Новогоднее чудо или папа в подарок

Пролог

Ирина

Снег тихо опускался на город, укрывая всё вокруг своим пушистым одеялом, отражаясь в свете фонарей и сверкая серебром. От этого становилось светло и уютно.

Приближался Новый год! Всюду стояли наряженные ёлки, переливались разноцветные огни, всё казалось невероятно сказочным и прекрасным.

Люди суетились, выбирая подарки своим родным и близким. Закупали продукты, пытаясь всё успеть в последние дни уходящего года.

Дома, витрины, деревья — всё было украшено разноцветными огнями.

Хорошее праздничное настроение читалось во взглядах спешивших куда-то людей.

И только я плелась домой, понимая, что этот новый год не принесёт нам ничего хорошего.

Потому что я только что осталась без работы, а мой проект — проект, которому я отдала три года жизни, бессонные ночи и выходные — выдала за свой моя подруга и коллега Вероника. Она несколько месяцев прикидывалась моей подругой, втираясь мне в доверие. Она делала вид, что помогает мне и поддерживает, а на самом деле просто ждала удобного момента, чтобы нанести удар в спину.

Мне хотелось поговорить с ней, призвать к совести, объяснить, что так поступать нельзя. Только кому это нужно? Ей?

Отнюдь. Она осознанно так поступила со мной, и муки совести ей точно неведомы. Ведь она не просто присвоила мой проект и получила руководящую должность, она сделала всё, что только можно и нельзя, для того чтобы я в фирме больше работать не могла. Она распустила слухи о моей некомпетентности, о том, что я якобы пыталась украсть её идеи. Она подделала документы, изменила даты на файлах, даже IT-отдел, подтвердил её версию. Это был не просто удар — это было методичное уничтожение.

И это после того, как я столько лет верой и правдой проработала здесь. Я шаг за шагом, ступенька за ступенькой приближалась к своей цели. И вот когда оставался всего один шаг, меня уничтожила та, от кого я точно такого не ожидала. Та, которая совсем недавно появилась в нашей фирме и так нуждалась в «моей поддержке». А я-то, дура, поверила ей, поддерживала, помогала. Я делилась с ней своими идеями за чашкой кофе, показывала черновики, рассказывала о своих сомнениях и страхах. А она в это время готовила мне удар в спину, записывала каждое моё слово, фотографировала каждый документ, который я ей доверчиво показывала.

Вот так вот я поплатилась за своё добро и помощь!

- В этом мире каждый сам за себя! — победоносно произнесла она, когда я собирала свои вещи в кабинете. Её глаза блестели от удовольствия, а на губах играла самодовольная улыбка. — Пусть это не Москва, но тут тоже нужно уметь крутиться! Ты слишком наивна для этого бизнеса, Ирина. Такие, как ты, всегда будут внизу.

Москва, Питер, какая разница? Это большой город, в котором каждый старается отжать большой лакомый кусочек. Кто-то добивается этого честным путём, впахивая дни и ночи напролёт. А кто-то, как моя «подруга», ждёт удобного момента и забирает чужое.

Принесёт ли ей это счастье? Сможет ли она удержаться там, куда только что взобралась, наступив мне на голову, неизвестно? Но это уже другая история. И мне совсем не интересно, что с ней будет дальше. Хотя в глубине души я надеялась, что справедливость восторжествует. Что кто-нибудь увидит правду, что её обман раскроется. Но я знала, что это лишь мечты. Вероника была слишком хитра, слишком тщательно всё продумала.

Другой вопрос, как мне теперь жить? Потому что у меня больше нет работы, зато есть маленький ребёнок и ипотека. Ипотека, которую я взяла всего полгода назад, поверив в своё блестящее будущее в компании. Поверив, что мой проект принесёт мне повышение и стабильность. Теперь же каждый платёж будет как нож в сердце.

А ведь ещё совсем недавно мы с дочкой так радовались, что у нас теперь есть свой дом. Я до сих пор помню, как Алёнка прыгала от счастья, когда мы впервые переступили порог нашей квартиры. Как она бегала из комнаты в комнату, выбирая себе ту, что с видом на детскую площадку. Как мы вместе выбирали обои с принцессами для её комнаты и розовую люстру в форме цветка. Только вот счастье оказалось совсем недолгим.

Ну, вот как я скажу дочке, что у неё больше не будет своей комнаты? И что мы снова переедем в общежитие к моей тётке, в ту самую маленькую комнату, где нам приходилось ютиться вдвоём.

А ведь Алёнка так мечтала о новом доме, постоянно загадывая это желание на Новый год. Каждый раз, когда мы видели падающую звезду или задували свечи на торте, она шептала одно и то же: «Хочу свой дом». И вот оно, только сбывшись, вновь рассыпалось, как фигурки из пушистого снега.

Домой идти мне совсем не хотелось, поэтому я ещё какое-то время просто бродила по городу. Витрины магазинов сверкали праздничными украшениями, отовсюду доносились рождественские мелодии, а я чувствовала себя так, будто нахожусь за стеклом, отделённая от всего этого веселья невидимой, но непреодолимой преградой.

Алёнку из детского сада должна была забрать моя лучшая подруга Анфиса. Единственный человек, которому я всё ещё могла доверять. Так что я могла себе позволить побыть одной, чтобы принять то, что со мной только что произошло. Чтобы выплакаться, выкричаться, выпустить всю боль и обиду, которые разрывали меня изнутри.

Так я бродила по снежным улицам до тех пор, пока мои ноги не замёрзли, а руки не посинели от холода. А ресницы не стали тяжёлыми от образовавшегося на них льда из слёз. Я не чувствовала ни холода, ни времени — только пустоту и отчаяние. В голове снова и снова прокручивался момент, когда Вероника с торжествующей улыбкой представляла мой проект руководству, когда директор пожимал ей руку, когда коллеги аплодировали ей. И я, стоявшая в углу конференц-зала, не могла вымолвить ни слова от шока.

Визуал 1

И так, мои дорогие читатели, давайте знакомиться с нашими героями

Ирина Белова, 27 лет. Работает ведущим дизайнером в крупной фирме, одна воспитывает дочь.

Несколько лет назад её предал любимый человек. С тех пор она не верит в любовь.

Визуал 2

Алёнка 5 лет. Дочка Ирины Беловой. Маленькая, не по годам смышлёная девочка. На каждый Новый год загадывает желания, которые обязательно сбываются. Но главное её желание, так и осталось не исполненным. Но она не теряет надежду и снова пишет письмо Деду Морозу.

Визуал 3

Станислав Горский, 32 года. Владелец крупного строительного холдинга.

Имеет за плечами болезненные отношения и неудачный брак. Он больше не верит в любовь, но в глубине души мечтает о тихом семейном счастье.

Глава 1

Ирина

Несколько лет назад

Я крутилась перед зеркалом, выбирая платье, а руки предательски дрожали. Сегодня был не просто важный день — это был день, который мог определить всё моё будущее. Знакомство с родителями Стаса. Волнение скручивало внутренности в тугой узел, и казалось, что даже воздух в комнате стал густым и тяжёлым.

Очередная помада выскользнула из пальцев и с глухим стуком упала на пол, оставив алый след на светлом ковре. Я тихо выругалась. Третья вещь за последние десять минут! Чем больше я нервничала, тем хуже становилась координация, а чем больше я ошибалась, тем сильнее нарастала паника. Замкнутый круг, из которого я никак не могла вырваться.

- Ирка, ну ты чего? — взмолилась Анфиса, поднимая с пола мой телефон с треснувшим от падения защитным стеклом. В её глазах читалось искреннее беспокойство.

- Мне страшно, — честно призналась я, опускаясь на край кровати и сжимая дрожащие пальцы. — А если я им не понравлюсь? Вдруг они решат, что я недостаточно хороша для их сына?

- Да как ты вообще можешь не понравиться?! — воскликнула она, всплеснув руками так энергично, что чуть не сбила настольную лампу. — Умница, красавица, лучшая на курсе. Да о такой невестке можно только мечтать!

