Ничья

1

Квартал «Остров» – такой уютный, похожий на Нью-Йоркский Манхэттен – жил своей, отдельной от города жизнью. Я проснулась от назойливо святящего в глаза солнца, нахмурилась, недовольно сморщив нос, и нехотя открыла один глаз, бросив взгляд на мягко облизывающую стены шёлковую штору цвета слоновой кости в приоткрытом витражном окне.

Вздохнув, нехотя поднялась с мягкой постели, прошлёпала босиком по паркету из карельской берёзы нежно-розоватого цвета к трёхметровому виновнику моего пробуждения.

Усмехнувшись про себя, я взъерошила слегка спутанные волосы и распахнула дверь, ведущую на террасу. Всё равно уже не уснуть. Солнце заботливо прогрело каменный пол, и теперь приятное тепло поднималось снизу, лаская ступни ног. Лёгкий летний ветерок развевал полупрозрачный ночной пеньюар. Я так люблю чёрный, что даже нижнее бельё и ночные сорочки предпочитаю покупать насыщенного смоляного, шоколадного оттенков, выгодно подчеркивающего мои волосы. А некоторые даже замечают, что когда чем-то разгневана, то глаза буквально меняются – становятся не карими, а цвета вороньего крыла.

Однако сейчас меня ничто не тревожило, и потому я облокотилась на толстые перила, подпёрла рукой щёку и стала наблюдать, как расцветает и просыпается природа. Ярко-зелёный массив парка дышал утренней тишиной, разнообразные распустившиеся цветы, а также мои любимые тёмно-бордовые бархатные розы и фиолетовые орхидеи на клумбах донесли до обоняния смесь различных ароматов, заставив меня вдохнуть его полной грудью. Небольшой фонтан в центре парка – каприз матери – звонко журчал, наводя на мысли о жажде, которую я первоначально не почувствовала.

Но это всё пустяки: не стоит тревожить Нину глупыми просьбами о грейпфрутовом соке со льдом – чуть позже спущусь на кухню.

Я продолжила наблюдать за садом. Наш садовник Филипп, натянув бейсболку задом наперёд и насвистывая какую-то весёлую мелодию, поливал белоснежные лилии. Это действо невольно вызвало улыбку. Как всё-таки хорошо побыть в родительском доме… Но в моём случае лучше иметь собственное уютное гнёздышко, чтобы быть полноправной хозяйкой своей жизни.

Пока мать была в Париже на очередной неделе моды, а отец, которого видела реже, чем президента по федеральным каналам, в разъездах и командировках, я решила пару деньков пожить у них… чтобы за мной поухаживали, чтобы можно было просто чуточку полениться.

Вся моя жизнь всегда состояла из одних праздников, и слово «работа» в лексиконе возникало только по случаю крайней необходимости, в принципе, как и у всего моего окружения. О чём можно говорить, если они родились не с одним блюдечком с золотой каёмочкой в качестве наследства, а с целым набором столового серебра в придачу. Нет, работа у меня, конечно же, имелась, и я даже исправно её посещала, но успех и богатство могли закрыть глаза даже на такие недостатки владельца этих жизненных роскошеств.

Да. Мне повезло родиться в богатой семье.

Нет. Богатство на родителей не свалилось манной небесной. По счастливой случайности отец стал заниматься ещё не развитым на тот момент бизнесом – мобильной связью – и, как ни странно, просто напал на золотую жилу. Сейчас он был президентом одного из основных сотовых операторов, позволяя нам купаться в роскоши. Мать, в прошлом ткачиха, а в настоящее время именитый дизайнер одежды так же заполнила пустую брешь модельного мира, который сейчас кишел различного рода «модельерами» как высшего разряда, так и пустышек.

Сама же я занималась журналистикой, окончив престижнейший университет и работая сейчас на телевизионном канале с собственным реалити-шоу «Сплетни».

На самом деле, сплетницей меня считать вряд ли можно, потому как круг моего общения был довольно узок, а друзей и вовсе по пальцам пересчитать. Родители меня баловали. Стоило лишь заикнуться о желаемом, как оно тут же лежало у меня в руках. Сейчас моя избалованность переросла в стервозность. Слабыми людьми я пользовалась беспощадно, но если мне встречался тот, кто был под стать мне, начиналась настоящая война за превосходство.

Меня изменил университет. Из маленькой изнеженной куколки, которая обожала молодёжные тусовки с травкой и симпатичными мажорами, я превратилась в законченную стерву, которая шла по головам. Нет, я не втаптывала в грязь людей, которые этого не заслуживали. Я попирала лишь тех, кто был пропитан фальшью. В университете мне пришлось пересмотреть свои требования к жизни и приспособиться к зарабатыванию денег, которых лишил меня отец из благих намерений. За учёбу он, конечно, платил, а вот что касается личного времяпровождения – ограничил во всём.

Поначалу я чувствовала себя ущербной и очень долго дулась на него, но потом решила, что в любом случае добьюсь успеха – с ним или без него.

И добилась.

Университет окончила с красным дипломом, а деньги зарабатывала, начав карьеру в небольшой газете, где доросла до главного редактора, ведя скандальную рубрику «Избалованные», разоблачая «золотых» деток во всех смертных грехах, а именно: кто с кем спал, кто кому изменял, кто где брал наркотики и по какой стоимости. За всё это меня люто ненавидели все без исключения, кроме, естественно, преподавателей.

Нет. Я не стремилась подлизываться и зарабатывать таким образом положительные оценки – просто не любила лицемерие и ложь, чуяла их за версту. Хитрые глаза и слащавые заискивающие улыбки выводили меня из себя. Поэтому мне доставляло истинное удовольствие нести людям правду. Это были не сплетни, а именно правда. Пусть для некоторых и жестокая. И кажется, во многом эти «детки» мне обязаны, потому что я вовремя предотвратила многие трагедии, спасла их от наркотиков и венерических заболеваний, которыми могли наградить их мимолётные партнёры.

