Незабудка для дикого

Глава 1. Махина

– Фу! Фу! – взвизгиваю, чувствуя, как ледяная волна страха подкатывает к горлу. По лесной дороге, поднимая клубы пыли, на нас с детьми несётся лохматая махина размером с телёнка.

Склонившись, прижимаю сына и дочку к себе, укрываю их своим телом, машинально подставляя спину под удар.

Единственная мысль, которая бьется сейчас в моей голове: “Что будет с Катей и Ильей, если я умру?! Они же не выживут здесь!”

Боже, прошу, сделай что-нибудь!

Кажется, уже слышу хриплое дыхание взбесившейся собаки. Сжимаюсь. Тело готовится к боли…

– Аус! – слышится вдали громкий крик, и я всхлипываю, не веря в удачу. – Ганс! Ко мне, твою мать!

Еще несколько секунд не могу поверить, что все позади и опасность миновала. Пытаюсь распрямиться, но ноги предательски подкашиваются. Трясущимися руками обнимаю детей крепче, не в силах сдержать эмоций.

Сквозь шум в ушах, слышу топот ног. Затем появляется тень над головой.

– Вы целы? – раздается напряженный голос.

Собравшись с силами, хочу подняться, но сильные руки уже хватают меня за плечи.

Незнакомец поднимает меня так легко, будто я пушинка. От неожиданности захлебываюсь воздухом.

Смотрю на него, растерянно хлопая ресницами. Вообще-то, я тяжелая.

– Ты в порядке? – повторяет мужчина, хмурясь и встряхивая меня за плечи, и я бессмысленно ему киваю.

Я не в порядке, но дело не в собаке. Она просто стала контрольным выстрелом в остатки моей нервной системы.

– Дети не пострадали? – незнакомец, наконец, отпускает мои плечи и садится на корточки, разглядывая Катюшу и Илью. – Испугались собачку?

– Нет, – смотрит на него Катя круглыми от страха глазами, вцепившись в подол моего сарафана.

Илюша лишь мотает головой, придерживая соску и глядя на сестру.

– Он просто поиграть хотел.

“Поиграть” – усмехаюсь мысленно, передернувшись от воспоминаний.

Мужчина замечает это, встает и снова хмурится. Я, наконец, начинаю приходить в себя и заново разглядываю его, будто впервые увидела.

Незнакомец высокий. На голову выше меня. Спортивный. Это подчеркивает черная футболка, обтягивающая широкие, рельефные плечи. И… пугающий.

Его хмурый взгляд чересчур пристальный и прямой. Темный. Будто у хищника, который приметил себе жертву. И я опускаю глаза, не в силах выдержать его.

– Вы из деревни? – спрашивает он у меня, и мне приходится снова посмотреть в его лицо.

– Да, – выдыхаю и злюсь за дрожь в голосе, пытаюсь встряхнуться. – А вы?

– Я из соседней, – кивает он за спину, и я машинально бросаю взгляд в сторону движения его головы.

Вижу напугавшую нас собаку. Это большая мохнатая овчарка. Она спокойно сидит на тропинке и смотрит в нашу сторону, свесив язык.

– Здесь редко бывают люди, поэтому собаки реагируют на чужих. Но, они не тронут. Максимум – будут сопровождать, пока не уйдете.

– То есть, гулять здесь безопасно? – уточняю на всякий случай.

– Одинокой девушке с детьми? – задумчиво смотрит на меня мужчина, и я почему-то покрываюсь мурашками вдоль позвоночника. – Думаю, да, если не ходить гулять в дальний лес.

– А что там? – хмурюсь.

– Медведь. – пожимает он плечами. – И легко можно заблудиться.

– А в этом лесу нет диких зверей?

– Только я, – усмехается незнакомец угрюмо, а у меня пересыхает во рту.

– Мой муж скоро приедет, и я передам ему. Спасибо. – зачем-то сообщаю ему и отвожу взгляд, потому что мне неловко.

Он ничего не отвечает. Кошусь и вижу, как он разглядывает мою шею.

Торопливо поправляю волосы и, кажется, краснею.

– Всего доброго, – коротко бросаю, не глядя, и беру детей за руки. – Пойдемте, мы же хотели посмотреть, куда идет та тропинка?

Быстро увожу их в сторону от основной лесной дороги.

– Там речка… Ты точно впорядке? – доносится нам вслед.

– Да, все хорошо, спасибо. – бросаю через плечо, обернувшись на мужчину в последний раз, и стараюсь побыстрее скрыться из виду.

Мне не по себе от его взгляда. Кто знает, что у него на уме? Если тут совсем нет людей, лучше держаться от него подальше. Потому что муж не приедет.

Я надеюсь, что не узнает, где мы, и не приедет.

Глава 2. Цветочки

– Мама, папа приедет? – взволнованно и по-детски звонко уточняет Катя, дергая меня за подол сарафана.

– Нет, Катюша, не приедет, – отзываюсь негромко, в надежде, что мы отошли достаточно далеко и незнакомец не услышал ее вопрос.

Кажется, что мне в спину все еще устремлен пристальный взгляд. Оборачиваюсь, но на лесной дороге уже никого нет, и я облегченно выдыхаю. Ушел.

Мы идем с детьми по тропинке, заросшей по краям высокой травой и выходим из леса на опушку, а затем к берегу речки.

Я была здесь в детстве всего один раз. В этой деревне жила одинокая сестра моей бабушки. Так сложилось, что после ее смерти, я стала владелицей ее старого дома. Его местоположение оказалось настолько неудобным, что продать внезапное наследство можно было только за бесценок и я оставила эту затею. Даже успела о нем позабыть на несколько лет. До вчерашнего дня. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь оно мне внезапно пригодится?

– И! – мычит Илюша, не выпуская соску из рта, тянет меня за руку и показывает пальчиком в сторону реки.

– На водичку хочешь посмотреть? Пойдем. – отзываюсь и, придерживая детей, спускаюсь по небольшому склону.

Останавливаемся на узкой песчаной косе. Илья тут же присаживается возле воды и трогает ее рукой, а затем встает и оборачивается ко мне.

– М! – снова показывает сын на реку.

– Ты купаться хочешь? – смотрю на него и получаю утвердительный кивок.

Снимаю кеды и трогаю мыском воду у берега.

– Водичка холодная, Илюш. Пока нельзя купаться.

– А когда можно будет? – Катя тоже подходит к воде и касается ее, глядя на меня.

– Через недельку, может быть. – смотрю на нее с улыбкой, потому что дочь старается копировать меня и это выглядит забавным.

Весна в этом году выдалась ранняя, теплая. Снег быстро стаял, а солнце припекает так горячо, что мы ходим в летней одежде. Середина мая больше похожа на лето.

– Ой, мам! – вдруг оборачивается дочь испуганно. – А где мой букетик?

Мы собирали красивые голубые незабудки по пути и набрали достаточно большой букет, а из-за нападения собаки, похоже, Катя выронила его и даже не заметила.

Оборачиваюсь следом за ней, придерживая сына за руку, и внезапно замечаю на пригорке, вдали, силуэт человека.

Замираю, слушая, как сердце набирает обороты и гулко стучит в груди.

Это тот самый незнакомец с собакой. Он стоит, не скрываясь, и смотрит в нашу сторону. Овчарка сидит рядом с ним.

Что ему нужно? Почему он не пошел по своим делам, а наблюдает за нами?

Наши взгляды на секунду сталкиваются, и по коже пробегает мороз.

Тут же слышу плеск и меня обдает брызгами.

Вздрагиваю от холодных капель.

Илья уже успел влезть в реку прямо в кроссовочках и радостно шлепает ногами по воде.

– Илюша, – тяну сына обратно на берег и поднимаю его на руки. – А-я-яй! Холодно.

– И! – начинает канючить он, показывая на воду.

– Где мои цветочки? – хнычет Катя.

Стону в воздух и глубоко вздыхаю.

– Не переживай, новых нарвем, еще красивее. – успокаиваю дочь, быстро натягивая обувь, потому что хочу как можно скорее скрыться из поля зрения мужчины.

Меня крайне напрягает его пристальное внимание.

Почему-то в голову снова приходит сравнение с волком, который медленно кружит возле своей добычи, а потом набрасывается, когда та теряет бдительность.

Нужно вернуться в дом как можно скорее. Там хотя бы машина. Если почувствую опасность, то тут же уеду. Правда, не знаю куда, ведь у меня не так много наличных в запасе, а картой я пользоваться пока не могу.

Но пока незнакомец не нарушает границ, и я все же надеюсь, что мы больше не пересечемся. Ну, мало ли, что он на нас смотрит? Многим же любопытно что-то узнать про новых соседей.

Под дружные страдания детей, я выбираюсь обратно на берег и снова бросаю взгляд на холм. Мужчина уже сидит на траве и задумчиво смотрит куда-то вдаль, а не на нас. А в его руках, кажется, зажат маленький букет голубых цветов… Похоже, это наши незабудки.

И зачем они ему понадобились? Странный такой.

Возможно просто сказывается напряжение последних дней. Или я отвыкла от общения с мужчинами и зря накручиваю себя, но меня до сих пор морозит от его пронзительного взгляда.

Снова бросаю взгляд на пригорок и даже притормаживаю от неожиданности, потому что собака сидит, а незнакомца… нет.

Глава 3. Герои

Дорогие читатели!

Вы просили, и я не могла не написать про такого необычного персонажа.

Добро пожаловать в уже знакомую нам деревню.

Представьте себе позднюю весну, жаркое солнце и теплые вечера.

Майские жуки и ночные посиделки у костра. Гитара и черное-черное звездное небо.

Тишина и сверчки. Аромат свежести и разнотравья.

Романтика, да и только!

Но, по секрету, ложечки с дегтем у меня тоже припасены.

Прошу поддержать книгу звездочкой (рядом с обложкой) ⭐ и теплым комментарием. ❤️

Глава 4. Струна

Очень красивая соседка мне досталась. И очень странная. Будто не от мира сего. Может, она просто испугалась собаку и немного стрессанула, конечно, или я давно не общался с женщинами на отвлеченные темы. Но что-то мне подсказывает, что она неспроста прятала от меня свои огромные глазищи. Да и пара свежих синяков, что я заметил на ее тонкой белоснежной шее и груди, наталкивают на определенные мысли.

Если муж объявится, интересно на него поглядеть. Только вот объявится ли? Кажется, врать девчонка совершенно не умеет.

Стою на невысоком холме и смотрю, как она спускается с детьми к реке, как снимает обувь и очень женственно касается воды кончиками пальцев. Короткий голубой сарафан немного задирается и оголяет стройную ногу. Сейчас она ведет себя совершенно естественно, и я с интересом наблюдаю за ней. Вот реально красивая.

И лицо, и фигура, и длинные волосы цвета жженого сахара – все при ней. Встреть я такую где-нибудь в клубе, обязательно бы обратил на нее внимание. Но, таких в клубе не встретишь. Домашняя девочка. Это видно невооруженным взглядом.

Внезапно незнакомка оборачивается и тут же замечает меня.

Я даже издалека чувствую, как ее тело напрягается в тот миг, когда мы сталкиваемся взглядами. Она пристально смотрит в мою сторону, напряженно сканирует взглядом пространство, будто пытается оценить обстановку и понять, чего ожидать от меня, а затем резко отворачивается, когда ее мальчишка без спросу залезает в воду по щиколотку.

Мне не хочется ее пугать, она и так натянута, как струна, поэтому я отворачиваюсь и сажусь на траву, разглядывая букет незабудок, что они обронили. Не знаю, зачем забрал.

Овчар тут же встает и пытается лизнуть меня в лицо.

– Ганс, аус! – морщусь и уворачиваюсь, но он опять пристает. – Фу, блин! Зиц!

Команды на немецком языке не даются этому невоспитанному немецкому псу по неведомой мне причине, но я упрямый.

– Сидеть, кому говорю? Зиц.

Овчар нехотя садится обратно, а я падаю на спину. Еще раз смотрю на букет цвета глаз незнакомки и откладываю его в сторону. Лежу в невысокой траве, закинув руки за голову, и разглядываю голубое небо и серые облака, бегущие по нему. Небо тоже цвета ее глаз, кстати.

Сегодня я поздно лег и веки сами собой закрываются, наливаясь тяжестью. Чувствую, как проваливаюсь в сон. Но все равно не могу перестать думать о новой соседке.

И что такая красивая девочка забыла в этой глуши? Еще и с двумя детьми. И, ладно бы, деревня была жилая. Но в ней нет ни души. Ни одного человека. Все дома уже давно заброшены. Был один жилой, в который иногда приезжал мой старый знакомый, да и тот сгорел…

Интересно, чья она? В смысле, из какого дома? Я же все детство здесь провел, всех знал. А ее что-то не припомню, хотя на память не жалуюсь.

Просыпаюсь от мелких капель, падающих на лицо. Распахиваю глаза и резко сажусь.

Небо затянуло серой пеленой, поднялся холодный ветер и начал накрапывать мелкий дождик. Смотрю на часы – уже обед. Озираюсь – овчара нет.

Твою ж мать. Опять убежал.

Встаю и осматриваюсь.

– Ганс! – зову громко непослушника и замираю.

И что за собака мне досталась?

Я забрал его из приюта совсем недавно. Молодой кобель, породистый до кончиков когтей, но купленный людьми в качестве живой игрушки и совершенно невоспитанный из-за этого.

Был интересен, пока был маленький, а потом стал жить и гулять на балконе со слов волонтеров. А потом и вовсе отправился на усыпление, когда соседи стали жаловаться на шум и запах.

– Ганс! – зову его снова и, подождав еще немного, направляюсь в сторону дома. В принципе, он не глупый и спокойно вернется сам. К ужину так уж точно. Кто далеко убежит от миски вкусной мясной каши?

Добираюсь домой промокнув до нитки. На крыльце меня встречают мои влчаки, Лило и Ральф. Хлопаю по бедру, и они радостно бегут ко мне, виляя хвостами. Эти вот все понимают. Дал команду охранять дом и они ни шага не сделали за забор.

– Соскучились? – треплю из по холеным спинам и забегаю под козырек, стягивая с себя прилипшую холодную футболку. – Ждали меня, молодцы.

Щелкаю чайником и ухожу в душ. Немного согревшись, переодеваюсь и наливаю себе большую кружку ароматного чая с липой. Сам собирал.

Накинув куртку, выхожу на крыльцо и осматриваюсь. Влчаки ушли к себе в вольер, а овчара до сих пор нет.

Замираю, не донеся чашку до губ. А что, если он пошел в соседнюю деревню, за девушкой?

Натягиваю кроссовки и быстро иду к калитке.

– Хаус, – командую влчкам и перехожу на бег.

До соседней деревни через лес спокойным шагом идти минут двадцать от силы, поэтому спустя десять минут я уже выбегаю на опушку с другой стороны леса и осматриваюсь.

Первые два дома совершенно непригодны для жизни, поэтому иду дальше.

Останавливаюсь перед калиткой дома бабы Тани и вздыхаю.

Мой овчар сидит перед покосившимся крыльцом и, склонив голову набок, виляет хвостом. Деревянная дверь приоткрывается, в щель высовывается изящная рука и кидает ему печенье, кажется. Ганс тут же встает, сминает угощение, а затем садится обратно и снова терпеливо ждет.

– Милая собака, уходи уже, пожалуйста! – слышится из-за двери испуганный дрожащий голос.

Глава 5. Незабудка

Овчар встаёт и подходит к двери, намереваясь сунуть в щель нос.

– Фу! – пытается отогнать его девушка. – У меня больше ничего нет.

Усмехаюсь и иду к дому.

– Ганс! – зову свою собаку.

Он оборачивается, бежит ко мне, подпрыгивает от радости, но тут же возвращается обратно к крыльцу. Соседка, видимо, услышав мой голос, открывает дверь, но, увидев пса на крыльце, тут же взвизгивает и захлопывает ее обратно.

– Не бойся, – кричу ей, – он не кусается!

Поднимаюсь на крыльцо.

– Зиц! – командую Гансу.

Он ненадолго присаживается, но тут же встаёт и снова виляет хвостом.

– Сидеть! – повторяю команду на русском.

Ганс садится, потом ложится, потом снова садится.

– Ты будешь слушаться или нет? – повышаю голос и, наклонившись, легонько хлопаю его по крупу. – Зиц!

Немец садится.

– Не бейте его, пожалуйста! – тут же открывает дверь девушка и опасливо замирает на пороге.

– Да я не бью, – распрямляюсь. – Дрессирую. Он напугал тебя?

– Фу! – отшатывается она, потому что овчар снова встаёт и хочет подойти.

– Аус! – рявкаю.

Собака останавливается, а девушка вздрагивает.

Смотрю на неё растерянно.

А она на меня – испуганно. Таращит свои незабудковые глазищи, прижав руки к груди.

Взгляд сам по себе сползает на синяки на её шее.

– Извини, если напугал, – добавляю осторожно, на всякий случай.

– Нет, всё нормально, – храбрится она, стараясь взять себя в руки, но я вижу, что врёт. Вздыхаю.

– Я приучаю собаку к командам на немецком, – объясняю. – "Фус" означает "рядом". Когда ты говоришь "фу", он думает, что ты зовёшь его к себе. Если хочешь, чтобы он ушёл, говори "аус". Попробуй.

Смотрю, как Незабудка – мысленно я теперь называю ее только так – делает шаг на улицу и, когда Ганс снова встаёт, резко выставляет вперёд руки.

– А-аус! – едва не вскрикивает она.

Овчар останавливается. Незабудка опускает руки, будто обмякает и облегчённо выдыхает.

– Он увязался за нами на выходе из леса. Я ему "фу", а он к нам... – немножко виновато смотрит на меня. – Так с нами до дома и добежал.

– Так он уже давно тебя не выпускал на улицу? – пытаясь сдержать улыбку, смотрю на неё.

– Давно, – вздыхает она. – Я ему пачку печенья скормила, а он не уходит.

– Знаешь, если бы меня печеньем кормили, я бы тоже не уходил, – развожу руками, серьёзно глядя на неё.

– Ну да, – усмехается она смущённо и косится на Ганса.

– Хочешь погладить?

– Нет, спасибо! – тут же отказывается.

– Боишься собак?

Слышу, как в доме раздаётся хныканье кого-то из детей.

– Извините, мне пора! – бросается девушка в дом, захлопнув дверь.

А я даже не успел спросить, как её зовут. Так и будет в мыслях – Незабудкой.

– Ну что, пойдём, говнюк? – строго смотрю на Ганса. – Напугал девушку. Несколько часов из дома не могла выйти из-за тебя. Фус!

Овчар поднимается, но не спешит за мной, оборачиваясь на дом.

– Что? – усмехаюсь. – Её команды ты лучше понимаешь? Или печенье понравилось? Ганс, хаус!

Пёс медлит, но всё же идёт за мной. Печенья печеньями, а мясом кормят в хаусе.

Дождь уже закончился, и мы с Гансом медленно прогуливаемся обратно. Он бежит впереди, а я ловлю себя на том, что разглядываю маленькие голубые цветы вдоль тропинки.

И снова думаю о соседке.

Муж пока не объявился. Интересно, сколько бы она просидела за закрытой дверью, если бы я не пришёл?

Вернувшись домой, закрываю немца в вольере, чтобы не сбежал обратно за угощениями, а сам иду на кухню. Выливаю остывший чай, делаю новый, беру пару сушек и выхожу на крыльцо. Ко мне тут же подбегают Лило и Ральф. Разламываю одну сушку и угощаю их. Ганс смотрит сквозь прутья преданными глазами и виляет хвостом.

– Ты уже наелся вкусняшками, – бросаю ему с усмешкой. – Оставил детей без печенья. Как-то не по-соседски.

Смотрю на часы. Время ещё позволяет доехать до магазина и купить сладостей. Вздохнув, залпом допиваю чай и встаю.

Никогда не уезжаю, оставив собак в закрытом вольере – мало ли что. Но теперь придётся держать Ганса взаперти, пока он не научится себя вести. Или пока Незабудка не перестанет его бояться.

– Через час вернусь и покормлю вас, – сообщаю влчкам. – Плац!

Они послушно уходят и ложатся на крыльце.

Если бы была такая же погода, как утром, я бы с удовольствием прокатился на квадроцикле, но после дождя стало прохладно, а надевать тёплые вещи не хочется. Поэтому прыгаю во внедорожник и уезжаю.

