Ничего, кроме любви

1.

От автора

Каким бы жестоким ни показался Вам этот текст, не забывайте: в первую очередь, это история о любви...

Она

Она сосала уже достаточно долго, активно работая языком, и член уже перестал помещаться во рту, однако лежащая на затылке тяжёлая пятерня недвусмысленно побуждала её продолжать.

 – Вот так… – глухо прохрипел он. – Ты знаешь, чего я хочу, маленькая сучка.

Она знала. Ей удалось хорошо изучить его за последний месяц: он прикажет остановиться, когда окажется на самом краю, и велит ей сесть сверху. А потом…

Потом она убьёт его. Ведь он – её жертва…

***

Он

Труп живописно раскинулся на снежно-белых простынях, капли крови на которых казались особенно красными. Серый почесал в затылке и фыркнул.

 – Сначала кончил он, а потом – его. Прямо «Основной инстинкт» какой-то… – задумчиво протянул он.

 – Какой-такой инстинкт? – Майор Дыбенко оторвался от беседы с экспертами и достал из кармана сигареты. – Будешь?

 – Спасибо.

 – Жуткое дело, да? Уже четвёртый.

 – Угу, – буркнул Серый и закурил. Он знал, что Старший сейчас опять заведёт свою шарманку, и не обманулся в ожиданиях: вопросы не заставили себя ждать.

 – Что думаешь? – Пётр Петрович Дыбенко, которого все в опергруппе звали просто Старшим, выпустил дым через нос и выжидательно уставился на Серого.

 – Думаю, всё ж таки баба это, товарищ майор. – Сергей прищурился, наблюдая за манипуляциями криминалистов. Ребята елозили подле трупа на карачках, анализируя пятна спермы и собирая волоски да былинки.

Будь этот тип простым смертным, такого шороху никто бы не поднял. Однако речь шла о широко известном в узких кругах воротиле – Василии Гаврилюке по прозвищу Боров. Этот бывалый вор в законе перешёл дорогу многим собратьям-бандюганам и крутил такими деньжищами, что и представить сложно. Весь наркотраффик северо-запада находился под его неусыпным контролем, и ни один грамм героина не попадал на рынок без ведома толстопузого Борова. Старший не сомневался в том, что это – заказ. Как и не сомневался в авторстве самого заказа.

Этого и трёх предыдущих…

Макс Горских – молодой да ладный, феноменально богатый наследник финансовой империи, рождённый с золотой ложкой во рту – вот кто стоял за чередой убийств влиятельных ферзей чёрного рынка. Ровесник Серого, Горских уже имел шикарный особняк в элитном районе города и не менее роскошную виллу на побережье Средиземного моря, собственный вертолёт, полдюжины дорогущих спорткаров, коллекцию раритетных авто, армию любовниц-моделей и… весьма специфичную репутацию. Макс успешно продолжал дело отца-бандита, и бизнес, фундамент которого был заложен на костях рухнувшего Союза, процветал по полной. Однако долгов молодой делец не прощал никому. Никогда. Даже товарищам покойного бати. За это и заслужил своё прозвище – Чёрный.

То, что за убийством Борова стоит Чёрный Макс, было ясно, как белый день: он убрал его так же, как убрал главу курдской диаспоры Бакояна, хозяина шлюх южного района – Костю Скользкого, и гения контрабанды по фамилии Лунгин. Последний приходился Максу родным дядей по матери, но не сумел вовремя вернуть долг и вскоре – абсолютно неожиданно и, разумеется, совершенно случайно – угорел в бане вместе с охраной и парой дешёвых шалав.

Да, Чёрный Макс тихой сапой прибирал город к рукам. Только вот, чтобы доказать сию очевидную гипотезу требовались факты. И, в первую очередь, исполнитель заказов. И за этим исполнителем их отдел охотился долгих шесть месяцев, две недели и три дня.

Только вот… результатов эта охота не давала. Никаких.

 – Думаешь, полгода нас имеет баба? – На самом деле, майор был первым, кому в голову пришла эта светлая мысль, но Дыбенко упорно хотел услышать её из других уст.

 – Думаю, у этой бабы стальные яйца, – сказал Серый и нахмурился.

 – Значит, самое время её за эти яйца схватить. – Старший забычковал окурок о подошву и потёр подбородок. Квадратный, тяжёлый и упрямый – под стать характеру. – Докладывай.

И Сергей доложил.

