Новое логово

Медведь

Лес был наполнен запахами. Сухая хрусткая посеревшая листва, пересушенная земля, пыль, холодное рясковое дуновение с одного из обмелевших рукавов Великой Реки. Арс вдохнул полной грудью и недовольно заворчал.

Сегодня к этому удушливому, привычному духу примешивалась ещё одна струя. В его лес забрёл человек. Самка. Людей Арс не любил, как и все его сородичи, но эта самка пахла так, что Арс почти не обиделся на её вторжение.

Сладкая, возбуждающая смесь запахов мёда, кроваво-красной вишни и земляники будто обволакивала его глотку. Это было вкусно. И очень любопытно. Что эта самка забыла в тайге в такую рань? Солнце едва взошло, и холодный рассеянный свет только начал пробиваться через плотные кроны лиственниц и сосен, делая тайгу чёрно-белой и будто бы укутанной туманом.

Арс втянул воздух, пытаясь определить источник запаха. Нос мёрз слева, а значит, самка там. Обоняние у него было отменным, лучше волчьего, как бы они ни кичились. Арс знал – человеческая самка была довольно далеко. Что ж, если она успеет уйти – так тому и быть.

Арс подумал минутку и всё-таки двинулся в её направлении. Его тяжёлые когтистые лапы приминали хвойный опад и высохший мох. Густая бурая шерсть защищала его от острых сучьев. Несмотря на свой огромный вес, Арс двигался по лесу почти бесшумно. Он был дома.

Запах самки усиливался, Арс выбрал направление верно. На ходу он зорко осматривал свои владения и принюхивался: не вломился ли чужак на его территорию, не пахнёт ли откуда-нибудь ягодами или вкусными грибами.

Всё было в порядке. Он был единственным властителем в своём королевстве, пришельцев на его землях не наблюдалось. Лишь один тревожный запах раздражал чуткий нос Арса – запах вездесущей сухости.

Который месяц кряду стояла страшная жара. И без того скудный таёжный подлесок умирал, и это Арсу не нравилось. Влаголюбивые грибы и ягоды отказывались показываться из-под прошлогодней слежавшейся хвои, мхи пожелтели, некогда обильно плодоносившие кустарники сбрасывали листву.

Уже несколько месяцев Арс вынужденно питался только жёсткими травами, невкусными горькими кореньями и одуревшей от жары рыбой. Ловить мышей Арс считал ниже своего достоинства, а разорять беличьи схроны с орехами и вовсе себе не позволял. Арс берёг свои владения.

Арс помогал жившим на его земле зверям, как мог. Он расчищал запруженные ручьи, чтобы они могли питать сочную траву, которой лакомились лоси и олени, загонял мышей поближе к лисьей норе, где жила самка со щенками. Он знал всех своих зверей наперечёт, а они знали его.

А тут эта самка! Надо бы её припугнуть! Пусть ещё и своим расскажет, нечего здесь людям делать! Недалеко проходила дорога, и Арс и так едва мирился с редким гулом проезжающих машин, но раньше люди не позволяли себе останавливаться и выходить. Это была его земля!

Фех! Дух этой самки перебивал привычные течения ароматов его мира. Арс не знал, бесит его это или раззадоривает. Он ускорил шаг. По какой-то причине Арсу не хотелось, чтобы на эту самку наткнулся кто-то ещё.

Сегодня ветер был особенно сильным, Арс чувствовал это даже в лесу. Вершины деревьев раскачивались, стволы трещали. Лес был недоволен стоявшей большую часть лета жарой. Он изголодался и исстрадался по дождю.

Ветер выл в ветвях и нёс запах самки всё дальше и дальше. Арс был уверен, что уже весь лес в курсе того, что человеческая особь позволила себе зайти в тайгу. Её запах нарастал, стал почти видимым, извивался в воздухе, щекотал нос Арса, будто дразнил.

Арс понимал, что он уже совсем-совсем близко. Теперь он мог смаковать грани этого аромата. Сладкого, вкусного аромата самки, недавно прошедшей фертильный период цикла. Арс ещё не видел её, но уже мог с точностью сказать – самка была совсем молодой, не больше двадцати пяти зим. Она была здорова.

А ещё – на завтрак она съела поджаренный хлеб с вареньем и выпила чашку чая с мёдом. Отсюда и был этот медовый аромат, который пришёлся особенно по вкусу Арсу. Он чувствовал запах её одежды – приятную нотку хлопка и неприятную вонь синтетики.

Самка шумела. Она топала, шуршала опадом, ломала сучья и что-то тихо бормотала себе под нос. Она явно пробиралась по тайге без дороги, ломилась прямо как кабан. Совсем сумасшедшая. Арс ещё не мог разобрать слов, но уже различал приятный, высокий, нежный голос. Человеческая самка явно была недовольна.

Тайга не принимала её, она была здесь чужой и чувствовала это. В её голосе Арс слышал настороженность. Самка не умела ходить по тайге, не умела сливаться с ней, становясь единым целым с её душой. Она продиралась вперёд с грацией трёхногого слона.

Впереди было небольшое болотце, и, похоже, очень скоро самка выберется к этой прогалине. Арс очень надеялся, что она не полезет посмотреть красивые цветочки, что росли на этой поляне. Ему не хотелось слушать крики обречённой утонуть в трясине. Одно счастье, что по такому жаркому лету болотце здорово пересохло и теперь вряд ли могло проглотить незадачливую путницу. Изгваздается разве что.

Люди, а в особенности – человеческие самки, чрезвычайно не приспособлены к жизни. За это Арс их презирал. Он искренне не понимал, как такие хрупкие существа умудрились населить все материки планеты.

Впереди просветлело. Арс приближался к болотцу. С его стороны болото упиралось в большой каменистый взгорок, вздымавшийся над обманчивой изумрудной травой на такую высоту, что сам Арс бы не достал верхушку своими огромными когтями.

