Новогоднее чудо. Папа под ёлку.

Глава 1

Павел

Вдыхаю полной грудью морозный воздух родного города и улыбаюсь. Новый год на носу. Возвращаюсь домой не просто к семье, а чтобы познакомить родителей с Алиной, моей невестой. Она, привыкшая к столичной суете, с любопытством разглядывает украшенные витрины, её губы растягиваются в улыбке – ей здесь нравится. В отличие от загруженной Москвы, здесь, в моём городке, царит атмосфера покоя и уюта. Даже мороз кажется не таким злым, скорее бодрящим.

— Нравится? — спрашиваю, обнимая Алину за плечи, словно оберегая от чужих взглядов. Она и правда выделяется: стройная зеленоглазая блондинка с длинными волосами, в стильном бежевом пальто и ярко-красном шарфе. Я тоже не плохо выгляжу: рост, плечи, стильная укладка, кашемировое пальто – все атрибуты успешного мужчины при мне. Впрочем, с финансами у меня действительно всё отлично. Не зря же год назад сорвался в столицу. Другой уровень, другие возможности. Другая жизнь.

— Очень! Как в сказке! — восклицает Алина, и её голос звенит от восторга. — Уверена, твои родители замечательные люди!

Улыбаюсь снисходительно. Алинино детское восхищение иногда меня очень даже умиляет.

— Замечательные, — с гордостью отвечаю, прижимая её к себе крепче. — Они уже не могут дождаться знакомства с тобой. А теперь, пойдём за подарками?

— Конечно! — улыбается Алина, её глаза блестят. — Им нужно что-то особенное! И дорогой, ты про ведь тоже не забыл?

— Алин, когда это ты уходила из ТЦ без подарков?

— Спасибо, котик, — мурлычет Алина, и быстро целует меня в губы.

Заходим в торговый центр. Музыка, ароматы мандаринов и хвои, счастливые лица — новогоднее волшебство. Шум и гам меня не раздражают, наоборот, создают праздничное настроение. Вдыхаю этот знакомый с детства аромат праздника и… замираю. Как будто наткнулся на невидимую стену. Внутри что-то болезненно сжимается, словно предчувствуя неладное.

У витрины напротив, задумчиво разглядывая плюшевых медведей, стоит Настя. Сердце пропускает удар. Каштановые волосы в небрежном пучке, большие голубые глаза, тонкие черты лица – она почти не изменилась. И в то же время изменилась до неузнаваемости: усталая, бледная, с темными кругами под глазами. На руках – маленькая девочка в розовом комбинезоне, сосёт пустышку. Время останавливается. В голове вихрем мелькают воспоминания: парк, запах её духов, вкус её поцелуев, море, планы… тот тяжелый вечер, когда она отказалась ехать со мной в Москву… А я не мог остаться, мне нужен был карьерный рост, другая жизнь. Настя не поддержала, я психанул, надеялся, что передумает. Я ждал месяц, два, три… Настя не передумала. А потом я встретил Алину.

Казалось, что все в прошлом. Но только от одного вида бывшей внутри все перевернулось.

— Павел, что случилось? — с тревогой спрашивает Алина, её голос выводит меня из оцепенения. — Ты побледнел.

Смотрю на Алину рассеянно, потом снова на Настю с ребенком. В горле пересохло.

— Подожди минутку… мне нужно… — шепчу, едва разлепляя губы.

Иду к Насте, словно во сне. Ноги ватные. Внутри всё сжимается от волнения. Но не подойти я просто не могу.

— Настя? — произношу неуверенно, сдерживая дрожь в голосе.

Она медленно оборачивается. На лице – удивление, которое мгновенно сменяется холодной вежливостью. Или мне показалось, но на мгновение в её глазах мелькает боль.

— Привет, Павел, — отвечает она, отводя взгляд.

— Твоя? – киваю на ребенка, сглатывая комок в горле.

— Моя, — коротко отвечает Настя, сморщив нос. Её привычка – морщить нос, когда нервничает или не хочет отвечать на вопросы. — Извини, нас уже ждут.

