Ночи Сицилии

1. Паола.

Паола Вителли никогда не видела рассвета над Палермо. Не видела вообще ничего с тех пор, как в три года врачи поставили окончательный диагноз: неоперабельная опухоль зрительного нерва. С тех пор мир для нее стал симфонией звуков, запахов и ощущений. Первое время было очень сложно, но с годами девушка научилась читать мир кончиками пальцев, обоняние и слух обострились разом, будто компенсируя утрату зрения. В юности отец нанимал Паоле лучших педагогов, которые учили её всему, что проходят в школе, она даже делала домашние задания- писала с помощью голосового управления на ноутбуке, стараясь изучать всё, что проходят дети её возраста, в школе

Вот и сейчас, стоя на балконе родового особняка, она чувствовала, как утренний бриз с Тирренского моря приносит запах соли и свежих цитрусовых из сада. Со стороны кухни доносился голос Марии, их экономки, что-то выговаривающей молодым служанкам. Привычный, почти уютный мир. Мир, где она была той самой птицей в золотой клетке. Богатой, но не счастливой. С матерью, отцом и братьями, но словно без семьи вовсе. Семье, где не была места любви, заботе друг о друге, той душевной близости, что отличает счастливые семьи. Нет, в семье Вителли признавали только деньги и власть, силу. Как много раз Паола позволяла себе крамольные мысли - вот если бы она могла видеть. Тогда смогла бы забрать маму, и уехать хоть куда, хоть на самый конец света, работать с утра до ночи простой домработницей, но жить счастливо. Впрочем, эти мечты всегда разбивались о суровую реальность жизни, где два больных человека просто не выживут, даже если она изо всех сил станет опекать мать.

-Синьорина Паола, - голос Джузеппе, начальника охраны, прозвучал ближе, чем она ожидала. Такое бывало, когда Паола слишком погружалась в свои мысли, не замечая того, что происходит вокруг неё. - Дон Вителли просил передать, что сегодня вечером состоится важный ужин. Он ожидает вашего присутствия.

Паола сжала пальцами холодные перила балкона. Эта просьба была скорее приказом, причем, таким, что нехорошее предчувствие охватило девушку. Отец редко обращался к ней с просьбами подобного рода, наоборот, предпочитал, чтобы Паола не присутствовала на его " разборках", которыми, по сути являлись такого рода мероприятия. Да, они были на несколько рангов выше простых уличных " стрелок", которые забивали друг другу члены мелких банд, но фактически отличались от них лишь антуражем. Паолу же отец предпочитал использовать иначе- как рычаг лояльности общества, СМИ, медиа. Часто он жертвовал большие суммы на благотворительность, помогал художникам и скульпторам, галереям и музеям. И Паола обязательно присутствовала рядом, зачастую всё и вовсе выдавалось за её личную инициативу. Кому не будет трогательно увидеть слепую благородную девушку, что не обозлилась на весь мир из-за своей беды, а наоборот, решилась помогать другим. А рядом- ее сильного духом отца, готового поддерживать столь благие начинания дочери. Паола понимала, что отцу мало такой власти, теневой. Власти, что даёт ему мир криминала. И "простым бизнесменом " ему быть приелось- он желает власти над умами, политика даст такую прямо в руки. Поэтому тандем " милая доченька и заботливый папочка" идеально подходил под его планы.

- Кто будет присутствовать, Джузеппе?

- Семья Ринальди в полном составе. И несколько других гостей ожидают.- девушка буквально ощущала меж лопаток липкий, сальный взгляд Джузеппе. Она не говорила отцу, да и не о чем было- как сказать, что начальник охраны буквально поедает её взглядами? Вряд ли отец поверит в " Я видела это своими глазами", а уж, тем более, в " я чувствовала". А Джузеппе никогда больше себе ничего не позволял, разве что иногда чуть дольше задержать ладонь на её спине, будто бы помогая идти или подниматься по ступенькам. И лишь один раз, Паоле тогда исполнился двадцать один год, это был её день рождения, он позволил себе нечто большее. Зажал её, слегка перебравшую вина ( впервые в жизни ей, жительнице Италии, где немного разбавленного вина иногда дают даже детям , позволили его попробовать), между своим огромными телом и стеной, с шумом втягивая носом её аромат. А после выдал нечто вроде: " Ты такая красивая, даже слепота не портит. У меня ещё никогда не было слепой". Паола тогда пожаловалась отцу. Но куда ей было тягаться с Джузеппе - все случилось в слепой зоне камер, дальнейшее видео было вообще не в её пользу. На нем она, пьяно пошатываясь, шла совсем не в сторону комнаты, а наоборот. А Джузеппе следом спешил помочь ей. Естественно, отец поверил начальнику охраны, а не "любимой" дочери. По версии Джузеппе, Паола слишком перепила, и хотела веселиться дальше. А он настоял на том, чтобы она пошла в свою комнату- отдохнуть, прийти в себя. Помнится, отец тогда даже похвалил его за это. А Паолу закрыли в наказание в комнате на неделю- отец счёл, что она все придумала, чтобы Джузеппе, который мешал ей веселиться, уволили. Отец был тогда вне себя от злости. Он кричал что-то о том, что бракованных дочерей он может сделать ещё море, а вот надёжного начальника охраны искать снова, проверять, ждать годы, пока он заслужит доверие, он не собирается.

Паола кивнула, стараясь скрыть беспокойство. Встреча с Ринальди ничего хорошего не сулила. Два клана, десятилетиями балансировавшие между перемирием и открытой войной, не собирались за одним столом просто так. Грядет нечто важное, нечто очень и очень серьёзное. И Паола, хоть сама того и не желает, станет его частью.

