил какой-то Алексей, — вставил своё Жека. — Он тебе привет передал. Ну и парой ласковых мы с ними перекинулись. Он что, знал, что мы придем?

— Да, — продолжил я, — там что, все на мази было, а мы выступили в роли клоунов? Это, по-твоему, смешно?

— Привет от него на твоей роже написан? Или кто тебя так разукрасил?

Я молча мотнул головой — передумал и ему чесать ту байку про баскетбольный мяч, как и в больничке.

Камиль оценил меня взглядом и грозным голосом продолжил, хотя на его лице все еще была та диковатая усмешка:

— Во-первых, не говори со мной таким тоном. А во-вторых — да, все было договорено еще задолго до твоего появления… в наших рядах, скажем так. Это было заданием, проверкой на вшивость, если тебе так больше нравится. И мне было важно узнать, из какого именно дерьма ты сделан и не зассышь ли пойти к нашим врагам.

— Так, значит?

— Значит! И насчет врагов, кстати говоря… — Камиль подозвал пальцем Диму, чтоб тот подлил ему виски в бокал, и продолжил: — Это не надолго. Знаете, — он обернулся и окинул взглядом всех мужиков, кто бы где ни сидел, — я, между нами говоря, собираюсь объединить наши группы с Радомиром, с коим вы не понаслышке знакомы. Да, да, с тем самым, — бросил он, когда по бару растеклись недовольные перешептывания, как на какой-то римской арене, если бы проигравшему в поединке подарили жизнь, — который нам столько лет ставил палки в колеса.

Я о Радомире, конечно, ничего еще не знал. Я не так давно в городе. Но по взгляду Жеки понял, что идея эта ему тоже, мягко говоря, по вкусу не пришлась. Хорошо бы расспросить у него, что это за рыба такая. Но это позже. Сейчас важно кое-что другое.

— А цирк весь этот для чего был? — спросил я. — Мы и… как бы это выразиться, пострадать могли, между прочим! За шуточки твои.

— Шуточки? — рыкнул Камиль и резко поднялся со стула. Он подошел ко мне, аккуратно коснулся ворота моей кофты и, заглянув в глаза, сказал: — Шуточки или нет, жить тебе или нет — это мое дело, ты в курсе? Или тебе сломанного носа мало? Да, я в курсе той истории с сообщениями, если ты предполагал обратное! И ты знаешь, что с тобой будет, если ты не решишь вопрос в ближайшее время. — Он максимально приблизился и шепнул мне на ухо, чтоб никто не слышал: — И тут даже я тебе, при всем желании, помочь не смогу. Тебя попросту пристрелят, как собаку, понимаешь? Может, даже я! — И, ехидно облизнувшись, вслух продолжил, многозначительно подняв бровь и заглядывая мне в глаза: — Надеюсь, нам не придется возвращаться к этой теме.

— Я на такое не подписывался! — огрызнулся я.

— Ты еще поблагодарил бы меня, что все еще жив! А задание… Будь добр, цени, что это всего лишь поручение встретиться с будущими компаньонами. Я пропущу мимо ушей твой закидон, потому что ты, хоть и выебываешься здесь, но задание все равно выполнил и прошел эдакое посвящение… Чтоб ты понимал, — немного помолчав, добавил Камиль, — раньше подобные задания куда сложнее были, чем пойти и надраться в каком-нибудь баре! И если ты еще раз…

— Босс, — оборвал его Пёстрый, ничего при этом не добавив больше, кроме обращения. И тот слегка остепенился. Поправил очки, опрокинул бокал с виски и снова присел на свой стул.

— В общем и целом, — продолжил Камиль, — я это все затеял по очень важной и, что, сука, не вашего ума дело, серьезной причине!

— Мы слушаем, босс, говорите — подлизался Серега. Не зря у него прозвище «Браток», видимо. Кто бы еще так мог сгладить острый угол. Еще и на «вы», когда все Камилю тыкали да эдакали.

— За сделку с Радомиром я…

— Слушай, Камиль, ты прости, что я тебя перебиваю, конечно. Но мне мое любопытство не дает покоя.

