Ничего не было, босс!

Глава 1

Офис руководителя компании «Сталь и вольфрам» встретил меня гулким эхом холла и ледяным взглядом секретарши.

— Вы опоздали на сорок семь минут, — сказала она, не отрываясь от монитора. — Господин Вольский вас уже ждет. — В этом «ждет» слышалось явное ехидство.

Я чуть не выронила сумку от того, что меня, оказывается, уже ждал сам Вольский.

— Ждет? — проблеяла я. — Но мой рабочий день с девяти, а сейчас…

— Восемь сорок семь, — уточнила секретарша. — Он приходит в семь. И ждет, что остальные проявят хотя бы половину его ответственности.

Отлично. Первый день, а я уже кандидат на звание «Сотрудник года»… если, конечно, год длится три секунды. Видимо, столько понадобится Вольскому, чтобы меня уволить.

Я поправила волосы, одернула юбку, разгладив не существующие на ней складки, и шагнула к двери, ведущей в святая-пресвятая-святых.

Сделав глубокий вдох, я нажала на ручку, выдохнула и, широко улыбнувшись, вошла. Вернее, должна была бы войти, но дверь была дубовая. В прямом смысле слова. Она оказалась тяжелее, чем двери в метро, ну знаете, такие деревянные, которые еще кое-где сохранились.

Кое-как оттянув на себя эту махину, я все же сумела просочиться в образовавшуюся щель, облегченно выдохнула и стала с интересом оглядываться.

Кабинет босса напоминал бункер параноика: стеклянные стены, минимализм и ни одной лишней бумажки. За массивным столом сидел он — Артём Вольский, легенда корпоративных войн и кошмар подчиненных.

— Соколова? — Он даже не поднял головы.

— Да, я… — Только тут я заметила, что пуговица на блузке отлетела. Видно, это произошло, когда я пыталась протиснуться в дверь так, чтобы меня ее не зашибло.

Я попыталась поправить блузку так, чтобы отсутствие пуговицы не бросалось в глаза. И надо же было Вольскому именно в этот момент поднять на меня глаза.

Они у него были темные, словно ночь. Острые скулы, губы, сжатые в тонкую нить — явный признак раздражения. Брутальный. Опасный. Безумно красивый. Ого какой! Я сглотнула.

— Опоздала.

— Трамвай сломался, — начала зачем-то врать я, — и…

— Меня не интересуют сказки.

— Это не…

— Ваша задача — отвечать на звонки, сортировать почту и не мешать мне работать. Все понятно?

— Да, — кивнула я.

Вольский явно не поверил моему робкому «да» и сказал, повысив голос:

— Госпожа Соколова, — его голос напоминал скрежет стали по льду, — если вы думаете, что этот офис — место для беспечных прогулок, то ошибаетесь. Здесь работают. Иногда даже головой.

Я сглотнула, чувствуя, как горячая волна стыда заливает щеки. Конечно, мой первый день должен был начаться именно так: самый опасный мужчина компании, а может, и всей Москвы смотрит на меня, как на недоразумение.

— Я исправлюсь, — пробормотала я.

— У вас есть ровно три дня, — он откинулся в кресле, и солнечный луч скользнул по его скуле, — или ваше "исправлюсь" я прочту в заявлении об увольнении.

— Не надо увольнения. Я правда исправлюсь. Вот прямо сейчас начну…

— Так начинайте! — рявкнул он, и я пулей вылетела из его кабинета, даже не заметив, как смогла так ловко просочиться в щель.

Дверь так и осталась слегка приоткрытой.

Секретарша, не отрывая от меня презрительного, чуть насмешливого взгляда, собирала сумку.

— А вы что, уходите?

— Конечно. Теперь вы его помощница. Желаю… А впрочем, ничего я вам желать не буду. Сами разберетесь.

И она, гордо вскинув голову, ушла. Каким-то краешком сознания я отметила, что бывшая секретарша Вольского беременна. Не от него ли, часом?

Мотнув головой, я заняла свое новое рабочее место и начала «исправляться».

