Никогда тебя не полюблю

Пролог

     - Полиночка, почему ты не спишь? - мама трогает теплой мягкой ладонью мой лоб, а потом, точно таким же движением кладет ее на лоб спящего Андрюши. - Все в порядке. Он не горячий. Таблетка подействовала. Ложись спать, моя хорошая. 

     Я покидаю свой пост у изголовья брата, послушно бреду к своей кровати - до самой школы мы жили с ним в одной комнате - и укладываюсь. Мама укрывает, разглаживает одеяло, подтыкает его край под мои замерзшие ноги и, прежде чем поцеловать в лоб, говорит:

    - Я знаю, что ты очень его любишь, моя добрая девочка, и я тоже люблю... И его, и тебя, и Кирюшу. Все будет хорошо, правда. У Андрюши ангина, это не страшно, он обязательно выздоровеет.

    ... Иногда мне кажется, что уже тогда, будучи девчонкой-несмышленышем, я любила его иначе, чем старшего брата Кирилла. В то время, конечно, я еще не знала, что спустя десяток лет, он станет моей первой любовью. И уж точно даже предположить не могла, что в моей жизни будет только одна любовь. К нему. Это потом, намного позже, я буду постоянно задаваться вопросом о несправедливости факта только моей осведомленности в том, что он мне не брат! Долгие годы я буду выходить из себя, думая о том, что Андрюша только делает вид, что не помнит о детском доме, не помнит о том, что когда-то у него была другая мать! Нет, я ни в коем случае не ревновала его к нашим родителям! Хотя нет, все-таки ревновала... Только не их к нему, а его к ним! А это - большая разница! Даже к родителям ревновала его! Жаль только, что мой язык не способен был озвучить БРАТУ правду. Я изводила его. Я изводила себя. Я изводила родителей. Я была просто невыносима. 

     ... Нам по шестнадцать... 

     - Полина, передай соль, пожалуйста! 

     О, эта долгожданная просьба! Та-ак! Как бы это сделать... А вот! 

    - Держи, братишка! - ловкое, практически неуловимое движение и крышка слетает с солонки, а Андрей берется именно за неё, за крышку! И, вуаля! Солонка целиком и полностью летит в Андрюхину солянку, разбрызгивая бульон с кусочками ветчины на скатерть и, конечно, на брата! 

   - Полина, что здесь происходит? - мама, как всегда возвращается не вовремя. 

    - А чего это сразу Полина? Это Андрюха! - я обиженно кривлю губы - МХАТ отдыхает! 

   - Андрей? - мамин голос отчего-то звучит недоверчиво. 

     - Мам, прости, это я виноват! Я все уберу! 

    Почему? Ну почему он все равно ТАК смотрит на меня? Почему в его глазах смешинки и нежность? Сдай меня хотя бы разок! Умоляю! Чтобы я перестала, наконец, так восхищаться тобой... 

    Нам по семнадцать.... Зима, 2010 год

   - Да, пап! 

   - Полинка, я тут проезжаю мимо твоего катка. Подобрать? 

    - Э-э, нет! Не нужно! Тут Никитос цветы на трибуне замораживает. Думаю, так и быть, сегодня пройдусь с моим бедным Ромео. 

    -Ну-ну, пройдись! Только сильно не издевайся над парнем! 

   - Хорошо, папочка. 

    Я выписываю замысловатые узоры на льду. Обязательная часть тренировки закончилась, и теперь я расслабленно катаюсь так, в удовольствие, для себя. Над движениями не раздумываю - тренированное тело само в курсе, что делать. Думаю о другом... О том, что потом заношу в дневник, с которым не расстаюсь даже на тренировках - он лежит в спортивной сумке, в отдельном кармашке, потому что когда из раздевалки расходятся девчонки, у меня остается еще пара минут, чтобы в одиночестве записать:

 "...Наша странная семья. Удивительно гармоничная, как на мой взгляд. Семья, где папа без ума от мамы. Семья, где мама до сих пор во время отцовских командировок спит в обнимку с его свитером! Я все знаю о нашей семье. Я умею наблюдать. Я умею выпытывать. Я - хренов Шерлок Холмс. Папа мне не родной. Так же как и Андрею. И даже Кириллу. Только Ульянке повезло - у нее самый лучший набор генов среди всех детей Логвиновых. Хотя мой родной отец тоже был замечательным парнем. Жаль, мне не довелось его увидеть. 

    Моя семья. С недавних пор, именно семь Я, потому что бабушку пришлось забрать в наш дом - совсем плохо стало со зрением. Кстати, бабушка наша в нашей же странной семье является бабушкой только двоим детям из четверых, и никому из родителей не является матерью... Да-да! И так тоже бывает!"

     - Полинка, что ты там строчишь опять в книжке своей? 

    - Семь способов завоевать мужчину моей мечты! - привычно вру я, захлопывая тетрадку прямо перед носом любопытного Ромео.

    - Меня? - Никитос, пробравшийся каким-то чудом в раздевалку, пытается со мной шутить, пряча примороженные розы за спиной. 

    - Да что тебя-то завоевывать? Ты и так весь мой! Я ж говорю "мужчину мечты"! 

    - Да-а? - разочарованно тянет он. - А я вот тебе цветы принес... 

    - Ладно, давай уж, - беру в руки три прекрасных белых бутона на длинных стеблях. - Поздравляю! Сейчас ты сделал маленький шажок на пути к нему. 

    - К кому? 

    Никитос, конечно, милый парень - симпатичный, высокий, что для меня очень важно, потому как я давно и четко представляю себе свой идеал мужика. Неглупый - учится замечательно, увлекается физикой, которая для меня хуже атомной войны. Тем и полезен - себе контрольную не решит (а хотя, обычно, и себе успевает тоже!), а вот мне - обязательно. И девчонкам он нравится, что высоко поднимает мое самомнение. Ну, пусть немного притормаживает, когда дело касается моих шуточек - чувство юмора у него хромает - но ведь это же не самое главное! 

1 глава. Весна. Выпускной класс. 

    Общешкольная олимпиада по литературе на восьмом уроке - такое может присниться только в страшном сне. Я любила читать. Но никогда бы не подумала, что это мое увлечение однажды буду считать ужасным. Как сейчас. Наша компания сегодня должна собраться дома у Олеси Варваниной. Близились осенние каникулы, и мы собирались оторваться по полной. Наш генератор идей, Леха Ушаков, утром пришел в школу с красными глазами и заявил, что не спал почти всю ночь вовсе не из-за приближающихся ЕГЭ, а по той причине, что обдумывал бомбический план на каникулы и придумал ТАКОЕ!!! В общем, все были в предвкушении и очень ждали завершения уроков.

     Но во время алгебры в класс постучала Елена Васильевна, наша классуха и учитель русского и литературы в одном лице, а, дождавшись разрешения войти от математички, объявила, что по причине грядущего отъезда завуча на какую-то конференцию завтра, олимпиада переносится на... сегодня! 

    С трудом представляя себе, каким образом связаны завуч, ее отъезд и наша олимпиада, трое несчастных из нашего класса, в том числе и я, тут же завопили, что нужно предупреждать заранее, что у всех свои планы, но злобная грымза-математичка, прозванная нами Курочкой за прическу, напоминающую гребень, пригрозила вызвать особо недовольных к доске.  

   ...Скорее всего ребята из нашей компании, не преуспевшие в литературе, сейчас спокойно заседают у Леськи. А вот мне, Андрею и Вадиму, лучшему другу моего брата, не повезло. 

     Вместо того, чтобы начать выполнять задания, я смотрела в окно. Точнее, в стекло. В стекле отражался профиль Андрея, сидящего с Дмитровым за партой передо мной. Обычно я старалась расположиться в классе так, чтобы брат не попадал в радиус моего обзора, чтобы где-то за спиной был - иначе ведь не смогу заниматься, буду только за ним наблюдать! Но сегодня немного опоздала, и все места впереди неожиданно оказались заняты. Я вообще старалась держаться от своего брата подальше. С того момента, когда поняла, что мои чувства к нему выходят далеко за пределы братских... 

     Поначалу Андрей, конечно же, не понимавший, почему я веду себя с ним иначе, не так, как прежде, пытался общаться со мной как обычно, а надо сказать до шестнадцати лет мы были не разлей вода. А потом, устав от моей вечной грубости, начал вести себя в точности, как и я - подшучивать, подсмеиваться, а иногда делать вид, что меня не существует. Единственное, чего брат никогда себе не позволял, это подлянки, то и дело мною ему подкладываемые... 

     - Логвинова, на выполнение задания у тебя есть всего тридцать пять минут, десять ты уже на ворон потратила, - с доброй улыбкой произнесла непонятно как оказавшаяся рядом Елена Васильевна. - Все в порядке, Полина? 

    - Да, Елена Васильевна, в порядке, - бросив последний взгляд на Андрея, я неожиданно поймала ответный там же - в стекле пластикового окна. Мне показалось, что смотрит он обеспокоенно - ха, мой умница-братик не знает ответов? 

     Я покрутила в руках листики с тестовыми заданиями и увидела, что на обратной стороне последнего из них в столбик напечатаны ответы! Покосилась на соседку по парте. Машка Иванова из параллельного радостно подмигнула мне, показав глазами на свой такой же листик. Это что за развод такой? Откуда ответы? И зачем? Нет, ну ладно бы контрольная была, когда оценка в журнал идет, но ведь это - олимпиада! Тут же нужно показать что-то сверх программы! И как потом определять победителя будут, если у всех одинаковые ответы окажутся? 

     Я не могла решить, как поступить - сказать Елене Васильевне или просто решать, не обращая внимания на подсказки. Но тогда ведь я точно на последнем месте буду! А если скажу, против меня ополчатся все, кто на олимпиаду пришел - а это человек пятнадцать из всех старших классов! Машка уже заканчивала - я проследила, как она аккуратно и почти незаметно списывает. 

     - Логвинова! Да что с тобой сегодня? В свою работу смотри, а не в Машину! - донеслось от учительского стола. 

      И тут руку поднял Андрей. Елена Васильевна радостно ему улыбнулась - конечно, его она обожала, как, впрочем, и все учителя! Мой брат был круглым отличником, я бы тоже могла... если бы не четверки по ненавистным физике и химии. 

     - Елена Васильевна, в конце задания даны ответы, - сказал Андрей, а в моей голове мелькнуло: "Что же ты делаешь? Они же тебя прибьют!" 

   Но он, похоже, такого исхода не ждал, а возможно, просто никого не боялся - смотрел спокойно и уверенно. С задних парт раздались недовольные возгласы. Кто-то из другого класса даже прошипел: "Придурок!" И я оглянулась, желая разглядеть, кто это, но не успела. Хотя, впрочем, разве кто-то из присутствующих здесь способен открыто выступить против моего брата? Он – спортсмен, боевым самбо занимается, ни один пацан в школе против него и пяти минут не продержится!

    Задания были заменены. И все принялись за олимпиаду снова. Некоторые недовольно посматривали в сторону Андрея, но больше не позволяли себе высказаться. Да и Елена Васильевна сказала, что все равно поняла бы, если бы мы все списали. И, вероятнее всего, заставила бы нас собираться еще раз. 

     Не видать мне хорошего результата, как своих ушей! Потому что снова отвлекаюсь - несколько противоречивых мыслей устроили в голове настоящий водоворот. Во-первых, стыдно - Андрей подумает, что и я тоже, как все остальные, как Вадим даже, оказалась нечестным и вдобавок еще и трусливым человеком. Но, с другой стороны, получается, что он своей честностью остальных подставил - ведь мог бы просто решать, не глядя в ответы, а остальным предоставить право самим выбрать, как именно они хотят поступить. 

2 глава. Весна. Два года спустя

 - Куда-куда? В поход? В деревню? - Олька даже пачку с чипсами уронила, настолько шокировало ее предложение Лехи. - И что мы там делать будем? Комаров кормить? 

     - Холодно еще для комаров, - сказал Вадим, косясь в сторону Андрея. Брат был негласным лидером нашей компании, обычно последнее слово оставалось за ним. 

     - Шашлыков пожарим. Пива возьмем. Там дом вполне себе нормальный, печку затопим - и чем вам не загородный особняк! - расписывал Лёха. - И еще у меня идейка есть насчет развлечений... 

     - Как далеко твоя деревня находится? - Андрей, удобно устроившийся на маленьком диванчике в комнате Олеси, спрашивал по существу. Он единственный не притронулся ни к коле, ни к чипсам. "Соблюдает спортивный режим! " - с уважением подумала я. И мне бы нужно, да разве ж удержишься! Длинная рваная челка падала на высокий лоб брата, а я сидела совсем близко - на круглом валике-ручке, мне только руку протяни... Но он обнимал за плечи Мириам, с которой уже два года встречался, а я готова была вскочить вслед за Лехой, заметавшимся, как это всегда у него бывало в моменты волнения, по комнате, лишь бы не мучиться больше от несоответствия желаемого и возможного. 

     Два года, как мы закончили школу, а компания все еще держится, не распадается - на каникулах встречаемся, благо все поступили учиться в ВУЗы родного города. И хоть теперь весенних каникул, как в школе, у нас нет, но традиция - есть традиция! А на весенних каникулах наша компания обычно придумывала отвязный отдых. В бане бывали, в клубах, в кино, даже в театрах - все это было обыденно и просто, как у всех. Но помимо этого - в походы ходили, летом прошлого года полным составом на море ездили дикарями, даже по реке на байдарках сплавлялись! И чаще всего именно Ушаков был инициатором и идейным вдохновителем наших безумных затей! Вот и сейчас придумал что-то оригинальное!

    - Да часа три всего-то на машине! Километров сто пятьдесят. Я был там, когда бабушка умерла - вода в доме есть, печка, так что даже если вдруг похолодает, не замерзнем.  

     После долгих споров, размышлений и подсчетов, как раз к моменту возвращения с работы Олесиных родителей, решили расходиться - подготовку к учёбе никто не отменял! И только Вадим остался в квартире, потому что встречался с Варваниной уже давно и так же давно был знаком с ее родителями. 

    - Я провожу? - Никита уверенным движением подхватил мой рюкзак, и мне вновь ничего не оставалось, как подчиниться не зависящим от меня обстоятельствам жизни и кивнуть - Андрей с Мириам ушли раньше, и теперь воображение рисовало мне картинки их объятий и поцелуев, вызывающие глухое раздражение и тоску. - Ты чего такая грустная сегодня, Полиночка? 

