Nothing but Death. Ничего кроме смерти.

Часть 1

Низкие частоты вибрации телефона вытащили из глубин теплого сна. Услышав достаточно резкую мелодию, Майя поняла, что это будильник. Неопределенно нажав на телефон, она села на кровати и сунула ноги в тапочки. Молодец. Умничка. Правильно все рассчитала. Выпитые перед сном чашки чая звали из теплой постели в кабинет задумчивости тем естественным, первичным, глубоко волнующим душу зовом, которому совершенно нельзя было противиться. «Куда там вампирам. Вот чему абсолютно нельзя противостоять,»- подумала Майя и вышла из комнаты, переступив через сестру. Домашние уже жили. Носил сумки к двери отец, мать на кухне звенела посудой, спешно разогревая завтрак. Брат направился было к туалету, но, завидев Майю, притормозил и повернул в гостиную. Он знал о фирменной системе легкого пробуждения Майи с выпитым с вечера чаем и бодрым подъемом через незначительное количество часов сна, поэтому уступил.
Майя умылась холодной водой и сон как рукой сняло. Она знала, что эта бодрость ненадолго. Будучи убежденной совой, часа через три она снова захочет спать. Это ничего не меняло, поездки все равно никто не отменит, а поспать можно и в машине. Подумав о машине, Майя ощутила острое нежелание ехать. Это нежелание возникало у нее всю последнюю неделю, стоило ей только подумать о поездке. Предчувствия грызли изнутри, не давая покоя ни днем, ни ночью. Майя привыкла доверять своим чувствам, они никогда ее не подводили. Была бы ее воля, поездка не имела бы никаких шансов состояться. Но воля была не ее, а родители никогда не прислушивались в мнениям, которые не были ничем подкреплены, кроме предчувствий. А к мнению помешанной на откровенно непонятных и неприкрыто странных вещах Майи, относились с двойной порцией осторожности. Тем более, что поездка была делом решенным с самого начала. Каждый год они всей семьей выезжали дикарем на море, и этот год не должен был стать исключением.
- Не понимаю, - качала головой мама, насыпая в тарелки кашу, - ты ведь так любишь, когда мы ездим туда. Вспомни! Покупаться в лунной дорожке, полазить по крепости, в пещерах...
Майя вздохнула.

-Ой, мам, я не знаю... Ну не хочу я туда ехать... Ну, может, отложим на недельку?
-Ну, какое «отложим»? Как ты себе это представляешь? Одевайся лучше. И быстро, чтоб мы не задерживались.

Майя отслонилась от косяка кухонной двери и пошла одеваться. И ежу понятно, что никто не будет ничего откладывать. Отпуск у отца сейчас — куда же откладывать?
Девушка зашла в свою комнату. Вообще у нее была отдельная комната, но сегодня с ней ночевала младшая сестра. В их общей с братом комнате брат разлил какой-то химикат. За время отдыха химикат должен был выветриться, но сегодня сестра ночевала в невторженной обители Майи. Диван в гостиной занял брат.

Майя зашла в комнату и наткнулась на недовольный взгляд сестры.

- Тоже рада тебя видеть, - сказала Майя и, шлепая по ковру тапками, пошла к гардеробу.

Подцепила на ходу со столика очки и включила подсветку в гардеробе. У нее везде была подсветка, верхнюю и без того неяркую лампу она завесила тканью, сделав ее свет совсем рассеянным.
- Ты будильник не выключила, когда уходила. Он мне орал тут в ухо, - сказала сестра.

- Доброе утро. Тебе, как будто, вставать не надо.

 - Знаешь, я привыкла просыпаться под что-то вроде «журчание ручейка» .

 - Знаешь, я тоже не рада тому, что ты здесь спала, - повернулась к ней Майя.
Сестра была на год младше, но на пол-головы ниже. Правда, Майя заметно выросла за этот год, половина вещей стала коротка.

 - А мне, думаешь, доставляет удовольствие находиться в этой берлоге...

 - Линда, - равнодушно посмотрела на сестру Майя, - чеши отсюда. Не раздражай меня с утра.

Линда собрала в охапку постель, топнула ногой и вышла. Тут до Майи дошла одна вещь. Она выскочила вслед за сестрой в коридор.

 - Ты хочешь сказать, что трогала мой телефон?!