- Благодарю, Джузеппе. Передай отцу, что я буду готова.

Когда телохранитель нехотя удалился, Паола позволила себе тихий вздох. В свои двадцать четыре она прекрасно понимала, как работает "семейный бизнес". Старший брат Марко был отцовским наследником, железной рукой контролировавшим южные районы Палермо. Средний, Антонио, заведовал портовыми операциями. Для дочери, да ещё и слепой, в этой пирамиде власти места не было. Впрочем, она этому была только рада.

И все же девушка понимала- если отец требует её присутствия, значит, она понадобилась для чего-то конкретного. Ощущение надвигающейся беды усиливалось с каждым часом.

2. Аллегра

Аллегра Каваларо, высокая стройная блондинка с взглядом хищной кошки, недовольно скривила губы. Постукивая ярко-алым ногтем по экрану телефона, она тряхнула волосами:

-Антонио, ты представляешь, эта стерва Клара перекупила мою очередь! А эти сумки нужно ждать как минимум три года. Три года! Я не собираюсь смотреть, как она гуляет с моей сумкой...Эй, ты меня вообще слушаешь?

-Да, прости, Аллегра. Ты говорила, что у Клары красивая сумка. - отложив телефон в сторону, взглянул на девушку Антонио. Зевнув, он принялся разминать плечи, сведя лопатки и выпятив грудь вперёд.

-Да нет же!- взвилась та, задетая таким пренебрежением. - Ты как обычно не слушаешь меня! Я говорила, что эта дрянь перекупила мою очередь на сумку!

Паола улыбнулась, разливая чай. Она аккуратным и едва заметным движением руки коснулась кружки, чтобы понять, где та стоит и сколько чая ещё нужно долить, чтобы не вылилось через край. Этому девушку научили в школе для слепых, куда отец отдал Паолу несколько лет назад. Особый хитрый ритуал заключался в том, чтобы чувствовать разницу между теплом напитка, напитавшим стенки, и той частью фарфора, что ещё не заполнена жидкостью. Делаться все это должно было легко и аккуратно, мимолётно, чтобы гости не видели хозяйки, которая со всех сторон " облапывает", как выражался их преподаватель, посуду. Лёгких и едва заметных касаний предмета кончиками пальцев должно быть достаточно.

-И что, Аллегра, я по- твоему должен сделать?- повысив голос, грубо поинтересовался Антонио. - Убить её? Какого чёрта ты втягиваешь меня в свои бабские дела?!

Паола, вздрогнув, едва не разлила чай. Аллегра громко и наигранно засмеялась, поняв, что её мужчина на взводе и нужно сбавить обороты:

-О, нет, милый. Зачем убивать? Достаточно и того, что ты дашь мне денег на то, чтобы перекупить место в очереди перед ней.

Антонио, довольный тем, что на этот раз всё обошлось деньгами, тут же перевел ей требуемую сумму, и Аллегра радостно защебетала о том, как его любит, что он- самый лучший, и остальную женскую ерунду.

Паола недолюбливала Аллегру, но с ней приходилось считаться, ведь та, пытаясь войти в доверие к сестре Антонио, часто не возражала против того, чтобы девушка выезжала в город с ними. Сейчас же они были на квартире, которую Антонио снял для Аллегры. Отец никогда бы не позволил сыну ни жениться по своему выбору, ни привести в дом такую женщину как Аллегра. Только официальная невеста из не менее богатой и властьимущей семьи смогла бы переступить порог особняка Вителли. Впрочем, Аллегра, модель, нашедшая в лице брата Паолы себе очередного покровителя, не особо расстраивалась по этому поводу. Нет, она, конечно, не спешила устроить Антонио домашний уют, брала больше страстью, но при этом вела себя невероятно мило с Паолой. Только вот если бы отец узнал об этом, то очень сильно бы разозлился. Для него, человека, чьи руки были замараны кровью по самые плечи, знакомство дочери с " такой шкурой как эта девчонка Каваларо", как он выразился один раз, узнав о том, с кем изредка проводит ночи Антонио, было чем-то невероятным, из ряда вон.

-Паола, ты не хотела бы сходить с нами в эту субботу на прием к Кавалли? - вдруг обратилась к ней Аллегра- Я поговорила с Антонио, и он согласился, что тебе стоило бы больше выходить куда-нибудь.

-Спасибо, Аллегра. В эту субботу я буду с Джорджиной на благотворительном вечере, я думала, Антонио в курсе.- ответила Паола, и по недовольному взгляду брата поняла, что невольно подставила его. Он и согласился только потому, что знал- Паола в этот день будет занята. Просто не захотел в очередной раз отказывать Аллегре, которая решила во что бы то ни стало обнародовать и их отношения, и, главное, свою близость к семье Вителли. Нет, девушка была не настолько глупа, чтобы не понимать- ей никогда не стать женой Антонио. Но вот титул его бывшей невесты открывал ей двери в высшее общество, где она могла подцепить себе не менее выгодную в финансовом плане партию. Поэтому Аллегра, которую на прием к богатым и именитым семьям Антонио взять не решился бы, довольствовалась и такими как Кавалли. Но пыталась навязать свои правила, появившись там не только как спутница Антонио, но и как подруга его сестры. Это для многих негласно означало бы то, что Аллегра как минимум вхожа в их семью. Что точно сказалось бы на её негласном рейтинге. Паола слышала, что до знакомства с Антонио, Аллегра работала в эскорте, сопровождая влиятельных бизнесменов и политиков. Поэтому работа моделью была лишь прикрытием для основного вида деятельности. Впрочем, кто Паола такая, чтобы осуждать стремление бедной девушки выжить в этой жизни любой ценой. В глубине души Паола считала, что такие сильнее характером, чем её братья, чем она сама- люди, которым с самого рождения были предоставлены деньги, возможности, связи. Такие же как Аллегра бились, выгрызали у судьбы каждую возможность устроиться в этой жизни. Так разве стоит их за это винить?