К обеду я: перепутала договоры для подписания; отправила факс не тому клиенту; налила Вольскому кофе с сахаром. Как оказалось, последнее было самой страшной ошибкой — он терпеть не мог сахар.

— Вы специально пытаетесь меня убить? — Он поставил чашку с таким звоном, что я дернулась. — Или просто не умеете читать?

Я вспомнила, что на краю моего стола заметила бумажку с надписью: «Кофе — черный, без всего». Я решила, что это предыдущая секретарша баловалась, расписывая ручку, ведь слова были обведены жирно-жирно…

— Я запомню! — пообещала я.

— Сомневаюсь. — Вольский одарил меня скептическим взглядом.

***

В перерыве я заперлась в туалете и позвонила подруге.

— Он монстр! — прошептала я. — Робот без эмоций! У меня от его криков коленки трясутся.

— Но хоть симпатичный? — ухмыльнулась Светка.

— Не в этом дело! Он…

— Значит, симпатичный, — засмеялась она.

— Ну, допустим. Только что толку? Он же еще страшнее, чем мне его описывала твоя сестра.

Глава 2

Утро началось с кошмара. Мой будильник не сработал, хотя я точно помню, что заводила его на половину шестого! К счастью, сосед, дядя Игорь, снова пришел домой под утро, и тетя Раиса, его жена, начала орать матом на весь дом. Они-то меня и разбудили. Я собиралась было понежиться еще, но, слава богу, глянула в телефон и одурела! До семи оставалось всего сорок минут!

Я вылетела из дома, только и успев почистить зубы. Одевалась на ходу. Забыла причесаться, забыла взять сумочку, забыла мобильник.

Единственное такси в радиусе пяти километров оказалось занято ровно в тот момент, когда я в панике неслась к нему. Пришлось броситься в метро. Наверное, это меня и спасло — в метро не было пробок.

— В семь! Ровно в семь! — бормотала я, выбежав из метро, чувствуя, как каблуки немилосердно впиваются в щербинки асфальта. Сердце колотилось так громко, что, казалось, его слышали прохожие.

Я влетела в офис без двух минут семь, едва не сбив курьера со стаканчиками кофе. Схватила один из них, краем глаза увидев, что там написано «без сахара», и, не слыша возмущенных криков, нырнула в лифт. Тридцать секунд передышки дали возможность поправить одежду и взлохмаченные волосы.

Дверь в кабинет Вольского была приоткрыта. Слава богу! Не придется упираться, чтобы войти к этому огнедышащему дракону. Я застыла на пороге, стараясь отдышаться. Он сидел за столом, освещенный утренним солнцем, которое играло на его темных волосах, превращая их в шелк. Рукава рубашки были закатаны по локоть. Я отметила, что руки у него сильные, а плечи… Ммм...

— Вы? — Вольский поднял глаза, и в них мелькнуло что-то похожее на удивление. — Пришли вовремя.

— Я же обещала, — выпалила я как ни в чем не бывало, как будто не неслась через полгорода сломя голову. — Ваш утренний кофе.

Я поставила перед ним бумажный стаканчик, украденный у курьера.

Вольский хмыкнул, увидев надпись «без сахара» и сделал глоток, но тут же закашлялся.

— Вижу, вы можете понимать только наполовину.

— В каком смысле, Артём Вадимович? — стушевалась я.

— Что в фразе «черный, без сахара» не поддается вашему разумению?

Я хлопнула ресницами, краснея. Наверное, там, в этом стаканчике, капучино без сахара или…

— Я заберу и сделаю вам новый, сама…

— Идите работайте! — прорычал он.

Мне ничего не оставалось, как развернуться и сбежать из его кабинета.

***

К полудню я успела разобрать входящую почту (без ошибок!); напечатала три договора (и даже не перепутала страницы); принесла-таки Вольскому кофе. Черный. Без сахара.

— Неплохо, — пробормотал он, пробуя напиток.

Это было почти похвалой. Я заметила, что утренний капучино он таки выпил — смятый стаканчик валялся в урне. «Значит, ты и с молочком кофеек пьешь!» — злорадно подумала я.