За время учёбы я обрела лишь одну подругу – Маруську, которая разделала все мои принципы и была такой же независимой от мнений и стереотипов окружающих. Но после окончания университета, мы потерялись, главным образом из-за того, что она вернулась в родной город, где жили её родители – успешный отец-бизнесмен и мать-актриса.

2

В свои двадцать семь лет я не задумывалась о браке, любви и уж тем более о детях. А в это время мирно нарастающая мелодия телефонного звонка заставила меня вернуться отвлечься от размышлений и переключить взгляд на мобильный.

– Да? – с явной неохотой ответила на звонок, главным образом для того, чтобы надоедающая трель наконец-то прекратилась.

– Лиза! У нас аврал! Ты должна приехать в студию! – прокричал в трубку голос моего сценариста.

– Кость, – вздохнув, поморщилась как от лимона, – что на этот раз? Если это не развод Медведева, то я не приеду, – вот так просто отмахнулась от мужчины, вытянула ногу и нежно погладила её рукой, наслаждаясь гладкостью кожи после масла.

– Всё шутишь? Ты телевизор смотрела? Новости читала?

Я закатила глаза. Ну почему именно в мой выходной день нужно было случиться какой-нибудь экстраординарной сенсации.

– Нет… Вообще-то я спала… – сделав вид, что мне неинтересно, отозвалась в трубку, затем сладко потянулась, выгнув спину, и хотела уже было распрощаться, как коллега выпалил:

– Убили Юрия Потехина!

Эта ошеломляющая новость заставила меня резко принять вертикальное положение. Сердце провалилось куда-то вниз, будто в глубочайшую пропасть. Потехин был одним из основных папиных конкурентов в бизнесе, владельцем крупной сети сотовой связи.

– Еду! – тотчас выпалила я, чуть не уронив телефон в воду, и торопливо вылезла из ванны, оставив на кафеле лужи.

Не вытираясь полотенцем, накинула на себя халат и выскочила из комнаты.

– Нина! – крикнув, перегнулась через перила лестницы, ведущей на первый этаж дома.

– Да, Елизавета Петровна! – послышался голос экономки.

– Отец не звонил?

– Нет, – взволнованная Нина появилась перед лестницей.

– Набери его! Достань его из-под земли!

– Хорошо… – тотчас кивнула она и бросилась выполнять поручение, а я рванула в свою комнату. Сенсация сенсацией, а внешний вид женщины всегда должен быть сногсшибательным.

– Папа, ты новости видел? – Нина всё же отыскала отца. Стоял какой-то невозможный гул, да ещё и шквальный ветер свистел в ушах, мешая мне сосредоточиться на голосе, относящегося из динамика.

– Видел… – прочистив горло, буркнул он.

– Что думаешь? – сев за руль, я посмотрела в зеркало заднего вида, убеждаясь, что макияж в норме.

– Ты как журналист спрашиваешь или как дочь? – усмехнулся он.

– Хм… дай подумать. Наверное как журналист, – отозвалась твёрдо и нервно забарабанила пальцами по рулю.

– Думаю, что заказное…

Внутри всё похолодело – мне стало не по себе.

– Но… но ведь вдруг они будут считать, что ты причастен?.. Ведь тебе в первую очередь это выгодно…

– Я думал об этом, – ответил он, – но надеюсь, что наша законодательная система всё-таки не так глупа. И вообще, у меня миллионное алиби. Я на другом конце света был.

– Пап… но ты же понимаешь…

– Знаю-знаю… Давай не будем об этом, – резко прервал он меня, и его реплика звучала не как вопрос или предложение, а как окончательный ультиматум.

– Ладно, – нехотя кивнула я, будто он мог меня видеть. – Однако могу ли сегодня рассчитывать на твоё интервью в прямом эфире? – кокетливо спросила отца, отбросив все лишние чувства и эмоции: теперь мне нужна была настоящая сенсация. На том конце повисла тишина. – Пап? – вновь позвала я, недоумённо приподняв бровь.

– Елизавета! – возмущённо рявкнул отец. Он всегда называл меня полным именем, когда злился.

– У меня такая же работа, как и у тебя, – хмыкнула в подтверждение того, что не обиделась. – Неужели тебе будет приятнее, если первыми у тебя возьмут интервью Малахов или Салтыков из НТК? Они же как пиявки! – продолжала подначивать я, взяв быка за рога, потому как прекрасно знала, что отец их терпеть не может.

– Ладно, уговорила, – вздохнул он, но и без того было ясно, что ему моя затея не понравилась.

– Отлично! – удовлетворённо заключила в ответ и ещё раз взглянула на себя в зеркало.

Я снова выиграла бой, и отец это тоже отчётливо понимает. Сам научил – пусть терпит.

Терпел и Костя, который едва поспевал за мной, спешащей по коридору.

– Кого ты пригласил? – не глядя на него, уточнила я. Набойки каблуков стучали по отполированному кабельному полу.

– Будут Фадин и Каменев. По телефону согласились поговорить Симонов и Петерс. Сын Потехина отказался от интервью, послав меня по конкретному пути.

– Я удивлена, что ты вообще набрал его сыну, – продолжая в быстром темпе следовать по коридору к студии, поразилась я. – Ему сейчас явно не до интервью.

– Пётр Сергеевич даст интервью? – осторожно поинтересовался Костик.

– Да. Я звонила ему, – кивнула, повернувшись к своему сценаристу.

– Отлично, – обрадованно потёр ладони он. – Его слов ждут с нетерпением.