     А Никитосу все нипочем - неужто не видит, что я к нему безразлична? Неужто не чувствует? Третий год кругами вокруг меня ходит, и очевидного не замечает - что не люблю! И сколько раз уже говорила ему об этом, но то ли не верит моим словам, то ли надеется, что чувства какие-то проснутся, вдруг появятся у меня. На секунду стало противно от своего собственного мерзкого поведения - зачем давать надежду парню, если у него нет ни малейшего шанса вызвать хоть какие-то эмоции в моей душе! Давно пора оборвать, разругаться, твердо сказать, чтобы не приходил. Но каждый раз я сама, жалея его, жалея себя - быть одинокой и несчастной никому ведь не хочется, - в последний момент, перед решающим разговором, давала ему очередной шанс.

     ...А что если в походе это сделать? Что если именно там, во время бурного совместного отдыха расстаться с ним окончательно? Что-то подсказывало мне, может быть, женская интуиция, что нельзя рубить сразу, сгоряча, что в таких случаях лучше подготовить. А там он выпьет, расслабится, ребята поддержат? Точно! Но пока пусть все идет так, как шло. Поэтому ответила в своей обычной насмешливой манере:

    - Я грустная? Ты в своем уме, мальчик? Я просто офигительно веселая! Хочешь, расскажу тебе, как мы ездили на завод резиновых изделий писать репортаж... 

    - Слушай, отличница моя, а пошли ко мне! Родители сегодня поздно вернутся! Там всё и расскажешь! - взгляд Никиты, непривычно наглый и прилипчивый, скользнул по моей фигуре и остановился в районе груди. Мне стало неприятно - что бы это значило? Он себе никогда подобного не позволял!

     На улице стремительно темнело, и, оглянувшись, я не увидела такого количества людей, как в то время, когда шла к Олесиному дому. Только где-то вдалеке к мусорке с синими пакетами отходов в руках топала незнакомая мне сгорбленная бабуля. Неожиданно стало страшно. 

     - Н-ни-никита, мне домой нужно уже, к семинару готовиться пора, - заикаясь, проговорила я, а он придвинулся еще ближе, и, заглядывая в глаза, вдруг рассмеялся. 

    - Я, вообще-то, пошутил. 

    Фух, он пошутил! Но идя с Мантулиным домой, я с опаской поглядывала в его сторону. А в голове то и дело всплывала любимая присказка моей бабушки: "В каждой шутке есть только доля шутки, а остальное - правда"... 

     Ночь перед походом. Дом Логвиновых. 

     "Спи, Полиночка! Спи, послушная, скромная девочка! Спи, мое солнышко! Умничка! Красавица моя! - неприкрытой лестью я пыталась воздействовать на собственный центр удовольствия, который, как гласит учебник биологии, размещается где-то в головном мозге человека, дабы заставить себя поверить в свое же благоразумие и несмотря ни на что оставаться в кровати. - Тебе нечего ходить к нему. Если мама с папой узнают, будет стыдно. Будет очень-очень стыдно". Но уговоры не помогли... 

3 глава. В пути

       Первую партию фотографий мы делаем возле указателя со смешным названием "Кукорековка". Естественно, некоторые, особо недалекие, во все горло закудахтали и закукарекали, кривляясь возле вбитой в землю металлической трубы с указателем. А я, разминая ноги у машины, с ужасом смотрела на непролазную грязь, на черную вязкую жижу, в которую превратилась во время весенних дождей грунтовая дорога. Как? Ну как по ней ехать? 

     - Полин, - шепчет на ухо Олька, потянув за рукав в сторону от остальной братвы. - Ты на указатель смотрела? 

    - Ну, - я оглядываюсь, ожидая увидеть, что там написано что-то другое, что я и все остальные почему-то неправильно прочли. Но надпись не изменилась. Все та же "Кукорековка" - черным по белому. 

     - Изогнут весь... - с тоской произносит подруга. - И дырочки такие... Как будто кто-то гвозди вбивал. 

     Нам на плечи ложатся чьи-то руки. Я просто вздрагиваю от неожиданности, а Олька подпрыгивает, матерится, как сапожник, и лупит Леху кулаками по груди. 

    - Зараза! Напугал до обморока! 

   - Так падай уже! В обморок! Я поймаю, - шутит Ушаков. - И если что, это не гвозди, а пулевые отверстия. 

    - Что? - произносим мы с Олей в один голос. 

    - А что вас, собственно, удивляет? - смеется одноклассник. - Молодежь гуляет, развлекается! 

    - Ничего себе развлечения! Ты ж говорил, что здесь живут пять бабок и один профнепригодный дед? 

    - Ага. И еще мой дядя с семьей. Но, вообще, сюда на лето городские целыми семьями приезжают. И во-он там, за пригорком, отсюда, правда, плохо видно, даже небольшая улица коттеджей имеется! А за лесом село начинается. Большое. Со школой и церковью. Можно на экскурсию смотаться. 

     - Можно. Если ты придумаешь, как телепортировать наши машины в деревню, минуя вот это болото, которое назвал дорогой, - с сомнением говорю я. 

    - Элементарно, Ватсон! Сейчас мой дядя приедет на тракторе и нас отвезет! А машины мы в лесу за тем поворотом оставим, чтобы с трассы видно не было. Мой отец всегда так делал, когда к бабушке приезжал... 

    - Э нет! - Андрей обошел папин внедорожник, как бы примеряясь к грязи на дороге. - Я свою тачку здесь не оставлю! 

     - Слушай, Андрюха, - Леха начал убеждать, объяснять, а я спустилась с пригорка вниз на поле, прошла по скошенной стерне, удивляясь тому, что в памяти всплыло такое странное слово. 

     Деревушка вдалеке, казалось, куталась в белое покрывало вечернего тумана - она находилась в низинке, а мы - на пригорке, по которому проходила трасса. Туман этот где-то выпускал из своего плена крашеные в разные цвета дома, а где-то позволял выглянуть только трубам, скрывая остальные части хлипких деревянных строений.  На обувь тут же налипли комья черной, словно масляной, земли. А небо! А небо-то! Высокое, почти бесцветное, словно каплю акварельной краски залили водой по целому альбомному листу - глаз еле-еле улавливал нежный голубой оттенок! И солнечные лучи длинными тенями деревьев ползли по полю к самым заборам. Разве в городе есть такое небо? Разве в городе есть такое солнце? 

     Сердце переполнил восторг! Захотелось бежать куда-то по этим необъятным просторам, так, чтобы оно, сердце, из груди выпрыгивало от скорости! Забыв о грязевом болоте под ногами, я раскинула в стороны руки и, запрокинув голову к небу, рассмеялась от странного чувства, что впереди меня ждет что-то потрясающее, что-то необычное,  а я - молода и полна сил! 

    Левая нога тут же увязла в грязи, а правая, наоборот, поскользнулась. И без того бешено стучащее, сердце совершило кульбит в грудной клетке, а мозг пронзила мысль: "Куртку испачкаю!" Но этого, к счастью, не произошло. Я не видела, как он оказался рядом. И еще до того, как испугалась, до того, как поняла, что моя одежда и я вместе с ней спасены, его запах в такой близости от моего носа заставил подкоситься ноги! 

     - Боже мой... - прошептала, не веря себе, утыкаясь лицом в песочного цвета гимнастерку, взятую Андреем из магазина отца специально для похода.

     - Нет, - усмехнулся он, прижимая к себе. - Всего лишь я. Зачем в грязь полезла? В машину с такой обувью не пущу! Давай помогу на пригорок подняться?

    Я бы с радостью отказалась! Я бы вечно стояла вот так близко, поддерживаемая его руками. Я даже ощущала, как в глупой блаженной улыбке растянулись уголки губ, как последняя связная мысль покинула голову - надо же как меня от его близости пришибло! А с Никитой никогда подобного не случалось... Но там, возле машин уже шутили, что я, еще не пьяная, а уже на ногах не стою и так далее, в том же духе. Со вздохом шепнула Андрею на ухо:

    - Давай. 

    - Никитос, принимай подарочек! - рассмеялся брат, развернул меня, словно я ничего не весила, приподнял за талию и закинул прямо в протянутые руки моего парня, так, кстати, и не спустившегося за мной в грязь. 

     Конечно, мелькнула мысль, что брат именно меня спасал, что ради меня только и сошел с дороги, но я сразу поняла, что она была неверной - он всего лишь проверял, сможет ли машина ехать по полю, рядом с размытой грунтовкой. Избавившись от меня, Андрей прошел метров сорок и довольный вернулся назад, сообщив, что внедорожник должен пройти.

    Набившись, как селедки, в одну машину и оставив Лехин драндулет в ближайших кустах мы поехали по полю. Мириам, как королева, сидела на пассажирском впереди - и этим меня раздражала дико! Так и хотелось дернуть ее за крашеные черные лохмы, завернутые в высоченную гулю, которая неизменно утыкалась мне в лицо, когда машина подпрыгивала на кочках, одновременно с ударом головы о крышу. Вообще-то, это - и моя машина тоже! И я сама бы предпочла сидеть рядом с водителем. Но... посчитала, что будет странно со стороны выглядеть мое согласие усадить на колени своему парню девушку брата. 

4 глава. Страшные истории

    - И вот лежу я на диванчике в бабушкином доме и слышу, как скрипят половицы: "Скрип-скрип, скрип-скрип". Потом ненадолго становится тихо, как если бы кто-то остановился возле двери, ведущей в зал, туда, где я лежу. А потом снова, мимо меня: "Скрип-скрип". Глаза открываю, а никого нет. Никого нет! - вкрадчивый спокойный тон Алексея сменяется на испуганный, и замирает на высокой ноте, а потом опять срывается вниз. - А половицы скрипят... Такого страха, как тогда, в своей жизни больше я не испытывал. 

    - Ты хочешь сказать, что это твой умерший дед приходил ночью? - без тени страха, но и без насмешки в голосе, спросил Андрей. 

    Леха ответил не сразу. Делал вид, что раздумывает над вопросом. А может, и вправду думал. Я же сидела ни жива, ни мертва. Так и подмывало оглянуться. Посмотреть туда, за спину, в темноту, которая может скрывать просто редкие голые кустики, хорошо рассмотренные при свете дня, а может... да все, что угодно может! Монстров, волков там всяких и даже... Вурдалаков-оборотней! Это ж с Лехой в том доме происходило, где мы все спать будем! Жуть какая!

     Руку Никиты, вновь скользнувшую на мою талию, в этот раз я не отстранила, а наоборот, придвинулась ближе, и он радостно зашептал на ухо:

    - Не бойся! Я тебя, если что, защищу!

    Вадим разорвал вопросом установившуюся было тишину, подбрасывая в костер сухие ветки:

    - А что, ты говоришь, мы должны найти в этом доме? 

    - Клад конечно! Что же еще? И не в доме... А вообще, везде! Может, в поле! Или в лесу! О! А хотите, я вам историю про клад расскажу? - неутомимый выдумщик, вечный приколист и рассказчик, Леха даже вскочил со своего места, чем тут же воспользовался Вадим. 

    - Во-во, расскажи! И заодно подай всем пива! Мясо почти готово, сейчас снимать буду. 

    Мы были очень голодны. Чему тут удивляться, если небольшие запасы готовых продуктов, взятые из дома, были еще во время распаковки вещей уничтожены мальчиками! А готовить что-то, кроме шашлыков, в темноте никто не захотел. Правда, Егор, дядя Леши, обещал завтра утром подогнать газовый баллон к той плите, что стояла в доме. 

     Дом меня приятно удивил - был он чистым, наполненным всевозможной не самой современной, но вполне нормальной, явно не бабушкиной, мебелью, посудой и даже одеждой и постельным бельем! На первый взгляд, складывалось ощущение, будто здесь часто останавливались большие компании - ну не бабушка же спала на таких кроватях! Да еще на трех! А они были расположены в разных комнатах - достаточно широкие, чтобы валетом разместиться даже втроем с Леськой и Олькой. Мы так и рассчитали - одна комната для девочек, одна - для мальчиков, а третья, которую окрестили вип-комнатой, (ну жизнь есть жизнь!) для тех, кому потребуется уединиться! Про Мириам думать пока не хотелось...

    Хотя, чем больше я наблюдала за тем, как Варванину тискает Вадим, тем меньше оставалось сомнений в том, кто первым займет вип-комнату! 

     Пока Леха ходил за пивом, а остальные болтали ни о чем, я  задумалась еще и над тем, что о своем дяде рассказал Ушаков. Оказывается, Егору всего двадцать восемь лет и живет он здесь же, в деревне, только в небольшом двухэтажном особнячке на пригорке, с того момента, как женился несколько лет назад. Его жена страдает астмой в очень тяжелой форме, поэтому врачи посоветовали уехать из города с загрязненной атмосферой сюда, на чистый воздух. Да только после рождения дочери жене Егора стало еще хуже. И, вроде бы, летом семья Третьяковых (фамилии у Лехи и дяди были разными, потому, что последний был братом матери, а не отца) собирается переезжать куда-то к морю. 

    Мне думалось, что, наверное, этот красивый молодой мужчина очень любит свою жену, раз готов бросить все на свете ради улучшения ее самочувствия - даже в такой глуши жить! А еще казалось, что она непременно милая, нежная и кроткая, даже внешне я представляла себе светлые волосы, заплетенные в тугую косу и белоснежную улыбку...

    - Полин, как по-твоему, Егор - красавец? Не то, что его племянничек... - шепнула на ухо Олька, словно читая мои мысли. - Тебе такие, как он, мужики нравятся?

    Леха давно и безнадежно был влюблен в Недошивкину, но она сразу дала от ворот поворот, и ни разу не сдала позиций. 

    - Наш Леша тоже ничего. Но да-а, ты права, Егор очень симпатичный - настоящий мужик! - согласилась с ней.

    - Если бы только... Вот только намекнул такой мне, что я нравлюсь, - мечтательно закатила глаза Оля. - Я бы ни минуты не раздумывала - уже побежала бы чемоданы паковать! 

    - Да он же женат! И на восемь лет старше! - возмутилась я. Мне всегда казалось, что с женатым я бы никогда, ну, ни за что на свете - как людям-то в глаза смотреть? Да и его отпускать в семью, туда, где другая женщина имеет право касаться, быть рядом, обнимать... Нет, я была жуткой собственницей. Поэтому так ненавидела Мириам!

    - Честно говоря, - Оля тяжело вздохнула. - Я бы даже не посмотрела на это! Главное, чтобы любил! 