Анфиса — моя подружка с самого раннего детства. Нам было по два с половиной года, когда нас привели в одну группу детского сада. Помню, как она поделилась со мной своим печеньем, когда я разревелась в первый день. С тех пор мы неразлучны. Вместе прошли через все школьные радости и невзгоды, первые влюблённости и разочарования, вместе готовились к экзаменам и праздновали победы.

И даже когда жизнь развела нас по разным университетам, наша дружба только окрепла. О таких подругах, как Анфиса, пишут добрые книжки. Таких, как она, приводят в пример. Она никогда не бросит в беде, никогда не предаст. И даже если весь мир будет против тебя, Анфиса будет стоять рядом и подавать патроны. Иногда мне кажется, что она верит в меня больше, чем я сама.

Родителей своих я не помню — осталась сиротой слишком рано. Мама умерла при родах, оставив после себя только старую фотографию с доброй улыбкой. Отец, капитан полиции, погиб во время спецоперации, когда мне едва исполнилось два года. От него остались только ордена в бархатных коробочках и истории о героизме, которые рассказывала бабушка, пытаясь заполнить пустоту в моём сердце.

Бабушка была моим якорем, моей защитой от всех невзгод. Но судьба решила испытать меня ещё раз — едва мне исполнилось восемнадцать, не стало и её. Сердечный приступ забрал её так внезапно, что я даже не успела попрощаться. Так Анфиса осталась для меня единственным близким и родным человеком. Она была для меня одновременно и моей подругой, и моей семьёй.

- Спасибо за поддержку, подруга, — искренне поблагодарила я её, чувствуя, как к горлу подкатывает комок.

- Я тебе правду говорю, — на полном серьёзе ответила Анфиса, присаживаясь рядом и обнимая меня за плечи. — Ты будешь отличной женой и невесткой. Вот увидишь, ты им обязательно понравишься. Да и Стас тебя точно не даст в обиду! — подбадривала она меня, но в её глазах на мгновение промелькнуло что-то странное, что я не смогла разгадать.

Но как бы ни хвалила меня моя подружка, как бы ни поддерживала, я всё равно волновалась так, что внутри всё сжималось от страха. Мысли о том, что я, простая девушка без связей и богатых родственников, иду знакомиться с семьёй одного из самых завидных женихов города, заставляли меня чувствовать себя самозванкой.

- Может тогда это платье? — предложила я другой вариант, доставая из шкафа тёмно-синее платье с кружевной отделкой, которое мы с Анфисой купили на распродаже месяц назад.

- Ир, да ты в любом платье красавица, — принялась за старое подруга, но в её голосе появились нотки нетерпения. — Хотя это, пожалуй, лучший вариант. Элегантно, но не вычурно.

Больше экспериментировать я не стала и остановила свой выбор на последнем варианте. К тому же буквально через пять минут раздался звонок домофона — приехал Станислав, и нам пора было отправляться к его родителям.

- Не волнуйся ты так, — подбадривал меня он, пока мы ехали в его дорогом автомобиле по вечернему городу. Его уверенные руки крепко сжимали руль, а на губах играла лёгкая улыбка. — Я уверен, что ты обязательно понравишься моим родителям.

- Думаешь? — чуть слышно пропищала я от волнения, нервно теребя ремешок сумочки.

- Уверен, — решительно заявил он, бросив на меня тёплый взгляд. — Я люблю тебя, а мои родители всегда считаются с моим мнением. Им важно, чтобы я был счастлив. А счастлив я буду только с тобой.

Его слова должны были успокоить, но вместо этого только усилили мою тревогу. Слишком идеально всё звучало, слишком гладко. А жизнь научила меня, что за каждым счастливым моментом может скрываться подвох.

- Мне всё равно очень страшно, — делилась я с любимым, глядя на проносящиеся за окном роскошные особняки. — Просто, мне кажется, что я тебе не пара. Ты богатый, успешный, из известной семьи, а я... — я запнулась, не зная, как закончить фразу, чтобы не звучать жалко.

Но Стас не дал мне договорить, оборвав меня резким движением руки.

- Ира, ну что за глупости, — он взял меня за руку, переплетая наши пальцы, но его хватка была чуть сильнее обычного. — Мы не в средневековье живём, сейчас всё это абсолютно неважно. Успокойся, всё будет хорошо. Да и я тебя в обиду точно не дам!

Глава 2

Ирина

Я стояла у машины, широко раскрыв глаза и пытаясь прийти в себя от удивления. Перед нами возвышался настоящий дворец — трехэтажный особняк из светлого камня с величественными колоннами и панорамными окнами. Ухоженная территория, аккуратно подстриженные кусты. И фонтан в центре огромной клумбы, казавшийся декорацией из фильма про миллиардеров, который придавал саду невероятную красоту.

- Это что, твой дом? — испуганно спросила я у Стаса, чувствуя, как пересыхает во рту.

- Это дом моих родителей, — спокойно ответил он, явно не понимая моего удивления. — Ну да, получается, и мой тоже. — Он пожал плечами, словно речь шла об обычной квартире. — Но я в основном в городе живу, в своей квартире. А сюда только на выходные приезжаю, — добавил любимый, слегка сжимая мою руку.

Да уж, не зря я волновалась. Подсказывало мне моё шестое чувство, что не всё так просто. Весь день меня не покидало предчувствие беды, а сейчас оно только усилилось.

Я, конечно, знала, что Стас из богатой семьи, но чтобы настолько... Такой роскоши я даже не представляла. И едва я это осознала, как моё волнение вернулось с новой силой, приведя своих верных друзей: панику и страх, которые крепко заключили меня в свои объятия. Мои колени слегка подрагивали, а ладони стали влажными.

- Идём, — любимый взял меня за руку, но я была так взволнована, что не могла сдвинуться с места.

Мои туфли, казалось, приклеились к мощеной дорожке.

- Иришка, родная, — Стас повернулся ко мне, заглядывая в глаза. Его тёплый взгляд всегда действовал на меня успокаивающе. — Не бойся, я с тобой. Идём, — повторил он, и в его голосе слышалась такая уверенность, что я невольно ей поддалась.

Глубоко вздохнув и всё же взяв себя в руки, я последовала за ним. Стас нежно обнял меня за плечи, придавая силы, и мы поднялись по широким мраморным ступеням к массивной входной двери из тёмного дерева с витражными вставками.

Уже спустя пару минут мы оказались внутри дома, и я не смогла сдержать восхищенного вздоха. Внутри всё было так же шикарно, как и снаружи. Просторный холл с высокими потолками, хрустальная люстра, причудливые вазы на мраморных постаментах. Было видно, что над интерьером дома трудились лучшие дизайнеры — настолько гармонично всё было подобрано и выполнено в едином классическом стиле с элементами модерна.

Я сама училась на дизайнера интерьеров, но до такого мастерства мне было ещё очень далеко. Каждая деталь здесь кричала о достатке и положении хозяев: антикварная мебель, картины в тяжёлых рамах, бархатные портьеры насыщенного винного цвета.

- Мам, пап, мы пришли! — громко произнёс Стас, и перед нами буквально из ниоткуда появились мужчина и женщина средних лет.

- Сынок, как же мы по тебе скучали! — произнесла женщина, тут же распахнув свои объятия для Стаса.

Анастасия Петровна выглядела моложе своих лет. Высокая, стройная, с идеальной осанкой и горделивой посадкой головы. Её каштановые волосы были собраны в элегантный пучок, а лицо с тонкими чертами выражало сдержанную радость от встречи с сыном. Дорогое платье цвета слоновой кости идеально сидело на её фигуре, а изящные украшения из белого золота дополняли образ светской львицы.

Рядом с ней стоял Александр Викторович — высокий седовласый мужчина с проницательным взглядом и волевым подбородком. Его костюм, явно сшитый на заказ, подчёркивал подтянутую фигуру, а в движениях чувствовалась уверенность человека, привыкшего отдавать распоряжения.