– Представляю… – выдохнула я, чувствуя, как волнительно забилось сердце.

***

– Тишина… Три… два… один… аплодисменты… – раздалось у меня за спиной.

– Встречайте несравненную, самую правдивую сплетницу страны – Елизавету Орлову!

Вообще, надо сказать, что на меня напала бесконечная скука.

Мероприятия наподобие этого всегда вгоняли в какую-то хроническую тоску. Нет. Не потому что там было вяло, шаблонно, кухня отвратительная, музыка нудная и не с кем поговорить. Никак нет. Всё происходило на высшем уровне.

Президентские приёмы отдыхают, когда гуляет Москва-Сити. Просто на такие рауты собирались лишь те, кому было выгодно и что-то нужно от других. Эти злобные взгляды за спинами и такие приторно-вежливые улыбки в глаза. Противно...

Мне пришлось идти на этот костюмированный бал с отцом, так как мама так и не успела вернуться из очередной командировки. Интересно, кто устраивает подобные вечеринки в наше время, только если это не Хэллоуин? Только богатые бизнесмены, которым больше нечего делать. То есть именно тот круг, к которому принадлежала я сама.

Наряжаться банально, как многие здесь, в различные ляписные цвета я не стала, а надела традиционное маленькое чёрное платье с отрезной талией от «Chanel» на тонких бретелях и без каких-либо излишеств. На руки натянула длинные белые перчатки. Шею, запястье и уши украсила белоснежным жемчугом, привезённым отцом с Карибских островов. Волосы я уложила назад, подколов их шпильками с жемчужинами. незамысловатую ракушку. Мой туалет завершали изящные чёрные туфли от «Manolo Blahnik», белый клатч от «Fendi» и капля духов на шее от «Clive Christian».

3

Зрение невольно пришлось напрячь в попытке рассмотреть нарушителя моего покоя.

– Скучаешь? – раздалось почти над ухом.

– Какого чёрта? – выругалась, чуть не свалившись от неожиданности в фонтан.

– Ты так некрасиво меня бросила в зале, что я решил всё-таки тебя найти.

– Как ты не поймёшь, что меня тошнит от тебя! – резко вспылила я: эти манерные отношения порядком надоели. – Оставь меня в покое!

– Уже уходишь? – он рывком обхватил меня руками и развернул к себе.

– Пусти! – упёрлась в его грудь руками. – Пусти! Я закричу!

– Думаешь, тебя услышат? – как будто в ответ на его вопрос откуда-то издалека донеслись звуки фильма, где были то крики, то вздохи. – Дохлый номер!

– Отпусти! – сопротивляясь, я решительно отмахивалась от Чигаева, но он однозначно был сильнее. Снова рванул меня к себе, оборвав лямку на платье.

Его противные пьяные мокрые губы обслюнявили шею, а отвратительный запах перегара подкатил тошноту к горлу.

Этот хам прижал к себе так сильно, что дышать стало практически невозможно. Но вдруг он резко отлип от меня, будто его оторвали, и я, потеряв опору, рухнула на колени. Стараясь надышаться, почувствовала нарастающее головокружение, но уже спустя пару мгновений наступило облегчение. Наконец-то помидоры в себя, я услышала звук тупых ударов и хрюкающий звук Чигаева. Потом его, видимо, схватили за шиворот и благополучно вытолкали за дверь зимнего сада.

Мне же осталось лишь догадываться о присутствующем здесь человеке. Я испуганно огляделась, как вдруг чей-то тихий бархатный голос, от которого по телу пробежали мурашки, но не от страха, а от приятного ощущения мужской силы, прошептал:

– Вы в порядке?

– Да, – прохрипела в ответ, стараясь разглядеть незнакомца.

Он подал мне руку и потянул на себя, помогая подняться на ноги.

– Вы ударились?

– Нет… я просто немного потеряла равновесие… – попыталась оправдаться я.

– Идёмте, вам надо присесть, – чутким тоном предложил он и осторожно, почти не касаясь моей талии, провёл меня сквозь заросли к спрятавшимся в темноте мягким диванам.

Усадив меня на один из них, незнакомец остался стоять рядом, вызвав во мне чувство давно не испытываемой, забытой неловкости. Глаза немного привыкли к окружающему мраку, однако всё, что я смогла разглядеть в своём спасителе, – это то, что он тоже, как и я, был весь в чёрном и в маске.

– Как мне вас отблагодарить? – прошептала, покрывшись испариной от прибоя волнения, словно школьница на первом свидании.

– Мне ничего не нужно, – тихо сказал он.

От его голоса по коже вновь пронеслась толпа мурашек, а сердце забилось с такой скоростью, что его, должно быть, было слышно в тишине.

– Я… я могу узнать ваше имя? – с надеждой спросила я.

Почему-то в этом человеке не чувствовалось фальши и лицемерия, отчего интерес к нему рос с каждой секундой. Теперь мне хотелось узнать о нём всё, ведь в столице так нелегко найти человека, которому можно доверять. И именно этот мужчина почему-то вызывал доверие.

– Мне надо идти… – проговорил он.

– Нет! – неожиданно для самой себя вскрикнула я и осторожно коснулась его тёплой руки. – Пожалуйста, не уходите… Побудьте со мной немного… Вдруг он вернётся…

Смешно, но внутри взыграла старая детская привычка придумывать оправдание на ходу. И то ли мне ещё было действительно страшно, то ли просто не хотелось отпускать незнакомца, от которого исходила уверенность и надёжность, но я попыталась привести ему неопровержимые доводы, почему мне так необходимо его присутствие.

– Я могу довести вас до выхода, – выслушав меня, предложил он.

– Просто побудьте со мной чуть-чуть… – Мои щёки вспыхнули огнём – хорошо, что он их не видит. – Не стойте… – я потянула его на диван. – Присаживайтесь.