Но мой триумф длился недолго.

— Где отчет по «Граниту»? — резко спросил он.

Я замерла. Отчет? Какой отчет? Потом вспомнила.

— Вам должны были прислать его на почту, — сказала я, чувствуя, как ладони становятся влажными.

— А вы должны были проверить и напомнить мне. — В его голосе слышалась угроза, словно я не про отчет забыла, а украла у него секрет фирмы. — Это и есть ваша работа, Соколова.

Я подскочила к нему и потянулась к мышке, готовая прямо сейчас показать ему, что отчет на месте. Неловким движением я задела чашку с кофе. Темная жидкость разлилась по столу, заливая клавиатуру и скапывая прямо на… на ширинку босса.

Тишина. Я подняла на Вольского испуганный взгляд. В его темных, почти черных глазах огнем полыхала ярость.

— Я… я сейчас все вытру! — Я потянулась к салфеткам, но он перехватил мою руку, больно ее сжав и рявкнул:

— Пошла отсюда вон!

— Артём Вадимович, я не нарочно.

— Пошла вон!

Вольский так резко вскочил со своего кожаного кресла, что я отпрыгнула в сторону и, развернувшись, вылетела из кабинета.

Остаток дня я провела, прячась в туалете и глотая слезы. Все кончено. Даже трех дней не понадобилось — я продержалась полтора.

Но к вечеру, когда офис опустел, я вернулась к своему столу. Не сдаваться. Ни в коем случае не сдаваться. Ведь формально он не сказал, чтобы я убиралась из фирмы. Так что я вроде как еще работаю…

Я уткнулась глазами в бумаги на моем столе и перестала замечать время.

— Что вы здесь делаете?

Бархатистый голос заставил меня вздрогнуть. Вольский стоял в дверях, смотря на меня с непроницаемым выражением. Мой взгляд сразу уперся в его ширинку. Пятен от кофе там не было — босс сменил брюки. Но… Господи, да у него там — ого-го!

— Я спрашиваю, что вы здесь делаете, Соколова?

— Доделываю работу, — тихо сказала я, краснея.

Он молча подошел, взял со стола папку и пролистал ее.

— Что, изучаете цифры или ищете знакомые?

Глава 3

7:00. Она пришла.

Я не ожидал этого. Вчерашний инцидент с кофе должен был стать последней каплей — обычно после такого сотрудники сами пишут заявление. Но не Соколова. Осталась позже всех вчера. Явилась без опоздания сегодня.

Она стояла в дверях моего кабинета, запыхавшаяся, с растрепанными волосами. Явно спешила и неслась от метро. Я скользнул по ее лицу и фигурке взглядом. Вчера была на каблуках, а сегодня в балетках. Чтобы лучше бегать.

Огромные голубые глаза, светлые волосы, пухлые губы. Типичная девочка-конфеточка. Я бы такую конфеточку попробовал… Правда, смотрела она на меня решительно и с вызовом. Мне это нравилось. Как ее зовут? Ирина? Алена? Черт, почему я до сих пор не запомнил?

— Кофе, — она поставила передо мной чашку. — Черный. Без сахара.

Густая горькая жидкость, идеальная крепость. Я кивнул, но похвалы не последовало. Пусть старается.

— Отчет по «Граниту» к двенадцати ноль-ноль, — бросил я, даже не глядя на нее.

Она развернулась и поспешила к двери. Мне вдруг нестерпимо захотелось снова заглянуть в ее синие глаза.

— Соколова? — придав голосу грубости, позвал я.

Она обернулась и снова посмотрела, едва скрывая недовольство. Мол, я тут работаю, а вы отрываете, Артём Вадимович.

— У нас в фирме дресс-код.

Недовольство из ее глаз исчезло, сменившись растерянностью. Она опустила взгляд и осмотрела свою одежду.

— Что не так? — Она провела рукой по блузке, и я вдруг захотел сделать то же самое — вот так мазнуть ладонью по ее груди…

— Обувь. Моя помощница ходит только на каблуках, а не в этих тапках.

— Это не тапки…

— Соколова! — предостерегающе прогремел я.