Она резко разворачивается и быстро исчезает в толпе. Стою ошарашенный, бессильно сжимая кулаки. Мысли путаются. Хочу спросить, как зовут ребёнка, сколько ей месяцев… хочу зачем-то оправдаться и объяснить, почему тогда уехал… признаться, что ждал ее и не дождался? Черт! Чувствую себя так, словно меня ударили под дых.

Алина подходит. Её брови нахмурены, а в зелёных глазах – недоумение, тревога и… явное подозрение.

— Кто это? — спрашивает она, глядя мне прямо в глаза. В её голосе — напряжение.

— Настя… — тихо отвечаю, не в силах оторвать взгляд от того места, где только что стояла бывшая девушка.

Алина молчит, сложив руки на груди. Ждёт пояснений. Молчание затягивается, становится невыносимым.

— Бывшая, — выдавливаю, чувствуя, как между нами растёт невидимая стена. Стена недосказанности, тайны, недоверия. Я не делился с ней своим прошлым. Да она особо и не интересовалась.

— Бывшая? — медленно переспрашивает Алина. Голос холодный, как лед. — А давно вы… бывшие?

— Год. Расстались год назад, — отвечаю, и голос мой звучит глухо и пусто.

И только сейчас понимаю, что вопрос нужно было задать совсем другой.

_________

Дорогие читатели, очень давно ничего не выкладывала тут. Волнуюсь...

Так что буду рада любой поддержке. Лайку, библиотеке и особенно комментариям.

Глава 2

Павел

В глазах Алины читается немой вопрос, и это вызывает у меня лёгкое беспокойство. Не время и не место для выяснения отношений.

— Почему ты ничего мне не рассказал про свою бывшую? — спрашивает она, её голос звучит настойчиво и полон любопытства.

Я вздыхаю, чувствуя, как внутри накатывает волна смятения. Слишком много эмоций, слишком много воспоминаний.

— Потому что рассказывать нечего, — отвечаю, хотя понимаю, что это не совсем правда. До этой встречи,я думал,что все прошло, но кажется это не так. С Настей у меня было всё очень серьёзно и, оказывается, я до сих пор не могу принять тот факт, что она отказалась поехать со мной в Москву. Это решение до сих пор терзает меня.

Алина поджимает губы и прищуривает глаза, всем своим видом показывая, что не верит ни единому моему слову. Внутри меня поднимается раздражение — у меня нет желания позволять кому бы то ни было ковыряться в моем прошлом. Даже моей будущей невесте. Наша история с Настей её не касается. Точка.

— Давай лучше выберем подарки для моих родителей, — говорю, стараясь сменить тему и облегчить атмосферу. — Не с пустыми же руками придем к ним. Это же Новый год, дорогая. Пора радовать близких.

Алина играет со мной в одной команде, поэтому не остаётся ничего, как принять мои правила игры. Она кивает, и её лицо снова озаряется улыбкой.

— Ты прав! Давай выберем что-то особенное, чтобы они поняли, как ты о них заботишься, — говорит она, и я вижу, как её глаза блестят от радости.

Мы направляемся к витринам, рассматривая новогодние украшения и подарки. Я стараюсь сосредоточиться на Алине и на том, что нас ждёт впереди. Мы выбираем яркие коробки с конфетами, красивые свечи и оригинальные сувениры, которые, как мне кажется, точно понравятся родителям.

Алина весело щебечет о том, как они будут рады, когда увидят наши подарки. Её энтузиазм заражает меня, и постепенно тень воспоминаний о Насте уходит на второй план.

— Всё, готово! — восклицает Алина, когда мы заканчиваем покупки. Я улыбаюсь, хотя в душе всё ещё ощущаю лёгкую тревогу.

— Пора к моим родителям, — говорю, и мы выходим из торгового центра, погружаясь в атмосферу новогодних праздников.

По дороге к родителям я стараюсь не думать о прошлом, а сосредоточиться на том, как пройдет эта встреча и дни, которые мы запланировали провести в городе. Когда подъезжаем к родительскому дому, внутри поднимается легкое волнение. Не хочу никаких драм.