- Мама, папа, — снова обратился к ним Стас, — познакомьтесь, это моя девушка Ирина. А это мои родители — Анастасия Петровна и Александр Викторович, — представил он нас друг другу.

- Очень приятно, — стараясь улыбнуться, ответила я, чувствуя, как внутри всё сжимается от волнения. Я невольно одернула своё платье и выпрямила спину, пытаясь казаться увереннее, чем была на самом деле.

- Нам тоже, — вежливо ответил мужчина, слегка наклонив голову, а его жена предпочла промолчать, окинув меня оценивающим взглядом, словно эксперт, определяющий стоимость антиквариата.

И её взгляд был сейчас настолько красноречив, что я почувствовала себя очень неуютно, словно под микроскопом. Казалось, она видела меня насквозь — нашу с Анфисой съёмную квартиру, мои подработки, мои страхи. И только присутствие рядом Стаса, его рука, уверенно лежащая на моей талии, помогли мне выстоять под этим пронизывающим взглядом.

- Проходите к столу, — выдержав паузу, произнесла Анастасия Петровна тоном, не терпящим возражений.

Любимый ободряюще мне улыбнулся и повёл за собой в просторную столовую, где уже был накрыт стол на четверых. Белоснежная скатерть, хрустальные бокалы, серебряные приборы и фарфоровые тарелки с тонким золотым ободком — всё выглядело так, будто мы попали на королевский приём. В центре стола красовалась изящная композиция из свежих цветов, а вокруг стояли блюда с закусками, названия которых я даже не всегда могла определить.

Мы расселись, и я оказалась напротив Анастасии Петровны, чей взгляд не отпускал меня ни на секунду.

- Чем вы занимаетесь, Ирина? — приступила к вопросам женщина, едва мы сели за стол. Её голос был мелодичен, но холоден, как горный ручей.

- Я учусь в институте на дизайнера интерьеров, — ответила я, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо. — Но планирую пойти ещё и на курсы ландшафтного дизайна, чтобы расширить специализацию. Мне всегда нравилось создавать гармоничные пространства, где каждая деталь имеет своё место и значение.

Глава 3

Ирина

Всю оставшуюся дорогу Станислав убеждал меня, что у нас всё будет хорошо. Его глубокий голос звучал уверенно, а тёплая рука крепко сжимала мою. Он говорил, что его мама со временем примет меня, что это лишь вопрос времени. А ещё он с улыбкой подчеркнул, что я понравилась его отцу, и это уже маленькая, но победа.

Может быть, он и прав, но в глубине души тревога не отпускала меня. Холодный взгляд Анастасии Петровны стоял перед глазами, прожигая насквозь. Едва вернувшись в город, я тут же поделилась своими переживаниями с Анфисой. Мы сидели на нашей маленькой, но такой уютной кухне, я нервно размешивала сахар в уже остывшем чае, рассказывая о знакомстве с родителями Стаса.

- Да уж, со свекровью тебе явно не повезло, — выслушав мой рассказ, пришла к выводу Анфиса, задумчиво накручивая на палец прядь своих рыжих волос.

- А что если они убедят Стаса, что я им не пара? — продолжила я форсировать события, чувствуя, как от одной этой мысли к горлу подступает ком.

- Не убедят, потому что он тебя любит, — уверенно произнесла подруга, глядя мне прямо в глаза. — А если убедят, то такой муж тебе точно не нужен.

Умом я, конечно, понимала, что она права. Стоило ли цепляться за отношения, если любимый человек не готов защищать тебя перед своей семьёй? Но вот сердце категорически отказывалось соглашаться с этой логикой. Потому что я так сильно любила Стаса, что сама мысль о расставании вызывала физическую боль.

Он стал моей первой настоящей любовью, моими первыми серьёзными отношениями, моим первым мужчиной. Когда он обнимал меня, весь мир исчезал, оставались только мы вдвоём и его сердцебиение, которое я чувствовала едва прижавшись к нему.

Вечером, лёжа в постели и глядя на полоску лунного света на потолке, я спрашивала себя: разве можно так любить? Чтобы без остатка, всем сердцем! Быть наполненной этой любовью до краёв! Чтобы не дышать и не жить без любимого полноценной жизнью!

Наверное, это и есть настоящая любовь, о которой поют песни, складывают легенды? И которая заставляет твоё сердце то биться как сумасшедшее, то замирать от счастья, когда он рядом.

- Да, Ира, ты попала! — тихо прошептала я, когда за окном уже давно хозяйничала ночь, укрывая город мягким тёмным одеялом.

Но я была сейчас так счастлива, что старательно прогоняла от себя все страхи и верила только в самое лучшее. Перед тем как заснуть, я еще раз перечитала его сообщение: «Спи спокойно, моя хорошая. Завтра увидимся. Люблю». Как же мало нужно для счастья, всего несколько слов от любимого человека.

***

Анфиса была права, легко с Анастасией Петровной мне точно не будет. Это стало очевидно после нескольких наших встреч. Каждый раз я ловила на себе её оценивающий взгляд, от которого хотелось съёжиться и исчезнуть. Но я искренне верила в то, что наша со Стасом любовь сможет растопить её ледяное сердце. Я верила, что она поймёт, как сильно я люблю её сына, что заметит, как светятся его глаза, когда он смотрит на меня.

Нет, я никогда не претендовала на то, что она полюбит меня как родную дочь. Мне достаточно было бы простого уважения, того, чтобы она просто порадовалась за сына, увидев, какими счастливыми мы были вместе.

Но шло время, мы со Стасом готовились к нашей свадьбе, выбирали место для торжества, составляли список гостей. А Анастасия Петровна всё больше отдалялась от сына, не скрывая своего недовольства его выбором. От этого у меня болело сердце — не за себя, за Стаса, который так старался сохранить хорошие отношения и с матерью, и со мной.

Кульминация наступила, когда мы принесли им приглашение на нашу свадьбу. Мы стояли в просторной гостиной их дома, декорированной в светлых тонах. Массивная хрустальная люстра бросала блики на стены, а от идеально отполированной мебели веяло холодом и неприступностью, совсем как от хозяйки дома.

- Выбирай, сынок, или я, или она, — поставила условие Анастасия Петровна, сидя в своём любимом кресле с идеально ровной спиной. Её тонкие пальцы нервно постукивали по подлокотнику.

- Мама, ты же понимаешь, что это невозможно, — ответил Стас, переплетая наши пальцы. Я почувствовала, как его рука слегка вздрогнула. — Я люблю вас обеих. Ты — моя мама, тебя никто и никогда не сможет заменить. Ты дала мне жизнь, и тебя я буду любить всегда. А Ира — моя любимая женщина, мать моих будущих детей и твоих внуков. С ней я буду строить свою семью.

- Невозможно? — резко рассмеялась женщина, и этот смех был похож на звон разбитого стекла. — То есть ты не можешь сделать выбор между родной матерью и... — она ненадолго замолчала, смерив меня презрительным взглядом, от которого захотелось провалиться сквозь землю, — и этой девкой!

- Мама! — прикрикнул он на неё, и я впервые услышала такую жёсткость в его голосе. — Ира — хорошая девушка, и я люблю её. Пожалуйста, уважай мой выбор.

- Что «мама», что? — её голос дрожал от едва сдерживаемого гнева. — Может, она и хорошая, но не для тебя. Она не нашего круга! — она произнесла эти слова так, словно это был самый страшный приговор. — Тебе же самому с ней станет скучно через пару месяцев. Толи дело Кирочка! Два высших образования, знает три языка, а как она поёт! — её лицо преобразилось, когда она с восхищением говорила о девушке, которую видела в роли своей невестки.

- Мама, мы с тобой обсуждали это уже не раз, — спокойно напомнил ей Стас, хотя я чувствовала, как напряглись его плечи. — Мы с Кирой просто друзья. И ты не права — с Кирой мне быстрее станет скучно.

