Невольница императора

Глава 1

День, который должен был стать самым счастливым в моей жизни, превратился в кошмар.

Я Ильминара, дочь Сондра, властителя Кривых гор, и сегодня день моей свадьбы.

***

Голова чуть кружилась от насыщенного дымом благовоний воздуха. Я медленно и величаво ступала по дорожке, усыпанной белоснежными цветами, задевая их носками сапог. Лепестки тихо шуршали, касаясь подола длинного платья. Других звуков слышно не было. Торжественная тишина заполняла храм. Я не могла охватить сразу всю картину, лишь выхватывая отдельные ее кусочки, которые западали в душу. Знала, что запомню этот день на всю жизнь. Хотела запомнить. Хотела впитать в себя каждое воспоминание!

Глаза отца. Гордые, радостные. Глаза матери — со слезами счастья. Младшие сестры с одинаковыми выражениями лиц: веселыми, но с толикой зависти. Остальные гости, стоявшие по бокам от узкой дорожки, ведущей от входа в храм к алтарю, как будто сливались в единое пятно. Их было слишком много. Мужчины, женщины, дети. Не совсем малые, ведь те могли нарушить торжественность момента. Все они пришли почтить властителя и его старшую дочь, которая выходит замуж.

И глаза моего будущего мужа. Он стоял у жертвенного алтаря рядом со старым волхвом. Мой жених. Мой Дринкрис. Голубоглазый, среброволосый, широкий в плечах, высокий, как медведь. Он смотрел на меня, и внутри я замирала от этого взгляда. Еще ни одному мужчине не было дозволено так меня разглядывать: с нетерпением, с радостным ожиданием. Казалось, он еле сдерживается, чтобы не кинуться ко мне навстречу. Темно-синяя рубаха с вышитыми белыми рунами на рукавах и вороте. Точно такие были на подоле и поясе моего платья. Длинные стройные ноги, облаченные в штаны из кожи белого горного оленя.

Я глядела на Дринкриса и не могла сдержать радостную дрожь. Да, это редкость, чтобы жених и невеста понравились друг другу с первого взгляда. Но у нас все получилось! Кажется, я буду счастлива с этим человеком. Отец смог угодить мне, и я хотела в ответ угодить ему: быть самой красивой невестой в истории горного народа. Пускай об этом дне сложат легенды! Сама того не подозревая, я была права, только совсем не думала о том, что на самом деле послужит поводом для бардов.

Преодолела оставшееся расстояние, и волхв протянул мне руку. Приняла ее и встала по левую сторону от старика. По правую стоял жених, который тоже взял протянутую ему ладонь служителя. По пальцам побежали мурашки, которые расходились дальше по всему телу. И в полнейшей тишине, в которой было слышно только дыхание собравшихся, завела тонкую и тихую мелодию флейта.

Я украдкой взглянула на жениха, но он заметил и ответил улыбкой. От этого на душе стало еще светлее. Мы ни разу с ним не разговаривали, но я отчего-то была уверена, что голос у него низкий с чуть заметной хрипотцой.

Волхв прочел короткую молитву, которая воздавала хвалу Великому Отцу и Благой Матери. И все это время я ощущала необычный прилив сил. Другие женщины рассказывали мне, что так всегда бывает во время свадебного обряда, ведь это не просто слова. Судьбы мужа и жены сплетаются крепким узлом. А после молитвы волхв Брехтус посмотрел на моего жениха.

— Берешь ли ты, Дринкрис, сын Окнирса, вождь племени горы Ахов, в жены Ильминару, дочь Сондра?

— Беру, — улыбнулся тот, и его голос оказался в точности такой, каким я воображала.

— Берешь ли ты, Ильминара, дочь Сондра, властителя Кривых Гор, в мужья Дринкриса, сына Окнирса?

— Беру, — почти с благоговением посмотрела на голубоглазого гиганта.