 - Просто нажала внешнюю клавишу, и все! - через спину отозвалась Линда.

Из спальни родителей вышел отец.

 - Девочки, собирайтесь, мы так раньше десяти не выедем...

 - Сейчас пять утра, - сказала Майя.

 - Но вы же совсем не собираетесь.

 - Мозг в такую рань тормозит слегка, - пояснил брат, проходя мимо и скрываясь на кухне.

 - Майя, собирайся, - убедительно попросил отец. - Подай всем пример.

 - Я вообще не хочу ехать? Существует ли возможность того, что вы поедете без меня?

 - Нет, - высоко подняв брови ответствовал отец.

 - Спасибо, - вздохнула Майя и удалилась в комнату.

 - Пока не за что. Потом спасибо скажешь. Когда приедем.

Майя натянула джинсы и кофту (остальное было упаковано с вечера) и села на кухне за стол. Каша аппетита не вызывала, но поесть надо было.

 - Где Линда? - тревожно оглянулась на дверь мама.

 - Спроси у Линды, - отозвался брат.

  Майя пнула его под столом.

 - Влад, - строго одернул сына отец.

 - Кто-то, я вижу, хочет обойтись без варенья? - поинтересовалась мама.

 - Ну, а где еще может быть эта розовая коза? - попытался оправдаться Влад.

 - Влад.
Мама повернулась к Майе и шлепнула ей на тарелку пару блинов.

 - Чему ты учишь брата?

 - Не виноватая я... Я всегда говорю ему не повторять за мной.

Мама намазала три порции блинов вареньем: себе, она писала диссертацию, а варенье содержало помогающие сосредоточится орехи, сыну и мужу. Линда сидела на очередной диете, а Майя просто не любила сладкое.

 - Прошу тебя, сядь поешь сама, ты с рассвета на ногах, - взял жену за руку отец. - Не беспокойся так.

 - Ну где же Линда?.. Линда! Иди скорее, мы уже доедаем!

  Наконец, в кухню зашла Линда и села за стол.

 - Мы уже блинчики едим, - сказал ей Влад.

 - Мы уже доедаем, а ты еще и не начинала, - заметила мама.

 - Зато накрашенная, - пояснила Майя. - Линда, мы на море едем, помнишь об этом? Море с тебя всю косметику все равно смоет!

Часть 2.

Этот год стал исключением.

Только через неделю они вернулись домой. И началась новая жизнь. Без моря. Без машины. Без отца.

Огонь и крики... Кто-то еще в машине, кого-то вытаскивают... Боли нет, только тошнота. Вокруг бегают люди в гражданском и в форме, спасатели. Видно все почему-то снизу, словно с земли, мимо проносят носилки, на них лежит окровавленный отец... Все видится словно через неясную пелену, затягивающую сознание...

И вот они дома.

Не было желания лить слезы. Не было нужды разговаривать...

Тамара перебрала уцелевшие вещи и раздала каждому его. Отцовские она спрятала и часто перебирала по вечерам.

 - Странно, - заметила Майя. - Машина сгорела почти дотла, а так много вещей осталось. Почти все.

 - А косметичка, расческа — этого нет. Как раз, казалось бы, все то, что не должно было сразу сгореть, - подхватила Линда.

 - Может, у тебя духи были в косметичке? Они и вспыхнули, - предположила Майя. - И дневника моего нет. А ведь он в кожаной обложке был.

 - И дело ведь не в чемоданах. Из тряпичной сумки все, а из крепкого чемодана почти ничего не осталось.

 - Это из чемодана, - показала Майя на кучу вещей.

 - Странно, что ваши чулки-колготы и стринги не сгорели, - подключился к разговору брат. - Там же нечему гореть! Они вам не давят?

Линда вспыхнула в благородном гневе.

- А что, твои сгорели? - удивленно спросила у брата Майя, разглядывая прожженность на футболке.

Вроде бы и не заметно почти.

 - Я не гот, чтоб чулки носить.

Майя оторвала глаза от футболки и посмотрела на него.

 - Юбки носят, и чулки носят, - усмехнулась Линда.

 - Ну, - поддержал Влад, - даже губы красят

 - Ну, вот, скажи, как ты можешь с ними общаться? - продолжала Линда. - Что он за парень, если на нем юбка?