В магазине стою перед полками со сладостями в растерянности. В собаках я разбираюсь куда лучше, чем в детях, и даже не знаю, что из представленного ассортимента можно таким малышам. Поэтому беру разные угощения на выбор и несколько видов печенья.

Возвращаюсь, кормлю собак и, оставив их дома, снова иду к соседям. Раздумываю: а если муж уже приехал? Если он ревнивый, не поднимет ли руку на эту хрупкую девочку снова?

И, хотя я не уверен, что синяки на её шее оставил именно он, мне почему-то уже хочется разбить ему морду.

Подходя к дому, вижу распахнутую дверь. Хмурюсь – не жарко, да и Незабудка, как мне кажется, наоборот, закрыла бы её на все замки.

– Стойте! Не подходите ко мне! – раздаётся ее испуганный крик откуда-то с другой стороны дома.

Глава 6. Побоище

– Мам, Илюша перевернул ведро с водой и упал! – кричит Катя, пока я, спотыкаясь о порог, бегу к ним.

– Ай! – морщусь, подпрыгивая на одной ноге и потирая ее. – Илюша, ну как же так?

Сын, рыдая, идёт ко мне, шлёпая ножками по мокрому деревянному полу. Подскальзывается и снова плюхается в воду, заходится плачем ещё громче.

– Стукнулся? – подхватываю его на руки и, прижав к себе, качаю, поглаживая по головке. Осматриваю масштабы бедствия. Малыш цел, но видимо испугался, облившись холодной водой, потому что он весь мокрый.

– Давай переоденемся, – вздыхаю и, поставив его на старую большую железную кровать, начинаю стаскивать прилипшую к нежному тельцу холодную одежду.

– Мам, у нас муха! – взвизгивает Катя и залезает к нам. – Выгони ее!

Вздыхаю тяжело.

Нам пришлось перебраться с детьми в этот старый дом так внезапно, что я даже не успела съездить на разведку и посмотреть, пригоден ли он для жизни. И теперь мы живём в избе, которая, кажется, вот-вот развалится.

Сквозь щели в окнах может залететь даже шмель. А когда пошёл сильный дождь, оказалось, что крыша тоже повреждена, потому что с потолка полился настоящий водопад. Пришлось подставить ведро.

Я не могла вылить воду на улицу, потому что снаружи меня караулила собака, а открывать окна и шуметь не хотелось – дети спали. Теперь у меня дома потоп, потому что сынок проснулся и успел сунуть свой маленький любопытный носик туда, куда нельзя.

– Фо! – канючит сын, озираясь, пока я натягиваю ему сухую одежду.

– Сосочка? Подожди, сейчас найдем. Куда она могла деться? – начинаю шарить по кровати и задирать одеяла.

– Мама, муха! – напоминает Катя.

– Да-да, сейчас.

В деревне так много разных насекомых! Гораздо больше, чем в городе. А Катя их, как назло, боится. Причём, и кусачих комаров, и безобидных бабочек она боится одинаково.

– Катюш, муха маленькая, она сама тебя боится, – успокаиваю её и с усилием отодвигаю кровать вместе с детьми от стены, потому что соска никак не находится. – Сейчас найдём соску Илюши, и я обязательно её прогоню.

– Фо, – страдает Илья, роняя горючие слёзы.

– Потерпи, малыш, – присаживаюсь на корточки и ищу на полу. Соски, как назло, нет. Снова начинаю перетряхивать постельное бельё. Спотыкаюсь об опрокинутое ведро, и из него вываливается наша соска.

Облегчённо выдыхаю, но тут же кошусь на сына.

– Илюша, почему сосочка в ведёрке была? Я надеюсь, ты из него не пил?

Нет, конечно я взяла с собой лекарства от чего только можно, но мне даже представить страшно, какая вода налилась с потолка.

Убегаю на кухню. Подскользнувшись, едва не падаю. Быстро споласкиваю соску из баклажки с покупной водой и возвращаюсь к детям. Комната выглядит так, будто в ней проходило побоище. Тут и наши вещи в пакетах, и постель вверх дном после поисков.

– Муха! – взвизгивает Катя снова, тыча пальчиком в воздух.

Отдаю сыну соску, беру со стола старую газету и сворачиваю её в трубку. Гоняться за мухой по мокрому полу получается не очень, но спустя пять минут активного преследования я всё же одерживаю победу.

Облегчённо выдохнув, нахожу какой-то старый халат и вытираю полы.

На улице снова начинает накрапывать дождь, и я понимаю, что с потолка скоро снова закапает. Мы здесь первый день, а уже столько приключений, что я готова заскулить от безысходности. Впору бы вернуться в город. Только вот проблема – возвращаться нам некуда.

Лучше уж с пауками и мухами, чем обратно домой.

– Мам, опять муха, – хнычет Катя. Со вздохом тянусь за газетой и выхожу на охоту.

Спустя ещё пару минут на моём счету уже две загубленных мушьих жизни.

– Держи, – отдаю дочери газету в руки. – Будешь защищать Илюшу, если кто-то ещё прилетит. Я сейчас включу вам мультики. Посмотрите, пока я что-нибудь придумаю с этими окнами.

Поковырявшись в кладовке, нахожу молоток и гвозди. Надеюсь найти в шкафах что-нибудь типа марли, но её нет. Зато лежит отрез тюля.

Возвращаюсь в комнату и смотрю на старые пожелтевшие занавески на окне. Их уже давно пора заменить. То ли бабе Тане было тяжело сделать это самостоятельно, то ли жалко, а нам в любом случае тут жить какое-то время, поэтому нужно придать комнате более уютный вид.

Развернув кусок, понимаю, что хватит на все три окна и ещё останется на то, чтобы затянуть сами окна. Я не готова сейчас конопатить каждую щель, поэтому просто прибиваю полупрозрачные прямоугольники к стене по периметру окон. Снимаю старые шторы и вешаю новенькие. Они выделяются своим белоснежным оттенком на фоне старых пожелтевших обоев.

Поковырявшись в шкафах снова, нахожу несколько огромных гобеленовых покрывал. И откуда столько добра? Я нашла здесь и кипельные советские пододеяльники с наволочками, и подушки с одеялами. Богатые запасы для одинокой старушки.

Два оставляю для того, чтобы застилать кровати, остальные нещадно режу и вешаю на окна, чтобы было чем закрываться на ночь. На потолке начинают собираться капли и я подставляю ведро. Осматриваюсь вокруг и устало сажусь на маленькую кровать напротив детей. Наблюдаю, как они лежат, подперев щечки, и увлеченно смотрят свои развивашки.

Тихонько ложусь, чтобы немножко передохнуть и закрываю глаза.

День сегодня насыщенный на впечатления. Усмехаюсь, вспоминая собаку. Напугала меня до ужаса своим дружелюбием. Надеюсь, что ее хозяин все же догадается ходить с ней на поводке. Кажется, он не такой страшный, как мне показалось в самом начале. По крайней мере, ведет себя адекватно, хоть и выглядит жутковато.

– Мам, я кушать хочу. – доносится сквозь темноту голос Катюши.

Со вздохом встаю с кровати и иду на кухню.

Мне есть совершенно не хочется, а у детей сегодня на ужин будут йогурты с покупными булочками. Завтра буду уже более основательно обустраиваться. Слава богу, здесь есть электричество и плитка работает от него, поэтому с утра приготовлю кашу, погуляем, а вечером попробую развести костер, чтобы развлечь детей жаркой сосисок и хлеба. Это же так вкусно и интересно!

Глава 7. Не смертельно

Выхожу из дома, прикрыв за собой дверь. Огибаю его по кругу, пробираясь по влажной траве. Вдыхаю полной грудью сырой свежий воздух, смешанный с ароматом трав и медленно выдыхаю. Вкусно пахнет. Для меня так пахнет свобода.

Останавливаюсь и, вытянув шею, смотрю на покатую крышу со старым шифером. Ничего не видно. Кошусь на тяжелую деревянную лестницу, прислоненную к стене. Снова продираюсь по мокрой траве и с трудом наклоняю лестницу на себя.

– Тяжелая, зараза. – хриплю от натуги и медленно перетаскиваю ее к нужному мне месту. Под ногами валяются какие-то обломки кирпичей, асбестовых труб и пластиковых дуг. Чего тут только нет!

Установив лестницу и немного подергав ее, чтобы понять, устойчиво ли она стоит, я наконец решаюсь забраться на крышу. Высоты я боюсь, но тут, вроде бы, и не очень высоко. Однако, ноги все же подрагивают от напряжения.

Когда до верха остается пара ступенек, я останавливаюсь и смотрю на открывшийся мне вид.

В крыше дырка.

Будто на шифер упало что-то тяжелое и проломило его. Наверное это и есть причина нашей течи. Можно попробовать накрыть это место чем-нибудь.

Спускаюсь обратно и смотрю на металлические листы, сложенные стопочкой, – одного должно хватить. Достаю тот, который кажется подходящим по размеру, стараясь не порезаться. Немного посомневавшись кое-как карабкаюсь с этим добром обратно. Взмокнув, затаскиваю жесть на крышу и забираюсь по пояс.

Я не из тех, кто хорошо лазает. Я никогда не лазила по деревьям и заборам, хотя у бабушки проводила все летние каникулы. Больше любила спокойные игры. Да и не с кем особо было учиться выживать в дикой природе. Все остальные дети были гораздо старше, а моя единственная подружка приезжала только по выходным.

Двигаю лист металла к дыре, но понимаю, что она достаточно далеко и мне придется забраться выше. Поднимаюсь еще на ступеньку и ложусь грудью на шифер, двигаю металлический лист максимально вытянув руки. Не хватает. Со вздохом залезаю на последнюю, самую верхнюю ступеньку и, уперевшись в нее, с силой толкаю лист дальше. Еще немного. Внезапно чувствую, как моя нога теряет опору, а я скольжу назад.

Вскрикнув, прижимаюсь грудью к кровле и широко развожу руки. Лестница из-под ног исчезает и с грохотом падает. Я успеваю лишь подтянуться, чтобы не полететь следом за ней.

Забираюсь повыше и оборачиваюсь. Лестница валяется в траве, а я застряла наверху. И вариант только один – прыгать. Только вот прыгать с высоты я тоже не умею.

Озираюсь и не понимаю, что делать дальше. Нужно как-то попробовать спуститься, но как?

– Мама, мама! Ты где? – слышу голос Кати. – Там кто-то шуршал!

– Я за домом! – кричу ей. – Не выходите из дома, это я шуршала!

Замолкаю и жду ответа, но спустя минуту наблюдаю сверху, как они с Илюшей бегут в мою сторону. Оба босиком.

– Мама, ты где? – кричит Катя, озираясь, и тут же взвизгивает, потому что к ней кто-то подлетел.

– Я наверху, – зову детей и они синхронно задирают головы.

– Мама, комар! – вертится Катя испуганно.

– Ми! – куксится Илья и показывает на перепачканную йогуртом футболочку.

– Убери комарика, мама!

Чувствую, как губы начинают дрожать. Всхлипываю и быстро вытираю сорвавшиеся с ресниц слезы.

– Я сейчас спущусь. – обещаю детям и подползаю ближе к краю, аккуратно смотрю вниз. Теперь кажется очень высоко!

А еще строительный хлам внизу – реальная перспектива переломать ноги. Или – еще хуже – спину. Переползаю туда, где, на первый взгляд, нет опасных завалов. Руки то и дело скользят по влажному после дождя мху, богато наросшему с этого края дома. Подскальзываюсь и вскрикиваю, пытаясь поймать баланс.

А еще надо развернуться ногами к краю, сползти пониже и, свесив их, спрыгнуть. Так будет лучше. Наверное. Метра полтора-два всего падать. Не страшно. Подумаешь, ногу подверну. Это же не смертельно?

– Катюш, принеси из дома одеяла и подушки, – прошу дочь.

– Там кто-то шуршал.

– Это я шуршала, Катюш. – всхлипываю в отчаянии.

– Мне страшно.

Дочке всего три года и я не могу ее убедить, что дома ей нечего бояться.

– Ладно, хорошо. – успокаиваю сама себя и закрываю глаза. – Полтора метра. Всего полтора метра.

Медленно разворачиваюсь ногами к краю, встаю на четвереньки и начинаю пятиться назад, то и дело оборачиваясь.

Добравшись до самого края крыши, отрываю от нее одно колено и медленно тяну ногу вниз. Внезапно вторая нога едет следом за первой и я, взвизгнув, цепляюсь пальцами в шифер, пытаясь удержаться. Нижней половиной тела вишу в воздухе и больно врезаюсь животом в шифер, скребу пальцами по кровле, пытаясь зацепиться покрепче.

Кажется, одно неловкое движение – и я полечу вниз.

– Мамочка! – вскрикивает дочка.

– Стойте! Не подходите ко мне! – рычу.

Упираюсь мысами в стену и всеми силами пытаюсь задержать падение, но все равно медленно соскальзываю. Потому что крыша косая и скользкая, а попа – тяжелая.

Глава 8. Крыша

– Держись! – раздается внизу знакомый голос, и я едва не разжимаю руки от неожиданности.

Рядом раздается гулкий удар о стену и, спустя несколько невероятно долгих секунд, я чувствую, как мои ступни упираются в опору.

– Слезай. – командует незнакомец.

Пытаюсь встать на дрожащие ноги, но вместо того чтобы двинуться по подставленной лестнице вниз, я отталкиваюсь от деревянной ступеньки и забираюсь обратно на крышу. Тело бьет крупной дрожью, а в глазах темнеет.

– Эй, ты куда? – слышится тихий смешок, и я оборачиваюсь.

– Я не могу. Я боюсь! – всхлипываю.

Мужчина растерянно проводит пятерней по своим короткостриженным волосам и, вздохнув, переставляет лестницу выше.

– Комааарииик, мааамааа! – начинает тихо выть Катя, вытянув ко мне руку.

– Ми, мааа! – вторит ей Илюша, дергая себя за футболку.

Смотрю на них и сжимаю зубы, чтобы не разрыдаться в голос.

Незнакомец оборачивается на меня, потом на моих детей, медлит пару секунд, а затем быстро подходит к Кате, берет ее за вторую руку и хлопает комара.

– Вот так. И все. Видишь? – показывает ей ее ладошку. – Убила.

Катя зависает с открытым ртом, глядя на свою ладонь.

– Пошли, – подхватывает он моих детей на руки и быстро уносит за дом.

– К-куда? – шепчу осипшим от волнения голосом и, неуклюже развернувшись, несмело опираюсь на ступеньку. – Подождите!

Ноги дрожат от напряжения, когда я делаю первый шаг. Уши закладывает.

Внезапно лестница начинает трястись и я, вскрикнув, хватаюсь за нее крепче.

– Мамочки!

– Не бойся, – раздается внезапно так близко, что я застываю и равномерно покрываюсь мурашками. Кажется, волосы на затылке шевелятся от тихого, спокойного голоса за моей спиной. – Я тебя держу.

Держит? И правда: через секунду крепкая рука обхватывает меня за талию.

– Я держу, спускайся.

Аккуратно тяну вниз трясущуюся ногу. Нащупав ступеньку, опускаю вторую.

– Молодец. – чувствую, что мужчина тоже делает шаг вниз. – Давай дальше.

Делаю еще шаг. Скольжу руками по облупившейся краске, боясь разжать пальцы.

– Где дети? – шепчу, не оборачиваясь.

– Как тебя зовут?

– Рита.

– Не бойся, Рита, дети в доме. Молодец, мы почти внизу. Что ты забыла на крыше?

Шарю ногой в воздухе в поиске очередной ступеньки и вынужденно прижимаюсь к телу мужчины. Оно такое горячее, что я чувствую как печет сквозь ткань сарафана.

– Там дырка, – выдыхаю и едва не падаю, когда оказываюсь на земле, но незнакомец крепче прижимает меня к себе, а затем аккуратно отстраняется.

– Ты как? Идти можешь?

Смотрю на него и медленно киваю, потому что голова кружится.

– Иди в дом, я сейчас посмотрю, что с крышей.

– Я уже починила, – не могу оторвать взгляда от своего спасителя.

Я не знаю, что бы делала без него. До сих пор не верю, что все обошлось!

– Починила? – хмыкает он с усмешкой и легонько подталкивает меня в спину, заставляя сделать несколько шагов.

На подкашивающихся ногах направляюсь в сторону крыльца. По дороге смотрю на свой промокший перепачканный сарафан. Прошибает осознанием, что, скорее всего, мужчина видел мои трусы, пока я болталась на крыше. Становится так стыдно!

Хочется провалиться под землю.

Захожу в дом и направляюсь в комнату к детям. Катя и Илюша сидят на кровати и что-то увлеченно разглядывают. Подхожу к ним и без сил опускаюсь рядом на пол, кладу голову на кровать.

– Мам, – шепчет дочь, – смотри. Я УБИЛА комара.

– Би, – подтверждает Илья, не вынимая соски. Он уже переодет в синюю катину футболку с цветочком.

Катя тянет ко мне руку. Смотрю на маленькую ладошку, по которой размазана кровь и остатки насекомого и перевожу взгляд на детей.

Слезы начинают катиться сами собой. Шмыгая носом, вытираю их ладонями.

Слышу скрип двери и быстрее поднимаюсь с пола, одергивая сарафан.

В комнату заглядывает мой спаситель и замирает в дверях, глядя на меня. Иду к нему под пристальным взглядом и хочется съежиться и спрятаться куда-нибудь.

– Ты в порядке? – уточняет он с сомнением, и я киваю. – Мужу скажи, что там нужно два листа шифера заменить. Он когда приедет?

– Не знаю, – отзываюсь осипшим от волнения голосом. – Он на работе, а связь не ловит.

– Да, со связью тут проблемы. Дать позвонить?

– Нет! – выдыхаю и замираю, потому что мой ответ звучит слишком категорично.

Мужчина щурится, явно не ожидав такой реакции.

– Не хочу его отвлекать. – добавляю спокойнее.

– Хорошо, – кивает он, немного помолчав, и тянет мне пакет.

– Что это? – принимаю из его рук пакет и заглядываю внутрь. – Вы что? Зачем?

Пакет-майка набиты какими-то печеньями, йогуртами, шоколадками.

– Детям. – пожимает он плечами и разворачивается к выходу. – Или милой собаке, если ты вдруг забудешь стоп-слово.

Мужчина оборачивается на ходу и хитро щурится.

– Аус. – усмехаюсь смущенно, направляясь следом за ним.

– Я, я! – весело соглашается мой спаситель, останавливается на крыльце и оборачивается. – Или меня на чай позовешь, когда муж приедет.

В отличие от веселого тона, его взгляд тяжёлый и хмурый. Сглатываю тяжело и перестаю улыбаться. Неужели он догадался, что я вру?

– Поговорим с ним про крышу. Плохо, когда дома дети маленькие, а крыша течет.

Глава 9. Нельзя

А еще хуже, когда крыша съезжает. И, судя по тому, как девчонка реагирует на меня, съезжает крыша у ее мужика с определенной периодичностью.

Озирается, как маленький дикий зверек, загнанный в угол. Боится.

Хотя, судя по тому, что она на ровном месте нашла себе приключений на задницу, не исключена вероятность, что я ошибаюсь.

Аппетитная у нее, к слову, задница. В моем вкусе. Стоило немалых усилий не пялиться на круглые ягодицы, пока она ползала туда-сюда.

Иду по лесной дороге и на ходу срываю голубой цветочек. Разглядываю его, покручивая между пальцами.

Рита… Маргарита – красивое имя, но не подходит ей. Рита подходит больше. Или тогда уж Маргаритка. Она такая трогательная и наивная, что невольно вызывает странное чувство умиления. Трепетная. До нее даже дотрагиваться страшно, как до этой незабудки. Кажется, одно неловкое движение – и сломается, как этот хрупкий цветок. Какая-то чересчур нежная для этого места, что ли? Зачем ей сдалась эта глухомань?

Так много вопросов в голове с ее появлением появилось, что я едва вспомнил, что завтра нужно в лес, проверить, все ли впорядке в моих угодьях. Здесь редко бывают проверки и все же, я стараюсь следить за тем, чтобы никакие залетные любители охоты не хозяйничали на моей территории. Да и мишку нужно проведать.

Влчаки встречают меня, виляя хвостами, а Ганс – звонким лаем.

– Фу ты! – хмурюсь, глядя на него. – Аус!

Не слушается и орет дурниной.