-Вот как? - процедила Аллегра- И что ты находишь в этих скучных и однотипных вечерах? Можно ведь ограничиться чеком.

Она действительно не понимала, зачем нужно посещать мероприятие, что не будет взаимовыгодным для тебя.

Паола только покачала головой в ответ:

-Отец хочет, чтобы я их посещала.- просто объяснила она, не желая ввязываться в очередной спор. Аллегра на это не нашлась с ответом- даже без физического присутствия Сальваторе Вителли будто незримо довлел над всеми своей непререкаемой волей. И попробуй её оспорить.

-Хорошо. Но тогда давай на следующей неделе сходим в SPA? Только сами, одни девочки.- хохотнула она, чуть визгливо и наигранно. Паола не сомневалась, что после этого где-то в СМИ и интернете обязательно " случайно" появятся их совместные фото с подписями вроде " невеста и сестра Антонио Вителли совместно проводят время" или " невеста и сестра Антонио Вителли спешат на девичник".

-Да, если отец будет не против, я с удовольствием схожу с тобой.- не стала обижать отказом девушку Паола, заранее понимая, что ничего из этой затеи не выйдет. И не по её вине- отец действительно не позволит ей сходить куда-то " не с тем" человеком. Да и бедная Аллегра не понимает, что играет с огнём. Сальваторе Вителли был очень и очень мстительным к тем, кто посмел ослушаться его, пойти наперекор. Над самой Паолой он издевался чуть более изощрённо, чем над остальными - изолировал мать от нее. Любое непослушание- и Паола лишалась возможности встреч с матерью.

3. Алессандро.

Алессандро Каррера наблюдал за особняком Вителли уже третий день. Из укрытия в большом особняке напротив через мощную оптику он изучал каждое движение охраны, запоминал время смены караула, считал телохранителей. За это время он успел увидеть всех членов семьи, кроме неё. Красивой и невероятно сострадательной, " слепой Мадонной", как окрестила её людская молва, дочерью Сальваторе. Девушка была его любимицей, цветком, который мужчины семьи Вителли холили и лелеяли. И этот цветок Алессандро собирался безжалостно загубить, наступив на него усыпанной шипами тяжёлой подошвой ботинка. Вырвать с корнем из благодатной почвы семьи. Поступить так, как проклятый Сальваторе поступил с женщинами из его семьи!

- Ты уверен, что информация верна? - голос в наушнике принадлежал Роберто, его напарнику, наблюдавшему за противоположной стороной виллы. Роберто- единственному человеку, которому Алесссандро доверял едва ли не больше, чем себе.

- Абсолютно. - Алессандро провел рукой по шраму, пересекавшему левую щеку. - У дона Вителли есть дочь. Слепая. Единственное слабое звено этой проклятой семьи. И она нуждается в усиленной защите перед свадьбой.

- И ты уверен, что ты сможешь...

Алессандро оборвал связь. Сомнения Роберто были беспочвенными. Двадцать лет он ждал этого момента. Двадцать лет с того дня, когда Сальваторе Вителли убил его родителей и старшую сестру, оставив десятилетнего Алессандро умирать с перерезанным горлом. Мальчик выжил лишь по счастливой случайности: рана оказалась не такой глубокой, а старик-рыбак, живший по соседству, услышал выстрелы, прибежал в дом семьи Катеров, а одна из соседок вызвала карабинеров и полицию раньше, чем Алессандро успел истечь кровью. Ублюдок Сальваторе убил целую семью лишь потому, что желал показать остальным, что бывает с теми, кто осмеливается перечить Вителли. Даже с самыми мелкими торговцами расправлялись мгновенно - чтобы ни у кого ни наверху, ни внизу не возникло и мысли о том, что можно не подчиняться Сальваторе.

Когда Алессандро нашла дальняя родственница в Неаполе, он уже знал, что однажды вернется и отомстит. Поэтому он тоже не гнушался ничем, чтобы идти к своей цели. Алессандро нагло пришел к местному главарю одного из местечковых мафиозных кланов. С гордо поднятой головой сообщил, что хотел бы стать членом клана. Главарь, сперва рассмеявшись, велел своим головорезам избить Алессандро до полусмерти и выкинуть в доках за городом, приняв его или за безумца, или за легавого под прикрытием. Но Алессандро не был ни тем, ни другим. И, едва затянулись раны, пришел снова. Шестерки главаря уже было надвинулись на него, чтобы снова избить, но тот остановил их, мрачно усмехнувшись. Его поразила сила воли простого мальчишки- головорезы боялись поднять взгляд, а этот просто стоял и смело смотрел в глаза. Тогда он дал Алессандро первое поручение, которое тот выполнил блестяще. Естественно, за ним первое время организовали слежку, но та результатов не принесла. Со временем главарь все больше доверял Алессандро, считая его практически своей правой рукой. А дальше именно он ' благословил ' Алесссандро в киллеры, дав первый заказ на мэра одного из городков, который решил прибрать к рукам общий рынок нелегальной торговли алкоголем в округе.

Годы в неаполитанской Каморре сделали его профессиональным убийцей. И вот теперь, спустя два десятилетия, внимательно изучив клан Вителли, он нашел способ подобраться к ним.