Тот недовольно хмыкнул, но все же обернулся ко мне и поднял свои тонкие очки на лоб, обратив взгляд ко мне, мол, я тебя слушаю.

— Перед тем как ты пояснишь все мотивы — а я надеюсь, что ты их пояснишь, — мне хотелось бы узнать, кто этот чертила, который тебе привет передал, причем так нагло и дерзко… Я б этого гандона на месте урыл за такое вызывающее поведение, если б знал, какое он ко всему нашему общаку дело имеет.

— Этот гандон, как ты выразился, — отвечал Камиль, — не кто иной, как сын Радомира. Того самого, если ты еще не совсем башкой поехал! Слушай меня и понимай, не то вылетишь отсюда на хрен!

— Я поднял руки в примирительном жесте. И Камиль продолжил:

Я, как уже сказал, решил заключить сделку о объединении наших групп с Радомиром. А это дорогого стоит, потому что он заправляет большей частью всего города.

— Увеселяющий газ и все такое?.. — спросил кто-то из мужиков.

— И он в том числе. Так вот, чтобы все прошло как надо, да еще и для закрепления этого союза, который поднимет нас до небес, я решил отдать свою дочку замуж этому самому гандону, — Камиль бросил на меня едкий взгляд, — как ты выразился. И это будет началом продуктивного бизнеса для нас обоих, имея в виду меня и самого Радомира. Вы, конечно, тоже в накладе не останетесь, — обратился он уже ко всем присутствующим. — Сами знаете, как бывает, когда бизнес растет. Если он растет, то прибыль, соответственно, растет вместе с ним.

Глава 8

Глава 8

Тина

Мужчина приехал в точно назначенное время. Поставил свой мотоцикл вдали, под аркой у входа в парк, и подошел ко мне с каким-то… Нет, не безразличным, а сродни вопросительному выражением лица — поднятые брови, поджатые губы, руки в карманах джинсов. Сегодня он одет почти так же, как и в тот вечер, но что-то в нем существенно изменилось. Хотелось бы мне сказать, что все дело лишь во внешности, но все эти изменения, скорее всего, именно в моем взгляде на мужчину. Мы с ним почти не общались, но какая-то незримая связь между нами точно есть, я чувствую, пускай он и сердится на меня. Но он же меня не знает! А я его уже немножко да… Ведь даже если мы мало знакомы, то фотографии я его рассматривала так, будто он уже мой; да и он наверняка думал обо мне после того вечера. Я знаю, что невозможно не вспоминать меня после того, что я устроила… Или мне так кажется? Я все придумала?

Тогда почему, несмотря на суровость его лица, я вижу в его взгляде столько доброты и какой-то… нежности, понимания? Он должен был возненавидеть меня за то, что я натворила: забрала его телефон, не хотела возвращать, подставила его перед его ребятами. И так злилась на него за то, как мерзко и грубо он меня тогда оттолкнул.

— Так вот какой ты при свете дня? — Я протянула руку и кончиками тонких пальчиков с острыми ноготками провела по его щетине. И даже услышала это едва уловимое мерное потрескивание грубых волосков по акрилу. Мужчина не шелохнулся, не убрал мою руку и не отпрянул. Лишь спросил, вздернув бровь, хоть вопрос был больше похож на риторический:

— А то ты не видела меня в другое время суток?

Я присела на скамейку. Валик сделал то же самое. Позади нас бурно веселился невысокий фонтан.

— Прости, я полазила по твоей галерее. И мельком увидела пару фоточек…

Он выдал гортанный смешок и пригладил бородку.

— Ты сперва просишь столько денег за телефон, который якобы нашла, делаешь пакость, сама знаешь какую, а теперь извиняешься за то, что якобы мельком, как ты выразилась, увидела пару моих фотографий там? Что-то все это не вяжется с общей картиной, в которую ты себя так усердно вписывала.

«Блин, что ж я делаю-то! Неужели все мое поведение кричит о том, что я эдакая стерва, беспринципная сука, которая совсем не видит ничего плохого в своих действиях? Он теперь, наверное, именно такого обо мне мнения… А это извинение насчет того, что я смотрела его фотографии, только усугубляет все! Совсем неискренне выглядело. Дура, дура, дура!» — мысленно бичевала себя я. И решила, что если я хочу, чтобы он меня простил, а я вроде как хочу… то нужно снимать все маски и быть нормальной. Хотя бы сейчас.

