Нордшельский отшельник

Вступительные детали

"Нордшельский отшельник" - первая часть трилогии эльфийских приключений. Первая книга дописана полностью, но будет выходить с небольшими временными промежутками по расписанию.

Я не располагаю авторскими правами на вложенные изображения/или располагаю лишь их частью. В любом случае, я использую их, не преследуя коммерческих целей. Часть из них взята (фото) из интернет-источников, часть из них (иллюстрации) была сгенерирована мной через нейросеть.

Несколько иллюстраций были куплены специально для данного произведения у художника.

Такие детали, как обложка, карта - нарисованы мной лично.

Карта окрестностей Нордшельского леса, которые известны эльфийскому народу.

Внешность героев для визуализации будет представлена непосредственно в тексте, по мере знакомства с ними.

Я начинающий автор, и это мой первый объемный роман, который увидит свет.

Не могу сказать, что он дался мне легко, но я справилась достаточно быстро. Я одновременно люблю и ненавижу эту историю - и это высказывание идеально отражает некоторых персонажей.

Приятного чтения! Буду рада отклику и вашим отзывам!

Пролог

Иногда лучше двигаться к своей цели,

Чем сидеть в бездействии –

Отшельник

Нордшельский лес полнился похлопываниями крыльев сов, сверкающими в зарослях зрачками хищников и трепетно перелетающими с листьев бабочками. Тревожное уханье ночных хищников эхом отражалось от водной глади. Изящный полумесяц гнался за ночными облаками. Пытливый зверь, выслеживая добычу, подкрался к лысеющей опушке леса и настороженно приподнял уши.

Из темнеющей в ночи башни, пик которой скрывался за высокими облаками, не доносилось ни звука. Лунный свет изредка падал на холодные стены, пытаясь заглянуть в зашторенные проемы окон.

Пушистый зверь сделал шаг вперед из леса — загадочность манила, и казалось, что сейчас он расслышит нежный певчий голос. Милая нимфа приласкает его, приголубит, покормит. В животе заурчало.

Но реальность впилась в холодную землю острым металлом, и хищник сорвался с места, возвращаясь в привычные чащобы леса. На поле битвы остались двое — незнакомец, скрывающий свою наружность за маской, и его крупный противник в поблескивающих черных латах.

Хозяин опушки с неудовольствием заметил, что в этот раз его противник смог пройти первую защитную преграду, а значит, обладал какой-то магической силой. Он достал свой меч и приготовился к схватке.

Нарушитель сжимал в мощных когтистых лапах большую булаву.

Мечник не стал ждать своего противника — узорный плащ с алым отливом первым закружился в пылу битвы. Обладатель маски отражал удары до тех пор, пока его противник не замялся, поудобнее хватая свою грузную булаву. Он был выше хозяина опушки, меж самодельными латами выступали знакомые костяные отростки — рога и шипы, и темный цвет грубой кожи слабо освещался лунными лучами.

Удар мечника оказался сильнее, чем ожидал нападавший, и его оружие вылетело из рук, со глухим стуком упокоившись в траве. Теперь оставалась надежда лишь на физическое преимущество.

— Предатель, — прошипел нарушитель спокойствия, — ты поплатишься за…

Мечник перебил его тираду ловким выпадом. Он завертелся в танце, ударяя врага в грудь. Безоружный монстр упал на лопатки под весом доспехов, но встать или нащупать булаву в траве не успел. С пронзительным свистом тяжелый клинок обрушился на металл и плоть, оставив монстра лежать навсегда. Влажный голубой туман вновь опустился на землю, обволакивая сцену битвы. Опушка опустела.

Глава 1

В Милтоне расцветала весна. По воздуху проносились легкие порывы прохладного ветерка, доносящие до города свежие запахи леса после дождя. Мощеные дорожки отличались чистотой; около стойл и ферм конюхи, переговариваясь с наездниками, сметали комья земли с лошадиных подков да вычесывали жеребцов. На сбруе поблескивали капельки дождя, а зеленые попоны, расшитые золотистыми переплетающимися листьями, давно потемнели от влаги.