Со вздохом выпускаю его и немец начинает носиться по территории, как в жопу ужаленный. Делает круг по участку. Подбегает ко мне, прижимается к земле, виляя хвостом и снова несется вокруг дома. Смотрю на него, запихнув руки в карманы. И как такого воспитывать? Нетерпеливый.

– Ганс! – зову его, потому что он долго не появляется, напрягаюсь. – Ганс, хир!.. Ко мне!

Иду искать его. Слышу за спиной тяжелое дыхание и резко оборачиваюсь. Овчар подбегает ко мне со спины и пытается напрыгнуть. Выставляю вперед руки и колено. Хватаю его за передние лапы.

– Нихт! Зиц! – командую строго и отпускаю, а когда он послушно садится, достаю из кармана кусочек сухого корма. – Гут. Я уж думал, ты к Незабудке за печеньками рванул, хулиган. Ральф, Лило, хир.

Собаки тут же бегут ко мне. Даю влчкам угощение и они, получив порцию ласки и вкусняшек, сами уходят в свои вольеры.

– А с тобой что делать? – усмехаюсь, глядя на овчара. – Опять страдать будешь? Ганс, плац.

Показываю собаке на его вольер. Он смотрит в его сторону и оборачивается ко мне.

– Место, – вздыхаю. – Плац.

Вообще, не правильно повторять собаке команды по несколько раз, но с этим пёзделем так не работает.

Стоит, хвостом виляет, смотрит на меня преданно.

– Ганс, фус. – зову его за собой, доставая вкусняшку, и овчар послушно бежит следом. – Плац.

Заходит в вольер и ложится.

– Гут, – отдаю ему лакомство и закрываю дверцу.

Хочется уже тоже поесть, а не бежать за ним опять в соседнюю деревню.

Захожу в дом и, стянув с себя толстовку, сразу иду на кухню. Мою руки, прошу умную колонку включить аудиокнигу и слушаю боевую космическую фантастику, занимаясь ужином. Не люблю сложные блюда. Чем меньше ингредиентов, тем лучше. Поэтому режу мясо крупными кусками и закидываю на раскаленную сковородку. Все, перец-соль чуть позже.

Нарезаю овощи и достаю контейнер с кислицей, что нарвал утром. Завариваю иван-чай и бросаю в стеклянный чайник горсть сушеной земляники. Выкладываю из сковородки мясо, посыпаю специями и сажусь за стол. Жую горячую сочную мякоть и медитирую на ягоды и листья, медленно вращающиеся в кипятке.

Интересно, как там Незабудка?

Домик у них, конечно, ветхий. Помню, помогал бабе Тане чинить крыльцо. Я тут из молодых один на две деревни остался уже давно. Поэтому старушек своих не бросал. Ездил в магазин и аптеку, заказывал дрова на зиму. Денег брать не хотел, так они меня пирогами откармливали. Золотыми, конечно, но было приятно.

А потом, когда вышка связи вышла из строя, всех моих бабушек разобрали родственники, а дома остались пустовать. Так вот, когда я бабе Тане помогал чинить крыльцо, она сидела рядышком и развлекала меня разговорами.

Помню, что она сказала, что всех детей схоронила и, когда умрет, дом этот никому не нужен будет, сокрушалась и предлагала мне его подарить, уговаривала нотариуса привезти. Я отказался, конечно же. А теперь, оказывается, вот, Рите он очень даже нужен.

Или она просто навести порядок решила и продать хочет… Будет жалко такой красивой соседки лишиться. Хотя, вряд ли его кто-то купит. Сюда и даром-то желающих приехать нет.

А эта девчонка почему-то приехала. Хочется поговорить с ней, узнать чуть больше, но, каждый раз напарываясь на ее настороженный взгляд, я стараюсь не пугать ее и отхожу. Вот и сегодня вечером, когда я вроде как в шутку предложил позвать меня на чай, я ожидал, что она пригласит меня из вежливости и планировал этим воспользоваться, но она лишь смущенно пролепетала слова благодарности и улизнула в дом.

Сполоснув тарелку, наливаю себе полную кружку земляничного чая и выхожу на улицу. Забираюсь на сетчатый, чуть сырой после дождя гамак. Медленно покачиваясь, смотрю на стремительно темнеющее небо и пью чай.

Мыслями витаю в соседней деревне.

Я не романтик и совершенно не влюбчивый. Скорее наоборот, довольно прагматичен и холоден в отношениях с женщинами, так уж сложилось. Единственная потребность от них – секс в те моменты, когда хочется почувствовать аромат женского тела и вспомнить, что ты один просто потому, что это твой выбор. В остальное время есть порно.

Незабудку я… хочу. Я стараюсь прогнать от себя эти мысли, ведь у меня в голове ее образ выглядит слишком невинно и непорочно, так, что мне даже не хочется пятнать его чем-то плотским и животным, но, чем больше я гоню эти мысли прочь, тем ярче картинки подкидывает мне фантазия. Потому что эта загадочная девочка очень в моем вкусе.

Глава 10. Егорушка

Мы с детьми очень долго не могли заснуть. Во-первых, новое место. Непривычные кровати, шорохи на улице и в доме. Во-вторых, комары. Они налетели вечером в открытую дверь и я потратила достаточно много сил, чтобы их обнаружить на цветных обоях, потому что жидкость для фумигатора забыла купить в попыхах.

Просыпаюсь и смотрю на телефон. Часы показывают одиннадцать утра, но я не чувствую себя бодрой.

Тихонько сажусь на кровати. Дети спят. Но они всегда просыпаются чуть позже меня.

На ручке у Илюши несколько вздувшихся укусов. Я вчера перед сном обработала детей спреем от комаров, чтобы они могли спокойно заснуть, но к утру, видимо, его действие закончилось.

Со вздохом встаю и, надев шлепанцы, выхожу на улицу.

Солнечный свет слепит спросонья, а невесомые облака зависли на голубом небе как белоснежные салюты. Громко поют птицы.

Глубоко вдыхаю полной грудью и потягиваюсь, подняв руки вверх и встав на цыпочки.

С силой выдыхаю, резко опуская руки.

Боже, какой здесь чудесный воздух! Ароматный, свежий! Я не могу им насытиться и поэтому закрываю глаза и медленно вдыхаю снова, впитывая в себя новые ощущения.

В детсве жизнь в деревне казалась мне скучной, а сейчас я чувствую то, зачем столичные жители в конце недели стоят многочасовые пробки. Тишина, спакойствие, умиротворение. Благодать. Жаль только, что соседей нет. Потому что немного волнительно жить одной с детьми в такой глуши. Может, кто-то на выходных приедет хотя бы?

– Доброе утро.

Подпрыгиваю от неожиданности, услышав голос.

Распахиваю глаза и вижу уже хорошо знакомого мне мужчину. Он идет по дороге мимо нашего дома, направляясь в сторону леса, где мы впервые встретились. А рядом с ним бегут два… волка?

Отшатываюсь в безотчетном порыве спрятаться от опасности, а он, заметив это, притормаживает.

– Они не кусаются, – смотрит сосед на меня пристально и я вижу, как его взгляд быстро пробегает по моим ногам, но тут же возвращается обратно, к лицу.

Одергиваю свободную футболку, в которой спала ночью, чуть ниже и кошусь на его животных.

– Это волки? – хмурюсь, но замираю на месте. В принципе, между нами большое расстояние, забор и калитка закрыта.

– Нет. Это чешские влчаки. Порода собак такая.

Да сколько же у него собак? Зачем ему столько?

– Вы… охотник? – уточняю с сомнением, заметив на его плече ружье, и тут же прикусываю язык, потому что мужчина, помедлив, подходит к калитке.

Вот зачем мне об этом нужно было знать?

Сосед кажется мне слишком спокойным и от этого подозрительным, но я сама же его вызвала на диалог и теперь буду выглядеть странно, если резко прерву наше общение.

– Я – егерь. – заходит он на участок и останавливается в нескольких шагах от меня.

Не разглядывает, не делает попыток сократить дистанцию, но я опять натягиваю футболку ниже, нервно комкая ее края в кулаках.

– Вы следите за лесом? – хмурю брови, пытаясь сложить в голове картинку.

Как-то я себе егеря не так представляла. Почему-то в моих мыслях егерь – это пожилой мужчина с седой бородой. А этот молодой довольно.

– Ну, да. – пожимает егерь плечами. – Можно тебя попросить воды? Пить хочу.

– Да, конечно, – быстро ухожу в дом и наливаю из баклажки большую кружку воды.

На улице достаточно жарко, а на мужчине защитный плотный костюм. Видимо, он как раз идет откуда-то из леса и правда работает егерем…

– Держите, – выношу кружку с водой и протягиваю ему.

Егерь принимает ее и жадно пьет воду, поглядывая на меня из-под длинных темных ресниц.

Смущенно заправляю прядь за ухо, осознавая, что я, должно быть, лохматая спросонья. И неумытая. Руки вздрагивают от порыва вытереть лицо, но я, наоборот, сцепляю их в замок и не шевелюсь. Жду.

Сосед допивает воду и облегченно выдыхает. Потом стряхивает из кружки остатки капель и удивленно смотрит на нее.

– Это же не колодезная вода? – он переводит на меня взгляд, протягивая кружку обратно.

– Ну, да, – растерянно пожимаю плечами. – Покупная из магазина.

– Так колодезная же вкуснее и полезнее, – усмехается он и, обернувшись назад, показывает пальцем на большой дуб, – вон, возле того дерева есть колодец. Давай ведро, я вам принесу.

Замираю на секунду, потому что это так странно: незнакомый мужчина заботится о том, какую воду мы пьем. Да еще и собирается принести ее.

Смотрю на кружку, которую я уже держу, а он еще не выпустил из рук. Наши руки соприкасаются и я непроизвольно краснею. Хотя, что тут такого, кажется?

– Да мы попозже сами сходим, – забираю кружку, стараясь побыстрее разорвать контакт. – Спасибо.

– У прошлой владелицы этого дома было красное ведро для воды. Неси, мне не тяжело.

Немного посомневавшись, все же иду за ведром. Если сосед знает цвет ведра бабы Тани, то, значит, заходил к ней. И, получается, давно здесь живет. А я помню, что как-то, уже когда они с моей бабушкой жили в городе, а я приносила им продукты, она сокрушалась, глядя на тяжелые сумки, что мужик у меня никудышний и “Егорушки на меня нет”.

Баба Таня что-то рассказывала про него несколько раз, но я особо и не прислушивалась. Только помню, что помогал он ей в чем-то. Так, может, это и есть тот самый Егорушка?

Правда, я себе представляла молодого деревенского парня, с рыжими волосами как у мальчика на банке вареной сгущенки, а не огромного пугающего мужчину с тяжёлым взглядом.

Достав пустое ведро из-под стола, быстро приглаживаю волосы и вытираю уголки глаз, а уже после возвращаюсь обратно к соседу.

– Вот. Оно? – тяну ему ведро, а он лишь молча кивает, забирает его и направляется к калитке.

– Извините, а как вас зовут? – все же не могу удержаться от вопроса.

Мужчина оборачивается и притормаживает.

– Егор.

– Большое спасибо, Егор, – улыбаюсь ему.

Глава 11. Близость

Пока Егор уходит за водой, я возвращаюсь в дом и нахожу свои шорты. Стоять перед ним в одной короткой футболке мне неловко – всё-таки это молодой мужчина. Ставлю чайник и включаю плитку. Она тут же начинает тихонько гудеть и щелкать. Хмурюсь, оглядывая её и трогая провод.

С виду всё нормально, но мне всё равно как-то не по себе.

Выключаю её от греха подальше и выхожу обратно на улицу.

Вижу вдали макушку соседа и смотрю, как он открывает колодец. В зарослях кустов я даже и не заметила его вчера.

Когда Егор возвращается, собаки бегут немного впереди, но как только он произносит им короткую команду, послушно ложатся недалеко от калитки и ждут.

Мужчина поднимается на крыльцо. Тяну руку к ведру.

– Давай я тебе помогу в дом занести, – проходит он мимо меня и открывает дверь, не дожидаясь согласия.

Иду за ним, глядя на узор пятнистой кофты, и покорно принимаю эту простую, но такую необходимую в данный момент помощь.

Егор ставит ведро на стол в дальний угол, берёт кружку, зачерпывает воду и тянет мне.

– Попробуй, – тихо шепчет, немного склоняясь, чтобы я услышала.

Молча принимаю воду из его рук и делаю несколько глотков. Я жила в деревне и знаю, что колодезная вода гораздо полезнее покупной. Ей даже напиться труднее, насколько она вкусная. Выпив половину кружки, хочу поставить её на стол, но сосед перехватывает её из моих рук под донышко и допивает остатки воды, совершенно не брезгуя тем, что из этой посуды до него пила я.

– Спасибо, – смотрю на него осторожно.

– Пожалуйста, – его брови съезжаются на переносице, будто он недоволен, но теперь я замечаю, что его взгляд становится немного рассеянным, будто он задумался о чём-то.

Однако, ничего не спросив, мужчина тихонько уходит на улицу, бросив взгляд в комнату, где спят дети. Снова иду за ним, чтобы проводить.

– Откуда вы знаете бабу Таню? – уточняю, когда он оборачивается.

– Так я здесь всё детство провёл, – вижу, что при воспоминании о детстве уголки его губ, заросших густой щетиной, едва заметно вздрагивают вверх. – Клубнику и горох у неё воровал.

Не могу сдержать улыбку.

– У вас не было дома клубники?

– Была. Но клубника бабы Тани была вкуснее. Ну а когда она стала старенькая, я помогал ей по хозяйству.

– Она о вас иногда рассказывала, – признаюсь ему.

– Надеюсь, хорошее, – усмехается он.

– Ну... про клубнику не рассказывала, – сдержанно смеюсь, пожимая плечами.

– А ты ей кто, Рита? – пристально смотрит на меня Егор. – Я думал, что ты просто купила этот дом. Или твой муж ее родственник?

При воспоминании о муже волоски на руках встают дыбом.

– Баба Таня – это сестра моей бабушки, – поясняю Егору.

– Ты здесь не бывала летом? – мужчина немного склоняет голову набок, ожидая от меня ответа. Это выглядит необычно. Так делал его пёс.

– Я здесь была всего один раз, когда моей бабушке срочно нужно было уехать на три дня в другой город на операцию. Но я ни с кем не успела здесь подружиться.

– И что, ты даже не гуляла совсем? – щурится Егор. – И ничего не видела?

– А что я должна была увидеть? – смотрю на него удивлённо.

– Да мы там такие шалаши строили – с трёхэтажный дом! – машет он рукой в сторону леса. – Лабиринты делали. Укрепления. В войнушку играли.

– Нет, в лесу я не была. И в соседнюю деревню тоже не ходила. Скажите, пожалуйста, а где у вас ближайший магазин? Я так понимаю, наша деревня совсем неблагоустроенная, и даже автолавка в неё не приезжает?

– Не приезжает, – подтверждает мои слова Егор. – А что ты хотела купить?

– Вообще мне нужна мультиварка. Свою я забыла дома, и мне проще купить новую, чем ехать за старой. Тут есть плитка, но она как-то странно гудит.

– У меня есть мультиварка, я занесу тебе вечером, – тут же предлагает мужчина, а я краснею от неловкости. – Не стесняйся, я всё равно ей не пользуюсь, – замечая моё смущение, добавляет он. – А пока что пойдём посмотрим, что с плиткой.

В этот раз не спорю, безропотно принимаю помощь, потому что это не из колодца ведро воды принести. С электрикой я совсем не дружу.

Егор снова косится на детей и заходит на кухню. Включает плитку в розетку и поворачивает регулятор мощности. Она начинает гудеть.

– Вот этот звук тебя напугал? – переводит он взгляд на меня.

Киваю.

– Да это нормально, – отмахивается. – ТЭНы нагреваются быстро, потому что мощность большая. Если сделаешь мощность тише, гудеть будет не так громко. Когда она набирает определённую температуру, то щёлкает и отключается. Это тоже норма. Только смотри аккуратнее – лучше отключай её после использования из розетки, чтобы дети не повернули.

– Спасибо большое, – вздыхаю. – Может, тогда и без мультиварки обойдусь?

– Рита, не переживай, я серьёзно ей не пользуюсь, – вздыхает Егор и собирается выйти из кухни, но останавливается в дверях. – У тебя всегда дети так долго спят?

– Долго, но не настолько, – усмехаюсь. – Мы просто не знали, что здесь много комаров, и не взяли с собой фумигатор, а дети вчера открыли дверь и напускали целую орду. Пока всех переловили, было уже очень поздно.

Мужчина понимающе кивает и уходит, попрощавшись до вечера, а я варю кашу на колодезной воде и молоке на обед и думаю, чем могу отблагодарить Егора за помощь.

Когда Катя и Илюша просыпаются, я кормлю их кашей и бутербродами с маслом, а сама пью чай и ем печенье, которое Егор принёс детям в избытке. На стрессе хочется сладкого.

И хотя я клятвенно себе обещала питаться в деревне одной травой, чтобы скинуть ненавистные десять килограмм, рука сама тянется к пакету с вкусняшками.

А потом мы идём с детьми гулять к речке. И снова собираем по пути букет цветов с Катей. Илюша иногда срывает приглянувшиеся ему цветочки и тянет мне.

– И! – показывает он на речку, когда мы подходим ближе, и я спускаюсь с ними потрогать воду и покидать камушки.

Глава 12. Океан

– Давай вместе попробуем, – Егор начинает косить траву, не выпуская меня из объятий.

Медленно движемся вперед, а я чувствую, как ноги слабеют с каждым шагом, потому что мне очень горячо. И странно волнительно. Не могу вдохнуть глубоко и от поверхностного дыхания голова начинает кружиться.

– Подождите, – шепчу, понимая, что вот-вот упаду в обморок.

Пытаюсь отступить на шаг, но теряю равновесие и оступаюсь. Кажется, падаю, но тут же оказываюсь подхвачена на руки и прихожу в себя.

– Рита, – испуганно выдыхает Егор и, прижав меня плотнее к своей груди, несет к крыльцу.

Сосед усаживает меня на крыльцо и садится передо мной на корточки. Придерживая за шею, массирует мне сначала мочки, а после растирает холодные пальцы на руках. А когда он берет меня за ногу и с нажимом, проводит по икре ладонью, перебираясь на стопу, я не выдерживаю и одергиваю ногу.

– Не нужно, – смущенно отказываюсь, надевая обратно шлепок.

– Кровообращение нужно восстановить – ты бледная, – смотрит Егор на меня серьезно.

– Мне лучше, – не соглашаюсь, потому что меня очень смущает то, что он касается моего тела.

Вроде бы ничего особенного, но такие прикосновения от малознакомого мужчины слишком интимны для меня.

– Пить хочешь? – уточняет Егор, вставая на ноги. – Утром на солнце без кепки была? Похоже на тепловой удар.

– Я просто не позавтракала нормально с утра, видимо, сахар упал, – отмахиваюсь.

– Так, тогда посиди, я сейчас чая сладкого тебе сделаю. – кивает он и, убрав косу так, чтобы дети не достали, уходит в дом.

Провожаю его взглядом уже не очень-то и удивляясь его простоте. Слышу, как он гремит чайником. Переборов слабость, медленно встаю и направляюсь следом. В доме дети. И, хотя я уже нутром чувствую, что этот мужчина не сможет их обидеть, все же не планирую расслабляться. Он – чужой человек, как ни крути.

Заглянув в комнату и убедившись, что они играют, заворачиваю на кухню. Наблюдаю в дверях, как Егор насыпает в чашку три ложки сахара и со вздохом кидает туда же пакетик фруктового чая.

– Ты в курсе, что этот чай не очень полезный? – уточняет он, не глядя на меня.

– А какой полезный? – интересуюсь, оперевшись плечом о косяк.

– Натуральный. Приходите ко мне в гости, я вас угощу настоящим чаем.

– Китайским? – предполагаю наугад. – Я пробовала.

– Русским народным, – щурится сосед, глянув на меня коротко. – Такой ты вряд ли пробовала.

– Что же это за чай такой необычный? – не отстаю от него. – Я много разных пробовала.

– Ну, придешь – узнаешь. – Егор снова поднимает на меня хитрый взгляд. – Я секреты только гостям выдаю.

– Вы меня заинтриговали. – улыбаюсь и ни капли не вру, потому что меня теперь подмывает узнать, что за секретным чаем хочет он меня угостить.

