Новогодний разбор полётов

Пролог: Свидание с прошлым

Шум в кафе был особенным, предновогодним — не просто гомон голосов, а густой, искрящийся гул, сотканный из приглушённых смехов, звона бокалов и джазовых стандартов, льющихся из скрытых колонок. Воздух пах дорогим кофе, тёплой корицей, ванилью от свежеиспечённых круассанов и смешением парфюмов — здесь каждый вечер превращался в лёгкую, но тщательно продуманную игру в праздник.

У углового окна, за которым медленно, как в самом красивом голливудском фильме, опускался на тротуар пушистый снег, ждали своего часа четыре стула. И ровно в восемь вечера они начали заполняться.

Первой появилась Марина — чёрное твидовое пальто с широкими плечами, стрижка «пикси», выстриженная так безупречно, что казалось, будто каждую волосинку укладывали пинцетом, и алые губы, сложенные в привычную полуусмешку. Она сняла перчатки одним точным движением, оглядела зал оценивающим взглядом рекламного директора, который вот-вот скажет: «Эта картинка меня не цепляет, переделываем».

— Боже, они поставили ту самую песню, — сказала она. — «Last Christmas». Креативное банкротство. Я бы за такое уволила.

— Ты уволила бы группу «Wham!», Марс, это вне твоей юрисдикции, — раздался спокойный голос за её спиной.

Лиза снимала элегантное кашемировое пальто цвета мокрого асфальта, под которым обнаруживался идеально сидящий тёмно-серый джемпер и узкие чёрные брюки. На ней не было ни намёка на новогоднюю мишуру — только дорогие матовые часы да тонкая золотая цепочка на запястье. Её усталый взгляд при этом был настолько цепким, что, казалось, видел не только внешнюю картинку, но и рентгеновские снимки душевного состояния каждой из присутствующих.

— Юрисдикция у меня сегодня одна — алкогольная, — парировала Марина, наконец оборачиваясь для объятий. Воздушный поцелуй в щёку, лёгкое похлопывание по спине — ритуал, отточенный годами. — Где остальные? Опоздания не в счёт, мы начинаем без них.

— Света писала, что застряла упаковывать подарки учительнице, которые сын «внезапно» вспомнил сегодня утром, — Лиза повесила пальто на стул, села, её движения были экономными, точными. — Катя, как обычно, в метро, потому что «такси — это нерациональное расходование средств, которые можно вложить в новый SSD-накопитель».

— Моя прелесть, — усмехнулась Марина, поймав взгляд официанта и сделав едва заметный жест — «винная карта и сразу воды». — Я заказываю стартовое шампанское. Моя печень проходила полное обследование, которое стоило дороже, чем твои часы, и доктор сказал, что пузырьки — это как микромассаж для внутренностей. Для печени, если конкретно.

— Увлекательная метафора, — Лиза прикрыла глаза на секунду. — Мои внутренности после ночного дежурства напоминают не массажный салон, а поле после артобстрела. Но, чёрт возьми, я за.

Дверь кафе распахнулась, впустив порцию холодного воздуха и Свету — в развевающемся пальто цвета бордо, с двумя огромными сумками в руках и причёской, которая из аккуратного пучка к утру наверняка превратится в нечто эпическое.

— Всё, я сбежала! — выдохнула она, сгружая сумки. — Муж остался с Сашкой, они строят катапульту для мандаринов из «Лего Техник». Я сказала: «Дорогой, это гениально, но если вы пробьёте дырку в стене или собьёте люстру, я вас сама запущу с этой катапульты, причём в окно».

— Здоровая семейная динамика, — кивнула Марина, помогая ей стащить пальто. Под ним оказался уютный свитер оверсайз с оленями, который мгновенно делал её центром тепла и немного хаоса за столом.

— А где Катя? — оглянулась Света.

— Говорит, выходит со станции, — отозвалась Лиза, изучая винную карту. — Прибудет в период между аперитивом и первым тостом. Рассчитано с её обычной точностью.

Почти как по щелчку, дверь открылась снова, и в кафе вошла Катя — в чёрном пуховике до пят, огромном шарфе и с наушниками на шее. Её движения были тихими, как у кошки. Увидев их, она не помахала, а просто кивнула, сняла верхние слои, обнаружив свитер «оверсайз» пепельного цвета и узкие джинсы. Очки в тонкой металлической оправе моментально запотели. Она протёрла их краем свитера и заняла своё место — спиной к стене, с обзором на весь зал.

— Оптимальный маршрут занял на семь минут дольше из-за новогоднего трафика, — констатировала она, доставая из кармана пауэрбанк. — Но я зарядила телефон на станции. Эффективность — восемьдесят шесть процентов.

— Моя любимая рационалистка, — Марина потянулась через стол, чтобы похлопать её по руке. — Заказывай что хочешь. Кроме твоего крафтового эля, который пахнет носками.

— Это сложные тоновые ноты хмеля, — без тени улыбки парировала Катя, но в уголках её глаз обозначились лучики морщинок. — Но сегодня возьму сидр. Для социальной адаптации.

Официант, молодой человек с идеальной линией бороды, появился как по волшебству.

— Добрый вечер, дамы. Что будете…

— Брют, — перебила Марина. — Что-нибудь не слишком сладкое, но и не агрессивно кислое. Чтобы сочеталось с ностальгией и лёгким сожалением о прошлом.

— Первое, что приходит в голову — «Blanc de Blancs», — предложил официант без паузы.

— Вижу, вы здесь не просто так стоите, — оценивающе кивнула Марина. — Его. И воды. И… давайте закуски, вот это, это и вот это огромное мясное плато. Мы сегодня будем говорить. Много.

Пока официант удалялся, за столом на секунду повисла та тишина, которая бывает только между старыми друзьями — не неловкая, а предвкушающая. Они оглядели друг друга, и в этом взгляде был целый год — новые морщинки у глаз, другая стрижка, тот же вздох, когда Лиза откинулась на спинку стула.