Гвардейский отряд вышагивал по плацдарму, оттачивая дисциплину и точность движений. Позолоченные наплечники в виде сложенных один к одному перьев блистательно отражали восходящее над городом солнце. Броня еще хранила на себе капельки росы и дождя. Тридцать бойцов специального гарнизона все как один смотрели прямо перед собой гордым сосредоточенным взглядом. Доспехи на них были тяжелыми и неудобными, но эльфы точно знали, каково им будет в реальной битве. Тренировки в полном обмундировании и броне давали им понимание о подвижности тела в доспехах, о том, какие движения и выпады лучше поразят врага в том или ином случае. Если бы они тренировались в удобных одеждах, то в битве были бы дезориентированы и не подготовлены к реальному положению вещей.

Поверх брони у каждого солдата поблескивал кулон с изображением герба, свисающий с тонкой кованной цепочки. [1] Изящный изогнутый лук, скрещенный с серебряным мечом, обвивали шипы роз. Надпись в середине гласила — “eəlshara” — “Борись и побеждай”.

— Eənch! Ierda![1] — разнесся над площадью поставленный голос.

Воины прекратили движение, развернулись к командиру. Ни на одном из лиц не блуждало ни глупой улыбки, ни вскользь проявившейся задумчивости. Стройные подтянутые тела, будто высеченные из камня черты лица, строгие взгляды, подчеркнутые точеными разрезами шлемов. Перья, свисающие с заостренных кончиков шлемов, шевелились на ветру.

Воины набрали побольше воздуха в легкие. По наплечникам побежала золотая солнечная рябь, когда воины горделиво приосанились. В воздухе повис крик:

— Ella, komiss![2]

Командир показал серию жестов, и бойцы припали на одно колено, выставив острые пики на изготовку. Небесное светило скользнуло по остриям орудий, молчаливо сообщив о начале нового дня. Оставалось еще три сотни ночей.

*** *** ***

Ноги несли тридцать первого воина по широким коридорам Филема. Он слегка повернул голову, чтобы видеть тренировки, развернувшиеся во дворе замка. Обязательно стоило наверстать упущенное.

Аккуратная легкая накидка колыхалась в нескольких сантиметрах от ковра, занимающего всю площадь коридоров. Стук обуви был приглушен, но по привычке гвардеец старался передвигаться бесшумно. Поправив выбившуюся из-под шлема прядь, он стал подниматься по лестницам. По каменным стенам прыгали разноцветные отблески витражей Ширанской битвы.

Изящные богини и девицы золотого ордена стоически держались напротив широкоплечих противников. Черные кусочки мозаики ярко контрастировали с золотом, а алая кровь, льющаяся рекой, навевала на эльфов, проходящих мимо витража, печаль, заставляя мурашки бегать по коже. На первый план битвы выходили две детально проработанные фигуры — два противоположных божества, словно ангел и демон. Обезличенная крылатая девушка сжала в руках копье, пронизывающее большую темную фигуру. Ее рогатый черный противник был усеян шипами. Высокий и мускулистый угольный черт выпустил кожаные крылья летучей мыши и обхватил когтистыми лапами женственную богиню. Ее нежные перья осыпались на землю, а тело словно бы потрескалось изнутри, пропуская ослепительные лучи магии.

В ту ночь Шираны — светлые Боги, были уничтожены, что означало бесконечный цикл будущих поражений эльфийского народа. Боги были оплотом их мира и защиты, но добро никогда не существовало без противоположной стороны. Гемы являлись их прямой угрозой, прорвавшись в новый светлый мир распространяющейся язвой, выплюнутой через червоточину мира.

Уничтожая все на своем пути, они перебирались на новые территории, прорастая во Вселенной, как плесень, захватывая новые земли и распространяясь. Они овладевали разумами различных народов, и их численность росла. Очередной жертвой порабощения стал и светлый эльфийский мир. Боги Шираны дали отпор, закрыв брешь жертвами своих жизней.

Последней умирала Ленара. Она смогла отдать угасающие магические силы, чтобы усилить защиту мира.

Но проклятье уже въелось во всю суть земли. Каждую тысячу оборотов мирского существования в Ширанскую ночь брешь открывалась, впуская полчища противников на святую землю.

Удручало еще и то, что с каждым боем гвардейцев становилось все меньше. И этот год мог оказаться последним для их существования.

*** *** ***

— Lenna diure[3], — мягко произнес девичий голос из-под шлема. Его обладательница слегка склонила голову вниз. Затем смущенно поправила себя: — Komiss…

Звук ее голоса разнесся по пустынной зале, и отрикошетил от стен и тонких колонн в нее саму, возвращаясь измененным, несмелым и издевательским «komiss, komiss, komiss».