Через дочь дона. Молодая, красивая и полностью слепая девушка, любимица проклятого Вителли, станет рычагом возмездия. Девка, что с удовольствием подыгрывает своему отцу, руки которого по локоть в крови. Девка, строящая из себя святую, использующая свое увечье как карт-бланш для общества. Может, она - никакая и не слепая вовсе? С неё станется - в её венах течет кровь убийцы, так разве станет такая переживать о простой лжи? А, возможно, проклятая семейка так хранит своеобразный воровской общак- в личном семейном фонде, который лишь с виду благотворительный, а на самом деле его цель- надёжно хранить деньги семейства Вителли.

Его внимание привлекло движение на балконе второго этажа. Женский силуэт в светлом платье. Темные волосы, собранные в высокую прическу. Стройная фигура. Неестественно прямая осанка и слегка неуверенные движения. Наконец-то он увидел в реальности свою мишень. Красивая, очень красивая. Гораздо красивее, нежели на неживых фото из интернета, где её улыбка не такая, как сейчас- не мечтательная и слегка уставшая. Нет, на тех фото Паола Вителли улыбается точно голливудская кинозвезда. Яркая, красивая, успешная. Её недуг будто бы добавляет её облику некоей трогательности, делая живой, настоящей. Не было бы темных очков- синьорина Вителли выглядела бы небожительницей, спустившейся на грешную землю. Память больно резанула Лаура, его маленькая сестрёнка - как она мечтала о своей свадьбе, о подвенечном платье, в котором пойдет к алтарю. Как тайком брала у мамы косметику, а та лишь добродушно ворчала в ответ. Его Лаура никогда не осуществит своих мечтаний, а эта дрянь....отродье Вителли, живёт, радуется каждому дню, купается в роскоши! Лицемерная дрянь, щедро раздающая на благотворительность деньги, обагренные кровью.

Через полчаса Алессандро уже знал, что вечером в особняке Вителли состоится встреча с семьей Ринальди. Это был его шанс.

***

В небольшом офисе на окраине Палермо. Алессандро отложил толстую папку с документами, на которой печатными буквами выведено "ВИТЕЛЛИ". Его взгляд остановился на фотографиях двух мужчин - Марко и Антонио Вителли.

Роберто, войдя с двумя чашками эспрессо в руках, кивнул на папку:

- Что-нибудь интересное?

Алессандро, невольно потирая рукой шрам на шее, вернее, то место, где он когда-то был, отрицательно покачал головой:

-Все по верхам. Марко управляет легальным бизнесом, рестораны, отели. Антонио... более прямолинеен. Отвечает за силовое решение вопросов. У Марко слабые места- женщины и развлечения, у Антонио- власть, сила. Но, в-целом, это просто два ублюдка, устраняющих мешающих клану Вителли людей.

4. Ужин с Ринальди

Ужин начался точно в восемь. Сальваторе Вителли, грузный шестидесятилетний мужчина с безжалостным взглядом и седыми висками, восседал во главе стола. Он с выражением ленивого превосходства на лице обвел стол медленным взглядом. По левую руку от него расположился Винченцо Ринальди — его давний соперник, худощавый, с аристократическими манерами и холодным расчетливым умом. Его сыновья сидели рядом. Щенки, молодые, порывистые- до Сальваторе доходили слухи об их иногда излишне жестоких расправах с конкурентами. Впрочем, на подобное он закрывал глаза и сам- за Марко и Антонио ввиду их горячности тоже часто приходилось подтирать, решать деньгами. Сам же Сальваторе ещё в ранней молодости наелся жестокости по самое горло. Теперь он действовал тоньше, изысканнее, подключая множество ресурсов и, главное, мозг. Да и с годами простые ходы приелось- хотелось более изысканной работы, сложных ходов, которые удивят противника. Впрочем, любил он удивлять и тем, что шел напролом, как раньше. Тогда ошарашенные таким неожиданным от него нахрапом противники теряли хватку. Непредсказуемость или же следование своим старым правилам- никто не знал, что выберет сегодня Сальваторе Вителли.

***

Зал искрился сотнями бликов из огромных хрустальных люстр под потолком. Вышколенная прислуга в парадной униформе встречала гостей в большой столовой, помогая усаживаться за стол.

Паола чувствовала напряжение, сгустившееся в воздухе. Её усадили между двумя братьями словно в защитном коконе. Она слышала сдержанные разговоры, звон столового серебра, узнавала по голосам высших членов обоих кланов. Воздух буквально дрожал от скрытого напряжения.

- Как ваши дела, синьорина Вителли? - обратился к ней мужской голос, которого она раньше не слышала. Молодой, с легкой хрипотцой.

- Благодарю, хорошо, - ответила она, пытаясь определить, кто говорит. По тембру голоса и едва заметным оттенкам было похоже, что это- кто-то из клана Ринальди. Определенные вибрации, присущие мужчинам из их семьи, Паола улавливала очень хорошо. Смесь плохо скрываемого вызова и невероятного эгоизма, жёсткости и жестокости. Впрочем, так можно было охарактеризовать любого мужчину из их круга.

-Это Лука, мой младший сын, - произнес Ринальди-старший, подтвердив её догадки. - Недавно вернулся из Америки. Изучал там бизнес-администрирование.

- В Гарварде, - с нескрываемой гордостью добавил Лука. По этому бахвальству девушка почти сразу определила его характер. Впрочем, таковым был характер и многих других богатых наследников. Слишком эгоцентричным, слишком себялюбивым.

Паола кивнула, чувствуя на себе чей-то пристальный взгляд. Не Луки- кого-то другого.