Глава 4

Ирина

Я не могла понять, что происходит, куда пропал Стас? Почему он сначала сказал, что любит меня, а потом перестал выходить на связь? В груди постоянно ощущалась тяжесть, а голова раскалывалась от бесконечных вопросов без ответов.

Я с трудом отсидела пары в институте, не запомнив ни одного слова из лекций. Мысли постоянно возвращались к Стасу и его странному исчезновению. После занятий я сразу поехала к нему домой. Станислав недавно дал мне ключи от своей квартиры — важный шаг в наших отношениях, который тогда заставил меня парить от счастья. Теперь же эти ключи в моей дрожащей руке казались тяжелым напоминанием о неопределенности, внезапно обрушившейся на нас.

Квартира встретила меня гнетущей тишиной. Всё оставалось в точности так, как было во время нашего последнего визита — безукоризненно чистая кухня, аккуратно заправленная кровать, книга, оставленная на журнальном столике. Никаких признаков спешного отъезда, никакой записки, ничего, что могло бы пролить свет на его исчезновение. Я медленно прошлась по комнатам, проводя рукой по предметам, которые ещё недавно касался он. Его запах всё ещё ощущался в воздухе, и от этого становилось только больнее.

Отчаянно пытаясь найти хоть какую-то зацепку, я отправилась к родительскому особняку Стаса. Огромный дом, обнесенный высоким забором, казался ещё более неприступным, чем обычно. Я простояла у ворот не менее получаса, безрезультатно нажимая кнопку видеодомофона. Наконец, со стороны охранного пункта появился мужчина в форме.

- Извините, но хозяева уехали, — сухо сообщил он, даже не приблизившись к воротам, словно боялся заразиться от меня чем-то.

- Куда? Когда они вернутся? — моё сердце билось так сильно, что, казалось, охранник должен был его слышать.

- Не уполномочен сообщать такую информацию, — отрезал он и скрылся в своей будке.

Чувствуя себя абсолютно потерянной, я вернулась домой, где меня встретила обеспокоенная Анфиса.

- Ира, успокойся, — обратилась ко мне подруга, наблюдая, как я в сотый раз прохожу от окна к двери и обратно. — Может, он на работе? Ты знаешь, где он работает?

Солнечные лучи, проникающие через окно, высвечивали частички пыли в воздухе, а я всё не могла найти себе места. Моё тело бросало то в жар, то в холод.

- Я знаю название фирмы, но не была там ни разу, — ответила я, нервно накручивая прядь волос на палец. — Если Стас так и не появится, то я пойду туда.

- Ну, может, у него дела какие-то важные появились? — предположила Анфиса, устроившись на диване и внимательно наблюдая за мной.

- Но почему он мне ничего не сказал? — голос задрожал, к горлу подступил комок. — Почему сначала не брал трубку, а теперь телефон вообще недоступен?

Вопросы повисли в воздухе. Анфиса могла лишь сочувственно смотреть, не имея на них ответов.

Так прошёл ещё один мучительный день. Ночь я провела почти без сна, проверяя телефон каждые пятнадцать минут и вздрагивая от любого звука. Утром глаза жгло от недосыпа, а тело ломило от напряжения. После занятий, которые снова прошли мимо моего сознания, я опять помчалась на поиски.

Квартира по-прежнему была пуста и безжизненна. У особняка даже охрана не соизволила ко мне выйти, хотя камера видеонаблюдения повернулась, когда я подошла к воротам. Отчаяние наполняло меня с каждой минутой. Я забила в интернете название фирмы, где работал Стас, и, выяснив адрес, немедленно отправилась туда.

Офис располагался в современном бизнес-центре с зеркальными окнами, отражающими хмурое небо. Солидная вывеска компании и строгая охрана на входе создавали впечатление успешного и серьёзного предприятия.

- Станислав Александрович уехал в срочную командировку, — сообщил мне охранник на входе после звонка по внутреннему телефону.

- А куда? Когда он вернётся? — спросила я, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее от первой конкретной информации за эти дни.

- Извините, но я не имею права разглашать данную информацию, — развёл руками мужчина с непроницаемым лицом.

Поблагодарив его, я вышла из здания. Прохладный ветер трепал волосы, пока я пыталась осмыслить полученные крохи информации. Значит, Стас действительно куда-то уехал по работе. Возможно, Анфиса права, и произошло что-то срочное, из-за чего он так стремительно исчез.

Но почему его телефон недоступен? Почему ни одной весточки за столько дней? Даже если он на краю света, неужели нельзя найти минуту, чтобы набрать несколько слов любимому человеку? Эти вопросы продолжали сверлить мой измученный мозг, не давая покоя ни днём, ни ночью.

Мне оставалось только ждать, хотя терпение сейчас не было моей сильной стороной. Я, конечно, могла бы ещё раз съездить к его родителям, но что-то подсказывало, что меня там не ждут. Не зря же они даже дверь не открыли.

Прошло ещё два бесконечных дня. От Стаса по-прежнему не было никаких вестей. В будние дни институт хоть как-то отвлекал меня, заставляя временно переключать внимание. Но выходные превратились в настоящую пытку. Я не могла ни читать, ни смотреть фильмы, ни даже просто лежать и отдыхать. Моё воображение рисовало один сценарий хуже другого.

- А что если его маме удалось убедить Стаса, что я ему не пара? — произнесла я вслух, глядя в окно на заходящее солнце, окрашивающее небо в кроваво-красные тона.

Глава 5

Ирина

- Анфиса, прости, но я не буду есть, — буквально выползая из туалета, произнесла я, придерживаясь рукой за стену, чтобы не упасть. Моё лицо было бледным, а на лбу выступили капельки пота. — Что-то мне нехорошо.

- Да я уж вижу, — вздохнула подруга, внимательно изучая меня взглядом. Её глаза выражали искреннюю заботу и тревогу. — И давно это у тебя?

- Что? — я устало посмотрела на неё, пытаясь сфокусировать взгляд. Комната слегка кружилась перед глазами.

- Головокружения, тошнота, такая реакция на еду, — перечислила она, загибая пальцы, а затем повторила свой вопрос. — Давно это у тебя?

- Нет, только сегодня, — я медленно опустилась на стул, чувствуя слабость во всём теле. — Ну, голова дня три кружится, но это, видимо, от нервов, — объяснила я, проводя рукой по лицу. — А с едой у меня всё нормально было. Недавно вот так пельменей захотелось.

- Ты же их не любишь, — подруга снова вопросительно посмотрела на меня, приподняв бровь. В её взгляде читалось что-то, чего я пока не могла понять.

- Я магазинные не люблю, — уточнила я, откидываясь на спинку стула. — Но тут так захотелось, что я даже от магазинных не отказалась.

Но едва я сейчас вспомнила о своём недавнем гастрономическом предпочтении, как к горлу снова подступила тошнота. Я резко прикрыла рот рукой, пытаясь справиться с новым приступом.

- Опять плохо? — взволнованно спросила Анфиса, подходя ближе и кладя прохладную ладонь мне на лоб.

- Да, видимо пельменями отравилась, - пришла к выводу я, прижимая ладонь к животу.

- Ой ли? - усмехнулась подружка, скептически приподняв бровь.

- Ты о чём? - не поняла её сарказма я, чувствуя, как внутри нарастает непонятная тревога.

- Ириш, ты, правда, ничего не понимаешь? - она мягко взяла меня за руку и отвела в комнату, где усадила на диван, присев рядом и внимательно всматриваясь в моё лицо.

- Нет, - честно призналась я, потирая виски.

Хотя это и не удивительно. Я так переживала в последние дни из-за исчезновения Стаса, почти не спала и грузила себя учёбой, что сейчас мой мозг напрочь отказывался думать. Каждая мысль давалась с трудом, словно пробиралась сквозь густой туман усталости.

- Мне кажется, ты беременна, - шокировала она меня такими словами, произнеся их тихо, но уверенно.