Боров был давно и счастливо женат. Имел троих детей – двух дочерей и сына, который успешно учился в Гарварде. Однако это не мешало Гаврилюку пользоваться услугами чаровниц определенной профессии. Вор в законе являлся человеком привычки и заказывал одних и тех же девиц в одной и той же конторе. Виолетту он вызывал по вторникам, Жанна обслуживала его каждую пятницу, а в воскресенье Боров трахал красотку по прозвищу Тень.

Сегодня был понедельник. Семь утра. Василий Гаврилюк, предприниматель пятидесяти шести лет, скончался четыре часа назад. Ему всадили нож в глотку.

2.

Он

У человека, под которого копал шеф, имелись вертолёт, яхта и вилла. У Серого была лёгкая контузия и убитая квартира, по которой давно и навзрыд плакал капитальный ремонт. И сейчас, когда Сергей вознамерился позавтракать таким мегаделикатесом, как яичница, обнаружилось полное отсутствие… яиц. Часы показывали шесть тридцать, и надеяться, что ближайший магазин открылся на пару часов раньше обычного, не приходилось.

 – Твою мать, – философски заметил Сергей, глядя на видавшую виды сковороду, обильно сдобренную растительным маслом.

Но отчаяние – один из смертных грехов. Сергей не придавался ему на войне, да и сейчас не планировал... по крайней мере, точно не сегодня: слишком уж много дел. На случай тотального отсутствия яиц, или каких-либо ещё продуктов, у него имелся надёжный, как Кремлевские стены, план «Б».

План жил этажом выше и звался Кристиной Беловой.

Кристина была из тех девушек, которых кличут синими чулками. Ни мужа, ни детей, ни любовника. Ни грамма косметики на лице, ни одной модной, или хотя бы нарядной шмотки. Серая, как церковная мышь, Кристина жила в квартире покойной бабки и работала в библиотеке имени Наденьки Крупской, верной подруги Ильича.

Жуткое дело!

Однако яйца у Кристины Дмитриевны имелись всегда. А ещё соль, штопор, стиральный порошок, крестовая отвёртка, мука, йод, пластырь и марля, фломастеры, туалетная бумага, анальгин, спички, а также лампы накаливания разной степени яркости. Чего только Серый у неё не одалживал.

Девушка, которую весь двор называл не иначе, как клушей, оказалась настоящим кладезем полезных вещей. А взаймы она давала с такой лёгкостью, что Сергей частенько забывал возвращать. А когда спохватывался и вспоминал – никогда не укоряла. Только улыбалась спокойной и чуть отстранённой, как у Моны Лизы, улыбкой.

Именно поэтому небритый, немытый и голый до пояса, Сергей отправился к соседке за вожделенными яйцами. За каким лешим он взял с собой промасленную сковородку – оставалось загадкой. Для него самого в первую очередь.

***

Она

Крис битый час стояла под душем. Она пыталась смыть с себя Макса, хотя прекрасно знала, что ничего не выйдет. Горских впечатался в её душу. Стал частью памяти, которую не стереть и не вырвать клещами. А уж смыть губкой и горячей водой и подавно. Из лейки лился почти кипяток – холодной воды Кристина не признавала. Она отчаянно тёрла покрасневшую кожу, когда в дверь позвонили.

«Что за бред? – Крис нахмурилась. – Даже семи ещё нет».

Неужели Горских прислал за ней в такую рань? Непохоже: Чёрный раньше полудня не поднимается, а отдавать распоряжения в состоянии только после плотной трапезы, которая обычно завершается около двух и представляет собой замысловатое сочетание завтрака и обеда.

Кристина выползла из ванной в коридор. Голая, мокрая и красная, как варёный рак, сбежавший из кастрюли.

 – Кто там? – крикнула, наматывая на голову полотенце.

 – Откройте, милиция! – раздалось в ответ.

Серёга…

Кристина вздохнула и машинально глянула на часы. Кошкообразное нечто, висевшее над кухонным столом, показывало шесть тридцать пять. Ну и дела! Сосед совсем, похоже, краёв не видит. Что, интересно, понадобилось ему на этот раз? Пулемёт Максим? Святой Грааль? Череп Гитлера? Или всё гораздо прозаичней и опять требуется «всего-то пара штук до получки»?