Запах усиливался, и Арс невольно ускорил шаг. Его гнало любопытство. Он несколькими мощными прыжками взобрался на кручу и обозрел представшую перед ним картину. Изумрудное око в обрамлении могучих чёрных стоящих стеной стволов было озарено холодным утренним светом, делавшим вид каким-то нереальным, нарисованным.

Вонючая чёрная болотная жижа была затянута плотным слоем ярко-зелёной ряски, кое-где сквозь неё пробивалась жирная невысокая трава. Неподвижно лежащие на поверхности коряги были густо покрыты влаголюбивым мхом, на них там и сям прорастали крохотные ягодные кустики.

Тайга

Лиля давила на педаль газа и чуть пританцовывала на сиденье под музыку, пытаясь прогнать дремоту. Любой фотограф знает, что рассвет – лучшее время для снимков, и она поднялась в несусветную рань, чтобы до рассвета успеть достаточно удалиться от города.

Навигатор ей был не нужен – зачем навигатор, если ближайший поворот через полторы тысячи километров? Это и к лучшему. Её старенький телефон вечно разряжался в самое неподходящее время.

Она, конечно, подключила его к бортовой зарядке, но боялась, что пороха в пороховницах ему всё равно надолго не хватит. Давно следовало бы поменять аппарат. Если бы, конечно, у Лили водилось достаточно денег.

Тайга не изобиловала людскими поселениями, они кучковались вокруг крупных городов, таких как Братин, из пригорода которого Лиля и выехала. Наверное, где-то на Ангаре есть ещё поселения, но не до всех даже дороги проложены. До особенно дальних проще было добираться водным путём.

Небольшие деревни и дачные посёлки, окружающие Братин, давно остались позади, так что, если не считать водителей и пассажиров редких машин на трассе, вокруг Лили не было ни души на многие километры вокруг. Собственно, на это она и рассчитывала.

Рядом с Лилей на пассажирском сиденье под ремнём безопасности лежал объемный фотоаппарат. Лиля заранее пристегнула к нему один из самых длинных объективов из тех, что у неё были.

Остальные объективы были тщательно упакованы в арендованный походный рюкзак, громыхавший чем-то в багажнике. Подготовилась Лиля тщательно – и фотоаппарат, и сам рюкзак Лиля упаковала в водонепроницаемые мешки.

Если бы её кто-то спросил, зачем нужно было упаковывать фотоаппарат в водонепроницаемый мешок в измученном засухой сибирском лесу, она бы не смогла ответить чётко. На всякий случай!

А вдруг она на берегу Ангары увидит особо прекрасную лягушку и ломанётся за ней напрямки через бочаги! А вдруг внезапно в обход всех прогнозов прямо над Лилей начнётся персональный ливень!

Словом, фотоаппарат был самым дорогим её имуществом после старенького тарантаса, на котором она ехала, и она берегла его, как зеницу ока. Даже крохотный домик в дачном кооперативе за Заречьем принадлежал не Лиле, а её родителям.

Словом, Лиля была нищей и берегла свои вещи из чистого прагматизма. А ещё, фотоаппарат был единственным источником её дохода, если не считать редкие недорогие заказы на дизайн-проекты интерьеров, которые она брала через интернет.

Лиля как раз оканчивала Братинскую Сибирскую Академию Искусств по направлению «художественная фотография». Собственно, сейчас она как раз направлялась за материалом для своей дипломной работы.

К концу обучения в их группе осталось всего пять человек, и в эти дни все пятеро спешно гарцевали по Братину и его окрестностям в поисках пейзажей, интерьеров, натюрмортов и моделей для дипломных снимков. Теоретическую часть диплома Лиля уже с блеском защитила, оставалась только практика.

Дипломный куратор, один на всех, дал им две недели на то, чтобы создать и обработать фотографии, которые они решатся представить на суд общественности и дипломной комиссии. Академия обещала устроить выставку с их снимками, где можно будет получить признание публики, а то и продать фото.

– Помните, качество не равно количеству! – вещал преподаватель. – Я не хочу получить от вас пизанскую башню из снимков! Тем, кто бездумно выпотрошит память своего фотоаппарата, я снижу оценку! Вы вольны принести всего один снимок, но, если он будет блестящим, вы получите высший балл!

Лиля отчаянно мечтала увидеть свои работы на настоящей выставке. Ещё никогда она не участвовала в настолько серьезных мероприятиях. Развешанные в коридорах академии искусств фотографии девять на двенадцать, которые гордо именовались выставками, не в счёт. Там их видели лишь студенты. А теперь намечалось настоящее событие в мире искусства, Лиле оно казалось просто грандиозным.

Она долго размышляла, что же всё-таки выбрать объектом для своей практической работы. Вариантов, в сущности, у неё было не так уж много. Лиля подрабатывала фотографом на свадьбах и вечеринках, поэтому мысль о том, чтобы фотографировать людей, вызывала у Лили волну какой-то брезгливости.

Она позиционировала себя, как художественного фотографа, а такие насквозь коммерческие вещи были ей совершенно неинтересны. Как, собственно, и натюрморты, которые делаются для того, чтобы продать тот или иной предмет. Банальные репортажные фото, конечно, были гораздо интереснее, но это была прерогатива журналистов, которых в её академии, кстати, тоже обучали. Посему Лиле оставалась снимать танцоров, ню или окружающий её мир. То бишь, пейзажи, виды городских улиц, звёздное небо и тому подобное.

Поскольку все её одногруппники стройной толпой помчались делать в первую очередь портретные снимки, Лиля решила сделать упор на ландшафтные фотографии. Чтобы, так сказать, избежать большой конкуренции. Снимать она начала в Братине, правда, позже, просматривая снимки, она едва не впала в лёгкую депрессию.