Я замерла, ощущая, как по телу пробежала волна холода, сменившаяся жаром.

- Да нет, - тут же отмахнулась я, нервно теребя край футболки. - Этого не может быть.

- Хорошо, - вздохнула Анфиса, терпеливо складывая руки на коленях. - Давай думать вместе. У вас близкие отношения со Стасом были? - она вопросительно посмотрела на меня, на что я молча кивнула, чувствуя, как краска заливает щёки. - Были, - затем констатировала она. - Дальше будем рассуждать или сделаем тест?

- Можно сделать, но нужно в аптеку идти, - ответила я, откидываясь на спинку дивана. - Но у меня сейчас совсем сил нет, даже встать трудно.

- Подожди, - Анфиса решительно поднялась и подошла к аптечке, стоявшей на полке в углу комнаты. Она достала оттуда несколько тестов в розовых упаковках. - Остались с предыдущих отношений, - пояснила она с лёгкой грустью в голосе. - Иди, делай, - а затем вручила их мне, подбадривающе сжав плечо.

- Их же вроде утром делают, - показала я на инструкцию, пытаясь оттянуть неизбежное.

- Да судя по твоим рассказам и симптомам, и сейчас всё будет ясно. А если нет, завтра утром сделаешь, - ответила подружка, мягко подталкивая меня в сторону ванной.

Я, конечно, не думала, что Анфиса права, но тест всё же сделала, закрывшись в ванной комнате. Время тянулось мучительно долго, пока я сидела на краю ванны, наблюдая, как полоски проявляются на белой поверхности теста. И он показал две яркие полоски, сообщающие мне о том, что у нас со Стасом будет малыш. Я смотрела на них, не в силах отвести взгляд, чувствуя, как внутри зарождается странная смесь страха и восторга.

- Ну вот, я же говорила, - произнесла подружка, когда я вышла из ванной с тестом в дрожащих руках.

- И что теперь делать? - растерянно спросила я, потому что всё ещё пребывала в шоке от такой новости. Комната словно поплыла перед глазами.

- Радовать будущего отца. Тем более вы же всё равно хотели пожениться, - пришла к выводу Анфиса, обнимая меня за плечи.

- Да, ты права, - улыбнулась ей я, инстинктивно положив руку на свой совершенно плоский живот, под которым теперь билось крошечное сердце.

Мне даже не верилось, что внутри меня развивается новая жизнь, плод нашей со Стасом любви. Это казалось чем-то нереальным, волшебным и пугающим одновременно.

- Ну, привет, малыш, - тихо произнесла я, когда уже ночью лежала в кровати, глядя в потолок, по которому плясали тени от уличных фонарей.

Я провела ладонью по животу, представляя, как там, внутри, растёт крошечный человечек. Наш с ним человечек.

***

Я с нетерпением ждала встречи с моим любимым. Дни тянулись мучительно медленно, каждая минута казалась вечностью. Мне хотелось рассказать ему о том, что у нас скоро появится малыш, увидеть его реакцию, почувствовать его объятия.

Литмоб операция_с_Новым годом

Дорогие друзья!

Добро пожаловать в Литмоб

"Операция_Новый_год"

Неважно, что случается в жизни каждого: ссоры, недопонимание, развод по обстоятельствам. Главное, что объединяет всех - надежда на лучшее. И кто же не верит в чудеса? Они случаются. Особенно, если написать письмо

Деду Морозу…

Вас ждут 7 историй, в которых обязательно произойдёт чудо. Ведь, признайтесь, вы тоже верите в магию в обычном мире…
Найти все истории можно по тэгу

#операция_новый_год

https://litnet.com/shrt/S9xP

Глава 6

Ирина

Мне почему-то стало сейчас так страшно, что всё тело начала бить мелкая дрожь. Холодные мурашки пробежали по коже, а в горле пересохло, словно я несколько дней провела в пустыне. Но я изо всех сил держала себя в руках, чтобы не показать Стасу своё состояние. Сжала кулаки так сильно, что ногти больно впились в ладони, создавая физическую боль, которая отвлекала от душевной.

И ещё меня накрыло какое-то странное чувство, что сейчас должно обязательно произойти что-то непоправимое. Что-то такое, что навсегда изменит мою жизнь, разделив её на "до" и "после". Это предчувствие было настолько сильным, что казалось, будто воздух вокруг нас сгустился и стал тяжёлым, давящим на плечи невидимым грузом.

А хотя, моя жизнь и так меняется, я скоро стану мамой, а Стас отцом. Эта мысль должна была согревать, но сейчас она лишь усиливала тревогу. Я не могла ни слова произнести, чтобы сообщить ему об этом. Язык словно прилип к нёбу, а слова застряли где-то глубоко внутри, боясь вырваться наружу.

Да и Стас молчал, словно подбирал слова, чтобы сообщить мне свою важную новость. Его лицо было непроницаемым, как маска, а в глазах — холодная решимость, которую я никогда раньше не видела. Он стоял, слегка отвернувшись, и смотрел куда-то вдаль, будто там, за деревьями парка, было что-то более важное, чем я.

- Ира, — начал он, и его голос прозвучал так отстранённо, словно говорил с незнакомкой, — мы с тобой расстаёмся, больше мне не звони, не пиши и не ищи меня. — Холодно и спокойно сообщил мне он, даже не потрудившись смягчить удар или подобрать более щадящие слова.

Его фраза ударила меня, словно пощёчина. Мир вокруг на мгновение потемнел, а потом снова обрёл краски, но уже другие — блёклые, тусклые, безжизненные.

- К-как расстаёмся? — заикаясь, переспросила я, чувствуя, как предательски дрожит голос. — Мы же собирались пожениться. Ты сам говорил, что хочешь семью, детей...

Я судорожно пыталась ухватиться за соломинку, за любое объяснение, которое сделало бы происходящее менее болезненным, менее реальным.

- Свадьбы не будет. — Резко ответил он, словно отрезал. Его слова звучали как приговор, не подлежащий обжалованию. — Да и не собирался я жениться на тебе. Ты нужна была мне, чтобы закрыть пустоту от расставания с моей девушкой. Но сейчас она вернулась, и мы с ней снова вместе. — Сухим праздным тоном сообщил мне он, будто зачитывал скучный доклад, а не разбивал чью-то жизнь.

Каждое его слово было как удар ножом. Я не могла поверить, что человек, с которым я делила постель, мечты и планы на будущее, мог так хладнокровно перечеркнуть всё, что между нами было. Или мне только казалось, что было?

- Но зачем ты тогда меня с родителями знакомил? — не могла понять я, пытаясь найти хоть какую-то логику в его поступках.

Потому что этот поступок никак не укладывался в моей голове. Если я всего лишь заменитель его девушки, то к чему был весь этот спектакль? Зачем было дарить надежду, рисовать картины счастливого будущего, если всё это время он знал, что это лишь временное увлечение?

- Это была моя глупость. Мои родители правы, ты не нашего круга и никогда не станешь для нас своей. — Резал по живому тот, кого я так сильно любила, и кто совсем недавно сам говорил мне о любви, шептал нежности на ухо и клялся в вечных чувствах.

Его слова жгли, словно кислота, разъедая всё внутри. Я чувствовала, как рушится мой мир, как трескается и осыпается всё, что я считала прочным и надёжным.

- Это из-за того, что родители меня не приняли, да? — спросила я, хватаясь за наши утопающие отношения, как утопающий хватается за соломинку. — Мы можем это исправить, я могу измениться, стать такой, какой они хотят меня видеть...

Я готова была унижаться, умолять, менять себя — лишь бы не потерять его, лишь бы сохранить то, что казалось мне настоящим счастьем.

- Нет, они тут не причём. Я просто тебя не люблю. — Повторил Стас с такой жестокостью, словно хотел убедиться, что после его слов от моего сердца не останется даже осколков.

Его глаза были пустыми, как у манекена — ни тени сожаления, ни капли раскаяния. Словно передо мной стоял совершенно другой человек, не тот, с кем я провела последние месяцы своей жизни.