– Хорошо… – тихо ответил он, опускаясь на диван. Совсем рядом со мной.

Сердце почему-то сжималось от страха, а дыхание вмиг сбилось, как только моего предплечья коснулась ткань его одежды. Запах незнакомца был каким-то особенным и совершенно непохожим на амбре Чигаева. От него веяло тёплой туалетной водой и пряным лосьоном для бритья. Впрочем, я почувствовала этот непередаваемый запах лишь потому, что сидела с ним очень-очень близко. В действительности же аромат был почти незаметным, отчего ещё сильнее хотелось придвинуться ближе, чтобы втянуть носом пропитанный его присутствием воздух.

Слова сами собой закончились, но меня разрывало от любопытства, кто он и почему я не заметила его на вечере. Видимо, пришёл позже…

Мой спаситель тоже молчал, однако его спокойное тихое дыхание заставляло волноваться с удвоенной силой. И хоть подобные ощущения у меня возникли впервые, я отчётливо понимала, что означает мой трепет. Он вобрал в себя потрясающие эмоции, влечение, неимоверное желание, которое кружило голову и делало ноги ватными. Шею приятно обволокло лёгкое мужское дыхание, отчего я непроизвольно закопала глаза. Он как будто дразнил меня, то приближаясь, то отступая. Или мне так только казалось?

– Я не видела вас на мероприятии… – решила нарушить тишину, осторожно повернувшись к нему лицом, и не узнала собственный голос – осипший от волнения и возбуждения.

Мужчина безмолвно смотрел на меня, замерев на месте. Два огонька его глаз в прорезь маски сузились. Я же невольно переместила взгляд на его точёный рот и лишь спустя несколько секунд неимоверными усилиями вернула его обратно. Облизнула внезапно высохшие от волнения губы и подумала – как странно... Вижу этого человека впервые, точнее, даже не вижу, а он всё равно каким-то невероятным образом будоражит моё воображение.

Его губы приоткрылись, будто он хотел что-то сказать, но внезапно он сделал нечто удивительное – наклонился коснулся моих губ своими, такими мягкими и горячими, стал изучать их, ожидая моей реакции, а меня в ответ словно понесло по воздуху. Его распаляющее дыхание, его запах, его тепло… если бы я сейчас не сидела, то просто бы упала от этой невыносимой неги, скопившейся внизу живота. Желание вспыхнуло с такой невероятной силой, что мне едва удалось сдержать себя, чтобы не наброситься на притягательного незнакомца.

4

Мой ответ заставил его улыбнуться. В зрачках полыхнула хитрость, точно он хотел сказать, что для него это давно не новость. Я же тем временем наконец-то освободила пояс брюк от ремня и, вызывающе глядя в глаза прилагательному незнакомцу, расстегнула ширинку.

Он полностью откинулся на спинку дивана, прикрыл веки и даже прекратил инициативные действия, видимо, всё же стараясь ещё хоть немного контролировать себя, но когда я, уже забыв обо всех приличиях, скользнула в его бельё, мужчина тихо застонал и крепче сжал мои бёдра.

Невероятно… У него, похоже, было на что посмотреть: это отчётливо ощущалось под пальцами. Жаль, что темно…

Он с рычанием открыл глаза, которые теперь горели хищным огоньком, и, забыв обо всякой нежности, стиснул меня в объятиях. Приподняв за бёдра, незнакомец с неожиданной силой вошёл в меня. Я вскрикнула, едва не потеряв сознание от наслаждения, и тут же отдалась этому неведомому ранее чувству, которое туманило разум, полностью отключало рассудок, заставляло забыть о происходящем вокруг. Наши тела идеально подходили друг другу. Каждая впадинка, каждый изгиб. Мы стали единым целым в омуте страсти в эту чёрную, непроглядную ночь. Из чужих вдруг превратились в близких друг другу людей.

Затем он осторожно отстранился, продолжая обнимать меня. Я лежала на диване в смятом платье и тяжело дышала, до сих пор не придя в себя после бурного, безудержного секса с незнакомцем.

– Мне надо идти… – прошептал он.

– Иди… – в какой-то прострации ответила я.

Он в последний раз бросил на меня взгляд через маску, схватил свою рубашку, застегнул брюки и, резко встав с дивана, быстрым шагом проследовал на выход. А моё сердце готово было вырваться из груди. Впервые я не могла найти оправдание своему поступку. Как я могла так потерять голову и отдаться человеку, которого не знаю, которого даже видела? Но почему тогда так больно от того, что он ушёл? Ведь он даже имени своего не назвал…

Поднявшись, натянула платье и вздохнула. Надо уходить отсюда, пока фильм не закончился и отец не застал меня здесь в таком виде. Всё равно уже ничего не изменишь… Хотя эта ночь была самой волшебной. О такой даже и мечтать не приходилось…

***

– Лиза, ты могла бы спуститься? – голос матери заставил меня отвлечься от грустных мыслей.

Прошло две недели после проведённой с незнакомцем ночи, а никаких проявлений того, что он узнал обо мне хотя бы малую часть моей биографии, не последовало. Никаких анонимок, шантажа… На крайний случай цветов… Не знаю, не могу объяснить, зачем я всего этого ждала, каждый день с надеждой выглядывая в окно.

– Иду. – Надела туфли, чтобы выглядеть под стать матери.

Она терпеть не могла, когда по дому ходили босиком и в домашних растянутых лосинах, всегда выглядела роскошно, в костюмах от известных дизайнеров или собственной линии и обязательно в туфельках на каблуке.

Сегодня я опять ночевала здесь. По двум причинам: наконец-то приехала мама и сегодня день рождения отца. В общем, ожидается очередной званый вечер.

