Новелла X7

Новелла X6 Красный мак

Эрнест Тадеуш долго не мог оправиться от болезни. Жар, постоянный кашель, сочащаяся кровь из его былых ран на спине, все это придавало ощущение затхлости дому. Я не мог спать, постоянно слыша его хрипы и звуки блевания в конце коридора; еду готовил только я, так как этот урод не мог даже позаботиться о себе. Все мое время было посвящено ожиданию, и эта медленная пытка, когда я ни в коем случае не мог придержать ни секунды, вынуждала меня мириться с настоящим.

Я должен был получить свое лекарство.

В качестве альтернативы Тадеуш разрешил мне использовать ампулы, которые являются частью состава моего эликсира сна. Он сказал, чтобы я не злоупотреблял ими, так как это в какой-то мере психоделическое средство, которое способно разрушить мозг, но я и не собирался просыпать целые сутки, оставляя этот дом без контроля.

Я не брал из шкатулки больше одной ампулы по истечению 24 часов. Вколов препарат, мог поспать пару часов, и мне этого хватало. Однако с изменениями, затронувшими самые неожиданные части и стороны моего существования, этих часов показалось довольно мало.

Вот еще что странно.

Тадеуш ни слова не сказал мне о подвале и о своем питомце.

В один из дней, это был третий день, когда Тадеуш слег со своей чумой, я понял, что не мог продолжать находиться в таком бардаке, где у меня начала развиваться брезгливость в царящей грязи и слоях пыли, а также паранойя проснуться с забитой трахеей огромной крысой. Я решил делать уборку в его доме, пока этот больной на всю голову урод не сможет самостоятельно отмыть свой же дом. Отчасти же делал это со скуки. Мне бывает скучно, это не такая уж и необычная вещь.

Один день я убирал первый этаж, на кухне, в гостиной, в гардеробной, а также маленьком помещении прачечной, в котором стоял еще и большой, нелепый и ржавый водонагреватель. Посмотрев, я понял, что та вещь работала из рук вон плохо.

Также заметил, что электричество работало с перебоями, и решил вечером спуститься в подвал и посмотреть, что мог сделать. В подвальной комнате, в темном углу, одиноко стояла коробка. Я подошел посмотреть, поднял ткань, покрывающую квадратную коробку, снял ее и увидел, что это самая типичная клетка, в которой держат птиц. На холодном земляном полу, на маленьком кусочке шерстяной ткани в одном белье спал ребенок.

Несколько минут, держа в руках фонарик, я стоял и не знал, что делать. Без каких-либо мыслей хотел подняться наверх, но все так же оставался на месте. Когда в моей голове начали возникать хоть какие-то мысли, решил остаться и сначала все проверить. Осмотрев ребенка, девочку, не просыпающуюся под ярким светом фонарика, наклонился, сев на колени, и протянул руку через решетку к ее ручке. Не без причины мне стало не по себе, и моя протянутая рука, казалось, была в самой большой опасности в моей жизни. Я словно положил руку в пасть монстра, который в любой миг мог оторвать ее мне по самую ключицу. Сделав вдох, взялся за холодное запястье, нащупывая пульс.

Девочка проснулась от моего прикосновения и вздрогнула. Открыв большие в страхе глаза, она отдалилась от меня и села, не сводя взгляда.

— Кто ты? — спросил я, изучая ее внимательней.

Только проснувшись, девочка выглядела немного растерянной и неуклюжей. Волосы слегка вились от влажного холодного воздуха. Пустые, напоминающие кошачьи, глаза смотрели и как будто не видели меня вовсе. На бледных щеках, наверняка давно не видавших солнца, нечто вроде лиловых синяков. Алые, именно алые, и покусанные губы приоткрыты, как будто она тоже была больна, и от губ вниз по подбородку тянулся след.

Я засмеялся в рукав.

Девочка склонила голову набок и обхватила колени, закрывая от меня свое тело. Хотя, впрочем, это не имело значения, так как до последнего времени она спала.

— Ты умеешь говорить?

Девочка облизала сухие потрескавшиеся губы и ответила самым детским голосом, который я только слышал, и именно поэтому решил, что лет ей не больше двенадцати.