Весь вечер велись непонятные ей разговоры о каких-то территориях, поставках, доках и общих проблемах с новым префектом полиции. Братья активно участвовали в обсуждении. Отец же, наоборот, молчал. Будто позволяя им проявить себя. И только когда подали десерт, дон Вителли громко постучал ножом по бокалу, привлекая всеобщее внимание.

- Друзья мои, - начал он. - Наши семьи долгое время жили рядом, иногда конкурируя, иногда сотрудничая. Но времена меняются. Из материковой Италии приходят новости о усилении борьбы с нашими традициями. Миланские и неаполитанские группировки уже получают приглашения сотрудничать с восточными партнерами.

Паола напряглась. Она знала, что отец говорит о русской мафии, пытающейся закрепиться в Италии. В последнее время он чего-то очень сильно опасался, настолько, что даже пошел наперекор своим же правилам, решив наладить общение с заклятыми врагами. Русские действовали напористо, хитро, подкупая политиков, дипломатов, заваливая деньгами ответственных лиц на всех уровнях. Впрочем, другой стороной медали была их жестокость - тех, кто не соглашался на сотрудничество, в назидание другим убивали. Целые семьи.

-Сицилия должна оставаться сицилийской, - продолжил Вителли. - И чтобы укрепить наши позиции, я предлагаю объединить наши семьи.

Последовала пауза. Паола ощутила, как кровь отхлынула от её лица. Она догадывалась об этом- едва лишь села за стол, как ощущение надвигающейся беды стало реальным, почти осязаемым. И отец подтвердил догадки, безжалостно продолжив:

- Моя дочь Паола и ваш сын Лука станут символом этого союза. Свадьба, при вашем согласии, состоится через месяц.

Это было как удар. Паола замерла, боясь пошевелиться. Её ладони сжались в кулаки под столом, ногти впились в кожу до боли. Нет, она всегда знала, что в семье Вителли нет места сантиментам, обычным человеческим чувствам, например, любви и заботе. Есть только долг, понятие, обязательные к исполнению для всех членов семьи. Отец, каким бы плохим человеком он ни был, свой отцовский долг по отношению к ней исполнил. Настала пора и ей вернуть дочерний. Но отчего же так больно, так обидно...Она совершенно не готова к этому! Выходить за того, чья семья воевала с её семьёй долгие годы.

- Отец, я... - начала она, но Сальваторе жёстко перебил её.

- Это не подлежит обсуждению, - его тон не оставлял места для возражений. - Все делается для блага семьи. Для блага нашей будущей большой новой семьи.- с нажимом добавил он.

В комнате воцарилась тишина. Затем Винченцо Ринальди заговорил:

- Предложение интересное, Сальваторе. Но я должен обдумать его. Дай мне неделю.- но, судя по его интонации, он знал об этом предложении уже долгое время, и, конечно же, планировал ответить согласием, стоит окончиться обоюдным проверкам.

Паола едва сдерживала дрожь. Она чувствовала себя пешкой, которую передвигали по доске без её согласия. Пешкой, чья жизнь не важна ни одной стороне, ни другой. И даже когда безжалостная рука кого-то из игроков сметёт её с доски, ни один из них не прольёт по ней и слезинки.

После ужина, когда гости разошлись, она попыталась поговорить с отцом, но была им безжалостно остановлена.

-Ты должна быть благодарна. - холодно сказал он. - Я нашёл тебе применение. Кто ещё захочет слепую жену? А так ты принесёшь пользу семье.

5. Мама в больнице

-Мама?- ладонь Паолы скользнула по высохшей, тонкой, словно пергаментная бумага, коже на руке матери. Джованна Вителли, некогда невероятно красивая женщина, чья привлекательность передалась и Паоле, лежала перед ней на огромной кровати с подъёмным механизмом. Равнодушная ко всему, она скользила взглядом по кипельно белой стене, иногда взгляд проходид сквозь дочь, словно не замечая её . Лицо женщины было изможденным, а фигура - худой, словно она много дней находилась без пищи. Под глазами залегли темно-синие круги, а сами глазницы впали так, что теперь Джованна, пленявшая раньше мужчин одной задумчивой полуулыбкой, походила на живой труп.- Он разрешил сегодня приехать. Потому....- Паола, вздохнув, склонилась к матери, поправляя её подушку. - Потому что я выхожу замуж.

Но мать никак не отреагировала на эти слова. Паола, поставив на кровать свою сумочку, достала из нее телефон с голосовым ассистентом. Пролистав галерею, она с помощью подсказок ассистента, нашла снимок, вернее, скриншот с одного из сайтов, где были перечислены попечители популярного благотворительного фонда. И Лука был среди них- Алессия подтвердила, что жених Паолы среди людей на фото, и даже описала девушке его внешность ( она прислуживала на том ужине, поэтому знала, как он выглядит). Что же касаемо присутствия сына одного из главных мафиозных кланов Сицилии на странице фонда - в мафии подобное было негласной традицией. Чем больше творишь зла, тем больше стараешься примелькаться в благотворительности сам, активно продвигаешь туда детей. Вот и Лука, по сути, просто купил себе место среди попечительского совета, ничуть не интересуясь самой помощью нуждающимся. Впрочем, ей ли, самой Паоле, дочери главного мафиози Сицилии, говорить об этом? Не важно, что Паола старалась делать это от чистого сердца, важно то, что это все равно была благотворительность на крови, суть которой- убить десять людей, чтобы потом мизерной частью их денег оплатить спасение жизни одного.