Пока спускалась по лестнице, успела разглядеть её очередной сногсшибательный образ. Рыжая копна вьющихся волос до плеч была уложена красивыми завитушками, кипенный брючный костюм, прошитый золотой ниткой, такой же сумасшедшей чистоты цвета лаковые туфли на шпильке и безупречный ювелирный комплект – набор бриллиантов на шее, запястье и в мочках ушей. Она была этакой маленькой королевой и полностью отождествляла своё имя – Виктория.

– Милая, ты выглядишь божественно! – мама одобрительно кивнула, оглядев меня с ног до головы.

Моё нежно-рубиновое платье с юбкой солнце чуть ниже колен с чёрной окантовкой от «Dior» считалось повседневной одеждой. В мамином мире самым страшным грехом было надеть неподходящие по стилю или цвету вещи.

– Ты тоже, мам, как всегда безупречна! – улыбнулась ей в знак вежливости.

– Это радует! – рассмеялась она. – Сегодня мы должны быть безупречными, иначе нас просто не поймут.

А что сегодня особенного? Ничего. Просто папин день рождения, на котором будут присутствовать столичная элита. Именно сегодня я соберу для своей программы несметное количество материала, буквально на полгода вперёд.

– Звонил Костя, сказал, что сегодня твоё время займёт Маргарита со своим «Миром звёзд», а завтра – твой прямой эфир по расписанию.

– Не понимаю, зачем надо было менять сетку из-за глупой вечеринки…

– Это не глупая вечеринка! Это день рождения Пети! – возмутилась она.

– Мам! Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к таким встречам. Тут будут одни прихвостни.

– Это необходимо для бизнеса, – обыденно пожала плечами она. – И вообще, с каких это пор ты отказываешься от праздников?

– С тех самых, как мне исполнилось восемнадцать. Я устала от всей этой мишуры.

– Раньше тебя это так не злило…

– Раньше я была другой. Глупой и маленькой. Я уже давно выросла и научилась снимать маски с лиц людей, которые хотят казаться хорошими. Я ненавижу лицемеров, а наш дом сегодня как раз наполнится ими.

– Сегодня здесь будет весь бомонд и, конечно же, Владимир Чигаев с сыном, – с гордостью заметила она, а я поморщилась. Только этого урода здесь не хватало. – Такой приятный молодой человек, всегда одет с шиком…

– Хватит уже! – прервав её, резко села в кресло и забарабанила ногтями по подлокотнику.

– Отцу будет очень выгоден ваш брак, – серьёзно заметила мама, посмотрев на меня с грустью. – Подумай об этом.

– Я не собираюсь за этого ублюдка замуж, даже не мечтайте! – отрезала я.

– Ты же знаешь, что отец не примет никого, кроме него или выгодного ему человека.

– Что за каменный век! – взорвалась я, переполнившись с негодованием и злостью. – Я сама вольна выбирать себе мужа! И мне плевать, если он не угодит отцу – это раз. А во-вторых, я не собираюсь в ближайшее время замуж за кого бы то ни было!

Может быть, я бы и пересмотрела своё отношение к женихам, будь среди них ночной незнакомец, который так внезапно украл моё сердце. Но, похоже, мне никогда не узнать, кто он и как оказался на том вечере…

5

Первые пару секунд я смотрела на него как заворожённая, застыв на месте, но потом мне всё же удалось выдернуть себя из дурманящего тумана: гордо подняла подбородок, смерив мужчину своим самым неприступным и равнодушным взглядом, и стала ждать реакции. К удивлению, он даже не повернул головы в мою сторону, отчего стало безумно неприятно.

Значит, вот как?!

Пришлось вернуться в магазин и ходить между стеллажами, делая вид, что выбираю товар, хотя сама искоса поглядывала на мужчину, быстро распластавшегося за бензин и выскочившего после этого на улицу.

Внутри всё кипело от негодования. Как же так? Он даже не посмотрел на меня! Да кто он такой! А может, я уже не произвожу должного впечатления?.. Нет, это вряд ли, потому что когда я заглянула в зеркало витрины, то похвалила себя: чёткие, удивлённо приподнятые брови, обрамлённые густыми ресницами глаза, маленький носик, пухлые розовые губы, безупречно-чистое, без малейшего изъяна лицо с маленькой родинкой на розоватой щеке.

Вывел меня из раздумий настойчивый громкий звук клаксона. Видимо, водитель «Гелендвагена» очень торопился уехать с заправки.

Пусть сидит. Сзади его подпёрла какая-то колымага, а выезд впереди полностью перекрывала моя алая красотка. Стоя за стеллажом, я с усмешкой наблюдала за действиями мужчины. Сначала он просто откинулся на спинку кресла, забросив за голову руки, потом резко вышел из автомобиля, и стал нервно ходить вокруг него кругами. Кажется, мой выход. Это просто дело чести, оставить последнее слово за собой.

Я невозмутимо выплыла из магазинчика и медленно, раскачивающейся походкой, направилась к своему автомобилю.

– У вас проблемы? – бросил он, сорвав с лица очки и показав красивые ярко-синие глаза, метающие молнии.

Я пренебрежительно опустила очки на нос, посмотрев поверх них на предмет своего интереса.

– Нет никаких проблем, – хмыкнув, вновь поправила очки и, обойдя своё авто, села на водительское место.

– Тогда не могли бы вы поторопиться: я опаздываю, – вдогонку кинул он и с нетерпением захлопнул за мной дверцу.

Джентльмен, однако.

Я бросила на него уничтожающий взгляд, завела мотор машины и, резко взвизгнув шинами, рванула с места. Рванула так, что обдала его светлые джинсы грязной пылью. Потом, коварно улыбнувшись, взглянула в зеркало заднего вида – там отразился недоумённый взгляд синеглазого и то, как он от досады взбросил руки вверх.