— Готов? — спрашивает Алина, поправляя яркий шарф, который выгодно подчеркивает её лицо.

— Да, — отвечаю, стараясь выглядеть уверенно. Я открываю дверь и веду её внутрь.

— Мама, папа, мы пришли! — восклицаю, входя в уютный дом. Мама встречает нас с распахнутыми объятиями.

— Павел, ты наконец-то вернулся! — мама обнимает меня, а затем протягивает руки к Алине. — Алиночка, так рада тебя видеть! Такая красавица. Одобряю, сынок.

— Здравствуйте, Вера Анатольевна, — сдержанно произносит Алина, её голос звучит с легким смущением. — И спасибо за комплимент. Вы тоже очень хорошо выглядите. Это платье вам к лицу, — мама с восторгом кивает.

— Очень приятно, Алина! — говорит мама, её голос полон тепла.

В коридор входит отец в красном свитере с белыми оленями.

— Что вы как неродные в дверях? Проходите, — приглашает он рукой, излучая добродушие.

Я пожимаю отцу руку, а мама целует меня в щеку.

— Алиночка, — обращается отец к моей невесте. — Наслышан о тебе.

— Надеюсь, только хорошее, Роман Алексеевич? — в её голосе звучит игривость.

— Обижаешь, — смеётся отец, и я вижу, как он, как и любой мужчина, поплыл от её обаяния.

В доме пахнет, как в детстве: пирогами, мандаринами и живой хвоей. Родители всегда предпочтали живую ель искусственной. Мама утверждала, что в ней нет жизни, а значит, и праздник получается ненастоящим.

Мать суетится, когда мы садимся за стол, выставляя на него закуски и салаты. Аппетит приходит мгновенно. Разговор течёт легко и непринуждённо. Мама расспрашивает Алину о её жизни, интересуется, что ей нравится, а папа шутит, подмигивая.

На фоне из телевизора доносится знакомая сцена из "Иван Васильевич меняет профессию". Я невольно улыбаюсь, вспоминая, как в детстве смотрел эту комедию с родителями. На колени запрыгивает кот Стеша, и я машинально начинаю его гладить. Пушистый рыжий друг урчит от удовольствия.

Мама между делом вновь поднимает тему, что предпочла бы отпраздновать Новый год в Москве, а не дома. Мы уже это обсуждали. Отец второго января уже на смене, поэтому такая поездка была бы нерентабельной. Затем мама вдруг произносит:

— Знаешь, Алина, мне очень нравится, как ты заботишься о Павле. Он с тобой стал таким успешным, деловым. Ты единственная, кто действительно его достоин. Теперь моё материнское сердце спокойно.

Её слова, возможно, и не были сказаны со злым умыслом, но они попадают прямо в больную точку. Я чувствую, как внутри что-то сжимается. Мысли о Насте вновь поднимаются на поверхность, и я не могу сдержать эмоций. Резко встаю, приборы звонко ударяются об тарелку. Все взгляды обращаются ко мне.

— Извините, мне нужно выйти, — произношу я, и стараясь избежать дальнейших вопросов, покидаю гостиную.

__________

Ну как-то так... что скажи про героев?

А вот так я вижу Павла Кострова)))

Глава 3 

Настя

На ватных ногах добираюсь до кафешки, которая находится в том же торговом центре, лишь этажом выше. Именно там мы с Машей планировали обсудить план по поездке на Новый год в загородный дом. Ульяша начинает капризничать, ей жарко. Я стягиваю шапочку и приглаживаю её светлые волоски, стараясь успокоить свою маленькую куколку. Наверняка для каждой мамы её ребёнок самый красивый, но Ульяша даже в роддоме была краше всех. Тем не менее, когда дочка начинает морщиться, я понимаю, что скоро меня ждёт апокалипсис вселенского масштаба. Ульяша у меня — будущая певица, не меньше.

— Ульяша, милая, тшшш… сейчас дойдем до кафешки, и я дам тебе твою любимую пюрешку, — шепчу ей, но она лишь фыркает в ответ, сверкая своими большими глазами, полными недовольства.