- Но у нас будет ребёнок! — сообщила ему я, а потом дрожащими руками достала из кармана результаты УЗИ и протянула Стасу, надеясь, что эта новость что-то изменит, что она пробудит в нём те чувства, которые, как мне казалось, он испытывал ко мне.

Он взял их, какое-то время изучал, и на мгновение мне показалось, что в его глазах мелькнуло что-то человеческое — удивление, может быть, даже волнение. Но это длилось лишь секунду. А потом он смял бумагу, бросив на землю, словно это был не первый снимок нашего ребёнка, а ненужный рекламный флаер.

- Значит, время ещё есть. — Произнёс он с таким холодным расчётом, что меня передёрнуло.

- Какое время? — не поняла я, поднимая с земли скомканное изображение моего крохи и бережно разглаживая его, словно пытаясь защитить от жестокости его отца.

- Время на аборт. — С размаху вонзил он мне острый нож предательства в сердце, произнося это слово так будничное, словно говорил о походе в магазин.

- Аборт? — тихо пропищала я, и самопроизвольно закрыла живот руками, инстинктивно защищая ещё не родившегося малыша от этого страшного слова, от человека, который должен был стать его отцом, но вместо этого хотел его уничтожить.

Глава 7

Ирина

Мне очень хотелось узнать, что же придумала моя подружка. И не потому что было просто любопытно, а потому что я должна была понять, как мне действовать дальше. Ведь кто знает, а вдруг Стас действительно выполнит свою угрозу и сам лично отвезёт меня к заранее проплаченному гинекологу. Эта мысль заставляла меня холодеть от ужаса.

Я во что бы то ни стало должна была спасти своего малыша. Только вот как мне сейчас поступить, я не знала. Потому что была не в том состоянии, чтобы принимать взвешенные решения. Голова гудела от слёз, а мысли путались, словно клубок ниток.

Анфиса присела рядом со мной на диван, её глаза блестели от возбуждения, когда она начала делиться своим планом:

- Есть у меня одна знакомая, точнее у моей тётки. Так вот она в гинекологии в пригороде работает. Я попрошу её, чтобы она написала нам справку о том, что тебе провели операцию по прерыванию беременности, — рассказала мне она свой гениальный план, взмахивая руками от воодушевления.

- А она согласится? — спросила я, чувствуя, как внутри затеплилась робкая надежда. Возможно, это действительно стало бы спасением для нас с малышом.

- Согласится, а нет, так уговорим, — уверенно заявила Анфиса, и в её голосе звучала такая непоколебимая уверенность, что я невольно ей поверила. — Тётя Вера мне многим обязана, так что думаю, проблем не будет.

- А если Стас проверить захочет? — развивала я дальнейший ход возможных событий, нервно теребя край пледа, которым была укутана.

Ну а что, раз он так не хочет этого ребёнка, то может сам лично захотеть удостовериться в этом. От Стаса можно было ожидать чего угодно, особенно теперь, когда я увидела его настоящее лицо.

- Ну, во-первых, ему это никто не скажет, врачебная тайна, — Анфиса загнула один палец. — А во-вторых, — она загнула второй, — я думаю, что едва он эту справку увидит, как тут же выдохнет с облегчением и навсегда оставит тебя в покое. Ему же только это и нужно — убедиться, что проблема решена.

- Я была бы этому очень рада, — призналась ей я, обхватывая себя руками, словно пытаясь защититься от холода, который шёл изнутри.

Как же странно устроена жизнь! Ещё совсем недавно я так ждала Стаса, чтобы рассказать ему о том, что он скоро станет папой. Я раз за разом смотрела в телефон, в надежде увидеть от него звонок или смс-сообщение. Я с трепетом реагировала на каждый телефонный звонок, в надежде, что это мой любимый. Каждый раз, когда телефон оживал в моих руках, сердце начинало биться быстрее, а на губах появлялась улыбка.

А сейчас я готова исчезнуть, раствориться, только чтобы он больше никогда не нашёл нас. Чтобы никогда не увидеть этих холодных глаз, не услышать этот равнодушный голос, произносящий жестокие слова.

Я любила человека, который просто играл со мной, как с ненужной вещью. Он хотел мной заполнить пустоту в своей жизни. А потом за ненадобностью просто выбросил, а чтобы я не ожила, попытался сломать. И ему абсолютно всё равно, что я сейчас чувствую. Для него меня больше не существует. А хотя, существует проблема, в виде нашего с ним ребёнка. Но как только она решится, Горский навсегда забудет обо мне. Как забывают о сломанной игрушке, выброшенной в мусорное ведро.

- Так, значит, ты отдыхай, а я пока до тётки доеду, — обратилась ко мне подруга, вставая с дивана.

- Я с тобой, — испуганно произнесла я, вскакивая на ноги.

Мысль о том, что я останусь одна в квартире, вызывала во мне необъяснимый страх. Словно стены могли обрушиться на меня, стоит Анфисе выйти за дверь.

- Ну, куда ты поедешь? Ты себя со стороны видела? — ответила Анфиса, мягко, но настойчиво усадив меня обратно на диван. Её руки были тёплыми и уверенными. — Я тебе сейчас чай успокоительный сделаю на травах, как меня бабушка учила. Ты пока поспишь, отдохнёшь, в себя придёшь. А я разберусь с нашим вопросом. Обещаю, всё будет хорошо.

Спорить я с ней не стала, потому что чувствовала себя действительно неважно. Голова раскалывалась от слёз, глаза горели, а тело казалось невероятно тяжёлым, словно каждая клеточка была наполнена свинцом. Через несколько минут моя подружка вернулась с горячим ароматным чаем и поставила его около меня. От чашки поднимался пар, а воздух наполнился запахом трав — мяты, мелиссы и ещё чего-то неуловимого, но успокаивающего.

- Вот выпей чай, тебе станет легче, и ты уснёшь. А как выспишься, поешь, я там приготовила, — сделала наказ подруга, кивнув в сторону кухни. — В холодильнике запеканка, только разогреть нужно.

После чего собралась и ушла, напоследок крепко обняв меня и пообещав вернуться как можно скорее.

Есть я не хотела, поэтому просто выпила чай, устроившись поудобнее на диване и укутавшись в плед.

Бабушка Анфисы действительно была известная травница. Таких, наверное, уже и нет в наше время. К ней в своё время обращались многие за целебным чаем. Перед тем как уйти, она передала все свои знания своей единственной внучке Анфисе. Но моя подружка не стала продолжать дело бабушки и пользовалась её рецептами только в личных целях.

Вот и сейчас, едва я выпила этот чай, как Морфей тут же заключил меня в свои тёплые и нежные объятия. Веки стали тяжёлыми, мысли замедлились, а тело расслабилось. Последнее, что я помню перед тем, как провалиться в сон, — это мягкий свет настольной лампы и тиканье часов на стене.

Глава 8

Ирина

За дверью, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и снова поднимая руку для стука, стоял Стас. Его лицо было так близко к глазку, что я невольно отпрянула, хотя знала, что он меня не видит.

Что он здесь делает? А главное — что ему нужно после всего, что произошло сегодня?

С одной стороны, я понимала, что дома он мне ничего не сделает и никак войти сюда не сможет. Дверь была надёжной, с хорошими замками, которые Анфиса всегда запирала на два оборота. Но я так же помнила и его слова о том, что я должна избавиться от ребёнка. Эти слова, произнесённые с такой холодностью, до сих пор звенели в моих ушах. Но ведь он дал мне три дня! Почему же приехал сейчас? Что могло случиться за несколько часов?

А вдруг он передумал и хочет всё исправить!? Эти мысли мимолётом пролетели у меня в голове, зародив предательскую надежду в сердце. И первым моим порывом было открыть дверь любимому и такому родному человеку. Я даже к замку потянулась, пальцы уже коснулись холодного металла, но вмиг опомнившись, отдёрнула руку, словно обожглась. Перед глазами снова возникло его лицо, искажённое раздражением, когда он говорил о нашем ребёнке.