 - Я не общаюсь с ними, я одна из них. К тому же, шотландских лесорубов видела? - спросила Майя.

 - Нееее. Это килт. Я говорю про юбку. Это же не мужественно. Нормальные парни такого не носят.

 - Очень жаль, - пожала плечами Майя, медленно выводя слова. - Может, здоровее были бы. Какая разница, в чем он одет, если с ним общаться интересно? Хотя, вряд ли я нашла бы тему для разговора с мальчиком в розовой рубашечке, узких джинсиках, тональным кремом на лице. И джинсики не просто узенькие, а еще с заниженной талией, чтоб наверняка...

 - Где ты таких видела? - глаза Линды загорелись.

 - Среди твоих друзей.

Линда фыркнула. Розовая рубашка для нее была неприкасаемой святыней.

 - И еще искусственный загар. И дерутся пощечинами, - добавил Влад.

 - Точно, совсем забыла. Зато с ними можно обсудить сериалы!

Гламурная Линда снова фыркнула. Сериалы были второй неприкасаемой святыней.

 - И все равно готы — большие извращенцы, чем мои друзья, - наконец сказала она.

 - Да, - с охотой согласилась готичная Майя.

 - Ей же это как комплимент, - развел руками Влад, слегка разочарованный тем, что драки не получилось.

Девушки разобрали вещи в две охапки и разошлись по комнатам.
Майя аккуратно разложила вещи в полупустом шкафу. Остальное лежало неаккуратно, но раскладывать ничего не хотелось. До свитеров и кофт еще далеко. Майя не помнила, когда успела навести в гардеробе такой беспорядок. Наверное, когда собирала сумки, в такой суматохе и не такое можно было натворить.

Майя окинула взглядом комнату. Тяжелые коричневые шторы почти не пропускали света. В полумраке виднелся массивный полированный стол, заваленный книгами, конспектами и результатами творчества. Деревянную кровать с резными ножками Майя когда-то нашла выброшенной. Уговорила трех знакомых мужского пола, чтоб они принесли ее, привели в порядок и поставили здесь, в комнате. На стене висел настоящий факел, украденный ею когда-то в музее, пара репродукций и плакатов с мрачными, фэнтезийными сюжетами. Гардероб, книжные полки, сундук в углу, ноутбук на тумбочке возле кровати, подсвечники, свечи, шкатулки, металлические статуэтки — все это было таким знакомым. Майя принадлежала этому почти физически. Как бы она бросила все это? Майя усмехнулась. Нет, такого не могло случиться.

Наверное, отцу тоже все было родное. Наверное, он бы тоже не бросил...

Проснувшись около полудня, Майя ощутили острую необходимость уединиться и подумать. Лежа на кровати, она снова и снова уплывала в ощущение тошноты, невозможности пошевелиться, свинцовой, неподъемной тяжести во всем теле... Треск, гул огня, крики, люди, бегающие вокруг... Скрип, скрежет металла, и крик, надрывный крик из горящей машины... Это Линда. И огонь. На пол-неба огонь.
Память вытаскивала из своих глубин новые и новые подробности и медленно, постепенно картина того дня, подобно пазлу, складывалась в целое. Многого она еще не понимала, потому что не помнила, и каждый такой пробел только убеждал ее в необходимости подумать. Подумать неспешно, глубоко. Обстоятельно, чтобы никто не мешал. Майя прошлась мысленно по городу в поисках места, соответствующего этому внутреннему стремлению.
Майе надо было на кладбище.
Как только она пришла к этому выводу и подумала про кладбище, как ощутила острое, почти физиологическое желание оказаться там. На центральном, которое в лесу. Желание, граничащее с потребностью.
С другой стороны, раздумья заберут большую часть дня, а времени у Майи почти не было. Всего через пару дней начинался учебный год. Новый учебный год в новом учебном заведении. Линда в этом году пойдет в последний класс школы, Майя — на первый курс университета. Надо привести в порядок себя и вещи, подготовиться к первому учебному дню.

Майя зашла на кухню, насыпала себе завтрак и стала машинально его жевать, глядя в стену. На кухню зашел брат, посмотрел на Майю, наклонился к ее голове, тоже посмотрел на стену и с улыбкой распрямился.

 - Что показывают?

 - Тебе еще нельзя такое смотреть.

Брат мыкнул что-то неопределенное, как всегда, когда речь заходила о его возрасте, и занялся водой.