— Да будет так перед лицами Великого Отца и Благой Матери! — волхв соединил наши ладони, не отпуская их, и от этого движения все волоски на коже поднялись дыбом. Я ощущала тепло тела мужа, и это было очень приятно.

А потом… все и случилось. В мою жизнь пришел кошмар.

Где-то на улице раздался короткий вскрик. Сперва я не обратила на него внимания. Мало ли что могло приключиться. А потом — лязг оружия. Дверь в храм распахнулась и резко ударилась о стену. На пороге появились вооруженные люди с бордовыми нашивками в виде треугольников на кожаных доспехах там, где расположено сердце. Но даже без этих отличительных знаков я поняла бы, что это — люди императора. Никто иной не посмел бы заявиться с оружием на порог святого место, где горцы веками поклоняются Великим Предкам.

Нежная мелодия оборвалась внезапно. Волхв отпустил наши руки и сделал шаг в сторону вошедших. Позади них, на пороге, раздался стон. Из-за сапог имперцев показался один из горцев, он полз, оставляя за собой алую полосу. Я видела, как он уже занес руку с коротким кинжалом, чтобы вонзить его в ногу одному из врагов. Но те опередили его. Сразу двое проткнули нашего охранника мечами.

По залу пронеслись восклицания изумления и ужаса. Мы еще ничего не сумели понять. Какая-то женщина закричала и кинулась в сторону пронзенного, но воины оттолкнули ее. Она упала, но снова вскочила, со скулением бросившись на врагов. Один из них уже наставил в ее сторону меч, но ее успели подхватить другие женщины и оттащили в дальний угол, откуда раздавались ее отчаянные рыдания.

— Как смеете вы… — голос волхва дрожал от гнева и напряжения. — Как смеете вы врываться в место святое с оружием и проливать здесь кровь?! — наконец смог он закончить фразу.

— Именем императора! — выступил вперед один из прибывших. — Это селение захвачено. Сдавайтесь, и никто не пострадает.

Я смотрела на все это с широко раскрытыми глазами и не могла поверить в то, что они меня не подводят. В то, что я правильно слышу ломаный, весь изуродованный акцентом горный язык.

Мой отец, в сущности, еще совсем не старый человек крепкой наружности с темными волосами, едва тронутыми сединой, вышел вперед.

— Я Сондр, властитель Кривых Гор, и вы пришли на мою землю. Убирайтесь отсюда!

Видела, что он сжимает кулаки. Только что он мог поставить против вооруженных до зубов воинов?

— Все кончено, Сондр, властитель Кривых Гор, — с насмешкой в голосе произнес враг. — Теперь эта земля принадлежит Его императорскому величеству Хакасану Второму, правителю империи Охсай, южных и восточных равнин… — он сделал паузу и добавил: — И властителю Кривых Гор!

Глава 2

Мы уже приближались к городской стене. По рассказам старшего поколения, я знала, что города в империи всегда огораживаются крепостными стенами. Да, таким, как эти, следует бояться. Слишком много крови они проливают, чтобы спать спокойно. Когда совесть нечиста, думаешь, что все вокруг враги. У них же тут даже хищники не водятся, не то что в горах. Однако горцы никогда не отгораживаются от природы, предпочитая жить в ладу с ней. А эти… Я мысленно махнула рукой, тем не менее во все глаза разглядывая шпили высоких зданий, которые виднелись и отсюда.

Мы долго стояли в очереди на въезд в город, потому что стража досматривала каждую повозку, а желающих посетить Бургхам оказалось довольно много. Но стоило нам миновать точку досмотра и войти в ворота, как в рядах моих похитителей поднялся переполох. Сначала это был просто непонятный шепоток, который, как степной ветер, проносился от человека к человеку, но потом вести дошли до их главного. Тот почему-то окинул меня долгим взглядом. Я старалась не показывать заинтересованность, но, наверное, мое выражение лица все сказало за меня. Пришлось первой отвести глаза и притвориться, что еще не все рассмотрела на городской стене.