— И за это прости меня, — пропуская его тираду мимо ушей, между делом безуспешно пытаясь внутренне саму себя успокоить, грустно улыбнулась я и потянулась пальцами к тонкой полоске пластыря у мужчины на носу. Но остановилась в сантиметре. — Больно было, наверное?

— И не такое бывало.

— Да ладно тебе! — Я шуточно стукнула его кулаком в плечо. — Ты как стальная стена. Расслабься. Вам, мужикам, особенно состоящим в таких… — я понизила голос до шепота, — бандах, уверена, не привыкать к всяким побоям, ссадинам и переломам! Такое ведь сплошь и рядом!

Я попыталась перевести все в шутку. Первые несколько секунд после этой глупой болтовни про постоянные травмы я с едва не слетавшим с языка смехом смотрела на Валика, а потом успокоилась. Никакого веселья на его лице я не заметила. Оно и неудивительно, куда уж тут смеяться, ведь я ему столько неприятностей доставила. А теперь мелю чушь, чтобы как-то выкрутиться и обезопаситься, потому что те угрозы, которые приходили в ответ на мою шалость, были адресованы как будто мне лично. Все реально далеко не весело, если так подумать, а мне все хихоньки да хаханьки.

— Так почему ты решила вернуть мне телефон? — спросил мужчина, заглядывая мне в глаза. Он слегка склонился, чтобы найти мой потупленный в тротуар около фонтана взгляд.

— Но я ведь его еще не отдала! Ты думаешь, я так просто… — зачем-то начала я свою привычную ерунду нести, благодаря которой мне обычно всегда удавалось выглядеть в чужих глазах более значимо.

— Тина!

Я аж губу закусила, осознавая, что я снова зарываю сама себя таким поведением, но одновременно с этим поразилась тому, что Валик совершенно не так реагирует на мои эти выкрутасы, как любой другой парень. Он будто видит меня насквозь — так глубоко вонзается в меня его взгляд.

И за мгновение до того, как разорвать зрительный контакт (сама не зная, почему сгораю от стыда), я достала мобильник из кармана и вложила его в протянутую передо мной ладонь парня. Он взял его и положил себе на колено. Не стал прятать в карман либо куда-нибудь еще. И глаз от меня не отвел, как бы ожидая какого-то рассказа, объяснений или даже извинений, что ли — это я увидела боковым зрением.

Взгляд мой был направлен куда-то вдаль, когда я начала говорить:

— Шутка зашла слишком далеко. Знаешь, я совсем не этого хотела. Точнее, не хотела, чтоб все вышло вот так. А еще… А еще я очень испугалась. Этим утром, когда я включила твой телефон, мне пришло еще одно сообщение от…

— Еще одно? — видимо, не совсем понимая, о чем я, переспросил Валик.

— Да. Думаю, ты уже знаешь, что я писала с твоего телефона некоторым… — я бросила недвусмысленный взгляд на его сломанный нос, и кое-кто ответил. — А сегодня пришла угроза расправы… Что они меня просто убьют, слышишь? То есть тебя… Телефон-то твой. Или… или нас. Я испугалась…

Глава 9

Тина

«Какой же он все-таки классный! Такой… нет, он не поход на всех остальных. Искренний, добрый. И внимательный, да! Замечает любые мелочи, на которые никто другой бы попросту не обратил даже внимания. И вроде бы открытый, но что-то в нем есть такое… даже не знаю. Я, конечно, понимаю, что он и не должен раскрывать о себе абсолютно все в наше первое…

