Нити судьбы

1

Ева

Нити основы означают ход времени. Их цвет, как цвет солнца, меняется с временами года. Все люди на этой планете погружены в свои труды, их мысли беспокойно кружат, а я тем временем плету своё полотно безмятежности и спокойствия, которое исчисляется тонкими нитями солнечных лучей.

У меня нет возможности увидеть краски этого мира, но солнечные нити я могу различить, прикоснувшись к ним кончиками пальцев. Я чувствую их смену красок с переменами времён. Каждая перемена по-своему прекрасна, она имеет свой характерный запах и звук. Мой любимый звук, это шелест листвы.

Поздней весной я наслаждаюсь запахами цветения и звуком тёплого ветра.

Мы не придаём значения тому, что имеем, принимаем как должное, только после утраты мы осознаём ценность того, что имели.

Мой папа всегда говорит, что я особенная. Так он считает, потому что у меня очень быстро получилось свыкнуться со слепотой, и смириться с потерей зрения. На самом деле, это было не так легко и быстро. Просто мне не хотелось делиться с родными своей болью и переживаниями. Сейчас я уже не верю в то, что когда-то имела возможность видеть этот мир. Уже не помню, какие краски этот мир имеет. В памяти сохранились только слова, названия, в своём воображении я пытаюсь воспроизвести предметы и их цвета, но не думаю, что мне это удаётся правильно сделать.

Я не горюю по этому поводу, я смирилась. Бо́льшую часть сознательной жизни я провела во мраке, и темнота стала моим домом. Проливать слёзы над неизбежным, не имеет смысла. Упиваясь жалостью к самой себе, я лишь начну погружаться в пучину отчаяния, отправляясь в бездну страданий, из которой выбраться будет очень сложно. Я люблю свою жизнь и не хочу растрачиваться на слёзы, которые не принесут никакой пользы.

Медленно вздохнув, подставляю лицо утреннему ветру, наслаждаясь его приятной свежестью. Задорный ветерок ласково развевает мои волосы, неся их в хаотичном порядке. Так приятно чувствовать весенние ароматы, которые он принёс с собой. Если прислушаться к этим запахам, то можно различить их истоки.

Надышавшись весной, встаю с лавочки и распрямив трость ступаю вперёд, нащупывая преграды перед собой. Так много звуков сегодня. Тёплая погода вызволила из душных квартир местный народ.

Осторожно иду вперёд, чувствуя тростью каждую трещинку на бетонной дорожке.

— Евочка, здравствуй деточка! — остановившись, узнаю голос старенькой бабушки по соседству.

— Добрый день Жанна Ефимовна. —

— Ева, передай маме, что я заскочу сегодня вечером, банки она обещала мне отдать. —

— Конечно, я обязательно ей передам. —

— Спасибо деточка. Ну, пойду я пожалуй, дел много. Или... Ева, может тебя проводить? — еле сдержав своё недовольство, улыбнулась соседке.

— Нет. Что вы Жанна Ефимовна? Я и сама справлюсь. — как же это неприятно, когда с тобой обращаются, как с инвалидом. И хоть я понимаю, что отношусь к этой группе, но неприятно осознавать, что люди видят во мне беспомощное увечье.

— Ну, тогда ладно, до вечера моя хорошая. —

— До свидания Жанна Ефимовна. — услышав её удаляющиеся шаги, повернулась вперёд и продолжила путь. Дойдя до края дорожки, не успеваю сделать очередной шаг, как мимо моих ног, на сумасшедшей скорости, пробегают лающие собаки. Ахнув от испуга, я теряю равновесие и лечу вперёд, но падаю не на пол, а на стоящего впереди человека. Сильно толкнув человека в спину, хвастаюсь пальцами за его одежду, и смяв её держусь, чтобы не свалиться на бетон. Я делаю это не нарочно, просто срабатывает условный рефлекс.

— Не понял?! — недовольный голос молодого парня реагирует моментально. Отпустив его одежду, встаю ровно.

— Прошу прощения. Я не хотела... —

— Да класть я хотел на то, что ты там хотела! Смотреть нужно под ноги! Слепая, не видишь, куда прёшь?! — как же сильно он разозлился, но ведь я не сбила его с ног, чтобы так кричать, к чему весь этот негатив?

— Простите. — снова извиняюсь за случайное столкновение и прохожу мимо него. Моё настроение испорчено.