Часть 3

Замерев на секунду перед воротами, Майя вошла на территорию кладбища и сразу почувствовала удивительное облегчение. Как из душного помещения вышла в сад, или, наоборот, после холодной тяжелой поездки, зашла в гостеприимный дом. Тишина. После городского гама это было благословение. Покой. Одеялом лежал над всей территорией, пропитав собой каждый памятник, дерево, крест, камешек и травинку. Шелестели на легком ветру вверху листья, среди веток пели птицы-невидимки. Слегка скрипел под ногами гравий.
Майя скоро сошла с главной дороги, вскоре и вовсе забрела в межмогильную глушь. Не стоило приходить сюда одной, но, пока что, опасаться было нечего. Майя выбрала подходящее место и села на траву, подперев спиной чей-то памятник. Памятник был высоким и широким. Видимо был поставлен большому, ну, или по крайней мере, широкому человеку. Не совладав с любопытством, Майя заглянула на лицевую сторону памятника. Женщина. Судя по фотографии — не отличалась особыми габаритами. Не исключено, что умерла от анорексии.Интересно, как это - умирать от этой болезни? Говорят, что эти люди не чувствуют, что умирают. Не чувствуют, что с ними что-то не так. Может ли это быть правдой? Как же они тогда умирают? Умерла, и не поняла, что умерла? Такое бывает, интересно?
Такая мысль немного развеселила Майю. Потом она снова посмотрела на памятник. Вот, если бы всем ставили памятники, прямо соответствующие их личности. Детям — белые камни, молодым женщинам — статуи, злым людям — темные, добрым — светлые, умершим насильственной смертью — кресты, от старости — памятники, от болезни или несчастного случая — плиты. И по размерам чтоб различались. Судье, которого убили за справедливые решения, или женщине, самостоятельно вырастившей троих детей — большие. Алкоголику, совращавшему малолетних — маленький и кривой. Чтоб, посмотрев на могилу, сразу становилось ясно, какой человек похоронен. Майя окинула взглядом кладбище. А имеет ли это такое уж значение, каков человек, если он уже похоронен? Не таким ли же показателем является то, сколько денег родственники и друзья способны или хотят вложить в его памятник? С погрешностями, конечно, как же без них
. Вот разве то, что она и Линда - сестры, не погрешность? Майя не очень заморачивалась предпочтениями сестры. Она вообще мало чем заморачивалась. Это ее далеко не уникальное жизненное кредо спасало ее от многих разочарований. В частности от того, что из сестры, такой близкой ей по возрасту, не получилось лучшей подруги. Почему-то с детства так сложилось, что Майя рисовала вампиров и замки со скелетами, а Линда цветочки и принцесс. Сама Майя видела в этом доказательство своей теории о том, что ноосфера имеет собственное сознание и, судя по всему, не посредственное чувство юмора.
Мысли постепенно сосредоточились на Линде. В голове всплыл ее образ. А потом Майя вспомнила, как Линда кричала. Смотрела на нее и кричала. И в глазах сестры был такой ужас, какого Майя не только никогда не видела, но и представить себе не могла. Влад сказал, что она была вся в крови... Линда кричит, и удар. И через целую вечность — огонь. Майю вытащили из машины. Ее огонь почти не зацепил. А потом огонь заполнил пол-неба. Линда кричала, но к машине не могли подобраться из-за ревущего, рвущегося, как дикий зверь, пламени. Майю положили на асфальт. Над ней склонился человек, его губы шевелятся. Майя понимает, что он что-то спрашивает у нее, она ему отвечает, кивает, но он, похоже, не замечает этого. Человек посветил ей в глаза, пощелкал перед лицом пальцами, и уплыл куда-то вверх и в сторону. Мигая огнями, подъехала машина скорой помощи и пожарные. Майя давно уже слышала звук их сирен вдалеке, но появились они только сейчас. Забегали люди в белом и сером. Линда еще кричала, над пламенем выросли мосты из воды и пены. К Майе подошел мужчина в белом халате, присел, сказал ей что-то. За общим шумом расслышать его слова было невозможно. Тоже посветил в глаза фонариком. Мимо пронесли носилки, на них лежит отец. Линда уже не кричит...

