Новогодняя ночь

Вечер

31 декабря 2001 г., шесть часов вечера

Здравствуйте, пакетик нужен? - в голосе девушки за кассой, произносящей дежурную фразу, слегка проступает усталость, в глазах совершенно отчетливо выражено желание послать всех подальше. Отчасти ее можно понять — Новый Год наступает всего лишь через шесть часов, из которых четыре для нее — рабочие...

Нет, спасибо — отмахиваюсь столь же дежурной фразой, глядя куда-то в пустоту в то время, как девушка попискивая сканером, перебрасывает покупки через кассовую перегородку в корзину. Перебрасывать там впрочем особо нечего — хлеб, баночка шпрот, красная рыба, шоколад и небольшая вакуумная упаковка мяса. Много ли нужно одному, даже в Новый Год?

Спасибо за покупку, приходите к нам еще... - девушка поворачивается навстречу следующему покупателю мгновенно забывая про меня. Что ж, привычным движением укладываем покупки в сумку, сумку на плечо, и — мимо охраны, мимо составленных друг в друга тележек — к выходу...

Осознание того, что Новый Год придется встречать одному, планомерно надираясь возле телевизора свалилось на меня примерно недели две назад, когда я наконец-то понял, что Шумановой Ольги в моей жизни больше нет... Исчезла Оля, Оля-"Стрелочка", что своим постоянным метанием по квартире, бывало весьма бестолковым, вносила в нее смысл и придавала всему окружающему ценность. До сих пор стоит закрыть глаза — и в ушах зазвучит ее фраза "Извини, Игорь, но нам не стоит больше встречаться...". И хотя эта фраза прозвучала примерно месяц назад, понимание того, что это произошло на самом деле, пришло только недели две как, когда я наконец-то собрал все разбросанные по дому мелочи, столь любимые ею, фотографии, безделушки, убрал их в одну большую коробку, и поставил ее в самый дальний угол антресолей. С тех пор место в левом углу стола пустует, на компьютере ничего не выражающий пейзажик, только на шкафу остались белые уголочки от сгоряча сорванной фотографии, собственноручно напечатанной на цветном принтере...

На улице шел снег. Погода была — как по заказу, небольшой морозец и легкий снежок, почти полное безветрие и громадная бездонная пропасть ночного неба, накрывшего город темным покрывалом. Снег падал тихо-тихо, медленно перекрашивая город в черно-белый и только огни "елки районного масштаба", которую уже поставили на стадионе, переливались неподалеку зеленым, синим и розовым, да сверкала вывеска над магазином...

Все эти оставшиеся дни прошли в бестолковом метании и не менее бестолковых попытках прибиться к какой-нибудь знакомой или даже не очень знакомой компании, но совершенно безуспешно — все, к кому имело смысл прибиваться, уже давным-давно согласовали свои планы, а встречать Новый Год с родственниками (а вот это как раз было запросто) мне не хотелось. Может, конечно и глупо, но не хотелось казаться неудачником, неспособным устроить свою жизнь так, чтобы было с кем встретить праздник. И вот — сумка с продуктами, снег и безмолвие зимнего вечера, плавно переходящего в ночь...

Взгляд на мобильник. До Нового Года пять с половиной часов. Что ж, стоит поторопиться, хотя бы для того, чтобы встретить его в кресле перед телеящиком с бокалом вина, а не на кухне с ножом в руке и палкой колбасы в другой.

Поправляю сумку на плече и поворачиваю за угол магазина, на едва заметную боковую тропку к том самому стадиону, на котором сверкает разноцветными огнями елка. Хорошо, что ею (не елкой, конечно, а тропинкой) кто-то пользуется кроме меня — иначе пришлось бы обходить до главного входа.

На стадионе пусто, что впрочем не удивительно. Часов через семь, после того, как народ примет на грудь две-три дозы "молочка от бешеной коровки", сюда высыпет толпа "артиллеристов" и будет бахать в небо китайские фейерверки до самого утра, будоража все окрестные автомобили. Впрочем, я это не услышу — алкоголь притупляет слух, да и к утру я все равно буду спать... А пока на стадионе темно, тихо, только елка переливается разноцветными огнями, да ветер слегка шуршит в снежных лабиринтах и... СТОП! Это мне показалось, или на самом деле кто-то всхлипнул?

Со стороны это наверное выглядело забавно — шедший по своим делам мужик с сумкой на плече вдруг замер, как-то весь подался вперед, повел головой по сторонам, пытаясь уловить направление звука и снова замер, прислушиваясь...

Да нет, нет, не показалось! Вот опять, оттуда, с дальнего края снежного лабиринта, донеслись звуки уж очень напоминающие всхлипывания. Там явно кто-то плачет, причем плачет навзрыд. После секундного замешательства, вызванного обсуждением вопроса "а стоит ли соваться", упоминанием про любопытного варвара и прочими мелочами современной жизни, где любопытство губит не только кошек, но и людей, поворачиваюсь и бесшумно, как в кино, иду на звук, стараясь держаться в тени лабиринта.

Впрочем, оказалось, что скрытничал я зря. За крайней стеной лабиринта, на единственной на весь стадион деревянной лавочке сидит девушка в белой шубке, в сбившейся набок белой вязаной шапочке, освещенная одинокой лампой с ограды стадиона. Сидит, закрыв белыми варежками лицо и горько, навзрыд, плачет. И никого вокруг — ни поблизости, ни вдали. Только что-то похожее на пепел у нее под ногами, прямо усыпано все.

Подхожу к ней, стараясь хрустеть снегом как можно громче. Бесполезно, она продолжает рыдать, не обращая ни на что внимания. Опускаюсь рядом на холодную скамейку (она перестает рыдать и совершенно бестолково смотрит на меня, лицо все мокрое от слез и полосатое от растекшейся краски) и произношу первое, что приходит в голову:

Здравствуйте...

Разумеется не лучшее начало для разговора. Но тем не менее белые варежки складываются на коленях, и в красивых голубых глазах появляется осмысленное выражение. В глазах на залитом слезами и краской лице, напоминающем жертву дурного обращения в мелодраме.

Здравствуйте... Вы кто?

Игорь — улыбаюсь я и наконец-то ставлю сумку на снег (блин,я что до сих пор держал ее на весу?) - Меня зовут Игорь. А Вы?