– Давай на “ты”. – сосед размешивает сахар в чае и ставит передо мной кружку. – Я вроде не сильно тебя старше, чтобы мне “выкать”.

– Хорошо, – соглашаюсь и сажусь за стол, а Егор молча выходит из дома.

– Мама, – выглядывает Катя из комнаты и шепотом зовет меня.

– Что, Катюш? – тут же встаю и иду к ним.

– Я кушать хочу, – снова шепчет она.

– А почему шепотом? – тихо спрашиваю у нее.

– Тут дядя ходил.

– Он не злой, солнышко. Что ты хочешь кушать?

– Сосиски на костре, – чуть громче произносит Катя.

– Да! Си! – следом за ней выходит Илюша.

Вздыхаю. В теле все еще чувствуется слабость, но я обещала детям костер.

– Да, сейчас, – киваю. – Идите еще пять минуток поиграйте, а я пока приготовлю все.

Залпом выпиваю очень сладкий чай и выхожу на улицу. Замираю, увидев, что Егор, оказывается, не ушел, а косит траву перед домом. Гипнотизирую его мощную фигуру и ловлю глазами размашистые движения косы. Шаг за шагом, он быстро доходит до забора, а затем разворачивается и, увидев, меня, останавливается.

– Извини, я все же решил, что это не женское занятие. Я скошу тебе перед домом, чтобы детям было, где играть, а остальное на днях уберу триммером, чтобы не мучиться.

– Егор, мне очень неловко, – честно признаюсь ему, а он лишь скромно отмахивается и продолжает косить.

Ухожу за дом в поисках поленьев для костра и топора. Возвращаюсь обратно, выбрав несколько сухих. Кладу их на крыльцо и снова смотрю на Егора. Не могу отвести глаз, наблюдая, как мышцы его спины и плеч красиво напрягаются при каждом замахе. В этом спокойном мужчине чувствуется такая сила, что даже представить страшно, что будет, если вдруг он впадет в ярость. Сильные люди просто обязаны быть добрыми.

Когда он снова подходит к забору, а значит вот-вот развернется, я прекращаю на него пялиться и ставлю одно полено спилом вниз. Прицеливаюсь топором и аккуратно бью, стараясь попасть в центр. Полено падает на бок. Не сдаюсь. Ставлю снова и замахиваюсь сильнее. Придерживаю за край пальцами, но перед ударом одергиваю руку от греха и полено снова падает.

– Я не привыкла сдаваться, – усмехаюсь себе под нос, снова ставлю его на бок и размахиваюсь, сжав топор двумя руками.

Со всей силы попадаю почти ровно по центру, но лезвие лишь оставляет небольшую вмятину на дереве, не погружаясь внутрь.

– Да блин! – возмущаюсь шепотом и, сжав зубы, несколько раз со всей силы бью по полену, но результатов это не приносит, лишь откалывается несколько щепок.

Вздохнув, распрямляюсь и вижу, как ко мне идет Егор. Судя по лицу, я его знатно развеселила, но он старается этого не показывать.

– Давай, – тянет он руку и я отдаю топор. – Для чего тебе дрова?

– Хотела на костре сосисок пожарить, пикник детям организовать. – смотрю на то, как он ставит полено и, коротко замахнувшись, за один раз разрубает его на две части, а потом начинает откалывать толстые щепки от одной из половинок.

– Тогда иди, организовывай, – поднимает он на меня взгляд. – Костер я вам сейчас разведу.

Глава 13. Гости

– Люблю, – немного помолчав, усмехается сосед. – Особенно жареные на костре.

– Если хочешь, оставайся с нами на ужин, – предлагаю ему и замираю, испытывая смущение и неловкость.

Зачем этому мужчине ужинать со мной и моими детьми? Возможно, у него вообще есть семья. Я же не знаю о нем ничего, кроме того, что он всегда приходит на помощь, когда это требуется.

– А у тебя есть сало? – щурится он.

– Нет, сала нет, – вздыхаю. – Курица есть замороженная.

– Тогда я сейчас съезжу за салом и вернусь. Если костер начнет гаснуть – подкинь дров.

Егор уходит, а я выношу из дома продукты для нашего пикника и одеваю детей.

Вывожу их на улицу и накалываю на шпажки каждому по сосиске, стою с ними возле костра и помогаю жарить еду над огнем. Илюша ещё совсем маленький и вряд ли будет такое есть, но он очень любит принимать участие во всех взрослых делах и поэтому по-деловому сосредоточенно вертит ветку с сосиской, хмуря свои маленькие светлые бровки.

И в этот момент очень напоминает мне… моего нового соседа.

Слышу шум двигателя и поднимаю взгляд на лес. Вижу машину Егора.

– Ой, мам, дядя! – смущённо прячется за меня Катя, когда внедорожник останавливается напротив нашего дома.

– Катя, не бойся, это наш сосед, – уговариваю её. – Он же тебя от комара спас.

Егор заходит в калитку и, увидев, что Катя его боится, останавливается и лезет в карман толстовки.

– А я с подарками, – усмехается он и, сделав ещё несколько шагов, садится на корточки. – Смотри.

С ловкостью фокусника он вытаскивает большие леденцы на палочках. Один в форме алого сердца, другой – разноцветной спиралькой.

Катя замирает с открытым ртом, а Илюша тут же отдаёт мне шпажку с сосиской и идёт к Егору.

– Ка! – вытаскивает он изо рта соску и тянет руку к конфете.

– Конфета? – поднимает взгляд на меня Егор, пытаясь угадать, что говорит Илья.

Киваю с улыбкой.

– Ты хочешь конфету? – переводит он взгляд обратно на Илюшу.

– Дя, – кивает сын и тянет руку.

– Держи, – даёт он ему леденец.

– Па! – разворачиваясь ко мне, на ходу бросает Илья.

– Папа? – хмурится Егор.

– Спасибо, – перевожу ему смущённо.

– А, – усмехается он, встаёт на ноги и делает ещё пару шагов, выглядывая из-за меня Катю. – А эта смелая девочка хочет красивую конфету?

– Нет, – хмуро отзывается Катя.

– Ну, Катюш, ты чего? – оборачиваюсь на неё.

– Ну, если ты пока не хочешь, – Егор обходит нас, наклоняется и кладет леденец на тарелку рядом с овощами и сыром, – тогда я положу её вот сюда. Вдруг тебе захочется её съесть попозже.

– Нет, – упрямо бросает Катя, не глядя на него.

– Они просто не поспали в обед, – виновато смотрю на Егора, а он лишь коротко улыбается и показывает мне на пакет в руке.

– Я принёс сало. Порежу?

– Да, конечно, – киваю ему, и когда он уходит в дом, отлепляю от себя дочь.

– Катюш, ну ты чего? – присаживаюсь перед ней на корточки и обнимаю.

– Я стесняюсь, – шепчет Катя и косится на леденец.

Беру его и, освободив от плёнки, даю дочери в руку.

– Красивое сердечко, да? – улыбаюсь, глядя на то, как она разглядывает карамельную конфету.

– Красивое, – подтверждает Катя и медленно тянет его в рот.

Когда выходит Егор с деревянной доской в руках, дочь тут же прячется снова за меня.

Наш гость, с усмешкой покосившись на Катю, молча берёт шпажку и насаживает на неё крупные куски сала, чередуя с чёрным хлебом.

– Ты ешь сало? – смотрит он на меня. – Или тоже предпочитаешь леденцы?

– А у тебя есть? – усмехаюсь.

Удивленно вскидываю брови, когда Егор лезет в карман и выуживает ещё один леденец, протягивая его мне. Смущённо принимаю презент из его рук, отмечая, какие красивые кисти у моего соседа.

Наверное, если бы я была художником, мне бы захотелось нарисовать эти руки – большие, с крупными пальцами и выступающими мощными венами в районе пястных костей. Местами видны тоненькие светлые шрамы на загорелой коже. Такие сильные, рабочие, хоть и ухоженные руки.

– Спасибо, – улыбаюсь растерянно и молча смотрю, как Егор жарит над огнём сало.

Наш пикник идёт не по плану, потому что детям теперь не нужны сосиски – ведь у них есть вкусные леденцы, но я не заставляю их есть, пусть играют. Позже сварю гречку и накормлю их когда проголодаются.

Немного остепенившись после появления Егора, Катя приносит из дома игрушки, и они с Илюшей, усевшись на плед, тихонько играют.

– Держи, – протягивает мне Егор шампур с салом и хлебом. – Жарила сало на костре в детстве?

– Было дело, – дую на крайний кусочек и аккуратно снимаю его зубами. – М, вкусно!

– Блин, я же ещё квас привёз. – Егор уходит к машине и достаёт из салона бутылку. – Попробуй, – тянет он мне её, присаживаясь на краю пледа.

Пью квас и отмечаю, что он необычного вкуса – не такой сладкий, как магазинный, и в то же время достаточно ароматный и освежающий.

– Это самодельный? – смотрю на мужчину.

Он довольно кивает.

– Вкусный. Ты сам его делал? – уточняю.

– Сам, – улыбается Егор.

Честно признаться, я понимаю, что мужчины-повара ничуть не хуже женщин, и всё же я не встречала мужчин, которые любят готовить. А тех, кто сам делает квас, – и подавно. Обычно эти заботы ложатся на женские плечи.

– Ты живёшь один? – спрашиваю и прикусываю язык, потому что не знаю, что Егор подумает обо мне.

– Да, один, – пожимает он плечами и берет в руки дольку огурца. – Пришлось научиться готовить, чтобы не умереть с голоду, если ты об этом.

Интересно, а где же его жена? Или он не был женат? Тогда почему? Это очень странно, что привлекательный взрослый мужчина живёт один.

Глава 14. Забыл

– Ганс! Аус! – бегу по просёлочной широкой дороге. Впереди Ральф и Лило. Овчар – рядом, на поводке, потому что мне не хочется опять искать его по всей округе.

Вместо того, чтобы бежать вперёд, эта немецкая морда то и дело подпрыгивает, пытаясь вырвать у меня из рук поводок. Играет.

– Дать бы тебе по жопе, – стискиваю зубы и одергиваю руку.

Сегодня я вернулся от Незабудки в смешанных чувствах. С одной стороны, мне нравится, что она, хоть и несмело, но все же немного открывается к общению, с другой – я почувствовал себя лишним.

Я не умею общаться с такими маленькими детьми, как у нее. И не знаю, как реагировать на них. Простое прикосновение к Рите вызвало ревность у ее дочки. Наверное, можно было бы найти какие-то слова, чтобы успокоить ребенка. Но какие, если на все мои вопросы она отвечает твердым и категоричным “нет”?

– Ганс! Аус! – рявкаю, остановившись, а он с рычанием начинает трепать поводок. – С тобой я тоже не могу найти общий язык, дуралей.

Подумав, все же отстегиваю карабин от ошейника. Мы ушли достаточно далеко, чтобы он даже если и слиняет, то все же первым делом вернулся домой на ужин, а не за вкусняшками к Рите. Да и она с детьми к этому времени уже должна уйти домой.

Собакен тут же линяет во всю свою дурную прыть вперёд за влчками, а я неторопливо бегу дальше, пытаясь отогнать от себя мысли про красивую соседку.

Наверное, пора в город – развеяться, потому что в голове то и дело возникает невинный образ Незабудки и совершенно противоположные, похабные сцены с ее участием.

Сегодня я был к ней максимально близко. Настолько, что даже почувствовал пьянящий аромат ее тела. Фрукты и молоко. Слишком тепло и нежно пахнет от этой девушки. Чем-то уютным и спокойным. Домашним. Но это лишь еще больше будоражит фантазию.

Хочу. До зубовного скрежета и спазмов внизу живота. И с каждой встречей, с каждым невинным взглядом хочу все сильнее и неудержимее.

Рита так доверчиво прислонилась к моей груди во время косьбы, что я едва удержался, чтобы не прижать ее к себе крепче, заставить прочувствовать вспыхнувшее ядерным взрывом желание.

Незабудку хочется касаться. Трогать ее полупрозрачную кожу, гладить шелковые волосы. Уткнувшись в тонкую шею, вдыхать чарующий аромат тела и чувствовать нервный, неровный пульс в венах.

Ускоряюсь и бегу на пределе возможностей. Так, что забиваются и горят мышцы в ногах и сбивается дыхание.

Это немного отвлекает, пусть и не до конца.

Сделав большую петлю сначала по грунтовой дороге, а затем через поле вдоль реки, мы возвращаемся к дому.

– Ганс, Ральф, Лило – хаус! – зову собак, выбираясь на тропинку.

Выхватываю глазами спины влчков, а Ганса не вижу.

– Ганс! Хаус! Кашу есть пошли! – кричу громче и вглядываюсь в закатный пейзаж.

Только что здесь был, говнюк.

Торопливо иду в дом и достаю кастрюлю с кормом. У собак отличный слух и нюх. Звук железной миски должен вернуть моего непослушника домой. Он голодный.

Стучу миской по железному профилю вольера и накладываю собакам еду. Ганс не возвращается.

Отдав команду влчкам оставаться дома, я снова отправляюсь в соседнюю деревню. Как магнитом туда тянет что собаку мою, что меня.

Сил бежать уже нет, поэтому просто иду быстрым шагом по стремительно темнеющему лесу и вспоминаю, как Рита кормила Ганса из-за приоткрытой двери. Такая она забавная. Прям девочка-девочка.

Замедляюсь перед выходом из леса и иду тише и медленнее. Мне хочется полюбоваться на Незабудку без утайки, посмотреть на ее простые расслабленные движения, не боясь спугнуть. Вдруг она сейчас на улице?

– Да ты мой хороший, – слышу ее воркующий нежный голосок. – Самый лучший. Скучал?

Волосы на загривке встают дыбом. По спине пробегают колючие неприятные мурашки. Я как-то упустил тот момент, что у нее вроде как есть муж и он должен был объявиться, а теперь ощущаю жгучую ревность, мысленно уже присвоив Незабудку себе.

Останавливаюсь, чтобы совладать с эмоциями.

– Твой хозяин тоже с виду страшный. А спас меня.

Растерянно вскидываю брови.

Это она про меня говорит? С Гансом?

Выдыхаю с облегчением и усмехаюсь. Немного царапает, что Рите не нравится моя внешность. Уж страшным меня точно никогда и никто не называл. Наоборот, я всегда пользовался популярностью у женщин. Может, побриться надо? Зарос немного. Или она не про внешность сейчас?

Медленно направляюсь в сторону соседнего дома, сворачиваю с дороги и аккуратно выглядываю из-за куста сирени. В нос бьет аромат душистых соцветий.

Рита сидит на крыльце, накинув легкую курточку, а напротив перед ней замер мой овчар.

– Дай лапку, – просит его Незабудка, поднимая вверх руку с кусочком печенья, и Ганс дает ей сразу две лапы. – Ай, молодец. Держи.

Немец берет из ее рук угощение и смотрит на упаковку с остатками, что лежит возле Риты.

– Жди, жди, хороший мальчик. – улыбается она, отламывая еще кусочек. – А теперь сидеть… Ой, ты какой умный! Держи.

Не могу отвести глаз от дрессировки, потому что моя Незабудка все еще аккуратно, но уже достаточно смело, общается с собакой, которая напугала ее на днях. А еще потому, что Ганс слушается ее нежного голоска и практически без промедлений выполняет команды.

Как же у нее получается приручать дикое зверье с первого взгляда? Колдунья, не иначе.

– Хозяин тебя, наверное, потерял уже, маленький. – смеется Рита, наглаживая овчара по мохнатой шкуре, а я стою и завидую.

Я тоже хочу, чтобы она меня так гладила! Хочу почувствовать ее ладони на своей коже.

Смотрю на фиолетовые метелки сирени и, стараясь не шуметь, срываю несколько пышных веток. Со вздохом выхожу из своего укрытия и направляюсь к калитке. Будем очаровывать даму доступными методами, чтобы не боялась меня. Я уже и забыл, что за девушками нужно ухаживать.

Глава 15. Жар

– Егор будет ругаться, что ты опять убежал, – щебечет Рита, пока ещё не замечая меня.

– Не буду, – усмехаюсь, а она испуганно прячет за спину руку с очередным печеньем. – У вас же тут идиллия.

Незабудка быстро отдает Гансу печенье и встаёт, отряхивая руки и смущённо сцепляя их перед собой.

– Ну, мы немножко подружились, – скромно улыбается она, невинно хлопая своими длинными ресницами, сама не осознавая той манкости, которую излучает сейчас.

– Мне кажется, если зверь отказывается от ужина и сбегает в соседнюю деревню на свидание с красивой девушкой, то это уже любовь, – смотрю на неё пристально, впитывая непроизвольное смущение от моего взгляда и понимая, что этой ночью мне снова будет сложно заснуть.

– Он просто очень общительный, – Рита быстро заправляет за ухо выбившуюся прядь и, подавив робость, снова смотрит на меня. – Егор, хорошо, что ты пришёл. Я совсем забылась и не отдала деньги за средство…

Хмурю брови и она запинается.

– От комаров. – добавляет несмело.

– Успокойся, – улыбаюсь коротко, давая понять, что я не злюсь. – Я не возьму деньги.

– Но мне неловко, – вздыхает она расстроенно. – Ты принес мультиварку и тоже не хочешь брать деньги.

– Рита, – шагаю ближе и вручаю ей букет. – Зачем мне здесь деньги? Это тебе.

– Спасибо, – Незабудка растерянно прижимает цветы к груди и снова поднимает на меня взгляд. – Но я не знаю, как ещё отблагодарить тебя за помощь.

– Да никак, – усмехаюсь. – Если я помогаю тебе, значит, просто хочу этого… Хотя, есть один вариант.

– Какой? – тут же с готовностью отзывается она.

– У тебя дети крепко спят ночью? – хитро щурюсь.

– Ну, – тут же настороженно косится она на дом. – Если комары не мешают, то достаточно крепко.

– Давай погуляем?

Вижу на ее лице смесь эмоций. Тут и смущение, и недоверие, и испуг.

– Можем просто возле дома костер пожечь, – киваю на кострище, – поболтаем.

– Ну, тогда возле дома лучше, – соглашается она несмело, не поднимая на меня взгляда. – Я боюсь оставлять детей одних.

И меня она всё-таки тоже боится, я чувствую это и испытываю какую-то непонятную горечь.

– Тогда я зайду в десять,.. если получится, – улыбаюсь сквозь силу. – Если не приду вовремя, не жди, ложись спать.

– Хорошо, – кивает Незабудка и бросает на меня быстрый взгляд. – Тогда до вечера?

– До вечера, – вздыхаю и смотрю, как она юркает в дом.

– Ну что, Ганс, пошли? – хлопаю по бедру, и пес послушно бежит рядом. – Тебе повезло – тебя печеньками кормят. А от меня шарахаются, как от огня.

Будто понимая мое настроение, овчар тыкается мокрым носом мне в ладонь и поддевает ее, заставляя гладить себя.

А, может, и мне так же надо?

Подошёл – сказал: гладь. И все?

Было бы здорово, если бы было так просто. Но я не мохнатая “милая собака”.

Вздыхаю и, терзая себя невеселыми мыслями, незаметно добираюсь до дома.

Закрываю невысокую калитку, чтобы хоть как-то преградить Гансу путь на свободу. При желании, он может ее перепрыгнуть, конечно, но все же притормозит перед этим.

– Пошли есть кашу, – треплю его по холке и, наложив миску корма, завожу в вольер и закрываю немца там.

Потрепав влчаков, ухожу в дом и, заварив чай, иду в душ.

Настроение поганое, но возбуждение никуда не уходит, и я, снова немного поторговавшись со своими демонами, мастурбирую на воспоминания о прикосновениях к Рите, ее запахе и взглядах, чтобы хоть немного унять разъедающий внутренности непонятный жар.

Я не понимаю его причину. Я просто хочу эту девочку. И из-за этого ревную к собаке, к детям, да и, кажется, даже к тем цветам, что подарил ей сегодня.

Но то, что Незабудка меня боится, – как удар под дых. Я не хочу ее пугать. Не хочу видеть в ее глазах страх и, еще хуже, отвращение.

И поэтому я никуда сегодня не пойду. Не нужно мне таких свиданий, на которых от меня будут шарахаться и бояться. Не хочу так.