— Арина! И хорошо, я поняла.

Она выскочила за дверь.

Арина, значит. Ну ладно. Запомню.

***

К полудню я трижды ловил себя на том, что прислушиваюсь к ее шагам за дверью. Легкие, быстрые, будто она не ходит, а танцует. Невыносимо.

— Ваш отчет. — Она положила файл на стол.

Я пробежался глазами по цифрам. Идеально.

— Кто вам помогал?

— Никто, — она сжала губы, — я разобралась сама.

Вранье. Еще вчера она не могла запомнить, что я люблю черный кофе без сахара, а сегодня такой идеальный отчет?

— Если я узнаю, что вы кого-то отвлекали от дел…

— Вы можете спросить у всех, — ее голос дрогнул, но глаза горели, — я ни к кому не подходила.

Я откинулся в кресле, изучая ее. Как подменили! Вчерашняя трусиха со взглядом, полным страха, сегодня стояла передо мной с прямой спиной. Кто ты, чертовка?

— Ладно. Свободны.

Она развернулась и ушла, оставив меня в странном состоянии. Я не мог понять, что испытываю. Раздражение? Любопытство?

Вечером я задержался, доделывая презентацию, необходимую для встречи с важными клиентами.

Устало потянувшись, я выключил компьютер. Из-под двери пробивалась полоска света. Видимо, Арина не позаботилась выключить, когда уходила.

Я вышел и увидел ее. Она сидела за своим столом, уткнувшись в монитор, и что-то печатала с сосредоточенным видом.

— Что вы тут делаете?

Она вздрогнула так, что мне даже стало стыдно за то, что я так напугал девочку.

— Доделываю то, что не успела днем.

Я бросил взгляд на часы — почти девять.

— У вас нет личной жизни? — как бы невзначай спросил я.

— Есть, — Арина потянулась к клавиатуре, и рукав ее блузки задрался, обнажая тонкое запястье. — Но я не хочу вас подводить.

Не хочет меня подводить? Неужели? Такая вся правильная и работящая? Ха!

Почему она меня так бесит и одновременно привлекает?

— Идите домой.

— Еще полчаса, и я…

— Сейчас же, — отрезал я.

Арина вздохнула, недовольно поджала губы, но начала собираться. Я наблюдал, как она аккуратно складывает бумаги, поправляет волосы, натягивает пиджак. Столько ненужных движений. Но какие же они гармоничные…

— Завтра в семь, — сказал я.

Она кивнула и ушла.

Я остался стоять посреди тихого офиса, чувствуя, как в висках нарастает легкая пульсация.

Уже дома я налил виски, посмаковал, но вкус показался пресным. Из головы никак не шла Арина. Почему она так старается? Что ей от меня нужно? Обычно люди либо боятся меня до дрожи в коленях, либо лебезят так, что тянет блевать от этого подобострастия. Она же… Она же, преодолев первый страх, казалось, теперь чувствовала себя как рыба в воде.

Я взял телефон, чтобы просмотреть ее резюме. Арина Соколова. 24 года. Окончила магистратуру. Без опыта работы.

— Черт! — Я отшвырнул телефон на диван.

Глава 4

«Еще пять минут, и я ухожу», — обещала я себе уже в третий раз за последний час.

Но папка с документами по проекту «Гранит» так и не желала раскладываться по полочкам. Вольскому понравилась первая часть отчета. Он этого не сказал, но я знала, что понравилась. Теперь нужно делать его дальше, а там столько-о-о…. Он поручил к завтрашнему утру доделать пару таблиц с расчетами, а я... я не могла допустить еще одного провала. Я должна его поразить, удивить, восхитить. Зачем? Ну как это… Чтобы он перестал смотреть на меня как на недоразумение.

Офис давно опустел. Даже уборщица уже прошлась со своим шумным пылесосом и ушла, бросив на меня сочувствующий взгляд.

Я потянулась, чувствуя, как ноют плечи. Часы на компьютере показывали 23:47.

Черт, уже так поздно?