Блин, кажется я втюхалась в этого парня по самые некуда. И уже сама хочу, чтобы он поскорее отыскал мой номер и позвонил. Предложил, не знаю, прогуляться по городу. Чтобы коснулся меня, обнял, крепко прижал к себе. Хочу ощутить себя маленькой девочкой, зажатой среди той груды мышц, оплетающих его тело; прямо как на тех фотографиях с голым торсом… И он позвонит. Уже скоро. Или нет? Хочется кричать! А что, если он вел себя вот так ласково просто потому, что ему нужно было без лишних проблем вернуть свой телефон? Мы же встретились лишь для этого. Может, он просто играл? А я уже считаю, что это было свидание. Наверное, это неправильно. Но ведь он сам предложил встретиться снова. Да, он предложил! И это явно не из-за случившегося с телефоном или до него. Иначе бы он просто ушел, и все тут. Значит… Я ему тоже понравилась? Тогда почему же я чувствую, что он все же что-то скрывает? Важное для меня или нет — не знаю, но точно что-то скрывает!»

Все эти мысли мне попросту не давали покоя всю дорогу, пока я ехала домой. И я подумала, что у папы наверняка есть что-нибудь об этом парне, раз уж он его принял в свою банду. И так как произошло это совсем недавно, то и информацию о нем он еще далеко не спрятал.

— Папа, я дома! — крикнула я, как только переступила порог квартиры. Хотя и знала, что его сейчас нет; он уехал по делам, как и всегда в это время суток. Ради того, чтобы убедиться, что он случайно не вернулся.

Сняла обувь, бросила ключи от Тоффи в ключницу в прихожей и направилась прямиком в кабинет отца. Взялась за ручку и замерла. Прислушалась, нет ли каких звуков, говорящих о присутствии папы. Знаю же, что его нет, но все-равно как-то страшновато. Прокрутила ручку и услышала щелчок. И дверь распахнулась. Папа никогда не закрывает свой кабинет на ключ, потому что знает, что я не интересуюсь его делами, да и нечего мне там делать совсем. Доверяет. Ну или создает видимость, что доверяет, точнее говоря, пытается этим показать, что не видит во мне никакой угрозы.

— А вот и зря, папуля! — с ехидцей проговорила я и вошла в кабинет.

В комнате было светло. Шторы раздвинуты, и свет с улицы достаточно хорошо освещал все помещение, чтобы я смогла сориентироваться, где искать, потому что уже много лет не заходила сюда. В последний раз это было еще в моем детстве, когда мама отправляла меня принести папе поднос с чаем и бутербродами, когда тот засиживался в кабинете допоздна и не выходил даже к ужину, занимаясь делами. Ну да ладно. Где — разобралась, а вот что́ искать — я знала изначально. Сейчас люди хранят всю информацию в компьютере, но папа человек старой закалки, потому точно все важное держит в бумажном виде, хоть и набирает все на компьютере, потом распечатывает и подшивает.

Я подошла к столу и дернула ручку самого нижнего ящика. Заперто.

— Не беда… — буркнула я и пошарила под столешницей рукой. Там, как и всегда, в маленьком, приклеенном снизу чехольчике лежал ключ.

Я выдвинула ящик на всю длину и увидела ряд картонных папок. Каждая из них была подписана заглавной буквой — первая буква фамилии. Ну прямо как в регистратуре местной поликлиники, блин!

Папок много. И вроде все просто, но не тут-то было. Я же не знаю фамилию Валика! Черт!

— Ну и как мне тебя найти?!

Я начала судорожно перебирать бежевые картонки пальцами и выискивать что-то знакомое. Вдруг чего-нибудь да бросится в глаза. Может, имя увижу или прозвище… Хотя и прозвища Валика я не слышала еще. Вот же дура!

— Надо было хоть это спросить у него, — начала я бурчать себе под нос. — Вряд ли бы он это как-то плохо воспринял. Мило же болтали.

Я искала и искала, но наткнулась на папку с нашей фамилией. И это меня очень удивило. Я не слышала, чтобы кто-то из нашей семьи еще фигурировал в делах папиной банды. И это по-настоящему странно!