Кристина давно убедилась, что ее сосед – самый безалаберный мент во Вселенной. Она даже не сочла нужным рассказывать об этом странном соседстве Чёрному. Зачем? Серёга, как и все, считал её законченной клушей – синим чулком с дюжиной кошек, подкисшими мечтами о принце на белом коне и бронебойной девственной плёвой. Легенда срабатывала на все сто, и любые подвижки могли вызвать серьёзные подозрения. К тому же, Кристине очень нравился этот тихий, утопающий в зелени район с бабками на лавках, и она всерьёз опасалась, что Макс заставит её переехать в шумный центр, ближе к его городской резиденции.

 – Иду! – Крикнула она. Наспех натянула халат и водрузила на нос нелепые очки. Вот и готов образ клуши.

Кристина распахнула дверь и с трудом сдержала смешок. Ну до чего чудён! Слов нет.

Ростом выше Макса, но сбит грубее. Эдакий громила-великан. Каждый кулак по пуду. Широченную грудь пересекает шрам – футболки у Сергея явно не в почёте. Коротко стриженные волосы сложно назвать причёской. Щёки знатно заросли – давно пора брить. Домашние штаны опасно сползли, демонстрируя границу загара и дорожку жёстких тёмных волосков, сбегающую вниз от пупка. В правой руке массивная, блестящая от масла сковорода.

Чудеса…

 – Ты это… – Сосед почесал в затылке. Его красноречие оставляло желать лучшего. – Прости, если разбудил.

Вместо ответа Крис сложила руки на груди и небрежно привалилась к косяку. Интересно, что ещё скажет это двухметровое чудо.

3.

Он

 – Как, вы сказали, вас зовут? – женщина сделала приглашающий знак рукой. Она выглядела и вела себя, как настоящая леди. Не молодая, но статная, со спиной такой прямой, хоть линейку прикладывай. Светлые пряди уложены в строгую причёску – волосок к волоску. Деловой костюм сидит, точно влитой. На шее блестит жемчуг…

В общем, как-то не так представлял себе Серый хозяйку публичного дома. Он кашлянул в кулак и приосанился.

 – Марсаков Сергей Юрьевич. Убойный отдел. Вчера я беседовал с…

 – Милой? – Хозяйка шлюх улыбнулась и грациозно опустилась на белый кожаный диван. – Она мне рассказала. Мила – славная девушка, но она всего лишь администратор. А подобные темы лучше обсуждать с директором, не так ли?

 – Тогда позвольте задать вам несколько вопросов, Тамара Ивановна. Вас ведь так зовут, а вовсе не мадам Эванжелина? – Голос Верочки прозвенел серебряным колокольчиком, и хозяйка «Сладкого вечера» смерила её недобрым взглядом. Холодным и колючим, как репей.

 – Представьте мне вашу очаровательную спутницу, господин Марсаков, – сладко пропела Тамара Ивановна и закинула ногу на ногу. Её лакированные туфли блестели ярче, чем медали на парадном кителе Сергея.

«Лейтенант Дюймовочка…» – подумал Серый и отчеканил:

 – Вера Павловна Павлова. Младший лейтенант.

 – Вы очень милы и миниатюрны. – Фраза, видимо, задумывалась, как комплимент, однако Серый заметил, что Верочка пошла пятнами от злости. – Какие вопросы вы хотели задать?

В кабинет вплыла вчерашняя собеседница Серого: администратор Мила – высокая смуглянка с гривой волнистых иссиня-чёрных волос. На подносе она несла крохотные фарфоровые чашечки, источающие крышесносный аромат. Серый взял кофе и сделал глоток. Да… умеют сотрудницы эскорта жить с размахом. Не то что опера… Голодным взглядом он проводил аппетитный округлый зад администраторши и вернулся к беседе. Точнее – к допросу.

 – Когда в последний раз вы видели Марию Лябину?

 – Марусю, – поправила мадам Эванжелина. – В миру все мы звали её Марусей. А правильное имя так и не смогли подобрать. Вот и стала она у нас Тенью.

Серый кивнул. Проблемы выбора звучного прозвища для дорогой валютной путаны его интересовали мало.

 – Она отправилась к своему клиенту и не вернулась, – сухо промолвила Тамара Ивановна. – Это было в воскресенье. Двенадцатого.

Сергей отметил, что Верочка, нахмурив пшеничные брови, записывает всё в пузатый блокнот.

 – Как долго Лябина работала у вас? – выпалила лейтенант Дюймовочка, прежде чем Серый успел задать следующий вопрос.

 – Недолго. – Мадам вздохнула. – Около двух месяцев, а жаль.

 – Почему жаль?