Поделом ему, умнику. Вот теперь-то моё настроение заметно улучшилось.

Врубив музыку на полную громкость и распевая любимую «Vogue» вместе с Мадонной, я не сразу заметила, что чёрный «Гелендваген» пулей несётся за мной.

Видимо, мужчина разозлился или же он просто не отвык отступать. Ну что ж, тем интереснее.
Сбавить скорость – пусть не надеется, не на ту напал, а вот ещё сильнее вдавить педаль газа в пол – это по-нашему. Придётся попотеть, прежде чем меня догнать, что, как оказалось, ему не составило труда уже через пару минут. Он бросил мимолётный взгляд в мою сторону, ухмыльнулся и обогнал меня, умчавшись далеко вперёд.

Ну ладно… один-один…

Я сбавила скорость: начинался сложный участок дороги, ведущий к озеру. Мне нравилось смотреть на воду, и выезд на такую прогулку всегда воодушевлял меня.

Вскоре показалась синяя поверхность водоёма и спуск к нему. Остановившись на стоянке и выйдя из салона машины, я распустила освободившиеся от платка волосы. Их тут же подхватил тёплый, ласкающий кожу ветер, обволакивающий меня со всех сторон, как руки мужчины. А по телу тотчас пробежала дрожь, вспомнив горячие ладони незнакомца.

Интересно, кто же он всё-таки такой? Бизнесмен, режиссёр, актёр или просто приближённый гость? Он однозначно богат, потому что без приглашения на тот приём было не попасть. Но и круг подозреваемых тоже нельзя сказать, что был узок, потому как в тот вечер в доме было порядка двухсот мужчин разного возраста.

Встряхнув головой, я постаралась сбросить наваждение. Мне до сих пор казалось, что обоняние улавливает его неповторимый, хоть и едва уловимый запах.

Потом, сняв туфли, стала спускаться по тонкой тропке к озеру. Ласковый песок приятно горячил утопавшие в нём ноги, а ветер весело трепал юбку моего платья, бессовестно задирая его.

Держа в одной руке обувь, а в другой – очки, я подошла к воде и осторожно зашла в неё по щиколотку. Приятный холодок моментально остудил разгорячённую подошву ног, ласково облизывая их небольшими волнами.

Здесь чувствуешь себя умиротворённо и спокойно. Никто не докучает проблемами, сенсациями, богатыми вечеринками, замужеством. Это полная свобода от всех.

Я задумчиво гуляла по берегу, смотрела вдаль, наблюдала за лениво перекатывающимися волнами, намеренно созданными ветром. Затем, бросив на песок туфли, очки и решительно скинув с себя платье, полностью нагая вошла в тёплую воду. Наслаждалась её прелестью и нежными лучами солнца, медленно плывя к горизонту и чувствуя себя настоящей русалкой.

Задержав воздух, я нырнула на глубину и следом, распахнув глаза, увидела нежно-золотой песок, яркими бликами отплясывающие солнечные лучи и россыпь маленьких камешков различной формы и цвета. Протянув руку, я взяла один из них и вынырнула наружу.

– Не боитесь утонуть? – поинтересовался ехидный голос, пока я разглядывала находку.

Ох, чёрт!

Лишь усилием воли я заставила себя спокойно поднять не испуганный, а холодный и равнодушный взгляд, и, увидев, своего сегодняшнего соперника, ещё больше успокоилась. Всё в порядке.

Он стоял на берегу, расставив ноги на ширине плеч и сложив руки на груди. Его волосы в хаотичном порядке трепал ветер, глаза были закрыты очками, а на губах играла ухмылка.

Мы ещё посмотрим, кто будет смеяться последним. Потому с совершенно невозмутимым видом стала подплывать к берегу.

– Я уже успел съездить по делам и вернуться, – иронически заметил он.

На что я приподняла бровь, как бы говоря, что мне ни капли не интересно. Его машина агатовым светом горела рядом с моей, алой, на стоянке. Значит, он спускался по тропе. А опустив свой взгляд на его ступни, мне довелось с удивлением отметить, что мужчина тоже босиком.

6

Расчесав волосы на косой пробор и заколов их блистающий стразами заколкой, я оглядела себя в зеркало с ног до головы.

Тёмно-синее шёлковое платье-футляр с открытой спиной до лопаток и красивым вырезом спереди, чёрный тонкий поясок, подчёркивающий талию, нежные, почти невесомые украшения из белого золота, сапфиров и бриллиантов в ушах, на запястье и маленький кулон на шее, опалового цвета чулки, которые заканчивались ажурными узорами чуть выше длины платья, такого же цвета клатч и туфли на высокой шпильке, предназначенные делать ноги бесконечными. Я осталась довольна безупречным отражением в зеркале, удовлетворённо улыбнувшись самой себе, и стала спускаться к гостям, когда те были уже почти в сборе. Играла приятная негромкая музыка, незаметно между гостями маневрировали официанты, разнося шампанское, слышался негромкий женский смех и чуть более грубый, мужской, но даже в этой непринуждённой обстановке велись серьёзные разговоры и споры.

– Я не мог подумать, что Потехин придет, – тихо сказал Андрей отцу.

– Я не против, даже очень рад, что он оказал мне такую честь. Всё-таки уважение конкурентов – это сильное преимущество.

– Да, но так или иначе будь осторожен в разговорах с ним, – настороженно дал совет Петерс.

– Не волнуйся, – отец похлопал его по плечу. – Владимир! Григорий! – он поприветствовал седовласого мужчину с хитрыми зелёными глазами и его сына. Старший Чигаев напоминал лиса. – Я рад вас видеть!