Братин был на удивление мрачным городом. Маленький посёлок, построенный ради добычи чёрного базальта, как и все города прошлых веков в Сибири, стали строить из леса, но земля в этих местах была скалистой, погода – сырой и гнилостной, деревья росли медленно, валить их и перевозить было чертовски неудобно.

А вот чёрного базальта в этих местах, естественно, было много. Тибрить его из казённых карьеров и лепить без обработки на раствор было местным жителям гораздо проще, чем валить лес в свободное от работы время, вот люди и строили из него.

Впоследствии Братин разрастался, повинуясь причудливым изгибам ландшафта и переплетению маленьких притоков Великой Ангары. Словом, получилось так, что весь исторический центр города полностью был выстроен из чёрного-пречёрного камня, а улочки Братина были кривыми, как в старых европейских городах.

Более-менее ровного места для строительства в этих местах было не особенно много, поэтому дома лепились друг к другу, создавая непередаваемый колорит старорусского города с крышами-луковками, но с налётом мрачного готического средневекового города, в который по странному замыслу творца поселили людей в современной одежде.

На шаг впереди смерти

– За мной! Быстро! – рокочущим басом грохнул мужчина.

Он, ничуть не смущаясь своей наготы, подлетел к Лиле, схватил её за руку своей огромной лапой и потащил обратно вглубь леса. Ошеломлённая девушка сделала пару шагов, как сомнамбула, а потом начала неистово вырываться. «Он тащит меня от машины», – пронеслось в её голове.

– Отпусти! Отпусти меня! – закричала она, переходя на визг, когда у неё наконец прорезался голос.

Лиля попыталась упереться ногами, но мужчина, казалось, не заметил её трепыханий. Он тащил её за собой, как буксир. Лиля визжала, тщетно пытаясь вывернуться из его хватки. Она честно пыталась барабанить свободным кулаком по лапе этого громилы, но безуспешно.

Мужчина не обращал внимания на её попытки высвободиться до того момента, пока Лиля не попыталась укусить его за сжатые на её руке пальцы. Гигант издал какое-то недовольное ворчание, развернулся к Лиле и, подняв её за плечи, как котёнка, ощутимо встряхнул.

– Ты что творишь, полоумная?! – рыкнул он ей в лицо.

– Отпусти меня сейчас же! – проблеяла вмиг струсившая Лиля.

– Я тебе помочь пытаюсь! – рявкнул мужчина.

– Что? – пискнула Лиля.

– В тайге пожар! – бросил он, не оглядываясь.

– Какой пожар?!

Лиля завертела головой, будто ожидала увидеть языки пламени прямо на соседнем дереве.

– У вас что, совсем нюха нет?! Дымом тянет! – воскликнул мужчина и снова потащил Лилю куда-то в чёрную чащу.

Лиля втянула носом воздух и, к своему ужасу, и вправду почуяла едва заметный запах костра. Любой житель Сибири знал, что пожар в тайге – это то, как выглядит смерть. Каждый год пожары убивали людей, и любой школьник знал: учуял дым в тайге – уноси ноги.

А до дороги было очень далеко. О чёрт! Если не добраться до дороги, они сгорят здесь заживо!

– Надо назад! – закричала Лиля. – Там моя машина! Мы сможем уехать!

– От огня не убежать! – упрямо выкрикнул мужчина, не сбавляя темпа.

«О Господи! Этот сумасшедший убьёт нас обоих! Он тащит меня от спасения!» – металось в Лилиной голове. Она похолодела, по её коже забегали мерзкие мурашки, а ноги ослабели от ужаса. Она попыталась разжать пальцы этого ненормального, но вспотевшие ладони бессильно скользили по его коже. «Назад! Ей нужно вернуться назад!»

– Отпусти меня! – прохрипела Лиля.

Она начала бороться, как сумасшедшая, в её голове не осталось ни одной связной мысли, кроме панического желания бежать к машине, которая предоставляла иллюзию безопасности. Мужчина повернул к Лиле искажённое яростью лицо, и её пронзил такой страх, что она обмякла и повисла всем весом в его хватке.

Мужчина был поистине ужасающим. Лиле на миг показалось, что его глаза светятся, настолько он был взбешён. Он схватил Лилю за грудки, прихватив лямки рюкзака, и грубо потряс.

– Достала! Огонь быстрее машины! Слышишь его рёв? Спастись можно только в реке! Хочешь жить – пойдёшь за мной!

С этими словами мужчина разжал пальцы, и Лиля больно плюхнулась на хвойный опад. Мужчина секунду смотрел на неё сверху вниз, потом как-то по-звериному принюхался и решительно повернулся к ней спиной.

В Лилиной душе бурлила паника. Запах дыма усилился, теперь невозможно было подумать, что он ей показался. Краем уха она уловила странный гул и треск, абсолютно чуждый лесной тишине. Звук нарастал, заставляя девушку паниковать ещё сильнее.

Абсолютно дезориентированная Лиля смотрела, как незнакомец, не оборачиваясь, удаляется от неё быстрым бегом. Лиля подняла лицо к небу и увидела плывущие по нему первые, ещё редкие, но оттого не менее грозные клубы чёрного дыма.

Если этот мужчина сейчас скроется за деревьями, то Лиля останется здесь совсем одна. Её вдруг пронзил такой ужас, такой страх одиночества, что она совершила, наверное, самый глупый поступок в своей жизни.

Лиля вскочила и припустила за незнакомцем, как заяц, вопя во всю силу:

– Стойте! Подождите!!

Она понятия не имела, ведёт ли этот мужчина её к гибели или к спасению, она об этом вообще не думала. Ей руководил не разум – лишь лютый страх остаться одной в неизвестности толкал её вперёд.