-Вон он.- показала она маме экран смартфона - Красивый, правда?- хотелось, чтобы мама хоть немного почувствовала радость. А для этого Паола готова была играть словно прирождённая актриса. Она уже почти и сама поверила в то, что любит человека, которого во всех смыслах никогда раньше не видела. Маме нужны положительные эмоции, они могут стимулировать скачок в развитии.

Джованна слегка дёрнулась вперёд, а в её глазах точно проблеск понимания появился. Но лишь на мгновение- и тут же она вновь вошла в свое обычное безучастное ко всему состояние. Паола, что не могла этого заметить, отчаялась.

-Я обещаю, мама. Как только я выйду за него, мы заберём тебя отсюда. Клянусь.- с чувством сказала Паола, силясь сдержать подступающие слезы. Сердце разрывалось от ощущения собственного бессилия. Сколько раз она умоляла отца вернуть маму в дом, клялась, что станет сама за ней ухаживать, но отец не позволил. Человек, обладавший ресурсами создать дома целое больничное крыло с кучей персонала, отказался забрать в дом свою больную жену. Женщину, которую сам такой сделал. Мама была пианисткой, известной на весь мир, невероятно красивой. Её талант и красота заставляли многих мужчин добиваться ее внимания, к сожалению, Сальваторе Вителли оказался самым напористым на пути к своей цели. Мама выходила за него замуж будучи уже беременной Марко. А после свадьбы он начал методично разрушать ту, которую до этого боготворил. Изоляция от мира, запрет на концерты, темные дела, которые обещал матери бросить, постоянные измены. Отец искренне был уверен, что мужчина может иметь множество женщин, а его выражение уважения жене и своеобразной ей верности - это то, что он с ней не разводится, отдает ей должное как жене и матери семейства. Возможно, найди он такую же как сам- корыстную, беспринципную, амбициозную, дело приняло бы иной оборот. Женщина, любящая деньги и внимание, стала бы его идеальной спутницей. Расточая улыбки на благотворительных вечерах, она выгуливала бы новое платье или грудь, с улыбкой принимала бы подарок в виде очередного дорогого колье или браслета за очередную измену. Летала на отдых по всему миру, пила Пино Гриджио, скупала последние вещи из коллекций модных домов. И никогда, никогда бы не разочаровалась в жизни, как сделала это мама. Впрочем, отец бы никогда не женился на такой. О, нет. Он предпочитал лишь истинное- талант, ум, красоту. А никак не жалкую подделку прямиком из-под скальпеля талантливого пластического хирурга - такие женщины максимум становились его любовницами, и не более. А чистый, ничем не замутненный талант, он предпочитал иметь в своем единоличном владении. Точно падишах из детской сказки, что неволил певчего соловья. Вот только отец и владеть не умел- только разрушал. Хоть, возможно, в этом и была суть. Ему нравилось ломать людей, не слабых духом, не обычных, не простых обывателей, которых можно было подкупить деньгами или запугать. Эти были скучной обыденностью, а такие как мама- иными, словно с другой планеты. Особенными, мыслящими, чувствующими мир иначе. Оттого и особенно сладко было их ломать, наблюдать день за днём их отчаяние.

-Синьорина Вителли.- раздался от дверей голос Джузеппе- Нам пора. Ваш отец приказал вернуться домой.

Паола с удивлением отметила нотку смущения в его голосе- даже он, безжалостный помощник отца в любых темных делах, чувствовал неловкость от того, что вынужден исполнять такие приказы. Отец постоянно шантажировал Паолу матерью, иначе бы девушка давно ушла из дома. Куда угодно, она согласна была бы работать, где придется ( вернее, в её случае, куда возьмут), жить на копеечные пособие по инвалидности, но только лишь бы вырваться из кроваво- золотой клетки, особняка семьи Вителли. Но отец знал ее главную слабость, и давил всегда, жестоко, беспощадно. Сначала он выделил Джованне отдельное крыло в доме, специальной разрешая Паоле навещать мать лишь пару раз в неделю на несколько минут. После же, когда отдал жену в клинику, по сути, являющуюся тюрьмой, безжалостно контролировал время посещений. Специально. Просто в очередной раз утверждая свою власть над женщинами семьи Вителли.

6. Паола

Кончики пальцев Паолы скользили по выпуклым точкам, пока группа подростков внимательно слушала её мягкий, но уверенный голос.

- Представьте, что каждая комбинация - это ключ от двери. И чем больше таких ключей вы освоите, тем больше дверей сможете открыть, - она улыбнулась, хотя и не могла видеть лиц своих учеников.

В фонде "Луче дель Соле" витал запах ванили - сегодня одна из девушек волонтеров принесла домашнее печенье. Паола различала тихое дыхание детей, скрип стульев, когда кто-то из них менял положение, и едва слышные щелчки клавиш на специальных планшетах для слепых.

- Марко, ты запомнил, как пишется "друг"? - спросила она, наклонившись к мальчику, который, судя по звукам, возился со своим устройством дольше остальных.

- Посмотрите, Паола! - вместо ответа воскликнул ребёнок, взяв её за руку и положив на свой планшет. - Я написал целое предложение!

Паола провела пальцами по выпуклым точкам и рассмеялась:
-"Паола- самая лучшая учительница"! Отлично, Марко. Ты делаешь потрясающие успехи. - она выдержала небольшую паузу, а после добавила.- В подхалимстве- так точно.

Дети и взрослые дружно рассмеялись, Паола улыбнулась, взяв с тарелки одно печенье. Девушка чувствовала себя здесь по-настоящему нужной, а не просто дочерью Сальваторе Вителли, которую оберегали как музейный экспонат.

- А теперь давайте попробуем что-нибудь ввести с помощью голосового помощника новой версии, - предложила Паола, доставая свой телефон. - Кто хочет попробовать первым?

