Новогодний переполох, или как приручить Медведя

Глава 1

Сергей

До Нового года остается неделя, а меня не отпускает стойкое ощущение, что этот мир окончательно и бесповоротно сходит с ума. Люди гребут с полок товары, как будто завтра грянет Апокалипсис. Толкаются в очередях, ругаются и разве что не дерутся за банку горошка. Благо, горошка с майонезом у нас в магазинах хватает.

Продажники пытаются впарить какую-то дичь по выгодной акции «два по цене одного», чтобы выцыганить премию у начальства. Агенты остервенело толкают квартиры под предлогом того, что налоги скоро взлетят до небес. А сотрудники любезных органов совсем не любезно проводят внеплановые рейды, чтобы улучшить показатели по итогам года.

Я же мечтаю взять на работе отпуск, прихватить сынишку и отправиться с ним на какую-нибудь горнолыжную базу подальше от всех. Но не судьба. Пока не судьба.

– Здравствуйте, Сергей Валерьевич, – на экране телефона высвечивается фамилия Петькиной классной, и я невольно морщусь.

Последний месяц она звонит мне непозволительно часто. То ли не может справиться с мелкими неурядицами самостоятельно, то ли ищет предлог для общения. Не знаю.

– Слушаю Вас, Анна Семеновна.

– Вам нужно срочно приехать в школу, – частит она захлебываясь. А я вклиниваюсь в ее тираду, не дожидаясь, пока она вывалит на меня всю случившуюся фигню.

– С Петей все в порядке? Руки-ноги целы?

– Ну да…

– Школа стоит на месте? Не загорелась, не взорвалась?

– Нет.

– Значит, обсудим все после уроков. Сейчас я не могу.

– Как же так, Сергей Валерьевич? Неужели Вам не интересно…

– Работайте, Анна Семеновна. И другим не мешайте.

Я знаю, что невежливо осекать собеседника подобным образом и грубо финалить разговор. Но Василевская столько раз срывала меня по пустякам, что мое терпение иссякло. К тому же, с минуты на минуту должна нагрянуть проверка Госпожнадзора, и я не имею банальной возможности полдня убить в пробках.

Мечтая о чашечке крепкого ароматного кофе, я вспоминаю, что забыл позавтракать. Намереваюсь забуриться в комнату отдыха для персонала и попросить Ирочку или Лиду, кто там сегодня на смене, сварганить мне терпкий американо с кардамоном, палочкой корицы и гвоздикой, но стопорюсь, натыкаясь на неожиданное препятствие.

А в кармане снова начинает трезвонить мобильный. Правда, на этот раз моего внимания добивается не настырная Анна Семеновна, а мой подчиненный, Ванька Парфенов.

– Да, Вань. Говори.

– Шеф, у нас тут ЧП в лобби-баре. Вы можете подойти?

– Без меня никак? Не справитесь?

– Попробуем.

– А то у меня здесь свое ЧП.

И имя моему чрезвычайному происшествию Яна Вадимовна Беда. Помощница управляющей отеля, отчаянная карьеристка, и та, с кем у меня не заладились отношения с первого дня стажировки.

Девчонка сидит на лестнице, не предпринимая попыток встать, и торопливо смахивает застывшие бусинами на длиннющих густых ресницах слезы. А я разглядываю ее стремительно распухающую лодыжку и впадаю в ступор.

Я знаю пару десятков способов, как снять снайпера, как обезоружить грабителя, как безболезненно упаковать и обезвредить разбушевавшегося постояльца. Но как бороться с женской истерикой, не имею ни малейшего понятия.

Преодолев сковавшее меня оцепенение, я опускаюсь на корточки перед Бедой и декламирую дурацкий детский стишок.

– Наша Таня громко плачет: уронила в речку мячик. Тише, Танечка, не плачь. Не утонет в речке мяч. *[1]

При моих словах Яна подбирается, насупливается и прожигает меня гневным взглядом.

– Это не смешно, Одинцов! – восклицает она возмущенно, как будто я только что предложил ей нечто непозволительное. Я же с неким удовлетворением отмечаю, что слезоразлив остановлен.

– Согласен.

Отбиваю коротко, сую ей ее же туфлю на тонкой острой шпильке, лежащую чуть поодаль, и подхватываю девушку на руки до того, как она обвинит меня в чем-то преступном.

В нос ударяет аромат ее парфюма. Смесь апельсина, жасмина и чего-то древесного. Приятный запах, не раздражающий.

– Что ты делаешь, Одинцов?

– Иду оказывать тебе первую помощь. Потому что ты не способна самостоятельно передвигаться.

Проигнорировав скользящее в интонациях Беды недовольство, я заключаю резонно и проглатываю обреченный вздох, потому что Яна олицетворяет то, что я терпеть не могу в женщинах. Она чересчур прагматична, целеустремлена, не в меру властна и скорее удавится, чем попросит кого-то об одолжении.

На мой вкус, ей не достает мягкости, присущей другим представительницам прекрасного пола, гибкости и покладистости.

Правда, телу без разницы на то, что прокручивает мозг. Мышцы напрягаются, стоит Беде заворочаться у меня на руках и прильнуть ближе.

– Не бойся. Не уроню.

Произношу я скупо и без напряга транспортирую свою ношу к кабинету с табличкой «Я. Беда». Хоть бы надпись сменили, а то звучит как-то двусмысленно.