    - Так вот Леха тебя, как раз, любит! А ты совершенно не ценишь, - Леша, на самом деле был симпатичным, ну, разве что уши немного оттопырены, но это даже придавало ему шарма! И вообще, во всех смыслах замечательным парнем. Конечно, до Андрея ему далеко... До Андрея всем далеко. Даже Егору. 

    Вот он смеется. И я слышу только его смех - остальные звуки словно на второй план отошли! Отблески костра, словно кисть невидимого гримера, сделали его лицо еще более красивым, чем обычно. Не зря говорят, "словно высечено из камня" - вот именно таким лицо брата и выглядит, с четкими, правильными линиями, с гладкой кожей... Ни разу не видела, чтобы он брился, а ведь, наверное, по утрам на подбородке появляется щетина...

5 глава. Мальчики и девочки

Я была уверена, что Никита поведет меня в дом. И даже, с вероятностью, процентов в семьдесят, думала, что именно в вип-комнату. И, конечно, пути отступления были мною продуманы, а проще говоря, я знала, что Никита ничего не посмеет сделать без моего согласия. Которого, конечно, ему не видать... Но он вдруг загремел ключами и потянул в сторону нашей машины. У Андрея ключи взял? Зачем?

- Мы не в дом? - зачем-то решила уточнить очевидное.

- Нет. Музыку послушаем. Хотя, если ты хочешь... - тут же обрадовался Никитос, нащупывая в темноте мою руку.

- Нет-нет, в машину, так в машину.

Он отключил сигнализацию, нажав кнопочку на брелке и уселся на водительское. Я, естественно, рядом.

- Ну! Рассказывай! - услышать правду о кладе, а еще больше о трагической судьбе Лешиных родных, очень хотелось. А вдруг так все и было на самом деле, как наш друг только что рассказал? А вдруг был и офицер и жена его? И соседка - предательница? И кольцо... Конечно, я отлично понимала, что за столько прошедших лет тут уже давно рыто-перерыто все вокруг. И клад не искал только ленивый. И вряд ли Леха может знать что-то такое особенное, что подскажет нам верное направление. Но... В чудо верилось! А вдруг?

Никита почувствовал себя хозяином положения... а что, я же пошла следом за ним! Протянул руку, провел кончиками пальцев по моей щеке.

- Полиночка, милая моя, если бы ты знала...

Нет-нет, только не это! Пусть чувствует, тут я запретить не могу! Пусть чувствует, только ничего об этом не говорит! Мне казалось, что стоит только услышать его признание, сразу нужно будет реагировать, сказать правду, а мне и обидеть не хотелось, и жалко его было, и страшно услышать от него то, что и сама думала о себе, вот эту конкретную фразу: "Зачем тогда морочила голову столько времени?" Пусть потом скажет - в другой раз, завтра, не сейчас только!

- Никита, - прервала его, беря руку в свои. - Не нужно, пожалуйста!

- Почему, Полина? Мы уже два года встречаемся! Два года! Сколько раз за это немалое время ты позволила мне себя поцеловать? Только не так, как обычно, словно мы в детском саду, блин! По-настоящему, сколько? Десять! Десять долбанных раз! Я каждый из них помню, как будто вчера было!

- Никита...

- Не понимаю! Ты мне нравишься! Очень. Мне нужно знать, что я небезразличен, что ты тоже ко мне что-то чувствуешь. Иначе...

- Никита, может, нам лучше расстаться? - сказала я, проигнорировав свое недавнее желание подготовить его, как-то мягко это сделать. Нет, я так не умею - меня хлебом не корми, дай только с плеча рубануть!

И он замер, неверяще всматриваясь в мои глаза. Потом, когда пытался и не мог сразу нашарить ручку, чтобы открыть дверь, повторял одно и то же:

- Вот так, да? Вот так! Да как ты...

По этим неловким движениям, по слезам, которые явно слышались в голосе парня, я поняла, что перегнула палку, что обидела и, наверное, он очень расстроен. И, выскочив из машины, бросилась вслед за ним. И каково же было мое удивление, когда, раньше меня подскочив к костру, Никита позвал Мириам! Остановившись шагах в десяти от компании, я наблюдала, как они отошли чуть в сторону и начали о чем-то шептаться. Жалуется ей на меня, что ли? Или утешения просит? Странно. Но, с другой стороны, раз ему есть у кого искать утешения, значит, я могу сильно не переживать! И, почувствовав настоящее облегчение, я пошла к костру и уселась на свое прежнее место.

Пиво, тут же сунутое в руки все также болтающим Лехой, я незаметно отставила в сторону - я и без него замерзла. Да и в горле было неприятное ощущение сухости, такое, будто вот-вот разболится, задерет, не давая возможности нормально глотать. Неужели успела простудиться?

Вслушалась в разговор. Как всегда вещал Ушаков:

- И когда она лежала при смерти, никто в комнату не заходил. Иначе ведь передала бы, как пить дать, передала бы свою силу! А ночью, когда умирала, вой страшный по всей деревне слышался! Утром, когда соседи пришли проверить, жива ли она, вы не поверите! Половина крыши с этого дома лежала в огороде!

- Хочешь сказать, что умирающая старуха смогла крышу разворотить и в огород выбросить? - недоверчиво рассмеялся Вадим.

Олька прижалась ко мне сбоку и просунула свою руку под мой локоть - тряслась вся, как осиновый лист. Напугали девку! Я, конечно, слушала краем уха, но особо не вникала - сейчас больше занимал вопрос, что может быть общего у Никиты и Мириам. А еще интересно стало, почему Андрей на уход своей девушки внимания не обратил - не ревнует что ли? Или может, он в курсе, что за отношения могут связывать его друга и эту... красавицу? Я уже было решила подсесть к брату и спросить у него, но следующие Лехины слова заставили даже меня замереть от страха:

- Можете смеяться и не верить мне, но потом, когда моя бабушка свой же дом, а точнее, тот дом, который на его месте стоял - этот-то она вместе с дедом построила, выкупила у родственников бабы Маши, долго священника искала, чтобы его освятить - никто идти не соглашался. И все равно, даже после освящения много странного происходило в нем. Кошка, например, сюда и на порог не входила!

- А нам, значит, ты предлагаешь в нем спать? - спросила я.

- Ну, с людьми-то ничего плохого ни разу не случалось! Бабушка до самой старости здесь жила. И Егор жил, пока свой дом не построил!

6 глава. Пить надо меньше?

     Проснулась от того, что кто-то потрепал по плечу. В кромешной темноте попыталась осмотреться, понять, во-первых, где я нахожусь, а во-вторых, кто еще есть рядом со мной, КТО так громко и тяжело дышит поблизости.

    - Поль, ты спишь? - судя по голосу, дрожащему и срывающемуся, это была Олька. 

    - Благодаря тебе не сплю, - проворчала в ответ. Блин, ну что за дурацкая идея бояться вместе! Сто процентов, разбудила потому, что от страха не спалось ей! - А могла бы, если бы не ты, конечно!

    - Полечка, ты слышишь? - она придвинулась ко мне ближе, нащупывая мою ладонь под покрывалом, и зашептала, склонившись к моей голове, как будто опасаясь, что нас могут услышать. - Там ходит кто-то, половицы скрипят!

    - Наслушалась сказок - вот тебе и кажется! 

    Я всеми силами постаралась показать, что ничего не боюсь, что не верю в Лехины россказни, но против воли прислушалась. По-началу было тихо. Причем, тихо совершенно, абсолютно. Не так, как у нас дома - то машина какая-нибудь по улице мимо проедет, то бабушка заговорит во сне, то в трубах что-то забулькает... 

    А потом в этой дикой тишине вдруг раздался скрип половиц! Негромкий такой, вкрадчивый и, самое главное, не понятно откуда доносящийся - то ли в правом углу скрипело, там, где днем, я помнила, стол стоял, то ли в коридоре. Словно тот, кто ходит, решиться не мог, куда ему направиться... к кому подойти! 

   - Оль, - сказала решительно. - Леха это! Больше некому! Снабжает свою историю достоверными фактами! 

   - Тише ты, - подруга вцепилась в меня еще крепче. - Не привлекай внимания! Говори шепотом, пожалуйста! 

   Глаза начали привыкать к темноте. Я уже различала очертания предметов, видела наши сумки, брошенные на полу у стола, одежду на спинке стула. Посмотрела на кровать и на саму Ольгу. И вздрогнула, разглядев очертания еще одной фигуры под одеялом сбоку от подруги. 

     - Олька, а кто э-это с нами спит? - прошептала еле слышно. По тому, как крепко и резко Олька обхватила меня руками, я догадалась, что она тоже не знает! Нащупав вмиг задрожавшими руками на тумбочке возле кровати телефон, я включила его и направила свет на фигуру, с головой укрытую одеялом. По вороху черных кудряшек на подушке догадалась почти сразу, кто у нас с Недошивкиной примостился третьим! 

    - Мирка что ли? - я и обрадовалась и удивилась одновременно. - А Андрей тогда где? 

   - Фух, точно! Ее волосы! Дрыхнет зараза! А Андрюхе плохо стало. Я еще сидела с ними тогда. 

    Как плохо? Ужас перед скрипящими половицами, да и вообще, перед всем потусторонним, что было или могло быть в этом доме ли, в этом мире... Все исчезло, вытесненное безумным страхом за жизнь Андрея. Я даже не спросила, где он и почему меня не разбудили, про куртку забыла - вскочила, подсвечивая себе путь телефоном и, отметив про себя, что сейчас четыре часа утра, и если что, если его спасать нужно, никто из деревенских жителей в такое время просто не откроет двери, бросилась бежать сначала в вип-комнату, где, помня расположение выключателя, от входа направо щелкнула кнопкой. Встревоженные Вадим и Леська, растрепанные и помятые, закрутились, усаживаясь в кровати. Больше никого в комнате на было. 

    По внешнему виду Вадима я сразу поняла, что спрашивать его об Андрее бессмысленно - он, похоже, сейчас спросонья не понимает даже, где находится сам. Просто вырубила им свет и побежала дальше, не слушая что мне там говорит в спину Олька, так и не нашедшая в себе смелости вылезти из обманчивой безопасности постели. 

    Я понимала, конечно, что, наверное, Андрею стало лучше, иначе ребята так спокойно спать не пошли бы, но знала, что заснуть все равно не смогу, пока не увижу его, живого и невредимого, собственными глазами. 

    Во второй комнате спал Никита почему-то в одних трусах и поверх покрывала. Андрея там тоже не было... 

    Может, он в машине? Один? А где Лёха? С ним? А вдруг с ним что-то случилось? А вдруг... Слезы побежали по лицу, стоило только представить себе, что... Нет-нет, с ним все в порядке! Подсвечивая себе фонариком, я сунула ноги в чьи-то кроссовки, те, которые были самыми большими, чтобы времени не терять, и понеслась к машине, надеясь, что он все-таки там. 

    Было темно. Но уже не так беспросветно и абсолютно, как раньше, а по-другому, по-утреннему темно - небо чуть посерело, и из холодной серой дымки проступали контуры предметов и очертания построек. Неприятно шаркая огромными для меня чужими кроссовками, я неслась к машине. И, наверное, занятая мыслями об Андрюше, не заметила бы ничего, если бы сбоку от того места, где был вечером костер, у стены какого-то сарая, вдруг не стукнуло что-то металлическое. 

    Кто это? Я замерла, испуганно обхватив себя руками за плечи. Андрей! Больше некому! Из-за стены сарая (или что это за здание такое?) то и дело появлялся лучик света - словно тот, кто там находился, поворачивал в сторону входа в дом голову с нацепленным на лоб фонариком. Мне вдруг стало смешно - неужели Андрюша клад ищет? А что! Вдруг поверил Лехиной сказке и решил стать обладателем старинного кольца с зеленым камнем? Я даже захихикала, осторожно вдоль стены прокрадываясь к нему - вот сейчас напугаю копателя! Чтобы ночью спал, а не страдал дурью! 

    Возле угла, буквально в нескольких метрах от него, вдохнула поглубже и придумав только: "Ага, попался!", занесла ногу, чтобы выйти к брату. 

7 глава. По следам

     Сначала копал Лёха. Потом - Андрей. Потом, когда они оба устали, а вдоль всей боковой части сарая прокопано было примерно на метр в ширину и на штык лопаты вглубь, копала я, с трудом управляя чьим-то огромными кроссовками - и кто такие лапти носит? 

     Как всегда бывает днем, страх пропал, и даже смешным казалось все то, что ночью вызывало ужас - скрипы, человек, копошащийся в темноте вот примерно на этом месте. Мальчики уперлись спинами в смешной забор, состоящий из редких досок - весь просвечивающийся и до ужаса хлипкий. Оперевшись на лопату, я скользнула взглядом по этим жердинам - все разной ширины и даже длины - кто же тот "мастер", который сумел соорудить такую "красоту"?... И вдруг на самой высокой из досок, неровно обломанной на верхушке, увидела бумажку, грубо насаженную сверху, прорванную в центре, но явно имеющую какой-то текст. 

    Ну не было ее вчера! Иначе я бы обратила внимание! Или нет? Андрей с Лёшей вяло переговаривались. Эти растяпы послание даже не заметили... Да и что они замечают вообще? Вот один из них целую МЕНЯ не замечает! Словно и нет такого человека... Словно нельзя взять и полюбить такую хорошую девочку... Я смотрела на него, не понимая, чего сейчас хочу больше - ударить за то, что  я ему не нужна или поцеловать так, чтобы стала необходима! 

    - Полин, ты чего? - Андрей испуганно оттолкнулся от забора и шагнул в мою сторону, потом проследил за моим, все еще не желающим фокусироваться, взглядом и увидел, наконец, бумажку! Аллилуйя! - А это что такое? 

    Вот интересно, если это ночной гость листок на жердину насадил, то как он допрыгнул туда? Высоко все-таки - Андрей с земли не достанет. 

    Но он легко придумал способ добраться до послания - указал Лехе на бумажку, присел и поднял друга за ноги, ухватив под коленями. И Леха, нелепо взмахнув от неожиданности руками, рывком снял лист. Заплетаясь ногами в кроссах "с чужого плеча", я рванула к ним, чтобы своими глазами увидеть, что именно там написано. Выхватила из рук Ушакова и вслух прочла:

    "Проклятое кольцо. Нет покоя владеющему тобой. Нет счастья. Нет света. Ночь и боль. Боль и ночь. Тоска беспроглядная. Ты дало мне богатство. Ты дало мне желаемое. Ты дало мне семью. Ты способно исполнить любое желание. Но плата слишком высока..."