– Взаимно, – кивнул старший, приподняв в знак приветствия с головы шляпу «трилби». Это та самая особенность, по которой его всегда можно было отличить в толпе.

В общем, пора бы мне вступить на сцену. Хочется того или нет, но я не имею права стоять в стороне.

– Пап… – тихо подошла к компании мужчин.

– О-о-о, Лизок… Какая же ты красивая! – Андрей восхищённо раскинул руки, получив в ответ благодарный кивок.

– Ваша дочь бесподобна, – согласился Чигаев.

Я деланно улыбнулась, поймав на себе хищный взгляд Гриши. Всё-таки стоит отдать благодарность тому ночному незнакомцу, что тот вовремя успел освободить меня от цепких рук этого человека.

– Может быть, потанцуем? – спросил он учтиво.

Я было открыла рот, чтобы отказать, но отец опередил меня:

– Конечно, она с удовольствием потанцует, – он ласково подтолкнул меня вперёд.

Скрипнув зубами, мне пришлось выйти в центр зала под руку с младшим Чигаевым. Внутри всё переворачивалось от негодования: отец не упустит своего.

Чигаев же облепил мою талию своими огромными руками, нагло подвинув меня к себе на расстояние, которое, увы, уже граничило с положенным по этикету.

– Как дела малышка?

Я отвернулась, чтобы не чувствовать его запаха. На этот раз в нос ударил шлейф какого-то очень резкого одеколона, словно его вылили как минимум половину флакона.

– Это был твой дружок? Там, на вечеринке… Он сломал мне зуб.

– Мало… – довольно хмыкнула в ответ. – Я надеялась на больший ущерб.

– Скажешь его имя? Я пришлю ему счёт от стоматолога.

– Не думаю, что его это заботит.

– Конечно… – усмехнулся Гриша, – его, по-моему, заботило только одно…

– Что же это? – я недоумённо ухмыльнулась.

– То же, что и всех мужиков в округе – трахнуть тебя, тихо рассмеялся он, а у меня всё внутри похолодело от ненависти к нему. – Все знают, что ты даёшь любому.

Чигаевский смех выводил из равновесия, но когда я всё-таки немного пришла в себя, то ехидно перевела взгляд на подонка и процедила:

– Не любому. Тебя это точно не ждёт!

Гриша зло сверкнул глазами.

– Посмотрим…

– А тут и смотреть нечего, – огрызнулась я, мысленно считая секунды до конца танца.

– Ты же не пробовала. Тебе понравится… – прошептал он на ухо, коснувшись его своими слюнявыми губами.

– Не думаю, – зло бросила в ответ, едва сохраняя внешнее спокойствие, хотя саму только что передернуло от отвращения.

– А ты подумай… – Чигаев глупо хихикнул и прижался ко мне. – Если что, я сегодня дома один. Я и мой дружок…

Не знаю, как у меня хватило силы воли, чтобы не надавать ему по роже, но я сдержалась.

– Убери руки.

– Мне нравятся строптивые малышки.

– Вот и найди себе такую. – Музыка наконец-то стихла, и я с облегчением оттолкнула его от себя, пробурчав под нос: – Ну и мерзость…

– Как потанцевали? – улыбнулся отец, встретив меня около лестницы.

– Отлично! – зло бросила ему, а затем осторожно взяла его за руку и, сменив тон, прошуршала: – Пап… мне нужно поговорить с тобой насчёт Чигаева.

Отец тотчас просиял.

– Он сделал тебе предложение?

– Нет… пап… – покачала головой и нахмурилась. – Послушай!..

– Добрый вечер, – прервал все мои начинания мужской голос.

– О, Алексей! Я безмерно рад, что вы пришли… Здравствуйте… – он кивнул подошедшим.

Чёрт! Что ещё за Алексей! Не мог он подойти через минуту! Зла не хватает!

Но всё же нацепила на себя вежливую улыбку и повернулась к гостям. Улыбку, которая застыла на лице маской.

– Милая, познакомься, это Алексей Потехин и его подруга Варвара, – вежливо представил их отец. – Моя дочь, Елизавета.

На меня смотрели внимательные синие глаза сегодняшнего соперника, а на красиво очерченных генами губах застыла удивлённая улыбка. Он выглядел сногсшибательно. Светло-серый костюм, изысканные запонки… От него веяло успехом и силой.

– Очень приятно, – выдавила я из себя и перевела взгляд на его «подругу».

Яркая брюнетка с нежно-зелёными глазами и в платье изумрудного цвета. Она смотрела на меня настороженно, с ноткой превосходства. К сожалению, Варя мне была знакома, отчего неприязнь к ней выросла ещё больше.

Какого хрена?..

Я гордо вздёрнула подбородок и с достоинством бросила:

– Прошу простить, но мне надо найти маму. – И, отвернувшись, кокетливой походкой направилась в другой зал.

7

Гордо отвернувшись от Вари, я отпустила их с миром. Всё просто: не претендую. Слишком сложные мужчины меня сейчас не интересуют. Если бы Потехин был моей целью, то никакая зеленоглазая ехидна не смогла бы стать для этого помехой. Но мараться… Нет, совершенно нет желания.

– Лиза, я тебя искала… – позади раздался голос матери.

– Что-то случилось? – я перевела на неё взгляд.

– Ты хотела со мной поговорить о чём-то? И… папа тебя искал.

– Ох… я и не помню уже… – задумалась над тем, что хотела донести маме. – А что он хотел?

Она замялась, словно не знала, как преподнести мне информацию.

– Ну-у-у…

– Что?

– Чигаев просил твоей руки у него.

– Что?! – вытаращив от возмущения глаза, я тотчас выпрямилась.

– И он ждёт тебя, чтобы обсудить этот вопрос в кабинете.

Схватив мать за руку, я быстрым шагом бросилась в кабинет к отцу.