Майя открыла глаза и подняла голову, которую, запрокинув, оперла об памятник. Почти уснула сидя. Посмотрела на телефон, никто не звонил, но уже довольно поздно. Начинало темнеть, транспорт будет ходить еще часа три. Майя с тревогой осмотрела вечернее небо. Девушке самой оставаться на кладбище поздно вечером опасно для жизни. Никакого беспокойства по этому поводу Майя не ощущала, но здравый смысл подсказывал, что надо уходить. Она осмотрелась, вспоминая, в какой стороне выход к шоссе и остановке. Между деревьев мелькнула темная фигура. Майя замерла. Псих-маньяк? Сторож? Придурок- охотник на неформалов? Сатанисты? Майя убрала телефон, сложила руки и присматривалась к зарослям. Силуэт оказался женским. Майя встала и пошла к главной улице кладбища.

 - Апимеска! Апимеска!

Майя оглянулась. Апимеску было ее ником. Это слово получилось из попыток сократить латинское Apis Mellifera Scutellata — пчела-убийца. Ник этот ей достался в честь одноименной мультяшной пчелки. Апимеской ее называли только те, кого она считала друзьями. Те, кто боялся испортить с ней хорошие отношения, называли ее полным именем.
Майя оглянулась. К ней шла девушка с прямыми длинными волосами в длинной юбке и кружевной футболочке. Беспросветно черный цвет этого всего успокоил Майю гораздо быстрее, чем звук собственного имени. Девушка своя. Без проблем опознала она в ее силуэте фигуру, виденную через зарослях ранее. Девушка вышла в пятно света угасающего заката и Майя ощутила беспокойство, узнав ее.

 - Сэйбл?

Девушка подошла и улыбнулась.

 - Привет.

 - Привет. Давно тебя не видела...

Сэйбл неопределенно пожала плечами.

 - Ты давно не подходила к нам. Почему? Поссорилась с кем-то?

 - Поссорилась? Почему поссорилась? Не хотелось просто.

 - Не хотелось? - удивилась Майя. - Мы тебя ждали. Такие слухи пошли...

 - Какие слухи?

 - Кто-то сказал, что ты вены порезала...

 - Вены порезала? - усмехнулась Сэйбл. - Зачем?

Часть 4.

Майя открыла глаза. Непонятно, спала она, или нет. Она вообще не помнила, спала ли последние две недели. Эта авария — навязчивый сон? Слишком похоже на воспоминание. На тяжелое, навязчивое воспоминание, которое просто вытесняет все, стоит Майе расслабиться. Воспоминание становилось все полнее. Майя не знала, что будет, когда вспомнит все. Отпустит ли оно ее, или , наоборот, наполнит собой так, что сведет с ума. Майя не ощущала волнения по этому поводу. Вот уже пару дней она ловила себя на том, что не ощущает беспокойства, волнения, тревоги по какому-либо поводу по-настоящему. Не было даже страха, гнева или даже радости. Вернее, они были, но только в голове, тело не трепетало и сердце не замирало. Странное спокойствие опустилось на все существо Майи. Видимо, авария перегрузила чувства и они на время вышли из строя. В сознании и подсознании поселилось ощущение благополучия. Все не только должно будет стать хорошо, а... все. Все плохое, что может быть в жизни, закончилось. Это была не просто уверенность, это было чувство, схожее с чувством реальности. Это было так.
Майя лежала на кровати и наслаждалась этим покоем. Время прошло, но на сон это не было похоже. И сейчас ощущения не были похожи на ощущения после сна. Через тонкую щель между шторами на пол падали косые яркие лучи света. Майя посмотрела на часы. Десять часов утра. Давно пора вставать. Послезавтра новый учебный день.
Майя вышла из комнаты. Мама, судя по всему, тоже только что проснулась, и сейчас вышла из ванной. Кутаясь в халат, она прошла, по ходу улыбнувшись Майе, мимо дочери на кухню. Поставив на огонь чайник, мама дала Майе ее чашку и достала свою. Пока чай настаивался, в кухню зашел Влад. Тамара открыла шкафчик с посудой, достала и дала ему его чашку. Влад сел за стол, Майя улыбнулась ему, стоя у окна. Тамара стояла перед открытым шкафчиком, опустив руки и глядя перед собой. Влад еще смотрел на Майю, Майя уже смотрела на мать, и Влад перевел на нее взгляд. Тамара подняла лицо к полке, где стояли чашки. Аккуратно, обеими руками она взяла с полки чашку отца с того места, где она всегда стояла. Влад бросил быстрый взгляд на Майю. Тамара закрыла шкафчик и вышла из кухни. Майя, а следом и Влад, скользнули за ней. Тамара прошла в гостиную и подошла к большому шкафу. Майя остановилась на пороге, Влад замер рядом. Подошла Линда, обменялась с сестрой встревоженными взглядами. Тамара открыла дверцы в нижней части шкафа, где стояла посуда, которой почти никогда не пользовались. Присела, подержала чашку отца двумя руками, потом поставила ее на полку к другим чашкам и запыленным тарелкам. Закрыла шкаф встала, повернулась и с удивлением обнаружила всех своих детей у двери. Дети повернулись и , слегка смущенные, разошлись.