    Я прочла вслух строчки, словно старинными чернилами написанные - разной ширины, с кляксами в некоторых местах, с завитушками на нескольких буквах и замолчала, вопросительно глядя то на листок, то на ребят, удивленно переглядывающихся. 

    - Ну, дружок, давай, выкладывай! Только четко и по существу, - скомандовал Андрей, угрожающе положив руку на плечо Лёше.

    - Я не в курсе. Честное слово! Ну чего вы так смотрите? Не знаю... Даже представить не могу...- он ерошил руками и без того всклокоченные волосы и крутил в руках взятый у меня листок. - Я тут не при чем.

    - И не ты ночью ходил по дому? - прищурившись, я испытующе смотрела на Леху.

    - Ночью я спал в машине! И в дом вообще не входил! 

    - Врешь! 

    - Не врет, - вступился за друга Андрей. - После того, как Оля его отшила, наш Сказочник обиделся и собрался идти домой... В смысле, домой - в город. А точнее, собрался ехать туда на нашей машине. Пришлось запереть его в тачке на некоторое время, для профилактики. Ну, он в ней и отрубился. 

      А кто же ходил тогда? Дух ведьмы? Утром об этом было думать смешно и совершенно не страшно.   

  - Смотрите! - Андрей показал на небольшой участок земли посреди двора, который, в отличие от остального пространства был покрыт коротенькой, только-только пробившейся травкой. А на ней неприятными на вид пятнами выделялось что-то буро-красное, ржавое, тут и там каплями разбрызганное. Хотя, нет, капли эти вели четко к калитке! 

    Я, как завороженная, зашагала к следам, пока меня не остановил спокойный и безразличный, словно ему неинтересно, что ЭТО и откуда, и куда ведет в конце концов, голос Андрея:

    - Полина, стой! Сейчас мы никуда не пойдем. Разбудим для начала Вадима с Никитой. 

    - Ты что? Боишься, что ли? - мне хотелось все выяснить сразу! Не зря я собиралась стать журналисткой - дух авантюризма вкупе с любовью к разгадыванию загадок всегда жил в моей душе! - Сколько ждать, пока они проснуться, пока оденутся, пока поймут, что к чему? Да, до обеда копаться будут!

    Я оглянулась на Леху, ища в нем поддержки, но он смущенно опустил глаза. Так и дождь пойдет - все следы смоет... А ведь и правда, на рассвете так солнечно было, так по-летнему ярко и красиво! А сейчас незаметно для нас небо тучами затянуло, ветер поднялся, кружа по двору непонятно откуда поднятый маленький целлофановый пакетик. 

    - Я поел бы сначала, - пробормотал Сказочник, давая понять, что идти куда-то он тоже не желает.

   Но во мне-то уже бунтарский дух взыграл! Уже вожжа под хвост... Тфу ты, характер проявился! Я презрительно хмыкнула и сказала:

    - Ну что ж, мальчики, идите, чайку попейте, булочек поешьте, я сама по деревне пройдусь - может, почтальону нашему помощь оказать нужно! Кровь остановить... Кстати, дядя у тебя, Леха, классный мужик - красивый, как Грегори Пек в "Метком стрелке"! 

    - И чего это ты сразу о дяде? Может, это не он был! И кровь, может, не его!

8 глава. О пище насущной...

       - Да голодный обморок у нее, точно тебе говорю! Она два дня ничего не ела! Иди, приготовь что-нибудь! 

    - Кто? Я? Да я как-то... не умею я, в общем! Иди, лучше ты сама приготовь! А я заценю твои кулинарные способности, и подумаю еще, жениться на тебе или нет...

       - Ах так! Подумает он! Поздно думать уже... 

     Сквозь сон, или это какое-то другое, странное вязкое состояние, когда, вроде бы, ты уже со всеми, и все понимаешь, но тяжелые веки не желают подниматься, и даже язык не подчиняется, я пыталась понять, о чем это они? Вадик и Леська... Жениться... Бред какой-то... А что до этого было? Что-то сверхестественное... Ведьма? Нет. Инопланетяне? Да ну... Андрей меня поцеловал! Да нет же! Не было этого! Бред какой-то! Точно, я в бреду! У меня жар! В прошлом году, когда ангиной болела, и температура шпарила трое суток подряд, тоже чудилось что-то нереальное. 

     А ведь и правда, я ничего не ела два дня! И вчера у костра так и не дождалась мяса! В животе громко заурчало. Уже открывая глаза, я слышала:

    - Вот видишь, а я тебе говорила - она просто есть хочет! Иди, ставь на газ кастрюльку с водой! Я сейчас приду, помогать тебе буду, пару слов ей скажу только.

    Я успела разглядеть последний их поцелуй - словно на года расстаются, оторваться друг от друга не могут! Вот любовь, елки-палки! Леська склонилась надо мною, ласково улыбаясь и поправляя одеяло.

    - Полька, ты нас напугала, между прочим. Андрюха чуть сам в обморок не грохнулся - прям бледный такой тебя заносил сюда, в гроб краше кладут. Что болит у тебя?

    - Ничего не болит... А где он? Андрей где? - садилась я с трудом - голова кружилась, а в мыслях крутилось только одно - пошел без меня раненого искать! И бумажку эту с заданием унес! 

    - Сказал, что тебе бульон нужен с курицей.

   - И?

   - Курицу пошел добывать!

   - Хм. Ку... кого? - мне внезапно стало смешно, так смешно, словно в шарике, который водой наполнили, кто-то резко проделал дырочку - иголочкой острой - и я как та вода, лилась и лилась, хохотала и хохотала, поддерживаемая Леськой сначала удивленной, а потом, радостно и заливисто повторяющей за мной. Слезы текли по лицу. И мне было классно! Все вообще было замечательно! Здесь, в этой деревне так здорово - весело, необычно, и... Андрей добывает для меня мясо! Как первобытный человек добывал когда-то мамонта для своей... самки. На этой мысли мой смех оборвался. Леська еще некоторое время в одиночестве хохотала, но потом, видимо, поняла, что я молчу, и замолчала тоже. И я вдруг всё-всё поняла. 

    - Ты беременна? - спросила сходу, потому что не привыкла хитрить и ходить вокруг да около. А еще потому, что знала ее очень хорошо. И даже знала, что вот сейчас она заплачет, потому что... потому что маме еще не рассказывала и очень этого боится! 

    И глаза ее наполняются слезами. Дрожащими руками она собирает свои рыжие волосы в пучок на затылке. А потом отворачивается от меня к окну и, закрыв глаза руками, говорит:

     - Институт закончить собиралась. Режиссером стать мечтала... Спектакли, концерты, петь на сцене... Ничего теперь у меня не будет. Даже просто в кино не сходить. Мама сойдет с ума! Она же меня предупреждала... Говорила... 

     И мне так жаль ее. Так жаль! Что, порывисто вскочив, обнимаю сзади за плечи и говорю так радостно, так весело, что и сама начинаю верить в это:

    - Глупенькая! Все будет! И институт! И концерты! И кино будет! Дети... Они ведь так быстро растут. Год! Год всего лишь и это уже такой... ходячий чел будет! В садик водить будем! Мороженым кормить! Зато! Зато мы его наряжать будем! Как куклу! Наряды ему покупать! Игрушки! А Вадим... Он любит тебя! Я знаю. Не бросит. 

    И она кивает и улыбается сквозь слезы. Просто всем нам хочется верить в лучшее. Даже если все очень не очень... 

    - Эй, вы чего? Девчо-онки! - Вадим проносится, как ветер, мимо кровати и падает на колени там, перед сгорбившейся на самом краешке Леськой, обхватывает ее голову руками, заглядывая в лицо. И глаза у него такие... Такие жалостливые, такие ласковые, что я понимаю две вещи. Во-первых, мне пора уходить отсюда. А во-вторых, я только что сказала подруге чистую правду! 

    И стараясь не вслушиваться в тихий шепот, всхлипывания и звуки поцелуев, быстренько... Хотя, как быстренько? Так, вдоль стеночки - голова-то кружится! "Убегаю" из облюбованной сладкой парочкой вип-комнаты. Да! Дела! 

    А кушать, действительно, хочется! Интересненько! Я что, долго спала, получается? Не слышала даже, как в небольшую кухоньку приносили газовый баллон, как подключали его к плите. Выглядел этот странный, красной краской покрашенный агрегат, как большой огнетушитель, только шланг не раструбом заканчивался, а целой белой плитой, без одной ручки и с незакрывающейся толком духовкой.

     На одной из двух имеющихся конфорок в кастрюльке кипела вода. Похоже, охота затянулась... Мяса что-то не видать. Хорошо, что мама продумала заранее весь наш отдых и в моей спортивной сумке есть сухпайки! У папы в магазинах такого добра навалом - и холодильники, и спальники, и палатки, и удочки, и насадки, и наживка... И море чего еще! Я всегда обожала там бывать - копаться в товарах, раскладывать все это по полочкам... И дома у нас тоже всего рыболовно-охотничьего предостаточно. 

9 глава. Ответы или вопросы

    - В мире все взаимосвязано. Все по кругу движется. Все вытекает друг из друга и в итоге заканчивается всегда одним и тем же... 

     Бледная, даже можно сказать, белая, как простыня, еще очень молодая, тонкая, как тростиночка, даже я, на ее фоне кажусь толстухой, жена Егора - Ульяна сидела за столом и вяло катала по столешнице ярко-красный карандаш. Говорила она тоже вяло, с тоской, то и дело прерываясь, чтобы покашлять в чистую тряпочку, которую тут же стыдливо прятала в карман теплой вязаной кофты. 

    Вадим стоял на входе, спиной уперевшись в дверной косяк, словно жандарм на посту. Андрей и Оля сидели по обе стороны от меня за столом, на котором остывал в смешных чашках с котиками заваренный моей подругой чай - у хозяйки, похоже, силы были только на то, чтобы объяснить, где и что лежит, сделать что-либо сама она не могла. Болезнь истончила ее, словно все соки выпила, даже глаза смотрели тускло, словно не хватало заряда, словно батарейка села... 

    - У нас всегда выбор есть. И можно самому решить, как поступить, - подал голос от двери Вадим. 

    - Я тоже так думала, - она вскинула голову, на секунду сверкнула в его сторону зелеными глазами и снова "погасла". - Но потом поняла, что от нас и нашего выбора порой мало что зависит... Это оно виновато... 

    - Кто? - спросили мы с Олей одновременно, хотя я уже и сама начинала догадываться. А еще с холодком между лопаток подумала о том, что сыграть вот такое физическое состояние, болезнь эту, может только актриса - какой же это квест, если...

    - Кольцо проклятое. Вы же его ищете? Это все вам игрой кажется, заданием, этапом на пути. Но, к сожалению, это всё - правда! Я устала надеяться, что оно найдет себе новую жертву. Оно само выбирает, к кому пойти. Таких, как вы у нас много было. И никто не подошел. Никого не выбрало. Егор еще верит... Но я знаю, времени у меня мало. Совсем нет у меня времени... 

    По щеке Ульяны текла слезинка, а я с трудом дышала сквозь ком в горле. Получается... Получается, что они хотели избавиться от кольца! А кольцо это - не просто украшение, а на самом деле проклятая, страшная вещь, как в записке и написано! А если бы мы его нашли? То, с кем-то из нас то же самое стало бы, что и с нею? 

    - Ульяна, объясните, пожалуйста, поподробнее... - мягко, с сочувствием в голосе, проговорил Андрей. 

    Она смотрела в стол, и мне казалось, что рассказывая это, Ульяна испытывает стыд. 

   - Это случилось на третий год после нашей с Егором свадьбы. Как-то раз были мы в гостях у Лешиных родителей. Выпили, конечно, шутили там, рассказывали разное... И Илья, отец Лешин, известную вам историю рассказал о... не буду, в общем, пересказывать все. Сами знаете. Ну, Егор возьми да и скажи, что нужно кольцо найти. Илья посмеялся - он во все это сверхъестественное совсем не верит. Ну а мы... Поехали. Мать Ильи, бабушка Лешина, к тому времени умерла, а сами Ушаковы изредка наведывались в деревню - хотели дом немного подремонтировать и горожанам продать в качестве дачи. В первый раз мы с Егором перерыли весь двор и ничего не нашли. Ну это вроде игры было - азарт, веселье, мы молодые, счастливые. И нет бы остановиться, но Егор мой не такой - упрямый, если уж что-то вбил в голову, ни за что не откажется от своего решения. Потом, через неделю, уже без меня приехал сюда снова. И нашел ее... Бабку, которая ведьму знала. Она и рассказала, где кольцо искать. 

    Мы напряженно вслушивались - было и жутко, и интересно до ужаса. Ульяна говорила так искренне, так честно, что лично я верила каждому слову и от напряжения так крутила свое, мамой подаренное серебряное колечко на пальце, что восьмеркой - символом бесконечности на нем, натерла средний палец. И не заметила этого сразу! А когда скрипнула, открываясь, входная дверь, я даже вскочила со стула - испугалась, хотя и знала, что Вадим караулил, и, если опасность какая-то, он бы дал знать, а не промолчал, как сейчас. 

    Егор обвел нас взглядом, и улыбка, появившаяся на его лице на пороге, медленно сползла, растаяла, превращаясь в злую маску. Он шагнул к жене и заговорил глухо:

    - Зачем? Зачем рассказываешь? Зачем, дурочка! - застыл посреди комнаты, сжимая в кулаки руки, играя желваками и яростно сверкая глазами. - Кто тебя просил? Может, это - твой последний шанс! 

    - Не хочу я никакого шанса... Просто уйти хочу. Чтобы потом, когда уйду, никто не проклинал, не вспоминал злым словом, - в ее голосе появилась сила, не понятно откуда взявшаяся вдруг в немощном теле. И Егор как-то сразу сник, потерял и злость свою и весь запал. 

    - Даже не думай! Уйти она решила! А я? А Юлька? Мы придумаем что-нибудь! 