 – Маруся была талантливая девочка. С фантазией. Клиенты её любили – она хорошо продавалась.

Серый дёрнул плечом: от таких сожалений становилось не по себе. Он не считал себя снобом и ко всему относился с пониманием, но… услугами проституток не пользовался ни разу. Даже в Чечне, где от постоянной близости смерти рвало крышу, тестостерон бил в виски молотом, а любовь можно было купить, расплатившись патронами из рожка. Торговля живым товаром претила Сергею во всех проявлениях. Даже под видом элитных эскорт услуг.

Верочка выяснила про Лябину всё, что вчера не сумел вызнать сам Серый: где жила, с кем общалась, кого оставила в далёких Апатитах... Только о клиентах блистательная мадам Эванжелина говорить отказалась.

 – У нас заведение высшего разряда, – высокомерно изрекла она, гордо вскинув голову. – Мы гарантируем нашим клиентам полную конфиденциальность. Полную, вы понимаете?

Верочка посмотрела на хозяйку волком, но Сергей перехватил взгляд Дюймовочки.

«Ничего, – сказал он одними глазами. – Заговорит ещё. Не торопись».

Генеральская дочка, похоже, всё поняла и едва заметно кивнула ему.

Умница.

 – Как она выглядела, эта ваша Тень? – спросил Серый. – Можете описать её?

 – Что за глупости? – Тамара Ивановна вскинула брови. – У меня в каталоге есть её фото.

Она нажала на селектор.

 – Мила, зайди ко мне и прихвати пятый том.

Уже через семь минут Верочка держала в цепких лапках глянцевый снимок десять на пятнадцать. Держала и вздыхала, словно Ослик Иа, получивший на День рождения лопнувший шарик.

 – Что не так? – Серый опустился на скамейку рядом с Дюймовочкой и закурил. Далеко от «Сладкого вечера» они уходить не стали – расположились в ближайшем дворике. Надо было дождаться Хворова, который в компании с кинологом и поисковым псом Ханом прочёсывал окрестности: заброшенный недострой в паре кварталов отсюда казался идеальным местом для того, чтобы спрятать мёртвую проститутку.

4.

Он

Серому приходилось убивать. Там, на войне. Это было трудно. Очень трудно… Однако сейчас он бы с лёгкостью укокошил человека, звонившего в дверь.

 – Иду! – гаркнул он и поковылял в коридор на ходу подтягивая полосатые семейки.

Кого там принесло чём свет? Какого хрена? Он мог бы ещё целых шесть минут спать!

На пороге стояла Кристина. Женщина, не способная возбудить похоть даже в зэке, отмотавшем десять лет строгоча. Бесцветные волосы собраны в нелепый пучок посредством зубастой заколки. Вера как-то просветила его, и Серый теперь знал, что такие заколки называются крабами. Мешковатый свитер цвета плесени болтался на Крис, как на огородном пугале. Плотная клетчатая юбка, доходившая соседке до щиколоток, тоже, видимо, была имени Надежды Крупской. Здоровенные очки делали Кристину похожей на черепаху из мультика про Львёнка, который на солнышке лежал. В общем, если и была у Сергея утренняя эрекция, то сразу пропала. Ужас. И как ему могло прийти в голову, что она похожа на исчезнувшую без следа красотку Лябину? Просто вчера он слишком устал. Вымотался. Вот и примерещилось.

 – Добрутр… – попытался он выговорить, но буквы прилипли к зубам, словно ириска.

 – Не утруждай себя, – сказала соседка и протянула пакет. – Держи. Мне пора бежать.

 – Этчо?

 – Яйца, соль и растительное масло. – Уголок её губ чуть заметно дрогнул, но до улыбки дело так и не дошло. Голос звучал хрипло и устало. – У тебя же запара, забыл? Хоть утром нормально поешь.

Серый просиял. Не будь Крис такой страхолюдиной, он бы её расцеловал.

 – Спасибо. Я всё…

 – Вернёшь, я знаю. – В серых глазах соседки промелькнула непонятная тоска. Чего это она? Неужели из-за яиц?

 – Крис ты это… – Он почесал затылок. – Ты…

 – В порядке всё, расслабься. – Выглядела Крис, как стопроцентная клуша, но говорила и рассуждала, как вполне себе нормальный человек. – Просто тоже запара.

 – Запара в библиотеке?

 – Да… – Соседка закусила губу и опустила глаза. – Книги вовремя не сдают. Приходится наказывать. Ну… увидимся.