Проводя носочком ноги по полу, ищу упавшую трость. Не имею представления, куда она могла отлететь? Без трости мои движения будут затруднены, ведь я не смогу знать, где меня подстерегает опасность.

Кожей чувствую взгляд грубого парня, который не постеснялся ударить словами по уязвимому. Поскорей бы найти свою трость и уйти, вынести его присутствие становится сложно.

Вдруг неожиданно моей руки касается чья-то рука, и вкладывает в неё знакомый предмет, который я так тщетно искала.

— Ты... Короче, это, извини меня. Я же не знал, что ты... Ну... —

— Слепая?! Извинения приняты, можешь забыть. — так хочется поскорей уйти подальше от него. Так я и делаю, выставив тросточку перед собой, ухожу.

Позади слышатся тяжёлые, мужские шаги, затем быстро обходят меня.

— Постой! — он преградил мне путь неожиданно, хоть мой шаг и был достаточно медленным, но всё равно я не успела понять, что передо мной есть преграда и врезалась в него. По инерции обхватив мужские плечи, снова повисла на незнакомце, он же в ответ обхватил мою талию. — Воу! Аккуратнее, не ушиблась? —

— Отстань! Что тебе нужно от меня?! — толкнув его в грудь, отхожу на шаг назад.

— Эй-эй, не психуй! Слушай, я не хотел тебя обижать, ты уж прости меня. —

— Было уже! Я же сказала, что извинения приняты! — наступает затянувшаяся пауза. Для чего я всё ещё стою рядом с ним, будто жду какого-то продолжения?

— В общем, я извинился. Моя совесть чиста, бывай красотка. — сказав, наконец-то ушёл. Ну и хорошо, я тоже пошла дальше. Жаль только, что от хорошего настроения ничего не осталось.

И чего я так расстроилась? Ну нагрубил он мне, что в этом такого, я ведь даже не знаю его, тем более он же попросил прощения? А то, что он задел за живое, так это не нарочно, он же не знал, да я и сама виновата, кому бы понравилось получить тычок в спину? Ну вот зачем я вообще об этом думаю? Нужно вспомнить что-нибудь приятное.

2

***

— Мам, я пошла! — надев кеды, выпрямляюсь и снимаю с крючка трость.

— Ева, ты уверена, что сама справишься, может всё-таки папе позвонить, он тебя отвезёт? —

— Мам, я сама. —

— Папа будет недоволен, ты же знаешь, как он не любит, когда ты ходишь пешком так далеко, и тем более так поздно. — ну сколько можно? До сорока лет будут следить за каждым моим шагом?

— Ну и пусть злится! Мам, я уже не ребёнок, может хватит меня опекать! —

— Ева...— произнеся моё имя вполголоса, мама заставила почувствовать глубокий стыд. Накричав на неё, я тут же пожалела об этом. Мои родители меня очень любят, волнуются, а я веду себя неблагодарно.

— Мам, прости, я не хотела. —

— Всё хорошо доча. — ответила немного грустно, от чего мне стало ещё хуже.

— Мам... Я пошла, не обижайся пожалуйста. — открываю дверь и выхожу в подъезд. Знаю, что мама будет провожать меня глазами, пока я не скроюсь с её вида.

Спустившись вниз, выхожу на улицу и чувствую облегчение. Немножечко свободы не помешает никому.

Вечерний воздух наполнен прохладой. Ведя тростью по полу, ищу знакомый путь до театра.

По приходу в любимый театр, занимаю своё место у рояли и жду начала репетиции. Среди всех музыкантов, я молчаливая невидимка. Меня никто не замечает, всё внимание заканчивается на коротком приветствии. Люди чувствуют себя неловко рядом со мной и стараются сторониться нежелательной компании. Ну и я собственно не особо в обиде, мой любимый и единственный компаньон, это рояль.

Как только кончики пальцев прикасаются к клавишам, моё сознание попадает в другой мир, в тот, где статус души на высшем уровне, в мир где живёт непомерное счастье, и самая маленькая капелька печали. В том мире человеку не нужно зрение, всё, что нужно, это впитывать звуки, которые проводят особые нити, тянущиеся от самого сердечка и затерявшихся в глубинках подсознания.

Пальцы сами скользят по клавишам, проигрывая заученные ноты. Время теряет своё значение. Только я и музыка. Прекрасная мелодия, изливающая все мысли в ноты.