Лиля скакала через бурелом, как горная коза, ориентируясь на маячившую между деревьями голую широкую спину. Потом, вспоминая свой бешеный бег, Лиля не могла поверить, что не переломала ноги в буреломе и не свалилась ни в какой овраг.

Лиля боялась, что не успеет догнать громилу, но с облегчением заметила, что незнакомец остановился вполоборота и дожидался её. Он, ни слова не говоря, сцапал Лилю за нагрудную стяжку рюкзака и потащил через заросли с такой скоростью, что деревья замелькали мимо них.

Мужчина, казалось, не замечал дополнительного веса. Он летел через лес так, будто его стопы были нечувствительными к уколам хвои и сучков. Лиля болталась за ним, как воздушный шарик на нитке, она старалась лишь вовремя подставлять под себя ноги и не споткнуться.

Почему-то ей было очень страшно оступиться и упасть. Не столько потому, что это задержит их обоих, сколько потому, что она боялась, что этот мужчина бросит её снова, и она не сможет его догнать. Будто, упади она, всё тут же будет кончено.

В Лилиной голове было удивительно тихо, будто мозг, всецело занятый бешеной гонкой, оставил все мысли на потом. Зато чувства её обострились многократно. Она уже явно ощущала режущий дымный смрад, нарастающий треск и вой приближающегося огня придавали ей скорости.

Лиля совсем не ощущала ни усталости, ни боли от хлещущих по лицу веток. Впрочем, наверное, если бы этот странный мужчина отпустил её, она бы рухнула замертво на том самом месте, где стояла. Лиля едва могла соображать от страха.

Мимо них несколько раз проносились зайцы, лисы и олени. Все они, как один, стремились туда же, куда тащил Лилю незнакомец. Почему-то это успокаивало. Лиля инстинктивно доверяла звериному чутью.

Казалось, они бежали целую вечность. Она краем сознания изумилась тому, что мужчина всё это время поддерживал такой быстрый темп бега, будто не чувствовал усталости. А ведь он ещё тащил за собой Лилю. Её собственное дыхание давно стало рваным и хриплым.

На пепле

Через какое-то время, показавшееся Лиле вечностью, течение вынесло её и незнакомца к большому острову. Вся растительность на нём выгорела, остров казался серой спиной огромного кита, застывшего прямо посреди течения. В этом месте огонь добрался и до противоположного берега.

Мужчина, глядя на полыхавший северный берег, выругался едва слышно, он уверенно потащил Лилю к острову. За два часа пребывания в реке она окоченела, её зубы стучали, она отчаянно дрожала. Держаться на воде было совсем трудно.

Едва она выползла на берег, сразу скинула рюкзак и распласталась на песке, не обращая внимания на то, что пачкается в пепле. Она могла только надсадно дышать. Мужчина сел рядом с ней на песок и уставился на горящий по обеим сторонам реки лес.

– Спасибо, – проговорила Лиля, когда смогла отдышаться.

Мужчины не ответил. Жар пламени добирался до острова, и Лиля начала понемногу оттаивать.

– Я Лиля, – незнакомец проигнорировал и это, и девушка подтолкнула его, – а Вас как зовут?

Мужчина буркнул что-то невнятное, но всё же нехотя ответил спустя секунду:

– Я Арс.

– Арс? – удивленно переспросила Лиля.

Ответа не последовало. Лиля тяжело повернула голову в его сторону и увидела, что лицо этого странного человека было переполнено болью. Он смотрел на лес так, будто горел его дом, будто он едва сдерживает рвущееся наружу отчаяние. Она вздохнула, поднялась и села с ним плечом к плечу, обняв себя за колени в тщетной попытке согреться.

Только сейчас она впервые действительно посмотрела на своего спасителя. Он был очень высоким, кряжистым мужчиной. По сравнению с Лилей он выглядел просто огромным. Он показался ей настоящим Голиафом.

Бугристые крупные руки с широкими ладонями выглядели очень сильными. Он не походил на спортсмена, больше было похоже, будто эта мощь была дана ему от природы и выпестована тяжёлым физическим трудом. Будто он был таким всегда.

Его ноги, руки и грудь были густо покрыты темными волосками. Волосы его неопрятно отросли и падали на глаза мокрыми сосульками, нижнюю часть лица покрывала не слишком ухоженная короткая бородка. Он выглядел, как настоящий дикарь, будто лес и правда был его домом.

Лицо его было грубым, хмурым и абсолютно мужским. В нём не было ни одной мягкой черты. Нос с горбинкой, выступающие насупленные брови, впалые щёки. Портрет завершал едва заметный шрам на щеке, прятавшийся концом в бороде.

– Что теперь делать? – спросила Лиля, когда молчание стало совсем невыносимым.

Мужчина помолчал, но всё же ответил, не глядя на Лилю:

– На берег нельзя. Даже у кромки воды сейчас легко задохнуться. Надо ждать.

– Чего? – тихо спросила Лиля.

– Пока лес выгорит, – глухо ответил мужчина.

– А долго? – пискнула Лиля.

Перспектива остаться на голом покрытом пеплом острове была несравнимо приятнее, чем оказаться посреди пожара, но всё равно Лиле было жутко. Ей отчаянно хотелось домой, к тёплой ванне, горячему чаю и мягкой кровати.

– До завтра, как минимум. Потом увидим.

С этими словами мужчина встал и пошёл, куда глаза глядят. Впрочем. Лиле показалось, что Арс просто хотел остаться один, на этом крошечном острове осматривать было особенно нечего. Она не стала ему мешать.

Лиля отвернулась, когда он поднялся. Мужчина был гол и совершенно не стеснялся своей наготы. Пока они убегали, спасая свою жизнь, Лилю как-то не очень заботил его вид. Сейчас же вид неприкрытого мужского тела Лилю смутил. Она почувствовала, как к щекам её прилил жар. Арс не обратил на это никакого внимания.