 - Мда, какая-то фигня, - глубокомысленно заметил Влад.

 - Как раз наоборот, - поправила Майя. - Мама... ну, адекватно воспринимает ситуацию. Справляется со своими переживаниями.

 - Вы представляете, как ей сейчас тяжело? - негромко сказала Линда. - Ей бы поплакать.

 - А нам легко? - удивился Влад.

 - Легче, чем ей, - пояснила Майя.

Влад задумался.

 - Ну, наверное, да.

Майя допила чай и хотела было ехать на кладбище, но передумала. Вместо этого занялась методичными приготовлениями к первому дню в университете. Список срочных мероприятий был готов через полчаса. Можно было только удивиться тому, как много еще не было сделано.

Майя давно была убежденной совой. Но сейчас заметила за собой странность. Как бы поздно она не легла, просыпалась все равно утром до полудня. При этом бодрость не покидала ее ни на секунду.

Майя зашла на кухню. Дома была только Тамара. Майя не спеша набрала и поставила чайник, сладко потянулась, стоя посреди кухни, шлепая тапками, подошла к шкафу, открыла его и остолбенела. Чашка отца стояла на прежнем месте.

 - Мам! А где оранжевая чашка?

 - Я убрала ее вчера. В шкаф в гостиной. Зачем она тебе? - ответила Тамара откуда-то из коридора.

О, ужас! Майя захлопнула дверцу шкафа.

 - Постой, ты же сама вчера видела...

Тамара зашла на кухню.
Чайник закипал, а Майя забыла свою чашку в шкафу.

 - Да, точно. Как-то вылетело из головы...

 - Какой-то у тебя вид... неспокойный. Не такой спокойный, как я привыкла, - заметила Тамара и остановилась на полпути к мойке, уставилась на дочь.

Майя ощутила горячий пар на спине.

 - А зачем тебе чашка?

 - Да я просто заметила, что ее нет, вот и спросила. А Линда с Владом где?

Чайник неумолимо закипал.

 - Пошли куда-то. Влад, вроде бы, к друзьям. Ты к учебе готова?

Чайник держался из последних сил.

 - Да, я кучу всего переделала, как вернулись...

 - Ясно. Расписание свое знаешь?

 - Нет. Завтра раньше приду и перепишу.

Тамара кивнула.
Чайник закипел. Теперь Майя как дура стояла без чашки у кипящего чайника, и изо всех сил делала вид, что ей нет до него никакого дела. Тамара все смотрела на Майю.

 - Какая ты уже взрослая! Завтра уже идешь в ВУЗ...

Майя вздохнула, кивнула и неопределенно улыбнулась. Тамара подошла к умывальнику, сполоснула руки и пошла к дверям. В проеме остановилась и оглянулась.

 - У тебя чайник закипел.

Майя сделала вид, что только сейчас заметила обдающий ее спину раскаленным паром чайник. Тамара вышла.
Майя бросилась к шкафчику, взяла оранжевую чашку отца и спрятала ее под футболку. На слух определив, что мама находится в ванной, пронесла чашку в гостиную и спрятала чашку в шкаф там. Ну, малолетние придурки! Не хватало, чтоб мама увидела отцовскую чашку на кухне!
Позавтракав, Майя задумалась, что это, по сути, ее последний в этом году по-настоящему свободный день. Особо не размышляя, она оделась и вышла из дома. Она направлялась к остановке и на кладбище. Хотелось еще подумать. Хотелось тишины.