И, прежде чем Сергей успел что-то сказать, Кристина сбежала вниз по ступеням.

День выдался ещё муторнее предыдущего. Маруся Лябина оказалась женщиной-загадкой. Хозяйка квартиры, которую она снимала с подругой, ни разу не видела апатитку в лицо. Сама подруга – тоже сотрудница «Сладкого вечера» – не могла внятно описать внешность товарки. Мадам Эванжелина ибн Тамара Ивановна продолжала упираться насчёт клиентов, а Хан не нашёл никаких следов на заброшенном недострое. Верочка отправилась в Медицинский, чтобы разузнать о Лябиной хоть что-то, однако на кафедре, да и в общеуниверситетской базе студентку с такими данными обнаружить не удалось.

«Нет, не права мадам Эванжелина. Тень для Лябиной – самое что ни на есть подходящее имя», – думал Сергей, выкуривая очередную сигарету. Он был близок к тому, чтобы рвануть в Апатиты. Остановил его Дыбенко, получивший серьёзную взбучку от генерала Павлова.

 – Ты сам-то что думаешь, верзила контуженный? – поинтересовался майор с присущей только ему солдафонской нежностью.

Серый опустился на присутственный стул и уронил голову на руки. Озвучивать свою гениальную идею было рискованно, но другого пути он не видел.

 – Нету никакой Лябиной, – заявил он. – Нет и не было никогда. Она родилась исключительно для того, чтобы убрать Борова, а после его смерти ушла в небытие.

 – Разумно. – Дыбенко потёр подбородок и выдал: – Я сам связался с Апатитами. Вчера.

Сергей вскинул голову и уставился на шефа.

 – О, как встрепенулся! – хохотнул майор. – А с этого, между прочим, надо было начать. Просто вы – дегенераты. Ты – контуженный, Вера – сопля зелёная, попавшая к нам по большому блату, а Хворов… Хворов вообще вне конкуренции. Если его будут убивать, он это проспит. В общем, команда «Ух» – работаем до двух. Из вас всех в адеквате только Хан, но он не умеет говорить. Согласен?

 – Согласен, товарищ майор. Мы – дегенераты. Законченные.

 – Вот это правильно. – Старший откинулся на спинку любимого кресла. – Мария Ивановна Лябина, двадцати двух лет от роду, последний раз покидала родные Апатиты полтора года назад – ездила отдыхать в Адлер с подругой. Как раз тогда она и посеяла паспорт, о чём немедля заявила куда следует. Документ, разумеется, был восстановлен, но…

 – Кто-то присвоил её личность, чтобы устроить Тень к мадам Эванжелине без проблем и подозрений, – догадался Сергей.

 – Именно. – Пётр Петрович подался вперёд. – И наша задача выяснить, кто. Это наша баба, Серёжа, печенью чую. Та самая баба с яйцами, которая водит нас за нос последние полгода, к гадалке не ходи.

5.

Он

Верочка краснела и теребила в пальчиках белый платочек. Милицейская форма причудливо сочеталась с её полудетской внешностью.

 – Откуда такая информация? – Дыбенко сверлил лейтенанта Дюймовочку хмурым взглядом.

Девушка тяжело вздохнула и уставилась в пол.

 – От папы.

Хворов, дрыхший мордой в стол, приоткрыл один глаз, а Серый с трудом подавил смешок. Старший посмотрел на них так, словно хотел испепелить, и подколы остались невысказанными.

 – Что за… – Дыбенко удержал при себе ядрёное словцо. – Почему не прямой приказ, а вот так вот… через тебя?

 – Ну… я… – замялась Верочка и стала совсем пунцовой.

 – Хватит мямлить! – рыкнул Старший и вдарил ладонью по столу. Да так, что бумаги разлетелись. – Соберись и отвечай, как полагается. Откуда информация, что у Горских тёрки с Алмазным бароном?

 – Подслушала я, как папа по телефону разговаривал! – выпалила несчастная Дюймовочка. – Он вообще сказал, что это всё… вёслами по воде.

 – Вилами, – поправил Хворов, не поднимая головы.

Вот ведь собака сонная – всё слышит!

 – Утка? – строго спросил майор. Серый понял, что слова Верочки его-таки зацепили.

 – Не думаю, – генеральская дочка мотнула хорошенькой головкой и шмыгнула носиком. – Может утечка?

 – В стане Чёрного кто-то распустил язык? – задумчиво протянул Пётр Петрович и почесал квадратный подбородок. – Сомнительно. Максим Игоревич болтунов не держит.