— Что ж, он был хорошим воином, наверняка Бог забрал его в свою армию, — при этом мужчина воздел палец к небу.

А потом совсем рядом со мной послышался шепот, который я прекрасно расслышала. И если оставались еще какие-то сомнения, о ком говорит их главный, они тут же рассеялись.

— Гвардус умер, не дотянул до лазарета, — сообщил какой-то молодой имперец, имени которого я не знала, моему знакомцу Иктуму, который так любезно одолжил свой кинжал сегодня утром.

Пришлось до крови закусить губу, потому что улыбка так и рвалась наружу. Однако, похоже, не помогло. Иктум заметил мою радость и подлетел ко мне.

— Что, сука, лыбишься?! Весело тебе?

— Иктум, перестань! — крикнул ему товарищ, но тот даже не посмотрел на него.

— Она знает наш язык! И слышала наши разговоры!

Похоже, я его успела достать.

Я?! Да я милейшее существо! Если не трогать меня и мою семью, разумеется. Да, разговоры-то я слышала, только они все такие банальные, что пропускала их мимо ушей. Мне совершенно не было интересно, кто сколько баб, по их выражениям, поимел. От этого и хотелось бы закрыть уши, да руки были связаны.

Однако когда я увидела его горящие глаза, в меня будто нечистый вселился! В самом деле, не знаю, что на меня нашло, но я не смогла подавить слова, которые рвались из горла.

— Что, ублюдок, решил продолжить начатое?

Он в мгновение ока оказался на повозке, подскочил ко мне и ударил. На этот раз не ладонью, а кулаком. Удар получился такой силы, что, кажется, на какое-то время я отключилась. Буквально на миг или около того. А когда снова смогла соображать, он уже заносил кулак для второго удара. В последний момент я подставила руки, закрывая лицо. Запястья тут же онемели. Но хотя бы не скула. Уже хорошо.

Со всех сторон к разбушевавшемуся мужчине бежали его товарищи. Командир что-то кричал ему, я не стала вслушиваться. Его пришлось оттаскивать сразу двум воинам. А я в этот момент поняла, что от удара веревка лопнула.

На меня никто не смотрел. Все были заняты Иктумом. Его продолжали держать, при этом к нему приблизился командир с бордовым, как закатное солнце, лицом. Он строго что-то выговаривал ему. И это тот самый шанс, которого я так долго ждала! Имперцы были растеряны из-за смерти Гвардуса от такого пустяка, как прокушенная щека, и сметены из-за поведения своего товарища. Впервые за все дни этого проклятого путешествия на меня никто не смотрел!

Собрав силы в кулак, я медленным движением приподнялась, глядя одновременно на всех и ни на кого, и перетекла через стенку повозки. Ноги коснулись булыжника, которым вымостили улицы.

Вокруг нас сновали прохожие. Некоторые остановились и откровенно наслаждались сценой, которую тут устроил цвет имперской армии. Но большинство просто шло своими дорогами. Почти никому здесь ни до кого не было дела. И какую-то часть меня это поразило, но другая часть порадовалась, потому что это явно мне на руку.

Обошла телегу, чтобы не быть на виду у всех. А потом стала медленно пятиться. В мою сторону все еще никто не смотрел. Я мысленно воздавала хвалу Великому Отцу и Благой Матери, что они покровительствовали мне. Так неторопливо, хотя внутри ощущала себя натянутой тетивой лука, я зашла за угол каменного дома. И тут уж кинулась во всю прыть! Бежала так, как никогда в своей жизни! Бежала, сворачивая то в один, то в другой переулок, пока не услышала, что где-то далеко поднялся еще больший переполох. Не сомневалась, из-за чего именно.

Имперцы наконец заметили пропажу. Идиоты! Благая Матерь, какие же они идиоты! Если и император такой же, мне совсем не составит труда подобраться к нему и убить.