- Я! - послышалось сразу несколько голосов.

- София, держи, - она протянула телефон в сторону девочки, которая, по её ощущениям, находилась справа. - Нажми на нижнюю часть экрана и скажи, что хочешь найти.

- Как прыгают дельфины!- громко произнесла София в микрофон.

Искусственный голос помощника ответил, и комната наполнилась гомоном подростков, которые спешили наперебой задать свои вопросы голосовому ассистенту.

Паола знала: её занятия- это не просто обучение шрифту Брайля или работе с технологиями. Она создавала для этих детей пространство, где их ограничения не определяли их возможности. Здесь она была не "бедной слепой дочкой Вителли", а просто Паолой - человеком, который сам прошел через все сложности адаптации и мог поделиться своим опытом.

- Паола, расскажите, как вы научились так быстро печатать сообщения? - спросил Алессандро, шестнадцатилетний подросток, потерявший зрение два года назад.

Она только открыла рот, чтобы ответить, как почувствовала вибрацию телефона. Звонил отец, и Паола знала, что игнорировать этот звонок нельзя.

- Извините, одну минуту, - сказала она, отходя к окну и прикладывая телефон к уху. - Да, папа?

- Паола, - голос Сальваторе звучал, как всегда, сдержанно, но с нотками, не допускающими возражений. - Марио уже подъехал к фонду. Ты должна быть готова через пять минут. Не забыла про встречу с Лукой?

Сердце девушки сжалось. Конечно, она не забыла. Просто старалась не думать об этом весь день. Да и время пролетело так быстро, что она и не заметила.

- Да, папа, помню. Я сейчас закончу занятие.

- Хорошо, - в его голосе проскользнула теплота, которую он редко проявлял. - Наденешь то голубое платье, которое мы купили на прошлой неделе. Ты в нём как ангел.

Паола сглотнула комок в горле.
- Конечно, папа. Оно уже приготовлено.

Закончив разговор, она сделала глубокий вдох, прежде чем вернуться к группе. Эта двойная жизнь - здесь, где она чувствовала себя настоящей, и там, в мире отца, где она была фигурой в большой игре, - иногда казалась невыносимой.

- Простите, ребята, я должна уйти немного раньше сегодня, - бъявила Паола с вынужденной улыбкой. -Карла продолжит занятие.

- Но вы ведь придёте в четверг? - спросил Марко с заметной тревогой в голосе.

- Конечно, приду, - пообещала она, собирая свои вещи и складывая их в сумку. - И расскажу, как я научилась печатать сообщения. - она сняла с вешалки кофр с платьем, и вышла из зала, где проходили занятия.

Быстро переодевшись в комнате для персонала, Паола нервно пригладила платье на бедрах ладонями. Как бы она хотела остаться здесь, никуда не уезжать. Но разве это возможно? Ох, зря в СМИ и медиа её жизнь преподносили как недосягаемую мечту- богатая, успешная, и не важно даже, что нет зрения. Знали бы все, кто мечтал оказаться на её месте, что она живёт точно в одном нескончаемом кошмаре, изо дня в день. И будущая жизнь в семье Ринальди, кажется, не станет исключением.

* * *

Марио встретил её у входа. Паола узнала его по тяжелой поступи и едва уловимому запаху сигарет, который всегда сопровождал водителя.

- Доброго дня, синьорина Вителли, - его грубый голос смягчился, как всегда при обращении к ней. Марио работал на её отца больше двадцати лет и был одним из немногих людей, которым Сальваторе доверял безоговорочно. Марио не был членом мафии, он вообще не участвовал но в каких криминальных делах, ограничиваясь лишь работой водителя.

- Добрый день, Марио, - ответила Паола, позволяя ему мягко взять её под локоть и повести к машине.

Оказавшись в салоне автомобиля, она почувствовала знакомый запах кожаных сидений и легкий аромат освежителя воздуха с хвойными нотками.

-Куда мы направляемся, Марио?

- В "Аль Парадизо", синьорина. Молодой Ринальди уже там, ожидает вас.

Паола кивнула, пытаясь успокоить внезапно участившееся сердцебиение. Она встречалась с Лукой Ринальди всего два раза вместе с тем самым знакомством на ужине, и оба раза это было мучительно. Наследник одного из самых влиятельных мафиозных кланов Сицилии, Лука представлял собой все то, что она презирала: самодовольство, высокомерие, отсутствие эмпатии. Но будущий брак был слишком важен для бизнеса отца, чтобы её мнение имело значение. Вернее, брак важен был для объединения двух враждующих мафиозных кланов, а бизнес, как и Паола, был лишь выгодным приложением к сделке.

- Как прошло ваше занятие? - неожиданно спросил Марио, нарушая тишину.

7. Знакомство

Через два дня после злополучного ужина Паола сидела в саду, когда услышала незнакомые шаги. Не охрана, не прислуга. Лёгкие, но уверенные. Так не ходил никто в их доме, это точно незнакомец. Шаги мужские, с женскими их не спутать.

- Кто здесь? - спросила она, напрягшись. В последнее время она все чаще пропускала звуки чужих шагов, погруженная в свои невесёлые мысли. А ведь действительно- за ней могли объявить охоту, пытаясь не дать двум самым влиятельным мафиозным кланам Сицилии объединиться. Своя жизнь не так заботила Паолу, как то, что станет с мамой, когда её, Паолы, не станет. Иногда девушка отчаянно проклинала судьбу, что лишила её зрения. Как может она помочь матери, когда и себе-то помочь не в состоянии?