Нет! Пути назад больше нет! Один раз Стас уже предал меня, а значит, может предать снова. Доверие — как хрустальная ваза: разбить легко, а склеить невозможно. Всегда останутся трещины, которые будут напоминать о произошедшем.

- Ира! Открой! — постучав в дверь, крикнул Горский. Его голос, такой знакомый, отозвался болью где-то под рёбрами. — Ир, я знаю, что ты дома!

Знает он, молодец какой! Откуда только? Или решил таким образом обмануть меня и заставить впустить его в дом. Я невольно задержала дыхание, словно он мог услышать даже это через толщу двери.

- Ир, нам надо поговорить, а ты трубку не берёшь! — продолжил уговаривать меня он, видимо полностью уверенный в том, что я дома.

В его голосе слышалось нетерпение и что-то ещё, что я не могла разобрать.

«Конечно, не беру! Потому что я тебя в чёрный список внесла!» — подумала я, борясь с желанием крикнуть ему всё это через дверь. Руки сами собой сжались в кулаки, ногти впились в ладони, оставляя болезненные следы.

И не возьму больше никогда, потому что тебя больше нет в нашей с малышом жизни! Ты сам сделал свой выбор, отказавшись от нас! Я прижала руку к животу, словно защищая своего ребёнка от этого голоса за дверью.

- Ира, открой! — кричал Горский, продолжая звонить в дверь и приправляя всё это стуком. Звонок пронзительно звенел в тишине квартиры, заставляя меня вздрагивать каждый раз. — Нам нужно поговорить!

Нет, нам больше ничего не нужно! И пусть сейчас мне больно, дико, нестерпимо больно, но я переживу, я справлюсь! Зато потом научусь свободно дышать, жить и не бояться удара в спину от того, кому так верила и кого так беззаветно любила. Я прислонилась спиной к стене, медленно сползая на пол. Слёзы снова подступали к глазам, но я упрямо сдерживала их.

Ещё какое-то время Горский стучал и звонил в дверь, просил открыть, убеждая меня, что нам нужно серьёзно поговорить. Его голос то становился громче, то затихал, словно он отходил от двери и возвращался.

Но потом он видимо понял, что меня нет дома, и ушёл. Я услышала, как его шаги удаляются по лестнице, становясь всё тише. Выждав несколько минут, я осторожно подошла к окну и отодвинула штору. Но вышел Горский только из подъезда. Потому что вместо того, чтобы уехать, Станислав сел в свою машину —чёрный внедорожник, который я так хорошо знала — и стал ждать. Я видела его силуэт за рулём, неподвижный, словно статуя.

Ну, вот только этого мне сейчас не хватало! А если сейчас Анфиса приедет? Что тогда? Он же сразу поймёт, где я. И чтобы не испытывать судьбу, я набрала номер подруги, нервно кусая губы в ожидании ответа.

- Ириш, прости, я не стала тебе звонить, боялась, что разбужу, — сразу затараторила Анфиса, как только взяла трубку. — В общем, я на автобус опоздала. Так что я у тётки останусь, меня не теряй. — Отчиталась мне Анфиса, её голос звучал бодро, несмотря на поздний час. — Но зато я взяла нужную нам справку.

- Ко мне Стас приходил, — сообщила ей я, не отрывая взгляда от машины под окнами.

- Ого! И что ему нужно? Не всё сказал? Решил добить?! — возмутилась подруга, и я почти увидела, как она всплеснула руками от негодования.

- Я не знаю, я ему не открыла, — ответила я, теребя край футболки свободной рукой.

- Вот и правильно, молодец, — похвалила она меня, в её голосе слышалось одобрение.

- Но он не уезжает, сидит под окнами в машине, — добавила я, снова выглядывая в окно. Стас всё ещё был там, неподвижный, словно хищник в засаде.

- Ничего себе! Ладно, будем надеяться, что ему это надоест, и он скоро уедет, — в голосе Анфисы появились нотки беспокойства.

- А если нет?! — испуганно спросила я, чувствуя, как сердце снова начинает биться быстрее.

- А если нет, то тем лучше, как раз я ему утром справку отдам. А ты не нервничай, тебе нельзя! Поужинай и ложись спать, — скомандовала подруга, её голос стал мягче, заботливее.

А затем, пожелав мне спокойной ночи, положила трубку. А я, закончив с ней разговор, подошла к окну. Но Горского уже не было, он уехал. Машина исчезла, оставив после себя только пустое место на парковке и тяжёлый осадок в моей душе.

Глава 9

Ирина

Я очень боялась появления Стаса, но в то же время понимала, что в этой истории нужно поставить точку. Тем более что сейчас я могла это сделать, кинув в лицо некогда любимому человеку нужную ему справку — то единственное, что его интересовало больше, чем я сама.

Так в мучительном ожидании прошло три дня, которые мне отвёл Горский для решения, как он выразился, "проблемы". Три дня, похожие на вечность, наполненные тревожными мыслями и бессонными ночами.

За эти три дня я немного переболела от того удара в спину, который мне нанёс любимый человек. Каждое утро я просыпалась с надеждой, что всё это был просто кошмарный сон, но реальность безжалостно возвращала меня к правде.

Нет, легче мне не стало, душа и сердце по-прежнему рвались на части, причиняя дикую нестерпимую боль, от которой хотелось кричать на разрыв аорты. Порой я ловила себя на том, что сижу, обхватив колени руками, и раскачиваюсь из стороны в сторону, пытаясь успокоить себя, как маленький ребёнок. Но я просто приняла эту ситуацию и училась с ней жить, собирая себя по кусочкам, как разбитую вазу.

Боль когда-нибудь утихнет, и всё это не будет выглядеть так страшно. Но жить мне надо здесь и сейчас, поэтому я и постаралась максимально принять эту ситуацию. У меня под сердцем ребёнок, и думать я должна, прежде всего, о нём — о маленьком существе, которое ни в чём не виновато.

- Всё будет хорошо, я тебе обещаю, — произнесла я, положив руку на живот, заметив, что это стало входить в мою привычку.

И дала я это обещание не столько себе, сколько тому маленькому человечку, которого я носила под своим истерзанным сердцем. Человечку, который уже стал для меня самым важным на свете, даже если его отец считал иначе.

Солнечный свет пробивался сквозь занавески, рисуя на полу причудливые узоры. Я смотрела на них, думая о том, как изменилась моя жизнь за такой короткий срок. Ещё недавно я была счастлива, строила планы на будущее, а сейчас... Сейчас я должна была стать сильнее, чем когда-либо.

Я взяла телефон и хотела уже сама позвонить Стасу, чтобы раз и навсегда расставить все точки над «i». И не ходить по городу, вздрагивая всякий раз, когда услышу своё имя, произнесённое чужими устами. Пальцы дрожали, когда я искала его номер в списке контактов — тот самый номер, который раньше набирала с улыбкой, а теперь с тяжестью в сердце.

Но не успела я нажать на вызов, как Горский позвонил мне сам. Телефон завибрировал в руке, а на экране высветилось его имя — четыре буквы, которые когда-то заставляли моё сердце биться чаще, а теперь вызывали лишь боль и горечь. Глубоко вздохнув, я собрала всю свою волю в кулак и ответила на звонок, стараясь, чтобы голос звучал ровно и спокойно.

- Какого чёрта ты мне дверь не открыла! — минуя все приветствия, крикнул он в трубку так громко, что мне пришлось отодвинуть телефон от уха.

Его голос, раньше такой родной, сейчас звучал резко и чуждо. В нём не было ни капли тепла, только раздражение и злость. Я почувствовала, как внутри всё сжалось от этого тона.

Я, было, хотела ему сказать, что меня не было дома, или же что я была в душе и не слышала. Оправдания уже готовы были сорваться с языка — старая привычка, от которой нужно было избавляться. Но потом, поймав себя на этой мысли, решила, что не обязана перед ним отчитываться. Мы теперь чужие друг другу люди, а значит, его это вообще не касается. Моя жизнь больше не его дело.