И все же, пока я обсыхаю и пью чай, пока часы неумолимо приближаются к двадцати двум часам, я не могу найти себе места и готов сорваться, похлеще Ганса. В пору самого себя в клетку закрывать и ключ выбрасывать.

Не выдержав, понимая, что сорвусь, быстро одеваюсь в джинсы и куртку. Выключив свет и на всякий случай ослабив защелки на вольере овчара, прыгаю в машину и уезжаю.

Глава 16. Одержимость

Сначала я решаю поехать в город. У меня много знакомых, и я точно нашёл бы, с кем провести этот вечер, чтобы отвлечься. При желании – это могла бы быть женщина. При очень большом желании – даже не одна. Но на середине дороги я стал испытывать странное чувство тревоги. И чем дальше уезжал, тем сильнее волновался.

Поэтому сейчас я стою на обочине возле ночного леса и сжимаю руль до скрипа кожаной оплётки. Я будто преданный пёс, который не хочет отходить от своего хозяина ни на шаг.

У человека с животным гораздо больше общего, чем мы привыкли думать. Достаточно просто поместить человека в дикие условия, и спустя время его психика начнёт подстраиваться под окружающую среду. И возможно, сейчас во мне просто берёт верх то звериное, что уже давно вросло в мой характер.

Раньше я был успешным бизнесменом и предпочитал шумные компании, а теперь живу в глуши и обожаю своё одиночество. Обожал, до недавнего времени.

Решаю, что всё же не стоит оставлять Риту с детьми одну на две пустых деревни. Мало ли что может случиться, а помощи ждать абсолютно не от кого. Я привык доверять своему чутью. И даже если сейчас это просто уловка моего подсознания, я лучше поеду обратно и всё проконтролирую, чем завтра узнаю, что что-то произошло.

Запрыгнув во внедорожник, я резво разворачиваюсь на пустынной дороге и, прибавив газу, еду обратно, а сердце радостно колотится в груди.

Когда подъезжаю к деревне Незабудки, время уже близится к одиннадцати часам ночи.

Чтобы не разбудить её и детей шумом двигателя, оставляю машину подальше и иду в сторону их дома, вглядываясь в окна. Вижу, что в комнате, где спят дети, темно, а в дверном проёме виднеется тусклый свет из кухни, и над дверью на крыльце тоже горит свет. Останавливаюсь так, чтобы меня не было видно из окон – не хочу напугать Риту своим присутствием, если она не спит. Хотя предполагаю, что им просто страшно спать в абсолютной темноте, и свет на кухне горит лишь для того, чтобы дети не боялись.

Услышав скрип деревянной двери, машинально отшатываюсь в сторону кустов, и они тихо шуршат. Рита выглядывает на улицу и вглядывается в темноту за забором.

"Егор?" – тихо зовёт она, глядя в сторону леса, откуда я обычно прихожу. Сейчас я нахожусь с другой стороны и понимаю, что она не заметила меня. Молчу и дышу как можно глубже и медленнее, стараясь унять бешеное сердцебиение. Пульс долбит так, что я глохну.

Немного постояв в дверях и так и не решившись выйти, Рита закрывает дверь и запирает засов. Свет над крыльцом гаснет, а я облегчённо выдыхаю, потому что не знаю, что бы она подумала, если бы увидела, что я дежурю под ее окнами. Еще подумает, что я какой-нибудь маньяк, и уедет...

Правда, в данный момент я и сам ощущаю себя немного сталкером, потому что, даже убедившись, что с ней всё в порядке, не спешу уходить восвояси. Продолжаю вглядываться в тёмные оконные проёмы и пятно света в конце комнаты. Не знаю, что меня останавливает. Просто хочу убедиться, что она ляжет спать. Не знаю, сколько мне хватит терпения так стоять, но всё равно жду.

Будто почувствовав моё желание, Рита появляется в пятне света. Наблюдаю, как она останавливается где-то в районе кровати и стаскивает с себя футболку. Вижу только силуэт, едва подсвечиваемый светом из кухни. Я едва различаю очертания спины, но фантазия жадно дорисовывает недостающую картинку.

Рита наклоняется, снимая шортики, а затем надевает на себя какую-то одежду для сна. После она уходит, и свет в кухне погасает. А я отмираю и переминаюсь с ноги на ногу, потому что они успели затечь от долгого стояния в одной позе.

Выждав немного времени, я обхожу деревню вокруг. Сзади дома Риты есть разбитый объезд, и я видел припаркованную там машину, укрытую защитным тентом. У меня больше нет сил терпеть. Я хочу узнать о Незабудке хотя бы капельку больше. С такой скоростью сближения, как у нас сейчас, сама она расскажет мне о себе не скоро.

Стараюсь не шуршать травой, обхожу машину вокруг и задираю защитный чехол на капоте. Подсвечиваю себе фонариком и хмурюсь, глядя на эмблему. Это достаточно дорогая иномарка. Обычная мамочка в декрете вряд ли сможет такую себе позволить, а это может означать только одно: либо Рита из богатой семьи, либо у неё состоятельный муж.

Достав телефон, фотографирую госномер и аккуратно опускаю тент обратно, а затем задираю его со стороны водительской двери и вглядываюсь в салон. Не вижу, чтобы сигнализация мигала, будто машина открыта, но проверить это не решаюсь. В салоне стоят детские кресла и царит идеальная чистота. Редкий для женщины дар – поддерживать порядок в машине.

Заметаю следы своего присутствия и, ещё раз убедившись, что в окнах Риты не горит свет, ухожу к своему внедорожнику. Через полчаса уже сижу за компьютером в своём доме и пишу давнему приятелю одну маленькую просьбу – пробить владельца машины. А потом долго ворочаюсь и не могу уснуть, потому что, как только я закрываю глаза, сразу вспоминаю силуэт обнаженной фигуры и мысленно вхожу в дом.

И я понимаю, что мне нужно что-то делать с этой внезапной зависимостью. Я – не животное, чтобы наброситься на девушку спустя несколько дней знакомства, но именно этого я сейчас безумно хочу. Чувствую себя каким-то одержимым и снова иду в душ снимать напряжение.

Что за зверя ты разбудила во мне, Незабудка?

Глава 17. Деревня

Егор не пришёл. А я ждала его и не могла найти себе места весь вечер. Ближе к десяти, когда дети заснули, я практически не отлипала от окна в ожидании гостя.

Конечно, он предупредил меня, чтобы я не ждала, если он не появится. Но я всё равно до последнего надеялась, что увижу его. И после долго не могла уснуть, реагируя на каждый шорох за окном. Но я уже столько раз за этот вечер испытала чувство разочарования, что больше не вскакивала и не бежала открывать дверь.

Я понимала, что не могу обижаться, и всё равно чувствовала себя немного обманутой. Это очень странно: бояться мужчину, стесняться его и одновременно с этим испытывать облегчение, когда он находится рядом. Я до этого не испытывала ничего подобного и даже не знаю, как описать свои чувства. Если я испытывала страх, то и другие эмоции к человеку тоже были неприятными. А тут...

Я будто понимаю, что Егор опасен, но не для меня. Это как подружиться с тигром – невероятное приключение. Особенно если ты знаешь, что он тебя не съест.

В ту ночь я очень плохо спала: ворочалась и часто просыпалась. А потом весь следующий день ждала, что Егор заглянет или пройдёт мимо, но он не появился. И вечером тоже не пришёл. Мы гуляли с детьми возле речки, и я надеялась, что, может быть, увижу его сидящим на том самом холме, откуда он наблюдал за нами, но и там мы не встретились. И даже Ганс не прибежал ко мне за вкусняшками.

Так прошли ещё один день и ночь, наполненная какими-то тревожными снами. И сегодня я проснулась с чувством тяжести под ребрами. Я волнуюсь, потому что уже привыкла, что наш сосед как по волшебству появляется рядом в нужный момент.

А вдруг с ним что-то случилось?

Ближе к обеду появилась мысль дойти до соседней деревни и убедиться, что всё хорошо. Егор — взрослый мужчина, у него дом и работа егерем. Я даже не знаю, что входит в его обязанности. Может, он ушёл куда-то далеко в лес или уехал в город по делам. Но если вдруг с ним что-то случилось?

В конце концов, он нас приглашал на чай, и у меня есть повод, чтобы заглянуть в соседнюю деревню и порасспрашивать соседей.

Если Егор дома и просто занимается своими делами, то мы потихоньку уйдем обратно, чтобы не отвлекать его от дел. Я понимаю, что он не обязан сидеть рядом с нами и нянчиться целыми днями. И все же я успела настолько привыкнуть, что скучаю по его присутствию. Да и сидеть целыми днями в одиночестве то еще веселье.

Ближе к обеду, накормив детей, собираю их и мы идем по лесной грунтовой дороге между высоких деревьев. Вдыхаю полной грудью аромат леса.

– Еще цветочек, – Катюша в очередной раз останавливается и срывает маленький голубой цветочек. – Ой, и еще цветочек.

– Те, – Илюша повторяет за ней и, сорвав незабудку, тянет мне.

– Тебе? – на автомате перевожу его слова.

– Те, – качает он головой.

– Цветочек? – пытаюсь угадать.

– Дя.

– Маме? – улыбаюсь.

– Дя.

– Спасибо, сынок, – беру из его рук подарок и мы неторопливо идем дальше, останавливаясь почти на каждом шагу.

– Ди, – показывает Илья, когда мы проходим мимо тропинки к речке.

– Нет, Илюш, – беру его за руку и веду вперед. – Вечером сходим. А сейчас пойдем, посмотрим, что есть интересного в соседней деревне. Может быть, там есть магазин? Купим чего-нибудь.

– Зи, – соглашается сынок и идет вперед, а я вздыхаю.

Илюшу обмануть магазином проще, чем себя. Я, конечно, тоже не против купить, например, мороженное, но иду в соседнюю деревню точно не за этим.

Спустя время, малыши начинают канючить, что они устали, и я жалею, что хотя бы не взяла коляску для младшего. Несу их по очереди на руках, чтобы отдохнули ножки, и к концу пути чувствую себя взмыленной кобылой: волосы липнут к лицу, а по спине бежит пот. Да и, кажется, начинает парить, хотя на небе нет туч.

Когда я вижу впереди леса просвет, не могу сдержать вздоха облегчения – почти пришли.

Вроде бы и путь был не особо длинный, но с двумя маленькими детьми он показался мне очень долгим.

Останавливаюсь и растерянно оглядываюсь, когда мы выходим на опушку леса. Деревни здесь нет. С правой стороны стоит большой красивый дом, а вокруг – поле, лес и больше ничего.

Глава 18. Чай

– Ну, пойдемте, посмотрим, что там есть дальше, – выдыхаю с сомнением, подозревая, что мы заблудились.

Может, есть какая-то тропинка, которую я не заметила?

Пройдя немного вперед, слышу резкий лай собаки и машинально прижимаю к себе детей. Лай становится громче, и я вижу, как из-за дома выбегает овчарка. Это Ганс! Я не могу его не узнать.

Он на привязи: поводок скользит по тросу, натянутому на железных столбах.

– Мама, я боюсь, – пищит Катя, прячась за меня и закрывая уши, а Илюша сильнее жмётся к груди.

– Не бойся, это хороший пёс. – успокаиваю её, а затем снова смотрю на собаку. – Ганс, Ганс, хороший мальчик, – пытаюсь теперь успокоить его, заливающегося радостным лаем, но он продолжает громко гавкать.

Получается, здесь живёт Егор. Честно признаться, я даже подумать не могла, что этот дом может принадлежать ему. Слишком шикарный для егеря. Я ожидала увидеть что-нибудь попроще.

Вижу, как из вольеров медленно выходят две другие собаки и, не издав ни звука, смотрят на нас. Я помню, что Егор говорил, что они не опасные, но они настолько похожи на волков, что мне становится не по себе. Да и я не знаю, как они себя поведут, потому что мы зашли на их территорию.

На ощупь беру Катю за руку и медленно отхожу назад. Не пойду я дальше искать магазин, лучше от греха подальше вернуться домой.

– Ганс, твою мать! Что ты орёшь? Аус! – замечаю Егора, который выходит из-за дома. Он тяжело дышит и хмуро смотрит на собаку, а уже после поднимает глаза и замечает нас.

Застываю на месте под его тяжёлым взглядом. Мужчина одет в одни короткие шорты. А его мощная грудь блестит на солнце от пота.

Осторожно киваю ему, здороваясь, потому что мой голос всё равно заглушит лай овчарки.

– Рита? – выражение лица Егора меняется с хмурого на немного растерянное, будто он совершенно не ожидал меня увидеть.

– Мы искали магазин! – кричу, стараясь перекричать лай Ганса.

– Идите к калитке, – машет Егор рукой в сторону и сам направляется туда же.

Обходим с детьми забор, а Ганс продолжает гавкать, сопровождая нас.

Останавливаюсь возле входа на участок, не решаясь шагнуть внутрь.

– Проходите, не бойтесь, – улыбается Егор, морщась от звонкого лая. – Собаки не тронут.

Захожу внутрь, и мы останавливаемся друг напротив друга.

– Зайдете на чай? – смотрит на меня Егор пристально, а я почему-то смущаюсь. Я думала, что мы как-то незаметненько посмотрим, всё ли у него хорошо, и уйдём. И совершенно не ожидала такого громкого приёма.

– Мама, я боюсь, – повторяет Катя, сжимая подол моего сарафана так, что он натягивается, едва не съезжая с груди. Подхватываю лиф рукой, поймав на вырезе быстрый взгляд мужчины.

– Пойдёмте внутрь, – тут же реагирует на слова Кати Егор и пропускает нас вперёд.

– Да ты хороший мальчик, – с грустью смотрю на страдающего на привязи Ганса. – Я обязательно тебя поглажу на обратном пути.

Пока идём к дому, замечаю с обратной стороны от леса небольшой спортивный уголок, где, видимо, Егор занимался спортом до того, как мы появились.

– Мы отвлекли тебя? – оборачиваюсь, поднимаясь по ступенькам, и спотыкаюсь.

– Осторожнее! – Егор тут же подхватывает меня за талию, но сразу же убирает руки, как только понимает, что я не падаю.

– Нисколько не отвлекли, – качает Егор головой. – Я как раз собирался идти пить чай.

Почему-то мне кажется, что он врёт, но от этого становится как-то по-особенному тепло.

– Снимайте ботиночки, – командую, когда мы заходим в дом, и дети послушно разуваются.

– Они будут чай? – косится на меня Егор, направляясь следом за ними. – Или, может быть, вы хотите мороженого?

– Дя! – тут же отзывается Илья, а Катя поглядывает на мужчину из-под нахмуренных бровей.

– А мультики? – уточняет он и сажает Илью на диван. – Что вы любите смотреть?

– Си, – отзывается Илюша, глядя на него. Егор задумчиво хмурится и оборачивается ко мне, явно ища помощи.

– Мультики про машинки, – усмехаюсь.

– М-м-м, понятно, – кивает мужчина и просит умный дом включить мультики, а затем с сомнением глядит на экран, где появляются варианты мультфильмов.

– Дядя, вот этот! – смотрю, как Катя подбегает к телевизору и тыкает пальчиком в экран, а затем забирается на диван, садится рядом с Ильёй, и они все трое смотрят начало мультика.

Наверное, минуту спустя Егор отрывается от экрана и возвращается ко мне.

– Я давно не смотрел мультики, – усмехается он и снова оборачивается на телевизор. – Это какие-то специальные для малышей?

– Да, развивающие, – улыбаюсь.

– Пойдём на кухню, – кивает он мне, и я иду следом за ним.

Кухня у Егора не очень большая, но настолько продуманная, что всё находится под рукой, и при этом остаётся достаточно места, чтобы не мешать друг другу, даже если тут будет находиться несколько человек.

Первым делом Егор достаёт из морозилки большую банку с мороженым и щедро накладывает детям в кружки ванильный пломбир, а после относит в гостиную. Когда возвращается, то достаёт из полки прозрачный чайник и бумажные пакетики с заваркой.

– Ты говорил, что живёшь в соседней деревне. И мы решили сходить к вам на разведку, поискать магазин. А в итоге не увидели ничего, кроме твоего дома. – смотрю на него.

– Тут и нет ничего, – пожимает плечами Егор. – Все дома давно разрушены, и я их разобрал, чтобы в развалинах не прятались дикие животные.

– То есть, эта деревня тоже заброшена?

– Нет, просто в ней всего один дом, – усмехается он. – Заброшена была твоя до вашего приезда.

– Получается, здесь, кроме тебя и нас... – смотрю на него и чувствую себя немного неуютно, – никого нет?

– Никого, – подтверждает мужчина, доставая чашки.

Наблюдаю, как он насыпает в заварник чай из нескольких пакетиков и заливает его кипятком, а затем раскладывает по маленьким порционным салатникам ещё мороженое и ставит передо мной.

Глава 19. Поле, лес, костер

– Я рад, – смотрю серьёзно на Риту и, понимая, что беспощадно тону в синем омуте ее глаз, отвожу взгляд.

Меньше всего я ожидал увидеть её сегодня возле своего дома. Последние несколько дней я только и делал, что старался не думать о своей одержимости. Я не приходил к ней в гости, не искал встречи и старался обходить их дом десятой стороной, потому что меня неудержимо влекло туда.

Нет, я не оставил эту девочку без присмотра – всё же заброшенная деревня не самая простая локация для такой нежной городской жительницы. Вечерами, когда она с детьми уже уходила домой, я наблюдал издалека за их жизнью, а когда убеждался, что всё в порядке, заставлял себя уходить.

Наверное, за эти дни я неплохо подкачался, потому что единственное, что меня могло отвлечь – это спорт. Поэтому в любую свободную минуту я не отходил от боксёрской груши и турника, выматывая себя по максимуму.

А сейчас Рита сидит передо мной и невинно смотрит своими незабудковыми глазами, а я едва слышу её голос за гулкими ударами сердца.

– Мультиварка работает, всё нормально? – стараюсь поддерживать нейтральную беседу.

– Да, спасибо тебе большое, – улыбается Рита и кладёт ложечку мороженого в рот, а я залипаю на её губах, которые она облизывает розовым язычком. Крепче сжимаю челюсти и представляю себе поле, лес, речку, костёр – всё что угодно, стараясь переключиться. Правда, в мыслях всё равно возникает кровать и всё то, что Риту с ней может связывать.

– Дядя! – слышу голос из-за спины и оборачиваюсь.

Передо мной стоит дочка Незабудки, Катя, и смотрит на меня пристально. О, вот, что мне быстро помогает вернуться в реальность! Интересно, сейчас она опять скажет, что это её мама?

– А можно ещё мороженого?

– Катя, это некультурно, – тут же реагирует Рита сердитым шёпотом, и я с удивлением оборачиваюсь на неё, потому что тон Незабудки достаточно строгий, что для меня неожиданно.

– Почему? – растерянно улыбаюсь, смотрю на неё.

– Потому что надо быть скромнее в гостях, – также растерянно пожимает плечами Рита.

– А, можно, у меня будут неправильные гости? — усмехнувшись, встаю и открываю морозильник.

Достав из него ведёрко с мороженым, открываю крышку и отдаю Кате всю банку. Она, покосившись на Риту, быстро убегает из кухни.

– А “спасибо”? – кричит она ей вслед.

– Спасибо! – отзывается девочка уже из гостиной.

Усмехаюсь и сажусь обратно за стол.

Поймав на себе долгий пристальный взгляд Незабудки, щурюсь:

– Я что-то не так сделал?

– Да нет, всё хорошо, – улыбается Рита, опуская глаза. – Просто мы съели всё твоё мороженое.

– О, не переживай, у меня ещё есть, – улыбаюсь. – Так что если тебе захочется добавки…

– Нет-нет, спасибо. Это в детстве можно объедаться сладостями и не переживать, что окончательно испортишь фигуру.

– Окончательно испортишь? – чувствую, как мои брови приподнимаются вверх, едва удерживаю себя от того, чтобы не пробежать глазами по аппетитной груди и покатым бедрам. – По-моему, у тебя всё хорошо.

Рита будто теряется от моих слов на несколько секунд и переключает своё внимание на чашку с чаем, так ничего и не отвечая.

– Мне кажется, ты надолго занял моих детей, – всё же поднимает она на меня взгляд. – А можно мы сходим на улицу пожалеть Ганса? Мне кажется, ему очень плохо на привязи.

Усмехаюсь и киваю ей на выход.