От нечего делать Лиля принялась копаться в своем рюкзаке. На удивление, арендованное чудо не подвело, рюкзак действительно оказался водонепроницаемым. Намокла только Лилина пижама, которую она затолкнула на самый верх. Через молнию вода всё-таки просочилась, но её было очень немного.

Лиля была мокрой до нитки, но больше не ощущала холода, а сухой воздух быстро вытягивал влагу из её одежды. Но она все же скинула себя кроссовки, расшнуровала и расправила их посильнее, надеясь, что они успеют хоть как-то просохнуть. Конечно, они перемажутся в пепле, но с этим сделать было ничего нельзя.

Простые действия отвлекали Лилю от страха, и она решила занять руки хоть чем-нибудь, чтобы не думать о том, как она сможет выбраться из этого кошмара. И сможет ли вообще. Лиля покрутила головой, ища Арса. Он маячил где-то вдалеке, и она не стала его звать, но повернулась так, чтобы видеть его. Так было спокойнее.

Лиля достала палатку, свёрнутую тугим кольцом. Что ж, похоже, всё-таки придётся ей воспользоваться. Выбраться на берег не получится, им придется заночевать на этом острове. Так не лучше ли сделать это хоть в каком-то комфорте?

Лиля отстегнула стягивающую палатку стропу. Палатка тут же рванулась во все стороны, шлёпнув Лилю по носу, и мягко плюхнулась перед ней на землю, приветливо раззявив расстёгнутый вход. Только тут Лиля сообразила, что надо было сначала найти место для установки временного жилища, а потом уже разворачивать его.

Лиля взяла палатку за уголок и потащила её повыше по склону. Найдя относительно ровный участок, она отпустила палатку и закинула в неё рюкзак, чтобы всё это не сдуло ветром. Втыкать колья не было никакого смысла, земля была пересушена пламенем и крошилась от малейшего усилия. Зато она была тёплой, и им не грозило замёрзнуть ночью.

Кстати, о холоде: Арс бродил по острову нагишом, будто не замечая того, что все его самые деликатные части обдувает ветер. Лиля невольно поёжилась, глядя на него. Арс, наконец, обратил внимание на Лилины усилия, вернулся к ней и хмыкнул, глядя на палатку.

Лиля смущённо отвернулась от него и снова закопошилась в рюкзаке. Она выудила оттуда свои подмокшие безразмерные спортивные штаны, они легко тянулись и должны были налезть даже на этого гиганта. Не глядя на него, она протянула штаны за спину и, отчаянно краснея, попросила:

– Оденьтесь, пожалуйста.

Арс за её спиной хмыкнул снова, но штаны всё-таки взял. Лиля вздохнула с облегчением, услышав, как он одевается.

Ночь меж огней

Арс пребывал в совершенном смятении чувств. Он смотрел, как полыхает его дом, слышал, как погибает зверьё, жившее на его землях годами. Ему было физически больно смотреть, как огонь пожирает всё вокруг, оставляя за собой лишь смерть и пепел.

Его любимый мир, полный зелёной листвы, коричневой коры, голубого до рези в глазах неба, превратился в чёрно-красное зыбкое инфернальное марево, колышущееся вокруг, насколько хватало глаз.

Вместо тонких ароматов жизни Арс теперь чуял только горелую вонь. А ещё – запах этой девчонки, что доверчиво уселась рядом с ним. И это совершенно сбивало его с толку, подмешивая мощную волну желания в горькую смесь скорби и злости.

Эмоции бурлили, наслаивались друг на друга, Арс растерялся, и это злило его. Он должен был бы сейчас убиваться и выть по потерянному лесу, но в его голове роились совершенно другие мысли. Фантазии и образы заслоняли жуткую картину реальности, будто его тело, почуяв близкое дыхание смерти, изо всех сил стремилось жить.

Арс старался держать себя в руках, но было трудно. Ему чертовски хотелось уронить девчонку на пепел, подмять под себя и основательно обнюхать с головы до ног. Это точно повергнет её в истерику, она и так еле держится.

Но этот запах! Сладкий, вкусный и удивительно призывный. Даже запахи тины и гари не могли его перебить. Уткнуться бы носом в её шею, подмышки, пройтись по бокам, а потом зарыться туда, где запах был сильнее всего! Арс купался в этом аромате. Жаль, что Лиля – не медведица, иначе Арс бы времени не терял.

Арс был уверен, что от него фонит возбуждением за версту, чувствовал, что кровь бродит, как сок переспелых ягод на солнце. Его пальцы зудели от желания зарыться в волосы этой Лили, почувствовать эту мягкость, язык его сам собой скользил по зубам туда-сюда, будто он уже чувствовал её вкус.

Медведица знала бы, чего он от неё хочет, мигом почуяла бы его состояние. И, скорее всего, не стала бы упираться – Арс был достаточно большим и сильным, чтобы нравиться самкам. Но Лиля была человеком, Арс знал, что у людей приняты какие-то соловьиные серенады и танцы вокруг самки. Наверное, она просто придёт в ужас, если Арс начнёт вести себя, как принято у их вида.

Вообще, его вид не особенно любил якшаться с людьми, хотя сородичи сквозь когти смотрели на интрижки двусущих с другими видами. Говорят, Волки и Лисы даже образуют пары с людьми и другими Видящими, а Барсы – наоборот, считают общение с людьми ниже своего достоинства.

Впрочем, Медведям было вообще плевать на всех. Это волки склонны к коллективным оценкам чужого поведения, они всё-таки живут стаями. И всей стаей вместе со своим мнением могут идти в задницу, если уж на то пошло.