- Что ты хотел? — как можно спокойнее спросила я, проигнорировав его вопрос, хотя пальцы, сжимавшие телефон, побелели от напряжения.

А в душе бушевал такой ураган, что если бы он вырвался наружу, то снёс бы всё на своём пути. Я чувствовала, как бьётся сердце — быстро и неровно, словно пытаясь вырваться из груди. Но внешне я оставалась спокойной, не позволяя ему услышать в моём голосе ни страха, ни боли.

- Три дня прошло! — не обманул моих ожиданий Станислав, его голос звучал требовательно и нетерпеливо.

Конечно, он не забыл. Он считал дни, часы, минуты до того момента, когда сможет получить свою справку и забыть обо мне и ребёнке, как о страшном сне. Для него это была лишь формальность, бумажка, которая освободит его от ответственности.

- Хочешь убедиться, избавилась ли я от ребёнка? — задала я следующий вопрос, и каждое слово давалось мне с трудом, словно я глотала битое стекло.

- Умная девочка, — усмехнулся он, и в этой усмешке было столько холода, что я почти физически ощутила, как по коже пробежали мурашки.

- Да, я всё сделала, — сухо ответила я, инстинктивно закрыв живот рукой, словно защищая своего малыша от этих страшных слов.

Стаса не было рядом, я всего лишь разговаривала с ним по телефону, но всё равно хотела защитить своего кроху от его же отца. Это был материнский инстинкт — древний, как сама жизнь, заставляющий меня лгать, чтобы уберечь самое дорогое.

- Я взяла для тебя справку, — добавила я, чтобы он уж точно не сомневался. Ложь давалась мне нелегко, но сейчас это была необходимость, единственный способ защитить моего ребёнка.

- Отлично, тогда я жду тебя через час в нашем кафе, — уже более спокойно ответил Стас, только вот голос был каким-то чужим, не родным.

"Нашем кафе" — как странно звучали эти слова теперь. Место, где мы были счастливы, где смеялись и строили планы, теперь станет местом нашего окончательного расставания. Судьба иногда бывает жестоко иронична.

Глава 10

Ирина

Я убедила Анфису, что мне не стоит бояться Стаса. Что ему от меня нужна только справка о прерывании беременности, и как только он её получит, я стану ему неинтересна. Да и встречаться мы с ним будем в людном месте. А это значит, что он, даже если захочет что-то мне сделать, не посмеет.

Но чем ближе я подходила к нашему кафе, тем сильнее от волнения колотилось моё сердце. Каждый шаг давался мне с трудом, словно ноги наливались свинцом. Да ещё и тревога какая-то появилась на половине пути и стала сейчас моей верной спутницей, шепча на ухо страшные предположения.

Осенний ветер трепал мои волосы, бросая их мне в лицо, словно пытаясь остановить, предупредить. Небо, ещё недавно голубое и чистое, затянулось тучами, предвещая дождь. Или это только мне так казалось, потому что настроение было мрачным?

Мне казалось, что должно произойти что-то страшное. Но я вновь попыталась себя успокоить тем, что это просто моя излишняя мнительность играет со мной злую шутку. Я глубоко вдохнула, пытаясь унять дрожь в руках и собраться с мыслями.

Да и к тому же я почти пришла, осталось только перейти дорогу, и я на месте. Надеюсь, что Стас уже там и мне не придётся его ждать. Я представила, как буду сидеть одна за столиком, нервно оглядываясь на дверь в ожидании человека, которого когда-то любила, а теперь боялась.

Но не успела я об этом до конца подумать, как передо мной резко затормозила огромная чёрная машина, взвизгнув тормозами и обдав меня запахом жжёной резины. Сердце пропустило удар, а затем забилось с удвоенной силой.

От неожиданности я отпрыгнула назад, с трудом удержавшись на ногах. Сумка соскользнула с плеча, и я судорожно схватила её, прижимая к себе как щит.

- Ко мне спешишь? — услышала я знакомый голос, только холодный и безразличный.

Приглядевшись, я увидела в машине Горского. Он сидел на пассажирском сиденье радом с водителем, небрежно положив руку на опущенное окно, и смотрел на меня с каким-то странным выражением лица — смесью презрения и скуки. Я ничего не сказала в ответ, слова застряли в горле, а он вышел из машины и подошёл ко мне.

На нём был дорогой тёмно-синий костюм, который идеально сидел на его атлетической фигуре. Раньше вид Стаса в костюме заставлял моё сердце биться чаще от восхищения, но сейчас я чувствовала только страх. Его обычно аккуратно уложенные волосы были слегка растрёпаны, а в глазах читалось что-то, чего я раньше не замечала — холодный расчёт.

- Ну что, ты сделала то, что я сказал? — скривившись в какой-то непонятной ухмылке, спросил он, оглядывая меня с головы до ног, словно оценивая товар.

И сейчас я в очередной раз поймала себя на мысли, что никогда не видела его таким. Или, может быть, не хотела видеть? Закрывала глаза на очевидные вещи, потому что так было проще?

Неужели я была настолько в него влюблена, что не замечала очевидных вещей? Или же это он так умело маскировался, облапошивая очередную дурочку, которая поверила в сказку о прекрасном принце? Вспомнились его нежные слова, заботливые жесты, внимательный взгляд — всё это казалось теперь фальшивкой, искусной игрой актёра.

Но сейчас это уже неважно. Всего несколько минут, и он навсегда исчезнет из моей жизни. Эта мысль придала мне сил, и я выпрямила спину, глядя ему прямо в глаза.

Ничего ему не ответив, я достала из сумки справку и протянула ему. Бумага слегка дрожала в моих пальцах, но я надеялась, что он этого не заметит.

- Да ладно, реально? — рассмеялся он, и этот смех, когда-то казавшийся мне таким приятным, сейчас резал слух. — А я думал, ты ещё поломаешься, чтобы бабки с меня стрясти. Это же такой шанс выбраться из своей нищеты. Ты же ради этого со мной в постель легла? — решил он всё же унизить меня, смакуя каждое слово.

Его слова были как пощёчина. Я почувствовала, как краска стыда и гнева заливает моё лицо. Прохожие оборачивались на нас, и мне хотелось провалиться сквозь землю от унижения.

Видимо, ему мало всего, что он сделал со мной, решил ещё поиздеваться. Добить лежачего — вот что он делал. И в этот момент я поняла, что передо мной совершенно чужой человек, которого я никогда не знала.

- Я не хочу иметь с тобой ничего общего! — отрезала я, удивляясь твёрдости своего голоса. — А ребёнок только бы напоминал о тебе.

Я говорила уверенно, глядя ему в глаза, чтобы у Горского даже сомнений не возникло в том, что я блефую. Каждое слово давалось с трудом, но я знала, что должна быть убедительной. От этого зависела моя жизнь и жизнь моего ребёнка.

И чем больше я смотрела в его глаза, тем больше понимала, что в них ничего нет. Никаких чувств, только пустота. А ведь раньше я там видела любовь. Или мне только казалось? Может, я просто видела своё отражение в его зрачках и принимала собственные чувства за его?

Дура влюблённая! Нарисовала себе образ, и сама влюбилась в него! Создала идеального мужчину в своём воображении и наделила им Стаса, не желая видеть, кто он на самом деле.

А Горский никогда таким не был, вот и сейчас от него исходил такой холод, что кровь стыла в жилах. А когда-то мне казалось, что я рядом с ним согревалась. Вспомнились вечера, проведённые вместе, его объятия, которые казались такими надёжными. Всё это было ложью, искусной иллюзией.

- А чего ты в эту дыру попёрлась? В нормальной клинике нельзя было сделать? — спросил он, внимательно рассматривая печать на справке, словно эксперт, проверяющий подлинность банкноты. — Я же тебе нормально денег дал.