   Он сел на табурет за стол, накрыл ладонью ее маленькую ручку, обвел взглядом всю нашу компанию и заговорил:

    - Вы не поверите, конечно. Я и сам в это долго не верил. Да, оно и к лучшему. Зачем вам, молодым, верить в такое? Я коротко расскажу. А вы там сами решайте - хотите, ищите... Кольцо это. Я карту дам. Хотите, домой собирайтесь - я помогу до дороги добраться. А лучше всего просто отдыхайте, а поедете, когда вы там собирались, через пару дней? Зачем я кольцо искал? Оно, конечно, дорогое, много можно было за него выручить, и сначала именно об этом думал. Мы тогда комнатенку снимали в общаге. А хотелось - свой дом, машину... Да мало ли чего еще хотелось. Илья сразу сказал, что его кольцо это не интересует, а мы, вроде как, родня, и если я хочу, могу найти и себе забрать. Думал, найду, продам коллекционеру какому-нибудь, на крайняк в ломбард сдам - оно ж золотое и весит... Не знаю, грамм, наверное, сто! Это потом от местной бабульки, той, что показала, где искать, узнал, что сила кольца этого в другом была. Если оно выберет человека... Да-да, не каждый ему подходит. То даст все - любое дело удачу принесет! Деньги валом валить будут. И не только деньги... Ребенка мы хотели. Три года не получалось. А тут - бац! Дочка родилась! Живи, да радуйся! Только выбрало оно не меня, а ее! - он с горькой улыбкой указал на жену. - Потом, когда началось... Когда Уля болеть стала, мы и в храмы ходили, и к экстрасенсам всяким, да только ничего не изменилось - не может она вдали от кольца жить! Совсем силы исчезают  - даже пальцем не пошевелить... Но и вблизи - тянет силы, соки из нее... Мы  решили, что, может быть, найдется кто-то, кто сильнее моей жены будет и тоже кольцу подойдет. Я придумал эту историю с квестом. Это модно оказалось - эко-туризм называется. Люди готовы были за подобное развлечение немалые деньги платить. Порой в месяц несколько групп случалось. Даже заработать получалось на этом. И находили его. Не все, но  некоторые находили. Покрутят в руках, а камень не горит! Не светится! А у нее светится, как... как будто лампочка там, внутри... 

10 глава. Нелегкий выбор

     - И мне, - твердо заявляет Вадим. 

    - Я тоже в доле, - словно речь идет о сундуке с сокровищами, подает голос Никита.

   - Я нет. Я боюсь. И тебе, Вадим, не разрешаю, - дрожащим голоском проговаривает Олеся. 

   - Да эти сказки - вранье! Специально, чтобы нас заинтриговать, чтобы интерес вызвать! Как ты не понимаешь? Леха, скажи ей! То-очно! - Вадим делает шаг в сторону хозяина дома. - Ребят, а чего это сам хозяин кольца, хоббит, блин, недоделанный, молчит! Андрей, давай пытать его! 

    - Э-э-э, совсем охренел, что ли! - Леха, до этого спокойно качавшийся на стуле, грохнул передними его ножками о пол и выставил в защитном жесте руки. - Пытать! Что за варварство! Идиот! Я сам  всё скажу. Всё это - чистая правда. Егор специально кольцо прячет, чтобы его искали, как приз в ходе квеста разыгрываемый. По карте этой его и можно найти, если задания правильно выполнять. Потом смотрим, на кого кольцо прореагирует, тот может его с собой забрать. А остальным достанутся другие призы, которые там, в конце квеста тоже будут. А если никто колечку не понравится, возвращаем его назад Егору. Некоторые, кстати, не находили! А были такие, кто и не искал. Просто приезжали сюда - пили, гуляли и домой возвращались!

   - Вот скажи мне, Лёха, а почему раньше ты никогда нам о таком замечательном развлечении не рассказывал? Ведь уже несколько лет, оказывается, сюда, в деревню, ездят группы людей, ищут, развлекаются, а мы, твои друзья, даже не слышали об этом никогда,  - спросил Андрей.

   А я подумала, что сама до такого хорошего вопроса не додумалась! Все-таки мой брат не зря считается молчаливым лидером нашей компании - он самый умный, самый догадливый, самый... А мне как-то нужно научиться сдерживать это свое восхищение им, это обожание... 

    - А потому, Андрюша, что боялся. За вас. А вдруг бы кому-то подошло оно? А вдруг бы мне самому подошло? Мне лично такое счастье не надо! Боялся, что мог бы не удержаться и взять его. Все-таки это колечко моего прадеда - сто процентов, оно бы своего хозяина почувствовало. Ну, и... Просто раньше, когда это все с Ульяной началось, когда она вдруг болеть стала, я реально верил, что это из-за кольца. 

    - А сейчас? - спросила Оля.

   - А сейчас, Олечка, думаю, что кольцо тут ни при чем. Просто так совпало. Отыскал Егор кольцо, и повезло ему - работу хорошую нашел, потом лотерея эта... Квартиру купили. Ульяна тоже неплохо зарабатывала. Юлька родилась. Просто жили, как многие. Разве что чуть больше получали от жизни. Но ведь и у других такое тоже бывает! Кому-то больше дано, а кому-то меньше...

   - Еще вопрос, - прервал рассуждения нашего Сказочника Андрей. - Следы кровавые вели к дому Егора. Но я что-то не заметил, чтобы он ранен был. Специально что ли...

   - Ну, Андрюха, не расстраивай меня! Я так в тебя верил, - Леха снова закачался на стуле, закатывая глаза к потолку. - Они-то нас с утра ждали. Возможно, дядя мой перебинтованный и походил до обеда. Но у него же хозяйство - быков держит, лошадь, поросята...  неудобно, наверное, что он там себе обычно... палец бинтует? Типа, когда подпрыгнул, чтобы бумажку насадить, об гвоздь ободрал... А может, забыл... 

   - Давайте подытожим, - Андрей обвел каждого из нас по-очереди взглядом. - Кто со мной будет искать кольцо? Вадим?

   - Я уже сказал. Да, - ответил он четко и быстро, но во взгляде, брошенном на Олесю, я уловила неуверенность. Она тут же начала:

   - Вадим...

   - Олеся, мы же договорились! 

   Не обращая внимания на спор влюбленной парочки, брат смотрел на Никиту:

  - Никита?

   - Да.

  - Лёха?

  - Хм. Смеешься надо мной? Я же только что объяснил свою позицию. Нет. Точно, нет. Да и вам со мной неинтересно будет - я же знаю все подробности. Пытать начнут некоторые... Я, пожалуй, в село соседнее пройдусь. Дождь закончился. Там пофоткаться можно - церковь очень красивая, да и у одного местного мужика целый двор деревянных фигур... Кто со мной?

   - Я пойду, - робко ответила Оля.

   Все дружно засмеялись. А когда радостный Алексей, от счастья, видимо, сильнее оттолкнувшись на стуле, чем было нужно, сломал ножки и  рухнул на пол, хохотали в голос. А громче всех сам Лёха.

   - И Олеся пойдет, - заявил Вадим. 

   - Нет, - возразила Олеся. 

   - Да. Она пойдет. Сейчас только мы на пару слов отойдем. Ты, Леха, подожди, если что, - Вадим потащил сопротивляющуюся подругу в свою комнату. Я проводила их взглядом, слыша, как Андрей обращается к своей девушке:

   - Мириам, ты с нами?

   - Я за этим сюда и приехала. 

    Ясное дело! Куда ж она от Андрея? Как пиявка к нему присосалась... А что если... Что если МНЕ взять кольцо? А вдруг? А что если оно ко мне пойдет? В смысле, если оно захочет стать моим... Я ведь смогу получить всё, что захочу! И даже... 

   - Полина! Ты заснула что ли? - Андрей, перегнувшись через стол, нас с ним разделяющий, тронул меня за плечо, и я от неожиданности вздрогнула, не понимая, что он от меня хочет. - Я спрашиваю, ты пойдешь с девчонками и Лехой?

   - Нет уж. Я с вами. 

11 глава. Не было бы счастья...

    Поначалу мне даже было смешно. Ну естественно, другого я и не ожидала - первая наша остановка была в сарае соседского дома. Дом смотрел на деревенскую улицу заколоченными окнами, безмолвный и одинокий. Но ворота двора были закрыты тяжелой цепью с огромным замком, а значит, дом не совсем брошенный - кто-то запер, наверное, планирует сохранить, вернуться сюда когда-нибудь. Подергав ручку двери, словно это действие могло заставить цепь волшебным образом разорваться, Никита сказал:

    - Можно перелезть и посмотреть, что там. А девчонки пусть здесь подождут.

   Он старательно отводил от меня глаза. Обиделся. Но, в принципе, я была даже рада - слишком переполнена душа была собственными эмоциями, меня штормило - то бросало в ревность и грусть, то счастьем заполняло душу - потому что ОН был совсем близко, иногда даже, вот как сейчас, я, делая вид, что трогаю деревянный забор, второй рукой легко касалась рукава Андрюшиной куртки.

    - Подождёте, девочки? - спросил Вадим.

   Я пожала плечами:

   - Хорошо. Только не вляпайтесь там никуда.

    Я была уверена, что здесь кольца не будет. Ну какой смысл рисовать целую карту, чтобы в первом же пункте, отмеченном красным крестиком и цифрой один, оставить клад? Скорее уж во-он там, под циферкой шесть или, на крайняк, пять! 

    Мальчики легко друг за другом подтянулись и за считанные секунды перемахнули достаточно высокий забор. Все трое были, как на подбор, высокими, симпатичными, в спортивных секциях занимались. Но мне казалось, что Андрей и выше, и шире в плечах, и сильнее их обоих. И я старалась, конечно, при Мирке не глазеть на то, как ловко он перелезал через забор, да только все равно смотрела. И потом, в щель между досками наблюдала, как они, переговариваясь, выбирают из нескольких сараев тот, который больше похож на обозначенный на карте. Про Мириам совсем забыла. А зря. 

    - И как оно живется с таким-то грузом? - она красиво расположилась на низенькой деревянной скамеечке, стоящей у полуразрушенного палисадника. На мокрой, наверное, после дождя, скамеечке...

     Так и подмывало спросить, о чем это она. Но я снова припала к щели, разглядывая опустевший двор и промолчала - не доставила ей такого удовольствия - понять, что она меня задела!

     - Твои наивные друзья ничего не замечают. Но на самом деле человеку опытному очень хорошо все видно.

    - Не понимаю о чем ты, - все-таки не выдержала я.

   - О том, что ты смотришь на своего брата, как на мужчину, с ума сходишь от ревности и меня разорвать готова. 

    Меня словно чем-то тяжелым по голове ударили - от лица отхлынула кровь, сердце бешено заколотилось в груди - откуда она узнала? Как смогла понять? Боже мой! А если и остальные? А если всем всё понятно, просто они ничего не говорят! А если она ЕМУ скажет? Он будет жалеть и презирать меня! И хоть я все так же стояла лицом к забору, Мириам поняла, что попала в точку - рассмеялась, довольная собой:

    - Да-а, понимаю. Это, конечно, аморально и грешно. Но история знает множество подобных случаев. Вот и в "Игре престолов" яркий пример инцеста нам показали. Так что ты сильно не загоняйся по этому поводу.

    Она снова замолчала, то ли давая мне возможность ответить, то ли наслаждаясь произведенным эффектом. А мне так бешено хотелось сказать ей сейчас, что Андрей мне не брат, точнее, что брат только по документам, но не по крови! Мне так хотелось выплюнуть ей это в лицо, а потом еще добить, добавив, что скоро все ему об этом сама расскажу! Но потом я вспомнила историю его детства - о родной матери, которую повесили на Андрюшиных глазах. О том, как он несколько месяцев после этого не разговаривал, о том, как его мучили приступы эпилепсии. Это же у него защитная реакция психики такая - не помнить страшное детство свое! А если он вспомнит это? Что с ним будет? Он так наших маму с папой любит! Разве могу я его лишить родителей? Или этой... заразе дать возможность это сделать? Но ведь скажи ей сейчас, что ошибается, что я ничего к нему не чувствую такого, не поверит ни за что! Да пусть думает обо мне, что пожелает! Главное, чтобы ему от этого плохо не было! 

    - Ты права, - обернулась я к ней и твердо посмотрела в глаза. - Он мне нравится... как мужчина. И пофиг мне, что это аморально. И ты, конечно, можешь рискнуть и сказать ему об этом. Но...

    - Что угрожать мне будешь? 

   - Зачем? Просто не боишься, что вдруг окажется, что он чувствует ко мне то же самое? Ты-то зачем тогда нужна будешь?

   Она зло ухмыльнулась, но сказать ничего не успела - за забором послышались голоса ребят и шаги, а потом голова Никиты первой появилась над ним. 

   - Вот такой ключик там лежал. А еще бумажечка, - Никита выкладывал на скамейку, с которой согнали Мириам, добытый "клад". - Шкатулку брать не стали... Тяжелая.

   - Это, вообще-то, сундук был, а не шкатулка, - засмеялся Андрей. - Бумажку без вас не разворачивали. 

   - Можно я? - похлопала накрашенными глазками (и когда успела марафет навести?) моя врагиня.

  Никита протянул бумажку ей, как мне показалось, немного виновато взглянув при этом на меня. 

   - Цифры какие-то. 

12 глава. Опасность

     - Тебе больно? - спросил Андрей, с сочувствием глядя на меня. Никита, сплюнув в лужу, прошел мимо.

    - Андрей... - ответила почему-то шепотом, словно не было сил сказать громче. И он вкинул голову, тряхнув рваной челкой. - Все в порядке. Мне не больно. Просто испугалась... 

      - Будь рядом со мной. Никуда не отходи. Поняла? И очень тебя прошу, не трогай это кольцо. Не хочу, чтобы с тобой было то же, что с Ульяной. 

     Переживает обо мне! Волнуется... Впрочем, так же, как, наверное, волновался бы и о нашей младшей сестре, и о Кирилле или родителях. Просто мы - семья, а значит, должны друг о друге заботиться. А как бы мне хотелось... 

    Я не успела додумать мысль - откуда-то издалека раздался испуганный крик Мириам. Быстро пробежав глазами по улице, я не увидела ни ее саму, ни Вадима. В глаза бросились распахнутые настежь ворота дома, к которому, предположительно, мы направлялись, и Мантулин, который уже несся туда, перепрыгивая через лужи и грязь. Андрей первым вышел из ступора и побежал вслед за Никитой. А я, сделав буквально пару шагов, поскользнулась и упала, больно ударившись бедром и испачкав одежду в грязи.

     - Вот блин, - размазывая по штанине грязь, неловко встала, собираясь бежать на помощь. Но уже примерно представляла, что именно смогу увидеть во дворе нужного нам дома, потому что рычание собак, звуки борьбы и чьи-то, теперь уже не понять, чьи именно, истошные крики было слышно издалека. 

    Мантулин забежал туда первый, и, прежде чем войти, на несколько секунд застыл в проеме ворот, видимо, оценивая представшую глазам картину. Ковыляя за мальчиками, я с облегчением следила за тем, как Андрей отрывает штакетину от деревянного палисадника (хоть какая-то защита!), очень похожего на забор во дворе Лехиного дома, а потом, оглянувшись на меня, бежит во двор.