— Ева, ты как всегда превосходна! — проиграв очередной аккомпанемент, получаю порцию похвалы от дирижёра. Эта похвала для меня, как слабая пощёчина, ведь она обращена только на меня. И ведь никто из нашего небольшого ансамбля не скривит душой по этому поводу. А всё потому, что дирижёр часто хвалит меня только по одной причине, так он ищет в себе сочувствие к моей неполноценности, и все вокруг это понимают. Я тоже понимаю, но делаю вид, что довольна собой, и киваю ему в благодарность. — На сегодня достаточно! Этот вечер принёс мне удовольствие лицезреть гармонию вашей слаженности. Очень надеюсь, что вы её не растеряете. Не забывайте про генеральную репетицию, которая состоится всего через три дня! Не разочаруйте меня, ведь разочарование, это не только совокупность отрицательных эмоций, важно помнить, что разочарование, это в первую очередь определение вашей дальнейшей карьеры. Увидимся завтра, всем до встречи! — процитировав любимым методом, от пряника к кнуту, Вениамин Игнатович уходит, оставляя нас в репетиционном зале.

Многочисленные голоса музыкантов сливаются в галдёж. Все присутствующие принимаются к сборам, попутно обсуждая канун генеральной репетиции.

Обхожу взволнованные голоса, покидая зал первой. Время пролетело незаметно, нащупав время на часах брайля, поникше выдыхаю, предвкушая недовольный голос папы. Скорее всего он уже ждёт меня у театра.

Ведя тростью из стороны в сторону, выхожу из здания. Встаю у входа, в ожидании папы, но простояв так около десяти минут, понимаю, что он не приехал за мной. Немного странно, но так бывает, иногда он позволяет мне побыть самостоятельной.

Ну что-ж, пожав плечами иду по привычному пути к дому. Я знаю эту дорогу, каждую ямочку, каждую кочку, и никогда не боялась ходить в этих местах одна. Но в такое позднее время я ещё не ходила по улице.

Репетиция продлилась намного дольше, чем я ожидала. На улице так поздно, что не слышен не единый звук, словно всё вымерло. Лишь шелест листвы напоминает о том, что я всё ещё нахожусь в реальности.

Пройдя пол пути, в голове начинает шуметь лёгкая тревога. Вслед за ней воспаляться воображение, будто за мной кто-то следит. Застываю на месте и прислушиваюсь.

— Здесь кто-то есть? — дурацкий вопрос, ни один преследователь не станет отвечать на него, но в таком состоянии я не ищу логики, необдуманные слова сами складываются в моей голове, а дрожащие губы произносят.

Услышав тишину в ответ, не успокаиваюсь, становится только страшнее. Повернув голову в сторону, слышу короткий шорох. Страх парализует тело. Всё таки за мной кто-то следит...

— Кто здесь?... — произношу полушёпотом, в ответ снова тишина. Медленно разворачиваюсь в противоположную сторону от страшного звука и ускоренно иду вперёд к дому. От быстрого шага не успеваю путём прощупать тростью преграды, споткнувшись об бордюр теряю равновесие и беззвучно крича падаю вперёд.

Ну не возможно, чтобы это повторилось снова, но столкнувшись с мужской спиной, хвастаюсь за ткань одежды, и повиснув на парне, слышу знакомый и очень грубый голос.

— Какого?! — грубо выкрикнув, он пытается обернуться. Не может быть, чтобы я второй раз за день упала на одного и того же парня, но всё же... Я почти на сто процентов уверенна, что это он. Тот же самый запах, тот же самый голос. То же самое, нелепое столкновение. С ним... Опять... Разве такое бывает?

— Прошу прощения. — выпрямившись, извиняюсь, и опустив голову обхожу его. Дабы не нарваться на гневные оскорбления, а возможно и того хуже, пытаюсь сбежать. Моя трость выпала из рук, видимо это уже становится традицией, но я даже не думаю её искать и сбегаю с пустыми руками, полагаясь только на свою интуицию.

— Не понял? Это же ты... Стой! — пожалуйста, только не иди за мной! Спотыкаясь о каждую кочку, быстрыми шагами стараюсь отдалиться от незнакомца. И вроде бы у меня это получилось. Только вот я свернула не туда, видимо от страха потеряла ориентир.

3

Матвей

В очередной раз просыпаюсь в холодном поту. Пятнадцать лет прошло, а мне всё снится эта авария. Только лица родителей стали размытыми, стёрлись из памяти. Я уже сам не верю в то, что когда-то они были живы.

Услышав вибрацию мобильника, поднял телефон с полу и принял вызов.