Я достала папку. На ней было имя мамы. Я ощутила, как по спине пробежался холодок — явное предчувствие чего-то нехорошего. И тут мне надо было закрыть папку, бросить ее обратно в ящик и убежать, как если бы я ничего и не находила. Но черт меня дернул открыть ее и начать читать. Лоб покрылся испариной, а глаза заплыли слезами, которые пришлось стереть тыльной стороной ладони, когда я перевернула последнюю страницу досье на маму, если это можно так назвать. Это больше похоже на некролог. И там указывалась причина… Нет, даже не причина, а просто описывались обстоятельства, при которых мама…

Я не смогла даже мысленно произнести это слово. Захлопнула папку, сунула ее обратно в ящик, закрыла его, вернув все на место, как было, и с уже во всю бегущими по щекам слезами выбежала из отцовского кабинета.

Улица. Мотоцикл. Трасса, ведущая за город. Слезы по щекам, размазанная тушь. И громкий крик в шлем на бешеной скорости.

У меня была надежда, что отец все же любит меня и хочет мне добра, что в его идее насчет женитьбы есть не только холодный расчет и желание укрепить свой бизнес, пускай и пожертвовав при этом моим счастьем. Была, хоть и очень хрупкая, шаткая, но надежда. Только теперь вот и она рухнула, развалилась на мелкие части, как тот карточный домик. И зачем я только полезла в те бумаги…

Глава 10

Валентин

— Ну давай же, дружище, возьми трубку… — бурчу себе под нос, нахаживая круги вокруг мотоцикла. — Ты мне сейчас как никогда нужен!

Но он все не отвечал. И даже после моей третьей попытки дозвониться к Жеке я услышал только короткие гудки. Сомневаюсь, что он не слышит. Да и обидеться на меня так сильно тоже не мог, не девочка же! Скорее всего, он по-прежнему думает, что это звонит Тина с моего телефона, а ему попросту надоело быть тем самым испорченным телефоном в наших хрен пойми каких отношениях — то ли мошеннических, то ли опасных, то ли… Может, и все вместе.

Наверное, я бы поступил на его месте точно так же.

Ладно, пойдем другим путем. Открываю телефонную книгу и ищу номер Сёмки. Звоню…

— О, Пёстрый, здорова! Ты там не сильно занят?

— Ну здорова, коль не шутишь. Чего хотел-то?

— Да меня тут Камиль попросил еще один вопросик уладить с теми… Ну ты понял. В общем, мне номерок этого Лёхи надо. А то командировать командировали, а снарягу, как говорится, не выписали. Выручишь?

— А у самого…

— Да ты же знаешь, у него и так дел хватает. Давай, не будь самым правильным, тебе не идет! — Я театрально засмеялся в трубку, пытаясь поторопить товарища с верным решением.

— О’кей, сейчас скину. Погоди минуту.

— Вот это уже по-нашему! От души, бро!

Я положил трубку, оперся на мотоцикл и выдохнул. Часть сделана. Осталось дело за малым: договориться и встретиться. Ну а там уже по ситуации.

Когда номер телефона Алексея, чтоб его, был уже у меня, я поехал домой, переоделся в привычную форму — берцы, кожанка, беспалые перчатки с укреплением на костяшках и очки. Так куда легче здраво мыслить. Не знаю даже почему. Видимо, готовность к любой ситуации придает и моральных сил.

Я вышел в гараж, залез на байк, уже приготовившись ехать, похлопал по баку и набрал номер.

— Слушаю, — прозвучало с той стороны.

Я первые несколько секунд думал, с чего бы это начать, потому что никакого диалога не репетировал. Да и незачем мне это. По телефону он мне все равно ничего толкового не скажет, нужна именно личная встреча. Потому и действовать нужно четко и ясно, говорить все прямо. И я решил не тянуть кота за яйца:

— Это Валентин. Помнишь меня?

— Ха-ха! Твою побитую морду не забудешь! — съехидничал он.

— Оставь свои приколы при себе. Нужно поговорить.

— Ну так говори. — Его голос наполнился серьезностью.

— Нет по телефону. Лично. Куда мне подъехать?

— Неужто забыл старые обиды и решил наладить отношения? Мы же без пяти минут одна большая и дружная семья!

Я только хмыкнул, но не сказал ни слова. В трубке какое-то время была тишина, если не считать шуршания и отдаленных тяжелых звуков чего-то ударяющегося. Видимо, мое молчание оказалось расценено верно, потому что, когда парень вновь заговорил, я услышал адрес и время, без лишней болтовни:

— Каменный. Двадцать пятый склад. Через час.