— Так, маленькая леди, — меняю интонацию на более строгую, — продолжишь в том же духе, нас не пустят в кафе.

На мои слова Ульяша лишь хлопает длинными ресничками. Говорю же, артистка.

Как только мы входим в уютное кафе, в нос ударяет аромат свежей выпечки и корицы. Во рту мгновенно собирается слюна, а живот начинает урчать, предвкушая вкусный обед. Из колонок звучит музыка Рождества, создавая атмосферу тепла и уюта. Улыбка касается моих губ, несмотря на пережитый пару минут шок. Ведь предновогоднее настроение — заразная штука, передающаяся воздушно-капельным путём, вызывая дикое желание поедать мандарины килограммами, запивать игристым, обмениваться подарками, улыбками и добрыми пожеланиями.

— Девчата, могу помочь? — к нам подходит мужчина средних лет с доброй улыбкой и протягивает руки к Ульяше.

— Если вам не трудно, — произношу с сомнением, но понимаю, что от помощи в такой момент отказываться глупо. Мне необходимо снять верхнюю одежду и комбинезон с дочери. — Она просто немного капризничает.

— Бывает, я тоже когда-то был капризным. Моя мама говорила, что я был так же упрям, как молодой осел, — смеётся он, и я не могу сдержать улыбку.

С благодарностью на лице передаю Ульяшу на руки мужчине, и та мгновенно успокаивается в его объятиях.

— Спасибо вам, — говорю я, наблюдая, как мужчина начинает корчить смешные рожицы моей дочке.

— Ей просто нужен был кто-то, кто не боится её недовольства, — отвечает он с улыбкой. — И, кстати, все дети — артисты. У меня есть двое, и каждый раз, когда я их пытаюсь успокоить, у меня возникает чувство, что я приобрёл билет на оперу!

Это выглядит так мило, что я едва сдерживаю смех. Когда я вешаю наши вещи на вешалку, мужчина осторожно передаёт Ульяну обратно мне, и её маленькие ручки тут же обвивают мою шею.

— Хорошего вам дня, — говорит он, подмигнув, — с наступающим!

— Ещё раз спасибо, и вас с наступающим! Надеюсь, вашим артистам не понадобится слишком много репетиций! — отвечаю я, продолжая улыбаться.

Мужчина, помахав рукой, возвращается к своему столику, а я сажу дочку в детский стульчик и выкладываю перед ней несколько игрушек. Внимание Ульяши на несколько минут будет переключено на них. Смотрю на экран телефона, где горит уведомление о входящем сообщении от Маши.

“Я в ТЦ. Буду через пару минут.”

Не проходит даже минуты, когда в кафе влетает Машка. У неё такой взъерошенный вид, словно за ней гналась стая бабуинов.

— Привет, ты чего такая?

— Ааа, — отмахивается Машка, скидывая пальто на спинку диванчика. — На парковке не было мест. Пришлось парковаться на подземной, — подруга клюет меня в щеку, после чего полностью переключает своё внимание на Ульяшу. — Привет, моя малышка! Как же ты хороша сегодня! Смотри, что тебе тетя Маша принесла, — и кладёт на её столик погремушку, которую Ульяша сразу же тянет в рот.

— Я помыла, — опережает меня Машка.

Киваю, наблюдая за дочкой.

— Что-то случилось? — настороженно спрашивает Маша, и я перевожу взгляд на подругу, пожимая плечами.

Она смотрит на меня с серьёзным выражением на лице.

— Нет, — качаю головой, не решаясь рассказывать о встрече с Павлом. — Маш, всё нормально, — настаиваю на своём.

— Морозова, я тебя всю жизнь знаю, — она прищуривается, как будто пытаясь прочитать мои мысли. — Если бы всё было нормально, ты бы не морщила нос, как будто нюхаешь тухлую рыбу.

— Да нет, это просто... — я замялась, не зная, как объяснить. — Просто у меня сегодня утро было не очень.