Нет! Это верх бесстыдства. Отец не посмеет так нагло использовать меня в угоду себе!

– Отец! Что за бред! – вихрем влетела в кабинет, но, увидев как младшего, так и старшего Чигаева, осеклась. Всё-таки меня хорошо воспитали, пусть и слишком опекая.

– Доченька, – примирительно улыбнулся он. – мама тебе уже сообщила?

Я сжала губы и бросила испепеляющий взгляд на Гришу, но тот лишь ухмыльнулся: знал, как ударить побольнее.

– Я могу поговорить для начала с Гришей наедине, – растянув губы в приторной улыбке, спросила присутствующих.

– Конечно, – кивнул отец и ободряюще похлопал моего будущего мужа по спине.

Я нервно сжимала руки, пока они выходили из кабинета, и потом, как только дверь захлопнулась, фурией ринулась в бой.

– Я тебя в порошок сотру! Какого чёрта?! – прошипела негодяю в лицо.

– Ты не хотела по-хорошему, и я решил, что это будет даже интереснее, – усмехнувшись, он сел в кожаное бордовое кресло, нагло развалившись в нём.

– Что ты делаешь? Зачем? Тебе просто хочется переспать со мной? Всё из-за этого? – возмущённая до предела, по-прежнему нападала я.

– Хм… даже не знаю… я просто хочу помочь нашим отцам поострить огромную непобедимую империю, – хмыкнул Гриша.

– Чушь! Я тебя унизила, и ты хочешь отомстить!

– Этот вариант тоже возможен.

– Что ты хочешь за то, чтобы передумать? – бросив на него холодный взгляд, намекнула я на компромисс.

Он расплылся в ехидной довольной улыбке. Ну и слизняк!

– Ты знаешь ответ на этот вопрос.

– Каковы гарантии, что ты выполнишь обещание, если я… – запнулась, так и не договорив мысль. Господи, я продаю собственное тело, лишь бы не выходить замуж за этого ублюдка!

– Никаких, – невозмутимо ответил он и ещё шире улыбнулся.

Шантаж? Ну уж нет! Так дело не пойдёт! Лучше уж пусть будет свадьба, и я ему после яйца со спокойной совестью оторву, чем буду каждый раз работать подстилкой, когда ему захочется.

– Ты ничего не получишь. – Зло сузила глаза. – Значит, брак.

Он удивлённо замер, приоткрыв рот.

– То есть как это?

Стушевался? Этого стоило ожидать. Он лишь хотел попугать.

– А что в этом такого? Мой папа тебя убьёт, если ты будешь со мной плохо обращаться. А я обязательно буду капать ему на мозги. Так что мы ещё подумаем, кому будет лучше… – парировала я и загадочно улыбнулась. Кошка загнала в угол пакостную мышь.

– Ну хорошо, – он принял подачу. – Я согласен.

И вот тогда настал мой черёд удивляться.
Чёрт, чёрт, чёрт!

– Давай договоримся…

– Я предоставил тебе вариант.

– Ладно… – процедив, стиснула челюсть, резко распахнула дверь кабинета и кивнула родным – можно заходить.

Отец смотрел на меня с надеждой, мама – с волнением, а хитрый взгляд Чигаева мне вообще не понравился. Теперь понятно, в кого пошёл его сынок, такой же скользкий, как и папаша.

– Итак, что же ты решила? – первым начал отец.

– Мы решили, что Гриша слишком поторопился… – опередила я младшего Чигаева. – И что я пока не готова стать его супругой. Уж прости, – тут же повернулась к Грише, кукольно, будто сожалея, захлопав глазами.

Тот гневно сощурился.

– То есть… ты отказываешь моему сыну? – с негодованием взорвался старший Чигаев.

Я перевела на него недоумённый взгляд и ещё раз заявила, не намереваясь никого жалеть:

– Да. Я отказываю вашему сыну.

– Милая, может, ты просто под впечатлением и…

– Нет, – резко оборвала маму: не хватало ещё, чтобы они давили на жалость и дали возможность этому слизняку почувствовать себя победителем.

– Это оскорбительно и неприемлемо, – мгновенно побагровел Владимир. – Мы почти обо всём договорились, – задохнулся от возмущения он и повернулся к моему отцу, – но я не намерен подписывать контракт с вашей компанией, если вы меняете свои решения на полпути.

С этими словами Чигаев-старший резко повернулся и вышел из кабинета, заставив меня ошарашенно воззриться на отца.

Что за ерунда? Какие решения?

Папа тут же побледнел. Мама опустила глаза. А Гриша ехидно улыбнулся и, проходя мимо, шепнул:

– Я тебя предупреждал, что это будет выгодно нам обоим…

Я даже растерялась. О чём мне не было известно в этой игре? Какие правила установили негласно?..

Тем временем дверь громко захлопнулась, от резкого грохота которой тело невольно пронзила дрожь.

– Как ты могла так поступить? – отец посмотрел на меня так, будто я разрушила всю его жизнь.

– Что? – возмущённо взмахнула рукой в ответ. – Ты тайно продал меня этому ублюдку, а теперь я ещё и виновата осталась?!

– Лиза…

– Ты прекрасно знал, что я его на дух не переношу! Как ты мог?

– Мы думали, что ты передумаешь, что это лишь юношеский максимализм, а потом он тебе понравится, – тихо сказала мама.

– Что за чушь?! Вы в каком веке живёте? У нас родители не решают за детей их судьбу…

– Мне нужен ваш брак, – вновь констатировал отец.

– Да мне плевать! – я задохнулась от гнева. – Бизнес, деньги… А я? Я, твою мать, живая! – впервые в жизни заорав на отца, я забыла о том, что обязана ему всем, что имею.