- Прошу прощения за вторжение, синьорина Вителли,- голос был приятным, глубоким. - Меня зовут Алессандро. Ваш отец нанял меня в качестве вашего сопровождающего.

Паола нахмурилась:
- Сопровождающего? У меня есть охранники. И помощница.

- Боюсь, ситуация изменилась. С приближением свадьбы дон Вителли посчитал необходимым усилить вашу безопасность. - В голосе незнакомца слышалась улыбка. - Я обучен не только защите, но и медицине. Работал с незрячими людьми раньше.

Паола поднялась, делая шаг в сторону голоса.

- Интересно, что отец не счёл нужным сообщить мне об этом.- сказала больше машинально, понимая, что отец никогда бы не стал советоваться с ней, сообщать о чем-либо. Сальваторе Вителли обычно ставил дочь перед фактом. Но отчего-то захотелось создать хотя бы видимость протеста, несогласия. Видимость того, что она что-то решает в своей же судьбе, жизни. Что с её мнением считаются.

-Он сказал, что предупредит вас сегодня за обедом. Я, видимо, опередил события. - Последовала небольшая пауза. - Если хотите, я могу прийти позже.

Что-то в этом человеке заинтересовало Паолу. Возможно, отсутствие обычной жалости в голосе, с которой к ней обращались многие. Он говорил с ней как с равной. Удивительно, но даже будущий муж, Лука, относился иначе. То с плохо скрываемым интересом- будто уже примерял, каково это, жить с незрячей женой. То- с оттенком лёгкого недовольства, ведь в его понимании это он, Лука Ринальди, жертвовал собой ради интересов семьи, брал в жены Паолу.

- Нет, останьтесь, - решила она. - Расскажите, как вы попали к моему отцу? Он не из тех, кто доверяет незнакомцам.

- По рекомендации. Я работал на семью Гамбино в Нью-Йорке, охранял их интересы. Когда вернулся в Италию, синьор Фабрицио Гамбино связался с доном Вителли, услышав, что тот усиливает меры безопасности.

Паола знала Фабрицио - очень дальнего родственника отца, перебравшегося в Америку. История звучала правдоподобно. Впрочем, разве ей решать? Отцовское слово не обсуждается. Он мог нанять ей в охрану самого отъявленного головореза - и Паола не смела бы возразить.

- Что ж, Алессандро... у вас есть фамилия?

- Монтанари, - ответил он после едва заметной паузы. Паола невольно отметила это.

- Синьор Монтанари, если вам предстоит быть моей тенью, давайте установим правила. Я не люблю, когда за мной следят в доме. Здесь я знаю каждый уголок и в сопровождении не нуждаюсь. Вне дома - как пожелаете.

Алессандро негромко рассмеялся:
- Боюсь, ваш отец будет другого мнения. Но мы можем найти компромисс.

Паола почувствовала лёгкое дуновение воздуха - он приблизился.

- Вы можете дать мне руку? - спросил он. - Я хотел бы, чтобы вы "увидели" меня.

Это предложение удивило её. Обычно люди избегали такого контакта, а когда она просила кого-то об этом, испытывали неловкость. Медленно она протянула руку, и её пальцы коснулись мужского лица. Она почувствовала твердую линию челюсти, высокие скулы, а затем - длинный шрам, пересекающий левую щеку от виска почти до подбородка.

- Война? - спросила она тихо.

- Можно и так сказать, - его голос звучал теперь иначе, будто что-то сдерживая. - Давняя история.

Паола убрала руку, внезапно смутившись.

- Простите за бестактность.- она как никто другой понимала его. Девушка, страдающая от постоянных расспросов о недуге, или же наоборот, напускного оптимизма собравшихся, стоило ей войти в комнату.

- Ничего. Вы имеете право знать, с кем имеете дело.- сухо отчеканил он.

В тот момент Паола не могла знать, что прикосновение к шраму вызвало у Алессандро приступ ярости, который он с трудом подавил. Шрам от ножа Сальваторе Вителли, метка, которую убийца его семьи оставил на память. Рваной незаживающей раной на сердце, не на лице. Его кулаки невольно сжались- с каким удовольствием Алесссандро свернул бы эту тонкую лебединую шейку. Нет, Сальваторе Вителли, конечно, вовсе не тот человек, кто будет ронять слезы по погибшей дочери. Вителли будет исходить ядом, брызгать слюной от того, что кто-то посмел покуситься на его семью, а, значит, на него самого. Зато сколько удовольствия принесло бы осознание, что хоть один росток из проклятого семени этого ублюдка он, Алессандро, безжалостно затоптал своей ногой.

Но план был важнее мгновенной мести. Алессандро ради памяти семьи, ради восстановления справедливости должен был втереться в доверие к Паоле, использовать её, чтобы добраться до всей их проклятой семейки. Сейчас он был так близко к этому, как никогда раньше.

- Думаю, мы сработаемся, синьорина Вителли, - произнес он с улыбкой в голосе.

Паола кивнула, не подозревая, что только что впустила в свою жизнь человека, поклявшегося уничтожить всю ее семью.

***

Паола осторожно провела пальцами по своему гардеробу, пересчитывая шелковые платья, которые висели, рассортированные по цветам - привычка, оставшаяся с раннего детства, когда она еще смутно могла различать оттенки. В воздухе плавал легкий аромат жасмина, ее любимых духов, подаренных матерью много лет назад.

Сегодня был особенный день. Все должно было быть на своих местах. Паола методично перебирала свои вещи, аккуратно складывая в небольшую дорожную сумку только самое необходимое. Ее тонкие, чуткие пальцы двигались с уверенностью человека, привыкшего воспринимать мир через прикосновения.