Метро скоро закроется. Такси я теперь себе позволить не могла. После покупки этого дурацкого делового костюма, который Вольский все равно не оценил, денег оставалось только на доширак.

«Доделаю последний пункт и побегу», — решила я, снова утыкаясь в цифры…

Проснулась я от странного ощущения тепла. Что-то мягкое и тяжелое лежало на моих плечах. Я моргнула, пытаясь понять, где нахожусь. Кабинет. Ночь. Я заснула за рабочим столом.

И... Я осмотрела пиджак на своих плечах.

Это чей? Его? ЕГО?! Это пиджак Вольского??!

Я осторожно дотронулась до ткани. Темно-синий, почти черный, с едва уловимым запахом его парфюма — древесины, мяты и чего-то, что заставляло сердце биться чаще.

— Проснулась?

Голос Вольского раздался прямо за моей спиной. Я вскочила так резко, что пиджак соскользнул на пол.

Вольский стоял в двух шагах, скрестив руки на груди. В свете настольной лампы черты его лица казались еще более резкими, а сгустившиеся тени делали моего босса похожим на опасного бандита.

— Я... я просто... — Смутилась я и быстро нагнулась, поднимая пиджак.

— Закончила отчет? — перебил он.

— Да! То есть, почти. Осталось...

Он молча взял со стола папку и начал листать. Я замерла, чувствуя, как ладони становятся влажными.

«Сейчас он увидит, что я не успела доделать последнюю таблицу, и...»

— Неплохо, — неожиданно произнес он. — Для новичка.

Я открыла рот, но вместо того, чтобы ответить, зевнула. Блин!

Широко. Громко. По-кошачьи.

— Вам, кажется, пора домой.

— Да, конечно, я...

Я суетливо шагнула, но тут же споткнулась о ножку стула. Вольский молниеносно протянул руку, хватая меня за локоть.

О Боже. Его пальцы обожгли кожу даже через ткань блузки. Мы замерли в странной позе: я — почти прижатая к его груди, он — все еще держащий меня, чтобы я не упала.

Вдруг я заметила, что у него глаза не совсем черные — там пробивались золотистые искорки по самому краю.

— Вы... — начал он, и его голос звучал как-то странно хрипло.

«Он сейчас поцелует меня», — пронеслось у меня в голове. И что мне тогда делать? Оттолкнуть? Да не хочу я его отталкивать…

— Вы... — Вольский резко отпустил мою руку, — невероятно неуклюжи.

Его слова были ушатом ледяной воды, которая растеклась по моим венам.

— Собирайтесь. Я вызову вам такси.

— Нет-нет, я сама... — запротестовала я.

— Это не обсуждается! — резко прервал меня Вольский. — Иначе вы либо заснете в метро, либо попадете под машину.

Я хотела возмутиться, но... Когда мужчина, даже такой злой и страшный брутал, как Вольский, желает проявить заботу, нужно ему позволить это сделать.

— Спасибо, — пробормотала я.

Через десять минут я сидела на заднем сиденье черного BMW, чувствуя себя Золушкой после бала. Спрашивать, почему вдруг Вольский, вместо такси, решил отвезти меня сам, я не стала. А то еще передумает.

— Ваш адрес? — спросил он, даже не глядя на меня.

Я назвала. Тишина в салоне была оглушительной. Я прикусила губу, глядя в окно на мелькающие огни города.

— Завтра можете прийти в девять, — неожиданно сказал он.

Я поймала его взгляд в зеркале.

— Правда?

— Вы сегодня переплюнули саму себя: пришли рано, задержались допоздна… Опять же с кофе не напутали. Это... — Он задумался, подыскивая слова, — адекватная компенсация.

Он только что сделал мне подарок? Проявил человечность? Кажется, я слышала, что за Вольским такое никогда не водилось.

— Спасибо, — прошептала я.

Он лишь кивнул, но в уголке его рта дрогнуло что-то, что могло бы стать улыбкой.

Когда машина остановилась у моего дома, Вольский неожиданно вышел вслед за мной.

— Я... я сама дойду, — залепетала я.

— Я провожу вас до двери.