     Я увеличила скорость, глазами ища, что бы такое взять и мне - вырвать штакетину, как это сделал брат, могло просто не хватить сил. Когда я была в метре от ворот, дверь внезапно резко захлопнулась, громко ударив железной щеколдой и отрезая путь внутрь! И мне даже показалось, что кто-то (и я догадывалась, кто именно!) прислонился к ней спиной изнутри!

       Я попыталась открыть дверь, но она не поддавалась. А может, от страха я неправильно что-то делала... А когда, приникнув глазом к щелке между окарашенными синей краской досками, я смогла разглядеть то, что там происходит, руки затряслись так, что не получалось даже нащупать ручку ворот.

     Два огромных черных пса, смахивающих на волков, вцепились в Вадима. Причем, один повис на рукаве куртки, возможно, повредив руку, а второй вгрызся в ногу в районе щиколотки. Еще двое напружинились, застыли, скалясь и рыча, отделив своих собратьев, напавших на Вадима от Никиты и Мириам. Один из этих псов, видимо, увидев нового противника, тут же бросился в сторону ворот - туда, где стоял Андрей.  Брат поднял палку и закричал:

     - Полина, зови на помощь! 

    Бросив последний взгляд во двор и успев разглядеть, как Никита тоже что-то берет с земли для защиты, а Вадим всё никак не может избавится от тех зверюг, что на него напали, кружится вместе с ними и стонет от боли, и даже увидев первый удар Андрея по голове тому псу, который кинулся на него, я развернулась и понеслась вдоль улицы, пропуская несколько явно нежилых домов, в поисках кого-то из местных жителей, кто бы сейчас мог нам помочь. 

    Навстречу мне от небольшого облезлого домика, скособочившегося как-то в отдалении от всех остальных, бежал, припадая на левую ногу, маленький сутулый мужичок в брезентовом плаще и высоких резиновых сапогах. Он махал руками и что-то кричал. Я кинулась навстречу, причитая:

     - Пожалуйста, пожалуйста, помогите! Там собаки на моих друзей напали! Прошу вас, помогите!

     - Да как же ж так? Как же ж так? Я ж только на минутку отлучился-то... И кто ж вам разрешал в чужой двор без спросу входить? Ай-я-яй! 

    Оправдываться не имело смысла - я не видела, кто первым вошел во двор. И утверждать, что ворота были изначально открыты, никак не могла, хотя отчего-то именно такая мысль крутилась в голове. Вместе с мужичком мы добежали до ворот. Он ловко дернул ручку щеколды и заскочил во двор, громко свистнув. Из-за его спины я видела, как собаки, мгновенно побросав ребят,  помчались в рассыпную. 

     ... - Подведем итоги. Он просто отдал нам бумажку со следующим заданием. Если бы Вадим не пострадал, пришлось бы что-то еще делать... Так что во всем есть свои плюсы! Слышь, Вадик, ты у нас герой! - Никита говорил со смешком, весело, и всё, им сказанное, казалось мне странным, неуместным.  Почему-то, глядя на него, думалось, что пока мы с Вадимом и Андреем ходили к Егору, надеясь, что сможем его уговорить вытащить нас на тракторе к дороге, Мантулин, возможно, снова что-то принял, вернувшись в дом Лёшиной бабушки вместе с Мириам. Потому что, на мой взгляд, дико выглядел поиск плюсов в случившемся с нашим другом, да и вообще, он ни к месту смеялся, глупо шутил и снова нарезал круги неподалеку от меня, словно и не было того неприятного происшествия на улице.  

    - Да пошел ты! - Вадим храбрился, но было видно, что ему больно - нога не пострадала, спас высокий задник кроссовка. А вот рука была прокушена в двух местах. Хозяин собак - представившийся дядей Петей - уверял, что его питомцы привиты, и бешенство никому не грозит. Он же дал перекись, йод и бинт, с помощью которых Оля, учившаяся в медуниверситете, пусть на стоматолога, но все же, прослушавшая курс Основ медицинских знаний и имевшая соответствующую корочку, обработала раны Вадима. 

13 глава. Ночь

     - Егор сегодня не приедет. Ульяну повез в больницу - плохо ей снова стало. Меня попросил хозяйство управить. А сам хочет в городе до утра остаться, - крепкая немолодая женщина в фуфайке, резиновых сапогах и белом платке, тащила к сараю вилами сено. 

    - Теть Лид, может, помочь вам чем-нибудь? - решил проявить родственную заботу Алексей. 

    - Да я уже почти всё - сейчас вот сено задам скотине и к себе пойду. 

    - Теть Лид, а у вас случайно антибиотиков нет? У этого... как его... ну, который собак разводит, короче, псы нашего друга покусали. 

    Женщина всплеснула руками, бросив вилы и сено на землю:

    - Сто раз говорили Палычу, что тварюки у него опасные, да ему всё, что с гуся вода! "Щеночки мои, щеночки!" А какие тут щеночки, если волкодавы настоящие! Загрызут и не заметят! Да какие у меня антибиотики, Алешенька? Кроме аспирина, да парацетамола, чтобы температуру сбить, ничего и не держу. Вы бы к фельдшеру сходили. Только он в селе живет. Конечно, по темноте далековато. Но для молодых ног разве это расстояние? Полчаса и вы на месте! 

     ...К селу подходили молча - джинсы были грязными и мокрыми по колено не меньше, обувь  тоже промокла и неприятно хлюпала при каждом шаге. Сверху лило неслабо, капюшон куртки был мокрым насквозь. Но если бы меня кто-то спросил, хочу ли я, чтобы мы поскорее вернулись, этот кто-то удивился бы моему ответу. Я впервые не знала, о чем говорить с друзьями - исчезла моя извечная болтливость, не хотелось шутить и ерничать. К счастью, Леха и Андрей словно забыли обо мне - переговаривались сами. Но я их не слушала. Я была счастлива. От того, что моей руке в его ладони, несмотря на дождь и холод, было тепло! От того, что мне не нужно сейчас притворяться в безразличии к Андрею! От того, что хотела бы, чтобы он был только моим, чтобы навсегда, чтобы любил...

    - Замерзла? - Андрей обернулся ко мне, остановившись у калитки дома, где, по объяснениям тети Лиды, должен был жить фельдшер, пропустив Леху стучать в окна. И голос его показался мне хриплым и отчего-то взволнованным. 

    - Нет, - пискнула я в ответ. - А ты? 

   - Странно, но нет, - как-то нервно рассмеялся он. - Мне даже жарко. 

    - Андрей! 

    - Полина... 

     Но я не успела - ни сказать, ни выслушать - в доме зажегся свет и как-то одновременно с этим открылась входная дверь. 

    - Кто там посреди ночи шляется? Кому не спится? - раздался грубый мужской голос. Леха начал объяснять, а мы отпрянули друг от друга в разные стороны, и я только сейчас заметила, что стояли практически вплотную! Второй раз за день чуть не сорвалось - я прямо-таки чувствовала на языке вкус этих слов, мне хотелось сказать - и гори все огнем! Из сердца шло! Из души! Просто сказать: "Я люблю тебя"! И пусть будет, как будет! 

     - Собака укусила? И что? Ему плохо? Бешеная собака была? - злой мужик не впустил нас даже во двор. В принципе, было понятно - ночь, погода жуткая, какие-то люди по улицам шляются... Но все-таки человеческое участие должно же быть? Или мы все друг другу враги?

    - Да нет. Не плохо, вроде... Было нормально, когда мы его видели. Ну а вдруг? Вдруг ночью плохо станет? 

    - Слушайте, короче. Плохо так быстро ему вряд ли станет. Тем более, что руку, вы говорите, обработали. Но завтра обязательно надо в больницу. Травматолог осмотреть должен. Я вам тут ничем не помогу. 

     - Ну может, таблеток каких-нибудь дадите? На всякий случай, - не отступал Алексей. 

    - Хм, настырный какой! Ладно, обезболивающее дам, - он ушел в дом, бросив нас под дождем. Леха повернулся в нашу сторону. 

    - Логвиновы, чего вы такие странные сегодня? Не ругаетесь, не подкалываете друг друга? Замерзли что ли? Или поняли, наконец, какую ценность имеют настоящие братские отношения? 

    - Отстань, болтун! - Андрей усмехнулся и... выпустил мою руку. И мне сразу стало холодно. И дождь, кажется, пошел сильнее, и темнее стало, и даже показалось, что где-то далеко воет ветер, или воет кто-то другой - зубастый и злой. 

    - Эй, братва! - мужик не желал спускаться по ступенькам под дождь, подзывал к себе, протягивая с крыльца маленький пакетик с какими-то таблетками. - Я там написал, как и что принимать, если вдруг вашему другу станет хуже. 

    Леха сунул пакет в карман, и мы зашагали обратно. Я тряслась от холода. Куртка промокла насквозь, по лицу бежали ручейки, и казалось, что на мне ни одной сухой ниточки нет! Я уже не разбирала дороги, не думала о том, чтобы идти поаккуратнее, чтобы не испачкаться сильно. Шагала, проклиная саму идею поехать в деревню, собак, покусавших Вадима, а заодно и Ушакова, напомнившего Андрею то, что я всеми своими силами хотела забыть. 

     Дом встретил нас темными окнами. Куда они подевались все? Неужели спят? Так время-то детское! Как-то не по себе стало вдруг - сердце словно сжалось в предчувствии. Как будто обязательно что-то должно было случиться! 

    - Как думаете, куда все подевались? - Алексей в нерешительности остановился на крыльце. - Спят?

   - Думаешь? - Андрей сомневался, как и я. - Вряд ли. Раскумаренный Никита ни за что не уляжется так рано. Может быть, Егор вернулся и заглянул сюда? Может, они уже к городу подъезжают?

14 глава. Спасение.

    - Отпусти! Немедленно отпусти! - я рванулась в сторону, потеряв равновесие. И мы с Никитой рухнули на кровать. Он смеялся и стискивал меня еще крепче. Руки шарили по обнаженной груди - бюстгальтер он каким-то образом сумел сдвинуть вверх. - Сейчас Андрей придет.

     Я очень на это надеялась - Андрюша меня одну здесь не бросит! Не бросит ведь? Но, на всякий случай, решила сменить тактику:

    - Никита, пожалуйста, не нужно, - не могла поверить, что это он - мой парень, никогда себе не позволявший подобной наглости, сейчас рвет ремень на моих джинсах. Просто в голове не укладывалось! - Никита-а!

   - А мне даже нравится, что ты сопротивляешься, - дохнул он мне в лицо неприятным запахом. - Можешь даже покричать - никто не придет. Братец твой в бане заперт. С Лёхой вместе. А остальные у Егора клад ищут. Так что давай по-хорошему!

    Теперь мне стало по-настоящему страшно - не побоялся закрыть ребят в бане, значит, не отступит! Но ведь понимает, наверное, что потом, после того как... что я в полицию пойду? Или не понимает? Хотелось пригрозить, напомнить ему о моем отце - бывшем боксере, который за меня голову оторвет, об Андрее напомнить, который обязательно сейчас что-нибудь придумает и спасет меня! Но я почему-то знала, что угрожать ему - себе дороже, что его угрозы не остановят, а, возможно, даже наоборот! "Спокойно! Спокойно", - командовала сама себе, испытывая омерзение к губам, влажно и больно целующим шею. Но и заставить себя терпеть, не могла. Постаралась, как можно жалостливее, попросить:

    - Никиточка, миленький, пожалуйста, не нужно... Ты же знаешь, у меня никого не было. Я не хочу так...

    Но он рассвирепел еще больше, навалился сверху, дергая замок на молнии моих штанов.

    - Как "так"? Да ты никак не хочешь! Принца ждешь? Так чем Я тебе не принц? Тебе понравится, - предательские джинсы, с таким трудом еще недавно мною одеваемые, теперь легко слетели до самых колен, и рука Никиты, замерев ненадолго, поползла по  ноге от колена вверх...

    - Не на-а-адо, а-а-а! - я кричала и билась на кровати, от омерзения и страха трясясь крупной дрожью. Широкая ладонь закрыла рот. И я, не раздумывая, тут же укусила ее изо всех сил. И тогда он ударил - по лицу, так сильно, что из глаз посыпались звезды. И, может быть, мне бы сознание потерять - так бы лучше было - но нет, скуля от боли, я все видела и все понимала. От удара отлетела к спинке кровати, вжалась в нее, плача и с ужасом глядя на то, как Никита стаскивает свои джинсы, а потом спокойно, словно так и было задумано, словно ничего плохого не происходит склоняется ко мне. 

    Что же делать? Что делать, если никто на помощь не придет? Сказать ему, что в полицию пойду после этого? Пугать или просить, чтобы сжалился и не трогал? И когда Никита вцепляется в мою грудь, кусая и причиняя боль, я придумала и сказала то, что должно было выбить его из колеи:

    - Разве так мужики поступают? Ну изнасилуешь ты меня, и что дальше-то?

    - Заткнись, - звучит отрывистый приказ, и грубые руки тянут вниз к коленям мои трусы.

    - Всё равно тебя не полюблю! А знаешь почему?

    Он на секунду замирает. И я чувствую, что встала на верный путь - сейчас либо ударит и сделает то, что собирался, либо все-таки опомнится, и продолжаю:

      - Потому что Андрея люблю! И всегда любить буду! 

     - Что? - он вдруг отшатнулся с выражением крайнего ужаса на лице. - Андрея? Логвинова Андрея? Да он же... Извращенцы хреновы! Это же...

    - А то, что ты сейчас делаешь, не извращенство? - пока он не опомнился, я словно преграду между нами непреодолимую воздвигая, натягивала свои трусы обратно. - Так можно, да? Бить можно?

    Во рту был привкус крови - во время удара я прокусила щеку. Лицо горело от стыда и боли. Штаны снова отказывались подчиняться дрожащим рукам. Никита хмурился и сжимал кулаки, и я очень надеялась, что шокировала его достаточно сильно, чтобы забыть о предыдущих намерениях. Но, видимо, надеялась все-таки зря. Он вдруг злобно улыбнулся и заявил:

    - Ну, раз так, раз тебя подобный разврат не смущает, значит, ничего не случиться с тобой, если и мне дашь разочек! 

    И когда он навалился сверху, вжимая меня в кровать, я поняла, что теперь умолять его меня пожалеть не имеет смысла - своими словами я сделала себе только хуже!      