Она остановилась перед поросшим мхом мощным деревом с углублением, которое служило королевским лицам троном. Ранее рядом с ним располагались тронные кресла для остальных членов королевской семьи, но сейчас за ненадобностью их убрали.

Крона могучего древа давно уже вытянулась вверх и теперь заполняла собой пространство под потолком прозрачного купола. Ствол его состоял из множества тонких сплетений, которые в порыве жизни соединились в единое целое. Магические потоки, иногда попадающие к корням, давали ему силы цвести и давать чудные плоды. Сейчас дерево было покрыто лишь зеленой листвой, но верхние листочки уже подверглись увяданию. Отнюдь, не из-за смены времени года.

Глава 2

Нави вглядывалась в дали, покрытые туманом на горизонте. Лес петлял повсюду, словно играя с некогда бурной рекой в догонялки. Она даже не повела ухом, когда помощница, принеся завтрак, уронила одну из чашек и поспешила прочь, чтобы заменить ее.

Все мысли королевы изо дня в день вертелись вокруг предстоящей битвы. Гарнизон, лучники, маги — все требовало усиленной подготовки и контроля.

Город следовало укрепить физически и магически, смастерив купола Герома. Успеть разработать систему ловушек на подходе к городу и стратегии предстоящих битв.

Мирных жителей, стариков, женщин и детей следовало укрыть в подземелье, набить склады провизией и лекарствами. В конце концов, одеждой, спальными мешками, ценными книгами, хранившими в себе многовековые знания эльфийского народа. Ее голова шла кругом от бесконечного водоворота мыслей и задач.

— Прошу прощения, Ваше Величество, — подала голос Шеал, — вам следует поесть. Вы так бледны и истощены в последнее время.

Королева вздрогнула, не заметив, как служанка вошла.

— Да, ты права. Я благодарю тебя, — королева легонько мотнула головой, отвлекаясь от мыслей.

Помощница слегка улыбнулась, склонила голову. Нави подошла к столику и присела на древесный стул, овитый плющом. Ее тонкая хрустальная корона слегка накренилась вбок, выдавая несобранность особы.

Рука Нави дрогнула над чайником, Шеал поторопилась помочь, разливая ароматный напиток.

— Вы беспокойно спите. Постоянно думаете о войне. Вам нужно хоть немного отдохнуть.

— Я знаю, Шеал. Но у нас совсем не осталось времени.

Она глянула в отражение жидкости, плещущейся в чаше — осунувшаяся, с мутным, фиолетовым оттенком кожи под глазами, потрескавшимися губами, которые утратили свежую алость. Не такой ее помнили предки.

— Битва только недавно окончилась, а Вы уже думаете о предстоящей войне…

— Недавно… Всего сорок лет назад, будто вчера. Но это была лишь межрассовая стычка с орками, несерьезная, я бы даже сказала, подлая. Она не в счет, Шеал. — она сделала небольшой глоток чая. — Таков долг королевы перед народом. Я должна защитить свой дом. Монстры еще никогда не подбирались так близко, как сейчас. Боюсь, в этот раз они будут идти прямиком на Милтон.

На лице служанки отразился испуг, но она понимающе кивнула. Дрожь мурашками прошлась по ее телу, но она отмахнулась от нее.

— Я могу чем-либо помочь Вам, госпожа?

Нави взглянула в участливые глаза Шеал, полные слез. Такая молодая, но примерная девушка. Не стоило пугать ее, но королева зачастую была предельно честна и читалась, как открытая книга.

— Не беспокойся, отдохни сама, милая. Я поем и искупаюсь в источниках чуть позже.

Шеал кивнула и покинула залу, неловко смахивая влагу с глаз.

Нави глубоко вздохнула и откинулась на спинку стула, вытащив толстую книгу и перо из чернильницы. Время — жизни.

Шеал беспокоилась не за себя — в покоях служанки ее ждал несовершеннолетний сын, еще не достигший призывного возраста, но уже пылко готовый защищать свою семью.

В эльфийском роду долголетие было привычным явлением, самые великие из них могли провести в этом мире до шестисот лет, а то и больше.