 – И тем не менее глупо пренебрегать такой…

 – Молчи уже! – одернул Верочку майор. – Папенькина дочка.

Дюймовочка закусила пухлую губу и понурила голову. Серёге стало жаль девушку.

 – Зачем так, шеф? – сказал он и встал, нависая над Старшим. – Она же старается как лучше.

 – Ты меня ростом решил напугать, верзила контуженный? – майор смотрел на Серого снизу-вверх, и взгляд этот не сулил ничего хорошего. – Думаешь, майор Дыбенко станет принимать генеральские подачки?

 – Это лучше, чем ничего, – не отступал Сергей. Он подошёл к Верочке и положил ладонь на хрупкое плечико.

 – Измором берёте, нелюди? – нахмурился Пётр Петрович. – Чёрт с вами. Будите Хворова. Отработаем генеральскую версию. Операция будет называться «Табор уходит в небо». Художественным руководителем безобразия назначаю Серого, как ветерана локальных войн.

Дюймовочка просияла и даже подпрыгнула.

Вот ведь радость.

«Маленькая сорока, – подумал Сергей и улыбнулся. – Принесла на хвосте весть и всех взбаламутила».

Благодаря ушкам на светловолосой макушке, Верочка узнала, что Горских что-то серьёзно не поделил с Баро Алмазным, цыганским бароном, который хозяйничал в южном районе. Похоже, генерал Павлов всерьёз подозревал, что Чёрный непременно нанесёт удар по цыганам. Только когда, где и как, оставалось загадкой.

Вёслами по воде, ага…

 – Предлагаю ловить на живца, – заявил Серый через два с половиной часа детального анализа ситуации и вернул Верочке толстую стопку цыганских материалов. – Развернуться есть где.

 – Даже слишком, – буркнул Костя Хворов, громко и заразительно зевая. – Многовато живцов-то.

 – Многовато, – угрюмо согласился Сергей.

У Алмазного имелась молодая жена на сносях, старуха-мать, слывшая ведьмой, двое братьев, три сестры и… девять детей. Девять, сука, официальных детей! Да и десятый уже на подходе.

Юбилейный…

 – И как их всех караулить? – Верочка уставилась на Серого васильковыми глазами.

 – Всех Чёрный убивать не станет, – сказал Сергей и почесал в затылке. Ему почему-то вспомнилась Чечня. Имелся у горцев один любопытный обычай. Кровная месть… – По крайней мере, не сразу. Но начнёт с главного.

 – С главного? – генеральская дочка нахмурила пшеничные бровки.

 – Да, – кивнул Серый. – С самых любимых.

 – Родители всех детей любят одинаково, – Дюймовочка изрекла это с такой уверенностью, что даже Хворов проснулся.

 – Ты у бати одна? – спросил Константин, выпучив сонные зенки.

 – Одна, – буркнула Верочка и насупилась.

 – Вот и помалкивай. – Хворов снова улёгся на сложенные руки и пробурчал куда-то в собственный рукав: – А Серёга дело говорит. Горских закажет либо того, кто сидит в пузе его шестнадцатилетней жёнушки, либо саму жёнушку, либо…

6.

Она

Добросовестный Акиф изо всех сил старался угодить подруге Чёрного и щедро добавлял Серёге в пиво «волшебный порошок».

В каждую кружку.

Не удивительно, что у молодого мента напрочь сорвало крышу. Странно только, что он раньше не вырубился. Крепкий всё-таки парень. Пол Арбуза разнёс, прежде чем его скрутили. Повезло ещё, что сюда милицию не вызывают, а то встрял бы по полной, бедолага.

Крис не поехала с Герой. Так даже лучше – своим отказом она распалила Цыганёнка больше, чем страстными ласками. С мишенью всё прошло гладко и без особых проблем: девушки, составлявшие привычное окружение Геры – красивые, глаз не отвести, но пустые, точно погремушки – мальчишке порядком приелись, а невесты, которых подбирал ему Алмазный-старший – длинные юбки, глазки в пол и бездумная покорность – нагоняли смертную скуку. Крис предположила, что перед роковой женщиной Алмазный-младший не устоит. И не ошиблась в ожиданиях.

Она так и не подошла к нему, просто встала чуть ближе и, приняв у Акифа длинноногий стакан с лимонадом «Буратино», так здорово похожим на шампанское, начала плавно двигаться в такт музыке, делая глоток за глотком.