— Да! —

— Матвей, Валет ждёт тебя возле причала, на том же месте. —

— Какого хрена он меня ждёт? —

— Я сказал ему, что товар готов. — баран дефективный! Что он возомнил о себе, трепаться о встрече за моей спиной?

— Какого хрена ты открываешь свою пасть?! Осёл тупоголовый! —

— Матвей... —

— Завались! Если бы Макар за тебя слово не замолвил, я бы уже тебя закопал, живьём, собственными руками! Ещё раз полезешь без моего ведома, я тебя урою, понял?! —

— Матвей, я думал, что у нас всё подготовлено. Хотел как лучше, думал, что договорюсь, и тебе меньше забот. —

— Нас?! Нет никаких нас! Я взял тебя в дело только из-за твоего брата! Сука, "думал он". Баран тупорылый! Предупреждений не будет, попробуй ещё раз влезть в мои дела, тебе и твоему брату печень вырву! Ты понял меня?! —

— Я тебя понял. —

— Хренов Макар, подсунул мне своего братца дебила. Вали на точку и перегоняй машину, остолоп! Я подъеду, через пол часа! —

— Всё сделаю. —

— Ещё бы ты не сделал! Кусок дерьма! — сбросив вызов, встаю с кровати и принимаюсь к сборам.

Тачка не подготовлена к сбыту. Под её замену есть битая версия, но я не довёл всё до совершенства, идентификационные номера переделаны под поврежденный автомобиль, но не все отметки пройдены в оригинале на аварийную тачку. Если бы не этот дебилоид, я бы успел всё доделать к завтрашнему дню. Товар должен быть идеальным, чтобы комар носа не подточил. Подшить угнанную тачку, дело кропотливое.

Ещё и с Вальтом договорился, с ним заднюю не дашь, серьёзный чувак. Сука, грёбаный Витя, недоделок! Если Валет выставит демпинг, я этого идиота, вместе с его братцем, на счётчик поставлю, будут мне компенсировать убыток с процентами.

Схватив ключи от байка, неспеша пошёл в гостиную. На стойке, отделяющей кухонную зону от гостиной, лежит вчерашний кусок пиццы. Взял его и пошёл к выходу. На ходу откусывая, открываю дверь и выхожу наружу.

Как бы не прорвало плотину от залежавшейся жрачки? Да похер, и не такое приходилось закидывать, переварится как-нибудь.

По лестнице я спускаюсь неспеша. Я знаю, что Валет серьёзный чувак и придерживается строгой точности, но мне похрен, подождёт. Даже Валет не осмелится рыпаться на меня. Все знают, что я хренов псих.

Все боятся психов, в целом вообще боятся насилия и неконтролируемой агрессии. На это и был расчёт. Я нарочно вызывал в себе неконтролируемые приступы, чтобы люди видели во мне угрозу и боялись приближаться. Спустя четыре месяца прекратились издевательства не только от сверстников, даже приёмники перестали навешивать пиздюлей. Меня стали бояться, все, без исключения. С каждым днём я становился всё невыносимей и невыносимей, и чем больше я вызывал припадков бешенства, тем отчётливей понимал, что теряю себя настоящего.

Я крушил всё, что попадалось под руку, бился до полусмерти. Когда я входил в состояние невменяемости, то уже не чувствовал ни боли, ни усталости. Именно этот образ вгоняет всех в ужас. Я же научился отключать разум, переключаясь в безумца становился роботом, у которого только одна задача, крушить всё вокруг и разносить всех кто стоит рядом.

Спустя год можно было остановиться, я заработал себе репутацию бешеного психа, никто не осмелится со мной связываться, но я осознал, что уже не способен нажать на тормоз. Я уже не я. Неконтролируемые срывы взяли верх надо мной. Я слепил себя сам, заложил в себе бомбу с часовым механизмом. Я и сам не знаю, когда она рванёт, никакого самоконтроля. Я не рождён психопатом, но решил стать таким, и как бы мне не хотелось, но обратного пути увы нет.

С годами я перестал париться по этому поводу и просто принял себя такого, какой есть. Я уже не помню кто я на самом деле, псих притворяющийся нормальным или же наоборот.

Заведя двигатель, надеваю шлем. В кармане снова вибрирует телефон.

Да твою мать! Снимаю шлем и отвечаю на вызов.