Ходили легенды, что задолго до зарождения эльфийского рода Богини явили их народу источник долгой жизни. И за эти мифы о долголетии их народ дорого поплатился. Предполагалось, что источником вечной жизни могли являться древнейшие артефакты. Рыщущие морды пытались завоевать их, не зная таящейся внутри истинной силы, и некоторые из них могли сыграть против всего сущего.

А теперь еще и Гемы желали поработить все, включая небесные светила. Шеал иногда пересказывала эти мифы сыну в детстве. Сейчас же, в подростковые годы, он стал вечно где-то пропадать.

Марон был увлечен искусством боя, подолгу высматривая тренировки гвардейцев. Вырезая из дерева клинок за клинком, он оттачивал мастерство на подвернувшихся кухонных мешках, тренировочных куклах и бревнах, сваленных в черте города то тут, то там. Шеал, закрутившаяся в дворцовых заботах, не успевала уследить за приключениями озорного подростка.

Эльфийский народ достигал совершеннолетия в сто первый год, Марону же едва перевалило за восьмой десяток. Шеал подозревала, что не только битвами полнится его сердце, изредка замечая, как со смущением он глядит на прогуливающихся молодых эльфиек, и как трепетно и осторожно он выращивает в уголке сада нежные цветы.

Сейчас же, узнав прогнозы королевы на их будущее, она спешила в свои покои, надеясь застать сына там. Стремление обнять его и утешить разрывало ее сердце. Времени действительно осталось так мало, и она хотела провести как можно больше времени с ним.

Разочарование нахлынуло на нее вместе с порывом ветра, пронесшимся сквозняком мимо приоткрытой двери — комната была пуста. Она понуро опустилась на мягкие перины кровати, рассеянно обводя глазами комнату. Ее сын сейчас мог быть в любом уголке города, так что искать его было бы бессмысленно. Она поджала ноги под себя, уткнувшись лицом в подушку, и ее веки устало сомкнулись. Пора бы и ей отдохнуть.

В ее снах праотцы и Богини оживали, словно картины в книге сходили с пожелтевших страниц. В окружении дивных лесов, сквозь кроны которого на земли падали золотые лучи, парили величественные девы. Шеал зачарованно оглядывалась, делая несмелые шаги к ним. Ноги были ватными, путались в подоле белой сорочки, ветки похрустывали под босыми ступнями. Ленара, подлетев к ней поближе, взяла ее руку бестелесным касанием ветра.

— Страх разрушает твою душу. Будь сильной, милая. Будь смелой и отважной, как Марон. Богини благословляют твой народ, но ваша победа зависит не только от вас. Ты должна найти Лэниэль. Передать ей это…

Шеал сомкнула ладонь, чувствуя что-то увесистое на ней. Но когда разжала пальцы, чтобы посмотреть на предмет, все исчезло, превратившись в ослепительно белый туман.

Эльфийка тут же проснулась, руками пытаясь отыскать таинственный артефакт, но безуспешно. Ткань постели оказалась пустой и безразличной. Она почувствовала себя так, словно потеряла что-то очень значимое, что-то, способное сыграть решающую роль в ее судьбе.

Глава 3

Лес таил в себе злополучные сказки и мифы, которые слагали для непослушных детей, сбегающих из дома, чтобы порезвиться на границе города. Охрана была бдительна, но иногда сорванцы находили бреши в стенах, и заигравшись, пропадали в таинственной зеленой пучине, таящей в себе опасных хищников.

По слухам, что не раз доходили до путницы, в самых темных его уголках обитали духи, которые убивали каждого, кто зайдет за запретную, проклятую черту. Никто никогда не видел подтверждения этих слов, но тут же находились умельцы с подвешенными языками, парировавшие тем, что еще никто не уходил от духов живым.

Лэниэль каждый раз вступала в спор, ведь за несчетное количество вылазок из города она должна была заметить хоть что-то, отдаленно напоминающее существо из сказок. Но — тщетно.

Бессмысленная перепалка разгоралась с новой силой, но в итоге каждый оставался при своем, и вскоре она перестала высказываться. Лишь пожимала плечами и шла по своим делам.

За сто тридцать лет и не такого наслушаешься.

Мягкое похрустывание веток привычно встретило ее, лишь только она сошла с главной дороги. Девушка плотнее затянула шнуры капюшона, чтобы ветер не сорвал ненароком ее накидку. Кончики ушей могли вызвать у незваных гостей массу неудобных вопросов, втянув ее в поножовщину за пресловутые “эльфийские ценности”.