    И сначала даже не обрадовалась - не поверила своим глазам - когда ударившись о стену, распахнулась дверь спальни, и на пороге появился Андрей. А потом, одной рукой прикрывая оголенное тело своей же толстовкой, второй натягивала снятые джинсы, жалась к спинке кровати, и следила за тем, как брат избивает Никиту. Бил он молча, методично, со знанием дела, наверное, даже спокойно - судя по тому, как, уворачиваясь от выпада Мантулина, легко присел, отклоняясь вправо. Потом, когда Никита корчился на полу, прикрывая голову, Андрей устало сел на кровать, спиной ко мне. И только теперь я поняла, насколько обманчиво его спокойствие - он тяжело дышал, выпуская воздух через стиснутые зубы, кулаки, со сбитыми костяшками, все также сжимались, готовые дать отпор.

     И когда он медленно перевел взгляд на меня, улавливая как-то вдруг и сразу все: незастегнутые джинсы, голую грудь, засосы на шее, которые уже болели, уже чувствовались, мне стало стыдно... Что я вот такая - беспомощная, глупая - столько времени не понимала, КТО со мной встречается, играла с ним, дразнила! Вот и получила по заслугам! Скорее всего, именно так Андрей и думал! Потому что ничего больше в мою голову не приходило. Поэтому полнейшей неожиданностью стали его слова:

15 глава. Признание

     - Я не хотела. Я не специально. Я - такая дура! Такая дура! - в салоне папиной машины, в тепле работающей печки, в окружении родного запаха, меня, словно от выпивки, развезло. Сначала мозг затопила эйфория - всё позади, я спасена! А потом накрыла волна ненависти к себе самой, к своей глупости, к собственному неправильному поведению - ведь если бы Я сама нормальной была, разве подобное сделал парень, с которым Я встречаюсь? 

    И где-то в глубине души мне очень хотелось, чтобы Андрей успокоил, обнял меня, сказал, что... Да пусть бы даже все то сказал, что Я и сама думала об этом! Просто не молчал сейчас, глядя в окно. 

     И вдруг я поняла - да он расстроен! Конечно, переживает, что с другом пришлось подраться! Они раньше, до того, как мы с Никитой встречаться начали, дружили даже больше, чем с Вадимом. Потом почему-то прекратили... Да и, наверное, ему больно - Никита пару раз все-таки попал, и руки разбиты в кровь. 

     А я, бессовестная, только о себе думаю! "Бедная я, несчастная! И что ж мне так не везет!" - мысленно перекривляла сама себя. Придвинулась к нему, стараясь заглянуть в глаза, и прошептала: 

    - Прости меня. Я испортила тебе весь отдых. Но, если честно, исключая то, что сейчас произошло, я ни на секунду не жалею, что сюда приехала! 

    - Серьезно? Вот никогда не могу предугадать что именно ты скажешь в следующий раз! 

     Андрей улыбнулся! Улыбнулся! И тут же забылось все плохое, что случилось, да, в общем, все забылось! Остались только я и он! И никого вокруг! Вот такой маленький мирок на двоих, в котором я готова жить всегда, только бы он был рядом. 

     - Да, я - очень непредсказуемая девушка! Со мной не заскучаешь... 

    - Тут ты совершенно права. Скорее, помрешь от смеха или от испуга, или, на худой конец, отбиваясь от твоих поклонников. 

    Мы переходили на свой прежний стиль общения. Только теперь мне казалось, он шутит надо мной мягче, ласковее как-то... 

     - Нет. Помирать не нужно. Ты мне еще пригодишься! 

    - Только и всего?  Я тебе только как телохранитель нужен? - ну шутка же! И почему мне чудится какой-то подтекст в его словах. Будто бы он хотел сказать, но не сказал: "А по-другому как-то я нужен тебе?" Но это мое воспаленное сознание, моя бессонная фантазия - прошлая ночь таковой и была - выдает перлы! Не я! И уж тем более не Андрюша! В голове моей полный бардак, смешалось все на свете, и думаю я одно, а говорю другое. И вдруг перемыкает, и я слышу совершенно невозможное, но моим голосом сказанное:

     - Нет. Ты нужен мне иначе. Ты нужен мне целиком и полностью! Так, чтобы ни Мирке, ни какой другой заразе не достался! Хочешь знать, почему я их всех ненавижу? Всех, кто был у тебя, есть и даже тех, кто будет? Особенно тех, кто будет... Потому что хочу, чтобы ты был мой... 

     Слова легко срываются с языка. И в процессе произношения я уже понимаю, ЧТО именно сейчас делаю! Понимаю, но остановиться не могу!          

     - Боже мой, Полина! Ты сошла с ума! - его глаза в темноте блеснули, и мне показалось, что на лице застыло выражение крайней брезгливости, ужаса, вызванного моими признаниями. - Ты говоришь так... Разве тебя этот факт не смущает?  

     - Нет. Меня не смущает, - сказать или не сказать правду? А вдруг с ним случится приступ, такой же, как тогда, в детстве? Или все-таки сказать? Он же вырос, и ничего подобного много лет уже не было! Но почему-то же его память не желает возвращать своему хозяину отрывки воспоминаний из детства?    

     - Я по лицу вижу, что ты сама в ужасе! - он говорит с упреком, расстроенно, так словно вот именно теперь, а не тогда, во время драки с Никитой, случилось что-то по-настоящему ужасное! - Ты глупости сейчас говоришь! Просто ты в шоке от того, что Никита сделал! Так нельзя! Это противоестественно! Никогда тебя не полюблю. Потому что так нельзя! Понимаешь? 

     И я заплакала. Из-за слов, а еще от того, что он отшатнулся, отодвинулся, словно я - прокаженная, словно грязная и его могу испачкать! И проговорила сквозь слезы, хоть в этом и не было никакой нужды, потому что он сидел далеко и никоим образом ко мне не прикасался:

    - Никогда ко мне не прикасайся! Уходи! И никогда даже не приближайся ко мне!

     И я была даже рада, когда в окно постучали, и дверь с моей стороны распахнулась. Мириам осветила фонариком салон, вдруг зачем-то махнула им же в сторону бани, как бы указывая путь, и сказала, испуганно заикаясь:

      - А-андрей, там к-кажется... Кажется там... Никита повесился...

16 глава. А если навсегда... Андрей

    - Полиночка, доченька, потерпи немного - Вероника сейчас сделает тебе укольчик,  - уговаривала мама ласково, долго, прикрыв дверь, чтобы я не мог войти. 

     Сегодня Полина разговаривала. Я не мог понять, что именно говорит, а судя по ответам практически не отходящей от ее постели матери, несла бред. Но это уже было что-то! До этого сестра молчала неделю. А в тот день... В тот день она кричала так, что старушки, жившие в деревне, вызвав милицию и скорую, сбежались со всей округи. 

    Первые два дня я жил возле ее двери. Сидел, привалившись спиной к стене. Даже спал там же, сидя. Вероника запретила входить. И доктор, на которого я так надеялся, которого умолял, хоть на минуту позволить, хоть на мгновение, пока она спит, подойти к ней, долго объяснял, что у Полины нервный срыв, что ей нужен покой и никакого напоминания о том, что ей пришлось пережить. 

    Когда она снова заплакала - от боли, которую своим уколом причинила наша тетка или потому что снова вспомнила всё произошедшее с нами - я ударил в стену кулаком, сдерживаясь, чтобы не ворваться туда, где ей снова делают больно. 

    - Еще раз треснешь в стену, я скажу отцу, чтобы запретил тебе подниматься на второй этаж, - вышла из комнаты Вероника. Она смотрела с сочувствием, но говорила холодно и твердо. ЭТА скажет! ОНА даже в больницу может Полинку запереть! Как и обещала, когда я попытался прорваться в комнату сестры с боем. Дверь тетка закрыла, для надежности уперевшись в нее спиной, и продолжила свои нравоучения. - Ты пугаешь ее. Понимаешь? Мне кажется, она чувствует, что здесь кто-то находится, а может, скрипы твои слышит - все время со страхом сюда, на дверь смотрит... Андрей, ну пойми, время - ее лучшее лекарство сейчас. Время! А ты здесь ничем не поможешь. Иди с ребятами погуляй, Вадима проведай, к сессии готовься, в конце-то концов! Чего ты нам душу рвешь? И без тебя тошно!

    Мне очень хотелось сказать что-нибудь в духе: "А мне не тошно? Вам-то что? Вы не были там, когда..." Но, взглянув в ее лицо, понял, что она тоже переживает, что ездит к нам каждый день и сидит с Полинкой не из семейной солидарности, а потому, что... ну, любит, наверное, племянницу. 

    - Эй, - снизу донесся голос отца. С некоторых пор, если меня нужно было позвать, они все обращались именно так - имя было под запретом. Потому что в один из первых дней дома, услыхав его, Полинка снова начала биться в истерике. - Иди сюда. Поможешь мне!

    Отец чистил картошку - готовил ужин. Раньше он это делал редко, только когда хотел порадовать маму, или если она задерживалась на работе. Но теперь почти каждый день, потому что она практически жила наверху, у сестры. Ульянка учила стих, вслух декламируя строки:

     - Буря, мглою небо кроет, вихри снежные крутя... 

     - Андрей, чисти лук, будем фарш на котлеты крутить, - отец изо всех сил старался сделать вид, что у нас в доме все в порядке. - Мама говорит, ты отказываешься в институт ходить.

    Я на секунду прикрыл глаза - как они не понимают, что я не могу сейчас учиться? Как они не понимают, что мне кажется, будто стоит на минуту Полинку оставить, она умрет? А если ее не станет, зачем мне учеба тогда? Зачем мне вообще тогда жить? Отец продолжал:

     - Мы всё понимаем, сынок, но жить-то как-то надо! И Афанасий Федорович, доктор, который вчера приходил, он же сказал, что всё с Полиной будет хорошо, что она выздоровеет, что это не смертельно.

    - Да, а еще он сказал, что лучше бы ее в психушку положить! ТАМ ей будет место! - за это я хотел Афанасия-гада-Федоровича ударить. И если бы не предупреждающий взгляд отца, сумевшего тогда каким-то образом понять это мое желание, так бы и сделал.  

    - Я не понимаю тебя. Откуда злость эта? Чего ты из себя выходишь? Ведешь себя так, будто мы все виноваты, в том, что произошло? Ты думаешь, я не переживаю или мама? Или Ульянка? 

   - Пап, а правда, что вы хотите Полину к бабушке с дедом в Рыльск отвезти? - реагируя на свое имя, подала голос младшая сестра, и отец вдруг цыкнул на нее, чего не делал никогда раньше. 

    Куда отвезти? За сто-девять земель? Чтобы я ей не напоминал своей рожей о том, что случилось? А может быть, может, она проговорилась в бреду о том, что говорила мне о своих чувствах? Я бросил быстрый взгляд на отца. Он смотрел оценивающе, будто готовился к моей неадекватной реакции. Будто я - подопытный кролик, а он - иллюзионист, думающий, как бы поудобнее меня в свой цилиндр запихнуть, чтобы не сильно выкаблучивался в процессе! Но он молчал, ждал, что скажу на эту новость я. И я сказал:

    - А чего? Отвезите! Зачем только в этот... как его там? Мухосранск? Сразу на Камчатку отвезите! Чтобы не мозолила всем глаза! Чтобы своим сумасшествием не портила картину нашей примерной семьи! Как же? У Логвиновых дочка тронулась! 

    В своей злобе я не замечал выражения лица отца. И готов был говорить и говорить, вываливая на него свою обиду, свое горе. И пощечина, на мгновение вышибившая воздух из легких, отозвалась спазмом в желудке, но привела в чувство. 

    - Думай, что говоришь при ребенке! - отец отвернулся. А мне показалось вдруг, что он очень устал - опустились плечи, обтянутые домашней старенькой футболкой. Обычно он всегда был бодрым, веселым, вечно достающим своими боксерскими выпадами, хуками из-за двери. И мне непривычно было видеть его таким.

    - Папа, а если она такой навсегда... останется? - мой голос предательски дрогнул, заставляя сосредоточиться не на мысли о том, что же в таком случае будет с нею, с нами, а на том, чтобы банально не расплакаться, как мальчишка, на глазах у Ульки и отца.

17 глава. Новая жизнь

     Я не заметила, как уехала мама. Ничего не изменилось. Просто вдруг не стало ее рассказов о молодости, о том, с какими воспоминаниями связана вот эта кружка, о том, как она читала и кто подарил вот эту книгу. Мне порой казалось, что она просто боится молчать рядом со мной, боится заняться своими делами, показать, что я - не центр ее мироздания, показать, что мир крутится не вокруг меня. 

    Теперь роль мамы перешла по наследству бабушке, маминой маме, Любочке, как ее называли все, даже мой дед, даже отец. Теперь уже она, зачем-то напялив мамину блузку (которая, кстати сказать, была ей маловата!) хлопотала около меня, ни на мгновение не закрывая рот. Хм, неужели думает, что я, глядя на блузку эту, буду думать, что мама никуда не уехала? Смешно! 

    Я даже знала, где она! Кроме того, что я тронулась умом, больше ведь ничего не случилось! И всего-то делов! Ни слух не потеряла, ни голос, а уж зрение, так кажется, лучше стало - ничего себе три месяца без компа и книжек, и даже без телефона. 

    Из окон старинного двухэтажного домика с узкими окнами-бойницами, одна из восьми квартир которого принадлежала моим дедушке и бабушке, был виден такой же старинный дворик. В этом маленьком городе все было такое - старинное, маленькое, тихое, сонное, как муха на подоконнике, как Полина после "пора принимать таблеточку". В этом городе не было ветра, и казалось, сонное солнце вяло пробивалось сквозь крону большого тополя, раскинувшего свои ветви прямо возле окна, отчего света не хватало, и на земле под ним всегда была тень. 

    Вчера, перед маминым отъездом, мне, наконец-то, разрешили книги. Мама специально отобрала из своей детской коллекции те, которые, по ее мнению, не могут навредить моей психике еще больше (хотя, куда уж больше?). Наивная мама! Она думает, что я боюсь ведьм и колец, что меня пугает сверхестественное и мистическое! 

    Мама уехала, потому что папа умудрился где-то подхватить грипп, Ульянка собиралась в летний лагерь, а у... того, чье имя при мне нельзя произносить, начинались экзамены в универе. Это все, конечно, было очень важно. Маме нужно было быть с семьей. С семьей, к которой Я теперь не имела отношения. Меня, как сломанную игрушку, не выбросили, нет, - ностальгия замучает! - отправили в детский сад, чтобы там доломали, заиграли до дыр дети... Я улыбнулась - мои "дети" давно на пенсии, но играют очень активно! Не позволяют на полочке простаивать! Вот опять началось!