— Немного.

— Ага, понял. — Однозначно, найти собеседника было для нее проблемой. — Извини, что потревожил. Ты спала.

Девочка внимательно слушала меня и сосредоточенно смотрела, будто я говорил какую-то важную информацию, имеющую для нее немалую ценность. Для меня же ее слова несли аналогичное значение. Во-первых, это ребенок, которого Тадеуш скорее всего украл или выкупил. Во-вторых, Тадеуш даже не заботится о своем питомце и содержит просто в нечеловеческих условиях. Даже от такого, как Тадеуш, если честно, не ожидал увидеть подобное.

Я вернулся всем вниманием только к сидящему напротив себя ребенку.

— Я задам тебе четыре вопроса. А ты постарайся на них ответить кратко, понятно и как можно точнее. Как давно ты здесь находишься?

— Какое сегодня число? — девочка нахмурилась, между ее бровей возникла стрелка.

Меня мурашки пробивали от такого непривычно детского голоса.

— Сегодня двадцать седьмое апреля.

— Ммм, а какой сейчас год?

Ясно все. Большего я и не ожидал.

— Ты всегда находишься здесь?

— Мастер приводит меня сюда очень редко, — девочка покачала головой. — На втором этаже он сделал мне комнату.

Лунные маргаритки

Я хватался за любую возможность занять себя и ее, давая несложные поручения. Ева прибралась на втором этаже, а освободившись, сказала, что будет рада помочь лично мне.

Я попросил принести мне книгу по ботанике из кабинета Тадеуша и принялся изучать различные растения и их свойства, предложив Еве посидеть вместе со мной. Каждый раз, когда я смотрел на нее, сидящую слева от меня, то видел ее взгляд, перебегающий со строчки на строчку. У меня уже складывалось определенное мнение о ней, и она стала для меня как дальняя родственница, с которой я вынужден проводить каникулы. С ней не сложно было поладить, но и особой симпатии она не вызывала. Все, что она говорила и делала, не имело и пятнышка грязи плохих мыслей. Она не осуждала ни Тадеуша, ни меня. И оттого, что я знал, что в этом заключалось влияние Тадеуша, мне не хотелось ей верить до конца.

Ева показала на картинки с цветами.

— Разве маки бывают не только красными? — она удивленно посмотрела на меня.

— Хм, нет. Как видишь, — я опустил взгляд в книгу.

— Это здорово, — она радостно улыбнулась.

Мне захотелось сбить с нее эту фальшивую радость, и я перелистнул несколько разделов энциклопедии, остановившись на главе пресмыкающихся. Улыбка на мгновение спала с лица Евы, но она попыталась все же вымученно улыбнуться:

— Новый Хозяин любит змей?

Я углубился в чтение, игнорируя ее.

Очевидно, почувствовав мое пренебрежение, она извинилась и следующий час просидела, не произнеся ни слова. Для меня этот час прошел незаметно.

Был полдень, когда Ева поднялась и сказала, что приготовит обед. Ни она, ни я не заходили в тот день к Тадеушу.

Уже после заката мы случайно встретились в коридоре первого этажа. Она опустила глаза, избегая смотреть на меня, но остановилась.

Я долго молчал, смотря на нее.

— Не хочешь немного поговорить?

Она обрадовалась моему предложению, и я привел ее в свою комнату. Ева села на край моей кровати, я встал возле окна, задернутого шторами. Мы несколько неловко молчали, потом она нашла что сказать:

— Вам нравится здесь жить?

— Ну, лучше, чем в некоторых местах, — я наклонил голову набок.

— Правда? — она искренне обрадовалась.

— Не так скучно и одиноко, как в отеле.

— Ева рада это слышать.

— Ага. А тебе нравится здесь?

— Мастер и Новый Хозяин очень добры к Еве, и она счастлива находиться здесь.

— Можно узнать о твоей прежней жизни?

— Да, конечно, — она стала выглядеть менее задорно. — Прежние родители плохо относились к Еве, и, если бы не Мастер, с Евой бы произошло что-то ужасное.