Мне пришлось экстренно мастерить для немца безопасную привязь, на которой он сможет выпускать пар и при этом свободно перемещаться по территории, но не убегать – ведь иначе это был бы отличный повод захаживать к Рите чаще. А у меня стояла цель завязать с этим занятием.

Завидев нас, Ганс заливается лаем с новой силой.

– Всё, всё, иду. Иду, мой хороший. – причитает Рита нежно, спускаясь по ступенькам.

Чем ближе она подходит, тем сильнее рвётся овчар к ней навстречу и даже хрипит, пережимая шею кожаным ошейником.

– Мальчик, – подходит Незабудка к собакену и он прыгает на нее, как ошалелый.

– Ганс, аус! – хмурюсь, боясь, что он ее может поранить.

– Не переживай, все нормально, – оборачивается Рита ко мне и тут же тихо взвизгивает, отшатнувшись от удара, потому что овчар, прыгнув в очередной раз, задевает лапой ее по груди.

– Плац! – рявкаю на собаку так, что он покорно прижимается к земле, и бросаюсь к ним. – Рита!

– Все хорошо, – отступает она от собаки, прижимая руку к декольте. – Он нечаянно. Я сама виновата.

– Дай посмотрю, – беру ее руку и отвожу в сторону.

От ключицы вниз, к груди, аллеет кровавая царапина. Бросаю сердитый взгляд на Ганса, не отпуская ладонь Незабудки.

– Только не ругайся на него, пожалуйста, – просит она, заглядывая мне в лицо и внезапно касается ладонью моей груди, будто пытается успокоить. – Тут не сильно.

– Не сильно? – вздыхаю и хмурюсь, глядя на отметину сантиметров десять в длину, но немного остываю. – Пойдем обработаем хотя бы.

– Сейчас, – кивает Рита и садится перед Гансом на корточки, гладя его.

А он, будто понимая, что провинился, преданно смотрит на нее, осторожно виляя хвостом.

– Отпустишь его побегать? – поднимает Рита на меня умоляющий взгляд, а я закрываю глаза и медленно киваю, пытаясь отогнать мысли про минет.

Костер, река, поле, Катя.

Возвращаемся обратно в дом и я достаю из кухонной полки аптечку. У меня мало лекарств, потому что я предпочитаю лечиться народными средствами, но набор для дезинфекции ран все же есть.

Глава 20. Друг детства

Смотрю на серьёзного Егора и понимаю – он догадался о том, как взаимосвязаны синяки и моё появление в этой деревне. Он слишком внимательный, чтобы не понять.

Только я не готова сейчас говорить на эту тему и тем более втягивать в неё хорошего человека. Я не хочу, чтобы он пострадал.

– Это случайность, – вздыхаю, коротко улыбнувшись, и отстраняюсь от его руки. – Никто меня не обижает. У меня просто очень тонкая кожа, поэтому остался след от простого прикосновения.

Егор убирает руку, хмурится и просто молча кивает, будто понимает, что я говорю неправду, но не знает, как на это реагировать.

– У тебя очень красивый дом, – улыбаюсь ему. – И ты очень гостеприимный хозяин, но нам, наверное, пора.

Вижу, как выражение лица мужчины меняется на огорчённое.

– Я думал, вам некуда торопиться, – смотрит он на меня пристально.

Да, я просто бегу от неудобных вопросов. Но у этого есть причины.

– Я просто хотела погулять с детьми, – пожимаю плечами. – И мне неловко тебя отвлекать.

– Мне некуда торопиться, Рита, – улыбается Егор. – Хочешь, погуляем вместе? Можно сходить на речку.

Илюша уже давно просился к водичке, но я пока разрешала только потрогать её.

– У нас нет с собой купальников и полотенец, – развожу руками.

– Да это не проблема, – усмехается Егор. – Полотенца у меня есть, дети могут купаться голышом. А тебе я дам свою футболку.

– Ну... – растерянно смотрю на него и понимаю, что у меня нет повода отказаться. – Хорошо.

В принципе, что тут такого? Ну переоденусь я в его футболку. Ничего особенного. Не голая же буду.

– Отлично, – я вижу, как теплеет взгляд мужчины. – Пошли, я покажу, где можно переодеться.

Поднимаюсь по лестнице следом за ним. Мне немного непривычно вот так свободно общаться с Егором, и в то же время я будто встретила друга детства, с которым мы вместе малышами играли в деревне, а потом по какой-то причине очень-очень долго не виделись.

В душе странное тепло и ностальгия – как по близкому человеку. Радость от встречи и в то же время неловкость.

Я не понимаю, откуда у меня к Егору подобное чувство.

А ещё мне кажется, что ему не хватает общения и человеческого тепла в этом безлюдном месте. Ведь, чем больше мы общаемся, чем больше взаимодействуем, тем открытее становится Егор и всё меньше напоминает мне дикого зверя с пугающим взглядом.

– Проходи, – мужчина открывает дверь комнаты, и я попадаю в спальню.

Здесь такие же бревенчатые стены, как и во всём доме. На окне висят плотные светонепроницаемые тёмные шторы. В углу стоит большая кровать, а напротив неё у противоположной стены – комод и телевизор.

Егор подходит к комоду, достаёт из ящика стопку футболок и кладёт их передо мной на кровать.

– Вот, можешь выбрать какую хочешь, – кивает он на них и тут же удаляется из спальни.

Аккуратно разворачиваю несколько верхних футболок и выбираю ту, что побольше, бежевого цвета. Остальные аккуратно складываю обратно в стопку и несу обратно.

Открыв ящик комода, на несколько секунд замираю, глядя на тюбик с интимной смазкой, что лежит на видном месте. Смущаюсь, закрываю ящик и возвращаю футболки на кровать.

Нет, всё вполне естественно. Егор – молодой мужчина, и это нормально, что у него есть сексуальная жизнь. Но мне неловко, что я, пусть и случайно, вторглась в неё посторонним наблюдателем.

Спускаюсь вниз и вижу, как Егор складывает в большой пакет полотенца и бутылки с водой.

– Готова? – окидывает он меня взглядом, когда я спускаюсь с лестницы. – Сейчас я тоже переоденусь, и пойдём. Может, сделаешь пока перекусить? Там всё на столе.

– Хорошо, – киваю и захожу на кухню.

Вижу разделочную доску, хлеб, колбасу, сыр, овощи и пару прозрачных контейнеров. В один нарезаю сыр и колбасу, в другой – овощи.

Егор решил не просто сводить нас на речку, а устроить настоящий пикник. И мне правда очень приятно – и одновременно с этим неловко. Он живёт один, а запасы еды расходятся на четверых. А я понимаю, что не могу даже отплатить ему: деньги он не возьмёт и, возможно, даже обидится за это предложение, а ничего другого у меня и нет.

– Хотите купаться? – слышу голос Егора из гостиной.

– Да! – одновременно выкрикивают Катя и Илья.

– Тогда пойдёмте, – отвечает им он, а затем я вижу, как они все вместе, взявшись за руки, выходят из зала.

Егор – в шортах и майке, обнажающей шикарные рельефные плечи и обрисовывающей каждый мускул спортивного тела. И я стыдливо опускаю глаза, потому что эту картину можно разглядывать бесконечно, а порядочные девушки так себя не ведут.

– Мама, а ты с нами пойдёшь на речку? – смотрит на меня Катя, сжимая руку Егора.

– Интересно, – усмехаюсь. – А если бы я не пошла? Ты бы пошла без меня?

– Да, за нами же дядя будет следить, – кивает она, а Илья повторяет за ней и тоже кивает.

– Всё, – усмехается Егор, хитро глядя на меня. – Ты похитила сердце моей собаки, а я в отместку заберу сердца твоих детей.

Растерянно улыбаюсь, и мне хочется пошутить, что ему же хуже, ведь они начнут проситься в гости чаще.

– Ты разоришься на мороженом, – усмехаюсь смущённо и подхватываю сумку с полотенцами.

– Нет, давай я, – отпускает Егор Катю и Илюшу. – Тяжело.

– Да она легкая, – пытаюсь убедить его, потому что сумка и правда весит не очень много.

– Нет, Рита, она тяжёлая, – Егор забирает у меня сумку и идёт к выходу. – Вы не против, если я возьму с собой собак? Они любят гулять и не будут к нам приставать.

– И Ганса? – уточняю, помогая обуться Илюше, а Егор оборачивается и смотрит на меня серьёзно, стараясь скрыть улыбку. – Ну... не наказывай его, пожалуйста.

Наблюдаю, как мужчина ставит пакет на крыльцо и уходит из поля зрения. Слышу его строгий голос и понимаю – Ганс всё же пойдёт с нами.

Глава 21. Расслабься

Ахаю, когда на тело попадают холодные капли.

– Нормально, нормально, – улыбается Егор, – просто ты нагрелась на солнышке.

Тут действительно мелко, а под ногами приятный речной песок с камушками. Дети увлеченно выковыривают их, будто драгоценности, а Егор ведет меня подальше.

– Ну как? Привыкла? – уточняет он, заворачивая немного в сторону, к растущей прямо из воды траве. – Вот тут поглубже.

– Все равно бодрит, – выдыхаю, останавливаясь, когда вода доходит до пояса. – Я не пойду дальше.

– Хорошо, – улыбается Егор, отпуская мою руку. – А я проплывусь.

С этими словами он ныряет, а я взвигиваю, потому что меня обдает снопом брызг.

– Мама, я нашла ракушку! – зовет меня Катя и показывает свою находку.

– Ку, – смотрит на ее руку Илюша.

– Катюш, поищи для Ильи тоже, – прошу дочь и оборачиваюсь посмотреть, где Егор, но не вижу его.

Внезапно он выныривает совсем рядом и я от неожиданности отшатываюсь назад, к траве.

Чувствую, как по моей ноги что-то скользит. Обычно так скользят водоросли, которые я терпеть не могу и боюсь.

Снова взвизгиваю, машинально бросаясь к Егору в поисках защиты.

– Фу, фу, фу! – добегаю до него и понимаю, что воды уже выше груди.

– Ты чего? – удивляется он.

– Там водоросли, – чувствую, как течение потихоньку тянет меня в сторону и хватаю Егора за твердое, будто каменное плечо, а он добродушно смеется.

– Не бойся, они тоже не кусаются.

Чувствую, как мужчина рукой обхватывает меня за талию и притягивает ближе. Теряюсь от его жеста, но Егор просто смотрит на меня с улыбкой, а затем идет обратно к берегу, помогая мне выйти с глубины.

– Дядя, смотри, – показывает ему Катя маленькую белую ракушку, когда мы выходим. – Надо Илюше найти.

– Сейчас найдем, – усмехается Егор и тянет дочери руку, – пошли вон туда, там должно быть много.

Наблюдаю, как они вдвоем идут и разговаривают, а на душе теплеет. Мне кажется, Егор никогда бы не стал кричать на своих детей.

– Ай, кто это? – отпрыгивает Катя в сторону, когда мимо пролетает большая стрекоза.

– Стрекоза. – отзывается мужчина. – Не бойся, они не кусаются. Я потом поймаю и покажу тебе поближе.

– Ку, – тянет меня Илюша и показывает на Катю.

– Купаться? – уточняю, отвлекаюсь от наблюдения за мощным Егором и маленькой дочкой.

– Ку, – хнычет он.

– Ракушка? Давай искать. – вздыхаю и мы разглядываем дно через прозрачную воду. – Вот, держи.

– Ку, – улыбается сынок и разглядывает свое сокровище.

Оборачиваюсь на Егора и Катю и невольно любуюсь красивым загорелым телом нашего соседа.

Невозможно, чтобы такой мужчина был одинок. Невозможно. Может, у него случилось что-то? Неразделенная любовь или предательство, например. Всякое же в жизни бывает.

Отвожу взгляд, потому что Егор поднимает голову, будто чувствует мое внимание.

– Мама! – Катя бежит к нам, показывая мне ладони, в которых лежат створки от мидий. – Смотри, какие большие ракушки!

– Ого, – улыбаюсь, глядя, как дочь делится с братом находками. – Можно из них на берегу цветочек выложить.

– Смотрите, – слышу сзади голос Егора и оборачиваюсь. Он подходит, садится перед детьми на корточки, и я замечаю, что у него в пригоршне плавает малек.

– Рыбка! – ахает дочка.

– И, – взвизгивает Илюша от восторга.

– Как ты его поймал? – удивляюсь. – Они же такие резвые.

Егор молча усмехается.

Краем глаза замечаю движение на берегу и перевожу туда взгляд. Вижу Ганса, который на всех парах несется к нам.

Влетев в воду, он тут же подбегает к Егору и поддевает его предплечье мордой, отчего руки мужчины разжимаются и малек падает обратно в реку.

– Ганс! – возмущается Егор, едва не падая, и поднимается на ноги. – Успокойся. Аус.

– И, – стонет Илья огорченно.

– Ничего, пойдем, я тебе их много покажу, – Егор берет Илюшу на руки и уносит его к заросшему берегу.

– Ганс, иди ко мне. – зову овчара, который намыливается идти за ними, и он тут же бежит обратно, рассекая воду как катер.

Сажусь с Катей на берегу и выкладываю из ракушек цветочек, а Ганс устраивается у моих ног, замирая, потому что я почесываю ему мысочками пузо. Смотрю, как Егор, наклонившись с Ильей на руках, показывает ему на воду, а сынок, замерев, наблюдает за его рукой.

– Мам, я кушать хочу, – сообщает мне дочь, наигравшись с ракушками.

– Пойдем, я сделаю тебе бутерброд, – встаю и пытаюсь отряхнуться от песка, но он влажный и прилипает. – Иди под дерево, а я сейчас приду.

Захожу в воду, которая уже не кажется такой холодной. Ганс крутится рядом, то и дело требуя его гладить.

Присаживаюсь на корточки, чтобы смыть песок с ягодиц, а собака в этот момент начинает со мной играть и тыкается мордой в лицо, отчего я отклоняюсь назад и падаю в воду. Окунувшись с головой, испуганно выныриваю.

– Ганс! – слышу строгий крик Егора. – Фус!

Он спешит в нашу сторону, прижимая к себе Илью.

Увидев, что со мной все впорядке, мужчина останавливается, а Ганс несется к нему, как очень послушный мальчик.

Встаю и, откашливаясь, направляюсь следом.

– Вот ты хулиган, – укоризненно вздыхаю, глядя на собаку, а потом ловлю на себе пристальный потемневший взгляд Егора. – Все хорошо, я даже не испугалась. Сделать вам бутерброды?

– Сделай, – мужчина отдает мне в руки Илюшу как-то немного резко, а сам внезапно идет в сторону глубины. – А я пока окунусь.

– Ганс, пошли со мной. Фус. – зову немца и бросаю настороженный взгляд в спину Егора.

Он разозлился из-за чего-то, кажется. И меня это тревожит. Мой бывший муж страдал внезапными приступами гнева и ничем хорошим это не заканчивалось.

Дохожу до ивы, сажаю Илью на плед рядом с Катей, которая уже достала кусок хлеба из пакета и жует его.

Глава 22. Точка

Зачем ее смущать, если я уже все видел и чувствовал, когда прижимал к себе и выводил с глубины? Светлая мокрая ткань облепила женственную фигуру, обрисовав пышную, чертовски сексуальную грудь с напряженными от прохлады сосками и ягодицы, разделенные черной полоской трусиков. Этого мне хватит за глаза для полета фантазии. Мне и так пришлось делать внеочередной заплыв, чтобы остудиться, потому что тело остро реагирует даже на мимолетные взгляды куда-либо ниже лица Риты.

Хочется зажать ее в объятия, дать прочувствовать все то возбуждение, что терзает мое тело уже который день. Зацеловать сначала до протестующих, а потом до умоляющих стонов. Оставить свои следы на шее, плечах, груди. Чтобы эти синяки были свидетельствами безудержной страсти, а не чьей-то грубости.

А вдруг… это реально не насилие, а неосторожная близость?

От этой мысли все тело покрывается мурашками, а волоски встают дыбом. Сейчас мне хочется зарычать от ярости и просто разорвать того, кто был рядом с ней.

– Егор? – Рита прижимает руки к груди и едва не отступает на шаг, будто пугается, чем тут же приводит меня в чувства. – Наверное, мы пойдем.

– Рит, – теряюсь, не понимая, чем так испугал ее, – я не хотел тебя напугать. Просто…

– Илья! – Незабудка внезапно забывает обо мне и бросается в реку.

Оборачиваюсь и вижу, что ее сын плюхнулся в воду и окунулся с головой.

Рита подхватывает его, хлебнувшего воды, на руки, и он начинает реветь.

– И! – кашляет и заходится плачем мальчишка, показывая на кусты, где мы смотрели с ним рыбок.

– Водички испугался? – успокаивает его Рита, но он лишь плачет громче.

Вздыхаю и подхожу к ним.

– Рыбку он увидел, – тяну руки к малышу, и он тут же перебирается ко мне. – Пошли, я тебе еще покажу.

Несу Илью к зарослям травы, где частенько обитают стайки мальков, а он внезапно кладет мне свою светлую головку на плечо и с облегчением вздыхает.

– Что такое? – усмехаюсь и похлопываю его по спине. – Жизнь тяжелая?

Малыш снова судорожно вздыхает. Бросаю на него короткий взгляд и вижу, что он вырубился.

Разворачиваюсь обратно. Замечаю, что Рита смотрит на нас так пристально, будто проверяет, не наврежу ли я ее ребенку.

– Рита, он заснул, – зову ее негромко. – Что делать?

Незабудка внезапно мягко улыбается и манит меня руками. Подхожу к ней, и она хочет забрать у меня Илью.

– Тяжело, – качаю головой и не отдаю его. – Скажи, что надо делать.

– Я хотела уложить его на плед и укрыть полотенцем. Он поспит полчасика и проснется. – шепчет она, и я, кивнув, ухожу под иву.

Опустившись на колени, укладываю ребенка и укрываю полотенцем. Он хмурится во сне, но не просыпается. Тут же подлетает комар, и я отгоняю его, чтобы не мешал. Смотрю на крошечного мальчишку. Хотел пойти покупаться, но вместо этого сажусь и караулю его, поглядывая, как Рита и Катя собирают ракушки и камушки.

Взгляд то и дело цепляется за округлые бедра моей зависимости, когда она присаживается или наклоняется над водой. От греха подальше отворачиваюсь и медитирую на поле.

Влчаки и Ганс снова где-то носятся, любители слинять в поисках приключений.

Помню, Ральф пришел весь покусанный дикими пчелами и мне пришлось делать ему гормональные уколы, чтобы мой полуволк прекратил напоминать шарпея.

Незаметно для себя заваливаюсь на плед и, повернувшись на бок к Илье, разглядываю его, то и дело зевая, но старательно отгоняя насекомых, а когда устаю бороться со сном, накрываю его маленькое тельце своей рукой и вырубаюсь.

Сквозь темноту слышу тихий шепот и начинаю прислушиваться.

– Неси еще цветочки, – шепчет Незабудка.

– Ай, комар! – шепотом кричит Катя где-то совсем рядом, и я получаю хлопок по ноге, отчего непроизвольно моргаю с закрытыми глазами и понимаю, что притворяться спящим больше не выйдет. – Мам, я убила комара!

– Молодец, Катюш, – вижу, как Рита улыбается дочери и переводит на меня виноватый взгляд.

– Спасибо, Катя, – усмехаюсь и, убирая руку от Ильи, привстаю на локте, чтобы посмотреть на свою спасительницу. Она уже в одежде. – Долго я спал?

– Да нет, – Незабудка смущенно опускает глаза и заправляет прядь влажных волос за ухо. – Минут сорок прошло.

– А вы нас защищали от комаров? – сажусь и потягиваюсь, ловлю на себе быстрый взгляд Риты и вижу, как она краснеет.

Замираю, осознавая, что я привлекаю ее. Что бы она тогда не вещала Гансу, ее взгляд сейчас был слишком заинтересованным.

– Подай, пожалуйста, попить, – прошу Риту специально, хотя мог бы и сам дотянуться.

Касаюсь будто невзначай ее руки, перехватывая бутылку. Наблюдаю, как тут же сбивается ее дыхание.

Кажется, мне сейчас снова придется плавать. Или скоро реально руки в мозолях будут.

– Мам, держи, – Катя приносит Рите цветы, и она вплетает их в венок, который я даже не разглядел у ее ног.

