Ник и Амси. Эпизод второй: Лиза

Лиза

По единственной не заросшей дороге, прочь от безлюдного посёлка двигалась необычная парочка: поразительная чёрная машина, у которой вместо колёс были лапы, отчего походила на гигантского жука, и верхом на ней – паренёк в изрядно поношенном летнем камуфляжном костюме, с вещмешком и охотничьим ружьём за плечами.

Ник распластался на верхушке панциря АМСИ, подложив руку под зарёванную щёку. В его влажных пустых глазах отражалась поросшая высоким кустарником обочина дороги. Но сам он её не видел. Всеми помыслами был в прошлом, с мамой. Боль потери была так сильна, что на какое-то время юноша утратил связь с реальностью. Яркие воспоминания об уединённой счастливой жизни с мамой, как обезболивающее средство лишь ненадолго облегчало страдания, чтобы затем до невозможности сдавить грудь. Мама была для него всем. И не только потому, что была единственным человеком, которого он знал. Она была для него другом, наставником, связующим звеном с прошлым миром, который исчез с приходом глобальной эпидемии, и нынешним, безлюдным. Всего несколько дней назад он даже и не подозревал, что мама смертельно больна. Что она нарочно отправила его на поиски неких особенных лекарств. Не хотела, чтобы он видел, как она стонет и корчится от боли, разъедающей изнутри. Ник осознал всё это только сейчас. И в глубине души оценил её жертву. Иначе, пережив агонию матери и оставшись в одиночестве, он утратил бы всякий смысл жить дальше. А так, в своём походе он встретил АМСИ, который стал для него спасительной опорой на краю пропасти.

Ник покачивался в такт мерного перебирания лапами АМСИ, пребывая на неопределённой грани между сознательным и бессознательным, как между явью и сном. Воспоминания о далёком прошлом и недавние события переплетались с размышлениями о насущном.

Много лет назад отдых молодой супружеской пары в лесной глуши неожиданным образом стал залогом выживания для их будущего ребёнка. Ник появился на свет в охотничьей избушке далеко от ближайшего селения, спустя месяцы скоротечной гибели человеческой цивилизации. Он рос в суровых условиях, но в нежных объятиях. Его юное тело было закалено в непрерывной борьбе за выживание, а сердце, смягчённое любовью матери, лучилось добротой. За его варварски простой оболочкой таилась глубоко романтическая сущность. И доселе ни одному живому созданию без необходимости не причинил боли.

Неожиданно АМСИ остановился и опустился на потрескавшийся в выбоинах асфальт, складывая под собой коленчатые лапы.

– Ник за весь день ничего не ел и не пил, – зазвучал низкий бархатный голос в горошине-наушнике. С серых глаз юноши будто спала пелена скорби и тяжких размышлений. Он осмотрелся. Потоки медовых лучей, продирающихся сквозь листву, угасали на глазах, и под деревьями стала сгущаться тьма. АМСИ затих, и в наступившей тишине отовсюду хлынула трескотня сверчков.

Ник сполз с щербатого панциря и, по привычке укрывшись за кустами, справил нужду. Ничего не мешало ему сделать это прямо на дороге. Вот только наставления матери о правилах поведения воспитанного молодого человека крепко засели в его голове. И пока он не видел причины ими пренебрегать.

Неподалёку на обочине Ник высмотрел удобный пригорок и расположился поужинать. По правде говоря, скромно поужинать. Из припасов осталось две банки овощных консервов, хватит только ещё на завтрак. Он было припомнил мамину готовку, но со скрипом в сердце отмахнулся от воспоминаний. Сейчас ему от этого становилось только хуже. Он старался жевать приевшуюся фасоль и ни о чём не думать. Но мысли, толкаясь локтями, налезали друг на друга. И раз уж не думать было невозможно, Ник стал размышлять о разумной машине.

АМСИ вызывал противоречивые чувства. И пусть тот утверждал, что является таким же живым существом, как человек, но для юноши Автономная Мобильная Станция для Исследования внеземных миров с функцией медицинской поддержки представлялась не чем иным, нежели машиной. Умной, дружелюбной, невероятной, но всё же машиной.

Убегая от разъярённого медведя, Ник поранил ногу. АМСИ спас юношу, а после и подлечил, укрыв под панцирем в специальной нише в виде силуэта человека. В ответ на спасение юноша активировал заблокированную ранее атомную батарею, помогая тем самым АМСИ ощутить всю полноту жизни после многолетнего прозябания на автосвалке. Ведь те солнечные фотоэлементы в виде шестиугольных чешуек, которыми сплошь покрыт его панцирь, были настолько загрязнены, что он мог довольствоваться лишь автономным режимом с короткими моментами пробуждения. И когда АМСИ не без раздумий согласился вылечить маму, юноша испытал неописуемый восторг.

Сперва Ник немного побаивался АМСИ. Ещё бы, тот распугивал всё зверьё на своём пути и в молодом лесу оставлял просеку за собой шире, чем огромный медведь. Но слово за слово, и юноша раскрепостился. Его будто прорвало. Он болтал без умолку о себе и маме и порой нёс откровенную чушь, а разумная машина слушала. А когда Ник что-то расспрашивал, тот давал обстоятельный, пусть не всегда понятными словами, ответ. Настоящая ходячая библиотека. Постепенно Ник проникся симпатией и стал считать АМСИ не иначе как другом. Таким, которого ему всегда не доставало. Ведь с мамой о всяких пустяках так запросто не поговоришь. Мама одёрнет, с укором укажет на ошибку. А АМСИ просто выслушает.

Три дня пути к родной обители пролетели в одно мгновение, будто пропел забытую песенку из детства на новый лад:

Пусть всегда будет солнце!

Пусть всегда будет небо!

Пусть всегда будет мама!