— Да! —

— Матвей... —

— Какого хрена ты мне названиваешь, дерьма ты кусок?! —

— Я на месте Матвей. —

— И что?! Мне сплясать от радости?! —

— Валет ждёт, Матвей. —

— Да мне насрать! Будет ждать столько, сколько я пожелаю, а если у него появятся претензии, отвечать будешь ты, своей тупой башкой! — сбрасываю этого кретина и надев шлем стартую.

Валет недоволен, раздув ноздри пыжится, сдерживая возмущение. Даже пытается улыбаться через силу. Спешившись, подхожу к нему, Валет протягивает лапу, я не отвечаю. Достаю сигарету и прищурив один глаз прикуриваю.

— Тачка в твоём распоряжении. — выкладываю, переходя сразу к делу, нечего тянуть время.

Сжав в кулак вытянутую руку, он убирает её в карман брюк. Улыбка исчезает с его лица. Я проявляю неуважение отказав ему в рукопожатии. Мог бы уже привыкнуть к тому, что я отбитый.

— Документы? — что за вопрос, за кого он меня принимает, за идиота, который припёрся на сделку без документов? Протягиваю ему папку. Но этот Чиполлино, какого-то хрена кривит морду.

— Матвей, придётся занизить тебе плату, за опоздание. Так дела не решаются, если ты не начнёшь относиться серьезно к делу, тогда тебе придется искать другого посредника. — что он сейчас провякал?! Занизить?! Отбросив сигарету, подхожу к нему ближе, лоб в лоб.

— Зубы мне не заговаривай. Выкладывай бабло, как договаривались. А как появится свежий товар, я позвоню. Даже позволю тебе право на выбор, если будешь лапочкой. —

— Кхм... Матвей... —

— У меня нет времени на бабский трёп! Плати и принимай! — он выложит всё до копейки, как и договаривались. Просто знает, что по другому нельзя, со мной нельзя.

4

***

— Матвей, не поступай так со мной! Разве я заслужила такое отношение? —

— Ника, не беси меня. —

— Ты бездушный сухарь! — блядь, попросил же не бесить! Чувствую, что начинаю выходить из себя.

— Сука... Ты слов не понимаешь?! Пошла нахер! —

— Думаешь можно со мной вот так рвать отношения?! Да кем ты себя возомнил?! —

— Какие ещё отношения? Иди уже нахер! —

— Вот так, да? Думаешь я шалава какая-то? Да ты радоваться должен, что я вообще с тобой в постель легла! Ты хоть знаешь кто мне предлагал отношения? Да ты ему и в подмётки не годишься! — встав с дивана подхожу к ней, и схватив за руку дёргаю, рывком толкая в сторону выхода.

— Ника, пока я держу себя в руках, вали. Иначе я тебя размажу. — но она упорно продолжает меня провоцировать, хотя знает, что этого делать не стоит.

— Не смей меня толкать! И ты ещё считаешь себя мужиком? Думаешь можно на меня руку поднимать?! Да ты обычная оглобина! Трус и тряпка! Ты! Чмо, вот кто ты! — ну вот я и поплыл. Потеряв терпение, хватаю стул и швыряю в её сторону. Стул пролетает в метре от её головы и разбивается о стену. Ника громко взвизгнув, закрывает лицо руками.

Костёр в груди резко разрастается в бушующее пламя. Я не люблю обижать девушек, но иногда бывает и такое. И сейчас именно тот момент, когда ей нужно бежать без оглядки. Но Ника стоит на месте и смотрит на меня глазами полными надежд, что я обрету рассудок и поступлю как благовоспитанный человек, отнесясь к ней полагающим образом.

Но... Я же псих, я подлец и мерзавец, безумец, для которого не важны общественные ценности. Пора бы уже понять, что класть я хотел на гуманное отношение к окружающим. Класть я хотел на её чувства.

— Что я тебе сказал? Повтори. — подойдя к ней, прижимаюсь лбом к её лбу, говорю тихо, но угрожающе. Ника начинает тяжело дышать, пятясь назад упирается спиной к стене.

— Матвей, прости... Пожалуйста, ты меня пугаешь. — обращается ко мне, но её взгляд прикован к полу. Этот пассивный ход должен меня успокоить, ведь она уже показывает мне свою покорность. Но я не успокаиваюсь, я начинаю злиться ещё больше.