— Утро? — поднимает брови Машка. — Ты что, решила с утра на диету с тухлой рыбой?

Я не могу сдержать улыбку, и это быстро разряжает атмосферу.

— Нет, ты что! Просто Ульяша капризничала, а потом я встретила Павла, и... — я на мгновение замираю.

Чёрт. Ну и кто тянул меня за язык?

— Вернулся значит бизнесмен хренов, — заключает Машка, откидываясь на спинку диванчика. — Он был один или с новой пассией?

— Не знаю, не смотрела, — быстро отвечаю я, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее. — Мы просто случайно встретились, и всё.

— Случайно? — переспросила она с недоверием. — Ты же знаешь, что случайности не случайны. Он же так и ничего не знает про Ульяшу?

— Да, он не знает, — говорю я, осознавая, насколько это сложно. — И мне страшно представить, как он отреагирует.

— Ты собираешься рассказать ему? — спрашивает она, внимательно смотря на меня.

— Я не знаю… — вздыхаю я. — Это так непросто, и я не уверена, что он готов к этому. Ты же знаешь сама, у него своя жизнь там, в Москве. А у нас своя.

— Но он ведь должен узнать! — настаивает Машка. — Он имеет право знать о своей дочке.

— Возможно, но я не знаю, как он на это отреагирует, — говорю я, чувствуя давление на душе.

— Ты не должна оставлять это в тайне, — она меняет тон, становясь серьёзной. — Тем более теперь, когда он видел вас.

— Я подумаю, Маш.

— Подумай, подумай, Морозова. И чем скорее, тем лучше. Не думаю, что Костров здесь надолго.

Ульяша решает прервать наш серьёзный разговор, кинув в Машку новой игрушкой.

Глава 4 

Настя

Ночью я ворочаюсь в постели, не в силах найти покой, в то время как моя маленькая Ульяша спит как ангел, уютно устроившись под теплым одеялом. Я снова и снова проверяю телефон — его экран холоден и безразличен, сообщение от Павла так и лежит без ответа. Слова застревают у меня в горле. Я не знаю, как начать разговор, и не уверена, готова ли встретиться с ним лицом к лицу.

Но стоит взглянуть на дочку, как внутри меня разгорается что-то теплое и щемящее. Я чувствую, как в груди поднимается желание взять телефон и написать ему.

"Через два часа в нашем кафе. Сможешь?".

Ответ приходит почти мгновенно:

"Да, смогу. До встречи."

Я прошу маму присмотреть за Ульяшей и спешу в кафе. На улице морозно, и каждый вдох наполняет легкие свежестью, но не в силах успокоить мои нервы. Снег хрустит под ногами, а огоньки на витринах сверкают, создавая предвкушение праздника, но в моей душе нет места радости. Кафе расположено всего в двух кварталах от дома, и я решаю прогуляться пешком, чтобы собраться с мыслями и подготовиться к встрече.

Заветная дверь кафе открывается, и, оглядевшись, я понимаю, что Павел еще не пришел. Мое сердце стучит быстрее, от мысли о том, что он может появиться в любую минуту. Я выбираю столик у окна, заказываю чашку горячего шоколада и стараюсь сосредоточиться на окружающих людях. Они спешат с покупками, весело смеются, но все это кажется мне далекой мечтой. Мысли о Павле не оставляют меня. Какой он теперь? Как будет выглядеть наша встреча?

На часах уже 15:00, и внутри меня нарастает тревога. Вдруг дверь открывается, и в кафе входит Павел. Он выглядит уверенно и стильно, как всегда, но его глаза полны тревоги — они выдают его истинные чувства.

Он замечает меня и, на мгновение замирает, словно время останавливается. Между нами проносится невидимая волна, и я поднимаю руку в приветствии, пытаясь сохранить спокойствие, хотя внутри меня бушует неведомая буря волнения.

— Привет, — произносит он, приближаясь. Его голос звучит уверенно, но я замечаю мелкую дрожь в его руках.

— Привет, — отвечаю я, стараясь скрыть бурю эмоций.