Ловись-ловись, рыбка…

Гера заприметил её, и Крис ответила томным взглядом. Облизнула губы и улыбнулась краешком губ. А потом развернулась и пошла прочь, соблазнительно качая бёдрами. Искусственный туман, пронзённый разноцветными лазерами, пульсировал вместе с бешеным ритмом, и Кристина плыла сквозь эту дымку, пока Гера её не настиг. А когда догнал и уложил на талию тёплую ладонь, приблизилась губами к самому уху и задала весьма важный вопрос:

 – Как думаешь, на мне есть трусики?

Ну а дальше по накатанной. Пара фраз, чувственный танец, недвусмысленные прикосновения… и вот она уже сидит на обтянутых брендовыми джинсами коленях и уступает напору молодого горячего цыгана. Его язык у неё во рту выделывал немыслимые выкрутасы – целоваться Гера Алмазный не умел. Однако ухитрился впихнуть своим длинным языком ей в рот таблетку.

 – Проглотила? – поинтересовался он, запуская руку ей под платье. Трусиков на Крис действительно не было: Макс изорвал стринги в клочья.

Работай, сучка…

 – Я всегда глотаю, – шепнула Кристина, прикусывая Алмазному мочку, пока он сжимал пальцами её сосок и тёрся твердокаменным членом о бедро. Таблетку она благополучно загнала за щёку, а потом незаметно выплюнула в стакан с недопитым лимонадом.

В общем, Гера – порядком обдолбанный и чрезвычайно возбуждённый – уже плотно сидел на крючке, когда на них обрушился пьяный вдрызг Серёга, и Крис срочно пришлось ретироваться. Особых сожалений она не испытывала: так даже лучше. Никуда Гера Алмазный теперь не денется – она это знала наверняка. Пока не трахнет, не успокоится. Она оставила ему засос и горсть мутных полунамёков: загадочность – первое оружие в соблазнении. И, пока Серый молотил кулаками всё, что движется (а всё, что не движется – двигал и молотил), под шумок убежала из Арбуза, словно Золушка с бала. Только вот все туфли оставила при себе.

«Эх, всё ж таки все мужики одинаковы», – грустно покачала головой Кристина, наблюдая из-за угла, как телохранители грузят Цыганёнка в красный лексус.

Все… за исключением Максима Игоревича Горских…

Но что делать с Серёгой? Бросить его на мостовой, полуголого, облёванного и пьяного в дребезги, она не могла. Ну никак не могла.

«Да уж… Постарался Акиф на славу», – подумала Крис, однако тут же одёрнула себя: в том, что Серый валяется на тротуаре в полной отключке, виновата она. И никто, кроме неё.

Кристина вздохнула, сняла туфли, подошла к соседу и опустилась на корточки. Узнает он её, или нет – плевать. Теперь она сможет списать любое подозрение на пьяный бред: всем известно, что под градусом любая замарашка кажется Анжелиной Джоли.

 – Серый… – Она коснулась его плеча. – Ты живой?

 – Ы… Э-э-э… Лёха… Лёха? Ы-ы-ы…Держись, Лёха! – Сосед ухватил её за щиколотку.

 – Понятно. – Крис отдёрнула ногу и вышла на дорогу. – Такси!

Первая машина ловко затормозила аккурат у бездыханного Серёгиного тела.

 – Вах, какой красывый дэвушка! – златозубый водитель чмокнул воздух. – Пэрсик!

Кристина наклонилась, демонстрируя горцу декольте. Этот вид гипноза всегда удавался ей на славу.

 – У красивой девушки муж лыка не вяжет, – надула она губки. – Помоги, милый. Деньгами не обижу.

Водитель посмотрел на Серёгу. Потом на её сиськи. Потом снова на Серёгу… И опять на сиськи.

 – А-эх! Молодёжь! – сказал он и вышел из машины, громко хлопнув дверцей. – Пить не умеешь, зачем пьёшь, а? Скажи ему, да!

Грузин ловко подхватил Серого подмышки и поволок к своей серебристой десятке.

7.

Она

Он обнимал её, как обнимал бы ребёнок любимую плюшевую игрушку. Крис чувствовала дыхание на шее. Ровное. Глубокое. Спокойное. Серый спал и спал сладко, точно младенец, убаюканный материнской колыбельной. Снотворное оправдало себя на все сто. Хорошая штуковина. Импортная.