Слишком уж туманно она объясняла. Но я не стал упрекать ее в этом, понимая, что эти слова в ее уста вложил сам Тадеуш, а она на самом деле, скорее всего, мало что понимала и помнила.

— Что тебе больше всего нравится здесь? — я сложил руки перед собой.

— Что Мастеру очень дорога Ева, — она покраснела, прижимая руки к горящему лицу, — и что он делает ее жизнь счастливее. Дарит много вещей, заботится и делает все, чтобы Ева чувствовала себя лучше, чем раньше.

Все да не все. Но не стал упоминать ее поведение и неуверенность в себе. В конце концов, если бы она была влюблена в Тадеуша, то ее влюбленность и чувства заставили бы смотреть на многие вещи сквозь пальцы. Она все замечала, но глушила в себе все эмоции, которые Тадеуш внушал ей как «плохие».

— Ты думала о будущем?

Ева задумалась, а потом просто пожала плечами:

— Мастер говорит, что нет ничего дальше завтрашнего дня и ближе следующего десятка лет.

— Тадеуш тот еще философ, — заметил я.

— Новый Хозяин не должен говорить так о Мастере, — немного обиженным голосом сказала Ева.

— Если серьезно: чем ты хотела бы заниматься?

— Ева никогда не задумывалась об этом, — она виновато пожала плечами. — Наверное, она еще слишком мала и многого не знает, чтобы разобраться в том, кто же она.

Да, но уж точно не рабыня этого урода.

Поставив ногу на подоконник, я стал расшнуровывать обувь. Моя нога приковала взгляд Евы, а по ее лицу расползлась краска.

— Знаешь, одного фут-фетишиста для комнаты вполне достаточно. Иди к себе, ладно?

— Что? Простите, Ева не поняла, что этим хотел сказать Господин...

— Выбрось из головы, — сняв кеды, я достал сигарету из пачки. И сказал с сигаретой во рту: — Все в порядке. Иди ложись спать.

Я стоял возле двери, пока она медленно вставала с кровати и шла ко мне. Остановившись, Ева неуверенно кивнула и осторожно прошла мимо, стараясь не задеть меня.

— Доброй ночи, Хозяин.

До полуночи я читал французский справочник, найденный в кабинете Тадеуша, ночь уже наступила, но спать пока не хотелось.

В дверь тихо постучали, и я не сразу понял, кто бы это мог быть.

Медовые одуванчики

Прошло чуть больше двух недель моего пребывания в доме Тадеуша. Каждый день походил на предыдущий, но это создавало чувство комфорта, нежели монотонности. Я словно обрел свой дом, где по утрам меня ждал завтрак, компания маленькой девочки, сухие рутинные разговоры с Тадеушем, обсуждение с ним футуристических планов на его лекарство. Но, по сути, целые дни я не делал абсолютно ничего. Ночи стали короче, от силы три-четыре раза я просил Еву приготовить для меня тот чай, и спал по восемь часов, просыпаясь уже засветло. Удивительно было выпадать из реальности так надолго, и я даже ощутил некую тонкую тоску по ночным наблюдениям за полумесяцем и далекими звездами.

В один день я проснулся уже в четыре утра. Пройдясь по первому этажу от гостиной до кухни, понял, что во мне не было желания заниматься тем, что делал здесь последние дни. Захотелось проветриться, ощутить что-то новое. Я провел в стенах этого дома слишком много времени и не хотел, чтобы во мне возникло чувство необходимости в постоянстве. Что-то незнакомое ждало меня снаружи, нужно лишь выйти и протянуть руку.

Даже не позавтракав, а только переодевшись в рубашку и тонкий пиджак, расчесав спутанные до олицетворения с соломой волосы, я ушел из дома. Шел вдоль дороги пару километров, пока леса не уступил пространство полям, плавно лежащим на весь горизонт. Утренний ветер был прохладно свеж, холодна роса на траве, звонки крики и трель птиц. Солнце редко испускало свое лучистое сияние, заставляя траву блестеть радужными цветами. Я будто оказался на другой планете, где кроме меня и природы еще ничего не существовало.