— Повтори. — не даю ей отдалиться , нависая и прижимаясь, вдавливаю её хрупкое тело в стену. Проведя пальцем по её щеке, склоняюсь к уху и тихо говорю, требуя своего. — Давай Ника, открой свой поганый ротик и повтори мои слова. —

— Ты... Ты сказал, чтобы я ушла. —

— Ну и почему же ты не ушла? —

— Матвей... Это не ты, ты же совсем не такой. —

— Сука! Ты всё продолжаешь и продолжаешь меня бесить! — размахнувшись, бью кулаком в стену. Ника в очередной раз взвизгнув, медленно переводит на меня взгляд. С её глаз стекают крупные капли. Но на меня это никак не влияет.

— Я уйду. Пожалуйста, только не трогай меня. —

— Когда я тебя просил по хорошему, ты вдруг решила, что со мной можно поиграть? А теперь просишь отпустить? Ты же так сильно хотела, чтобы я тебя трогал, хотела, чтобы я продолжал тебя трахать. В чём дело Ника, уже не хочешь? — проведя рукой по её шее, силой сжимаю горло, и приблизившись к её лицу, втягиваю воздух сквозь сжатые зубы. На её лицо ложится белая маска ужаса.

— Матвей... Пожалуйста... —

— Разве тебе не известно кто я? Разве ты не знаешь, что происходит, когда я теряю контроль? — горячие слёзы капают мне на руку, одна за другой. Разжав пальцы, отпускаю её тонкую шею. — Катись нахер, и не попадайся мне на глаза. — Ника срывается с места и отбегает от меня. Прижав руки к шее, оглядывается и наклонившись поднимает сумку с полу, затем поспешно уходит.

Но мой срыв так легко не уйдёт. Я начинаю крушить в квартире мебель. И, чтобы окончательно не разрушить всё, что имею, решаю уйти подальше от собственной квартиры.

Схватив ключи от байка и ветровку, выметаюсь на улицу. У меня есть всего минута, дальше меня накроет полностью, нужно поторопиться, дорога и ледяной ветер остудят меня, успокоят. Если я не успею, то сам не смогу предугадать последствия. И возможно даже не вспомню, что натворил.

Выжимаю из байка все его возможности. Ветер режет кожу на лице, в глазах всё плывёт. Огонь ещё горит, я не могу его погасить. Сжимаю руль до боли в суставах и продолжаю давить на газ.

Только спустя несколько километров, в груди стихает жжение. Я поборол, у меня получилось. Но чувствую, что скоро мне не поможет даже байк. Может пора уже обратиться в дурку? Ведь я понимаю, что всё зашло уже слишком далеко.

После последнего срыва я продержался целых три месяца. Три месяца, после случая, когда я оставил человека инвалидом. Своими руками я сломал ему жизнь. И самое страшное, это то, что я не сожалею о содеянном. Я теряю остатки человеческого облика. И пока я способен это понимать, нужно обратиться за помощью.

Нужно... Сука... Класть я хотел на помощь, и на весь этот сучий мир!

Остановившись у бордюра, оставляю байк на центральной подножке и достаю телефон. На экране высвечивается входящее сообщение от Макара. Посмотрим, что этому ублюдку от меня нужно? Наверняка опять хочет вставить словечко за своего братца дебила. Но не успев даже дотронуться до экрана, получаю удар в спину. Повторяется так же, как и утром. Какое-то грёбанное тело виснет на моей спине, натягивая одежду.

— Какого?! — сука, не успел толком остыть, как получаю новую дозу адреналина.

— Прошу прощения. — обернувшись на еле уловимый, но знакомый голос, охреневаю над идиотским совпадением.

— Не понял? Это же ты... Стой! — это же она, та слепая девчонка!

На удивление злость ушла. Не осталось даже искры. Появилось новое чувство, дикий интерес к этой странной девушке. Но она так перепугалась, что ломанулась бежать. Трость свою выронила и спотыкаясь убежала без неё.

5

Ева

Слезая с мотоцикла прислушиваюсь к звукам. Не так далеко я слышала лишь пугающую тишину, а здесь вполне людно и шумно.

— Где мы? — спрашиваю очень тихо, ведь опасность миновала, и потому я вновь возвращаюсь к привычной скромности. Даже не верится, что всего минутами ранее я разговаривала с Матвеем так, будто знаю его очень давно. Сейчас же рядом с ним я ощущаю неловкость и напряжение.

— Мы в центре. Хочу пригласить тебя на ужин. — ужин?! Нет- нет- нет- нет... Как бы мне отказать, чтобы это не выглядело грубо и неучтиво? Время уже позднее, родители наверное места себе не находят от волнения? Да и я не хочу оставаться с ним в такой обстановке.