***

И все равно сердце скакало бешеной белкой. Я до сих пор была в своем свадебном одеянии, которое уже порядком испачкалось и неприятно попахивало. В окрестностях Бургхама оказалось значительно теплее, чем в горах, где уже дули холодные северные ветры. Тут в полдень было еще почти жарко, и мне нестерпимо хотелось снять с себя эту одежду. Но не только потому, что она загрязнилась и напоминала о самом кошмарном дне в моей жизни. Это все тоже, но все же главная причина заключалась в том, что по ней меня очень быстро могли найти: слишком приметно я в ней выглядела. Пока бежала, обратила внимание, как одеваются местные женщины. И их наряды довольно сильно отличались от наших, по крайней мере, от моего свадебного.

Продолжала двигаться, углубляясь в город. А меня преследовали крики, хотя и еще довольно далеко. Значит, все же находились люди, которые указывали дорогу, куда побежала горянка в своем приметном синем одеянии, будь оно неладно!

Удача снова повернулась ко мне прекрасным ликом, когда я, в очередной раз повернув в тихий безлюдный переулок, врезалась всем телом в недавно развешенные на веревках вещи после стирки. Они все еще были немного влажные, но выбирать не приходилось. Почти не сбавляя ходу, боясь быть застуканной за позорным занятием, я не глядя схватила несколько вещей, надеясь, что среди них будут нужные, и продолжила бег.

Глава 3

Когда я проснулась, не сразу поняла, где нахожусь. Было почти совсем темно. Провела по простыне рукой и обнаружила под пальцами какие-то крошки. После этого повертела головой. Посмотрела на пол, где стояла пустая бутыль. Созерцание этого предмета сразу вернуло мне память. Однако в кровати я лежала одна.

Кое-как поднялась и поправила одежду.

— Кас?.. — позвала негромко, хотя уже видела, что его здесь нет, разве что в сундук залез. Окинула скептическим взглядом этот предмет и поняла, что пьянчуга туда поместится разве что по частям, а потому даже проверять не стала.

В дверь постучали. Я вздрогнула. Кто бы это мог быть? Неужто сам хозяин сего скромного жилища, чтобы меня не пугать, решил предупредить о приходе стуком? Аккуратно отодвинула тряпку от окна. Там стояла девочка с большой корзиной, которая, казалось, вот-вот ее перевесит.

Сперва решила не открывать, но девочка настойчиво продолжала стучать.

— Госпожа! — позвала она негромко, но я услышала сквозь зазоры между косяком и дверью, потому что она ни на что не годилась, при желании ее можно было выбить одним ударом ноги.

Хотела сделать вид, что никого нет дома. Мало ли она дверью ошиблась.

— Господин Касий велел передать это тебе, госпожа! — кажется, посыльная тоже услышала, как я двигаюсь, потому что не собиралась отступать.

Преодолевая сомнения, оглядела улицу, насколько хватало обзора из небольшого грязного оконца и, не заметив на ней никого, все же открыла. Дверь была не заперта. Ну да, как же ей быть закрытой, если хозяин дома ушел с единственным ключом?

— Чего тебе? — я вела себя не слишком вежливо, но ситуация не располагала к проявлению особого благодушия.

— Господин Касий велел передать, что это тебе, пока его не будет. Он придет, когда освободится, а пока госпожа может располагаться здесь.

Я удивленно подняла брови. Невиданная щедрость, однако. Но корзину приняла.

— А где сам Касий? — все же решила уточнить.

Девчонка подняла на меня глаза и только пожала плечами.

— А мне почем знать?

При этом она развернулась и вприпрыжку понеслась прочь. Я закрыла за ней дверь, сколь бы мало в этом ни видела смысла. А потом на столе обнаружила ключ, который, как я думала, хозяин комнатушки унес с собой. Что ж, осторожность никогда не бывает лишней. Только после того как я заперлась, решила рассмотреть содержимое корзины. И оно меня приятно удивило.