Рита затмевает собой все вокруг. Или это мое зрение сужается в точку, когда она рядом, а все остальное выглядит какой-то размытой серой массой.

– Все, готово, – Незабудка надевает венок из цветов дочери на голову и та убегает к воде, чтобы посмотреться в отражение, а мы вдвоем наблюдаем за ней.

Время близится к вечеру, а в воздухе парит сильнее. Ближе к закату или ночью точно будет дождь, возможно, даже гроза. И, по-хорошему, нужно расходиться, чтобы попасть по домам до ее начала, но мне совершенно не хочется отпускать Риту от себя.

– Ты хорошо готовишь? – оборачиваюсь к ней и тянусь за одеждой.

– Ну, – пожимает Незабудка плечами, – вроде съедобно. А что?

– Научишь меня готовить плов? – встаю и натягиваю шорты.

– Плов я умею. Давай я тебе просто приготовлю? – улыбается Рита, опуская глаза пока я натягиваю майку. – Мне совершенно не трудно.

Глава 23. Мастер-класс

– О... – Незабудка теряется, но всё же пожимает плечами. – Ну, давай.

– Спасибо, – улыбаюсь и смотрю на Илью. – Его не пора будить?

– Да, можно, а то ночью будет плохо спать, – кивает Рита и наклоняется к сыну. – Илюша, вставай. Просыпайся, малыш. Сыно-ок.

Это выглядит так… нежно.

Мальчишка начинает морщиться, а потом открывает глаза и осоловело осматривается по сторонам.

– И, – он садится и указывает пальцем на речку.

– Нет, котёнок, уже пора домой. Давай одеваться, – воркует Рита и натягивает на Илью шорты и футболку, а он пытается хныкать.

– Илья, – зову его, и он поднимает на меня свои глазёнки, такие же голубые, как у мамы. – Пойдём мультики смотреть?

Мальчишка всё равно всем своим видом показывает, что он страдает, но всё же тянет ко мне руки, когда я маню его к себе.

Рита быстро складывает плед и полотенца. Со вздохом бросаю взгляд на её подсохшую футболку, которая уже свободно висит и не подчёркивает те прелести, что спрятаны под ней.

Катя подбегает к нам и косится на Илюшу на моих руках.

– Ты хочешь на ручки? – щурюсь, глядя на неё.

Девочка ничего не отвечает, но замирает в ожидании, и я вижу в её глазах задорный блеск.

– Давай тогда сделаем вот так, – я спускаю Илью на землю, подхватываю Катю подмышки и сажаю себе на шею, а она взвизгивает от восторга. – Рита, подай мне Илью, – прошу Незабудку, и она поднимает мальчишку.

Сажаю его на одну руку, а другой придерживаю Катю за ногу.

– Тебе, наверное, тяжело, – хмурится Рита.

– Нет, ни капельки, – усмехаюсь.

Её дети совсем легкие, как пушинки. А мне сейчас хочется, чтобы они не капризничали и задержались у меня.

Я умею готовить плов. И не только его. Люблю готовить на огне в казане. Единственное, что мне не даётся – молочная каша. Не получается нужная консистенция: то слишком густая, то слишком жидкая, то убегает или пригорает. Всё остальное я в состоянии приготовить. Но кашу Рита приготовит слишком быстро, а плов займёт у неё больше времени.

Я надеюсь, что успеет пойти дождь, и я смогу уговорить гостей остаться у меня. Скажу, что дорогу размыло. Да, я жульничаю. Но, как там говорится в известной поговорке: «В войне все средства хороши»? Так вот, я очень хочу выиграть эту войну, раз уж сражение с собой я всё равно проиграл.

– А как же собаки? – оборачивается Рита по сторонам, когда мы направляемся обратно к дому.

– Да никуда они не денутся, – усмехаюсь. – Скоро время ужина – сами прибегут. Ганс – так уж точно, по твоим следам. Кто же от своей любимой далеко уходит?

Незабудка тихонько усмехается и опять смущается.

Мне так нравится это её качество – смущаться даже на безобидные шутки и комплименты. А ещё мне кажется, что в глубине души она очень-очень горячая и страстная девочка. Не знаю, что там за мужик у неё был, что она такая зажатая, касался ли он её вообще и как они сделали двоих детей, но чем меньше ответов на вопросы у меня есть, тем больше хочется разгадать эту маленькую тайну.

Когда подходим к дому, я чувствую, как Катя наклоняется к моему уху.

– Дядя, а можно ещё мороженого? – шепчет она.

– Можно, – шепчу ей в ответ. – Только потом нужно будет поесть плов, хорошо?

– Хорошо, – соглашается она.

Возле крыльца Рита забирает у меня Илью с рук, и я спускаю Катю на землю.

Когда заходим в дом, дети, разувшись, тут же бегут в гостиную и забираются на диван.

Рита уходит переодеваться, а я включаю мультики и ухожу на кухню, достаю мороженое, а также сладости, какие у меня есть. Понимаю, что употреблять их в таких количествах не очень полезно, наверное, но я пока не знаю другого варианта, как найти подход к детям. Надеюсь, Рита не обидится.

Также достаю из морозилки кусок мяса, а из холодильника – морковь и чеснок.

Когда Незабудка спускается, я уже жду её, полностью готовый к мастер-классу.

Слышу, как Рита о чём-то тихонько говорит с детьми, а затем заходит на кухню. Она бросает взгляд сначала на продукты, а потом на меня.

– Мне кажется, так мясо будет долго размораживаться, – кивает она на замороженный кусок на столе.

Хочется сказать: «Да, так и задумано», но Рита тут же подходит к продуктам и достаёт мясо из пакета.

– Дай, пожалуйста, тарелку. Давай разморозим его в микроволновке.

– А не испортится? – хмурюсь, доставая тарелку.

Знаю, что не испортится, но хотелось-то мне потянуть время.

– Да нет, не испортится, – пожимает плечами Рита и ставит мясо размораживаться.

– Может, давай пока чай попьём? – смотрю на неё.

– Можно, – улыбается она. – Ты заваривай, а я пока подготовлю продукты.

Вздыхаю и включаю чайник.

– Смотри, рис нужно промыть до прозрачной воды, – приговаривает Рита, подставляя миску с крупой под струю. – А морковку порезать брусочками. Пока ты занимаешься чаем, я её почищу. В какой кастрюле будем готовить?

– А давай в казане на костре? – предлагаю, засыпав заварку в чайник.

– Я никогда не готовила на костре, – оборачивается Рита на меня, и я бросаю взгляд на её декольте, где виднеется царапина.

– Вот и попробуем. Нужно обработать рану после воды, – киваю на царапину и достаю с полки зелёнку.

Рита покорно убирает волосы за спину.

Обмакнув ватную палочку в изумрудную жидкость, подхожу к Незабудке и, положив одну руку ей на плечо, другой аккуратно прохожусь по коже. Пока Рита не видит, опускаю взгляд на маняще оттопыривающийся вырез сарафана, где грудь сейчас виднеется чуть сильнее обычного.

Глава 24. Мимо

Член тут же дёргается в штанах, и я прихожу в себя, отгоняю прочь свои порочные мысли.

– Всё, – отворачиваюсь, чтобы выкинуть ватную палочку в мусор, и отхожу обратно к столу, чтобы заварить чай.

Наверное, если бы не дети, я бы уже не стерпел, но сейчас мне приходится держаться.

– Спасибо, Егор, – благодарно отзывается Рита.

Я вижу краем глаза, как она поправляет лямку, даже не поняв, что произошло.

Заварив чай, я возвращаюсь к разделочному столу, и мы вместе режем морковку. И я незаметно для себя отвлекаюсь от своего вожделения и успокаиваюсь под звуки мягкого голоса.

Микроволновка пищит, оповещая нас о том, что продукт разморозился. Тогда Рита продолжает заниматься овощами, а я под её руководством нарезаю мясо на куски.

Мы разговариваем про любимые блюда. Я признаюсь в том, что совершенно не умею готовить кашу, хотя её люблю, а Рита предлагает зайти как-нибудь к ним в гости с утра, и она накормит меня.

А потом мы выходим с кухни на улицу, и я развожу огонь под казаном. Рита продолжает учить меня готовить плов, и я очень стараюсь делать то, что она говорит, но стараюсь незаметно вносить привычные коррективы.

Закрыв казан крышкой, наливаю две кружки чая и сажусь на крыльцо. Рита уходит проведать детей, а затем снова возвращается на улицу и садится рядом со мной, берёт кружку из моих рук. И мне сейчас очень хочется притянуть её в объятия и сидеть так, глядя на то, как закипает наш кулинарный шедевр. Но, так как я не могу себе этого позволить, я лишь откидываюсь назад, опираясь локтями о деревяшки, чтобы похвастаться своим рельефом и получить дозу внимания.

– Я надеюсь, вы поужинаете со мной? – уточняю у неё.

Тучи затягивают небо, и потихоньку поднимается ветер. Я всё ещё надеюсь дотянуть время до того момента, когда бежать домой в другую деревню будет поздно.

– Ой, да нет, – смущается Рита. – Мы и так у тебя съели весь запас продуктов. Да и у нас дома есть еда – нужно съедать, пока не испортилась.

– А как же попробовать блюдо своего ученика? – хитро щурюсь, глядя на неё. – Разве тебе не интересно, что получилось? И Катя мне обещала, что она поест плов после мороженого.

– Да? – растерянно смеётся Незабудка, немного расслабляясь. – Ну, хорошо. Нам бы главное до дождя домой успеть.

Вздыхаю и молча улыбаюсь ей в ответ.

“Впервые мы с тобой по разные стороны баррикад, Рита.” – думаю про себя.

– Давай нарвём зелени, – предлагаю, когда снимаю казан с огня.

– А у тебя есть? – Рита удивлённо вскидывает брови.

– Есть, – усмехаюсь.

– Ты что, ещё и огород держишь? – удивляется она.

– Да нет, только зеленуха растёт, – отмахиваюсь.

– Обалдеть, – разводит руками Незабудка, а её грудь при этом маняще покачивается из стороны в сторону.

– Да ладно, чего ты так удивляешься? – усмехаюсь, тяжело сглатывая. – Что там сложного? Вскопал, посеял, полил – и оно растёт.

Обхожу дом и срываю салатный лук, укроп и кинзу.

Возвращаюсь обратно и заношу в дом казан с пловом.

По кухне тут же разносится аромат.

– Ммм, – Рита втягивает носом воздух и блаженно закатывает глаза. – Я могу уже на запах определить, что твой плов удался.

– Спасибо, но нужно всё же проверить, – усмехаюсь, открывая крышку, и раскладываю нежный рассыпчатый рис по тарелкам.

Рита ставит на стол овощи, которые мы брали с собой на пикник, моет зелень и зовёт детей есть, а я сажусь за стол и с тревогой гляжу в окно. Дождя нет.

– О, это очень вкусно, – пробует Рита плов и, подув на новую порцию, дает попробовать Илье, что сидит у нее на коленях, а тот послушно открывает рот. – Эксперимент удался.

– Да? – смотрю на Катю, которая старательно дует на ложку. – А тебе нравится?

Девочка пробует и молча кивает.

Усмехаюсь и тоже пробую. Вкусно. Я добавляю в блюда больше специй, а плов по рецепту Незабудки получился нежным на вкус, но мне все равно нравится.

Едим молча и я с интересом наблюдаю за своими гостями, представляя, что так мог бы заканчиваться каждый вечер, если бы мы жили вместе.

Да, я понимаю, что когда дети освоятся, то не будут вести себя так тихо, что им нужно будет уделять много внимания, но… меня это не страшит, как ни странно. Бонус в виде желанной женщины рядом делает все теоретические сложности мелочами. Ну, что я, с маленькими детьми не справлюсь? Пока все идет достаточно гладко.

Бросив очередной взгляд в окно, едва сдерживаю улыбку, заметив, что начинается дождь.

Крупные капли оставляют следы на сухом дереве, покрывая перила и полы темными крапинами.

Слышу лай Ганса и встаю из-за стола.

– Вот, пришел твой друг, – смотрю на Риту с усмешкой. – Сейчас я покормлю их и вернусь.

Достаю кастрюлю с кашей и ухожу на улицу. Накладываю собакам еду, хмуро глядя на небо. Ну и где ливень? Дождь покапал и, кажется, решил закончиться.

Будто издеваясь, где-то вдали рокочет гром. Гроза проходит мимо, а настроение портится.

Возвращаюсь домой и вижу, как Незабудка моет тарелки.

– Рита, оставь, я сам, – подхожу к ней.

– Нет, ты что? Мне не тяжело.

Слышу сзади шорох, оборачиваюсь на него. Это дети несут с гостиной чашки из-под мороженого и фантики от конфет.

– Молодцы, – Рита забирает у них посуду и мусор. – А теперь идите обувайтесь.

– Зачем? – растерянно смотрю на малышню, которая покорно слушается мать и гуськом чешет в коридор.

– Нам домой пора, – улыбается Незабудка, домывая чашки и выключая воду. – Гром гремит уже.

– Да нет, дождь уходит, – смотрю на нее серьезно. – Попугал только. Оставайтесь.

Глава 25. Сахарозаменитель

В душе теплится робкая надежда, что она согласится, но Рита лишь качает головой, скромно улыбнувшись.

– Да нет, нам правда пора. Спасибо тебе за гостеприимство. – вздыхает она и идет к выходу из кухни.

– Рит, – ловлю ее за руку, и девушка испуганно оборачивается, а я давлю в себе желание притянуть ее к себе, но руку не отпускаю. – Каша в силе?

Незабудка облегчённо выдыхает и широко улыбается.

– Конечно в силе. Ты какую больше любишь?

– Любую, – не свожу глаз с небесно-голубых зрачков.

– Тогда ждем тебя утром на завтрак, – Рита аккуратно вытягивает свои пальчики из моей руки и быстро заправляет за ухо прядь волос, опуская глаза. – До встречи.

– Подожди, рано прощаться. – усмехаюсь, сжимая опустевшую ладонь в кулак и пытаясь удержать остатки тепла от ее пальцев. – Я вас подкину до дома.

– Да зачем? – скромно отнекивается Рита, присаживаясь на корточки и помогая Илюше надеть кроссовки. – Тут же недалеко.

– А вдруг все же дождь? – щурюсь, глядя сверху на ее откляченные ягодицы как озабоченный. – Не стесняйся, мне не трудно.

– Ну, хорошо, – соглашается она, обернувшись на меня, и я вижу в ее взгляде благодарность. – Спасибо.

Пристегнув Ганса, командую влчкам оставаться дома и сажаю детей в машину. Последней подсаживаю Риту, подхватив ее на руки, отчего она испуганно хватается мне за шею, и я чувствую быстрое биение ее сердца.

– Да не бойся ты так, – шепчу, прижимая девушку крепче к себе. – Я тебя не обижу.

Незабудка порывается что-то ответить, но вздыхает и просто кивает, видимо, передумав. Наши лица так близко, что я чувствую ее горячее дыхание и задерживаюсь взглядом на пухлых, едва заметно вздрагивающих губках.

– Мама, Илюша меня толкает, – отвлекает меня голос Кати, и я со вздохом сажаю Риту в машину.

– Илья, это плохо, – тут же строго реагирует она на проказы сына, а я слышу как ее голос взволнованно вибрирует. – Нельзя никого обижать.

Запрыгнув в машину, завожу двигатель и трогаюсь, стараясь ехать не быстро, чтобы детей не трясло на кочках.

Опять все пошло не по плану, и я чувствую обиду. На этот дурацкий дождь и на весь мир.

Где ты была все это время, Рита? Почему не приезжала в деревню раньше? Я бы с первого взгляда понял, что ты – моя, и не отдал бы тебя никому.

Когда тормозим возле дома бабы Тани, Рита выбирается из машины раньше, чем я успеваю подоспеть к ней с помощью. Со вздохом достаю малышей и провожаю их до дома.

– Спасибо тебе большое, Егор, – оборачивается Незабудка на крыльце и замирает, будто сомневается. – Пройдешь?

– Нет, поеду домой. До завтра, – улыбаюсь ей и ухожу, чтобы не смущать своим присутствием. Понимаю, что она могла просто устать от насыщенного дня, а тут еще и я в гости заявлюсь.

Это для меня ее присутствие в радость, а как она относится ко мне, не считая замеченного мной интереса, пока остается загадкой.

Вернувшись обратно, быстро прибираю в гостиной остатки фантиков и затираю на диване пятно от мороженого, а затем поднимаюсь в комнату и замечаю на краю кровати аккуратно сложенную бежевую футболку. Беру ее в руки и со вздохом ухожу в душ. Я, кажется, даже в юности столько не дрочил, честное слово.

Встав под струи воды, втягиваю носом едва уловимый запах тела Риты, что сохранила ткань, и обхватываю рукой наливающийся кровью член. Сегодня мне достались и запахи, и ощущения, и горячие образы, которые я с удовольствием воспроизвожу в своих мыслях, практически будто в реальности ощущая Незабудку рядом.

Работая кулаком все быстрее, трахаю не руку, – ее. И в моих фантазиях она отвечает мне жадными поцелуями и изможденными короткими криками, отдаваясь так, что я кончаю с рычанием и жмурюсь от болезненных спазмов в паху.

Не тороплюсь выходить из душа. Знаю, что меня так просто не отпустит и сейчас будет еще один заход. И я прекрасно понимаю, что меня будет накрывать до тех пор, пока я не потрахаюсь от души с какой-нибудь горячей девчонкой из клуба. Только вот есть одна проблема – теперь я не хочу никого, кроме чистой скромной девочки с незабудковыми глазами.

Попал я, короче.

Скинуть напряжение второй раз гораздо труднее, потому что тело, выпустив первый, накопившийся пар, теперь требует более ярких и долгих эмоций, поэтому я зависаю в душе еще минут на тридцать, прокручивая все, начиная с нашей сегодняшней встречи и заканчивая дрожащими от волнения губами.

Кончив, некоторое время прихожу в себя, уперевшись лбом в запотевшее стекло.

Масстурбация не приносит мне облегчения. Это как есть конфету с дешевым сахарозаменителем вместо настоящего шоколада – сладко, но шоколада с каждым разом начинает хотеться все сильнее и сильнее.

Наконец, выбравшись из ванной, я бреду к кровати, сжимая в руке заветную футболку, что подарила мне сегодня бурю эмоций.

Падаю на кровать и вслушиваюсь в монотонное шуршание за окном. Нахмурившись, переворачиваюсь на живот и тянусь к занавеске, отодвигаю ее. На улице идет ливень.

– Сука!

Глава 26. Гроза

Сегодня впервые за долгое время я почувствовала, что такое хотеть мужчину.

А сейчас сижу и обессиленно смотрю, как Катя с Ильёй прыгают на кровати, весело и звонко смеясь. Не могу ничего делать – всё валится из рук.

Я не понимаю, что происходит со мной: сегодня, когда Егор подхватил меня на руки, почему-то мне показалось, что он поцелует меня. А когда поцелуя не последовало, я даже расстроилась.

Ещё вчера я была уверена, что мне не нужен мужчина, что я больше никогда в жизни не куплюсь ни на сладкие разговоры, ни на красивую внешность, а сегодня утонула в тёмно-синих глубоких глазах человека, который еще пару дней назад пугал меня своим хмурым и опасным видом. Может быть, я больная на голову?

Иначе почему я раскрываюсь перед человеком, которого знаю всего несколько дней? Доверяю ему своих детей? Ведь это сродни тому, чтобы доверить их первому встречному.

И я прекрасно понимаю, что не может простой деревенский житель иметь такой дорогой дом и машину, и много чего такого, что не может позволить себе обычный человек. Я знаю цену вещам.

И Егор совершенно не такой простой, как кажется. И мне нельзя ему доверять, это может стоить мне слишком дорого. Но почему же я все равно доверяю и тянусь к нему?

– Ой, мам, капает! – останавливается Катя и смотрит на потолок.

Перевожу взгляд на собирающуюся в центре провисшего оргалита каплю и вздыхаю.

Собравшись с силами, встаю и, подставив ведро, выглядываю в окно, за которым пеленой льет дождь.

После того, как Егор что-то подправил, такой активной течи уже нет, но вода все равно просачивается. С такими темпами, скоро мы снова поплывем.

А еще замерзнем, потому что в доме становится ощутимо сыро, а печку я топить не умею. Надеюсь, Егор все же завтра придет и покажет мне мастер-класс. Это в плове он не силен, а в печках, я думаю, разбирается.