Певчие птицы смолкли, когда последний луч солнца скрылся за горизонтом. Ночь вступала в свои права, пытаясь напугать шорохами кустов и внезапным уханьем совы, но эльфийку это не тревожило. Ее острый слух и зрение был привычен к таким сюрпризам. Печалил лишь плащ, цеплявшийся за колючки кустов.

Она осознала, что не продумала плана действий, когда стало слишком поздно. Очевидно, она шла наобум, продираясь сквозь ветви и овраги, но совершенно не понимала, с чего ей начать. Искать в лесу древние города и племена? Идти к морю, заручиться поддержкой хромов? Или рыться в земле, надеясь наткнуться по воле случая хоть на осколок артефакта? Хорош следопыт и дипломат, который даже не знает, что ему делать.

Лэниэль достала из сумы карту и с сожалением уставилась в мрачную черноту. Хоть глаз выколи!

Пришлось тратить время на поиск камней, знатной палки и поджигать фонарь, но и это не помогло быстро сориентироваться по карте. Оранжевые блики в своем хаотичном непостоянстве прыгали по папирусу, мешая разглядеть выцветшие названия и направления.

— Думай, глупая, — прошипела она сама себе, прищуриваясь.

Нордшельский лес остался нем к ее проблемам, шелестя кронами деревьев.

Вдалеке она различила поступь тяжелых лап, которые постепенно приближались, пока она стояла посреди черного леса, отчаянно осознавая, что заблудилась. Хищник чувствовал жертву, но шел осторожно, надеясь, что не спугнет ее.

Девушка не хотела вступать в битву, даже зная, что выйдет из нее победителем. Эльфы убивали диких животных в редких случаях лишь ради пропитания, а сейчас в ее котомке еще мирно таились скромные запасы. Она решила повременить некоторое время на дереве, ожидая, пока он потеряет ее след.

Лэниэль расположилась меж толстых ответвлений, придерживаясь рукой за шершавую кору. По пальцам побежали маленькие мураши, но она не стряхнула их. Сумку перебросила через плечо и положила на живот. Теперь нужно было занять себя, пока не подошел сон.

С нового ракурса открывался вид на небо, усеянное звездами, и она начала пересчитывать их, гадая, сколько Богов расположилось в пространстве темного полотна. Видят ли ее Богини? Проклинают ли они их за упадок сил и духа? Или, может, благословляют на предстоящую битву? Рано или поздно они встретятся, и эльфы будут отвечать за свои проступки и радости.

Веки ее начали смыкаться, и она не смогла побороть внезапный прилив сонливости. Шуршание ветерка и выслеживания зверей отошли на задний план, превратившись в фоновый шум, и вскоре даже эльфийские уши перестали его воспринимать. Она крепко уснула.

Резкий подъем едва не пошатнул ее равновесия. Лэниэль уперлась рукой в ствол дерева и огляделась. Стало немного светлее, видимо, она проспала всю ночь. Начинался предрассветный час. Час нечистых духов.

Самое страшное и холодное время ночи, как говорили легенды. Сказания гласили, что одинокого путника, которого ночь застанет врасплох, поймает темная сила. Она предстанет перед ним в мрачном облике, с накинутым на голову балахоном, а под ним будут гореть страшные кровавые глаза. Существо будет преследовать тебя до рассвета, пытаться подойти ближе и заглянуть тебе в глаза. А если не отвертишься и посмотришь — беды теперь точно не миновать. Но если сильно повезет, при встрече дух сам отойдет в противоположную от тебя сторону.

Лэниэль тревожно огляделась с дерева — не стоит ли кто, поджидая ее внизу? Перед глазами рябило, кусты пошевеливались на ветру, но, кажется, все было тихо.

Она стала осторожно спускаться, затем отряхнулась от грязи и листьев. Пока что на карту надежды не было — слишком размыто и мало данных, приходилось полагаться лишь на свое чутье.

В горле сильно першило, девушка приложилась к бурдюку, откусила краюху хлеба с мясом, прислонившись спиной к древесной коре. Потихоньку жизнь в лесу начала просыпаться. То тут, то там слышались несмелые птичьи трели.