   - Полиночка, милая, будешь пирожки? С капустой испекла, с повидлом яблочным, с творогом... Смотри, какие румяные. Румяные же?

     - Румяные, - без интереса смотрю я. 

    - С чем ты будешь?

    Сейчас есть два варианта. Первый, очень заманчивый, сказать так: "А с чем пирожки?" И наблюдать за тем, как бледнеет бабушка. И второй, тот, который произношу я - он более утомителен, но бабушка ждет именно его:

     - Я не хочу, бабушка.

     Дальше идут полчаса уговоров, к которым присоединяется дед, бывший военный, заканчивающий процесс своей любимой фразой: "И чтобы без разговоров там!" И я ем пирожок с капустой, запиваю его чаем и думаю о том, что теперь, когда из-за таблеточек, которыми меня пичкают каждый день, я поправилась килограмм на десять, на меня ни один симпатичный парень не посмотрит. Хотя... И что теперь? Мне теперь можно всё! Мне даже права, которые все собиралась, но не успела, можно будет получить - папа позаботится, чтобы следов не осталось! В смысле, чтобы в моей медкарте не осталось следов посещения и лечения у психиатра. Да... 

     - Поль, а поехали со мной за грибами? - хитро прищуривается дед - проверяет степень моего сумасшествия. 

     - Дед, какие грибы в июне? Грибы же осенью растут, - иногда мы ездили с родителями и Ан... с родителями за грибами, но было это всегда в сентябре-октябре, и я любила запах прелой листвы, в которой палочкой нужно было ковыряться в поисках опят - других грибов в нашей семье не знали. 

     - Позавчера же дожди закончились. Я местечко знаю, где шампиньоны ведрами собирать можно! Они всё лето у нас растут! Представляешь? Поехали и без разговоров!

        - Ну если без разговоров...

       ...Подготовку к моему дню рождения бабушка начала за две недели! Это был своеобразный рекорд - мама обычно справлялась за три дня! Я знала, что они приедут - двадцать лет, это все-таки юбилей! За месяц здесь я успела дико соскучиться. А может быть, эти подзабытые мною эмоции - тоски, одиночества, ожидания встречи, волнения... любви, несколько месяцев болезни не надоедавшие мне своим присутствием, проявились сейчас потому, что бабушка по телефонному приказу мамы отменила одну из положенных мне таблеточек, в виду идеального поведения и притворного замечательного настроения и аппетита? В последнее время от этих "таблеточек" целиком и полностью зависело всё в моей скучной жизни.

     А теперь я ждала, считала минуты, не расставаясь с подаренными на день рождения (задолго до его наступления!) дедом и бабушкой золотыми часиками - мобильный телефон все еще был под запретом. Я представляла себе нашу встречу, как выбегу встречать их во двор к машине... Как, не дождавшись, пока папа заглушит мотор, вынырнет из салона мама и бросится мне навстречу. Как с шариками (почему-то в этих еженочных мечтах мне видились серебристые и белые, как облако, рвущиеся к небу шары!) с трудом протиснется из салона Ульянка. Как на своей новой машине (семейные новости я узнавала каждый день по телефону!) подъедет сразу вслед за папой Кирилл, собиравшийся привезти свою невесту, чтобы заодно познакомить с бабушкой и дедушкой. Как папа подбросит меня к небу - как маленькую, как в детстве... И если бы бабушка видела, что вот именно к этому моменту в моей еженочной мечте у меня начинали безудержно трястись руки, я бы, наверное, была приговорена к новой порции моих "любимых" таблеточек! Но бабушка спала. И дед спал. И я могла безнаказанно думать и трясти руками. Так вот... потом, после них всех, когда, увлекаемые выбежавшими из подъезда мамиными родителями, мои родственники пойдут в дом, сгибаясь под тяжестью подарков, из машины выйдет ОН!

18 глава. Новая жизнь - новые встречи

      "— Знаешь, кем бы я хотел быть? — говорю. — Знаешь, кем? Если б я мог выбрать то, что хочу, черт подери!
— Перестань чертыхаться! Ну, кем?
— Знаешь такую песенку — «Если ты ловил кого-то вечером во ржи…»
— Не так! Надо «Если кто-то звал кого-то вечером во ржи». Это стихи Бернса!                                                         — Знаю, что это стихи Бернса.                                                                                                                                                  Она была права. Там действительно «Если кто-то звал кого-то вечером во ржи». Честно говоря, я забыл.       — Мне казалось, что там «ловил кого-то вечером во ржи», — говорю. — Понимаешь, я себе представил, как маленькие ребятишки играют вечером в огромном поле, во ржи. Тысячи малышей, и кругом — ни души, ни одного взрослого, кроме меня. А я стою на самом краю скалы, над пропастью, понимаешь? И мое дело — ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. Понимаешь, они играют и не видят, куда бегут, а тут я подбегаю и ловлю их, чтобы они не сорвались. Вот и вся моя работа. Стеречь ребят над пропастью во ржи. Знаю, это глупости, но это единственное, чего мне хочется по-настоящему. Наверное, я дурак…" (1)

    Я задумалась, глядя на обложку книги. Мне хотелось поразмышлять об этом желании Холдена, но я не могла сосредоточиться - мысли разбегались в разные стороны, подгоняемые гулом и рычанием нескольких мотоциклов, которые на самом выезде из двора, в широкой и длинной арке, проходившей как бы сквозь дом, стоявший напротив нашего, "объезжали" какие-то мальчишки. И поняла, что кто-то заглядывает мне через плечо только тогда, когда услышала негромкое:

 - Пробираясь до калитки
Полем вдоль межи,
Дженни вымокла до нитки
Вечером во ржи... (2)

    Я резко обернулась. За спиной стоял до черна загорелый, широко улыбающийся парень с серебряной сережкой в левом ухе. "Хотя, возможно и в правом тоже, - почему-то подумалось мне. - Просто длинная чуть вьющаяся челка правое ухо закрывает практически полностью". 

     - Только не спрашивай сейчас, читал ли я эту книгу, - засмеялся он, прижав к груди разрисованный языками пламени мотоциклетный шлем. 

    - Ты был на олимпиаде по литературе в одиннадцатом классе? - спросила я полную чушь, отчетливо, будто это было вчера помня о вопросе из той самой олимпиады о знаменитом стихотворении Маршака, перекликающемся с этой книгой. 

    Он быстро взглянул на своих друзей и, прижав черный от мазута палец к губам, вдруг сказал заговорщецким шепотом:

    - Тсс! ИМ, - кивок головы в сторону мотоциклов. - Ни слова об этом! Иначе исключат меня из клуба местных байкеров... Ха! Ты серьезно? Где я и где та олимпиада? Да ни за какие заслуги Исаев Егор Александрович не стал бы утруждать себя олимпиадами какими-то! На самом деле... я просто вчера шел мимо, когда ты читала, и подсмотрел. Ты была так увлечена, что и не заметила! А дальше - дело техники - в интернете нашел, прочитал краткое содержание, плюс стишок этот в поисковике выскочил. 

    - Егор Александрович, - он был обаятельным - от улыбки до сережки в ухе, которая яростно сверкала на солнце при каждом резком движении головой, с ним хотелось шутить. Чего я не имела никакого права себе позволить, поэтому сказала с самым хмурым видом, на который была способна. - У вас замечательная память на стихи.

      - Ну раз уж у нас пошла такая светская беседа, позвольте узнать ваше имя! - тут же подстроился он и перешел на вы.

     - Полина. Просто Полина.

     - Егор! - закричали на разные голоса его друзья, рассерженно урча заведенными мотоциклами. - Давай быстрее!

    - Просто Полина, ты вечером чем занимаешься? 

    - Читаю.

    - А давай почитаем вместе. У меня что-то проснулась удивительная тяга к литературе! 

    - Ну, если твоя жизнь тебе не дорога..., - очень тихо сказала я, когда он, не дожидаясь ответа, помахал рукой и помчался к друзьям.

    А я еще долго смотрела, как обгоняя друг друга, мотоциклы выскакивали на проезжую часть и, издавая жуткий грохот на весь городок, разгоняли ненадолго его вязкий летний сон.

    Вечером я не вышла во двор. А смешной парень, который был явно не старше меня, а может быть даже чуть моложе, некоторое время сидел на скамейке, сосредоточенно копаясь в своем телефоне, а потом, окинув долгим взглядом наш дом, запрыгнул на свой мотоцикл и уехал. 

     Я наблюдала за ним из окна своей комнаты, не очень-то заботясь о том, чтобы он меня не заметил. Если бы на его месте был Андрей, меня не удержали бы никакие цепи! Если бы на его месте был Андрей, я никуда не ушла бы со скамьи, так и сидела бы с утра и до самого вечера в ожидании... Если бы только на его месте был Андрей! 

     Только на мой день рождения Андрей не приехал.

     (1) - "Над пропастью во ржи..." Д. Сэлинджер

    (2) - "Пробираясь до калитки..." С.Я.Маршак

19 глава. Когда открываются глаза. За месяц до событий, описываемых в предыдущей главе

         - Стать военным? Подал документы сам? - мама вскочила со своего места и начала носиться по кухне, нервно заламывая руки, как будто я сказал ей о том, что ограбил банк и скрылся с места преступления. - А как же инженерно-технический? Ты же два курса уже отучился! Два года впустую! 

     - Погоди, Эмма! Дай ему высказаться! - папа, похоже, понял, что я не договорил. 

      - Из военной академии пришел запрос на предоставление дополнительных документов. Им нужно мое свидетельство о рождении. Хотя в основном списке такого не было... А еще справки об отсутствии судимости у ближайших родственников.

     Мать с отцом переглянулись и синхронно опустили глаза в пол.

    - Потеряли его? - догадался я. - Свидетельство? Так, наверное, можно восстановить?

    - Нет, не потеряли. Но, сынок, понимаешь... - мать начала и замолчала, и тут я понял, что они что-то скрывают от меня! Что-то очень важное, что я, скорее всего, обязательно должен был знать.

    - Эмма, давай я скажу? Все равно узнает.

    Почему-то неприятно засосало под ложечкой, словно на экзамене. Мать кивнула, соглашаясь.

    - Сынок, так получилось, что... Короче, у меня есть судимость, и поэтому...

    - Паша! Ты не о том сейчас. Андрюша, ты должен знать, что мы очень тебя любим и всегда любили, и будем любить, что бы ни случилось. Но, в общем, там, в свидетельстве о рождении, у тебя другая фамилия и другое отчество...

   И то, что она говорила еще, и то, что добавлял отец, перебивая маму, и с каким-то странным выражением лица, глядя мне в глаза, всё это я уже не слушал. Я не мог это слышать по одной простой причине! Это было невероятно! Не может быть! Ну, не может же быть! Или... Или может все-таки? 

    Хотя, если подумать, я не очень-то похож на мать и отца, а уж от остальных, светловолосых, кареглазых, отличаюсь, как день и ночь! Я вскочил со стула, не имея терпения, чтобы спокойно сидеть и думать, и заметался по кухне, заставив мать отступить к столу - поправил цветы в вазе, схватил яблоко из тарелки и зачем-то порезал его на дольки вдруг задрожавшими руками, вымыл нож, аккуратно положил его в ячейку специального ящика в столе. А потом остановился, как вкопанный, очень желая, но не умея сдержать улыбку.

     - Паша, что с ним? Может, ему таблеточку успокоительного дать? Андрюша, сынок, пожалуйста, не улыбайся так! - мама протянула в мою сторону руки, словно я ухожу навсегда из дому, а она решила обнять напоследок.

     А я позволил себе думать о том, что даже в мыслях всегда было под запретом: "Если я не родной родителям, то... не родной и своим брату и сёстрам?"

    - Я из детского дома?

    Мама зачем-то снова опустила глаза, словно ответ мог причинить мне боль, словно она виновата в чем-то.

   - Да.

   - Вы меня взяли одного или кто-то... или с другими детьми?

   - Нет, сынок, Полина и Кирилл - мои дети от первого брака, ну а Ульяна... ты сам знаешь, - мама с каждым словом делала маленький шажок в мою сторону так, будто опасалась, что узнав подобные новости, я непременно развернусь и сбегу, и пыталась оказаться поближе, чтобы вовремя схватить и не позволить этого. А мне нужно было знать главное, и уже не боясь, что они подумают что-то не то, что прочтут мои настоящие чувства, которые так долго скрывал даже от себя самого, я прямо спросил:

    - Скажите мне, а Полинка это знает?

     Отец и мать переглянулись, а потом одновременно посмотрели на меня. И я всё по глазам понял. Знает. Знала всегда! Почему же не сказала мне? Почему мне никто ничего не говорил? И как долго скрывать собирались? Всю жизнь? 

    - Все всё знают! А почему мне ничего не говорили? - я кричал, потому что не мог справиться с той огромной бурей эмоций, которые захлестнули меня. Мать подскочила и попыталась обнять. А отец сказал спокойно и тихо:

     - Вот поэтому и не говорили. Берегли тебя. 

    - Да вы хоть понимаете... Если бы я только знал! Если бы знал! - я, конечно, не мог сказать им сейчас, но был уверен, что если бы я только знал, всё сложилось бы по-другому! Для меня и Полины! Да я бы ни на минуту не покинул ее! Я бы тогда не сказал... Обхватив руками голову, я съехал спиной по стенке на пол. 

     - Сынок, - мать робко положила ладонь мне на затылок. И первым моим желанием было отодвинуться, рвануться в сторону от нее. Но я не посмел. Потому что не был дураком - понимал, как дорого стоит тот факт, что меня любили в этой семье, как своего, как родного! А ведь было именно так, раз уж я ни разу даже не заподозрил обратного! - Прости! Поначалу нам хотелось, чтобы ты не знал этого, думали, вырастешь, мы всё расскажем. А потом... Как-то всё отдаляли этот момент, чего-то ждали. Просто дети вырастают, так быстро становятся самостоятельными, далёкими... Андрюша, я просто боялась тебя потерять! 

     Когда она заплакала, отец дернулся на стуле - я это четко видел. Он хотел сам обнять ее. Но не успел. Я сделал это первым. И мне было странно и непривычно - я видел рыдающую мать впервые -  скупая слезинка во время семейных просмотров военных мелодрам не в счет. Так мы сидели - я и она на полу, а он - на стуле, сжав в кулаки руки. 

    - Так что вот, Андрей... Не получится у тебя в военное... Статья-то у меня не очень, - спустя некоторое время вздохнул виновато отец.