Постепенно насыщенно-зеленая и светлая трава стала редеть, вместо всюду поросших полей зелени возникали небольшие участки, где росли полевые цветы. Многие из них уже распустились, их цвета были нежными и пастельными: розоватый, лиловый, бирюзовый и лимонный. Я шел медленно, охватываемый ветром, и рассматривал всю красоту вокруг себя. Бесконечное небо светлого голубого цвета куполом создало этот небольшой мир вокруг меня.

Ближе к наступлению настоящего утра, не столь раннего, пение птиц стало тише, а на горизонте показались маленькие белые и красные шапочки крыш ферм на засеянных полях. Я обходил их вокруг, иногда выходя на тропы из сухой желтоватой травы, там же часто встречал кусты и зелень повыше. В полдень лежал на пригретой ясным солнцем поляне, на мягкой невысокой траве, смотря в уходящую в бесконечность даль, представляя, что однажды окажусь выше поверхности, и, глядя из космоса на маленький шар, буду вспоминать то, как велико и в то же время на расстоянии вытянутой руки мне казалось все на этой планете.

Я прошел с десяток километров, пора возвращаться домой. Я смог запомнить, как добрался сюда, использовав за ориентиры солнце, холмы, цвета травы и цветов. Возвращался назад, обходя уже знакомые места, следуя вокруг них, и нередко находил что-то новое. Когда решил отдохнуть, выбрал место около кустов с малиной. Набрав целую ладонь созревшей малины, мои руки стали источать ото всех растений, к которым я только прикасался, запах пыльцы.

Обратная дорога заняла чуть меньше времени, и поэтому смог сделать еще одну остановку на поляне маленьких белых цветков. Они были не выше травы и совсем крохотные. Они пахли медом. Этот запах окутал меня, что пришлось заметить и уделить этому месту немного времени. Наклонившись к ним, сорвал несколько цветков с листьями, чтобы рассмотреть ближе. Я узнал эти цветы, увидев ранее в книге по ботанике. Они обладают свойствами успокоительного, на их основе делают снотворное. Я набрал немного еще.

❀ ❀ ❀

Вернувшись домой, застал в доме такую же пустоту, как и перед моим уходом ранним утром. Пройдя на кухню, заметил, что Ева готовила завтрак, посуда до сих пор находилась на сушилке. Но на первом этаже Евы не было.

Поднявшись на второй этаж, направляясь к своей комнате, услышал странный звук. Я остановился, прислушиваясь. Тишина давила на слух несколько секунд, затем звук повторился, и я смог его расслышать, так как был рядом как раз с дверью комнаты Тадеуша, откуда доносился этот шум. Мне стало противно, и я заперся в ванной, включив воду, чтобы заглушить происходящее за стенами.

❀ ❀ ❀

Вечером, после заката, я лежал на диване в гостиной и читал. Ева спускалась по лестнице, но, увидев меня или услышав, как я перевернул страницу, остановилась в конце ступеней. Через некоторое время она подошла ближе.

- Добрый вечер, Хозяин.

Я не ответил, не поднимая взгляда от книги. Ева стояла в нерешительности, и я чувствовал, как ей становилось все тяжелее. Она выглядела очень осторожно, но в то же время подавленно и виновато.

- Хозяин?

Продолжал игнорировать ее, делая вид, что даже не замечал.

Ева все поняла и тихо прошла на кухню, стараясь не шуметь, и приступила к приготовлению ужина.

Тадеуш спустился вниз через час. Я понимал, что все равно придется увидеться с ним лицом к лицу, и старался относиться к нему так же прохладно, подавляя раздражение, что было иррациональным.

- Я счел твое отсутствие более продолжительным, - он посмотрел в сторону занятой Евы на кухне и подошел ко мне. - Вынужден извиниться за недоразумение.

Я что-то промычал в ответ.

Тадеуш поправил очки и сел на подлокотник, сложив руки на коленях. Он ведь мне в отцы годится. А выглядит еще лет на десять старше своего возраста, совсем не умеет за собой следить. И дело даже не в болезни, он и в здравии всегда выглядел неопрятно, вызывая отторжение. Более омерзительных натур внутри и снаружи я не встречал.