Но он же всё-таки спас меня. Хотя, если подумать, разве это даёт ему повод пользоваться таким положением обстоятельств?

— Матвей... Эммм... Прости пожалуйста, но я откажусь от ужина. Я благодарна тебе, но... —

— Замолчи. — ого, и я ещё думала о грубости и неучтивости? Матвей о таких мелочах явно не переживает, он даже не дал мне договорить, невежливо прервав. — У меня есть к тебе пару вопросов. Мы поговорим за ужином и я отвезу тебя домой. Думаю я заслужил хотябы час твоего внимания. — целый час... Мне уже хочется быстрее сбежать подальше, а он просит провести с ним целый час? Но он прав, стоит отдать ему должное, он храбро вступился за меня и я обязана проявить признательность. Ужин так ужин, я поступлю дружелюбно и проведу с ним время, о котором он просит.

— Отказаться не выйдет? — не очень дружелюбно как я планировала, но он тоже не божий одуванчик, грубый и прямолинейный.

— Нет, красотка Ева, не выйдет. — он взял меня за руку и повёл в теплое здание. Аккуратно выуживаю свою руку из его. Возможно это покажется глупостью, но для меня даже такой контакт недопустим. Мы не пара, чтобы держаться за руки. А то, что мы уже так делали во время погони, не в счёт, в тот момент это было необходимостью.

Он почувствовал мои попытки высвободить руку, и сжал её сильнее. Не до боли, но и нежностью это точно не назовёшь.

— Матвей, пожалуйста, не так быстро. — споткнувшись о ступеньку, вынуждаю его остановиться. — Отпусти меня, я сама могу идти. — тут я конечно погорячилась, без трости я почти беспомощна.

— Как ты пойдёшь без трости? — мистер очевидность. — Держись за меня, я буду подсказывать. — недовольно вздохнув, поднимаю ногу на ступеньку и иду за ним. Матвей крепко держит меня за руку и не собирается отпускать. Ведёт медленно, суфлируя каждый шаг, каждое препятствие на пути.

Усадив за столик, наконец отпускает мою руку и садится напротив.

— Что тебе заказать? —

— Ничего. Я не голодна. —

— Так не пойдёт красотка, мы договорились на ужин. Так, что тебе заказать? — не очень то он и приятный человек. Слишком настойчивый.

— Воды. —

— Воды? — усмехнувшись, вопросительно повторяет за мной.

— Матвей. Я попытаюсь тебе объяснить. Только не перебивай пожалуйста, хорошо? —

— Выкладывай, я слушаю. —

— Я искренне благодарна тебе за помощь, но это не даёт тебе право вести себя так. Давай решим этот вопрос по другому, я могу заплатить тебе деньгами и мы будем в расчёте. — он молчит. Напряжённая ситуация. Надеюсь я его не оскорбила таким предложением?

— Ты бубнила. Я хочу знать, что ты говорила, расскажи. — он такой странный. Затянул паузу, а в итоге выдал такое.

— О чём ты? —

— Там, в тоннеле, ты что-то шептала. Расскажи мне, что ты говорила? —

— ...Я... читала молитву... — и почему мне так стыдно это говорить? Я никогда не стыдилась своей веры, тогда почему сейчас мне так неловко?

— Ты верующая? —

— Я верую в Господа. Разве ты не веруешь? — ответа не последовало. Он снова затягивает паузу, от которой становится не по себе.

— Прочитай её ещё раз. Я хочу послушать. — что? Будто сказку попросил почитать! Молитва, это голос души. Ну нельзя же так просто просить о таком.

— Зачем ты просишь меня об этом? Если ты хочешь узнать о Боге, сходи в церковь. Там тебя обучат молитве, там ты найдёшь ответы на терзающие вопросы. —

— Мне не нужен Бог! И церковь ваша сраная не нужна! Я хочу услышать только то, что ты сегодня говорила. —

— Всем нужен Бог. Не смей скворнословить, что плохого тебе сделала церковь? —

— Короче, ясно. Толку с тобой разговаривать нет. Стоило ли ожидать другого от такой как ты? — и что это значит? Он пытается выставить меня недалёкой?

— Я не собираюсь слушать твои оскорбления. Я тебе благодарна, но унижаться не собираюсь. — Встав на ноги, собираюсь уйти.

— "Цельбоносному образу твоему, и помощи и заступления твоего просящия... " Это всё, что я успел услышать. Повтори, я хочу услышать полностью. — я не могу объяснить почему, но я села обратно. Если ему так сильно нужна эта молитва, значит надо дать то, что просит его душа. И я тихо прочитала обращение к святой Богородице.