Там лежал свежий, еще теплый, белый хлеб с хрустящей корочкой, кусок ветчины, сыр и свежая зелень. А еще нож и даже деревянная тарелка, потому что здесь никакой кухонной утвари я не наблюдала. Кроме того, из корзины извлекала запечатанный кувшин, в котором обнаружила молоко. Уже испугалась, что это опять что-то хмельное. Красивый бокал так и стоял там, где я вчера его оставила, нетронутый.

Однако, прежде чем приступить к завтраку, еще раз выглянула в окно. Где-то здесь должно быть отхожее место, потому что в комнатушке Касия ничего подобного не наблюдалось. И действительно. Через некоторое время я заметила, как одна из соседок вышла и направилась в маленький отдельно стоящий домик. Скривилась, но все же, подождав, пока там освободится, посетила это место. А за ним обнаружила и колодец. Пока никто меня не видел, быстро зачерпнула себе воды и умылась. И так захотелось вымыться полностью, что я отправилась обратно в комнату. Там собиралась найти хотя бы что-то, что в этом поможет. После тщательных поисков под кроватью нашелся пыльный деревянный таз, неглубокий, но довольно широкий, чтобы я могла, согнувшись в три погибели, туда сесть. И ведро с тряпкой. Возможно, когда-то этот дом кто-то убирал, но, судя по его теперешнему состоянию, хозяин даже не задумывался об этом. Снова выждав у окна, когда никого в поле зрения не окажется, я выволокла таз и ведро, вымыла их от пыли и грязи, а потом, поставив таз в комнатушке, натаскала в него несколько ведер воды. Заперлась, сняла вещи и, пискнув от того, что вода оказалась студеная, погрузилась в нее, насколько смогла, и принялась поливать себя водой, соскребая грязь, пыль и пот. И хотя зубы стучали от холода, а кожа покрылась мурашками, я упорно плескалась, пока не стала чистой настолько, насколько это можно было осуществить без щелока или бани. В последнюю очередь сполоснула волосы. Не нашла чем вытереться, поэтому пришлось просто ждать, пока тело высохнет.

Чтобы как-то согреться, решила постирать еще и постельное белье, которое уже давно молило об этом, и тряпку, что служила занавеской. По-хорошему, это тряпье нужно было уже давно выкинуть и купить новое, но его хозяину было плевать на такие мелочи. Развесила все на спинке кровати и стула, взбила подушку, чихнув от пыли, а потому решила стереть ее со стола, сундука и стеллажа. Напоследок вымыла пол и протерла окно. Несмотря на то, что меня воспитывали как будущую властительницу Кривых Гор, почти всю домашнюю работу мы с сестрами делали сами, так что убирать в доме не было для меня чем-то непривычным.

Снова выждав момент, когда на улице не будет соседей, вытащила таз с уже черной водой и вылила ее, вернув все хозяйство под кровать. Дышать здесь стало гораздо легче.

Только тогда я села и, нарезав продукты, приступила к трапезе. И она показалась мне чрезвычайно вкусной. Все ждала, когда же явится столь гостеприимный пропойца, но домой он не торопился. Часть еды я оставила для него, ожидая, что тот придет к вечеру. А пока ходила из угла в угол, размышляя, как быть дальше. Нужно выждать для верности еще несколько дней, пока меня точно не перестанут искать, а уж потом пробираться во дворец. Это казалось самым очевидным и правильным решением, тем более что никто меня из временного укрытия не гнал. Конечно, сначала закрадывались мысли, что Касий может меня выдать, но в таком случае он вряд ли стал бы ждать так долго. За мной уже кто-нибудь да пришел бы. Но все было тихо, а потому, когда стемнело, а хозяин домишки так и не появился, я свернулась комочком на голой перине, потому что простыни еще не высохли, и как-то незаметно уснула.