«Хватит с тебя кошмаров, Серёга, – подумала Крис, поглаживая сильную руку, которой сосед нежно прижимал её к себе. – И во сне, и наяву…».

Надо же… Она и не думала, что он воевал. Никогда ведь не рассказывал. Хотя… Он и о браке своём молчит, как рыба.

Никто не любит воспоминаний, способных ранить глубже острого кинжала…

Эх, Серёга, Серёга…

Он пробормотал что-то и заёрзал. Кристина напряглась. Неужели сейчас опять начнутся судорожные поиски каски под кроватью, истошные крики и попытки спасти неизвестного ей Лёху. Или, может быть, сейчас Серому снится бывшая жена? Или нынешняя подруга?

Сосед снова буркнул что-то нечленораздельное и прижался крепче. Вот ведь… Всё-таки, они слишком опасно лежат: такая степень близости у них впервые за два года знакомства. Надо бы отодвинуться, но тяжёлая рука не пускает. Да и будить Сергея Кристина не хотела – рано ещё: только-только рассвело.

Крис закрыла глаза. Всё-таки здорово это – обниматься. Просто обниматься, без секса. Ощущать тепло близкого человека – пусть даже друга, а не любовника.

Так даже лучше.

Она уже придумала, какой ложью угостит Сергея: про свои Арбузные приключения сосед вряд ли вспомнит в деталях. Оно и к лучшему.

«Скажу, что он добрался до дома сам, – решила она. – А дальше уж как карта ляжет».

Сон сморил её. Лёгкий, как поцелуй апрельского солнца. Однако очень скоро Кристину разбудил шум. Стук. Кто-то стучал в дверь. Не стучал даже, а ломился. Правда, не в её дверь, а этажом ниже…

 – Серёжа, открой! – пищал на весь подъезд тонкий девичий голосок. – Серё-ёжа!

Крис накинула халат, нацепила очки и выскочила на площадку. В попыхах она забыла надеть тапочки.

Ну и пусть их!

 – Вы к кому? – спросила она тоном склочной стервозины и упёрла руки в бока.

Девушка перестала молотить в Серёгину дверь и вскинула голову.

Маленькая, ростом метр с кепкой в прыжке, но прехорошенькая. Огромные васильковые глаза, медовые локоны, пухлые губки. Прямо ангелочек.

 – Мне нужен Сергей Марскаков. Он ведь здесь живёт?

Сердце у Крис упало. Вот она – подруга. Что ж, у Серого определенно есть вкус…

Кристина сердито одёрнула себя: «Да какая мне вообще разница, спит он с кем-то, или нет!».

«Нету мне разницы, – грустно подумала она. – Серёга мне никто. Я принадлежу Горских. А у Серого есть этот светлый ангелочек. Вон как всполошилась, птичка-невеличка…».

 – Вы по какому вопросу, – сухо спросила Крис, ожидая рокового ответа – «по личному».

 – Я его коллега. – Невеличка шагнула навстречу и продемонстрировала красную корочку с фотографией, больше подходящей для детсадовского выпускного, только без лент, бантов и воздушных шариков. – Лейтенант Павлова. Мы с Сергеем вместе работаем. А вы…

А я приказала накачать его наркотой, а потом притащила, пьяного и избитого, к себе домой…

 – Я его соседка.

 – Оу! – Лейтенант Павлова округлила губки.

«Что за «Оу»? – удивилась Кристина. – Чего она так уставилась? Неужели решила, что Серый – мой любовник? Если нет, то сейчас точно решит».

 – Сергей у меня, – сказала она, внимательно наблюдая за реакцией. – Он ещё спит.

Реакция не разочаровала: невеличка потупилась и покраснела, как маков цвет, отчего стала ещё очаровательнее.

 – А можно… Можно… – Лейтенант мялась и робела, и Крис стало жаль бедолагу.

 – Да заболел он, девушка, – мягко улыбнулась Кристина. – Ему плохо стало, и я его пустила переночевать, а то температура больно высокая подскочила. Мы давно с Сергеем дружим. Просто дружим, – добавила многозначительно.

А вовсе не то, что ты подумала, птичка-невеличка.

 – Оу! – смутилась девушка, но тут же встрепенулась. – Ох! Как он? Что с ним случилось?

 – Арбузом отравился, – серьёзно ответила Кристина.

 – Арбузом? С ума сойти! – охнула малышка. – Как он сейчас?

 – Опасность миновала, но ему надо отдохнуть. – Крис поправила очки. – Вы уж там скажите начальству…