Гипотетическое общественное порицание никоим образом не мешало Арсу фантазировать. Он любил таких, как эта Лиля. Мелких, но не тощих. Среди Медведиц таких было мало, а Арсу нравилось ощущение собственной величины в сравнении с девушками.

Медведицы вообще были гораздо сильнее и смелее людей. Они никогда не подчинялись самцам, и каждая интрижка, скорее, напоминала стычку с сексуальными лирическими отступлениями. Но эта Лиля будила в нём совершенно другие желания.

Впрочем, Арс размышлял исключительно теоретически, на продолжение он даже не надеялся. Ему, Медведю, сексуальное насилие было совершенно чуждо. Вот подраться с другим самцом за прекрасную даму – это всегда пожалуйста, а принуждать самку – нет.

Сейчас настроение у девчонки было совсем не игривое. Она смотрела вокруг расширенными от тревоги глазами и невольно жалась поближе к Арсу, будто искала у него защиты. А ещё было явно видно, что она чертовски устала. Хрупкое слабое тело было непривычно к таким нагрузкам. Как бы не разболелась ещё…

На выгоревшем дотла острове делать было нечего, и Арс решил посоветовать Лиле сделать единственную толковую вещь в сложившихся условиях:

– Тебе нужно отдохнуть.

Девчонка вскинулась и устремила на него удивлённый взгляд. Арс глазами указал на стоящую неподалёку палатку.

– Иди. Ложись спать.

– А Вы пойдёте? – нервно спросила Лиля.

– А надо? – спросил Арс, не глядя на неё.

– Да, – поспешно выпалила девушка.

Ясно. Боится. Боится чёрт знает чего. Арс, конечно, чуял, что на острове они не одни, некоторые звери тоже сумели выбраться на безопасную сушу, но к ним сейчас никто не подойдёт. Правда, девчонка об этом не знает.

А потом он вспомнил, как она ломилась через чащу. Она чужая здесь, слабая. Она не привыкла спать под открытым небом, добывать пищу в лесу и ощущать себя при этом спокойно. Наверное, она себя чувствует так, как чувствовал бы Арс, если бы его посадили на льдину и забросили в Северный океан. Как во враждебной пустоте.

Самому Арсу всякие палатки и удобства были без надобности. Ему было бы совершенно привычно провести ночь под звёздами прямо на земле, но всё-таки стать медведем он сейчас не мог, а в человеческом облике, без толстой шубы, спать в палатке будет гораздо приятнее. Арс кивнул, и Лиля заметно расслабилась.

Она поплелась к палатке, бросая на Арса короткие взгляды, будто боялась, что он сбежит. Некуда тут бежать, милая. Да и не хочется совершенно, если быть честным. Арсу хотелось уснуть, нежась в её вкусном запахе, который так хорошо отвлекал его от дымного смрада.

Арс вздохнул и потопал за ней, не поднимая глаз. Лиля забралась в палатку первой и беспокойно высунула нос обратно, когда Арс не нырнул за ней тотчас. Когда же он всё-таки втиснулся в тесное пространство, она неловко протянула ему какую-то свёрнутую тряпку. Это что? Одеяло? Арс едва не усмехнулся.

Палатка была явно не рассчитана на то, что в ней будет ночевать кто-то таких габаритов, и Арсу пришлось поджать ноги. К тому же, и без того тесные трикотажные штаны, выданные ему этой девчонкой, натянулись на заднице. М-да. Ему, привыкшему к полной свободе движений, будет неудобно.

Впрочем, был в этом и приятный момент. Запах девчонки в закрытой палатке стал просто оглушительным, и губы Арса помимо его воли растянулись в едва заметной улыбке. Этой ночью ему точно будут сниться приятные сны. А Лиля определённо проснётся в тесных медвежьих объятиях.

К спасению

Утро для Арса началось поздно и весьма приятно. Свет не бил ему в глаза, вокруг было тихо, если не считать сопение спящей рядом девушки. Они уснули только на рассвете, и Арс не удивился, что девчонка всё ещё спит.

Лиля собственнически забросила ногу ему на живот и уткнулась носом в его бок. Арс не шевелился, он наслаждался ощущением женской близости. Медведицы редко нежничали даже в постели, а Арсу этого не хватало. Лиля была такой лёгкой и так забавно растянулась на нём, что он невольно улыбнулся.

Он не торопился будить девушку. Утро смоет наваждение ночи, кто знает, что будет в Лилиных глазах, когда она проснётся? Смущение и игривость или сожаление? Второе Арс видеть бы не хотел. Он понимал, что эта ночь была единственной, но всё же ему не хотелось, чтобы девушка спешно выпрыгнула из его постели, будто он чумной.

Арс лежал, уставившись в потолок палатки, и размышлял, что ему теперь делать. Лес был его жизнью, а теперь он уничтожен на многие дни перехода вокруг. Всё, что он знал, было разрушено за одну ночь из-за брошенного каким-то ублюдком окурка.

Его логово, бревенчатая изба с дерновой крышей, до середины вкопанная в землю, конечно, сгорела, у неё просто не было шансов. Нет больше территории, охотничьих угодий, оленьих троп, птичьих гнёзд… Ничего нет. Разве что подпол в логове проверить, вдруг там что и выжило? Пожар иногда щадит то, что укрывает земля.

Пока что в голову Арса пришла единственная внятная идея – идти на север, подальше от людей. От них одни беды. Ну, ото всех, кроме одного человека. Арс покосился на внезапно притихшую Лилю и увидел, что та уже не спит. Над его грудью виден один широко открытый настороженный глаз.