Тропы давно были утеряны позади, теперь вокруг простиралось лишь одинаковое полотно зелени и деревьев. Она хмыкнула и покопалась в осевших влажных иголках, осыпающихся с елей. Во влаге уютно примостились один к одному семейство съестных грибов.

— Очень кстати.

Поорудовав ножом, она набила свою суму сырыми припасами. На ветку опустился ворон, наблюдая за ее движениями. Девушка дружелюбно помахала ему.

— Голодный? — она достала кусочек мяса и положила его на чистые листья, свободные от комьев земли. — Держи.

Пернатый звонко каркнул, но подлетать не стал. Когда она медленно побрела по лесу, то услышала, как он перелетел на землю. Крылья мазнули по воздуху рядом с ее головой. Черный друг ухватил кусок мяса и был таков.

Глава 4

Наутро олень пропал. Солнце уже поднималось к зениту, но эльфийка не планировала спать так долго. Должно быть, сказывалась усталость. Она приподнялась на локтях, оглядывая потухший костер, а также свои босые и грязные ноги, бурые от травы и земли. Сумка, которая по ночам служила ей подушкой, перекочевала на спину. Не завтракая, она поднялась к истоку реки, где вода еще была чистой, наскоро умылась, отмыла ступни. Ходить совсем босой не хотелось, так что она отрезала куски ткани снизу от плаща — все равно тот уже понемногу приходил в негодность, цепляясь за ветви. Замотав ноги поплотнее, она выдвинулась в путь.

Задерживаться, чтобы очистить воду, уже не имело смысла. Кажется, ее рассудок вчера действительно помутился, повинуясь влиянию зачарованного места. Нужно было торопиться с более важной миссией.

Черная вода угнетала, так что она решила углубиться в лес, но держать направление в голове. Так, день и ночь сменяли друг друга, ей приходилось лишь догадываться о том, какие приготовления идут в замке. За неделю пути она так и не встретила ни одного живого существа, кто мог бы сыграть роль союзника, или хотя бы статую. Это настораживало и наводило на печальные мысли. Неужели все эти записи, карты и предания — лишь мифы и легенды? Возможно ли то, что они остались одни в этом выжженном злобой мире?

Лес рано или поздно переходил в зеленые степи, лысея опушками и покрываясь кое-где, в излишне влажных местах, мшистыми полотнами. Она задумчиво высматривала лесных обитателей, притихших спящих сов, рысей, и хоть где-то оленей, сомневаясь, что ее вчерашнее чудесное спасение не привиделось ей сном. Но все казалось тихим и пустынным. Тревожную реку уже давно не было слышно — она поворотом свернула влево, и они разминулись. Изредка в лесных полосах еще попадались грибы и кустарники. Как бы от голода не начать есть траву…

Лэниэль вытащила карту и разгладила ее на неровной земле. Скалистое королевство хронов близ моря находилось на северо-востоке. Несколько дней она держала направление туда. Ткань на ногах оказалась крепче, чем она думала. Изредка она слышала впереди вороньи крики, словно он куда-то ее вел. Эльфийка подкармливала его, надеясь приручить, но он не доверял ей, подбирая еду лишь тогда, когда она отойдет на безопасное расстояние.

Иногда сон не шел — она спала урывками по несколько часов, поэтому идти стало сложнее. Веки смыкались на ходу.

На третьи либо четвертые сутки после встречи с оленем полная луна поднималась в чистом небе. Девушка пробиралась меж тонких извилистых деревьев по хорошо освещенному пути, пока вдруг роща не расступилась.

Неожиданно выросшие во тьме казавшиеся призрачными руины заставили ее поежиться, кутаясь в обрезанный плащ. В холодном, голубоватом свете луны потрескавшиеся и полностью рухнувшие колонны, что ранее стояли полукругом, выглядели недоброжелательно. Интуиция шепнула ей, что за ними легко могли бы скрываться враги. Круглый пол, выложенный плитами, который обрамляли когда-то колонны, треснул посередине. Стоило лишь догадываться, что ранее служило этому сооружению крышей, но от него исходили какие-то проблески магической энергии.

Пока она медленно приближалась к руинам, стараясь не шуметь ветками и листьями, норовящими попасть под ноги, на одну из ветвей дерева поблизости приземлился ворон. Лэниэль не поверила в очередное совпадение, птица действительно вела ее сюда сквозь тернистый лес?

— Привет, — прошептала она одними губами, и остановилась в двух шагах.