— Я буду через полчаса.

— Я не…

— Выезжаю, — отрезал я и положил трубку.

Спрятал телефон в карман, застегнул шлем и выехал из гаража в ночь…

Я подъехал к высоким железным воротам склада, которые, к слову, были открыты. Раньше я здесь не бывал, потому не знаю, ждали меня или это место всегда открыто для посетителей. Хотя второе вряд ли, зная теперь, кому оно принадлежит.

Я заглушил двигатель и прокатил мотоцикл между створками, все еще не слезая с него. И только тогда слез и поставил его на подножку. Не хотелось оставлять без присмотра свой единственный вариант быстро свалить, если вдруг запахнет жареным.

Территория склада просто огромная. Да и чего здесь только нет, разве что вертолетной площадки. Хотя, может, я ее просто не вижу из-за бесчисленных рядов железных контейнеров для дальних грузоперевозок. Оглядевшись, я увидел нескольких работяг, снующих туда-сюда с громоздкими ящиками — кто носил грузы руками, кто «Бобкатами» или платформенными тележками.

Всем этим парадом правил, конечно же, Алексей. Он с кучкой своих ребят стоял в сторонке, то и дело заглядывая в планшет и, видимо, сверяя, все ли верно по поставкам и отгрузке, и размахивал руками, отдавая указания. Я направился прямиком к нему, но постарался не торопиться, чтоб не показаться слишком взволнованным. Даже заблаговременно спрятал руки в карманы. А то знаю я свою вспыльчивость. А желание набить морду этому уроду у меня крепчает с каждой минутой.

— Валентин, значит? — показательно взмахнув рукой, окликнул меня Алексей. — Подходи, а то шумно здесь, знаешь, не поговорим, если не дышать одним воздухом.

Я бросил быстрые взгляды на его свиту. Ребята здесь явно не для тяжелой работы, но однозначно для грубой — как раз на случай подобных переговоров, которые могут выйти из-под контроля. И подошел ближе к парню. Остановился метрах в трех от него.

— А ты, значит, Алексей? Нас, кажется, не представляли, насколько я помню.

— Ну хоть это ты знаешь, — съехидничал он и отбил взглядом на одного из своих ребят, которые все это время не сводили с меня глаз.

Глава 11

Валентин

Тина не любительница спокойных посиделок, это я понял, исходя не только из своих личных соображений, но и того, что она не ответила на мой вопрос, когда мы сидели у фонтана. Весь рассудок тут же заполнили воспоминания о ее блестящих глазах; безумном взгляде, наполненном живым интересом; ее пухлые губки, которые так и просились на поцелуй. Я хорошо помню ее реакцию и то, что она сделала уже через минуту. Но главное, помню, что она не ответила утвердительно ни на один из двух предложенных вариантов. И потому решил совместить их.

Я проснулся куда раньше обычного. Встреча у нас назначена на полдень, но до этого мне еще нужно многое успеть. По пути в ванную проверил телефон и компьютер — всяческих неприятностей теперь ждать можно откуда угодно, — но ничего нового не увидел. Странно и малость неприятно, что даже Женька теперь перестал со мной связываться, как делал это обычно почти каждое утро, сообщая какие-нибудь новости или указания от босса. Да еще и не хотелось пропустить сообщение от Тины, если она напишет, что, мол, почему-то передумала встретиться сегодня или еще что-либо. Не хочется, чтобы как минимум подготовка к дню пошла насмарку.

Я вздохнул на полную грудь, шумно выпустив воздух, развернулся и ступил босыми ногами на холодный кафель. И даже немного от этого взбодрился. Остальное сделали едва теплый душ и плотный завтрак с поджаренными сосисками с сыром и чашка крепкого кофе.