Арс застыл, молча ожидая, что Лиля предпримет. Девушка тоже замерла, на видимый Арсу кусочек её кожи начал наползать смущённый румянец. Она зажмурилась и прижалась к полу палатки, скрываясь из его поля зрения, хотя, ногу с него так и не скинула. Откуда-то из его подмышки донеслось невнятное:

– Извините…

Арс хрюкнул, а потом от души расхохотался. Он повернулся на бок, приобнял Лилю и чмокнул её в нос.

– Просыпайся. Наверное, уже безопасно идти вдоль реки.

Лиля неуверенно улыбнулась, глядя на развеселившегося Арса. Впрочем, при свете дня она смущалась гораздо больше, нежели ночью. То, что на её лице была написана почти невинная застенчивость, а не отвращение и страх, радовало Арса невероятно.

Лиля сконфуженно отвернулась, чтобы одеться, чем вызвала ещё один смешок Арса. Она робела так, будто ночью Арс не обследовал всё её тело. Воспоминания о том, что она вытворяла с ним всего несколько часов назад, взбудоражили Арса, и он поспешил влезть в выданные Лилей спортивные штаны, чтобы прикрыть свой энтузиазм. Удивительно, но даже после такой ночи желание снова взять её не отступало.

Весёлость мгновенно слетела с них, когда они выбрались из палатки. Утро не подарило миру свет и радость. Лучи, что смогли пробиться сквозь дымную завесу, имели угрожающий багровый оттенок, и казалось, будто в небе догорает закат.

Лес всё ещё кое-где курился дымом, небо было серым и тяжёлым, уцелевшие кое-где обугленные чёрные остовы деревьев выглядели, как покосившиеся кладбищенские кресты, тут и там торчащие из пепелища. Ангара, отражавшая серое дымное небо, казалась свинцовой, неподвижной и ледяной.

В довершение всего издалека донёсся протяжный Волчий вой. Лиля вздрогнула и инстинктивно подалась к Арсу. Тот с животным удовлетворением отставил локоть, позволив самке шмыгнуть под его защиту, и приобнял её дрожащие плечи. Это чертовски льстило.

– Что это? – спросила она шёпотом, будто боялась, что зверь её услышит.

– Ничего страшного. Он далеко, – беспечно ответил Арс с лёгкой улыбкой.

Ещё не хватало, чтобы девчонка испугалась и рванула подальше от звука, ведь именно в его направлении ей и было нужно идти. Арс знал этот зов и безошибочно определил его смысл: «Идите ко мне, здесь безопасно». Все двусущие, отринув на время споры и неприязнь, помогали выбраться всем, кто сумел выжить в этом аду.

Арс слышал, как звери, укрывшиеся от огня на острове, затопотали к берегу и вошли в воду, доверяя зову старшего брата. Вскоре и Лиля заметила их, плывущих к южному берегу.

– Ой… А они всё время здесь были?

Она раскрыла глаза, будто ребёнок, узревший что-то доселе невиданное.

– Да. Собирайся. Сейчас посмотрим, как они себя почувствуют на берегу, и поплывёшь, если всё хорошо. Надо идти вниз по течению. Там жильё.

Арс на всякий случай махнул рукой в нужную сторону, чтобы непривычная к лесу самка не заблудилась в трёх пнях.

– Поплыву? Одна? А ты?

Лиля поспешно повернулась к нему к нему и застыла, заглядывая ему в глаза, на её лице было написано искреннее беспокойство. От этого простого жеста Арс вдруг почувствовал себя выше и больше.

Медведицы никогда не искали поддержки у самцов, и Арс не привык видеть такое выражение на женских лицах. И оно ему очень понравилось. Эту самку хотелось защищать и оберегать, хотелось остаться с ней. Тем не менее, он тихо проговорил:

– Я хотел уйти на север.

– Куда? Нам в Братин надо… – выпалила Лиля.

– Мне в городе делать нечего. Я егерь, – поморщился Арс.

– Из Братина можно добраться куда угодно. Сейчас дороги, наверное, перекрыты, а в Братине аэропорт есть…

Арс задумался. Вообще-то девчонка была права. Идти пешком по пепелищу – то ещё удовольствие, а самолёт – это выход, хоть Арс на них никогда и не летал. Как любой двусущий, Арс не любил город, но в данном случае город предоставлял удобный выход из положения.

Добраться за день до какого-нибудь Сургута было бы здорово. Надо только всё-таки через пару дней проверить подпол, вдруг несколько сумок с деньгами всё-таки уцелело? Говорят, в самолёт без денег не пускают. Арс не знал точно, но почему-то был уверен, что расплатиться диким мёдом за билет у него не получится.

А чтобы проверить подпол, нужно было дождаться, пока тайга хоть немного остынет и насытится воздухом, иначе к логову не подойти. И всё это время ему нужно будет где-то жить и что-то есть… В тайге сейчас только смерть, а в городе можно было найти, чем поживиться и где приткнуться. Арс задумчиво нахмурился.

Эргийэр

Отсюда было недалеко до Эргийэра, соседнего селения, и Арс торопил девушку. Он был уверен, что вой сородича донёсся именно оттуда. В то село вела разбитая асфальтовая дорога, а не грунтовая. Вполне возможно, что оттуда смогли организовать хоть какую-то эвакуацию.

Лиля устала, но Арс понукал её идти дальше. Вскоре перед ними показались остатки мостков, у которых угадывались остовы обожженных лодочек. Вверх по склону угадывалась широкая тропинка. Они приближались к селу.

Арс удивлённо нахмурился. Он только сейчас понял причину подспудной тревоги, что мучила его с самого утра – он ничего не учуял. Точнее, он почуял живых людей только сейчас, а нюх Медведей обычно позволял ему знать обо всём, что происходит в радиусе тридцати километров. Это было странно, ненормально, а оттого – пугающе.

Неужели дым настолько сильно попортил ему нюх? Арс начал вдумчиво втягивать носом воздух, пытаясь разделить все ароматы на составляющие. Получалось плохо, и Арс всё больше и больше чувствовал себя новорожденным Медвежонком, что слепо тычется носом во всё вокруг.