Чернокрылый внимательно поглядел на нее сверкающим в лунном свете глазом, но промолчал. Наверное, тоже боялся разбудить злые силы.

Теперь, вблизи, ей удалось рассмотреть на камнях неясные письмена, шедшие по всему кругу напольных гранитных плит.

Эльфийка побоялась ступить на них, поэтому обошла руины кругом, насколько это позволяли рухнувшие колонны и внушительные куски камней, разбросанные по территории. Ни до чего не дотрагиваясь, она различила лишь несколько отдаленно знакомых слов. Некоторые фразы были стерты временем, другие — разломаны, третьи же заключались на неведомых языках. Она с трудом различила наречия древнеэльфийского — давно затерянной мудрости предков, и невольно начала шептать про себя отдаленно знакомые слова, которые удалось разобрать среди пыли и разломов:

— Sher-am… elwen… narves… ichares sirion…[1]

Проговаривая это вслух, она внезапно осеклась, подняла глаза к звездному небу и будто по чужой воле начала произносить рифмованные строки, заученные еще в далеком детстве.

— Использовать силу великих Богинь

Ты сможешь, лишь сердце свое показав,

И темные помыслы в мире отринь,

Ведь тянется нитью дорога расправ.

Кровавые реки из острых клинков

На жизни невинных раскинули зёв.

Эльфийские девы заместо стихов

Читают молитвы и точат шпалов[2].

Лишь этот отрывок дошел до современности, Лэниэль всегда казалось, что песнь имеет продолжение. Она опустила взгляд на мягко засветившиеся в ответ на ее глас, руны. Что-то происходило, пока она читала; легкое дуновение ветра закружилось около руин, лунные лучи теперь освещали лишь постамент. Она решила ступить на каменный разлом. Сию же секунду белесые призрачные колонны восстановили свой строй, протянув по кругу невесомые светящиеся нити, не давая покинуть обитель древних.

Казалось, будто сама природа присматривается к ней, взвешивая на чаше весов ее доблесть, мудрость и выискивая светлые помыслы. В противовес же стоял мрак ее души, ведь не бывает на земле безгрешных существ.

Глава 5

— Не бойся, подходи, — раздался лукавый голос из тумана.

Лэниэль не торопилась следовать указаниям незнакомца, беззвучно вытаскивая клинок из ножен. Бороться в тумане конечно было не самой здравой идеей, но она посильнее напрягла слух, чтобы уловить шорохи от движения одежды и дыхания. Как назло, незнакомец притаился, и она слышала лишь потрескивание поленьев.

— Я тебя не трону, — прошептал мужчина так близко, будто бы стоял за спиной у ее правого уха.

Она развернулась и наотмашь рассекла воздух клинком, но за спиной никого не оказалось. Порыв холодного ветра отрезвил, и девушка почувствовала, что мокрая одежда до сих пор липнет к телу. Становилось зябко, и она сделала несколько осторожных шагов поближе к костру. Туман от ветра не рассеялся, и она поняла, что он наложен магическими чарами.

— Покажись, — произнесла девушка твердо, оглядываясь по сторонам. У костра видимость была чуть лучше, но оружие она держала наготове. Никого не было видно.

— Тут самое безопасное место Нордшельского леса. Если не учитывать королевства, из которого ты пришла.

Эльфийка резко дернулась, чтобы натянуть на голову капюшон, но осеклась — плаща на ней не было. Лэниэль совсем не видела своего собеседника, но не сомневалась — она для него, как на ладони.

— Не волнуйся, я не настроен враждебно, и зла на эльфов не держу. Тут ты в безопасности. Ни один охотник за сокровищами не сможет пройти лесную преграду.

Его сладкие речи не успокаивали, но у нее уже совершенно не было сил держаться стойко — целые сутки она провела на ногах, и колени предательски дрожали от напряжения. Жутко хотелось поесть и выспаться в тепле.

— Сложи оружие в ножны, и мы спокойно поговорим, — после этих слов туман начал уходить в землю, словно по волшебству, и костер осветил полянку, а также ее хозяина. Девушка немного поморгала от яркого света огня и увидела мужчину, сидящего на большом поваленном дереве. Все его тело и лицо были скрыты темной одеждой и накидкой. Плотный капюшон скрывал маску, натянутую на лицо, лишь темные глаза смотрели с легким прищуром.