— Но ты должен знать, нельзя обращаться к святым, не имея искренней веры в произносимые слова. — на что он вновь промолчал. Только спустя несколько минут я снова услышала его голос.

— Ты молодая, моська вроде ничего, если не обращать внимание на тряпьё, которое ты на себя натянула, то вполне нормально. Не понятно, чё ты бьёшься лбом, ради своего Бога? Почему не живёшь полной жизнью? Я уверен, что ты каждый день проживаешь этой тупой верой, не ради себя. — столько негатива в его тоне и словах. Что не так с моей одеждой? Что не так с моей жизнью? Да, я живу веруя, но и про себя я тоже не забываю. А он судит так, будто знает меня всю свою жизнь.

И опять же, одежда! Я плохо одета? Если задуматься, то я никогда не интересовалась тому, как я выгляжу. Одевает меня мама, на свой вкус. Почему же я никогда не задавалась вопросом по поводу своей внешности?

Пригладив юбку, начинаю сильно в себе сомневаться. Возможно я выгляжу как уродливая мракозябра?

— Ты меня совсем не знаешь. В твоих словах нет ни капли правды. И судить ты не вправе. —

6

Матвей

Всё делаю как обычно. Веду себя как обычно. Но на самом деле всё не так, как обычно! Что, сука, происходит?!

Высаживаю Еву у её дома, она вежливо благодарит и уходит. Проследив за тем, как она войдёт в здание, наконец-то перестаю себя сдерживать. В руках дрожь. Вспоминая то, как она читала молитву, меня всего начинает потряхивать. Сжимаю руль, чтобы прогнать это сучье чувство.

С первых слов, которые слетели с её губ, я ощутил эту тряску. И голос у неё такой мягкий и тихий, нежный сука, как у ангела. Я так растерялся, что не нашёл другого выхода, как только дёргать за уязвимые ниточки. Знал, что для неё религия на первом месте и решил надавить на неприкосновенное. Тупой метод. Способ самозащиты от неизвестных эмоций. Она не виновата, что я больной на голову. Виновен только я сам, но продолжаю самоутверждаться за счёт других.

Какого сука хрена?! Это же обычная молитва! Класть я хотел на всю эту церковную хрень! Тогда какого чёрта я вообще реагирую на эту чушь?!

Есть предположение, что она на меня так влияет, невинно- праведная красотка Ева. Не слова, которые она произносила, а сама её личность, сам факт её присутствия. Я должен увидеться с ней снова. Теперь я знаю её адрес, завтра первым же делом навещу этого невинного ангелочка.

Простояв у её дома около часа, выкурил треть пачки сигарет. Без какого либо интереса кинул взгляд на окна кирпичного здания. В окне второго этажа загорелся свет. Издалека можно разглядеть половину комнаты. Сквозь полупрозрачные занавески показался женский силуэт. Откинув окурок, приглядываюсь к женскому образу и понимаю, что это она, Ева. Встав у окна, смотрит в даль, будто имеет зрение.

Нет, ну нет же, нужно быть конченным дебилом, чтобы не отличить зрячего от слепого! Я точно уверен, что в её глазах не было жизни! Да и зачем ей вообще прикидываться слепой?

За её спиной показался мужской силуэт. Мужик, подняв руки над её головой, резко задёргивает шторы и на этом театр заканчивается.

Кто он, муж, отец, брат? Мне правда не похер на это? Нет, сука, по какой-то причине не похер! Даже появилось желание подняться к ней и выяснить лично.

Само собой я не стану этого делать. Она никто, случайный встречный. Немного загадочная, слегка странноватая, не буду скрывать и того, что она мне приглянулась, но не на столько, чтобы отбивать пороги.

Да какого сука хрена? Класть я хотел на таких как она, фанатичка набожная. Если бы не тот факт, что она вызывает во мне странное поведение, я бы и на шаг к ней не приблизился.

Достаю из пачки очередную сигарету. Руки уже успокоились, тело стало подчиняться, дрожь ушла. Странный вечер сегодня выдался. Из меня будто все силы выжали. Но в груди такое спокойствие, кажется я не испытывал такой гармонии уже целую вечность. Будто обновился.

Последний раз кидаю взгляд на её окно. Сквозь глухие шторы ничего не видно. Хватит заниматься хренью, завожу движок и двигаю домой.