За окном разгорался день, и обещал он солнечную и очень теплую погоду. И одеться я решил сегодня соответствующе: легкие вельветовые брюки, приталенную футболку без рукавов и мокасины, которые больше походят на туфли, хотя все же мягкие и эластичные — самое то, чтобы и мотоциклом можно было управлять, и на пешую прогулку отправиться, если в таком русле пойдут дела. К тому же это еще будет полезно на тот случай, если вдруг встречу по подоге кого-нибудь из своих, кто мог бы подпортить все мои планы на сегодня каким-нибудь поручением или даже болтовней. А в таком виде меня нечасто можно увидеть. Разве что узнают уже примелькавшийся мотоцикл.

Еще раз проверил телефон, набросил на плечи рюкзак вы поехал в ближайший супермаркет.

— Вам что-нибудь подсказать? — поинтересовалась девушка, подошедшая ко мне сбоку, когда я с серьезным лицом и потирая бороду рассматривал стеллаж с огромным разнообразием — что немного удивительно, в нашем-то городишке — вин.

— Мне бы какое-нибудь шампанское… — протянул я. — Нет, не какое-нибудь. Мне самое хорошее. Но здесь столько всякого, знаете ли. А я нечасто покупаю…

Говорил я как-то слишком уж неуверенно. Позор для мужика не разбираться в винах. Так что я здесь же мысленно дал себе слово, что разберусь еще и с этим моментом, когда улажу текущие вопросы. Это как минимум будет очень полезно на будущее, на каком-нибудь из следующих свиданий, например.

— …винного дома, это молодое Пино Нуар, — уже заканчивала рассказывать девушка. Только вот начало я пропустил. — Оно очень приятное и легкое. Я сама, честно говоря, как попробовала его, влюбилась в него.

— А вы, смотрю, разбираетесь в напитках, — ответил я девушке встречной улыбкой, удивляясь еще больше. Я больше привык к отношению со стороны консультантов в подобных супермаркетах в духе «не знаю, посмотрите в интернете отзывы» или «вроде неплохое, попробуйте, и нам потом скажете».

Девушка слегка зарделась.

— Значит, на этом и остановимся. — И добавил: — Еще, может, подскажете, где я могу найти клубнику? Или что из фруктов или ягод хорошо подойдет к этому?..

Девушка провела меня к ряду с не менее внушительным выбором различных вкусностей, но твердо посоветовала взять именно клубнику, сказав, что она отлично подходит именно к этому игристому вину. И спорить я не стал. Не забыл я и про набор из двух бокалов на высокой ножке, и прикупил и их.

Расплатившись за покупки, я поехал в магазин бытовой техники (о местоположении которого, кстати говоря, пришлось расспрашивать у местных жителей, кого удалось остановить на тротуаре). Там я купил минибар, такой вот крохотный холодильничек, рассчитанный буквально на пару бутылок какого-нибудь алкоголя или жестяных банок. Но сразу забирать его не стал. Попросил менеджера подключить его к сети, чтоб тот наморозил, и даже подсыпать льда — нужно же, чтобы до обеда шампанское не нагрелось, а клубника не превратилась в кисель под палящим солнцем, пока я катаю ее туда-сюда. Молодой парнишка сперва долго отнекивался, но когда я аккуратно подсунул ему приличную купюру, которая явно могла оплатить ему два, а то и три рабочих дня в этом магазине, он согласился.

Сам же тем временем поехал на заправку и залил полный бак горючего. Кто знает, как долго мы с Тиной будем кататься, прежде чем мне удастся привести ее к тому самому месту, где вся эта красота уже будет ждать нас…

К полудню все было готово, а я сидел на мотоцикле у въезда в город и смотрел на пустой экран телефона. Так и порывался написать Тине и спросить, все ли в силе и ничего ли не изменилось в наших с ней планах. Но сдерживался. Не хотелось давить или напоминать ей, ведь если она захочет, то приедет, как и договаривались. А если нет, то… Нет, просто так она от меня не отделается!

Я засмеялся сам себе и засунул телефон в штаны.

— Ты точно приедешь, я знаю!

Но ее все не было. И даже когда прошло пятнадцать минут после назначенного времени. Я уже начал слегка переживать, как услышал слабый гул двигателя, а через несколько секунд увидел и Тину, пулей мчавшуюся в моем направлении, оставляя позади густые клубы серого дыма и дорожной пыли.