— Кто вы? — глухо ответила она, все же решаясь убрать клинок. Эльфийка мельком огляделась, не заметив ничего и никого вокруг. — И где олень?

Мужчина ничего не ответил, указывая ей рукой на место напротив себя, на второе поваленное древо. Она не удостоила его взглядом, продолжая неотрывно следить за незнакомцем.

— Мне кажется, для начала тебе нужно поесть и переодеться, — попытался воззвать он к здравому смыслу, но Лэниэль была непреклонна.

— Либо вы ответите на мои вопросы, либо я ухожу, — отрезала она, понимая, что лукавит. Из двух зол — стать рабыней неизвестных преследователей, или остаться в компании странного, но хотя бы единственного незнакомца, — она предпочла бы второе.

Его губы, сокрытые маской, тронула улыбка — он и сам понимал, что эльфийка никуда не уйдет.

— Олень приходит и уходит, когда ему вздумается. А ты даже не поблагодарила его за спасение.

Путница не смогла скрыть проявившегося на щеках стыдливого румянца. Но она предпочла думать, что кровь прилила к лицу от холода.

— Откуда вы знаете?

— У нас с ним очень тесная связь. Можно даже сказать, что я читаю его мысли.

Лэниэль внимательно прожигала взглядом его капюшон. «Значит, ты читаешь мысли? А мои можешь?», но ответа не последовало, а облик его остался непроницаемым. «Ну и глупость!» — одернула она себя. В голову от усталости лезли дурные мысли, и она все же присела на самый край бревна. Босые промокшие ноги она уже не чувствовала. Лишь натертые мозоли, изредка лопаясь, возвращали ей чувство боли.

— Прыгать в воду тоже было не самым здравым решением, — пожурил он с улыбкой в голосе, и Лэниэль сделала вид, что не услышала этого укола. – Так долго убегать с артефактом от орков, чтобы на финише разодрать себе колени.

— Откуда вы знаете про артефакт? — непроизвольно она попыталась спрятать сумку, но тут же передумала. Как очевидно прятать от чужого взора самое ценное. — И про погоню? Вы за мной следили?

Мужчина поднялся, уходя куда-то вдаль поляны, оставляя ее наедине с висящими в воздухе вопросами.

Она не понимала, как себя вести, потому что на каком-то животном уровне почувствовала магическую энергию, скрывающую всю поляну, как купол. Казалось, что без разрешения хозяина она не сможет ее покинуть, поэтому сидела на бревне тише мыши — уж сильно мощными были эти чары. Даже какими-то… инородными.

Через какое-то время незнакомец вернулся с заостренными ветками, которые были унизаны картофелем, мясом, грибами и овощами. Девушка непроизвольно сглотнула, ведь досыта ела уже очень и очень давно. Он разложил ветви над костром, а следом принес чугунный котел, наполненный водой. На широкой деревяхе он подвесил казан поверх еды.

— Полагаю, травы для чая ты будешь собирать сама?

Она кивнула, надевая лоскут, оставшийся от плаща, пытаясь плотнее спрятать сумку за ним, а затем вышла к реке.

Луна, казалось, держалась из последних сил, пытаясь остаться властительницей на небе, но розоватые вкрапления облаков говорили о том, что скоро рассвет вступит в свои права.

Она искала коренья у воды, отвлеченная бурным шумом реки, когда с ужасом услышала чужой разговор в нескольких метрах от себя:

— Где эта паршивая дрянь? Если мы не найдем безделушку, то прозябнем без нее. Там наверняка что-то ценное.

Надо было срываться и бежать к опушке, но орки уже подошли слишком близко, и стояли на уступе, около которого она сидела, притаившись внизу.

— Не знаю, но уверен, она еще хорошо пойдет на мясо. Реорг еще не знал женщины, так что она для нас сплошной выигрыш.

Орки загоготали, оглядываясь, и сердце Лэниэль ушло в пятки, когда она заметила, что еще несколько зеленоватых бугаев ходит на противоположной стороне реки. Они направлялись в ее сторону, и вот-вот…

— ЭЙ, СМОТРИТЕ, БОЛВАНЫ!

Ее заметили.

Двое, что были ближе к ней, спрыгнули вниз, преграждая путь. За ее спиной была высокая насыпь и камни, поэтому они зажали ее, не оставляя шансов выбраться.