Скоро до них донеслись крики. Не отчаянные, нет, совсем наоборот. Какой-то мужчина рявкал короткими рубленными фразами. Слов ещё невозможно было разобрать, но очень было похоже на то, что кто-то пытается отдавать какие-то команды.

Арс и Лиля вскоре выбрались к деревенскому пляжу и увидели на взгорке довольно большую толпу людей и две «буханки» в центре перемазанной сажей толчеи. Грузный обнаженный по пояс мужчина размахивал руками, пытаясь выстроить растерянных людей в какое-то подобие порядка. Кого-то несли к одной из машин. Арс слышал, как работает её двигатель.

– Раненых эвакуируют первыми, – озвучил Арс свои мысли.

Лиля, увидев эту картину, приободрилась и затопала быстрее. На них практически не обратили внимания, только один мужик с ошалелым взглядом спросил их: «Вы откуда?» – и сразу же отвернулся, не слушая ответ.

Арс замер на секунду, острый запах его сородича защекотал ему нос. Но это был не Медведь, это был Волк. Точнее волчица. Та самая, что звала всех сюда. Арс быстро нашел её глазами.

Красивая крепко сбитая взрослая самка со светло-каштановыми волосами стояла чуть поодаль, сложив руки на груди, и смотрела на происходящее, как мать смотрит на возню своих щенков. Она не кивнула Арсу, никак не поприветствовала, но посмотрела ему в глаза, давая понять, что она знает о его присутствии. Арс точно так же прямо посмотрел в ответ.

В «буханку» загрузили раненых, трёх нашедшихся здесь детей и пару молодых девчонок. Двери машины закрылись, и она, подпрыгивая на ухабах, покатила куда-то, где раньше был лес. Арс искренне надеялся, что дороги успели остыть, и машины проедут.

Лиля жалась к нему, не решаясь подойти к людям. Арс приобнял её одной рукой и осматривался украдкой. Они были чертовски похожи на тех, кто здесь собрались – полуголые, измученные, грязные. Арс боялся показаться белой вороной в коротких растянутых Лилиных штанах на голой заднице, но оказалось, что он одет почти, как денди, если сравнивать с другими.

Новый нечеловеческий запах коснулся его ноздрей, очевидно, Волчица тоже его почуяла. Вместе они обернулись в ту сторону, откуда пахнуло ветром. По песчаной отмели к ним несли ещё одного раненого.

Арс принюхался – это был сильван. Леший, как его называли сородичи. У Арса сжалось сердце. Это был Байл, лешак этих земель. Молодой парень стонал и метался в полубреду. Вот, кому было сейчас по-настоящему худо!

Лешие были связаны с той землёй, на которой они проживали. Они могли жить только в лесах и полях, они не выносили городов. А ещё они очень привязывались к тем территориям, которые западали им в сердце. Практически врастали в них и становились похожи на свою землю, а земля становилась похожей на них.

Такую привязку не могло разбить ничто. Кроме, разве что, сильной любви. Или вот такого вот пожара. Несчастный сильван умирал вместе со своим лесом. Видимо, его нашли и подобрали люди, сами лешаки к людям не выходят.

Один из мужиков, что тащил сильвана, разразился бурной речью:

– Слава богу! Слава богу, люди, слава богу! Нашли! Тут ведь пацана нашли! Волчара идеть-то взвыл, я с переляку в овраг чуть не упал, а тама он! Стонет-лежит. Всё говорит, сюдой да сюдой, сюдой да сюдой, ну мы и понесли! Чай, последняя воля, етить…

Он перемежал свои слова ругательствами, молитвами и пёс знает, чем ещё. Не слушая его сбивчивое бормотание, люди подхватили сильвана из его рук. Парень даже не открыл глаз. Лиля зажала рот руками и всхлипнула.

Байла, не сговариваясь, потащили ко второй «буханке», пузатый мужчина, что пытался организовать эту толпу, завопил:

– Бабы! Бабы, сажайсь! Бабы сюды!

Похоже, пришел черед женщин. Арс подтолкнул Лилю к открытой двери «буханки».

– А ты? – сразу же спросила она.

– Не волнуйся, я приеду в следующей машине. Нас здесь не бросят, – увещевал Арс, подпихивая к машине цепляющуюся за него Лилю.

– Но как же?..

Лиля испуганно заглядывала ему в глаза, и Арсу было просто физически больно от того, как дрожал её голос. Она явно чувствовала что-то, боялась. Но Арс не мог остаться с ней сейчас. Лучше закончить всё до того, как она по-настоящему привяжется к нему.

– Иди скорее. Парню нужна помощь. Надо ехать быстрее, – надавил Арс, и Лиля сдалась.

Арс знал, что напоминание о страдающем Байле заставит её отвлечься от собственных переживаний. Сердобольная самка… Забрав у него свой рюкзак, она поспешила к открытой двери машины.

– А ты чё встала?! – рявкнул пузатый мужик, обращаясь к Волчице.

Самка поморщилась от такого тона, но ничего не ответила. Она цепко оглядела десяток оставшихся мужиков, задержав взгляд на Арсе. Кивнув своим мыслям, будто передала людей на поруки, она всё-таки направилась в сторону «буханки».

Арс нервно вздрогнул, когда дверь машины хлопнула, отрезая его от Лили. Двигатель взревел, и «буханка» тронулась с места. Арс долго смотрел вслед уезжающей машине. Лилино лицо ярко белело в окошке. Она неотрывно смотрела на него. На Арса. На лице её была написана тревога и надежда, Арс почему-то почувствовал себя предателем. Запах Лили потихоньку затихал, оставляя после себя только вонь пожара.