И опять мои мысли уносятся к нему. Как он спал, обнимая Илюшу. Как готовил для меня специальный секретный чай. Как кормил моих детей мороженым и носил их на руках. А потом и меня.

Внезапно слышится такой сильный раскат грома, что я даже вздрагиваю.

– Может, давайте уже спать? – кошусь на черное грозовое небо за окном.

Я боюсь грозы. Хочется задернуть шторы, выключить свет и скорее спрятаться под одеяло.

– Нет, мам, – просит Катюша, и Илья повторяет за ней, качая головой.

В следующую секунду раздается громкий треск и яркая вспышка, заметная даже сквозь плотную гобеленовую ткань на окнах. Вскрикиваю, а дети визжат, потому что в ту же секунду в доме выключается свет.

– Тише, – бросаюсь к ним и в темноте спотыкаюсь об ведро, больно ударяясь ногой.

– Мама, мне страшно, – начинает плакать Катя, а Илюша заходится в истерике.

На улице снова оглушающе рокочет громовой раскат, а небо вспыхивает так ярко, что просвечивает сквозь шторы и на секунду ослепляет.

– Надо просто спрятаться под одеялко и будет не страшно, – шепчу, прижимая детей к себе и на ощупь натягиваю на них одеяло. Сама трясусь от паники, наблюдая, как стены то и дело озаряются всполохами, а потоки воды бьют в окна с такой силой, что, кажется, просто разобьют стекла. Ощущение, что мы находимся в эпицентре катаклизма.

Начинаю петь детям колыбельные и безбожно фальшивлю, потому что голос дрожит от страха.

Я не смогу заснуть, даже если очень захочу. Я даже не знаю, есть ли в доме громоотвод и не вспыхнет ли он от очередного удара молнии. Предыдущая попала где-то не очень далеко.

Хорошо, что у нас сейчас нет электричества. Наверное, старые пробки не выдержали напряжения и автомат отрубился. Теперь нам до утра точно придется сидеть без света, ведь включить его обратно в такую погоду я просто не осмелюсь.

– Тише, тише, – успокаиваю детей, услышав очередной громовой раскат. – Заткните ушки, вдруг сейчас опять будет громко.

– Я боюсь, – снова начинает скулить Катя, и я пою громче, чтобы хотя бы немного их отвлечь, прижимаю крепче к себе.

Снова слышу треск, но уже тише и будто бы немного дальше. Неужели гроза уходит?

– Скоро все закончится, – обещаю детям, не представляя, так ли оно на самом деле.

Капли начинают барабанить в стекло активнее, а оно даже дребезжит от напора.

“Дзынь-дзынь-дзынь”...

“Дзынь-дзынь-дзынь”...

… Будто кто-то стучит в окно.

Глава 27. Теремок

– Рита! – зову громче, потому что мой голос заглушает порывами ветра. Дождь настолько сильный, что даже дождевик не спасает. Чувствую, как капли лупят по спине до боли. – Рита, это я!

Я заснул, мысленно ругая погоду за то, что дождь не начался на какой-то час раньше и перепутал мне все планы. А проснулся от раската грома и воя Ганса. Первым делом завел собак в дом, потому что для них гроза – это стресс. А затем без раздумий прыгнул в машину и поехал к Незабудке.

В такую погоду им просто напросто опасно находиться в своей старой лачуге. В этой заброшенной деревне цыгане уже давно спилили и выкопали все металлическое, что только могли и, конечно же, ни о каком громоотводе не шло и речи.

По пути сквозь лес я заметил удар молнии в дерево у колодца. Впечатляющее и страшное зрелище. Треск стоял на всю округу, и я точно понимал, что спит после такого Рита вряд ли.

Грунтовую дорогу размыло и даже мой внедорожник буксовал по вязкой жидкой глине.

Остановившись возле нужного дома, я вылезаю из машины и, подскальзываясь в резиновых сапогах, бегу к нему. На удивление в окнах не горит свет и мне приходится стучать в окно, чтобы меня было слышно.

– Рита! – снова кричу и вглядываюсь в окно, то и дело освещаемое зарницами.

Вижу, как штора на окне легонько покачивается и отодвигается в сторону, а очередная вспышка молнии озаряет испуганное лицо моей Незабудки.

В первую секунду она отшатывается от окна, а затем узнает меня и скрывается в глубине комнаты. Направляюсь к крыльцу. Через несколько секунд вижу, как распахивается дверь.

– Егор, – будто все еще не до конца поверив, что это я, Рита отступает назад.

Скидываю капюшон черного дождевика и слышу очередной гулкий раскат грома, а следом за ним детский плачь.

– Иду, не бойтесь, – бросается Рита в темноту, а я направляюсь следом за ней, закрыв входную дверь на засов.

– Почему у вас темно? – подсвечиваю путь телефоном.

– У нас выбило пробки, и я боюсь их включать, – отвечает Рита, садясь на кровать и обнимая детей, а я замираю в дверях, потому что забыл разуться.

– И правильно, – киваю. – Собирайтесь быстрее, поехали.

– Куда? – растерянно смотрит на меня девушка.

– Е, – тянет ко мне руки Илья, и я растерянно осматриваю себя.

– Я мокрый и холодный, – отвечаю ему и развожу руками, будто извиняясь. – Рита, собирайтесь и поехали ко мне. Гроза кружит, молния попала рядом с колодцем, здесь сейчас опасно.

Наблюдаю, как Незабудка подскакивает с кровати и судорожно начинает искать одежду детям, не заставляя себя уговаривать второй раз.

Подсвечиваю ей фонариком на телефоне. Кажется, скорости ее сборов позавидуют даже новобранцы в армии.

Рита быстро упаковывает детей в теплые костюмчики и куртки, надевает им ботинки, натягивает на себя толстовку и хватает кожаный рюкзачок, видимо, с документами.

– Пошли, – киваю и, расстегнув дождевик, беру на руки Катю и прикрываю им ее. – Не подскользнись только, очень мокро. Сапог нет?

– Нет, – отзывается Рита, следуя за мной с Ильей на руках.

– Дети, сейчас будет неприятно, – предупреждаю и, открыв дверь, шагаю на улицу. Стараюсь руками прикрыть голову Кати и одновременно защитить своим телом Риту с Ильей от колючих холодных капель.

Я бы лучше перенес их в машину всех троих по отдельности, но, боюсь, дети испугаются, оставшись одни что в ней, что в доме.

Распахнув дверь и приперев ее спиной от порывов ветра, быстро сажаю в салон Катю, потом Илью, а потом подсаживаю дрожащую, как осиновый лист, Риту. В этот раз даже ничего романтичного на ум не успевает прийти, потому что не до того.

Прыгаю за руль и завожу двигатель.

– Все, – выдыхаю, трогаясь и проезжая деревню до конца, чтобы развернуться и не забуксовать. – Смотрите, как красиво.

За лесом то и дело вспыхивают беззвучные зарницы.

– Ужасно. – отзывается Незабудка дрожащим голосом. – Я никогда не видела такой грозы.

– Не бойся. – успокаиваю её, поглядывая в зеркало заднего вида. – У меня дома вы будете в безопасности. Главное – доехать, дорогу размыло.

Немножечко лукавлю, добавляя себе геройства, потому что мой внедорожник может брать и не такие препятствия, ведь он специально адаптирован для бездорожья. Но мне хочется увидеть восторг в глазах Незабудки, когда я привезу их домой в целости и сохранности.

Мне не нужно от нее ни “спасибо”, ни другой благодарности. Просто приятно немного побыть рыцарем в глазах женщины, которая нравится.

– Дома собаки, не бойтесь, – сообщаю, открывая дверь и на всякий случай все же заходя первым. – Ральф, Лило, – свои.

Влчаки, завидев моих поздних гостей, тут же снова ретируются в гостиную.

– А где Ганс, – замирает Рита, сжимая в руках промокшую толстовку и с надеждой глядя на меня. – Ты же не оставил его на улице?

– Нет, конечно, – забираю у нее одежду и вешаю на плечики, чтобы просохла. – Он, наверное, под столом. У меня очень “смелая” немецкая овчарка. Есть хотите?

– Мороженку? – тут же реагирует Катя, а я смеюсь.

– Нет-нет, они ели вечером, – рушит ее надежды Незабудка. – Нужно ложиться спать.

– Пойдёмте, я провожу вас в комнату. – беру детей за руки. – А завтра утром придумаем что-нибудь интересное.

По правой стене за кухней в глубине дома две гостевых комнаты и санузел.

Открываю обе комнаты.

Они одинаковые, но дети дружно выбирают ту, которая дальняя от входа в дом, будто мышата прячутся в норку.

– Егор, – зовет меня Рита и кивает на свои ноги, когда я оборачиваюсь. – Можно мне сполоснуться?

Стройные икры Незабудки перепачканы грязью после ночного путешествия.

Глава 28. Край света

Боже, как мало человеку нужно для счастья!

Принимаю душ в просторной кабине и вспоминаю, как уже несколько дней моюсь в тазике с водой, подогретой на плитке. Какой же это кайф – жить в доме с удобствами!

У Егора очень уютно, даже в ванной. Здесь есть и мыльные принадлежности с нейтральными запахами, как в отелях, и одноразовые щётки, и я просто с наслаждением натираю себя до скрипа чистой кожи. После водных процедур закидываю все вещи в стирку и надеваю свободную футболку.

Выхожу из ванной и тихонько открываю дверь комнаты. За окном всё ещё сверкает, но не так ярко и громко, как было до этого.

Подойдя к кровати, замечаю, что Катюша и Илья крепко спят в объятиях Егора, а он сам лежит не в очень удобной позе, но кажется тоже спит. Они все сейчас выглядят так мило, что мне жалко рушить эту идиллию.

Решаюсь подождать, пока стирается одежда, и ухожу на кухню.

В первую секунду пугаюсь, услышав стук под столом, но потом замечаю Ганса и присаживаюсь перед ним на корточки, а он снова виляет хвостом.

– Привет, – шепчу и глажу его по морде, а он лишь ворчит. – Какой же у тебя добрый хозяин. Повезло тебе. – вздыхаю и встаю на ноги.

– Спасибо, – раздаётся со спины, и я испуганно разворачиваюсь. В дверях кухни стоит Егор и с улыбкой смотрит на меня.

– Я не хотела тебя будить, – оправдываюсь перед ним.

– Я просто пить захотел, – Егор берёт кружку и наливает себе воды из-под крана. – Давай чаю попьем?

Пожимаю плечами и нажимаю кнопку на чайнике. Я стараюсь не есть на ночь, но сегодня на нервах хочется чего-нибудь пожевать. Или хотя бы просто выпить ароматного сладкого чая.

Спустя десять минут мы уже сидим за столом и пьем чай с мятой.

– Съешь мёда, – предлагает гостеприимный хозяин и пододвигает ко мне стеклянную банку. – А то под дождём набегалась, не заболела бы.

Зачерпнув мёда, запихиваю ложку с янтарным тягучим лакомством в рот и блаженно закатываю глаза. Облизываю повисшую на губе каплю.

– Это цветочный, – вижу, как Егор бросает взгляд на мои губы и коротко улыбается. – У меня есть ещё гречишный. Я его иногда вместо чая в воде размешиваю и пью. Хочешь попробовать?

– Мне нельзя на ночь столько сладкого, – вздыхаю.

– Почему? – удивлённо сводит брови Егор.

– Лишний вес, – пожимаю плечами.

– Где? – Егор непонимающе хмурится и окидывает меня взглядом. А я машинально сжимаю ноги, потому что моё нижнее бельё в стирке и сижу я сейчас рядом с мужчиной, которого знаю всего ничего, без трусов.

– Да везде, – усмехаюсь.

Егор качает головой и тоже тянется к мёду, но не ест сам, а протягивает ложку мне.

Смущаюсь, но всё же снимаю с неё губами ещё одну порцию мёда, а остатки он запихивает себе в рот, чем смущает меня ещё сильнее.

– Рита, – зовёт меня мужчина, когда я перевожу взгляд в окно, и я молча смотрю на него снова. – Я так понимаю, ты не замужем?

Первая мысль – опять что-нибудь наплести ему про мужа, но мне кажется, Егор уже прекрасно догадался, что, будь я замужней, я бы не пошла к нему в дом.

– Я в разводе, – вздыхаю.

– Давно? – хмурится он.

– Нет, – зачёрпываю ещё одну ложку мёда, потому что нервничаю. – Совсем недавно. А в деревню приехала, чтобы передохнуть и отвлечься от всего.

– А почему вы развелись? – Егор спрашивает как-то так буднично, что я немного успокаиваюсь.

– Он изменил, – вздыхаю.

– Тебе? – будто не веря своим ушам, переспрашивает мужчина.

– Чему ты удивляешься? Я родила двоих детей, потеряла форму, зациклилась на памперсах...

– Мне кажется, это повод носить жену на руках, а не изменять, – пожимает он плечами. – Разве нет? В любом случае не переживай – лучше найдёшь.

“Если бы все мужчины в мире были такими, как ты, Егор, можно было бы не сомневаться. Но – увы.” – мысленно вздыхаю.

– Да что-то не хочется, – невесело усмехаюсь ему в ответ.

– А чего хочется? – мягко улыбается мужчина.

– Уехать куда-нибудь на край света, – вздыхаю. – Тоже завести собаку...

– Чем тебе здесь не край света? – усмехается Егор и кивает под стол, где крепко спит Ганс. – Вон, даже собака есть.

И я не понимаю, шутка это или нет, но почему-то от его слов меня бросает в жар.

– Я пойду машинку проверю, – быстро встаю из-за стола и направляюсь к выходу с кухни.

Внезапно моё тело кренит, и я через секунду оказываюсь вжатой грудью в деревянную стену рядом с дверным проёмом. В следующую секунду я спиной ощущаю жар мощного тела.

Всхлипываю от смеси острых эмоций: эйфория и страх переплетаются, оголяя, кажется, каждый нерв. Я чувствую горячее частое дыхание в своих волосах, и, кажется, слышу гулкие удары сердца.

– Рита, – раздаётся над ухом спокойный и тихий голос Егора, – не убегай. Не бойся меня, пожалуйста.

Глава 29. Напряжение

Рита натянута как тетива.

Стою, упираясь руками в стену с двух сторон от нее, и не могу отпустить. Только мы начинаем говорить о важном – и она сразу сбегает, пытаясь спрятаться в свою раковину.

– Я никогда не обижу тебя, – добавляю на всякий случай, и Незабудка внезапно откидывается мне на грудь, обмякая.

Подхватываю ее за талию и прижимаю крепче, в первые секунды испугавшись, что она падает в обморок, но Рита поворачивает ко мне голову и пристально смотрит в глаза. Будто ждет...

Секунду поколебавшись, склоняюсь к ней и касаюсь дрожащих губ. Они покорно распахиваются, и я углубляю поцелуй. Кажется, что мое сердце выпрыгнет в этот момент.

Аккуратно обхватываю ладонью Риту за шею, боясь причинить боль, разворачиваю ее лицо сильнее к себе, врываюсь в ее рот, жадно захватывая пухлые губы губами, мягко толкаясь языком навстречу ее сладкому от меда языку и тихо стону только от одного поцелуя.

Скольжу второй рукой вниз по мягкому животику и чувствую, как он вздрагивает под моей ладонью. Нужно замедлиться, но у меня уже отказали тормоза, и я не в состоянии остановиться.

Спускаюсь ладонью еще ниже. Ныряю под подол футболки и касаюсь пальцами гладкого лобка. Осознание, что Рита без трусиков, простреливает болью в паху и бьет по затылку, затуманивая остатки разума.

Ныряю пальцами глубже, но бедра Незабудки плотно сжаты.

– Рита, расслабь ноги, – хриплю ей в губы и не даю ничего ответить, снова набрасываясь на них поцелуями.

Незабудка медлит, а я не настаиваю, хотя, кажется, меня вот-вот разорвет на части. Поглаживаю ее лобок вверх к животу и обратно, собирая пальцами мурашки на бархатной коже.

Внезапно чувствую, как Рита быстро переминается с ноги на ногу, расставляя ноги шире.

Девочка моя доверчивая…

Ныряю пальцами между дрожащих ног и неторопливо поглаживаю вдоль половых губ, медленно приоткрывая их и погружаясь глубже в горячую, обильную смазку. Мы оба уже готовы.

Рита разрывает поцелуй и ахает, закатывая глаза, когда я начинаю поглаживать ее быстрее. Отпускаю ее шею и спускаю резинку штанов, освобождая член.

Задрав футболку, скрывающую шикарные ягодицы, заставляю Риту раздвинуть ноги еще немного шире и, несколько раз толкнувшись членом вдоль раскрывшейся слизистой и собрав с нее влагу, медленно вхожу во влагалище на глубину головки, примеряясь к размерам и боясь причинить боль. Замираю, подыхая от того, как оно пульсирует, туго обхватывая и сжимая член.

– Егор, – шепотом стонет Рита, едва заметно прогибаясь в пояснице.

Обхватываю ее за талию и, качнув бедрами, без сопротивления вхожу до упора, растягивая тесное влагалище под себя. Больше не медлю – нет сил терпеть.

Толкаюсь бедрами быстро, ритмично, раз за разом приближая нас к завершению. Одной рукой ласкаю чувствительную точку между ног Риты, другой сжимаю мягкую ягодицу и хрипло рычу от того, насколько сдерживаю себя.

Наблюдаю, как Рита хмурится, закрывая глаза и прижимаясь щекой к стене; как ее пальчики царапают бревна, оставляя светлые полоски от ногтей; как она то беззвучно ахает, то сжимает зубы и, наконец, вытянувшись струной, содрогается на члене, сжимая его до резких спазмов в паху.

Едва успеваю дождаться, когда она успокоится, и выхожу из влагалища, кончая в кулак. Уперевшись лбом в плечо Незабудки, тяжело дышу, пережидая волну оргазма.

Рита тоже судорожно втягивает воздух, пытаясь унять сбившееся дыхание.

Разворачиваю ее к себе лицом и, подхватив под бедра, поднимаю на руки. Быстро подхожу к раковине и, смыв сперму с ладони, выношу Риту из кухни.

Незабудка ничего не спрашивает, просто льнет ко мне, обдавая шею жарким дыханием, а я прижимаю ее крепче, боясь, что это очередной сон.

Захожу в спальню рядом с той, где спят дети, и укладываю Риту на кровать. Стаскиваю футболку с нее, потом с себя, и нависаю сверху.

В ночном мраке и тусклом свете из окна тело Незабудки кажется мне каким-то неземным и прозрачным. Обхватываю ладонями ее шикарную грудь и вжимаюсь в нее лицом, втягиваю носом нежный молочный запах сосков и пробую их по очереди на вкус. Сладкие.

– Ты кормишь грудью? – шепчу, облокотившись на локти возле головы Риты.

– Уже нет, но… молоко еще есть немного. Извини, нужно было предупредить. – смущается она и пытается отвести взгляд, но я перехватываю движение ее головы коротким поцелуем, а затем снова спускаюсь ниже.

Сдавив нежные сосочки, выдавливаю из них по капле молока и медленно слизываю их языком, выбивая из груди Незабудки рваные вздохи. Рита чувственно проводит пальчиками по моему затылку, вжимая в себя и побуждая не останавливаться, и я продолжаю наслаждаться вкусом и запахом ее груди.

Не отрываясь, ныряю ладонью между влажных раскрытых бедер и ласкаю клитор, растирая по нему пальцами смазку, а тело Незабудки откликается на мои движения. Рита вздрагивает, выгибается, подкручивает таз навстречу моей руке и тихо стонет.

Отстраняюсь. Перехватываю Незабудку за бедра, коротким рывком вхожу во влагалище и начинаю врезаться членом в него все быстрее и быстрее, наблюдая, как моя одержимость царапает мне пальчиками по груди и мечется в предоргазменной агонии, хрипло шепча мое имя.

Появляется непреодолимое желание кончить в нее, сделать своей окончательно, чтобы ни один человек в мире больше не смог претендовать на эту женщину, но я все же в последний момент выхожу и со стоном изливаюсь на дрожащий от остатков напряжения животик.

После падаю на кровать рядом с Ритой и молча покрываю поцелуями ее расслабленное лицо, глажу спутавшиеся волосы и не могу поверить, что она лежит здесь, рядом со мной.

– Сейчас я принесу с кухни салфетки, – шепчу ей и встаю с кровати.