Он смотрит на меня, и тишина вокруг становится весомой, как свежевыпавший снег, медленно опускающийся с неба. За окном мерцают огоньки, создавая волшебную атмосферу, а из динамиков доносится тихая рождественская мелодия, которая словно обнимает нас теплом. В воздухе витает напряжение, и мы обмениваемся взглядами, словно пытаемся найти путь в этом ледяном лабиринте эмоций.

— Ты написал, что хочешь встретиться… — начинаю первой, но голос мой предательски дрожит, выдавая волнение.

— Да, — отвечает он, и в его словах звучит решимость, которую я не могу игнорировать. — Нам нужно поговорить.

— О чем? — спрашиваю, хотя предчувствую, что ответ не принесет мне спокойствия.

— О нас, Морозова, — говорит он, и его голос звучит резко, как треск льда под ногами, но в нем также слышится тревога, глубже, чем я думала.

— А нас, Костров, давно уже нет, — пожимаю плечами, стараясь скрыть нарастающее напряжение, которое словно мороз проникает в каждую клеточку моего тела.

Брови Павла сморщиваются в неприязненной гримасе, и я вижу, как его дыхание становится частым.

— Значит, так и не передумала, — произносит он, и в его словах проскальзывает тень разочарования.

— А должна была? У тебя ведь есть невеста, Паш, — напоминаю устало, но эти слова лишь умножают мою внутреннюю боль.

— Если бы ты поехала со мной, никакой невесты бы не было, — его голос становится твердым, и я чувствую, как накал эмоций в комнате доходит до предела.

— Но она есть, Костров, — давлю упрямо, крепче сжимая стакан с теплым шоколадом, чтобы не выдать бурю эмоций, раздирающую меня изнутри.

— Настя, я ждал тебя… — его голос тихий, наполненный искренним сожалением, и в этот момент я ощущаю, как меня охватывает волна тепла, противоречащая моросящему холоду.

— Паш, не надо… — я пытаюсь уйти от этой жесткой правды, но его слова проникают в меня, как морозный ветер.

— Что не надо? — резко переспрашивает он, и в его голосе слышно отчаяние. — Я три месяца стучался в закрытую дверь. Ты не отвечала на звонки, на сообщения.

— Пашка, так лучше для всех. Ты же счастлив в своей Москве, — стараюсь быть уверенной, но внутри все дрожит от страха.

Он качает головой, и в этот момент я не могу понять, что значит этот жест. Он несчастлив?

— А ты счастлива, Настя? — спрашивает он, и в его голосе звучит искренний интерес, пробуждая во мне что-то нежное и теплое.

Я медленно киваю, но внутренние сомнения все еще мучают меня.

— Да, я счастлива. У меня есть Ульяша, — произношу я, но тут же осознаю, что говорю лишнее. Павел меняется в лице, скрестив руки на столе, он цепким взглядом всматривается в мое лицо, словно пытается прочитать мои мысли.

— А у Ульяши это…? — его вопрос висит в воздухе.

Я молчу, отвожу взгляд в сторону, и напряжение становится невыносимым, как ожидание первого удара курантов на Новый год.

— Настя? — снова давит он, его голос становится настойчивым, словно пытаясь пробиться сквозь ледяную стену.

Я чувствую, как слёзы подступают, но сдерживаю себя.

— Я долго думала, как сказать тебе… — произношу, но слова застревают в горле, как ком снега.

Вижу, как у Павла напрягаются скулы, он сглатывает, демонстрируя свою внутреннюю борьбу.

— Сказать о чем? — его голос становится холоднее.

Я глубоко вдыхаю, ощущая, как каждая секунда тянется бесконечно, как долгий зимний вечер.

— Мы расстались, и я не хотела тревожить тебя, но… — делаю паузу, позволяя себе собраться с мыслями. — Ульяша — это… наша дочь.

Вокруг нас все затихает, и я чувствую, как воздух становится тяжелым. Я смотрю в его глаза и вижу, как на их поверхности появляется растерянность. В этот момент мне кажется, что даже рождественская музыка теряет свою мелодию, оставляя только глухое молчание.